Страница:
Войтек тоже как-то раз участвовал в лобовом столкновении и тоже уцелел, потому что сразу вылетел. А если бы он сидел с пристёгнутыми ремнями?!
Я уж не говорю о сотнях случаев, когда люди заживо сгорали или тонули, и все только потому, что не успевали расстегнуть эти проклятые ремни. В двух дорожно-транспортных происшествиях, в которые я сама лично угодила, ремни никакого значения не имели, потому что я и без ремней, и с ними все одно схлопотала бы по башке куском кузова и выбила коленом рычаг переключения скоростей. А недавно мне рассказали о катастрофе, в которой уцелел только один человек, который не был пристегнут ремнями и сразу вывалился наружу.
Случалось и наоборот, не буду скрывать. Алиция ухитрилась на вспаханном поле перевернуть свой «вольво» вверх колёсами. И машина, и пассажирка повисли вниз головой — и только. Её удержали ремни. Мой отец, если бы не пристегнулся, наверняка выбил бы головой лобовое стекло. Мацек с Анкой и Агатой, возвращаясь из Дании, разогнались, их страшно •занесло на немецкой брусчатке, и выбор у них был между лобовым столкновением или канавой. Они предпочли канаву. Ремни удержали их в сантиметре от приборной доски…
Но все-таки с пристёгнутым ремнём вести машину страшно неудобно: они ограничивают свободу движений, придавливают шею, душат. Правда, случалось мне ездить и в удобных ремнях безопасности — в Канаде. Их просто не чувствуешь. А сейчас у меня как раз неудобные ремни, и я их пристёгивать не буду. Очень надеюсь, что ГАИ этих слов не прочтёт.
Настаиваю, что в этом вопросе не должно быть категорических запретов, только рекомендации, к тому же следовать им водитель должен по своему усмотрению. Насчёт собственной жизни человек вправе решать сам. В конце концов, у него даже возникают какие-то предчувствия. Никто не может гарантировать, что в ремнях безопасности ему ехать надёжнее. А если отправишься к праотцам в ремнях безопасности, кто возьмёт на себя за это ответственность?
Возможно, этот вопрос рассмотрят серьёзнее, когда в высокоцивилизованных странах ещё энное число людей утонет, сгорит или будет раздавлено в кашу в ремнях безопасности…
Расстояние было настолько мизерным, что нечего было и мечтать об использовании фургона для перевозки мебели. Кроме того, никакой доставки магазином не предусматривалось, а машинка почему-то сама идти домой не захотела. Мало того, меня ещё и предупредили, что у них временно закончились гарантийные талоны и инструкции к этим машинам. Поступят, мол, через несколько дней. Я согласилась взять документацию попозже и занялась актуальной проблемой доставки.
При покупке машины меня сопровождал Мацек, муж Анки, который работает таксистом. В такси эта сволочь — машина, а не Мацек — не помещалась. В результате мы перевезли се на багажной тележке, принадлежащей магазину, с тележки она соскальзывала на каждом шагу, а помогал нам парень, который подрабатывает в магазине грузчиком. Мы с Мацеком вдвоём втащили стиральную машину по лестнице и сунули её в ванную.
После чего началась классная свистопляска. Документы все никак не привозили в магазин, и я решила их все-таки раздобыть. Через три дня гарантийный талон я кое-как выцарапала, но инструкции по-прежнему не было.
Эту итальянскую машину мне установил сосед — по картинкам, подписи к которым были на французском. Пока на том дело и кончилось, поскольку из итальянского текста я уразумела лишь то, что на « Г» начинается отжим белья. Поди догадайся, для чего служат всякие там кнопочки и рычажочки, если даже не можешь сообразить, как этот агрегат включается.
После четвёртого визита в магазин, видя совершённую беспомощность директорши в технических вопросах, поскольку все рабочие часы она проводила с телефонной трубкой в руке, я попросила её дать мне номер телефона, по которому можно допроситься этих самых инструкций. Улажу дело без посторонней помощи. Директриса обрадовалась и охотно воспользовалась моей инициативой.
Длилось это неделю. Меня по очереди отсылали в разные организации, названий которых я уже не помню, и скандалы я вообще-то устраивала жёнам высокопоставленных мужей, поскольку самих мужей — руководителей организаций — нигде нельзя было застать.
— Прекрасно понимаю, что вы тут совершенно ни при чем ни с какого боку, — говорила я каждой из них. — Но вашего уважаемого супруга я нигде не могу застать, а вы его все-таки видите. Поэтому будь те добры рикошетом передать ему все то, что я вам сейчас скажу.
После чего я переставала быть вежливой. Дамы подобного натиска не выдерживали, и в конце концов мне удалось связаться с каким-то торгом, который ведал импортом. И там оказалось, что, во-первых, таких стиральных машин в Польшу поставили всего четыре штуки, во-вторых, инструкции на польском языке вообще нет, зато есть очень обширная по-немецки.
Я без обиняков высказала своё мнение по поводу такой организации импорта и потребовала, чтобы для меня сделали ксерокопию этого немецкого шедевра. Не всей инструкции, я её пролистала, лишь шести страниц. Очень смущённая сотрудница, которой это самостоятельно в голову не пришло, схватила указанные шесть страниц и помчалась делать ксерокс. Я уселась на стул и вежливо поинтересовалась, можно ли закурить.
— Тут не курят, — буркнул мне в ответ сидящий у соседнего стола раздолбай.
И тут я взвилась на дыбы.
— В таком случае придётся закурить, — заявила я голосом ядовитой гадюки. — Я сюда не ради удовольствия пришла, даже не по доброй воле, а потому, что вы меня собственной халатностью вынудили. Вы не выполняете своих элементарных обязанностей в отношении клиента, из-за вас я теряю время, силы и здоровье. И сейчас не мне будет плохо, а вам. Не надо было до этого доводить.
Я закурила, тип сделал вид, что этого не видит, я же мстительно решила, что буду курить одну за другой, одну за другой… Увы, месть не состоялась, не успела я до половины выкурить первую сигарету, как вернулась служащая с ксерокопией.
Я готова была уже снять трубку и обратиться за помощью к Алиции, но тут, к счастью, пришёл мой ребёнок и перевёл мне, что требовалось. И я решила устроить торжественную стирку.
