– Нет! – Леди Уэстфорт решительно покачала головой. – Дворецкие не носят пальто, которые чистят.
У Гербертса вытянулось лицо.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – Обращаясь к Брэндону, она указала на двустворчатые двери. – Прошу сюда. Там мы сможем поговорить.
Брэндон последовал в гостиную за этой мягко-округлой дамой. Он не мог не смотреть, как она идет, как покачиваются ее бедра под шелком платья. Женщина была ниже, чем Брэндону показалось сначала, и чуть пышнее, чем считалось привлекательным в свете.
Разумеется, общество редко бывает право в отношении подобных вещей. Селест считалась идеальной женщиной – все заискивали перед ней, женщины добивались ее дружбы, мужчины слагали сонеты, воспевая ее глаза. А Брэндон едва сдерживал зевоту при мысли о двухминутной беседе с Селест.
Леди Уэстфорт опустилась в кресло и указала на кресло напротив:
– Прошу садиться.
Брэндон стал было отказываться, потому что не собирался задерживаться здесь надолго, но, видя приветливое выражение ее лица, морщинки в уголках глаз, когда она улыбалась, он вдруг обнаружил, что едва сдерживает ответную улыбку.
Черт, что это с ним? Предполагалось, что он заплатит этой женщине, чтобы она исчезла из жизни Чейза, и, уж конечно, не станет с ней разводить церемонии. Он бегло окинул комнату взглядом, с удивлением обнаружив, что гостиная, хоть и небольшая, выглядит элегантно. Кресла стояли так близко, что его колени почти касались колен леди Уэстфорт.
Она пристально, не отводя глаз, смотрела на Брэндона.
– Вы очень похожи на своего брата, только... – Она наклонила голову набок, густая прядь волос легла ей на плечо. – Только выше ростом.
– Я еще и старше Чейза. – «И меня никто больше не одурачит. Особенно такие распутницы, как ты».
Она покраснела, словно прочла его мысли:
– Он часто о вас говорил. Я знаю, что он обожает вас и братьев.
Значит, Чейз рассказывал ей о семье. И о чем только думает его братец? Эта женщина олицетворяет собой все, чего должен избегать состоятельный человек, потому что единственный доступный ей способ содержать себя – найти человека, готового платить за удовольствие наслаждаться ее обществом. Она не лучше этих пустышек, которые каждый год наводняют ярмарку невест, бороздя холостяцкие воды в поисках ничего не подозревающих мужчин, способных без конца тратить деньги на булавки и на время сезона содержать дом в Лондоне.
Об алчности женщин Брэндон знал все. Едва поселившись в городе, он увлекся такой же наивной с виду, невинной девушкой. Он был очарован ею. Она – его банковским счетом и именем.
К тому моменту, когда Брэнд осознал свою ошибку, она чуть было уже не захомутала его. Если бы не его приятель Роджер Каррингтон, виконт Уичэм, Брэнд обвенчался бы с девицей. Он, можно сказать, чудом спасся. После этого неприятного случая Брэндон стал осторожен в отношении девиц, незамужних женщин и любых других особ женского пола, которые могли нуждаться в средствах. Именно поэтому Селест могла бы стать приятной подругой – ей не нужны были ни его имя, ни его деньги. Жаль, что она оказалась недостаточно интересной, чтобы удержать его после первого же интимного свидания.
Леди Уэстфорт сложила руки на коленях.
– Мистер Сент-Джон, чем я могу вам помочь? – Она поудобнее уселась в кресле. – Я должна извиниться за Гербертса. Надеюсь, его нерасторопность не испортила вам настроения?
– Ну что вы.
– Я рада. По-моему, он будет неплохо справляться, когда заучит все правила. Частично это моя вина. Мне не пришло в голову объяснить ему, что нельзя оставлять посетителей ждать на улице. – Она сокрушенно покачала головой, ее фиалковые глаза заискрились. – Ведь то, что очевидно для меня, может не быть очевидным для него.
Брэндон ответил слабой улыбкой, сознавая, что испытывает странное желание согласиться с ней. Согласиться со всем, что она скажет.
Что в этой женщине с первых же минут позволяет сразу чувствовать себя непринужденно в ее обществе? Доверительная манера разговора – словно она уже хорошо знает его, Брэндона, и принимает таким, как он есть? Или то, как она встретила его взгляд – открыто, не отводя глаз, без всякого смущения? Или же чувство юмора, которое смягчает выражение ее лица, или чувственная линия рта? Что бы это ни было, оно казалось невероятно привлекательным, и Брэндон внезапно понял, в какой опасности находится Чейз.
Она обладает шармом, свойственным очень немногим женщинам, – природным очарованием, которое выходит за пределы понятия о красоте. И неуловимой грацией. Он почти осязаемо чувствовал возникшее между ними притяжение.
Неудивительно, что Маркус настаивал на том, чтобы побыстрее разделаться с этим поручением. С больной головой и ноющей шеей, чуть ли не со слезящимися глазами, и просто раздраженный, Брэндон поймал себя на том, что неотрывно смотрит в глаза леди Уэстфорт. Сердце забилось размереннее и увереннее, когда он подумал об изгибах ее тела, об улыбке, которая светилась в этих поразительных глазах.
Какой она будет в постели? Раскованной и естественной, как сейчас? При этой мысли его обдало жаром. В постели леди Уэстфорт стесняться не станет, он это понял. Без слов, без видимых причин понял, что она будет хороша, как ни одна из его любовниц.
На мгновение Брэндон позавидовал брату, что тот обладает женщиной, сидевшей сейчас напротив. Эта мысль привела его в раздражение, и он нахмурился.
– Мистер Сент-Джон? Что-то не так?
Да. Все не так. Она не такая – не подходит Чейзу. И особенно не подходит ему.
Она смотрела на него, вопросительно подняв брови.
– Мистер Сент-Джон, я могу чем-нибудь...
– Осмелюсь предположить, что вы знаете, зачем я пришел. – Чем скорее разговор закончится, тем лучше.
Она на мгновение нахмурилась, потом в ее удивительных фиалковых глазах с проблеском синевы Брэндон увидел понимание. Она кивнула, спокойно, без тени раскаяния.
– Из-за вашего брата.
– Да.
– Надеюсь, он здоров.
– Несколько дней назад он уехал из Лондона и пока не вернулся. Но об этом, надеюсь, вы знаете.
– Я ни о чем подобном не знаю, я ему не сторож. – Она поколебалась и, чуть подумав, добавила: – Как и вы, впрочем.
Брэндон прищурился. Неужели эта женщина осуждает его? Взглянув еще раз в ее фиалковые глаза, он понял, что так оно и есть. Раздражение сменилось гневом, и он смерил леди Уэстфорт ледяным взглядом.
