Хмелевская Иоанна. Алмазная история - 2

   Архив в шкатулке оказался настоящим сокровищем. Ведь о такой помощи в исторически-фамильных изысканиях можно только мечтать, а я на нее наткнулась совершенно случайно. Порылась немного в бумагах и выяснила: Людовик де Нуармон оказался мужем той самой пра-Клементины, а его тесть, граф Вацлав Дембский, поляк... сейчас, сравним даты... так... торчал в Англии, видимо, потому, что вынужден был эмигрировать после восстания. А каким ветром Людовика занесло в Польшу? Ага, все понятно, франко-прусская война, Париж в осаде, наверное, сбежали в Польшу, где под крылышком родни решили переждать военное лихолетье.
   Пра-и так далее дедушка Дембский получил, выходит, в Англии письмо и сохранил его. Как же оно оказалось в Польше? Может, привез? Вряд ли участнику январского восстания въезд в Польшу был заказан навечно. Видимо, скончался в Англии, а после смерти графа Дембского все вещи отослали его родичам в Польшу. В те времена люди с почтением относились к письмам: собирали аккуратно, перевязывали ленточками, на пачке писали от кого и кому, а частные нотариусы и прочие душеприказчики всегда выполняли волю почившего.
   Итак, граф Дембский отсиживался в Англии, замужняя дочь его жила во Франции... А, все равно, главное - содержание письма.
   Перестав ломать голову над причинами вояжей предков, я приступила к чтению. О, тут было от чего взволноваться! Прапрапрапрадед Людовик информировал пра-и так далее деда Дембского об удивительной истории, случившейся в Лондоне много лет назад. Связана была история с огромным алмазом, а он, Людовик де Нуармон, узнал о ней от варшавского ювелира, некоего Крепеля. Собственно, это был грандиозный скандал, в результате которого полковник Джордж Блэкхилл покончил с собой, ибо его подозревали в ограблении или краже или еще в чем-то нехорошем. Алмаз вроде бы похищен был в Индии. Ему, Людовику де Нуармону, очень бы хотелось знать подробности этой истории, вот он и просит дорогого тестя разузнать все, что можно, и сообщить ему. По словам ювелира Крепеля, главную скрипку играл некий сэр Генри Мидоуз, тоже ювелир, это указание может послужить отправной точкой в поисках графа Дембского.
   Я схватилась за второе письмо. В отличие от первого оно было в очень плохом состоянии. Ну словно два пса грызлись из-за него, сплошные помятые обрывки без конца и без начала. Интересно, кто над ним так издевался, неужто Кристина? Ну, если, не дай бог, она - выгоню из замка пинками, отправлю негодницу разыскивать отсутствующие страницы! Есть все основания полагать, что это был ответ графа Дембского, потому что, судя по надписи на конверте, письмо пришло из Лондона в Пшилесье примерно через месяц после того, как отправил письмо Людовик де Нуармон. Похоже, месяц понадобился дедуле Дембскому на сбор информации и сплетен.
   "...большой, размером с кулак, и к тому же двойной, как два сросшихся яйца, совершенно одинаковых, так о нем говорят, и прежде всего сэр Мидоуз. Понять не могу, откуда такие подробности, ибо никто его в глаза не видел за исключением покойного Джорджа Блэкхилла. Тот, говорят, подробно его описал. А поскольку покойник был педантом, его слова сомнению не подлежат. На покойного пало подозрение в том, что он только представлялся честным, как раз для того, чтобы безнаказанно похитить алмаз из храма, который ему, полковнику Блэкхиллу, известному своей честностью и храбростью, и поручили охранять. Ходят сплетни, что упомянутый алмаз принадлежал какому-то французу. Тот, раненый, потерял его во время битвы.
   Вдова покойного Блэкхилла вышла замуж за его племянника, которого звали точно так же, как и покончившего с собой мужа. В свое время такой брак шокировал великосветское общество, но это было уже давно, и сейчас все успокоились. От этого брака у Блэкхиллов родился сын, никакой дискриминации по отношению к нему не проявляется.
   Алмаза в доме покончившего с собой полковника Блэкхилла никто, ясное дело, не стал искать, какой смысл, раз человек предпочел смерть позору. Ходили смутные слухи, что в доме полковника еще кто-то умер, вроде бы кто-то из слуг. Расследованием, удалось выяснить, занимался лично инспектор полиции Томпсон из Лондона, он еще жив.
