Страница:
Кузьмич выключил комп, повернулся к Владимиру, смотря поверх очков, чем сильно напоминал умудренного жизнью профессора из старых, советских фильмов:
– Я так понимаю, вам мой чай понравился?
– Ну да, понравился, дай, думаю, забегу…
– Что ж, я так и думал. С удовольствием вас угощу.
С трудом разгибая затекшие от долгого сидения ноги, Кузьмич поднялся со стула, покряхтывая и поохивая, достал из стола небольшую баночку с каким-то одному ему известным составом. Сделав изрядный глоток этой загадочной жидкости, он заметно приободрился.
– Старость не радость, приходится пользоваться бодрящими отварами, иначе артрит превращает любое движение в пытку.– Кузьмич убрал зелье на место.– Прошу в столовую, сейчас я вас напою чаем с ежевикой, и готов поспорить, ничего подобного вы в жизни не пробовали.
Не прошло и десяти минут, как сторожка наполнилась восхитительным ароматом свежезаваренного чая и ежевики, исходящими от громадного чайника, накрытого стеганой байковой рукавицей. Разлив по чашкам ароматный напиток, Кузьмич, не дожидаясь вопросов, опять-таки словно читая мысли с лица, завел разговор на тему, которая была Владимиру наиболее интересна.
– Ознакомились с книгами? – Кузьмич не столько спросил, сколько констатировал факт.
– Да, знаешь ли, просмотрел кое-что.– Володя замялся, не зная, в какой форме расспросить колдуна о том разнообразии злобных колдовских созданий, обнаруженных в книге «Акрефия». С одной стороны, Кузьмич был колдуном лояльным, но с другой – он все же был потенциальный противник, которому, возможно, не с руки раскрывать свои колдовские секреты. Заметив нерешительность ведьмака, Кузьмич пришел на помощь:
– Вас что-то озадачило в старинных текстах, и от меня требуется консультация?
– Да как сказать.– Владимир решился.– В принципе все более-менее понятно. Но дело в том, что, просматривая книги, я наткнулся на описание колдовской нечисти. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что в наших ведьмачьих каталогах, которые считаются полными, описаны девяносто различных тварей. Описания эти относятся к незапамятным временам и многих из упомянутых созданий на данный момент попросту нет, а тех, что до сих пор существуют и активно создаются чернокнижниками, не так уж и много. Суть не в этом. Просто у меня возник такой вопрос: а не могло так случиться, что за прошедшие тысячелетия кто-либо измудрился создать что-то совершенно новое, что не попало в каталоги?
На секунду Кузьмич задумался, прихлебывая из огромного бокала, затем подошел к настенному шкафу, достал оттуда очень древнюю на вид книгу в черном кожаном переплете. Подавая ее Владимиру, он криво усмехнулся:
– Извольте взглянуть, это наш колдовской аналог вашего реестра нечисти. Просмотрите и попробуйте найти незнакомое создание. Готов поспорить, что содержание вашей книги и нашей абсолютно одинаково, за исключением, разумеется, текстовой информации.
Быстро пролистав старинный фолиант, Володя был вынужден согласиться с чародеем: рисунки на кожаных страницах совпадали с рисунками «Акрефии», что называется, один в один, словно принадлежали кисти одного и того же неизвестного художника.
– Твоя правда, Кузьмич, то же самое.– Владимир захлопнул «нечестивую книгу», мельком подметив, что изготовлена она, вероятно, из человеческой кожи.
– Вы очень наблюдательны.– На комплименты в адрес своего молодого господина Кузьмич не скупился.– Действительно, это человеческая кожа, но с одной важной поправкой. Это не просто кожа обыкновенного взрослого человека. На изготовление колдовских изданий всегда и во все времена шла только кожа младенцев. Одного дитя в среднем хватало на три страницы, так что в процессе написания конкретно этого тома с жизнью простились около ста детишек не старше одного года от роду. Но это так, к слову.
Повествуя о тонкостях писательского ремесла чернокнижников, Кузьмич продолжал попивать чаек, ни в малой степени не переживая по поводу того, что сотня ни в чем не повинных детей были убиты ради получения писчего материала. Не искушенный в подобного рода делах, Володя, напротив, почувствовал себя так, словно только что он в руках держал что-то необычайно грязное и мерзкое, от чего невозможно отмыться, что въедалось глубоко в кожу. Эта брезгливость не укрылась от внимания чародея:
– Привыкайте, господин, в будущем, возможно, вам придется столкнуться с гораздо более отвратительными вещами. И вообще вам, наверное, кажется это ужасным и мерзким, но смею вас заверить, что и ваши ведьмачьи писания изготавливались по той же жутковатой технологии. Так что не забивайте себе голову этими вещами. В старину нравы были проще, жизнь людская дешевле. Лучше вернемся к вашему вопросу насчет появления различных производных злой, или, как ее называют иначе, «черной», магии.
Кузьмич извлек из стола чудного вида пепельницу, стилизованную под устрашающего вида дракона. Пододвинул ее к Володе:
– Курите, если желаете. Я тоже баловался этой отравой, но бросил, а пепельница вот осталась.
Предложение колдуна пришлось как нельзя более кстати: Владимира уже начал мучить никотиновый голод. Закурив сигарету, он с наслаждением затянулся.
– Слушай, Кузьмич, не знаю, как происходит передача дара у колдунов, а мне пришлось во сне побывать в шкуре своих далеких предшественников. И вот что мне из этих перемещений запомнилось. Однажды я столкнулся с необычным оборотнем, чье поведение в корне отличалось от того, к чему я привык, которое характерно для перевертышей. Сам по себе, я так понимаю, оборотень не может ничему научиться. Он действует на уровне заложенных в него инстинктов, и они всегда одинаковы. А тут такое резкое отличие. То есть колдун, который его создал, сумел каким-то образом изменить ход обращения, наделив свое создание абсолютно новыми, незнакомыми и нехарактерными качествами. Поэтому вопрос: возможно ли изобретение новых заклинаний или трансформация старых с приданием новых свойств и качеств, так сказать, исходному продукту? А если такое возможно, то каким образом это происходит?
