Страница:
– Киря, – ласково протянула волшебница.
– Уля, – с таким же умилением ответил молодой человек.
Но даже самый прекрасный миг не может длиться вечно. И оба это отлично сознавали. Ульяна первой вернулась к действительности, небрежно махнула рукой в сторону поверженных дьявоглотов:
– Как тебе это удалось? Я до сих пор не понимаю…
– А-а… – Кирилл выразительно пожал плечами, дескать, что тут такого?.. – Частично твоими стараниями…
– Моими? – поразилась девушка.
– Косвенно… Помнишь, ты объясняла про «ничто»?
– Ну?..
– Те уроки даром не пропали. Меч-то мне маги ваши подсунули хреновенький… чары наложили некудышние…
Ульяна изумленно вытаращила глаза. Вроде бы собирали как положено. Экипировали самым лучшим образом. А оказывается, оружие клана – выродкам из Провала всего лишь на зубок.
– Да-да, – подтвердил Кирилл. – От первого же заклятья дьявоглота клинок рассыпался в мелкую пыль…
– ???
– Хорошо хоть ножны при мне остались. Они ведь тоже волшебные.
– Само собой.
– Уворачиваясь от удара, в кувырке я подобрал на краю скального плато крепкую длинную палку. Тут же пришла мысль – сделать из нее могучий меч, меч-кладенец.
– Но как?
– Вселить в нее нечто.
– Главное – поверить самому? – Теперь уже в роли ученицы выступала Ульяна.
– Да. Но без натуги. Свободно и непринужденно. У меня получилось легко и даже бесшабашно. Не задумываясь, сунул палку в зачарованные ножны, мысленно наделил ее атрибутами меча, то есть преобразовал структуру дерева в «нечто». Закрепил эффект быстрой связкой коротких заклятий. А потом уже через «нечто» выхватил вместе с «мечом» из пустого футляра готовое «ничто» – разящую магическую аллегорию.
– Почему разящую?
– Именно «ничто» и играло роль кладенца. С каждым ударом «ничто» перескакивало на противника, пробивалось сквозь толстую броню заклятий, обезображивало ткани, а силы чудовищ превращало в самое себя – ничто, полный нуль…
Уля недоверчиво покосилась на рассказчика. Надо сказать, что подобное объяснение боевого феномена не больно-то удовлетворило девушку, как мага третьей ступени.
Известно, чародеи неохотно делятся своими секретами даже с союзниками, а уж с посторонними вольными волшебниками либо адептами других кланов – тем более. Цеховая этика не приветствует как раздачу тайн, так и их выведывание, вынюхивание. За внешней надменностью клановой культуры кроется необходимая осторожность, выверенная веками магической практики. Откроешься знакомому, вроде бы хорошему человеку… а вдруг он – шпион?.. в итоге окажешься беззащитным… «просадишь» крупицы Знания, кропотливо, кровью и потом собранные мудрыми предками… то-то и оно… Про болтливых недаром говорят: язык твой – враг твой.
Ульяна-то, будучи мастером третьей ступени, безусловно, уловила словах напарника определенный смысл. Но у нее сложилось впечатление, будто Киря, прослушав всего один урок по основам магии, в котором совершенно обоснованно фигурировали такие категории, как «ничто» и «нечто», сейчас был готов истолковать, опираясь на новые для себя понятия, буквально всё, что угодно.
Слишком уж всё просто у Кирилла получалось, подозрительно просто… Либо парень лукавил, прикидывала Уля, что-то скрывал, либо… либо неведомые высшие силы многократно усиливали его доморощенную волшбу. И девушка склонялась более ко второму варианту. «Но почему?! Кирилл – Носитель?! Какая судьба уготована ему… и мне?..» – с тревогой думала она.
– Фокус с «ничто» мне когда-то объяснил один очень продвинутый маг. Он обладал седьмой ступенью, – тихо вымолвила кудесница. – Но впоследствии тот опытный воин погиб в схватке с дьявоглотами… Как ты думаешь, Киря, почему он не… не…
– Не пришел к таким же выводам, как и я? – помог парень.
– Да.
– Ну, не знаю… – Кирилл вновь пожал плечами. – Наверное, боец слишком уж сосредоточился на борьбе, старался быть донельзя точным, как это ни глупо звучит, непозволительно точным – так, что его действия стали предсказуемы для противника. Он, вероятно, сильно хотел победить. А ведь ты сама толковала мне, что магия – понятие отвлеченное, абстрактное. Соперника нужно не просто пересилить. Его нужно перехитрить, переиграть, как беззаботного котенка.
– Может быть, может быть… – озадаченно пробормотала Уля. – Может быть…
Еще какое-то время в ее красивых зелено-голубых глазах блуждало сомнение. Однако вскоре они просветлели. В самой глубине зрачков промелькнул огонечек догадки. Очевидно, в голову кудеснице пришла какая-то интересная мысль. И она решила ее тут же проверить. Что сразу и сделала… Совершенно неожиданно, как и в первый раз, Уля потянулась и поцеловала Кирилла – на этот раз в щеку. Затем плавно, по-кошачьи, отстранилась, изучающе посмотрела на возлюбленного. И вдруг… резко отшатнулась от него, как от приведения. На лице молодой волшебницы отразились радость, страх и недоумение одновременно, будто взору ее предстало тайное предзнаменование. А оно и вправду предстало! Девушка нервно обхватила друга за шею, привлекла к себе еще раз, опять припала к щеке губами, застыла, будто не могла или не хотела или, скорее всего, боялась вновь увидеть это. Но вечно ведь так ни просидишь! Медленно, словно бы борясь сама с собой, Уля отпустила свое сокровище, пристально всмотрелась в милые черты избранника. Радость, страх и, пожалуй, тусклое подобие ускользающей надежды вновь окатили ее лицо.
Магический Рельеф проявился после ее поцелуя на щеке Кирилла всего лишь на какой-то миг. Блеснул, точно солнечный зайчик, и исчез. Обычный человек ничего бы и не заметил. Но Ульяна – маг третьей ступени – ошибиться не могла. Легендарный знак Абсолютного Знания нельзя спутать ни с чем другим: живое, моргающее око, вокруг которого по сложным спиралям носятся блестящие точки-огоньки. Говорят, древние маги представляли в таком виде элементарную частицу материи – атом. Скрытый потомственный узор на теле смертного – Печать Судьбы. Теперь не осталось и тени сомнений… Кирилл – Носитель!
Уля уткнулась лицом в теплое плечо Кири и разрыдалась.
