Игорь Викторович Зимин
Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых
Введение
«Царское золото» – это очень притягательный и вызывающий доверие символ. На протяжении столетий в общественном сознании, не на пустом месте, зрели представления о колоссальных богатствах российских монархов, однако эти представления имели размытый характер, поскольку точные цифры, характеризующие размеры царских богатств, были совершенно секретными.
После свержения самодержавия Временное правительство, а затем и большевики начали искать «царское золото». По мере поисков достоверные сведения о «царском золоте» перемешивались с мифами примерно так же, как это происходило в конце 1940-х гг., когда искали «золото НСДАП» или в начале 1990-х – «золото КПСС».
Если сосредоточиться только на теме «царского золота», то надо признать, что для возникновения устойчивой легенды имелись все основания. Прочным фундаментом легенды было то, что «царское золото» действительно существовало. Ведь одним из расхожих символов России стали колоссальные богатства русских царей и императоров, которые периодически демонстрировались во время коронационных торжеств и постоянно во время повседневных церемоний в императорских резиденциях. Усыпанные драгоценностями русские аристократки стали такой же неотъемлемой частью имиджа российской монархии, как и «бояре рюсс» на Лазурном побережье Франции и в казино Монако.
Мемуарные упоминания о блистающих бриллиантами придворных дамах рассыпаны по множеству мемуаров. Причем подборки таких свидетельств можно сделать буквально по каждому из царствований. То была некая константа – «блестящий Двор российских императоров», не зависящая от личного отношения к этому блеску конкретных императоров, поскольку в данных случаях речь шла о престиже династии и самой империи.
Например, одна из придворных дебютанток времен Александра III, описывая свой первый придворный бал, вспоминала: «Роскошные залы и комнаты с их впечатляющими украшениями, изысканные наряды и блестящие мундиры произвели на меня такое впечатление, что мне почти казалось, что я оказалась в стране чудес».1 Вспоминая времена царствования Николая II, начальник Канцелярии Министерства Императорского двора генерал А.А. Мосолов писал: «Русский Двор был одним из самых блестящих во всей Европе. За 200 лет придворным ведомством были накоплены громадные богатства. По своему великолепию русский Двор приближался к Версалю Людовика XIV и Людовика XV».2
После отречения Николая II Временное правительство немедленно озаботилось «инвентаризацией» собственности Романовых. Как выяснилось, наличных денежных средств на счету семьи оказалось довольно немного, поскольку большая часть денежных средств Романовых хранилась в различных ценных бумагах. Однако «трудящиеся массы» требовали зримых конфискационных мер по отношению к «преступным» Романовым, поэтому было объявлено о национализации всех императорских резиденций. Однако и тогда мало кто сомневался, что на секретных счетах в европейских банках у Романовых хранятся колоссальные богатства.
Слухи о «царском золоте» получили мощную подпитку после трагической гибели семьи Николая II в Екатеринбурге в июле 1918 г., когда шепотом передавалось, как во время расстрела пули летали рикошетом по комнате, поскольку на великих княжнах были надеты «бронежилеты» из драгоценных камней, зашитых в корсеты.
Большевики не оставили без внимания слухи о «царском золоте», поскольку эфемерная идея мировой революции нуждалась в постоянной финансовой подпитке. В 1923–1925 гг. состоялась инвентаризация коронных драгоценностей и началась распродажа той части богатств, которой эксперты отказали в исторической и художественной значимости. Да и позже, на рубеже 1920-1930-х гг., страна нуждалась в огромных средствах для колоссальных закупок современного оборудования в процессе стремительной модернизации страны, получившей название «индустриализации». Поэтому О ГПУ3 тщательно проверяло все материалы и периодически «выходило» на царские тайники.
Однако все это происходило внутри страны. Вопрос о секретных зарубежных счетах Романовых оставался открытым. Надо заметить, что тема «царского золота» будоражила и русскую эмиграцию, поэтому в мемуарах уцелевших Романовых она звучала неоднократно. Основным тезисом была мысль о том, что «денег нет» или «раньше были – сейчас нет». Да, раньше крупные счета в иностранных банках имелись, но они все оказались исчерпанными в годы Первой мировой войны либо все ценные бумаги, в которых хранились средства Романовых за границей, превратились в пыль в результате послевоенных политических потрясений и инфляции. Тем не менее надежда поживиться на «царском золоте» породила цепь самозванок, рассчитывавших так или иначе оказаться среди вероятных наследников мифических богатств.
