Страница:
Кроме православного украинского населения начали собираться московские люди. Уже в конце 1603 года А. Вишневецкий сообщил королю о прибытии к царевичу 20 москалей. К началу похода в лагере царевича собралось до 200 московитов, бежавших за рубеж из разных городов.
В течение нескольких дней войска царевича оставались на берегу Днепра. Переправиться через Днепр им помогли жители Киева, которые признавали Дмитрия истинным царевичем. Армия Мнишека и царевича собралась на берегах Десны, готовая для вторжения в Россию. Прошло всего два года с тех пор, как в северских городах начали говорить о появлении на Украине истинного царевича.
Армия продвигалась к русской крепости – Монастыревско-му острогу. Воевода Б. Лодыгин попытался организовать оборону крепости, но там началось восстание. Жители связали Лодыгина и выдали его казакам. Царевич вместе со своим главнокомандующим принял крепость из рук восставших. Известие о сдаче Монастырского острога и приближении царевича вызвало волнение в Чернигове. Народ требовал признать власть законного государя. Его встречали ликующими возгласами: "Встает наше красное солнышко, ворочается к нам Дмитрий Иванович".
Вскоре сдается Чернигов. Черниговцы захватили и выдали царевичу воевод князя И. А. Татева, князя П.М. Шаховского и Н.С. Воронцова-Вельяминова. И. А. Татев и П.М. Шаховской поспешили принять присягу царевичу, а Н.С. Воронцов-Вельяминов был казнен.
11 ноября войско царевича подошло к Новгород – Северскому. Первоначально осада Новгород – Северского была неудачной, но вскоре стало известно о восстании народа в Путивле и его сдаче войскам царевича. Путивль был ключевым пунктом обороны Черниговской земли. В Путивле в воеводской казне хранились крупные суммы денег, которые пошли на оплату войска царевича. Восстанием были охвачены Комарицкая волость, Околенская волость, сдалась волость Кромы. Кромы располагались к югу от Орла. Кромчане начали "смущать" жителей Орла на сдачу города царевичу. Это открывало прямой путь на Тулу и Москву.
Борис Годунов распорядился собрать народное ополчение к 28 октября 1604 года, но фактически ополчение было собрано только в ноябре. 12 ноября войска под командованием Д.И. Шуйского начали поход "на Северу". В Брянске армия сделала длительную остановку для пополнений. Туда приехал главнокомандующий князь Ф.И. Мстиславский. 18 ноября войска Мстиславского и Мнишека встретились в окрестностях осажденного Новгорода – Северского. Сначала успех сопутствовал Мнишеку. Одержав верх над Мстиславским, наемники потребовали у царевича немедленную оплату. Казна, привезенная из Путивля, была уже пустой. Начался мятеж в войсках наемников, и армия стала распадаться. Царевич отступил из-под Новгород – Северского и отошел к Путивлю. Мнишек бежал в Польшу. С отъездом Мнишека в окружении царевича возобладали сторонники решительных действий.
В январе 1605 года царевич беспрепятственно занял Севск, расположенный в центре Комарицкой волости. Здесь царевич, как отмечал Карамзин, "набрал доброе число крестьян, которые приучались к оружию".
20 января войска Мстиславского вновь встретились с армией царевича неподалеку от Чемлыжского острожка. Здесь военная удача оказалась на стороне Мстиславского. Царевич потерял всю свою пехоту.
Слухи о погроме армии царевича в Комарицкой волости разнеслись по Руси, но его сторонники удерживали в своих руках на севере Кромы, на юге Путивль, на западе Чернигов.
В марте 1605 года власть Дмитрия признали крепости Елец и Ливны. В руки повстанцев перешел Курск. Восстания в южных крепостях смешали планы московского командования и изменили всю военную ситуацию.
Мстиславский и Шуйские предприняли попытку штурма Кром. Бои продолжались несколько недель, но Дмитрию удалось отстоять Кромы.
Под влиянием военных неудач Годунов тяжело заболел и пришел в состояние уныния и апатии. 13 апреля 1605 года Годунов скоропостижно скончался. Через три дня после кончины Бориса царем нарекли его сына Федора Борисовича. Но присяга новому царю не внесла успокоения в умы, а усилила их брожение.
Дмитрий предпринимает поход на Москву. В конце мая 1605 года в Москве вспыхнула паника.
1 июня в Москву въехали два гонца Дмитрия – Пушкин и Плещеев. Они огласили с Лобного места на Красной площади грамоту Дмитрия, после чего толпа "пала ниц". Узнав о появлении толпы на площади, бояре поспешили к патриарху и известили его о "злом совете московских людей".
Народ, собравшийся на Красной площади, потребовал к ответу думных бояр. Потребовали прибытия князя Василия Шуйского, который в свое время расследовал в Угличе дело об убийстве малолетнего царевича. Шуйский явился на Лобное место и во всеуслышание сообщил, что царевича действительно некогда спасли от посланных Годуновым убийц. В могиле, дескать, покоится некий поповский сын. Его слова подтвердил Богдан Вельский, родной дядя царевича.
Население бралось за оружие. Толпа ворвалась в Кремль. Восставшие захватили царя Федора и его мать царицу Марию. Царица пыталась скрыться, но ее схватили, по пути сорвали жемчужное ожерелье. Дворцовая стража разбежалась без сопротивления. Восставшие бросились в вотчины Годуновых, находившиеся в окрестностях столицы. Там они "не токмо животы пограбили, но и хоромы разломаша и в селах их и в поместьях и в вотчинах также пограбиша". Погрому подверглись не только подворья Годуновых, Сабуровых и Вельяминовых, но и многие другие богатые дворы.
Как отмечает Скрынников, восстание в Москве в 1605 году оказалось самым бескровным из всех московских восстаний XVII века.
В Архангельском соборе Дмитрий, обливаясь слезами, припал к гробу Ивана Грозного и объявил, что "отец его – – царь Иоанн, а брат его – царь Федор".
