Хоулден Венди. Брызги шампанского

   С торжествующим видом откинувшись на спинку стула, она пригубила холодное шампанское из бутылки, словно по волшебству появившейся на столе. Мимо прошел жирный владелец ресторана, расплывшийся в улыбке. Джейн гадала, когда же Шампань перейдет к ослепительным новостям и потрясающим предложениям. Она грустно посмотрела на свою соседку. Совершенное, надменное лицо Шампань не было испорчено ни единой морщинкой; роскошные золотистые волосы ниспадали на плечи; крошечное платьице максимально открывало безупречное тело. Неудивительно, что Том не устоял перед таким соблазном. Стараясь не смотреть на идеальные ноги Шампань, Джейн поспешно спрятала под стол свои отнюдь не совершенные не ноги – нет, нижние конечности.
   Шампань вся лучилась радостью. Ее сверкающие губы приоткрылись, одарив Джейн такой ослепительной улыбкой, что ее можно было увидеть с орбитальной станции «Мир». Джейн заерзала на стуле. Почему-то от благосклонного отношения Шампань ей становилось не по себе больше, чем от ее нападок.
   – Дорогая! Ну как ты поживаешь? – порывисто воскликнула Шампань. – Какое райское блаженство тебя видеть! Ты выглядишь абсолютно бесподобно! – Она придирчиво прошлась по Джейн проницательным взглядом. – Какая ты счастливая. Тебе так хорошо без косметики.
   Джейн густо покраснела. Можно было не сомневаться, что Шампань непременно заострит на этом внимание. Джейн сознавала, что ей следовало бы выкроить минутку хотя бы для того, чтобы накрасить ресницы. Но в последнее время она не видела в этом смысла. Внешний вид существенно все равно не улучшится, а так хоть не надо на ночь смывать тушь. К тому же, грустно подумала Джейн, она растекается, когда плачешь.
   – И у тебя просто восхитительные скулы, – продолжала Шампань.
   Джейн знала, что от недосыпания и общего плохого настроения у нее ввалились щеки, но она сомневалась, что это положительно повлияло на ее внешность.
   К столику бесшумно подплыл официант. Едва заглянув в меню, Джейн наугад сделала заказ, гадая, перейдет ли Шампань когда-нибудь к делу.
   – Господи, как же я вымоталась, – радостно заявила Шампань, с огромным удовлетворением глядя на гору коробок на полу. – Подписывать столько чеков – это так утомительно. Я с ног валюсь от усталости!
   – И что ты себе купила? – спросила Джейн. Судя по количеству пакетов, все, подумала она.
   – О, это я купила не для себя, – сказала Шампань, махнув рукой в сторону коробок. – Нет, все мои вещи там, в лимузине. – Она неопределенно ткнула ухоженным ногтем в окно ресторана, за которым стоял сверкающий «Ровер». – А это, – заявила она, показав на свертки и пакеты, приливной волной захлестнувшие ножки стола, – я купила для своего брата.
   – Для брата? – переспросила Джейн, смутно вспоминая фотографию на рояле в квартире у Шампань.
   В разговоре с ней Шампань впервые упоминала о своем брате.
   – Ну да, – закивала та. – Ты же его знаешь! По крайней мере должна знать, раз вы с ним уже целую неделю якшаетесь друг с другом.
   – Что? – медленно промолвила Джейн. Это просто невероятно. Неужели Шампань имеет в виду… – Неужели ты имеешь в виду… Тома? – сдавленно произнесла она.
   – Разумеется, черт побери, я имею в виду Тома, – подтвердила Шампань, осушая свой бокал. – Если только ты не якшаешься еще с кем-то.