Надо заметить, что образ жизни уцелевших Романовых не давал оснований говорить о каких-либо колоссальных богатствах, которые удалось сохранить за границей. Дочери Александра III – великие княгини Ксения и Ольга – жили в эмиграции довольно скромно. Императрица Мария Федоровна хотя и сумела вывезти из России некоторые из своих драгоценностей, хранившихся в ее «большой шкатулке», тем не менее жила в Дании также довольно скромно. После ее смерти в 1928 г. драгоценности императрицы немедленно распродали за весьма скромные суммы. Большую часть этой ювелирной коллекции скупила английская королевская семья. И по сей день на английских монархах можно увидеть уникальные драгоценности, которые передавались от одной русской императрицы к другой.
Собственно тогда, на рубеже 1920-1930-х гг., и закончились предметные разговоры о «царском золоте» как в СССР, так и в среде эмигрантов. Однако легенда осталась, и само словосочетание «царское золото» продолжает привлекать множество людей, рисуя в их фантазиях сундуки, доверху наполненные драгоценными камнями и золотом. В действительности остались буквально крохи. В «историческом зале» Алмазного фонда с 1967 г. и по сей день мы можем любоваться главными императорскими регалиями, которые «видели» все коронации российских монархов с 1762 г., со времен Екатерины II. Там же представлены и уникальные ювелирные раритеты блистательного XVIII в. Несмотря на сотни рук, через которые они прошли после 1917 г., эти камни «помнят» тепло рук российских императоров и императриц. В Петербурге можно посетить Бриллиантовую комнату Государственного Эрмитажа, где хранятся дипломатические дары, изделия мастеров фирмы К. Фаберже, драгоценные табакерки российских императоров и императриц. Эти вещи когда-то хранились в Галерее драгоценностей Императорского Зимнего дворца. Все это мы можем увидеть сегодня. Однако огромное количество бесценных изделий либо «ушло» из страны, либо «кануло в Лету».
Для нас же тема «царского золота» – повод для рассказа о действительном уровне материального благосостояния представителей Дома Романовых, об их повседневных расходах, об их широкой благотворительности. Следует подчеркнуть, что в основе рассказов автора лежат не легенды, а банальные бухгалтерские книги, где фиксировались буквально все траты членов императорской семьи. Более того, необычайный интерес представляют книги «денежных документов» российских императоров, в них сохранились счета абсолютно на все покупки, которые они совершали на протяжении своих царствований. В совокупности это позволяет нам с документальной точностью реконструировать «денежную» сторону того, что сегодня принято называть «повседневной жизнью императорской семьи».
После свержения самодержавия Временное правительство, а затем и большевики начали искать «царское золото». По мере поисков достоверные сведения о «царском золоте» перемешивались с мифами примерно так же, как это происходило в конце 1940-х гг., когда искали «золото НСДАП» или в начале 1990-х – «золото КПСС».
Если сосредоточиться только на теме «царского золота», то надо признать, что для возникновения устойчивой легенды имелись все основания. Прочным фундаментом легенды было то, что «царское золото» действительно существовало. Ведь одним из расхожих символов России стали колоссальные богатства русских царей и императоров, которые периодически демонстрировались во время коронационных торжеств и постоянно во время повседневных церемоний в императорских резиденциях. Усыпанные драгоценностями русские аристократки стали такой же неотъемлемой частью имиджа российской монархии, как и «бояре рюсс» на Лазурном побережье Франции и в казино Монако.
Мемуарные упоминания о блистающих бриллиантами придворных дамах рассыпаны по множеству мемуаров. Причем подборки таких свидетельств можно сделать буквально по каждому из царствований. То была некая константа – «блестящий Двор российских императоров», не зависящая от личного отношения к этому блеску конкретных императоров, поскольку в данных случаях речь шла о престиже династии и самой империи.
Например, одна из придворных дебютанток времен Александра III, описывая свой первый придворный бал, вспоминала: «Роскошные залы и комнаты с их впечатляющими украшениями, изысканные наряды и блестящие мундиры произвели на меня такое впечатление, что мне почти казалось, что я оказалась в стране чудес».1 Вспоминая времена царствования Николая II, начальник Канцелярии Министерства Императорского двора генерал А.А. Мосолов писал: «Русский Двор был одним из самых блестящих во всей Европе. За 200 лет придворным ведомством были накоплены громадные богатства. По своему великолепию русский Двор приближался к Версалю Людовика XIV и Людовика XV».2
После отречения Николая II Временное правительство немедленно озаботилось «инвентаризацией» собственности Романовых. Как выяснилось, наличных денежных средств на счету семьи оказалось довольно немного, поскольку большая часть денежных средств Романовых хранилась в различных ценных бумагах. Однако «трудящиеся массы» требовали зримых конфискационных мер по отношению к «преступным» Романовым, поэтому было объявлено о национализации всех императорских резиденций. Однако и тогда мало кто сомневался, что на секретных счетах в европейских банках у Романовых хранятся колоссальные богатства.
Слухи о «царском золоте» получили мощную подпитку после трагической гибели семьи Николая II в Екатеринбурге в июле 1918 г., когда шепотом передавалось, как во время расстрела пули летали рикошетом по комнате, поскольку на великих княжнах были надеты «бронежилеты» из драгоценных камней, зашитых в корсеты.
