Страница:
Игорь Пронин
Зеркало Грохашша, или Отраженные
Глава первая
Водоворот
Москва-2 (скГ)
15 августа, ночь
– Мне скучно!Белка Чуй, вот уже три часа не подававший признаков жизни из глубокого кресла, вдруг распрямил, словно пружину, все свое длинное жилистое тело и скачком оказался у окна.
– Прикажешь сплясать? – недовольно спросила Александра, отрываясь от разложенных на столе схем.
Максимович ограничился укоризненным взглядом.
– Какие из вас плясуны? – пожал плечами Белка Чуй и уселся на подоконник, свесив ноги над гудящим далеко внизу проспектом. – Уверен, что вы – скверные плясуны.
– Двадцать четвертый этаж, – напомнил Максимович, поправляя очки.
– Чем выше, тем лучше… – неопределенно отозвалась Александра и опять склонилась над схемами.
Ее нахмуренное лицо скрылось за занавесью блестящих черных волос. Максимович, воспользовавшись этим, продолжал смотреть на спину Белки. Неужели ему действительно не страшно? Неужели есть люди, глухие к зову высоты?
– Когда мне скучно, я должен чем-то развлечься, – сделал очередное сообщение Белка. – Это так же естественно, как спать, если чувствуешь себя усталым, есть, если чувствуешь себя голодным, пить, если…
– Заткнись! – потребовала Александра. – Максимович, а что, если эти схемы все-таки совместить? Но не на плоскости, а в объеме. В трех или четырех измерениях?
– Нужен компьютер, – Максимович поправил очки, подумал немного и добавил: – И компьютерщик.
– А сам ты научиться не можешь?
– Дело не в науке, а в сноровке. Всегда лучше иметь дело со специалистом.
– Профессионал – это звучит гордо! – сказал с подоконника Белка. – Если бы я был профессиональным весельчаком, то я бы…
– Ты собираешься прыгать или нет?! – вскипела Александра. – Если нет – убирайся через дверь!
– Это не твой дом!
Белка все-таки перекинул ноги в комнату.
– Максимович, выгони его немедленно! Он нам мешает!
– Ты не хочешь поспать? – обратился к старому приятелю вежливый Максимович. – Я дам тебе одеяло и… А хочешь полежать в ванне?
– Я хочу развлечься! – Белка исполнил замысловатый пируэт вокруг стола, ветер взметнул волосы Александры. – Поэтому я ухожу от вас, глупые, скучные типы. Крутите дальше свои схемы на столе, крутите, пока они не станут достаточно мягкими, чтобы…
– Я устала.
Александра сказала это таким тоном, что Максимович встал и попятился от гостьи, спиной выталкивая в прихожую Белку.
– Я сейчас вернусь, дружочек. Сейчас вернусь.
Белка сразу нахлобучил на голову шляпу и подхватил с пола рюкзак, принялся вертеть головки множества замков.
– Ты с ума сошел? – зашептал Максимович, прикрывая дверь в комнату. – Она здесь все разнесет, она же авантюристка!
– Скучная какая-то авантюристка… – не поверил Белка. – Впрочем, это хорошо. Оставляя тебя, мой скучный друг, с такой скучной особой, я совершенно спокоен.
– Заходи на той неделе! – хозяин вслед за гостем вышел на лестничную площадку и встал на цыпочки, почувствовав сквозь носки холод бетона. – У меня будет день рождения!
– У тебя? – Белка удивленно вскинул брови, будто у Максимовича дня рождения и быть-то не могло. – Ах, да… Ладно, я попробую до той поры подружиться с кем-нибудь нескучным и развлечь твоих гостей. Пока!
Белка Чуй шагнул в шахту гравилифта и Максимович опоздал с прощальным взмахом руки.
– Пока…
– Максимович! Я думаю, эти схемы следует соединить в четырехмерном пространстве! Все оказалось очень просто, Максимович! Иди сюда, я тебя поцелую!
– Конечно!
