Страница:
В Москве чеченские бандиты быстро взяли под контроль сеть государственных магазинов «Березка» — роскошные по понятиям советской эры супермаркеты, где обслуживались иностранцы и советская элита. Организовали рэкет магазинов, ресторанов и других коммерческих структур по всему городу. Внедрились они и в оптовую торговлю — особенно мощная чеченская банда во главе с Хозой Сулеймановым контролировала Южный порт, крупнейший речной терминал Москвы и огромный рынок под открытым небом, где продавались автомобили, автозапчасти и другие дефицитные товары. В итоге чеченцы закрепились на одном из важнейших рынков России, где крутятся наличные: продажа автомобилей (новых и подержанных). Они подмяли под себя и посреднические торговые структуры, и автосервисы, особенно те, что занимались иномарками. Другая чеченская группировка вытеснила азербайджанцев, которые держали торговлю наркотиками.
В 1992—1993 годах открываются казино, и чеченцы незамедлительно прибрали к рукам лучшие из них. На прицеле были и гостиницы, захват которых осуществлялся обычно по одной схеме: контроль над проституцией в гостинице, потом — над местными магазинами и ресторанами, а затем и денежными потоками всей гостиницы. Позже чеченцы вышли на финансовые рынки, установив контроль над многими банками.
В начале 90-х годов в Москве орудовало семь крупных чеченских банд («Центральная», «Белград», «Украина», «Лазанья», «Останкино», «Салют» и «Южный порт»), насчитывающих около 500 боевиков. Многие из представителей «центральной» группы (под командованием Лечи-Бородатого) жили возле Кремля, в гостинице «Россия». Из этой гостиницы, которую держали чеченцы, было легко попасть в любую точку центра столицы и нанести нужный удар. Вскоре империя так разрослась, что управлять напрямую стало сложно, и чеченцы начали действовать через доверенных лиц, призывать под знамена бандитов из Грузии, Дагестана, Ингушетии и самой России.
Воры в законе
Война начинается
Казино «Черри»
В 1992—1993 годах открываются казино, и чеченцы незамедлительно прибрали к рукам лучшие из них. На прицеле были и гостиницы, захват которых осуществлялся обычно по одной схеме: контроль над проституцией в гостинице, потом — над местными магазинами и ресторанами, а затем и денежными потоками всей гостиницы. Позже чеченцы вышли на финансовые рынки, установив контроль над многими банками.
В начале 90-х годов в Москве орудовало семь крупных чеченских банд («Центральная», «Белград», «Украина», «Лазанья», «Останкино», «Салют» и «Южный порт»), насчитывающих около 500 боевиков. Многие из представителей «центральной» группы (под командованием Лечи-Бородатого) жили возле Кремля, в гостинице «Россия». Из этой гостиницы, которую держали чеченцы, было легко попасть в любую точку центра столицы и нанести нужный удар. Вскоре империя так разрослась, что управлять напрямую стало сложно, и чеченцы начали действовать через доверенных лиц, призывать под знамена бандитов из Грузии, Дагестана, Ингушетии и самой России.
Воры в законе
Внедряясь в Москву и другие российские города, чеченцы ступали отнюдь не на девственную землю. У советского преступного мира были устоявшиеся традиции, которые десятилетиями складывались в тюрьмах и лагерях. На языке колоний свод законов, которым руководствовались профессиональные преступники, назывался «воровской мир». Правили таким преступным миром «воры в законе» — российский эквивалент крестных отцов сицилийской и американской мафии. Как правило, «вор в законе» — закоренелый преступник, которого «коронуют» другие воры в законе во время тюремной воровской сходки. Обязанности этого человека — посредничать между конкурирующими группировками. В бывшем Советском Союзе таких воров в законе было несколько сотен. Многие из них — представители российских национальных меньшинств. К примеру, в Москве в 1993 году из шестидесяти с лишним воров в законе более половины было из Грузии, республики, где в советские времена ценилась красивая жизнь и процветал черный рынок. Еще десяток-другой были выходцами из других районов Кавказа.
Главным эмиссаром Березовского по связям с традиционным преступным миром был его партнер Бадри Патаркацишвили, один из основателей «ЛогоВАЗа». Всякий раз, когда деловая карьера Березовского заводила его в опасные дебри, он обращался за помощью к партнеру. У Бадри были налаженные связи со многими высокопоставленными московскими грузинами. По сведениям Службы безопасности Президента, ФСБ и разных частных охранных агентств, у Бадри были тесные контакты с преступными группировками с Кавказа.
«Официальная должность Бадри в то время (1993—1994) — заместитель председателя совета директоров „ЛогоВАЗа“, — вспоминает Александр Коржаков, бывший глава Службы безопасности Президента. — На самом же деле он занимался возвратом долгов, защищал от бандитов. В советские времена Бадри Шалвович был одним из руководителей системы автосервиса в Грузии. Один его брат, Мераб, — вор в законе; другой, Леван, — „авторитет“ грузинской организованной преступной группировки. У Бадри есть кличка, как у любого бандита. В криминальной среде его называют Бадар.
В 70-е годы наиболее знаменитым вором в законе был бывший российский зек Вячеслав Иваньков по кличке «Япончик». Он получил титул «вора в законе» во время недолгой отсидки в начале 70-х, после чего создал мощную структуру, которая вымогала деньги у подпольных предпринимателей и коррумпированных чиновников; также он занимался контрабандой наркотиков, ювелирных изделий, икон и антиквариата. У него была репутация безжалостного дикаря, который часто увозил в лес непокорных торговцев и подвергал их пыткам. Существует легенда: когда его рассердил директор одного из московских ресторанов, он похоронил этого человека заживо и сверху положил асфальт. «Убить — что закурить», — якобы любил говаривать он. От Риги до Свердловска, от Казани до Москвы он оставил страшный след. Но, несмотря на громкую преступную карьеру, сидел Япончик всего два раза, и то недолго: один раз за то, что пользовался фальшивыми документами, другой — за незаконное ношение оружия. Только в 1981 году в результате совместной операции КГБ и МВД удалось поймать его с поличным. Его осудили за бандитизм и приговорили к четырнадцати годам тюрьмы.
