Страница:
Киндла-кто-правит.
Он также попросил нас, чтобы
мы отвели его в темноте,
чтобы мы отвели его к тебе,
но мы не могли нарушить
приказ священников.
«Господи, спасибо тебе!»– подумал Отто. Он с минуту соображал, можно ли использовать бруухианина как прикрытие, но это было бы слишком подло. И к тому же безрезультатно: он очень мал.
Вздрогнув, Отто осознал, что он различает слабые очертания туземца на фоне более светлой скалы. Он достал коробочку и проглотил последнюю таблетку гравитола. Мгновенно усталость как водой смыло.
Макгевин выглянул из-за края валуна. Он еще не мог различить Киндла, но это было делом всего лишь нескольких минут: заря здесь разгоралась быстро. И тогда Киндл не спеша направится к нему.
Внезапно у Отто родился план... Он был вопиюще прост, но достаточно рискован. Однако замысел должен был сработать. К тому же выбирать не приходилось.
Отто набрал в охапку камней и пополз по пустыне с максимальной быстротой, какую только позволяла осторожность.
К тому времени, как его рука нащупала край пыльной ямы, уже достаточно рассвело, и он увидел, как его кисть исчезает в порошке. Отто пошарил вокруг, чтобы понять, как идет край ямы, затем высыпал камни на землю, положил рядом вибронож и опустился в теплую яму, борясь с желанием немедленно выкарабкаться наружу.
Он сложил камни на краю таким образом, чтобы они скрывали его голову из виду, когда он погрузится по подбородок.
Отто нажал на кнопку виброножа. Клинок вышел только наполовину. Он коснулся его пальцем – сталь не вибрировала. Должно быть, в механизм набилась пыль. Что ж, у него все еще оставались лезвие и острие.
Отто услышал, как передвигался Киндл, – примерно метрах в двадцати от него. Все еще не видя противника, Макгевин швырнул камень в его сторону.
Ответом была вспышка лазера. Луч опалил валун, за которым Макгевин прятался ранее. Он услышал, как лопается камень, и ощутил острый запах озона и двуокиси азота.
– Что, Макгевин, жарко? Я знаю, где ты, – я слышал, как мой маленький друг направлялся к тебе. Лучше выходи и избавь себя от ожидания.
Он еще раз пальнул по валуну.
Теперь Отто увидел Киндла. Рядом шли три бруухианина. Киндл ступал очень осторожно, осматривая землю. Отто погрузился по ноздри.
– Вот оно, Макгевин!.. Теперь тебе конец.
Отто выглянул из-за бруствера и увидел спину Киндла всего в пяти метрах от себя. Если бы нож работал, он метнул бы его, и с врагом все было бы кончено. Но два дюйма неподвижной стали годились только для ближнего боя.
Макгевин сжал нож, бесшумно выбрался из ямы и легко побежал к Киндлу. Тот орал, обращаясь к валуну, и водил лазером на уровне глаз. Все было просто – даже чересчур.
Вдруг один из бруухиан дернул головой, завидев Кроуэлла. Киндл уловил движение и обернулся. Отто сделал нырок, стремясь подсечь его. Луч скользнул по Макгевину – его плечо и половина лица вспыхнули – и тут же ушел в сторону. Отто повалился на Киндла, и оба тяжело упали в пыль. Макгевин прижал здоровую руку Киндла к земле и, в то время как рыскающий луч бесцельно бил по скале, вонзил нож в спину врага раз, и еще раз, и еще... Не видя света от боли и ненависти, в слепой ярости он инстинктивно подбирался к самому уязвимому месту – почкам. От толчков нож заработал: лезвие с гудением выскочило до отказа и тут же с одинаковой легкостью взрезало и плоть, и кости, и внутренние органы. Киндл выгнул спину дугой и затих.
Отто встал на четвереньки и увидел, что Киндл в спастической судороге все еще сжимает лазер, который исправно плавил скалу. Не в силах разжать захват Киндла на рукоятке пистолета, Макгевин бросил это занятие и тут же почувствовал, как волны невыносимой боли захлестывают его тело. И вспомнил свои тренировки.
Все еще склоняясь над телом Киндла, он закрыл глаза и принялся повторять мнемонический ряд, который, по правилам гипнотренинга, должен был обособить боль, отделить ее от тела и согнать в крохотную точку. Когда боль сжалась в булавочный укол, раскаленный до звездной температуры, он вырвал ее из тела и оставил вовне, в каком-то миллиметре от кожи.
Осторожно-осторожно он сел на землю и медленно высвободил те участки мозга, которые не были заняты удержанием боли вовне.
Отто коснулся лица тыльной стороной кисти, а когда отнял руку, за ней потянулись длинные нити расплавленной пластиплоти. Отто заметил, что его другая рука вся в крови. Это была кровь Киндла. Она стекала на землю, сочилась тяжелыми каплями, и вместе с ними уходила жизнь его врага, но Отто не чувствовал ни триумфа, ни раскаяния, ни жалости – он не чувствовал ничего.
Материал, из которого была сделана его рубашка, испарился, а пластиплоть на плече словно растаяла. Там виднелась его подлинная плоть – воспаленно-розовая по краям, потом красная, вздувшаяся волдырями, и, наконец, в центре раны был черный комок обуглившегося мяса размером с кулак. По плечу сбегала струйка крови. Отто бесстрастно осмотрел ожог и решил, что кровопотеря невелика, поэтому с перевязкой можно подождать.
Из-за скал вышли два молодых бруухианина и остановились над Киндлом. Следом появился наистарший. Он приблизился, сильно хромая, и что-то быстро пророкотал в неформальном ключе – настолько быстро, что Отто не смог уловить смысл.
Бруухиане подняли одеревенелое тело Киндла и водрузили его себе на плечи, как бревно. Внезапно Макгевина осенило, что Киндл, в сущности, не был мертв. Наистарший и наимладший братья переправили его в «тихий мир» еще в то время, когда Отто яростно работал ножом. Он уставился на рот Киндла, перекошенный от смертельной боли, и вспомнил, что Уолдо говорил о клетках, увиденных в микроскоп. Этот человек был еще жив, но он умирал. И будет умирать теперь сотни лет.
На лице Отто появилась улыбка.
Еще до полудня доктор Норман с двумя носильщиками отыскал дорогу к пустыне и вышел к Кроуэллу. Тридцать лет медицинской практики оказались недостаточной подготовкой: доктор был не готов к зрелищу, которое открылось его глазам. Посреди лужи засохшей крови сидел смертельно раненый человек. Половина лица его была обожжена и являла сплошную ужасного вида рану. Другая половина блаженно улыбалась.
Оборотень
Он также попросил нас, чтобы
мы отвели его в темноте,
чтобы мы отвели его к тебе,
но мы не могли нарушить
приказ священников.
