Майк испуганно вздрогнул. Некоторое время он вопросительно смотрел на нее, его хорошее настроение мгновенно улетучилось.
– Если там опять какой-нибудь жалкий репортеришка…
Вновь раздался звонок, и на этот раз неизвестный посетитель долго не отрывал палец от кнопки звонка. Майк хотел вскочить, но Черити удержала его; быстро покачав головой, она запахнула свой пеньюар и встала. Пронзительная трель звонка не прекращалась, пока она шла к двери, и, казалось, становилась все настойчивее.
Черити не потрудилась даже заглянуть в глазок, а широко распахнула дверь, собираясь как следует отчитать звонившего.
Но перед дверью стоял не репортер, а стройный молодой человек в голубой форме военно-космических сил.
– Капитан Лейрд? – спросил лейтенант.
Черити кивнула. Лейтенант вытащил из нагрудного кармана свое служебное удостоверение, на секунду раскрыл его и сделал неопределенное движение головой.
– Мне сказали, что я найду лейтенанта Вуллторпа у вас. Это так?
– А разве вас это касается? – приветливо поинтересовалась Черити.
– В принципе, нет, – согласился лейтенант. – Но я должен попросить вас следовать за мной. Обоих.
– Что случилось?
Черити повернула голову. Она даже не заметила, что Майк подошел к ним. Лейтенант военно-космических сил слегка покачал головой.
– Этого я не могу вам сказать, – ответил он. – У меня приказ доставить вас. Обоих. И как можно быстрее – пожалуйста.
Майк хотел что-то сказать, но только пожал плечами и, не сказав ни слова, повернулся, мгновение спустя Черити последовала за ним. Они оба слишком хорошо знали эту интонацию в голосе юного лейтенанта, чтобы понять, что дело действительно было срочным. У них позади были десятинедельные мучения – и Беккер не стал бы из-за какого-то пустяка отзывать их из заслуженного отпуска.
Черити даже не стала приглашать лейтенанта в дом, но не прошло и трех минут, как она и Майк – облаченные согласно уставу в форму – вновь вышли к нему. Затем последовали с ним к лифту.
Но они поехали не вниз, как она ожидала, а вверх, на крышу высотного здания, где их ждал реактивный самолет вертикального взлета с запущенными двигателями, способный летать со скоростью в два раза быстрее скорости звука. Командор Беккер вряд ли стал бы посылать за ними такую сверхзвуковую машину только для того, чтобы справиться об их самочувствии, подумала Черити. Тем не менее, не проронив ни слова, она, согнувшись, последовала за лейтенантом к входу в самолет. Чья-то рука довольно бесцеремонно втащила ее внутрь. Самолет поднялся в воздух, едва Майк и юный лейтенант успели подняться на борт. Озадаченная, Черити выглянула в иллюминатор и увидела, как крыши Нью-Йорка провалились под ней в бездну. То, что делал пилот машины, было, во-первых, запрещено инструкцией, а, во-вторых, являлось не чем иным, как взлетом по тревоге.
Майк сел рядом с ней, и только сейчас она заметила, что они не одни – юный лейтенант, который заехал за ними, сел в кресло напротив; его лицо не было больше таким напряженным, как раньше.
– Звездолет? – спросила она. Лейтенант вздрогнул и кивнул.
– Откуда вам это известно?
Черити улыбнулась.
– Возможно, женская интуиция. А может быть, – добавила она после некоторой паузы, – я спросила просто наобум. Лейтенант, вы не должны сразу во всем признаваться, если кто-то совершенно случайно угадал правду.
– Ну к чему это? – шепнул ей Майк. – Хочешь таким образом смутить бедного парня?
– Да, – ответила Черити так громко, что сидевший напротив лейтенант наверняка услышал ее слова – ну и пусть слушает. – В конце концов, он испортил мне отпуск.
– Приказ поступил с самого верха, – смущенно возразил лейтенант.
– И куда мы летим теперь? – спросила Черити.
– В Пентагон, – ответил лейтенант. – И больше, – добавил он, – я ничего не могу сообщить вам, капитан. Даже если бы и хотел.
Черити подавила улыбку. Она поняла, что Майк прав: она ввела бедного парня в смущение, а ведь он был ни в чем не виноват. Просто получил неблагодарное задание доставить ее и Майка. А что же с другими членами ее команды?
В ответ на ее вопрос лейтенант только пожал плечами.
– Я лишь получил приказ доставить вас и лейтенанта Вуллторпа. Но я думаю, что вызвали всю команду.
Черити не очень удивилась. Не имело смысла вызывать только ее и Майка – ведь не было ничего такого, что бы пережили только они одни без других членов команды.
Она откинулась в кресле, закрыла глаза и проспала оставшуюся часть полета. Она проснулась только тогда, когда их самолет приземлился на крыше Пентагона, где их встречал целый отряд вооруженных, но молчаливых солдат. Их с Майком документы тщательно проверили, и только после этого им разрешили в сопровождении охраны проследовать к маленькому лифту и вступить в святая святых.
Путешествие вниз длилось очень долго – или лифт двигался намного медленнее, чем Черити предположила вначале, или они опустились глубоко под землю. Спустя целую вечность маленькая кабина остановилась, и Черити облегченно вздохнула.
Она оглядывалась по сторонам, следуя вместе с Майком за солдатами по тускло освещенным коридорам. Но смотреть особенно было не на что – голые, без окон, стены, окрашенный в бледные пастельные тона бетон без каких-либо надписей, на дверях только цифры, а в воздухе слышалось лишь жужжание кондиционеров.
Черити поспешно повторила про себя еще раз все, что знала о звездолете. Информации оказалось маловато, но связано это было, скорее всего, с тем, что никто и не знал ничего об этом гигантском диске из глубины Галактики, даже команда ученых, которая была занята тем, что миллиметр за миллиметром изучала ее. К тому же, за последние недели у нее развилась сильная антипатия к этой теме. Но, с другой стороны, было просто невозможно совсем ничего не слышать о звездолете. Ведь уже в течение многих недель в средствах массовой информации муссировалась только одна тема.
После почти бесконечной одиссеи по многомильным безлюдным коридорам они наконец оказались у цели: широкой, неприметной двери, перед которой сопровождавшие их солдаты остановились и жестом предложили им войти.