Максимович сморщился. И в простоту четырехмерного пространства он не верил, и целоваться с Александрой сейчас не хотел.
Москва-0 (скГ)
15 августа, утро
Белка Чуй подошел ко входу в Ленинградский вокзал и остановился у колонн, жадно оглядывая толпу. Ему здесь нравилось: мерзкий запах, смешные люди, наверняка что-нибудь случится… Уж здесь-то обязательно что-нибудь случится!– Девочками интересуетесь? – обратилась к Белке дама удивительно безобразного вида. – Показать вам девочек?
– Покажите! – заорал Белка и в предвкушении потер длинные кисти. – Сейчас же покажите!
– Я… А у нас только по часу, – пришла дама в некоторое смятение от такого напора.
– Покажите, покажите! – не унимался Белка. Он сорвал с себя черные очки и огляделся. – Ну-ка, ну-ка…
– Я сейчас, – пообещала дама и нырнула за колонну.
Дама предпочитала иметь дело с нормальными клиентами, то есть небрезгливыми идиотами, в то время как высокий человек в шляпе походил на идиота какой-то другой, опасной породы. Кроме того, под очками скрывались глаза настолько светло-карие, что иначе как желтыми их назвать было нельзя. Странные глаза… Ничего не подозревающий Белка принялся терпеливо ждать. Он был уверен, что девочки, имеющие дело с подобной страшилой, сами по себе должны быть необыкновенным зрелищем. А Белка скучал… Прождав не менее семи минут, он горестно всплеснул руками.
– Да что же это такое!
– Закурить не найдется? – сунулся к Белке бомжеватого вида мужчина.
– Сигарет нет, – признался Белка Чуй. – Но отчего вы курите сигареты, скажите? Вот если бы у вас была трубка, то я мог бы предложить несколько сортов предушистого табачка! Хотите, расскажу вам, как выбрать трубку? Мое имя…
– Леха! – крикнул кому-то мужчина и тоже канул за колонны.
– Да что же это такое! – опять расстроился Белка.
Ну где, как не у вокзала можно было рассчитывать на быстрое знакомство с нескучными людьми? Что-то шло не так. Белка решил действовать смелее, огляделся и мгновенно нашел потенциальную жертву.
Девушка в ярко-зеленой бандане, из-под которой торчали две косички, медленно вышла из вокзала и спустилась по ступеням. В руке она несла пластиковый стаканчик с кофе, следовательно, убежать от Белки не могла. Охотник последовал за жертвой, рассматривая косы – они сверкали всеми цветами радуги, и это еще не считая вплетенных ярких тряпочек. Не укрылись от внимание Белки и около двух десятков мешочков, пучков перьев, металлических кругляшей и прочей мелочевки, зачем-то привешенных к желтому рюкзаку.
«Она нескучная!» – подумал Белка и мысленно облизнулся.
Девушка остановилась чуть в стороне от потока спешащих людей, оглядела площадь. Белка сделал то же самое, держась у нее за спиной. Вздохнули они одновременно – и здания, и машины, и люди выглядели довольно неэстетично. Потом девушка, отхлебнув кофе, подвергла пристальному изучению куда более живописную группу спящих на траве. Бомжи по мнению Белки были скучными людьми. Он уже хотел сказать про это девушке, но его опередил таксист, без особой надежды предложивший куда-нибудь доехать.
– Спасибо, у меня денег нет! – просто ответила она.
И звонкий юный голос, и исчерпывающий ответ понравились Белке.
– Тогда, может быть, пешком? – предложил он.
Девушка, услышав хрипловатый тенор Белки прямо над ухом, расплескала половину оставшегося в стакане напитка и обернулась. У нее оказалось чистенькое курносое личико с круглыми серыми глазами.
– Вы кто?!
– Белка по прозвищу Чуй! – Белка сорвал шляпу, но вместо поклона выставил вперед и без того острый подбородок. – Позвольте узнать ваше имя?
