Ибсен Генрих. Кукольный дом

сколько мне удавалось сколотить. Но часто у меня прямо руки опускались.
(Улыбаясь.) Тогда сяду, бывало, и начну себе представлять, что вот в меня
влюбился богатый старик...
Ф р у Л и н н е. Что? Какой старик?
Н о р а. Ах, никакой!.. Что он умирает, его завещание вскрыто, и там
крупными буквами написано: "Все мои деньги получает немедленно и чистоганом
любезнейшая фру Нора Хельмер".
Ф р у Л и н н е. Но, милая Нора, что же это за старик?
Н о р а. Господи, как ты не понимаешь? Никакого старика и не было
вовсе. Это просто одно мое воображение. Я просто тешила себя этим, когда не
знала, где добыть денег. Ну да бог с ним совсем, с этим скучным стариком.
Теперь мне все равно. Не нужно мне больше ни его, ни его завещания. Теперь у
меня нет забот, Кристина! (Вскакивает.) О господи, какая прелесть! Подумать
только: никаких забот! Не знать ни забот, ни хлопот! Жить себе да поживать,
возиться с детишками! Обставить свой дом так красиво, изящно, как любит
Торвальд. А там, подумай, не за горами и весна, голубое небо, простор. Может
быть, удастся прокатиться куда-нибудь. Пожалуй, спять увидеть море! Ах,
право, как чудесно жить и чувствовать себя счастливой!
В передней слышен звонок.
Ф р у Л и н н е (встает). Звонят. Мне, пожалуй, лучше уйти.
Н о р а. Нет, оставайся. Сюда вряд ли кто придет. Это, верно, к
Торвальду...
С л у ж а н к а (в дверях передней). Извините, барыня, тут один
господин желает поговорить с господином адвокатом.
Н о р а. То есть с директором банка, хочешь ты сказать.
С л у ж а н к а. С господином директором. Но я не знаю, - ведь там
доктор...
Н о р а. А что это за господин?
К р о г с т а д (в дверях). Это я, фру Хельмер.
Фру Линне, пораженная, вздрагивает и отворачивается к окну.
(*390) Н о р а (делая шаг к вошедшему, с волнением, понизив голос). Вы?
Что это значит? О чем вы хотите говорить с моим мужем?
К р о г с т а д. О банковских делах, в некотором роде. Я занимаю
маленькую должность в Акционерном банке, а ваш муж будет теперь нашим
директором, как я слышал...
Н о р а. Значит...
К р о г с т а д. По личному делу, фру Хельмер. Ничего больше.
Н о р а. Так будьте добры пройти к нему в кабинет. (Равнодушно
кланяется, затворяет дверь в прихожую, за тем подходит к печке посмотреть,
хорошо ли она топится.)
Ф р у Л и н н е. Нора... кто это был?
Н о р а. Частный поверенный Крогстад.
Ф р у Л и н н е. Значит, действительно он.
Н о р а. Ты знаешь этого человека?
Ф р у Л и н н е. Знавала... Несколько лет тому назад. Он ведь одно
время вел дела в наших краях.
Н о р а. Да, правда.
Ф р у Л и н н е. Как он изменился!
Н о р а. Он, кажется, был очень неудачно женат.
Ф р у Л и н н е. Теперь ведь он вдовец?
Н о р а. С кучей детей... Ну вот, разгорелось. (Закрывает дверцу печки
и слегка отодвигает в сторону качалку.)
Ф р у Л и н н е. Он, говорят, занимается самыми разными делами?
Н о р а. Да. Очень возможно. Я совсем не знаю. Но довольно нам думать о
делах. Это скучно.
Из кабинета Хельмера выходит доктор Ранк.
Д о к т о р Р а н к (еще в дверях). Нет, нет, я не хочу мешать. Я лучше
загляну к твоей жене. (Затворяет за собою дверь и замечает фру Линне.) Ах,
извините! Я и тут, кажется, помешаю.