Первым делом по прибытии в Москву Дмитрий принял меры по возвращению матери инокини Марфы из заточения. Она признает его и благословляет сына. Оказывается, еще при царе Борисе она была опрошена и заявила, что сын ее жив, после чего она была заключена в Троице – Сергиеву лавру под строгий надзор. Дмитрий встретил в Москве свою мать при большом стечении народа. Никто теперь не сомневался, что на московском престоле настоящий сын царя Ивана. Инокиня Марфа была помещена в Вознесенском монастыре и была окружена исключительными заботами. Дмитрий бывал у нее каждый день и оставался по нескольку часов. Более того, оказывается, еще и раньше, до бегства в Литву, Дмитрий тайно встречался со своей матерью Марией Нагой в монастыре на Выксе. Об этом говорит известная летопись "Иное сказание".
Дмитрий становится законным царем. Следует заметить, что при нем улучшилось экономическое положение страны. Ему удалось в короткий срок справиться с голодом в России. Боярская дума слабела, а влияние царя возрастало. Дмитрий принимает императорский титул. Он становится первым в русской истории императором. Вводится пышный придворный ритуал, заимствованный из Византии, растет раболепие подданных. Дмитрия окружают польские секретари.
Боярской Думе, естественно, не нравилось усиление роли нового императора, и бояре искали нити управления страной. Плелись паутины заговора против Дмитрия.
Душою московского заговора были князья Василий, Дмитрий и Иван Шуйские, бояре братья Галицкие, Михаил Скопин и Борис Татев, Михаил Татищев, окольничий Иван Крюк – Колычев, дети боярские Валуев и Воейков, московский купец Мыльников и другие лица.
Слухи о заговоре дошли и до Дмитрия, и он заменяет охрану дворца.
2 мая 1606 года в Москву прибыла с хорошо вооруженной свитой Марина Мнишек, с которой он был обвенчан еще в Польше.
Брак Дмитрия с Мнишек был не по душе боярству. Распускаются новые слухи, что царь поганый, некрещеный иноземец и он оскверняет московские святыни.
17 мая 1606 года вооруженные заговорщики во главе с Шуйскими двинулись к Кремлю. Они приказали бить в колокола, и тревожный набат поднимал народ. Толпу подогревали провокационными криками: "Поляки бьют государя!"
Начались погромы иностранцев, находившихся в Москве.
Что стало с Дмитрием, осталось загадкой. Официально власти объявили, что Дмитрий пытался бежать, но был схвачен и убит. Труп якобы сначала закопали, а потом сожгли. Но труп Дмитрия никто не видел и, естественно, опознать не мог.
На престол взошел руководитель заговора боярин Василий Шуйский, но по стране сразу же поползли новые слухи: Дмитрий жив. Вместо него зарезали другого, а Дмитрий вторично спасся. Народ верил в чудом спасшегося Дмитрия.
Против Василия Шуйского поднимались восстания. Центром нового восстания стал Путивль.
Вождем восстания стал казачий атаман Иван Болотников, который получил царскую грамоту о назначении главным воеводой в путивльском войске.
Спасшийся Дмитрий объявился в Литве, а затем переправился в Староду, где и встретился с болотниковцами, которые признали его своим государем. Дмитрий двинулся с войсками к Москве и встал лагерем под Москвой в Тушине. Туда же прибыла Марина Мнишек, отпущенная из русского плена Василием Шуйским. Она признала спасшегося мужа.
Почти два года длилась осада Москвы. Только в марте 1610 года воевода М. Скопин-Шуйский с русскими и шведскими войсками освободил Москву от осады, но уже 17 июля 1610 года боярская Дума и войска свергли Василия Шуйского с престола.
Власть перешла в руки семи бояр. Дмитрий же был убит собственной охраной в Калуге.
Его жена Марина Мнишек с сыном скрылась у казаков в низовьях Волги. Она, находясь при сыне, законном наследнике престола, продолжала борьбу с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким. Москву заняли поляки, но не надолго. Народное ополчение под руководством Минина и Пожарского, как известно, выгнало поляков.
Многие исследователи считают, что мысль о побеге в Литву родилась у Дмитрия в стенах Чудова монастыря. Кремлевский Чудов монастырь располагался под окнами царских теремов и являлся местом всевозможных интриг и политических страстей (Благочестивый царь Иван IV желчно бранил чудовских старцев за то, что они только по одежде иноки, а творят все, как миряне. Близость к высшим властям наложила особый отпечаток на жизнь чудовской братии. Как и в верхах, здесь царил раскол и было много противников новой династии, положение которой оставалось весьма шатким.).
Личность Дмитрия, естественно, вызывает противоречивые мнения. Если встать на позиции, что царевич был настоящий сын Ивана Грозного, спасшийся от смерти и получивший воспитание в Чудовом монастыре, то нельзя исключить, что его в монастыре мог навещать его брат Федор Иванович. Чудов монастырь находился рядом с Кремлем.
Федора Ивановича называют то слабоумным, то блаженным. Но, может быть, его блаженство есть следствие доброты его нрава, кротости и набожности. Как известно, согласно концепции А.Т. Фоменко, фантомным отражением Федора Ивановича является Андрей Боголюбский. Андрея Бого-любского слабоумным никто никогда не считал.
Имеются сведения, что у Федора Ивановича был литературный талант, что также не вяжется со слабоумием царя. Естественно, что Федор знал дворцовые интриги, был в курсе истории с ересью жидовствующих и знал "интригу" Василия III с Еленой Волошанкой и "связь" Ивана Грозного с женой сына Ивана, которого он убил на почве ревности.
Таким образом, можно предположить, что в воспитании малолетнего Дмитрия принимал участие его старший брат царь Федор Иванович. О своем царском происхождении Дмитрий, естественно, знал от Федора. Может быть, поэтому в дальнейшем Дмитрий во всем всегда вел себя так, словно не сомневался, что он законный государь – настоящий сын Ивана Грозного. Как писал Маржерет, "в нем светилось некое величие, которое нельзя выразить словами, и не виданное прежде среди русской знати и еще менее среди людей низкого происхождения, к которым он неизбежно должен был принадлежать, если бы не был сыном Ивана Васильевича".
Слухи о чудом спасшемся царевиче не утихали в России. Возрождение Дмитрия ждали. Это ожидание должно было чем-то оправдываться. И оно оправдалось.
Когда Дмитрий был провозглашен царем, он вел себя естественно, как действительный государь. Поражало его великодушие к своим врагам. Никаких казней практически не было. Когда астраханский архиепископ Феодосии пытался обличить Дмитрия в самозванстве, утверждая, что подлинный царевич давно умер, Дмитрий всего лишь отправил клеветника под домашний арест. Даже когда Шуйский стал распространять слух, что на престоле сидит самозванец, Дмитрий не казнит его, а предает суду боярам и собору из представителей всех сословий.
