этот факт.
- Но почему вы им сразу этого не сказали, пани Ирена? Когда забрали
пани Ядвигу?!
- Я растерялась, - выплакала Ирена. - Не знала, может быть, у меня
галлюцинации! Не знала, что это важно! И как я могла бросить подозрение на
руководителя мастерской?!
Да, для такого человека, как Ирена, это конечно же страшный удар.
Начальник был для нее чем-то вроде Зевса Олимпийского...
- А почему он не отпер дверь и не вернулся тем же путем? - спросил
Казик.
Я заглянула в график.
- Потому, что тогда уже вернулись вы, пан Збышек. Он это услышал. Из
того, что у меня тут записано, следует, что вы вернулись в кабинет в тот
момент, когда он уже вытирал дырокол. Он уже-ничего не мог сделать, только
по возможности быстро войти через приемную. Вы, видимо, чем-то зашумели в
кабинете?
- Да, я положил на стол несколько папок и уронил коробку с
карандашами.
- Господи, ну у него и нервы! - удивленно сказал Януш. - Я бы давно
сломался...
- Я до сих пор не понимаю, для чего он это сделал, - недовольно
сказала Моника. - Сам себя хотел прикончить, что ли?
- Что ж, надо признать, что ему это удалось...
- Я же говорил, что он последним пришел на этот обыск, - неохотно
сказал Анджей. - Я был в этом уверен и сразу понял, что за этим что-то
кроется. И они меня об этом спрашивали, и вы, пани.
- Я тоже знал, что он пришел последним, - буркнул Збышек.
- Так почему же вы этого не сказали? - с упреком спросила я. - Я не
говорю о милиции, но мне?..
- Потому что мне это не нравилось. Мне сразу очень многое не
понравилось. Я, конечно, сказал бы обо всем, если бы они окончательно
прицепились к Ядвиге.
- И что же теперь будет? - хмуро спросил Витольд.
Збышек посмотрел на него, а потом на всех нас.
- Что ж... нечего скрывать. Ликвидация предприятия. Об одном только
прошу вас: давайте подчистим все, что удастся. Не оставим здесь такой
неразберихи...
Следственные власти заканчивали в нашем бюро какие-то дела. Я
воспользовалась этим и поймала капитана, обратиться к прокурору у меня не
хватило смелости.
- Все прекрасно, но не могла бы я хотя бы прочитать то письмо? -
спросила я робко. - Я понимаю, что оно будет служить вещественным
доказательством, но могу же я узнать его содержание! Ведь это мое письмо!
- Мы сделаем копию, и я дам ее вам, раз уж оно так вам необходимо.
Собственно, не так много там и написано.
- Я так и думала. Все, что нужно, вам сказал Марек?
Капитан относился ко мне с симпатией, но объяснений давать не спешил.
Прокурор меня как будто не замечал. Но, несмотря на это, я не уходила.
- Панове, будьте людьми, - просительно сказала я. - Скажите мне хоть
что-нибудь...
Капитан взглянул на меня и заколебался.
- Ну что ж, надо честно признать, что вы нам очень помогли. Я даже
немного подозревал вас в сотрудничестве с какой-то нечистой силой... Что
вы хотите узнать?
Я так много хотела узнать, что в голове у меня возник полный хаос.
Последними проблесками разума мне удалось выбрать то, что могли сказать
только они.
- Ключ! - поспешно воскликнула я. - Что с ключом?
- Экспертиза, проведенная согласно вашему требованию, показала, что
тот ключ из вазона не был использован. Он спокойно лежал и покрывался
плесенью.
- А этот, из стола?
- А на этом, из стола, есть отпечаток пальца. Сегодня утром мы
получили результат.
- Ну а что было с моим видением тайника?
Капитан тяжело вздохнул.
- Да, здесь вы здорово попали в цель. В квартиру жертвы кто-то проник
именно в то время, когда в бюро отсутствовали несколько человек.
Разумеется, убийца не нашел ничего, потому что свои разоблачительные
сведения вы передали не ему, а нам. Но у него нет алиби. Что скрывать,
процесс будет основан на косвенных уликах, решающего доказательства у нас
нет, но улики достаточно весомые. Разве только он признается в
содеянном...
Я покачала головой.
- Ручаюсь вам, что он ни в коем случае не признается. Очень хорошо,
что у вас есть улики...
Прокурор продолжал рыться в бумагах и только, когда я уходила,
посмотрел на меня, улыбнувшись извиняющейся, но в то же время какой-то
злорадной улыбкой. Эта злорадная усмешка показалась мне странно
знакомой...
Я вернулась в отдел, где, вопреки ожиданиям, кипела работа. Збышека
все любили, высоко ценили, и его просьбы принесли результат.
Действительно, раз уж нам пришлось обанкротиться, то надо, по крайней
мере, сделать это с честью!
Мне пришлось ненадолго задержаться после работы, я подготовила свои
эскизы для показа инвестору, сложила документацию и закурила. Витольд, как
обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым.
Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним
навеки.
Это мне совсем не понравилось.
- Послушай, ты, - гневно сказала я. - Ты что, будешь меня
преследовать до скончания дней?