Большевики не оставили без внимания слухи о «царском золоте», поскольку эфемерная идея мировой революции нуждалась в постоянной финансовой подпитке. В 1923–1925 гг. состоялась инвентаризация коронных драгоценностей и началась распродажа той части богатств, которой эксперты отказали в исторической и художественной значимости. Да и позже, на рубеже 1920-1930-х гг., страна нуждалась в огромных средствах для колоссальных закупок современного оборудования в процессе стремительной модернизации страны, получившей название «индустриализации». Поэтому О ГПУ3 тщательно проверяло все материалы и периодически «выходило» на царские тайники.
Однако все это происходило внутри страны. Вопрос о секретных зарубежных счетах Романовых оставался открытым. Надо заметить, что тема «царского золота» будоражила и русскую эмиграцию, поэтому в мемуарах уцелевших Романовых она звучала неоднократно. Основным тезисом была мысль о том, что «денег нет» или «раньше были – сейчас нет». Да, раньше крупные счета в иностранных банках имелись, но они все оказались исчерпанными в годы Первой мировой войны либо все ценные бумаги, в которых хранились средства Романовых за границей, превратились в пыль в результате послевоенных политических потрясений и инфляции. Тем не менее надежда поживиться на «царском золоте» породила цепь самозванок, рассчитывавших так или иначе оказаться среди вероятных наследников мифических богатств.
Надо заметить, что образ жизни уцелевших Романовых не давал оснований говорить о каких-либо колоссальных богатствах, которые удалось сохранить за границей. Дочери Александра III – великие княгини Ксения и Ольга – жили в эмиграции довольно скромно. Императрица Мария Федоровна хотя и сумела вывезти из России некоторые из своих драгоценностей, хранившихся в ее «большой шкатулке», тем не менее жила в Дании также довольно скромно. После ее смерти в 1928 г. драгоценности императрицы немедленно распродали за весьма скромные суммы. Большую часть этой ювелирной коллекции скупила английская королевская семья. И по сей день на английских монархах можно увидеть уникальные драгоценности, которые передавались от одной русской императрицы к другой.
Собственно тогда, на рубеже 1920-1930-х гг., и закончились предметные разговоры о «царском золоте» как в СССР, так и в среде эмигрантов. Однако легенда осталась, и само словосочетание «царское золото» продолжает привлекать множество людей, рисуя в их фантазиях сундуки, доверху наполненные драгоценными камнями и золотом. В действительности остались буквально крохи. В «историческом зале» Алмазного фонда с 1967 г. и по сей день мы можем любоваться главными императорскими регалиями, которые «видели» все коронации российских монархов с 1762 г., со времен Екатерины II. Там же представлены и уникальные ювелирные раритеты блистательного XVIII в. Несмотря на сотни рук, через которые они прошли после 1917 г., эти камни «помнят» тепло рук российских императоров и императриц. В Петербурге можно посетить Бриллиантовую комнату Государственного Эрмитажа, где хранятся дипломатические дары, изделия мастеров фирмы К. Фаберже, драгоценные табакерки российских императоров и императриц. Эти вещи когда-то хранились в Галерее драгоценностей Императорского Зимнего дворца. Все это мы можем увидеть сегодня. Однако огромное количество бесценных изделий либо «ушло» из страны, либо «кануло в Лету».
Для нас же тема «царского золота» – повод для рассказа о действительном уровне материального благосостояния представителей Дома Романовых, об их повседневных расходах, об их широкой благотворительности. Следует подчеркнуть, что в основе рассказов автора лежат не легенды, а банальные бухгалтерские книги, где фиксировались буквально все траты членов императорской семьи. Более того, необычайный интерес представляют книги «денежных документов» российских императоров, в них сохранились счета абсолютно на все покупки, которые они совершали на протяжении своих царствований. В совокупности это позволяет нам с документальной точностью реконструировать «денежную» сторону того, что сегодня принято называть «повседневной жизнью императорской семьи».
Законодательные и организационные основы материального обеспечения членов императорской фамилии
Законы Российской империи о финансировании императорской семьи
Российский Императорский двор справедливо считался одним из богатейших монархических дворов Европы. Огромные богатства бескрайней России, положение абсолютных монархов позволили Романовым накопить огромные богатства. Однако «денег много не бывает», и наряду с огромными доходами привычная роскошь российского Императорского двора требовала и огромных расходов. Периодически российские монархи, как самые обычные люди, сталкивались с проблемой – «денег нет». Поэтому деньги считали, и особенно тщательно те, что шли на личное потребление членов Императорской фамилии.
Следует иметь в виду, что разграничение финансов на государственные и личные средства обозначилось еще при Петре I, но окончательно законодательно и организационно оформилось только в конце XVIII в.
