– С глазу на глаз, парень,– быстро ответил Плато.
Он подвел Шейна к двери с табличкой «Средний Запад».
– Сюда никого не пускать,– обратился он к человеку, сидевшему неподалеку.
– Будет исполнено, Гарри.
Они вошли в просторную гостиную, которая использовалась профсоюзной фракцией Среднего Запада в качестве штаб-квартиры. За столом сидела девушка-секретарша и потягивала кофе из бумажного стаканчика.
– Выйдите,– сухо сказал Плато.
– Сию секунду, сэр,– от неожиданности девушка пролила часть кофе на пол. Когда дверь за ней захлопнулась, Шейн снял шляпу и присел на край стола.
– Где вы держите выпивку? – осведомился он.
– Обойдемся без выпивки,– сказал Плато. Он снял со стола телефон, поставил его в углу комнаты и обложил диванными подушками.
– Мы по два раза на дню обыскиваем комнату и иногда находим микрофоны,– объяснил он.– А проверять телефон у меня сейчас нет времени. Шейн усмехнулся.
– Ты хочешь сказать, что твои частные разговоры прослушиваются? – спросил он.
– Майк, ты даже не представляешь. Это настоящая свора шакалов, особенно в дни съезда. Благодарение Богу, у меня хватило разума, чтобы принять решение выйти из этой лавочки. Рассказывай быстрее, мне нужно быть в зале, когда начнется голосование.
– Глубина в том месте, где она затонула, вероятно, не превышает пятнадцати футов,– начал Шейн.– Так что ты можешь поднять свою яхту, Гарри. А теперь давай немножко поговорим о деньгах; назовем это платой за услуги.
– За мной не постоит, Майк. Сколько?
– Я думал о тысяче в месяц.
Плато пристально взглянул на детектива.
– Ты хочешь сказать, что это так серьезно?
– Да,– печально согласился Шейн.
Плато ударил кулаком по ладони. Целую минуту из его глотки не доносилось ничего, кроме ругательств, изрядный запас которых он, видимо, приобрел задолго до того, как был избран председателем профсоюза.
– Вот и я думаю так же,– заметил Шейн.
– Если бы ты знал, что я хочу сделать с этим ублюдком! Ладно, мне нужно вникнуть в детали, не то я наломаю дров.
– Вряд ли тебе захочется выслушать всю историю, Гарри. Я искал Пэйнтера. Я…
Плато поднял руку, прервав Шейна.
– Я-то думал, вы враждуете друг с другом,– сказал он. Так в чем дело, газеты могут раздуть скандал?
– Не то слово. Пэйнтер собирался сообщить какую-то сенсацию в газеты еще вчера утром, и я разыскивал его, чтобы выяснить, в чем дело. Вот и выяснил. Тебе известны Хуан Гримальди из Балтиморы и его приятель по кличке Уайти?
Плато почесал подбородок.
– Что-то знакомое.
– Всего их было восемь или девять человек. Твои ребята сопротивлялись храбро, но их попросту смели с палубы. Грэй убит.
– Вот как? – безжизненным голосом спросил Плато.– Печально это слышать. Он был хорошим парнем.
– Вот практически и все, что я могу рассказать. Они открыли кингстоны, и яхта быстро ушла на дно. Пэйнтер лежал связанный в запертой кабине, и я испытывал довольно противоречивые чувства. Когда убивают копа, это нехорошо влияет на моральный дух в городе. При прочих равных условиях я был бы не прочь передать эту историю в газеты, но сейчас мог бы удовлетвориться тысячей долларов в месяц, а ведь это не очень много.
Плато секунду-другую молчал, сжимая пальцы в кулаки и снова разжимая их.
– Боже мой, я буду считать себя счастливчиком, если выпутаюсь из этой истории, не заработав язвы желудка,– пробормотал он.– Я принимаю твое предложение, Шейн. Но сейчас я хотел бы попросить тебя привести сюда этого сукиного сына.
Шейн поднялся.
– Куинна? – спросил он.– Что мне сказать ему? Плато сухо улыбнулся.
– Я все еще остаюсь президентом союза, по крайней мере, на ближайшие полчаса,– сказал он.– У тебя есть оружие, Майк?
– Нет. А оно мне потребуется?
– Может пригодиться, когда Куинн узнает, что ты своими, глазами видел, как тонула «Пантера». Не думаю, что он решится поднять пальбу здесь: в отель стянуты чуть ли не все городские копы. Но ведь этот ублюдок сумасшедший! Он способен на все. Советую тебе быть поосторожнее, Майк.
– Хорошо, Гарри, я буду осторожен для твоей же пользы,– пообещал Шейн.– Пока я жив и здоров, у тебя есть верный способ воздействовать на Куинна.
– Я уже обдумываю это,– мрачно сказал Плато.
Шейн вышел из комнаты, кинув взгляд на Плато: президент профсоюза застыл в кресле и выглядел очень постаревшим. Детектив вошел в зал через ту дверь, где уже стоял знакомый ему сержант. Голосование должно было начаться через несколько минут. Рядом с двумя машинами для голосования стояли чиновники из независимой ассоциации по проведению выборов со списками избирателей в руках. Они должны были обеспечить законность процедуры голосования и проследить за тем, чтобы ни одна фракция не направляла своих избирателей голосовать дважды. Телевизионные камеры наблюдали за залом, но ни один оператор не проследил за движением Шейна, направившегося к столу, за которым сидел Куинн.
Сигара Куинна наполовину догорела, и запах дорогого табака смешивался с сильным запахом лосьона. Он слегка откинулся на стуле, демонстрируя состояние непринужденности и уверенности в себе, но детектив заметил, что его холеные пальцы нервно постукивают по колену.
– Куинн? – спросил Шейн.
Куинн холодно взглянул на него, поправив очки.
– У нас есть правило не пускать в зал ищеек,– сказал он.
– Правило отменено,– ответил Шейн,– это стоило мне всего лишь пять долларов. Гарри хочет видеть вас.
– Вот он я,– безразличным тоном сказал Куинн.– Плато знает, как я выгляжу.
Шейн улыбнулся, глядя на него сверху вниз.
– Он также знает, как вы выглядели три года назад, когда задолжали Стики Хорвату определенную сумму,– сказал он.
– Господи, спаси,– произнес Куинн своим приятным глубоким голосом.– Кажется, старик не нашел никого, кто мог бы завязать ему шнурки на ботинках,– эти слова Куинн адресовал своим коллегам-делегатам, которые делали вид, что ничего не слышат.– Ладно, у него есть еще двадцать пять минут, пусть потешится напоследок.
– Как нам поступить… ну, ты знаешь: как поступить с Уэлфэйрским Фондом? – спросил один из делегатов.
– У нас есть еще куча времени,– ответил Куичн.
Он вышел вместе с Шейном в коридор, на ходу поправляя очки.
– Вы сейчас работаете на Плато? – спросил он у Шейна.
– Он сделал мне предложение,– сказал Шейн.– Но я не уверен, что у этого предложения есть будущее.
– Подумайте хорошенько, Шейн. Могу дать вам совет. У Плато вообще нет никакого будущего.
Плато уже стоял в дверях. За это время он успел вернуть своему лицу прежнее невозмутимое выражение.
– Я тебе не понадоблюсь, Гарри? – осведомился Шейн.
– Стой снаружи. Никого не пускай. Никого. Шейн закрыл дверь.
– Никого не впускать и не выпускать,– сказал он ближайшему полицейскому, перефразировав слова Плато.