   Больше всего об интересующем тебя деле я узнал от сэра Мидоуза на том самом рауте, о котором упомянул в начале письма. А леди Арабеллу Блэкхилл имел честь видеть собственными глазами и должен сознаться, что, хотя и не молоденькая, даст сто очков любой молодой девушке, такую красавицу мне еще не доводилось встречать..."
   На этом письмо обрывалось. Нельзя сказать, что пра-и так далее дед проявил особые способности в розыске, хотя, возможно, на отсутствующих страницах было больше конкретных фактов. Однако и этих было достаточно.
   Алмаз стал приобретать зримые очертания.
   Раз скандал из-за него разразился в Лондоне, значит, алмаз покинул Индию и переместился в Англию? Или хотя бы в Европу?
   А главное - алмаз был! Он - не миф и не легенда. Вряд ли полковник Блэкхилл покончил жизнь самоубийством ради фантома. А раз был, следовательно, его поиски относятся не к области фантазии, а опираются на твердую, реальную почву.
   Кристина привезла с собой не одно письмо и не два. Наверняка ей пришлось как следует покопаться в своей коллекции, ничего удивительного, что она утомилась и теперь отсыпалась за эти дни и ночи. Надо будет сказать пару добрых слов за то, что бережно сохранила свои филателистические сокровища, а главное, не выбросила писем из старых конвертов и конверты тоже сберегла.
   А вот старинная изящная открытка, в которой сэр Мидоуз просил графа Дембского перенести назначенное время встречи, ибо ему, Мидоузу, совершенно необходимо срочно уехать по важному делу. Так что, по всей вероятности, позже будет отправлено еще одно письмо на интересующую нас алмазную тему.
   А вот письмо от лондонского нотариуса пани Доминике Пшилесской, извещающее о падении курса ценных бумаг, повлекшее за собой большие убытки для клиентки нотариуса. Выходит, пра-и так далее бабка Доминика обеднела. Это - во-вторых, а во-первых, оказывается, у нее были в Англии ценные бумаги, что и может объяснить пребывание в Англии прадеда Дембского. Видимо, он вел там фамильные финансовые дела. Доминика обеднела позже. Вот интересно, откуда у нее в таком случае еще нашлось богатое наследство для бабки Людвики? То самое, на которое Людвика и ее близкие безбедно прожили в Польше вторую мировую. Да еще хватило и на квартиры для нас с Кристиной, и на обеспеченную жизнь самой бабушки Людвики. Как же были богаты наши дальние предки!
   Оставила предков в покое и прочла очередное послание. Оно оказалось крайне лаконичным, зато сохранилось в целости. Очередная прабабка Юстина извещала мать о том, что обручилась с лордом Блэкхиллом, которого, впрочем, ее матушка хорошо знала, поскольку они встречались в Ницце, и, похоже, не возражала против лорда. Юстинина бабушка брак одобряла. И в этой коротенькой эпистоле Юстина мимоходом информировала мать о жутких переживаниях, что выпали на ее долю во Франции и заставили нежданно-негаданно махнуть в Англию, а именно: ее чрезвычайно расстроила отрава в соколах, но потом все разъяснилось, о подробностях расскажет при личной встрече.
   Вот, пожалуйста, опять какие-то соколы!
   Минутку, а кто ее бабушка, одобрившая брак? Ага, та самая, супруга Людовика, Клементина, дочь графа Дембского. Спятить можно от всех этих матримониальных сложностей и смен поколений наших предков!
   В принципе же Кристина была права: все сходится как в банке. Существовал некогда Великий Алмаз, затем исчез при невыясненных обстоятельствах. И вот прабабка Каролина в своих странных письмах, адресованных нам с Кристиной, всячески пытается убедить нас в том, что ничего подобного: и вовсе он не исчез, а есть! С ума сойти! Теперь во всяком случае известно - затерялся он поначалу в Англии, там и следует докапываться до корней алмазной истории.
   Не из-за алмаза ли прабабка навязала нам библиотеку? Ведь именно там, среди книг, мы наткнулись на первую, бесценную информацию о таинственном алмазе. А лечебные травки могли быть только камуфляжем.
   От возбуждения меня трясло, но хватило терпения дождаться, пока Кристина проснется самостоятельно. Все равно от насильственно разбуженной мало проку.
   - Ну и что? - поинтересовалась она, усаживаясь вместе со мной за ужин.
   Обслуживали нас Гастон с Пьяреттой и делали это с величайшим удовольствием. Дорвались наконец! Без обслуживания господ им, похоже, жизнь не в жизнь.