Носители – потомки могущественной касты Первоволшебников, которые стояли у истоков магии в этом мире. Мало того, по преданиям, они ее сюда и впустили. Их – единицы. В глазах обывателей, они уже давно перекочевали из реальной жизни в красивые былины и сказки. Кто-то верит в их существование, кто-то нет. Внутренняя магическая защита Носителя непробиваема. Ни одно заклятие не способно вскрыть ее. Никто, даже самые сильные волшебники, не могут обнажить сущность уникума, выявить его в толпе обычных людей, выудить его Знание. А оно, по слухам, поистине бесценно; содержит универсальный магический ключ, заменяющий собой любое заклятие, сводящий процесс колдовства лишь к мысленному приказу: захотел – и свершилось. Носитель обладает Знанием на биологическом уровне, даже если сам и не подозревает об этом. Оно передается по наследству и запрятано глубоко в подкорке головного мозга. Но, в принципе, Носитель способен обладать им, он может возбудить свои способности, совершив соответствующий ритуал. Однако в чем конкретно он заключается, никто не знает. Когда приходит его время – говорят, такие случаи были, – Носитель неожиданно прозревает. Возможно, он получает от мифических предков сквозь толщу поколений неведомый сигнал; возможно, воспринимает на подсознательном уровне определенный знак извне; возможно, подпадает под действие мощного артефакта и т. д. Точно сказать нельзя.
Пусть это звучит как каламбур, но со Связью Носитель имеет очень прочную связь в течение всей жизни. Ведь он – дитя магии, плоть от плоти, ее живой хранитель. Отсюда, собственно, и название – носитель.
В новом свете всё вставало на свои места. Какие уж там игрушки с «ничто» и «нечто»?.. Будучи избранником судьбы, Кирилл без усилий мог бы сотворить «ничто» хоть из ничего, а затем играючи превратить его в «нечто»… Ведь колдовская Волна – его родная среда, он купается в ней, как рыба в воде. Правда, сам, похоже, об этом не знает. В таком случае шансы у дьявоглотов против него были невелики. Это и объясняет невероятную победу. Восемь чудовищ за один бой! Мистика – даже по меркам опытных волшебников. Будто по Гадкой Тропе огненной колесницей прокатилась суровая мощь Объединенного Магистрата – идейного правопреемника далекого Святого Братства (правда, не достигшего былого величия легендарных предков).
Но, судя по всему, Кирилл еще не инициирован, не получил пока что загадочный сигнал, не догадывается о своей природе. Фактически на данный момент он – Носитель наполовину, а может, – на одну десятую или того меньше. Короче, не созревшее семя.
Догадаться о его принадлежности к проточародейству можно было только по каким-то косвенным признакам. Лишь одна Сила могла вскрыть тайну Носителя напрямую – это любовь. Рельеф Всеведения как спонтанный отклик на поцелуй девушки мог проявиться на лице Кирилла только при полном взаимопонимании, полном взаимопроникновении магий, полной и взаимной открытости и глубине чувств. Следовательно, избранник молодой волшебницы не закрывался перед ней, не строил магических преград, не скрывал ментальности, не лепил личину. Иными словами, символ Абсолютного Знания на щеке Кирилла в данном случае являл собой бесспорное, неопровержимое объяснение в любви.
Поэтому Ульяна и обрадовалась поначалу, расправила крылышки, раскраснелась от счастья. Но…крылышки тут же подломились. Как маг третьей ступени, Уля отлично знала, что до момента инициации ничья близость не должна была смущать сердце Носителя; разум его должен был оставаться незамутненным, свободным от чувств и привязанностей. Иначе Дар его пропадет втуне, погибнет. Такова расплата за страсть. Отцы основатели магии словно бы предлагали своему далекому чаду издевательский выбор: Сила или Любовь… Любовь или Сила… «Я не могу вставать у него на Пути, – стучало в мозгу у Ульяны. – Не могу, не имею права!..» Трудность выбора, его убийственная надрывность навалилась на хрупкие плечи девушки в еще большей степени, нежели на самого Носителя. Для кого-то любовь – волшебный подарок судьбы, величайшее чудо из чудес. Для нее же – тяжелое испытание. Что выбрать?.. Поглотить его Дар, но взлететь на седьмое небо, либо принести в жертву свои чувства?.. Но ведь есть еще и он… захочет ли он жертвовать?.. Ведь истинная любовь – наслажденье обоюдное. А у них истинная – магия не обманывает.
Известно, мужчины – слабы по определению; не смеют противиться собственным желаниям, с ума сходят от грез, сгорают от нетерпения страсти… Значит, мера ее ответственности возрастает вдвойне. Что же выбрать?..
А тут еще эти Дробители. Почему они идут по следу Кирилла?.. Им удалось обнаружить его Дар? Каким образом?.. Пусть не обнаружить, но вычислить… даже не вычислить, а только заподозрить, предположить… Всё равно. Кириллу угрожает опасность. Дробители от своего не отступятся. Они не знают ни жалости, ни сожаления.
Не исключено, что Кирилл – Вскрыватель. Пророчества предрекают его появление как раз в текущие времена. Тогда преследователи вне всякого сомнения попытаются его убить, убрать со своей дороги. Что же делать?.. Ведь без своего дара он окажется безоружным и… и не сможет выполнить миссию, предначертанную Свыше. Дробители и так уже перебили почти всех Носителей. Но кто-то должен спасти наш мир от этой магической чумы.
– Ты что, Уля? Что с тобой? – испугался Кирилл. – Тебе больно? Ты ранена?
Девушка отрицательно мотала головой и совсем по-детски размазывала по лицу слезы, чем еще больше усиливала ощущение неизбывного горя. У Кирилла прямо сердце разрывалось при взгляде на подругу. Хуже нет, когда искренне хочешь помочь, но не знаешь, как.
– Да что с тобой, Уля? – обеспокоено твердил герой. – Скажи же, наконец, пожалуйста.
Через пару минут Ульяна кое-как взяла себя в руки.
– Ты, Киря… это… ты, в общем… ты – Носитель, – шмыгая носом тихо пояснила она.
– Вот еще… Носитель… что за чушь?.. – возмутился Кирилл.
– И более того, вероятно, Вскрыватель, – вымолвила Уля, будто обличала друга в чем-то запретном.
– Какой еще Вскрыватель?
– Обыкновенный…
– И что я, по-твоему, должен вскрыть?
– Грамоту Возмездия.
– А как?
– Это уж лучше у тебя спросить, – вздохнула девушка.
– У меня? – парень обалдел от изумления. – Ха! Бред какой-то…
– И никакой ни бред, – оправдывалась волшебница. – Если бы ты знал, Киря, как шевелится Рельеф Всеведения.
– Где?
– У тебя на щеке. – Видно было, что Ульяна готова вновь расплакаться.
– Ну-ну-ну, – успокоил подругу Кирилл. – Вскрыватель так Вскрыватель, подумаешь… Ты, Уль, не переживай. Всё, что нужно вскроем. Было бы с чего расстраиваться.