По коридору быстро шел лейтенант Уинг. Шейн помахал ему рукой и побежал ко входу в зал. Сержант в дверях посторонился. Шейн подошел к Рурку, все еще сидевшему за столиком для прессы.
– Все готово, Майк,– сказал репортер, понизив голос. Шейн поглядел вниз. Рурк подсоединился к кабелю главного микрофона, вскрыв изоляцию и протянув отвод в гнездо маленького приемного устройства, которое лежало у него на коленях.
– Чуть не получил в задницу несколько тысяч вольт, пока возился с ним,– пожаловался он.– Но как тебе удалось спрятать микрофон? Он что, был все время при тебе?
– Микрофон в моей шляпе,– объяснил Шейн.– Шляпу я забыл на столе. Думаю, прием будет хороший.
– Сукин сын,– восхищенно прошептал Рурк.
Уинг поспал двух копов, которые встали по обе стороны от главного микрофона. Шейн включил приемник. Это было мощное устройство, настроенное на определенную волну и предназначенное лишь для одной цели. Единственный верньер на панели регулировал мощность звука. В зале стоял довольно сильный шум, но Шейн услышал, как со слабым щелчком подключились громкоговорители, укрепленные на галерее. Он подмигнул Рурку и увеличил громкость.
– Когда ты, наконец, вобьешь в свою тупую башку, что времена изменились? – проревел голос Плато, перекрывая шум в зале.
ГЛАВА 18
Он подвел Шейна к двери с табличкой «Средний Запад».
– Сюда никого не пускать,– обратился он к человеку, сидевшему неподалеку.
– Будет исполнено, Гарри.
Они вошли в просторную гостиную, которая использовалась профсоюзной фракцией Среднего Запада в качестве штаб-квартиры. За столом сидела девушка-секретарша и потягивала кофе из бумажного стаканчика.
– Выйдите,– сухо сказал Плато.
– Сию секунду, сэр,– от неожиданности девушка пролила часть кофе на пол. Когда дверь за ней захлопнулась, Шейн снял шляпу и присел на край стола.
– Где вы держите выпивку? – осведомился он.
– Обойдемся без выпивки,– сказал Плато. Он снял со стола телефон, поставил его в углу комнаты и обложил диванными подушками.
– Мы по два раза на дню обыскиваем комнату и иногда находим микрофоны,– объяснил он.– А проверять телефон у меня сейчас нет времени. Шейн усмехнулся.
– Ты хочешь сказать, что твои частные разговоры прослушиваются? – спросил он.
– Майк, ты даже не представляешь. Это настоящая свора шакалов, особенно в дни съезда. Благодарение Богу, у меня хватило разума, чтобы принять решение выйти из этой лавочки. Рассказывай быстрее, мне нужно быть в зале, когда начнется голосование.
– Глубина в том месте, где она затонула, вероятно, не превышает пятнадцати футов,– начал Шейн.– Так что ты можешь поднять свою яхту, Гарри. А теперь давай немножко поговорим о деньгах; назовем это платой за услуги.
– За мной не постоит, Майк. Сколько?
– Я думал о тысяче в месяц.
Плато пристально взглянул на детектива.
– Ты хочешь сказать, что это так серьезно?
– Да,– печально согласился Шейн.
Плато ударил кулаком по ладони. Целую минуту из его глотки не доносилось ничего, кроме ругательств, изрядный запас которых он, видимо, приобрел задолго до того, как был избран председателем профсоюза.
– Вот и я думаю так же,– заметил Шейн.
– Если бы ты знал, что я хочу сделать с этим ублюдком! Ладно, мне нужно вникнуть в детали, не то я наломаю дров.
– Вряд ли тебе захочется выслушать всю историю, Гарри. Я искал Пэйнтера. Я…
Плато поднял руку, прервав Шейна.
– Я-то думал, вы враждуете друг с другом,– сказал он. Так в чем дело, газеты могут раздуть скандал?
– Не то слово. Пэйнтер собирался сообщить какую-то сенсацию в газеты еще вчера утром, и я разыскивал его, чтобы выяснить, в чем дело. Вот и выяснил. Тебе известны Хуан Гримальди из Балтиморы и его приятель по кличке Уайти?
Плато почесал подбородок.
– Что-то знакомое.
– Всего их было восемь или девять человек. Твои ребята сопротивлялись храбро, но их попросту смели с палубы. Грэй убит.
– Вот как? – безжизненным голосом спросил Плато.– Печально это слышать. Он был хорошим парнем.
– Вот практически и все, что я могу рассказать. Они открыли кингстоны, и яхта быстро ушла на дно. Пэйнтер лежал связанный в запертой кабине, и я испытывал довольно противоречивые чувства. Когда убивают копа, это нехорошо влияет на моральный дух в городе. При прочих равных условиях я был бы не прочь передать эту историю в газеты, но сейчас мог бы удовлетвориться тысячей долларов в месяц, а ведь это не очень много.
Плато секунду-другую молчал, сжимая пальцы в кулаки и снова разжимая их.
– Боже мой, я буду считать себя счастливчиком, если выпутаюсь из этой истории, не заработав язвы желудка,– пробормотал он.– Я принимаю твое предложение, Шейн. Но сейчас я хотел бы попросить тебя привести сюда этого сукиного сына.
Шейн поднялся.
– Куинна? – спросил он.– Что мне сказать ему? Плато сухо улыбнулся.
– Я все еще остаюсь президентом союза, по крайней мере, на ближайшие полчаса,– сказал он.– У тебя есть оружие, Майк?
– Нет. А оно мне потребуется?
– Может пригодиться, когда Куинн узнает, что ты своими, глазами видел, как тонула «Пантера». Не думаю, что он решится поднять пальбу здесь: в отель стянуты чуть ли не все городские копы. Но ведь этот ублюдок сумасшедший! Он способен на все. Советую тебе быть поосторожнее, Майк.
– Хорошо, Гарри, я буду осторожен для твоей же пользы,– пообещал Шейн.– Пока я жив и здоров, у тебя есть верный способ воздействовать на Куинна.
– Я уже обдумываю это,– мрачно сказал Плато.
Шейн вышел из комнаты, кинув взгляд на Плато: президент профсоюза застыл в кресле и выглядел очень постаревшим. Детектив вошел в зал через ту дверь, где уже стоял знакомый ему сержант. Голосование должно было начаться через несколько минут. Рядом с двумя машинами для голосования стояли чиновники из независимой ассоциации по проведению выборов со списками избирателей в руках. Они должны были обеспечить законность процедуры голосования и проследить за тем, чтобы ни одна фракция не направляла своих избирателей голосовать дважды. Телевизионные камеры наблюдали за залом, но ни один оператор не проследил за движением Шейна, направившегося к столу, за которым сидел Куинн.
Сигара Куинна наполовину догорела, и запах дорогого табака смешивался с сильным запахом лосьона. Он слегка откинулся на стуле, демонстрируя состояние непринужденности и уверенности в себе, но детектив заметил, что его холеные пальцы нервно постукивают по колену.
– Куинн? – спросил Шейн.
Куинн холодно взглянул на него, поправив очки.
– У нас есть правило не пускать в зал ищеек,– сказал он.
– Правило отменено,– ответил Шейн,– это стоило мне всего лишь пять долларов. Гарри хочет видеть вас.
– Вот он я,– безразличным тоном сказал Куинн.– Плато знает, как я выгляжу.
Шейн улыбнулся, глядя на него сверху вниз.
– Он также знает, как вы выглядели три года назад, когда задолжали Стики Хорвату определенную сумму,– сказал он.
