– Этим ножом вы и воспользовались? – мягко спросил Шейн.
– Говорю вам, я не убивал. Я вошел в кабинет, а он был уже мертв. Я видел колотую рану в сердце и был убежден, что это сделал Ральф Ларсон. А с какой стати мне было думать иначе? – горячо продолжал он.– Ларсон был последним, кто поднимался к Эймсу по боковой лестнице, а когда через пятнадцать минут я зашел в кабинет, то увидел убитого Эймса. Кто, кроме Ларсона, мог убить его? Вы и представить себе не можете мои чувства, когда я вернулся и услышал, что Ларсон ворвался в кабинет с револьвером и застрелил мертвеца. Что я мог сказать? Мне оставалось держать язык за зубами и надеяться на лучшее. Какая разница, за что его посадят на электрический стул: за первое убийство, за второе… или за оба? Хотя я до сих пор не могу понять, зачем он застрелил человека, которого незадолго до этого зарезал ножом.
– Вернемся немного назад,– сказал Шейн.– По вашим словам, вы слышали, как они спорят в кабинете, затем Ральф ушел… Через несколько минут вы поднялись в кабинет и обнаружили мертвое тело. Я правильно понял?
– Да, и это чистая правда. Я знал, что конверт с документами Мурчисона лежит у Эймса в ящике письменного стола. Я знал и цену, которую платил Шустер, двадцать пять тысяч. Я быстро положил конверт к себе в карман, вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. В тот момент я больше всего боялся, что, убив Эймса, Ларсон может убить и Дороти. Или он признается ей в убийстве, а она не выдержит и расскажет ему… Если бы она сломалась и сказала Ларсону, что он выбрал не ту мишень для ревности, то он бы как пить дать прикончил меня: ему уже нечего было терять. Я должен был приехать к ней первым и заставить ее замолчать, разве не ясно?
– Начинаю понимать,– медленно сказал Шейн.– Вы хотите сказать, у нее был роман не с Эймсом, а…
– Разумеется! Неужели вы думаете, что она могла увлечься таким попугаем, как Уэсли? Но вот что самое смешное: Эймс обо всем знал и наслаждался сложившейся ситуацией. По-моему, он даже сознательно укреплял Ларсона в его подозрениях. Он забавлялся, а заодно тешил свое проклятое самолюбие.
– Значит, забрав из кабинета документы Мурчисона, вы прямиком направились к Ларсонам?
– Да. Во-первых, я хотел увезти документы из дома, чтобы потом иметь возможность разговора с Шустером, а во-вторых, мне нужно было остановить этого маньяка, Ларсона. Можете себе представить мое состояние,– Виктор Конрой глубоко вздохнул и тряхнул головой.
– Я не знал, застану ли я ее в квартире с Ральфом, или вообще не застану. Но она была дома, в состоянии, близком к истерике. Она бросилась ко мне и закричала, что Ральф собирается убить Эймса, а я должен предотвратить это. Я никак не мог понять, о чем она толкует, а потом объяснил, что Эймс уже убит. Тут она потеряла последние крохи рассудка и принялась винить во всем меня. Я не мог оставить ее одну в таком состоянии. К тому же мне нужно было выкроить время, чтобы провернуть сделку с Шустером. С деньгами в кармане я мог бы просто исчезнуть вместе с Дороти, уехать куда-нибудь. Сначала она согласилась и начала собирать чемодан, затем внезапно изменила решение. Начала клясться, что расскажет правду всему свету и разделит с Ральфом его судьбу. Я не мог этого допустить. Я знал: когда она придет в чувство и все здраво взвесит, то согласится со мной. Но у меня не было времени. Мы поспорили, и я… да, я ударил ее,– смущенно признал Конрой.– Я не хотел… У нее сильно пошла кровь носом, она плакала; тогда я отвел ее в ванную, остановил кровь и попытался успокоить. Я растворил в воде пару таблеток из ее сумочки и дал ей выпить. Потом мы спустились вниз, сели в машину, и когда я привез ее в мотель, она уже крепко спала,– Конрой широким жестом показал на кровать.– Она подтвердит мои слова, когда проснется. Я не обижал ее. Я люблю ее. Я хотел лишь встретиться с Шустером и добыть нам денег для поездки. Если бы я знал, что Ларсон уже арестован, я бы не привез ее сюда, клянусь. Но я узнал об этом позже, когда вернулся домой.
– Каковы были ваши впечатления, когда вы вернулись и узнали о том, что произошло?
– Я не знал, что и думать. Я был уверен, что его заколол Ральф Ларсон. Никто в здравом уме не вернется на место преступления и не будет стрелять в мертвеца. Поэтому я подумал, что Ральф, должно быть, сошел с ума. Он уже не осознавал свои поступки.
– Почему вы так уверены, что Эймса заколол Ларсон?
– Кто же еще? Кроме него, в кабинет больше никто не заходил.
– Это вы забрали нож для бумаг и заперли заднюю дверь на задвижку? – спросил Шейн.
– Я ничего не трогал. Ножа я не видел. Эймс сидел, откинувшись в кресле, и как бы улыбался. На груди у него запеклась кровь.
– Вы не заметили, была ли задняя дверь заперта изнутри?
– Я не смотрел, но она не могла быть заперта. Ведь через эту дверь ушел Ларсон,– Виктор Конрой пожал плечами.
– Через полчаса, когда Ральф стрелял в мертвеца, задняя дверь была заперта изнутри.
– Не понимаю…– пробормотал Конрой.– Хотите обмануть меня, да? Я не убивал Уэсли Эймса.
– Ральф Ларсон не мог заколоть Эймса, выйти из комнаты и запереть за собой дверь изнутри,– холодно сказал Шейн.– Это сделал один из тех, кто остался в доме: один из пяти, считая слугу. Вы получали наибольшую выгоду. Вы знали о деньгах, которые Шустер был готов отдать за документы Мурчисона. Вы признались, что заходили в кабинет и украли документы. Куда вы дели нож, Конрой?
– Я не убивал его! – выкрикнул Конрой и в ярости стукнул кулаком по колену. – И ножа я не видел. Документы я взял по наитию, другим они не принесли бы никакой пользы. Черт возьми! Если Ларсон не убивал, приглядитесь внимательнее к другим. Спросите Марка Эймса, зачем он явился в дом вчера вечером. Я, между прочим, и сам знаю: он собирался потребовать от Эймса, чтобы тот дал Елене развод. Спросите Елену. Уж у нее-то была масса причин, чтобы прикончить этого сукиного сына. А нью-йоркский адвокат? Он устал ждать и напился до чертиков. Альфреда тоже нельзя сбрасывать со счетов. Эймс обращался с ним, как с грязью, а кинжал – любимое оружие пуэрториканцев. У всех были свои причины убить его!