Когда Борис Годунов стал распространять версию, что Дмитрий всего лишь беглый монах Гришка Отрепьев, царевич, будучи тогда в Путивле, приказал найти подлинного Григория Отрепьева. Французский историк де Ту отмечал, что Гришку Отрепьева захватили в Лихвине и оттуда привели в Путивль. Подлинного Отрепьева ставили в Путивле "перед всими, явно обличаючи в том неправду Борисову".
Доказательством того, что Григорий Отрепьев и царевич Дмитрий – разные люди, служит и тот факт, что расстриге Отрепьеву было около 40 лет, а Дмитрию не более 24 лет. Да и Отрепьева слишком многие знали в Москве в лицо, чтобы проходил фарс с его отождествлением с царевичем Дмитрием.
Дмитрий был чрезвычайно образован. Став царем, он любил поучать высших сановников государства и упрекал их за отсутствие образования. В Думе двадцатичетырехлетний царь незлобно высмеивал своих сенаторов, которые часто годились ему в деды.
ВОЦАРЕНИЕ РОМАНОВЫХ
ВОЙНА СТЕПАНА РАЗИНА С РОМАНОВЫМИ
В течение нескольких дней войска царевича оставались на берегу Днепра. Переправиться через Днепр им помогли жители Киева, которые признавали Дмитрия истинным царевичем. Армия Мнишека и царевича собралась на берегах Десны, готовая для вторжения в Россию. Прошло всего два года с тех пор, как в северских городах начали говорить о появлении на Украине истинного царевича.
Армия продвигалась к русской крепости – Монастыревско-му острогу. Воевода Б. Лодыгин попытался организовать оборону крепости, но там началось восстание. Жители связали Лодыгина и выдали его казакам. Царевич вместе со своим главнокомандующим принял крепость из рук восставших. Известие о сдаче Монастырского острога и приближении царевича вызвало волнение в Чернигове. Народ требовал признать власть законного государя. Его встречали ликующими возгласами: "Встает наше красное солнышко, ворочается к нам Дмитрий Иванович".
Вскоре сдается Чернигов. Черниговцы захватили и выдали царевичу воевод князя И. А. Татева, князя П.М. Шаховского и Н.С. Воронцова-Вельяминова. И. А. Татев и П.М. Шаховской поспешили принять присягу царевичу, а Н.С. Воронцов-Вельяминов был казнен.
11 ноября войско царевича подошло к Новгород – Северскому. Первоначально осада Новгород – Северского была неудачной, но вскоре стало известно о восстании народа в Путивле и его сдаче войскам царевича. Путивль был ключевым пунктом обороны Черниговской земли. В Путивле в воеводской казне хранились крупные суммы денег, которые пошли на оплату войска царевича. Восстанием были охвачены Комарицкая волость, Околенская волость, сдалась волость Кромы. Кромы располагались к югу от Орла. Кромчане начали "смущать" жителей Орла на сдачу города царевичу. Это открывало прямой путь на Тулу и Москву.
Борис Годунов распорядился собрать народное ополчение к 28 октября 1604 года, но фактически ополчение было собрано только в ноябре. 12 ноября войска под командованием Д.И. Шуйского начали поход "на Северу". В Брянске армия сделала длительную остановку для пополнений. Туда приехал главнокомандующий князь Ф.И. Мстиславский. 18 ноября войска Мстиславского и Мнишека встретились в окрестностях осажденного Новгорода – Северского. Сначала успех сопутствовал Мнишеку. Одержав верх над Мстиславским, наемники потребовали у царевича немедленную оплату. Казна, привезенная из Путивля, была уже пустой. Начался мятеж в войсках наемников, и армия стала распадаться. Царевич отступил из-под Новгород – Северского и отошел к Путивлю. Мнишек бежал в Польшу. С отъездом Мнишека в окружении царевича возобладали сторонники решительных действий.
В январе 1605 года царевич беспрепятственно занял Севск, расположенный в центре Комарицкой волости. Здесь царевич, как отмечал Карамзин, "набрал доброе число крестьян, которые приучались к оружию".
20 января войска Мстиславского вновь встретились с армией царевича неподалеку от Чемлыжского острожка. Здесь военная удача оказалась на стороне Мстиславского. Царевич потерял всю свою пехоту.
Слухи о погроме армии царевича в Комарицкой волости разнеслись по Руси, но его сторонники удерживали в своих руках на севере Кромы, на юге Путивль, на западе Чернигов.
В марте 1605 года власть Дмитрия признали крепости Елец и Ливны. В руки повстанцев перешел Курск. Восстания в южных крепостях смешали планы московского командования и изменили всю военную ситуацию.
Мстиславский и Шуйские предприняли попытку штурма Кром. Бои продолжались несколько недель, но Дмитрию удалось отстоять Кромы.
Под влиянием военных неудач Годунов тяжело заболел и пришел в состояние уныния и апатии. 13 апреля 1605 года Годунов скоропостижно скончался. Через три дня после кончины Бориса царем нарекли его сына Федора Борисовича. Но присяга новому царю не внесла успокоения в умы, а усилила их брожение.
Дмитрий предпринимает поход на Москву. В конце мая 1605 года в Москве вспыхнула паника.
1 июня в Москву въехали два гонца Дмитрия – Пушкин и Плещеев. Они огласили с Лобного места на Красной площади грамоту Дмитрия, после чего толпа "пала ниц". Узнав о появлении толпы на площади, бояре поспешили к патриарху и известили его о "злом совете московских людей".
Народ, собравшийся на Красной площади, потребовал к ответу думных бояр. Потребовали прибытия князя Василия Шуйского, который в свое время расследовал в Угличе дело об убийстве малолетнего царевича. Шуйский явился на Лобное место и во всеуслышание сообщил, что царевича действительно некогда спасли от посланных Годуновым убийц. В могиле, дескать, покоится некий поповский сын. Его слова подтвердил Богдан Вельский, родной дядя царевича.