Н о р а. Ничуть. (Представляет их друг другу.) Доктор Ранк - фру Линне.
Р а н к. Вот как. Это имя я частенько слышал здесь в доме. Кажется, я
обогнал вас на лестнице, когда шел сюда.
(*391) Ф р у Л и н н е. Да!.. Я поднимаюсь очень медленно. Мне
трудно...
Р а н к. Ага... Маленькая порча внутреннего механизма?
Ф р у Л и н н е. Скорее простое переутомление.
Р а н к. Только? Так, верно, приехали в город отдохнуть... бегая по
гостям?
Ф р у Л и н н е. Я приехала сюда искать работы.
Р а н к. Что же, это особенно верное средство от переутомления?
Ф р у Л и н н е. Жить ведь надо, доктор.
Р а н к. Да, как-то принято думать, будто это необходимо.
Н о р а. Ну, знаете, доктор!.. И вы ведь тоже не прочь пожить.
Р а н к. Ну да, положим. Как мне ни плохо, я все-таки готов жить и
мучиться как можно дольше. И все мои пациенты тоже. И все нравственные
калеки то же самое. Сейчас вот один такой сидит у Хельмера...
Ф р у Л и н н е (тихо). А!..
Н о р а. Кого вы имеете в виду?
Р а н к. Частного поверенного Крогстада, человека, о котором вы ничего
не знаете. У него подгнили самые корни характера, сударыня. Но и он там
начал твердить, как нечто непреложное, что и ему надо жить.
Н о р а. Да? О чем же он пришел говорить с Торвальдом?
Р а н к. Право, не знаю. Слышал только что-то насчет Акционерного
банка.
Н о р а. Я не знала, что Крог... что этот частный поверенный Крогстад
причастен к банку.
Р а н к. Да, он занимает там какую-то должность. (Фру Линне.) Не знаю,
водятся ли и в ваших краях такого сорта люди, которые, точно в горячке,
шныряют, повсюду, разнюхивая, не пахнет ли где нравственною гнилью, чтобы
затем быть на виду для определения на какую-нибудь выгодную должность.
Здоровым же приходится смиренно оставаться за флагом..
Ф р у Л и н н е. Да ведь больные-то больше всего и нуждаются в
попечении.
(*392) Р а н к (пожимая плечами). Вот то-то и оно-то. Благодаря таким
взглядам общество и превращается в больницу.
Нора, занятая собственными мыслями, вдруг заливается негромким смехом и
хлопает в ладоши.
А вы что смеетесь над этим? Знаете ли вы, в сущности, что такое
общество?
Н о р а. Очень мне нужно ваше скучное общество! Я совсем другому
смеюсь... Ужасно забавно! Скажите, доктор, теперь все служащие в этом банке
подчинены Торвальду?
Р а н к. Так это-то вас так ужасно забавляет?
Н о р а (улыбаясь и напевая). Это уж мое дело. Мое дело. (Прохаживается
по комнате.) Да, в самом деле, ужасно приятно подумать, что мы... то есть
Торвальд приобрел такое влияние на многих, многих людей. (Вынимает из
кармана мешочек.)
Р а н к. Те-те-те! Миндальное печенье! Я думал, это у вас запретный
плод.
Н о р а. Да, но это Кристина мне принесла немножко.
Ф р у Л и н н е. Что?.. Я?..
Н о р а. Ну-ну-ну, не пугайся. Ты же не могла знать, что Торвальд
запретил. Надо тебе сказать, он боится, что я испорчу себе зубы. Но что за
беда - разочек! Правда, доктор? Извольте! (Сует ему в рот печенье.) Вот и
тебе, Кристина. И мне можно одну штучку, маленькую, или уж две, так и быть.
(Прохаживается опять.) Да, я, право, бесконечно счастлива. Одного только мне
бы ужасно хотелось еще...
Р а н к. Ну? Чего же это?