Морщинистое лицо колдуна приобрело серьезное выражение, глаза прищурились, взгляд холодных голубых глаз стал необычайно колюч. Посмотрев на Кузьмича, Володя понял, насколько обманчива маска старичка – «божьего одуванчика». Сейчас перед ним был самый что ни на есть настоящий маг, для которого понятия добра и зла, по крайней мере в общепринятом смысле, просто не существовало, а ценность человеческой жизни действительно легко укладывалась во фразе насчет того, что из одного младенца получается три первосортных листа для книги. В глубине души Владимир порадовался, что у него за брючным ремнем покоится заряженный серебром ПМ: пребывание наедине с внезапно переменившимся колдуном невольно давило на подсознание. Кто ж знает, что на уме у чародея, когда у него такое жесткое выражение лица? Успокаивало одно – амулет под рубашкой молчал, значит, реальная опасность хозяину не угрожала.
– Что ж, если угодно, я попробую вас просветить в некоторых тонкостях магической науки.– По тону, каким это было сказано, чувствовалось, что тема для колдуна не совсем приятна. Что-то его то ли злило, то ли расстраивало, а может быть, и то и другое вместе взятое.– Как вы, наверное, уже знаете, магический мир, включая и вас, ведьмаков, живет по очень строгим законам. Только кажется, что колдуны всемогущи, но это не соответствует действительности. Напротив, мы вынуждены существовать в строго ограниченных рамках. Нет, возможности магии и впрямь если не безграничны, то, по крайней мере, намного шире того, что нам дозволено. Активно практикующий чернокнижник способен в кратчайшие сроки достичь головокружительных высот. Это вам не баловство с порчей и оборотнями. Здесь уже речь идет о вещах более масштабных, начиная от подчинения своей воле природных явлений типа ураганов или землетрясений и заканчивая господством над миром мертвых. Сюда же относится и создание новых форм заклинаний и наговоров, что и приводит к появлению новых существ и явлений. Как в случае с вашим нетипичным волколаком. Возможно, его создавали под какую-то конкретную задачу, а возможно, он всего лишь результат пробы новых заклятий. Не зная всех нюансов этой истории, сказать точно, для чего был создан этот уникум, просто нельзя. Зато с полной уверенность можно утверждать, что колдун, его создавший, овладел мастерством высшей магии демонов, или некромагией. Ему стало подвластно изменять по своему хотению старые заклинания. Рискну предположить, что и создание новых магических формул при условии природного таланта ему было также под силу. Но в любом случае он перешел рамки дозволенного и стал для вас, ведьмаков, вне закона. Говоря по совести, стремление к совершенству присуще, наверное, каждому, кто практикует чернокнижие, и единственное, что нас сдерживает, так это присутствие в мире вас, ведьмаков!
Последняя фраза была произнесена с такой затаенной тоской, что Владимир был вынужден согласится с мнением своего предшественника относительно колдовской лояльности. Действительно, несмотря на то что Макар Кузьмич часть жизни провел в тесном соседстве и даже взаимодействии с ведьмаком, в душе он все так же остался колдуном, мечтающим о всемогуществе если не мировом, то хотя бы в мире магов и чародеев. Это был факт, утаить который Кузьмичу было не под силу. Несмотря на внешнюю «белизну и пушистость», Владимиру придется всегда помнить, что он имеет под своим боком настоящего колдуна, с непостижимым ходом мыслей и полным отсутствием моральных ограничений.
Между тем, выговорившись, Кузьмич опять вернулся в свое обычное состояние старичка-добрячка:
– В создании новых заклинаний есть конечно же свои нюансы и исключения. Колдуну вполне законопослушному также доступны некоторые области магии, в которых он может придумывать новые заклинания или совершенствовать старые. Разумеется, только в рамках бытовой, так сказать, магии. К примеру, возьмем меня. В свое время, когда я попал из глубинки в крупный город, меня очень не устроило качество и вкус водопроводной воды. Немного покумекав, подняв старые трактаты, я сумел без особого, надо заметить, труда изменить содержание старинного заклинания на воду. Если раньше это заклинание превращало обычную колодезную воду в совершенно непригодную к использованию, тухлую, мутную жидкость, то после моей доработки оно стало выполнять совершенно противоположную функцию. Любая самая грязная, вонючая, да хоть даже отравленная вода после обработки моим заклинанием превращалась в свежайшую родниковую. Результат вы можете наблюдать в своей чашке. Неплохо, вы не находите?
– Выше любых похвал, чай просто чудо.– Владимир ничуть не кривил душой: чай действительно был прекрасен.– И все же, Кузьмич, тебе известно о каких-либо новых созданиях, которые производились на свет твоими коллегами? Возможно, упоминания в рукописях, летописях.
– Сразу видно, господин, что вы новичок в наших делах.– Кузьмич вздохнул и пошел подогревать остывший уже чайник.– Хорошо, постараюсь по мере своих скромных познаний удовлетворить ваше любопытство, но предупреждаю сразу, это разговор довольно долгий. Время уже позднее, так что, если хотите, можно побеседовать в другой раз. Мне без разницы, я все равно практически не сплю, так, пару-тройку часов в сутки, а у вас организм молодой, требующий отдыха, здорового сна…
– Пустяки,– несколько невежливо перебил Владимир,– я, пока работал таксистом, привык к ночным поездкам, поэтому для меня никакой разницы, что спать днем, что ночью. Не хотелось бы упускать шанс разобраться в непонятных вещах. Мне, конечно, перешли навыки и знания предшественников, но ни они, ни наши древние книги не могут дать полной картины происходящего. Что-то я просто не могу вспомнить, что-то мне непонятно. В любом случае очное общение с человеком знающим намного эффективнее любой литературы. Так что если тебе нетрудно, просвети неуча, слушатель я благодарный.
– Хозяин – барин, как скажете.
