- Мои родители, как и я, голосуют за тори и владеют газетным киоском, вздохнул Рулон. - А других близких родственников у меня нет - ни сестер, ни братьев, никого.
- А друзья? - настаивал менеджер по кадрам. - У тебя есть друзья-коммунисты?
- Нет, - почти шепотом ответил Бэйтс. - Я в политике не разбираюсь. С всякими экстремистами я не смог бы даже общаться, потому что они бы меня тут же заклеймили как невежественное быдло.
- Ну что же. Насколько я понимаю, - сказал Джоунс, - нет причин, по которым ты мог бы очутиться в черном списке.
- Тогда возьми меня в штат, - взмолился Сортирный Рулон.
- Не могу, - менеджер по кадрам беспомощно развел руками, - мои начальники меня самого уволят за то, что я игнорирую советы Индустриальной Лиги. И тебе это тоже не поможет. Тебя все равно выкинут через день или два.
- Почему ты не свяжешься с Индустриальной Лигой и не скажешь, что насчет меня они ошибаются? - предложил Бэйтс.
- Сортирный Рулон, ты не понимаешь, - нельзя было не заметить нотку отчаяния в голосе Элана. - Если я начну подвергать сомнению директивы Индустриальной Лиги, то меня тут же внесут в черный список как бунтовщика. Все, что я тебе могу посоветовать: возьми и уезжай за границу, потому что в этой стране ты работу не получишь никогда.
Быстрый Ник Картер пользовался успехом у девушек. Он был бисексуалом, но, разойдясь со своим последним партнером, переключился на девушек. Сразу после того, как он благополучно сбежал с мероприятия рядом с кенотафом, Картер сел в метро и склеил одну сумасшедшую красавицу. Ночь он провел на ее хате в Брикстоне. Сейчас деваха была на работе, а сам Ник сидел в замусоленной точке общепита.
- Новости часа, каждый час, - ревело радио, а Ник ждал завтрака. Полиция опознала человека, ответственного за вчерашний взрыв в кенотафе. Это Ник Картер, национальный лидер анархистского движения Классовая Справедливость...
Все сразу стало на свои места, не прошло и нескольких секунд, как Ник понял, что его подставили. Он затесался в неонацистские круги по чистой глупости. Рядовые штурмовики не узнавали Ника, но идеологи из руководства сразу вывели его на чистую воду. А было бы хорошо, если бы рядовые нацисты сразу его запинали и отогнали! Госпитализация - это цветочки по сравнению с тем серьезным напрягом, который намечался со стороны правоохранительных органов.
Официантка поставила перед ним то, что называют "английским завтраком". Яичница, которую Ник пытался разрезать, извивалась на тарелке. Но думал Ник не о еде, он был слишком занят планами на будущее. Анархист поблагодарил свою счастливую звезду за то, что не пошел домой вчера вечером. Он уже никогда не вернется в Хокстон. Там его точно вычислят легавые. Картеру это не нравилось, но факт оставался фактом: он был в розыске. Юг Лондона был далеко от его обычных мест обитания, находившихся к северу от реки, и он решил, что, если уж скрываться, то юг ничем не хуже любого другого места. Он вспомнил всех тех, кого знал тут и, в конце концов, решил, что Майк Армилус - наиболее подходящий кандидат из всех тех, кто способен ему помочь.
Армилус жил в муниципальном доме в Кеннингтон Парк. От Брикстона это было недалеко, и найти несложно. Через двадцать минут после завтрака Ник уже барабанил в дверь Майкла.
- Что случилось? - крикнул Армилус, открывая дверь. - Боже ты мой, вот уж не ожидал увидеть национального героя!
Майк провел Ника в гостиную и потом нырнул на кухню, чтобы сделать чай. Через несколько минут Армилус дал Картеру чашку и сел напротив своего гостя.
- Я видел тебя на демонстрации и думал, что ты присоединился к оппозиции, - признался Майк и добавил. - То, что ты сделал просто охуительно гениально!
- Я ничего не сделал, - пролепетал Ник. - Меня нацисты подставили.
- Что? - взвизгнул Армилус. - Ты что, хочешь мне сказать, что ты не подкладывал бомбу?
- Совершенно верно, - ответил Картер, - понимаешь, я пытался проникнуть в разные нацистские группы. Перед тем, как позволить мне подслушать, что они планируют взрыв, они, по всей видимости, вычислили, кто я такой. Эти подонки знали, что в полицию я не пойду, а попытаюсь разобраться с бомбой сам. Они хотели, чтобы Классовую Справедливость обвинили в этом злодеянии, чтобы развернуть бы общественное мнение вправо. Я - мудозвон, попавшийся в ловушку. Как я понимаю, у полиции есть мое фото, на котором я роюсь среди венков, наваленных у кенотафа.
- Да, - подтвердил Майк. - В газетах эти фотографии были и по телевизору их показывали.
- Я так понимаю, что легавые меня пасут, - объяснил Ник. - И так как я не могу пойти домой, то я пришел спросить, не могу ли я у тебя некоторое время погостить.
- Без проблем, - заверил Армилус своего гостя, - но если ты здесь собираешься тормознуться, то я хочу привлечь тебя к работе в одном проекте. Я хочу организовать свою личную Классовую Справедливость. А ты будешь редактором газеты.
- Что? - Картер даже передернуло. - Это сумасшествие. Какого хуя ты перебегаешь дорогу Стиву Драммонду?
- Потому что, - ухмыльнулся Майк, - меня раздражает вся эта фигня, которую о нем пишут. Взяв на себя ответственность за взрыв кенотафа, Классовая Справедливость засветилась в СМИ. Членство должно резко пойти вверх. Мартин Смит сделал заявление о том, что он помогает полицейским в расследовании беспорядков на Хорз-Гардз-Парэйд. Этот пиздюк заявил, что найдет и выдаст полиции всех, кто связан с террактом. Рядовым членам Спартаковской Рабочей Группы это не понравится. Некоторые из них дезертируют. У них есть политическая подготовка, необходимая Классовой Справедливости, и я хочу, чтобы они попали в официальную Классовую Справедливость, а не в группу отщепенцев Драммонда.
- Секунду! - возразил Ник. - Драммонд контролирует официальную Классовую Справедливость.
- Отнюдь нет! - настаивал Армилус. - Ты организовал Классовую Справедливость, и ты сам сделал первый номер газеты. Средства массовой информации все еще говорят, что ты - лидер движения. Мы работаем вместе, и это означает, что мы и есть настоящая Классовая Справедливость, а Драммонд всего-навсего самозванец.
- Но я ушел из Классовой Справедливости несколько лет назад! - скулил Картер. - А после этого я не участвовал в организованной политической жизни, если не считать попыток проникнуть в невнятные фашистские группировки.