- До скончания дней не буду, - ядовито засмеялся дьявол. - Только до
той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный
коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только
в несколько ином обличье.
- В каком? - простонала я. - Что ты еще придумал?
- В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет
около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все
бабы...
Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне
злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если
отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на
голубой!.. Точный его портрет!
Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно
довольный, раскачивался в кресле.
- Ну что? - спросил он. - Догадалась?
- Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?
- Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два
и не три...
- Ни за что! - внезапно взбунтовалась я. - Со мной твои номера не
пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!
- Дура! - смеялся дьявол. - Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не
так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до
черта! А у него нет никаких, кроме одной - отравлять тебе жизнь.
- Но зачем, опомнись! За каким чертом?!
- Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем.
Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для
женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза
полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к
ней...
- На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у
меня осталась, - это душа, не получите ее!
- Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, -
он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то
злобной радостью. - Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу
от тебя, потому что своей у него нет!
- Что?!
- Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...
- Не получит! - упрямо заявила я.
- Скажу тебе еще кое-что, - продолжал он таинственно. - В сущности,
ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только
половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты
должна его хоть раз заставить поволноваться.
- То есть как? - удивленно спросила я. - И это все?
- А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе
удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но
заставить волноваться - исключено! Такого еще не случалось.
- Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы
никогда в жизни не был взволнован.
- А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа
имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из
рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он
останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...
- Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои
глаза тебя не видали!!!
- Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...
Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и
так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из
виду.
На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного
письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей
о нашем "Мистере Универсум", потому что там, кроме иных, находилась полная
горечи фраза: "А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у
того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе
красоты..."
Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту
случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.
- А я уже беспокоилась, - сказала она, закуривая сигарету. - Ничто на
него не указывало.
- Ситуация вокруг мастерской была обманчива, - задумчиво сказал
Марек. - Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный
шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.
- Ой до самого конца надеялся, что нет, - ответила я. - Выказывал
удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем
была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще
всего.
Марек меланхолично кивнул головой.
- Если бы об этом стало известно, с ним все было бы кончено. Он ведь,
в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом дня него было
известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не
знает.
- Но как он смог это сделать? - заинтересовалась Алиция. - Теперь-то
уже, наверное, можно сказать?
- Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег,
чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять...
Как говорят древние, "не будем называть имен", согласимся с этим... Витек,
боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить
уверенность...
- Эскизы, - задумчиво сказала я. - Он забрал эскизы, я была
свидетелем этого...
Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла.
Я увидела замусоренную мастерскую, позднюю ночь, злого, заросшего щетиной
Януша и Витека, висящего на телефоне, с ожесточенным лицом ведущего
разговор, который был бы совершенно непонятным, если бы я случайно не
знала, кто находится на другом конце провода... Потом увидела их обоих над
кипой чертежей, привезенных от Витека в два часа ночи. Я вспомнила клятвы
и уверения, что автор согласился... Витеку и в голову не могло прийти, что
мне обо всем известно, это никому бы не пришло в голову... Никогда в жизни
я не смогу признаться в собственных контактах с человеком, который позднее
написал мне это письмо. Это именно он был автором использованных Витеком
эскизов. Он уехал и не успел мне подробно обо всем рассказать. Но на суде,
к счастью, это письмо фигурировать не будет, достаточно свидетельских
показаний Марека. А следственные власти были настолько тактичны, что не
разгласили тайны, кто был адресатом этого письма.
- А потом он воспользовался ими как собственными, - продолжал Марек.
- Примите еще во внимание, что он получил вторую премию и что до сих
пор не решен вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что
именно его.
- Вот-вот, поэтому он скорее мог позволить себе потерять мастерскую,
нежели репутацию! Реализация проекта в Иране стоила для него дороже даже
двадцати покойников.
- Они его, видимо, начали подозревать гораздо раньше, чем мы, -
задумчиво сказала я. - У меня такое впечатление, что Ядвигу они забрали
умышленно, для отвода глаз.
- Они не отдавали себе отчета в том, чем для Витека является
положение директора предприятия, - буркнула Алиция. - А мы, в свою
очередь, не подозревали, что Тадеуш знал о конкурсе.
- Говоря между нами, боюсь, что именно я в какой-то степени оказался
причиной этого, - вздохнув, сказал Марек. - С той минуты, когда я
признался, что меня гораздо меньше бы удивило, если бы жертвой оказался
руководитель мастерской, они начали искать его врагов. Ну и нашли.
Оказалось, что среди наших знакомых было несколько человек, которые
заметили глубокое отвращение подкупленного автора этих эскизов к Витеку,
было еще несколько человек, которые тоже были о нашем руководителе не
самого лучшего мнения... Иранский конкурс был только гвоздем, вбитым в
крышку гроба.
- Но почему ты ничего не сказал? - недовольно спросила Алиция. - Ты
позволил бы им обвинить Ядвигу?
Марек посмотрел на нее с явным неудовольствием.
- У меня не было никакой причины рассказывать об этом, потому что я
не знал, что это имеет какое-то отношение к делу. О том, что Столярек его
шантажировал, я узнал от прокурора только позавчера вечером.
