Хмелевская Иоанна. Алмазная история - 2

   Зато дошла Кристина.
   - Иоаська, гляди! - раздался ее радостный голос у меня за спиной. Лопнуть мне на месте, если это не средневековая порнография! Была порнография в средние века? Ну точь-в-точь как современная, вот только вместо фотографий рисуночки. Спятить можно!
   Я обернулась, и как раз в этот момент из порнографии вылетела какая-то исписанная бумажка, которую я поймала на лету. Крыська с книгой подошла к столу.
   Мне хватило одного взгляда.
   - Это не средние века, а Ренессанс. А, "Фривольная жизнь дам в иллюстрациях". Покажи-ка... И в самом деле, талантливо сделано.
   - Кажется, отсюда что-то вылетело, - рассеянно заметила Кристина, с интересом разглядывая легкомысленное произведение. - А, ты подняла... Да, и в самом деле, беззаботная была эпоха. Запиши книгу, раз уж ты там сидишь. Тем более что она на итальянском. А на бумажке что?
   - Корреспонденция наших предков, - пробормотала я, погружаясь в чтение.
   Через минуту мы уже обе читали старое письмо, оказавшееся намного интереснее ренессансной порнографии.
   "Дорогой друг! - писал кто-то старинным почерком. - Я приложил все старания, чтобы наилучшим образом выполнить твою просьбу. Вот какие подробности удалось разузнать об интересующей тебя истории.
   Разумеется, виконт де Нуармон поступил легкомысленно, однако справедливости ради должен с прискорбием заметить, что госпожа де Бливе тоже не безгрешна. Не вызывает сомнения сам факт обмена вышеупомянутой дамы на самый большой алмаз в мире, так называемый Великий Алмаз. Виконт де Нуармон просто-напросто уступил радже Бихара госпожу де Бливе в обмен на этот алмаз. По имеющимся у меня сведениям госпожа де Бливе чувствовала себя оскорбленной такой сделкой, а сведениями о том, что было с этой дамой потом, я не располагаю. А виконт лишился алмаза. Владел он им законно, коль скоро раджа отдал его добровольно. При штурме виконт был тяжело ранен, его вынесли с поля битвы, но уже без алмаза. Видимо, его кто-то украл.
   Мне довелось стать случайным свидетелем сцены, полагаю, весьма знаменательной. Мы перевозили раненых на побережье, когда неожиданно один из местных принялся разыскивать среди них виконта, а найдя, передал ему от имени раджи сообщение, которое и довелось мне услышать. Не почитаю постыдным для моей чести такое обстоятельство, ибо я не прислушивался специально, просто совершенно случайно услышал. Видимо, виконт и этот индус были хорошими знакомыми и доверяли друг другу, ибо индус сказал следующие: "Твою вещь я спрятал вместе с моей в храме Шивы. Вот что повелел сообщить тебе мой господин". Раненый виконт был явно взволнован таким сообщением, но он и рта раскрыть не успел. Посланец раджи исчез молниеносно.
   Сдается мне, дорогой друг, что речь шла об алмазе, а виконту был известен тот самый храм Шивы. Возможно, он еще отыщет свой алмаз, что лично я сочту величайшей несправедливостью, ведь как-никак госпожа де Бливе не являлась собственностью виконта.
   Завоеванные нами земли заняли англичане. Некий капитан Блэкхилл..."
   На этом письмо обрывалось. Мы с Кристиной уставились друг на дружку.
   - Неужели? - полувопросительно, полуутвердительно проговорила Кристина.
   - Ты думаешь? - неуверенно отозвалась я.
   Сев со мной рядом, сестра сама принялась перечитывать обрывок письма, напряженно нахмурившись.
   - Сдается мне, некий капитан Блэкхилл входил в число наших предков, веско заявила Кристина. - По крайней мере прабабка Каролина в девичестве звалась Блэкхилл, я запомнила, в завещании говорилось...