Н о р а. Ужасно бы хотелось сказать при Торвальде одну вещь.
Р а н к. Так что же вы не скажете?
Н о р а. Не смею. Это гадко.
Ф р у Л и н н е. Гадко?
Р а н к. В таком случае не советую. Но при нас можно смело... Ну, что
же это вам так ужасно хотелось бы сказать при Хельмере?
Н о р а. Ужасно хотелось бы сказать: черт подери!
(*393) Р а н к. Что вы, что вы!
Ф р у Л и н н е. Помилуй, Нора!
Р а н к. Скажите. Вот он идет.
Н о р а (пряча мешочек с печеньем). Тсс-тсс-тсс!
Хельмер, с перекинутым через руку пальто и держа в другой руке шляпу,
выходит из кабинета.
(Идя к нему.) Ну, милый, спровадил его?
Х е л ь м е р. Да, ушел.
Н о р а. Позволь тебя познакомить. Это Кристина, приехала сюда в
город...
Х е л ь м е р. Кристина?.. Извините, но я не знаю...
Н о р а. Фру Линне, милый, фру Кристина Линне!
Х е л ь м е р. Ах, вот что! По-видимому, подруга детства моей жены?
Ф р у Л и н н е. Да, мы старые знакомые.
Н о р а. И представь себе, она пустилась в такой дальний путь, чтобы
поговорить с тобой.
Х е л ь м е р. То есть как это?
Ф р у Л и н н е. Не то, чтобы собственно...
Н о р а. Кристина как раз отличная конторщица, и ей страшно хочется
попасть на службу к дельному человеку, чтобы еще поучиться побольше...
Х е л ь м е р. Весьма разумно, сударыня.
Н о р а. И когда она узнала, что ты назначен директором банка, - об
этом было в газетах, - она сию же минуту полетела сюда... Правда, Торвальд,
ты ради меня ведь сделаешь что-нибудь для Кристины? А?
Х е л ь м е р. Да, возможно. Вы, вероятно, вдова?
Ф р у Л и н н е. Да.
Х е л ь м е р. И опытны в конторском деле?
Ф р у Л и н н е. Да, порядочно.
Х е л ь м е р. Так весьма вероятно, что я могу доставить вам место...
Н о р а (хлопая в ладоши). Видишь, видишь!
Х е л ь м е р. Вы явились как раз в удачную минуту, сударыня.
Ф р у Л и н н е. О, как мне вас благодарить!
Х е л ь м е р. Не за что. (Надевает пальто.) Но сегодня вы уж извините
меня...
(*394) Р а н к. Погоди, и я с тобой. (Приносит из передней свою шубу и
греет ее перед печкой.)
Н о р а. Только не замешкайся, милый Торвальд!
Х е л ь м е р. С час, не больше.
Н о р а. И ты уходишь, Кристина?
Ф р у Л и н н е (надевая пальто). Да, надо пойти приискать себе
комнату.
Х е л ь м е р. Так, может быть, выйдем вместе?
Н о р а (помогает фру Линне). Какая досада, что у нас так тесно, нет
никакой возможности...
Ф р у Л и н н е. Что ты! Кто же об этом думает! Прощай, дорогая Нора, и
спасибо тебе за все.
Н о р а. Прощай пока. Вечером ты, само собой, опять придешь. И вы,
доктор. Что? Если будете хорошо себя чувствовать? Ну, конечно, будете.
Только закутайтесь хорошенько.
Все выходят, прощаясь и болтая, в переднюю. С лестницы доносятся
детские голоса.
Это они! Они! (Бежит и открывает наружную дверь.) Входит нянька
Анна-Мария с детьми.
Входите! Входите! (Наклоняется и целует детей.) Ах вы, милые мои,
славные! Погляди на них, Кристина! Ну не милашки ли?
Р а н к. Болтать на сквозняке воспрещается!
Х е л ь м е р. Идемте, фру Линне. Теперь тут впору оставаться одним
мамашам.