– Мы должны расстаться, – твердо резанула волшебница.
– Как расстаться? Почему?
– Наше чувство мешает твоей инициации.
Влюбленная парочка впервые затронула вслух тему чувств; и у Кирилла опять, совершенно некстати, покраснели уши.
– Еще и лучше, – отмахнулся молодой человек. – Значит, ничего не надо будет вскрывать. Я, признаться, не очень-то, Уль, и хотел…
– Тебя ждут славные дела, Киря, и я не могу вставать на Пути у Носителя.
– Да какие дела, Уля? Ты что? Зачем мне слава, зачем мне Сила, если ты уйдешь?..
– Так надо, Киря.
– Кому?
– Ты должен спасти этот мир. Скоро Дробители захватят всё жизненное пространство, и никто не сможет им противостоять.
– Да я не против, Уль. Но зачем нам расставаться, не пойму. Можно и вместе бороться со Злом. Вместе, оно даже сподручней. Разве не так?
– Нет, Киря. Дальше пойдешь один.
– Но…
– Не перебивай, пожалуйста. Слушай внимательно. Иди по Тропе вдоль болот за Вторую Сопку, никуда не сворачивая. Время от времени в болота будут впадать небольшие ручейки. По ним, вообще-то, можно выйти вверх. Но не обращай на них внимание. На переход, если всё будет нормально у тебя уйдет семь дней. За Второй Сопкой течет река Быстринка. Ступай по ней вниз до перекатов.
– Порогов, что ли?
– Да. От перекатов иди строго на восход. Через два дня уткнешься в скалы. Они заслоняют собой весь горизонт. Не ошибешься. Если не собьешься с курса, выйдешь прямо к Бугру – он имеет форму головы дракона, увидишь… В основании головы скрыта пещера Сплавщиков. Но вход в нее зачарован. Без посторонней помощи ты его, поди, не сыщешь. Впрочем… – Девушка, наверное, вспомнила, с кем имеет дело. – Может быть, и сыщешь, но лучше не суетись. Разожги костерок, отдыхай. Сплавщики сами к тебе подойдут. Опознаешь их по медальонам. Видел такие раньше? – Уля достала из кармана медный кругляк.
– Да.
– На. Отдашь главе дозора, как опознавательный знак, дескать, свои. Понял?
– Понял.
– Кстати, Клан Сплавщиков с нашим связывает очень давняя дружба. Мы всегда были с ними добрыми соседями, помогали друг другу в любой беде.
– Хороший сосед лучше близкого родственника, – вставил народную мудрость Киря.
– Точно. Скажешь, что идешь ты из Клана Вулканического Пепла. В ответ их старшой должен трижды пожелать доброго здравия старцу Семену и всему его племени. Закончить пожелания он должен словами: «Да разлетится Вулканический Пепел на широкие дали». Это пароль. Только после условленной фразы передай ему пролазное кольцо. Вот. – Подруга протянула Кириллу обыкновенную с виду безделицу, какими младые девицы любят увешивать тонкие персты. – Оно играет роль пропуска. Получив его, Сплавщики проведут тебя сквозным ходом под Бугром, а затем на плотах доставят по Славной реке в город со звучным названием Святая Ольга.
– В чем же славность той реки?
– Вода в ней чиста, как слезинка, а рыбы – не мерено. Ежегодно Сплавщики проводят на ее берегах свои очищающие обряды, а саму реку почитают за святыню.
– Понятно.
– На этом мое поручение заканчивается. Далее ты волен поступать как знаешь. Куда ты направляешься, про то отец Федор ничего боле не сказывал.
– Я всё сделаю, как ты захочешь, Уля. Только никуда без тебя не уйду.
– Киря!
– Даже слышать не хочу. Ни за что! Ты вон, похоже, контужена. Хочешь сказать, я брошу тебя в одиночестве вот здесь, посередь Гадкой Тропы, на съедение дьявоглотам?! Я что, похож на подлеца? Ни за что!
– Но ты должен!
– Даже и речи быть не может. – Парень застенчиво отвел глаза. – Я должен быть с тобой. Это для меня самое важное.
– Хорошо, – неожиданно согласилась волшебница. Вероятно, она поняла, что ей не удастся убедить спутника добровольно покинуть ее и отправиться за Бугор самому. – Хорошо, Кирилл, – повторила она и добавила. – Но обещай мне, пожалуйста, Рельефом Всеведения, если со мной что-нибудь случится, ты сделаешь всё так, как я тебе сейчас велела. Обещаешь?
– Конечно, Уля. О чем разговор? Но, пока я с тобой, ничего не случится. Ты не бойся.
– Вот и ладно. – Девушка очаровательно улыбнулась. – И еще помни, Киря, когда Носитель вскроет Грамоту Возмездия – про то сказано в пророчестве, – исполнится его самое заветное желание. Так что если будешь думать обо мне, вытащишь хоть с того света.
Кирилл тоже улыбнулся:
– В таком случае быть Носителем мне нравится…
– Закрой глаза, – игриво попросила Уля.
– Зачем?
– Ну… хочу тебя поцеловать.
– А-а… Это всегда пожалуйста.
Кирилл смежил веки и почувствовал, как губы его обволокло что-то мягкое, теплое, приятное. На этот раз поцелуй оказался долгим и страстным. Парень открыл глаза, хотел притянуть Улю к себе. Но она со смехом увернулась.
– А-а… глаза не открывать… мы так не договаривались.
Кирилл вновь послушно зажмурился. Но ничего не происходило. Вскоре ему почудилось, будто он расслышал легкие девичьи шаги. Носитель встрепенулся, тряхнул головой. Но… было уже поздно…
Уля вплотную подбежала к Провалу.
Выброс Подложки, потеряв разом весь свой выводок – дьявоглотов, – перешел из активной агрессивной фазы в стадию медленного увядания. Бездонная Пропасть потихоньку сворачивалась, истаивала, уменьшалась, будто высыхающая лужа.
Девушка с размаху прыгнула прямо в центр тонкого, как бумага, покрывала, провалилась, камнем полетела вниз.
– Помни, Киря, в момент вскрытия Грамоты… – успела вскрикнуть она. – А-а!!!
Провал довольно икнул, клацнул магическими челюстями, невозмутимо проглотил жертву и захлопнулся, точно сундук. Из-под шевелящейся пленки донесся сдавленный вопль девичьего отчаяния и страха, возможно, последнего, предсмертного. Гигантская пасть Иномирья в ответ бросила ехидный смешок. Земля под ней чуть заметно вздрогнула. Болотная жижа возле берега противно затряслась, будто заржала над гадкой шуткой Потусторонья.
Бесстрашный воин вскочил на ноги.