Налив еще по чашке чая, Кузьмич не спеша, словно давал Володе время на обдумывание, издалека начал свою лекцию по оккультным наукам:
– Начнем, пожалуй, с понимания нашей магической сущности. Считается, что, становясь колдуном, человек впускает в себя некую демоническую субстанцию, которая замещает собой его бессмертную душу. Эта субстанция дает колдунам возможность постичь магию и колдовство, что для обычного человека, как вы знаете, недоступно. Что толку, если человек, не прошедший обряд колдовской инициации, возьмется читать заклинания? Даже если он будет делать все правильно, результат всегда будет нулевой. Совсем иное дело, когда посвященный произнесет формулу заклятия. По сути, заклятия обращены к демону, сидящему внутри колдуна. Они говорят ему, что и как надо сделать. Если в тебе демон отсутствует, то, читай не читай заклинание, его попросту некому будет исполнять. Так вот, в момент смерти колдуна демон остается без «квартиры», поэтому он всячески противится уходу из жизни своего носителя, делая невыносимыми предсмертные муки. Их можно избежать, если, соблюдая определенные условия, передать свою демоническую сущность лицу постороннему. В случае, когда передача не происходит, после долгих, нечеловеческих мучений колдун все равно умирает, а демон вынужден убираться в свой мир, захватив с собой и душу своего бывшего владельца. Что там дальше происходит с душой, ни мне, ни кому-либо еще неизвестно. Но суть в том, что, если смерть чернокнижника происходит без передачи так называемого дара, из этого мира исчезают и демон, и душа. Несколько иначе обстоят дела у вашего брата ведьмака. Во-первых, у ведьмаков демон не заменяет душу, а соседствует с ней и зачастую находится в подчиненном положении. Именно поэтому отбор кандидатов на передачу дара превращен в экзамен, где человечность и порядочность ставятся во главу угла. Что ни говори, но нам, колдунам, в этом плане намного проще. Лично мне без разницы, кто будет тот «счастливчик», который получит моего демона, и выдержит ли он эту передачу, а вот старый ведьмак… – Кузьмич не удержался от злорадной ухмылки.– Тот землю носом рыл, пока нашел себе замену.
Во-вторых, в момент передачи преемнику переходит один лишь демон, оставляя душу ее владельцу. То есть рожденный человеком и умирает человеком. У ведьмака демон не имеет никаких претензий на его человеческую составляющую. С одной стороны, такое положение вещей – безусловный плюс, но, как всегда, находится и жирный минус.
В случае, если передача по каким-либо причинам не произошла, ну, к примеру, ведьмака убивают внезапно или, допустим, решит он свести счеты с жизнью, мало ли таких вариантов, демон уберется восвояси, а вот душа, оставшись без пристанища, начинает шарахаться по белу свету, пугая народ в виде привидений или разнообразных полтергейстов. К чему я все это рассказываю? Да к тому, что рано или поздно такая заблудившаяся душонка попадается на глаза колдуну или ведьме, и вот здесь существуют варианты.
Теоретически они могут отправить душу в мир мертвых, тем самым освободив ее от мучений, но на практике чаще получается по-другому. При помощи несложных ритуалов и заклинаний эту душу вселяют в любой предмет, будь то дерево, животное, птица.– Кузьмич с интересом посмотрел на Владимира: – В результате таких переселений неодушевленные предметы частично получают человеческие способности. Вам это ничего не напоминает? Покопайтесь в памяти, припомните сказки, легенды, я уверен, пара-другая примеров найдется.
Владимир старательно перебрал в памяти все, что так или иначе соответствовало теме разговора, но ничего вразумительного на ум не приходило, так, смутное ощущение, что он прошел мимо чего-то важного, но мимо чего, он так и не понял. Неопределенно пожав плечами, он буркнул:
– Навскидку ничего не припомню.
– Ну как же, неужели не попадались вам говорящие животные, разумные деревья. Ну давайте, давайте, а то мне даже как-то неудобно вам такие вещи элементарные по кадрам раскладывать!
И тут Владимира осенило. «Не может быть! «И днем, и ночью кот ученый все бродит по цепи кругом». Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Знал ведь что-то такое Александр Сергеевич, точно знал. Или от няньки, или сам каким боком соприкасался, но явно владел информацией. Что же получается, в сказках ложь, да в них намек? Выходит, что так».
Углубиться в анализ народного фольклора и сказок ему не дал вездесущий Кузьмич. Очевидно, мыслительный процесс наглядно отразился на лице Владимира, поскольку Кузьмич ободряюще потрепал его по плечу:
– Вот видите, припомнили! А уж если копнуть глубже, таких примеров можно отыскать великое множество. Причем у разных народов сказки имеют примерно одни и те же персонажи. Это, разумеется, касаемо волшебства и магии. Посудите сами, хоть и под разными названиями, но практически у всех народов мира в сказках и мифах фигурируют вампиры, оборотни, русалки, лешие. Они, конечно, адаптированы под местные условия, но в общем и целом все страшилки во всем мире практически близнецы-братья!
Вероятно, вы уже догадались, что одушевленные звери и предметы служат послушным инструментом в руках колдунов, исполняя любые их желания. Это хоть и не предел мечтаний, но довольно удобно на бытовом уровне. Допустим, понадобилось убрать с дороги неугодного человека, а под рукой как раз есть неприкаянная душонка. Берется крупная собака, в нее пересаживается душа, и вот вам идеальное орудие убийства, не оставляющее следов и виноватых. Все будет обстоять как элементарный несчастный случай. Крупное, вероятно, бешенное животное, не таясь, в открытую, набросилось на случайного прохожего, растерзало его и скрылось в неизвестном направлении. Все шито-крыто, ведь никому и в голову не придет связать заказчика и четвероногого исполнителя. И таких способов применить человеческую сущность наберется немало. Однако вернемся к фактам появления новых видов нечисти.
В принципе животные с душой и разумом человека не есть нечисть в чистом виде. Скорее это переходный этап на пути более серьезных экспериментов. Скажу честно, мне не приходилось лично сталкиваться с новоделами, но кое-что из истории я знаю.