   У Джейн внутри все оборвалось; раскалывающаяся от усталости голова пошла кругом. Она попыталась ухватить обрывки мечущихся мыслей. Том и Шампань – брат и сестра? Этого не может быть. Два человека не могут быть настолько не похожи друг на друга. Том, скромный, едва сводящий концы с концами писатель, живет в комнате в полуподвале под борделем в Сохо. Шампань, профессиональная светская красавица, переезжающая из одного пятизвездочного отеля в другой, покупает своему псу ошейник с бриллиантами за сто тысяч фунтов. Том пишет серьезные вещи, и каждое слово – это плод работы его мыслей. Про Шампань этого никак не скажешь.
   Том носит потертые кожаные куртки и купленные на распродажах футболки. Шампань с ног до головы облеплена этикетками ведущих модельеров мира, к которым кое-где прилеплены крошечные клочки одежды. Спутанные волосы Тома, кажется, острижены и уложены ножом и вилкой. За сияющей гривой Шампань ежедневно ухаживают дорогие парикмахеры. И все же, отметила Джейн, пялясь на Шампань так, словно видела ее впервые в жизни, что-то общее все же есть: в линии скул, в зеленых глазах, в знойной, проказливой улыбке…
   – Но у вас ведь даже фамилии разные, – запинаясь, выдавила Джейн. – Фамилия Тома – Сетон.
   Затянувшись, Шампань выпустила дым из носа двумя мощными голубыми струями.
   – Ну да, он пишет под этой фамилией, – сказала она. – Но его настоящая фамилия Ди-Вайн. Полное имя Тома будет… так… – остановившись, Шампань наморщила лоб, словно собираясь продемонстрировать феноменальные возможности своей памяти, – Томас Чарльз Грегориан Сетон Ди-Вайн. А мое, – она снова умолкла, – э, Шампань Оливия Вильнелия Сетон Ди-Вайн, – торжествующе закончила она.
   Ого, подумала Джейн. Называя своих детей, родители Шампань и Тома дали волю своей фантазии. Впрочем, у тех, кто на верху социальной лестницы, похоже, неписаное правило иметь как можно больше имен. Джейн это помнила еще по Кембриджу. В общежитии, в котором она жила, на дверях всех комнат за исключением ее собственной перед каждой фамилией стояло по три и больше инициала. У Тэлли их было по меньшей мере пять.
   – Том отказался от фамилии Ди-Вайн, потому что считал ее слишком напыщенной для начинающего писателя, – продолжала Шампань, и в ее голосе прозвучала тень издевки. – Но я убеждена: истинная причина в том, что он не одобряет мой образ жизни. Том ненавидит высший свет и весь лондонский бомонд и не хочет, чтобы его связывали с моими колонками. И со мной. Он всегда был просто одержим деньгами, – закончила она, вонзив окурок в пепельницу.
   – Неужели? – ошеломленно спросила Джейн.
   За их недолгое знакомство Том показался ей самой щедрой душой на свете. Когда они возвращались из «Сан-Лоренцо», он буквально вывернул свои карманы наизнанку перед маленькой нищей. Его никак нельзя было назвать ни жадным, ни богатым.
   – Я имею в виду, одержим тем, чтобы их не иметь, – уточнила Шампань. – Он отказался от своей доли наследства, так как хотел добиться успеха самостоятельно. И мне не разрешалось упоминать о нем в своих колонках, чтобы к нему не перестали относиться как к серьезному писателю. – Шампань закатила глаза. – Как будто кто-то может принять его за несерьезного писателя. Можно подумать, Том своей писаниной заставляет смеяться до слез своих читателей.
   Джейн машинально кивнула. Если бы она только задержалась на несколько мгновений и дала бы Тому возможность объясниться! А так она опять все безнадежно испортила.
   Уронив лицо в руки, Джейн застонала. Действительность навалилась на нее давящим грузом. И дело было не только в этом страшном недоразумении. Какой кошмар! Она умудрилась влюбиться в брата Шампань. Из всех братьев на свете она влюбилась именно в этого!
   – Да, Том рассказывал мне о девушке, с которой познакомился, – сказала Шампань, окидывая Джейн оценивающим взглядом. – Ни минуты не могла подумать, что это ты. Однако довольно странно, должна я сказать, как резво ты тогда от нас сбежала. Если честно, Том здорово удивился. Бросился за тобой, но тебя и след простыл.