- Времена меняются, - Майк просто излучал убежденность, - и тебе, Ник, надо меняться вместе с ними. Сейчас ты в говне, мы должны тебя оттуда вытащить и дать тебе такую роль, в которой правительство тебя не посмеет тронуть. Революция - это лучший способ с честью выйти из сложной ситуации. Даже если нам не удастся свергнуть государство, то мы сможем неплохо заработать на продаже литературы и сборе пожертвований. Бог ты мой, этот терракт у кенотафа даст нам нескончаемую засветку в средствах массовой информации, люди засыплют нас деньгами и будут мечтать о том, как бы примкнуть к нашему движению. Как только у нас будет все на мази и достаточно бабок, ты поедешь за границу, и будешь редактировать газету оттуда, оставаясь в безопасности.
- Право, не знаю, - пробормотал Ник.
- Да ладно! - Армилус был в восторге. - Ты должен думать о будущем. Это для тебя самый легкий способ сделать деньги, а деньги - это то, что тебе необходимо, если ты собираешься несколько лет пробыть в бегах. Взгляни на все следующим образом: ты позаботишься о себе и одновременно поможешь делу революции. Маркс всегда говорил, что, будучи первой индустриальной державой, Англия является наиболее вероятным местом для начала мировой революции.
- Не знаю, - вяло повторил Картер.
- Ты же сам знаешь, что все мною сказанное вполне логично, - настаивал Майк. - Лондон - это микрокосмос всего мира. Юг беден, Восток сильно индустриализован, а Запад богат.
- А как же получилось, что ты живешь на Юге, если он беден? - захотел знать Ник.
- Я здесь родился, - гордо заявил Армилус.
- Да ты, блядь, с ума сошел, - пробормотал Ник.
- А что? - вскипел Майк.
- Ничего, - ответил Картер.
- Ну, что скажешь на мое предложение? - настаивал Армилус. - Поведешь в бой возрожденную Классовую Справедливость?
- Ну, предположим, - согласился Ник.
Картеру было очевидно, что если он не позволит сделать себя противником Стива Драммонда, ему придется искать другое убежище. И, возможно, предложение Майка было не таким уж и плохим, потому что давало ему шанс отомстить Драммонду за развал остатков Классовой Справедливости. Картеру не улыбалась мысль, что его бывший подчиненный теперь извлекает выгоду из того, что Ника подставила кучка фашистов и сделала козлом отпущения.
Ник решил, что никогда не поздно изменить свое решение, а объединение с Армилусом, даст ему, по крайней мере, время, чтобы убедить кого-нибудь другого предоставить ему приют.
ДВА
Сортирный Рулон Бэйтс устал слушать ту брехню и бредятину, которую нес Сапог Хьютон. Бэйтса не волновали ужасы смешанных браков или то, что еврократы задумали извести под корень англосаксонскую расу. Любой слушатель в аудитории, не являвшийся преданным последователем нацистского культа, принял бы оратора за маньяка.
- Не в обычаях нашего движения, - завершил Сапог, - ставить под сомнение решения своего вождя. Нам неинтересны бесцельные дебаты, наша задача - это спасение Белой Расы. Тем не менее, я неформально поговорю кое с кем из вас, перед тем как покинуть этот зал. Собрание объявляется закрытым.
- Хайль, Хьютон, Хайль, Хьютон! - заорали верные партийцы, и в ответ Сапог поднял правую руку в римском салюте и щелкнул каблуками.
Большинство из тридцати присутствующих все еще выкрикивали здравицы своему вождю, пока тот спускался с подиума. Хьютон считал, что его жизненное призвание делало необходимым поддерживать некоторую дистанцию между собой и уличными активистами Англо-Саксонского Движения, и поэтому нечасто давал поклонникам возможности лично пообщаться с "великим человеком".
- Мне было очень любопытно прослушать ваше выступление на тему духовных аспектов Национальной Революции, - забубнил какой-то последователь, - и я хотел спросить вас, не дадите ли вы мне совет по личному вопросу.
- Конечно, - напыщенно отвечал Сапог. - Моя квалификация позволяет мне обсуждать какие угодно вопросы и, вне всякого сомнения, мой совет будет в тысячу раз полезнее совета какого-то коммунистического иудейско-либерального мудака.
- Дело в том, - выдохнул лизоблюд, - что моя девушка принадлежит к Церкви Адольфа Гитлера, и она оказывает на меня давление в том смысле, чтобы я присоединился к Чингиз И. Гунну. Вы считаете, что я должен присоединиться к конгрегации?
- Я буду с тобой совершенно откровенен, - начал вещать Хьютон. - Я думаю, что тебе надо найти новую девушку. Церковь Адольфа Гитлера это совсем не то, что доктор прописал. Я все еще жду ответа на мое предложение о слиянии наших организаций, чтобы все последователи Чингиза перешли под мое руководство. Англо-Саксонское Движение - это больше, чем политическая партия, это стиль жизни, который означает, что верные кадры найдут как духовное, так и политическое удовлетворение в абсолютной приверженности нашему делу.
- Я думаю, что Церковь Адольфа Гитлера такие же сумасшедшие, как и Белое Семя Христово, - встрял член почетного караула Хьютона.
- Нет, - настаивал Сапог, - ты все неправильно понял. Наше единственное расхождение с Чингиз И. Гунном заключается в том, что он не способен признать мое лидерство. Политически у нас понимание. С другой стороны, Нарцисс Брук и его Белое Семя Христово - сборище сектантских фанатиков, которые разжигают ненависть среди арийских братьев. Церковь Адольфа Гитлера это выражение настоящей Подлинной Веры, которое признает двенадцать наций Европы в качестве двенадцати потерянных колен Израилевых. Брук считает, что только британцы являются настоящими израильтянами, он шовинист, выступающий против белой солидарности и божественной власти нашего спасителя Адольфа Гитлера, поздно рожденного Дитя Света.
- Ты прав, командир, - смиренно признал штурмовик, - и я благодарю Адольфа Гитлера за то, что у меня есть великий вождь, который всегда меня поправит, когда я ошибаюсь в вопросах доктрины.
- Хайль, Хьютон! Хайль, Хьютон! - в унисон тупо проскандировали собравшиеся "правоверные" и вновь взметнули руки в воздух в римском салюте.
- А я хочу знать, - вставил Сортирный Рулон, - о вашей политике в вопросе безработицы.
- Правительство Англо-Саксонского Движения обеспечит работой всех, гнал Сапог. - Отлынивающие от работы будут излечены от своей болезни в лагерях, где их загонят назад в свободу беспощадной программой насильственного труда. Кто не работает, тот не ест!
- А я? - потребовал Сортирный Рулон. - Я умираю без работы, но меня внесли в черный список, и теперь меня никто не нанимает. Чем вы можете мне помочь?
