Хмелевская Иоанна. Убийственное меню

   Впрочем, вряд ли ей самой такое в голову пришло. Ладно, до фейерверка сама додумалась, но чтобы разбить светильник!..
   Работалось Иоле с трудом, мысли были заняты другим. Известно, что за бриджем настоящий картежник невольно проявляет свою истинную натуру. Какое бы игрок ни демонстрировал равнодушие, человек умный и наблюдательный может многое заметить. Один из немцев оказался, например, злобным ничтожеством, другой - добродушным растяпой, из одного датчанина так и перло высокомерие, из другого - скупость. Англичанин ожесточился и замкнулся в себе, швед явно искал ссоры, американец же никак не мог скрыть азарта, хотя и очень старался. А вот Вольский...
   Вольский проявил только положительные качества! Был внимателен к гостям. Ну, допустим, сумел так отлично притвориться, однако при этом играл блестяще и неоднократно выигрывал! И непрестанно шутил, причем юмор его был самой высокой пробы. С партнерами был неизменно вежлив и уступчив, в зародыше гасил возможные конфликты. Короче, успевал следить за всем, весь вечер поддерживал приятную атмосферу. Иоле казалось, что она хорошо знает своего шефа, а вот поди ж ты, таких черт характера она в нем и предположить не могла.
   Допустим, при всем этом он еще и актер отличный, и чрезвычайно заинтересован в контракте, но бридж руководствуется своими законами, и шило из мешка непременно вылезет. А из Вольского не вылезли ни скупость, ни самомнение, ни всепоглощающий эгоизм - главные черты характера того Вольского, которого до сих пор знала переводчица. Куда девались его вспыльчивость и нетерпимость?
   Нет, самой во всем этом не разобраться, неплохо бы поговорить со своим братом и племянницей шефа.
   Это удалось сделать только вечером, и то наполовину. Отловила лишь Конрада.
   - Знаешь, - раздраженно сказала Иола брату, когда тот приехал к ней в восьмом часу, - дома Вольский совсем не такой, как на работе. Нет, не то... Вел себя не так, как я ждала, судя по поведению на работе. Нет, опять не то... Слушай, может, жена его не такая дура, какой кажется, может, нарочно играет роль полной кретинки? Короче - ничего не понимаю!
   Конрад с интересом наблюдал, как сестра нервно готовит кофе.
   - А я-то думал, что, оказавшись в доме шефа, ты во многом сумеешь разобраться. Обстановка там и в самом деле непростая.
   - Наоборот! - почти выкрикнула Иола. - Все мои прежние представления о шефе летят к черту! И теперь я не знаю, что о нем думать.
   - А тебе обязательно надо о нем думать?
   Иола спохватилась. Следует вести себя осторожнее, ее братишка всегда отличался сообразительностью, а знать о ее матримониальных планах ему совсем ни к чему.
   - Ну как ты не понимаешь? - уже спокойней заговорила она. - Я ведь во многом завишу от него. На нем всегда заработаешь намного больше в единицу времени.
   - Не понял.
   - Работа короткая, но интенсивная, выкладываешься до конца, зато намного больше платит, чем другие за долгую и спокойную. Каждая работа для Вольского - это солидная финансовая инъекция. В принципе, я могла бы отказаться от других предложений, с избытком хватило бы на жизнь, но боюсь рисковать. Очень уж несимпатичные черты в нем проявляются, притом весьма часто. И вот теперь я пришла к выводу, что не знаю человека.
   - Тогда лучше поговори с Юстиной. А сахар где? Я ведь вижу Вольского в основном снаружи, а она, так сказать, изнутри, причем знает его давно. Но в его прочной платежеспособности я уверен, в этом отношении можешь не беспокоиться.
   Конрад не собирался делиться с сестрой доверительной информацией, полученной от Юстинки, обещал ей молчать, значит, будет молчать. Пусть Юстинка сама решает, о чем следует знать его сестре.
   Иола опять раздраженно заговорила:
   - Единственное, о чем мне удалось узнать, попав в дом шефа, - это о причине его неимоверной толщины. Да на такой жратве кого угодно разнесет. Жена-то полная идиотка, а какой кулинарный талант! Теперь же я стала сомневаться, вдруг не идиотка? А все из-за светильника.
   - А светильник тут при чем?
   Пришлось Иоле рассказать.
   - Так, говоришь, Вольский тебя удивил?