   – Я… э… мне показалось… я хочу сказать, я решила, что ты… что он…
   Умолкнув, Джейн жалобно посмотрела на Шампань.
   – О господи, – внезапно проголосила та так громко, что все посетители, застыв, стали прислушиваться. – Неужели ты вообразила, что я решила охмурить своего собственного брата?
   Шампань затряслась от хохота.
   – О боже! – в ужасе воскликнула Джейн. – Что мне теперь делать? Я все испортила! Наверное, Том больше не захочет даже разговаривать со мной. Он принял меня за полоумную истеричку. Шампань потрепала ее по руке:
   – О, у него все подруги такие. Не бери в голову. Ха-ха-ха! – Она прыснула, увидев искаженное ужасом лицо Джейн. – Это я так пошутила. Ты что, шуток не понимаешь? Загляни к нему сегодня вечером.
   – А может, лучше прямо сейчас? – пробормотала Джейн, поднимаясь из-за стола.
   Стены ресторана закружились в сумасшедшем хороводе. Джейн пошатнулась, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок. Она опустилась на место.
   – Его нет дома, – заявила Шампань, с удовлетворением изучая свои ногти. – Я попробовала взять его с собой по магазинам, но он ответил, что на этой неделе будет каждый день торчать в какой-то затхлой библиотеке. По мне, не самое лучшее развлечение. А теперь слушай, – прогудела она. – Теперь нам нужно обсудить одно действительно чертовски важное дело, хорошо?
   Значит, эти сейсмические откровения относительно Тома были лишь закуской, догадалась Джейн, со страхом пытаясь представить себе, что же будет дальше.
   – Том у нас в семье не единственный писатель, – протрубила Шампань, торжествующе сверкнув зелеными глазами. – Мне самой предложили огромную кучу денег за то, чтобы я написала роман. Чудесно, правда?
   – Замечательно, – сказала Джейн, недоумевая, почему ей следует радоваться.
   Шампань недоверчиво посмотрела на нее.
   – В чем дело? – Сидящие за соседними столиками обернулись на этот удивленный крик. – Ты должна плясать на столах. Мне предложили полмиллиона, понятно? Огромные деньжищи! Крутые бабки!
   – Не понимаю, – промолвила Джейн, собирая остатки достоинства, – почему я должна радоваться, что моя работа над твоими колонками принесла тебе жирный контракт? Я вовсе не в восторге. – Ее голос повысился до истеричного визга. – Если я и должна испытывать какое-то чувство, то только бешеную злость.
   Ну вот! Она все высказала. И если Шампань как следствие уйдет из «Шика», ей все равно. С нее довольно! Последние сорок восемь часов свели ее с ума, опустошили и вымотали до предела. И в довершение всего она как-то незаметно для себя напилась. Только сейчас до Джейн дошло, что бутылка почти пуста. С шампанским вышел перебор. Во всех смыслах.
   Шампань долго разглядывала ее с веселым изумлением.
   – Ну ты и идиотка! – наконец протрубила она. – Ты так ничего и не поняла, да? Я прошу тебя написать за меня этот роман. Деньги разделим пополам. По двести пятьдесят штук на каждую. – Она чокнулась пустым бокалом с Джейн. – Ну как? Предложение потрясающее, а?
   У Джейн перед глазами мелькнуло видение свободы. Двести пятьдесят тысяч фунтов. Можно будет уйти с работы. Впрочем, ее все равно выставят за дверь, подумала она, вспомнив о назначенной встрече с Арчи Фитцгербертом. Да и какой смысл оставаться в «Шике», когда с минуты на минуту Виктория вернется в свой аквариум и превратит жизнь Джейн в сплошной кошмар?
   – Нам дали на роман полгода, – увлеченно повествовала Шампань. – Так что посылай к черту свою работу и принимайся за дело. Нам нужно будет только чуть подновить колонки и связать их вместе каким-нибудь сюжетом. Продадим старье за хорошие деньги.