Черити не очень удивилась, увидев, за исключением Беллингера, всю команду «Конкерора» – включая Серенсена, – она была также не особенно удивлена, заметив характерное лицо командора Беккера, что, впрочем, не предвещало ничего хорошего, там, где появлялся Беккер, всегда возникали неприятности.
Но вот на что Черити никак не рассчитывала, так это увидеть здесь худощавого человека не очень высокого роста во главе стола. До этого она никогда не встречалась с ним. Разумеется, каждому было знакомо лицо президента Соединенных Штатов Америки.
– Если вы уже взяли себя в руки, капитан Лейрд, – сказал Беккер негромко, – тогда закройте, пожалуйста, дверь и сядьте.
Черити вздрогнула, только сейчас заметив, что действительно замерла на ходу и, не отрываясь, смотрела на президента. Она поспешно закрыла за собой дверь и хотела доложить о своем прибытии, но Беккер раздраженно махнул рукой и указал на один из немногих свободных стульев. Черити села. Ее сердце забилось сильнее.
– Что случилось? – сдержанно спросила она.
Президент улыбнулся краешками губ, в то время как Беккер посмотрел на нее явно неодобрительно, но ничего не ответил, а демонстративно посмотрел на свои часы. Черити бросилось в глаза, что свободным оставался только один-единственный стул. Очевидно, еще не все были в сборе.
Черити огляделась, кивком головы поздоровалась с Найлзом, Ландерсом и Серенсеном и с возрастающим беспокойством отметила, каким представительным оказался состав собравшихся в этом подземном конференц-зале – казалось, за исключением бывшего экипажа «Конкерора», здесь не было никого, у кого красовалось бы меньше двух генеральских звезд на погонах. Как минимум. Что, черт побери, случилось?
Она бросила вопросительный взгляд на Серенсена, но тот в ответ только пожал плечами. Ученый знал столько же, сколько и она. Его лицо было очень серьезным. Он курил, его пальцы так сильно сжимали сигарету, что почти раздавили ее, но, казалось, он этого не замечал.
Ее терпение подверглось тяжелому испытанию. Позднее она заметила, что они ждали человека, для которого зарезервирован последний стул, не больше пяти минут. Но эти пять минут показались ей вечностью. И когда он наконец появился, не одна только Черити удивленно вздрогнула, ибо все глаза уставились на него.
Человек был совершенно седой: и Черити никак не могла определить его возраст. У него было строгое лицо и руки хирурга, которые совершенно не подходили ко всему его облику. Как Беккер и большинство остальных в этом зале, он носил военную форму, а на его плечах поблескивали сразу четыре звезды – но было еще кое-что, что отличало его от командора Беккера и остальных: его форма была светло-коричневого цвета, а на его фуражке и в петлицах сияли маленькие, кроваво-красные советские звезды.
Беккер поднялся, когда русский вошел в зал, и улыбнулся, но взгляд, которым он окинул остальных, однозначно выражал предостережение. Он молча заспешил навстречу генералу, проводил его к свободному стулу и поспешно вернулся на свое место.
– Господа, – начал Беккер. – Мадам… – это относилось только к Черити, так как она была единственной женщиной в зале. – Мне не нужно вам специально напоминать, что этот разговор и все, что вы, возможно, узнаете позже, необходимо хранить в строжайшей тайне.
Он даже не стал терять время на слова приветствия, подумала Черити изумленно. Бог мой, что же такое случилось?!
– И чтобы сразу положить конец всем кривотолкам, – продолжал Беккер, – генерал Денисов присутствует здесь по настоятельному желанию президента Соединенных Штатов – в качестве как наблюдателя, так и представителя своего правительства. Это для вашей информации, чтобы не возникало лишних вопросов. – Для большего эффекта он сделал паузу, еще раз кивнул в направлении Денисова и продолжал:
– Большинство из вас, вероятно, догадывается, о чем пойдет речь – прежде всего потому, что здесь присутствует капитан Лейрд и ее экипаж.
– Звездолет, – сказал Майк громко. – Что же случилось?
Беккер посмотрел на него угрожающе. Но тем не менее ответил.
– Этого мы не знаем. Пока не знаем. Мы собрались здесь, чтобы выяснить это. – На какой-то момент он уставился невидящим взором мимо Майка в пустоту и громко вздохнул. Внезапно Черити заметила, как он постарел. И как устал.
Но Беккер не стал продолжать свою речь, как все ожидали, а снова сел и поднял левую руку.
– Фильм, пожалуйста.
Невидимая рука где-то на другом конце провода переключила несколько тумблеров, и на мгновение в зале воцарилась полная темнота. Черити непроизвольно вытянула руку в поисках пальцев Майка и очень обрадовалась, обнаружив его рядом. Ее охватил внезапный страх.
Когда секунду спустя позади Беккера вспыхнул огромный видеоэкран, на нем не было видно ничего такого, что хоть в какой-то степени мотивировало бы ее страх. На экране возникла картинка, которая за последние недели стала привычной для всех землян: звездолет, серо-серебристый стальной колпак, который, казалось, был нахлобучен на Северный полюс. Снег, растаявший при посадке звездолета, давно уже снова замерз, образовав большое озеро, покрытое льдом, на котором разбили палатки различные команды ученых. Целая армия больших грузовых вертолетов кружила над стальным колоссом, но они выглядели как маленькие стрекозы из металла, карлики по сравнению с безжизненным гигантом, который упал на Северный полюс из глубин космоса.
Невольно Черити вновь почувствовала неприятное возбуждение, когда увидела звездолет. Даже сам его вид был абсурдным: за последние три недели большое число американских, российских, английских, немецких и некоторых других научных экспедиций тщательно обследовало стальной диск, и они все пришли к одному выводу, который немного сбил эйфорию, охватившую мир после появления звездолета: корабль отнюдь не являлся чудом техники. Он был примитивен, его узлы имели большей частью более простую конструкцию, чем сравнимые с ними земные машины. И он приземлился таким странным образом, от которого волосы вставали дыбом: как брошенный с размаху плоский камень он ударился о земную атмосферу после того, как потерял большую часть своей скорости при полете вокруг Солнца, как раскаленный белый метеор несколько раз отскочил от воздушной оболочки Земли и наконец погрузился в нее. Его огромные ракетные двигатели так ни разу и не включились. Эта штуковина пронеслась сквозь земную атмосферу как огромная игрушечная летающая тарелка «фрисби», причем его нижняя сторона превратилась в раскаленный добела железный лом.