– Господи, спаси,– произнес Куинн своим приятным глубоким голосом.– Кажется, старик не нашел никого, кто мог бы завязать ему шнурки на ботинках,– эти слова Куинн адресовал своим коллегам-делегатам, которые делали вид, что ничего не слышат.– Ладно, у него есть еще двадцать пять минут, пусть потешится напоследок.
– Как нам поступить… ну, ты знаешь: как поступить с Уэлфэйрским Фондом? – спросил один из делегатов.
– У нас есть еще куча времени,– ответил Куичн.
Он вышел вместе с Шейном в коридор, на ходу поправляя очки.
– Вы сейчас работаете на Плато? – спросил он у Шейна.
– Он сделал мне предложение,– сказал Шейн.– Но я не уверен, что у этого предложения есть будущее.
– Подумайте хорошенько, Шейн. Могу дать вам совет. У Плато вообще нет никакого будущего.
Плато уже стоял в дверях. За это время он успел вернуть своему лицу прежнее невозмутимое выражение.
– Я тебе не понадоблюсь, Гарри? – осведомился Шейн.
– Стой снаружи. Никого не пускай. Никого. Шейн закрыл дверь.
– Никого не впускать и не выпускать,– сказал он ближайшему полицейскому, перефразировав слова Плато.
По коридору быстро шел лейтенант Уинг. Шейн помахал ему рукой и побежал ко входу в зал. Сержант в дверях посторонился. Шейн подошел к Рурку, все еще сидевшему за столиком для прессы.
– Все готово, Майк,– сказал репортер, понизив голос. Шейн поглядел вниз. Рурк подсоединился к кабелю главного микрофона, вскрыв изоляцию и протянув отвод в гнездо маленького приемного устройства, которое лежало у него на коленях.
– Чуть не получил в задницу несколько тысяч вольт, пока возился с ним,– пожаловался он.– Но как тебе удалось спрятать микрофон? Он что, был все время при тебе?
– Микрофон в моей шляпе,– объяснил Шейн.– Шляпу я забыл на столе. Думаю, прием будет хороший.
– Сукин сын,– восхищенно прошептал Рурк.
Уинг поспал двух копов, которые встали по обе стороны от главного микрофона. Шейн включил приемник. Это было мощное устройство, настроенное на определенную волну и предназначенное лишь для одной цели. Единственный верньер на панели регулировал мощность звука. В зале стоял довольно сильный шум, но Шейн услышал, как со слабым щелчком подключились громкоговорители, укрепленные на галерее. Он подмигнул Рурку и увеличил громкость.
– Когда ты, наконец, вобьешь в свою тупую башку, что времена изменились? – проревел голос Плато, перекрывая шум в зале.
ГЛАВА 18
Гул разговоров мгновенно стих, словно его отключили. Глаза всех в зале были обращены к столу президиума, где возле микрофона навытяжку стояли два копа. Шейн немного убавил звук.
– Ты ошибаешься, Люк, если думаешь, что такие серьезные приемы могут сойти тебе с рук,– говорил Плато.– Вспомни о газетах. Вспомни об этом вонючем Сенате.
Куинн объяснил с прямотой настоящего водителя грузовика, что он думает о Сенате. Микрофон четко доносил каждое его слово до слушателей.
– Я буду удивлен, если это попадет на телевидение,– заметил Рурк.
– Ну, страна, может быть, и выживет,– сказал Шейн.
– Хотел бы я, чтобы тебя слышали избиратели,– язвительно сказал Плато, повторив особо смачное ругательство Куинна.– Ну хорошо, парень, теперь расскажи мне, как вы намерены голосовать?
– Я уважаю тебя, Гарри,– сказал Куинн.– Ты много сделал для союза. Кое-что ты, конечно, делал и для себя, для своей семьи и для семьи своей жены, но сейчас мы не будем об этом говорить. Ты получишь пенсию, но не более того.
– Вы будете голосовать за этого…
– Мы будем голосовать за твоего выдающегося оппонента из Сан-Франциско. Сейчас ты говоришь о нем как о будущем президенте Уэлфэйрского Фонда, так что следи за своим языком. Я выслушал его предложения. Мы провели переговоры. А после того, как нашелся подходящий способ уладить ситуацию с Пэйнтером, я обронил два-три слова насчет того, что мы нуждаемся в сильном лидере с западного побережья.
Процесс голосования в зале прекратился. Делегаты с бюллетенями в руках выстроились в длинные очереди, но очереди не двигались. Некоторые проталкивались поближе к микрофону с угрожающим видом. Полицейские взяли резиновые дубинки наизготовку. На мгновение показалось, что телевизионные камеры передадут в эфир зрелище настоящей потасовки, но наступательный порыв стих, не достигнув передовой линии полиции.
– Джо, поставь еще полдюжины копов у входа в кабинет Плато,– крикнул Шейн лейтенанту Уингу.
– Что они тебе предложили? – проревел голос Плато в микрофоне.– Кровь невинных младенцев?
– Я получил от них предложение уже два года назад,– холодно ответил Куинн.
– Какое предложение? – Плато почти визжал, и Шейн еще убавил громкость.– Стать президентом? Хочешь влезть в мое кресло?
– Не все сразу, Гарри. Я еще не готов. Но года через два, как мы считаем, это будет вполне реально.
– Я знал, что ты чокнутый,– сказал Плато.– У тебя нет… ты сделан не из того теста, Люк. Это всем известно. А твое прошлое! Ты уязвим для ударов со всех сторон.
– Теперь уже нет,– сказал Куинн.
– Ты открыт, неужели ты не понимаешь! Я так долго старался, чтобы сделать союз до какой-то степени респектабельным в глазах общественного мнения. А что будет, если президента арестуют за убийство?
– Я чист, Гарри. Не то чтобы я был совершенно вне подозрений, но практически это так. У меня было два года, чтобы обо всем позаботиться.
– Нет, Люк, ты ошибаешься. Ты оставил слишком много следов. Мы, черт побери, стоим под прожекторами в самом центре сцены, и применять старые методы больше нельзя. Посылать своих ублюдков, чтобы прикончить девчонку – Боже мой! Грубая работа, Люк. Ты решаешь одну проблему, а взамен плодишь пару других. О-кей, я согласен: убийство Милбурна – это единственное, что тебе по-настоящему удалось. Я мог бы даже позволить тебе прикончить Пэйнтера, маленький кретин давно уже на это напрашивался. Но, черт побери, я тебе не прощу,– голос его дрогнул.– Я не прощу тебе, что ты потопил мою яхту!
– Я просил отдать его по-хорошему, Гарри. Он был нам нужен.
– У меня он находился под контролем.
– А как долго ты бы стал его удерживать? Ты ведь разнюхал, над чем он работает, хоть я и не знаю, каким образом. Наверное, этот придурок Хорват проболтался. А ты – ты рассказал мне об этом, чтобы у меня душа была спокойна? Нет! Ты заграбастал Пэйнтера и сунул его в чулан, откуда он и носа не мог высунуть, пока ты не запустишь обе лапы по локоть в Уэлфэйрский Фонд. Может быть, это и не плохой политический ход, но дружбой здесь и не пахнет. Я больше не могу считать тебя своим другом, Гарри. А после выборов? Ты бы натравил Пэйнтера на меня, верно? Ты бы встал во главе Фонда, а я? Я бы поменялся местами с Сэмом Харрисом в камере смертников.
– Такой риск всегда существует, если ты занимаешься убийством людей,– заметил Плато.
Телевизионные камеры, наконец, обнаружили приемное устройство, лежавшее на коленях у Рурка. Репортер выпрямил спину и с горделивым видом поправил узел галстука.