   Молча встав, я отправилась наверх и вернулась с ксерокопией прабабушкиного завещания.
   "Я, Каролина де Нуармон, урожденная Блэкхилл..."
   Так начиналось завещание.
   - Выходит, один прадедушка свистнул алмаз у другого прадедушки? - не поверила я.
   Кристина сделала неудачную попытку задумчиво покачаться в кресле. Ничего не получилось, старинное кресло оказалось слишком тяжелым.
   - Интересно, интересно... Он есть. Он должен быть. Не потерялся и не пропал. Может, вы найдете его. Я не цитирую прабабушку, я просто конспективно излагаю содержание ее письма. Не кажется ли тебе, что прабабушка, говоря так, имела в виду именно алмаз, вдвойне фамильную реликвию? И какая нам разница, кто именно из предков в свое время сумел им завладеть?
   - Учитывая раджу Бихара, действие происходило в Индии, - так же задумчиво произнесла я, размышляя вслух. - Кто знает, кто знает...
   И мы опять уставились друг на дружку. Больше не требовалось слов. Послание неизвестного друга столь же неизвестному адресату сулило большие надежды и открывало перед нами широкие горизонты.
   Долго просидели мы в молчании и неподвижности. Трудно было так сразу переварить столь грандиозную фамильную тайну. Не столь уж мало прожили мы на свете, но до сих пор никто из наших родичей даже не намекал на фамильный алмаз, никто о нем не знал, во всяком случае мы ни словечка не слышали.
   Информация, содержавшаяся в обрывке старого письма, была для нас полной неожиданностью, и, если бы не известные фамилии, мы бы на письмо и внимания не обратили. А так оно сразу как-то очень удачно дополнило хаотичное посмертное письмо прабабушки, адресованное нам, правнучкам. Считай, получили уже два посмертных письма.
   Из второго следует, что виконт де Нуармон, несомненно, наш предок, отколол номер с какой-то дамочкой сомнительного поведения, избавившись от нее с большой выгодой для себя. Эквивалент за даму не сгинул, не пропал, хотя долгое время так думали. Благородный раджа спрятал его в надежном месте. А что дальше? Вот бы узнать...
   Прабабка Каролина была уверена на все сто - алмаз существует. Правда, эти ее все сто изложены в сотне бессвязных фрагментов посмертного письма, но она не сомневалась в своем утверждении. Да еще и нас озадачила, завещая его найти во что бы то ни стало. Первым шагом на пути к алмазу прабабушка сочла приведение в порядок библиотеки. При чем тут библиотека? Где Рим, а где Крым... А может, алмаз вернулся к прадедушке и укрыт где-то в библиотеке? Нет, ведь прабабушка чуть ли не в каждой строке своего письма утверждала, что его здесь нет. О боже, где же логика?! И все-таки, не исключено, упоминая таинственного его, прабабушка Каролина могла иметь в виду именно тот самый Великий Алмаз, который обязан вернуться к представителям нашего рода. К нам с сестрой!
   Я почувствовала, что меня бросило в жар, а по телу забегали мурашки. Как он там написал? Самый большой алмаз в мире...
   Вот интересно, какой он, самый большой алмаз в мире?
   - Вроде бы "Куллиан" весил более трех килограммов4, - пробормотала Кристина. - Его разрубили на куски.
   Я рассеянно взглянула на нее. Ну конечно, опять мы одновременно подумали об одном и том же. Итак, примем, что нечто подобное существует, и попытаемся отыскать? Мысль очень завлекательная, но глупая. Обнаружить в наши дни потрясающий алмаз, завалявшийся в каком-то тайнике? Наверняка, если даже и был когда-то, давно затерялся во мраке истории. Но все-таки подумать следует... А Кристина, помолчав, с раздражением проговорила:
   - Интересно, кто писал это письмо и кому? О прадедушке де Нуармоне в нем говорится как о третьем лице. И откуда оно взялось тут, в библиотеке?
   На меня снизошло вдруг нечто вроде дара ясновидения.