Начало жесткой регламентации фиксированных денежных выплат членам Императорской фамилии на законодательном уровне положил Павел I. Император, которого многие считали полусумасшедшим, смотрел далеко вперед, и его законоположения, с незначительными поправками, действовали вплоть до 1917 г. Павел I не с нуля начал составлять свои законоположения. Уже со второй четверти XVIII в. действовали традиции финансирования членов Императорской фамилии, они, в свою очередь, восходили в практике «денежных выдач» времен Московского царства.
Показательна динамика «денежных» указов новоиспеченного императора: 6 ноября 1796 г. – начало царствования Павла I; 8 ноября – указ о выдаче из Кабинета по 20 000 руб. жене и детям; 17 ноября 1796 г. состоялся новый высочайший «денежный» указ Павла I «Об ежегодном отпуске денег Императорской фамилии». В этом указе обозначались размеры «жалованья», которое члены семьи императора должны были получать из Государственного казначейства: «Ея Императорскому Величеству Нашей Любезной Супруге по 500 000 рублей, Нашим Любезным детям: Наследнику Цесаревичу и Великому Князю Александру Павловичу по 200 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Елисавете Алексеевне по 100 000 рублей, Великому Князю Константину Павловичу по 100 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Анне Федоровне по 70 000 рублей, Великому Князю Николаю Павловичу по 100 000 рублей, Великим Княжнам: Александре Павловне, Елене Павловне, Марии Павловне, Екатерине Павловне и Анне Павловне, каждой по 60 000 рублей, включая тут и назначенные по указу Нашему от 8 ноября из Кабинета каждому из Их Высочеств по 20 000 рублей, кои оттуда и выдаваемы быть должны».4
Потом император сделал паузу для составления юридически проработанного указа о финансировании всей императорской семьи. Указ этот состоялся 5 апреля 1797 г. Указ принципиально изменил схему финансирования семьи, жалованье которой изначально шло из Государственного казначейства. Введение новой схемы «жалованья» для своей родни Павел I мотивировал тем, что «содержание Ея в продолжении времени могло бы быть Государству отяготительно», поэтому он приказал «отделить из Государственных владений, определенную один раз часть деревень и из Государственных доходов ежегодно по миллиону рублей» (§ 1). В подписанном императором 5 апреля 1797 г. «Учреждении об Императорской фамилии»5 он распорядился отделить из государственных владений часть недвижимых имений «из числа состоящих в государственной собственности». Таким образом появились так называемые удельные доходы. Эти доходы были предназначены исключительно для содержания членов Императорской фамилии. Это были огромные денежные средства. С 1797 по 1897 г. из них потратили 236 308 791 руб.
Фундамент благосостояния императорской семьи должен был формироваться постепенно за счет ежегодного «отпуска миллиона рублей из государственных доходов». Император предполагал, что по мере накопления «знатной суммы», которую он определил в три миллиона «в удельной сумме капитала», финансирование семьи из Государственного казначейства будет прекращено. Вместе с тем предусмотрительный государь оговорил возможность того, что если удельных доходов по тем или иным причинам хватать «на жизнь» не будет, то для покрытия дефицита возобновляется финансирование семьи из Государственного казначейства (§ 7). В законе также оговаривалось, что формируемый удельный капитал предназначен исключительно «для семьи» и «ни на какие государственные нужды употребляться не долженствует» (§ 8).
По мысли императора, после того как «семья» перейдет на «самофинансирование» за счет доходов с удельных владений, суммы, которые ранее шли из казны на ее содержание, будут направлены в бюджет страны на общегосударственные нужды. При этом если «семье» понадобятся какие-либо разовые, крупные суммы, например «в даче приданого великим княжнам и княжнам крови Императорской, то на оное производить отпуски из общих государственных доходов, на счет сих оставленных денег» (§ 10).
В этом важнейшем для императорской семьи документе подробно оговорен не только порядок престолонаследия, но и размер содержания каждого из поколений императорской семьи в зависимости от близости к самому императору. В основу этого порядка положено соображение о том, что Императорская фамилия будет разрастаться и содержание ее членов должно быть жестко дифференцированно.
Павел I четко разделил членов Императорской семьи на две основные категории. К первой были отнесены те члены Императорской фамилии, кто имел «по первородству право к заступлению места наследника престола». Ко второй категории – все те, кто не имел прав на престол «по отдаленности их первородства, пока не пресечется поколение старших». Соответственно первым личное содержание выплачивалось из государственных сумм Государственного казначейства6, вторым — из удельных сумм7. Естественно, это содержание оказывалось разным.