У этого мафиозо было много высокопоставленных друзей. В ноябре 1991 года, когда происходил развал Советского Союза, Верховный суд Российской Федерации освободил Япончика, официальная версия — пошатнувшееся здоровье. Среди тех, кто якобы просил за него, были знаменитый певец Иосиф Кобзон, всемирно известный офтальмолог Святослав Федоров и неутомимый борец за права человека (и старый друг Андрея Сахарова) Сергей Ковалев.
«Ко мне обратилась с просьбой жена Япончика, — лаконично вспоминал Федоров. — У Япончика были нелады со здоровьем, и еще четыре года он мог не просидеть».
Возможно, у Федорова были более веские причины вмешиваться в подобные дела. Помимо знаменитой московской больницы и клиники за рубежом, он владел акциями двух больших московских гостиниц и казино «Ройял» (конкурент казино «Черри», контролируемое чеченцами). По одной из версий, Япончика выпустили до срока, потому что российские правоохранительные органы, включая бывший КГБ, хотели оказать противодействие чеченским бандитам, которые в 1991 году подчинили себе улицы российских городов.
Япончик пробыл в России недолго. В 1992 году он уехал в Нью-Йорк, чтобы развернуться там: грабить новую российскую эмиграцию. Но у него сохранились прочные связи и с Россией, главным образом через торговлю наркотиками по всему миру.
Одним из тех, кто блюл интересы Япончика в России, был Отари Квантришвили (Отарик). Этот приземистый человек не был вором в законе, скорее, ему подходило другое милицейское определение — «преступный авторитет». «Вячеслав Кириллович Иваньков (Япончик) — один из честнейших людей, — убеждал меня Отарик в 1993 году. — Не в пример теперешним мерзавцам, по крайней мере, он не грабил страну и не был государственным преступником. Если он был преступником, то он был уголовным преступником, а уголовные преступники теперь ничто перед государственными преступниками, которые разорили Россию и строят себе дома во Флориде».
В молодости Отарик был талантливым борцом, имел неплохие шансы попасть в олимпийскую сборную. Однако в 1966 году, когда ему было восемнадцать лет, он оказался участником группового изнасилования. Власти отнеслись к нему мягко. После четырех лет тюрьмы ему поставили диагноз «шизофрения», перевели в психиатрическую лечебницу и вскоре освободили. В начале 80-х он стал работать тренером по борьбе в престижном московском спорткомплексе «Динамо». Он готовил боксеров, борцов, специалистов по боевым единоборствам, тяжелоатлетов, многие из которых позднее пополнили ряды московских криминальных структур.
К началу 90-х годов Отари стал заметным предпринимателем и филантропом. Официально он являлся председателем Благотворительного фонда имени Льва Яшина, занимавшегося социальной реабилитацией спортсменов. Этот фонд, имея серьезные таможенные и налоговые льготы, помогал российским спортсменам получить профессиональную подготовку и трудоустроиться. Отарик утверждал, что своих спортсменов он направляет на безупречную работу. «Я их не пускаю грабить и убивать», — заявлял он.
Фонд занимал несколько номеров на верхнем этаже гостиницы «Интурист», где раньше находились помещения КГБ. В августе 1993 года мне удалось поговорить с Отариком. Своих связей с преступной средой он не скрывал. «У меня мафиозные структуры ничего не берут, — сказал он. — Наоборот, они мне дают».
Отарик возглавлял несколько коммерческих структур. Главная его фирма называлась «XXI век», ее совладельцем был предприниматель и певец Иосиф Кобзон. Через эту и другие компании Отарик владел акциями ряда сомнительных предприятий, включая казино «Габриэлла» и дискотеку «У Лис’cа» (основанную рекламным магнатом Сергеем Лисовским). Считалось, что у него были интересы и в авто— и нефтеторговых фирмах, таких, как «Гермес». Газеты писали, что он имел отношение к кровавой битве за нефтеперерабатывающий комбинат в Самаре.
Отарик утверждал, что прибыль от его коммерческих операций шла на строительство стадионов и тренировочных комплексов, на проведение спортивных программ. «Очень много у нас развелось педерастов и наркоманов, — заявлял он. — А спорт — единственное средство сохранить нацию. Вот я строю детские спортивные школы и прививаю любовь к спорту, для того чтобы отвлечь от наркомании и е..и в ж..у. Вот моя основная задача — сохранить генофонд нации».
По мнению московской милиции, Отарик более всего походил на крестного отца мафии, он налаживал связи между разными преступными группами, получал долю от их доходов, разрешал междоусобные конфликты. «У меня множество друзей и товарищей, одни сильные, а другие слабые, — сказал он мне. — Я сильных равномерно загружаю слабыми».
Он решительно выступал против политических лидеров, называл их «государственными преступниками»; политиканы обогащаются, но не дают ни гроша на то, чтобы помочь детям или пенсионерам, бушевал он. С другой стороны, бандиты всегда готовы дать деньги на благотворительные цели. «Это для вас они мафиозные структуры, — говорил он. — Для меня это добропорядочные люди».
Отарик и Япончик были полны решимости выкурить чеченцев из Москвы. Однако ни они, ни другие главари известных бандитских групп не имели серьезного авторитета у чеченцев, которые презирали правила российского преступного мира, среди воров в законе чеченцев практически не было. Когда чеченские бандиты хлынули в Москву, местные авторитеты пытались поставить их на место. Первая стычка произошла в 1988 году: полдюжины воров в законе вызвали чеченских лидеров для разговора в кафе «Аист». Чеченцев было меньше, но они набросились на москвичей с оружием; двое воров получили серьезные ножевые ранения (тогда в Москве было мало огнестрельного оружия), остальные спаслись бегством. В конечном итоге московские воры разделились: одни примкнули к чеченцам, другие перешли сторону их конкурентов.