– Отношения, которые связывают меня с моими родными, вас не касаются.
Это должно было бы поставить ее на место, но она, в свою очередь, тоже прищурилась:
– Точно так же, как отношения, которые связывают меня с вашими родными, не касаются вас.
Он стиснул зубы.
– Разница есть. Все, что имеет отношение к моему брату, имеет непосредственное отношение и ко мне.
– Мистер Сент-Джон, давайте перейдем к делу. У меня ужасный характер, и мне не хотелось бы награждать пощечиной столь высокородную особу.
Он поднял брови:
– Высокородную особу?
– Одного из Сент-Джонов. Общество ставит ваше семейство выше всех нас. – В ее голосе прозвучал легкий оттенок презрения, тонкий, но убийственный. – Мне бы не хотелось идти наперекор обществу.
– Неужели? – растянул он в улыбке губы. – У меня сложилось совсем иное впечатление.
– Вы весьма проницательны. Я ни во что не ставлю ни титулы, ни происхождение.
– Только деньги, – быстро произнес он.
Она вздернула подбородок:
– Деньги доставляют мне удовольствие. А кому нет? Без них жизнь была бы ужасно скучной. Но они для меня не самоцель. И не влияют на мою дружбу с вашим братом.
– Какова же ваша главная цель, леди Уэстфорт? Брак?
– Не смешите меня. Я больше никогда не выйду замуж.
Он почти поверил ей. Почти.
– «Никогда» – очень сильное слово.
– Я уже была замужем. И хотя тогда я ни на что не могла пожаловаться, теперь я обрела свободу, которая мне гораздо больше по душе. – Она наклонилась вперед, ткань платья натянулась на ее полной груди, прямой взгляд бросал вызов. – Но спасибо, что поинтересовались. Еще что-нибудь? Или вы просто пришли позлить меня?
Брэндон обнаружил, что его гнев превращается в нечто более тонкое. В этой женщине интересно сочетались гордость, темперамент и самообладание. А также ум и роскошная фигура. Округлая и пышная, она часами будет согревать мужчину в постели.
Поудобнее усаживаясь в кресле, он поймал себя на том, что нисколько не обиделся и хочет раздразнить ее еще больше. Было что-то завораживающее в том, как загорались ее глаза, когда она сердилась.
«Дурак, – предостерег он себя, – переходи к делу и покончи с этим».
– Леди Уэстфорт, позвольте мне высказаться откровенно. Какие бы планы вы ни строили в отношении моего брата Чейза, им пришел конец. Я приехал к вам с деловым предложением – свобода брата в обмен на некоторую сумму денег. Сумму немалую, должен заметить.
Она встала так быстро, что Брэндон не успел отодвинуться и ее ноги коснулись его колен.
– Вам пора уходить.
Откинувшись в кресле, он сложил руки на груди.
– Я предлагаю вам выслушать меня.
Леди Уэстфорт сжала кулаки.
– Вы уже достаточно сказали. Я позову Гербертса, и он вас проводит.
Брэндон все больше успокаивался по мере того, как нарастало ее раздражение. Она не была дурой. Знала, какого он о ней мнения, и без колебаний была готова дать ему отпор.
– Я уйду, как только мы придем к взаимопониманию. Сколько вы хотите за то, чтобы оставить моего брата в покое?
– Да как вы... – Она сжала губы. – Вы пытаетесь купить мое содействие?
– Да. И готов предложить значительные деньги.
– Предлагайте что хотите. Ваших денег я не возьму.
– Нет? – Тут он улыбнулся... разумеется, она не возьмет денег. А завтра не взойдет солнце. Он достал из кармана банковский чек, взял руку женщины, разомкнул плотно сжатые пальцы, отметив про себя, что кожа у нее теплая и мягкая, и вложил чек в ладонь леди Уэстфорт. – Вот. Возьмите. Это достойная вас сумма. – Он сжал ее пальцы, чтобы не выпал чек, и посмотрел леди Уэстфорт в глаза. – Весьма достойная вас сумма.
Он знал, что она будет делать... станет протестовать, конечно же. Все они протестуют или делают вид. Но довольно скоро сдаются и берут деньги. И очень скоро он тронется в обратный путь, уверенный, что Чейз в очередной раз спасен.
Почему-то эта мысль обеспокоила его. На какое-то мгновение ему показалось, что она не похожа на всех остальных. Всего на мгновение. Но теперь... он заметил, как ее пальцы сжали чек. Он посмотрел на женщину с ухмылкой превосходства:
– Боитесь потерять?
Ее глаза сузились, взгляд сделался уничтожающим. Она посмотрела на смятый в пальцах чек.
– Вы ошиблись, мистер Сент-Джон. Деньги не делают меня достойнее.
И затем проделала удивительнейшую вещь: держа чек у него перед глазами, разорвала его на мелкие кусочки.
– Я не нуждаюсь ни в ваших деньгах, ни в вас.
К его досаде, к которой примешивался испуг, она высыпала клочья чека Брэндону на голову.
Глава 4
С тех пор как Верена посчитала Брэндона Сент-Джона, возможно, самым красивым мужчиной из виденных ею, прошло уже довольно много времени. Высокий, крепкого телосложения, синие глаза потрясающе контрастируют с черными волосами.
По счастью для нее, то первое, положительное впечатление оказалось полностью вытеснено осознанием того, что, будучи невероятно красивым, он является напыщенным болваном, который нуждается в хорошей отповеди.
И она была способна дать эту отповедь. Она улыбнулась, наблюдая, как он смахивает клочки бумаги с плеч. Несколько клочков остались незамеченными в волосах, придавая ему вполне заслуженный рогатый вид. Верена решила, что ей не к лицу беспокоиться и сообщать ему об этом. Пусть появится в таком виде в обществе. Жаль, что она не увидит, как люди будут показывать на него пальцем и смеяться.
– На что это вы смотрите? – резко спросил он хмурясь.
– О, просто так. Мистер Сент-Джон, спасибо за визит. Я позвоню Гербертсу, чтобы принес ваше пальто. Осмелюсь предположить, что он сейчас в нем красуется. – Она с удовлетворением наблюдала, как раздражение Брэндона Сент-Джона сменилось едва сдерживаемым гневом.
Она повернулась к звонку, когда Сент-Джон, все еще сидевший в кресле, схватил ее за запястье. Верена взглянула на него, не рассердившись – слишком уж забавляла ее сложившаяся ситуация.
– Да?
Сент-Джон плотно сжал губы, его глаза вспыхнули еще ярче.
– Я хорошо осведомлен о приемчиках, к которым прибегают женщины вашего типа.
– И к какому же типу женщин я отношусь?