Горечь, смятенье, сожаленье разом взорвали его душу, хлынули горячей волной из глубин подсознанья, ударили в ошалелый мозг. В жилах фонтаном вскипела кровь.
– Уля!!! – заорал, почти обезумев, Кирилл. – Уля!!!
Позабыв про осторожность, парень ринулся к Провалу. Пропасть хищно чавкнула и вдруг выстрелила текучим, долговязым рукавом сгущенной Изнанки в сторону убитого горем человека. Черный гадкий плевок блеснул в воздухе, застал деревенского мага врасплох. «Мама!» – кричат и взрослые, и дети в минуту испуга.
– Мама! – вскрикнул Кирилл.
И маменька, хрупкая сердобольная женщина за сотни верст откликнулась, единым мысленным порывом вернулась к сыну, пришла на помощь своей кровинушке. Родная землица, собранная матушкой в узелок (кусочек Родины – могучий оберег) мгновенно ожила, спрессовалась в лепешку, прорвала притороченный к поясу кошель, распласталась широким полотнищем, выковалась богатырским щитом пред глазами обескураженного воина, приняла на себя сгусток Подложки. Зловещий пинок, словно бревно тарана, ударил Кирилла в грудь, отбросил парня на несколько саженей назад. Тело Вскрывателя врезалось в густую стену непролазного кустарника. Упругие ветви осторожно подхватили героя, победителя дьявоглотов под белы ручки, спружинили и мягко откинули назад. Кирилл бухнулся оземь, потерял сознание.
А щит от родной сторонушки после спасения хозяина не выдержал напора Иномирья, расплавился, горючими слезами ушел в землю. Над болотами пронесся слабый материнский стон. Сухие бутоны камыша низко пригнулись под ним в знак почтения к родительнице.
…Когда Киря очнулся, на месте Провала как ни в чем ни бывало трепетала свежая зеленая трава и даже, словно в издевку, расцвели милые пахучие ландыши. Хоть им и не сезон. Над марью всё так же шумел птичий гвалт. Похоже, природу человеческие страсти особо не волновали, будто здесь ничего и не произошло.
Глава 2
– Уля, – с таким же умилением ответил молодой человек.
Но даже самый прекрасный миг не может длиться вечно. И оба это отлично сознавали. Ульяна первой вернулась к действительности, небрежно махнула рукой в сторону поверженных дьявоглотов:
– Как тебе это удалось? Я до сих пор не понимаю…
– А-а… – Кирилл выразительно пожал плечами, дескать, что тут такого?.. – Частично твоими стараниями…
– Моими? – поразилась девушка.
– Косвенно… Помнишь, ты объясняла про «ничто»?
– Ну?..
– Те уроки даром не пропали. Меч-то мне маги ваши подсунули хреновенький… чары наложили некудышние…
Ульяна изумленно вытаращила глаза. Вроде бы собирали как положено. Экипировали самым лучшим образом. А оказывается, оружие клана – выродкам из Провала всего лишь на зубок.
– Да-да, – подтвердил Кирилл. – От первого же заклятья дьявоглота клинок рассыпался в мелкую пыль…
– ???
– Хорошо хоть ножны при мне остались. Они ведь тоже волшебные.
– Само собой.
– Уворачиваясь от удара, в кувырке я подобрал на краю скального плато крепкую длинную палку. Тут же пришла мысль – сделать из нее могучий меч, меч-кладенец.
– Но как?
– Вселить в нее нечто.
– Главное – поверить самому? – Теперь уже в роли ученицы выступала Ульяна.
– Да. Но без натуги. Свободно и непринужденно. У меня получилось легко и даже бесшабашно. Не задумываясь, сунул палку в зачарованные ножны, мысленно наделил ее атрибутами меча, то есть преобразовал структуру дерева в «нечто». Закрепил эффект быстрой связкой коротких заклятий. А потом уже через «нечто» выхватил вместе с «мечом» из пустого футляра готовое «ничто» – разящую магическую аллегорию.
– Почему разящую?
– Именно «ничто» и играло роль кладенца. С каждым ударом «ничто» перескакивало на противника, пробивалось сквозь толстую броню заклятий, обезображивало ткани, а силы чудовищ превращало в самое себя – ничто, полный нуль…
Уля недоверчиво покосилась на рассказчика. Надо сказать, что подобное объяснение боевого феномена не больно-то удовлетворило девушку, как мага третьей ступени.
Известно, чародеи неохотно делятся своими секретами даже с союзниками, а уж с посторонними вольными волшебниками либо адептами других кланов – тем более. Цеховая этика не приветствует как раздачу тайн, так и их выведывание, вынюхивание. За внешней надменностью клановой культуры кроется необходимая осторожность, выверенная веками магической практики. Откроешься знакомому, вроде бы хорошему человеку… а вдруг он – шпион?.. в итоге окажешься беззащитным… «просадишь» крупицы Знания, кропотливо, кровью и потом собранные мудрыми предками… то-то и оно… Про болтливых недаром говорят: язык твой – враг твой.
Ульяна-то, будучи мастером третьей ступени, безусловно, уловила словах напарника определенный смысл. Но у нее сложилось впечатление, будто Киря, прослушав всего один урок по основам магии, в котором совершенно обоснованно фигурировали такие категории, как «ничто» и «нечто», сейчас был готов истолковать, опираясь на новые для себя понятия, буквально всё, что угодно.
Слишком уж всё просто у Кирилла получалось, подозрительно просто… Либо парень лукавил, прикидывала Уля, что-то скрывал, либо… либо неведомые высшие силы многократно усиливали его доморощенную волшбу. И девушка склонялась более ко второму варианту. «Но почему?! Кирилл – Носитель?! Какая судьба уготована ему… и мне?..» – с тревогой думала она.
– Фокус с «ничто» мне когда-то объяснил один очень продвинутый маг. Он обладал седьмой ступенью, – тихо вымолвила кудесница. – Но впоследствии тот опытный воин погиб в схватке с дьявоглотами… Как ты думаешь, Киря, почему он не… не…
– Не пришел к таким же выводам, как и я? – помог парень.
– Да.
– Ну, не знаю… – Кирилл вновь пожал плечами. – Наверное, боец слишком уж сосредоточился на борьбе, старался быть донельзя точным, как это ни глупо звучит, непозволительно точным – так, что его действия стали предсказуемы для противника. Он, вероятно, сильно хотел победить. А ведь ты сама толковала мне, что магия – понятие отвлеченное, абстрактное. Соперника нужно не просто пересилить. Его нужно перехитрить, переиграть, как беззаботного котенка.