Ведущую роль в этом нарождавшейся античеченской коалиции взяла на себя совершенно новая организация: Солнцевская группировка. Названная в честь мрачноватого московского пригорода, солнцевская группировка возникла в середине 80-х. Поначалу это была сеть «спортивных клубов», которые открыл бывший официант, деятель черного рынка и картежник Сергей Михайлов (Михась). В годы перестройки Михайлов, по утверждениям московской милиции, превратил свои спортклубы в мощную преступную империю и стал контролировать рэкет, проституцию, торговлю наркотиками и бригады по угону автомашин. Михась представлял уже новое поколение и вором в законе не был. Себя он называл бизнесменом. В 1989 году Михася и других солнцевских боссов арестовали по обвинению в «бандитизме» и отправили в тюрьму. Несколько чеченских групп воспользовались их отсутствием и частично захватили сферы влияния солнцевских. Но вскоре после распада Советского Союза Михась оказался на свободе и засучив рукава взялся за восстановление своей власти в городе.
Источники из московской милиции утверждают, что в 1992 году Березовский обратился к Михасю с предложением купить «Орбиту», магазин на Смоленской площади неподалеку от Министерства иностранных дел, находившийся под контролем солнцевских. Он хотел использовать эту престижную площадку для одного из своих автомагазинов. Михась якобы назначил цену в 1 миллион долларов. Березовскому сумма показалась завышенной и тогда, то ли по совету своего компаньона Бадри, то ли по собственной инициативе, он объединился с врагами солнцевской группировки — чеченцами. Тем временем конкуренты Березовского на рынке автомобилей, входившие в другие преступные группировки, с завистью наблюдали за его успехами. Им не нравилась сделка, которую он заключил с крупнейшей в России автомобильной компанией «АвтоВАЗ», не нравилось и то, как он успешно лоббирует в Министерстве внешних экономических связей вопрос о повышении таможенных пошлин на иномарки.
Так получилось, что Березовский оказался в эпицентре войны между крупнейшими преступными кланами. Перестрелка у кинотеатра «Казахстан» — это было начало. Весь следующий год «ЛогоВАЗ» не раз подвергался яростным нападкам конкурентов. В двух шагах от смерти оказался и сам Березовский.
Главным эмиссаром Березовского по связям с традиционным преступным миром был его партнер Бадри Патаркацишвили, один из основателей «ЛогоВАЗа». Всякий раз, когда деловая карьера Березовского заводила его в опасные дебри, он обращался за помощью к партнеру. У Бадри были налаженные связи со многими высокопоставленными московскими грузинами. По сведениям Службы безопасности Президента, ФСБ и разных частных охранных агентств, у Бадри были тесные контакты с преступными группировками с Кавказа.
«Официальная должность Бадри в то время (1993—1994) — заместитель председателя совета директоров „ЛогоВАЗа“, — вспоминает Александр Коржаков, бывший глава Службы безопасности Президента. — На самом же деле он занимался возвратом долгов, защищал от бандитов. В советские времена Бадри Шалвович был одним из руководителей системы автосервиса в Грузии. Один его брат, Мераб, — вор в законе; другой, Леван, — „авторитет“ грузинской организованной преступной группировки. У Бадри есть кличка, как у любого бандита. В криминальной среде его называют Бадар.
В 70-е годы наиболее знаменитым вором в законе был бывший российский зек Вячеслав Иваньков по кличке «Япончик». Он получил титул «вора в законе» во время недолгой отсидки в начале 70-х, после чего создал мощную структуру, которая вымогала деньги у подпольных предпринимателей и коррумпированных чиновников; также он занимался контрабандой наркотиков, ювелирных изделий, икон и антиквариата. У него была репутация безжалостного дикаря, который часто увозил в лес непокорных торговцев и подвергал их пыткам. Существует легенда: когда его рассердил директор одного из московских ресторанов, он похоронил этого человека заживо и сверху положил асфальт. «Убить — что закурить», — якобы любил говаривать он. От Риги до Свердловска, от Казани до Москвы он оставил страшный след. Но, несмотря на громкую преступную карьеру, сидел Япончик всего два раза, и то недолго: один раз за то, что пользовался фальшивыми документами, другой — за незаконное ношение оружия. Только в 1981 году в результате совместной операции КГБ и МВД удалось поймать его с поличным. Его осудили за бандитизм и приговорили к четырнадцати годам тюрьмы.
У этого мафиозо было много высокопоставленных друзей. В ноябре 1991 года, когда происходил развал Советского Союза, Верховный суд Российской Федерации освободил Япончика, официальная версия — пошатнувшееся здоровье. Среди тех, кто якобы просил за него, были знаменитый певец Иосиф Кобзон, всемирно известный офтальмолог Святослав Федоров и неутомимый борец за права человека (и старый друг Андрея Сахарова) Сергей Ковалев.
«Ко мне обратилась с просьбой жена Япончика, — лаконично вспоминал Федоров. — У Япончика были нелады со здоровьем, и еще четыре года он мог не просидеть».
Возможно, у Федорова были более веские причины вмешиваться в подобные дела. Помимо знаменитой московской больницы и клиники за рубежом, он владел акциями двух больших московских гостиниц и казино «Ройял» (конкурент казино «Черри», контролируемое чеченцами). По одной из версий, Япончика выпустили до срока, потому что российские правоохранительные органы, включая бывший КГБ, хотели оказать противодействие чеченским бандитам, которые в 1991 году подчинили себе улицы российских городов.