Доктор Ранк, Хельмер и фру Линне уходят; Анна-Мария входит с детьми в
комнату; Нора тоже входит в комнату, затворяя дверь в переднюю.
Н о р а. Какие вы свеженькие и веселые. И какие румяненькие щечки!
Прямо словно яблочки, розанчики!.. Так весело было? А, это отлично. Да? Ты
катал на салазках и Боба и Эмми? Обоих зараз? Подумай! Молодец мальчуган мой
Ивар!.. Нет, дай ее подержать, Анна-Мария! Дорогая моя, милая куколка!
(Берет у няньки младшую девочку и кружится с нею.) Да, да, мама потанцует и
с Бобом! Что? В снежки играли? Ах, жаль, что меня с вами (*395) не было...
Нет, оставь, я сама их раздену, Анна-Мария. Дай, пожалуйста, мне самой, -
это так весело. Там тебе кофе оставлен на печке.
Нянька уходит в дверь налево. Нора раздевает детей, разбрасывая куда
попало их верхние вещи и продолжая болтать с ними.
Вот как? Большая собака гналась за вами? А не укусила?.. Нет, собаки не
кусают таких славных, крохотных куколок... Ни-ни! Не заглядывать в свертки,
Ивар! Что там?.. Да знали бы вы, что там! Нет, нет! Это бяка!.. Что? Играть
хотите? Как же мы будем играть? В прятки? Ну, давайте в прятки. Первый пусть
Боб спрячется... Ах, мне? Ну, хорошо, я первая.
Начинается игра, сопровождаемая смехом и весельем; прячутся и в этой
комнате и в соседней направо. Наконец Нора прячется под стол; дети шумно
врываются в комнату, ищут мать, но не могут сразу ее найти, слышат ее
заглушенный смех, бросаются к столу, поднимают скатерть и находят. Полный
восторг. Нора высовывается, как бы желая испугать их. Новый взрыв восторга.
Тем временем стучат во входную дверь. Никто этого не замечает. Тогда дверь
из передней приотворяется и показывается Крогстад. Он выжидает с минуту.
Игра продолжается.
К р о г с т а д. Извините, фру Хельмер...
Н о р а (с легким криком оборачивается и полуприподнимается). А! Что
вам?
К р о г с т а д. Извините. Входная дверь стояла непритворенной. Забыли,
верно, закрыть.
Н о р а (встав). Мужа нет дома, господин Крогстад.
К р о г с т а д. Знаю.
Н о р а. Ну... так что же вам угодно?
К р о г с т а д. Поговорить с вами.
Н о р а. Со... (Детям тихо.) Ступайте к Анне-Марии. Что? Нет, чужой
дядя ничего худого не сделает маме. Когда он уйдет, мы поиграем еще.
(Выводит детей в комнату налево и запирает за ними дверь. С беспокойством,
напряженно.) Вы хотите поговорить со мной?
К р о г с т а д. Да, хочу.
Н о р а. Сегодня?.. Но ведь у нас еще не первое число...
К р о г с т а д. Нет, у нас сочельник. И от вас самой зависит устроить
себе веселые праздники.
(*396) Н о р а. Что же вам нужно? Я совсем не могу сегодня...
К р о г с т а д. Об этом мы пока не будем говорить. О другом. У вас,
верно, найдется свободная минута?
Н о р а. Гм... да, конечно, найдется, хотя...
К р о г с т а д. Хорошо. Я сидел внизу в ресторане Ульсена и видел, как
ваш муж прошел по улице...
Н о р а. Да, да.
К р о г с т а д. С дамой.
Н о р а. И что же?
К р о г с т а д. Позвольте спросить: это не фру Линне?
Н о р а. Да.
К р о г с т а д. Только что приехала в город?
Н о р а. Да, сегодня.
К р о г с т а д. Она ваша близкая подруга?
Н о р а. Да. Но я не вижу...
К р о г с т а д. И я когда-то был с ней знаком.