Голос Конроя сорвался на крик. Женщина заворочалась на постели и что-то забормотала. Шейн встал и направился к ней.
– И все же вы единственный, кто определенно входил в кабинет,– на ходу сказал он.
Взяв Дороти за плечо, Шейн осторожно потряс ее.
– Постарайтесь проснуться. Все в порядке. Просыпайтесь, и я отвезу вас домой.
Она медленно открыла глаза и взглянула на детектива – сначала удивленно, а потом со страхом.
– Вы… вы детектив,– прошептала она.– Ральф? Что случилось с Ральфом?
Внезапно она села и уставилась на Конроя, осторожно подходившего к кровати.
– Виктор сказал, что Ральф убил Эймса! – выкрикнула она.– Это правда? Ральф убил его?
– В данный момент, миссис Ларсон, ваш муж находится в тюрьме по обвинению в убийстве Уэсли Эймса,– неохотно сказал Шейн.– Но я уверен, что обвинение в скором времени будет снято. Ложитесь обратно и постарайтесь
успокоиться. Я позвоню по телефону, а потом вы расскажете обо всем, что знаете.
Шейн подошел к столику, где стоял телефон, снял трубку и набрал номер полицейского управления…
– Отойдите от нее. Сядьте и заткнитесь,– холодно сказал он Конрою, прикрыв ладонью микрофон.– Это Майкл Шейн,– продолжал он в трубку.– Я звоню из «Бискайского Мотеля», номер двадцать пять. Здесь находится подозреваемый в убийстве Уэсли Эймса. Если вы можете связаться с сержантом Григгсом, то передайте ему, чтобы он прекратил поиски Дороти Ларсон: она тоже здесь.
Положив трубку, Шейн с сожалением взглянул на Дороти Ларсон: зарывшись лицом в подушку, она горько плакала. Плакала по своему мужу… или по любовнику? Впрочем, подумал Шейн, это уже не имеет значения. Мир дня нее уже никогда не станет таким, как был.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
– Говорю вам, я не убивал. Я вошел в кабинет, а он был уже мертв. Я видел колотую рану в сердце и был убежден, что это сделал Ральф Ларсон. А с какой стати мне было думать иначе? – горячо продолжал он.– Ларсон был последним, кто поднимался к Эймсу по боковой лестнице, а когда через пятнадцать минут я зашел в кабинет, то увидел убитого Эймса. Кто, кроме Ларсона, мог убить его? Вы и представить себе не можете мои чувства, когда я вернулся и услышал, что Ларсон ворвался в кабинет с револьвером и застрелил мертвеца. Что я мог сказать? Мне оставалось держать язык за зубами и надеяться на лучшее. Какая разница, за что его посадят на электрический стул: за первое убийство, за второе… или за оба? Хотя я до сих пор не могу понять, зачем он застрелил человека, которого незадолго до этого зарезал ножом.
– Вернемся немного назад,– сказал Шейн.– По вашим словам, вы слышали, как они спорят в кабинете, затем Ральф ушел… Через несколько минут вы поднялись в кабинет и обнаружили мертвое тело. Я правильно понял?
– Да, и это чистая правда. Я знал, что конверт с документами Мурчисона лежит у Эймса в ящике письменного стола. Я знал и цену, которую платил Шустер, двадцать пять тысяч. Я быстро положил конверт к себе в карман, вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. В тот момент я больше всего боялся, что, убив Эймса, Ларсон может убить и Дороти. Или он признается ей в убийстве, а она не выдержит и расскажет ему… Если бы она сломалась и сказала Ларсону, что он выбрал не ту мишень для ревности, то он бы как пить дать прикончил меня: ему уже нечего было терять. Я должен был приехать к ней первым и заставить ее замолчать, разве не ясно?
– Начинаю понимать,– медленно сказал Шейн.– Вы хотите сказать, у нее был роман не с Эймсом, а…
– Разумеется! Неужели вы думаете, что она могла увлечься таким попугаем, как Уэсли? Но вот что самое смешное: Эймс обо всем знал и наслаждался сложившейся ситуацией. По-моему, он даже сознательно укреплял Ларсона в его подозрениях. Он забавлялся, а заодно тешил свое проклятое самолюбие.
– Значит, забрав из кабинета документы Мурчисона, вы прямиком направились к Ларсонам?
– Да. Во-первых, я хотел увезти документы из дома, чтобы потом иметь возможность разговора с Шустером, а во-вторых, мне нужно было остановить этого маньяка, Ларсона. Можете себе представить мое состояние,– Виктор Конрой глубоко вздохнул и тряхнул головой.
– Я не знал, застану ли я ее в квартире с Ральфом, или вообще не застану. Но она была дома, в состоянии, близком к истерике. Она бросилась ко мне и закричала, что Ральф собирается убить Эймса, а я должен предотвратить это. Я никак не мог понять, о чем она толкует, а потом объяснил, что Эймс уже убит. Тут она потеряла последние крохи рассудка и принялась винить во всем меня. Я не мог оставить ее одну в таком состоянии. К тому же мне нужно было выкроить время, чтобы провернуть сделку с Шустером. С деньгами в кармане я мог бы просто исчезнуть вместе с Дороти, уехать куда-нибудь. Сначала она согласилась и начала собирать чемодан, затем внезапно изменила решение. Начала клясться, что расскажет правду всему свету и разделит с Ральфом его судьбу. Я не мог этого допустить. Я знал: когда она придет в чувство и все здраво взвесит, то согласится со мной. Но у меня не было времени. Мы поспорили, и я… да, я ударил ее,– смущенно признал Конрой.– Я не хотел… У нее сильно пошла кровь носом, она плакала; тогда я отвел ее в ванную, остановил кровь и попытался успокоить. Я растворил в воде пару таблеток из ее сумочки и дал ей выпить. Потом мы спустились вниз, сели в машину, и когда я привез ее в мотель, она уже крепко спала,– Конрой широким жестом показал на кровать.– Она подтвердит мои слова, когда проснется. Я не обижал ее. Я люблю ее. Я хотел лишь встретиться с Шустером и добыть нам денег для поездки. Если бы я знал, что Ларсон уже арестован, я бы не привез ее сюда, клянусь. Но я узнал об этом позже, когда вернулся домой.
– Каковы были ваши впечатления, когда вы вернулись и узнали о том, что произошло?