   - Адресатом мог быть поклонник госпожи де Бливе! - вдохновенно вымолвила я. - Явился к нашему прадедушке и швырнул ему в лицо это письмо, требуя сатисфакции. Насчет поединка ничего не скажу. А вот уверена - в тот момент прадедушка читал как раз Брантома, чтобы немного развлечься, он еще не оправился от ран, полученных в экзотических битвах. Письмо сунул в книгу в качестве закладки. И привет. Осталось на века.
   - Возможно, так оно и было, возражать не стану. А вот прабабушка не дает мне покоя...
   - В каком смысле?
   - Мне кажется, она знала больше, чем написала нам. Откуда, интересно? Ведь не из этого же...
   И Крыська помахала страничкой старого письма. Я уже открыла рот, собираясь задать глупый вопрос, но не задала. Догадалась, о чем думала сестра. До Брантома прабабушка не добралась, так что письма предка не читала. Ведь не оставила бы в книге столь важного свидетельства, подтверждающего права нашего рода на алмаз.
   И я ограничилась замечанием:
   - Очень благородно со стороны прадедушки, что он не похитил драгоценность в пылу боя, прикончив раджу.
   - Заметила, у наших предков была нехорошая привычка делать закладки в книгах из того, что в данный момент оказывалось под рукой, в том числе и из такой важной корреспонденции. Помнишь, нам еще попалось приглашение на пикник...
   - Точнее, половина приглашения.
   - В Мольере, если не ошибаюсь.
   - И целая открытка поздравительных глупостей...
   И в самом деле, когда мы с сестрой занялись еще не обследованной прабабушками частью библиотеки, обнаружили в книгах в качестве закладок хранившиеся веками обрывки писем и записок. А в той части, что была до нас обследована, ничего подобного не сохранилось. Правда, это еще не было прямым доказательством, но давало основания задуматься.
   - Вообще-то, многовековой переписки должно бы тут больше сохраниться... - начала было я излагать пришедшее в голову предположение, но сестра не дала закончить.
   - Лично меня заинтересовал алмаз, - решительно заявила она. - Как-то лишь сейчас дошли наконец намеки прабабушки. Кто знает, может, он и в самом деле существует и нам удастся его разыскать. Лично я попыталась бы. А ты?
   - Сама же перебила меня! - недовольно проворчала я, усаживаясь за стол напротив сестры. - А я только что собиралось сказать - в каждом нормальном доме, даже в наши дни, обязательно найдется порядочно старых писем. Или их просто не выбросили, позабыли, так и валяются, или сохраняют по разным соображениям. Хотя бы из-за марок...
   - Езус-Мария! - страшным голосом вскричала Кристина, срываясь с кресла.
   Точнее, хотела сорваться и даже вскочила. Однако кресла в библиотеке, как я уже говорила, были старинные, очень тяжелые. И вместо того чтобы отъехать назад, как это сделало бы другое обычное кресло, это подрезало Крыське ноги под коленями, так что она со всего маху плюхнулась обратно и ей удалось-таки наконец опрокинуться назад вместе с антиквариатом. Я непроизвольно сорвалась с места, и со мной произошло то же самое. К счастью, мы обе были молодые и достаточно ловкие, так что не рухнули на пол, как колоды, и не разбились насмерть, а на лету перевернулись, самортизировав падение. В результате я сбила локоть, а Кристина сильно ударилась бедром. На ноги мы поднялись самостоятельно, подкрепляя себя соответствующими выражениями.
   Стеная и охая, я подняла свое кресло, поставила на место, уселась и вежливо поинтересовалась:
   - Можешь сказать, что случилось, идиотка ты этакая?
   - Целиком и полностью с тобой согласна. Идиотка, кретинка и вообще ослица! Глупее и не найдешь.
   - Полностью разделяю твое мнение, но ближе к делу!
   Немного успокоившись, Кристина наконец села и принялась массировать ушибленное бедро, предложив:
   - Если хочешь, можешь дать мне в морду.