«Господи, спасибо тебе!»– подумал Отто. Он с минуту соображал, можно ли использовать бруухианина как прикрытие, но это было бы слишком подло. И к тому же безрезультатно: он очень мал.
Вздрогнув, Отто осознал, что он различает слабые очертания туземца на фоне более светлой скалы. Он достал коробочку и проглотил последнюю таблетку гравитола. Мгновенно усталость как водой смыло.
Макгевин выглянул из-за края валуна. Он еще не мог различить Киндла, но это было делом всего лишь нескольких минут: заря здесь разгоралась быстро. И тогда Киндл не спеша направится к нему.
Внезапно у Отто родился план... Он был вопиюще прост, но достаточно рискован. Однако замысел должен был сработать. К тому же выбирать не приходилось.
Отто набрал в охапку камней и пополз по пустыне с максимальной быстротой, какую только позволяла осторожность.
К тому времени, как его рука нащупала край пыльной ямы, уже достаточно рассвело, и он увидел, как его кисть исчезает в порошке. Отто пошарил вокруг, чтобы понять, как идет край ямы, затем высыпал камни на землю, положил рядом вибронож и опустился в теплую яму, борясь с желанием немедленно выкарабкаться наружу.
Он сложил камни на краю таким образом, чтобы они скрывали его голову из виду, когда он погрузится по подбородок.
Отто нажал на кнопку виброножа. Клинок вышел только наполовину. Он коснулся его пальцем – сталь не вибрировала. Должно быть, в механизм набилась пыль. Что ж, у него все еще оставались лезвие и острие.
Отто услышал, как передвигался Киндл, – примерно метрах в двадцати от него. Все еще не видя противника, Макгевин швырнул камень в его сторону.
Ответом была вспышка лазера. Луч опалил валун, за которым Макгевин прятался ранее. Он услышал, как лопается камень, и ощутил острый запах озона и двуокиси азота.
– Что, Макгевин, жарко? Я знаю, где ты, – я слышал, как мой маленький друг направлялся к тебе. Лучше выходи и избавь себя от ожидания.
Он еще раз пальнул по валуну.
Теперь Отто увидел Киндла. Рядом шли три бруухианина. Киндл ступал очень осторожно, осматривая землю. Отто погрузился по ноздри.
– Вот оно, Макгевин!.. Теперь тебе конец.
Отто выглянул из-за бруствера и увидел спину Киндла всего в пяти метрах от себя. Если бы нож работал, он метнул бы его, и с врагом все было бы кончено. Но два дюйма неподвижной стали годились только для ближнего боя.
Макгевин сжал нож, бесшумно выбрался из ямы и легко побежал к Киндлу. Тот орал, обращаясь к валуну, и водил лазером на уровне глаз. Все было просто – даже чересчур.
Вдруг один из бруухиан дернул головой, завидев Кроуэлла. Киндл уловил движение и обернулся. Отто сделал нырок, стремясь подсечь его. Луч скользнул по Макгевину – его плечо и половина лица вспыхнули – и тут же ушел в сторону. Отто повалился на Киндла, и оба тяжело упали в пыль. Макгевин прижал здоровую руку Киндла к земле и, в то время как рыскающий луч бесцельно бил по скале, вонзил нож в спину врага раз, и еще раз, и еще... Не видя света от боли и ненависти, в слепой ярости он инстинктивно подбирался к самому уязвимому месту – почкам. От толчков нож заработал: лезвие с гудением выскочило до отказа и тут же с одинаковой легкостью взрезало и плоть, и кости, и внутренние органы. Киндл выгнул спину дугой и затих.
Отто встал на четвереньки и увидел, что Киндл в спастической судороге все еще сжимает лазер, который исправно плавил скалу. Не в силах разжать захват Киндла на рукоятке пистолета, Макгевин бросил это занятие и тут же почувствовал, как волны невыносимой боли захлестывают его тело. И вспомнил свои тренировки.
Все еще склоняясь над телом Киндла, он закрыл глаза и принялся повторять мнемонический ряд, который, по правилам гипнотренинга, должен был обособить боль, отделить ее от тела и согнать в крохотную точку. Когда боль сжалась в булавочный укол, раскаленный до звездной температуры, он вырвал ее из тела и оставил вовне, в каком-то миллиметре от кожи.
Осторожно-осторожно он сел на землю и медленно высвободил те участки мозга, которые не были заняты удержанием боли вовне.
Отто коснулся лица тыльной стороной кисти, а когда отнял руку, за ней потянулись длинные нити расплавленной пластиплоти. Отто заметил, что его другая рука вся в крови. Это была кровь Киндла. Она стекала на землю, сочилась тяжелыми каплями, и вместе с ними уходила жизнь его врага, но Отто не чувствовал ни триумфа, ни раскаяния, ни жалости – он не чувствовал ничего.
Материал, из которого была сделана его рубашка, испарился, а пластиплоть на плече словно растаяла. Там виднелась его подлинная плоть – воспаленно-розовая по краям, потом красная, вздувшаяся волдырями, и, наконец, в центре раны был черный комок обуглившегося мяса размером с кулак. По плечу сбегала струйка крови. Отто бесстрастно осмотрел ожог и решил, что кровопотеря невелика, поэтому с перевязкой можно подождать.
Из-за скал вышли два молодых бруухианина и остановились над Киндлом. Следом появился наистарший. Он приблизился, сильно хромая, и что-то быстро пророкотал в неформальном ключе – настолько быстро, что Отто не смог уловить смысл.
Бруухиане подняли одеревенелое тело Киндла и водрузили его себе на плечи, как бревно. Внезапно Макгевина осенило, что Киндл, в сущности, не был мертв. Наистарший и наимладший братья переправили его в «тихий мир» еще в то время, когда Отто яростно работал ножом. Он уставился на рот Киндла, перекошенный от смертельной боли, и вспомнил, что Уолдо говорил о клетках, увиденных в микроскоп. Этот человек был еще жив, но он умирал. И будет умирать теперь сотни лет.
На лице Отто появилась улыбка.
Еще до полудня доктор Норман с двумя носильщиками отыскал дорогу к пустыне и вышел к Кроуэллу. Тридцать лет медицинской практики оказались недостаточной подготовкой: доктор был не готов к зрелищу, которое открылось его глазам. Посреди лужи засохшей крови сидел смертельно раненый человек. Половина лица его была обожжена и являла сплошную ужасного вида рану. Другая половина блаженно улыбалась.
Оборотень
Проверка на избыточность памяти
Возраст – 39 лет.
Анкетная сверка. Прошу.
– Я, Отто Жюль Макгевин, родился 24 апреля Эры Конфедерации...
Пропустите. Возраст 18 лет. Прошу.