– Я не знал, что и думать. Я был уверен, что его заколол Ральф Ларсон. Никто в здравом уме не вернется на место преступления и не будет стрелять в мертвеца. Поэтому я подумал, что Ральф, должно быть, сошел с ума. Он уже не осознавал свои поступки.
– Почему вы так уверены, что Эймса заколол Ларсон?
– Кто же еще? Кроме него, в кабинет больше никто не заходил.
– Это вы забрали нож для бумаг и заперли заднюю дверь на задвижку? – спросил Шейн.
– Я ничего не трогал. Ножа я не видел. Эймс сидел, откинувшись в кресле, и как бы улыбался. На груди у него запеклась кровь.
– Вы не заметили, была ли задняя дверь заперта изнутри?
– Я не смотрел, но она не могла быть заперта. Ведь через эту дверь ушел Ларсон,– Виктор Конрой пожал плечами.
– Через полчаса, когда Ральф стрелял в мертвеца, задняя дверь была заперта изнутри.
– Не понимаю…– пробормотал Конрой.– Хотите обмануть меня, да? Я не убивал Уэсли Эймса.
– Ральф Ларсон не мог заколоть Эймса, выйти из комнаты и запереть за собой дверь изнутри,– холодно сказал Шейн.– Это сделал один из тех, кто остался в доме: один из пяти, считая слугу. Вы получали наибольшую выгоду. Вы знали о деньгах, которые Шустер был готов отдать за документы Мурчисона. Вы признались, что заходили в кабинет и украли документы. Куда вы дели нож, Конрой?
– Я не убивал его! – выкрикнул Конрой и в ярости стукнул кулаком по колену. – И ножа я не видел. Документы я взял по наитию, другим они не принесли бы никакой пользы. Черт возьми! Если Ларсон не убивал, приглядитесь внимательнее к другим. Спросите Марка Эймса, зачем он явился в дом вчера вечером. Я, между прочим, и сам знаю: он собирался потребовать от Эймса, чтобы тот дал Елене развод. Спросите Елену. Уж у нее-то была масса причин, чтобы прикончить этого сукиного сына. А нью-йоркский адвокат? Он устал ждать и напился до чертиков. Альфреда тоже нельзя сбрасывать со счетов. Эймс обращался с ним, как с грязью, а кинжал – любимое оружие пуэрториканцев. У всех были свои причины убить его!
Голос Конроя сорвался на крик. Женщина заворочалась на постели и что-то забормотала. Шейн встал и направился к ней.
– И все же вы единственный, кто определенно входил в кабинет,– на ходу сказал он.
Взяв Дороти за плечо, Шейн осторожно потряс ее.
– Постарайтесь проснуться. Все в порядке. Просыпайтесь, и я отвезу вас домой.
Она медленно открыла глаза и взглянула на детектива – сначала удивленно, а потом со страхом.
– Вы… вы детектив,– прошептала она.– Ральф? Что случилось с Ральфом?
Внезапно она села и уставилась на Конроя, осторожно подходившего к кровати.
– Виктор сказал, что Ральф убил Эймса! – выкрикнула она.– Это правда? Ральф убил его?
– В данный момент, миссис Ларсон, ваш муж находится в тюрьме по обвинению в убийстве Уэсли Эймса,– неохотно сказал Шейн.– Но я уверен, что обвинение в скором времени будет снято. Ложитесь обратно и постарайтесь
успокоиться. Я позвоню по телефону, а потом вы расскажете обо всем, что знаете.
Шейн подошел к столику, где стоял телефон, снял трубку и набрал номер полицейского управления…
– Отойдите от нее. Сядьте и заткнитесь,– холодно сказал он Конрою, прикрыв ладонью микрофон.– Это Майкл Шейн,– продолжал он в трубку.– Я звоню из «Бискайского Мотеля», номер двадцать пять. Здесь находится подозреваемый в убийстве Уэсли Эймса. Если вы можете связаться с сержантом Григгсом, то передайте ему, чтобы он прекратил поиски Дороти Ларсон: она тоже здесь.
Положив трубку, Шейн с сожалением взглянул на Дороти Ларсон: зарывшись лицом в подушку, она горько плакала. Плакала по своему мужу… или по любовнику? Впрочем, подумал Шейн, это уже не имеет значения. Мир дня нее уже никогда не станет таким, как был.
ГЛАВА 15
На этот раз к домику действительно подъехала машина: она остановилась рядом с такси, припаркованным у входа.
Шейн открыл дверь. Из патрульной машины вышли двое плечистых полисменов, и детектив с удовольствием узнал в одном из них своего знакомого.
– Привет, Томпсон,– сказал он, пропуская вновь прибывших в комнату.– Быстро же вы доехали.
– Нам передали по радио, что ты здесь,– Томпсон обвел комнату взглядом.– Что здесь случилось, супружеская измена?
– Я задержал подозреваемого в убийстве Уэсли Эймса,– объяснил Шейн.– Это Виктор Конрой. Забирай его, Томми, и посади в камеру, пока я не подъеду. Мне нужно отвезти миссис Ларсон домой. Если Григгс уже в управлении, попроси его подождать буквально пять минут.
Конрой в сопровождении двух полисменов молча вышел из комнаты. Он так и не успел перемолвиться хоть словом с Дороти Ларсон. Она же выглядела слишком ошеломленной тем, что ей пришлось увидеть и, казалось, не осознавала, что патрульная машина увезла ее любовника. Шейн вел ее под руку.
– Снаружи ждет такси, миссис Ларсон,– мягко сказал он – Пойдемте, я отвезу вас домой.
– Да,– безучастно согласилась она, опираясь на его руку.– Это как дурной сон. Ральф прибежал за револьвером, потом я позвонила вам… или нет? А потом пришел Виктор и сказал, что Ральф уже убил Уэсли Эймса…– ее голос пресекся. Шейн усадил ее на заднее сиденье, сел за руль и медленно выехал на бульвар.
– Постарайтесь расслабиться,– сказал он через плечо.– Ральф действительно стрелял в Эймса, но теперь выяснилось, что к тому времени Эймс был уже мертв.
– Значит…, Ральф не убивал его? – изумленно спросила она.– Я очень рада. Ведь это моя вина, из-за меня он…
– Постарайтесь не думать об этом. Когда приедем, я задам вам еще несколько коротких вопросов. Если вы подтвердите рассказ Конроя… ладно, там будет видно.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Шейн был готов увидеть полисмена у дверей квартиры Ларсонов. Но коридор был пуст, и дверь отворилась, едва детектив повернул ручку. Григгс стоял в центр гостиной и беседовал со своим шофером. По выражению лица сержанта, когда он увидел Дороти, Шейн сразу же понял, что Григгс еще ничего не знает.