   - В настоящее время нет охоты, к тому же локоть болит. Так в чем дело?
   - В марках. Когда я их собирала...
   В те времена, когда мы с сестрой желали во что бы то ни стало хоть чем-то отличаться одна от другой, я усиленно вышивала крестом, а она с головой погрузилась в филателистику. Было нам в ту пору по тринадцати. Мое увлечение быстро прошло, а ее осталось надолго. В глубине души я завидовала Крыське, мне самой бешено хотелось собирать марки, но не могла я подражать сестре! Втайне же продолжала интересоваться марками.
   А Крыська в те годы развернула бешеную деятельность. Собирала марки везде, где могла, отбирала конверты с марками у всех родных и знакомых, копалась в старых бумагах. Помню, как-то раскопали филателистические сокровища в Пежанове, где в доме с большим участком, садом и хозяйственными постройками, на которые у нас вроде были какие-то непонятные права, жили наши знакомые. Именно там мы с сестрой обычно проводили летние каникулы. Впрочем, не только мы, прочие родичи тоже, в том числе и бабушка. А хозяин пежановской усадьбы, старый Кацперский, которого все упорно называли Ендрусем, невзирая на его почтенный возраст, даже заявил: если паненки пожелают спалить дом со всей усадьбой, он и слова не скажет против, ибо, если бы не какая-то из наших бабок, его, Ендруся, и на свете бы не было. Наслушалась я тогда разных преданий о давно минувших временах, в которых фигурировали наши предки. Кристина преданиями совершенно не интересовалась. Я со своей склонностью к истории уделяла им больше внимания, но все равно толком не запомнила.
   А сейчас дрожащим от волнения голосом Кристина заявила:
   - На чердаке у Кацперских. Тогда там стоял сундук, полный старых писем в конвертах. С марками! Понятия не имею, откуда он там взялся, вряд ли в безграмотные времена мужики вели оживленную переписку...
   Теперь я перебила сестру:
   - Я знаю. И тебе об этом неоднократно рассказывала, да только ты никогда не слушала. Это не мужицкое, а наше, фамильное. Пшилесским принадлежит.
   - А ты откуда знаешь?
   - От Ендруся. Когда проводили сельскохозяйственную реформу и у нас отобрали Пшилесье вместе с дворцом... Надеюсь, ты знаешь хотя бы о том, что Пшилесье принадлежало нашим предкам?
   - Об этом знаю.
   - Ну так вот, отец Ендруся, некий Флорек... Вернее, никакой не отец, скорее дядя, а может, и двоюродный дедушка, точно не скажу, я уже совсем запуталась во всех этих поколениях и родственных связях, во всяком случае, Флорек усыновил Ендруся и стал ему отцом родным. И вот этот самый Флорек перед обобществлением успел забрать из дворца Пшилесских кое-что, из вещей. Картины там, портреты, серебро, фарфор, еще кое-какие предметы меблировки, а главное, бумаги. Все бумаги! Не разбирался, важные или макулатура, просто вывалил все в кучу, набил сундук и перевез к себе, в свой дом в Пежанове. На чердаке спрятал. Именно его ты и обнаружила. А теперь рассказывай дальше.
   Крыська энергично кивнула головой, для убедительности несколько раз.
   - Погоди, немного приду в себя. И задница болит. Надеюсь, кость не треснула. Слушай, если позвонить, Петронелла принесет нам вина?
   - А что, требуется что-то отметить? - сразу догадалась я.
   - А это ты сама сейчас решишь. Ну так что, звоним?
   - Рискнем, пожалуй.
   На звонок явилась не Петронелла, как мы обозвали Пьяретту, французскую горничную. Вино из наших собственных погребов принес сам Гастон. Шаркая ногами, старый лакей торжественно водрузил на стол бутылку, подчеркнув, что это с фамильных виноградников.