Напихала в машину всякого грязного белья и как следует закрыла круглое окошечко, помня страшную сцену в Копенгагене много лет назад, которой сама была свидетелем. Молодая пара, парень и девушка, стирали бельё в городской прачечной и решили, видимо, добавить ещё какую-то вещь, словом, открыли окошечко, когда машина уже работала. Потом клиенты ждали по стеночкам или за порогом, пока страшно смущённая пара собирала воду с пола тряпками, губками и стаканчиками для кофе из автомата.
Закрыла я окошечко, поставила на нужную букву и включила. Спустя короткое время машина зарычала. Тут я сообразила, что краны-то я не открыла, и кинулась отвёртывать их, ломая пальцы. Вытерев пот со лба, я с облегчением вздохнула и тут вспомнила, что не насыпала порошка. Я схватилась за коробку, она оказалась нераспечатанной, я раздирала её чуть ли не зубами, в отсеке для моющих средств уже бурлила вода, так что порошок я сыпала как попало, не разбирая ни количества, ни качества. Руки у меня тряслись. Я решила передохнуть и ушла в кухню.
Через несколько минут меня разобрало любопытство, и я вернулась в ванную. И правильно сделала. Весь пол уже был залит: я забыла сунуть в унитаз сливной шланг. С перепугу я воткнула шланг куда надо, вытерла пол и постояла секунду в дверях, присматриваясь к этому сложному устройству. Работало оно как надо, из шланга не текло. Мне захотелось использовать унитаз по прямому назначению. Я вынула шланг. Именно в этот момент из него хлынул поток грязной мыльной воды.
Должна признаться, что никогда в жизни у меня не было такого чистого пола в ванной. Я вытерла его досуха и больше не отваживалась вынимать шланг.
При очередной стирке мне показалось, что я все сделала по науке. Включив машину, я снова отправилась в кухню, не то позавтракать, не то пообедать, скорее пообедать, поскольку время, как сейчас помню, шло к вечеру. Спустя некоторое время ко мне в дверь позвонили. Это был сосед снизу, который в страшном огорчении спросил, не текут ли у меня батареи центрального отопления в прихожей, потому что у них капает с потолка. Я удивилась, и мы с ним вместе осмотрели мои трубы, совершенно сухие, точно пустыня Сахара. Я, как бывший строитель, утешила соседа, что лопнули трубы в перекрытиях, и теперь сантехники раскурочат у него потолок; короче, весёлая жизнь ему обеспечена. Сосед, тяжело вздохнув, ушёл, а я направилась в ванную без малейших дурных предчувствий.
Вода в ванной уже стояла по щиколотку. Разумеется, я снова забыла сунуть шланг в унитаз. Полведра вытекло наружу и просочилось в прихожую — дом строили так, что полы в нем с наклоном. В первую секунду, под влиянием глубокого раскаяния, я хотела было заверить соседей, что все в порядке, но, убирая моря разливанные, подумала, что не обязательно афишировать на весь мир собственную глупость. У соседей и так скоро все высохнет, потому что отопление работает, люди увидят, что течь перестало, и обрадуются.
На том мои дурацкие эксперименты со стиральной машиной закончились, хотя я рассказывала не для того, чтобы лишний раз продемонстрировать свою тупость, а хотела подчеркнуть, как у нас уважают права потребителей, да и прочие права…
Форменный идиотизм процветает по всей стране и во всех областях. Тысячи глупостей, которыми отличался минувший государственный строй, вовсе не исчезли, потому что их никто не упразднял, а различные законодательные органы заняты решением столь важных вопросов, как собственные квартиры, зарплаты, когти орла в гербе и запрет абортов.
Ну, насчёт абортов у меня есть своё, с давних пор устоявшееся мнение. И тут меня никто не переубедит. По этому вопросу говорить и принимать решения имеют право только женщины. Могу даже объяснить почему. Потому, что за всю историю человечества пока не было случая, чтобы хоть один мужчина умер родами. Неужели никто не задумается над этим фактом? А надо бы…
Ехали мы втроём, Роберт, Марек и я, в туристическо-познавательных целях, и наткнулись на огромное стадо верблюдов. Зрелище показалось нам необыкновенно экзотическим. Роберт остановил машину, мы вышли, а дело происходило, естественно, в Алжире.
Сперва нас заинтересовало, что же такое они едят, ведь вокруг простиралась сплошь одна засохшая глина. Потом какой-то одинокий верблюд направился к шоссе, и Роберт ни в коем случае не хотел уезжать: появился шанс, что мы верблюду не понравимся и он вздумает нас оплевать. Моё же чадо жаждало увидеть, как эта зверюга плюётся. Мы даже не заметили, что вместе с верблюдом к нам приближается и номад.
Верблюд был далёк от мысли плеваться в путников, зато номад обратился к нам с речью. Роберт уже немного умел говорить по-арабски, но понимал гораздо хуже, а слов номада и вовсе не мог уразуметь. Хотя номад Роберта прекрасно понял.
— Он чего-то от меня хочет, — изрёк мой сын. — Но убейте меня, не пойму, чего именно.
Мы попробовали угостить его сигаретами. Он отказался. Мы пытались дать ему пять динаров. Он с улыбкой отвёл и их. Зато упрямо показывал на кучу тряпок посередь поля. Наконец нам удалось отгадать: он приглашал нас к себе в гости!
Марек, не убирая с лица приятной улыбки, предостерёг нас от подобного визита. Куча тряпья была шатром номада, а в шатре кишмя кишат паразиты, вши, блохи, амёбы и микробы. Не дай Бог, номад ещё примется и угощать нас…
Мы стали жестами объяснять, что страшно спешим, приглашения не приняли и очень дружески с арабом распрощались, что явствует из фотографии в четвёртом томе.