В университет я поступил только для того, чтобы попасть в космос. У меня не было таланта к научным занятиям, математике и так далее, поэтому я записался на курс, обеспечивающий мне внепланетную службу в Конфедерации.
Пропустите. Возраст 33 года. Прошу.
– На восстановление после операции на Бруухе ушло шесть месяцев, потом из Айзека Кроуэлла меня пересадили в персону Преданнейшего-сердцем, полномочного министра с планеты Чарли на Земле, инфильтрируя в круг заговорщиков, планировавших покушение, через одного из главных...
Пропустите. Возраст 35 лет. Прошу.
Новая рука не прижилась, пришлось вернуться в госпиталь еще на два месяца, руку ампутировали и вырастили заново. Потом почти весь год сидел за столом, перекладывал бумаги, потом отправился на Саммлер в качестве Эдуардо Муичена, предположительно – профессионального игрока, который на самом деле управлял шпионской группой с Жардина (нарушение Седьмой Статьи, экономическое вмешательство). Связной ЗБВВ вызвал расщепление персональной кальки, мне пришлось уходить с боем. О боже, девять человек погибло, шестеро совершенно посторонних.
Новая рука работала нормально? Прошу.
– Работала лучше старой... Боже мой, лицо маленькой девочки...
Пропустите. Возраст 37 лет. Начали.
Они прикрывались ею, как щитом, она все смотрела на меня и умерла...
Пропустите. Возраст 37 лет. Прошу.
Она даже не посмотрела на рану, о боже, наружу вылезли внутренности, она все смотрела на меня, пока я пытался добраться до двери...
Я сказал «пропустите». Возраст 37 лет. Прошу.
– Нужно действовать так, чтобы не убивать, не красть и...
Анакард. Батарея.
– ...правильно жить, лишь давая другим...
Помада.
– ...жить, не причиняя вреда другим живым...
Сочный.
– ...избегать злых мыслей и преодолевать их...
Теперь спите.
Эпизод.
Наша единственная война.
1
Одетый в форму санитар открыл дверь секции Персонального Калькирования ЗБВВ и сделал шаг в сторону, чтобы Отто Макгевин мог выползти в коридор. Он с трудом передвигал ноги, опираясь на видавшую виды трость, и шуршание зловонных лохмотьев неприятно сочеталось с его шумным дыханием через рот. Судя по его виду, нос – так и было на самом деле – недавно был сломан, и на руках и лице кровоточили ссадины. Санитар ухитрился, не прикасаясь к нему, направить Отто к двери с табличкой «Инструктаж и дезинструктаж. – Дж. Эллис, д-р ф.».
Внутри кабинета санитар «припарковал» Отто к сиденью жесткого стула с прямой спинкой, стоявшего напротив нервного молодого человека, который сидел в кресле служебного образца за письменным столом. Все было серого служебного цвета. Санитар, убедившись, что Отто не собирается падать со стула, быстро покинул кабинет.
– А-анакард, – выдавил молодой человек. – Батарея. Помада. – С-сочный.
В затекших гноем глазах Отто засветился огонек, он поднялся со стула, пошатнулся и едва не упал.
– Что...
Он притронулся к своему лицу, вздрогнул и посмотрел на ставшие мокрыми и липкими пальцы. Упал обратно на стул.
– Нет, на этот раз это уж слишком.
Он дернул за полу своего одеяния, и кусок гнилой ткани остался у него в руках.
– Кого же я должен изображать на этот раз? Старинного Морехода?.. Или Вечного Жида? Или просто садовую разновидность прокаженного?
– Что вы, полковник Макгевин, заверяю вас...
– Заверяете, черт вас подери! Это уже третий раз подряд – третий раз я становлюсь какой-то развалиной. Кто-то в Планировке жаждет моей смерти.
– Нет, нет, ничего подобного... совершенно ничего подобного. – Он принялся перекладывать листки, не глядя на Отто. – У вас, э-э, превосходный послужной список удачных операций... при особо сложных условиях для персональной кальки... особенно...
– Так вот и подумайте, насколько больше я смогу сделать, если вы, шутники, дадите мне нормальное человеческое тело, ради разнообразия! – Он обхватил левое плечо, почти свободно соединив вокруг него пальцы костлявой руки. – Затруднения психоматрицы! Если вы продержите меня вот так еще неделю, то затрудните до могилы.
– Понимаете, ведь это только, э-э, временно...
– Временно! Молодой человек...
– Доктор Эллис, – мягко напомнил тот.
– Молодой вы доктор! Может, чтобы сбросить мышцы, мне и хватает двух недель голодовки в невесомости, но обратно мне придется наращивать их старомодным способом, даже под гипнозом...
– Но, полковник, это временно... я хочу сказать...
– Что вы хотите сказать?
– Что, э-э, ожидается, что вы вернетесь в форму во время задания. Ваша персона, это, гм, как бы профессиональный атлет.
– А, понимаю, эстафета по сто метров на костылях. Ясно...
– Но... нет, нет, вы не понимаете... он был... – Эллис снова зашуршал бумагами. – Если мы начнем, наконец, инструктаж, я вам...
– Ладно, ладно. Не даете вы мне поплакать. Так что, я должен проникнуть в госпиталь? Шпион в системе здравоохранения?
– Нет-нет, совсем другое. Сначала – полицейский участок. Человек, которого вы имперсонируете, находится в камере и ждет, пока... ему вынесут приговор за...
– За то, что накапал на кого-то.
– Нет, за убийство. Умышленное убийство первой ступени. Покушение, собственно говоря.
– Эге, это действительно превосходно. Новое переживание. Мозгостир.
– Вы, гм, понимаете, это ведь не на Земле...
– Кажется, я уловил общую картину.
– На Сельве они убийц или сжигают или публично каст...
– Не хочу об этом слышать. И делать этого не хочу.
– Но у вас нет выбора.
– Почему, есть, – сказал Отто, напрягшись. – Мне всего лишь нужно убить вас прежде, чем вы сможете...
– Сочный, – помада – батарея – анакард! – крикнул Эллис.
Отто с бессмысленным лицом опустился обратно на сиденье. Доктор Эллис вздохнул, промокнул лоб и принялся рыться среди карточек, пока не обнаружил лазер в кобуре. Он смахнул с него пыль, снова сел, вытащил из кобуры пистолет и направил Отто в грудь.
– Анакард. Батарея. Помада. Сочный.
Отто покачал головой, проясняя ее, и проследил взглядом длину ствола, уставленного ему в грудь. Потом сказал тихо:
– Бросьте эту штуку, пока она вас не прикончила. Селектор батареи стоит на «зарядке»...
Даже десятилетний ребенок не поддался бы на такую уловку, но доктор Эллис явно провел годы юности, добиваясь высокого уровня академической успеваемости. Он повернул оружие, чтобы посмотреть на силовой индикатор, держа его очень робко. Отто выбил пистолет у него из рук и без особой поспешности поднял с ковра.