   - Так сколько у тебя получилось выводов? - ответила я вопросом на вопрос. - Потому как у меня два.
   - Надо же, у меня тоже вышло два. Причем один простой, а вторым я очень горжусь, и именно он главный. Ну? К чему ты пришла?
   - По очереди... Во-первых... дай сюда лимон, привыкла от меня прятать самое вкусное, тут лимоны не редкость... Так вот, во-первых, я пыталась догадаться, откуда взялось в Польше письмо, отправленное в Англию. Они, наши предки, никаких писем не выбрасывали, все сохраняли. Наверное, прадед помер, неважно где, главное, не в замке Нуармон...
   - А почему?
   - Потому что тогда бы оно осталось здесь, в замке. Итак, он умер в другом месте, а все его бумаги отослали в Пшилесье, фамильное гнездо, возможно, его внучке. Наверное, куда бы он ни переезжал, все имущество возил с собой, в том числе и письма. А может, никуда не ездил, торчал в Англии, был у него там небось какой-то дом... В Польшу он не вернулся, отсюда вывод - переслали всю корреспонденцию в Пшилесье после его смерти, наверняка согласно его завещанию.
   - Вот именно! - торжествующе вскричала Кристина, взмахнув вилкой, с которой сорвался кусочек кролика в укропном соусе и шлепнулся, к счастью, не на скатерть, а в салатницу с салатом. - Вот именно! Я тоже до этого додумалась, хотя и считаю, что Пшилесье нам досталось не от этого предка. Но он был в родстве с прямыми нашими предками. И именно этим выводом я страшно горжусь. Ведь история - не моя область, тут мне не помогали исторические познания, сама по себе догадалась. Только я так думала: он все-таки сюда вернулся и лично привез свой архив. Почему считаешь, что не вернулся?
   - Потому что был участником январского восстания. Когда вернемся, покопаюсь у Кацперских, может, что еще найдем. Хотелось бы знать, каким чудом участнику восстания, эмигрировавшему из Польши, удалось сохранить состояние. Ведь его дочь, эта самая... погоди, опять придется считать, сколько тут пра... в общем, пра-и так далее Клементина получила неплохое приданое, выходя за де Нуармона.
   - А ты откуда знаешь?
   - Из ее брачного контракта. Тут, без тебя, я наткнулась на фамильный архив, можешь почитать, интереснейшее чтение. Папочка Клементины безбедно проживал в Лондоне, наверняка не заметал улиц, и даже после первой мировой еще оставалось порядочно от прежнего состояния. Впрочем, после второй мировой тоже. А участники восстания, знаю наверняка, были лишены всего имущества, у них все конфисковали. Прадед был политическим эмигрантом, вернуться на родину не мог, разве что за взятку устроил себе амнистию, а раз в Англии жил, значит, не устроил. Вернись же он нелегально - его уже ждала бы кибитка и Сибирь. Бумаги прислали в Польшу лишь после его смерти, тут не может быть двух мнений.
   - Ну ладно, дошло. Хочешь вина?
   - Ясное дело. Как оно тебе?
   - Отличное! Откуда?
   - Наше собственное, урожая семьдесят второго года. Оказывается этот год был самым благоприятным для винограда. Я выклянчила у Гастона бутылочку, чтобы отметить наши достижения.
   С должным вниманием рассматривая бутылку драгоценного вина, Кристина похвалила и его, и меня:
   - Много полезного извлекла ты из семейного архива. Знаешь, я, пожалуй, тоже его почитаю, раз так интересно. Ну, продолжай. Каков твой второй вывод?
   - Похоже, никуда не денешься, придется ехать в Англию.
   - Вот именно! Сам напрашивается. Я уже перевела на кредитную карточку оставшиеся у нас деньги, была уверена, ты тоже так решишь. А еще что-нибудь нашла?
   - Нашла, а как же! - ядовито заметила я. - Опять соколов!
   Крыська поперхнулась вином и чуть не вылила его на скатерть.
   - Ну, знаешь! - крикнула она. - Снова соколы! Ведь я хорошо запомнила - какая-то из наших прабабок обнаружила в соколах яд. Что бы это значило?
   Пожав плечами, я пододвинула к себе маринованные оливки.
   - А мне откуда знать? Даже прислугу расспрашивала, да все без толку.