– А я с незнакомыми мужчинами не знакомлюсь… – скромно потупилась девушка и переступила тяжелыми ботинками. – Какой у вас перстень красивый.
– Да разве можно знакомиться со знакомыми мужчинами? – немного опешил Белка и вернул шляпу на место. – Перстень этот – сущая безделица, достался мне по наследству от одного друга.
– Он умер? – девушка отступила еще чуть-чуть и успокоилась, снова поднесла к тонким губам стаканчик.
– В некотором роде, – вздохнул Белка. – По крайней мере, перстень ему был больше не нужен. Вы откуда с нам прибыли?
– Из Петербурга. А вы по профессии кто?
Она допила мерзкий вокзальный кофе и оглянулась в поисках урны. Галантный Белка тут же выхватил у нее стаканчик, скомкал его и швырнул через плечо.
– Здесь такой обычай, – пояснил он. – Я бывал в Петербурге, около шестнадцати раз. Занятный мир… По профессии я строитель! – это Белка еще по дороге придумал. – Строю дома! Сейчас в Москве везде строятся новые дома.
– Вы больше на геолога похожи. Джинсы, куртка, шляпа, рюкзак… Сапоги у вас красивые. Сейчас таких никто не носит в городе.
Белка бросил взгляд на свои высокие, до середины бедра сапоги из мягкой кожи, потом придирчиво изучил ноги проходящих мимо.
– Да, действительно. Но я – строитель.
– Я верю! – улыбнулась девушка так, что сразу стало ясно: она ни на грош не верит словам подозрительного господина. – Меня зовут Галя. Я по делу в Москву, мне сейчас нужно на метро куда-то далеко ехать.
– Куда-то?
– Ну вот… – Галя запустила руку в задний карман джинсов и вытащила мятую бумажку. – Метро «Щукинская». Вы знаете, где это?
– Нет, – честно признался Белка, который метро терпеть не мог. – Но я уверен, что на вокзале мы могли бы раздобыть карту и вместе составить маршрут.
Галя обернулась на людей, толкущихся у входа в здание вокзала и тяжело вздохнула. Белка расправил плечи.
– Вы дождетесь меня, Галина?
– Дождусь.
Глядя на бегущего к вокзалу нового знакомого со странным прозвищем, но куда более странным именем, Галя поморщилась. Вообще-то, девушка ни секунды не сомневалась, что для отыскания в Москве далекой станции «Щукинская» нужно не покупать карту, а просто спуститься в метро. Но перстень, украшавший безымянный палец правой руки Белки, был просто удивительным. Четкий, большой символ Истинной Руны, оттиснутый на желтом металле… В свои девятнадцать Галя успела позаниматься на таком количестве всевозможных курсов оккультной направленности, что не могла припомнить даже половину названий. Также, как, впрочем, и содержания лекций. Но Истинная Руна вдруг выскочила откуда-то из самой глубины каши, варившейся в головке девушки.
– Уйти, не уйти… – вздохнула Галя. – «И-цзин» дома оставила… Или Машке отдала? Эх…
Можно было бы посоветоваться с Покровителем, как учили в «Школе Русского Шаманизма» – Галя только на прошлой неделе получила там диплом. Но к сожалению, Покровитель ей так и не приснился, несмотря на все старания учителя. Строго говоря, ей вообще не должны были давать диплома – но дали. Наверное, чтобы отвязаться.
Галя опять вздохнула, порылась в карманах и нашла дырявую китайскую монетку. Покрутив ее в руках, она обозначила стороны как «уйти» и «остаться», потом швырнула ее в воздух. Монета упала между спящих бомжей. Галя осторожно подошла, стараясь не потревожить детей природы – учитель в «Школе» говорил, что именно бомжи являются наследниками живших в ладу с миром предков.
– Уйти…
Галя подняла монету, повертела в руке и опять сунула в карман. Потом достала длинные индийские четки и стала ждать.