– Сочный, э-э...
– Стоп. – Отто держал пистолет на уровне плеча, дуло его чуть покачивалось в метре от носа доктора. – Успокойтесь.
Он вернулся к своему стулу, продолжая держать Эллиса под прицелом, и сел. Покачал головой:
– Эх вы, бюрократы. Шуток не понимаете.
Он бросил пистолет доктору на стол, но пистолет немного не долетел. Ударившись о край, он закружился на полу.
– Это собственность правительства, – сказал Эллис.
– Так же как и я, черт побери.
Отто откинулся на спинку и вздрогнул, когда стул громко скрипнул.
– Как и я. – Несколько секунд он изучал доктора.
– Продолжайте. Я буду этим убийцей...
– Ах, да. – Эллис расслабился, сплел пальцы рук. – Но не будем забегать вперед. У нас на Сельве проблема.
– Я уже понял.
– Гм, да, проблема. На вашем оперативном уровне это проблема убийства. Скорее, систематического убийства.
– Итак, я профессиональный убийца.
– В некотором... смысле. Но проблема гораздо шире.
– Надеюсь, что это так.
– Гм, понимаете, это война.
– Разве? Но в Хартии не....
– Межпланетная война.
Отто, чуть улыбнувшись, подался вперед:
– Вы меня разыгрываете. Никто...
– Понимаю. – Эллис вздохнул. – Мы опять забегаем вперед.
– Тогда начнем сначала.
– Да я как раз собрался сказать. Вы знаете что-нибудь о политике на Сельве?
– Слушайте, я не могу следить за всеми провинциальными...
– Хорошо, я как раз так и думал. Не волнуйтесь, ваша калька все это знает...
– Конечно, продолжайте.
– Так вот, Сельва классифицируется как наследственно-представительная олигархия...
– Как вы уже сказали, все это я знаю.
– Немного терпения, пожалуйста. Сорок два наследственных клана, каждый посылает по одному представителю в межклановый правительственный орган, Сенадо Грандо. Представитель этот – старший сын главы клана. В соответствующий срок он сам возглавит клан и пошлет своего сына в Сенадо.
– И тот будет марионеткой старика, как я понимаю.
– Обычно – да. Практически, Сенадо служит тренировочной площадкой для этих молодых людей, которых после смерти или ухода от власти отцов ждут более трудные обязанности.
– На Сельве нет сильного центрального правительства, и не было уже несколько веков. Сенадо просто формализует в виде законов достигнутые между главами различных кланов соглашения, которые принимаются на тайных собраниях.
– Очень прогрессивная система.
– Гм, она действует, во всяком случае. Начинали они как неомарксисты... Впрочем, проблема такова: все серьезные разногласия между людьми улаживаются, как правило, через дуэль...
– Дуэль!?
– Да, прелестная планета. Обычно дерутся на шпагах, иногда – с помощью более экзотического оружия. Обычно дуэль заканчивается всего лишь раной – первая кровь приносит победу в споре – но по более серьезным вопросам дуэли иногда ведутся до смертельного исхода.
– Я не держал в руках шпаги с самой учебы! Почти двадцать лет...
– Так давно? Гм, не волнуйтесь, ваша персона в этом деле эксперт – мальчика он убил с...
– Мальчика? Он убил мальчика?
– Ему было шестнадцать, исполнилось всего за несколько дней до дуэли. С этого возраста по закону разрешено принимать участие в дуэлях. Все это в основе вашего задания. Позвольте мне объяснить. За всей идеей межпланетной войны стоит человек по имени Альварец, глава одного из кланов. Он хочет напасть на Грюнвельт...
– О, я слышал о...
– Да, Грюнвельт – относительно процветающая планета. В отличие от Сельвы, ее жители не покидали основного потока жизнедеятельности Конфедерации. К тому же они практически ближайшие соседи. Во время противостояния планеты подходят друг к другу на шестьдесят миллионов километров...
– Но чем они собираются воевать? Они что, не слышали об...
– Октябре? Само собой, слышали об Октябре. Они учат в школах, что это миф, что Конфедерация совершенно беззуба, что она никогда...
– И все же, почему межпланетная война?
Эллис пожал плечами:
– Этот человек, Альварец... ну, в течение поколений сельване завидовали Грюнвельту, и Альварец теперь играет на этой зависти. Простыми словами, он предлагает налететь и обчистить планету.
– А на Грюнвельте сознают...
– Только наши представители. Грюнвельт не имеет сети агентов на Сельве – они никогда не рассматривали планету как потенциальную угрозу. Каким образом, в самом деле? У Сельвы всего два космических судна.
– Как же предполагает Сельва...
– Это самое смешное. Они в самом деле могли бы это сделать. Внезапная атака на десяти-пятнадцати небольших кораблях. Разбомбить пару городов, пригрозить разбомбить еще, собрать добычу и вернуться. Оставить пару кораблей на орбите как гарантию безнаказанности, чтобы не было ответного удара.
– Ничего не выйдет.
– Я знаю, что не сработает, и вы знаете, и, подозреваю, Альварец тоже знает. Мы только можем гадать, что он на самом деле задумал.
– Борьба за власть, я думаю. Он использует эту схему, чтобы стать правителем Сельвы...
– ...а потом, возможно, добиться власти шантажом и на Грюнвельте. Кто знает? Это одна из вещей, которую вам, быть может, удастся выяснить.
Имперсонировать вы будете человека по имени Рамос Гуайана. Вы относитесь к числу четырех-пяти искусных дуэлянтов, которые систематически совершали покушения не на оппонентов Альвареца, а на сыновей глав оппозиций.
– Как только тем исполнялось шестнадцать.
– Как только возникала необходимость. И была возможность. – Эллис закурил «палочку», передал коробку Макгевину. – Все это вполне легально.
– Не сомневаюсь. Спасибо. Но вот вопрос, как может такая развалина, как этот Гуайана, справиться с чем-то большим, чем таракан?
– О, как правило, вы в гораздо лучшей форме. Гуайана был два месяца в заключении – голодная диета, почти каждый день побои. Вы вернетесь в хорошую боевую форму вскоре после побега.
– Но сначала я должен похудеть немного больше, чтобы протиснуться между прутьями решетки...
– Нет, нет... У нас стопроцентно надежный план. – Эллис посмотрел на свои часы. – Впрочем, основные детали вы узнаете на корабле. Оставьте сигару, нам нужно...
– Ничего, это не так уж спешно.
Отто несколько минут не спеша докуривал. Потом отложил «палочку» и вернулся на свой стул. Эллис отключил его сочетанием бессмысленных слов.