В Средние века в Западной Европе зафиксировано появление Лесной Девы, которая довольно долгое время терроризировала север Франции. Нетипичность ее поведения состояла в следующем. В отличие от того фантома, который описан в ваших и наших книгах, Лесная Дева могла перемещаться на довольно большие расстояния. Известно, что инициировать создание обычной Девы можно, совершив определенный ритуал над телом невинной девицы, которая, естественно, рассталась с жизнью насильственным путем. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что созданный таким образом фантом не может отлучиться от места захоронения упомянутой девы далее чем на один километр. Это условие всегда помогало достаточно быстро определить место погребения, провести снятие заклятия, после чего Дева благополучно исчезала. Но в данном случае фантом действовал на огромной территории, совершенно не подчиняясь установленным, принятым правилам. Крестьяне боялись выходить на работу, а с наступлением темноты жизнь в целой провинции словно вымирала. Лесная Дева появлялась неожиданно в самых разных местах, забирая жизни тех, до кого она дотрагивалась своими ледяными руками. Редкие странники, рискнувшие попасть в эту область и пустившиеся в дорогу, оставались живы. Грубо говоря, провинция попала в глухую осаду. Забегая вперед, хочу сказать, что появление Девы было неслучайно. Колдун, который работал над этим «проектом», всего лишь выполнял заказ одного немецкого барона, решившего вогнать соседей в нищету и голод, а затем выгодно сбыть свое зерно по завышенным, естественно, ценам. Какими путями создавалось это чудо, история до нас не донесла, так как найти чернокнижника не смогли, но явно, что имело место нарушение допустимых границ и не обошлось без некромагии.
Далее, уже в восемнадцатом веке некий испанец, известный под именем Адвалес, связавшись с «джентльменами удачи», силой заклинаний вызвал мощнейшее цунами, потопив с его помощью пять английских фрегатов, которые зажали пиратское судно в Карибском море. При этом сами пираты совершенно не пострадали и спокойно ушли к берегам Америки, где, собственно, и теряются следы Адвалеса.
У нас в отечестве также не обошлось без заморочек. В монастырских летописях, датируемых пятнадцатым веком от Рождества Христова, есть упоминание о целой деревне оборотней и химер. Днем эти крестьяне работали, трудились в поте лица своего, а когда наступала ночь, они в зверином облике наводили ужас на окрестные селения. Неизвестно, чем бы могла обернуться эта экспансия нечисти, так как, в отличие от обыкновенных оборотней и химер, они не стремились к убийству жертвы, а всего лишь наносили укус, который, как вы знаете, у обычных людей ведет к обращению укушенного в такую же тварь, как и та, что его укусила. Скорее всего, зараженными оказались бы все соседние деревни, но этого не произошло, так как настоятелем местного монастыря были в срочном порядке вызваны «охотники». Они без всяких церемоний, не забивая голову гуманизмом и прочим человеколюбием, попросту вырезали население той деревни, а заодно провели массовую зачистку в соседних селениях, уничтожая любого, кто хоть в малейшей мере внушал им подозрение. Они также разыскали колдуна, которому пришла в голову такая бредовая идея – поставить производство оборотней, что называется, «на поток». Правда, для чего он это сделал и, самое главное, как изменил кровожадную природу химер и заставил оборотней ограничиться простыми укусами, нам уже не узнать. Я ведь говорил, что времена были простые, политесами не отягченные. Найдя чернокнижника, «охотники» не стали производить дознание, а без затей изрубили его на несколько частей и сожгли при соблюдении, как выразился летописец, «предписанной церковью процедуры огненного очищения».
Подобных примеров, пожалуй, наберется еще с десяток, но проку от них, на мой взгляд, никакого. Во всех без исключения случаях осталось неизвестным, при помощи какой конкретно магии все это создавалось. В целом все, что я вам рассказал, укладывается в рамки обычной магии, с одной существенной поправкой: обычным колдунам не под силу изменить именно те заклинания, которые используются для создания нечисти или стихийных явлений,– это вам не домового изготовить и не дождик в засуху вызывать! Здесь дело попахивает совершенно новыми формами колдовского искусства, если не сказать больше – явно не обошлось без нежити или демонов крови.
Кузьмич замолчал, будто решая, стоит ли продолжать или уже рассказанного сидящему напротив неопытному ведьмаку будет достаточно. Наконец, видимо решившись, он продолжил:
– Как я уже говорил, меня очень интересует магия нежити в познавательном, так сказать, плане. Успехов, правда, кот наплакал, но кое-что раскопать мне все же удалось. С вашим предшественником у нас был серьезный диспут на эту тему, и после долгих обсуждений, сравнений наших источников информации мы сошлись во мнении, что магия нежити не просто позволяет изменять старые формулы. Она дает возможность создавать абсолютно новые заклинания, получая невиданные ранее результаты. Вообще я себе плохо представляю, каким образом нежить, в которую превращается колдун, можно истребить. Посудите сами. Серебро, сталь, дерево его не берут. На всякого рода заклинания и наговоры ему плевать с высокой колокольни. Возможно, огонь окажет свое очистительное воздействие, но тоже не факт. По существу, маг, вошедший каким-то неизвестным нам способом в контакт с нежитью, становится сверхсуществом, бессмертным и всесильным.
Владимир и сам уже задумывался над этим интересным вопросом. Как-никак, а все, что связанно с нежитью, его касалось самым что ни на есть тесным образом. Не очень приятно постоянно подвергаться риску расстаться со своим телом, зная, что мало-мальски серьезного сопротивления агрессору ты оказать не в силах. Ситуация усугублялась еще и отсутствием более-менее четких описаний вероятного противника. По всему получалось, что он– гроза и господин колдовского мира – был беззащитен перед обычным колдуном, которому подфартило найти свою тропинку в мир нежити.
На этой невеселой ноте колдун и ведьмак расстались. Владимир, погруженный в невеселые думы, ушел к себе в дом и, поскольку время уже было позднее, завалился спать, а Кузьмич, проводив гостя, снова засел за компьютер, общаясь через глобальную сеть со своими далекими коллегами.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Я так понимаю, вам мой чай понравился?