Белка в это время метался от ларька к ларьку в поисках карты. Он был чрезвычайно удивлен: на вокзале, там, где картам самое место, найти их совершенно непросто! Те же, что все-таки попадались, казались Белке совершенно неподходящими: мелкие, неподробные, да еще и местами откровенно врущими. Наконец он остановился посреди зала.
– «Щукинская» – Щукино! Да я же помню, где это! Правда, далековато пешком… А в машину она со мной не сядет, факт. Да и я не хочу в машину. Зачем мне, как маленькому, на машине? Приехать, высадить ее и уйти скучать дальше? Но пешком – далеко. Кроме того, я не уверен, что станция метро «Щукинская» находится в Щукино. Следуя логике хозов, это было бы даже нелогично.
– Что?
Маленькая пожилая китаянка тянула большой тяжелый чемодан на колесиках не глядя по сторонам и ткнулась головой в живот рослому Белке.
– Я говорю, у хозов такая логика, что рассчитывать на нее никак нельзя, – пояснил Белка и посторонился. – Одним словом…
– Что?!
– Ничего! Идите, мамаша, вы мне мешаете. Товарищ! – Белка скачком переместился к спешащему на поезд лысому человеку с двумя сумками. – Вы москвич? Как добраться на станцию метро «Щукинская», товарищ?
– На метро… – прохрипел человек. – От товарища и слышу…
– Ах, да, извините! Спасибо, товарищ!
Бегом, закладывая опасные виражи меж снующих по залу ожидания людей, Белка промчался к дверям и выскочил наружу. Галина задумчиво перебирала четки, спящие бомжи тоже никуда не делись.
– Нам не нужна карта! – гордо сказал Белка, приближаясь к девушке. – Я все выяснил: мы поедем на метро!
– Поехали, – согласилась Галина, которую совершенно не удивило, что новый знакомец отправляется с ней. – А кто был ваш друг?
– Какой друг? – Белка завертел головой в поисках станции, но Галя сама схватила его за рукав куртки и подтолкнула в нужном направлении.
– Ну тот, который подарил или завещал вам перстень.
– Перстень? – он выставил перед собой длинный палец, всмотрелся в перстень, будто увидел его первый раз и тряхнул соломенного цвета шевелюрой, которая, как всегда, пребывала в маложивописном беспорядке.
За этими действиями, по мнению Гали, должен был последовать какой-то ответ, но Белка шагал молча, как ни в чем ни бывало. Так они и добрались до турникета, где выяснилось, что платить обладатель перстня не торопится. Кто-нибудь другой на месте Гали мог бы поставить вопрос ребром, но Галя была девушкой необыкновенной. Тем более, за поездку в Москву ей полагалось некоторое вознаграждение, часть которого ушла на покупку карточки на пять поездок. Белка с некоторой опаской прошел через турникет, а ступая на эскалатор, даже взял Галю за руку.
– Вы ведь не строитель, – улыбнулась девушка. – И не москвич. Кто вы такой?
– А как вы думаете? – Белка немного сконфузился.
– Я думаю, вы непростой человек! – погрозила ему пальцем Галя. – Смотрите, как моя рамочка себя ведет!
Белка Чуй испуганно отшатнулся, увидев в руке девушки короткую спицу, изогнутую под прямым углом. Галя держала ее за краешек и медленно вращала, изменяя положение кисти.
– Крутится! – восторженно сообщила она, будто Белка мог этого не видеть. – У вас очень высокая энергетика!
«Да она сумасшедшая,» – сделал вывод Белка. – «Сумасшедшие бывают очень веселыми!»
– У меня огромная энергетика! – сказал он вслух, многозначительно улыбаясь. – Что вы знаете о перстне?
– На нем древний символ! – Галя хитро прищурилась. – А что вы о нем знаете?
– О, это интереснейшая история!