– Когда вы проснетесь, – уверенно сказал доктор Эллис, – то будете на десять процентов Отто Макгевином и на девяносто процентов Рамосом Гуайаной. Ваша реакция в любой нормальной ситуации будет соответствовать личности и возможности Рамоса. Только в особых, крайних ситуациях вы сможете опереться на знания и навыки премьер-оператора.
– Сочный. Помада. Батарея. Анакард. – Он нажал на кнопку вызова под столом.
Гуайана Отто тряхнул головой пару раз и посмотрел на доктора прозрачными, полными боли глазами. Лицо его едва заметно, но изменилось.
– Я это вам припомню, доктор, – гаркнул он с сильным акцентом.
2
ХАРАКТЕРИСТИКА ЗАДАНИЯ
Имя:Гуайана, Рамос Марко Хуан Федерико.
Возраст:39
Пол:м.
Сем. пол.:разведен.
Место рождения:Парачо, Ство., Ор., Сельва.
Адрес:В настоящее время заключен в психоклинике в Керрос-Вердес, ожидая суда за убийство первой степени.
Образование:Состав. 1 – 2 года колледжа.
Профессия:Дуэлист-мастер.
Особые приметы:Тело и лицо покрыты шрамами от дуэлей (см. прилож. карту) в настоящий момент видны следы сильных побоев, отсутствия врачебного ухода.
Агент:Макгевин Отто (С-12, премьер)
ИНДЕКС ФИЗИЧЕСКИХ-КУЛЬТУРНЫХ РАЗЛИЧИЙ
Объект Агент Индекс
Рост 174 см 175 см —
Вес 62 кг 80 кг 0,98
Возраст 40 (3) 39 (3) 0,99
СТП Ж. 101МО24КО39 Ж. 090МО36КО21...80
Язык:Сельван. (вар. коп.) Англ. (л.и. 0,98-0,99)
В общ. слож... 0,86
ПК шкала: 0,99
Время хирург.:3 д. 4 ч.
Время психокальк.:24 д. 12 ч.
После чего следовало более сотни страниц. Больше читать в тесной кабине крохотного Т-4 было нечего, и за четыре недели, ушедшие на путь к Сельве, Отто Гуайана перечитал документ шестьдесят три раза.
Большей частью детально разбиралась миссия Отто. Из прошлого опыта он знал, что 99 процентов плана через день-два уже ничего стоить не будет. Что касалось массы данных о человеке, которого он будет имперсонировать... что ж, как правило, они тоже были бесполезны. Если ему придется сознательно играть этого человека, то значит, психокалька его начала слабеть и скоро ему придется драться или спасать свою жизнь бегством.
Но большинство психокaлек накладывается в гипнотическом рапорте между агентом и человеком, которого он должен имперсонировать. В данном случае это было невозможно – нельзя похитить Гуайану всего на месяц и при этом не лишить его копию всякой ценности. Поэтому они изучили и протестировали Гуайану насколько было возможно. Отто представлял собой хорошую академическую копию этого человека. Ему не хватало важной информации, получить которую он мог только в гипнорапорте, но он всегда мог сослаться на амнезию в результате побоев.
Поэтому Отто выучил наизусть все сведения о Гуайане – на всякий случай, что было не очень приятно – Гуайана оказался едва ли не самым криминальным типом, самым злодейским злодеем из всех людей, которых приходилось имперсонировать Отто. Убийца с холодной кровью, за деньги убивавший детей. Ну что ж, наверное, и у него были хорошие качества. Может, он любил змей или что-нибудь такое.
Была ночь, совершенно беззвездная – небо затянуло облаками, – когда Отто совершил посадку на Сельвии, на небольшой прогалине в горных джунглях, окружавших Керрос-Вердес. Он был сильно расстроен.
Т-46 – едва ли не предел автоматизации для космического корабля. Он заходит на посадку по пеленгу наземного сигнала – в данном случае подаваемого связным ЗБВВ – и берет курс к ближайшей тридцатиметровой полосе ровного грунта; сигнал генерируется с вершины крутого холма посреди буйных джунглей, топография которых довела бы до безумия любого.
Корабль плавно остановился, и Отто вытащил из кармана в своих лохмотьях простой детектор-пеленгатор, который сообщил ему, что находится Отто в 12,8 километрах к юго-юго-востоку от места, где он хотел бы быть. Небольшая ошибка для перелета в 145 световых лет, но Отто-Рамос был совершенно по-человечески расстроен.
Как уже было замечено, Т-46 очень автоматизирован, автоматизирован до неправильного. Его функция – благополучно высадить агента и убраться с планеты. Люк у него открывается сам, и агент имеет шестьдесят секунд, чтобы очистить помещение, или его выбросит автоматически. Отто потому был в плохом настроении, что в стостраничном рапорте особо подчеркивалось – лишь неистовые спортсмены и прочие ненормальные осмеливаются вторгаться в сельвианские джунгли ночью.
Отто вылез наружу и почувствовал, как бесшумно взлетел за его спиной корабль. Держа лазер наготове, он левой рукой надвинул ночные очки и подтянул наплечные ремни вещмешка. Он посмотрел вокруг и ничего не увидел, потом почувствовал спиной что-то холодное, неприятное и рывком обернулся.
Похожее на летучую мышь существо, с трехметровым размахом крыльев и чрезмерным количеством когтей и зубов, бесшумно скользило в его направлении на высоте шеи Отто. До него оставалось десять метров и то, что можно было назвать его лицом, имело кровожадное выражение. На вид оно было примерно с ребенка, и завопило, как ребенок, в тот миг, когда луч лазера рассек его на полпути. С неожиданной неуклюжестью оно перекувырнулось через голову Отто и рухнуло в высокую траву, где еще два раза подпрыгнуло. Последовала секунда тишины, потом шуршание и хруст костей, перемалываемых мощными челюстями.
При вспышке лазера Отто увидел со всех сторон сотни пар голодных глаз. Но принимать назад корабль не было никакой возможности.
Быть может, в каком-то абсолютном смысле известную, пусть и большую опасность принять легче, чем идти навстречу неизвестной угрозе. Отто понимал, что в лесу, вероятно, имеются еще более интересные представители фауны, чем на этом маленьком участке вельда, но он чувствовал себя в большей безопасности с густым лесом за спиной. Он сверил собственное чувство направления с показаниями маленького детектора-пеленгатора и взял курс на северо-северо-запад.
Сделав десять шагов, Отто успел дважды выстрелить в пустоту. Он выругал себя за волнение, за пустую трату энергии, а потом, на двенадцатом шаге, красного цвета змея с головой не меньше человеческой и в действительности светящимися глазами, бросилась на пряжку ремня Отто. После того как лазер отсек ей голову, тело извивалось и корчилось, продолжая взбивать восьмиметровую дорожку среди травы.
Возраст – 39 лет.
Анкетная сверка. Прошу.
– Я, Отто Жюль Макгевин, родился 24 апреля Эры Конфедерации...
