Ибсен Генрих. Кукольный дом

ни было.
Н о р а (встает, спокойным, ровным тоном). Пропустите меня.
Р а н к (давая ей пройти, а сам продолжая сидеть). Нора...
Н о р а (в дверях передней). Элене, принеси лампу. (Идет к печке.) Ах,
милый доктор Ранк, это было, право, нехорошо с вашей стороны.
Р а н к (вставая). Что я любил вас так же искренне, как другой? Это так
дурно?
Н о р а. Нет, но что вы говорите мне об этом. И ведь вовсе не нужно
было.
Р а н к. То есть? Или вы знали?..
Служанка входит с лампой, ставит ее на стол и уходит.
Нора... фру Хельмер... я спрашиваю, вы знали что-нибудь?
Н о р а. Ах, почему я знаю, что знала, чего не знала? Я, право, не могу
сказать вам... И как это вас угораздило, доктор! Все было так хорошо.
Р а н к. По крайней мере вы теперь можете быть уверены, что я весь в
вашем распоряжении и душой и телом. Так говорите...
Н о р а (глядит на него). После этого?
Р а н к. Прошу вас, дайте же мне узнать, в чем дело.
Н о р а. Ничего вы теперь не узнаете.
Р а н к. Нет, нет. Не наказывайте меня так. Дайте мне сделать для вас
все, что только в силах человеческих.
Н о р а. Теперь вы ничего не можете сделать для меня. Впрочем, мне,
пожалуй, и не надо никакой помощи. Увидите, что все это одни фантазии.
Разумеется. Конечно. (Садится на качалку, смотрит на него и улыбается.) Да,
скажу я вам, хороши вы! Вам не стыдно теперь, при лампе?
Р а н к. Нет, собственно говоря. Но, пожалуй, мне сразу надо
удалиться... навсегда?
Н о р а. Совсем не надо. Естественно, вы будете приходить по-прежнему.
Вы же знаете, Торвальд не может обойтись без вас.
(*420) Р а н к. А вы?
Н о р а. Ну, и мне всегда ужасно весело с вами, когда вы к нам
приходите.
Р а н к. Вот это-то и сбивало меня с толку. Вы для меня загадка. Не раз
мне казалось, что вам почти так же приятно мое общество, как и общество
Хельмера.
Н о р а. Видите, некоторых людей любишь больше всего на свете, а с
другими как-то больше всего хочется бывать.
Р а н к. Пожалуй, в этом есть доля правды.
Н о р а. Дома у себя я, разумеется, больше всех любила папу. Но мне
всегда ужасно нравилось украдкой пробираться в комнату к прислуге. Там не
поучали меня ни чуточку и там всегда велись такие веселые разговоры.
Р а н к. Ага, так вот кого я заменял вам.
Н о р а (вскакивая и подбегая к нему). Ах, милый, славный доктор Ранк,
я совсем не то имела в виду. Но вы понимаете, что и с Торвальдом, как и с
папой...
С л у ж а н к а (входит из передней). Барыня... (Шепчет что-то и подает
карточку.)
Н о р а (бросая взгляд на карточку). А! (Сует ее в карман.)
Р а н к. Какая-нибудь неприятность?
Н о р а. Нет, нет, нисколько. Это просто... новый костюм мне...
Р а н к. Как? Да ведь вот он лежит.
Н о р а. Ах, это не тот. То другой. Я заказала... Но Торвальду не надо
знать...
Р а н к. Ага, вот она, великая тайна!
Н о р а. Именно. Подите к нему. Он у себя. Задержите его пока.
Р а н к. Будьте спокойны. Он от меня не уйдет. (Уходит в кабинет.)
Н о р а (служанке). Так он ждет в кухне?
С л у ж а н к а. Да, пришел с черного хода.
Н о р а. Да ты разве не сказала ему, что тут посторонние?
С л у ж а н к а. Говорила, да не помогло.
Н о р а. Так он не хочет уходить?
С л у ж а н к а. Не хочет, пока не поговорит с барыней.