   Кристина потребовала подробностей. Я доложила обо всех своих изысканиях, в том числе и по части соколов. Да, с соколами не складывалось, мы выдвигали все новые гипотезы, одна глупее другой, но так ни к чему и не пришли.
   Выйдя из-за стола, удалились в кабинет, прихватив бутылку с остатками вина. Постарались как-то систематизировать накопленную информацию о фамильном алмазе.
   - Наконец-то я поняла прабабушку, - рассуждала вслух Кристина. - Алмаз двойной, и нас тоже две штуки. К тому же мы близнецы. Предзнаменование! Указание свыше! И клянусь тебе - если нам удастся разыскать этот алмаз, я уже никогда в жизни не скажу плохого слова о близнецах. И даже сама готова родить такую гадость.
   - Я тоже могу, если хочешь, - благородно вызвалась я. - Погоди, давай теперь все запишем в хронологическом порядке...
   - И на всякий случай отдельно выпишем все фамилии. Дай листок бумаги. Диктуй, я буду писать.
   ***
   И мы возжаждали алмаза. Не имело значения, насколько реальны наши надежды, желание отыскать алмаз возобладало над разумом. Алмаз решал все наши финансовые проблемы. Правда, мы с сестрой получили еще наследство прабабушки, но пока точно не знали, сколько же нам обломилось. Нуармон зарабатывал на собственное содержание коровами, птицей и вином, других доходов не было. А нам с Кристиной требовалось по самым приблизительным подсчетам в два раза больше.
   Проблемы же, ясное дело, и у нее, и у меня возникли из-за мужчин. Кристинин Анджей - нормальный маньяк, которому какая-то лаборатория для научных работ была жизненно необходима, а заработков на нее не хватало. У Кристины тоже не было таких средств. Маньяк же утверждал - в природе существует средство от рака и у него, Анджея, есть все шансы открыть его. В этом он видит свое жизненное призвание, так что намерен все силы положить на поиски и лабораторные исследования. Кристина ему не мешала, более того, он благородно согласился принимать ее помощь. Распределение ролей было следующим: она заботится об изыскании денежных средств, он же берет на себя всю работу. При этом, возможно, не спит ночами, ибо у него как раз что-то забулькало в пробирочке. И пока не улетучились эфирные масла, улавливает их. За хвост, наверное.
   Кристина, при ее познаниях в компьютерах, могла запросто переключиться на компьютерные анализы для любимого, но вынуждена была вкалывать на прежней работе, ведь надо зарабатывать.
   Обильные финансовые вливания разрешили бы эту проблему.
   Я же своего пока скрывала, не хотелось сознаваться в собственной глупости. У меня ситуация сложилась прямо противоположная. Мой Павлик был чудовищно богат, в их семье это было уже третье поколение богатеньких. Причем они никогда не поднимали шума по поводу своего богатства, были "тихими" миллионерами. Основу благосостояния семьи заложил еще дед Павлика, и было это в очень неблагоприятные для сколачивания состояний времена. Сколачивал он его на международной почве, а это в ту пору было небезопасно, так что дедушке пришлось скрывать нажитое. Привлек к своему бизнесу единственного сына, тот пошел по стопам отца и тоже успешно, правда, ему уже было легче. Однако действовать в открытую смог лишь Павел: времена изменились, в стране наступил период экономического расцвета, если, конечно, можно назвать расцветом повсеместные махинации, инспирированные высшими эшелонами власти. Павлу не было необходимости прибегать к махинациям, у него оказались и средства, и исключительный талант бизнесмена. Причем его состояние намного превышало мои познания в области математики. Мне так и не удалось запомнить слово, означающее цифру с огромным количеством нулей. Последнее в этой шеренге известное мне числительное - миллиард - для Павла было суммой на мелкие расходы.
   Еще дедушка - основоположник состояния - был твердо убежден в том, что баб привлекают лишь деньги. Дедушку трудно было назвать красавцем, его сынок был уже намного красивее, а Павел... лучше и не говорить! При его появлении мои руки сами собой, непроизвольно тянулись к нему. И не только мои. Все дело, разумеется, в мамашах, привлеченных сказочными капиталами. Красота женщин положительно сказалась на внешности наследников громадного состояния.