Пропустите. Возраст 18 лет. Прошу.
В университет я поступил только для того, чтобы попасть в космос. У меня не было таланта к научным занятиям, математике и так далее, поэтому я записался на курс, обеспечивающий мне внепланетную службу в Конфедерации.
Пропустите. Возраст 33 года. Прошу.
– На восстановление после операции на Бруухе ушло шесть месяцев, потом из Айзека Кроуэлла меня пересадили в персону Преданнейшего-сердцем, полномочного министра с планеты Чарли на Земле, инфильтрируя в круг заговорщиков, планировавших покушение, через одного из главных...
Пропустите. Возраст 35 лет. Прошу.
Новая рука не прижилась, пришлось вернуться в госпиталь еще на два месяца, руку ампутировали и вырастили заново. Потом почти весь год сидел за столом, перекладывал бумаги, потом отправился на Саммлер в качестве Эдуардо Муичена, предположительно – профессионального игрока, который на самом деле управлял шпионской группой с Жардина (нарушение Седьмой Статьи, экономическое вмешательство). Связной ЗБВВ вызвал расщепление персональной кальки, мне пришлось уходить с боем. О боже, девять человек погибло, шестеро совершенно посторонних.
Новая рука работала нормально? Прошу.
– Работала лучше старой... Боже мой, лицо маленькой девочки...
Пропустите. Возраст 37 лет. Начали.
Они прикрывались ею, как щитом, она все смотрела на меня и умерла...
Пропустите. Возраст 37 лет. Прошу.
Она даже не посмотрела на рану, о боже, наружу вылезли внутренности, она все смотрела на меня, пока я пытался добраться до двери...
Я сказал «пропустите». Возраст 37 лет. Прошу.
– Нужно действовать так, чтобы не убивать, не красть и...
Анакард. Батарея.
– ...правильно жить, лишь давая другим...
Помада.
– ...жить, не причиняя вреда другим живым...
Сочный.
– ...избегать злых мыслей и преодолевать их...
Теперь спите.
Эпизод.
Наша единственная война.
1
Одетый в форму санитар открыл дверь секции Персонального Калькирования ЗБВВ и сделал шаг в сторону, чтобы Отто Макгевин мог выползти в коридор. Он с трудом передвигал ноги, опираясь на видавшую виды трость, и шуршание зловонных лохмотьев неприятно сочеталось с его шумным дыханием через рот. Судя по его виду, нос – так и было на самом деле – недавно был сломан, и на руках и лице кровоточили ссадины. Санитар ухитрился, не прикасаясь к нему, направить Отто к двери с табличкой «Инструктаж и дезинструктаж. – Дж. Эллис, д-р ф.».
Внутри кабинета санитар «припарковал» Отто к сиденью жесткого стула с прямой спинкой, стоявшего напротив нервного молодого человека, который сидел в кресле служебного образца за письменным столом. Все было серого служебного цвета. Санитар, убедившись, что Отто не собирается падать со стула, быстро покинул кабинет.
– А-анакард, – выдавил молодой человек. – Батарея. Помада. – С-сочный.
В затекших гноем глазах Отто засветился огонек, он поднялся со стула, пошатнулся и едва не упал.
– Что...
Он притронулся к своему лицу, вздрогнул и посмотрел на ставшие мокрыми и липкими пальцы. Упал обратно на стул.
– Нет, на этот раз это уж слишком.
Он дернул за полу своего одеяния, и кусок гнилой ткани остался у него в руках.
– Кого же я должен изображать на этот раз? Старинного Морехода?.. Или Вечного Жида? Или просто садовую разновидность прокаженного?
– Что вы, полковник Макгевин, заверяю вас...
– Заверяете, черт вас подери! Это уже третий раз подряд – третий раз я становлюсь какой-то развалиной. Кто-то в Планировке жаждет моей смерти.
– Нет, нет, ничего подобного... совершенно ничего подобного. – Он принялся перекладывать листки, не глядя на Отто. – У вас, э-э, превосходный послужной список удачных операций... при особо сложных условиях для персональной кальки... особенно...
– Так вот и подумайте, насколько больше я смогу сделать, если вы, шутники, дадите мне нормальное человеческое тело, ради разнообразия! – Он обхватил левое плечо, почти свободно соединив вокруг него пальцы костлявой руки. – Затруднения психоматрицы! Если вы продержите меня вот так еще неделю, то затрудните до могилы.
– Понимаете, ведь это только, э-э, временно...
– Временно! Молодой человек...
– Доктор Эллис, – мягко напомнил тот.
– Молодой вы доктор! Может, чтобы сбросить мышцы, мне и хватает двух недель голодовки в невесомости, но обратно мне придется наращивать их старомодным способом, даже под гипнозом...
– Но, полковник, это временно... я хочу сказать...
– Что вы хотите сказать?
– Что, э-э, ожидается, что вы вернетесь в форму во время задания. Ваша персона, это, гм, как бы профессиональный атлет.
– А, понимаю, эстафета по сто метров на костылях. Ясно...
– Но... нет, нет, вы не понимаете... он был... – Эллис снова зашуршал бумагами. – Если мы начнем, наконец, инструктаж, я вам...
– Ладно, ладно. Не даете вы мне поплакать. Так что, я должен проникнуть в госпиталь? Шпион в системе здравоохранения?
– Нет-нет, совсем другое. Сначала – полицейский участок. Человек, которого вы имперсонируете, находится в камере и ждет, пока... ему вынесут приговор за...
– За то, что накапал на кого-то.
– Нет, за убийство. Умышленное убийство первой ступени. Покушение, собственно говоря.
– Эге, это действительно превосходно. Новое переживание. Мозгостир.
– Вы, гм, понимаете, это ведь не на Земле...
– Кажется, я уловил общую картину.
– На Сельве они убийц или сжигают или публично каст...
– Не хочу об этом слышать. И делать этого не хочу.
– Но у вас нет выбора.
– Почему, есть, – сказал Отто, напрягшись. – Мне всего лишь нужно убить вас прежде, чем вы сможете...
– Сочный, – помада – батарея – анакард! – крикнул Эллис.
Отто с бессмысленным лицом опустился обратно на сиденье. Доктор Эллис вздохнул, промокнул лоб и принялся рыться среди карточек, пока не обнаружил лазер в кобуре. Он смахнул с него пыль, снова сел, вытащил из кобуры пистолет и направил Отто в грудь.
– Анакард. Батарея. Помада. Сочный.
Отто покачал головой, проясняя ее, и проследил взглядом длину ствола, уставленного ему в грудь. Потом сказал тихо:
– Бросьте эту штуку, пока она вас не прикончила. Селектор батареи стоит на «зарядке»...