   - Колоссально. Я ведь отлично знаю, зачем он устраивал свой бридж. Кстати, играет он отлично и проявляет исключительное благородство по отношению к партнерам. Так вот, это меня тоже оглушило. Уж мне ли не знать, как он ведет себя в делах? Такого "благородства" врагу не пожелаю. А ты, вместо того чтобы помочь, молчишь как пень. Ничего не посоветуешь.
   - Как же ничего? Советую поговорить с Юстиной.
   - Поговорю. Как ее отловить?
   - Просто позвони им домой, она уже должна вернуться с занятий.
   - Ты с ума сошел! А вдруг трубку поднимет Вольский?
   - Не поднимет. Сейчас его нет дома.
   - Так его жена начнет подслушивать наш разговор.
   - А тебя никто за язык не тянет и не заставляет представляться полным именем и фамилией. Скажи просто - сестра Конрада.
   Раздосадованная, что из Конрада ничего конкретного не вытянула, Иола выпроводила братца и взялась за телефон. У Конрада тоже были свои планы. Поскольку вечер свободный - Вольский оставлен в казино отеля "Мариотт" под опекой сменщика, - Конрад решил самостоятельно, частным образом, посетить казино. Вчера, в воскресенье, он добрался до конца своего диплома и заслужил отдых. Для себя Конрад выбрал казино во Дворце культуры.
   * * *
   Для Марины вечер понедельника выдался на редкость неудачным.
   Вернувшись из города с покупками, она узнала от домработницы, что опять звонил тот самый таинственный Крупник. На раз Хелена заставила его четко повторить свой номер телефона и записала. Запись с телефоном оставила на столе в кабинете Кароля и дверь закрыла как можно крепче, чтобы Пуфик опять не набезобразничал.
   Чрезвычайно заинтригованная Марина немедленно отправилась звонить. Дозвонилась сразу же.
   - Разрешите представиться, моя фамилия Крупяж, - услышала она в труби незнакомый голос. - Я звонил, потому пани должна быть в курсе таких вещей. Уж не знаю, в чем дело, возможно, пан Вольский слишком легкомысленный или еще что, но у него намедни чуть не украли машину. Был большой шум.
   У Марины перехватило дыхание. С трудом она уточнила:
   - Намедни - это когда?
   - В субботу. Выходит, пани ничего слыхала? Так я и думал.
   - Ничего, ни словечка! Расскажите!
   - Минутку, не надо торопиться. Я, конечно, расскажу, но за информацию мне премия положена, согласны?
   Новость потрясла Марину, и все же она сумела подумать сразу о многом. Ну, во-первых, наконец-то зашевелились эти лентяи-угонщики. Во-вторых, она уже платит детективному агентству, с какой стати ей еще платить за информацию? В-третьих, все равно заплатит любую цену, лишь бы узнать, как все было. И в-четвертых, Кароль вот-вот вернется и застукает ее на самом интересном месте. К тому же некоторые блюда пора заправить, это она всегда делала сама.
   - И что тогда? - с трудом выдавила она. Самой что-то предложить просто не было сил.
   Оборотистый Крупяж наверняка заранее все продумал.
   - К пяти я подъеду на Медвежью, знаете, там свободный участок? Пани пешком доберется, два шага. Буду ждать в машине полчаса. Обычный большой "Фиат", голубой. До встречи!
   И отключился, а Марина осталась сидеть с судорожно зажатой в руке трубкой. Хорошо, что из кухни ее позвала кухарка. Для пыз уже все было готово - и тесто из сырого картофеля, и фарш из чечевицы, но Марина должна была сама попробовать и всыпать приправы. И заправить салат, и на сырник взглянуть.
   Готовкой Марина занималась автоматически, руки сами делали что положено, в голове же опять теснились большие надежды. Наконец-то попытались увести "ягуар"! Не увели, машина по-прежнему у Кароля, но ведь на этом не угомонятся. И будут мстить этому подлецу, угонщики всегда мстят. Значит, она выбрала правильный путь, только почему же и Кароль, и машина ничуть не пострадали? И почему сыщик, которому она платит немалые деньги, не соизволил ее проинформировать о попытке похищения? А может, они уже начали мстить, может, пызы и есть будет некому...
   Кароль, как по заказу, приехал в тот момент, когда пызы всплыли и можно было их вынимать. И уже с порога весело объявил, что пахнет чем-то волшебным. Конечно, Марина с трудом удерживалась от расспросов, но все-таки, стиснув зубы, молчала, ведь если муж сам не расскажет, она не имеет права знать о попытке угона. И так боялась проговориться, что все крепче сжимала зубы и ни слова не промолвила, благодаря чему муж мог спокойно пообедать, чему был немало удивлен. И жена вроде бы не надутая, не обиженная, а просто чуть взволнованна. Наверное купила себе что-то на сэкономленные на пызах деньги и теперь помалкивает. Не сотовый конечно, слишком для нее дорого, на него так просто не сэкономишь. Ладно, подарит ей телефон, заслужила!