(*421) Н о р а. Так проведи его сюда, только тихонько, Элене. И никому
не говори об этом. Это будет сюрприз мужу. Служанка. Да, да, понимаю,
понимаю... (Уходит.) Нора. Беда идет... Идет все-таки. Нет, нет, нет! Не
будет этого, не может быть! (Идет и запирает дверь в кабинет на задвижку.)
Служанка открывает дверь из передней, пропускает в комнату Крогстада и
затворяет за ним дверь. Он в дорожной шубе высоких сапогах и меховой шапке.
Н о р а (идя к нему навстречу). Говорите потише - муж дома.
К р о г с т а д. И пусть его.
Н о р а. Что вам нужно от меня?
К р о г с т а д. Узнать кое о чем.
Н о р а. Так скорее. Что такое?
К р о г с т а д. Вам, конечно, известно, что меня уволили.
Н о р а. Я не могла помешать этому, господин Крогстад. Я до последней
крайности отстаивала вас, но все напрасно.
К р о г с т а д. Значит, ваш муж так мало любит вас? Знает, что я могу
навлечь на вас, и все-таки отваживается?..
Н о р а. Как вы можете думать, что он знает об этом?
К р о г с т а д. Нет, я, в сущности, и не думал. Не в характере моего
милого Торвальда Хельмера было бы выказать столько мужества...
Н о р а. Господин Крогстад, я требую уважения к моему мужу.
К р о г с т а д. Помилуйте, я с должным уважением. Но раз вы держите
это дело под таким страшным секретом, я смею предполагать, что вы теперь
лучше, нежели вчера, понимаете, что, собственно, вы совершили.
Н о р а. Лучше, чем вы могли бы когда-нибудь объяснить мне.
К р о г с т а д. Еще бы, такой плохой законник, как я!..
Н о р а. Что же вам нужно от меня?
К р о г с т а д. Я пришел только взглянуть, как у вас обстоят дела, фру
Хельмер. Я весь день о вас думал. Ростовщик, крючкотвор, ну, словом, такой,
как я, тоже, видите ли, не лишен того, что называется сердцем.
(*422) Н о р а. Так и докажите это. Подумайте о моих маленьких детях.
К р о г с т а д. А вы с вашим мужем подумали о моих? Ну, да теперь все
равно. Я хотел только сказать вам, что вам нет нужды слишком принимать к
сердцу это дело. На первых порах я не стану возбуждать против вас судебного
преследования.
Н о р а. Не правда ли? О, я знала, знала.
К р о г с т а д. Все можно еще покончить миром. Незачем вмешивать сюда
людей. Дело останется между нами троими.
Н о р а. Муж мой никогда ничего не должен знать об этом.
К р о г с т а д. Как же вы помешаете этому? Или вы можете уплатить все
сполна?
Н о р а. Нет, сейчас, сразу - не могу.
К р о г с т а д. Или, быть может, у вас в виду какая-нибудь другая
комбинация - вы достанете денег на днях?
Н о р а. Никакой такой комбинации, которою бы я могла воспользоваться.
К р о г с т а д. Да она и не помогла бы вам все равно. Выложи вы мне
хоть сейчас чистоганом какую угодно сумму - вам не получить от меня обратно
вашей расписки.
Н о р а. Так объясните же, что вы хотите с ней сделать.
К р о г с т а д. Только оставить ее у себя... сохранить. Никто
посторонний и знать ничего не будет. Поэтому если бы вы теперь пришли к
какому-нибудь отчаянному решению...
Н о р а. Именно.
К р о г с т а д. Если бы задумали бросить дом и семью...
Н о р а. Именно!
К р о г с т а д. Или додумались бы кое до чего еще похуже...
Н о р а. Откуда вы знаете?
К р о г с т а д. Так оставьте эти затеи.
Н о р а. Откуда вы знаете, что я додумалась до этого?
К р о г с т а д. Большинство из нас думает об этом - вначале. И я тоже
в свое время... Да духу не хватило...
Н о р а (упавшим голосом). И у меня.