Даже десятилетний ребенок не поддался бы на такую уловку, но доктор Эллис явно провел годы юности, добиваясь высокого уровня академической успеваемости. Он повернул оружие, чтобы посмотреть на силовой индикатор, держа его очень робко. Отто выбил пистолет у него из рук и без особой поспешности поднял с ковра.
– Сочный, э-э...
– Стоп. – Отто держал пистолет на уровне плеча, дуло его чуть покачивалось в метре от носа доктора. – Успокойтесь.
Он вернулся к своему стулу, продолжая держать Эллиса под прицелом, и сел. Покачал головой:
– Эх вы, бюрократы. Шуток не понимаете.
Он бросил пистолет доктору на стол, но пистолет немного не долетел. Ударившись о край, он закружился на полу.
– Это собственность правительства, – сказал Эллис.
– Так же как и я, черт побери.
Отто откинулся на спинку и вздрогнул, когда стул громко скрипнул.
– Как и я. – Несколько секунд он изучал доктора.
– Продолжайте. Я буду этим убийцей...
– Ах, да. – Эллис расслабился, сплел пальцы рук. – Но не будем забегать вперед. У нас на Сельве проблема.
– Я уже понял.
– Гм, да, проблема. На вашем оперативном уровне это проблема убийства. Скорее, систематического убийства.
– Итак, я профессиональный убийца.
– В некотором... смысле. Но проблема гораздо шире.
– Надеюсь, что это так.
– Гм, понимаете, это война.
– Разве? Но в Хартии не....
– Межпланетная война.
Отто, чуть улыбнувшись, подался вперед:
– Вы меня разыгрываете. Никто...
– Понимаю. – Эллис вздохнул. – Мы опять забегаем вперед.
– Тогда начнем сначала.
– Да я как раз собрался сказать. Вы знаете что-нибудь о политике на Сельве?
– Слушайте, я не могу следить за всеми провинциальными...
– Хорошо, я как раз так и думал. Не волнуйтесь, ваша калька все это знает...
– Конечно, продолжайте.
– Так вот, Сельва классифицируется как наследственно-представительная олигархия...
– Как вы уже сказали, все это я знаю.
– Немного терпения, пожалуйста. Сорок два наследственных клана, каждый посылает по одному представителю в межклановый правительственный орган, Сенадо Грандо. Представитель этот – старший сын главы клана. В соответствующий срок он сам возглавит клан и пошлет своего сына в Сенадо.
– И тот будет марионеткой старика, как я понимаю.
– Обычно – да. Практически, Сенадо служит тренировочной площадкой для этих молодых людей, которых после смерти или ухода от власти отцов ждут более трудные обязанности.
– На Сельве нет сильного центрального правительства, и не было уже несколько веков. Сенадо просто формализует в виде законов достигнутые между главами различных кланов соглашения, которые принимаются на тайных собраниях.
– Очень прогрессивная система.
– Гм, она действует, во всяком случае. Начинали они как неомарксисты... Впрочем, проблема такова: все серьезные разногласия между людьми улаживаются, как правило, через дуэль...
– Дуэль!?
– Да, прелестная планета. Обычно дерутся на шпагах, иногда – с помощью более экзотического оружия. Обычно дуэль заканчивается всего лишь раной – первая кровь приносит победу в споре – но по более серьезным вопросам дуэли иногда ведутся до смертельного исхода.
– Я не держал в руках шпаги с самой учебы! Почти двадцать лет...
– Так давно? Гм, не волнуйтесь, ваша персона в этом деле эксперт – мальчика он убил с...
– Мальчика? Он убил мальчика?
– Ему было шестнадцать, исполнилось всего за несколько дней до дуэли. С этого возраста по закону разрешено принимать участие в дуэлях. Все это в основе вашего задания. Позвольте мне объяснить. За всей идеей межпланетной войны стоит человек по имени Альварец, глава одного из кланов. Он хочет напасть на Грюнвельт...
– О, я слышал о...
– Да, Грюнвельт – относительно процветающая планета. В отличие от Сельвы, ее жители не покидали основного потока жизнедеятельности Конфедерации. К тому же они практически ближайшие соседи. Во время противостояния планеты подходят друг к другу на шестьдесят миллионов километров...
– Но чем они собираются воевать? Они что, не слышали об...
– Октябре? Само собой, слышали об Октябре. Они учат в школах, что это миф, что Конфедерация совершенно беззуба, что она никогда...
– И все же, почему межпланетная война?
Эллис пожал плечами:
– Этот человек, Альварец... ну, в течение поколений сельване завидовали Грюнвельту, и Альварец теперь играет на этой зависти. Простыми словами, он предлагает налететь и обчистить планету.
– А на Грюнвельте сознают...
– Только наши представители. Грюнвельт не имеет сети агентов на Сельве – они никогда не рассматривали планету как потенциальную угрозу. Каким образом, в самом деле? У Сельвы всего два космических судна.
– Как же предполагает Сельва...
– Это самое смешное. Они в самом деле могли бы это сделать. Внезапная атака на десяти-пятнадцати небольших кораблях. Разбомбить пару городов, пригрозить разбомбить еще, собрать добычу и вернуться. Оставить пару кораблей на орбите как гарантию безнаказанности, чтобы не было ответного удара.
– Ничего не выйдет.
– Я знаю, что не сработает, и вы знаете, и, подозреваю, Альварец тоже знает. Мы только можем гадать, что он на самом деле задумал.
– Борьба за власть, я думаю. Он использует эту схему, чтобы стать правителем Сельвы...
– ...а потом, возможно, добиться власти шантажом и на Грюнвельте. Кто знает? Это одна из вещей, которую вам, быть может, удастся выяснить.
Имперсонировать вы будете человека по имени Рамос Гуайана. Вы относитесь к числу четырех-пяти искусных дуэлянтов, которые систематически совершали покушения не на оппонентов Альвареца, а на сыновей глав оппозиций.
– Как только тем исполнялось шестнадцать.
– Как только возникала необходимость. И была возможность. – Эллис закурил «палочку», передал коробку Макгевину. – Все это вполне легально.
– Не сомневаюсь. Спасибо. Но вот вопрос, как может такая развалина, как этот Гуайана, справиться с чем-то большим, чем таракан?
– О, как правило, вы в гораздо лучшей форме. Гуайана был два месяца в заключении – голодная диета, почти каждый день побои. Вы вернетесь в хорошую боевую форму вскоре после побега.
– Но сначала я должен похудеть немного больше, чтобы протиснуться между прутьями решетки...
– Нет, нет... У нас стопроцентно надежный план. – Эллис посмотрел на свои часы. – Впрочем, основные детали вы узнаете на корабле. Оставьте сигару, нам нужно...
– Ничего, это не так уж спешно.
Отто несколько минут не спеша докуривал. Потом отложил «палочку» и вернулся на свой стул. Эллис отключил его сочетанием бессмысленных слов.