   Вина Кароль выпил мало, значит, собирался еще выезжать вечером. После обеда отправился в кабинет отдохнуть.
   У Марины от стискивания зубов онемела челюсть. Что бы муж ни делал, она решила ровно в пять выйти из дома. Больше терпеть не было сил. Даже если он в своем кабинете врастет в пол, пустит корни и расцветет пышным цветом!
   Багажник "ягуара" исчез из ее поля зрения на повороте улицы в пять минут шестого. Через десять минут, пыхтя и отдуваясь, она подошла к голубому "фиату", припарковавшемуся на ничейном участке в конце Медвежьей улицы.
   При виде ее из машины вышел средних размеров худощавый мужчина и предупредительно распахнул дверцу со стороны пассажира. Марина села.
   Разговор сразу принял сугубо деловой характер.
   - Я, шановная пани, о разных людях забочусь, - заявил Крупяж непонятно, но решительно. - Частным образом этим занимаюсь, сам по себе, опять же, доход мне приносит. Пан Вольский, похоже, слишком уж храбрый, а ведь не все его любят. А у женщины ума побольше, жена о муже обязана позаботиться, если сам не может, и должна знать, что там висит над ее мужем. Но если пани не хочет, не надо.
   - Кто сказал, что не хочу? - возмутилась Марина, полностью разделяя мнение этого типа относительно женского ума. Она даже пожалела, что не его наняла для слежки за Каролем.
   - А раз пани хочет, то надо платить, я на это живу.
   - Сколько?
   - Да пустяк. Три сотни. Заранее.
   Марина без возражений вынула портмоне и уже хотела вручить Крупяжу три сотенные банкноты, да задержала руку:
   - А если я пану отдам денежки, а пан мне ничего не скажет?
   - Ну, знаете! Тогда моему бизнесу конец. Я не говорю уже о том, что пани не захочет больше иметь со мной дела, так наверняка еще всем расскажет, чтобы сторонились меня, как холеры какой.
   Аргумент был весомым, и Марина без колебаний вручила деньги информатору.
   О случившемся на стоянке у ипподрома она узнала во всех подробностях. У Кароля как пить дать украли бы "ягуар", если б черт не принес какого-то алкаша. Хороши знакомства у угонщиков, что они себе позволяют? Нет, она всегда считала - безответственный народ эти ворюги, честному человеку нельзя на них полагаться. А почем Кароль не помчался грудью отстаивать свое имущество? Почему никто не кинулся к нему с криком? Глядишь, и пострадал бы.
   Крупяж, конфиденциально понизив голос, и это пояснил:
   - Так ведь никто и не подумал, что они на "ягуар" нацелились. Делали вид, что их "тойота" интересует. Но мой глаз алмаз! Я уж не первый раз наблюдал, как они кругами вокруг "ягуара" ходят. И очень советую пани внимательнее следить за домом, от таких всего можно ожидать, а сигнализация их не остановит. И в гараж забраться пара пустяков, машину уведут без шума, вы и глазом моргнуть не успеете.
   Без шума! Нет, Марина без шума не хотела, наоборот, они должны поднять такой шум, чтобы Кароль проснулся и выскочил отстаивать свою собственность.
   - Надо предостеречь мужа.
   - А я о чем? Непременно. А то когда другие пытаются, он только смеется в ответ. Дескать, машина застрахована, не о чем беспокоиться.
   Горечь, прозвучавшая в словах Крупяжа, говорила сама за себя. Наверняка Кароль не стремился получить информацию, за которую надо дорого платить.
   Лишь вернувшись домой, Марина осознала свое поражение. Столько потратила труда и денег, напустила на мужа воров, на бегах появилась просто уникальная возможность - и все впустую! Попыталась лично отравить Кароля, и что же? Все отравились, кроме этого бегемота. Сделала попытку застрелить и тоже неудачно. Может, не стоило с ним церемониться, надо было сразу топором действовать, но как же тогда алиби? Он обязан умереть подальше от дома. Кстати, а где он сейчас?
   И она бросилась к телефону в кабинет.
   - Минуту назад пан Вольский вошел в казино "Мариотт", - информировал Конрад.