– Это была случайность,– продолжал Куинн своим глубоким приятным голосом. – Мне пришлось застрелить Хеминуэя, Гарри. Той ночью в банке никого не могло быть. Но он вырос прямо на пороге, и мне пришлось выстрелить в него.
– Конечно, конечно,– сказал Плато.– Я-то тебя прощаю, а вот простит ли штат Флорида? И знаешь, мне до сих пор не понятно, зачем ты позировал перед фотокамерой.
Шейн с интересом наклонился вперед.
– Этот ублюдок, Бенджамен Чэдвик,– сказал голос Куинна.– Он установил автоматическую камеру с инфракрасной пленкой, так что я даже ничего не заметил. Он хотел получить залог того, что я не расколюсь. А когда я увидел снимок, то, поверь, я отдал за него сколько он потребовал, до последнего доллара.
Поднявшись с места, Шейн сделал знак Годдарду, стоявшему на галерее. Он указал на выход, президент страховой компании кивнул. Роза Хеминуэй тоже направилась к выходу.
– Мы теряем время,– сказал Плато.– Я скажу тебе, чего я хочу: выходи к своим людям и скажи, чтобы они голосовали за Гарри Плато.
Куинн захохотал.
– Остынь, Гарри,– сказал он.– Пока ты мог натравить на меня Пэйнтера, мне приходилось прислушиваться к твоим советам. Но не сейчас.
– Я не забыл и того, как ты обделал это дело,– сказал Плато.– Само собой, я пошлю водолаза, и он заберет тело. Но я не забуду, что ты хотел, чтобы Пэйнтера нашли на моей яхте. Это грязный ход, Люк, и ты за него заплатишь.
– Интересно, каким образом? – спросил Куинн.
– С удовольствием,– неосторожно сказал Плате.– Негатив находится у меня.
Шейн взглянул на Рурка.
– Через минуту они разорвут друг друга в клочья,– сказал он.– Нам пора вмешаться.
– Негатив у тебя? – свистящим шепотом спросил Куинн. В зале было очень тихо.
– Да, тот кадр, где ты выходишь из подвала. Чэдвик имел его при себе, когда он грохнулся с лестницы в полицейском управлении. А я забрал его у Пэйнтера.
– Ты хочешь сказать, Пэйнтер носил его при себе?
– Это же Пэйнтер,– сказал Плато.– Он никогда не отличался особым умом. Естественно, я не такой идиот, чтобы таскать негатив с собой, так что можешь спрятать свою пушку обратно в карман.
Дверь со стуком распахнулась.
– Значит, я никогда не отличался особым умом, правильно я понял? – проревел голос Пэйнтера из всех громкоговорителей.
– П-п-пэйнтер! – пролепетал Куинн.
– Да, можешь заикаться,– удовлетворенно сказал Пэйнтер.– Думал, меня легко провести, а?
Шейн бросился к выходу. Рурк последовал за ним, пытаясь обогнать других репортеров и фотографов. Роза Хеминуэй и Годдард уже стояли в коридоре. Шейн увлек их за собой в приоткрывшуюся дверь; Рурк ухитрился проскользнуть последним.
– Больше никого не пускать,– предупредил он полицейского и захлопнул дверь.
Первым, кого увидел Шейн, был Люк Куинн с большим пистолетом в руке, направленным в сторону Пэйнтера. Ствол пистолета дернулся в направлении Шейна, и все, кто стоял за ним, отпрянули к двери. Роза придушенно вскрикнула.
– Не двигайтесь, б…! – сказал Куинн.– Никому не двигаться!
Пэйнтер невозмутимо подошел к нему. Куинн повернул пистолет, но Пэйнтер, небрежно отмахнувшись от ствола левой рукой, нанес Куинну удар в челюсть правой. В момент удара раздался выстрел, и пуля ушла в потолок. К удивлению Шейна, Куинн осел на пол. Гарри Плато выбил у него пистолет носком ботинка.
Пэйнтер обернулся.
– Ишь какой гангстер выискался! – объявил он. Глаза Пэйнтера превратились в узкие щелочки. С утра он, видимо, пытался побриться, и теперь его щеки и подбородок все были в маленьких порезах. Вокруг него распространялся сильный запах джина. Когда подошел Шейн, образ пистолета, наконец, дошел до сознания Пэйнтера, и он тяжело плюхнулся в кресло.
– Вставай,– сказал Шейн, обращаясь к Куинну.
Тот не ответил; голова его свесилась набок. Взяв Куинна за воротник рубашки, Шейн отволок его к дивану и положил там. Увидев сокрушительный эффект, произведенный его ударом, Пэйнтер немного приободрился.
– Если бью я, то это надолго,– прокомментировал он. Шейн схватил Куинна за плечи и резко встряхнул его.
– Игра окончена, Люк,– сказал он.– У тебя было три года, и они истекли.
Он снял со стола свою шляпу и вынул миниатюрное передающее устройство.
– Отличная штучка,– заметил он.– Стоит очень недешево, но себя оправдывает. Все, о чем вы тут с Гарри говорили, было слышно и в зале. Ребята с телевидения вели запись, и позднее вас услышит вся страна, разве что вырежут некоторые неприличные места. Пятьсот человек слышали из твоих уст, Люк, что ты ограбил Прибрежный Банк и убил Джорджа Хеминуэя. Береговая охрана арестовала «Офелию» с твоими ребятами на борту. Пэйнтер жив, в чем ты только что мог убедиться. Роза и ее отец тоже. Думаю, Гарри вернет нам негатив: таким образом он сможет вернуть себе нашу дружбу, и мы не будем преследовать его за похищение. В настоящее время он очень нуждается в друзьях.
– Майк…– тихо начал Плато.
– Но сначала Люк должен прояснить кое-какие детали для своих друзей в зале, – сказал Шейн.– Давай, Люк.
Куинн собрался с силами и повторил весь набор своих ругательств. Шейн укоризненно хмыкнул.
– Подумай хорошенько, Люк,– сказал он.– Ты же не хочешь сесть на электрический стул в одиночку? Ясное дело, не хочешь. Кто подал идею ограбить банк – ты или Чэдвик?
Куинн обвел взглядом комнату.
– Даже дураку понятно, что это был не я,– тихо сказал он.– Мы занимались этим… в общем, мы собирали деньги в фонд милосердия, и он все время стонал, как ему нужны деньги, нужны деньги…
– Нет,– выдохнула Роза.
– Да! – голос Куинна окреп.– Я не собираюсь тонуть в одиночку, пока он жирует на те сто сорок тысяч, что я отсчитал ему на лапу. Я предлагал ограбить фонд милосердия, если ему так уж нужны деньги, но ведь Чэдвик – это такая благородная натура! Ограбить фонд милосердия! Да я хоть представляю себе, к кому я обращаюсь с таким гнусным предложением? Я ощущал себя последним подонком. А когда он сказал мне, что у него есть идея получше, я должен был выслушивать ее чуть ли не на коленях!
– Вы лжете! – выкрикнула Роза. Шейн оборвал ее резким жестом.
– Как вы поделили деньги, Люк? – спросил он.
– Пополам, за исключением расходов на операцию. Я выплатил все свои долги, и осталось еще достаточно для быстрого продвижения в профсоюзе. Все шло отлично, пока не появилась эта фурия, жена Харриса – своими руками придушил бы ее!
– Зачем ты подослал убийц к Розе?
– Мне ничего не оставалось делать,– с уверенностью ответил Куинн.– Она заходила в комнату в тот момент, когда мы с Чэдвиком работали над планом банка. Не знаю, сделала ли она свои выводы, но если бы ей пришло в голову задуматься над этим, мне бы пришел конец.