   Вино оказалось очень недурным. Привыкшие к самостоятельности, мы так редко обращались за помощью к престарелой прислуге замка, что не очень утруждали ее. С тем большей готовностью выполнялось каждое наше пожелание. А может, они просто жутко скучали без работы?
   Подняв бокал, Кристина провозгласила тост:
   - За здоровье Флорека!
   - Выпьем! - согласилась я. - А потом, кажется, все-таки дам тебе разок в морду, потому как терпение у меня кончилось. Скажешь наконец, в чем же дело?
   - Сейчас скажу. Боюсь вот только, как бы тебя кондрашка не хватил. Видела, что со мной сделалось? Так вот, слушай. Там было одно письмо... А может, два? Но одно я помню хорошо. В нем писалось что-то об алмазе. Я прочла, потому как очень было интересно, ну прямо настоящий детектив. Если бы я тогда знала, что это каким-то боком и ко мне относится, постаралась бы запомнить. А так. честно говоря, по-настоящему меня заинтересовала лишь марка на конверте. Знаешь, какая это была марка? Первая Польша, обрезная, беззубцовая!
   Вот это я как раз могла понять! После тайного увлечения марками прекрасно понимала, каким филателистическим сокровищем была Первая Польша, когда марки печатались на одном большом листе и потом разрезались вручную.
   А Кристина, все так же волнуясь, продолжала:
   - Вот почему я не стала сдирать ее с конверта, оставила конверт целиком. Вместе с письмом. Из уважения к марке! И хоть убей, об алмазе ничего не запомнила! Только и помнится - в письме говорилось о каком-то алмазе. Так вот, если в том письме говорилось об этом самом алмазе, тогда, если сопоставить оба письма, может, что и поймем?
   - Убивать таких надо! - процедила я сквозь зубы. - И не помнишь хотя бы, кто писал и кому?
   - Ясное дело, не помню.
   - Господи, господи, и это моя сестра! А где конверт? Это ты хотя бы помнишь?
   - Еще бы! Ведь из своей коллекции я ничего не продала. И не собиралась, вот только в последнее время стала подумывать... Да, к счастью, не успела.
   По привычке подперевшись локтем, я чуть не завопила от боли, допила вино и осторожно встала, с усилием оттолкнув проклятое кресло.
   - Ну что же, за дело. Звоним, заказываем билет, я отвезу тебя в аэропорт, слетаешь и немедленно возвращаешься. С двумя письмами, если их все-таки два!
   - А почему я? - привычно взъерепенилась Кристина.
   - А кто? Дух Святой? Он хоть и голубок, но не почтовый.
   - А ты? Все я да я!
   - Вроде бы ты ударилась задницей, а не головой. Я стану рыться в твоих вещах!
   Кристина опомнилась. Как она могла отдать свои сокровища мне на растерзание? В самом деле, совсем ума лишилась. И хотя по лицу было видно очень хотелось со мной поспорить, сказала другое:
   - А денег нам еще хватит? Эти вояжи обходятся в копеечку.
   Я возразила:
   - В крайнем случае одолжим у нотариуса, в счет будущего наследства. Он лучше нас знает, сколько там нам следует. Если хочет, может проверить, что мы уже провернули четвертую часть завещанной работы.
   Кристина все-таки поворчала, потом поканючила из-за ушибленного бедра, потом еще к чему-то придралась, но обернулась в два дня. Надо же, какие времена наступили! А ведь я очень хорошо помню, когда еще совсем недавно пришлось бы заводить новый загранпаспорт, а на это уходило как минимум недель шесть...
   ***
   А я воспользовалась отсутствием сестры, чтобы передохнуть. Да и локоть болел. По этой причине с чистой совестью отложила на время перетаскивание тяжестей в библиотеке и занялась разборкой бумаг в прабабушкином секретере. Секретер оказался забит счетами, квитанциями, всевозможными хозяйственными записями. Из них я узнала, к примеру, что семьдесят второй год был на редкость благоприятным для производства вина, которое потом продавали по весьма выгодной цене. Из Гастона удалось выдавить информацию, что в погребах осталось немного божественного напитка. И вот наконец попался блокнотик с записями личного характера. Такими, например: "Доказательство нашего права на владение". Затем через несколько страничек: "Информация, которую сообщил Флорек". "Для памяти - от прабабушки Клементины". "Все вместе в соколах".