– Ну да, понравился, дай, думаю, забегу…
– Что ж, я так и думал. С удовольствием вас угощу.
С трудом разгибая затекшие от долгого сидения ноги, Кузьмич поднялся со стула, покряхтывая и поохивая, достал из стола небольшую баночку с каким-то одному ему известным составом. Сделав изрядный глоток этой загадочной жидкости, он заметно приободрился.
– Старость не радость, приходится пользоваться бодрящими отварами, иначе артрит превращает любое движение в пытку.– Кузьмич убрал зелье на место.– Прошу в столовую, сейчас я вас напою чаем с ежевикой, и готов поспорить, ничего подобного вы в жизни не пробовали.
Не прошло и десяти минут, как сторожка наполнилась восхитительным ароматом свежезаваренного чая и ежевики, исходящими от громадного чайника, накрытого стеганой байковой рукавицей. Разлив по чашкам ароматный напиток, Кузьмич, не дожидаясь вопросов, опять-таки словно читая мысли с лица, завел разговор на тему, которая была Владимиру наиболее интересна.
– Ознакомились с книгами? – Кузьмич не столько спросил, сколько констатировал факт.
– Да, знаешь ли, просмотрел кое-что.– Володя замялся, не зная, в какой форме расспросить колдуна о том разнообразии злобных колдовских созданий, обнаруженных в книге «Акрефия». С одной стороны, Кузьмич был колдуном лояльным, но с другой – он все же был потенциальный противник, которому, возможно, не с руки раскрывать свои колдовские секреты. Заметив нерешительность ведьмака, Кузьмич пришел на помощь:
– Вас что-то озадачило в старинных текстах, и от меня требуется консультация?
– Да как сказать.– Владимир решился.– В принципе все более-менее понятно. Но дело в том, что, просматривая книги, я наткнулся на описание колдовской нечисти. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что в наших ведьмачьих каталогах, которые считаются полными, описаны девяносто различных тварей. Описания эти относятся к незапамятным временам и многих из упомянутых созданий на данный момент попросту нет, а тех, что до сих пор существуют и активно создаются чернокнижниками, не так уж и много. Суть не в этом. Просто у меня возник такой вопрос: а не могло так случиться, что за прошедшие тысячелетия кто-либо измудрился создать что-то совершенно новое, что не попало в каталоги?
На секунду Кузьмич задумался, прихлебывая из огромного бокала, затем подошел к настенному шкафу, достал оттуда очень древнюю на вид книгу в черном кожаном переплете. Подавая ее Владимиру, он криво усмехнулся:
– Извольте взглянуть, это наш колдовской аналог вашего реестра нечисти. Просмотрите и попробуйте найти незнакомое создание. Готов поспорить, что содержание вашей книги и нашей абсолютно одинаково, за исключением, разумеется, текстовой информации.
Быстро пролистав старинный фолиант, Володя был вынужден согласиться с чародеем: рисунки на кожаных страницах совпадали с рисунками «Акрефии», что называется, один в один, словно принадлежали кисти одного и того же неизвестного художника.
– Твоя правда, Кузьмич, то же самое.– Владимир захлопнул «нечестивую книгу», мельком подметив, что изготовлена она, вероятно, из человеческой кожи.
– Вы очень наблюдательны.– На комплименты в адрес своего молодого господина Кузьмич не скупился.– Действительно, это человеческая кожа, но с одной важной поправкой. Это не просто кожа обыкновенного взрослого человека. На изготовление колдовских изданий всегда и во все времена шла только кожа младенцев. Одного дитя в среднем хватало на три страницы, так что в процессе написания конкретно этого тома с жизнью простились около ста детишек не старше одного года от роду. Но это так, к слову.
Повествуя о тонкостях писательского ремесла чернокнижников, Кузьмич продолжал попивать чаек, ни в малой степени не переживая по поводу того, что сотня ни в чем не повинных детей были убиты ради получения писчего материала. Не искушенный в подобного рода делах, Володя, напротив, почувствовал себя так, словно только что он в руках держал что-то необычайно грязное и мерзкое, от чего невозможно отмыться, что въедалось глубоко в кожу. Эта брезгливость не укрылась от внимания чародея:
– Привыкайте, господин, в будущем, возможно, вам придется столкнуться с гораздо более отвратительными вещами. И вообще вам, наверное, кажется это ужасным и мерзким, но смею вас заверить, что и ваши ведьмачьи писания изготавливались по той же жутковатой технологии. Так что не забивайте себе голову этими вещами. В старину нравы были проще, жизнь людская дешевле. Лучше вернемся к вашему вопросу насчет появления различных производных злой, или, как ее называют иначе, «черной», магии.
Кузьмич извлек из стола чудного вида пепельницу, стилизованную под устрашающего вида дракона. Пододвинул ее к Володе:
– Курите, если желаете. Я тоже баловался этой отравой, но бросил, а пепельница вот осталась.
Предложение колдуна пришлось как нельзя более кстати: Владимира уже начал мучить никотиновый голод. Закурив сигарету, он с наслаждением затянулся.
– Слушай, Кузьмич, не знаю, как происходит передача дара у колдунов, а мне пришлось во сне побывать в шкуре своих далеких предшественников. И вот что мне из этих перемещений запомнилось. Однажды я столкнулся с необычным оборотнем, чье поведение в корне отличалось от того, к чему я привык, которое характерно для перевертышей. Сам по себе, я так понимаю, оборотень не может ничему научиться. Он действует на уровне заложенных в него инстинктов, и они всегда одинаковы. А тут такое резкое отличие. То есть колдун, который его создал, сумел каким-то образом изменить ход обращения, наделив свое создание абсолютно новыми, незнакомыми и нехарактерными качествами. Поэтому вопрос: возможно ли изобретение новых заклинаний или трансформация старых с приданием новых свойств и качеств, так сказать, исходному продукту? А если такое возможно, то каким образом это происходит?