Черити хорошо разбиралась в навигации и начисто исключала вероятность того, что такую посадку можно было рассчитать заранее.
Голос Беккера вернул ее к действительности. Он ждал достаточно долго, чтобы все еще раз внимательно рассмотрели звездолет и запечатлели эту картину в своей памяти. Когда Беккер заговорил снова, его голос звучал иначе, чем вначале…
– Вы все знаете эти снимки, – сказал он. – Они сделаны день назад – двадцать три часа тому назад, если быть точным. То, что вы увидите сейчас, это снимок со спутника, сделанный менее тридцати минут тому назад.
Он вновь поднял руку, и на экране появился другой кадр.
В первый момент Черити не заметила почти никакой разницы. Правда, на этот раз изображение было не трехмерным, а плоским, да и качество цветного изображения не шло ни в какое сравнение с предыдущим снимком, но на этом отличие и оканчивалось – в остальном снимки казались идентичными.
Но потом Черити все поняла. И на этот раз ей не удалось подавить испуганного возгласа.
На предыдущем кадре все было неподвижно. А на кадрах видеосъемки можно было ясно различить причудливый рисунок снежных сугробов, наметаемых вокруг корабля, и тень облака, медленно проплывающего над огромным ледяным полем – но вертолеты исчезли. Между пестрыми палатками и снежными куполами иглу все было мертво. Ни одного человека, ни одного вездехода.
– Что случилось? – спросил Серенсен. Черити услышала в его голосе лишь любопытство ученого, но не уловила ни капли сострадания.
– Этого мы не знаем, – ответил Беккер. – Радиосвязь внезапно прервалась семь часов тому назад, и со всеми группами одновременно. С тех пор мы не заметили там никаких признаков жизни.
– Но ведь там же тысячи людей! – запротестовал Серенсен. – Ведь кто-то же должен был…
– Почти полторы тысячи ученых со всех стран мира, – спокойно прервал его Беккер. – Плюс пятитысячный отряд войск ООН и… – Черити увидела, как он в темноте повернул голову и бросил быстрый взгляд на своего советского коллегу, прежде чем продолжить, – меньший по численности специальный отряд военно-воздушных сил США. Я предполагаю, что наши русские коллеги там также представлены.
В темноте было невозможно различить лицо Денисова, но его молчание явилось достаточно красноречивым ответом.
– Разумеется, они тоже кого-нибудь послали, чтобы следить за происходящим, – предположила Черити.
– Мы пытались, – сказал Беккер. Он продолжал, не отрываясь, глядеть на фотографию громадной, ужасной, мертвой шайбы.
– Пытались? – Майк с любопытством наклонился вперед. – Что это значит, командор?
Беккер вздохнул, и всем стало ясно, что он собирается сделать признание. Не глядя на Майка, он ответил:
– Мы не можем подобраться к ней. Мы потеряли четыре реактивных истребителя и шесть вертолетов, прежде чем мы это поняли. Что-то окружает этот корабль. Своеобразный защитный экран.
– Защитный экран? – Черити ясно представила, как Серенсен в сомнении морщил лоб. – Что это значит?
– Никакой невидимой стены и тому подобного фантастического бреда, профессор.
Черити была поражена, услышав ответ Денисова. Русский говорил почти на безупречном английском:
– Что-то выводит наши машины из строя. Своего рода… поле, которое парализует всякое движение электронов. Можно преодолеть эту зону, но только пешком.
– Ну тогда пошлите людей на собачьих упряжках, – сказал Серенсен. – Это…
– …мы уже сделали, профессор, – нетерпеливо перебил его Беккер. – За кого вы нас принимаете?
– И?
– Ничего, – сказал Беккер. – Диаметр этого поля составляет ровно сто пятнадцать миль. Пройдут дни, прежде чем они будут на месте.
– А… команды? – Черити был незнаком голос, задавший этот вопрос. Но она ясно слышала в нем нотки страха. – Ученые и солдаты. Они… все мертвы?
– Вероятно, – холодно ответил Беккер. – Мертвы или, как минимум, обездвижены. Вы это сами видите. Никаких признаков жизни.
Но это явно еще не все, Черити чувствовала это. Можно было придумать десяток логических объяснений тому факту, что на снимках со спутника ничего и никого не видно – и прежде всего, объяснив это тем, что вместе со всеми электроприборами в лагере вышли из строя и обогревательные приборы. А на Северном полюсе стоял лютый холод. Вряд ли у кого возникло желание прогуливаться при пятидесятиградусном морозе.
– Почему вы не используете парашютистов? – спросил все тот же самый голос, который выражал заботу о командах ученых.
Беккер тихо засмеялся. Это звучало не очень уважительно по отношению к спрашивающему.
– Это поле имеет форму полусферы, генерал Уоткинс, – сказал он. – У нас, к сожалению, нет самолетов, которые летали бы на высоте пятидесяти миль.
– Какие-либо признаки жизни из звездолета? – спросил Серенсен. – Какие-нибудь радиосигналы, излучения?
Беккер отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Есть кое-что другое. Мы собрали это заседание не только из-за этого… феномена.
– А из-за чего? – спросил Серенсен.
На этот раз Беккер ответил не сразу. Черити было трудно на фоне ярко освещенного экрана различить тени остальных, но ей показалось, что прежде чем ответить, Беккер обменялся быстрым, вопросительным взглядом с президентом.
– Через несколько часов вы все равно узнаете об этом, профессор, если, конечно, не произойдет чудо. Президент Соединенных Штатов объявит в стране чрезвычайное положение. Я боюсь, что это… – Он указал на экран, – только начало.
– Начало чего? – спросил Серенсен. Его голос дрожал. Он знал ответ так же хорошо, как и любой из присутствующих здесь, подумала Черити. Риторические увертки Беккера были абсолютно излишними. Но, может быть, он просто боялся произнести это вслух.
На вопрос Серенсена ответил не Беккер, а человек рядом с ним, президент США.
– Начало войны, профессор. Как бы это ни было больно – но не имеет смысла закрывать глаза перед правдой. Мы должны принимать во внимание возможность вторжения. Боюсь, что оно давно уже началось.