Н о р а. Знаю.
К р о г с т а д. Да? Так вы знаете? Я так и думал. Тогда позвольте мне
спросить вас без обиняков: фру Линне получит место в банке?
Н о р а. Как вы осмеливаетесь выспрашивать меня, господин Крогстад, вы,
подчиненный моего мужа? Но уж раз вы спросили, так знайте: да, фру Линне
получит место. И это я похлопотала за нее, господин Крогстад. Вот вам!
К р о г с т а д. Значит, я не ошибся в расчетах.
Н о р а (ходит взад и вперед по комнате). Я полагаю, нам можно все-таки
иметь некоторое влияние. Из того, что родишься женщиной, вовсе не следует
еще... И в положении подчиненного, господин Крогстад, вам, право, следовало
бы остерегаться задевать, кто... гм...
К р о г с т а д. Кто имеет влияние?
Н о р а. Именно!
К р о г с т а д (меняя тон). Фру Хельмер, не угодно ли будет вам
пустить в ход свое влияние в мою пользу?
Н о р а. Как так? Что вы хотите сказать?
К р о г с т а д. Не угодно ли вам озаботиться тем, чтобы я сохранил
свое положение подчиненного в банке.
Н о р а. Что это значит? Кто думает лишить вас его?
К р о г с т а д. О, вам незачем разыгрывать передо мной незнайку. Я
отлично понимаю, что подруге вашей не может (*397) быть приятно рисковать
столкнуться со мной, и знаю тоже, кому я буду обязан изгнанием.
Н о р а. Но уверяю вас...
К р о г с т а д. Да, да, да, одним словом, время еще не ушло, и я
советую вам использовать ваше влияние, чтобы предупредить это.
Н о р а. Но, господин Крогстад, у меня нет ровно никакого влияния!
К р о г с т а д. Никакого? Мне кажется, вы только что сами сказали...
Н о р а. Разумеется, я не в таком смысле. Я?.. Как вы можете думать,
что я имею какое-нибудь такое влияние на своего мужа?
К р о г с т а д. О, я знаю вашего мужа со студенческой скамьи. Не
думаю, чтобы господин директор был тверже других мужей.
Н о р а. Если вы будете отзываться о моем муже неуважительно, я укажу
вам на дверь.
К р о г с т а д. Вы очень храбры, фру Хельмер.
Н о р а. Я не боюсь вас больше. После Нового года я живо покончу со
всем этим.
К р о г с т а д (более сдержанно). Слушайте, фру Хельмер. В случае
необходимости я буду бороться не на жизнь, а на смерть из-за своей скромной
должности в банке.
Н о р а. На то и похоже, право.
К р о г с т а д. Не только из-за жалованья. О нем я меньше всего
хлопочу. Но тут - другое... Ну, да на чистоту! Вот в чем дело. Вы,
разумеется, так же хорошо, как и другие, знаете, что я однажды совершил
необдуманный поступок.
Н о р а. Кажется, что-то такое слыхала.
К р о г с т а д. Дело не дошло до суда, но все пути для меня точно
закрылись с того времени. Тогда я взялся за те дела... вы знаете. Надо же
было за что-нибудь ухватиться. И, смею сказать, я был не из худших в своем
роде. Но теперь мне надо выкарабкаться из этого положения. У меня сыновья
подрастают. Ради них мне надо восстановить свое прежнее положение в обществе
- насколько это возможно. Место в банке было как бы первой ступенью. И вдруг
теперь ваш муж сталкивает меня опять в яму.
(*398) Н о р а. Но, боже мой, господин Крогстад, совсем не в моей
власти помочь вам.
К р о г с т а д. Потому что вы не хотите, но у меня есть средство
заставить вас.
Н о р а. Не расскажете ли вы моему мужу, что я задолжала вам?
К р о г с т а д. Гм! А если бы рассказал?