   Сначала я попыталась сосчитать на пальцах, кем мне приходится бабушка Клементина. Прабабушка нашей прабабушки. Этих "пра" получилось кошмарно много, ну прямо как нулей в теперешних деньгах. Прапрапрапрабабка. Вспомнила, дочерью упомянутой Клементины была наша прапрапрабабка Доминика Пшилесская, та самая, которую обобществили после ее смерти. Она же в свою очередь была прабабушкой нашей бабушки Людвики, о которой последняя вспоминала всегда с чувством глубочайшей признательности. Это она, обойдя дочь и внучку, оставила драгоценности правнучке, благодаря чему та смогла безбедно жить в войну, да и после войны еще осталось. Минуточку, а кто же был дочерью Доминики? А, вспомнила, Юстина, мать нашей прабабушки Каролины, урожденной Блэкхилл. Выходит, именно Юстина и была женой капитана Блэкхилла?.. Ох, не так, не мог же капитан жить более сотни лет. Значит, была женой одного из его потомков.
   Кое-как справившись с хронологией, я спохватилась: одни бабушки, а где же дедушки? Пришлось опять погрузиться в историю. Начала с мужа прабабушки Каролины, прадедушки Филиппа, последнего графа де Нуармона. Выходит, он одновременно был сыном брата ее бабушки, то есть ее двоюродным дядюшкой. Вычислив такую степень родства, я сама себе не поверила, стала проверять, записав на бумажке, - нет, все правильно. Брак с близким родственником... И как еще их потомство не выродилось, ведь могло и на нас с сестрой отразиться. Уродились бы какие-нибудь золотушные или и вовсе недоразвитые...
   Потом я принялась раздумывать над тем, что бабушка имела в виду, написав о соколах? "Все вместе в соколах". Каких соколах? Знаю, в прежние времена дворяне развлекались соколиной охотой. В поместьях и, наверное, в замках, соколы разводились специально, их обучали в... Наверное, в соколярнях, как еще назвать? По аналогии с псарней. Вот интересно, была ли такая соколярня при нашем замке? Тогда, возможно, в ее развалинах и спрятано нечто важное.
   Призвала Гастона и попыталась выведать у него. Выведала, а как же! Оказывается, еще его дед был камердинером при графах де Нуармон в этом замке. Однако о соколярне ему, Гастону, слышать не приходилось. Да, когда-то и в самом деле графья охотились с соколами, даже во времена его дедушки, хотя соколиная охота уже тогда пришла в упадок, но совсем из моды не вышла. Однако в замке соколов вроде бы никогда не разводили. Вот собак разводили. Лошадей тоже, можно сказать, до самого последнего времени, а соколов - нет, никогда. А если меня так интересует домашняя птица, пожалуйста, и до сих пор при замке имеется и курятник, и гусятник.
   Пришлось оставить соколов в покое. Возможно, прабабушка прибегла к метафоре, написав о соколах.
   И я опять погрузилась в историю, которую всегда любила, а тут история, можно сказать, касалась меня лично. Постаралась припомнить все, что с раннего детства приходилось слышать о наших предках, а теперь вот эти устные слухи и предания подтвердить документально, письменными источниками.