Голос Серенсена дрогнул:
– Но это же просто вздор. Можно найти тысячу безобидных объяснений этого феномена, и…
– У нас есть еще кое-что, профессор, – сказал Беккер, и хотя он говорил тихо, почти шептал, Серенсен сразу же умолк.
– Вот это, – продолжал Беккер, – мы получили семь часов тому назад через спутник, за несколько секунд до того, как связь прервалась. Посмотрите внимательно.
На видеоэкране появилось другое изображение – на этот раз внутренней части корабля. Камера была направлена на гигантский железный блок, который Серенсен и Черити нашли внутри корабля. Под ярким светом прожекторов монолит не казался таким мрачным и зловещим: оказалось, что он не черный, а темно-серый, как большая часть корабля. Крошечные фигурки людей, которые ползали у его подножия и на основании, еще больше подчеркивали его гигантские размеры. В своих меховых куртках и капюшонах люди были похожи на муравьев, ползающих по циклопическому жертвенному камню.
Картинка на экране сменилась. Контуры людей расплылись, а затем сформировались вновь, но только в слегка измененном виде. Беккер приказал прокрутить пленку с максимальным замедлением. Кубический ландшафт из кошмарного сна снова неподвижно застыл перед их глазами, затем вновь расплылся.
– Смотрите внимательно, – сказал Беккер. – Это единственный кадр. После этого передача сразу прервалась.
Вновь контуры людей расплылись, но на этот раз изменились не только они. Взгляд Черити был прикован к гигантскому серебристому кольцу, которое возвышалось на верхней стороне блока – и она ясно увидела, как и оно изменилось, немного раздалось в ширину и высоту, как будто бы… выросло? Но разве это возможно? Ведь кольцо было из сплошного титана, коллеги Серенсена однозначно установили это! Но когда появился следующий и последний кадр – ОНО НЕ БЫЛО БОЛЬШЕ ПУСТЫМ!! !
Внезапно в нем что-то начало колебаться и вздыматься… Бесформенная чернота двигалась и приобретала форму.
Черити вскрикнула, но ее крик потонул в возгласах ужаса остальных. Перед взглядами присутствующих предстало чудовище. Десятиногий монстр из черно-коричневого хитина, который отдаленно напоминал гигантского жука, но одновременно был совершенно другим, таким неописуемо чужим, что даже один его вид причинял Черити боль.
Тем не менее она заставила себя хорошенько рассмотреть его, так как та часть ее души, которая не окаменела от ужаса, испытала какое-то нездоровое очарование. Чудовище было гигантским. Если в качестве масштаба взять кольцо (кольцо ли? Ведь это были ВОРОТА!), подумала она истерично, Боже мой, если эта штуковина является не чем иным, как проклятым трансмиттером материи, то это чудовище должно иметь в длину около пятнадцати метров. Его огромный череп возвышался на добрые четыре метра над замершими фигурками людей на снимке, которые его еще даже и не заметили, а каждая из его ног была толщиной с тело человека. Его силы – этой ужасной силы насекомого, которая скрывалась в теле, укрытом броней, – должно хватить, чтобы поднять в воздух танк или раздавить его.
Но это еще было не все. Это чудовище выползало из кольца не одно – что-то сидело на корточках у него на шее.
Фигура отдаленно напоминала человеческую, но у нее имелось четыре руки, и она была слишком большой, чтобы принадлежать гуманоиду. Ее тело производило впечатление примитивного каркаса, который, казалось, состоял из того же самого материала, что и панцирь животного, на котором восседало это существо. На его голове можно было различить только огромные глаза, которые даже с видеоэкрана смотрели на присутствующих, казалось, с лютой ненавистью. Одна из его четырех рук со множеством пальцев держала своеобразную узду, которая была связана с черепом гигантского жука.
В трех остальных были зажаты тонкие стержни, отливающие матовым серебром. И Черити была совершенно уверена, что это не что иное, как оружие.
– Вы знали это, не правда ли?
Черити подняла голову и сквозь зубы сигаретного дыма посмотрела в лицо Серенсена.
Они вновь были одни, старый экипаж «Конкерора» и очень молчаливый молодой человек, который назвался лейтенантом Терховеном и, по всей видимости, должен был занять место Беллингера. Беккер еще долго говорил, а потом разговор протекал точно так, как она себе и представляла. Где-то в конце заседания прозвучало слово «мегатонны». Итак, безумие началось, оно означало войну. Когда все начали расходиться, Беккер приказал ей и остальным подняться в его бюро и там подождать. У Черити возникло нехорошее предчувствие по поводу этого приказа.
– Как… что вы имеете в виду, профессор? – спросила она возмущенно.
– Там наверху, в корабле, – сказал Серенсен. Он пристально посмотрел на нее. – Когда мы первый раз были внутри звездолета. Вы… Вы это почувствовали. Я наблюдал за вашим лицом, когда вы смотрели на этот блок.
– Почему вы не произносите это слово вслух? – сердито сказала Черити. Внезапно ей захотелось причинить кому-нибудь боль – почему бы не Серенсену. – Это трансмиттер материи.
– Чепуха, – возразил Серенсен слишком поспешно. – С естественнонаучной точки зрения это невозможно.
– Называйте это, как хотите, – фыркнула Черити. – Вы это только что видели собственными глазами, как и мы все.
– Я видел только фотографию, – ответил Серенсен. Он явно не понимал, откуда у нее такая внезапная враждебность по отношению к нему, но тем не менее, он продолжал защищаться, что делало его в глазах Черити немного более симпатичным. – А она может ввести в заблуждение. Может быть, это была проекция, сознательная дезинформация…
– Русских, профессор? – голос Найлза дрожал от иронии. – А может, за этим стоит ИРА [1], кто знает. И, так, между прочим, они изобрели силовое поле, которое превращает всю нашу технику в металлолом.
– Вы невежда, – вспылил Серенсен. – Так мы можем о…
– Хватит. – Майк ударил ладонью по столу, и действительно на какое-то время воцарилась тишина. Серенсен смущенно опустил взгляд, а Найлз демонстративно отвернулся. Майк взглянул на Черити.
– Что он имел в виду, милая?