Морщинистое лицо колдуна приобрело серьезное выражение, глаза прищурились, взгляд холодных голубых глаз стал необычайно колюч. Посмотрев на Кузьмича, Володя понял, насколько обманчива маска старичка – «божьего одуванчика». Сейчас перед ним был самый что ни на есть настоящий маг, для которого понятия добра и зла, по крайней мере в общепринятом смысле, просто не существовало, а ценность человеческой жизни действительно легко укладывалась во фразе насчет того, что из одного младенца получается три первосортных листа для книги. В глубине души Владимир порадовался, что у него за брючным ремнем покоится заряженный серебром ПМ: пребывание наедине с внезапно переменившимся колдуном невольно давило на подсознание. Кто ж знает, что на уме у чародея, когда у него такое жесткое выражение лица? Успокаивало одно – амулет под рубашкой молчал, значит, реальная опасность хозяину не угрожала.
– Что ж, если угодно, я попробую вас просветить в некоторых тонкостях магической науки.– По тону, каким это было сказано, чувствовалось, что тема для колдуна не совсем приятна. Что-то его то ли злило, то ли расстраивало, а может быть, и то и другое вместе взятое.– Как вы, наверное, уже знаете, магический мир, включая и вас, ведьмаков, живет по очень строгим законам. Только кажется, что колдуны всемогущи, но это не соответствует действительности. Напротив, мы вынуждены существовать в строго ограниченных рамках. Нет, возможности магии и впрямь если не безграничны, то, по крайней мере, намного шире того, что нам дозволено. Активно практикующий чернокнижник способен в кратчайшие сроки достичь головокружительных высот. Это вам не баловство с порчей и оборотнями. Здесь уже речь идет о вещах более масштабных, начиная от подчинения своей воле природных явлений типа ураганов или землетрясений и заканчивая господством над миром мертвых. Сюда же относится и создание новых форм заклинаний и наговоров, что и приводит к появлению новых существ и явлений. Как в случае с вашим нетипичным волколаком. Возможно, его создавали под какую-то конкретную задачу, а возможно, он всего лишь результат пробы новых заклятий. Не зная всех нюансов этой истории, сказать точно, для чего был создан этот уникум, просто нельзя. Зато с полной уверенность можно утверждать, что колдун, его создавший, овладел мастерством высшей магии демонов, или некромагией. Ему стало подвластно изменять по своему хотению старые заклинания. Рискну предположить, что и создание новых магических формул при условии природного таланта ему было также под силу. Но в любом случае он перешел рамки дозволенного и стал для вас, ведьмаков, вне закона. Говоря по совести, стремление к совершенству присуще, наверное, каждому, кто практикует чернокнижие, и единственное, что нас сдерживает, так это присутствие в мире вас, ведьмаков!
Последняя фраза была произнесена с такой затаенной тоской, что Владимир был вынужден согласится с мнением своего предшественника относительно колдовской лояльности. Действительно, несмотря на то что Макар Кузьмич часть жизни провел в тесном соседстве и даже взаимодействии с ведьмаком, в душе он все так же остался колдуном, мечтающим о всемогуществе если не мировом, то хотя бы в мире магов и чародеев. Это был факт, утаить который Кузьмичу было не под силу. Несмотря на внешнюю «белизну и пушистость», Владимиру придется всегда помнить, что он имеет под своим боком настоящего колдуна, с непостижимым ходом мыслей и полным отсутствием моральных ограничений.
Между тем, выговорившись, Кузьмич опять вернулся в свое обычное состояние старичка-добрячка:
– В создании новых заклинаний есть конечно же свои нюансы и исключения. Колдуну вполне законопослушному также доступны некоторые области магии, в которых он может придумывать новые заклинания или совершенствовать старые. Разумеется, только в рамках бытовой, так сказать, магии. К примеру, возьмем меня. В свое время, когда я попал из глубинки в крупный город, меня очень не устроило качество и вкус водопроводной воды. Немного покумекав, подняв старые трактаты, я сумел без особого, надо заметить, труда изменить содержание старинного заклинания на воду. Если раньше это заклинание превращало обычную колодезную воду в совершенно непригодную к использованию, тухлую, мутную жидкость, то после моей доработки оно стало выполнять совершенно противоположную функцию. Любая самая грязная, вонючая, да хоть даже отравленная вода после обработки моим заклинанием превращалась в свежайшую родниковую. Результат вы можете наблюдать в своей чашке. Неплохо, вы не находите?
– Выше любых похвал, чай просто чудо.– Владимир ничуть не кривил душой: чай действительно был прекрасен.– И все же, Кузьмич, тебе известно о каких-либо новых созданиях, которые производились на свет твоими коллегами? Возможно, упоминания в рукописях, летописях.
– Сразу видно, господин, что вы новичок в наших делах.– Кузьмич вздохнул и пошел подогревать остывший уже чайник.– Хорошо, постараюсь по мере своих скромных познаний удовлетворить ваше любопытство, но предупреждаю сразу, это разговор довольно долгий. Время уже позднее, так что, если хотите, можно побеседовать в другой раз. Мне без разницы, я все равно практически не сплю, так, пару-тройку часов в сутки, а у вас организм молодой, требующий отдыха, здорового сна…
– Пустяки,– несколько невежливо перебил Владимир,– я, пока работал таксистом, привык к ночным поездкам, поэтому для меня никакой разницы, что спать днем, что ночью. Не хотелось бы упускать шанс разобраться в непонятных вещах. Мне, конечно, перешли навыки и знания предшественников, но ни они, ни наши древние книги не могут дать полной картины происходящего. Что-то я просто не могу вспомнить, что-то мне непонятно. В любом случае очное общение с человеком знающим намного эффективнее любой литературы. Так что если тебе нетрудно, просвети неуча, слушатель я благодарный.
– Хозяин – барин, как скажете.