   Для восстановления последовательной хронологии очень не хватало точных дат. Как историка, это очень меня мучило. До тех пор пока я не наткнулась на шкатулку размером с небольшой сундук, битком набитую официальными документами. Здесь хранились свидетельства о рождении и смерти, крестинах и свадьбах и т. п., охватывающие период почти в четыреста лет. Выяснилось, что муж прабабушки, тот самый ее двоюродный дядюшка, был старше ее всего на десять лет. А я уже переживала, что молодую девушку выдали за старца из династических соображений. Еще раз подтвердилось правило - никогда не следует огорчаться раньше времени! И в данном случае оказалось, что прабабушка вышла замуж за молодого человека в самом расцвете сил. А пра-и так далее бабка Клементина родилась, оказывается, в Польше, была дочерью графа Дембского. Вот интересно, больше в документации мне ни разу Дембские не попались, вымерли, должно быть. Ничего удивительного, январское восстание, эмиграция, Сибирь и тому подобное...
   А вот диплом о присвоении виконту де Нуармону звания капитана какого-то полка в Индии. Не тот ли это случайно виконт, что обменял пресловутую мадам де Бливе на алмаз? Дата вроде бы подходит. А вот свидетельство о смерти некоего Раймунда де Нуармона. Скончался 24 августа 1572 года в возрасте 26 лет. Езус-Мария, ведь это же ночь святого Варфоломея! Варфоломеевская ночь!
   Какая все-таки замечательная наука - история, как интересно прослеживать судьбы представителей одного рода на протяжении столетий. Может, напрасно дядюшка Войтек не пожелал ни за какие сокровища стать очередным графом де Нуармоном? Хотя бы теоретически... Ведь историю надо уважать!
   Я все еще копалась в шкатулке-сундуке, когда вернулась Кристина с письмами.
   ***
   - Неужели ты считаешь меня способной отдать жемчужины моей коллекции. - вызывающе спросила Кристина. - Еще чего! На всякий случай я все переписала с конвертов, содержимое же их - вот, в целости и сохранности. Я уже не меньше десяти раз прочла письма, теперь читай ты.
   Я накинулась на письма, как гиена на падаль, а Кристина обиженно бормотала, перечисляя свои беды.
   - Глаз не сомкнула за все это время! Паршивый самолет, конечно же, опоздал в обе стороны, пришлось торчать в аэропортах. А потом еще к бабушке смотаться, у нее многое осталось из моей коллекции, поддома перевернула, потому что на вилле наводили порядок и все попереставляли. Я думала, может, еще какое нужное письмо попадется, но ничего не попалось, а если бы не Первая Польша, я бы и об этих письмах понятия не имела. Правда, подвернулась королева Виктория за полтора пенса, я как гарпия вцепилась в нее тогда, но письмо прочла только сейчас. И кое-какие выводы напрашиваются, только не скажу какие, интересно, придешь ли ты к ним самостоятельно...
   - Заткнись, пожалуйста! - вежливо попросила я. - Помолчи, дай прочесть, не мешай. Я тем временем восстановила историю. А пока пошла к черту!
   Кристина послушно отправилась в свою комнату и завалилась спать. Теперь можно было читать спокойно.
   Итак, сестра привезла только письма, ведь конверты с драгоценными марками и почтовыми штемпелями были таким сокровищем, которое никак невозможно передать в чужие руки. К счастью, у нее хватило совести аккуратно переписать весь текст с конвертов на отдельные листы бумаги, так что я по крайней мере могла узнать, кто писал письмо и кому.
   Приступила к чтению и сразу же принялась удивляться. Письмо из Польши в Англию, написанное по-французски Людовиком Нуармоном, оказалось в Польше же, в Пежанове. Вернее, сначала в Пшилесье, но все равно у нас. Как оно могло там оказаться? До Англии письмо дошло, а раз уж сохранилось, там должно было и остаться. Минуточку, кому оно адресовано?.. Ага, адресат граф Вацлав Дембский. Какое дело было к нему у графа де Нуармона? Какое он имел к нему отношение? Ага, оказывается, тесть. Вот, ясно написано: "Дорогой отец моей жены!" Так обращался к графу Дембскому тот самый Людовик. Письмо выдержано в шутливых тонах, хотя содержание его весьма серьезно. Должно быть, тесть и зять были в неплохих отношениях. А вот почему граф Нуармон оказался в Польше? И кем был его тесть, граф Дембский?