– Если там опять какой-нибудь жалкий репортеришка…
Вновь раздался звонок, и на этот раз неизвестный посетитель долго не отрывал палец от кнопки звонка. Майк хотел вскочить, но Черити удержала его; быстро покачав головой, она запахнула свой пеньюар и встала. Пронзительная трель звонка не прекращалась, пока она шла к двери, и, казалось, становилась все настойчивее.
Черити не потрудилась даже заглянуть в глазок, а широко распахнула дверь, собираясь как следует отчитать звонившего.
Но перед дверью стоял не репортер, а стройный молодой человек в голубой форме военно-космических сил.
– Капитан Лейрд? – спросил лейтенант.
Черити кивнула. Лейтенант вытащил из нагрудного кармана свое служебное удостоверение, на секунду раскрыл его и сделал неопределенное движение головой.
– Мне сказали, что я найду лейтенанта Вуллторпа у вас. Это так?
– А разве вас это касается? – приветливо поинтересовалась Черити.
– В принципе, нет, – согласился лейтенант. – Но я должен попросить вас следовать за мной. Обоих.
– Что случилось?
Черити повернула голову. Она даже не заметила, что Майк подошел к ним. Лейтенант военно-космических сил слегка покачал головой.
– Этого я не могу вам сказать, – ответил он. – У меня приказ доставить вас. Обоих. И как можно быстрее – пожалуйста.
Майк хотел что-то сказать, но только пожал плечами и, не сказав ни слова, повернулся, мгновение спустя Черити последовала за ним. Они оба слишком хорошо знали эту интонацию в голосе юного лейтенанта, чтобы понять, что дело действительно было срочным. У них позади были десятинедельные мучения – и Беккер не стал бы из-за какого-то пустяка отзывать их из заслуженного отпуска.
Черити даже не стала приглашать лейтенанта в дом, но не прошло и трех минут, как она и Майк – облаченные согласно уставу в форму – вновь вышли к нему. Затем последовали с ним к лифту.
Но они поехали не вниз, как она ожидала, а вверх, на крышу высотного здания, где их ждал реактивный самолет вертикального взлета с запущенными двигателями, способный летать со скоростью в два раза быстрее скорости звука. Командор Беккер вряд ли стал бы посылать за ними такую сверхзвуковую машину только для того, чтобы справиться об их самочувствии, подумала Черити. Тем не менее, не проронив ни слова, она, согнувшись, последовала за лейтенантом к входу в самолет. Чья-то рука довольно бесцеремонно втащила ее внутрь. Самолет поднялся в воздух, едва Майк и юный лейтенант успели подняться на борт. Озадаченная, Черити выглянула в иллюминатор и увидела, как крыши Нью-Йорка провалились под ней в бездну. То, что делал пилот машины, было, во-первых, запрещено инструкцией, а, во-вторых, являлось не чем иным, как взлетом по тревоге.
Майк сел рядом с ней, и только сейчас она заметила, что они не одни – юный лейтенант, который заехал за ними, сел в кресло напротив; его лицо не было больше таким напряженным, как раньше.
– Звездолет? – спросила она. Лейтенант вздрогнул и кивнул.
– Откуда вам это известно?
Черити улыбнулась.
– Возможно, женская интуиция. А может быть, – добавила она после некоторой паузы, – я спросила просто наобум. Лейтенант, вы не должны сразу во всем признаваться, если кто-то совершенно случайно угадал правду.
– Ну к чему это? – шепнул ей Майк. – Хочешь таким образом смутить бедного парня?
– Да, – ответила Черити так громко, что сидевший напротив лейтенант наверняка услышал ее слова – ну и пусть слушает. – В конце концов, он испортил мне отпуск.
– Приказ поступил с самого верха, – смущенно возразил лейтенант.
– И куда мы летим теперь? – спросила Черити.
– В Пентагон, – ответил лейтенант. – И больше, – добавил он, – я ничего не могу сообщить вам, капитан. Даже если бы и хотел.
Черити подавила улыбку. Она поняла, что Майк прав: она ввела бедного парня в смущение, а ведь он был ни в чем не виноват. Просто получил неблагодарное задание доставить ее и Майка. А что же с другими членами ее команды?
В ответ на ее вопрос лейтенант только пожал плечами.
– Я лишь получил приказ доставить вас и лейтенанта Вуллторпа. Но я думаю, что вызвали всю команду.
Черити не очень удивилась. Не имело смысла вызывать только ее и Майка – ведь не было ничего такого, что бы пережили только они одни без других членов команды.
Она откинулась в кресле, закрыла глаза и проспала оставшуюся часть полета. Она проснулась только тогда, когда их самолет приземлился на крыше Пентагона, где их встречал целый отряд вооруженных, но молчаливых солдат. Их с Майком документы тщательно проверили, и только после этого им разрешили в сопровождении охраны проследовать к маленькому лифту и вступить в святая святых.
Путешествие вниз длилось очень долго – или лифт двигался намного медленнее, чем Черити предположила вначале, или они опустились глубоко под землю. Спустя целую вечность маленькая кабина остановилась, и Черити облегченно вздохнула.
Она оглядывалась по сторонам, следуя вместе с Майком за солдатами по тускло освещенным коридорам. Но смотреть особенно было не на что – голые, без окон, стены, окрашенный в бледные пастельные тона бетон без каких-либо надписей, на дверях только цифры, а в воздухе слышалось лишь жужжание кондиционеров.
Черити поспешно повторила про себя еще раз все, что знала о звездолете. Информации оказалось маловато, но связано это было, скорее всего, с тем, что никто и не знал ничего об этом гигантском диске из глубины Галактики, даже команда ученых, которая была занята тем, что миллиметр за миллиметром изучала ее. К тому же, за последние недели у нее развилась сильная антипатия к этой теме. Но, с другой стороны, было просто невозможно совсем ничего не слышать о звездолете. Ведь уже в течение многих недель в средствах массовой информации муссировалась только одна тема.
После почти бесконечной одиссеи по многомильным безлюдным коридорам они наконец оказались у цели: широкой, неприметной двери, перед которой сопровождавшие их солдаты остановились и жестом предложили им войти.
Черити не очень удивилась, увидев, за исключением Беллингера, всю команду «Конкерора» – включая Серенсена, – она была также не особенно удивлена, заметив характерное лицо командора Беккера, что, впрочем, не предвещало ничего хорошего, там, где появлялся Беккер, всегда возникали неприятности.