Он окинул ее взглядом с головы до ног, вызывающе задержав взгляд на груди. Словно раздевал ее. В животе у Верены, к ее удивлению, стало жарко.
Наконец его взгляд вернулся к ее лицу.
– Могу я говорить откровенно?
– Не уверена, что готова выслушивать новые откровения. Во всяком случае, без ответа. Если вы продолжите в том же духе, вам придется взять с кушетки подушку для защиты.
Губы Брэндона изогнулись, удивление на мгновение смягчило взгляд синих глаз.
– Я не хочу вас оскорбить, но мы оба знаем, что произошло.
На языке у Верены вертелся резкий ответ, но она, собрав все свое умение контролировать себя, которое приобрела за последние четыре года, лишь сказала:
– Да, вы предложили мне деньги, чтобы я держалась подальше от вашего брата. Никогда еще меня так не оскорбляли.
Его хватка чуточку ослабла, и Верена ощутила тепло его пальцев на своей коже и то, как эти длинные пальцы полностью сомкнулись на ее запястье.
– Сколько вы хотите, чтобы оставить в покое моего брата? Две тысячи фунтов?
Не держи ее Брэндон за руку, закатила бы звонкую оплеуху.
Его глаза сузились.
– Три тысячи?
Три. Три тысячи фунтов. Она не знала, какая сумма понадобится Джеймсу, но три тысячи фунтов точно не помешали бы. Верена облизала губы. Хорошо бы получить деньги для брата. Просто чудесно. Тем более что не придется их зарабатывать.
Правда же состояла в том, что еще два дня назад она отказала Чейзу Сент-Джону, когда он сделал ей предложение. Как поступит Брэндон Сент-Джон, если она скажет ему об этом?
Верене не хотелось отказывать Чейзу, предложение он сделал вполне серьезно. Но ее отказ принял довольно спокойно – видимо, чувства его были не столь глубоки, как он думал.
Взглянув из-под ресниц на Брэндона, Верена про себя усмехнулась. Вероятно, Чейз не рассказал о случившемся братьям.
Она сладко улыбнулась своему обидчику:
– Пожалуйста, отпустите мою руку. У вас прямо-таки мертвая хватка.
Он еще немного разжал пальцы, но руки не выпустил. Она перестала улыбаться.
– Вы ведете себя грубо.
– Я не хочу, чтобы вы запустили мне в голову чем-нибудь еще и причинили боль.
– У меня останутся синяки.
Наконец он отпустил ее. Верена попыталась изобразить улыбку, такую же насмешливую, как у Сент-Джона, но у нее свело щеки и получился скорее оскал.
– Скажите, мистер Сент-Джон, вы верите в колдовство? В ваших устах это звучит так, словно я околдовала вашего брата.
– Вы использовали свою физическую привлекательность, чтобы опутать моего брата. Мы этому не поддадимся.
– Мы?
– Мои братья и я.
Боже великий, вся их семейка считает ее женщиной, отчаянно ищущей богатого мужа. Все это было бы крайне неприятно, если бы не было так смехотворно.
Бедный Чейз! Она не представляла, насколько сильно он страдает, но теперь задавалась вопросом, не подавляют ли его братья. Если бы у нее была хоть капля разума, она сказала бы Брэндону Сент-Джону правду и отправила его восвояси, хорошенько дав ему под мускулистый зад коленом.
К сожалению, своей высокомерной грубостью он разбудил в ней чувство юмора. Гораздо интереснее помучить Брэндона, чем просто выдать ему скучную правду. Она вернулась на свое место и с кротким видом сложила на коленях руки.
– Мистер Сент-Джон, должна вам кое в чем признаться.
Брэндон оставался невозмутим. Более того, даже выказал признаки легкого раздражения.
– И в чем же?
– Мне очень нравится ваш брат. Очень, очень нравится.
На скулах Брэндона заиграли желваки, взгляд стал ледяным, как Темза в середине зимы.
– А мне не нравится, когда кто-то пытается злоупотребить отношением кого-либо из членов моей семьи.
– Злоупотребить? А откуда вы знаете, что Чейз не пытался злоупотребить моим положением?
– Чейз не из тех, кто позволяет себе подобное. Кроме того, – во взгляде Брэндона появилось презрение, – чем можно оскорбить такую женщину, как вы?
Теперь уже Верена разозлилась. Она никогда не выходила из себя, никогда не позволяла себе неподобающих леди словечек и никогда, никогда не плевалась. Но в этот момент ей пришлось собрать все свою выдержку, чтобы не сделать все это сразу.
В чем нуждался Брэндон Сент-Джон, так это в полновесной, крепкой оплеухе, пинках ногами и, для полноты впечатлений, хорошем ударе по ребрам.
Одном ударе. Она не жестока. Тем не менее его высокомерие требует ответа. И, преподав урок Брэндону Сент-Джону, Верена окажет услугу всем женщинам.
Боже мой! Если она подумает еще немного, то почувствует себя поистине благородной. Возможно, ей все же следует взять его деньги. О, не для того, чтобы потратить – у нее есть на что жить, – просто надо доказать ему, что с ней шутки плохи. Она возьмет чек. Пусть Брэндон узнает от брата, что его надули. Отличная проделка. И когда знатный и спесивый Брэндон Сент-Джон приползет к ней требовать свои деньги обратно, она пошлет его подальше. Хорошее настроение вернулось к ней, и она улыбнулась.
Но Брэндону это радости не доставило. Напротив. Судя по выражению его лица, он рассердился.
– Леди Уэстфорт, вы скажете моему брату, что он вас не интересует и между вами все кончено. В обмен на это я заплачу вам солидную сумму. Это обычная сделка, такие заключаются ежедневно.
– О, я не смогу этого сделать.
– Почему?
– Потому что меня оскорбили.
Он поднял брови:
– И?
Она наклонилась вперед и мягко произнесла:
– Когда я чувствую себя оскорбленной, я делаюсь вздорной. И не могу ни с чем согласиться. Вы же хотите, чтобы я согласилась на ваше предложение, не правда ли?
Он смог лишь коротко кивнуть, хотя было ясно, что едва сдерживает злость.
Она блаженно улыбнулась:
– Великолепно! Нам обоим может помочь, если вы объясните, что имели в виду, говоря «женщина, как вы». Возможно, я неверно истолковала ваши слова.
Он откинулся в кресле, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век.
– Жаждете наказания, да?
– Хочу знать правду.
– Прекрасно. Вы сами попросили. Сколько вам лет?
– Сколько мне... Но какое это имеет отношение к делу?
– Тогда позвольте я угадаю. – Он поджал губы. – Я дал бы вам... тридцать...
– Двадцать шесть, – отрезала она. Интересно, зачем ему это знать? Вопрос сугубо личный.