Япончик пробыл в России недолго. В 1992 году он уехал в Нью-Йорк, чтобы развернуться там: грабить новую российскую эмиграцию. Но у него сохранились прочные связи и с Россией, главным образом через торговлю наркотиками по всему миру.
Одним из тех, кто блюл интересы Япончика в России, был Отари Квантришвили (Отарик). Этот приземистый человек не был вором в законе, скорее, ему подходило другое милицейское определение — «преступный авторитет». «Вячеслав Кириллович Иваньков (Япончик) — один из честнейших людей, — убеждал меня Отарик в 1993 году. — Не в пример теперешним мерзавцам, по крайней мере, он не грабил страну и не был государственным преступником. Если он был преступником, то он был уголовным преступником, а уголовные преступники теперь ничто перед государственными преступниками, которые разорили Россию и строят себе дома во Флориде».
В молодости Отарик был талантливым борцом, имел неплохие шансы попасть в олимпийскую сборную. Однако в 1966 году, когда ему было восемнадцать лет, он оказался участником группового изнасилования. Власти отнеслись к нему мягко. После четырех лет тюрьмы ему поставили диагноз «шизофрения», перевели в психиатрическую лечебницу и вскоре освободили. В начале 80-х он стал работать тренером по борьбе в престижном московском спорткомплексе «Динамо». Он готовил боксеров, борцов, специалистов по боевым единоборствам, тяжелоатлетов, многие из которых позднее пополнили ряды московских криминальных структур.
К началу 90-х годов Отари стал заметным предпринимателем и филантропом. Официально он являлся председателем Благотворительного фонда имени Льва Яшина, занимавшегося социальной реабилитацией спортсменов. Этот фонд, имея серьезные таможенные и налоговые льготы, помогал российским спортсменам получить профессиональную подготовку и трудоустроиться. Отарик утверждал, что своих спортсменов он направляет на безупречную работу. «Я их не пускаю грабить и убивать», — заявлял он.
Фонд занимал несколько номеров на верхнем этаже гостиницы «Интурист», где раньше находились помещения КГБ. В августе 1993 года мне удалось поговорить с Отариком. Своих связей с преступной средой он не скрывал. «У меня мафиозные структуры ничего не берут, — сказал он. — Наоборот, они мне дают».
Отарик возглавлял несколько коммерческих структур. Главная его фирма называлась «XXI век», ее совладельцем был предприниматель и певец Иосиф Кобзон. Через эту и другие компании Отарик владел акциями ряда сомнительных предприятий, включая казино «Габриэлла» и дискотеку «У Лис’cа» (основанную рекламным магнатом Сергеем Лисовским). Считалось, что у него были интересы и в авто— и нефтеторговых фирмах, таких, как «Гермес». Газеты писали, что он имел отношение к кровавой битве за нефтеперерабатывающий комбинат в Самаре.
Отарик утверждал, что прибыль от его коммерческих операций шла на строительство стадионов и тренировочных комплексов, на проведение спортивных программ. «Очень много у нас развелось педерастов и наркоманов, — заявлял он. — А спорт — единственное средство сохранить нацию. Вот я строю детские спортивные школы и прививаю любовь к спорту, для того чтобы отвлечь от наркомании и е..и в ж..у. Вот моя основная задача — сохранить генофонд нации».
По мнению московской милиции, Отарик более всего походил на крестного отца мафии, он налаживал связи между разными преступными группами, получал долю от их доходов, разрешал междоусобные конфликты. «У меня множество друзей и товарищей, одни сильные, а другие слабые, — сказал он мне. — Я сильных равномерно загружаю слабыми».
Он решительно выступал против политических лидеров, называл их «государственными преступниками»; политиканы обогащаются, но не дают ни гроша на то, чтобы помочь детям или пенсионерам, бушевал он. С другой стороны, бандиты всегда готовы дать деньги на благотворительные цели. «Это для вас они мафиозные структуры, — говорил он. — Для меня это добропорядочные люди».
Отарик и Япончик были полны решимости выкурить чеченцев из Москвы. Однако ни они, ни другие главари известных бандитских групп не имели серьезного авторитета у чеченцев, которые презирали правила российского преступного мира, среди воров в законе чеченцев практически не было. Когда чеченские бандиты хлынули в Москву, местные авторитеты пытались поставить их на место. Первая стычка произошла в 1988 году: полдюжины воров в законе вызвали чеченских лидеров для разговора в кафе «Аист». Чеченцев было меньше, но они набросились на москвичей с оружием; двое воров получили серьезные ножевые ранения (тогда в Москве было мало огнестрельного оружия), остальные спаслись бегством. В конечном итоге московские воры разделились: одни примкнули к чеченцам, другие перешли сторону их конкурентов.
Ведущую роль в этом нарождавшейся античеченской коалиции взяла на себя совершенно новая организация: Солнцевская группировка. Названная в честь мрачноватого московского пригорода, солнцевская группировка возникла в середине 80-х. Поначалу это была сеть «спортивных клубов», которые открыл бывший официант, деятель черного рынка и картежник Сергей Михайлов (Михась). В годы перестройки Михайлов, по утверждениям московской милиции, превратил свои спортклубы в мощную преступную империю и стал контролировать рэкет, проституцию, торговлю наркотиками и бригады по угону автомашин. Михась представлял уже новое поколение и вором в законе не был. Себя он называл бизнесменом. В 1989 году Михася и других солнцевских боссов арестовали по обвинению в «бандитизме» и отправили в тюрьму. Несколько чеченских групп воспользовались их отсутствием и частично захватили сферы влияния солнцевских. Но вскоре после распада Советского Союза Михась оказался на свободе и засучив рукава взялся за восстановление своей власти в городе.