Кстати, я вспомнила ещё одну интересную сцену, которой была свидетелем в нашем варшавском зоопарке. Ивона приехала в Варшаву с Каролиной, и мы отправились в зоопарк, чтобы развлечь ребёнка. За сеткой лежал верблюд, причём так близко, что через ячейки сетки можно было до него дотронуться. Лёжа неподвижно, он смотрел вдаль, ни на кого не обращал внимания и начинал рычать, только когда подходила Ивона. Ей-Богу, он издавал глухое утробное рычание, слегка похожее на собачье, если вообразить себе очень большую и ленивую собаку. Не веря собственным ушам, мы сделали множество попыток, и каждый раз происходило одно и то же. Всматриваясь в пространство, верблюд ни на что не реагировал и рычал только при появлении Ивоны. В конце концов мы решили, что от неё пахло Алжиром, иного объяснения просто на ум не приходит.
А в памяти у меня осталось главное — то есть цветовое несоответствие, расстроившее тогда и меня, и её, а уж какие оказались цветы, безразлично было нам обеим. Очень сожалею о своей ошибке. Склероз крепчал…
Зато в первом томе я забыла описать, что за платье было на мне. Так вот, там, где мы с Лилькой обе стоим на жёрдочках через речку, на мне просто-таки историческое одеяние, переделанное из невыразимо изысканного наряда Люцины, в котором та во время Варшавского восстания шла на Садыбу. Напоминаю, что это было платье, белое в красный горошек, и красный плащик в белый горошек, а из всего этого вышло то, что видать на снимке. Почему не получилось нечто посолиднее, понятия не имею, в конце концов из двух предметов одежды минимум полтора-то уж можно соорудить… Или у изысканного наряда был безумно сложный покрой?
Очень хотелось бы включить сюда ещё одну историю, но я люблю точность и все ждала, когда Мария разыщет то самое моё письмо, где все подробно описано.
Эта история приключилась в Торонто, на Международном писательском конгрессе. Ясное дело, нам обеспечили питание, а шведский стол позволял удовлетворить любые аппетиты. Подошёл какой-то тип с тарелкой, сел со мной рядом, и я взглянула на его тарелку просто так, без какой-либо причины. И челюсти мои парализовало.
Тарелка была большая. Сам тип тоже, но это как раз значения не имеет. Именно содержимое тарелки я очень старательно описала Марии сразу после этой встречи, постаравшись все как следует запомнить. К сожалению, письмо у неё куда-то пропало, что весьма странно, потому что писала я его на фирменном бланке конгресса, и выглядело послание весьма нестандартно. Ну ладно, что пропало, то пропало, попробую перечислить продукты по памяти.
Так вот, гарантирую, что на тарелке было тушёное мясо в соусе, холодные копчёности всех сортов, макароны, картофельный салат, очень сладкий зелёный арбуз, порезанный кубиками, шоколадный юрт со взбитыми сливками, огурчики, яичница и что-то ещё, точно не помню. По краям лежали листочки зеленого салата, оливки и фруктовая смесь. Все было навалено вперемешку, но типу явно было на это наплевать. Он преспокойно слопал подряд все содержимое тарелки. Я долго таращилась на него выпученными глазами, а потом мне пришла в голову одна мысль, и я глянула на его визитку. Ну конечно же, американец!
Уму непостижимо, на что этот народ способен…
Кстати, о Марии.
И тут я допустила две ошибки. Во-первых, я не написала о Мисе. Мне не хотелось этого делать, так как Мися уже умерла, а была она совершённым чудом. Её предыдущая хозяйка покидала страну, и кому-то надо было приютить кошку, в ту пору уже шестилетнюю, со сложившимся характером и привычками. Они с Марией знали и любили друг друга, но взгляды у них различались, из-за чего полгода тянулась война. Мария своё, Мися своё, в конце концов обе пошли на компромисс, но мне всегда казалось, что Мися отстояла больше прав.
Мися была комнатным созданием, на прогулку выходила редко, исключительно на лестничную клетку, из-за солидного возраста она не питала склонностей к чрезмерному своеволию, и все же…
В один прекрасный вечер кошка вышла прогуляться и вернулась явно взволнованная. Она металась по квартире, отчаянно мяукала, лезла к хозяйке, вытворяла разные фортели, явно чего-то добиваясь.
— Ну в чем дело, — в конце концов встревожилась Мария. — Чего ты скандалишь? Что с тобой? Покажи…
Она пыталась осмотреть кошку. Возмущённая и разгневанная Мися вырвалась у неё из рук. В конце концов она успокоилась, но на следующее утро караулила хозяйку возле двери, и, когда Мария выходила из квартиры, чтобы идти на работу, Мися выскочила с ней вместе. Не без труда кошка отодвинула коврик у двери и гордо показала свой трофей. Она поймала мышку!
Удачная охота состоялась накануне вечером, и кошка хотела похвастаться. Она ведь ясно говорила об этом, взволнованная своим успехом, а хозяйка, глупая, как и все человеческие существа, ничего не поняла. Мария опоздала в тот день на работу, ведь Мисю надо было похвалить и поздравить…
Кошка много лет приносила нам радость, отличая порядочного человека от проходимца, обижалась на слишком долгое отсутствие хозяйки, не выносила автомобильных поездок, человеческий язык прекрасно понимала и каждое слово до неё доходило. Был случай, когда я очень напугала Мисю. Читая мою книжку, Мария хохотала во всю мочь. Испуганная столь нечастым явлением Мися влезла ей на грудь и стала заглядывать в рот, безошибочно определив, что именно там находится источник смеха. К сожалению, Мися недавно умерла от старости и болезней.
Вспоминаю ещё, как в Тлене однажды собралась большая компания, поскольку приехали и мои дети, Ежи, Ивона и Каролина. В тот раз Каролина довела всех до форменного бешенства. Стоя на расстоянии нескольких метров от остальных, она ловила рыбу одну за другой. Ни у Марии, ни у Мацека, ни у Ежи поплавок даже не дрогнул!
— Убери отсюда эту мерзкую соплячку!!! — орал мне взбешённый отец ребёнка, а Каролина заходилась от хохота.
Мало того, она ещё и ловила-то рыбу на что попало, клянусь, насаживала на крючок куски колбасы с кулак величиной, они у неё падали с удочки, когда она её закидывала… Не иначе как рыбы поглупели. Мне тогда нелегко досталось, ведь я должна была снимать ей рыбу с крючка, она сама не хотела, говорила, что ей противно. Наловила девчонка столько, что обеспечила нам ужин…
Ха-ха-ха!