- Действительно, ты прав...
- Но, с другой стороны, я им восхищаюсь. Что значит человек, который
ни перед чем не останавливается ради достижения своей цели! Я бы так не
смог...
- Кроме того, если судить по всему, что мы знаем о Тадеуше, убийство
было поистине похвальным делом, - заметила Алиция. - Боюсь, как бы его не
оправдали.
- Сомневаюсь, - хмуро сказала я. - Он совершил слишком много ошибок.
Например, перемудрил с этим платком.
- Но он же не мог предвидеть, что ты окажешься свидетелем этого?
Мысль была прекрасная, если бы не ты, Ядвига бы влипла значительно
сильней.
- Да, но в мужском туалете не забило бы...
- Кто тебе сказал? Мужской туалет забило бы точно так же! По моему
мнению, идиотизмом было не вытереть ключ! Зачем он, черт побери, его
вообще там прятал?
- Думаю, что боялся потерять единственный ключ от этой двери. Не
знал, что другой лежит в вазоне. Он воткнул его туда, видимо, в спешке
перед личным обыском, на всякий случай, а потом уже не смог вынуть. Каждый
день до вечера там кто-то сидел, а потом оставляли на ночь дежурного
милиционера в холле. А кроме того, у него забрали ключ от мастерской, и он
не мог вернуться сюда поздно вечером или ночью.
- А мебель он знал наизусть, потому что сам проектировал ее и
наблюдал за изготовлением, - заметила Алиция.
- Нужно также признать, что его ошибки заметили как раз те люди,
которым нельзя не верить. Ирена запомнила, что он проходил мимо нее два
раза, только она способна на что-либо подобное, знаете, я подозреваю, что
у нее в мозгу находится фотокамера... А то, что он последним пришел на
обыск, заметили Анджей и Збышек, самые здравомыслящие и правдивые из нас
всех...
- Действительно, если бы это утверждал Влодек, то с тем же успехом
могло оказаться, что Витек был первым, а последним пришел ты, к тому же на
четвереньках.
- Дырокол он забрал со стола Ядвиги, проходя мимо... Смотрите, первый
раз открылось, кто последний пользовался дыроколом!
- Я хотел бы узнать только еще одно, - задумчиво сказал Марек. - Они
узнали обо всем в результате того, что нашли что-то у Тадеуша. Но каким
образом обо всей этой истории узнал Тадеуш? Дорого бы я дал за эту
скромную информацию...
Я выразила про себя надежду, что независимо от того, сколько бы он за
это дал, он не узнает об этом. Думаю, что в надеждах такого рода я была не
оригинальна, почти каждый из нашего персонала рассчитывал на такт и
сдержанность следственных властей во время суда. Мы теряли нашу
мастерскую, и для нас этого несчастья было достаточно. Еще только
недоставало, чтобы по всему свету разошлись всякие сведения, которые
сослуживцы покойника так старательно и с таким трудом скрывали.
- Жаль мастерской, - вздохнула Алиция, поднимаясь из-за столика. -
Нам так хорошо работалось.
- И только подумать, что, если бы он задушил его хотя бы на месяц
позже, возможно, ее удалось бы спасти. Такие прекрасные заказы, - с
сожалением добавила я.
- Ничего не поделаешь, мои дорогие, судьба, - сказал Марек. - Я давно
вам говорю, что не имеет смысла бороться с судьбой.
- Ну, знаешь! - сказал Веслав, который закончил первый.
Я прижала палец к губам, указывая на остальных, которые еще
продолжали читать, и Веслав замолчал, качая головой.
В доме на склоне горы сидели остатки нашего прежнего общества,
читающие машинопись криминальной повести, которую мне, наконец, удалось
написать благодаря особенностям характера покойного Тадеуша Столярека и
отчаянному положению Витека. Здесь находилось бюро, в котором нашла
пристанище часть персонала нашей мастерской, другие пришли просто в гости,
несколько человек вообще отсутствовали.
Старая мастерская распалась. Заботливо оборудованное некогда
помещение перешло во владение другого бюро, мебель расползлась по всему
городу, а все мы разошлись по разным другим местам работы. Витольд,
Веслав, Януш, Моника и Каспер работали здесь, Стефан, Влодек, Анджей и
Збышек перешли в другое бюро, родственное тому, Марек, Казик и Анка
выехали за границу, каждый в другую сторону. Ирена вышла на пенсию, а
Ольгерд контролировал бюро, в котором работала я. Лешек сделал
ошеломляющую карьеру как художник-импрессионист. Рышард, который все еще
не мог осуществить свой выезд, принимал участие в различных конкурсах.
Алиция, так и не смирившаяся се служебной дисциплиной, переключилась на
выполнение чертежей по заказам. Данка устроилась в каком-то военном
учреждении, Ядвига лежала в больнице, Столярек - на кладбище, а Витек
сидел в тюрьме.
Со времени совершения преступления прошло около полугода, и в любой
момент мы ждали результатов проведенной после ареста Витека ревизии. Я
собрала возможно большее количество бывших сослуживцев и принесла им
машинопись, рассказывающую об их собственных поступках, надеясь, что это
вызовет у них интерес. Я не ошиблась, они сидели и читали, выхватывая друг
у друга прочитанные листы.