Н о р а. Это было бы бессовестно с вашей стороны. (Со слезами в
голосе.) Как? Он узнает эту тайну - мою гордость и радость - таким грубым,
пошлым образом - от вас? Вы хотите подвергнуть меня самым ужасным
неприятностям!..
К р о г с т а д. Только неприятностям?
Н о р а (горячо). Но попробуйте только, вам же самому будет хуже. Тогда
мой муж наконец узнает, какой вы дурной человек, и вас ни за что не оставит
в банке.
К р о г с т а д. Я спрашиваю, вы боитесь только домашних неприятностей?
Н о р а. Если мой муж узнает, он, разумеется, сразу заплатит весь
остаток, и нам с вами незачем будет знаться.
К р о г с т а д (делая шаг к ней). Слушайте, фру Хельмер, или у вас
память коротка, или вы ничего не смыслите в делах. Видно, придется мне
растолковать вам дело пообстоятельнее.
Н о р а. Как так?
К р о г с т а д. Когда ваш муж был болен, вы явились ко мне занять
тысячу двести специй.
Н о р а. Я не знала, к кому больше обратиться.
К р о г с т а д. Я взялся достать вам эту сумму...
Н о р а. И достали.
К р о г с т а д. Взялся я достать вам ее на известных условиях. Вы были
тогда так заняты болезнью вашего мужа, так озабочены, где бы достать денег
на поездку, что, пожалуй, вам некогда было разбираться в подробностях. Так
не лишне напомнить вам их. Да, я взялся достать вам деньги и составил для
вас долговое обязательство.
Н о р а. Ну да, которое я подписала.
К р о г с т а д. Хорошо. Но внизу я добавил несколько строк от имени
вашего отца - его поручительство за вас. Эти строки должен был подписать ваш
отец.
(*399) Н о р а. Должен был?.. Он и подписал.
К р о г с т а д. Я оставил место для числа. То есть ваш отец сам должен
был проставить день и число, когда подпишет бумагу. Помните вы это,
сударыня?
Н о р а. Кажется...
К р о г с т а д. Я передал вам долговое обязательство, чтобы вы
переслали его по почте вашему отцу. Не так ли?
Н о р а. Да.
К р о г с т а д. Вы, разумеется, сейчас же сделали это, так как дней
через пять-шесть принесли мне вексель с подписью вашего отца. И сумма была
вам вручена.
Н о р а. Ну да, и разве я не аккуратно выплачивала?
К р о г с т а д. Ничего себе. Но... чтобы вернуться к предмету нашего
разговора... Верно, тяжело вам приходилось тогда, фру Хельмер?
Н о р а. Да.
К р о г с т а д. Отец ваш, кажется, был тяжко болен?
Н о р а. При смерти.
К р о г с т а д. И вскоре умер?
Н о р а. Да.
К р о г с т а д. Скажите мне, фру Хельмер, не помните ли вы случайно
дня смерти вашего отца? То есть какого месяца и числа он умер?
Н о р а. Папа умер двадцать девятого сентября.
К р о г с т а д. Совершенно верно; я осведомлялся. И вот тут-то и
выходит странность... (вынимает бумагу), которую я никак не могу объяснить
себе.
Н о р а. Какая странность? Я не знаю...
К р о г с т а д. Такая странность, фру Хельмер, что отец ваш подписал
этот вексель три дня спустя после своей смерти.
Н о р а. Как так? Я не понимаю.
К р о г с т а д. Отец ваш умер двадцать девятого сентября. Но
взгляните. Вот тут он пометил свою подпись вторым октября. Разве это не
странность?
Нора молчит.
Можете вы объяснить мне ее?
Нора все молчит.
(*400) Примечательно еще вот что: слова "второе октября" и год написаны
не почерком вашего отца, но другим, который мне кажется знакомым. Ну, это
можно еще объяснить: ваш отец мог забыть проставить число и год под своей
подписью, и кто-то другой сделал это наугад, не зная еще об его смерти. В
этом нет еще ничего плохого. Главное дело в самой подписи. Она-то подлинная,
фру Хельмер? Это действительно ваш отец подписался?