   И тем не менее в Павле, со времен дедушки, на генном уровне укоренилось твердое убеждение, что женщин привлекает лишь его богатство, что его внешние и внутренние достоинства ровно ничего не значат, что он может быть сущей обезьяной, а женщины все равно будут липнуть со страшной силой. Вот и пришлось мне скрывать свои чувства не только от себя, но и от него, притворяясь, что мне на него наплевать. А в глубине души мечтать о том, как бы самой разбогатеть. Причем в такой степени, чтобы ездить лишь на "ягуарах" и "роллс-ройсах"; жить на роскошной вилле с электронной кухней, которой я наверняка боялась бы смертельно, пользоваться ванными комнатами, выложенными изразцами штучной работы, обставить дом исключительно антикварной мебелью. Хотя нет, на "людовиках" сидеть неудобно, пусть антикварными будут лишь комодики и секретеры... Мечтала о том, чтобы все карнавалы проводить в Рио за свои кровные и даже располагать паршивой яхтой, черт с ней, нужна она мне как рыбке зонтик. Но может быть, тогда Павел изменил бы свое мнение?
   Амбиции меня одурманили, факт, но здравого смысла пока хватало. Павел не был бабником, хотя от баб отбою не было... Не шел по линии наименьшего сопротивления, производил тщательный отбор. И похоже, отобрал меня. И все-таки в его отношении ко мне ощущалась этакая снисходительность. Бедная сиротинка, голая и босая, которую принц подберет на пыльной дороге, возвысит до себя, посадит на трон и икрой накормит. У меня в глазах темнело от ярости, как только я доходила до этой икры, и я начинала завидовать сестре, полюбившей неимущего. Не было у меня ни времени, ни способностей убеждать своего набоба в том, что начхать мне на его богатство. Наверняка бы не поверил, то есть не думаю, что счел бы меня коварной и лживой обольстительницей, но наверняка в глубине души его осталась бы незаживающая... царапина сомнения.
   А я не хотела этого! И очень хорошо представляла, какая бы жизнь нас ожидала. Например, новогодний подарочек в виде шиншилловой шубки стал бы для меня ударом кинжала в самое сердце. Я уже не говорю о машинах... Возможно, и сейчас я бы могла купить себе пресловутый "роллс-ройс", но тогда у меня не останется денег даже на мыло и филе хека. И что, попросить: "Павлик, дай немножко денежек?" Да я скорее удавлюсь, чем такое скажу!
   Ну уж нет, не для меня роль девки на содержании у миллионера. Разве что девка станет помыкать миллионером... Хотя тоже не подходит. Во-первых, Павел не из тех, кто позволит помыкать собой. Во-вторых, мне самой не нужен такой, который позволит собой помыкать.
   А вот если бы в ответ на шиншиллы я могла подарить ему половину самого большого алмаза в мире!.. Совсем другое дело, одним махом развязывается гордиев узел. А ведь без алмаза, того и гляди, придется отказаться от Павла и до конца дней своих угрызаться из-за несостоявшейся жизни! И все думать, думать, а не глупо ли я поступила, а не лучше было бы наплевать на свои амбиции, примириться с его мнением о женщинах и хотя бы недолго попользоваться женским счастьем? Недолго, вот в этом я ни капельки не сомневалась, долго бы я не выдержала.
   Ужасно! Вот времена настали! Раньше не женщины, а мужчины ломали головы, женщины же сидели на заднице и ждали, что у тех получится. Хотела бы я, чтобы и сейчас было так? Ну уж нет! Баба, вцепившаяся в мужика бульдожьей хваткой, - мерзость, а не человек. Пусть уж лучше будет так, как есть.
   Возможно, глупые рассуждения. Ну тогда что?..
   ***
   С большими сомнениями и явной неохотой нотариус пообещал нам выдать в случае необходимости аванс в счет будущего наследства, поэтому мы поселились в двух разных гостиницах Лондона: "Гроусвенор" и "Иден Плаза". Первая была более высокого класса и в три раза дороже второй, так что мы с самого начала договорились - будем меняться. Возможно, разумнее было бы поселиться у английских родственников, но мы вычислили степень родства с современным лордом Блэкхиллом и получилось, что он был племянником прабабки Каролины, то есть двоюродным братом нашей бабушки Людвики, то есть нашим двоюродным дедушкой. Далековатая родня, к тому же лорд. Правда, мы тоже графини по женской линии, но все равно.
   - Не нравится мне роль бедной родственницы! - уперлась Кристина. Лучше уж, тоже будучи аристократкой, отправлюсь с визитом, но жить стану в другом месте, это произведет более благоприятное впечатление. Ты ведь знаешь этих англичан, они всех иностранцев презирают.