(*423) К р о г с т а д (вздохнув с облегчением). Да, не так ли? И у
вас, значит, тоже? Не хватает?
Н о р а. Не хватает, не хватает.
К р о г с т а д. Оно и глупо было бы. Стоит только первой домашней буре
пройти... У меня в кармане письмо к вашему мужу...
Н о р а. И там все сказано?
К р о г с т а д. В самых мягких выражениях. Насколько возможно.
Н о р а (быстро). Это письмо не должно дойти до мужа. Разорвите его. Я
найду все-таки выход, добуду денег.
К р о г с т а д. Извините, сударыня, я, кажется, только что сказал
вам...
Н о р а. О, я не говорю о своем долге вам. Скажите мне, сколько вы
хотите потребовать с мужа, и я добуду вам сама эти деньги.
К р о г с т а д. Я никаких денег не возьму с вашего мужа.
Н о р а. Чего же вы требуете?
К р о г с т а д. Сейчас узнаете. Я хочу стать на ноги, сударыня, хочу
подняться, и ваш муж должен помочь мне. В течение полутора лет я ни в чем
таком бесчестном не был замечен, и все это время я бился, как рыба об лед,
но был доволен, что могу своим трудом подняться опять - мало-помалу. Теперь
меня выгнали, и я уж не удовлетворюсь тем, что меня попросту примут обратно
- из милости. Я хочу подняться, говорю я вам. Хочу, чтобы меня приняли на
службу в банк с повышением. Вашему мужу придется создать для меня особую
должность...
Н о р а. Никогда он этого не сделает!
К р о г с т а д. Сделает. Я его знаю. Он пикнуть не посмеет. А раз
только я сяду там рядом с ним, - увидите: не пройдет и года - я буду правой
рукой директора. Нильс Крогстад, а не Торвальд Хельмер будет править банком.
Н о р а. Никогда вы этого не дождетесь!
К р о г с т а д. Может быть, вы...
Н о р а. Теперь у меня хватит духу.
К р о г с т а д. Меня не испугаете. Такая нежная, избалованная дамочка,
как вы...
Н о р а. Увидите! Увидите!
(*424) К р о г с т а д. Под лед, может быть? В ледяную, черную глубину.
А весной всплыть обезображенной, неузнаваемой, с вылезшими волосами...
Н о р а. Вы меня не запугаете.
К р о г с т а д. А вы меня. Таких вещей не делают, фру Хельмер. Да и к
чему бы это послужило? Он ведь все-таки будет у меня в руках.
Н о р а. И после того? Когда меня уже...
К р о г с т а д. Вы забываете, что тогда я буду властен над вашей
памятью.
Нора, онемев, смотрит на него.
Теперь вы предупреждены. Так не делайте никаких глупостей. Когда
Хельмер получит мое письмо, я буду ждать от него весточки. И помните, ваш
муж сам вынудил меня снова вступить на такой путь. Этого я никогда ему не
прощу. До свидания, фру Хельмер. (Уходит через переднюю.)
Н о р а (идет к двери в переднюю, приотворяет ее и прислушивается).
Уходит. Не отдает письма. О нет, нет, это ведь было бы невозможно!
Невозможно! (Открывает дверь все больше и больше.) Что это? Он стоит за
дверями. Не спускается вниз. Раздумывает? Неужели он...
Слышно, как письмо падает в ящик, затем слышны шаги Крогстада,
спускающегося с лестницы; постепенно шаги замирают внизу. Нора с подавленным
криком бежит назад в комнату к столу перед диваном. Короткая пауза.
Письмо!... В ящике! (Робко крадется опять к дверям передней.) Лежит
там... Торвальд, Торвальд... теперь нам нет спасения!
Ф р у Л и н н е (выходит с костюмом в руках из комнаты налево). Ну,
больше уж я не знаю, что тут исправлять. Не примерить ли?
Н о р а (тихо и хрипло). Кристина, поди сюда.
Ф р у Л и н н е (бросая платье на диван). Что с тобой? Ты сама не своя.