Источники из московской милиции утверждают, что в 1992 году Березовский обратился к Михасю с предложением купить «Орбиту», магазин на Смоленской площади неподалеку от Министерства иностранных дел, находившийся под контролем солнцевских. Он хотел использовать эту престижную площадку для одного из своих автомагазинов. Михась якобы назначил цену в 1 миллион долларов. Березовскому сумма показалась завышенной и тогда, то ли по совету своего компаньона Бадри, то ли по собственной инициативе, он объединился с врагами солнцевской группировки — чеченцами. Тем временем конкуренты Березовского на рынке автомобилей, входившие в другие преступные группировки, с завистью наблюдали за его успехами. Им не нравилась сделка, которую он заключил с крупнейшей в России автомобильной компанией «АвтоВАЗ», не нравилось и то, как он успешно лоббирует в Министерстве внешних экономических связей вопрос о повышении таможенных пошлин на иномарки.
Так получилось, что Березовский оказался в эпицентре войны между крупнейшими преступными кланами. Перестрелка у кинотеатра «Казахстан» — это было начало. Весь следующий год «ЛогоВАЗ» не раз подвергался яростным нападкам конкурентов. В двух шагах от смерти оказался и сам Березовский.
Война начинается
Бандиты отстреливали друг друга все годы правления Горбачева и Ельцина, но кровавая бойня, развязанная в 1993—1994 годах, — это было нечто особенное. «Великая бандитская война» велась главным образом в Москве, но эхо ее доносилось и до Владивостока, Красноярска, Свердловска, Самары, Санкт-Петербурга, Тбилиси, Грозного, Лондона и Нью-Йорка. В основе конфликта лежали экономические интересы. После падения коммунизма из тюрем вышли многие главари бандитских шаек и поняли, что ситуация позволяет захватить огромные и лакомые куски государственной собственности. Началась приватизация гигантских промышленных компаний, шахт, нефтедобывающих комплексов. Любой человек с безжалостной хваткой мог в течение дня разбогатеть до неслыханных размеров. Происходившее в России в те времена сравнивали с катастрофой автомобиля, набитого пачками долларовых банкнот — деньги высыпались на землю, и пешеходы, расталкивая друг друга, пытаются ухватить побольше. Старшее поколение уголовников (воры в законе) и младшее (бандиты-бизнесмены) вступили в яростную схватку друг с другом, дабы застолбить выгодные участоки.
В этой бандитской войне каждый был за себя, но основные преступные группировки брали сторону одного из двух главных конкурентов. С одной стороны — чеченцы и примкнувшие к ним воры в законе. С другой, говоря условно, братья-славяне — солнцевская братва со своими союзниками. Япончик из Нью-Йорка поддерживал античеченскую группу, как и Отарик. Еще одним серьезным союзником солнцевских стал молодой бандит, недавно вышедший из тюрьмы, Сергей Тимофеев по кличке «Сильвестр» (за сходство со Сталлоне).
Война началась с убийства преступника по кличке «Глобус». Подлинное имя — Валерий Длугач. Это был вор в законе, контролировавший бауманскую преступную группировку и представлявший в Москве интересы казанской преступной группировки. За что убили Глобуса — неясно. Глобус внедрялся на рынки по продаже наркотиков и автомашин. Под его крышей сидела самая большая (после «ЛогоВАЗа») фирма по продаже иномарок: Тринити Моторс. В начале 1993 г. Глобус «противопоставил свое имя» чеченцам. Ответ чеченцев не заставил себя долго ждать.
10 апреля 1993 года Глобус пошел на дискотеку «У Лис’са». Это заведение якобы принадлежало рекламному магнату и одному из организаторов будущей предвыборной кампании Ельцина Сергею Лисовскому. Фактическими ее владельцами, по крайней мере частичными, были Отарик и солнцевская братва. Когда Глобус вышел из дискотеки и направлялся к своему «шевроле», он был сражен пулей снайпера.
Еще через два дня возле своего дома был убит главный громила бауманской группировки по кличке «Рэмбо». На следующий день в центре Москвы в своей машине изрешетили пулями еще одного главаря этой группы — Виктора Когана. Через девять месяцев погиб и новый лидер бауманских — Владислав Ваннер.
В ответ на уничтожение бауманской группы солнцевская коалиция начала вторгаться на важную чеченскую территорию — «ЛогоВАЗ» Березовского. За перестрелкой у «Казахстана» последовали другие вылазки. По крайней мере дважды на торговые площадки с машинами ЛогоВАЗа нападали люди, вооруженные гранатами. Сотрудничать со следователями из милиции «ЛогоВАЗ» отказывался. Один из следователей сказал в прессе, что эти нападения — «продолжение войны московских преступных группировок за контроль над автобизнесом».
Большую часть той зимы Березовский провел на Западе. В ноябре он уехал в Израиль и получил израильское гражданство; он жил в пригороде Тель-Авива с женой Галиной и двумя детьми.
«В 1993 году я испытывал сильнейшее давление со стороны людей, имена которых называть я не хочу, — говорил Березовский позднее в интервью по телевидению. — И не только я, на многих давили. И тогда я уехал в Израиль на несколько дней… и просил предоставить мне гражданство. Оно было мне предоставлено».
Кто именно оказывал на него давление и почему — осталось неясным. По некоторым российским источникам, Березовский в то же время ездил в США и получил там «грин-кард».
В швейцарском городе Лозанна партнер Березовского по бизнесу, крупная торговая фирма «Andre & Cie.», была крайне обеспокоена бандитскими разборками в Москве и муками, выпавшими на долю Березовского. Когда «Andre & Cie.» объединилась с Березовским, она вовсе не рассчитывала на участие в череде взрывов и убийств. Но Аллену Мэйру, занимавшемуся в компании Россией, удалось успокоить коллег.
«Это же происходит в России, а не в Швейцарии, — объяснял он. — Мы проверили все факты, мои боссы в компании эти факты приняли. Вот и все. Другого варианта просто не было. То есть вариант был, мы могли сказать: наши отношения мы прерываем. Но этого не произошло. В автомобильном мире в Москве тогда шла жестокая конкуренция, — продолжал он. — Методы использовались самые суровые. Конечно, это не прибавляло настроения. Наоборот, всякий новый случай отзывался в душе болью».