   Джейн задумалась. А хочется ли ей ввязываться во все это? Конечно, деньги неплохие, но стоит ли ради них рисковать своим рассудком? Выбивать из Шампань раз в месяц материал для колонки было настоящим истязанием. Полгода напряженной работы над романом наверняка сведут ее в сумасшедший дом. Впрочем, она и так недалека от помешательства.
   – Я могу подумать? – спросила Джейн.
   – Подумать о чем? – изумилась Шампань, для которой, судя по всему, это занятие было совершенно чуждым.
   В ее взгляде сверкнула бессильная ярость человека, которому никогда и ни в чем не отказывали. Впервые за время общения с Шампань Джейн испытала волнующее ощущение главной роли.
   – Я позвоню тебе вечером, – сказала она, поднимаясь из-за столика.
   – Так, в три у меня свидание с психоаналитиком, в четыре сеанс иглоукалывания, – перечислила Шампань. – Мне бы не хотелось, чтобы меня беспокоили в это время, а то до конца дней своих я проторчу в туалете. Позвони мне в пять. Да, слушай, ты не могла бы расплатиться по счету? Я бы с радостью тебя угостила, но моя кредитка столько нагрузки за один день не вынесет.
 
   Поднимаясь по лестнице к управляющему директору, Джейн гадала, почему она сразу не согласилась на предложение Шампань. Глупо бежать от судьбы, особенно если та предлагает заработать много денег и обрести такую свободу, о которой раньше она и не смела мечтать. Приняв твердое решение дать свое согласие, Джейн постучала в дверь кабинета Арчи Фитцгерберта. В конце концов, в ближайшие несколько минут она вряд ли услышит нечто такое, что заставит ее передумать.
   – Он вас ждет, – сказала Джорджи. – Проходите. Джейн робко постучала в массивную дубовую дверь со сверкающей золоченой рукояткой, недоумевая, зачем она сюда пришла. Можно обойтись без этого. Можно просто развернуться и уйти, позвонить Шампань и сказать, что она готова написать эту книгу. Но раз уж она пришла сюда… К тому же Джейн всегда хотелось заглянуть в кабинет Фитцгерберта. Возможно, именно здесь находится «красототрон». Она представила себе управляющего директора сидящим в огромном крутящемся кресле, обтянутом белой кожей, похожем на то, в котором сидел Блофельд из фильмов про Джеймса Бонда, поглаживая белого кота с недобрым взглядом. Пол будет стеклянным, а под ним будут скользить зловещие пираньи, готовые разорвать в клочья несчастного редактора, допустившего снижение тиража своего издания.
   Услышав донесшийся из кабинета неразборчивый ответ, Джейн толкнула дверь. Перед ней открылась просторная комната в бледных тонах размером приблизительно со всю редакцию «Шика». Точно так же, как сам Фитцгерберт не подходил под стереотип строгого, в мелкую полоску руководителя, его кабинет был лишен мебели из красного дерева и картин в массивных рамах. Заставленный мягкими белыми диванами, каждый размером с хороший лимузин, чайными столиками со стеклянными столешницами, заваленными книгами, и модернистскими книжными шкафами из редких пород дерева, он напоминал жилище кинозвезды. Единственным указанием на род занятий хозяина были обложки журналов в рамках, развешенные на нежно-кремовых стенах. Письменного стола не было. Говорили, что Фитцгерберт их ненавидит, предпочитая заниматься работой, устроившись на диване или находясь в движении. И слухи, судя по всему, соответствовали действительности. Управляющий директор в рубашке своего любимого бледно-лилового цвета, перетянутой небесно-голубыми подтяжками, сидел развалившись на белой софе, закинув ноги на пуфик, и держал «Дейли телеграф» в паре дюймов от своего носа. Небоскреб из журналов, возвышающийся на столике рядом с ним, венчал последний номер «Шика». У Джейн оборвалось сердце.