– Когда вы проснетесь, – уверенно сказал доктор Эллис, – то будете на десять процентов Отто Макгевином и на девяносто процентов Рамосом Гуайаной. Ваша реакция в любой нормальной ситуации будет соответствовать личности и возможности Рамоса. Только в особых, крайних ситуациях вы сможете опереться на знания и навыки премьер-оператора.
– Сочный. Помада. Батарея. Анакард. – Он нажал на кнопку вызова под столом.
Гуайана Отто тряхнул головой пару раз и посмотрел на доктора прозрачными, полными боли глазами. Лицо его едва заметно, но изменилось.
– Я это вам припомню, доктор, – гаркнул он с сильным акцентом.
2
ХАРАКТЕРИСТИКА ЗАДАНИЯ
Имя:Гуайана, Рамос Марко Хуан Федерико.
Возраст:39
Пол:м.
Сем. пол.:разведен.
Место рождения:Парачо, Ство., Ор., Сельва.
Адрес:В настоящее время заключен в психоклинике в Керрос-Вердес, ожидая суда за убийство первой степени.
Образование:Состав. 1 – 2 года колледжа.
Профессия:Дуэлист-мастер.
Особые приметы:Тело и лицо покрыты шрамами от дуэлей (см. прилож. карту) в настоящий момент видны следы сильных побоев, отсутствия врачебного ухода.
Агент:Макгевин Отто (С-12, премьер)
ИНДЕКС ФИЗИЧЕСКИХ-КУЛЬТУРНЫХ РАЗЛИЧИЙ
Объект Агент Индекс
Рост 174 см 175 см —
Вес 62 кг 80 кг 0,98
Возраст 40 (3) 39 (3) 0,99
СТП Ж. 101МО24КО39 Ж. 090МО36КО21...80
Язык:Сельван. (вар. коп.) Англ. (л.и. 0,98-0,99)
В общ. слож... 0,86
ПК шкала: 0,99
Время хирург.:3 д. 4 ч.
Время психокальк.:24 д. 12 ч.
После чего следовало более сотни страниц. Больше читать в тесной кабине крохотного Т-4 было нечего, и за четыре недели, ушедшие на путь к Сельве, Отто Гуайана перечитал документ шестьдесят три раза.
Большей частью детально разбиралась миссия Отто. Из прошлого опыта он знал, что 99 процентов плана через день-два уже ничего стоить не будет. Что касалось массы данных о человеке, которого он будет имперсонировать... что ж, как правило, они тоже были бесполезны. Если ему придется сознательно играть этого человека, то значит, психокалька его начала слабеть и скоро ему придется драться или спасать свою жизнь бегством.
Но большинство психокaлек накладывается в гипнотическом рапорте между агентом и человеком, которого он должен имперсонировать. В данном случае это было невозможно – нельзя похитить Гуайану всего на месяц и при этом не лишить его копию всякой ценности. Поэтому они изучили и протестировали Гуайану насколько было возможно. Отто представлял собой хорошую академическую копию этого человека. Ему не хватало важной информации, получить которую он мог только в гипнорапорте, но он всегда мог сослаться на амнезию в результате побоев.
Поэтому Отто выучил наизусть все сведения о Гуайане – на всякий случай, что было не очень приятно – Гуайана оказался едва ли не самым криминальным типом, самым злодейским злодеем из всех людей, которых приходилось имперсонировать Отто. Убийца с холодной кровью, за деньги убивавший детей. Ну что ж, наверное, и у него были хорошие качества. Может, он любил змей или что-нибудь такое.
Была ночь, совершенно беззвездная – небо затянуло облаками, – когда Отто совершил посадку на Сельвии, на небольшой прогалине в горных джунглях, окружавших Керрос-Вердес. Он был сильно расстроен.
Т-46 – едва ли не предел автоматизации для космического корабля. Он заходит на посадку по пеленгу наземного сигнала – в данном случае подаваемого связным ЗБВВ – и берет курс к ближайшей тридцатиметровой полосе ровного грунта; сигнал генерируется с вершины крутого холма посреди буйных джунглей, топография которых довела бы до безумия любого.
Корабль плавно остановился, и Отто вытащил из кармана в своих лохмотьях простой детектор-пеленгатор, который сообщил ему, что находится Отто в 12,8 километрах к юго-юго-востоку от места, где он хотел бы быть. Небольшая ошибка для перелета в 145 световых лет, но Отто-Рамос был совершенно по-человечески расстроен.
Как уже было замечено, Т-46 очень автоматизирован, автоматизирован до неправильного. Его функция – благополучно высадить агента и убраться с планеты. Люк у него открывается сам, и агент имеет шестьдесят секунд, чтобы очистить помещение, или его выбросит автоматически. Отто потому был в плохом настроении, что в стостраничном рапорте особо подчеркивалось – лишь неистовые спортсмены и прочие ненормальные осмеливаются вторгаться в сельвианские джунгли ночью.
Отто вылез наружу и почувствовал, как бесшумно взлетел за его спиной корабль. Держа лазер наготове, он левой рукой надвинул ночные очки и подтянул наплечные ремни вещмешка. Он посмотрел вокруг и ничего не увидел, потом почувствовал спиной что-то холодное, неприятное и рывком обернулся.
Похожее на летучую мышь существо, с трехметровым размахом крыльев и чрезмерным количеством когтей и зубов, бесшумно скользило в его направлении на высоте шеи Отто. До него оставалось десять метров и то, что можно было назвать его лицом, имело кровожадное выражение. На вид оно было примерно с ребенка, и завопило, как ребенок, в тот миг, когда луч лазера рассек его на полпути. С неожиданной неуклюжестью оно перекувырнулось через голову Отто и рухнуло в высокую траву, где еще два раза подпрыгнуло. Последовала секунда тишины, потом шуршание и хруст костей, перемалываемых мощными челюстями.
При вспышке лазера Отто увидел со всех сторон сотни пар голодных глаз. Но принимать назад корабль не было никакой возможности.
Быть может, в каком-то абсолютном смысле известную, пусть и большую опасность принять легче, чем идти навстречу неизвестной угрозе. Отто понимал, что в лесу, вероятно, имеются еще более интересные представители фауны, чем на этом маленьком участке вельда, но он чувствовал себя в большей безопасности с густым лесом за спиной. Он сверил собственное чувство направления с показаниями маленького детектора-пеленгатора и взял курс на северо-северо-запад.
Сделав десять шагов, Отто успел дважды выстрелить в пустоту. Он выругал себя за волнение, за пустую трату энергии, а потом, на двенадцатом шаге, красного цвета змея с головой не меньше человеческой и в действительности светящимися глазами, бросилась на пряжку ремня Отто. После того как лазер отсек ей голову, тело извивалось и корчилось, продолжая взбивать восьмиметровую дорожку среди травы.