Налив еще по чашке чая, Кузьмич не спеша, словно давал Володе время на обдумывание, издалека начал свою лекцию по оккультным наукам:
– Начнем, пожалуй, с понимания нашей магической сущности. Считается, что, становясь колдуном, человек впускает в себя некую демоническую субстанцию, которая замещает собой его бессмертную душу. Эта субстанция дает колдунам возможность постичь магию и колдовство, что для обычного человека, как вы знаете, недоступно. Что толку, если человек, не прошедший обряд колдовской инициации, возьмется читать заклинания? Даже если он будет делать все правильно, результат всегда будет нулевой. Совсем иное дело, когда посвященный произнесет формулу заклятия. По сути, заклятия обращены к демону, сидящему внутри колдуна. Они говорят ему, что и как надо сделать. Если в тебе демон отсутствует, то, читай не читай заклинание, его попросту некому будет исполнять. Так вот, в момент смерти колдуна демон остается без «квартиры», поэтому он всячески противится уходу из жизни своего носителя, делая невыносимыми предсмертные муки. Их можно избежать, если, соблюдая определенные условия, передать свою демоническую сущность лицу постороннему. В случае, когда передача не происходит, после долгих, нечеловеческих мучений колдун все равно умирает, а демон вынужден убираться в свой мир, захватив с собой и душу своего бывшего владельца. Что там дальше происходит с душой, ни мне, ни кому-либо еще неизвестно. Но суть в том, что, если смерть чернокнижника происходит без передачи так называемого дара, из этого мира исчезают и демон, и душа. Несколько иначе обстоят дела у вашего брата ведьмака. Во-первых, у ведьмаков демон не заменяет душу, а соседствует с ней и зачастую находится в подчиненном положении. Именно поэтому отбор кандидатов на передачу дара превращен в экзамен, где человечность и порядочность ставятся во главу угла. Что ни говори, но нам, колдунам, в этом плане намного проще. Лично мне без разницы, кто будет тот «счастливчик», который получит моего демона, и выдержит ли он эту передачу, а вот старый ведьмак… – Кузьмич не удержался от злорадной ухмылки.– Тот землю носом рыл, пока нашел себе замену.
Во-вторых, в момент передачи преемнику переходит один лишь демон, оставляя душу ее владельцу. То есть рожденный человеком и умирает человеком. У ведьмака демон не имеет никаких претензий на его человеческую составляющую. С одной стороны, такое положение вещей – безусловный плюс, но, как всегда, находится и жирный минус.
В случае, если передача по каким-либо причинам не произошла, ну, к примеру, ведьмака убивают внезапно или, допустим, решит он свести счеты с жизнью, мало ли таких вариантов, демон уберется восвояси, а вот душа, оставшись без пристанища, начинает шарахаться по белу свету, пугая народ в виде привидений или разнообразных полтергейстов. К чему я все это рассказываю? Да к тому, что рано или поздно такая заблудившаяся душонка попадается на глаза колдуну или ведьме, и вот здесь существуют варианты.
Теоретически они могут отправить душу в мир мертвых, тем самым освободив ее от мучений, но на практике чаще получается по-другому. При помощи несложных ритуалов и заклинаний эту душу вселяют в любой предмет, будь то дерево, животное, птица.– Кузьмич с интересом посмотрел на Владимира: – В результате таких переселений неодушевленные предметы частично получают человеческие способности. Вам это ничего не напоминает? Покопайтесь в памяти, припомните сказки, легенды, я уверен, пара-другая примеров найдется.
Владимир старательно перебрал в памяти все, что так или иначе соответствовало теме разговора, но ничего вразумительного на ум не приходило, так, смутное ощущение, что он прошел мимо чего-то важного, но мимо чего, он так и не понял. Неопределенно пожав плечами, он буркнул:
– Навскидку ничего не припомню.
– Ну как же, неужели не попадались вам говорящие животные, разумные деревья. Ну давайте, давайте, а то мне даже как-то неудобно вам такие вещи элементарные по кадрам раскладывать!
И тут Владимира осенило. «Не может быть! «И днем, и ночью кот ученый все бродит по цепи кругом». Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Знал ведь что-то такое Александр Сергеевич, точно знал. Или от няньки, или сам каким боком соприкасался, но явно владел информацией. Что же получается, в сказках ложь, да в них намек? Выходит, что так».
Углубиться в анализ народного фольклора и сказок ему не дал вездесущий Кузьмич. Очевидно, мыслительный процесс наглядно отразился на лице Владимира, поскольку Кузьмич ободряюще потрепал его по плечу:
– Вот видите, припомнили! А уж если копнуть глубже, таких примеров можно отыскать великое множество. Причем у разных народов сказки имеют примерно одни и те же персонажи. Это, разумеется, касаемо волшебства и магии. Посудите сами, хоть и под разными названиями, но практически у всех народов мира в сказках и мифах фигурируют вампиры, оборотни, русалки, лешие. Они, конечно, адаптированы под местные условия, но в общем и целом все страшилки во всем мире практически близнецы-братья!
Вероятно, вы уже догадались, что одушевленные звери и предметы служат послушным инструментом в руках колдунов, исполняя любые их желания. Это хоть и не предел мечтаний, но довольно удобно на бытовом уровне. Допустим, понадобилось убрать с дороги неугодного человека, а под рукой как раз есть неприкаянная душонка. Берется крупная собака, в нее пересаживается душа, и вот вам идеальное орудие убийства, не оставляющее следов и виноватых. Все будет обстоять как элементарный несчастный случай. Крупное, вероятно, бешенное животное, не таясь, в открытую, набросилось на случайного прохожего, растерзало его и скрылось в неизвестном направлении. Все шито-крыто, ведь никому и в голову не придет связать заказчика и четвероногого исполнителя. И таких способов применить человеческую сущность наберется немало. Однако вернемся к фактам появления новых видов нечисти.
В принципе животные с душой и разумом человека не есть нечисть в чистом виде. Скорее это переходный этап на пути более серьезных экспериментов. Скажу честно, мне не приходилось лично сталкиваться с новоделами, но кое-что из истории я знаю.