   Побыв в таком положении еще несколько мгновений, Фитцгерберт выпрямился, сбросил длинные худые ноги на полированный деревянный пол и улыбнулся. Джейн пришла к выводу, что он определенно пытается усыпить ее бдительность, внушая ложное представление о безопасности.
   – Здравствуйте, Джейн! Огромное спасибо, что заглянули ко мне. Пожалуйста, садитесь, устраивайтесь поудобнее.
   Фитцгерберт указал мыском ноги в розовом носке на диван напротив. Джейн осторожно опустилась в глубокие объятия подушек, гадая, сможет ли когда-нибудь самостоятельно подняться. Казалось, кабинет Фитцгерберта был так обставлен лишь для того, чтобы обманывать ожидания. Что, естественно, давало хозяину дополнительную власть над тем, что здесь происходило.
   – Я пригласил вас зайти, потому что у меня есть к вам одно предложение, – произнес Фитцгерберт голосом, почти таким же жизнерадостным, как его носки. – Это связано с небольшими изменениями в вашей… э… мм… карьере.
   Джейн кивнула. Именно это она и ожидала услышать.
   – Вчера я имел долгую беседу с Викторией, – продолжал Фитцгерберт, и его лоб подернулся рябью морщинок.
   Вне всякого сомнения, ей попался на глаза последний номер журнала, и она пришла в ужас, подумала Джейн.
   – Значит, она вернулась из Нью-Йорка? – глухим голосом спросила она.
   Фитцгерберт кивнул:
   – Да, Виктория вернулась, но в настоящий момент она… мм… чувствует себя не очень хорошо. – Он возбужденно постучал по столу толстым карандашом. – Больше того, похоже, она на грани нервного срыва. Стресс, напряженная работа и все такое, – закончил Фитцгерберт, раздраженно махнув рукой.
   Едва не ахнув вслух, Джейн опустила взгляд, скрывая свое изумление. Это у Виктории стресс? Насколько она знала, самая сложная проблема в жизни Виктории – решить, в какой ресторан пойти обедать, в «Айви» или в «Каприс».
   – Ей нужно отдохнуть, – заключил Фитцгерберт, поднимая брови. – Очистить свой организм от города и всего, что с ним связано, снова обрести себя и так далее, – продолжал он быстрым монотонным голосом, опять принимаясь постукивать карандашом по столику. – Так что наша фирма… э… мм… оплатила ей пребывание в одном заведении, которое Виктория выбрала. Новый приют на западе. Называется как-то вроде «Миллион» или что-то в таком духе, и, судя по тому, сколько стоит там один месяц, название в самый раз.
   Управляющий директор сверкнул широкой, но лишенной веселья улыбкой. Джейн тупо смотрела на него, недоумевая, какое к ней отношение имеет все это. Бедная Тэлли, мелькнула у нее смутная мысль. Надо будет предупредить ее, чтобы она, как только Виктория приедет в «Маллионз», сразу же заперла ее в шалаш, и пусть та познает там свое внутреннее дитя.
   – А заговорил я с вами о… э… – Фитцгерберт поднял брови, – мм… о недомогании Виктории потому, что мы решили дать ей отдохнуть целый год.
   Джейн молчала. К чему он клонит? Почему бы ему сразу не перейти к сути и не мучить ее напрасно?
   – Итак, я хочу предложить вам ее должность. Разумеется, пока только исполняющего обязанности редактора. Пока, во всяком случае. Вас это заинтересовало?
   Джейн с трудом сглотнула комок в горле. Она не ослышалась? Она шла сюда для того, чтобы узнать о своем увольнении, а на самом деле ей предлагают должность Виктории. Исполняющая обязанности редактора «Шика». Сердце Джейн подпрыгнуло вверх. Ей захотелось завизжать от радости, запрыгать на одной ножке, пройтись колесом по всему просторному кабинету. Но она только тихо произнесла:
   – Да.