Население бралось за оружие. Толпа ворвалась в Кремль. Восставшие захватили царя Федора и его мать царицу Марию. Царица пыталась скрыться, но ее схватили, по пути сорвали жемчужное ожерелье. Дворцовая стража разбежалась без сопротивления. Восставшие бросились в вотчины Годуновых, находившиеся в окрестностях столицы. Там они "не токмо животы пограбили, но и хоромы разломаша и в селах их и в поместьях и в вотчинах также пограбиша". Погрому подверглись не только подворья Годуновых, Сабуровых и Вельяминовых, но и многие другие богатые дворы.
Как отмечает Скрынников, восстание в Москве в 1605 году оказалось самым бескровным из всех московских восстаний XVII века.
В Архангельском соборе Дмитрий, обливаясь слезами, припал к гробу Ивана Грозного и объявил, что "отец его – – царь Иоанн, а брат его – царь Федор".
Первым делом по прибытии в Москву Дмитрий принял меры по возвращению матери инокини Марфы из заточения. Она признает его и благословляет сына. Оказывается, еще при царе Борисе она была опрошена и заявила, что сын ее жив, после чего она была заключена в Троице – Сергиеву лавру под строгий надзор. Дмитрий встретил в Москве свою мать при большом стечении народа. Никто теперь не сомневался, что на московском престоле настоящий сын царя Ивана. Инокиня Марфа была помещена в Вознесенском монастыре и была окружена исключительными заботами. Дмитрий бывал у нее каждый день и оставался по нескольку часов. Более того, оказывается, еще и раньше, до бегства в Литву, Дмитрий тайно встречался со своей матерью Марией Нагой в монастыре на Выксе. Об этом говорит известная летопись "Иное сказание".
Дмитрий становится законным царем. Следует заметить, что при нем улучшилось экономическое положение страны. Ему удалось в короткий срок справиться с голодом в России. Боярская дума слабела, а влияние царя возрастало. Дмитрий принимает императорский титул. Он становится первым в русской истории императором. Вводится пышный придворный ритуал, заимствованный из Византии, растет раболепие подданных. Дмитрия окружают польские секретари.
Боярской Думе, естественно, не нравилось усиление роли нового императора, и бояре искали нити управления страной. Плелись паутины заговора против Дмитрия.
Душою московского заговора были князья Василий, Дмитрий и Иван Шуйские, бояре братья Галицкие, Михаил Скопин и Борис Татев, Михаил Татищев, окольничий Иван Крюк – Колычев, дети боярские Валуев и Воейков, московский купец Мыльников и другие лица.
Слухи о заговоре дошли и до Дмитрия, и он заменяет охрану дворца.
2 мая 1606 года в Москву прибыла с хорошо вооруженной свитой Марина Мнишек, с которой он был обвенчан еще в Польше.
Брак Дмитрия с Мнишек был не по душе боярству. Распускаются новые слухи, что царь поганый, некрещеный иноземец и он оскверняет московские святыни.
17 мая 1606 года вооруженные заговорщики во главе с Шуйскими двинулись к Кремлю. Они приказали бить в колокола, и тревожный набат поднимал народ. Толпу подогревали провокационными криками: "Поляки бьют государя!"
Начались погромы иностранцев, находившихся в Москве.
Что стало с Дмитрием, осталось загадкой. Официально власти объявили, что Дмитрий пытался бежать, но был схвачен и убит. Труп якобы сначала закопали, а потом сожгли. Но труп Дмитрия никто не видел и, естественно, опознать не мог.
На престол взошел руководитель заговора боярин Василий Шуйский, но по стране сразу же поползли новые слухи: Дмитрий жив. Вместо него зарезали другого, а Дмитрий вторично спасся. Народ верил в чудом спасшегося Дмитрия.
Против Василия Шуйского поднимались восстания. Центром нового восстания стал Путивль.
Вождем восстания стал казачий атаман Иван Болотников, который получил царскую грамоту о назначении главным воеводой в путивльском войске.
Спасшийся Дмитрий объявился в Литве, а затем переправился в Староду, где и встретился с болотниковцами, которые признали его своим государем. Дмитрий двинулся с войсками к Москве и встал лагерем под Москвой в Тушине. Туда же прибыла Марина Мнишек, отпущенная из русского плена Василием Шуйским. Она признала спасшегося мужа.
Почти два года длилась осада Москвы. Только в марте 1610 года воевода М. Скопин-Шуйский с русскими и шведскими войсками освободил Москву от осады, но уже 17 июля 1610 года боярская Дума и войска свергли Василия Шуйского с престола.
Власть перешла в руки семи бояр. Дмитрий же был убит собственной охраной в Калуге.
Его жена Марина Мнишек с сыном скрылась у казаков в низовьях Волги. Она, находясь при сыне, законном наследнике престола, продолжала борьбу с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким. Москву заняли поляки, но не надолго. Народное ополчение под руководством Минина и Пожарского, как известно, выгнало поляков.
Личность Дмитрия, естественно, вызывает противоречивые мнения. Если встать на позиции, что царевич был настоящий сын Ивана Грозного, спасшийся от смерти и получивший воспитание в Чудовом монастыре, то нельзя исключить, что его в монастыре мог навещать его брат Федор Иванович. Чудов монастырь находился рядом с Кремлем.
Федора Ивановича называют то слабоумным, то блаженным. Но, может быть, его блаженство есть следствие доброты его нрава, кротости и набожности. Как известно, согласно концепции А.Т. Фоменко, фантомным отражением Федора Ивановича является Андрей Боголюбский. Андрея Бого-любского слабоумным никто никогда не считал.
Имеются сведения, что у Федора Ивановича был литературный талант, что также не вяжется со слабоумием царя. Естественно, что Федор знал дворцовые интриги, был в курсе истории с ересью жидовствующих и знал "интригу" Василия III с Еленой Волошанкой и "связь" Ивана Грозного с женой сына Ивана, которого он убил на почве ревности.
Таким образом, можно предположить, что в воспитании малолетнего Дмитрия принимал участие его старший брат царь Федор Иванович. О своем царском происхождении Дмитрий, естественно, знал от Федора. Может быть, поэтому в дальнейшем Дмитрий во всем всегда вел себя так, словно не сомневался, что он законный государь – настоящий сын Ивана Грозного. Как писал Маржерет, "в нем светилось некое величие, которое нельзя выразить словами, и не виданное прежде среди русской знати и еще менее среди людей низкого происхождения, к которым он неизбежно должен был принадлежать, если бы не был сыном Ивана Васильевича".