После Веслава закончила Алиция, потом Моника, Влодек, Стефан... Ничто
уже не могло удержать их от высказывания критических замечаний.
К счастью, они были слишком ошеломлены и одурманены этим интенсивным
чтением, поэтому не могли реагировать слишком живо.
- Послушай, - сказала Моника. - Если ты напечатаешь все это и не
поместишь в начале заявления, что все события высосаны из пальца, то
обещаю тебе, что твои наследники смогут написать следующую повесть. Я
лично тебя прикончу!
- Я-то нет, - зловеще сказал Стефан, - я человек привычный, но моя
жена, пожалуй, вмешается.
- Твоя жена?! - вскричала Алиция. - А Збышека?! А Каспера?!
- А Витек?!
- Витек сидит!..
- Но выйдет! Он же не получил пожизненного заключения!
- Когда он еще выйдет...
- Он подал на апелляцию. Вот увидите, что его оправдают!
- Глупости! Каким образом?!
Все начали спорить, как в добрые старые времена, даже на душе стало
приятно. Из читающих остался только один Януш, который пришел позднее, но
теперь и он догонял общество.
- Будь любезна сделать тут кое-какие поправки, - сказал мне глубоко
оскорбленный Влодек. - Ты представила меня последним идиотом!
- Честно говоря, мне не потребовалось ничего придумывать! Там нет ни
слова лжи!
- Неправда! Мануэла была в самом деле!..
- Говори, говори, пусть твоя жена узнает!..
- Тихо!!! - заорала я. - Я внесу поправки, если ты одолжишь мне
полторы тысячи злотых, - злорадно сказала я Влодеку, чем вызвала дикий
взрыв радости.
- Эй, послушайте, кто напишет повесть об убийстве Иоанны?!
Януш наконец закончил чтение, поднял голову и вытер со лба пот, глядя
на нас странным взглядом. Видимо, наши вопли до сих пор до него не
доходили.
- Ну и ну, - сказал он потрясенно. - Что Витек тебя задушит сразу,
как только выйдет, это точно. За всех наших жен и мужей тоже не ручаюсь,
но это твое дело. Я бы, однако, на твоем месте струсил!.. - и добавил
через минуту: - Ну хорошо, Тадеуш лежит в земле сырой, цветочки на нем
растут, но где другой сюжет?
- Какой другой сюжет? - заинтересовалась я.
Все остальные замолчали и с огромным интересом смотрели на Януша.
- Ну с дьяволом! То есть, я хотел сказать, прокурором! Что с ним?
Полгода прошло, что-то уже прояснилось?
Что ж, сюжет развивался. Дьявол был прав. Все совпадало. И почему эта
преисподняя так на меня взъелась? Если я много нагрешила, то меня должно
было покарать провидение, но при чем тут преисподняя?
- Дьявол не наврал, - неохотно сказала я. - История продолжается,
развивается и расцветает. Все в точности совпадает с его предсказаниями. У
меня единственная надежда, что чертова преисподняя проявит ко мне хоть
немного сострадания и не отправит меня в отдел записей гражданского
состояния со своим представителем.
- Ну что ты скажешь! И у него, действительно, нет души?
- Души! - гневно фыркнула я. - Ничего у него нет! Никаких
человеческих черт! У него нет ни души, ни сердца, ни нервов, ни совести, в
этом смысле он совершенство! Знали, кого прислать!
- И он не отступается от тебя?
- Даже утверждает, что любит меня. И так, любя, приканчивает. Но я
упрямая, раз преисподняя бросила мне вызов, я вступаю в борьбу. Помните,
что говорил дьявол?
- Что ты должна заставить его волноваться?
- Вот именно! Пусть я тресну, но доведу его до этого! Или я выиграю
этот поединок, или меня хватит удар.
- Или преисподнюю хватит удар, - в восторге заявил Веслав.
- Мне бы этого не хотелось - буркнула Моника.
- Ну, насколько я ее знаю, она справится и с преисподней, - уверенно
заявил Януш. - Все дьяволы вместе не справятся с ней.
Я посмотрела на часы и со вздохом поднялась со стула.
- Ну что ж, детки, оставайтесь и, ради Бога, не совершайте в мое
отсутствие никаких преступлений, а то я от жалости разболеюсь. Пожелайте
мне всего наилучшего, потому что меня ждут тяжкие минуты...
Я собрала свои вещи и поцеловала всех своих бывших сослуживцев,
несколько ошеломленных тем, что я увековечила их для потомков в своей
книге.
- Держись! - сказал Януш. - Не позорь нас!
- Не бойся, приложу все усилия...
Я вышла из дома, с трудом пробралась по каменистой стежке и с таким
же трудом спустилась по полуразрушенным ступеням, оберегая свои туфли на
шпильках.
На проезжей части в такси меня ждал представитель преисподней...
+========================================================================+
I Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory I
I в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" I
Г------------------------------------------------------------------------І
I Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент I
I (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov I
+========================================================================+
- Но почему вы им сразу этого не сказали, пани Ирена? Когда забрали
пани Ядвигу?!