Но вот на что Черити никак не рассчитывала, так это увидеть здесь худощавого человека не очень высокого роста во главе стола. До этого она никогда не встречалась с ним. Разумеется, каждому было знакомо лицо президента Соединенных Штатов Америки.
– Если вы уже взяли себя в руки, капитан Лейрд, – сказал Беккер негромко, – тогда закройте, пожалуйста, дверь и сядьте.
Черити вздрогнула, только сейчас заметив, что действительно замерла на ходу и, не отрываясь, смотрела на президента. Она поспешно закрыла за собой дверь и хотела доложить о своем прибытии, но Беккер раздраженно махнул рукой и указал на один из немногих свободных стульев. Черити села. Ее сердце забилось сильнее.
– Что случилось? – сдержанно спросила она.
Президент улыбнулся краешками губ, в то время как Беккер посмотрел на нее явно неодобрительно, но ничего не ответил, а демонстративно посмотрел на свои часы. Черити бросилось в глаза, что свободным оставался только один-единственный стул. Очевидно, еще не все были в сборе.
Черити огляделась, кивком головы поздоровалась с Найлзом, Ландерсом и Серенсеном и с возрастающим беспокойством отметила, каким представительным оказался состав собравшихся в этом подземном конференц-зале – казалось, за исключением бывшего экипажа «Конкерора», здесь не было никого, у кого красовалось бы меньше двух генеральских звезд на погонах. Как минимум. Что, черт побери, случилось?
Она бросила вопросительный взгляд на Серенсена, но тот в ответ только пожал плечами. Ученый знал столько же, сколько и она. Его лицо было очень серьезным. Он курил, его пальцы так сильно сжимали сигарету, что почти раздавили ее, но, казалось, он этого не замечал.
Ее терпение подверглось тяжелому испытанию. Позднее она заметила, что они ждали человека, для которого зарезервирован последний стул, не больше пяти минут. Но эти пять минут показались ей вечностью. И когда он наконец появился, не одна только Черити удивленно вздрогнула, ибо все глаза уставились на него.
Человек был совершенно седой: и Черити никак не могла определить его возраст. У него было строгое лицо и руки хирурга, которые совершенно не подходили ко всему его облику. Как Беккер и большинство остальных в этом зале, он носил военную форму, а на его плечах поблескивали сразу четыре звезды – но было еще кое-что, что отличало его от командора Беккера и остальных: его форма была светло-коричневого цвета, а на его фуражке и в петлицах сияли маленькие, кроваво-красные советские звезды.
Беккер поднялся, когда русский вошел в зал, и улыбнулся, но взгляд, которым он окинул остальных, однозначно выражал предостережение. Он молча заспешил навстречу генералу, проводил его к свободному стулу и поспешно вернулся на свое место.
– Господа, – начал Беккер. – Мадам… – это относилось только к Черити, так как она была единственной женщиной в зале. – Мне не нужно вам специально напоминать, что этот разговор и все, что вы, возможно, узнаете позже, необходимо хранить в строжайшей тайне.
Он даже не стал терять время на слова приветствия, подумала Черити изумленно. Бог мой, что же такое случилось?!
– И чтобы сразу положить конец всем кривотолкам, – продолжал Беккер, – генерал Денисов присутствует здесь по настоятельному желанию президента Соединенных Штатов – в качестве как наблюдателя, так и представителя своего правительства. Это для вашей информации, чтобы не возникало лишних вопросов. – Для большего эффекта он сделал паузу, еще раз кивнул в направлении Денисова и продолжал:
– Большинство из вас, вероятно, догадывается, о чем пойдет речь – прежде всего потому, что здесь присутствует капитан Лейрд и ее экипаж.
– Звездолет, – сказал Майк громко. – Что же случилось?
Беккер посмотрел на него угрожающе. Но тем не менее ответил.
– Этого мы не знаем. Пока не знаем. Мы собрались здесь, чтобы выяснить это. – На какой-то момент он уставился невидящим взором мимо Майка в пустоту и громко вздохнул. Внезапно Черити заметила, как он постарел. И как устал.
Но Беккер не стал продолжать свою речь, как все ожидали, а снова сел и поднял левую руку.
– Фильм, пожалуйста.
Невидимая рука где-то на другом конце провода переключила несколько тумблеров, и на мгновение в зале воцарилась полная темнота. Черити непроизвольно вытянула руку в поисках пальцев Майка и очень обрадовалась, обнаружив его рядом. Ее охватил внезапный страх.
Когда секунду спустя позади Беккера вспыхнул огромный видеоэкран, на нем не было видно ничего такого, что хоть в какой-то степени мотивировало бы ее страх. На экране возникла картинка, которая за последние недели стала привычной для всех землян: звездолет, серо-серебристый стальной колпак, который, казалось, был нахлобучен на Северный полюс. Снег, растаявший при посадке звездолета, давно уже снова замерз, образовав большое озеро, покрытое льдом, на котором разбили палатки различные команды ученых. Целая армия больших грузовых вертолетов кружила над стальным колоссом, но они выглядели как маленькие стрекозы из металла, карлики по сравнению с безжизненным гигантом, который упал на Северный полюс из глубин космоса.
Невольно Черити вновь почувствовала неприятное возбуждение, когда увидела звездолет. Даже сам его вид был абсурдным: за последние три недели большое число американских, российских, английских, немецких и некоторых других научных экспедиций тщательно обследовало стальной диск, и они все пришли к одному выводу, который немного сбил эйфорию, охватившую мир после появления звездолета: корабль отнюдь не являлся чудом техники. Он был примитивен, его узлы имели большей частью более простую конструкцию, чем сравнимые с ними земные машины. И он приземлился таким странным образом, от которого волосы вставали дыбом: как брошенный с размаху плоский камень он ударился о земную атмосферу после того, как потерял большую часть своей скорости при полете вокруг Солнца, как раскаленный белый метеор несколько раз отскочил от воздушной оболочки Земли и наконец погрузился в нее. Его огромные ракетные двигатели так ни разу и не включились. Эта штуковина пронеслась сквозь земную атмосферу как огромная игрушечная летающая тарелка «фрисби», причем его нижняя сторона превратилась в раскаленный добела железный лом.
Черити хорошо разбиралась в навигации и начисто исключала вероятность того, что такую посадку можно было рассчитать заранее.