- Мы найдем тебе работу, - настаивал Хьютон. - Труд облагораживает человека, и если коммунистические профсоюзы внесли тебя в черный список, как это уже в прошлом случалось со многими нашими товарищами, то мы найдем тебе работу на фабрике, которую они не контролируют.
- В черный список меня внесла блядская Индустриальная Лига! - застонал Бэйтс. - Давайте соберем толпу штурманем их офис!
- Этого делать нельзя! - затараторил Сапог. - Индустриальная Лига прекрасная патриотическая организация. Ты не понимаешь, нам надо бороться с банкирами и красными, и тогда каждый человек, который заслуживает работу, будет в состоянии ее найти.
- Да я, блядь, тебе правду говорю, что Индустриальная Лига - это враг рабочего человека! - взвыл Бэйтс. - А мне приятель показал вашу газету, сказал, что вы безработным помогаете!
- Ты - марионетка в руках недочеловеков, ты - кукла в руках низших рас! - завизжал Хьютон. - Почетный караул, преподайте этому человеку урок, избейте его до потери сознания и потом сделайте так, чтобы я его больше не видел!
Сильные руки схватили Бэйтса. Несколько раз ударили в лицо. Нацистский жлоб резко пнул его в живот. Кровь брызнула где-то в недрах Бэйтсова брюха, и струйкой выплеснулась через рот. Бэйтса повалили на пол и через несколько секунд десяток сапог уже выбивали чечетку на его тяжелом теле. Сортирного Рулона, с двух сторон заломив ему руки за спину, вытащили из зала в полубессознательном состоянии и выкинули в переулок.
- Пошел на хуй и умри, коммунистическая мразь! - это были последние слова, которые Бэйтс услышал, перед тем как отключился.
Стив Драммонд намеревался спокойно выпить свою пинту пива в "Теннерс" и потом запрыгнуть на автобус до Вест-Энда. У него было свидание с Патрицией Гуд. Эта девочка оказалась злоебучей динамщицей! Хотя они встречались уже несколько недель, ему никак не удавалось залезть к ней в трусы. Чертова папистка разогревала его всеми способами, а потом отказывалась что-либо делать. Патриция спала в одной кровати с Драммондом и иногда даже соглашалась ему сдрочить, но ее пизда оставалась для него закрытой зоной. Сама с собой она тоже не забавлялась, не говоря о том, чтобы позволить кому-то другому побаловаться своими прелестями. Стив не понимал, почему он вообще закрутил с этой чувихой. "Старею, видимо", - подумал он. До этого у него никогда не было проблем с тем, чтобы добиться от женщины секса.
- Дорогой Стив, - пробубнил Пес, садясь рядом со своим вождем и разворачивая между ними на столе газету. - Ты это видал?
- Христа ебать-копать! Что это ты мне здесь показываешь? - выругался Драммонд, глядя на название "Классовая Справедливость" и на заголовок "Повесить Британских Военных Преступников" под фотографией группы солдат, патрулирующих улицы в Кентербери.
- Один человечек продает их на Хай Стрит, - объяснил Пес. - Он говорит, что это первый настоящий выпуск Классовой Справедливости за многие годы. Сдается мне, что Быстрый Ник Картер, используя преимущества своей известности как террориста, взорвавшего кенотаф, организовал соперничающую группу под нашим именем.
- Дело серьезное! - вскинулся Драммонд. - Это может сбить с толку новобранцев, которые идут и идут к нам с тех самых пор, как Классовая Справедливость показала рабочим, что такое - борьба с реакционерами, ответственными за Шествие в Память Иана Стюарта. После заявления Мартина Смита о том, что он даст легавым список всех тех, кто хулиганил на демонстрации, к нам переметнулись разочарованные члены Спартаковской Рабочей Группы. Впервые за многие годы Классовая Справедливость стала жизнеспособной организацией, а Быстрый Ник хочет все это разъебошить и организовывает соперничающую с нами группу!
- Что делать? - заволновался Пес.
- Мы должны найти этого ублюдка и разубедить его! - заявил Стив.
- Некоторые товарищи жалуются на то, что газета Ника лучше, чем наша и говорят, что он вернулся к первоисточникам, - вставил Пес.
- Боже! - ругался Драммонд, пролистывая газету Картера. - Это все мусор. Все это мы уже двигали десять лет назад перед тем, как решили соревноваться с организованными левыми. Нам это не угроза, все это для люмпенов. Товарищам, которые прошли политическую подготовку в троцкистских организациях, это не понравится, это оттолкнет от нас тех мужчин и женщин, которые нам нужны.
- Ну, тогда и забудем про Картера, - сказал Пес и сложил газету.
- А ну дай сюда! - Стив быстро отреагировал, выхватывая номер Классовой Справедливости из рук Пса.
- Это мое, - заныл Пес.
- Мне она нужна, - бормотал Драммонд. - Я должен ее изучить и выработать нашу позицию по поводу ее появления.
- Но ты же сказал, что нам она не угрожает! - протестовал Пес.
- Политически - нет, - объяснил Стив. - У Картера нет никакой теоретической целостности. Тем не менее, чертовски неприятно, если человек с его послужным списком претендует на то, что управляет настоящей Классовой Справедливостью. Он скрывается, и средства массовой информации подают все так, будто он лидер нашего движения. Мы должны убедить Ника работать с нами. Он должен изменить название своей организации, мы не можем допустить, чтобы двойственность, которую он создает, продолжала существовать - но я вижу и реальную пользу для нас в том, что сейчас происходит. Официально мы должны будем делать вид, что шайка Картера - наши политические враги, но если нам удастся добиться соглашение о секретном сотрудничестве, то мы сможем охватить весь спектр левого движения. Ник может заняться люмпенами, он знает, как с ними себя вести, а мы сосредоточимся на работе с респектабельными слоями рабочего класса.
- Ты просто гений охуенный! - заорал Пес.
- Еще бы, именно поэтому я и ваш вождь! - быстро подтвердил Драммонд.
- А я думал, что у анархистов нет вождей, - отпарировал Пес.
- Заткнись! - ответил ему начальник.
Нарцисс Брук рассматривал трех стоявших перед ним девушек. Глядя на их, он наслаждался мастерством, с которым женщина была создана из лишнего ребра Адама, и одновременно чувствовал, что общается с Божеством. В отличие от кошерных христиан, отрицавших его Подлинную Веру, Брук не считал, что секс греховен. Более того, он горячо верил, что каждое соитие между двумя чистокровными англосаксами является высокоморальным актом. Размножение необходимо, дабы Белое Семя Христово уничтожило темные силы и увидело осуществление цели Господней на этой планете.