Н о р а (после короткой паузы откидывает голову назад и вызывающе
смотрит на него). Нет, не он. Это я подписалась за него.
К р о г с т а д. Слушайте, фру Хельмер... вы знаете, что это опасное
признание?
Н о р а. Почему? Вы скоро получите свои деньги сполна.
К р о г с т а д. Могу я спросить вас, почему вы не послали бумагу
вашему отцу?
Н о р а. Невозможно было. Он был тяжко болен. Если просить его подписи,
надо было объяснить ему, на что мне понадобились деньги. А не могла же я
написать ему, когда он сам был так болен, что и муж мой на краю могилы.
Немыслимо было.
К р о г с т а д. Так вам бы лучше было отказаться от поездки за
границу.
Н о р а. И это было невозможно. От этой поездки зависело спасение моего
мужа. Не могла я отказаться от нее.
К р о г с т а д. Но вы не подумали, что таким образом обманываете
меня?..
Н о р а. На это мне решительно нечего было обращать внимания. Я и
думать о вас не хотела. Терпеть вас не могла за все ваши бессердечные
придирки, которые вы делали, хотя и знали, в какой опасности мой муж.
К р о г с т а д. Фру Хельмер, вы, очевидно, не представляете себе ясно,
в чем вы, в сущности, виноваты. Но я могу сказать вам вот что: то, в чем я
попался и что сгубило все мое общественное положение, было ничуть не хуже,
не страшнее этого.
Н о р а. Вы? Вы хотите уверить меня, будто вы могли отважиться на
что-нибудь такое, чтобы спасти жизнь вашей жены?
К р о г с т а д. Законы не справляются с побуждениями.
(*401) Н о р а. Так плохие, значит, это законы.
К р о г с т а д. Плохие или нет, но если я представлю эту бумагу в суд,
вас осудят по законам.
Н о р а. Ни за что не поверю. Чтобы дочь не имела права избавить
умирающего старика-отца от тревог и огорчения? Чтобы жена не имела права
спасти жизнь своему мужу? Я не знаю точно законов, но уверена, что
где-нибудь в них да должно быть это разрешено. А вы, юрист, не знаете этого!
Вы, верно, плохой законник, господин Крогстад!
К р о г с т а д. Пусть так. Но в делах... в таких, какие завязались у
нас с вами, вы, конечно, допускаете, что я кое-что смыслю? Так вот. Делайте,
что хотите. Но вот ч т о я говорю вам: если меня вышвырнут еще раз, вы
составите мне компанию. (Кланяется и уходит через переднюю.)
Н о р а (после минутного раздумья, закидывая голову). Э, что там!
Запугать меня хотел! Не так-то я проста. (Принимается прибирать детские
вещи, но скоро бросает.) Но... Нет, этого все-таки не может быть! Я же
сделала это из любви.
Д е т и (в дверях налево). Мама, чужой дядя вышел из ворот.
Н о р а. Да, да, знаю. Только никому не говорите о чужом дяде. Слышите?
Даже папе!
Д е т и. Да, да, мама, но ты поиграешь с нами еще?
Н о р а. Нет, нет, не сейчас.
Д е т и. Ах, мама, ты же обещала!
Н о р а. Да, но мне нельзя теперь. Подите к себе, у меня столько дела.
Подите, подите, мои дорогие детки! (Ласково выпроваживает их из комнаты и
затворяет за ними дверь. Потом садится на диван, берется за вышиванье, но,
сделав несколько стежков, останавливается.) Нет! (Бросает работу, встает,
идет к дверям в переднюю и зовет.) Элене! Давай сюда елку! (Идет к столу
налево и открывает ящик стола, снова останавливается.) Нет, это же прямо
немыслимо!
С л у ж а н к а (с елкой). Куда поставить, барыня?