Слухи о чудом спасшемся царевиче не утихали в России. Возрождение Дмитрия ждали. Это ожидание должно было чем-то оправдываться. И оно оправдалось.
Когда Дмитрий был провозглашен царем, он вел себя естественно, как действительный государь. Поражало его великодушие к своим врагам. Никаких казней практически не было. Когда астраханский архиепископ Феодосии пытался обличить Дмитрия в самозванстве, утверждая, что подлинный царевич давно умер, Дмитрий всего лишь отправил клеветника под домашний арест. Даже когда Шуйский стал распространять слух, что на престоле сидит самозванец, Дмитрий не казнит его, а предает суду боярам и собору из представителей всех сословий.
Когда Борис Годунов стал распространять версию, что Дмитрий всего лишь беглый монах Гришка Отрепьев, царевич, будучи тогда в Путивле, приказал найти подлинного Григория Отрепьева. Французский историк де Ту отмечал, что Гришку Отрепьева захватили в Лихвине и оттуда привели в Путивль. Подлинного Отрепьева ставили в Путивле "перед всими, явно обличаючи в том неправду Борисову".
Доказательством того, что Григорий Отрепьев и царевич Дмитрий – разные люди, служит и тот факт, что расстриге Отрепьеву было около 40 лет, а Дмитрию не более 24 лет. Да и Отрепьева слишком многие знали в Москве в лицо, чтобы проходил фарс с его отождествлением с царевичем Дмитрием.
Дмитрий был чрезвычайно образован. Став царем, он любил поучать высших сановников государства и упрекал их за отсутствие образования. В Думе двадцатичетырехлетний царь незлобно высмеивал своих сенаторов, которые часто годились ему в деды.
ВОЦАРЕНИЕ РОМАНОВЫХ
На земском соборе 1613 года царем провозгласили 16-летнего Михаила Романова. Романовы добились своего и пришли к власти.
Романовы вскоре разбили войска Заруцкого и Марины. Они были схвачены, и Заруцкий посажен на кол. Марину и ее четырехлетнего сына повесили в Москве.
На Руси прочно водворилась на престоле ветвь Романовых, которые правили чуть более 300 лет.
Считается, что родоначальником дома Романовых был выходец из Пруссии Андрей Иванович Кобыла. На севере Германии, недалеко от города Любека, была область вандалов, которые имели общие с русскими язык, веру, обычаи. К XVI веку эта область полностью онемечивается и входит в состав Голштинского герцогства.
Никаких прав этот род, естественно, на престол не имел. Приближение к трону произошло, как мы отмечали выше, при Иване IV, который женился на Анастасии Романовой.
У брата Анастасии Никиты Романова был сын, крещенный под именем Федора. Он активно боролся против Бориса Годунова, за что был насильно пострижен в монахи под именем Филарета.
При "Лжедмитрии" он был вызволен из ссылки и возведен в сан ростовского митрополита. Потом якобы он попал в плен к "Тушинскому вору" и находился в Тушине.
Вот этот Филарет и был отцом Михаила Романова. После коронации сына отца возвели в ранг московского патриарха. Михаил все дела решал только после советов с отцом. Филарет, кроме того, взял попечительство над летописанием, печатанием книг, архивами. Фактически он и стал первым "наводить порядок" в источниках, отражающих историю того времени. Тот "порядок", который мы имеем сейчас.
В новой хронологии установлено, что Романовы – авторы версии о самозванстве Дмитрия, и дается объяснение, зачем им это потребовалось. Русская история окончательно писалась при Романовых. Они специально объявили Дмитрия самозванцем и "Лжедмитрием".
Дело в том, что у Дмитрия, ставшего царем и имевшего царское происхождение, оказывается, был сын. Романовские историки называют его "воренком". После гибели Дмитрия ему должен был наследовать его сын. Но Романовы сами рвались к власти. Они узурпировали престол еще при живом сыне Дмитрия. А следовательно, избрание Михаила Романова царем было попросту незаконным: ведь был еще жив сын настоящего предыдущего царя Дмитрия. Единственный выход для Романовых из создавшегося положения – объявить этого Дмитрия самозванцем. Что и было сделано. Правда, оставалось еще одно препятствие: живой сын Дмитрия. Проблема была решена очень просто: Романовы повесили его на Спасских воротах.
Фоменко и Носовский подводят следующий итог своей реконструкции. Романовы узурпировали власть, после чего убили сына царя Дмитрия – законного наследника. История этой эпохи писалась уже после. Писалась она Романовыми. Объявив Дмитрия самозванцем, Романовы убивали сразу двух зайцев. Во-первых, они скрыли незаконность избрания Михаила Романова. Во-вторых, они избежали обвинения в цареубийстве (если Дмитрий – "самозванец", то убийство его и его сына цареубийством не является!).
Это действительно сложный момент русской истории. А для Романовской династии это – узловой пункт, заключают авторы новой хронологии. Романовы нуждались в доказательстве законности своего воцарения на троне. И они решили эту задачу вполне понятными и доступными им средствами.
Конечно, сначала убедить удалось далеко не всех. В Польше, например, в XVII веке были еще распространены произведения, выставлявшие Михаила Федоровича Романова в неприглядном свете. В частности, его называли почему-то не царем, а "вождем Федоровичем". Его называли также "прозванным великим князем", то есть ненастоящим. Ясно, что Романовым нужно было задушить в зародыше все эти неприятные для них свидетельства современников. И действительно, в начале 1650 года царь Алексей Михайлович Романов послал в Варшаву послом боярина Григория Пушкина с товарищами. Царь требовал, чтобы все бесчестные книги были собраны и сожжены в присутствии послов, чтобы не только слагатели их, но и содержатели типографий, где они были печатаны, наборщики и печаталыцики, а также и владельцы местностей, где находились типографии, были казнены смертью.
При изложении своей реконструкции авторы подчеркивают, что царевич Дмитрий был возведен на престол в результате боярского заговора, свергнувшего царя Бориса. Бояре рассматривали царевича лишь как промежуточную фигуру. Главой заговора был Шуйский. Именно он и стремился к власти. Поэтому царевич Дмитрий явно стал мешать. Вскоре после венчания Дмитрия произошел дворцовый переворот. Считается, что в результате Дмитрий был убит. На престол вступает Василий Шуйский. В этом заговоре Романовы выступили на стороне Шуйского, так как Федор Романов (будущий патриарх Филарет), возвращенный из ссылки, был назначен московским патриархом.