– Я подумала, что это план города,– испуганно сказала Роза.– Ведь в то время шел сбор средств для фонда милосердия. Мне никогда не приходило в голову…
– Минутку,– мягко прервал ее Шейн.– А убийство Милбурна, Люк? Как ты организовал его?
– Ты хочешь, чтобы меня слышал весь зал? – оскалился Куинн.
– Выключи радио, Майк,– вмешался Рурк.– Мне нужна эксклюзивная информация.
Шейн выключил передатчик.
– Теперь ты чувствуешь себя лучше, Люк? – осведомился он.
Куинн усмехнулся.
– Ты здесь самый главный умник. Ты и так все знаешь.
– Не знаю, но могу предполагать,– сказал Шейн.– Когда Пэйнтер потребовал Милбурна к себе, его вытащили прямо из столовой. Через некоторое время начальнику тюрьмы пришлось усмирять потасовку среди заключенных. Каждый знает, как в тюрьме ненавидят доносчиков. Думаю, если поискать, то мы найдем в этой тюрьме кое-каких членов твоей профсоюзной фракции. Само собой, это не означает, что кто-то из них – убийца. Им было достаточно лишь распустить слухи.
– Ты утомил меня, Шейн,– сказал Куинн.
– Ты увлекаешься подводным плаванием, Люк? Хотя это уже не так важно. Тебя нельзя приговорить к смерти больше одного раза, а то, что ты будешь приговорен за убийство Джорджа Хеминуэя… Куда это вы собрались, Роза?
– Майк, может быть, я схожу позвонить Норме Харрис? Жестоко с нашей стороны держать ее в неведении.
– Ее интересуют только деньги,– сказал Шейн.– Я скоро дойду до этого пункта.
– Деньги?
– Конечно. И вы прекрасно это знаете, поскольку именно вы отправили своего мужа в банк той ночью.
Пэйнтер выпрямился в кресле.
– Послушай, Майк,– начал он.– Даже если тебе удалось провернуть парочку ловких трюков, это еще не значит…
– Я прав или не прав, Роза? – спросил Шейн.
– Не правы,– холодно сказала она.– Настолько не правы, насколько это вообще возможно.
– А доказать я ничего не могу, верно? – Шейн улыбнулся.– Теперь, через три года, мы не сможем доказать, что ваш отец по своему усмотрению распоряжался активами банка еще задолго до того, как вы предложили ему план ограбления. Я уверен, что он ни в коем случае не стал бы сотрудничать с таким типом, как Куинн, если бы в его банке не обнаружилась крупная недостача. Он не мог покрыть ее из своих средств, так?
– Шестьдесят тысяч,– подал голос Куинн.– По крайней мере, так он мне говорил. Само собой, по части правдивости до Джорджа Вашингтона ему было далеко.
– Но это… это самая низкая ложь…
– Такой уж Люк низкий человек,– примирительно заметил Шейн.– Я думал об этом, и мне кажется, я понял, что произошло. Ваш дотошный муж разнюхал, чем занимается его жуликоватый тесть. Что может быть естественнее для доброго мужа, чем поделиться заботами со своей верной женой? Но тут он допустил ошибку, ибо жена хорошо поняла, чем ей это грозит. Если бы Джордж учинил скандал, то он либо отправился бы за решетку заодно с вашим отцом, либо новое правление банка уволило бы его и приступило к распродаже всего имущества, чтобы покрыть недостачу. Оставшись без своего славного тестя, Джордж до скончания жизни просидел бы за конторкой: его карьера была бы закончена. Но такая жизнь была вам не нраву.
Я не буду делать предположений, кто на самом деле спланировал ограбление, вы или ваш отец, да это и не имеет значения. В любом случае вы заранее знали об ограблении. Люк не напустил бы на вас своих псов, если бы не был твердо уверен в том, что вам все известно. Когда Джордж пришел к вам со своими тревогами, вы заявили, что не можете поверить ему, и потребовали доказательств. Ему пришлось отправиться в банк: одному, поздним вечером, на свой страх и риск. Он получил доказательства, это верно, но он получил их из дула пистолета.
Роза попыталась заговорить. Шейн поднял руку.
– Я признаю, что все это не более, чем предположения,– добродушно сказал он.
– Я сделала все, о чем меня просила Норма,– запротестовала Роза.– Я пыталась воздействовать на мистера Пэйнтера…
– Нет, не пытались. Вы отправились к нему в надежде выведать, что ему известно. Ваш отец поехал к нему по той же причине; к тому же он, вероятно, подозревал, что вы продали его Пэйнтеру.
– Но я… Я же наняла вас, Майк! Разве это не означает…
– Потом вы внезапно осознали, что сами нуждаетесь в защите. У Люка Куинна, как выяснилось, были очень опасные друзья.
– Майк,– тихо сказала Роза.– Ваш тон так… так оскорбителен. Я думала, мы с вами…
Шейн удивленно взглянул на нее.
– Вы думали, если вы предложили мне переспать с вами, то я буду вас покрывать? У меня другие методы работы.
– У него уже есть девушка,– встрял Рурк.
Роза Хеминуэй перевела взгляд с Шейна на Пэйнтера. Маленький полицейский глядел в сторону, разглаживая усы. Осознав, что такая тактика Шейна оставила ее без союзников, Роза помрачнела.
– Скажите мне прямо, что вы собираетесь делать? – резко потребовала она.
– Не так уж и много мы можем сделать,– сказал Шейн.– Вы не выпускали пули, которая убила вашего мужа. Это сделал Куинн, и мы не можем обвинить вас в сговоре с ним. Мы не можем даже привлечь вас за лжесвидетельство. Но мы можем забрать у вас деньги. Годдард,– обратился он к президенту страховой компании. – Имеете ли вы что– то сказать по этому поводу?
– Я проверил все банки на предмет наличия депозитных счетов, как вы и просили,– сказал Годдард.– Обнаружился один на имя миссис Хеминуэй и один на имя ее отца. Если бы вы отпустили ее минуту назад, Майк, то ничего бы не изменилось: я наложил временный арест на оба сейфа. Получив судебное разрешение, мы сможем взглянуть, что лежит внутри. Думается, улов будет богатый.
– Это деньги моего отца! – закричала Роза.– Это мои деньги!
– Счет на ваше имя вам открыл отец, верно! Конечно, будет судебное разбирательство, но если обвинения Шейна подтвердятся, а по опыту нашей прежней работы с ним, я чувствую, что именно так и будет, то суд вынесет решение по этим счетам в нашу пользу. Более того, будет подвергнута ревизии вся собственность, приобретенная после смерти вашего мужа: скажем, машина, меха, ювелирные украшения.
– Значит, я останусь без средств? – прошептала Роза.– Значит, мне вообще ничего не оставят?
– Вы сознаетесь? – быстро спросил Пэйнтер.
– Я ни в чем не сознаюсь! – завопила Роза.– Попробуйте выцарапать доказательства сами, если сможете! А что касается вас, Майкл Шейн,– мне следовало бы раньше задуматься над историями, которые я о вас слышала! Гонорара от меня вам не видать: вас, видно, привлекают более высокие ставки.
– Я потребую от вас свою обычную цену, и я собираюсь получить все сполна,– ласково сказал Шейн.– Еще я собирался взять с Сэма Харриса двадцать пять процентов страховой премии, но, думаю, он заслужил ее целиком. Он просидел три года в одиночной камере, и я сомневаюсь, что власти штата Флорида выразят ему что-либо иное, кроме глубоких соболезнований.– Он взглянул на Рурка.– Но Люси ты об этом не рассказывай, Тим.