Примечательно, что Павел I четко оговорил порядок и уровень финансирования не только по мужской, но и по женской ветви Императорской фамилии. Например, дочери великих князей материально обеспечивались так же, как и их братья: «Женский пол, от мужского поколения произошедший, в родстве, в титулах, в получение пенсиев и приданства почитать себя должен, как о мужском поле предписано» (§ 19). Девочки же, рожденные «от женского пола, совершено отличаются от родившихся от полу мужского фамилии нашей», и содержались отцами. При этом в законе подчеркивалось, что они «ничего от Государства и от Департамента Уделов требовать не имеют» (§ 20).
В тексте закона четко прописывался порядок обретения финансовой самостоятельности членами Императорской фамилии. До совершеннолетия (наследник в 16 лет, все остальные в 20 лет) финансовыми средствами управляли родители или опекуны, ими назначаемые. После совершеннолетия великие князья могли вступать в управление своими «имениями», но вплоть до 25 лет все их финансовые решения продолжали контролироваться опекунами, и без их письменного согласия «запрещается продажа и заклад недвижимоего имения» (§ 27). Только после 25 лет или после женитьбы или замужества молодые Романовы получали бесконтрольный допуск к распоряжению своими финансовыми активами.
После определения общих принципиальных основ финансирования императорской семьи в законе оговариваются частности. Например, указывается, что уровень содержания великих князей «от мужского поколения крови императорской» разделяется на несколько возрастных категорий. Во-первых, это жалованье от рождения и до совершеннолетия и, во-вторых, это жалованье от совершеннолетия и до самой смерти. Таким образом, великие князья и их близкие содержались на удельные средства и средства Государственного казначейства «на всю их жизнь» (§ 47).
Что касается великих княжон, то содержание им выплачивалось только до замужества, а при заключении брака выдавалось четко оговоренная сумма «приданого капитала», «с тем, чтоб после уже ничего не требовать». В законе особо оговаривалось («генеральным полагаем правилом»), что в приданое великим княжнам «ничего недвижимоего от Государства не давать, распространяя сие предписание и на отцовское приданое» (§ 62). Таким образом, русские принцессы, уезжавшие после замужества в Европу, буквально становились «отрезанным ломтем» для своей семьи в финансовом отношении. При этом, конечно, девушки кроме «приданого капитала», выплачиваемого из Государственного казначейства, обеспечивались родителями «по возможности своей вещами, платьем и прочим, что в приданое обыкновенно дается» (§ 63).
Также проговаривались правила обеспечения овдовевших великих княгинь, те, как правило, были сплошь выходцами из карликовых государств Германии. Если после смерти мужа они оставались в России, то за ними оставался и «денежный пенсион… полным назначением». Если же они покидали Россию, то за ними оставалась только третья часть от их содержания в России. Примечательно, что при отъезде из России вследствие вдовства или развода иностранные принцы и принцессы должны продать «всю недвижимость и уплатить с полученных сумм 10 %, включая суммы в векселях и других ценных бумагах» (§ 56 и 57).
Юристы, работавшие с Павлом Петровичем над составлением этого документа, проработали все мыслимые ситуации, которые могли возникнуть в будущем при непростых отношениях разраставшейся императорской семьи. Например, был оговорен вопрос о возможности «вывоза капитала» за границу. В § 58 четко оговаривалась предельная сумма в 1 000 000 руб., которую можно вывезти из страны «принадлежащим фамилии нашей… кроме алмазов и прочих вещей». При этом члены Императорской фамилии обязывались «излишние сверх сей суммы возвращать в фамилию, ежели есть; когда же последний в роде, то в Департамент уделов». Эта статья дополнялась положением о том, что члены императорской семьи могли выехать за границу только с разрешения императора и только на заранее оговоренные сроки пребывания там. Если же «в назначенный от императора ему срок не возвратится или не спросит вновь отсрочки, считать навсегда там остающимся; как равномерно тех, кои без позволения отлучатся», со всеми последующими, оговоренными законом финансовыми санкциями.
Конкретные суммы содержания членов императорской семьи регламентированы Павлом I в главе «Определение содержания и награждения каждому, от Императорской крови происходящему».
Эти «нормы денежного содержания» в 1797 г. были следующими:
Царствующей императрице выделялось по 600 000 руб. в год и еще суммы на содержание ее двора (§ 77). В случае вдовства императрицы все содержание оставалось за ней в полном объеме, если она не возвращалась в Европу. Надо заметить, что на протяжении всего имперского периода России подобных прецедентов не возникало. По смерти императрицы, ее движимое и недвижимое наследство распределялось согласно завещанию умершей.
На содержание каждого из детей царя до совершеннолетия выделялось по 100 000 руб. в год. При этом наследнику-цесаревичу выделялось 300 000 руб. в год. Супруге наследника во время замужества – по 150 000 руб. в год. При возможном вдовстве – пенсия в 300 000 руб. и содержание ее двора. В случае выезда на жительство за границу вдовствующей цесаревне выплачивался «пенсион» в 15 000 руб. в год. Каждому из детей наследника до совершеннолетия выплачивалось по 50 000 руб. в год.