Они задаются вопросом: зачем сожгли тело "Лжедмитрия"? На Руси покойников в то время не сжигали. Ни друзей, ни врагов. Не было такого обычая. А вот после гибели "Лжедмитрия" его тело зачем-то сожгли. Событие это уникально для тогдашней русской истории.
Объясняется это следующим. Из дворца был вытащен труп "Лжедмитрия". Труп был до того обезображен, что не только нельзя было распознать в нем знакомые черты, но даже заметить человеческий образ. У Вознесенского монастыря толпа остановилась и вызвала царицу Марфу. "Говори, царица Марфа, твой ли это сын?" – спрашивали ее. По одному известию, Марфа отвечала: "Не мой!" По другому – она сказала загадочно: "Было б меня спрашивать, когда он был жив; а теперь, как вы убили его, уже он не мой". По третьему известию, сообщаемому в иезуитских записках, мать на вопрос волочивших труп сначала отвечала: "Вы это лучше знаете", а когда они стали к ней приставать с угрожающим видом, то произнесла решительным тоном: "Это вовсе не мой сын".
Таким образом, из слов Марфы отнюдь не вытекает, заключают авторы новой хронологии, что предъявленное ей тело является телом ее сына. Скорее всего, ее слова можно понять как заявление, что ей показали чье-то другое тело!
Царь Дмитрий убит не был и спасся. Царице Марфе предъявили чье-то другое тело. Поэтому-то его и обезобразили, чтобы нельзя было опознать личность убитого. А чтобы окончательно замести следы, тело сожгли.
Но можно было ожидать, что вскоре он вновь появится на исторической сцене. И действительно, сразу же после этих событий в том же самом Путивле (который был ранее ставкой Дмитрия) возникает "Лжедмитрий II". В первый раз "Лжедмитрия I" видели толпы народа. Эти же толпы, увидев "Лжедмитрия II", оказывается, снова признали его за царя Дмитрия! Собрав народ в Путивле, Шаховской показывал нового претендента и утверждал, что в Москве изменники вместо Дмитрия убили какого-то немца, а Дмитрий жив, и народ должен восстать на Шуйского.
Появление нового Дмитрия так напугало Шуйского, что он, посылая войска, говорил им, что они идут против немцев, а не мятежников. Обман этот вскрылся при встрече с войсками мятежников. "Лжедмитрий II" сначала отправился в Польшу, в замок Мнишек, где в свое время уже побывал "Лжедмитрий I" и даже женился на Марине Мнишек. Марина Мнишек, жена "Лжед-митрия I", признала во вновь появившемся "Лжедмитрий II" своего мужа.
После того как "Лжедмитрий II" подошел к Москве и остановился в Тушино, к нему из Москвы переехали Марина Мнишек и ее отец – князь Мнишек. Марина объявила себя его женой. Историки относятся к этому недоверчиво. Ведь они "знают", что это был будто бы другой человек. Почему Марина об этом не знает? Объясняют так: Марина будто бы согласилась играть роль жены "Лжедмитрия II" лишь под давлением своего отца! Далее добавляют, будто Марина, согласившись формально быть женой "Лжедмитрия II", отказалась тем не менее исполнять супружеские обязанности. Любопытно, откуда это известно? – спрашивают Фоменко и Носовский. Тем более что этот свой "отказ" она, вероятно, понимала очень условно. Иначе как понять то обстоятельство, что вскоре у нее родился сын от "Лжедмитрия II", которого Романовы назвали "воренком". А самого "Лжедмитрия И" они назвали "Тушинским вором", тем самым признавая этого ребенка за сына "Лжедмитрия II".
И именно этот ребенок был повешен на Спасских воротах, чтобы устранить с пути Романовых законного наследника царя Дмитрия!
Становится совершенно ясным и дальнейшее поведение Марины Мнишек, которая после гибели "Лжедмитрия II" не покинула Россию и, находясь при сыне, продолжила борьбу за российский престол с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким. Ничего удивительного – она-то знала, что ее сын – законный наследник настоящего царя Дмитрия. А если бы он был сыном какого-то безродного "Тушинского вора", то разумнее было бы сразу покинуть взбудораженную страну, в которой Михаил Романов уже пришел к власти, и бежать в Польшу, где ей ничего не угрожало. Такая возможность у нее была. А она вместо Польши отправилась на Волгу, Дон, Яик, к казакам.
Началась война Заруцкого и Марины с Романовыми. История этой войны – одно из наиболее темных мест русской истории. Скорее всего, предполагают авторы новой хронологии, известное сегодня описание этой войны целиком выдумано победившими в ней Романовыми. В изложении романовских историков она выглядит как "борьба государства с ворами".
По свидетельству историка Костомарова, Заруцкий якобы неправильно называл себя царем Дмитрием Ивановичем. Ему под этим именем писались и подавались челобитные, хотя, удивляется Костомаров, конечно же все должны были бы знать, что он Заруцкий, лицо, чересчур известное по всей Руси.
Царь Дмитрий Иванович в то время еще не был убит. В этом случае он был казнен позже Романовыми. А потом эту казнь выдали за казнь Заруцкого. Подозрение на это усиливается тем, что после казни Заруцкого сразу возникает якобы второй Заруцкий, о котором раньше ничего не было почему-то известно. Вероятно, Заруцкий был все же только один, а с Мариной находился царь Дмитрий Иванович, которого романовские историки позже назвали Заруцким, чтобы исключить явно напрашивающееся подозрение в цареубийстве.
Войска Заруцкого (или царя Дмитрия?) и Марины были разбиты. Романовым, утвердившимся в столице – Москве, удалось расколоть казачий союз, собиравшийся вокруг них, а также добиться нейтралитета от персидского шаха.
Заруцкий (или царь Дмитрий Иванович?) и Марина были схвачены вместе с сыном на Яике войсками Михаила. Заруцкого (царя Дмитрия?) посадили на кол. Четырехлетнего царевича – сына Дмитрия и Марины – Романовы повесили в Москве. Тем самым Романовы устранили законную ветвь прежней Русско – Ордынской династии.