- Дабы Райское Царство победило Легионы Антихриста, - заявил Нарцисс, из лона Арийской Женщины должно восстать новое поколение Белого Воинства!
- Да, господин, - в унисон ответили три девушки.
- Каждый расово-сознательный патриот должен посадить свое семя в лоно Британской женщины и потом, взяв меч, выйти на битву с Сатанинским отродьем, известным нам под именем низших рас!
- Да, хозяин, - выпалили девушки в ответ.
- Эва Перри, Лиз Джоунс, Линда Корт, - произнес Брук, внимательно посмотрев в глаза каждой из девушек. - Я доверяю вам особое задание. Как вы знаете, Ник Картер совершил злодеяние против националистического движения. Очевидно, что его разум замутнен либеральными ценностями и мультикультурным образованием, но Картер, тем не менее, великолепный образчик англосаксонского мужчины. Я хочу, чтобы вы спасли его семя для Христа до того, как этого расового предателя накажут за осквернение кенотафа. Белая Раса не может позволить себе разбрасываться своим генетическим богатством. Каждый сосуд, который содержит чисто арийские коды ДНК, бесценен, - а эти коды, как вы все уже знаете, самое дорогое, что существует в мире -.
- Да, господин, - девушки был само повиновение.
- Я уверен в том, - гундосил Нарцисс, - что вы без особого труда найдете Картера. Надо быть просто готовыми отсосать массу анархистских хуев. Вы должны выспрашивать этих ублюдков в то время, когда эндорфины парализуют их мозг. Именно в это время загнанные внутрь расовые инстинкты можно эксплуатировать с наибольшей эффективностью. Но я хочу, чтобы дальше минетов дело не зашло. Я хочу, чтобы никто из вас не забеременел до встречи с Картером. Я выбрал вас по причине того, что ваши менструальные циклы очень регулярны, поэтому ваши лона должны всегда быть пусты и готовы принять потомство Картера.
- Господин, насколько я понимаю, большинство анархистов, когда они оказываются с женщиной, хотят идти до победного конца, - покраснела Эва. Если вы разрешите нам использовать противозачаточные средства, то это может облегчить нашу миссию.
- Ни за что! - Брук, не сдержавшись, ударил Эву по лицу. - Это путь расового самоубийства! Ты же знаешь, что секс с презервативом - преступление против Бога. Мы - избранный народ, мы - потерянные колена Израилевы. С какими бы трудностями нам бы ни приходилось сталкиваться, мы, как настоящие свободно рожденные английские мужчины и женщины, никогда не должны нарушать заповеди, которые Бог дал нам ради нашего же благополучия.
- Мы - британцы, - казалось, что девушки вот-вот пустятся в пляс. - А это - от слова "брит", которое на языке Библии означает "завет" - завет между нами и Богом.
- Совершенно верно! - рявкнул Нарцисс. - Сорвем колодки с наших ног! Не дадим спать спокойно грешникам! Давайте скажем громко: Мы Белые и Гордые, мы боремся за нашу Расу и Нацию - за Британию, Царство Божие!
- Мы готовы, - ответили девушки, - мы готовы идти на битву с низшими расами, собравшимися под знамена Антихриста. Мы готовы биться с недочеловеками, которые правят этой сворой дворняжек. Мы готовы осуществить замысел Божий на земле, готовы покорить мир во славу нашего Господа Иисуса Христа.
- Мы восстановим Британскую Империю! - завопил Брук. - Мы заново построим все то, что Антихрист пытался разрушить. И богоизбранный народ, Британские Израильтяне, снова будут править миром! Все будет так, как предсказано в Библии!
Мартин Смит хотел, чтобы мир увидел, что он может действовать решительно. Он не мог допустить, чтобы рядовые члены Спартаковской Рабочей Группы покинули дело Троцкого и присоединились к Классовой Справедливости. Смит совершил большой просчет, когда заявил прессе что поможет полиции найти ответственных за злодейство у кенотафа. В результате Классовая Справедливость занесла терракт в свой послужной список, и теперь активисты СРГ обвиняли его в реакционном оппортунизме и более того, выходили из спартаковских рядов и присоединялись к анархистам! Но самое худшее заключалось в том, что общественное мнение не отреагировало на выступления Мартина. Массы продолжали оставаться в неведении на предмет того, что Спартаковская Рабочая Группа - это умеренная партия, ставящая своей целью революционное, но в рамках законности, свержение капитализма.
К настоящему времени девяносто семь активистов вернули свои членские карточки, приложив к ним письма, в которых заявляли, что причина их выхода из движения - сотрудничество Смита с полицией. Дело было серьезным, ряды партии уменьшились на сорок процентов. Наибольшие потери произошли в Саррее, где целое отделение решило преобразоваться в ячейку Классовой Справедливости. Мартин отправился наказывать непокорных вместе с организованной им самим боевой группой.
- Сколько еще ехать? - поинтересовался Смит.
- Две мили, - ответил водитель.
- Значит, - затявкал Мартин, повернувшись к малолеткам, сидевшим в глубине фургончика, - мы почти доехали до Редхилла. Хочу, чтобы вы не забывали, что операция должна быть проведена с хирургической точностью. Мы заглянем домой к пяти бывших членов отделения в Суррее. Если эти ублюдки дома, мы отмудохаем их до бессознанки и устроим погром в их хатах. Если их дома нет, то мы просто вламываемся и портим все, что только можно.
- Лады, - нестройным эхом откликнулась боевая группа.
Смит повернулся к ребятам спиной и сконцентрировался на дороге. Редхилл оказался настоящей свалкой. Точно также как и Алдершот, Кроули, Кройдон и Уокинг - это был один из тех мрачных, цементных городов, которые оскверняют собой довольно зажиточное в остальных местах золотое кольцо лондонских пригородов. Граждане соседнего Райгэйта смотрели на жителей Редхилла, как на необразованных кретинов, само существование которых являлось насмешкой надо всем, что дорого настоящему британцу.
- Ну, вот и приехали! - и водитель отсалютовал разваливающемуся многоквартирному дому с лоджиями, стоявшему на грязной улице. - Здесь живут трое из этих ублюдков, включая Джорджа Сандерса, который возглавлял отделение в Саррее до того, как оно переметнулось.
Некоторые члены боевой группы были вооружены кастетами, остальные довольствовались ножами и дубинками. Сидя в фургончике, Смит смотрел, как его люди располагаются вокруг парадного под номером тридцать шесть. Кто-то позвонил. Сандерс открыл, и его незамедлительно забили дубинами трое юнцов. Джордж все еще оседал на пол кровавой кучей, когда его бывшие товарищи, перепрыгивая через него, ворвались в дом. Они вырывали из стен трубы, крушили мебель и окна. Подросток, снимавший эту квартиру вместе с тремя другими бывшими членами саррейского отделения, был пойман при попытке слинять через задний ход.