   - Минуту назад? - вскинулась Марина. - А что он делал до того? Из дома уехал уже давно.
   - По дороге он зашел в оружейный магазин.
   - Зачем?
   - Этого я не знаю, но вышел он из магазина с зонтом.
   Марина онемела. При словах "оружейный магазин" она успела подумать, что муж тоже решил приобрести огнестрельное оружие. Зонтик сбивал с толку.
   - Кароль купил у оружейника зонтик? - недоверчиво переспросила она.
   Конрад любил точность.
   - Не знаю, может, одолжил. Во всяком случае, вошел без зонтика, а вышел с ним. Я это видел своими глазами.
   - Какой зонтик?
   - Длинный, черный, явно не складной.
   Марина опять помолчала, переваривая услышанное. Информация ее ошарашила. У Кароля были зонтики, складные, и даже автоматы. Целых три штуки. Зачем ему еще?
   - И сейчас он в "Мариотте"?
   - Именно! - подтвердил Конрад, который только что узнал об этом от своего сменщика. - С кем-то в данный момент разговаривает. Оба сидят за столиком в кафе. Собеседник явно взволнован, пан Вольский спокоен.
   - О боже, боже! - в полном отчаянии выдохнула Марина и положила трубку.
   Непонятно почему, но зонтик ее добил окончательно... С Каролем ей не справиться, теперь ясно. Сотовый телефон он ей не купил - и не купит, тоже ясно. Ничего не купит! А тут еще и пожаловаться некому, Юстины нет дома, впрочем, ей она тоже не может пожаловаться. Все надо переживать в своем сердце. О боже, боже! Больше она не вынесет.
   Несчастная женщина так ослабела от огорчений, что понадобилось срочно подкрепиться. Подогревать остывшие пызы не хотелось. Ага, в холодильнике остался кусок заливного из утки. С майонезом. И откупорить бутылку красного вина...
   При виде хозяйки, попеременно шмыгающей носом, всхлипывающей и поглощающей изрядные куски утки с майонезом, Хелена позволила себе деликатно заметить:
   - Так плакать за едой человеку вредно. Пани сообщили что-то нехорошее?
   - Чуть не увели машину Кароля, - прорыдала хозяйка.
   - Так не увели же?
   - Не увели. Он даже и не знал, что собираются. Даже не заметил!
   - Значит, радоваться надо. И пусть уж пани перестанет переживать из-за пана Кароля и столько есть. Или переживать, или есть. Вино пусть будет, вроде от него настроение улучшается, а со стола я убрала...
   Марина подчинилась осторожному нажиму и перешла в гостиную. Вторую бутылку откупорила. Потом как-то сами собой под руку попались соленые палочки из слоеного теста. Потом подвернулся коньяк и кофейные шоколадки.
   К восьми вечера Марина была уже готова, поскольку с самого начала действовала в хорошем темпе. Столько несчастий на бедную голову! И на базаре всучили не то оружие, и детектив не счел нужным сообщить ей о попытке угона, а она забыла его за это отругать. Кароль мог себе позволить заходить в оружейные лавки, а она не могла! Боже, боже, если бы у нее были свои деньги!
   Все, абсолютно все ополчились против нее.
   Коньяк в сочетании с красным вином вдруг настроил ее на воинственный лад. Мало того что Кароль и без того богат, он позволяет себе еще выигрывать в казино и на ипподроме. А она что, хуже? Она что, не человек? У сороки из-под хвоста выпала? Почему бы и ей не играть?
   "Мариотт" исключается, раз там сейчас Кароль. Расплывчато замаячил Дворец культуры.
   Поскольку ключи от машины никак не находились, пришлось вызывать такси.
   * * *
   У ворот своего дома Юстина увидела такси. Впрочем, какое ей дело, приехали наверняка не к ней, а у нее свои проблемы.
   До дома ее подвез Петр. Тот самый старшекурсник, покоривший сердца всех студенток, в том числе и Юстинкино. Занятый своими проблемами, главным образом взаимоотношениями с женой (дурак Петр женился на первом курсе), он не обращал на нее никакого внимания. А тут вдруг сам подошел после консультации правоведа и предложил отвезти домой. Был не похож на себя, весь лучился радостью, куда девалось прежнее уныние? По дороге выяснилось надо было излить душу. Оказывается, встретил женщину своей мечты, она отвечает ему взаимностью, хорошо, что успел развестись, но каких нервов это стоило, и зачем вообще было жениться так рано? Он знает - Юстинка к нему хорошо относится, всегда хорошо относилась, она его поймет, а ем надо с кем-то поделиться своим счастьем.