В Средние века в Западной Европе зафиксировано появление Лесной Девы, которая довольно долгое время терроризировала север Франции. Нетипичность ее поведения состояла в следующем. В отличие от того фантома, который описан в ваших и наших книгах, Лесная Дева могла перемещаться на довольно большие расстояния. Известно, что инициировать создание обычной Девы можно, совершив определенный ритуал над телом невинной девицы, которая, естественно, рассталась с жизнью насильственным путем. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что созданный таким образом фантом не может отлучиться от места захоронения упомянутой девы далее чем на один километр. Это условие всегда помогало достаточно быстро определить место погребения, провести снятие заклятия, после чего Дева благополучно исчезала. Но в данном случае фантом действовал на огромной территории, совершенно не подчиняясь установленным, принятым правилам. Крестьяне боялись выходить на работу, а с наступлением темноты жизнь в целой провинции словно вымирала. Лесная Дева появлялась неожиданно в самых разных местах, забирая жизни тех, до кого она дотрагивалась своими ледяными руками. Редкие странники, рискнувшие попасть в эту область и пустившиеся в дорогу, оставались живы. Грубо говоря, провинция попала в глухую осаду. Забегая вперед, хочу сказать, что появление Девы было неслучайно. Колдун, который работал над этим «проектом», всего лишь выполнял заказ одного немецкого барона, решившего вогнать соседей в нищету и голод, а затем выгодно сбыть свое зерно по завышенным, естественно, ценам. Какими путями создавалось это чудо, история до нас не донесла, так как найти чернокнижника не смогли, но явно, что имело место нарушение допустимых границ и не обошлось без некромагии.
Далее, уже в восемнадцатом веке некий испанец, известный под именем Адвалес, связавшись с «джентльменами удачи», силой заклинаний вызвал мощнейшее цунами, потопив с его помощью пять английских фрегатов, которые зажали пиратское судно в Карибском море. При этом сами пираты совершенно не пострадали и спокойно ушли к берегам Америки, где, собственно, и теряются следы Адвалеса.
У нас в отечестве также не обошлось без заморочек. В монастырских летописях, датируемых пятнадцатым веком от Рождества Христова, есть упоминание о целой деревне оборотней и химер. Днем эти крестьяне работали, трудились в поте лица своего, а когда наступала ночь, они в зверином облике наводили ужас на окрестные селения. Неизвестно, чем бы могла обернуться эта экспансия нечисти, так как, в отличие от обыкновенных оборотней и химер, они не стремились к убийству жертвы, а всего лишь наносили укус, который, как вы знаете, у обычных людей ведет к обращению укушенного в такую же тварь, как и та, что его укусила. Скорее всего, зараженными оказались бы все соседние деревни, но этого не произошло, так как настоятелем местного монастыря были в срочном порядке вызваны «охотники». Они без всяких церемоний, не забивая голову гуманизмом и прочим человеколюбием, попросту вырезали население той деревни, а заодно провели массовую зачистку в соседних селениях, уничтожая любого, кто хоть в малейшей мере внушал им подозрение. Они также разыскали колдуна, которому пришла в голову такая бредовая идея – поставить производство оборотней, что называется, «на поток». Правда, для чего он это сделал и, самое главное, как изменил кровожадную природу химер и заставил оборотней ограничиться простыми укусами, нам уже не узнать. Я ведь говорил, что времена были простые, политесами не отягченные. Найдя чернокнижника, «охотники» не стали производить дознание, а без затей изрубили его на несколько частей и сожгли при соблюдении, как выразился летописец, «предписанной церковью процедуры огненного очищения».
Подобных примеров, пожалуй, наберется еще с десяток, но проку от них, на мой взгляд, никакого. Во всех без исключения случаях осталось неизвестным, при помощи какой конкретно магии все это создавалось. В целом все, что я вам рассказал, укладывается в рамки обычной магии, с одной существенной поправкой: обычным колдунам не под силу изменить именно те заклинания, которые используются для создания нечисти или стихийных явлений,– это вам не домового изготовить и не дождик в засуху вызывать! Здесь дело попахивает совершенно новыми формами колдовского искусства, если не сказать больше – явно не обошлось без нежити или демонов крови.
Кузьмич замолчал, будто решая, стоит ли продолжать или уже рассказанного сидящему напротив неопытному ведьмаку будет достаточно. Наконец, видимо решившись, он продолжил:
– Как я уже говорил, меня очень интересует магия нежити в познавательном, так сказать, плане. Успехов, правда, кот наплакал, но кое-что раскопать мне все же удалось. С вашим предшественником у нас был серьезный диспут на эту тему, и после долгих обсуждений, сравнений наших источников информации мы сошлись во мнении, что магия нежити не просто позволяет изменять старые формулы. Она дает возможность создавать абсолютно новые заклинания, получая невиданные ранее результаты. Вообще я себе плохо представляю, каким образом нежить, в которую превращается колдун, можно истребить. Посудите сами. Серебро, сталь, дерево его не берут. На всякого рода заклинания и наговоры ему плевать с высокой колокольни. Возможно, огонь окажет свое очистительное воздействие, но тоже не факт. По существу, маг, вошедший каким-то неизвестным нам способом в контакт с нежитью, становится сверхсуществом, бессмертным и всесильным.
Владимир и сам уже задумывался над этим интересным вопросом. Как-никак, а все, что связанно с нежитью, его касалось самым что ни на есть тесным образом. Не очень приятно постоянно подвергаться риску расстаться со своим телом, зная, что мало-мальски серьезного сопротивления агрессору ты оказать не в силах. Ситуация усугублялась еще и отсутствием более-менее четких описаний вероятного противника. По всему получалось, что он– гроза и господин колдовского мира – был беззащитен перед обычным колдуном, которому подфартило найти свою тропинку в мир нежити.
На этой невеселой ноте колдун и ведьмак расстались. Владимир, погруженный в невеселые думы, ушел к себе в дом и, поскольку время уже было позднее, завалился спать, а Кузьмич, проводив гостя, снова засел за компьютер, общаясь через глобальную сеть со своими далекими коллегами.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
С момента появления в доме ведьмака прошло уже более полугода. В учебе и тренировках незаметно пролетела осень, за ней зима. Занятый своим самосовершенствованием, Володя как-то не заметил, что на улице уже май, деревья стоят зеленые, а уставшие от зимних холодов девушки щеголяли в символических юбчонках и маечках, не столько скрывающих их прелести, сколько подчеркивающих таковые.