   – Замечательно! – воскликнул Фитцгерберт. – Просто замечательно. Я только что ознакомился с последним номером. – Он ткнул пальцем в глянцевую обложку журнала, лежащего на чайном столике. – На мой взгляд, он просто великолепный. Очень свежий, энергичный, напористый. Если честно, один из лучших номеров за последние годы.
   – Благодарю вас, – запинаясь, выдавила Джейн, заливаясь густой краской, никак не подобающей главному редактору иллюстрированного журнала.
   – И обложка превосходная. Такая девушка! – Фитцгерберт ударил кончиком карандаша Лили по носу. – И внутри фотографии замечательные. Какие же у нее фантастические ноги! Сногсшибательные лодыжки! – Он вскочил с места. – Насколько я понял, для следующего номера у вас припасено что-то еще лучше. Что ж, это просто чудесно! – Фитцгерберт оживленно потряс Джейн руку. – Продолжайте работать… э… мм… в том же духе. С вами свяжутся по поводу контрактов и всего прочего.
   А как же «красототрон»? Насчет него с ней тоже свяжутся? Ну вот сейчас, когда ей предстоит занять одну из ведущих должностей в издательском концерне, ее должны познакомить с этой таинственной машиной. Вопрос висел у Джейн на кончике языка, но Фитцгерберт, не переставая улыбаться, уже провожал ее к выходу. Дубовая дверь закрылась у нее за спиной, и шанс был упущен.
   Стиснув в объятиях изумленную Джорджи, Джейн бросилась вниз на улицу. Наконец-то она капитан своего корабля! У нее есть работа, о которой она всегда мечтала, и теперь она сможет добиться на своем любимом поприще блестящих результатов. В конце концов, разве ей не удалось заполучить Джордан Мэдисон для обложки следующего номера? В каком бы беспорядке ни находилась ее личная жизнь, на профессиональном фронте все складывается как нельзя лучше.
   И Виктории можно больше ни о чем не беспокоиться. Джейн не сомневалась, что, усевшись в кресло главного редактора, она его уже больше не освободит. У нее серьезные планы насчет «Шика». Быстро шагая по залитой солнцем улице, Джейн пыталась унять лихорадочно скачущие мысли. Больше интервью. Более качественные фотографии. Юмор. Расследования. Больше секса. Значительно больше секса.
   Джейн подняла голову. Над ней было чистое лазурное небо. В голове родилась благодарственная речь ко всем тем, кто вольно и невольно способствовал выпавшему на ее долю счастью. «В первую очередь спасибо тебе, Джош, – мысленно воскликнула она, – за то, что ты был достаточно ужасен и выгнал меня в «Шик»! Спасибо тебе, Шампань. Если бы ты была хоть на йоту менее кошмарной, я бы согласилась на твое предложение насчет книги и не отправилась на встречу с Фитцгербертом. И больше всего спасибо тебе, Виктория, за твое блаженное, истеричное потворство собственным прихотям. Спасибо всем. Я хочу поблагодарить всех тех, с кем когда-либо встречалась». Джейн весело улыбнулась унылым прохожим. Она излучала уверенность, светилась ярче света, кипела энергией. Ощущала себя маленькой электростанцией в человеческом обличье. Но больше всего ее переполняла надежда, в чем она очень нуждалась, учитывая то, что ей сейчас предстояло.
   Завернув за угол, Джейн заметила Камиллу, как всегда скучающую в дверях Увидев приближающуюся Джейн, она подняла бровь.
   – Привет! – радостно улыбнулась Джейн, входя в здание и уверенно спускаясь вниз.
   Задержавшись на мгновение, Джейн распахнула облупленную дверь в комнату Тома.
   Увидев ее, он вскочил, и в его усталых красных глазах блеснула надежда, смешанная со страхом. Мешки под глазами были размером с чемоданы. Они вызваны горем или просто чрезмерной работой? Джейн растерянно замялась в дверях, пытаясь обрести прежнюю уверенность. Том имеет полное право злиться. Она поспешно его судила и без колебаний вынесла обвинительный приговор. Отвергнет ли он ее? Джейн вгляделась в изможденное лицо Тома, ища хоть какие-то намеки, но, ничего не найдя, решила сдаться на его милость.
