Холина Арина. Письма на воде

   Но мы его не боялись. Мы были первым поколением девушек, у которых на душе не скребли кошки, когда они думают о том, что в тридцать они останутся одни.
   Мы ведь станем богаты. Знамениты. У нас есть много любовников. А потом мы купим домик на Гавайях, сдадим городские квартиры, и наши морщинистые лица будет согревать тропическое солнце, а пергаментную кожу приласкает морской прибой.
   Мы никогда не станем одиноки, потому что у нас есть подруги, кто-то из нас родит детей – и мы будем любить их все вместе, а главное – у нас будет дело, ради которого стоит жить.
   Таким был наш Воображариум.
 
   Я уже писала в журналы и меня любили, давали работу, поэтому мы с Сашей сняли квартиру у станции метро «Улица 1905 года».
   Саша начала тайно встречаться с Никитой. Я схватила ее за руку, и тогда она сказала, что это просто секс. Она ведь не может отказаться от лучшего секса в жизни?
   – Можешь, – убеждала я ее.
   Я тогда еще не знала, что не стоит лезть в чужие отношения. Не знала, что только двоим понятно, что между ними происходит.
   Она приезжала к нему, они смотрели телевизор. Ужинали. Саша мыла посуду. Был секс. Иногда Никита отвозил ее домой, но чаще она уезжала на такси.
   – Он платит за такси? – спрашивала я.
   – Нет, – качала головой Саша, а я возмущалась.
   Выяснилось, что Настя потихоньку видится с Мишей. Я хотела было поссориться с ней, но Саша убедила меня, что так даже лучше.
   Я заметила, что в отношениях Саши и Никиты появилось что-то новое – рутина. Как с этим справиться, они не знали.
   Не знали, что настоящая любовь имеет очень много уровней – на одних тебя пожирает ненависть, на других охватывает отчаяние, часто ты сомневаешься и боишься, что всю жизнь – долгую, долгую жизнь – будешь привязана к одному человеку. Но есть некий рубеж, перебравшись за который, ты понимаешь, что есть удивительная вещь – близость, которая прошла через все испытания, и человек становится таким родным, что это не променяешь ни на что на свете.
 
   Саша отправилась на день рождения Агнии Богдановны. Я ее не узнала – не думала, что моя подруга такая красотка. Саша надела платье, которое сама сшила, с широкой юбкой-клеш, с открытой спиной и воротником-стойкой. Красные туфли, красная помада, пучок – ракушка. Она была загорелой, тонкой и хрупкой – и где-то у нее за плечами, казалось, играл джазовый оркестр, и толстая негритянка с полуприкрытыми глазами напевала о том, что нет вечной любви, и пахло отцветающим жасмином.
   Наша квартира показалась мне тогда отвратительной. Саша сияла – и в этом голубоватом свечении я увидела, как мы с ней живем.
   В лифте, поднимаясь в квартиру родителей, – определенно это были интриги провидения – Саша встретила Сергея.
   На этот раз он был в серой рубашке-поло с короткими рукавами. По мнению Саши, никому так не шли рубашки-поло, как ему.
   Они очень подходили друг другу – девушка в платье шестидесятых, и мужчина-поло с сигарой.
   – Вот, приехала к маме на день рождения, – сказала Саша.
   – Рад вас видеть, – ответил Сергей. – Ммм… А можно как-нибудь с вами встретиться… в другом месте? Это не слишком нахально с моей стороны – пригласить вас на ужин?
   У Саши задрожали руки. Никто так с ней не обращался!
   Этот мужчина, такой красивый и любезный, такой взрослый…
   Никита ухаживать не умел. В его системе ценностей не было такой графы – ухаживания.
   Миша ухаживал скучно, но назойливо.
   Последний раз за Сашей красиво ухаживал друг ее отца – но тогда ей было всего двенадцать. Этому старому извращенцу поручили ребенка ровно на день, и было это в Грузии, в Боржоми.
   Друг отца был композитор, довольно известный. Его звали Максим. Высокий, загорелый тридцатипятилетний прожигатель жизни носил светлые выгоревшие джинсы, белую летнюю рубаху и сандалии – это Саша запомнила на всю жизнь.