– Сержант Григгс, это Дороти Ларсон,– сказал он, поддерживая женщину.– Сержант Григгс занимается этим делом,– объяснил он ей.
– Ей пришлось много пережить этой ночью,– продолжал он, обращаясь к Григгсу.– Думаю, она в силах сделать короткое заявление, которое прояснит обстановку. Затем мы сможем оставить ее одну, а я по пути расскажу остальное.
Григгс кивнул и указал на комфортабельное кресло.
– Садитесь, пожалуйста, миссис Ларсон. Вы так обеспокоили нас своим исчезновением… здесь было много крови.
Дороти Ларсон опустилась в кресло и через силу улыбнулась. Лицо ее было бледным и напряженным, но она сохраняла контроль над собой.
– Я не знаю, с чего начать… Я очень испугалась, когда Ральф выбежал из дома с револьвером. Он кричал, что собирается убить Эймса. А потом пришел Виктор и сказал, что Ральф уже убил его…– она замолчала, стиснув руки на коленях и борясь с подступившими слезами.
Григгс вопросительно взглянул на Шейна.
– Виктор? Откуда он мог знать…
– Конрой задержан и ожидает допроса в полицейском управлении,– пояснил Шейн.– Его рассказ таков: он нашел мертвое тело Эймса в кабинете и уверен в том, что Ларсон убил его во время своего первого визита. Он запаниковал и помчался к миссис Ларсон: на самом деле ее любовником был он, а вовсе не Эймс. Конрой боялся, что она кажет мужу правду, и хотел помешать этому.
– Это правда, миссис Ларсон? Вы и Виктор Конрой были любовниками?
– Да, это правда. Это случилось… но Ральф почему-то думал, что я встречаюсь с Уэсли Эймсом. Поэтому я так ужасно испугалась, когда он ушел… Он собирался убить не того, кого следовало, понимаете? Я пыталась остановить его… рассказать ему… но он ничего не слышал.
Григгс глубоко вздохнул, переваривая новую информацию.
– Что сделал Конрой после того, как пришел сюда?
– Он был удивлен. Он спросил меня, куда ушел Ральф. Я сказала, что он собирается убить Эймса. Тогда он сказал, что Ральф уже совершил убийство, и мне опасно здесь оставаться. Он заставил меня паковать чемодан, чтобы ехать и спрятаться до тех пор, пока Ральфа не арестуют.
Я с трудом понимала, что я делаю. Помню, внезапно я осознала свою вину. Я не могла убежать и предать Ральфа. Тогда Виктор вышел из себя. Сначала он настаивал, потом мы начали бороться, и у меня пошла кровь носом. Дальше я плохо помню,– жалобно добавила она.– Я прекратила сопротивление. Он отвел меня в ванную, умыл и дал выпить успокоительное. Мы спустились вниз и куда-то поехали. Очнулась я на постели. Мистер Шейн склонился надо мной и тряс меня за плечо.
– Он усыпил ее таблетками из ее сумочки,– вставил Шейн.– Думаю, он не хотел причинить ей вреда. Он просто хотел на время убрать ее с дороги и вернуться домой так, чтобы не вызвать подозрений у полиции.
– В то время он еще не знал, что Ларсон вернулся и застрелил мертвеца?
– Судя по времени, нет. Естественно, узнав об аресте Ларсона, он держал язык за зубами.
– Ясно,– мрачно сказал Григгс и повернулся к миссис Ларсон.– Мы больше не будем беспокоить вас,– неожиданно мягким голосом сказал он.– Вас не тревожит, что вы остаетесь в квартире одна? Если хотите, я могу выставить у дверей охрану.
– Со мной все в порядке. Вы… вы думаете, это сделал Виктор?
– В данный момент мы ничего не можем утверждать,– ответил Григгс.– У вас остались с собой снотворные таблетки?
– Должно быть, но я вряд ли ими воспользуюсь.– Дороти передернула плечами. – Вы уходите? Я и в самом деле хотела бы остаться одна.
– У тебя есть что-нибудь новенькое? – спросил Шейн, спускаясь по лестнице.
– Ничего стоящего,– хмуро ответил Григтс.– Я допросил их по второму разу. Они отрицают, что слышали шум в кабинете в течение получаса, пока Ларсон ездил за револьвером. Само собой, я не сказал им о ножевом ранении. Теперь выясняется, что Конрой знал о нем. Если он невиновен, то почему, спрашивается, он не рассказал об этом с самого начала?
– Узнав об аресте Ларсона, он решил оставить все как есть. По его словам, у него не было никаких сомнений в том, что удар кинжалом нанес Ларсон.
– Как Ларсон мог это сделать, когда задняя дверь была заперта изнутри?
– Конрой не смог дать вразумительный ответ,– Шейн помедлил.– А как идут дела с Шустером?
– Пока никак. Он вроде бы тоже пропал. Зарегистрировался в отеле, ушел и не вернулся. Полчаса назад его еще не было.
– Сомневаюсь, чтобы от него была какая-то польза,– осторожно заметил Шейн.
Они остановились на тротуаре возле патрульной машины. Такси, на котором приехал Шейн, было благоразумно припарковано у соседнего подъезда. Детектив не хотел привлекать внимание Григгса к своему необычному средству передвижения.
– Езжайте, а я поеду за вами,– сказал он.– Мне не терпится послушать, как ты будешь допрашивать Конроя.
– Ты вполне заслужил это,– сказал Григтс, садясь в машину.– Кстати, ты еще не рассказал мне, каким образом тебе удалось обнаружить его и миссис Ларсон в мотеле.
– Я все расскажу позже,– ответил Шейн, отходя в сторону.– Это была чистая случайность. Одна из моих неожиданных догадок.
Он подождал, пока патрульная машина не скрылась из виду, затем подошел к такси и сел за руль. Через десять минут он оставил такси на стоянке и зашагал к зданию полицейского управления.
Сержант Григгс сидел за столом в своей комнате и прямо-таки лучился от удовольствия.
– Дело тронулось, хотя будь я проклят, если знаю, как связать концы с концами,– сказал он.– Между Шустером и Виктором Конроем есть несомненная связь. Я послал Пауэрса в отель, поскольку он знает Шустера в лицо. Буквально минуту назад паренек позвонил мне: Шустер подъехал к отелю на «понтиаке». Он отказался рассказать Пауэрсу, чем он занимался в течение последнего часа, но знаешь, что самое интересное? Сердце у Шейна упало.
– Что? – безучастно спросил он, заранее зная, каков будет ответ.