«Andre & Cie.» решила не бросать Березовского.
Летом 1993 года я приехал в Россию, чтобы подготовить статью об организованной преступности в Москве, и оказался в эпицентре бандитской войны. Практически каждый день городские газеты сообщали об убийствах. Однажды «Независимая газета» поместила фотографию неизвестного, висевшего на фонарном столбе, а снизу на него взирали пораженные горожане.
Несколько раз случалось так, что моих героев убивали прежде, чем я успевал с ними встретиться. Я пытался пообщаться с Валерием Власовым, главарем преступной группы, связанную с солнцевской организацией. Базой ему служило казино «Валери», довольно мрачное заведение на юго-западе Москвы. Я позвонил и представился.
«Я американский журналист, пишу статью о новых российских предпринимателях, хотел бы взять интервью у господина Власова».
«Его нет. Будет завтра после обеда. Перезвоните».
На следующий день я позвонил и снова спросил Власова.
«Кто вы?» — спросили меня. Я снова представился: американский журналист, готовлю материал о новых предпринимателях, мне обещали встречу и так далее. На том конце провода зашептались. Потом трубку взял другой человек:
«Извините, господин Власов не сможет дать вам интервью. Вчера вечером он погиб».
Потом я узнал, что Власова застрелил снайпер, когда он выходил из собственного казино.
Нечто похожее произошло у меня и с Отариком. На августовский день мы договорились об интервью, но уголовный авторитет не смог встретиться. Он занимался похоронами старшего брата, погибшего в перестрелке с чеченцами. Через месяц я спросил Отарика — кто виновен в этой смерти? «Не надо вам касаться этого! — закричал он. — Никогда не задавайте таких вопросов родственникам!»
Старший брат Отарика, Амиран, отправился на переговоры с чеченцами в представительство торговой компании в пяти минутах ходьбы от Кремля. Его сопровождал бандитский авторитет Федор Ишин (Федя Бешеный) и три члена люберецкой группировки. Когда Амиран уходил, раздались выстрелы. Все пятеро были убиты.
В этой бандитской войне каждый был за себя, но основные преступные группировки брали сторону одного из двух главных конкурентов. С одной стороны — чеченцы и примкнувшие к ним воры в законе. С другой, говоря условно, братья-славяне — солнцевская братва со своими союзниками. Япончик из Нью-Йорка поддерживал античеченскую группу, как и Отарик. Еще одним серьезным союзником солнцевских стал молодой бандит, недавно вышедший из тюрьмы, Сергей Тимофеев по кличке «Сильвестр» (за сходство со Сталлоне).
Война началась с убийства преступника по кличке «Глобус». Подлинное имя — Валерий Длугач. Это был вор в законе, контролировавший бауманскую преступную группировку и представлявший в Москве интересы казанской преступной группировки. За что убили Глобуса — неясно. Глобус внедрялся на рынки по продаже наркотиков и автомашин. Под его крышей сидела самая большая (после «ЛогоВАЗа») фирма по продаже иномарок: Тринити Моторс. В начале 1993 г. Глобус «противопоставил свое имя» чеченцам. Ответ чеченцев не заставил себя долго ждать.
10 апреля 1993 года Глобус пошел на дискотеку «У Лис’са». Это заведение якобы принадлежало рекламному магнату и одному из организаторов будущей предвыборной кампании Ельцина Сергею Лисовскому. Фактическими ее владельцами, по крайней мере частичными, были Отарик и солнцевская братва. Когда Глобус вышел из дискотеки и направлялся к своему «шевроле», он был сражен пулей снайпера.
Еще через два дня возле своего дома был убит главный громила бауманской группировки по кличке «Рэмбо». На следующий день в центре Москвы в своей машине изрешетили пулями еще одного главаря этой группы — Виктора Когана. Через девять месяцев погиб и новый лидер бауманских — Владислав Ваннер.
В ответ на уничтожение бауманской группы солнцевская коалиция начала вторгаться на важную чеченскую территорию — «ЛогоВАЗ» Березовского. За перестрелкой у «Казахстана» последовали другие вылазки. По крайней мере дважды на торговые площадки с машинами ЛогоВАЗа нападали люди, вооруженные гранатами. Сотрудничать со следователями из милиции «ЛогоВАЗ» отказывался. Один из следователей сказал в прессе, что эти нападения — «продолжение войны московских преступных группировок за контроль над автобизнесом».
Большую часть той зимы Березовский провел на Западе. В ноябре он уехал в Израиль и получил израильское гражданство; он жил в пригороде Тель-Авива с женой Галиной и двумя детьми.
«В 1993 году я испытывал сильнейшее давление со стороны людей, имена которых называть я не хочу, — говорил Березовский позднее в интервью по телевидению. — И не только я, на многих давили. И тогда я уехал в Израиль на несколько дней… и просил предоставить мне гражданство. Оно было мне предоставлено».
Кто именно оказывал на него давление и почему — осталось неясным. По некоторым российским источникам, Березовский в то же время ездил в США и получил там «грин-кард».
В швейцарском городе Лозанна партнер Березовского по бизнесу, крупная торговая фирма «Andre & Cie.», была крайне обеспокоена бандитскими разборками в Москве и муками, выпавшими на долю Березовского. Когда «Andre & Cie.» объединилась с Березовским, она вовсе не рассчитывала на участие в череде взрывов и убийств. Но Аллену Мэйру, занимавшемуся в компании Россией, удалось успокоить коллег.
«Это же происходит в России, а не в Швейцарии, — объяснял он. — Мы проверили все факты, мои боссы в компании эти факты приняли. Вот и все. Другого варианта просто не было. То есть вариант был, мы могли сказать: наши отношения мы прерываем. Но этого не произошло. В автомобильном мире в Москве тогда шла жестокая конкуренция, — продолжал он. — Методы использовались самые суровые. Конечно, это не прибавляло настроения. Наоборот, всякий новый случай отзывался в душе болью».