   Да, я англичан знала и тоже выбрала независимость в гостинице. Однако нанести визит было необходимо, ведь фамильные архивные документы двухсотлетней давности логично искать в недрах фамильного архива. У нас были документы, доказывающие наше родство с Блэкхиллами, так что с этим трудностей не предвиделось.
   - Об алмазе ни слова! - предупредила я. Кристина энергичным кивком выразила полное со мной согласие.
   - Правильно, не дай бог, опять скандал разразится, как тот, двести лет назад.
   - И с визитом отправится одна из нас. Я!
   - Почему ты? - машинально возразила Крыська.
   - Ну разве непонятно? Потому что я историк, неважно, что историк-искусствовед. И вот я, будучи историком, решила написать историю рода Нуармонов со всеми их родственными ответвлениями. А род Нуармонов пересекся с родом Блэкхиллов, это мне стало известно из наших фамильных преданий и благодаря некоторым, чудом сохранившимся архивным документам, в основном письмам. Из них я узнала, что во времена нашей пра-и так далее бабки, красавицы Арабеллы, произошла какая-то непонятная история, хотелось бы понять, что к чему, так что пусть разрешат ознакомиться с бумагами, которые сохранились у них...
   Кристина возмутилась:
   - Зачем мне по сотому разу рассказывать одну и ту же историю, да еще во всех подробностях? Я прекрасно все помню.
   - На всякий случай. И не во всех подробностях, наоборот, вкратце. А ты слушай да запоминай, не исключено, тебе придется меня подменить. Итак, решено. С визитом к Блэкхиллам отправляюсь я одна.
   - Надо обдумать заранее, как мы станем различаться. Парик, макияж, очки...
   - Все равно будем похожи.
   - Будучи сестрами, имеем право. Так и быть, пожертвую собой, буду носить брюки и туфли без каблуков. Могу кроссовки купить...
   Я по достоинству оценила самопожертвование сестры. Мы обе любили туфли на высоких каблуках, обуви без каблуков у нас вообще не было. И насторожилась:
   - Так ты тоже собираешься с визитом к дальним родственникам?
   - Разумеется. Иначе быть не может! - отрезала Кристина. - Почему ты так против этого?
   - Чтобы времени даром не терять. Думала - я отправлюсь к дедуле, а ты в библиотеку. Ознакомишься с прессой интересующего нас времени.
   - Не горит! Успею и потом познакомиться. Звони дедуле.
   - Лучше бы письмом предупредить...
   - Спятила! Кто сейчас предупреждает о визите в письменной форме, пусть даже в Англии? Телефон для того и изобрели, чтобы им пользоваться.
   ***
   Вечером, напялив парик и темные очки, я пришла к сестре в гостиницу. Кристина названивала по телефону. В особняке лорда Блэкхилла к телефону подошла не то горничная, не то домоправительница. Кристина представилась дальней родственницей лорда, у которой к нему дело. Оказалось, его светлость пребывает в своей загородной резиденции. Да, у него есть сын, Блэкхилл-младший, живет отдельно. Нет, ни его телефона, ни телефона загородной резиденции лорда она сообщить не имеет права и просит ее извинить.
   - Нет так нет! - проворчала Кристина и опять набрала номер справочной. Я сидела и терпеливо ждала.
   Домработница Блэкхилла-юниора была не столь сдержанна. Сообщила, что хозяин на работе, вернется вечером, часиков в восемь, а может, и позже. Кристина опять информировала, что она дальняя родственница, но называть себя не стала. Все равно фамилия им ни о чем не скажет, вряд ли лондонская родня слышала о Нуармонах, а тем более о каких-то Езерских. Ну ладно, айда в библиотеку...
   ***
   Алмазный скандал разразился в 1858 году, это мы знали. Значит, нужны газеты этого года. И очень скоро выяснилось, что можно было ограничиться газетами только за один месяц, к сожалению, последний. Газеты за одиннадцать месяцев мы просмотрели без толку. И лишь в декабре появилась первая заметка - о похищении драгоценностей в Индии. Написана она была каким-то врагом Восточно-Индийской Компании, ибо автор в завуалированной форме, между строк, охаивал сотрудников этой компании. И у читателя создавалось твердое убеждение в том, что сотрудники компании - сплошь воры и мошенники, от которых ничего хорошего и ждать не приходится. Заинтересованные, мы ожидали продолжения, но, к сожалению, было уже поздно и библиотека закрывалась. Мы не унывали, ведь у нас еще были шансы этим же вечером заловить кузена Блэкхилла.