- А друзья? - настаивал менеджер по кадрам. - У тебя есть друзья-коммунисты?
- Нет, - почти шепотом ответил Бэйтс. - Я в политике не разбираюсь. С всякими экстремистами я не смог бы даже общаться, потому что они бы меня тут же заклеймили как невежественное быдло.
- Ну что же. Насколько я понимаю, - сказал Джоунс, - нет причин, по которым ты мог бы очутиться в черном списке.
- Тогда возьми меня в штат, - взмолился Сортирный Рулон.
- Не могу, - менеджер по кадрам беспомощно развел руками, - мои начальники меня самого уволят за то, что я игнорирую советы Индустриальной Лиги. И тебе это тоже не поможет. Тебя все равно выкинут через день или два.
- Почему ты не свяжешься с Индустриальной Лигой и не скажешь, что насчет меня они ошибаются? - предложил Бэйтс.
- Сортирный Рулон, ты не понимаешь, - нельзя было не заметить нотку отчаяния в голосе Элана. - Если я начну подвергать сомнению директивы Индустриальной Лиги, то меня тут же внесут в черный список как бунтовщика. Все, что я тебе могу посоветовать: возьми и уезжай за границу, потому что в этой стране ты работу не получишь никогда.
Быстрый Ник Картер пользовался успехом у девушек. Он был бисексуалом, но, разойдясь со своим последним партнером, переключился на девушек. Сразу после того, как он благополучно сбежал с мероприятия рядом с кенотафом, Картер сел в метро и склеил одну сумасшедшую красавицу. Ночь он провел на ее хате в Брикстоне. Сейчас деваха была на работе, а сам Ник сидел в замусоленной точке общепита.
- Новости часа, каждый час, - ревело радио, а Ник ждал завтрака. Полиция опознала человека, ответственного за вчерашний взрыв в кенотафе. Это Ник Картер, национальный лидер анархистского движения Классовая Справедливость...
Все сразу стало на свои места, не прошло и нескольких секунд, как Ник понял, что его подставили. Он затесался в неонацистские круги по чистой глупости. Рядовые штурмовики не узнавали Ника, но идеологи из руководства сразу вывели его на чистую воду. А было бы хорошо, если бы рядовые нацисты сразу его запинали и отогнали! Госпитализация - это цветочки по сравнению с тем серьезным напрягом, который намечался со стороны правоохранительных органов.
Официантка поставила перед ним то, что называют "английским завтраком". Яичница, которую Ник пытался разрезать, извивалась на тарелке. Но думал Ник не о еде, он был слишком занят планами на будущее. Анархист поблагодарил свою счастливую звезду за то, что не пошел домой вчера вечером. Он уже никогда не вернется в Хокстон. Там его точно вычислят легавые. Картеру это не нравилось, но факт оставался фактом: он был в розыске. Юг Лондона был далеко от его обычных мест обитания, находившихся к северу от реки, и он решил, что, если уж скрываться, то юг ничем не хуже любого другого места. Он вспомнил всех тех, кого знал тут и, в конце концов, решил, что Майк Армилус - наиболее подходящий кандидат из всех тех, кто способен ему помочь.
Армилус жил в муниципальном доме в Кеннингтон Парк. От Брикстона это было недалеко, и найти несложно. Через двадцать минут после завтрака Ник уже барабанил в дверь Майкла.
- Что случилось? - крикнул Армилус, открывая дверь. - Боже ты мой, вот уж не ожидал увидеть национального героя!
Майк провел Ника в гостиную и потом нырнул на кухню, чтобы сделать чай. Через несколько минут Армилус дал Картеру чашку и сел напротив своего гостя.
- Я видел тебя на демонстрации и думал, что ты присоединился к оппозиции, - признался Майк и добавил. - То, что ты сделал просто охуительно гениально!
- Я ничего не сделал, - пролепетал Ник. - Меня нацисты подставили.
- Что? - взвизгнул Армилус. - Ты что, хочешь мне сказать, что ты не подкладывал бомбу?
- Совершенно верно, - ответил Картер, - понимаешь, я пытался проникнуть в разные нацистские группы. Перед тем, как позволить мне подслушать, что они планируют взрыв, они, по всей видимости, вычислили, кто я такой. Эти подонки знали, что в полицию я не пойду, а попытаюсь разобраться с бомбой сам. Они хотели, чтобы Классовую Справедливость обвинили в этом злодеянии, чтобы развернуть бы общественное мнение вправо. Я - мудозвон, попавшийся в ловушку. Как я понимаю, у полиции есть мое фото, на котором я роюсь среди венков, наваленных у кенотафа.
- Да, - подтвердил Майк. - В газетах эти фотографии были и по телевизору их показывали.
- Я так понимаю, что легавые меня пасут, - объяснил Ник. - И так как я не могу пойти домой, то я пришел спросить, не могу ли я у тебя некоторое время погостить.
- Без проблем, - заверил Армилус своего гостя, - но если ты здесь собираешься тормознуться, то я хочу привлечь тебя к работе в одном проекте. Я хочу организовать свою личную Классовую Справедливость. А ты будешь редактором газеты.
- Что? - Картер даже передернуло. - Это сумасшествие. Какого хуя ты перебегаешь дорогу Стиву Драммонду?
- Потому что, - ухмыльнулся Майк, - меня раздражает вся эта фигня, которую о нем пишут. Взяв на себя ответственность за взрыв кенотафа, Классовая Справедливость засветилась в СМИ. Членство должно резко пойти вверх. Мартин Смит сделал заявление о том, что он помогает полицейским в расследовании беспорядков на Хорз-Гардз-Парэйд. Этот пиздюк заявил, что найдет и выдаст полиции всех, кто связан с террактом. Рядовым членам Спартаковской Рабочей Группы это не понравится. Некоторые из них дезертируют. У них есть политическая подготовка, необходимая Классовой Справедливости, и я хочу, чтобы они попали в официальную Классовую Справедливость, а не в группу отщепенцев Драммонда.
- Секунду! - возразил Ник. - Драммонд контролирует официальную Классовую Справедливость.
- Отнюдь нет! - настаивал Армилус. - Ты организовал Классовую Справедливость, и ты сам сделал первый номер газеты. Средства массовой информации все еще говорят, что ты - лидер движения. Мы работаем вместе, и это означает, что мы и есть настоящая Классовая Справедливость, а Драммонд всего-навсего самозванец.
- Но я ушел из Классовой Справедливости несколько лет назад! - скулил Картер. - А после этого я не участвовал в организованной политической жизни, если не считать попыток проникнуть в невнятные фашистские группировки.