Романовы вскоре разбили войска Заруцкого и Марины. Они были схвачены, и Заруцкий посажен на кол. Марину и ее четырехлетнего сына повесили в Москве.
На Руси прочно водворилась на престоле ветвь Романовых, которые правили чуть более 300 лет.
Считается, что родоначальником дома Романовых был выходец из Пруссии Андрей Иванович Кобыла. На севере Германии, недалеко от города Любека, была область вандалов, которые имели общие с русскими язык, веру, обычаи. К XVI веку эта область полностью онемечивается и входит в состав Голштинского герцогства.
Никаких прав этот род, естественно, на престол не имел. Приближение к трону произошло, как мы отмечали выше, при Иване IV, который женился на Анастасии Романовой.
У брата Анастасии Никиты Романова был сын, крещенный под именем Федора. Он активно боролся против Бориса Годунова, за что был насильно пострижен в монахи под именем Филарета.
При "Лжедмитрии" он был вызволен из ссылки и возведен в сан ростовского митрополита. Потом якобы он попал в плен к "Тушинскому вору" и находился в Тушине.
Вот этот Филарет и был отцом Михаила Романова. После коронации сына отца возвели в ранг московского патриарха. Михаил все дела решал только после советов с отцом. Филарет, кроме того, взял попечительство над летописанием, печатанием книг, архивами. Фактически он и стал первым "наводить порядок" в источниках, отражающих историю того времени. Тот "порядок", который мы имеем сейчас.
В новой хронологии установлено, что Романовы – авторы версии о самозванстве Дмитрия, и дается объяснение, зачем им это потребовалось. Русская история окончательно писалась при Романовых. Они специально объявили Дмитрия самозванцем и "Лжедмитрием".
Дело в том, что у Дмитрия, ставшего царем и имевшего царское происхождение, оказывается, был сын. Романовские историки называют его "воренком". После гибели Дмитрия ему должен был наследовать его сын. Но Романовы сами рвались к власти. Они узурпировали престол еще при живом сыне Дмитрия. А следовательно, избрание Михаила Романова царем было попросту незаконным: ведь был еще жив сын настоящего предыдущего царя Дмитрия. Единственный выход для Романовых из создавшегося положения – объявить этого Дмитрия самозванцем. Что и было сделано. Правда, оставалось еще одно препятствие: живой сын Дмитрия. Проблема была решена очень просто: Романовы повесили его на Спасских воротах.
Фоменко и Носовский подводят следующий итог своей реконструкции. Романовы узурпировали власть, после чего убили сына царя Дмитрия – законного наследника. История этой эпохи писалась уже после. Писалась она Романовыми. Объявив Дмитрия самозванцем, Романовы убивали сразу двух зайцев. Во-первых, они скрыли незаконность избрания Михаила Романова. Во-вторых, они избежали обвинения в цареубийстве (если Дмитрий – "самозванец", то убийство его и его сына цареубийством не является!).
Это действительно сложный момент русской истории. А для Романовской династии это – узловой пункт, заключают авторы новой хронологии. Романовы нуждались в доказательстве законности своего воцарения на троне. И они решили эту задачу вполне понятными и доступными им средствами.
Конечно, сначала убедить удалось далеко не всех. В Польше, например, в XVII веке были еще распространены произведения, выставлявшие Михаила Федоровича Романова в неприглядном свете. В частности, его называли почему-то не царем, а "вождем Федоровичем". Его называли также "прозванным великим князем", то есть ненастоящим. Ясно, что Романовым нужно было задушить в зародыше все эти неприятные для них свидетельства современников. И действительно, в начале 1650 года царь Алексей Михайлович Романов послал в Варшаву послом боярина Григория Пушкина с товарищами. Царь требовал, чтобы все бесчестные книги были собраны и сожжены в присутствии послов, чтобы не только слагатели их, но и содержатели типографий, где они были печатаны, наборщики и печаталыцики, а также и владельцы местностей, где находились типографии, были казнены смертью.
При изложении своей реконструкции авторы подчеркивают, что царевич Дмитрий был возведен на престол в результате боярского заговора, свергнувшего царя Бориса. Бояре рассматривали царевича лишь как промежуточную фигуру. Главой заговора был Шуйский. Именно он и стремился к власти. Поэтому царевич Дмитрий явно стал мешать. Вскоре после венчания Дмитрия произошел дворцовый переворот. Считается, что в результате Дмитрий был убит. На престол вступает Василий Шуйский. В этом заговоре Романовы выступили на стороне Шуйского, так как Федор Романов (будущий патриарх Филарет), возвращенный из ссылки, был назначен московским патриархом.
Они задаются вопросом: зачем сожгли тело "Лжедмитрия"? На Руси покойников в то время не сжигали. Ни друзей, ни врагов. Не было такого обычая. А вот после гибели "Лжедмитрия" его тело зачем-то сожгли. Событие это уникально для тогдашней русской истории.
Объясняется это следующим. Из дворца был вытащен труп "Лжедмитрия". Труп был до того обезображен, что не только нельзя было распознать в нем знакомые черты, но даже заметить человеческий образ. У Вознесенского монастыря толпа остановилась и вызвала царицу Марфу. "Говори, царица Марфа, твой ли это сын?" – спрашивали ее. По одному известию, Марфа отвечала: "Не мой!" По другому – она сказала загадочно: "Было б меня спрашивать, когда он был жив; а теперь, как вы убили его, уже он не мой". По третьему известию, сообщаемому в иезуитских записках, мать на вопрос волочивших труп сначала отвечала: "Вы это лучше знаете", а когда они стали к ней приставать с угрожающим видом, то произнесла решительным тоном: "Это вовсе не мой сын".
Таким образом, из слов Марфы отнюдь не вытекает, заключают авторы новой хронологии, что предъявленное ей тело является телом ее сына. Скорее всего, ее слова можно понять как заявление, что ей показали чье-то другое тело!
Царь Дмитрий убит не был и спасся. Царице Марфе предъявили чье-то другое тело. Поэтому-то его и обезобразили, чтобы нельзя было опознать личность убитого. А чтобы окончательно замести следы, тело сожгли.