Н о р а. Туда. Посредине комнаты.
С л у ж а н к а. Еще что-нибудь подать?
Н о р а. Нет, спасибо, у меня все под рукой.
Служанка, поставив елку, уходит.
(*402) (Принимаясь украшать елку.) Сюда вот свечки, сюда цветы...
Отвратительный человек... Вздор, вздор, вздор! Ничего такого не может быть!
Елка будет восхитительная. Я все сделаю, как ты любишь, Торвальд... Буду
петь тебе, танцевать...
Из передней входит Хельмер с кипой бумаг под мышкой.
Ах!.. Уже вернулся?
Х е л ь м е р. Да. Заходил кто-нибудь?
Н о р а. Заходил?.. Нет.
Х е л ь м е р. Странно. Я видел, как Крогстад вышел из ворот.
Н о р а. Да?.. Ах да, правда, Крогстад, он заходил сюда на минуту.
Х е л ь м е р. Нора, я по твоему лицу вижу, он приходил просить, чтобы
ты замолвила за него слово.
Н о р а. Да.
Х е л ь м е р. И вдобавок, как бы сама от себя? Скрыв от меня, что он
был здесь? Не просил ли он и об этом?
Н о р а. Да, Торвальд, но...
Х е л ь м е р. Нора, Нора, и ты могла пойти на это? Сговариваться с
таким человеком, обещать ему что-нибудь! Да еще вдобавок говорить мне
неправду!
Н о р а. Неправду?
Х е л ь м е р. Ты разве не сказала, что никто не заходил ? (Грозя
пальцем.) Чтобы этого не было больше, певунья-пташка. У певчей пташки
горлышко должно быть всегда чисто, ни единого фальшивого звука! (Обнимает ее
за талию.) Не так ли? Да, я так и знал. (Выпускает ее.) Ах, как у нас тепло,
уютно. (Перелистывает бумаги.)
Н о р а (занятая украшением елки, после короткой паузы). Торвальд!
Х е л ь м е р. Что?
Н о р а. Я ужасно рада, что послезавтра костюмированный вечер у
Стенборгов.
Х е л ь м е р. А мне ужасно любопытно, чем-то ты удивишь на этот раз.
Н о р а. Ах, эта глупая затея!
Х е л ь м е р. Ну?
(*403) Н о р а. Я никак не могу придумать ничего подходящего. Все у
меня выходит как-то глупо, бессодержательно.
Х е л ь м е р. Неужели малютка Нора пришла к такому заключению?
Н о р а (заходя сзади и опираясь локтями о спинку его кресла). Ты очень
занят, Торвальд?
Х е л ь м е р. Гм!
Н о р а. Что это за бумаги?
Х е л ь м е р. Банковские дела.
Н о р а. Уже?
Х е л ь м е р. Я добился от прежнего правления полномочий на
необходимые изменения в личном составе служащих и в плане работ. На это и
уйдет у меня рождественская неделя. Хочу, чтобы к Новому году все уже было
налажено.
Н о р а. Так вот почему этот бедняга Крогстад...
Х е л ь м е р. Гм!
Н о р а (по-прежнему опираясь локтями на спинку кресла, тихонько
перебирает пальцами волосы мужа). Не будь ты так занят, я бы попросила тебя
об одном огромном одолжении, Торвальд.
Х е л ь м е р. Послушаем. О чем же?
Н о р а. Ни у кого ведь нет такого вкуса, как у тебя. А мне бы так
хотелось быть хорошенькой на этом костюмированном вечере. Торвальд, нельзя
ли тебе заняться мной, решить, чем мне быть и как одеться?
Х е л ь м е р. Ага, маленькая упрямица ищет спасителя?
Н о р а. Да, Торвальд, мне не справиться без тебя.
Х е л ь м е р. Ладно, ладно. Подумаем и, верно, сумеем помочь горю.
Н о р а. Ах, как мило с твоей стороны! (Снова отходит к елке, пауза.) А