Только теперь я вижу, сколько же я всего пропустила, скольких человек даже не упомянула, сколько криминальных сюжетов у меня в запасе, сколько нераскрытых тайн осталось! Хотя бы та девушка из Лодзи…
Это случилось давным-давно, чуть ли не двадцать пять лет назад, срок давности распространяется не только на военные, но и на обычные преступления. Убийца мог бы дать в газетах объявление, назвать свои имя и фамилию, а также адрес, и его не удалось бы привлечь к ответственности по закону.
Дело это я знаю потому, что в своё время его вёл Войтек и потерпел сокрушительное поражение. Была убита шестнадцатилетняя девушка, не какая-нибудь вертихвостка,, единственная дочь состоятельных родителей, серьёзная, прекрасная ученица, добрая, порядочная девушка, всегда избегавшая неподходящих компаний. Произошло это в воскресенье, родители уехали то ли на уик-энд, то ли к родственникам, дочка собиралась куда-то за город с друзьями, дом оставался пустой. По возвращении в воскресенье вечером родители застали в квартире труп дочери.
Расследование установило следующее.
Девушка по неизвестной причине вернулась рано. Может, ей не понравилась поездка, может, она что-то забыла, во всяком случае она оказалась дома около полудня. И не одна. Не установлено, был ли это кто-то из знакомых, которому она сама открыла двери, или кто-то чужой, проникший в дом перед её приходом. Все-таки следствие склонялось к мысли, что человек был знакомый; кто-то из числа её друзей сделал себе ключи и в отсутствие хозяев решил обокрасть богатую квартиру. Не исключено, что он намеревался при случае изнасиловать жертву, очень красивую девушку, но это была уже побочная версия, так как изнасилование места не имело. Что именно там происходило, не удалось установить; завязалась борьба, девушка бежала к балкону, очевидно, рассчитывая позвать на помощь, преступник бросил в неё хрустальной пепельницей и попал ей в висок.
Милиция прилагала все мыслимые усилия, для Войтека это был вопрос престижа, но, невзирая на все старания, дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Микроследы в ту пору у нас не изучались, а если прочие технические возможности вроде инфракрасных лучей, теплового излучения и прочего и были известны, то их у нас не применяли. Расследование зашло в тупик, и нераскрытое дело сдали в архив.
А двое братьев, один из которых убил человека? Оба брата, но не вместе, а порознь, оказались на месте преступления, у обоих была возможность и мотив, обоих в итоге арестовали, после чего оба они по очереди то признавались в убийстве, то заявляли, что невиновны. Жертва погибла от одного удара, два человека никоим образом не могли её убить, оказалось совершенно невозможно установить, кто из них совершил это преступление, поэтому обоих оправдали.
А девушка, которой парень то ли заслуженно, то ли незаслуженно должен был платить алименты целых восемнадцать лет? По-моему, следствие изначально допустило кучу ошибок, а потом было слишком поздно их исправить, и парень расплачивался как миленький…
Такого рода дела для меня — просто насущный хлеб, я накидываюсь на них, как кладбищенская гиена. Почём знать, что ещё мне вспомнится? Какую ещё нестираемую картинку покажет мне проклятое воображение?
Кстати, насчёт кладбищенской гиены…
В сороковые годы случались самые странные и невероятные истории. Понятия не имею, каким образом и через кого эта история дошла до меня, можно сказать, в первые же дни, из первых рук. Где я тогда была, в Бытоме или во Вроцлаве?.. Это не имеет никакого значения, достаточно того, что об этом событии я узнала, как о чем-то, что случилось почти с моими личными знакомыми. Может, покойница была чьей-то подругой?.. То, что вор не принадлежал к нашему кругу, это точно.
А случилось вот что.
Одна тётка умерла, и её похоронили. Похороны состоялись как положено, на третий день после смерти, на одном из вроцлавских кладбищ. Женщина средних лет осиротила мужа и детей, её горько оплакивали. Семья у неё вообще-то была очень большая, после похорон устроили поминки, в квартире покойницы собралось довольно много народу, все скорбно сидели за столом.
Происходило это поздней осенью, темнота наступала рано. Окончания церемонии погребения нетерпеливо дожидалась кладбищенская гиена, обычный профессиональный вор, который обкрадывал трупы, таща что попало, в основном золотые зубы. Кстати, я все ломаю голову, откуда этот тип знал, у кого есть золотые зубы, а у кого нет? Может, действовал наудачу.
Выждав, сколько надо, он принялся за работу, раскопал могилу, открыл гроб и приступил к аккуратному выстукиванию зубов молоточком. Золотые зубы у покойницы были, хотя не в таком количестве, как у арабского шейха. И вдруг, потревоженная этим выстукиванием, усопшая села в гробу
Вор недолго думая хлопнулся в обморок. Покойница тоже особо размышлять не стала и выскочила из могилы. Она никак не могла взять в толк, что случилось, почему она в гробу, и очень испугалась. Дрожа от холода, она припустилась на улицу, увидела, что идёт трамвай, и в этот трамвай и села. Кондуктор потребовал с неё деньги за проезд.
— Нет у меня денег, — кротко пояснила дама с того света, — видите ли, я с кладбища возвращаюсь…
— Ну и что с того? — возмутился кондуктор. — Если вы на кладбище приехали, значит, деньги у вас с собой были?
Я уж не говорю о сотнях случаев, когда люди заживо сгорали или тонули, и все только потому, что не успевали расстегнуть эти проклятые ремни. В двух дорожно-транспортных происшествиях, в которые я сама лично угодила, ремни никакого значения не имели, потому что я и без ремней, и с ними все одно схлопотала бы по башке куском кузова и выбила коленом рычаг переключения скоростей. А недавно мне рассказали о катастрофе, в которой уцелел только один человек, который не был пристегнут ремнями и сразу вывалился наружу.