- Времена меняются, - Майк просто излучал убежденность, - и тебе, Ник, надо меняться вместе с ними. Сейчас ты в говне, мы должны тебя оттуда вытащить и дать тебе такую роль, в которой правительство тебя не посмеет тронуть. Революция - это лучший способ с честью выйти из сложной ситуации. Даже если нам не удастся свергнуть государство, то мы сможем неплохо заработать на продаже литературы и сборе пожертвований. Бог ты мой, этот терракт у кенотафа даст нам нескончаемую засветку в средствах массовой информации, люди засыплют нас деньгами и будут мечтать о том, как бы примкнуть к нашему движению. Как только у нас будет все на мази и достаточно бабок, ты поедешь за границу, и будешь редактировать газету оттуда, оставаясь в безопасности.
- Право, не знаю, - пробормотал Ник.
- Да ладно! - Армилус был в восторге. - Ты должен думать о будущем. Это для тебя самый легкий способ сделать деньги, а деньги - это то, что тебе необходимо, если ты собираешься несколько лет пробыть в бегах. Взгляни на все следующим образом: ты позаботишься о себе и одновременно поможешь делу революции. Маркс всегда говорил, что, будучи первой индустриальной державой, Англия является наиболее вероятным местом для начала мировой революции.
- Не знаю, - вяло повторил Картер.
- Ты же сам знаешь, что все мною сказанное вполне логично, - настаивал Майк. - Лондон - это микрокосмос всего мира. Юг беден, Восток сильно индустриализован, а Запад богат.
- А как же получилось, что ты живешь на Юге, если он беден? - захотел знать Ник.
- Я здесь родился, - гордо заявил Армилус.
- Да ты, блядь, с ума сошел, - пробормотал Ник.
- А что? - вскипел Майк.
- Ничего, - ответил Картер.
- Ну, что скажешь на мое предложение? - настаивал Армилус. - Поведешь в бой возрожденную Классовую Справедливость?
- Ну, предположим, - согласился Ник.
Картеру было очевидно, что если он не позволит сделать себя противником Стива Драммонда, ему придется искать другое убежище. И, возможно, предложение Майка было не таким уж и плохим, потому что давало ему шанс отомстить Драммонду за развал остатков Классовой Справедливости. Картеру не улыбалась мысль, что его бывший подчиненный теперь извлекает выгоду из того, что Ника подставила кучка фашистов и сделала козлом отпущения.
Ник решил, что никогда не поздно изменить свое решение, а объединение с Армилусом, даст ему, по крайней мере, время, чтобы убедить кого-нибудь другого предоставить ему приют.
ДВА
Сортирный Рулон Бэйтс устал слушать ту брехню и бредятину, которую нес Сапог Хьютон. Бэйтса не волновали ужасы смешанных браков или то, что еврократы задумали извести под корень англосаксонскую расу. Любой слушатель в аудитории, не являвшийся преданным последователем нацистского культа, принял бы оратора за маньяка.
- Не в обычаях нашего движения, - завершил Сапог, - ставить под сомнение решения своего вождя. Нам неинтересны бесцельные дебаты, наша задача - это спасение Белой Расы. Тем не менее, я неформально поговорю кое с кем из вас, перед тем как покинуть этот зал. Собрание объявляется закрытым.
- Хайль, Хьютон, Хайль, Хьютон! - заорали верные партийцы, и в ответ Сапог поднял правую руку в римском салюте и щелкнул каблуками.
Большинство из тридцати присутствующих все еще выкрикивали здравицы своему вождю, пока тот спускался с подиума. Хьютон считал, что его жизненное призвание делало необходимым поддерживать некоторую дистанцию между собой и уличными активистами Англо-Саксонского Движения, и поэтому нечасто давал поклонникам возможности лично пообщаться с "великим человеком".
- Мне было очень любопытно прослушать ваше выступление на тему духовных аспектов Национальной Революции, - забубнил какой-то последователь, - и я хотел спросить вас, не дадите ли вы мне совет по личному вопросу.
- Конечно, - напыщенно отвечал Сапог. - Моя квалификация позволяет мне обсуждать какие угодно вопросы и, вне всякого сомнения, мой совет будет в тысячу раз полезнее совета какого-то коммунистического иудейско-либерального мудака.
- Дело в том, - выдохнул лизоблюд, - что моя девушка принадлежит к Церкви Адольфа Гитлера, и она оказывает на меня давление в том смысле, чтобы я присоединился к Чингиз И. Гунну. Вы считаете, что я должен присоединиться к конгрегации?
- Я буду с тобой совершенно откровенен, - начал вещать Хьютон. - Я думаю, что тебе надо найти новую девушку. Церковь Адольфа Гитлера это совсем не то, что доктор прописал. Я все еще жду ответа на мое предложение о слиянии наших организаций, чтобы все последователи Чингиза перешли под мое руководство. Англо-Саксонское Движение - это больше, чем политическая партия, это стиль жизни, который означает, что верные кадры найдут как духовное, так и политическое удовлетворение в абсолютной приверженности нашему делу.
- Я думаю, что Церковь Адольфа Гитлера такие же сумасшедшие, как и Белое Семя Христово, - встрял член почетного караула Хьютона.
- Нет, - настаивал Сапог, - ты все неправильно понял. Наше единственное расхождение с Чингиз И. Гунном заключается в том, что он не способен признать мое лидерство. Политически у нас понимание. С другой стороны, Нарцисс Брук и его Белое Семя Христово - сборище сектантских фанатиков, которые разжигают ненависть среди арийских братьев. Церковь Адольфа Гитлера это выражение настоящей Подлинной Веры, которое признает двенадцать наций Европы в качестве двенадцати потерянных колен Израилевых. Брук считает, что только британцы являются настоящими израильтянами, он шовинист, выступающий против белой солидарности и божественной власти нашего спасителя Адольфа Гитлера, поздно рожденного Дитя Света.
- Ты прав, командир, - смиренно признал штурмовик, - и я благодарю Адольфа Гитлера за то, что у меня есть великий вождь, который всегда меня поправит, когда я ошибаюсь в вопросах доктрины.
- Хайль, Хьютон! Хайль, Хьютон! - в унисон тупо проскандировали собравшиеся "правоверные" и вновь взметнули руки в воздух в римском салюте.
- А я хочу знать, - вставил Сортирный Рулон, - о вашей политике в вопросе безработицы.
- Правительство Англо-Саксонского Движения обеспечит работой всех, гнал Сапог. - Отлынивающие от работы будут излечены от своей болезни в лагерях, где их загонят назад в свободу беспощадной программой насильственного труда. Кто не работает, тот не ест!
- А я? - потребовал Сортирный Рулон. - Я умираю без работы, но меня внесли в черный список, и теперь меня никто не нанимает. Чем вы можете мне помочь?