– Может быть, может быть… – озадаченно пробормотала Уля. – Может быть…
Еще какое-то время в ее красивых зелено-голубых глазах блуждало сомнение. Однако вскоре они просветлели. В самой глубине зрачков промелькнул огонечек догадки. Очевидно, в голову кудеснице пришла какая-то интересная мысль. И она решила ее тут же проверить. Что сразу и сделала… Совершенно неожиданно, как и в первый раз, Уля потянулась и поцеловала Кирилла – на этот раз в щеку. Затем плавно, по-кошачьи, отстранилась, изучающе посмотрела на возлюбленного. И вдруг… резко отшатнулась от него, как от приведения. На лице молодой волшебницы отразились радость, страх и недоумение одновременно, будто взору ее предстало тайное предзнаменование. А оно и вправду предстало! Девушка нервно обхватила друга за шею, привлекла к себе еще раз, опять припала к щеке губами, застыла, будто не могла или не хотела или, скорее всего, боялась вновь увидеть это. Но вечно ведь так ни просидишь! Медленно, словно бы борясь сама с собой, Уля отпустила свое сокровище, пристально всмотрелась в милые черты избранника. Радость, страх и, пожалуй, тусклое подобие ускользающей надежды вновь окатили ее лицо.
Магический Рельеф проявился после ее поцелуя на щеке Кирилла всего лишь на какой-то миг. Блеснул, точно солнечный зайчик, и исчез. Обычный человек ничего бы и не заметил. Но Ульяна – маг третьей ступени – ошибиться не могла. Легендарный знак Абсолютного Знания нельзя спутать ни с чем другим: живое, моргающее око, вокруг которого по сложным спиралям носятся блестящие точки-огоньки. Говорят, древние маги представляли в таком виде элементарную частицу материи – атом. Скрытый потомственный узор на теле смертного – Печать Судьбы. Теперь не осталось и тени сомнений… Кирилл – Носитель!
Уля уткнулась лицом в теплое плечо Кири и разрыдалась.
Носители – потомки могущественной касты Первоволшебников, которые стояли у истоков магии в этом мире. Мало того, по преданиям, они ее сюда и впустили. Их – единицы. В глазах обывателей, они уже давно перекочевали из реальной жизни в красивые былины и сказки. Кто-то верит в их существование, кто-то нет. Внутренняя магическая защита Носителя непробиваема. Ни одно заклятие не способно вскрыть ее. Никто, даже самые сильные волшебники, не могут обнажить сущность уникума, выявить его в толпе обычных людей, выудить его Знание. А оно, по слухам, поистине бесценно; содержит универсальный магический ключ, заменяющий собой любое заклятие, сводящий процесс колдовства лишь к мысленному приказу: захотел – и свершилось. Носитель обладает Знанием на биологическом уровне, даже если сам и не подозревает об этом. Оно передается по наследству и запрятано глубоко в подкорке головного мозга. Но, в принципе, Носитель способен обладать им, он может возбудить свои способности, совершив соответствующий ритуал. Однако в чем конкретно он заключается, никто не знает. Когда приходит его время – говорят, такие случаи были, – Носитель неожиданно прозревает. Возможно, он получает от мифических предков сквозь толщу поколений неведомый сигнал; возможно, воспринимает на подсознательном уровне определенный знак извне; возможно, подпадает под действие мощного артефакта и т. д. Точно сказать нельзя.
Пусть это звучит как каламбур, но со Связью Носитель имеет очень прочную связь в течение всей жизни. Ведь он – дитя магии, плоть от плоти, ее живой хранитель. Отсюда, собственно, и название – носитель.
В новом свете всё вставало на свои места. Какие уж там игрушки с «ничто» и «нечто»?.. Будучи избранником судьбы, Кирилл без усилий мог бы сотворить «ничто» хоть из ничего, а затем играючи превратить его в «нечто»… Ведь колдовская Волна – его родная среда, он купается в ней, как рыба в воде. Правда, сам, похоже, об этом не знает. В таком случае шансы у дьявоглотов против него были невелики. Это и объясняет невероятную победу. Восемь чудовищ за один бой! Мистика – даже по меркам опытных волшебников. Будто по Гадкой Тропе огненной колесницей прокатилась суровая мощь Объединенного Магистрата – идейного правопреемника далекого Святого Братства (правда, не достигшего былого величия легендарных предков).
Но, судя по всему, Кирилл еще не инициирован, не получил пока что загадочный сигнал, не догадывается о своей природе. Фактически на данный момент он – Носитель наполовину, а может, – на одну десятую или того меньше. Короче, не созревшее семя.
Догадаться о его принадлежности к проточародейству можно было только по каким-то косвенным признакам. Лишь одна Сила могла вскрыть тайну Носителя напрямую – это любовь. Рельеф Всеведения как спонтанный отклик на поцелуй девушки мог проявиться на лице Кирилла только при полном взаимопонимании, полном взаимопроникновении магий, полной и взаимной открытости и глубине чувств. Следовательно, избранник молодой волшебницы не закрывался перед ней, не строил магических преград, не скрывал ментальности, не лепил личину. Иными словами, символ Абсолютного Знания на щеке Кирилла в данном случае являл собой бесспорное, неопровержимое объяснение в любви.
Поэтому Ульяна и обрадовалась поначалу, расправила крылышки, раскраснелась от счастья. Но…крылышки тут же подломились. Как маг третьей ступени, Уля отлично знала, что до момента инициации ничья близость не должна была смущать сердце Носителя; разум его должен был оставаться незамутненным, свободным от чувств и привязанностей. Иначе Дар его пропадет втуне, погибнет. Такова расплата за страсть. Отцы основатели магии словно бы предлагали своему далекому чаду издевательский выбор: Сила или Любовь… Любовь или Сила… «Я не могу вставать у него на Пути, – стучало в мозгу у Ульяны. – Не могу, не имею права!..» Трудность выбора, его убийственная надрывность навалилась на хрупкие плечи девушки в еще большей степени, нежели на самого Носителя. Для кого-то любовь – волшебный подарок судьбы, величайшее чудо из чудес. Для нее же – тяжелое испытание. Что выбрать?.. Поглотить его Дар, но взлететь на седьмое небо, либо принести в жертву свои чувства?.. Но ведь есть еще и он… захочет ли он жертвовать?.. Ведь истинная любовь – наслажденье обоюдное. А у них истинная – магия не обманывает.
Известно, мужчины – слабы по определению; не смеют противиться собственным желаниям, с ума сходят от грез, сгорают от нетерпения страсти… Значит, мера ее ответственности возрастает вдвойне. Что же выбрать?..
А тут еще эти Дробители. Почему они идут по следу Кирилла?.. Им удалось обнаружить его Дар? Каким образом?.. Пусть не обнаружить, но вычислить… даже не вычислить, а только заподозрить, предположить… Всё равно. Кириллу угрожает опасность. Дробители от своего не отступятся. Они не знают ни жалости, ни сожаления.