Он улыбнулся – на этот раз искренне, от чего в уголках глаз собрались морщинки и на одной щеке заиграла очаровательная ямочка. Куда девались его жестокость и непреклонность?
Несмотря на раздражение, Верена поймала себя на том, что улыбается в ответ. Ее губы изогнулись, она едва сдержала смех.
– Надеюсь, теперь вы удовлетворены. Не понимаю только, что из этого следует.
– Только то, что вы старше Чейза почти на два года.
– А что такое два года? Осмелюсь заметить, есть много удачных браков, когда разница в возрасте между супругами более значительна.
– Вы также гораздо опытнее его.
Она весьма неэлегантно фыркнула и осеклась. Проведя с братом последние два дня, забыла о манерах. Верена приложила ко рту пальцы и деликатно кашлянула.
– Не могу с вами согласиться.
Он снова вскинул брови, в синих глазах искрился смех.
– Леди Уэстфорт, вы состоите из одних противоречий.
– Это тоже ваше возражение?
– Нет, – медленно проговорил он, сам удивившись своему открытию. – Всего лишь наблюдение.
Верене не понравился откровенно интимный взгляд, устремленный на нее Брэндоном.
– Мы не закончили составление списка ваших возражений против моей кандидатуры.
– По-моему, я сказал достаточно.
– Вполне возможно. Но с другой стороны, я не изнеженная барышня, которая желает слышать только приятные слова и фальшивые комплименты. Предпочитаю знать, какие трудности ждут меня, чтобы справиться с ними.
– Вы упрямая.
– Скорее «откровенная».
Его губы дрогнули, но он не улыбнулся.
– Тогда я продолжу. Помимо вашего возраста существует еще и ваша репутация.
– Репутация может быть обманчива. Вас считают человеком светским и утонченным. Так сказать, джентльменом. Однако сейчас вы ведете себя грубо и по-хамски, словно сельский сквайр.
Брэндон едва не дернулся при этих словах. Он понимал, что ведет себя грубо, но не знал, как достичь цели без некоторой доли оскорбительных высказываний. Будь на месте леди Уэстфорт какая-нибудь неграмотная торговка апельсинами из Воксхолл-гарденз, она не поняла бы, что ее оскорбляют.
Маркус был прав: леди Уэстфорт отличалась от обычных пассий Чейза. Была гораздо умнее и обладала потрясающим чувством юмора. Брэндон заметил непривычный разлет бровей леди Уэстфорт и то, как они приподнимались, когда она смеялась. Очаровательная женщина. И что самое странное: чем дольше он остается в ее обществе, тем больше осознает этот факт.
– Хватит, леди Уэстфорт. Довольно. Сколько вы хотите за то, чтобы оставить моего брата в покое?
Она улыбнулась, качая головой:
– Мне почему-то кажется, что вы превышаете братские полномочия. Что обо всем этом скажет Чейз?
– Придет в ярость. Он всегда злится.
– Всегда? Вы уже поступали таким образом?
– Сент-Джоны заботятся о своих родных.
– Да, но... – Она умолкла, затем махнула рукой. – Полагаю, он сообщит вам о своих чувствах, когда вернется.
Ее щеки слегка порозовели, глаза засверкали, казалось, она едва сдерживает смех. Брэндон вдруг поймал себя на том, что хотел бы увидеть ее в постели. Так ли горят ее глаза и розовеет кожа, когда она возбуждена? Он готов был поставить последний пенс, что ее волосы сами по себе источник чувственного наслаждения.
У нее округлая фигура, ее грудям будет очень удобно в его ладонях, а какой изгиб бедер... Воображение нарисовало ее обнаженной, волосы распущены и струятся по плечам.
Представившаяся картина быстро возбудила его, и Брэндону пришлось взять себя в руки. Ум, красота и остроумие. Убийственное сочетание. Черт побери, у бедняги Чейза не было ни единого шанса. Если бы двадцать минут назад кто-нибудь сказал Брэндону, что скандально известная леди Уэстфорт будет бросать ему в лицо оскорбления, а он, вместо того чтобы возмутиться, захочет рассмеяться, он бы решил, что этот человек сошел с ума. И тут же подумал, что лучше бы у этой кошечки были коготки.
Конечно, в этом нет ничего удивительного. Кроме Чейза, никому из Сент-Джонов не нравились робкие женщины. Огонь требует огня. И если он не заблуждается, леди Уэстфорт полна этим огнем.
У Брэндона внезапно возникло желание покончить со своей миссией.
– Я увеличиваю сумму до пяти тысяч фунтов. И это мое последнее слово.
На ее лице не осталось и следа веселья.
– Вы, наверное, шутите.
– Я пришлю чек в течение часа.
Она опустила взгляд на обрывки банковского чека, валявшиеся на полу. По застывшим плечам леди Уэстфорт он понял, что она сопротивляется своему решению. Ему показалось, что он понимает... унизительно, когда тебя покупают в такой грубой форме. Но она явно нуждалась в деньгах. И снова его сердце ожесточилось при виде выражения ее лица. Таких женщин действительно нужно избегать, чего бы это ни стоило.
– Примите чек, – тихо проговорил он.
Сначала ему показалось, что она откажется. Вместо этого она протянула руку и дотронулась до его волос. Брэндон почувствовал, как ее ладонь скользнула по уху. Закрыв глаза, он попытался подавить вспыхнувшее желание.
Откинувшись в кресле, леди Уэстфорт показала ему клочок злополучного чека. И непринужденно улыбнулась.
– Пять тысяч фунтов – это целое состояние. Вы, должно быть, очень боитесь моих чар.
– Вы должны уехать из города на достаточно долгое время, чтобы Чейз вас забыл. Не знаю, что брат вам сказал, но он не способен на серьезные чувства. Осмелюсь предположить, что он будет страдать несколько недель, не больше.
Брэндон медленно окинул женщину взглядом, гадая, так ли все будет на самом деле. Он знаком с ней всего пятнадцать минут и уже сожалеет, что не сможет узнать поближе.
Проклятие, вот повезло Чейзу!
– Мне не следует брать эти деньги... – Она поджала губы, не сводя с Брэндона взгляда.
У Брэндона затеплилась надежда. Он подумал о женщинах, которых знал – от Селест до множества других, с которыми у него были интрижки. Ни одна из них не упустила бы возможность получить пять тысяч фунтов. Женщины более корыстны, чем мужчины. Но эта... ему почему-то хотелось, чтобы она оказалась другой.
– Мне не следует брать эти деньги, – повторила она. – Но я возьму.
Брэндон моргнул, ему показалось, что он ослышался.
У Гербертса вытянулось лицо.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – Обращаясь к Брэндону, она указала на двустворчатые двери. – Прошу сюда. Там мы сможем поговорить.