Н о р а. Поди сюда. Видишь письмо? Там. Гляди сквозь стекло в ящике для
писем.
Ф р у Л и н н е. Ну-ну, вижу, вижу.
Н о р а. От Крогстада...
(*425) Ф р у Л и н н е. Нора... ты заняла те деньги у Крогстада?
Н о р а. Да. И теперь Торвальд все узнает.
Ф р у Л и н н е. Поверь мне, Нора, так будет всего лучше для вас обоих.
Н о р а. Ты еще не все знаешь. Я подделала подпись...
Ф р у Л и н н е. Но, ради бога...
Н о р а. Я хочу просить тебя лишь об одном, Кристина, чтобы ты была
свидетельницей.
Ф р у Л и н н е. Какой свидетельницей? В чем?
Н о р а. Если бы я потеряла рассудок, - а это легко может случиться...
Ф р у Л и н н е. Нора!
Н о р а. Или если бы со мной случилось что-нибудь другое - такое, что
помешало бы мне быть здесь...
Ф р у Л и н н е. Нора, Нора, ты себя не помнишь!
Н о р а. Так если бы кто вздумал взять вину на себя, - ты понимаешь?..
Ф р у Л и н н е. Да, да, но как тебе в голову...
Н о р а. Ты засвидетельствуешь, что это неправда, Кристина. Я вовсе еще
не рехнулась. Я в полном разуме. И говорю тебе: никто другой ничего не знал
об этом. Я одна все сделала. Помни!
Ф р у Л и н н е. Да, да. Но я все-таки не понимаю...
Н о р а. Где же тебе понимать? Теперь готовится чудо.
Ф р у Л и н н е. Чудо?
Н о р а. Да, чудо. Но оно ужасно, Кристина, не надо его ни за что на
свете!
Ф р у Л и н н е. Я сейчас же пойду поговорю с Крогстадом.
Н о р а. Не ходи к нему. Он тебя обидит.
Ф р у Л и н н е. Было время, когда он готов был сделать для меня все,
что угодно.
Н о р а. Он?
Ф р у Л и н н е. Где он живет?
Н о р а. Почем я знаю?.. Ах, да! (Вынимает из кармана картонку.) Вот
его карточка. Но письмо, письмо!..
Х е л ь м е р (из кабинета, стуча в дверь). Нора!
Н о р а (вскрикивает в страхе). А! Что такое? Что тебе?
(*426) X е л ь м е р. Ну, ну, не пугайся же так. Мы не войдем. Ты ведь
заперла дверь. Примеряешь, что ли?
Н о р а. Да, да, примеряю. Ах, я буду такая хорошенькая, Торвальд.
Ф р у Л и н н е (прочитав надпись на карточке). Он живет тут
близехонько, за углом.
Н о р а. Да. Но ничего из этого не выйдет. Нам нет спасения. Письмо
ведь в ящике.
Ф р у Л и н н е. А ключ у мужа?
Н о р а. Всегда.
Ф р у Л и н н е. Пусть Крогстад потребует свое письмо обратно
нераспечатанным... Пусть найдет предлог...
Н о р а. Но как раз в это время Торвальд всегда...
Ф р у Л и н н е. Задержи его. Побудь с ним пока. Я вернусь как можно
скорее. (Быстро уходит через переднюю.)
Н о р а (идет к дверям кабинета, отворяет и заглядывает в комнату).
Торвальд!
X е л ь м е р (из другой комнаты). Ну, впустят ли наконец человека в
его собственную гостиную? Идем, Ранк, посмотрим. (В дверях.) Но что же это
значит?
Н о р а. Что такое, милый?
Х е л ь м е р. Я ожидал, со слов Ранка, великолепной сцены с
переодеваньем...
Р а н к (в дверях). Я так понял, но, видно, ошибся.
Н о р а. Никто не увидит меня во всем блеске до завтрашнего вечера.
Х е л ь м е р. Но, милая Нора, ты какая-то измученная.
Зарепетировалась?