Голос Беккера вернул ее к действительности. Он ждал достаточно долго, чтобы все еще раз внимательно рассмотрели звездолет и запечатлели эту картину в своей памяти. Когда Беккер заговорил снова, его голос звучал иначе, чем вначале…
– Вы все знаете эти снимки, – сказал он. – Они сделаны день назад – двадцать три часа тому назад, если быть точным. То, что вы увидите сейчас, это снимок со спутника, сделанный менее тридцати минут тому назад.
Он вновь поднял руку, и на экране появился другой кадр.
В первый момент Черити не заметила почти никакой разницы. Правда, на этот раз изображение было не трехмерным, а плоским, да и качество цветного изображения не шло ни в какое сравнение с предыдущим снимком, но на этом отличие и оканчивалось – в остальном снимки казались идентичными.
Но потом Черити все поняла. И на этот раз ей не удалось подавить испуганного возгласа.
На предыдущем кадре все было неподвижно. А на кадрах видеосъемки можно было ясно различить причудливый рисунок снежных сугробов, наметаемых вокруг корабля, и тень облака, медленно проплывающего над огромным ледяным полем – но вертолеты исчезли. Между пестрыми палатками и снежными куполами иглу все было мертво. Ни одного человека, ни одного вездехода.
– Что случилось? – спросил Серенсен. Черити услышала в его голосе лишь любопытство ученого, но не уловила ни капли сострадания.
– Этого мы не знаем, – ответил Беккер. – Радиосвязь внезапно прервалась семь часов тому назад, и со всеми группами одновременно. С тех пор мы не заметили там никаких признаков жизни.
– Но ведь там же тысячи людей! – запротестовал Серенсен. – Ведь кто-то же должен был…
– Почти полторы тысячи ученых со всех стран мира, – спокойно прервал его Беккер. – Плюс пятитысячный отряд войск ООН и… – Черити увидела, как он в темноте повернул голову и бросил быстрый взгляд на своего советского коллегу, прежде чем продолжить, – меньший по численности специальный отряд военно-воздушных сил США. Я предполагаю, что наши русские коллеги там также представлены.
В темноте было невозможно различить лицо Денисова, но его молчание явилось достаточно красноречивым ответом.
– Разумеется, они тоже кого-нибудь послали, чтобы следить за происходящим, – предположила Черити.
– Мы пытались, – сказал Беккер. Он продолжал, не отрываясь, глядеть на фотографию громадной, ужасной, мертвой шайбы.
– Пытались? – Майк с любопытством наклонился вперед. – Что это значит, командор?
Беккер вздохнул, и всем стало ясно, что он собирается сделать признание. Не глядя на Майка, он ответил:
– Мы не можем подобраться к ней. Мы потеряли четыре реактивных истребителя и шесть вертолетов, прежде чем мы это поняли. Что-то окружает этот корабль. Своеобразный защитный экран.
– Защитный экран? – Черити ясно представила, как Серенсен в сомнении морщил лоб. – Что это значит?
– Никакой невидимой стены и тому подобного фантастического бреда, профессор.
Черити была поражена, услышав ответ Денисова. Русский говорил почти на безупречном английском:
– Что-то выводит наши машины из строя. Своего рода… поле, которое парализует всякое движение электронов. Можно преодолеть эту зону, но только пешком.
– Ну тогда пошлите людей на собачьих упряжках, – сказал Серенсен. – Это…
– …мы уже сделали, профессор, – нетерпеливо перебил его Беккер. – За кого вы нас принимаете?
– И?
– Ничего, – сказал Беккер. – Диаметр этого поля составляет ровно сто пятнадцать миль. Пройдут дни, прежде чем они будут на месте.
– А… команды? – Черити был незнаком голос, задавший этот вопрос. Но она ясно слышала в нем нотки страха. – Ученые и солдаты. Они… все мертвы?
– Вероятно, – холодно ответил Беккер. – Мертвы или, как минимум, обездвижены. Вы это сами видите. Никаких признаков жизни.
Но это явно еще не все, Черити чувствовала это. Можно было придумать десяток логических объяснений тому факту, что на снимках со спутника ничего и никого не видно – и прежде всего, объяснив это тем, что вместе со всеми электроприборами в лагере вышли из строя и обогревательные приборы. А на Северном полюсе стоял лютый холод. Вряд ли у кого возникло желание прогуливаться при пятидесятиградусном морозе.
– Почему вы не используете парашютистов? – спросил все тот же самый голос, который выражал заботу о командах ученых.
Беккер тихо засмеялся. Это звучало не очень уважительно по отношению к спрашивающему.
– Это поле имеет форму полусферы, генерал Уоткинс, – сказал он. – У нас, к сожалению, нет самолетов, которые летали бы на высоте пятидесяти миль.
– Какие-либо признаки жизни из звездолета? – спросил Серенсен. – Какие-нибудь радиосигналы, излучения?
Беккер отрицательно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Есть кое-что другое. Мы собрали это заседание не только из-за этого… феномена.
– А из-за чего? – спросил Серенсен.
На этот раз Беккер ответил не сразу. Черити было трудно на фоне ярко освещенного экрана различить тени остальных, но ей показалось, что прежде чем ответить, Беккер обменялся быстрым, вопросительным взглядом с президентом.
– Через несколько часов вы все равно узнаете об этом, профессор, если, конечно, не произойдет чудо. Президент Соединенных Штатов объявит в стране чрезвычайное положение. Я боюсь, что это… – Он указал на экран, – только начало.
– Начало чего? – спросил Серенсен. Его голос дрожал. Он знал ответ так же хорошо, как и любой из присутствующих здесь, подумала Черити. Риторические увертки Беккера были абсолютно излишними. Но, может быть, он просто боялся произнести это вслух.
На вопрос Серенсена ответил не Беккер, а человек рядом с ним, президент США.
– Начало войны, профессор. Как бы это ни было больно – но не имеет смысла закрывать глаза перед правдой. Мы должны принимать во внимание возможность вторжения. Боюсь, что оно давно уже началось.
Голос Серенсена дрогнул:
– Но это же просто вздор. Можно найти тысячу безобидных объяснений этого феномена, и…
– У нас есть еще кое-что, профессор, – сказал Беккер, и хотя он говорил тихо, почти шептал, Серенсен сразу же умолк.