Случалось и наоборот, не буду скрывать. Алиция ухитрилась на вспаханном поле перевернуть свой «вольво» вверх колёсами. И машина, и пассажирка повисли вниз головой — и только. Её удержали ремни. Мой отец, если бы не пристегнулся, наверняка выбил бы головой лобовое стекло. Мацек с Анкой и Агатой, возвращаясь из Дании, разогнались, их страшно •занесло на немецкой брусчатке, и выбор у них был между лобовым столкновением или канавой. Они предпочли канаву. Ремни удержали их в сантиметре от приборной доски…
Но все-таки с пристёгнутым ремнём вести машину страшно неудобно: они ограничивают свободу движений, придавливают шею, душат. Правда, случалось мне ездить и в удобных ремнях безопасности — в Канаде. Их просто не чувствуешь. А сейчас у меня как раз неудобные ремни, и я их пристёгивать не буду. Очень надеюсь, что ГАИ этих слов не прочтёт.
Настаиваю, что в этом вопросе не должно быть категорических запретов, только рекомендации, к тому же следовать им водитель должен по своему усмотрению. Насчёт собственной жизни человек вправе решать сам. В конце концов, у него даже возникают какие-то предчувствия. Никто не может гарантировать, что в ремнях безопасности ему ехать надёжнее. А если отправишься к праотцам в ремнях безопасности, кто возьмёт на себя за это ответственность?
Возможно, этот вопрос рассмотрят серьёзнее, когда в высокоцивилизованных странах ещё энное число людей утонет, сгорит или будет раздавлено в кашу в ремнях безопасности…
* * *
Ещё несколько слов о машинах и механизмах. Не так давно, года два назад, я так страшно разбогатела, что впервые в жизни справила себе автоматическую стиральную машину. А-а, нет, вру, мне только что подвернулась гарантия на эту машину, и вижу, что было это четыре года тому назад. Как время-то летит! Совершенно бестактно с его стороны. Купила я эту машинку в магазине поблизости от дома, и вопрос перевозки встал передо мной во всей своей красе.Расстояние было настолько мизерным, что нечего было и мечтать об использовании фургона для перевозки мебели. Кроме того, никакой доставки магазином не предусматривалось, а машинка почему-то сама идти домой не захотела. Мало того, меня ещё и предупредили, что у них временно закончились гарантийные талоны и инструкции к этим машинам. Поступят, мол, через несколько дней. Я согласилась взять документацию попозже и занялась актуальной проблемой доставки.
При покупке машины меня сопровождал Мацек, муж Анки, который работает таксистом. В такси эта сволочь — машина, а не Мацек — не помещалась. В результате мы перевезли се на багажной тележке, принадлежащей магазину, с тележки она соскальзывала на каждом шагу, а помогал нам парень, который подрабатывает в магазине грузчиком. Мы с Мацеком вдвоём втащили стиральную машину по лестнице и сунули её в ванную.
После чего началась классная свистопляска. Документы все никак не привозили в магазин, и я решила их все-таки раздобыть. Через три дня гарантийный талон я кое-как выцарапала, но инструкции по-прежнему не было.
Эту итальянскую машину мне установил сосед — по картинкам, подписи к которым были на французском. Пока на том дело и кончилось, поскольку из итальянского текста я уразумела лишь то, что на « Г» начинается отжим белья. Поди догадайся, для чего служат всякие там кнопочки и рычажочки, если даже не можешь сообразить, как этот агрегат включается.
После четвёртого визита в магазин, видя совершённую беспомощность директорши в технических вопросах, поскольку все рабочие часы она проводила с телефонной трубкой в руке, я попросила её дать мне номер телефона, по которому можно допроситься этих самых инструкций. Улажу дело без посторонней помощи. Директриса обрадовалась и охотно воспользовалась моей инициативой.
Длилось это неделю. Меня по очереди отсылали в разные организации, названий которых я уже не помню, и скандалы я вообще-то устраивала жёнам высокопоставленных мужей, поскольку самих мужей — руководителей организаций — нигде нельзя было застать.
— Прекрасно понимаю, что вы тут совершенно ни при чем ни с какого боку, — говорила я каждой из них. — Но вашего уважаемого супруга я нигде не могу застать, а вы его все-таки видите. Поэтому будь те добры рикошетом передать ему все то, что я вам сейчас скажу.
После чего я переставала быть вежливой. Дамы подобного натиска не выдерживали, и в конце концов мне удалось связаться с каким-то торгом, который ведал импортом. И там оказалось, что, во-первых, таких стиральных машин в Польшу поставили всего четыре штуки, во-вторых, инструкции на польском языке вообще нет, зато есть очень обширная по-немецки.
Я без обиняков высказала своё мнение по поводу такой организации импорта и потребовала, чтобы для меня сделали ксерокопию этого немецкого шедевра. Не всей инструкции, я её пролистала, лишь шести страниц. Очень смущённая сотрудница, которой это самостоятельно в голову не пришло, схватила указанные шесть страниц и помчалась делать ксерокс. Я уселась на стул и вежливо поинтересовалась, можно ли закурить.
— Тут не курят, — буркнул мне в ответ сидящий у соседнего стола раздолбай.
И тут я взвилась на дыбы.
— В таком случае придётся закурить, — заявила я голосом ядовитой гадюки. — Я сюда не ради удовольствия пришла, даже не по доброй воле, а потому, что вы меня собственной халатностью вынудили. Вы не выполняете своих элементарных обязанностей в отношении клиента, из-за вас я теряю время, силы и здоровье. И сейчас не мне будет плохо, а вам. Не надо было до этого доводить.
Я закурила, тип сделал вид, что этого не видит, я же мстительно решила, что буду курить одну за другой, одну за другой… Увы, месть не состоялась, не успела я до половины выкурить первую сигарету, как вернулась служащая с ксерокопией.
Я готова была уже снять трубку и обратиться за помощью к Алиции, но тут, к счастью, пришёл мой ребёнок и перевёл мне, что требовалось. И я решила устроить торжественную стирку.
Напихала в машину всякого грязного белья и как следует закрыла круглое окошечко, помня страшную сцену в Копенгагене много лет назад, которой сама была свидетелем. Молодая пара, парень и девушка, стирали бельё в городской прачечной и решили, видимо, добавить ещё какую-то вещь, словом, открыли окошечко, когда машина уже работала. Потом клиенты ждали по стеночкам или за порогом, пока страшно смущённая пара собирала воду с пола тряпками, губками и стаканчиками для кофе из автомата.