Н о р а. Совсем еще не репетировала.
Х е л ь м е р. Однако это необходимо...
Н о р а. Совершенно необходимо, Торвальд. Но я ничего не могу поделать
без тебя. Я все позабыла.
Х е л ь м е р. Ну, мы живо освежим это в памяти.
Н о р а. Да, уж ты непременно займись со мной, Торвальд. Обещаешь? Ах,
я так боюсь. Такое большое общество... Пожертвуй мне весь нынешний вечер.
Чтобы ни единого дела - пера в руки не брать! А? Так ведь, милый?
Х е л ь м е р. Обещаю. Весь вечер всецело буду к твоим услугам, бедное
мое, беспомощное созданьице... Гм! Да... Сначала только... (Идет к дверям в
переднюю.)
(*427) Н о р а. Зачем тебе туда?
Х е л ь м е р. Только взглянуть, нет ли писем.
Н о р а. Нет, нет, не надо, Торвальд!
Х е л ь м е р. Что еще?
Н о р а. Торвальд! Я прошу тебя! Там нет ничего.
Х е л ь м е р. Дай же взглянуть! (Хочет идти.) Нора бросается к пианино
и начинает играть тарантеллу.
(Останавливается у двери.) Ага!
Н о р а. Я не могу плясать завтра, если не прорепетирую с тобой.
Х е л ь м е р (идет к ней). В самом деле ты так трусишь, милочка?
Н о р а. Страшно. Давай репетировать сейчас же. Время еще есть до
ужина. Садись и играй мне, милый. Показывай, учи меня, как всегда!
Х е л ь м е р. С удовольствием, с удовольствием, раз ты так желаешь.
(Садится за пианино.)
Н о р а (выхватывает из картонки тамбурин и длинный пестрый шарф,
наскоро драпируется им, затем одним прыжком становится посреди комнаты и
кричит). Играй же! Я танцую!
Хельмер играет, а Нора пляшет, доктор Ранк стоит позади Хельмера и
смотрит.
Х е л ь м е р (играя). Медленнее, медленнее...
Н о р а. Не могу иначе.
Х е л ь м е р. Не так бурно, милочка!
Н о р а. Именно! Так и надо!
Х е л ь м е р (обрывая). Нет, нет, это совсем не годится.
Н о р а (смеясь и потрясая тамбурином). Ну не говорила ли я тебе?
Р а н к. Дайте, я сяду играть.
Х е л ь м е р (встает). Хорошо, мне так удобнее будет указывать ей.
Ранк садится за пианино и играет. Нора пляшет со все возрастающим
жаром. Хельмер, встав у печки, беспрестанно делает Норе указания и
замечания, но она как будто не слышит, волосы у нее распустились и падают по
плечам, она не обращает на это внимания, продолжая пляску. Входит фру Линне.
(*428) Ф р у Л и н н е (останавливается как вкопанная у дверей). А!
Н о р а (продолжает плясать). Видишь, какое у нас тут веселье,
Кристина!
X е л ь м е р. Но, милая, дорогая Нора! Ты пляшешь так, точно дело идет
о жизни!
Н о р а. Так и есть.
X е л ь м е р. Ранк, перестань. Это просто безумие. Перестань, говорю
я!
Ранк перестает играть, а Нора разом останавливается.
(Норе.) Вот чему бы никогда не поверил - ты решительно перезабыла все,
чему я тебя учил.
Н о р а (бросая тамбурин). Сам видишь.
X е л ь м е р. Да, придется подучиться.
Н о р а. Вот видишь, как необходимо заняться со мной. Ты будешь учить
меня до последней минуты. Обещаешь, Торвальд?
X е л ь м е р. Будь спокойна.
Н о р а. Ни сегодня, ни завтра чтобы у тебя и мысли другой в голове не
было, только обо мне. И писем не вскрывать сегодня... не открывать ящик...
Х е л ь м е р. Ага! Все боишься того человека?
Н о р а. Да, да, и это тоже.