Москва-1 (скГ)
15 августа, ночь
Николай проснулся от духоты, как ему показалось. Осторожно перебравшись через жену, он прошел в кухню, прикрыл за собой дверь и махом выпил бутылку минералки. Полегчало. За окном фонари освещали дрожащим светом узкую дорогу, дальше чернел лес.Спать не хотелось совершенно. Николай постоял немного, упираясь горячим лбом в стекло, взял лампу и пошел в ванную. Там он сунул голову под кран, тщательно расчесал волосы. Что-то еще нужно было сделать… Но что?
Под глазами вроде бы виднелись синяки. Николай приблизил лицо к зеркалу, потом решительно снял его и перенес на кухню. Опять прикрыв дверь, он установил его на ковре, прислонив к термосу-леднику.
– Колбаски отрезать, что ли? – пробормотал Николай, почесывая живот, но уже знал, что совсем не собирается этого делать.
Со странным чувством исполняемого долга он стянул майку и широкие трусы, сел по-турецки на ковер перед зеркалом. Лампу заслоняло колено – Николай передвинул ее. На гладкой поверхности отражался голый сорокадвухлетний семьянин без полезных привычек – зрелище не слишком эстетическое. На миг ему даже стало стыдно, но тут Николай сказал:
– Семь! – и поперхнулся.
– Что такое?
– Шесть! – опять сработали губы, легкие и связки без всякого желания Николая.
– Нина…
– Пять!
Он прислушался.
– Четыре!
Голос его, только говорит вроде с акцентом.
– Три!
Точно! «Т» очень четкий, «р» немного грассирует, а «и»…
– Два!
«И» вроде обычный, но от этого совсем не легче, потому что…
– Один!
– Ой! – Николай понял, что творится нечто страшное.
– Активация!
Пузато-волосатый мужчина в зеркале исчез, на его месте оказались два лица, окруженных сиреневым сиянием. Одно из лиц определенно было женским и ладони Николая громко шлепнули, накрывая причинное место.
«Дети не проснулись бы…» – подумал он, а вслух повторил:
– Ой!
– БЧР150361-12с, решением Совета Верховников от 45 ррамаша 15-той эры Сжатый Кулак вы активированы, – сурово сведя выщипанные брови, сообщило женское лицо. – Поздравляю.
– Спасибо, – быстро кивнул Николай. – Здрасте.
– Вспоминайте! – вступило мужское лицо. – Кто вы сейчас?
– Шишкин Николай Васильевич!
– Не так громко. Правильно. Теперь мысленно перенеситесь на пять лет раньше. Кто вы?
– Шишкин Николай Васильевич, – припомнил Николай.
– Вы уверены?
Николай припомнил еще раз:
– Уверен.
– Отлично. Теперь перенеситесь на десять лет назад. Кто вы?
Николай пошевелил губами, считая года.
– Шишкин Николай Васильевич! В том году я с Надеждой развелся!
– Отлично! – мужское лицо даже немного улыбнулось, вполне поощрительно. – Теперь попробуем двадцать лет!
– Ого! Ну, двадцать лет назад я был… Был…
– Ну же!
– Шишкин Николай Васильевич! – справился активируемый. – Можно просто Коля.
– Прекрасно, Коля! Остался один маленький шаг. Вспомни, кем ты был двадцать один год назад. Хорошенько вспомни!
Николай попробовал и зажмурился от неожиданности. Почему-то никак не получалось вспомнить Шишкина Николая Васильевича годом раньше. И ведь знал, всегда знал… А теперь вот не мог сообразить, что же он делал в том году. В армии служил? Да нет, он вообще не служил в армии… Как это – не служил?! А фотографии? По виску медленно поползла капелька холодного пота.
– Вспоминай! – поторопил женский голос. – Вас много, а нас двое. Шевели нейронами.
– Я стараюсь… – выдавил Николай.
Темнота… Жидкость, очень легкая жидкость, которой можно дышать… Упаковка герметична. Память пуста, хотя нет, там, на самом донышке, лежит… Лежат…
– БЧР150361-12с! – промычал он.
– Молодец! – похвалили его хором.