   Родители уехали на экскурсию в горы.
   Саша уже была в Максима влюблена – все женщины были в него влюблены, даже Агния Богдановна не осталась равнодушна к его обаянию.
   Максим встретил Сашу в холле, отвел в ресторан при гостинице и сказал официантке:
   – Пожалуйста, омлет для моей принцессы.
   Он обращался с ней как со взрослой. Если бы Саша действительно была взрослой, возможно, снисходительное, хоть и ласковое, но властное обхождение ее бы насторожило. Но она была ребенком, привыкла к тому, что ей покровительствуют.
   Они поехали в город. Максим подавал ей руку, поднимал за талию, чтобы она увидела горы, трепал по голове.
   На обед он отвел ее в хороший ресторан, где разрешил попробовать вино и заказал ей дорогие блюда. Позже он встретился с друзьями и церемонно представил им Сашу. Он пригласил ее танцевать.
   В обществе красивых взрослых женщин и успешных мужчин Саша чувствовала себя особенной. Она была с ним. Одна дама строила ему глазки, флиртовала более чем откровенно – и Саша мучилась от ревности.
   Тогда она смутно понимала природу своего волнения, хоть и знала почти все об отношениях мужчины и женщины. Она была ребенком и в отличие от некоторых своих сверстниц не мечтала даже о поцелуях. Хватило и того, что на обратном пути он держал ее за руку.
   Наверное, даже такой опытный распутник, каким был Максим, не позволил себе скоромных мыслей о двенадцатилетней девочке, дочери своих приятелей.
   Но в ней уже просыпалась женщина, и никуда было не деться от этой наивной сексуальности, от страсти, ревности и безнадежной девичьей влюбленности.
   В ресторане она сидела у него на коленях, чувствовала небрежно положенную руку у себя на талии, держалась за его плечо – и запомнила эти ощущения навсегда.
   И еще запомнила один взгляд – совсем не отеческий, оценивающий, похотливый.
   – Хватит уже таскаться за Максимом! – прикрикнула на нее мать спустя пару дней. – Ты ставишь человека в неудобное положение!
   Но как можно было отказаться?..
   Ни моря, ни озера не было. Загорали на холме, в кустах шиповника, под соснами.
   Солнце его припекло, и только по линии шортов виднелась светлая полоска, и он был такой ухоженный, стройный, а на его длинных пальцах поблескивали старинные кольца… Саша дурела от собственной наготы, от тела, открытого ветру и его взглядам, и ей очень хотелось провести ладонью по его животу…
   Вскоре у него появилась женщина.
   Саша увидела их на улице вечером. Они целовались, и его рука была у нее на груди. Саша вернулась в лобби и заплакала. Максим нашел ее, отвел в номер, где не было родителей – те ужинали с друзьями.
   Он усадил ее на колени, вытер слезы, погладил по голове.
   – Сначала тебе надо вырасти, – сказал он и поцеловал ее в щеку и в уголок губ.
   Саша не ошибалась – что-то между ними было, и Максим это понимал, но, к счастью, не мог перейти границу.
   Он ушел к своей женщине, а Саша сняла платье и долго рассматривала в зеркале свою уже не детскую, но еще и не женственную фигуру.
   Девочки всегда влюбляются во взрослых мужчин. Но и взрослые мужчины влюбляются в маленьких девочек.
   Но это не та любовь, которая ведет к нарушению Уголовного кодекса.
   Это любовь без прикосновений, без надежд, хотя от нее точно так же кружится голова. Это Воображариум – тайный мир фантазий, где нет ни возраста, ни границ, ни преступлений.
 
   Мой знакомый грузин, Давид, о чьем роде занятий лучше не вспоминать (теперь, конечно, он уважаемый деловой человек), рассказал мне одну историю. Разумеется, извращенную – я такие всегда любила.
   Он был принят в доме великого грузинского режиссера. Грузины как-то иначе воспринимают реальный мир – бандиты, кажется, представляются им кем-то вроде Робин Гудов, иначе как еще можно объяснить, что почти в кастовом обществе, где ученый, художник даже не поздоровается с нуворишем, воры в законе пишут пьесы, а знаменитые писатели их читают и хвалят?