Брэндон последовал в гостиную за этой мягко-округлой дамой. Он не мог не смотреть, как она идет, как покачиваются ее бедра под шелком платья. Женщина была ниже, чем Брэндону показалось сначала, и чуть пышнее, чем считалось привлекательным в свете.
Разумеется, общество редко бывает право в отношении подобных вещей. Селест считалась идеальной женщиной – все заискивали перед ней, женщины добивались ее дружбы, мужчины слагали сонеты, воспевая ее глаза. А Брэндон едва сдерживал зевоту при мысли о двухминутной беседе с Селест.
Леди Уэстфорт опустилась в кресло и указала на кресло напротив:
– Прошу садиться.
Брэндон стал было отказываться, потому что не собирался задерживаться здесь надолго, но, видя приветливое выражение ее лица, морщинки в уголках глаз, когда она улыбалась, он вдруг обнаружил, что едва сдерживает ответную улыбку.
Черт, что это с ним? Предполагалось, что он заплатит этой женщине, чтобы она исчезла из жизни Чейза, и, уж конечно, не станет с ней разводить церемонии. Он бегло окинул комнату взглядом, с удивлением обнаружив, что гостиная, хоть и небольшая, выглядит элегантно. Кресла стояли так близко, что его колени почти касались колен леди Уэстфорт.
Она пристально, не отводя глаз, смотрела на Брэндона.
– Вы очень похожи на своего брата, только... – Она наклонила голову набок, густая прядь волос легла ей на плечо. – Только выше ростом.
– Я еще и старше Чейза. – «И меня никто больше не одурачит. Особенно такие распутницы, как ты».
Она покраснела, словно прочла его мысли:
– Он часто о вас говорил. Я знаю, что он обожает вас и братьев.
Значит, Чейз рассказывал ей о семье. И о чем только думает его братец? Эта женщина олицетворяет собой все, чего должен избегать состоятельный человек, потому что единственный доступный ей способ содержать себя – найти человека, готового платить за удовольствие наслаждаться ее обществом. Она не лучше этих пустышек, которые каждый год наводняют ярмарку невест, бороздя холостяцкие воды в поисках ничего не подозревающих мужчин, способных без конца тратить деньги на булавки и на время сезона содержать дом в Лондоне.
Об алчности женщин Брэндон знал все. Едва поселившись в городе, он увлекся такой же наивной с виду, невинной девушкой. Он был очарован ею. Она – его банковским счетом и именем.
К тому моменту, когда Брэнд осознал свою ошибку, она чуть было уже не захомутала его. Если бы не его приятель Роджер Каррингтон, виконт Уичэм, Брэнд обвенчался бы с девицей. Он, можно сказать, чудом спасся. После этого неприятного случая Брэндон стал осторожен в отношении девиц, незамужних женщин и любых других особ женского пола, которые могли нуждаться в средствах. Именно поэтому Селест могла бы стать приятной подругой – ей не нужны были ни его имя, ни его деньги. Жаль, что она оказалась недостаточно интересной, чтобы удержать его после первого же интимного свидания.
Леди Уэстфорт сложила руки на коленях.
– Мистер Сент-Джон, чем я могу вам помочь? – Она поудобнее уселась в кресле. – Я должна извиниться за Гербертса. Надеюсь, его нерасторопность не испортила вам настроения?
– Ну что вы.
– Я рада. По-моему, он будет неплохо справляться, когда заучит все правила. Частично это моя вина. Мне не пришло в голову объяснить ему, что нельзя оставлять посетителей ждать на улице. – Она сокрушенно покачала головой, ее фиалковые глаза заискрились. – Ведь то, что очевидно для меня, может не быть очевидным для него.
Брэндон ответил слабой улыбкой, сознавая, что испытывает странное желание согласиться с ней. Согласиться со всем, что она скажет.
Что в этой женщине с первых же минут позволяет сразу чувствовать себя непринужденно в ее обществе? Доверительная манера разговора – словно она уже хорошо знает его, Брэндона, и принимает таким, как он есть? Или то, как она встретила его взгляд – открыто, не отводя глаз, без всякого смущения? Или же чувство юмора, которое смягчает выражение ее лица, или чувственная линия рта? Что бы это ни было, оно казалось невероятно привлекательным, и Брэндон внезапно понял, в какой опасности находится Чейз.
Она обладает шармом, свойственным очень немногим женщинам, – природным очарованием, которое выходит за пределы понятия о красоте. И неуловимой грацией. Он почти осязаемо чувствовал возникшее между ними притяжение.
Неудивительно, что Маркус настаивал на том, чтобы побыстрее разделаться с этим поручением. С больной головой и ноющей шеей, чуть ли не со слезящимися глазами, и просто раздраженный, Брэндон поймал себя на том, что неотрывно смотрит в глаза леди Уэстфорт. Сердце забилось размереннее и увереннее, когда он подумал об изгибах ее тела, об улыбке, которая светилась в этих поразительных глазах.
Какой она будет в постели? Раскованной и естественной, как сейчас? При этой мысли его обдало жаром. В постели леди Уэстфорт стесняться не станет, он это понял. Без слов, без видимых причин понял, что она будет хороша, как ни одна из его любовниц.
На мгновение Брэндон позавидовал брату, что тот обладает женщиной, сидевшей сейчас напротив. Эта мысль привела его в раздражение, и он нахмурился.
– Мистер Сент-Джон? Что-то не так?
Да. Все не так. Она не такая – не подходит Чейзу. И особенно не подходит ему.
Она смотрела на него, вопросительно подняв брови.
– Мистер Сент-Джон, я могу чем-нибудь...
– Осмелюсь предположить, что вы знаете, зачем я пришел. – Чем скорее разговор закончится, тем лучше.
Она на мгновение нахмурилась, потом в ее удивительных фиалковых глазах с проблеском синевы Брэндон увидел понимание. Она кивнула, спокойно, без тени раскаяния.
– Из-за вашего брата.
– Да.
– Надеюсь, он здоров.
– Несколько дней назад он уехал из Лондона и пока не вернулся. Но об этом, надеюсь, вы знаете.
– Я ни о чем подобном не знаю, я ему не сторож. – Она поколебалась и, чуть подумав, добавила: – Как и вы, впрочем.
Брэндон прищурился. Неужели эта женщина осуждает его? Взглянув еще раз в ее фиалковые глаза, он понял, что так оно и есть. Раздражение сменилось гневом, и он смерил леди Уэстфорт ледяным взглядом.
– Отношения, которые связывают меня с моими родными, вас не касаются.
Это должно было бы поставить ее на место, но она, в свою очередь, тоже прищурилась:
– Точно так же, как отношения, которые связывают меня с вашими родными, не касаются вас.