– Вот это, – продолжал Беккер, – мы получили семь часов тому назад через спутник, за несколько секунд до того, как связь прервалась. Посмотрите внимательно.
На видеоэкране появилось другое изображение – на этот раз внутренней части корабля. Камера была направлена на гигантский железный блок, который Серенсен и Черити нашли внутри корабля. Под ярким светом прожекторов монолит не казался таким мрачным и зловещим: оказалось, что он не черный, а темно-серый, как большая часть корабля. Крошечные фигурки людей, которые ползали у его подножия и на основании, еще больше подчеркивали его гигантские размеры. В своих меховых куртках и капюшонах люди были похожи на муравьев, ползающих по циклопическому жертвенному камню.
Картинка на экране сменилась. Контуры людей расплылись, а затем сформировались вновь, но только в слегка измененном виде. Беккер приказал прокрутить пленку с максимальным замедлением. Кубический ландшафт из кошмарного сна снова неподвижно застыл перед их глазами, затем вновь расплылся.
– Смотрите внимательно, – сказал Беккер. – Это единственный кадр. После этого передача сразу прервалась.
Вновь контуры людей расплылись, но на этот раз изменились не только они. Взгляд Черити был прикован к гигантскому серебристому кольцу, которое возвышалось на верхней стороне блока – и она ясно увидела, как и оно изменилось, немного раздалось в ширину и высоту, как будто бы… выросло? Но разве это возможно? Ведь кольцо было из сплошного титана, коллеги Серенсена однозначно установили это! Но когда появился следующий и последний кадр – ОНО НЕ БЫЛО БОЛЬШЕ ПУСТЫМ!! !
Внезапно в нем что-то начало колебаться и вздыматься… Бесформенная чернота двигалась и приобретала форму.
Черити вскрикнула, но ее крик потонул в возгласах ужаса остальных. Перед взглядами присутствующих предстало чудовище. Десятиногий монстр из черно-коричневого хитина, который отдаленно напоминал гигантского жука, но одновременно был совершенно другим, таким неописуемо чужим, что даже один его вид причинял Черити боль.
Тем не менее она заставила себя хорошенько рассмотреть его, так как та часть ее души, которая не окаменела от ужаса, испытала какое-то нездоровое очарование. Чудовище было гигантским. Если в качестве масштаба взять кольцо (кольцо ли? Ведь это были ВОРОТА!), подумала она истерично, Боже мой, если эта штуковина является не чем иным, как проклятым трансмиттером материи, то это чудовище должно иметь в длину около пятнадцати метров. Его огромный череп возвышался на добрые четыре метра над замершими фигурками людей на снимке, которые его еще даже и не заметили, а каждая из его ног была толщиной с тело человека. Его силы – этой ужасной силы насекомого, которая скрывалась в теле, укрытом броней, – должно хватить, чтобы поднять в воздух танк или раздавить его.
Но это еще было не все. Это чудовище выползало из кольца не одно – что-то сидело на корточках у него на шее.
Фигура отдаленно напоминала человеческую, но у нее имелось четыре руки, и она была слишком большой, чтобы принадлежать гуманоиду. Ее тело производило впечатление примитивного каркаса, который, казалось, состоял из того же самого материала, что и панцирь животного, на котором восседало это существо. На его голове можно было различить только огромные глаза, которые даже с видеоэкрана смотрели на присутствующих, казалось, с лютой ненавистью. Одна из его четырех рук со множеством пальцев держала своеобразную узду, которая была связана с черепом гигантского жука.
В трех остальных были зажаты тонкие стержни, отливающие матовым серебром. И Черити была совершенно уверена, что это не что иное, как оружие.
* * *
Три часа спустя, выпив по десять чашек кофе и выкурив не менее двухсот сигарет, они собрались в более узком кругу в кабинете Беккера, пятью этажами выше секретного конференц-зала. Они еще долго говорили, но Черити с трудом могла вспомнить, о чем же конкретно. Ей никак не удавалось собраться с мыслями и разобраться, что же действительно произошло десять часов тому назад на Северном полюсе и, возможно, продолжало происходить и в настоящий момент.– Вы знали это, не правда ли?
Черити подняла голову и сквозь зубы сигаретного дыма посмотрела в лицо Серенсена.
Они вновь были одни, старый экипаж «Конкерора» и очень молчаливый молодой человек, который назвался лейтенантом Терховеном и, по всей видимости, должен был занять место Беллингера. Беккер еще долго говорил, а потом разговор протекал точно так, как она себе и представляла. Где-то в конце заседания прозвучало слово «мегатонны». Итак, безумие началось, оно означало войну. Когда все начали расходиться, Беккер приказал ей и остальным подняться в его бюро и там подождать. У Черити возникло нехорошее предчувствие по поводу этого приказа.
– Как… что вы имеете в виду, профессор? – спросила она возмущенно.
– Там наверху, в корабле, – сказал Серенсен. Он пристально посмотрел на нее. – Когда мы первый раз были внутри звездолета. Вы… Вы это почувствовали. Я наблюдал за вашим лицом, когда вы смотрели на этот блок.
– Почему вы не произносите это слово вслух? – сердито сказала Черити. Внезапно ей захотелось причинить кому-нибудь боль – почему бы не Серенсену. – Это трансмиттер материи.
– Чепуха, – возразил Серенсен слишком поспешно. – С естественнонаучной точки зрения это невозможно.
– Называйте это, как хотите, – фыркнула Черити. – Вы это только что видели собственными глазами, как и мы все.
– Я видел только фотографию, – ответил Серенсен. Он явно не понимал, откуда у нее такая внезапная враждебность по отношению к нему, но тем не менее, он продолжал защищаться, что делало его в глазах Черити немного более симпатичным. – А она может ввести в заблуждение. Может быть, это была проекция, сознательная дезинформация…
– Русских, профессор? – голос Найлза дрожал от иронии. – А может, за этим стоит ИРА [1], кто знает. И, так, между прочим, они изобрели силовое поле, которое превращает всю нашу технику в металлолом.
– Вы невежда, – вспылил Серенсен. – Так мы можем о…
– Хватит. – Майк ударил ладонью по столу, и действительно на какое-то время воцарилась тишина. Серенсен смущенно опустил взгляд, а Найлз демонстративно отвернулся. Майк взглянул на Черити.
– Что он имел в виду, милая?