«Andre & Cie.» решила не бросать Березовского.
Летом 1993 года я приехал в Россию, чтобы подготовить статью об организованной преступности в Москве, и оказался в эпицентре бандитской войны. Практически каждый день городские газеты сообщали об убийствах. Однажды «Независимая газета» поместила фотографию неизвестного, висевшего на фонарном столбе, а снизу на него взирали пораженные горожане.
Несколько раз случалось так, что моих героев убивали прежде, чем я успевал с ними встретиться. Я пытался пообщаться с Валерием Власовым, главарем преступной группы, связанную с солнцевской организацией. Базой ему служило казино «Валери», довольно мрачное заведение на юго-западе Москвы. Я позвонил и представился.
«Я американский журналист, пишу статью о новых российских предпринимателях, хотел бы взять интервью у господина Власова».
«Его нет. Будет завтра после обеда. Перезвоните».
На следующий день я позвонил и снова спросил Власова.
«Кто вы?» — спросили меня. Я снова представился: американский журналист, готовлю материал о новых предпринимателях, мне обещали встречу и так далее. На том конце провода зашептались. Потом трубку взял другой человек:
«Извините, господин Власов не сможет дать вам интервью. Вчера вечером он погиб».
Потом я узнал, что Власова застрелил снайпер, когда он выходил из собственного казино.
Нечто похожее произошло у меня и с Отариком. На августовский день мы договорились об интервью, но уголовный авторитет не смог встретиться. Он занимался похоронами старшего брата, погибшего в перестрелке с чеченцами. Через месяц я спросил Отарика — кто виновен в этой смерти? «Не надо вам касаться этого! — закричал он. — Никогда не задавайте таких вопросов родственникам!»
Старший брат Отарика, Амиран, отправился на переговоры с чеченцами в представительство торговой компании в пяти минутах ходьбы от Кремля. Его сопровождал бандитский авторитет Федор Ишин (Федя Бешеный) и три члена люберецкой группировки. Когда Амиран уходил, раздались выстрелы. Все пятеро были убиты.
Казино «Черри»
Для российских бандитов наступила золотая пора. О них вовсю писали газеты, они фотографировались вместе с мэрами крупных городов и министрами. Граждане России начали покупать словари тюремного жаргона, серьезные аналитические труды о преступном мире, дешевые романы о подвигах героев-уголовников. Россияне с любопытством взирали на новую власть, вошедшую в их жизни. Сотни кафе на западный манер, дорогущие рестораны, сияющие ночные клубы открывались по всей Москве. Представители нового правящего класса — с часами «роллекс», в итальянской обуви, с золотыми браслетами, с мобильными телефонами, женами и подружками, в нарядах от Версаче — с угрюмым видом потягивали благородные напитки. Провинциальные русские красавицы были доступны почти задаром — лучшие из них становились подружками бандитов.
Первой и самой главной покупкой для любого преступника был автомобиль. Улицы Москвы заполонили впечатляющие иномарки. В 1993 году самой солидной маркой считался шестисотый «мерседес» (розничная цена в США около 100 000 долларов, в России вдвое больше); чеченцы и грузины отдавали предпочтение БМВ и таким большим американским машинам, как «линкольн» и «бьюик». Через несколько лет в моду вошли хищные вездеходы: «тойота ленд крузер», джип «чероки», «ленд ровер», «мицубиси монтеро», «исузу трупер». Бандиты гоняли машины быстро и жестко, часто ехали против потока, не обращая внимания на сигналы светофора и милиционеров. Типичный бандитский выезд того времени — черный «мерседес» с затемненными окнами и «ленд крузер» в виде охраны-сопровождения. Многие дорогие иномарки носились по улицам столицы без номерных знаков. Милиция их не останавливала.
Наиболее примечательным символом новой России стали казино. С момента падения коммунизма прошло всего два года, а по Москве открылись десятки казино; российская столица стала напоминать аляповатую версию Лас-Вегаса. В одних случаях казино были слепящими роскошью игорными дворцами, в других — за неоновой рекламой скрывались весьма жалкие заведения.
Как-то летом 1993 года я посетил казино «Черри» на Новом Арбате. Оно открылось в июле и было самым популярным местом в городе; здесь обретались молодые российские бизнесмены, американцы и европейцы, десятки проституток высокого пошиба, стаи профессиональных преступников. Бандитские главари, люди средних лет, были в черном — у одного из них пиджак был щегольски перекинут через плечо, — за каждым ходило по полдюжины «шестерок». Все они были выходцами с Кавказа — их внешность свидетельствовала об этом непреложно.
Вокруг столов толпился народ, перед игроками весело громоздились горки фишек. Многие за один ход рулетки небрежно ставили по тысяче долларов. Этим людям доставляло удовольствие показывать, что такие огромные суммы для них — ничто. Объясняя это странное явление, местный менеджер, англичанин Дейв Сейер сказал мне: «Почти все эти люди не знают, что их ждет завтра, и просаживают все, что у них есть».
У самого казино дела шли прекрасно. «Прибыли — страшно сказать, — тихо радовался Сейер. — Если так пойдет и дальше, мы вернем вложенные деньги (5 миллионов долларов) через четыре месяца».
Наверху гремела дискотека и мелькали стробоскопические огни. Роскошные женщины двигались в такт музыке, их лица раскраснелись от танцев и наркотиков. Чуть в стороне я заметил в окружении головорезов хрупкого мужчину лет тридцати. Его волосы были выкрашены в рыжий цвет, бросался в глаза оранжевый пиджак — он походил на Алекса, героя «Заводного апельсина». Я заметил, что он знает здесь многих: бандиты подходили к нему бесконечной чередой и что-то уважительно шептали на ухо. Позже, когда он вернулся к своему столику в сопровождении двух помощников, я подошел и представился.