- Я растерялась, - выплакала Ирена. - Не знала, может быть, у меня
галлюцинации! Не знала, что это важно! И как я могла бросить подозрение на
руководителя мастерской?!
Да, для такого человека, как Ирена, это конечно же страшный удар.
Начальник был для нее чем-то вроде Зевса Олимпийского...
- А почему он не отпер дверь и не вернулся тем же путем? - спросил
Казик.
Я заглянула в график.
- Потому, что тогда уже вернулись вы, пан Збышек. Он это услышал. Из
того, что у меня тут записано, следует, что вы вернулись в кабинет в тот
момент, когда он уже вытирал дырокол. Он уже-ничего не мог сделать, только
по возможности быстро войти через приемную. Вы, видимо, чем-то зашумели в
кабинете?
- Да, я положил на стол несколько папок и уронил коробку с
карандашами.
- Господи, ну у него и нервы! - удивленно сказал Януш. - Я бы давно
сломался...
- Я до сих пор не понимаю, для чего он это сделал, - недовольно
сказала Моника. - Сам себя хотел прикончить, что ли?
- Что ж, надо признать, что ему это удалось...
- Я же говорил, что он последним пришел на этот обыск, - неохотно
сказал Анджей. - Я был в этом уверен и сразу понял, что за этим что-то
кроется. И они меня об этом спрашивали, и вы, пани.
- Я тоже знал, что он пришел последним, - буркнул Збышек.
- Так почему же вы этого не сказали? - с упреком спросила я. - Я не
говорю о милиции, но мне?..
- Потому что мне это не нравилось. Мне сразу очень многое не
понравилось. Я, конечно, сказал бы обо всем, если бы они окончательно
прицепились к Ядвиге.
- И что же теперь будет? - хмуро спросил Витольд.
Збышек посмотрел на него, а потом на всех нас.
- Что ж... нечего скрывать. Ликвидация предприятия. Об одном только
прошу вас: давайте подчистим все, что удастся. Не оставим здесь такой
неразберихи...
Следственные власти заканчивали в нашем бюро какие-то дела. Я
воспользовалась этим и поймала капитана, обратиться к прокурору у меня не
хватило смелости.
- Все прекрасно, но не могла бы я хотя бы прочитать то письмо? -
спросила я робко. - Я понимаю, что оно будет служить вещественным
доказательством, но могу же я узнать его содержание! Ведь это мое письмо!
- Мы сделаем копию, и я дам ее вам, раз уж оно так вам необходимо.
Собственно, не так много там и написано.
- Я так и думала. Все, что нужно, вам сказал Марек?
Капитан относился ко мне с симпатией, но объяснений давать не спешил.
Прокурор меня как будто не замечал. Но, несмотря на это, я не уходила.
- Панове, будьте людьми, - просительно сказала я. - Скажите мне хоть
что-нибудь...
Капитан взглянул на меня и заколебался.
- Ну что ж, надо честно признать, что вы нам очень помогли. Я даже
немного подозревал вас в сотрудничестве с какой-то нечистой силой... Что
вы хотите узнать?
Я так много хотела узнать, что в голове у меня возник полный хаос.
Последними проблесками разума мне удалось выбрать то, что могли сказать
только они.
- Ключ! - поспешно воскликнула я. - Что с ключом?
- Экспертиза, проведенная согласно вашему требованию, показала, что
тот ключ из вазона не был использован. Он спокойно лежал и покрывался
плесенью.
- А этот, из стола?
- А на этом, из стола, есть отпечаток пальца. Сегодня утром мы
получили результат.
- Ну а что было с моим видением тайника?
Капитан тяжело вздохнул.
- Да, здесь вы здорово попали в цель. В квартиру жертвы кто-то проник
именно в то время, когда в бюро отсутствовали несколько человек.
Разумеется, убийца не нашел ничего, потому что свои разоблачительные
сведения вы передали не ему, а нам. Но у него нет алиби. Что скрывать,
процесс будет основан на косвенных уликах, решающего доказательства у нас
нет, но улики достаточно весомые. Разве только он признается в
содеянном...
Я покачала головой.
- Ручаюсь вам, что он ни в коем случае не признается. Очень хорошо,
что у вас есть улики...
Прокурор продолжал рыться в бумагах и только, когда я уходила,
посмотрел на меня, улыбнувшись извиняющейся, но в то же время какой-то
злорадной улыбкой. Эта злорадная усмешка показалась мне странно
знакомой...
Я вернулась в отдел, где, вопреки ожиданиям, кипела работа. Збышека
все любили, высоко ценили, и его просьбы принесли результат.
Действительно, раз уж нам пришлось обанкротиться, то надо, по крайней
мере, сделать это с честью!
Мне пришлось ненадолго задержаться после работы, я подготовила свои
эскизы для показа инвестору, сложила документацию и закурила. Витольд, как
обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым.
Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним
навеки.
Это мне совсем не понравилось.
- Послушай, ты, - гневно сказала я. - Ты что, будешь меня
преследовать до скончания дней?