Закрыла я окошечко, поставила на нужную букву и включила. Спустя короткое время машина зарычала. Тут я сообразила, что краны-то я не открыла, и кинулась отвёртывать их, ломая пальцы. Вытерев пот со лба, я с облегчением вздохнула и тут вспомнила, что не насыпала порошка. Я схватилась за коробку, она оказалась нераспечатанной, я раздирала её чуть ли не зубами, в отсеке для моющих средств уже бурлила вода, так что порошок я сыпала как попало, не разбирая ни количества, ни качества. Руки у меня тряслись. Я решила передохнуть и ушла в кухню.
Через несколько минут меня разобрало любопытство, и я вернулась в ванную. И правильно сделала. Весь пол уже был залит: я забыла сунуть в унитаз сливной шланг. С перепугу я воткнула шланг куда надо, вытерла пол и постояла секунду в дверях, присматриваясь к этому сложному устройству. Работало оно как надо, из шланга не текло. Мне захотелось использовать унитаз по прямому назначению. Я вынула шланг. Именно в этот момент из него хлынул поток грязной мыльной воды.
Должна признаться, что никогда в жизни у меня не было такого чистого пола в ванной. Я вытерла его досуха и больше не отваживалась вынимать шланг.
При очередной стирке мне показалось, что я все сделала по науке. Включив машину, я снова отправилась в кухню, не то позавтракать, не то пообедать, скорее пообедать, поскольку время, как сейчас помню, шло к вечеру. Спустя некоторое время ко мне в дверь позвонили. Это был сосед снизу, который в страшном огорчении спросил, не текут ли у меня батареи центрального отопления в прихожей, потому что у них капает с потолка. Я удивилась, и мы с ним вместе осмотрели мои трубы, совершенно сухие, точно пустыня Сахара. Я, как бывший строитель, утешила соседа, что лопнули трубы в перекрытиях, и теперь сантехники раскурочат у него потолок; короче, весёлая жизнь ему обеспечена. Сосед, тяжело вздохнув, ушёл, а я направилась в ванную без малейших дурных предчувствий.
Вода в ванной уже стояла по щиколотку. Разумеется, я снова забыла сунуть шланг в унитаз. Полведра вытекло наружу и просочилось в прихожую — дом строили так, что полы в нем с наклоном. В первую секунду, под влиянием глубокого раскаяния, я хотела было заверить соседей, что все в порядке, но, убирая моря разливанные, подумала, что не обязательно афишировать на весь мир собственную глупость. У соседей и так скоро все высохнет, потому что отопление работает, люди увидят, что течь перестало, и обрадуются.
На том мои дурацкие эксперименты со стиральной машиной закончились, хотя я рассказывала не для того, чтобы лишний раз продемонстрировать свою тупость, а хотела подчеркнуть, как у нас уважают права потребителей, да и прочие права…
Форменный идиотизм процветает по всей стране и во всех областях. Тысячи глупостей, которыми отличался минувший государственный строй, вовсе не исчезли, потому что их никто не упразднял, а различные законодательные органы заняты решением столь важных вопросов, как собственные квартиры, зарплаты, когти орла в гербе и запрет абортов.
Ну, насчёт абортов у меня есть своё, с давних пор устоявшееся мнение. И тут меня никто не переубедит. По этому вопросу говорить и принимать решения имеют право только женщины. Могу даже объяснить почему. Потому, что за всю историю человечества пока не было случая, чтобы хоть один мужчина умер родами. Неужели никто не задумается над этим фактом? А надо бы…
* * *
Едва не забыла написать про номада, араба-кочевника. Не слишком примечательная история, но, раз уж я обещала написать про этого номада в приложении, все решили, что он — нечто особенное.Ехали мы втроём, Роберт, Марек и я, в туристическо-познавательных целях, и наткнулись на огромное стадо верблюдов. Зрелище показалось нам необыкновенно экзотическим. Роберт остановил машину, мы вышли, а дело происходило, естественно, в Алжире.
Сперва нас заинтересовало, что же такое они едят, ведь вокруг простиралась сплошь одна засохшая глина. Потом какой-то одинокий верблюд направился к шоссе, и Роберт ни в коем случае не хотел уезжать: появился шанс, что мы верблюду не понравимся и он вздумает нас оплевать. Моё же чадо жаждало увидеть, как эта зверюга плюётся. Мы даже не заметили, что вместе с верблюдом к нам приближается и номад.
Верблюд был далёк от мысли плеваться в путников, зато номад обратился к нам с речью. Роберт уже немного умел говорить по-арабски, но понимал гораздо хуже, а слов номада и вовсе не мог уразуметь. Хотя номад Роберта прекрасно понял.
— Он чего-то от меня хочет, — изрёк мой сын. — Но убейте меня, не пойму, чего именно.
Мы попробовали угостить его сигаретами. Он отказался. Мы пытались дать ему пять динаров. Он с улыбкой отвёл и их. Зато упрямо показывал на кучу тряпок посередь поля. Наконец нам удалось отгадать: он приглашал нас к себе в гости!
Марек, не убирая с лица приятной улыбки, предостерёг нас от подобного визита. Куча тряпья была шатром номада, а в шатре кишмя кишат паразиты, вши, блохи, амёбы и микробы. Не дай Бог, номад ещё примется и угощать нас…
Мы стали жестами объяснять, что страшно спешим, приглашения не приняли и очень дружески с арабом распрощались, что явствует из фотографии в четвёртом томе.
Кстати, я вспомнила ещё одну интересную сцену, которой была свидетелем в нашем варшавском зоопарке. Ивона приехала в Варшаву с Каролиной, и мы отправились в зоопарк, чтобы развлечь ребёнка. За сеткой лежал верблюд, причём так близко, что через ячейки сетки можно было до него дотронуться. Лёжа неподвижно, он смотрел вдаль, ни на кого не обращал внимания и начинал рычать, только когда подходила Ивона. Ей-Богу, он издавал глухое утробное рычание, слегка похожее на собачье, если вообразить себе очень большую и ленивую собаку. Не веря собственным ушам, мы сделали множество попыток, и каждый раз происходило одно и то же. Всматриваясь в пространство, верблюд ни на что не реагировал и рычал только при появлении Ивоны. В конце концов мы решили, что от неё пахло Алжиром, иного объяснения просто на ум не приходит.