– Шустер сидел за рулем машины Виктора Конроя. Я так и знал, что с этим адвокатом не все в порядке. На этот раз я вытрясу из него правду, что там у него были за дела с Эймсом!
– Да,– Шейн почувствовал, как двадцать пять тысяч долларов, лежащие в правом кармане брюк, жгут ему ногу.
– Как насчет того, чтобы допросить Конроя и Ларсона, пока мы ждем адвоката? – с отчаянием спросил он.
– Их скоро приведут. И я первым делом спрошу Конроя, зачем адвокату понадобилась его машина.
– Вообще-то я мог бы и сам это объяснить,– быстро сказал Шейн.– Помнишь, ты спрашивал меня, как мне удалось обнаружить Конроя и миссис Ларсон в мотеле? Так вот…– он замолчал, лихорадочно придумывая подходящее объяснение, которое удовлетворило бы сержанта и увлекло бы его в сторону от опасных вопросов, связанных с шантажом. Однако прежде, чем он успел продолжить, дверь отворилась, и полисмен ввел в комнату Ральфа Ларсона.
Ларсон выглядел все таким же вялым и безразличным, но когда Григгс, добродушно улыбаясь, помахал ему рукой, в его глазах появился интерес.
– Счастливый же вы сукин сын! – объявил Григгс.
– Я? – ошеломленно спросил Ларсон.– Почему?
– Потому, что в Майами отличное полицейское управление, где при расследовании не упускают из виду ни одной детали,– с ударением произнес Григгс, и Шейн осознал, что он подготовил свою маленькую речь заранее.– Прежде всего, можете больше не беспокоиться насчет своей жены. Она дома, в полной безопасности. Я разговаривал с ней пятнадцать минут назад.
– Замечательно,– пробормотал Ральф.– Я рад…
– Во-вторых,– продолжал Григгс.– Вы не застрелили вчера вечером Уэсли Эймса, хотя и очень старались. А знаете, почему, Ларсон?
– Он все отлично знает,– холодно сказал Шейн.– Перестаньте шутить с ним, сержант. Он отлично знал, что стреляет в мертвеца, потому что сам заколол Уэсли Эймса кинжалом за полчаса до этого.
– А ведь вы чертовски быстро раскусили его, сержант,– быстро продолжал Шейн, в то время как Григгс глядел на него, разинув рот. Ларсон стоял чернее тучи и порывался выступить с протестом.
– Помнишь, в кабинете, когда мы обсуждали исчезновение ножа для бумаг, ты выдвинул теорию? Ты сказал, что Ларсон заколол Эймса во время своего первого визита, затем вернулся с револьвером и обеспечил себе отличное алиби, изобразив убийство из огнестрельного оружия. Замечательная работа, Ларсон,– продолжал Шейн.– Вы чуть было не сняли с себя подозрение. Единственной и очень серьезной ошибкой был выстрел прямо в сердце, в ту рану, которая осталась после удара ножом. Это и имел в виду сержант Григгс, когда говорил об отличной работе полицейского управления. Если бы вы застрелили его, то это было бы заранее обдуманное намерение: убийство первой степени и электрический стул. Какая ирония судьбы! Но теперь суд примет во внимание тот факт, что вы схватили нож и убили Эймса, находясь во невменяемом состоянии. Вы получите всего лишь пять-шесть лет тюрьмы, так что в известном смысле вы и в самом деле счастливчик. Благодарите Григгса: он не удовлетворился очевидными фактами и распорядился о патологоанатомическом обследовании.
Шейн остановился, чтобы перевести дыхание. Григгс качал лысой головой, печально и укоризненно глядя на него.
– Ты кое о чем забыл, Майк,– сказал он.– Не бы ли недавно говорил, что Ларсон не мог заколоть Эймса и уйти, закрыв дверь на задвижку изнутри?
– Правильно,– вмешался молчавший до сих пор Ральф Ларсон.– Бог ты мой, я вообще не понимаю, о чем он тут говорил! Если Эймса убили до того, как я выстрелил в него, то мне об этом никто не говорил. Когда я уходил, он был жив и здоров. Я слышал, как он запер за мной дверь.
– Скажи ему, Григгс,– снисходительно бросил Шейн.
– О чем сказать? – Григгс был в полном замешательстве.
– О том, что мы обнаружили на задвижке отпечатки его пальцев… дальнейшее не составило труда,– Шейн в упор посмотрел на Ларсона.– Вы закрыли задвижку на задней двери, затем вернулись и застрелили мертвеца. Потому-то вы и заперли за собой входную дверь: чтобы иметь несколько лишних секунд про запас.
– Нет! Это клевета! Я клянусь…
Шейн повернулся к Григгсу.
– Когда приведут Конроя, первым делом спроси у него, во что был одет Ларсон, когда он явился на встречу с боссом. Десять против одного, на нем был пиджак. Ему предстояло всю ночь шататься по кабакам и ночным клубам, а пиджак ночью принято носить даже в Майами. Но вернулся он почему-то в рубашке. Почему? А потому, что, убив Эймса, он неосознанно спрятал нож в карман пиджака и выбежал из дома. Отправь полицейского на квартиру Ларсонов, пусть поищет пиджак. Десять против одного, он висит в каком-нибудь шкафу. Ему казалось более безопасным спрятать пиджак дома, чем выбросить по дороге. К тому же он торопился: ему нужно было застрелить Эймса до того, как труп обнаружат домашние. Ну а в кармане пиджака вы найдете следы крови. Ножа там, возможно, и нет: его легче выбросить.
Пока Шейн произносил свою речь, Ральф Ларсон в ужасе отступал к стене и, наконец, осел на пол, закрыл лицо руками. Григгс, нахмурившись, наблюдал за ним.
– Боже мой, Майк, ты попал в самую точку,– тихо сказал он.– Я готов поставить даже сотню против десяти центов за то, что мы обнаружим следы крови в кармане пиджака.
Раздался резкий стук в дверь. Пауэрс ввел в комнату белого как мел Шустера.
– Вот он, сержант,– отрапортовал Пауэре.
– Уведи его,– рассеянно сказал Григгс.– Мы заняты, сынок. Пусть он уходит. Какое мне дело, чью машину он водил этой ночью? Мы с Майком Шейном только что раскрыли убийство.
Шейн открыл дверь. Из патрульной машины вышли двое плечистых полисменов, и детектив с удовольствием узнал в одном из них своего знакомого.
– Привет, Томпсон,– сказал он, пропуская вновь прибывших в комнату.– Быстро же вы доехали.
– Нам передали по радио, что ты здесь,– Томпсон обвел комнату взглядом.– Что здесь случилось, супружеская измена?