- До скончания дней не буду, - ядовито засмеялся дьявол. - Только до
той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный
коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только
в несколько ином обличье.
- В каком? - простонала я. - Что ты еще придумал?
- В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет
около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все
бабы...
Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне
злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если
отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на
голубой!.. Точный его портрет!
Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно
довольный, раскачивался в кресле.
- Ну что? - спросил он. - Догадалась?
- Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?
- Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два
и не три...
- Ни за что! - внезапно взбунтовалась я. - Со мной твои номера не
пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!
- Дура! - смеялся дьявол. - Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не
так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до
черта! А у него нет никаких, кроме одной - отравлять тебе жизнь.
- Но зачем, опомнись! За каким чертом?!
- Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем.
Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для
женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза
полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к
ней...
- На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у
меня осталась, - это душа, не получите ее!
- Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, -
он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то
злобной радостью. - Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу
от тебя, потому что своей у него нет!
- Что?!
- Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...
- Не получит! - упрямо заявила я.
- Скажу тебе еще кое-что, - продолжал он таинственно. - В сущности,
ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только
половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты
должна его хоть раз заставить поволноваться.
- То есть как? - удивленно спросила я. - И это все?
- А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе
удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но
заставить волноваться - исключено! Такого еще не случалось.
- Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы
никогда в жизни не был взволнован.
- А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа
имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из
рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он
останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...
- Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои
глаза тебя не видали!!!
- Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...
Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и
так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из
виду.
На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного
письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей
о нашем "Мистере Универсум", потому что там, кроме иных, находилась полная
горечи фраза: "А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у
того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе
красоты..."
Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту
случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.
- А я уже беспокоилась, - сказала она, закуривая сигарету. - Ничто на
него не указывало.
- Ситуация вокруг мастерской была обманчива, - задумчиво сказал
Марек. - Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный
шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.
- Ой до самого конца надеялся, что нет, - ответила я. - Выказывал
удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем
была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще
всего.
Марек меланхолично кивнул головой.
- Если бы об этом стало известно, с ним все было бы кончено. Он ведь,
в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом дня него было
известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не
знает.
- Но как он смог это сделать? - заинтересовалась Алиция. - Теперь-то
уже, наверное, можно сказать?
- Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег,
чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять...
Как говорят древние, "не будем называть имен", согласимся с этим... Витек,
боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить
уверенность...
- Эскизы, - задумчиво сказала я. - Он забрал эскизы, я была
свидетелем этого...
Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла.
Я увидела замусоренную мастерскую, позднюю ночь, злого, заросшего щетиной
Януша и Витека, висящего на телефоне, с ожесточенным лицом ведущего
разговор, который был бы совершенно непонятным, если бы я случайно не
знала, кто находится на другом конце провода... Потом увидела их обоих над
кипой чертежей, привезенных от Витека в два часа ночи. Я вспомнила клятвы
и уверения, что автор согласился... Витеку и в голову не могло прийти, что
мне обо всем известно, это никому бы не пришло в голову... Никогда в жизни
я не смогу признаться в собственных контактах с человеком, который позднее
написал мне это письмо. Это именно он был автором использованных Витеком
эскизов. Он уехал и не успел мне подробно обо всем рассказать. Но на суде,
к счастью, это письмо фигурировать не будет, достаточно свидетельских
показаний Марека. А следственные власти были настолько тактичны, что не
разгласили тайны, кто был адресатом этого письма.
- А потом он воспользовался ими как собственными, - продолжал Марек.
- Примите еще во внимание, что он получил вторую премию и что до сих
пор не решен вопрос, какой из проектов будет реализован, возможно, что
именно его.
- Вот-вот, поэтому он скорее мог позволить себе потерять мастерскую,
нежели репутацию! Реализация проекта в Иране стоила для него дороже даже
двадцати покойников.
- Они его, видимо, начали подозревать гораздо раньше, чем мы, -
задумчиво сказала я. - У меня такое впечатление, что Ядвигу они забрали
умышленно, для отвода глаз.
- Они не отдавали себе отчета в том, чем для Витека является
положение директора предприятия, - буркнула Алиция. - А мы, в свою
очередь, не подозревали, что Тадеуш знал о конкурсе.
- Говоря между нами, боюсь, что именно я в какой-то степени оказался
причиной этого, - вздохнув, сказал Марек. - С той минуты, когда я
признался, что меня гораздо меньше бы удивило, если бы жертвой оказался
руководитель мастерской, они начали искать его врагов. Ну и нашли.
Оказалось, что среди наших знакомых было несколько человек, которые
заметили глубокое отвращение подкупленного автора этих эскизов к Витеку,
было еще несколько человек, которые тоже были о нашем руководителе не
самого лучшего мнения... Иранский конкурс был только гвоздем, вбитым в
крышку гроба.
- Но почему ты ничего не сказал? - недовольно спросила Алиция. - Ты
позволил бы им обвинить Ядвигу?
Марек посмотрел на нее с явным неудовольствием.
- У меня не было никакой причины рассказывать об этом, потому что я
не знал, что это имеет какое-то отношение к делу. О том, что Столярек его
шантажировал, я узнал от прокурора только позавчера вечером.