   Юстинка уже привыкла к тому, что все друзья, приятели, подруги и просто знакомые изливали ей душу, и не дрогнула, услышав признание Петра. Ей даже удалось скрыть предательскую дрожь в голосе и не выдать себя. А тут какие-то гости, черт бы их побрал, ей бы забиться в свою нору и в одиночестве пережить еще одно разочарование.
   Поблагодарив Петра, она уже собиралась с ним распрощаться, но замерла. Из дома вышла тетка. Нет, "вышла" - не то слово. Тетка протиснулась в дверь, захлопнув ее за собой с таким размахом, что дом затрясся, и сплыла по ступенькам. До калитки добиралась переменным аллюром, то трусцой, то короткими, нервными перебежками. Хорошо, что дверца такси была открыта, она бы ее вырвала напрочь. И повалилась на сиденье рядом с водителем.
   - Подожди! - торопливо попросила Юстина Петра. - Если можешь... ты ведь все равно едешь в центр? Пожалуйста, давай проследим за такси. Ладно?
   Петр был не из тех, кто слепо следует желаниям дамы.
   - Следить за такси? Зачем?
   - Хочу знать, куда поехала тетка. Может понадобиться моя помощь. Похоже, она в таком состоянии...
   Не стоило вводить Петра в курс их семейных проблем. Юстина знала его достаточно хорошо, сейчас непременно посоветует оставить тетку в покое, разумеется, из самых лучших побуждений: руководствуясь правами человека или заботясь о ней же, Юстине.
   - Долго рассказывать, это наша семейная тайна, просто мне надо будет в подходящий момент тактично помочь тете, учитывая ее состояние... здоровья.
   Этот аргумент Петр мог понять. Юстина выскочила из машины и перебросила во двор свой рюкзачок с учебниками, на всякий случай освободившись от лишней тяжести, потом села рядом с Петром, и они поехали следом за такси.
   * * *
   А Каролю в "Мариотте" приходилось несладко. Его отловил Ромек Матушевич и замучил разговорами о своем разводе.
   Жена оказалась очень предусмотрительной особой, не поверила в официальную отписку об имущественном положении мужа, потребовала для детей дополнительной дотации. К тому же никак не удавалось возложить на нее вину за то, что их брак распался. Супруга не давала согласия на развод, не собиралась брать вину на себя, но это еще не самое плохое. Выяснилось, что после многих лет совместной жизни и при наличии детей он обязан при разводе обеспечить ей такой же жизненный уровень, как и до сих пор. Просто бросить ее - не мог, выгнать из дому - не мог, проще самому сбежать. Он не хотел никакого раздела имущества, не знал, как тут выкрутиться, и требовал советов от Кароля. Да и, кажется, уже сомневался, нужен ли ему этот развод. Менять одну прохиндейскую бабу на другую, не менее прохиндейскую, не имеет смысла. Где логика? Правда, другая помоложе и покрасивее.
   - Оседлает она тебя, - пробурчал Кароль.
   - Мне не привыкать, я и так жизнь провел в упряжке, - с горечью заметил Ромек.
   Нытье Матушевича уже порядком доело Вольскому, единственное утешение у него самого таких проблем с Мариной не было. При желании он мог развестись с ней запросто. Конечно, пришлось бы отстегнуть ей большой кус, раз уж надо обеспечить прежний уровень жизни. А кроме того...
   Этих "кроме" набралось так много, что решительно не хотелось думать о них. Особенно сейчас, когда хотелось играть. Кароль чувствовал в себе соответствующее настроение, а играть надо только так, с подъемом. Матушевич же пиявкой присосался к нему, потащился за Вольским и к автоматам, и за стол с рулеткой. Пришлось спасаться от него бегством. Кароль придумал, что ему пора на деловую встречу, и покинул "Мариотт" с Матушевичем. "Виктория" или Дворец культуры? Дворец культуры как-то больше привлекал.
   Туда он и направился.
   * * *
   До прибежища порока Марина добралась в крайней степени опьянения. На лестнице, ведущей вниз, ко входу в казино, пришлось сделать остановку на первой же ступеньке.
   Там ее и увидел Конрад, который как раз подъехал ко Дворцу культуры. Поскольку Марина являлась клиенткой их агентства, он чувствовал себя обязанным помочь ей. Правда, в данный момент Конрад был не при исполнении, но нельзя же не оказать помощи женщине. Вот только что лучше сделать: проводить в казино или отвезти домой?