– Я задержал подозреваемого в убийстве Уэсли Эймса,– объяснил Шейн.– Это Виктор Конрой. Забирай его, Томми, и посади в камеру, пока я не подъеду. Мне нужно отвезти миссис Ларсон домой. Если Григгс уже в управлении, попроси его подождать буквально пять минут.
Конрой в сопровождении двух полисменов молча вышел из комнаты. Он так и не успел перемолвиться хоть словом с Дороти Ларсон. Она же выглядела слишком ошеломленной тем, что ей пришлось увидеть и, казалось, не осознавала, что патрульная машина увезла ее любовника. Шейн вел ее под руку.
– Снаружи ждет такси, миссис Ларсон,– мягко сказал он – Пойдемте, я отвезу вас домой.
– Да,– безучастно согласилась она, опираясь на его руку.– Это как дурной сон. Ральф прибежал за револьвером, потом я позвонила вам… или нет? А потом пришел Виктор и сказал, что Ральф уже убил Уэсли Эймса…– ее голос пресекся. Шейн усадил ее на заднее сиденье, сел за руль и медленно выехал на бульвар.
– Постарайтесь расслабиться,– сказал он через плечо.– Ральф действительно стрелял в Эймса, но теперь выяснилось, что к тому времени Эймс был уже мертв.
– Значит…, Ральф не убивал его? – изумленно спросила она.– Я очень рада. Ведь это моя вина, из-за меня он…
– Постарайтесь не думать об этом. Когда приедем, я задам вам еще несколько коротких вопросов. Если вы подтвердите рассказ Конроя… ладно, там будет видно.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Шейн был готов увидеть полисмена у дверей квартиры Ларсонов. Но коридор был пуст, и дверь отворилась, едва детектив повернул ручку. Григгс стоял в центр гостиной и беседовал со своим шофером. По выражению лица сержанта, когда он увидел Дороти, Шейн сразу же понял, что Григгс еще ничего не знает.
– Сержант Григгс, это Дороти Ларсон,– сказал он, поддерживая женщину.– Сержант Григгс занимается этим делом,– объяснил он ей.
– Ей пришлось много пережить этой ночью,– продолжал он, обращаясь к Григгсу.– Думаю, она в силах сделать короткое заявление, которое прояснит обстановку. Затем мы сможем оставить ее одну, а я по пути расскажу остальное.
Григгс кивнул и указал на комфортабельное кресло.
– Садитесь, пожалуйста, миссис Ларсон. Вы так обеспокоили нас своим исчезновением… здесь было много крови.
Дороти Ларсон опустилась в кресло и через силу улыбнулась. Лицо ее было бледным и напряженным, но она сохраняла контроль над собой.
– Я не знаю, с чего начать… Я очень испугалась, когда Ральф выбежал из дома с револьвером. Он кричал, что собирается убить Эймса. А потом пришел Виктор и сказал, что Ральф уже убил его…– она замолчала, стиснув руки на коленях и борясь с подступившими слезами.
Григгс вопросительно взглянул на Шейна.
– Виктор? Откуда он мог знать…
– Конрой задержан и ожидает допроса в полицейском управлении,– пояснил Шейн.– Его рассказ таков: он нашел мертвое тело Эймса в кабинете и уверен в том, что Ларсон убил его во время своего первого визита. Он запаниковал и помчался к миссис Ларсон: на самом деле ее любовником был он, а вовсе не Эймс. Конрой боялся, что она кажет мужу правду, и хотел помешать этому.
– Это правда, миссис Ларсон? Вы и Виктор Конрой были любовниками?
– Да, это правда. Это случилось… но Ральф почему-то думал, что я встречаюсь с Уэсли Эймсом. Поэтому я так ужасно испугалась, когда он ушел… Он собирался убить не того, кого следовало, понимаете? Я пыталась остановить его… рассказать ему… но он ничего не слышал.
Григгс глубоко вздохнул, переваривая новую информацию.
– Что сделал Конрой после того, как пришел сюда?
– Он был удивлен. Он спросил меня, куда ушел Ральф. Я сказала, что он собирается убить Эймса. Тогда он сказал, что Ральф уже совершил убийство, и мне опасно здесь оставаться. Он заставил меня паковать чемодан, чтобы ехать и спрятаться до тех пор, пока Ральфа не арестуют.
Я с трудом понимала, что я делаю. Помню, внезапно я осознала свою вину. Я не могла убежать и предать Ральфа. Тогда Виктор вышел из себя. Сначала он настаивал, потом мы начали бороться, и у меня пошла кровь носом. Дальше я плохо помню,– жалобно добавила она.– Я прекратила сопротивление. Он отвел меня в ванную, умыл и дал выпить успокоительное. Мы спустились вниз и куда-то поехали. Очнулась я на постели. Мистер Шейн склонился надо мной и тряс меня за плечо.
– Он усыпил ее таблетками из ее сумочки,– вставил Шейн.– Думаю, он не хотел причинить ей вреда. Он просто хотел на время убрать ее с дороги и вернуться домой так, чтобы не вызвать подозрений у полиции.
– В то время он еще не знал, что Ларсон вернулся и застрелил мертвеца?
– Судя по времени, нет. Естественно, узнав об аресте Ларсона, он держал язык за зубами.
– Ясно,– мрачно сказал Григгс и повернулся к миссис Ларсон.– Мы больше не будем беспокоить вас,– неожиданно мягким голосом сказал он.– Вас не тревожит, что вы остаетесь в квартире одна? Если хотите, я могу выставить у дверей охрану.
– Со мной все в порядке. Вы… вы думаете, это сделал Виктор?
– В данный момент мы ничего не можем утверждать,– ответил Григгс.– У вас остались с собой снотворные таблетки?
– Должно быть, но я вряд ли ими воспользуюсь.– Дороти передернула плечами. – Вы уходите? Я и в самом деле хотела бы остаться одна.
– У тебя есть что-нибудь новенькое? – спросил Шейн, спускаясь по лестнице.
– Ничего стоящего,– хмуро ответил Григтс.– Я допросил их по второму разу. Они отрицают, что слышали шум в кабинете в течение получаса, пока Ларсон ездил за револьвером. Само собой, я не сказал им о ножевом ранении. Теперь выясняется, что Конрой знал о нем. Если он невиновен, то почему, спрашивается, он не рассказал об этом с самого начала?
– Узнав об аресте Ларсона, он решил оставить все как есть. По его словам, у него не было никаких сомнений в том, что удар кинжалом нанес Ларсон.
– Как Ларсон мог это сделать, когда задняя дверь была заперта изнутри?
– Конрой не смог дать вразумительный ответ,– Шейн помедлил.– А как идут дела с Шустером?