– Норма Харрис! – выкрикнула Роза.– Эта накрашенная нахальная сука! Все вы одного поля ягоды!
Шейн усмехнулся.
– Я отдам деньги Сэму, а не Норме,– сказал он.– Может быть, это единственная вещь, которая поможет сохранить их брак.
– Это не в твоем характере, Майк,– заметил Рурк.– Даже если я расскажу Люси, она не поверит.
Дверь открылась и в комнату заглянул чиновник профсоюза.
– Гарри,– позвал он и оглянулся на присутствующих.
– Ну? – нетерпеливо спросил Плато.– Говори скорее, мне пора уходить отсюда и занять свое место в президиуме, если я еще могу навести порядок в зале.
– Они только что огласили результаты, Гарри. Ты идешь третьим. Рядовой состав…
– Что? – взревел Плато.
– Они выиграли, Гарри. Выиграли по всем статьям.
– Мы оспорим результаты голосования,– закричал Плато.– Разве эти ублюдки знают, как надо управлять профсоюзом? – Он в ярости повернулся к Шейну.– А как же я? Как же я? А все по твоей вине, сукин ты сын. Я-то ведь не тратил ни пенни чужих денег. Надеюсь, теперь ты удовлетворен? Мне придется снова сесть за руль грузовика!
– Ты ошибаешься, Люк, если думаешь, что такие серьезные приемы могут сойти тебе с рук,– говорил Плато.– Вспомни о газетах. Вспомни об этом вонючем Сенате.
Куинн объяснил с прямотой настоящего водителя грузовика, что он думает о Сенате. Микрофон четко доносил каждое его слово до слушателей.
– Я буду удивлен, если это попадет на телевидение,– заметил Рурк.
– Ну, страна, может быть, и выживет,– сказал Шейн.
– Хотел бы я, чтобы тебя слышали избиратели,– язвительно сказал Плато, повторив особо смачное ругательство Куинна.– Ну хорошо, парень, теперь расскажи мне, как вы намерены голосовать?
– Я уважаю тебя, Гарри,– сказал Куинн.– Ты много сделал для союза. Кое-что ты, конечно, делал и для себя, для своей семьи и для семьи своей жены, но сейчас мы не будем об этом говорить. Ты получишь пенсию, но не более того.
– Вы будете голосовать за этого…
– Мы будем голосовать за твоего выдающегося оппонента из Сан-Франциско. Сейчас ты говоришь о нем как о будущем президенте Уэлфэйрского Фонда, так что следи за своим языком. Я выслушал его предложения. Мы провели переговоры. А после того, как нашелся подходящий способ уладить ситуацию с Пэйнтером, я обронил два-три слова насчет того, что мы нуждаемся в сильном лидере с западного побережья.
Процесс голосования в зале прекратился. Делегаты с бюллетенями в руках выстроились в длинные очереди, но очереди не двигались. Некоторые проталкивались поближе к микрофону с угрожающим видом. Полицейские взяли резиновые дубинки наизготовку. На мгновение показалось, что телевизионные камеры передадут в эфир зрелище настоящей потасовки, но наступательный порыв стих, не достигнув передовой линии полиции.
– Джо, поставь еще полдюжины копов у входа в кабинет Плато,– крикнул Шейн лейтенанту Уингу.
– Что они тебе предложили? – проревел голос Плато в микрофоне.– Кровь невинных младенцев?
– Я получил от них предложение уже два года назад,– холодно ответил Куинн.
– Какое предложение? – Плато почти визжал, и Шейн еще убавил громкость.– Стать президентом? Хочешь влезть в мое кресло?
– Не все сразу, Гарри. Я еще не готов. Но года через два, как мы считаем, это будет вполне реально.
– Я знал, что ты чокнутый,– сказал Плато.– У тебя нет… ты сделан не из того теста, Люк. Это всем известно. А твое прошлое! Ты уязвим для ударов со всех сторон.
– Теперь уже нет,– сказал Куинн.
– Ты открыт, неужели ты не понимаешь! Я так долго старался, чтобы сделать союз до какой-то степени респектабельным в глазах общественного мнения. А что будет, если президента арестуют за убийство?
– Я чист, Гарри. Не то чтобы я был совершенно вне подозрений, но практически это так. У меня было два года, чтобы обо всем позаботиться.
– Нет, Люк, ты ошибаешься. Ты оставил слишком много следов. Мы, черт побери, стоим под прожекторами в самом центре сцены, и применять старые методы больше нельзя. Посылать своих ублюдков, чтобы прикончить девчонку – Боже мой! Грубая работа, Люк. Ты решаешь одну проблему, а взамен плодишь пару других. О-кей, я согласен: убийство Милбурна – это единственное, что тебе по-настоящему удалось. Я мог бы даже позволить тебе прикончить Пэйнтера, маленький кретин давно уже на это напрашивался. Но, черт побери, я тебе не прощу,– голос его дрогнул.– Я не прощу тебе, что ты потопил мою яхту!
– Я просил отдать его по-хорошему, Гарри. Он был нам нужен.
– У меня он находился под контролем.
– А как долго ты бы стал его удерживать? Ты ведь разнюхал, над чем он работает, хоть я и не знаю, каким образом. Наверное, этот придурок Хорват проболтался. А ты – ты рассказал мне об этом, чтобы у меня душа была спокойна? Нет! Ты заграбастал Пэйнтера и сунул его в чулан, откуда он и носа не мог высунуть, пока ты не запустишь обе лапы по локоть в Уэлфэйрский Фонд. Может быть, это и не плохой политический ход, но дружбой здесь и не пахнет. Я больше не могу считать тебя своим другом, Гарри. А после выборов? Ты бы натравил Пэйнтера на меня, верно? Ты бы встал во главе Фонда, а я? Я бы поменялся местами с Сэмом Харрисом в камере смертников.
– Такой риск всегда существует, если ты занимаешься убийством людей,– заметил Плато.
Телевизионные камеры, наконец, обнаружили приемное устройство, лежавшее на коленях у Рурка. Репортер выпрямил спину и с горделивым видом поправил узел галстука.
– Это была случайность,– продолжал Куинн своим глубоким приятным голосом. – Мне пришлось застрелить Хеминуэя, Гарри. Той ночью в банке никого не могло быть. Но он вырос прямо на пороге, и мне пришлось выстрелить в него.
– Конечно, конечно,– сказал Плато.– Я-то тебя прощаю, а вот простит ли штат Флорида? И знаешь, мне до сих пор не понятно, зачем ты позировал перед фотокамерой.
Шейн с интересом наклонился вперед.
– Этот ублюдок, Бенджамен Чэдвик,– сказал голос Куинна.– Он установил автоматическую камеру с инфракрасной пленкой, так что я даже ничего не заметил. Он хотел получить залог того, что я не расколюсь. А когда я увидел снимок, то, поверь, я отдал за него сколько он потребовал, до последнего доллара.
Поднявшись с места, Шейн сделал знак Годдарду, стоявшему на галерее. Он указал на выход, президент страховой компании кивнул. Роза Хеминуэй тоже направилась к выходу.
– Мы теряем время,– сказал Плато.– Я скажу тебе, чего я хочу: выходи к своим людям и скажи, чтобы они голосовали за Гарри Плато.
Куинн захохотал.
– Остынь, Гарри,– сказал он.– Пока ты мог натравить на меня Пэйнтера, мне приходилось прислушиваться к твоим советам. Но не сейчас.