- Действительно, ты прав...
- Но, с другой стороны, я им восхищаюсь. Что значит человек, который
ни перед чем не останавливается ради достижения своей цели! Я бы так не
смог...
- Кроме того, если судить по всему, что мы знаем о Тадеуше, убийство
было поистине похвальным делом, - заметила Алиция. - Боюсь, как бы его не
оправдали.
- Сомневаюсь, - хмуро сказала я. - Он совершил слишком много ошибок.
Например, перемудрил с этим платком.
- Но он же не мог предвидеть, что ты окажешься свидетелем этого?
Мысль была прекрасная, если бы не ты, Ядвига бы влипла значительно
сильней.
- Да, но в мужском туалете не забило бы...
- Кто тебе сказал? Мужской туалет забило бы точно так же! По моему
мнению, идиотизмом было не вытереть ключ! Зачем он, черт побери, его
вообще там прятал?
- Думаю, что боялся потерять единственный ключ от этой двери. Не
знал, что другой лежит в вазоне. Он воткнул его туда, видимо, в спешке
перед личным обыском, на всякий случай, а потом уже не смог вынуть. Каждый
день до вечера там кто-то сидел, а потом оставляли на ночь дежурного
милиционера в холле. А кроме того, у него забрали ключ от мастерской, и он
не мог вернуться сюда поздно вечером или ночью.
- А мебель он знал наизусть, потому что сам проектировал ее и
наблюдал за изготовлением, - заметила Алиция.
- Нужно также признать, что его ошибки заметили как раз те люди,
которым нельзя не верить. Ирена запомнила, что он проходил мимо нее два
раза, только она способна на что-либо подобное, знаете, я подозреваю, что
у нее в мозгу находится фотокамера... А то, что он последним пришел на
обыск, заметили Анджей и Збышек, самые здравомыслящие и правдивые из нас
всех...
- Действительно, если бы это утверждал Влодек, то с тем же успехом
могло оказаться, что Витек был первым, а последним пришел ты, к тому же на
четвереньках.
- Дырокол он забрал со стола Ядвиги, проходя мимо... Смотрите, первый
раз открылось, кто последний пользовался дыроколом!
- Я хотел бы узнать только еще одно, - задумчиво сказал Марек. - Они
узнали обо всем в результате того, что нашли что-то у Тадеуша. Но каким
образом обо всей этой истории узнал Тадеуш? Дорого бы я дал за эту
скромную информацию...
Я выразила про себя надежду, что независимо от того, сколько бы он за
это дал, он не узнает об этом. Думаю, что в надеждах такого рода я была не
оригинальна, почти каждый из нашего персонала рассчитывал на такт и
сдержанность следственных властей во время суда. Мы теряли нашу
мастерскую, и для нас этого несчастья было достаточно. Еще только
недоставало, чтобы по всему свету разошлись всякие сведения, которые
сослуживцы покойника так старательно и с таким трудом скрывали.
- Жаль мастерской, - вздохнула Алиция, поднимаясь из-за столика. -
Нам так хорошо работалось.
- И только подумать, что, если бы он задушил его хотя бы на месяц
позже, возможно, ее удалось бы спасти. Такие прекрасные заказы, - с
сожалением добавила я.
- Ничего не поделаешь, мои дорогие, судьба, - сказал Марек. - Я давно
вам говорю, что не имеет смысла бороться с судьбой.
- Ну, знаешь! - сказал Веслав, который закончил первый.
Я прижала палец к губам, указывая на остальных, которые еще
продолжали читать, и Веслав замолчал, качая головой.
В доме на склоне горы сидели остатки нашего прежнего общества,
читающие машинопись криминальной повести, которую мне, наконец, удалось
написать благодаря особенностям характера покойного Тадеуша Столярека и
отчаянному положению Витека. Здесь находилось бюро, в котором нашла
пристанище часть персонала нашей мастерской, другие пришли просто в гости,
несколько человек вообще отсутствовали.
Старая мастерская распалась. Заботливо оборудованное некогда
помещение перешло во владение другого бюро, мебель расползлась по всему
городу, а все мы разошлись по разным другим местам работы. Витольд,
Веслав, Януш, Моника и Каспер работали здесь, Стефан, Влодек, Анджей и
Збышек перешли в другое бюро, родственное тому, Марек, Казик и Анка
выехали за границу, каждый в другую сторону. Ирена вышла на пенсию, а
Ольгерд контролировал бюро, в котором работала я. Лешек сделал
ошеломляющую карьеру как художник-импрессионист. Рышард, который все еще
не мог осуществить свой выезд, принимал участие в различных конкурсах.
Алиция, так и не смирившаяся се служебной дисциплиной, переключилась на
выполнение чертежей по заказам. Данка устроилась в каком-то военном
учреждении, Ядвига лежала в больнице, Столярек - на кладбище, а Витек
сидел в тюрьме.
Со времени совершения преступления прошло около полугода, и в любой
момент мы ждали результатов проведенной после ареста Витека ревизии. Я
собрала возможно большее количество бывших сослуживцев и принесла им
машинопись, рассказывающую об их собственных поступках, надеясь, что это
вызовет у них интерес. Я не ошиблась, они сидели и читали, выхватывая друг
у друга прочитанные листы.