* * *
Разумеется, нужно исправить ещё одну ошибку, тем более что она действительно бросается в глаза. Во втором томе я написала, что моя подруга Янка шла к алтарю, взбешённая тем, что вместо чайных роз ей прислали красные. Единственное, что верно, — это цвет. Но на снимке ясно видно, что это были никакие не розы, а гвоздики! В этом и заключался весь юмор, ведь к бежевому костюму она заказала чайные розы, а ей прислали розовые гвоздики! Её чуть кондрашка не хватил. Ошибка закралась следующим образом. Текст сперва пошёл в печать, потом я выпросила у Янки фотографию, и лишь позднее мне пришло в голову присмотреться к ней повнимательнее. Присмотрелась — и мне стало нехорошо. Гвоздики были видны невооружённым глазом.А в памяти у меня осталось главное — то есть цветовое несоответствие, расстроившее тогда и меня, и её, а уж какие оказались цветы, безразлично было нам обеим. Очень сожалею о своей ошибке. Склероз крепчал…
Зато в первом томе я забыла описать, что за платье было на мне. Так вот, там, где мы с Лилькой обе стоим на жёрдочках через речку, на мне просто-таки историческое одеяние, переделанное из невыразимо изысканного наряда Люцины, в котором та во время Варшавского восстания шла на Садыбу. Напоминаю, что это было платье, белое в красный горошек, и красный плащик в белый горошек, а из всего этого вышло то, что видать на снимке. Почему не получилось нечто посолиднее, понятия не имею, в конце концов из двух предметов одежды минимум полтора-то уж можно соорудить… Или у изысканного наряда был безумно сложный покрой?
Очень хотелось бы включить сюда ещё одну историю, но я люблю точность и все ждала, когда Мария разыщет то самое моё письмо, где все подробно описано.
Эта история приключилась в Торонто, на Международном писательском конгрессе. Ясное дело, нам обеспечили питание, а шведский стол позволял удовлетворить любые аппетиты. Подошёл какой-то тип с тарелкой, сел со мной рядом, и я взглянула на его тарелку просто так, без какой-либо причины. И челюсти мои парализовало.
Тарелка была большая. Сам тип тоже, но это как раз значения не имеет. Именно содержимое тарелки я очень старательно описала Марии сразу после этой встречи, постаравшись все как следует запомнить. К сожалению, письмо у неё куда-то пропало, что весьма странно, потому что писала я его на фирменном бланке конгресса, и выглядело послание весьма нестандартно. Ну ладно, что пропало, то пропало, попробую перечислить продукты по памяти.
Так вот, гарантирую, что на тарелке было тушёное мясо в соусе, холодные копчёности всех сортов, макароны, картофельный салат, очень сладкий зелёный арбуз, порезанный кубиками, шоколадный юрт со взбитыми сливками, огурчики, яичница и что-то ещё, точно не помню. По краям лежали листочки зеленого салата, оливки и фруктовая смесь. Все было навалено вперемешку, но типу явно было на это наплевать. Он преспокойно слопал подряд все содержимое тарелки. Я долго таращилась на него выпученными глазами, а потом мне пришла в голову одна мысль, и я глянула на его визитку. Ну конечно же, американец!
Уму непостижимо, на что этот народ способен…
Кстати, о Марии.
И тут я допустила две ошибки. Во-первых, я не написала о Мисе. Мне не хотелось этого делать, так как Мися уже умерла, а была она совершённым чудом. Её предыдущая хозяйка покидала страну, и кому-то надо было приютить кошку, в ту пору уже шестилетнюю, со сложившимся характером и привычками. Они с Марией знали и любили друг друга, но взгляды у них различались, из-за чего полгода тянулась война. Мария своё, Мися своё, в конце концов обе пошли на компромисс, но мне всегда казалось, что Мися отстояла больше прав.
Мися была комнатным созданием, на прогулку выходила редко, исключительно на лестничную клетку, из-за солидного возраста она не питала склонностей к чрезмерному своеволию, и все же…
В один прекрасный вечер кошка вышла прогуляться и вернулась явно взволнованная. Она металась по квартире, отчаянно мяукала, лезла к хозяйке, вытворяла разные фортели, явно чего-то добиваясь.
— Ну в чем дело, — в конце концов встревожилась Мария. — Чего ты скандалишь? Что с тобой? Покажи…
Она пыталась осмотреть кошку. Возмущённая и разгневанная Мися вырвалась у неё из рук. В конце концов она успокоилась, но на следующее утро караулила хозяйку возле двери, и, когда Мария выходила из квартиры, чтобы идти на работу, Мися выскочила с ней вместе. Не без труда кошка отодвинула коврик у двери и гордо показала свой трофей. Она поймала мышку!
Удачная охота состоялась накануне вечером, и кошка хотела похвастаться. Она ведь ясно говорила об этом, взволнованная своим успехом, а хозяйка, глупая, как и все человеческие существа, ничего не поняла. Мария опоздала в тот день на работу, ведь Мисю надо было похвалить и поздравить…
Кошка много лет приносила нам радость, отличая порядочного человека от проходимца, обижалась на слишком долгое отсутствие хозяйки, не выносила автомобильных поездок, человеческий язык прекрасно понимала и каждое слово до неё доходило. Был случай, когда я очень напугала Мисю. Читая мою книжку, Мария хохотала во всю мочь. Испуганная столь нечастым явлением Мися влезла ей на грудь и стала заглядывать в рот, безошибочно определив, что именно там находится источник смеха. К сожалению, Мися недавно умерла от старости и болезней.
Вспоминаю ещё, как в Тлене однажды собралась большая компания, поскольку приехали и мои дети, Ежи, Ивона и Каролина. В тот раз Каролина довела всех до форменного бешенства. Стоя на расстоянии нескольких метров от остальных, она ловила рыбу одну за другой. Ни у Марии, ни у Мацека, ни у Ежи поплавок даже не дрогнул!