– Пока никак. Он вроде бы тоже пропал. Зарегистрировался в отеле, ушел и не вернулся. Полчаса назад его еще не было.
– Сомневаюсь, чтобы от него была какая-то польза,– осторожно заметил Шейн.
Они остановились на тротуаре возле патрульной машины. Такси, на котором приехал Шейн, было благоразумно припарковано у соседнего подъезда. Детектив не хотел привлекать внимание Григгса к своему необычному средству передвижения.
– Езжайте, а я поеду за вами,– сказал он.– Мне не терпится послушать, как ты будешь допрашивать Конроя.
– Ты вполне заслужил это,– сказал Григтс, садясь в машину.– Кстати, ты еще не рассказал мне, каким образом тебе удалось обнаружить его и миссис Ларсон в мотеле.
– Я все расскажу позже,– ответил Шейн, отходя в сторону.– Это была чистая случайность. Одна из моих неожиданных догадок.
Он подождал, пока патрульная машина не скрылась из виду, затем подошел к такси и сел за руль. Через десять минут он оставил такси на стоянке и зашагал к зданию полицейского управления.
Сержант Григгс сидел за столом в своей комнате и прямо-таки лучился от удовольствия.
– Дело тронулось, хотя будь я проклят, если знаю, как связать концы с концами,– сказал он.– Между Шустером и Виктором Конроем есть несомненная связь. Я послал Пауэрса в отель, поскольку он знает Шустера в лицо. Буквально минуту назад паренек позвонил мне: Шустер подъехал к отелю на «понтиаке». Он отказался рассказать Пауэрсу, чем он занимался в течение последнего часа, но знаешь, что самое интересное? Сердце у Шейна упало.
– Что? – безучастно спросил он, заранее зная, каков будет ответ.
– Шустер сидел за рулем машины Виктора Конроя. Я так и знал, что с этим адвокатом не все в порядке. На этот раз я вытрясу из него правду, что там у него были за дела с Эймсом!
– Да,– Шейн почувствовал, как двадцать пять тысяч долларов, лежащие в правом кармане брюк, жгут ему ногу.
– Как насчет того, чтобы допросить Конроя и Ларсона, пока мы ждем адвоката? – с отчаянием спросил он.
– Их скоро приведут. И я первым делом спрошу Конроя, зачем адвокату понадобилась его машина.
– Вообще-то я мог бы и сам это объяснить,– быстро сказал Шейн.– Помнишь, ты спрашивал меня, как мне удалось обнаружить Конроя и миссис Ларсон в мотеле? Так вот…– он замолчал, лихорадочно придумывая подходящее объяснение, которое удовлетворило бы сержанта и увлекло бы его в сторону от опасных вопросов, связанных с шантажом. Однако прежде, чем он успел продолжить, дверь отворилась, и полисмен ввел в комнату Ральфа Ларсона.
Ларсон выглядел все таким же вялым и безразличным, но когда Григгс, добродушно улыбаясь, помахал ему рукой, в его глазах появился интерес.
– Счастливый же вы сукин сын! – объявил Григгс.
– Я? – ошеломленно спросил Ларсон.– Почему?
– Потому, что в Майами отличное полицейское управление, где при расследовании не упускают из виду ни одной детали,– с ударением произнес Григгс, и Шейн осознал, что он подготовил свою маленькую речь заранее.– Прежде всего, можете больше не беспокоиться насчет своей жены. Она дома, в полной безопасности. Я разговаривал с ней пятнадцать минут назад.
– Замечательно,– пробормотал Ральф.– Я рад…
– Во-вторых,– продолжал Григгс.– Вы не застрелили вчера вечером Уэсли Эймса, хотя и очень старались. А знаете, почему, Ларсон?
– Он все отлично знает,– холодно сказал Шейн.– Перестаньте шутить с ним, сержант. Он отлично знал, что стреляет в мертвеца, потому что сам заколол Уэсли Эймса кинжалом за полчаса до этого.
– А ведь вы чертовски быстро раскусили его, сержант,– быстро продолжал Шейн, в то время как Григгс глядел на него, разинув рот. Ларсон стоял чернее тучи и порывался выступить с протестом.
– Помнишь, в кабинете, когда мы обсуждали исчезновение ножа для бумаг, ты выдвинул теорию? Ты сказал, что Ларсон заколол Эймса во время своего первого визита, затем вернулся с револьвером и обеспечил себе отличное алиби, изобразив убийство из огнестрельного оружия. Замечательная работа, Ларсон,– продолжал Шейн.– Вы чуть было не сняли с себя подозрение. Единственной и очень серьезной ошибкой был выстрел прямо в сердце, в ту рану, которая осталась после удара ножом. Это и имел в виду сержант Григгс, когда говорил об отличной работе полицейского управления. Если бы вы застрелили его, то это было бы заранее обдуманное намерение: убийство первой степени и электрический стул. Какая ирония судьбы! Но теперь суд примет во внимание тот факт, что вы схватили нож и убили Эймса, находясь во невменяемом состоянии. Вы получите всего лишь пять-шесть лет тюрьмы, так что в известном смысле вы и в самом деле счастливчик. Благодарите Григгса: он не удовлетворился очевидными фактами и распорядился о патологоанатомическом обследовании.
Шейн остановился, чтобы перевести дыхание. Григгс качал лысой головой, печально и укоризненно глядя на него.
– Ты кое о чем забыл, Майк,– сказал он.– Не бы ли недавно говорил, что Ларсон не мог заколоть Эймса и уйти, закрыв дверь на задвижку изнутри?
– Правильно,– вмешался молчавший до сих пор Ральф Ларсон.– Бог ты мой, я вообще не понимаю, о чем он тут говорил! Если Эймса убили до того, как я выстрелил в него, то мне об этом никто не говорил. Когда я уходил, он был жив и здоров. Я слышал, как он запер за мной дверь.
– Скажи ему, Григгс,– снисходительно бросил Шейн.
– О чем сказать? – Григгс был в полном замешательстве.
– О том, что мы обнаружили на задвижке отпечатки его пальцев… дальнейшее не составило труда,– Шейн в упор посмотрел на Ларсона.– Вы закрыли задвижку на задней двери, затем вернулись и застрелили мертвеца. Потому-то вы и заперли за собой входную дверь: чтобы иметь несколько лишних секунд про запас.
– Нет! Это клевета! Я клянусь…
Шейн повернулся к Григгсу.