   И вот мой Давид, друг дома, увидел наконец дочь своих приятелей.
   Я встретила ее много позже – она была немного уставшей от веселой жизни, со следами прожитого на лице, но все еще сказочно красивой женщиной. Наверное, ей было года тридцать три. Большой красивый рот, глаза небесной голубизны, точеное лицо… Она была хулиганкой, заводилой, дочерью мировой знаменитости.
   Давид пропал. Он ждал пять лет.
   Едва ей исполнилось шестнадцать, Давид соблазнил ее (ему так казалось), но она призналась, что в двенадцать потеряла невинность с тренером по теннису.
   И уж точно она не была невинной жертвой – она уже знала от старших подруг, что такое секс, и грезила им.
   Другая моя знакомая, я с ней училась, казалась мне верховной занудой, зубрилой и маменькиной дочкой. Она поразила меня в самое сердце, признавшись, что у нее с тринадцати есть любовник, мужчина тридцати четырех лет.
   Может, с точки зрения общества и лично с моей, есть в таких отношениях что-то порочное, и уж точно – противозаконное, но девочки лет тринадцати так сексуальны, что им самим все это кажется нормальным. Если ты читаешь «Лолиту» в четырнадцать – для тебя это история любви.
 
   Саша никогда больше не видела Максима. Он уехал в Бельгию и писал там музыку для телесериалов.
   Ее первым мужчиной стал красивый мальчик, будущий архитектор.
   Однажды она проснулась и решила – это произойдет сегодня!
   В компании она выбрала Антона, потому что он был самый нежный, ласковый, чувственный. Позже выяснилось, что все эти его качества объяснялись тем, что будущий архитектор пристрастился к героину – именно поэтому он никак не мог кончить, на некоторое время зародив в Саше комплексы определенного рода.
   Саша тогда здорово перепугалась и сдала анализы на все на свете.
   Так и началась череда доступных, всегда голодных мальчиков, из которых одни были в сексе хороши, другие – ужасны. Они были капризны, невыносимы, навязчивы или же, наоборот, неуловимы. Они вели себя глупо, шутили, как грузчики, и не знали, что делать с руками, когда те лежат у девушки на груди.
 
   Сергей пригласил Сашу в какой-то очень хороший ресторан.
   Она была удивительно спокойна, чем меня немного разочаровала.
   – А какой смысл нервничать?! – воскликнула она. – Это с Никитой мне надо нервничать – стоит отвернуться, как он уже дерет какую-нибудь девку.
   Перед выходом она, правда, разволновалась – ее стало тошнить, но я быстро налила ей стопку коньяка и вернула к действительности.
   В тот вечер я позвонила Никите. Я хотела просто поболтать, разведать, как он там, но ни с того ни с сего мы поехали с ним кататься на мотоцикле, оказались на озере и купались голые – в теплой воде, под светом луны.
   Я спросила, почему он не ухаживает за Сашей.
   Он поинтересовался, в чем проблема.
   Я ответила, что проблема в том, что у них, в моем понимании, диковатые отношения – он, Никита, хочет быть с Сашей, но ничего ради этого не делает.
   Чего он ждет – вот что было мне интересно.
   Никита признался, что запутался, Саша ему даже толком не нравится. Он смотрит на нее и удивляется: почему она? Ему нравятся такие девушки, как Вика.
   Кроме того, ему не хочется ни за кем ухаживать. Это просто секс.
   Но я-то помнила, как он страдал.
   Он хотел вернуть Сашу.
   Скучал.
   В чем же дело?
   Никита пожал плечами.
   А дело было в том, что Никита думал, что любовь – это когда кровь приливает к пенису.
   Он считал, что его идеал – грудастая красавица с длинными ногами и пышной задницей. Есть такие сказки для мальчиков, где принцесса – непременно блондинка с выдающимся бюстом, мускулистыми ногами и навыками портовой шлюхи. Богиня поллюций.
   Ему было двадцать три года, и он имел полное право обижать ровесниц, которые бежали от таких, как он, к взрослым мужчинам.
   Никита любил Сашу, но это не укладывалось у него в голове. У нее не было груди, локонов, задницы и пупка с сережкой.