Не исключено, что Кирилл – Вскрыватель. Пророчества предрекают его появление как раз в текущие времена. Тогда преследователи вне всякого сомнения попытаются его убить, убрать со своей дороги. Что же делать?.. Ведь без своего дара он окажется безоружным и… и не сможет выполнить миссию, предначертанную Свыше. Дробители и так уже перебили почти всех Носителей. Но кто-то должен спасти наш мир от этой магической чумы.
– Ты что, Уля? Что с тобой? – испугался Кирилл. – Тебе больно? Ты ранена?
Девушка отрицательно мотала головой и совсем по-детски размазывала по лицу слезы, чем еще больше усиливала ощущение неизбывного горя. У Кирилла прямо сердце разрывалось при взгляде на подругу. Хуже нет, когда искренне хочешь помочь, но не знаешь, как.
– Да что с тобой, Уля? – обеспокоено твердил герой. – Скажи же, наконец, пожалуйста.
Через пару минут Ульяна кое-как взяла себя в руки.
– Ты, Киря… это… ты, в общем… ты – Носитель, – шмыгая носом тихо пояснила она.
– Вот еще… Носитель… что за чушь?.. – возмутился Кирилл.
– И более того, вероятно, Вскрыватель, – вымолвила Уля, будто обличала друга в чем-то запретном.
– Какой еще Вскрыватель?
– Обыкновенный…
– И что я, по-твоему, должен вскрыть?
– Грамоту Возмездия.
– А как?
– Это уж лучше у тебя спросить, – вздохнула девушка.
– У меня? – парень обалдел от изумления. – Ха! Бред какой-то…
– И никакой ни бред, – оправдывалась волшебница. – Если бы ты знал, Киря, как шевелится Рельеф Всеведения.
– Где?
– У тебя на щеке. – Видно было, что Ульяна готова вновь расплакаться.
– Ну-ну-ну, – успокоил подругу Кирилл. – Вскрыватель так Вскрыватель, подумаешь… Ты, Уль, не переживай. Всё, что нужно вскроем. Было бы с чего расстраиваться.
– Мы должны расстаться, – твердо резанула волшебница.
– Как расстаться? Почему?
– Наше чувство мешает твоей инициации.
Влюбленная парочка впервые затронула вслух тему чувств; и у Кирилла опять, совершенно некстати, покраснели уши.
– Еще и лучше, – отмахнулся молодой человек. – Значит, ничего не надо будет вскрывать. Я, признаться, не очень-то, Уль, и хотел…
– Тебя ждут славные дела, Киря, и я не могу вставать на Пути у Носителя.
– Да какие дела, Уля? Ты что? Зачем мне слава, зачем мне Сила, если ты уйдешь?..
– Так надо, Киря.
– Кому?
– Ты должен спасти этот мир. Скоро Дробители захватят всё жизненное пространство, и никто не сможет им противостоять.
– Да я не против, Уль. Но зачем нам расставаться, не пойму. Можно и вместе бороться со Злом. Вместе, оно даже сподручней. Разве не так?
– Нет, Киря. Дальше пойдешь один.
– Но…
– Не перебивай, пожалуйста. Слушай внимательно. Иди по Тропе вдоль болот за Вторую Сопку, никуда не сворачивая. Время от времени в болота будут впадать небольшие ручейки. По ним, вообще-то, можно выйти вверх. Но не обращай на них внимание. На переход, если всё будет нормально у тебя уйдет семь дней. За Второй Сопкой течет река Быстринка. Ступай по ней вниз до перекатов.
– Порогов, что ли?
– Да. От перекатов иди строго на восход. Через два дня уткнешься в скалы. Они заслоняют собой весь горизонт. Не ошибешься. Если не собьешься с курса, выйдешь прямо к Бугру – он имеет форму головы дракона, увидишь… В основании головы скрыта пещера Сплавщиков. Но вход в нее зачарован. Без посторонней помощи ты его, поди, не сыщешь. Впрочем… – Девушка, наверное, вспомнила, с кем имеет дело. – Может быть, и сыщешь, но лучше не суетись. Разожги костерок, отдыхай. Сплавщики сами к тебе подойдут. Опознаешь их по медальонам. Видел такие раньше? – Уля достала из кармана медный кругляк.
– Да.
– На. Отдашь главе дозора, как опознавательный знак, дескать, свои. Понял?
– Понял.
– Кстати, Клан Сплавщиков с нашим связывает очень давняя дружба. Мы всегда были с ними добрыми соседями, помогали друг другу в любой беде.
– Хороший сосед лучше близкого родственника, – вставил народную мудрость Киря.
– Точно. Скажешь, что идешь ты из Клана Вулканического Пепла. В ответ их старшой должен трижды пожелать доброго здравия старцу Семену и всему его племени. Закончить пожелания он должен словами: «Да разлетится Вулканический Пепел на широкие дали». Это пароль. Только после условленной фразы передай ему пролазное кольцо. Вот. – Подруга протянула Кириллу обыкновенную с виду безделицу, какими младые девицы любят увешивать тонкие персты. – Оно играет роль пропуска. Получив его, Сплавщики проведут тебя сквозным ходом под Бугром, а затем на плотах доставят по Славной реке в город со звучным названием Святая Ольга.
– В чем же славность той реки?
– Вода в ней чиста, как слезинка, а рыбы – не мерено. Ежегодно Сплавщики проводят на ее берегах свои очищающие обряды, а саму реку почитают за святыню.
– Понятно.
– На этом мое поручение заканчивается. Далее ты волен поступать как знаешь. Куда ты направляешься, про то отец Федор ничего боле не сказывал.
– Я всё сделаю, как ты захочешь, Уля. Только никуда без тебя не уйду.
– Киря!
– Даже слышать не хочу. Ни за что! Ты вон, похоже, контужена. Хочешь сказать, я брошу тебя в одиночестве вот здесь, посередь Гадкой Тропы, на съедение дьявоглотам?! Я что, похож на подлеца? Ни за что!
– Но ты должен!
– Даже и речи быть не может. – Парень застенчиво отвел глаза. – Я должен быть с тобой. Это для меня самое важное.
– Хорошо, – неожиданно согласилась волшебница. Вероятно, она поняла, что ей не удастся убедить спутника добровольно покинуть ее и отправиться за Бугор самому. – Хорошо, Кирилл, – повторила она и добавила. – Но обещай мне, пожалуйста, Рельефом Всеведения, если со мной что-нибудь случится, ты сделаешь всё так, как я тебе сейчас велела. Обещаешь?
– Конечно, Уля. О чем разговор? Но, пока я с тобой, ничего не случится. Ты не бойся.