Четко прописывались суммы приданого капитала. Дочерям и внукам императора по прямой нисходящей линии сумма приданого капитала определялась в 1 000 000 руб. Правнукам и праправнукам — по 300 000 руб. Происходящим от праправнуков императора каждому по 100 000 руб., «распространяя сие на все последующие роды мужских поколений крови императорской» (§ 77). Еще раз отметим, что все вышеназванные суммы отпускались из Государственного казначейства, что по сегодняшней терминологии означало бюджетное финансирование.
Далее в законе оговаривались «пенсионы», отпускаемые членам Императорской фамилии из сумм Удельного департамента (§ 78). Эти суммы предназначались для «удовольствований происходящих от крови императорской родов всем нужным к непостыдному им себя содержанию» (§ 80).
Эти «знатные денежные суммы» выплачивались следующим лицам:
Во-первых, каждый из сыновей императора, кроме наследника, после совершеннолетия получал «содержание» в 50 000 руб. в год деньгами. Жены великих князей «во время жизни мужей» получали по 60 000 руб. в год. В случае их вдовства эта сумма полностью сохранялась, но в случае их отъезда за границу ее уменьшали до 20 000 руб., то есть до '/ При их вступлении в повторный брак содержание от российского Императорского двора полностью прекращалось.
Во-вторых, каждый из внуков императора «до совершеннолетия или до брака Императором позволенного» получал «на воспитание и содержание» по 50 000 руб. в год. После наступления совершеннолетия их содержание увеличивалось до 150 000 руб. «годового пенсиона». Это норма распространялась как на внуков, так и на внучек в одинаковой степени. Но внучки могли рассчитывать на «свои» ежегодные 150 000 руб. только до замужества.
В-третьих, каждый из внуков императора после наступления совершеннолетия получал по 500 000 руб. в год. Их жены «во время жизни мужей» получали по 60 000 руб. «годового пенсиону». При наступлении вдовства эта сумма за ними полностью сохранялась.
В-четвертых, каждый из правнуков императора до совершеннолетия или до брака «Государем позволенного» «на воспитание и содержание» получал по 30 000 руб. в год. После наступления совершеннолетия каждый из правнуков получал «удел деревнями на 300 000 руб. доходу и каждый год 150 000 руб. пенсиону». Их жены «со дня замужества во всю их жизнь» получали «пенсиону» по 30 000 руб. в год.
В-пятых, Павел I озаботился даже определением финансового положения праправнуков. Понимая, что за многие годы очень многое может измениться, император определил, что «на воспитание и содержание, до совершеннолетия их лет ничего не определяем. Отцы их получат удел деревнями, обязаны детей своих воспитывать и содержать всем, что до совершеннолетия им потребно». Однако после наступления их совершеннолетия праправнукам-мальчикам определялся «пенсион» в 50 000 руб. в год, а девочкам такой же «пенсион», но только до замужества.
Особо была выделена категория праправнуков царствующего императора, которые, будучи сыновьями великих князей, «уделом награжденных, до совершеннолетия никакого определения не имеют, а получают с совершеннолетия по 100 000 руб. годового пенсиона». Их жены «со дня замужества во всю их жизнь» получать должны по 15 000 руб. в год «пенсиону».
В-шестых, Павел I, фактически определяя более чем 100-летнюю перспективу материального благосостояния своей семьи, указал, что дети праправнуков до совершеннолетия содержатся родителями, а после наступления совершеннолетия (девочки с совершеннолетия и до замужества) получают по 20 000 руб. годового «пенсиона».
В-седьмых, далее праправнуки все, титулуясь князьями крови императорской, с совершеннолетия получают «сверх законных частей в имениях, по наследству до них доходящих, ежегодно каждому по 50 000 руб. пенсиону». Женам князей крови императорской «со дня замужества во всю их жизнь» определялось годовое жалованье в 10 000 руб. Праправнучки все, титулуясь княжнами крови императорской, «от совершеннолетия до замужества» получают по 10 000 руб. годового пенсиона.
Особым параграфом уточнялось, что все эти многочисленные градации «пенсионов» выплачиваются только законнорожденным членам Императорской фамилии (§ 79).
Таким образом, Павел I заложил прочный и детально регламентированный юридический фундамент ежегодного финансирования всех поколений и ветвей рода Романовых. В результате решения Павла I личные доходы российских императоров, вплоть до Николая II, складывались из трех основных источников. Во-первых, это были ежегодные ассигнования из средств Государственного казначейства на содержание императорской семьи. При Николае II эта сумма достигла 11 000 000 рублей. Во-вторых, это доходы от удельных земель. В-третьих, это проценты с капиталов, хранившихся как в России, так и за границей в английских, французских и германских банках8.