После Веслава закончила Алиция, потом Моника, Влодек, Стефан... Ничто
уже не могло удержать их от высказывания критических замечаний.
К счастью, они были слишком ошеломлены и одурманены этим интенсивным
чтением, поэтому не могли реагировать слишком живо.
- Послушай, - сказала Моника. - Если ты напечатаешь все это и не
поместишь в начале заявления, что все события высосаны из пальца, то
обещаю тебе, что твои наследники смогут написать следующую повесть. Я
лично тебя прикончу!
- Я-то нет, - зловеще сказал Стефан, - я человек привычный, но моя
жена, пожалуй, вмешается.
- Твоя жена?! - вскричала Алиция. - А Збышека?! А Каспера?!
- А Витек?!
- Витек сидит!..
- Но выйдет! Он же не получил пожизненного заключения!
- Когда он еще выйдет...
- Он подал на апелляцию. Вот увидите, что его оправдают!
- Глупости! Каким образом?!
Все начали спорить, как в добрые старые времена, даже на душе стало
приятно. Из читающих остался только один Януш, который пришел позднее, но
теперь и он догонял общество.
- Будь любезна сделать тут кое-какие поправки, - сказал мне глубоко
оскорбленный Влодек. - Ты представила меня последним идиотом!
- Честно говоря, мне не потребовалось ничего придумывать! Там нет ни
слова лжи!
- Неправда! Мануэла была в самом деле!..
- Говори, говори, пусть твоя жена узнает!..
- Тихо!!! - заорала я. - Я внесу поправки, если ты одолжишь мне
полторы тысячи злотых, - злорадно сказала я Влодеку, чем вызвала дикий
взрыв радости.
- Эй, послушайте, кто напишет повесть об убийстве Иоанны?!
Януш наконец закончил чтение, поднял голову и вытер со лба пот, глядя
на нас странным взглядом. Видимо, наши вопли до сих пор до него не
доходили.
- Ну и ну, - сказал он потрясенно. - Что Витек тебя задушит сразу,
как только выйдет, это точно. За всех наших жен и мужей тоже не ручаюсь,
но это твое дело. Я бы, однако, на твоем месте струсил!.. - и добавил
через минуту: - Ну хорошо, Тадеуш лежит в земле сырой, цветочки на нем
растут, но где другой сюжет?
- Какой другой сюжет? - заинтересовалась я.
Все остальные замолчали и с огромным интересом смотрели на Януша.
- Ну с дьяволом! То есть, я хотел сказать, прокурором! Что с ним?
Полгода прошло, что-то уже прояснилось?
Что ж, сюжет развивался. Дьявол был прав. Все совпадало. И почему эта
преисподняя так на меня взъелась? Если я много нагрешила, то меня должно
было покарать провидение, но при чем тут преисподняя?
- Дьявол не наврал, - неохотно сказала я. - История продолжается,
развивается и расцветает. Все в точности совпадает с его предсказаниями. У
меня единственная надежда, что чертова преисподняя проявит ко мне хоть
немного сострадания и не отправит меня в отдел записей гражданского
состояния со своим представителем.
- Ну что ты скажешь! И у него, действительно, нет души?
- Души! - гневно фыркнула я. - Ничего у него нет! Никаких
человеческих черт! У него нет ни души, ни сердца, ни нервов, ни совести, в
этом смысле он совершенство! Знали, кого прислать!
- И он не отступается от тебя?
- Даже утверждает, что любит меня. И так, любя, приканчивает. Но я
упрямая, раз преисподняя бросила мне вызов, я вступаю в борьбу. Помните,
что говорил дьявол?
- Что ты должна заставить его волноваться?
- Вот именно! Пусть я тресну, но доведу его до этого! Или я выиграю
этот поединок, или меня хватит удар.
- Или преисподнюю хватит удар, - в восторге заявил Веслав.
- Мне бы этого не хотелось - буркнула Моника.
- Ну, насколько я ее знаю, она справится и с преисподней, - уверенно
заявил Януш. - Все дьяволы вместе не справятся с ней.
Я посмотрела на часы и со вздохом поднялась со стула.
- Ну что ж, детки, оставайтесь и, ради Бога, не совершайте в мое
отсутствие никаких преступлений, а то я от жалости разболеюсь. Пожелайте
мне всего наилучшего, потому что меня ждут тяжкие минуты...
Я собрала свои вещи и поцеловала всех своих бывших сослуживцев,
несколько ошеломленных тем, что я увековечила их для потомков в своей
книге.
- Держись! - сказал Януш. - Не позорь нас!
- Не бойся, приложу все усилия...
Я вышла из дома, с трудом пробралась по каменистой стежке и с таким
же трудом спустилась по полуразрушенным ступеням, оберегая свои туфли на
шпильках.
На проезжей части в такси меня ждал представитель преисподней...
+========================================================================+
I Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory I
I в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" I
Г------------------------------------------------------------------------І
I Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент I
I (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov I
+========================================================================+