– Вот и ладно. – Девушка очаровательно улыбнулась. – И еще помни, Киря, когда Носитель вскроет Грамоту Возмездия – про то сказано в пророчестве, – исполнится его самое заветное желание. Так что если будешь думать обо мне, вытащишь хоть с того света.
Кирилл тоже улыбнулся:
– В таком случае быть Носителем мне нравится…
– Закрой глаза, – игриво попросила Уля.
– Зачем?
– Ну… хочу тебя поцеловать.
– А-а… Это всегда пожалуйста.
Кирилл смежил веки и почувствовал, как губы его обволокло что-то мягкое, теплое, приятное. На этот раз поцелуй оказался долгим и страстным. Парень открыл глаза, хотел притянуть Улю к себе. Но она со смехом увернулась.
– А-а… глаза не открывать… мы так не договаривались.
Кирилл вновь послушно зажмурился. Но ничего не происходило. Вскоре ему почудилось, будто он расслышал легкие девичьи шаги. Носитель встрепенулся, тряхнул головой. Но… было уже поздно…
Уля вплотную подбежала к Провалу.
Выброс Подложки, потеряв разом весь свой выводок – дьявоглотов, – перешел из активной агрессивной фазы в стадию медленного увядания. Бездонная Пропасть потихоньку сворачивалась, истаивала, уменьшалась, будто высыхающая лужа.
Девушка с размаху прыгнула прямо в центр тонкого, как бумага, покрывала, провалилась, камнем полетела вниз.
– Помни, Киря, в момент вскрытия Грамоты… – успела вскрикнуть она. – А-а!!!
Провал довольно икнул, клацнул магическими челюстями, невозмутимо проглотил жертву и захлопнулся, точно сундук. Из-под шевелящейся пленки донесся сдавленный вопль девичьего отчаяния и страха, возможно, последнего, предсмертного. Гигантская пасть Иномирья в ответ бросила ехидный смешок. Земля под ней чуть заметно вздрогнула. Болотная жижа возле берега противно затряслась, будто заржала над гадкой шуткой Потусторонья.
Бесстрашный воин вскочил на ноги.
Горечь, смятенье, сожаленье разом взорвали его душу, хлынули горячей волной из глубин подсознанья, ударили в ошалелый мозг. В жилах фонтаном вскипела кровь.
– Уля!!! – заорал, почти обезумев, Кирилл. – Уля!!!
Позабыв про осторожность, парень ринулся к Провалу. Пропасть хищно чавкнула и вдруг выстрелила текучим, долговязым рукавом сгущенной Изнанки в сторону убитого горем человека. Черный гадкий плевок блеснул в воздухе, застал деревенского мага врасплох. «Мама!» – кричат и взрослые, и дети в минуту испуга.
– Мама! – вскрикнул Кирилл.
И маменька, хрупкая сердобольная женщина за сотни верст откликнулась, единым мысленным порывом вернулась к сыну, пришла на помощь своей кровинушке. Родная землица, собранная матушкой в узелок (кусочек Родины – могучий оберег) мгновенно ожила, спрессовалась в лепешку, прорвала притороченный к поясу кошель, распласталась широким полотнищем, выковалась богатырским щитом пред глазами обескураженного воина, приняла на себя сгусток Подложки. Зловещий пинок, словно бревно тарана, ударил Кирилла в грудь, отбросил парня на несколько саженей назад. Тело Вскрывателя врезалось в густую стену непролазного кустарника. Упругие ветви осторожно подхватили героя, победителя дьявоглотов под белы ручки, спружинили и мягко откинули назад. Кирилл бухнулся оземь, потерял сознание.
А щит от родной сторонушки после спасения хозяина не выдержал напора Иномирья, расплавился, горючими слезами ушел в землю. Над болотами пронесся слабый материнский стон. Сухие бутоны камыша низко пригнулись под ним в знак почтения к родительнице.
…Когда Киря очнулся, на месте Провала как ни в чем ни бывало трепетала свежая зеленая трава и даже, словно в издевку, расцвели милые пахучие ландыши. Хоть им и не сезон. Над марью всё так же шумел птичий гвалт. Похоже, природу человеческие страсти особо не волновали, будто здесь ничего и не произошло.
Глава 2
Видит небо, недаром у Ули сосало под ложечкой, когда они с Кириллом только вышли в путь. В самом начале путешествия девушка ни с того ни с сего вдруг почувствовала себя совершенно разбитой. Нет, не физически – тренированное упругое молодое тело давно свыклось с тяжелыми переходами, – а морально. Ее одолевали неясные смутные тревоги. Солнышко сияло вроде бы по-летнему щедро, задорно, но почему-то совсем не согревало. Даже пыхтящий в глубине долины жиденьким дымком Сонный Пращур – полуживой, частично действующий вулкан, – как ей казалось, издавал в ментальном диапазоне, доступном волшебнице, непонятное настороженное гудение. Хотя обычно накануне дня большого праздника спящий гигант радостно вибрировал и даже одаривал под вечер своих последователей вдохновляющей панорамой – богатая шапка мягкого теплого праха черным снегом клубилась над каменным жерлом. Великий предок отрабатывал без обмана обильные жертвоприношения. Дети Вулканического Пепла всегда очень чутко реагировали на эманации прародителя клана, своего священного тотема, и он никогда их не подводил. Не подвел и на сей раз.
Однако Ульяна ошибочно приписывала дурное расположение духа тому обстоятельству, что ей пришлось покинуть родное племя в самый торжественный момент. Поначалу она даже безотчетно дулась за это на ничего не подозревающего Кирилла. Ведь День Посвящения всегда оставлял в душах обитателей волшебного становища, независимо от рангов и ступеней, неизгладимое чувство единения с магическим жаром Печи и через нее – с природным фетишем – Вулканическим Пеплом. Это нельзя объяснить словами, это можно только постичь каждой клеточкой организма… там… в колдовской топке… Магический метроном, который в руках Семена отсчитывал положенные секунды ритуальной плавки – тук-тук, тук-тук, – торжественно стучал в мозгу и по сей день, словно старинные настенные часы – тук-тук, тук-тук. И от одного лишь воспоминания об этом звуке сердце в груди клокотало встревоженной птицей, а глаза пылали вулканическим жаром, словно раскаленная лава глубоко во чреве Прародителя.