«Учреждение об Императорской фамилии»9 с незначительными корректировками просуществовало до 1885 г., когда император Александр III после почти 100-летнего действия подписанного Павлом I «Учреждения» не решил внести в него ряд существенных изменений.
Видимо, идею подобного документа Александр III вынашивал еще будучи цесаревичем. Однако после трагической гибели Александра II от рук террористов 1 марта 1881 г. потребовалось сразу же решить множество проблем, поэтому «финансовая» проблема отошла на второй план. Очень важным в этой ситуации было стремление Александра III не только плотно перехватить рычаги управления бюрократическим и военным аппаратом империи, но и не лишиться в этой переходной ситуации поддержки своих многочисленных родственников. Однако после того как разгромили революционное подполье, после того как Александр III определился с внешне-и внутриполитическим курсом, после благополучно проведенной церемонии коронации в мае 1883 г. самодержец почувствовал свою готовность заняться назревшими семейными финансовыми делами. Царь скрывал свои замыслы «до последнего» и не допускал утечки информации по весьма щекотливому для царственного семейства вопросу. Только в конце 1883 г. Александр III начал обсуждать проблему с близкими к нему государственными чиновниками. 7 декабря 1883 г. Государственный секретарь А.А. Половцев записал в дневнике: «Государь очень желает изменение об Императорской фамилии».10 Естественно, подобные фразы просто так царственными особами не произносились и те, к кому эти слова были обращены, приняли их как руководство к действию.
Следует иметь в виду, что разграничение финансов на государственные и личные средства обозначилось еще при Петре I, но окончательно законодательно и организационно оформилось только в конце XVIII в.
Начало жесткой регламентации фиксированных денежных выплат членам Императорской фамилии на законодательном уровне положил Павел I. Император, которого многие считали полусумасшедшим, смотрел далеко вперед, и его законоположения, с незначительными поправками, действовали вплоть до 1917 г. Павел I не с нуля начал составлять свои законоположения. Уже со второй четверти XVIII в. действовали традиции финансирования членов Императорской фамилии, они, в свою очередь, восходили в практике «денежных выдач» времен Московского царства.
Показательна динамика «денежных» указов новоиспеченного императора: 6 ноября 1796 г. – начало царствования Павла I; 8 ноября – указ о выдаче из Кабинета по 20 000 руб. жене и детям; 17 ноября 1796 г. состоялся новый высочайший «денежный» указ Павла I «Об ежегодном отпуске денег Императорской фамилии». В этом указе обозначались размеры «жалованья», которое члены семьи императора должны были получать из Государственного казначейства: «Ея Императорскому Величеству Нашей Любезной Супруге по 500 000 рублей, Нашим Любезным детям: Наследнику Цесаревичу и Великому Князю Александру Павловичу по 200 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Елисавете Алексеевне по 100 000 рублей, Великому Князю Константину Павловичу по 100 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Анне Федоровне по 70 000 рублей, Великому Князю Николаю Павловичу по 100 000 рублей, Великим Княжнам: Александре Павловне, Елене Павловне, Марии Павловне, Екатерине Павловне и Анне Павловне, каждой по 60 000 рублей, включая тут и назначенные по указу Нашему от 8 ноября из Кабинета каждому из Их Высочеств по 20 000 рублей, кои оттуда и выдаваемы быть должны».4
Потом император сделал паузу для составления юридически проработанного указа о финансировании всей императорской семьи. Указ этот состоялся 5 апреля 1797 г. Указ принципиально изменил схему финансирования семьи, жалованье которой изначально шло из Государственного казначейства. Введение новой схемы «жалованья» для своей родни Павел I мотивировал тем, что «содержание Ея в продолжении времени могло бы быть Государству отяготительно», поэтому он приказал «отделить из Государственных владений, определенную один раз часть деревень и из Государственных доходов ежегодно по миллиону рублей» (§ 1). В подписанном императором 5 апреля 1797 г. «Учреждении об Императорской фамилии»5 он распорядился отделить из государственных владений часть недвижимых имений «из числа состоящих в государственной собственности». Таким образом появились так называемые удельные доходы. Эти доходы были предназначены исключительно для содержания членов Императорской фамилии. Это были огромные денежные средства. С 1797 по 1897 г. из них потратили 236 308 791 руб.
Фундамент благосостояния императорской семьи должен был формироваться постепенно за счет ежегодного «отпуска миллиона рублей из государственных доходов». Император предполагал, что по мере накопления «знатной суммы», которую он определил в три миллиона «в удельной сумме капитала», финансирование семьи из Государственного казначейства будет прекращено. Вместе с тем предусмотрительный государь оговорил возможность того, что если удельных доходов по тем или иным причинам хватать «на жизнь» не будет, то для покрытия дефицита возобновляется финансирование семьи из Государственного казначейства (§ 7). В законе также оговаривалось, что формируемый удельный капитал предназначен исключительно «для семьи» и «ни на какие государственные нужды употребляться не долженствует» (§ 8).