Он сказал, что его зовут Сергей, он доктор-невропатолог. Но ведь среди обедневшей российской образованной элиты доктора — самая мало оплачиваемая группа? Откуда же деньги на клуб, в котором берут 30 долларов за вход, а выпить стоит 10 долларов? «У меня свой бизнес, — последовал ответ. — В таком месте встречаешь много друзей».
Может, бизнесмену вроде Сергея это и по карману, но откуда такие деньги у амбалов в кожаных пиджаках? «Воруют», — пояснил Сергей, осклабившись.
Сергей презрительно отозвался о новых российских банках: они созданы на фонды компартии, а потом оказались замешаны в афере с фальшивыми авизо. Это был знаменитый скандал. В 1992—1993 годах, подкупив кучу чиновников в Российском центральном банке, несколько преступных групп и связанных с ними банков провернули крупнейшую в истории России банковскую аферу. В отделе выплат Центрального банка царил такой хаос, а работники банка оказались так охочи до взяток, что преступникам удалось здорово нажиться.
Типичная схема работала так: открывались две компании, обычно банки. Используя коды, полученные от Центрального банка, первый банк посылал второму фальшивое авизо на перевод денег. Второй банк шел с этим авизо в один из 1400 отделов выплат Центрального банка и получал наличные. Пока власти разбирались, что происходит, оба банка исчезали с деньгами Центрального банка.
Первой и самой главной покупкой для любого преступника был автомобиль. Улицы Москвы заполонили впечатляющие иномарки. В 1993 году самой солидной маркой считался шестисотый «мерседес» (розничная цена в США около 100 000 долларов, в России вдвое больше); чеченцы и грузины отдавали предпочтение БМВ и таким большим американским машинам, как «линкольн» и «бьюик». Через несколько лет в моду вошли хищные вездеходы: «тойота ленд крузер», джип «чероки», «ленд ровер», «мицубиси монтеро», «исузу трупер». Бандиты гоняли машины быстро и жестко, часто ехали против потока, не обращая внимания на сигналы светофора и милиционеров. Типичный бандитский выезд того времени — черный «мерседес» с затемненными окнами и «ленд крузер» в виде охраны-сопровождения. Многие дорогие иномарки носились по улицам столицы без номерных знаков. Милиция их не останавливала.
Наиболее примечательным символом новой России стали казино. С момента падения коммунизма прошло всего два года, а по Москве открылись десятки казино; российская столица стала напоминать аляповатую версию Лас-Вегаса. В одних случаях казино были слепящими роскошью игорными дворцами, в других — за неоновой рекламой скрывались весьма жалкие заведения.
Как-то летом 1993 года я посетил казино «Черри» на Новом Арбате. Оно открылось в июле и было самым популярным местом в городе; здесь обретались молодые российские бизнесмены, американцы и европейцы, десятки проституток высокого пошиба, стаи профессиональных преступников. Бандитские главари, люди средних лет, были в черном — у одного из них пиджак был щегольски перекинут через плечо, — за каждым ходило по полдюжины «шестерок». Все они были выходцами с Кавказа — их внешность свидетельствовала об этом непреложно.
Вокруг столов толпился народ, перед игроками весело громоздились горки фишек. Многие за один ход рулетки небрежно ставили по тысяче долларов. Этим людям доставляло удовольствие показывать, что такие огромные суммы для них — ничто. Объясняя это странное явление, местный менеджер, англичанин Дейв Сейер сказал мне: «Почти все эти люди не знают, что их ждет завтра, и просаживают все, что у них есть».
У самого казино дела шли прекрасно. «Прибыли — страшно сказать, — тихо радовался Сейер. — Если так пойдет и дальше, мы вернем вложенные деньги (5 миллионов долларов) через четыре месяца».
Наверху гремела дискотека и мелькали стробоскопические огни. Роскошные женщины двигались в такт музыке, их лица раскраснелись от танцев и наркотиков. Чуть в стороне я заметил в окружении головорезов хрупкого мужчину лет тридцати. Его волосы были выкрашены в рыжий цвет, бросался в глаза оранжевый пиджак — он походил на Алекса, героя «Заводного апельсина». Я заметил, что он знает здесь многих: бандиты подходили к нему бесконечной чередой и что-то уважительно шептали на ухо. Позже, когда он вернулся к своему столику в сопровождении двух помощников, я подошел и представился.
Он сказал, что его зовут Сергей, он доктор-невропатолог. Но ведь среди обедневшей российской образованной элиты доктора — самая мало оплачиваемая группа? Откуда же деньги на клуб, в котором берут 30 долларов за вход, а выпить стоит 10 долларов? «У меня свой бизнес, — последовал ответ. — В таком месте встречаешь много друзей».
Может, бизнесмену вроде Сергея это и по карману, но откуда такие деньги у амбалов в кожаных пиджаках? «Воруют», — пояснил Сергей, осклабившись.
Сергей презрительно отозвался о новых российских банках: они созданы на фонды компартии, а потом оказались замешаны в афере с фальшивыми авизо. Это был знаменитый скандал. В 1992—1993 годах, подкупив кучу чиновников в Российском центральном банке, несколько преступных групп и связанных с ними банков провернули крупнейшую в истории России банковскую аферу. В отделе выплат Центрального банка царил такой хаос, а работники банка оказались так охочи до взяток, что преступникам удалось здорово нажиться.
Типичная схема работала так: открывались две компании, обычно банки. Используя коды, полученные от Центрального банка, первый банк посылал второму фальшивое авизо на перевод денег. Второй банк шел с этим авизо в один из 1400 отделов выплат Центрального банка и получал наличные. Пока власти разбирались, что происходит, оба банка исчезали с деньгами Центрального банка.