Нет, всё-таки зря, наверное, молодая волшебница не прислушалась тогда к собственным предчувствиям. Сонный Пращур действительно сигнализировал о большой беде. Может, стоило повернуть назад? Хотя, по правде говоря, ее возвращение, скорее всего, ничего бы не изменило. Окажись Ульяна в тот день в пределах зачарованной родовой территории, – не исключено, что всё ее естество содрогнулось бы от ужаса…
По своему влиянию в магическом сообществе Дробители уже давно переросли масштабы обыкновенного клана, пусть даже континентального. Более того, вероятно, и рамки межкланового колена стали для них уже тесными. Чародейские круги, подвластные Дробителям, вылились в мощное повсеместное движение. И всё бы ничего, если б они исповедовали принципы старинного Братства, основанные на терпимости друг к другу, множественности мнений, праве слабого на самоопределение, на выбор собственного пути и т. д. Нет же! Дробители превратились для кудесников в сущее проклятие. Они каленым железом выжигали инакомыслие, безжалостно расправлялись со строптивыми волшебниками; везде насаждали свои обычаи и нравы, которые попахивали, мягко говоря, мракобесием. На сегодняшний день агрессоры успели подмять под себя большинство непокорных чародейских содружеств, втоптать в грязь их знамена, святыни, устои. Теперь уже всем стало ясно: захватчики стремились к абсолютной власти – покорить все города и веси. Для этого они снюхались даже с самой Изнанкой, фактически стали ее прямым орудием в этом мире.
С некоторых пор Дробители начали именовать себя кичливо и надменно – Орденом Антрацита. В новоявленный союз почти насильно загоняли всех сочувствующих да и колеблющихся магов. Ничего не скажешь, каменноугольный оттенок им и впрямь к лицу. Вероятно, честолюбивые властители Ордена возомнили себе, будто им удалось хитростью ли, Силою ли, лживыми посулами ли привлечь для решения своих задач вечную, неспровержимую Великую Подложку. Но фактически-то кто кого использовал в своих интересах – это еще большой вопрос.
Для остального чародейства да и простого населения пагубный грязный союз, само собой, обернулся крайними бедствиями. Он сразу же непропорционально усилил мощь Дробителей. Теперь в их распоряжение поступили страшные Провалы Изнанки. Специально обученные адепты – так называемые поводыри – могли вызывать их вместе с чудовищами (дьявоглотами и иными бестиями) почти в любом месте и натравливать жуткие создания Подземелий на своих врагов. Помимо дьявоглотов на Зов поводырей откликались также всякие прочие твари из Низов – размером, может, и поменьше, зато хитрей и изощренней в действиях. При активной поддержке армии уродов из Глубин Дробители, разумеется, усилили свое наступление по всей территории магических земель и, надо сказать, весьма преуспели в реализации планов тотальной экспансии. Орды Антрацита практически сломили сопротивление большинства крупных кланов, обитающих в густонаселенных городах. Из городских волшебников им не удалось пока одолеть, пожалуй, лишь Крысоловов, которые в пику Изнанке чувствовали себя в подземельях, внутриквартальных катакомбах, многочисленных руслах канализации, водопровода и прочих коммуникаций как дома.
Однако Ульяна ошибочно приписывала дурное расположение духа тому обстоятельству, что ей пришлось покинуть родное племя в самый торжественный момент. Поначалу она даже безотчетно дулась за это на ничего не подозревающего Кирилла. Ведь День Посвящения всегда оставлял в душах обитателей волшебного становища, независимо от рангов и ступеней, неизгладимое чувство единения с магическим жаром Печи и через нее – с природным фетишем – Вулканическим Пеплом. Это нельзя объяснить словами, это можно только постичь каждой клеточкой организма… там… в колдовской топке… Магический метроном, который в руках Семена отсчитывал положенные секунды ритуальной плавки – тук-тук, тук-тук, – торжественно стучал в мозгу и по сей день, словно старинные настенные часы – тук-тук, тук-тук. И от одного лишь воспоминания об этом звуке сердце в груди клокотало встревоженной птицей, а глаза пылали вулканическим жаром, словно раскаленная лава глубоко во чреве Прародителя.
Нет, всё-таки зря, наверное, молодая волшебница не прислушалась тогда к собственным предчувствиям. Сонный Пращур действительно сигнализировал о большой беде. Может, стоило повернуть назад? Хотя, по правде говоря, ее возвращение, скорее всего, ничего бы не изменило. Окажись Ульяна в тот день в пределах зачарованной родовой территории, – не исключено, что всё ее естество содрогнулось бы от ужаса…
По своему влиянию в магическом сообществе Дробители уже давно переросли масштабы обыкновенного клана, пусть даже континентального. Более того, вероятно, и рамки межкланового колена стали для них уже тесными. Чародейские круги, подвластные Дробителям, вылились в мощное повсеместное движение. И всё бы ничего, если б они исповедовали принципы старинного Братства, основанные на терпимости друг к другу, множественности мнений, праве слабого на самоопределение, на выбор собственного пути и т. д. Нет же! Дробители превратились для кудесников в сущее проклятие. Они каленым железом выжигали инакомыслие, безжалостно расправлялись со строптивыми волшебниками; везде насаждали свои обычаи и нравы, которые попахивали, мягко говоря, мракобесием. На сегодняшний день агрессоры успели подмять под себя большинство непокорных чародейских содружеств, втоптать в грязь их знамена, святыни, устои. Теперь уже всем стало ясно: захватчики стремились к абсолютной власти – покорить все города и веси. Для этого они снюхались даже с самой Изнанкой, фактически стали ее прямым орудием в этом мире.
С некоторых пор Дробители начали именовать себя кичливо и надменно – Орденом Антрацита. В новоявленный союз почти насильно загоняли всех сочувствующих да и колеблющихся магов. Ничего не скажешь, каменноугольный оттенок им и впрямь к лицу. Вероятно, честолюбивые властители Ордена возомнили себе, будто им удалось хитростью ли, Силою ли, лживыми посулами ли привлечь для решения своих задач вечную, неспровержимую Великую Подложку. Но фактически-то кто кого использовал в своих интересах – это еще большой вопрос.
Для остального чародейства да и простого населения пагубный грязный союз, само собой, обернулся крайними бедствиями. Он сразу же непропорционально усилил мощь Дробителей. Теперь в их распоряжение поступили страшные Провалы Изнанки. Специально обученные адепты – так называемые поводыри – могли вызывать их вместе с чудовищами (дьявоглотами и иными бестиями) почти в любом месте и натравливать жуткие создания Подземелий на своих врагов. Помимо дьявоглотов на Зов поводырей откликались также всякие прочие твари из Низов – размером, может, и поменьше, зато хитрей и изощренней в действиях. При активной поддержке армии уродов из Глубин Дробители, разумеется, усилили свое наступление по всей территории магических земель и, надо сказать, весьма преуспели в реализации планов тотальной экспансии. Орды Антрацита практически сломили сопротивление большинства крупных кланов, обитающих в густонаселенных городах. Из городских волшебников им не удалось пока одолеть, пожалуй, лишь Крысоловов, которые в пику Изнанке чувствовали себя в подземельях, внутриквартальных катакомбах, многочисленных руслах канализации, водопровода и прочих коммуникаций как дома.