   Именно поэтому женщины время от времени и задумываются о том, что все мужчины – животные. А мужчины боятся женщин, потому что те выворачивают им руки.
   Я согласилась с Никитой, что Саша слишком лихо взяла его в оборот. Но я понимала и Сашу, которую задевала небрежность, с какой Никита обращался с их хрупкими чувствами.
   Саша не хотела замуж, она хотела просто быть с Никитой. Только ей хотелось, чтобы он стал взрослым, ответственным, умел с ней обходиться.
   Никита и Саша с воодушевлением молодых, неопытных людей хотели, чтобы каждый из них стал кем-то другим.
   В юности длительные отношения обречены. И не только потому, что очень хочется секса с разными людьми, а потому, что никто не умеет мириться с чужими недостатками, понимать, что достоинства партнера того стоят.
   По большому счету, я тогда еще не умела сочувствовать, и мне было просто интересно слушать их истории.
   Со свидания Саша вернулась сама не своя.
   Благородный мужчина усадил ее в «БМВ», отвез в ресторан.
   Там она заказала рыбу, он – мясо.
   – Что ты пьешь? – спросил Сергей.
   Саша, как и большинство людей ее возраста, пила все, но в этот раз задумалась и выбрала «Лонг айленд».
   – А ты? – полюбопытствовала она.
   – Коньяк. Сегодня напьюсь.
   – Почему? – насторожилась Саша.
   – Ну, закончился пост, так что сейчас можно.
   – А ты… постишься?
   Сергей кивнул. Видимо, он не любил лишних слов.
   – Зачем? Ради здоровья? Или есть необходимость себя ограничивать? – настаивала Саша.
   – А ты не веришь в Бога?
   – Верю, просто не понимаю, почему вера в Бога имеет отношение к тому, ешь ты мясо или нет. Я и так его почти не ем. И что, сексом ты тоже два месяца не занимался?
   Саша понимала, что ее занесло. Но остановиться не могла: мы так часто обсуждали эту потребность христиан себе в чем-то отказывать – ради весьма неопределенного ощущения, что таким образом ты укрепляешь веру. Во время поста можно покупать модную одежду? А стоит ли ужинать в хорошем ресторане? Может, стоит отложить дорогие шампуни и втирать в волосы мыло для посуды?
   Мы все были против этого.
   Сергей покраснел. Саша умилилась.
   – Ладно, прости, – пробормотала она.
   – Если у меня есть девушка, я занимаюсь сексом, – ответил Сергей.
   – Извини. Давай поговорим о чем-то еще.
   Все было очень мило. Они поговорили о чем-то еще.
   – Я никогда не поверю, что какое-нибудь там ФСБ или ФБР может взрывать дома у себя в стране! – Саша решительно отвергала теорию заговора спецслужб.
   – Но… – начал было Сергей, только Саша его перебила:
   – Нет никаких «но»! Я отказываюсь в это верить. Точка! Это самое ужасное, что я слышала в своей жизни. Хочу быть слепой и глухой, ладно?
   Саша говорила и слушала, но думала лишь о том, будут ли они сегодня целоваться. Она решила, что ни за что не станет заниматься с ним любовью сегодня – эта история должна быть романтической, неспешной. Сергей не раздевал ее глазами, он был деликатен и учтив, но почему-то она чувствовала себя более желанной, чем с Никитой, который первым делом снимал с нее трусы.
   Она рассталась с Сергеем, зашла в подъезд, подождала, когда он уедет, и отправилась к Никите в Бескудниково. В ту ночь ей очень нужен был мужчина.
   Позже она сказала, что это было ошибкой.
   Пока она развлекалась с Никитой, Сергей прислал ей длинное, красивое и очень страстное сообщение.
   Мы с Настей уверяли Сашу, что она все сделала правильно – первый раз занималась с Никитой любовью не как отчаянно влюбленная дурочка, а как уверенная в себе, вожделенная женщина, которой просто очень понадобился хороший секс.
   Никита, впрочем, тоже ощутил смещение приоритетов.
   Он вдруг принялся Саше названивать. Пригласил ее в ресторан.
   – Не понимаю, он что, умственно отсталый? – негодовала Саша после свидания.
   В ресторан Никита оделся так, как будто в турпоход собрался.