– Я не забыл и того, как ты обделал это дело,– сказал Плато.– Само собой, я пошлю водолаза, и он заберет тело. Но я не забуду, что ты хотел, чтобы Пэйнтера нашли на моей яхте. Это грязный ход, Люк, и ты за него заплатишь.
– Интересно, каким образом? – спросил Куинн.
– С удовольствием,– неосторожно сказал Плате.– Негатив находится у меня.
Шейн взглянул на Рурка.
– Через минуту они разорвут друг друга в клочья,– сказал он.– Нам пора вмешаться.
– Негатив у тебя? – свистящим шепотом спросил Куинн. В зале было очень тихо.
– Да, тот кадр, где ты выходишь из подвала. Чэдвик имел его при себе, когда он грохнулся с лестницы в полицейском управлении. А я забрал его у Пэйнтера.
– Ты хочешь сказать, Пэйнтер носил его при себе?
– Это же Пэйнтер,– сказал Плато.– Он никогда не отличался особым умом. Естественно, я не такой идиот, чтобы таскать негатив с собой, так что можешь спрятать свою пушку обратно в карман.
Дверь со стуком распахнулась.
– Значит, я никогда не отличался особым умом, правильно я понял? – проревел голос Пэйнтера из всех громкоговорителей.
– П-п-пэйнтер! – пролепетал Куинн.
– Да, можешь заикаться,– удовлетворенно сказал Пэйнтер.– Думал, меня легко провести, а?
Шейн бросился к выходу. Рурк последовал за ним, пытаясь обогнать других репортеров и фотографов. Роза Хеминуэй и Годдард уже стояли в коридоре. Шейн увлек их за собой в приоткрывшуюся дверь; Рурк ухитрился проскользнуть последним.
– Больше никого не пускать,– предупредил он полицейского и захлопнул дверь.
Первым, кого увидел Шейн, был Люк Куинн с большим пистолетом в руке, направленным в сторону Пэйнтера. Ствол пистолета дернулся в направлении Шейна, и все, кто стоял за ним, отпрянули к двери. Роза придушенно вскрикнула.
– Не двигайтесь, б…! – сказал Куинн.– Никому не двигаться!
Пэйнтер невозмутимо подошел к нему. Куинн повернул пистолет, но Пэйнтер, небрежно отмахнувшись от ствола левой рукой, нанес Куинну удар в челюсть правой. В момент удара раздался выстрел, и пуля ушла в потолок. К удивлению Шейна, Куинн осел на пол. Гарри Плато выбил у него пистолет носком ботинка.
Пэйнтер обернулся.
– Ишь какой гангстер выискался! – объявил он. Глаза Пэйнтера превратились в узкие щелочки. С утра он, видимо, пытался побриться, и теперь его щеки и подбородок все были в маленьких порезах. Вокруг него распространялся сильный запах джина. Когда подошел Шейн, образ пистолета, наконец, дошел до сознания Пэйнтера, и он тяжело плюхнулся в кресло.
– Вставай,– сказал Шейн, обращаясь к Куинну.
Тот не ответил; голова его свесилась набок. Взяв Куинна за воротник рубашки, Шейн отволок его к дивану и положил там. Увидев сокрушительный эффект, произведенный его ударом, Пэйнтер немного приободрился.
– Если бью я, то это надолго,– прокомментировал он. Шейн схватил Куинна за плечи и резко встряхнул его.
– Игра окончена, Люк,– сказал он.– У тебя было три года, и они истекли.
Он снял со стола свою шляпу и вынул миниатюрное передающее устройство.
– Отличная штучка,– заметил он.– Стоит очень недешево, но себя оправдывает. Все, о чем вы тут с Гарри говорили, было слышно и в зале. Ребята с телевидения вели запись, и позднее вас услышит вся страна, разве что вырежут некоторые неприличные места. Пятьсот человек слышали из твоих уст, Люк, что ты ограбил Прибрежный Банк и убил Джорджа Хеминуэя. Береговая охрана арестовала «Офелию» с твоими ребятами на борту. Пэйнтер жив, в чем ты только что мог убедиться. Роза и ее отец тоже. Думаю, Гарри вернет нам негатив: таким образом он сможет вернуть себе нашу дружбу, и мы не будем преследовать его за похищение. В настоящее время он очень нуждается в друзьях.
– Майк…– тихо начал Плато.
– Но сначала Люк должен прояснить кое-какие детали для своих друзей в зале, – сказал Шейн.– Давай, Люк.
Куинн собрался с силами и повторил весь набор своих ругательств. Шейн укоризненно хмыкнул.
– Подумай хорошенько, Люк,– сказал он.– Ты же не хочешь сесть на электрический стул в одиночку? Ясное дело, не хочешь. Кто подал идею ограбить банк – ты или Чэдвик?
Куинн обвел взглядом комнату.
– Даже дураку понятно, что это был не я,– тихо сказал он.– Мы занимались этим… в общем, мы собирали деньги в фонд милосердия, и он все время стонал, как ему нужны деньги, нужны деньги…
– Нет,– выдохнула Роза.
– Да! – голос Куинна окреп.– Я не собираюсь тонуть в одиночку, пока он жирует на те сто сорок тысяч, что я отсчитал ему на лапу. Я предлагал ограбить фонд милосердия, если ему так уж нужны деньги, но ведь Чэдвик – это такая благородная натура! Ограбить фонд милосердия! Да я хоть представляю себе, к кому я обращаюсь с таким гнусным предложением? Я ощущал себя последним подонком. А когда он сказал мне, что у него есть идея получше, я должен был выслушивать ее чуть ли не на коленях!
– Вы лжете! – выкрикнула Роза. Шейн оборвал ее резким жестом.
– Как вы поделили деньги, Люк? – спросил он.
– Пополам, за исключением расходов на операцию. Я выплатил все свои долги, и осталось еще достаточно для быстрого продвижения в профсоюзе. Все шло отлично, пока не появилась эта фурия, жена Харриса – своими руками придушил бы ее!
– Зачем ты подослал убийц к Розе?
– Мне ничего не оставалось делать,– с уверенностью ответил Куинн.– Она заходила в комнату в тот момент, когда мы с Чэдвиком работали над планом банка. Не знаю, сделала ли она свои выводы, но если бы ей пришло в голову задуматься над этим, мне бы пришел конец.
– Я подумала, что это план города,– испуганно сказала Роза.– Ведь в то время шел сбор средств для фонда милосердия. Мне никогда не приходило в голову…
– Минутку,– мягко прервал ее Шейн.– А убийство Милбурна, Люк? Как ты организовал его?
– Ты хочешь, чтобы меня слышал весь зал? – оскалился Куинн.
– Выключи радио, Майк,– вмешался Рурк.– Мне нужна эксклюзивная информация.
Шейн выключил передатчик.
– Теперь ты чувствуешь себя лучше, Люк? – осведомился он.
Куинн усмехнулся.
– Ты здесь самый главный умник. Ты и так все знаешь.
– Не знаю, но могу предполагать,– сказал Шейн.– Когда Пэйнтер потребовал Милбурна к себе, его вытащили прямо из столовой. Через некоторое время начальнику тюрьмы пришлось усмирять потасовку среди заключенных. Каждый знает, как в тюрьме ненавидят доносчиков. Думаю, если поискать, то мы найдем в этой тюрьме кое-каких членов твоей профсоюзной фракции. Само собой, это не означает, что кто-то из них – убийца. Им было достаточно лишь распустить слухи.
– Ты утомил меня, Шейн,– сказал Куинн.