Х е л ь м е р. Нора, я вижу по твоему лицу, там есть уже письмо от
него.
Н о р а. Не знаю. Кажется. Но ты не смей читать ничего такого теперь.
Не надо нам никаких неприятностей, пока все не будет кончено.
Р а н к (тихо Хельмеру). Не противоречь ей.
Х е л ь м е р (обнимая ее). Ну хорошо, дитя добилось своего. Но завтра
ночью после твоей пляски...
Н о р а. Тогда ты свободен.
С л у ж а н к а (в дверях направо). Барыня, стол накрыт.
Н о р а. Подай шампанского, Элене.
С л у ж а н к а. Хорошо. (Уходит.)
Х е л ь м е р. Эге-ге, так пир горой?
Н о р а. Пировать до зари. (Кричит вслед служанке.) И немножко
миндальных печений, Элене... Нет, побольше!.. Один раз куда ни шло.
(*429) Х е л ь м е р (беря ее за руки). Ну-ну-ну, не надо этой дикой
пугливости. Будь моим милым жаворонком, как всегда.
Н о р а. Да, да, буду, буду. Но поди пока туда. И вы, доктор. Кристина,
помоги мне поправить волосы.
Р а н к (тихо, направляясь с Хельмером направо). Ведь не может же быть,
чтобы тут было что-нибудь такое?.. Она не в положении?..
Х е л ь м е р. Ничего подобного, милый мой. Просто все тот же
ребяческий страх, о котором я говорил тебе.
Уходят направо.
Н о р а (фру Линне). Ну?
Ф р у Л и н н е. Уехал за город.
Н о р а. Я догадалась по твоему лицу.
Ф р у Л и н н е. Вернется домой завтра вечером. Я оставила ему записку.
Н о р а. Не надо было. Ничему ты не помешаешь. И, в сущности, такой
восторг - ждать с минуты на минуту чуда.
Ф р у Л и н н е. Чего ты ждешь?
Н о р а. Ах, тебе не понять. Ступай к ним. Я сию минуту.
Фру Линне идет направо. Нора стоит с минуту, словно стараясь прийти в
себя, затем смотрит на часы.
Пять. Семь часов до полуночи. И затем двадцать четыре часа до полуночи.
Тогда тарантелла будет кончена. Двадцать четыре да семь. Тридцать один час
жизни.
Х е л ь м е р (в дверях направо). Ну, где же мой жаворонок?
Н о р а (бросаясь к нему с распростертыми объятиями). Вот он,
жаворонок!..

(*430) ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Та же комната. Стол, стоявший перед диваном, передвинут на середину
комнаты, вместе со стульями. На столе горит лампа. Дверь в переднюю открыта.
Из верхнего этажа доносятся звуки бальной музыки. Фру Линне сидит у стола,
машинально перелистывая книгу, пытается читать, но, видимо, не в состоянии
собрать мыслей. Время от времени прислушивается, не идет ли кто.
Ф р у Л и н н е (глядя на свои часы). Его все еще нет. А между тем
времени теперь в обрез. Лишь бы он не... (Опять прислушивается.) А! Идет!
(Направляется в переднюю и осторожно отпирает наружную дверь; на лестнице
слышны тихие шаги; она шепчет.) Войдите. Никого нет.
К р о г с т а д (в дверях). Я нашел дома вашу записку. Что это значит?
Ф р у Л и н н е. Мне необходимо поговорить с вами.
К р о г с т а д. Вот как? И непременно здесь, в этом доме?
Ф р у Л и н н е. У меня никак нельзя было. Моя комната не имеет
отдельного хода. Войдите. Мы одни. Служанка спит, а Хельмеры наверху на
вечере.
К р о г с т а д (входит в комнату). Скажите! Хельмеры пляшут сегодня? В
самом деле?
Ф р у Л и н н е. Почему же нет?
К р о г с т а д. Н-да, действительно.
Ф р у Л и н н е. Так вот, Крогстад, давайте поговорим.
К р о г с т а д. Разве нам с вами есть о чем говорить еще?