   Отчаянно желая ощутить прикосновение его рук, Джейн бросилась в объятия Тома.
   – О господи, все так смешалось, – прошептала она, утыкаясь лицом ему в шею. – Извини, я такая глупая! Произошло недоразумение.
   – Если бы я знал, что ты придешь, я бы убрал здесь, – дрогнувшим голосом произнес Том, зарываясь лицом в ее волосы. – Да, кстати, прежде чем ты снова исчезнешь, скажи, ты выйдешь за меня замуж?
   Через час, уютно устроившись под одеялом и положив голову Тому на грудь, Джейн восторженно рассуждала, что она не променяла бы эту убогую комнатенку в полуподвальном помещении в Сохо на номер люкс в «Отель де Пари». Она задержалась на этой мысли. А может быть, роскошный отель на Лазурном берегу – это как раз то, к чему они с Томом придут со временем. Все началось с захватывающего предложения о новой работе. Мечтательно улыбнувшись, Джейн прижалась к Тому. Ей захотелось расплавиться, слиться с ним воедино, чтобы больше никогда не разлучаться. Но, впрочем, быть может, это не самая хорошая мысль. Как тогда она будет заниматься с Томом сексом?! А лишить себя этого удовольствия Джейн не согласилась бы ни за что на свете.
   Джейн казалось, она может в любую минуту умереть и отправиться прямиком в рай. Она сорвала двойной банк. Добилась мужчины своей мечты и добилась работы своей мечты, и теперь ей даже нечего больше желать. Оставалась лишь одна неразрешенная проблема. Шампань вряд ли обрадуется, узнав, что Джейн не будет писать ее книгу.
   Обняв Тома, Джейн прижалась ухом к его теплому телу, пытаясь заглушить трубящий рассерженный голос, казалось, уже наполнивший комнату. Она сознавала, что весь гнев Эвменид ^[40]потускнеет в сравнении с яростью Шампань, лишившейся полумиллиона фунтов. К тому же благодаря собственной невестке. Джейн в отчаянии закатила глаза. Джош был прав. Они с Шампань не могут жить друг без друга, словно сиамские близнецы.
   Должно быть, она вздохнула, потому что Том прижал ее к себе еще крепче. Пошарив, он достал новую сигарету и закурил со счастливым вздохом. Ну вот, как тут не вспомнить герцога Мальборо, с тревогой подумала Джейн. Том курит слишком много. Хотя она не могла его в этом винить. Даже такой человек, как Том, абсолютно уверенный в себе, испытывает стресс, работая с утра до ночи, и при этом не знает, удастся ли ему заплатить по счетам.
   Джейн не сомневалась, что со временем Том добьется успеха, но ее беспокоило, на какие средства он будет содержать себя до тех пор. Точнее, их, мысленно поправилась она, испытывая смешанное чувство опасения и радости. Даже ее оклада главного редактора едва ли хватит на то, чтобы создать с нуля семейное гнездышко. Ну почему Том отказался от своей доли наследства? Как бы сейчас это пригодилось!
   Джейн строго одернула себя, прекрасно сознавая, что, если бы Том оставил себе деньги, он, как и все прочие, тратил бы их на дорогие машины, кокаин и «Вдову Клико» и она с ним никогда бы не познакомилась. Джейн снова задумалась над тем, как поразительно не похожи друг на друга Шампань и ее брат, и ее мысли опять свернули к теме написания книги. Сможет ли она теперь заняться этим? Стоит ли ей вообще заниматься этим? В конце концов, действительно нет ничего сложного в том, чтобы, как сказала Шампань, привести в надлежащий для книги вид их уже опубликованные колонки. Наверное, и времени на это потребуется не слишком много. Джейн попыталась убедить себя, что сможет писать книгу параллельно с работой в журнале. Это задача трудная, но выполнимая.