Он стиснул зубы.
– Разница есть. Все, что имеет отношение к моему брату, имеет непосредственное отношение и ко мне.
– Мистер Сент-Джон, давайте перейдем к делу. У меня ужасный характер, и мне не хотелось бы награждать пощечиной столь высокородную особу.
Он поднял брови:
– Высокородную особу?
– Одного из Сент-Джонов. Общество ставит ваше семейство выше всех нас. – В ее голосе прозвучал легкий оттенок презрения, тонкий, но убийственный. – Мне бы не хотелось идти наперекор обществу.
– Неужели? – растянул он в улыбке губы. – У меня сложилось совсем иное впечатление.
– Вы весьма проницательны. Я ни во что не ставлю ни титулы, ни происхождение.
– Только деньги, – быстро произнес он.
Она вздернула подбородок:
– Деньги доставляют мне удовольствие. А кому нет? Без них жизнь была бы ужасно скучной. Но они для меня не самоцель. И не влияют на мою дружбу с вашим братом.
– Какова же ваша главная цель, леди Уэстфорт? Брак?
– Не смешите меня. Я больше никогда не выйду замуж.
Он почти поверил ей. Почти.
– «Никогда» – очень сильное слово.
– Я уже была замужем. И хотя тогда я ни на что не могла пожаловаться, теперь я обрела свободу, которая мне гораздо больше по душе. – Она наклонилась вперед, ткань платья натянулась на ее полной груди, прямой взгляд бросал вызов. – Но спасибо, что поинтересовались. Еще что-нибудь? Или вы просто пришли позлить меня?
Брэндон обнаружил, что его гнев превращается в нечто более тонкое. В этой женщине интересно сочетались гордость, темперамент и самообладание. А также ум и роскошная фигура. Округлая и пышная, она часами будет согревать мужчину в постели.
Поудобнее усаживаясь в кресле, он поймал себя на том, что нисколько не обиделся и хочет раздразнить ее еще больше. Было что-то завораживающее в том, как загорались ее глаза, когда она сердилась.
«Дурак, – предостерег он себя, – переходи к делу и покончи с этим».
– Леди Уэстфорт, позвольте мне высказаться откровенно. Какие бы планы вы ни строили в отношении моего брата Чейза, им пришел конец. Я приехал к вам с деловым предложением – свобода брата в обмен на некоторую сумму денег. Сумму немалую, должен заметить.
Она встала так быстро, что Брэндон не успел отодвинуться и ее ноги коснулись его колен.
– Вам пора уходить.
Откинувшись в кресле, он сложил руки на груди.
– Я предлагаю вам выслушать меня.
Леди Уэстфорт сжала кулаки.
– Вы уже достаточно сказали. Я позову Гербертса, и он вас проводит.
Брэндон все больше успокаивался по мере того, как нарастало ее раздражение. Она не была дурой. Знала, какого он о ней мнения, и без колебаний была готова дать ему отпор.
– Я уйду, как только мы придем к взаимопониманию. Сколько вы хотите за то, чтобы оставить моего брата в покое?
– Да как вы... – Она сжала губы. – Вы пытаетесь купить мое содействие?
– Да. И готов предложить значительные деньги.
– Предлагайте что хотите. Ваших денег я не возьму.
– Нет? – Тут он улыбнулся... разумеется, она не возьмет денег. А завтра не взойдет солнце. Он достал из кармана банковский чек, взял руку женщины, разомкнул плотно сжатые пальцы, отметив про себя, что кожа у нее теплая и мягкая, и вложил чек в ладонь леди Уэстфорт. – Вот. Возьмите. Это достойная вас сумма. – Он сжал ее пальцы, чтобы не выпал чек, и посмотрел леди Уэстфорт в глаза. – Весьма достойная вас сумма.
Он знал, что она будет делать... станет протестовать, конечно же. Все они протестуют или делают вид. Но довольно скоро сдаются и берут деньги. И очень скоро он тронется в обратный путь, уверенный, что Чейз в очередной раз спасен.
Почему-то эта мысль обеспокоила его. На какое-то мгновение ему показалось, что она не похожа на всех остальных. Всего на мгновение. Но теперь... он заметил, как ее пальцы сжали чек. Он посмотрел на женщину с ухмылкой превосходства:
– Боитесь потерять?
Ее глаза сузились, взгляд сделался уничтожающим. Она посмотрела на смятый в пальцах чек.
– Вы ошиблись, мистер Сент-Джон. Деньги не делают меня достойнее.
И затем проделала удивительнейшую вещь: держа чек у него перед глазами, разорвала его на мелкие кусочки.
– Я не нуждаюсь ни в ваших деньгах, ни в вас.
К его досаде, к которой примешивался испуг, она высыпала клочья чека Брэндону на голову.
Глава 4
Вы знаете, что говорит Хантерстон о мисс Гренвилл? Ей повезло, что она считает себя красавицей, и не повезло, что она таковой не является. Целую неделю гадал, что бы это значило, но, ей-богу, он прав!
Эдмунд Вэлмонт – своему другу, герцогу Уэксфорду, за партией в бильярд в Уэксфорд-Хаусе
С тех пор как Верена посчитала Брэндона Сент-Джона, возможно, самым красивым мужчиной из виденных ею, прошло уже довольно много времени. Высокий, крепкого телосложения, синие глаза потрясающе контрастируют с черными волосами.
По счастью для нее, то первое, положительное впечатление оказалось полностью вытеснено осознанием того, что, будучи невероятно красивым, он является напыщенным болваном, который нуждается в хорошей отповеди.
И она была способна дать эту отповедь. Она улыбнулась, наблюдая, как он смахивает клочки бумаги с плеч. Несколько клочков остались незамеченными в волосах, придавая ему вполне заслуженный рогатый вид. Верена решила, что ей не к лицу беспокоиться и сообщать ему об этом. Пусть появится в таком виде в обществе. Жаль, что она не увидит, как люди будут показывать на него пальцем и смеяться.
– На что это вы смотрите? – резко спросил он хмурясь.
– О, просто так. Мистер Сент-Джон, спасибо за визит. Я позвоню Гербертсу, чтобы принес ваше пальто. Осмелюсь предположить, что он сейчас в нем красуется. – Она с удовлетворением наблюдала, как раздражение Брэндона Сент-Джона сменилось едва сдерживаемым гневом.
Она повернулась к звонку, когда Сент-Джон, все еще сидевший в кресле, схватил ее за запястье. Верена взглянула на него, не рассердившись – слишком уж забавляла ее сложившаяся ситуация.
– Да?
Сент-Джон плотно сжал губы, его глаза вспыхнули еще ярче.
– Я хорошо осведомлен о приемчиках, к которым прибегают женщины вашего типа.