   Тут Марина предприняла попытку форсировать вторую ступеньку, спустила одну ногу и пошатнулась. Мужской инстинкт заставил парня поддержать падающую женщину.
   Несмотря на свое состояние, Марина узнала агента.
   - А, п-пан... Т-т-такая лестница... неровная...
   - В самом деле, - согласился Конрад. - Разрешите, я помогу.
   Но Марина неожиданно бухнулась на ступеньку, недовольно ворча:
   - Лес-с-стница. С-с-скользкая... такая!
   И двинулась вниз, методом стаккато перемещая со ступеньки на ступеньку сначала мощную задницу, а за ней и прочее туловище. Два служащих казино задумчиво следили за ее спуском.
   Конрад растерялся. Теперь, даже ее бы и захотел, бросать клиентку на произвол судьбы нельзя - она его узнала. Что и делать? Она ведь себя компрометирует, счастье еще, что на лестнице никого нет.
   Обогнав Марину, он преградил ей дорогу и нагнулся, пытаясь снова взять ее под руку.
   - П-п-противная лестница, с-с-скольз-кая лестница, - твердила свое Марина.
   Момент Конрад выбрал неудачно. С удвоенной силой толстуха ринулась вниз, протянувший руки Конрад промахнулся и с размаху шлепнулся на лестницу рядом со своей клиенткой. Сзади раздался какой-то подозрительный треск.
   Один из охранников казино решил все же предупредить начальство о приближении "дамы со странностями". Ее сопровождает вроде бы нормальный парень, но, похоже, не в состоянии с ней справиться.
   Но в ситуацию охранники не вмешивались, им и не то еще приходилось видеть.
   И тут подоспела встревоженная Юстина.
   Отстала она по вине законопослушного Петра, который не мог остановить машину в неположенном месте и долго искал стоянку, а потом без особого энтузиазма поинтересовался, нуждается ли еще девушка в его помощи. Поскольку невооруженным глазом было видно, что просьба о помощи до смерти напугает его, девушка ответила отрицательно. Петр с облегчением вздохнул и еще больше проникся к Юстине.
   Перед девушкой открылась странная картина: тетка и Конрад сидели на одной ступеньке, рядышком. Езус-Мария, что это значит?
   Конрад поднялся, и первое, что он сделал, - ощупал свой тыл. Вроде бы воспитанный молодой человек, находится у входа в дорогое заведение - и такая выходка!
   А воспитанный молодой человек между тем убедился в худших своих предположениях: брюки сзади лопнули по шву.
   Марина же плюхнулась на следующую ступеньку, потом на другую - своими ловкими перемещениями она явно наслаждалась. Конрад снова нагнулся, чтобы поднять ее, тут же стремительно распрямился, развернулся, пятясь, спустился на пару ступенек, решительно подхватил Марину и поставил ее на ноги. Юстина видела, что он с трудов удерживает тушу тетки.
   До конца пути оставалось еще несколько ступеней, и было ясно, что Конрад преисполнен решимости сопроводить Марину до финиша. Правда, сомнительно, что в таком состоянии ее впустят в казино. Но Юстина понимала, почему Конрад транспортирует тетку вниз, а не вверх: тащить вниз массивную бабу было куда как легче.
   Сойдя с последней ступеньки, Марина покачнулась и решительно направилась в дебри притона. Правда, помещение двоилось перед ее глазами, но эту помеху она устранила легко: прикрыла один глаз. Конрад не знал за что хвататься - то ли за свои лопнувшие штаны, то ли за Марину, которая танком перла в казино.
   Наблюдавшая за ними Юстина никак не могла взять в толк, чего ради Конрад семенит по-тараканьи, словно ему связали ноги в коленях.
   А тут и Конрад наконец увидел девушку, и его затопили противоречивые чувства: счастье и облегчение мешались с отчаянием. С одной стороны, вдвоем они как-нибудь справятся с этой жирной гангреной, но с другой - прореха-то все увеличивалась. Лучше бы весь мир видел его в этом дурацком положении, только не Юстина!
   Не сказав ни слова, девушка подхватила тетку под другую руку. Марина даже не заметила этого.
   - Я п-п-пришла играть, - твердила она, - и б-б-буду играть!
   Через несколько шагов она узнала племянницу.
   - А, в-вот и ты! Но ведь т-т-тебя не б-б-было? А т-теперь целых д-две!
   - Да, меня не было, а теперь я пришла, но только одна.