Николай распахнул глаза, пригнулся к зеркалу.
– БЧР150361-12с, это же значит, что я биорг! Сириусянский биорг! Вот это да!
– Я рад, что тебе это нравится, – сказало мужское лицо. – Теперь слушай…
– Я был сделан на сириусянских заводах! – не унимался Николай, осознавая наконец произошедшее с ним. – Я – венец миллионолетнего развития науки и техники инопланетной цивилизации!
– Не такой уж и венец, – одернуло его женское лицо. – Не сегодня тебя сделали. Кроме того, сборка-то местная, отверточная… Красная сборка, извини за выражение.
Николай покраснел, потом выпрямился:
– Служу Сириусу!
– Вот и отлично. Отправишься в «Селедку», это заведение находится по адресу Соловьиный проезд, 14…
– Я знаю! – отрапортовал Николай. – Это тут, рядом, надо…
– Нам – не надо, – отрезало мужское лицо. – Надо тебе, прямо сейчас. Там, у продавца винного отдела ты получишь дальнейшие инструкции. Пароль – тринадцать.
– Тринадцать! – браво повторил Николай.
– Ну и отлично, прощай, – мужское лицо повернулось к женскому, скривилось. – Звезды и галактики, во что же они превращаются за двадцать лет!
– И не говори! – хихикнуло женское лицо. – А ты видел, какой у него…
Зеркало наполнилось мельканием серых искр, загудело. Это продолжалось около двух секунд, потом в нем снова появился Николай.
– Прямо сейчас?!. – он взглянул на ходики. – Третий час ночи… А завтра надо раньше выйти, Ленку в садик забросить… Как все не вовремя!
Москва-2 (скГ)
15 августа, утро
Александра аккуратно собрала кусочки метеорита, используемые, чтобы прижимать края норовящих скрутиться схем, и положила их в поясную сумку. Потом взяла в руки сами схемы, но никуда их не положила, а лишь подержала на ладони. Похожий на папирус материал зашевелился, точно на огне, потом подскочил немного и исчез.– Этот Белка! – сказала Александра, чтобы разбудить Максимовича.
Хозяин квартиры, давно уронивший голову на стол, вздрогнул.
– Этот Белка! – еще громче повторила женщина. – Что он за человек?
– Он мой друг, – Максимович выпрямился, снял очки и потер глаза. – Он хороший, хотя и чокнутый немного.
– Я не то имела в виду. Он ведь опытный бродник, верно? Не начинающий.
Максимович пожал плечами так, что стало совершенно ясно: да, Белка бродник, причем бродник заядлый, и поделать с этим ничего нельзя.
– А сам-то ты не шалишь? – строго спросила Александра. – Только честно!
– Было, но давно уже. Вообще-то я не способный. Разучился.
– С Белкой значит?
– С Белкой, – кивнул Максимович. – Он мой друг. Но мы же договорились, что ты не будешь расспрашивать?
– Белка Чуй, – Александра потянулась, хрустнув суставами, зажмурилась. – Ох, как я устала с этими схемами! Так, посмотрим… Белка Чуй… Ммм… У ванов на него ничего нет. Или у меня нет допуска… Так, а здесь… Ха, да он сидел!
– Да? – вяло удивился Максимович, протирая очки.
– За кражу… Зебры. Зачем он крал зебру, Максимович?
– Я же говорю: он немного чокнутый. Иногда ему скучно.
– Осужден на тридцать лет… За зебру, которую нашли через два дня?! Максимович, у тебя действительно забавный друг. Я его недооценивала.
– А зачем он тебе? – хозяин встал, открыл пошире окно. – Пойдем лучше кофе пить.
– Постой… – Александра продолжала жмуриться, ее руки что-то перебирали в воздухе. – Толком никакой информации нет, одни отрывки… Осужден на тридцать лет за зебру – уже неплохо. Но вернулся всего через полгода, официально помилован. Не «дело пересмотрено», а именно «помилован»! Не нравится мне твой друг, Максимович. Хотя я теперь понимаю, где вы познакомились.