Но можно было ожидать, что вскоре он вновь появится на исторической сцене. И действительно, сразу же после этих событий в том же самом Путивле (который был ранее ставкой Дмитрия) возникает "Лжедмитрий II". В первый раз "Лжедмитрия I" видели толпы народа. Эти же толпы, увидев "Лжедмитрия II", оказывается, снова признали его за царя Дмитрия! Собрав народ в Путивле, Шаховской показывал нового претендента и утверждал, что в Москве изменники вместо Дмитрия убили какого-то немца, а Дмитрий жив, и народ должен восстать на Шуйского.
Появление нового Дмитрия так напугало Шуйского, что он, посылая войска, говорил им, что они идут против немцев, а не мятежников. Обман этот вскрылся при встрече с войсками мятежников. "Лжедмитрий II" сначала отправился в Польшу, в замок Мнишек, где в свое время уже побывал "Лжедмитрий I" и даже женился на Марине Мнишек. Марина Мнишек, жена "Лжед-митрия I", признала во вновь появившемся "Лжедмитрий II" своего мужа.
После того как "Лжедмитрий II" подошел к Москве и остановился в Тушино, к нему из Москвы переехали Марина Мнишек и ее отец – князь Мнишек. Марина объявила себя его женой. Историки относятся к этому недоверчиво. Ведь они "знают", что это был будто бы другой человек. Почему Марина об этом не знает? Объясняют так: Марина будто бы согласилась играть роль жены "Лжедмитрия II" лишь под давлением своего отца! Далее добавляют, будто Марина, согласившись формально быть женой "Лжедмитрия II", отказалась тем не менее исполнять супружеские обязанности. Любопытно, откуда это известно? – спрашивают Фоменко и Носовский. Тем более что этот свой "отказ" она, вероятно, понимала очень условно. Иначе как понять то обстоятельство, что вскоре у нее родился сын от "Лжедмитрия II", которого Романовы назвали "воренком". А самого "Лжедмитрия И" они назвали "Тушинским вором", тем самым признавая этого ребенка за сына "Лжедмитрия II".
И именно этот ребенок был повешен на Спасских воротах, чтобы устранить с пути Романовых законного наследника царя Дмитрия!
Становится совершенно ясным и дальнейшее поведение Марины Мнишек, которая после гибели "Лжедмитрия II" не покинула Россию и, находясь при сыне, продолжила борьбу за российский престол с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким. Ничего удивительного – она-то знала, что ее сын – законный наследник настоящего царя Дмитрия. А если бы он был сыном какого-то безродного "Тушинского вора", то разумнее было бы сразу покинуть взбудораженную страну, в которой Михаил Романов уже пришел к власти, и бежать в Польшу, где ей ничего не угрожало. Такая возможность у нее была. А она вместо Польши отправилась на Волгу, Дон, Яик, к казакам.
Началась война Заруцкого и Марины с Романовыми. История этой войны – одно из наиболее темных мест русской истории. Скорее всего, предполагают авторы новой хронологии, известное сегодня описание этой войны целиком выдумано победившими в ней Романовыми. В изложении романовских историков она выглядит как "борьба государства с ворами".
По свидетельству историка Костомарова, Заруцкий якобы неправильно называл себя царем Дмитрием Ивановичем. Ему под этим именем писались и подавались челобитные, хотя, удивляется Костомаров, конечно же все должны были бы знать, что он Заруцкий, лицо, чересчур известное по всей Руси.
Царь Дмитрий Иванович в то время еще не был убит. В этом случае он был казнен позже Романовыми. А потом эту казнь выдали за казнь Заруцкого. Подозрение на это усиливается тем, что после казни Заруцкого сразу возникает якобы второй Заруцкий, о котором раньше ничего не было почему-то известно. Вероятно, Заруцкий был все же только один, а с Мариной находился царь Дмитрий Иванович, которого романовские историки позже назвали Заруцким, чтобы исключить явно напрашивающееся подозрение в цареубийстве.
Войска Заруцкого (или царя Дмитрия?) и Марины были разбиты. Романовым, утвердившимся в столице – Москве, удалось расколоть казачий союз, собиравшийся вокруг них, а также добиться нейтралитета от персидского шаха.
Заруцкий (или царь Дмитрий Иванович?) и Марина были схвачены вместе с сыном на Яике войсками Михаила. Заруцкого (царя Дмитрия?) посадили на кол. Четырехлетнего царевича – сына Дмитрия и Марины – Романовы повесили в Москве. Тем самым Романовы устранили законную ветвь прежней Русско – Ордынской династии.
ВОЙНА СТЕПАНА РАЗИНА С РОМАНОВЫМИ
В новой хронологии доказывается, что и история известного "восстания Разина" была сильно искажена Романовыми. Изучение документов того времени усиливает это подозрение.
Считается, что примерно через 60 лет после вступления на московский престол Романовых в стране поднялся крупнейший "мятеж", называемый сегодня восстанием Разина. Его еще называют крестьянской войной. Якобы крестьяне и казаки подняли мятеж против помещиков и царя. Основной воинской силой Разина были казаки. Восстание охватило огромные территории Российской империи, но в конце концов было подавлено Романовыми.
Подлинных документов армии Разина практически не сохранилось. Уцелело семь или шесть документов, но только один из них – подлинный. По мнению авторов новой хронологии, и этот единственный якобы подлинник весьма сомнителен: он производит впечатление черновика. Да и сами историки считают, что эта грамота составлена не при Разине, а его атаманами-сподвижниками и довольно далеко от Волги, то есть от главной ставки Разина.
Романовские историки говорят, что в войске Разина находился некий "самозванец" – царевич Алексей, якобы изображавший из себя умершего сына царя Алексея Михайловича Романова. От имени этого "великого государя" и действовал Разин. Считается, что Разин делал
Считается, что примерно через 60 лет после вступления на московский престол Романовых в стране поднялся крупнейший "мятеж", называемый сегодня восстанием Разина. Его еще называют крестьянской войной. Якобы крестьяне и казаки подняли мятеж против помещиков и царя. Основной воинской силой Разина были казаки. Восстание охватило огромные территории Российской империи, но в конце концов было подавлено Романовыми.
Подлинных документов армии Разина практически не сохранилось. Уцелело семь или шесть документов, но только один из них – подлинный. По мнению авторов новой хронологии, и этот единственный якобы подлинник весьма сомнителен: он производит впечатление черновика. Да и сами историки считают, что эта грамота составлена не при Разине, а его атаманами-сподвижниками и довольно далеко от Волги, то есть от главной ставки Разина.