– Ты увлекаешься подводным плаванием, Люк? Хотя это уже не так важно. Тебя нельзя приговорить к смерти больше одного раза, а то, что ты будешь приговорен за убийство Джорджа Хеминуэя… Куда это вы собрались, Роза?
– Майк, может быть, я схожу позвонить Норме Харрис? Жестоко с нашей стороны держать ее в неведении.
– Ее интересуют только деньги,– сказал Шейн.– Я скоро дойду до этого пункта.
– Деньги?
– Конечно. И вы прекрасно это знаете, поскольку именно вы отправили своего мужа в банк той ночью.
Пэйнтер выпрямился в кресле.
– Послушай, Майк,– начал он.– Даже если тебе удалось провернуть парочку ловких трюков, это еще не значит…
– Я прав или не прав, Роза? – спросил Шейн.
– Не правы,– холодно сказала она.– Настолько не правы, насколько это вообще возможно.
– А доказать я ничего не могу, верно? – Шейн улыбнулся.– Теперь, через три года, мы не сможем доказать, что ваш отец по своему усмотрению распоряжался активами банка еще задолго до того, как вы предложили ему план ограбления. Я уверен, что он ни в коем случае не стал бы сотрудничать с таким типом, как Куинн, если бы в его банке не обнаружилась крупная недостача. Он не мог покрыть ее из своих средств, так?
– Шестьдесят тысяч,– подал голос Куинн.– По крайней мере, так он мне говорил. Само собой, по части правдивости до Джорджа Вашингтона ему было далеко.
– Но это… это самая низкая ложь…
– Такой уж Люк низкий человек,– примирительно заметил Шейн.– Я думал об этом, и мне кажется, я понял, что произошло. Ваш дотошный муж разнюхал, чем занимается его жуликоватый тесть. Что может быть естественнее для доброго мужа, чем поделиться заботами со своей верной женой? Но тут он допустил ошибку, ибо жена хорошо поняла, чем ей это грозит. Если бы Джордж учинил скандал, то он либо отправился бы за решетку заодно с вашим отцом, либо новое правление банка уволило бы его и приступило к распродаже всего имущества, чтобы покрыть недостачу. Оставшись без своего славного тестя, Джордж до скончания жизни просидел бы за конторкой: его карьера была бы закончена. Но такая жизнь была вам не нраву.
Я не буду делать предположений, кто на самом деле спланировал ограбление, вы или ваш отец, да это и не имеет значения. В любом случае вы заранее знали об ограблении. Люк не напустил бы на вас своих псов, если бы не был твердо уверен в том, что вам все известно. Когда Джордж пришел к вам со своими тревогами, вы заявили, что не можете поверить ему, и потребовали доказательств. Ему пришлось отправиться в банк: одному, поздним вечером, на свой страх и риск. Он получил доказательства, это верно, но он получил их из дула пистолета.
Роза попыталась заговорить. Шейн поднял руку.
– Я признаю, что все это не более, чем предположения,– добродушно сказал он.
– Я сделала все, о чем меня просила Норма,– запротестовала Роза.– Я пыталась воздействовать на мистера Пэйнтера…
– Нет, не пытались. Вы отправились к нему в надежде выведать, что ему известно. Ваш отец поехал к нему по той же причине; к тому же он, вероятно, подозревал, что вы продали его Пэйнтеру.
– Но я… Я же наняла вас, Майк! Разве это не означает…
– Потом вы внезапно осознали, что сами нуждаетесь в защите. У Люка Куинна, как выяснилось, были очень опасные друзья.
– Майк,– тихо сказала Роза.– Ваш тон так… так оскорбителен. Я думала, мы с вами…
Шейн удивленно взглянул на нее.
– Вы думали, если вы предложили мне переспать с вами, то я буду вас покрывать? У меня другие методы работы.
– У него уже есть девушка,– встрял Рурк.
Роза Хеминуэй перевела взгляд с Шейна на Пэйнтера. Маленький полицейский глядел в сторону, разглаживая усы. Осознав, что такая тактика Шейна оставила ее без союзников, Роза помрачнела.
– Скажите мне прямо, что вы собираетесь делать? – резко потребовала она.
– Не так уж и много мы можем сделать,– сказал Шейн.– Вы не выпускали пули, которая убила вашего мужа. Это сделал Куинн, и мы не можем обвинить вас в сговоре с ним. Мы не можем даже привлечь вас за лжесвидетельство. Но мы можем забрать у вас деньги. Годдард,– обратился он к президенту страховой компании. – Имеете ли вы что– то сказать по этому поводу?
– Я проверил все банки на предмет наличия депозитных счетов, как вы и просили,– сказал Годдард.– Обнаружился один на имя миссис Хеминуэй и один на имя ее отца. Если бы вы отпустили ее минуту назад, Майк, то ничего бы не изменилось: я наложил временный арест на оба сейфа. Получив судебное разрешение, мы сможем взглянуть, что лежит внутри. Думается, улов будет богатый.
– Это деньги моего отца! – закричала Роза.– Это мои деньги!
– Счет на ваше имя вам открыл отец, верно! Конечно, будет судебное разбирательство, но если обвинения Шейна подтвердятся, а по опыту нашей прежней работы с ним, я чувствую, что именно так и будет, то суд вынесет решение по этим счетам в нашу пользу. Более того, будет подвергнута ревизии вся собственность, приобретенная после смерти вашего мужа: скажем, машина, меха, ювелирные украшения.
– Значит, я останусь без средств? – прошептала Роза.– Значит, мне вообще ничего не оставят?
– Вы сознаетесь? – быстро спросил Пэйнтер.
– Я ни в чем не сознаюсь! – завопила Роза.– Попробуйте выцарапать доказательства сами, если сможете! А что касается вас, Майкл Шейн,– мне следовало бы раньше задуматься над историями, которые я о вас слышала! Гонорара от меня вам не видать: вас, видно, привлекают более высокие ставки.
– Я потребую от вас свою обычную цену, и я собираюсь получить все сполна,– ласково сказал Шейн.– Еще я собирался взять с Сэма Харриса двадцать пять процентов страховой премии, но, думаю, он заслужил ее целиком. Он просидел три года в одиночной камере, и я сомневаюсь, что власти штата Флорида выразят ему что-либо иное, кроме глубоких соболезнований.– Он взглянул на Рурка.– Но Люси ты об этом не рассказывай, Тим.
– Норма Харрис! – выкрикнула Роза.– Эта накрашенная нахальная сука! Все вы одного поля ягоды!
Шейн усмехнулся.
– Я отдам деньги Сэму, а не Норме,– сказал он.– Может быть, это единственная вещь, которая поможет сохранить их брак.
– Это не в твоем характере, Майк,– заметил Рурк.– Даже если я расскажу Люси, она не поверит.
Дверь открылась и в комнату заглянул чиновник профсоюза.
– Гарри,– позвал он и оглянулся на присутствующих.
– Ну? – нетерпеливо спросил Плато.– Говори скорее, мне пора уходить отсюда и занять свое место в президиуме, если я еще могу навести порядок в зале.
– Они только что огласили результаты, Гарри. Ты идешь третьим. Рядовой состав…
– Что? – взревел Плато.
– Они выиграли, Гарри. Выиграли по всем статьям.
– Мы оспорим результаты голосования,– закричал Плато.– Разве эти ублюдки знают, как надо управлять профсоюзом? – Он в ярости повернулся к Шейну.– А как же я? Как же я? А все по твоей вине, сукин ты сын. Я-то ведь не тратил ни пенни чужих денег. Надеюсь, теперь ты удовлетворен? Мне придется снова сесть за руль грузовика!