– Он хороший. Просто чокнутый.
– Ладно! – Александра открыла глаза и звонко шлепнула ладонями по столу. – Другого у нас все равно нет. Свяжись с ним. Скажи, что есть еще один маленький, но срочный контракт.
– Он, наверное, не захочет. Ты же слышала: ему скучно. Деньги есть… Нет, он не захочет.
– Не понимаю, отчего бы скучающему броднику не поработать для развлечения! – уставилась Александра в пустоту. – Нет, Максимович, я подумала и решила: нам надо работать с ним. Постарайся уговорить. Дело-то пустяковое – надо на пару дней смотаться в Питер. Проследить кое за чем. И еще компьютерщик, которого ты найдешь на нулевке – там безопаснее.
Максимович кивнул, хотя Александра сидела к нему спиной. Он знал, что гостья заметит этот жест.
– А я ухожу. Как меня найти – знаешь.
На том месте, где сидела Александра, на миг вспыхнуло высокое пламя – и исчезло вместе с ней. Максимович печально посмотрел на темное пятно на потолке, потом на успевшее затлеть сиденье стула.
– Хамство, больше ничего… Зачем эти фокусы?
И пошел за чайником – тушить.
Санкт-Петербург–2 (скГ)
15 августа, день
Ник-Ник производил устрашающее впечатление: рост 226 сантиметров (без каблуков, и немаленьких), грива спутанных черных волос до копчика, еще более черный плащ до щиколоток, черные же кожаные штаны, обтягивающие могучие бедра, водолазка (ну конечно же, черная!) с огненным черепом на груди. А еще цепи, перстни, зловещего вида темные очки, подковки на сапогах… Но больше всего Александру раздражал запах. Выпивал Ник-Ник не так уж часто, а курил еще реже, но «выхлоп» имел удивительно стабильный. Также Александре мерещился запах пота, но уловить его она не могла, так же как и обнаружить жирной перхоти в волосах – хотя она просто обязана была там быть!– Какой ты все-таки отвратительный.
– Да! – прорычал Ник-Ник и похлопал себя по объемистому брюху, практически полностью скрывшему от любопытных глаз пряжку ремня. – Я мерзок, подруга! Не хочешь отдаться?
– Ты еще и идиот к тому же. Слушай, Ник-Ник, у меня есть один контракт. Ты ведь хочешь заработать?
Ник-Ник захрипел басом, что означало иронический смешок и, порывшись в карманах, отыскал несколько сигарных окурков. Выбрав один потолще, он воткнул его куда-то в заросли неопрятной щетины.
– Здесь нельзя курить.
Они стояли в одном из залов музея Артиллерии, перед севастопольской экспозицией.
– А мне плевать. Или ты на втором плане уже не дома?
– Какие мы крутые! – округлила глаза Александра.
С гораздо большим удовольствием она бы вела разговор сидя – не слишком приятно смотреть на собеседника снизу вверх, особенно если тебе от него что-нибудь нужно. Поневоле скатываешься в просительный тон, а этого с Ник-Ником никак нельзя себе позволить. Александра отвернулась, подошла к стенду.
– Слушай, крутой, у меня есть контракт и я готова им с тобой поделиться. Дело плевое.
– У тебя все дела плевые, – Ник-Ник закашлялся и по залу поплыл вонючий дым. – Но каждый раз, как я принимаю субконтракт от тебя, дело светит неприятностями. С кем ты связалась?
– С сильными мира сего, – пожала плечами Александра. – Какая тебе разница? Мои дела тебя не касаются.
– Ты все еще надеешься… – Ник-Ник подошел к ней сзади, зашептал в ухо. – Надеешься разобраться, да? Срисовываешь схемы из Архива. Про это все знают, и все смеются над бедной Алексой.
Александра закусила губу. Ну откуда этот подонок уже прознал о ее визите в Архив?!