Ф р у Л и н н е. Да, много о чем.
К р о г с т а д. Не думал.
Ф р у Л и н н е. Потому что никогда не понимали меня как следует.
К р о г с т а д. Чего тут было не понимать? На что уж проще!
Бессердечная женщина спроваживает человека на (*431) все четыре стороны, как
только ей представляется партия повыгоднее.
Ф р у Л и н н е. Вы думаете, я все-таки совсем бессердечна? Вы думаете,
мне легко было порвать?
К р о г с т а д. А разве нет?
Ф р у Л и н н е. Крогстад, неужели вы в самом деле так думали?
К р о г с т а д. Иначе зачем бы вам писать мне тогда такое письмо?
Ф р у Л и н н е. Да не могла я иначе! Раз мне приходилось порвать с
вами, мой долг был вырвать из вашего сердца всякое чувство ко мне.
К р о г с т а д (стиснув руки). Так вот что. И все это - лишь из-за
денег!
Ф р у Л и н н е. Не забудьте, у меня на руках были старуха мать и двое
малолетних братьев. Мы не могли дожидаться вас, Крогстад. Ваши виды на
будущее были тогда еще так неопределенны.
К р о г с т а д. Пусть так. Но вы не вправе были бросать меня ради кого
бы то ни было.
Ф р у Л и н н е. Уж не знаю. Не раз я задавала себе этот вопрос -
вправе ли я была.
К р о г с т а д (понизив голос). Когда я потерял вас, у меня как будто
почва выскользнула из-под ног. Взгляните на меня: я похож на потерпевшего
крушение, выплывшего на обломке судна.
Ф р у Л и н н е. За помощью, пожалуй, недалеко было идти.
К р о г с т а д. Она была близка. Но вы явились и загородили мне
дорогу.
Ф р у Л и н н е. Сама того не зная, Крогстад. Я только сегодня узнала,
что меня определяют на ваше место.
К р о г с т а д. Я верю вам, раз вы это говорите. Но теперь вы разве не
уступите?
Ф р у Л и н н е. Нет. Это все равно не принесло бы вам никакой пользы.
К р о г с т а д. Э, пользы, пользы!.. Я бы на вашем месте все-таки
сделал так.
Ф р у Л и н н е. Я научилась слушаться голоса рассудка. Жизнь и
суровая, горькая нужда выучили меня.
(*432) К р о г с т а д. А меня жизнь выучила не верить словам.
Ф р у Л и н н е. Так жизнь выучила вас весьма разумной вещи. Ну, а
делам вы ведь все-таки верите?
К р о г с т а д. То есть как это?
Ф р у Л и н н е. Вы сказали, что похожи на потерпевшего крушение,
который выплыл на обломке.
К р о г с т а д. И, думается мне, имел основание сказать это.
Ф р у Л и н н е. И я тоже вроде женщины, потерпевшей крушение и
выплывшей на обломке. Некого жалеть, не о ком заботиться!
К р о г с т а д. Сами выбрали себе долю.
Ф р у Л и н н е. Другого выбора у меня тогда не было.
К р о г с т а д. Ну и что же дальше?
Ф р у Л и н н е. Крогстад, а что если бы мы двое потерпевших крушение
подали друг другу руки?
К р о г с т а д. Что такое вы говорите?
Ф р у Л и н н е. Вдвоем, вместе на обломках будет все-таки крепче,
надежнее, чем держаться порознь, каждому отдельно.
К р о г с т а д. Кристина!
Ф р у Л и н н е. Зачем, по-вашему, я приехала сюда?
К р о г с т а д. Неужто вы вспомнили обо мне?
Ф р у Л и н н е. Без работы, без труда мне не прожить. Всю свою жизнь,
насколько помню себя, я трудилась, и труд был моей лучшей и единственной
отрадой. Но теперь я осталась одна как перст... Страшно пусто, одиноко...
Работать для себя одной мало радости. Крогстад, дайте мне цель - для чего и
для кого работать.