— Убери отсюда эту мерзкую соплячку!!! — орал мне взбешённый отец ребёнка, а Каролина заходилась от хохота.
Мало того, она ещё и ловила-то рыбу на что попало, клянусь, насаживала на крючок куски колбасы с кулак величиной, они у неё падали с удочки, когда она её закидывала… Не иначе как рыбы поглупели. Мне тогда нелегко досталось, ведь я должна была снимать ей рыбу с крючка, она сама не хотела, говорила, что ей противно. Наловила девчонка столько, что обеспечила нам ужин…
* * *
Я без утайки раскрыла так называемые секреты ремесла, и теперь читатели боятся — а может, и надеются, — что больше я уж ничего написать не смогу. Все мои книги опирались в той или иной степени на подлинные факты, на реальных героев. Теперь, вероятно, считается, что я уже все использовала, и никаких заначек у меня не осталось.Ха-ха-ха!
Только теперь я вижу, сколько же я всего пропустила, скольких человек даже не упомянула, сколько криминальных сюжетов у меня в запасе, сколько нераскрытых тайн осталось! Хотя бы та девушка из Лодзи…
Это случилось давным-давно, чуть ли не двадцать пять лет назад, срок давности распространяется не только на военные, но и на обычные преступления. Убийца мог бы дать в газетах объявление, назвать свои имя и фамилию, а также адрес, и его не удалось бы привлечь к ответственности по закону.
Дело это я знаю потому, что в своё время его вёл Войтек и потерпел сокрушительное поражение. Была убита шестнадцатилетняя девушка, не какая-нибудь вертихвостка,, единственная дочь состоятельных родителей, серьёзная, прекрасная ученица, добрая, порядочная девушка, всегда избегавшая неподходящих компаний. Произошло это в воскресенье, родители уехали то ли на уик-энд, то ли к родственникам, дочка собиралась куда-то за город с друзьями, дом оставался пустой. По возвращении в воскресенье вечером родители застали в квартире труп дочери.
Расследование установило следующее.
Девушка по неизвестной причине вернулась рано. Может, ей не понравилась поездка, может, она что-то забыла, во всяком случае она оказалась дома около полудня. И не одна. Не установлено, был ли это кто-то из знакомых, которому она сама открыла двери, или кто-то чужой, проникший в дом перед её приходом. Все-таки следствие склонялось к мысли, что человек был знакомый; кто-то из числа её друзей сделал себе ключи и в отсутствие хозяев решил обокрасть богатую квартиру. Не исключено, что он намеревался при случае изнасиловать жертву, очень красивую девушку, но это была уже побочная версия, так как изнасилование места не имело. Что именно там происходило, не удалось установить; завязалась борьба, девушка бежала к балкону, очевидно, рассчитывая позвать на помощь, преступник бросил в неё хрустальной пепельницей и попал ей в висок.
Милиция прилагала все мыслимые усилия, для Войтека это был вопрос престижа, но, невзирая на все старания, дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Микроследы в ту пору у нас не изучались, а если прочие технические возможности вроде инфракрасных лучей, теплового излучения и прочего и были известны, то их у нас не применяли. Расследование зашло в тупик, и нераскрытое дело сдали в архив.
А двое братьев, один из которых убил человека? Оба брата, но не вместе, а порознь, оказались на месте преступления, у обоих была возможность и мотив, обоих в итоге арестовали, после чего оба они по очереди то признавались в убийстве, то заявляли, что невиновны. Жертва погибла от одного удара, два человека никоим образом не могли её убить, оказалось совершенно невозможно установить, кто из них совершил это преступление, поэтому обоих оправдали.
А девушка, которой парень то ли заслуженно, то ли незаслуженно должен был платить алименты целых восемнадцать лет? По-моему, следствие изначально допустило кучу ошибок, а потом было слишком поздно их исправить, и парень расплачивался как миленький…
Такого рода дела для меня — просто насущный хлеб, я накидываюсь на них, как кладбищенская гиена. Почём знать, что ещё мне вспомнится? Какую ещё нестираемую картинку покажет мне проклятое воображение?
Кстати, насчёт кладбищенской гиены…
В сороковые годы случались самые странные и невероятные истории. Понятия не имею, каким образом и через кого эта история дошла до меня, можно сказать, в первые же дни, из первых рук. Где я тогда была, в Бытоме или во Вроцлаве?.. Это не имеет никакого значения, достаточно того, что об этом событии я узнала, как о чем-то, что случилось почти с моими личными знакомыми. Может, покойница была чьей-то подругой?.. То, что вор не принадлежал к нашему кругу, это точно.
А случилось вот что.
Одна тётка умерла, и её похоронили. Похороны состоялись как положено, на третий день после смерти, на одном из вроцлавских кладбищ. Женщина средних лет осиротила мужа и детей, её горько оплакивали. Семья у неё вообще-то была очень большая, после похорон устроили поминки, в квартире покойницы собралось довольно много народу, все скорбно сидели за столом.
Происходило это поздней осенью, темнота наступала рано. Окончания церемонии погребения нетерпеливо дожидалась кладбищенская гиена, обычный профессиональный вор, который обкрадывал трупы, таща что попало, в основном золотые зубы. Кстати, я все ломаю голову, откуда этот тип знал, у кого есть золотые зубы, а у кого нет? Может, действовал наудачу.
Выждав, сколько надо, он принялся за работу, раскопал могилу, открыл гроб и приступил к аккуратному выстукиванию зубов молоточком. Золотые зубы у покойницы были, хотя не в таком количестве, как у арабского шейха. И вдруг, потревоженная этим выстукиванием, усопшая села в гробу
Вор недолго думая хлопнулся в обморок. Покойница тоже особо размышлять не стала и выскочила из могилы. Она никак не могла взять в толк, что случилось, почему она в гробу, и очень испугалась. Дрожа от холода, она припустилась на улицу, увидела, что идёт трамвай, и в этот трамвай и села. Кондуктор потребовал с неё деньги за проезд.
— Нет у меня денег, — кротко пояснила дама с того света, — видите ли, я с кладбища возвращаюсь…
— Ну и что с того? — возмутился кондуктор. — Если вы на кладбище приехали, значит, деньги у вас с собой были?