- Мы найдем тебе работу, - настаивал Хьютон. - Труд облагораживает человека, и если коммунистические профсоюзы внесли тебя в черный список, как это уже в прошлом случалось со многими нашими товарищами, то мы найдем тебе работу на фабрике, которую они не контролируют.
- В черный список меня внесла блядская Индустриальная Лига! - застонал Бэйтс. - Давайте соберем толпу штурманем их офис!
- Этого делать нельзя! - затараторил Сапог. - Индустриальная Лига прекрасная патриотическая организация. Ты не понимаешь, нам надо бороться с банкирами и красными, и тогда каждый человек, который заслуживает работу, будет в состоянии ее найти.
- Да я, блядь, тебе правду говорю, что Индустриальная Лига - это враг рабочего человека! - взвыл Бэйтс. - А мне приятель показал вашу газету, сказал, что вы безработным помогаете!
- Ты - марионетка в руках недочеловеков, ты - кукла в руках низших рас! - завизжал Хьютон. - Почетный караул, преподайте этому человеку урок, избейте его до потери сознания и потом сделайте так, чтобы я его больше не видел!
Сильные руки схватили Бэйтса. Несколько раз ударили в лицо. Нацистский жлоб резко пнул его в живот. Кровь брызнула где-то в недрах Бэйтсова брюха, и струйкой выплеснулась через рот. Бэйтса повалили на пол и через несколько секунд десяток сапог уже выбивали чечетку на его тяжелом теле. Сортирного Рулона, с двух сторон заломив ему руки за спину, вытащили из зала в полубессознательном состоянии и выкинули в переулок.
- Пошел на хуй и умри, коммунистическая мразь! - это были последние слова, которые Бэйтс услышал, перед тем как отключился.
Стив Драммонд намеревался спокойно выпить свою пинту пива в "Теннерс" и потом запрыгнуть на автобус до Вест-Энда. У него было свидание с Патрицией Гуд. Эта девочка оказалась злоебучей динамщицей! Хотя они встречались уже несколько недель, ему никак не удавалось залезть к ней в трусы. Чертова папистка разогревала его всеми способами, а потом отказывалась что-либо делать. Патриция спала в одной кровати с Драммондом и иногда даже соглашалась ему сдрочить, но ее пизда оставалась для него закрытой зоной. Сама с собой она тоже не забавлялась, не говоря о том, чтобы позволить кому-то другому побаловаться своими прелестями. Стив не понимал, почему он вообще закрутил с этой чувихой. "Старею, видимо", - подумал он. До этого у него никогда не было проблем с тем, чтобы добиться от женщины секса.
- Дорогой Стив, - пробубнил Пес, садясь рядом со своим вождем и разворачивая между ними на столе газету. - Ты это видал?
- Христа ебать-копать! Что это ты мне здесь показываешь? - выругался Драммонд, глядя на название "Классовая Справедливость" и на заголовок "Повесить Британских Военных Преступников" под фотографией группы солдат, патрулирующих улицы в Кентербери.
- Один человечек продает их на Хай Стрит, - объяснил Пес. - Он говорит, что это первый настоящий выпуск Классовой Справедливости за многие годы. Сдается мне, что Быстрый Ник Картер, используя преимущества своей известности как террориста, взорвавшего кенотаф, организовал соперничающую группу под нашим именем.
- Дело серьезное! - вскинулся Драммонд. - Это может сбить с толку новобранцев, которые идут и идут к нам с тех самых пор, как Классовая Справедливость показала рабочим, что такое - борьба с реакционерами, ответственными за Шествие в Память Иана Стюарта. После заявления Мартина Смита о том, что он даст легавым список всех тех, кто хулиганил на демонстрации, к нам переметнулись разочарованные члены Спартаковской Рабочей Группы. Впервые за многие годы Классовая Справедливость стала жизнеспособной организацией, а Быстрый Ник хочет все это разъебошить и организовывает соперничающую с нами группу!
- Что делать? - заволновался Пес.
- Мы должны найти этого ублюдка и разубедить его! - заявил Стив.
- Некоторые товарищи жалуются на то, что газета Ника лучше, чем наша и говорят, что он вернулся к первоисточникам, - вставил Пес.
- Боже! - ругался Драммонд, пролистывая газету Картера. - Это все мусор. Все это мы уже двигали десять лет назад перед тем, как решили соревноваться с организованными левыми. Нам это не угроза, все это для люмпенов. Товарищам, которые прошли политическую подготовку в троцкистских организациях, это не понравится, это оттолкнет от нас тех мужчин и женщин, которые нам нужны.
- Ну, тогда и забудем про Картера, - сказал Пес и сложил газету.
- А ну дай сюда! - Стив быстро отреагировал, выхватывая номер Классовой Справедливости из рук Пса.
- Это мое, - заныл Пес.
- Мне она нужна, - бормотал Драммонд. - Я должен ее изучить и выработать нашу позицию по поводу ее появления.
- Но ты же сказал, что нам она не угрожает! - протестовал Пес.
- Политически - нет, - объяснил Стив. - У Картера нет никакой теоретической целостности. Тем не менее, чертовски неприятно, если человек с его послужным списком претендует на то, что управляет настоящей Классовой Справедливостью. Он скрывается, и средства массовой информации подают все так, будто он лидер нашего движения. Мы должны убедить Ника работать с нами. Он должен изменить название своей организации, мы не можем допустить, чтобы двойственность, которую он создает, продолжала существовать - но я вижу и реальную пользу для нас в том, что сейчас происходит. Официально мы должны будем делать вид, что шайка Картера - наши политические враги, но если нам удастся добиться соглашение о секретном сотрудничестве, то мы сможем охватить весь спектр левого движения. Ник может заняться люмпенами, он знает, как с ними себя вести, а мы сосредоточимся на работе с респектабельными слоями рабочего класса.
- Ты просто гений охуенный! - заорал Пес.
- Еще бы, именно поэтому я и ваш вождь! - быстро подтвердил Драммонд.
- А я думал, что у анархистов нет вождей, - отпарировал Пес.
- Заткнись! - ответил ему начальник.
Нарцисс Брук рассматривал трех стоявших перед ним девушек. Глядя на их, он наслаждался мастерством, с которым женщина была создана из лишнего ребра Адама, и одновременно чувствовал, что общается с Божеством. В отличие от кошерных христиан, отрицавших его Подлинную Веру, Брук не считал, что секс греховен. Более того, он горячо верил, что каждое соитие между двумя чистокровными англосаксами является высокоморальным актом. Размножение необходимо, дабы Белое Семя Христово уничтожило темные силы и увидело осуществление цели Господней на этой планете.
- Дабы Райское Царство победило Легионы Антихриста, - заявил Нарцисс, из лона Арийской Женщины должно восстать новое поколение Белого Воинства!