– Когда приведут Конроя, первым делом спроси у него, во что был одет Ларсон, когда он явился на встречу с боссом. Десять против одного, на нем был пиджак. Ему предстояло всю ночь шататься по кабакам и ночным клубам, а пиджак ночью принято носить даже в Майами. Но вернулся он почему-то в рубашке. Почему? А потому, что, убив Эймса, он неосознанно спрятал нож в карман пиджака и выбежал из дома. Отправь полицейского на квартиру Ларсонов, пусть поищет пиджак. Десять против одного, он висит в каком-нибудь шкафу. Ему казалось более безопасным спрятать пиджак дома, чем выбросить по дороге. К тому же он торопился: ему нужно было застрелить Эймса до того, как труп обнаружат домашние. Ну а в кармане пиджака вы найдете следы крови. Ножа там, возможно, и нет: его легче выбросить.
Пока Шейн произносил свою речь, Ральф Ларсон в ужасе отступал к стене и, наконец, осел на пол, закрыл лицо руками. Григгс, нахмурившись, наблюдал за ним.
– Боже мой, Майк, ты попал в самую точку,– тихо сказал он.– Я готов поставить даже сотню против десяти центов за то, что мы обнаружим следы крови в кармане пиджака.
Раздался резкий стук в дверь. Пауэрс ввел в комнату белого как мел Шустера.
– Вот он, сержант,– отрапортовал Пауэре.
– Уведи его,– рассеянно сказал Григгс.– Мы заняты, сынок. Пусть он уходит. Какое мне дело, чью машину он водил этой ночью? Мы с Майком Шейном только что раскрыли убийство.
ГЛАВА 16
Сидя за рулем такси, взятого взаймы, Шейн ехал в восточном направлении по Майами-Авеню. Он закурил сигарету и повернул налево, припарковавшись через пару кварталов рядом со своим собственным автомобилем, затем вытащил ключ зажигания и сунул его в карман пиджака. В кармане брюк приятно топорщились конверты с деньгами;
Шейн вынул один из конвертов, вытащил пятисотдолларовую бумажку и переложил ее в карман пиджака, рядом с ключами.
Он вышел из машины и через некоторое время вошел в освещенный бар. Обогнув несколько столиков, он остановился возле человека с добродушным лицом, изрытым оспой. Человек поднял голову и улыбнулся.
– Джим! – крикнул он.– Принеси моему другу глоточек коньяка! Ну как, Майк, все в порядке? – спросил он, повернувшись к Шейну.
– Все отлично,– ответил Шейн.– Твоя колесница стоит снаружи, рядом с моей. Ну что, поменяемся? – он выложил на стойку ключ зажигания. Его собеседник пошарил у себя в кармане и выложил рядом ключи от машины Шейна.
Бармен принес рюмку коньяку и бокал с ледяной водой.
– Случилась лишь одна неприятность,– неторопливо продолжал Шейн, осушив рюмку.– Я где-то потерял твою кепку. Кроме того, я накрутил на твой счетчик несколько долларов,– Шейн извлек из кармана смятую пятисотдолларовую бумажку и протянул ее таксисту.
– Это была старая кепка, Майк,– запротестовал тот, разворачивая бумажку.– Тебе вовсе не нужно…– он взглянул на цифру.– Святые небеса! Откуда здесь эти два нолика?
– Все верно,– добродушно сказал Шейн.– Сегодня у меня была удачная охота. Купи своей старушке меховое пальто или что-нибудь в этом роде.
Отхлебнув глоток воды из бокала, он встал и похлопал таксиста по плечу.
– Спасибо за выпивку и до свидания.
Шейн взглянул на часы. Он обещал Люси Гамильтон, что вернется и расскажет ей обо всем если не слишком припозднится. Придя к выводу, что еще не слишком поздно, он взял курс к дому своей секретарши.
Окна ее квартиры на втором этаже были темны. Шейн поднялся на второй этаж, вынул из кармана кольцо с ключами и выбрал один. Много лет назад Люси дала ему этот ключ на всякий случай, и с тех пор он пользовался им лишь два или три раза.
Открыв входную дверь, он включил свет в коридоре и в гостиной и задумчиво ущипнул себя за мочку уха, увидев закрытую дверь, ведущую в спальню.
Затем о решительно сунул руку в карман и вытащил кучу смятых банкнот. Подойдя к спальне, он распахнул дверь и на цыпочках вошел внутрь.
Шейн вынул один из конвертов, вытащил пятисотдолларовую бумажку и переложил ее в карман пиджака, рядом с ключами.
Он вышел из машины и через некоторое время вошел в освещенный бар. Обогнув несколько столиков, он остановился возле человека с добродушным лицом, изрытым оспой. Человек поднял голову и улыбнулся.
– Джим! – крикнул он.– Принеси моему другу глоточек коньяка! Ну как, Майк, все в порядке? – спросил он, повернувшись к Шейну.
– Все отлично,– ответил Шейн.– Твоя колесница стоит снаружи, рядом с моей. Ну что, поменяемся? – он выложил на стойку ключ зажигания. Его собеседник пошарил у себя в кармане и выложил рядом ключи от машины Шейна.
Бармен принес рюмку коньяку и бокал с ледяной водой.
– Случилась лишь одна неприятность,– неторопливо продолжал Шейн, осушив рюмку.– Я где-то потерял твою кепку. Кроме того, я накрутил на твой счетчик несколько долларов,– Шейн извлек из кармана смятую пятисотдолларовую бумажку и протянул ее таксисту.
– Это была старая кепка, Майк,– запротестовал тот, разворачивая бумажку.– Тебе вовсе не нужно…– он взглянул на цифру.– Святые небеса! Откуда здесь эти два нолика?
– Все верно,– добродушно сказал Шейн.– Сегодня у меня была удачная охота. Купи своей старушке меховое пальто или что-нибудь в этом роде.
Отхлебнув глоток воды из бокала, он встал и похлопал таксиста по плечу.
– Спасибо за выпивку и до свидания.
Шейн взглянул на часы. Он обещал Люси Гамильтон, что вернется и расскажет ей обо всем если не слишком припозднится. Придя к выводу, что еще не слишком поздно, он взял курс к дому своей секретарши.
Окна ее квартиры на втором этаже были темны. Шейн поднялся на второй этаж, вынул из кармана кольцо с ключами и выбрал один. Много лет назад Люси дала ему этот ключ на всякий случай, и с тех пор он пользовался им лишь два или три раза.
Открыв входную дверь, он включил свет в коридоре и в гостиной и задумчиво ущипнул себя за мочку уха, увидев закрытую дверь, ведущую в спальню.
Затем о решительно сунул руку в карман и вытащил кучу смятых банкнот. Подойдя к спальне, он распахнул дверь и на цыпочках вошел внутрь.