– И к какому же типу женщин я отношусь?
Он окинул ее взглядом с головы до ног, вызывающе задержав взгляд на груди. Словно раздевал ее. В животе у Верены, к ее удивлению, стало жарко.
Наконец его взгляд вернулся к ее лицу.
– Могу я говорить откровенно?
– Не уверена, что готова выслушивать новые откровения. Во всяком случае, без ответа. Если вы продолжите в том же духе, вам придется взять с кушетки подушку для защиты.
Губы Брэндона изогнулись, удивление на мгновение смягчило взгляд синих глаз.
– Я не хочу вас оскорбить, но мы оба знаем, что произошло.
На языке у Верены вертелся резкий ответ, но она, собрав все свое умение контролировать себя, которое приобрела за последние четыре года, лишь сказала:
– Да, вы предложили мне деньги, чтобы я держалась подальше от вашего брата. Никогда еще меня так не оскорбляли.
Его хватка чуточку ослабла, и Верена ощутила тепло его пальцев на своей коже и то, как эти длинные пальцы полностью сомкнулись на ее запястье.
– Сколько вы хотите, чтобы оставить в покое моего брата? Две тысячи фунтов?
Не держи ее Брэндон за руку, закатила бы звонкую оплеуху.
Его глаза сузились.
– Три тысячи?
Три. Три тысячи фунтов. Она не знала, какая сумма понадобится Джеймсу, но три тысячи фунтов точно не помешали бы. Верена облизала губы. Хорошо бы получить деньги для брата. Просто чудесно. Тем более что не придется их зарабатывать.
Правда же состояла в том, что еще два дня назад она отказала Чейзу Сент-Джону, когда он сделал ей предложение. Как поступит Брэндон Сент-Джон, если она скажет ему об этом?
Верене не хотелось отказывать Чейзу, предложение он сделал вполне серьезно. Но ее отказ принял довольно спокойно – видимо, чувства его были не столь глубоки, как он думал.
Взглянув из-под ресниц на Брэндона, Верена про себя усмехнулась. Вероятно, Чейз не рассказал о случившемся братьям.
Она сладко улыбнулась своему обидчику:
– Пожалуйста, отпустите мою руку. У вас прямо-таки мертвая хватка.
Он еще немного разжал пальцы, но руки не выпустил. Она перестала улыбаться.
– Вы ведете себя грубо.
– Я не хочу, чтобы вы запустили мне в голову чем-нибудь еще и причинили боль.
– У меня останутся синяки.
Наконец он отпустил ее. Верена попыталась изобразить улыбку, такую же насмешливую, как у Сент-Джона, но у нее свело щеки и получился скорее оскал.
– Скажите, мистер Сент-Джон, вы верите в колдовство? В ваших устах это звучит так, словно я околдовала вашего брата.
– Вы использовали свою физическую привлекательность, чтобы опутать моего брата. Мы этому не поддадимся.
– Мы?
– Мои братья и я.
Боже великий, вся их семейка считает ее женщиной, отчаянно ищущей богатого мужа. Все это было бы крайне неприятно, если бы не было так смехотворно.
Бедный Чейз! Она не представляла, насколько сильно он страдает, но теперь задавалась вопросом, не подавляют ли его братья. Если бы у нее была хоть капля разума, она сказала бы Брэндону Сент-Джону правду и отправила его восвояси, хорошенько дав ему под мускулистый зад коленом.
К сожалению, своей высокомерной грубостью он разбудил в ней чувство юмора. Гораздо интереснее помучить Брэндона, чем просто выдать ему скучную правду. Она вернулась на свое место и с кротким видом сложила на коленях руки.
– Мистер Сент-Джон, должна вам кое в чем признаться.
Брэндон оставался невозмутим. Более того, даже выказал признаки легкого раздражения.
– И в чем же?
– Мне очень нравится ваш брат. Очень, очень нравится.
На скулах Брэндона заиграли желваки, взгляд стал ледяным, как Темза в середине зимы.
– А мне не нравится, когда кто-то пытается злоупотребить отношением кого-либо из членов моей семьи.
– Злоупотребить? А откуда вы знаете, что Чейз не пытался злоупотребить моим положением?
– Чейз не из тех, кто позволяет себе подобное. Кроме того, – во взгляде Брэндона появилось презрение, – чем можно оскорбить такую женщину, как вы?
Теперь уже Верена разозлилась. Она никогда не выходила из себя, никогда не позволяла себе неподобающих леди словечек и никогда, никогда не плевалась. Но в этот момент ей пришлось собрать все свою выдержку, чтобы не сделать все это сразу.
В чем нуждался Брэндон Сент-Джон, так это в полновесной, крепкой оплеухе, пинках ногами и, для полноты впечатлений, хорошем ударе по ребрам.
Одном ударе. Она не жестока. Тем не менее его высокомерие требует ответа. И, преподав урок Брэндону Сент-Джону, Верена окажет услугу всем женщинам.
Боже мой! Если она подумает еще немного, то почувствует себя поистине благородной. Возможно, ей все же следует взять его деньги. О, не для того, чтобы потратить – у нее есть на что жить, – просто надо доказать ему, что с ней шутки плохи. Она возьмет чек. Пусть Брэндон узнает от брата, что его надули. Отличная проделка. И когда знатный и спесивый Брэндон Сент-Джон приползет к ней требовать свои деньги обратно, она пошлет его подальше. Хорошее настроение вернулось к ней, и она улыбнулась.
Но Брэндону это радости не доставило. Напротив. Судя по выражению его лица, он рассердился.
– Леди Уэстфорт, вы скажете моему брату, что он вас не интересует и между вами все кончено. В обмен на это я заплачу вам солидную сумму. Это обычная сделка, такие заключаются ежедневно.
– О, я не смогу этого сделать.
– Почему?
– Потому что меня оскорбили.
Он поднял брови:
– И?
Она наклонилась вперед и мягко произнесла:
– Когда я чувствую себя оскорбленной, я делаюсь вздорной. И не могу ни с чем согласиться. Вы же хотите, чтобы я согласилась на ваше предложение, не правда ли?
Он смог лишь коротко кивнуть, хотя было ясно, что едва сдерживает злость.
Она блаженно улыбнулась:
– Великолепно! Нам обоим может помочь, если вы объясните, что имели в виду, говоря «женщина, как вы». Возможно, я неверно истолковала ваши слова.
Он откинулся в кресле, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век.
– Жаждете наказания, да?
– Хочу знать правду.
– Прекрасно. Вы сами попросили. Сколько вам лет?
– Сколько мне... Но какое это имеет отношение к делу?
– Тогда позвольте я угадаю. – Он поджал губы. – Я дал бы вам... тридцать...