К р о г с т а д. Не поверю я ничему такому. Это все одна женская
восторженность, великодушная потребность жертвовать собой.
Ф р у Л и н н е. Вы замечали за мной когда-нибудь склонность к
восторженности?
К р о г с т а д. Так вы в самом деле могли бы?.. Скажите мне... Вам все
известно... о моем прошлом?
Ф р у Л и н н е. Да.
К р о г с т а д. И вы знаете, какая про меня идет слава?
Ф р у Л и н н е. Я поняла из ваших слов, что, по-вашему, со мной вы
могли бы стать иным человеком.
(*433) К р о г с т а д. Конечно!
Ф р у Л и н н е. Так разве время ушло?
К р о г с т а д. Кристина... вы говорите вполне серьезно? Да, да. Я
вижу по вашему лицу. Так у вас в самом деле хватит смелости?..
Ф р у Л и н н е. Мне надо кого-нибудь любить, о ком-нибудь заботиться,
заменять кому-нибудь мать, а вашим детям нужна мать. Мы с вами нужны друг
другу. Крогстад, я верю, что основа у вас хорошая; и с вами вместе я на все
готова.
К р о г с т а д (схватив ее руки). Спасибо, спасибо, Кристина! Теперь
уж я сумею подняться в глазах других... Ах, да я и забыл...
Ф р у Л и н н е (прислушивается). Тсс! Тарантелла! Уходите.
К р о г с т а д. Почему? В чем дело?
Ф р у Л и н н е. Слышите, наверху пляшут тарантеллу? Когда она будет
кончена, они явятся сюда.
К р о г с т а д. Да, да, так я уйду. Да и к тому же все напрасно. Вы,
разумеется, не знаете, на какой шаг я решился против Хельмеров.
Ф р у Л и н н е. Знаю, Крогстад.
К р о г с т а д. И все-таки у вас хватило бы духу?..
Ф р у Л и н н е. Я хорошо понимаю, до чего может довести отчаяние
такого человека, как вы.
К р о г с т а д. Ах, если бы я мог вернуть сделанное!
Ф р у Л и н н е. Вы могли бы. Ваше письмо лежит еще в ящике.
К р о г с т а д. Вы уверены?
Ф р у Л и н н е. Вполне. Но...
К р о г с т а д (пытливо глядит на нее). Так не приходится ли так
понять дело? Вы хотите во что бы то ни стало спасти подругу. Скажите
напрямик. Так?
Ф р у Л и н н е. Крогстад! Кто раз продал себя из-за других, не сделает
этого во второй раз.
К р о г с т а д. Я потребую свое письмо обратно.
Ф р у Л и н н е. Нет, нет.
К р о г с т а д. Естественно. Я дождусь Хельмера и скажу ему, чтобы он
вернул мне мое письмо, что оно касается одного меня, моей отставки, что ему
незачем его читать.
(*434) Ф р у Л и н н е. Нет, Крогстад, не требуйте своего письма
обратно.
К р о г с т а д. Но скажите, разве не за этим, собственно, вы призвали
меня сюда?
Ф р у Л и н н е. Да, в первую минуту, со страху. Но теперь прошли целые
сутки, и просто не верится, чего только я за это время не насмотрелась здесь
в доме. Пусть Хельмер все узнает. Пусть эта злополучная тайна выйдет на свет
божий. Пусть они наконец объяснятся между собой на чистоту. Невозможно,
чтобы это так продолжалось - эти вечные тайны, увертки.
К р о г с т а д. Ну хорошо, раз вы на это решаетесь... Но одно я, во
всяком случае, могу сделать, и надо сделать это сейчас же...
Ф р у Л и н н е (прислушиваясь). Скорее! Уходите! Пляска кончена. Нас
могут застать с минуты на минуту.
К р о г с т а д. Я дождусь вас внизу.
Ф р у Л и н н е. Хорошо. Потом проводите меня до дому.
К р о г с т а д. За всю мою жизнь я ни разу не был так неимоверно
счастлив! (Уходит.)
Дверь в переднюю остается по-прежнему открытой.