- Да, господин, - в унисон ответили три девушки.
- Каждый расово-сознательный патриот должен посадить свое семя в лоно Британской женщины и потом, взяв меч, выйти на битву с Сатанинским отродьем, известным нам под именем низших рас!
- Да, хозяин, - выпалили девушки в ответ.
- Эва Перри, Лиз Джоунс, Линда Корт, - произнес Брук, внимательно посмотрев в глаза каждой из девушек. - Я доверяю вам особое задание. Как вы знаете, Ник Картер совершил злодеяние против националистического движения. Очевидно, что его разум замутнен либеральными ценностями и мультикультурным образованием, но Картер, тем не менее, великолепный образчик англосаксонского мужчины. Я хочу, чтобы вы спасли его семя для Христа до того, как этого расового предателя накажут за осквернение кенотафа. Белая Раса не может позволить себе разбрасываться своим генетическим богатством. Каждый сосуд, который содержит чисто арийские коды ДНК, бесценен, - а эти коды, как вы все уже знаете, самое дорогое, что существует в мире -.
- Да, господин, - девушки был само повиновение.
- Я уверен в том, - гундосил Нарцисс, - что вы без особого труда найдете Картера. Надо быть просто готовыми отсосать массу анархистских хуев. Вы должны выспрашивать этих ублюдков в то время, когда эндорфины парализуют их мозг. Именно в это время загнанные внутрь расовые инстинкты можно эксплуатировать с наибольшей эффективностью. Но я хочу, чтобы дальше минетов дело не зашло. Я хочу, чтобы никто из вас не забеременел до встречи с Картером. Я выбрал вас по причине того, что ваши менструальные циклы очень регулярны, поэтому ваши лона должны всегда быть пусты и готовы принять потомство Картера.
- Господин, насколько я понимаю, большинство анархистов, когда они оказываются с женщиной, хотят идти до победного конца, - покраснела Эва. Если вы разрешите нам использовать противозачаточные средства, то это может облегчить нашу миссию.
- Ни за что! - Брук, не сдержавшись, ударил Эву по лицу. - Это путь расового самоубийства! Ты же знаешь, что секс с презервативом - преступление против Бога. Мы - избранный народ, мы - потерянные колена Израилевы. С какими бы трудностями нам бы ни приходилось сталкиваться, мы, как настоящие свободно рожденные английские мужчины и женщины, никогда не должны нарушать заповеди, которые Бог дал нам ради нашего же благополучия.
- Мы - британцы, - казалось, что девушки вот-вот пустятся в пляс. - А это - от слова "брит", которое на языке Библии означает "завет" - завет между нами и Богом.
- Совершенно верно! - рявкнул Нарцисс. - Сорвем колодки с наших ног! Не дадим спать спокойно грешникам! Давайте скажем громко: Мы Белые и Гордые, мы боремся за нашу Расу и Нацию - за Британию, Царство Божие!
- Мы готовы, - ответили девушки, - мы готовы идти на битву с низшими расами, собравшимися под знамена Антихриста. Мы готовы биться с недочеловеками, которые правят этой сворой дворняжек. Мы готовы осуществить замысел Божий на земле, готовы покорить мир во славу нашего Господа Иисуса Христа.
- Мы восстановим Британскую Империю! - завопил Брук. - Мы заново построим все то, что Антихрист пытался разрушить. И богоизбранный народ, Британские Израильтяне, снова будут править миром! Все будет так, как предсказано в Библии!
Мартин Смит хотел, чтобы мир увидел, что он может действовать решительно. Он не мог допустить, чтобы рядовые члены Спартаковской Рабочей Группы покинули дело Троцкого и присоединились к Классовой Справедливости. Смит совершил большой просчет, когда заявил прессе что поможет полиции найти ответственных за злодейство у кенотафа. В результате Классовая Справедливость занесла терракт в свой послужной список, и теперь активисты СРГ обвиняли его в реакционном оппортунизме и более того, выходили из спартаковских рядов и присоединялись к анархистам! Но самое худшее заключалось в том, что общественное мнение не отреагировало на выступления Мартина. Массы продолжали оставаться в неведении на предмет того, что Спартаковская Рабочая Группа - это умеренная партия, ставящая своей целью революционное, но в рамках законности, свержение капитализма.
К настоящему времени девяносто семь активистов вернули свои членские карточки, приложив к ним письма, в которых заявляли, что причина их выхода из движения - сотрудничество Смита с полицией. Дело было серьезным, ряды партии уменьшились на сорок процентов. Наибольшие потери произошли в Саррее, где целое отделение решило преобразоваться в ячейку Классовой Справедливости. Мартин отправился наказывать непокорных вместе с организованной им самим боевой группой.
- Сколько еще ехать? - поинтересовался Смит.
- Две мили, - ответил водитель.
- Значит, - затявкал Мартин, повернувшись к малолеткам, сидевшим в глубине фургончика, - мы почти доехали до Редхилла. Хочу, чтобы вы не забывали, что операция должна быть проведена с хирургической точностью. Мы заглянем домой к пяти бывших членов отделения в Суррее. Если эти ублюдки дома, мы отмудохаем их до бессознанки и устроим погром в их хатах. Если их дома нет, то мы просто вламываемся и портим все, что только можно.
- Лады, - нестройным эхом откликнулась боевая группа.
Смит повернулся к ребятам спиной и сконцентрировался на дороге. Редхилл оказался настоящей свалкой. Точно также как и Алдершот, Кроули, Кройдон и Уокинг - это был один из тех мрачных, цементных городов, которые оскверняют собой довольно зажиточное в остальных местах золотое кольцо лондонских пригородов. Граждане соседнего Райгэйта смотрели на жителей Редхилла, как на необразованных кретинов, само существование которых являлось насмешкой надо всем, что дорого настоящему британцу.
- Ну, вот и приехали! - и водитель отсалютовал разваливающемуся многоквартирному дому с лоджиями, стоявшему на грязной улице. - Здесь живут трое из этих ублюдков, включая Джорджа Сандерса, который возглавлял отделение в Саррее до того, как оно переметнулось.
Некоторые члены боевой группы были вооружены кастетами, остальные довольствовались ножами и дубинками. Сидя в фургончике, Смит смотрел, как его люди располагаются вокруг парадного под номером тридцать шесть. Кто-то позвонил. Сандерс открыл, и его незамедлительно забили дубинами трое юнцов. Джордж все еще оседал на пол кровавой кучей, когда его бывшие товарищи, перепрыгивая через него, ворвались в дом. Они вырывали из стен трубы, крушили мебель и окна. Подросток, снимавший эту квартиру вместе с тремя другими бывшими членами саррейского отделения, был пойман при попытке слинять через задний ход.