– Двадцать шесть, – отрезала она. Интересно, зачем ему это знать? Вопрос сугубо личный.
Он улыбнулся – на этот раз искренне, от чего в уголках глаз собрались морщинки и на одной щеке заиграла очаровательная ямочка. Куда девались его жестокость и непреклонность?
Несмотря на раздражение, Верена поймала себя на том, что улыбается в ответ. Ее губы изогнулись, она едва сдержала смех.
– Надеюсь, теперь вы удовлетворены. Не понимаю только, что из этого следует.
– Только то, что вы старше Чейза почти на два года.
– А что такое два года? Осмелюсь заметить, есть много удачных браков, когда разница в возрасте между супругами более значительна.
– Вы также гораздо опытнее его.
Она весьма неэлегантно фыркнула и осеклась. Проведя с братом последние два дня, забыла о манерах. Верена приложила ко рту пальцы и деликатно кашлянула.
– Не могу с вами согласиться.
Он снова вскинул брови, в синих глазах искрился смех.
– Леди Уэстфорт, вы состоите из одних противоречий.
– Это тоже ваше возражение?
– Нет, – медленно проговорил он, сам удивившись своему открытию. – Всего лишь наблюдение.
Верене не понравился откровенно интимный взгляд, устремленный на нее Брэндоном.
– Мы не закончили составление списка ваших возражений против моей кандидатуры.
– По-моему, я сказал достаточно.
– Вполне возможно. Но с другой стороны, я не изнеженная барышня, которая желает слышать только приятные слова и фальшивые комплименты. Предпочитаю знать, какие трудности ждут меня, чтобы справиться с ними.
– Вы упрямая.
– Скорее «откровенная».
Его губы дрогнули, но он не улыбнулся.
– Тогда я продолжу. Помимо вашего возраста существует еще и ваша репутация.
– Репутация может быть обманчива. Вас считают человеком светским и утонченным. Так сказать, джентльменом. Однако сейчас вы ведете себя грубо и по-хамски, словно сельский сквайр.
Брэндон едва не дернулся при этих словах. Он понимал, что ведет себя грубо, но не знал, как достичь цели без некоторой доли оскорбительных высказываний. Будь на месте леди Уэстфорт какая-нибудь неграмотная торговка апельсинами из Воксхолл-гарденз, она не поняла бы, что ее оскорбляют.
Маркус был прав: леди Уэстфорт отличалась от обычных пассий Чейза. Была гораздо умнее и обладала потрясающим чувством юмора. Брэндон заметил непривычный разлет бровей леди Уэстфорт и то, как они приподнимались, когда она смеялась. Очаровательная женщина. И что самое странное: чем дольше он остается в ее обществе, тем больше осознает этот факт.
– Хватит, леди Уэстфорт. Довольно. Сколько вы хотите за то, чтобы оставить моего брата в покое?
Она улыбнулась, качая головой:
– Мне почему-то кажется, что вы превышаете братские полномочия. Что обо всем этом скажет Чейз?
– Придет в ярость. Он всегда злится.
– Всегда? Вы уже поступали таким образом?
– Сент-Джоны заботятся о своих родных.
– Да, но... – Она умолкла, затем махнула рукой. – Полагаю, он сообщит вам о своих чувствах, когда вернется.
Ее щеки слегка порозовели, глаза засверкали, казалось, она едва сдерживает смех. Брэндон вдруг поймал себя на том, что хотел бы увидеть ее в постели. Так ли горят ее глаза и розовеет кожа, когда она возбуждена? Он готов был поставить последний пенс, что ее волосы сами по себе источник чувственного наслаждения.
У нее округлая фигура, ее грудям будет очень удобно в его ладонях, а какой изгиб бедер... Воображение нарисовало ее обнаженной, волосы распущены и струятся по плечам.
Представившаяся картина быстро возбудила его, и Брэндону пришлось взять себя в руки. Ум, красота и остроумие. Убийственное сочетание. Черт побери, у бедняги Чейза не было ни единого шанса. Если бы двадцать минут назад кто-нибудь сказал Брэндону, что скандально известная леди Уэстфорт будет бросать ему в лицо оскорбления, а он, вместо того чтобы возмутиться, захочет рассмеяться, он бы решил, что этот человек сошел с ума. И тут же подумал, что лучше бы у этой кошечки были коготки.
Конечно, в этом нет ничего удивительного. Кроме Чейза, никому из Сент-Джонов не нравились робкие женщины. Огонь требует огня. И если он не заблуждается, леди Уэстфорт полна этим огнем.
У Брэндона внезапно возникло желание покончить со своей миссией.
– Я увеличиваю сумму до пяти тысяч фунтов. И это мое последнее слово.
На ее лице не осталось и следа веселья.
– Вы, наверное, шутите.
– Я пришлю чек в течение часа.
Она опустила взгляд на обрывки банковского чека, валявшиеся на полу. По застывшим плечам леди Уэстфорт он понял, что она сопротивляется своему решению. Ему показалось, что он понимает... унизительно, когда тебя покупают в такой грубой форме. Но она явно нуждалась в деньгах. И снова его сердце ожесточилось при виде выражения ее лица. Таких женщин действительно нужно избегать, чего бы это ни стоило.
– Примите чек, – тихо проговорил он.
Сначала ему показалось, что она откажется. Вместо этого она протянула руку и дотронулась до его волос. Брэндон почувствовал, как ее ладонь скользнула по уху. Закрыв глаза, он попытался подавить вспыхнувшее желание.
Откинувшись в кресле, леди Уэстфорт показала ему клочок злополучного чека. И непринужденно улыбнулась.
– Пять тысяч фунтов – это целое состояние. Вы, должно быть, очень боитесь моих чар.
– Вы должны уехать из города на достаточно долгое время, чтобы Чейз вас забыл. Не знаю, что брат вам сказал, но он не способен на серьезные чувства. Осмелюсь предположить, что он будет страдать несколько недель, не больше.
Брэндон медленно окинул женщину взглядом, гадая, так ли все будет на самом деле. Он знаком с ней всего пятнадцать минут и уже сожалеет, что не сможет узнать поближе.
Проклятие, вот повезло Чейзу!
– Мне не следует брать эти деньги... – Она поджала губы, не сводя с Брэндона взгляда.
У Брэндона затеплилась надежда. Он подумал о женщинах, которых знал – от Селест до множества других, с которыми у него были интрижки. Ни одна из них не упустила бы возможность получить пять тысяч фунтов. Женщины более корыстны, чем мужчины. Но эта... ему почему-то хотелось, чтобы она оказалась другой.
– Мне не следует брать эти деньги, – повторила она. – Но я возьму.
Брэндон моргнул, ему показалось, что он ослышался.