По мысли императора, после того как «семья» перейдет на «самофинансирование» за счет доходов с удельных владений, суммы, которые ранее шли из казны на ее содержание, будут направлены в бюджет страны на общегосударственные нужды. При этом если «семье» понадобятся какие-либо разовые, крупные суммы, например «в даче приданого великим княжнам и княжнам крови Императорской, то на оное производить отпуски из общих государственных доходов, на счет сих оставленных денег» (§ 10).
В этом важнейшем для императорской семьи документе подробно оговорен не только порядок престолонаследия, но и размер содержания каждого из поколений императорской семьи в зависимости от близости к самому императору. В основу этого порядка положено соображение о том, что Императорская фамилия будет разрастаться и содержание ее членов должно быть жестко дифференцированно.
Павел I четко разделил членов Императорской семьи на две основные категории. К первой были отнесены те члены Императорской фамилии, кто имел «по первородству право к заступлению места наследника престола». Ко второй категории – все те, кто не имел прав на престол «по отдаленности их первородства, пока не пресечется поколение старших». Соответственно первым личное содержание выплачивалось из государственных сумм Государственного казначейства6, вторым — из удельных сумм7. Естественно, это содержание оказывалось разным.
Примечательно, что Павел I четко оговорил порядок и уровень финансирования не только по мужской, но и по женской ветви Императорской фамилии. Например, дочери великих князей материально обеспечивались так же, как и их братья: «Женский пол, от мужского поколения произошедший, в родстве, в титулах, в получение пенсиев и приданства почитать себя должен, как о мужском поле предписано» (§ 19). Девочки же, рожденные «от женского пола, совершено отличаются от родившихся от полу мужского фамилии нашей», и содержались отцами. При этом в законе подчеркивалось, что они «ничего от Государства и от Департамента Уделов требовать не имеют» (§ 20).
В тексте закона четко прописывался порядок обретения финансовой самостоятельности членами Императорской фамилии. До совершеннолетия (наследник в 16 лет, все остальные в 20 лет) финансовыми средствами управляли родители или опекуны, ими назначаемые. После совершеннолетия великие князья могли вступать в управление своими «имениями», но вплоть до 25 лет все их финансовые решения продолжали контролироваться опекунами, и без их письменного согласия «запрещается продажа и заклад недвижимоего имения» (§ 27). Только после 25 лет или после женитьбы или замужества молодые Романовы получали бесконтрольный допуск к распоряжению своими финансовыми активами.
После определения общих принципиальных основ финансирования императорской семьи в законе оговариваются частности. Например, указывается, что уровень содержания великих князей «от мужского поколения крови императорской» разделяется на несколько возрастных категорий. Во-первых, это жалованье от рождения и до совершеннолетия и, во-вторых, это жалованье от совершеннолетия и до самой смерти. Таким образом, великие князья и их близкие содержались на удельные средства и средства Государственного казначейства «на всю их жизнь» (§ 47).
Что касается великих княжон, то содержание им выплачивалось только до замужества, а при заключении брака выдавалось четко оговоренная сумма «приданого капитала», «с тем, чтоб после уже ничего не требовать». В законе особо оговаривалось («генеральным полагаем правилом»), что в приданое великим княжнам «ничего недвижимоего от Государства не давать, распространяя сие предписание и на отцовское приданое» (§ 62). Таким образом, русские принцессы, уезжавшие после замужества в Европу, буквально становились «отрезанным ломтем» для своей семьи в финансовом отношении. При этом, конечно, девушки кроме «приданого капитала», выплачиваемого из Государственного казначейства, обеспечивались родителями «по возможности своей вещами, платьем и прочим, что в приданое обыкновенно дается» (§ 63).
Также проговаривались правила обеспечения овдовевших великих княгинь, те, как правило, были сплошь выходцами из карликовых государств Германии. Если после смерти мужа они оставались в России, то за ними оставался и «денежный пенсион… полным назначением». Если же они покидали Россию, то за ними оставалась только третья часть от их содержания в России. Примечательно, что при отъезде из России вследствие вдовства или развода иностранные принцы и принцессы должны продать «всю недвижимость и уплатить с полученных сумм 10 %, включая суммы в векселях и других ценных бумагах» (§ 56 и 57).
Юристы, работавшие с Павлом Петровичем над составлением этого документа, проработали все мыслимые ситуации, которые могли возникнуть в будущем при непростых отношениях разраставшейся императорской семьи. Например, был оговорен вопрос о возможности «вывоза капитала» за границу. В § 58 четко оговаривалась предельная сумма в 1 000 000 руб., которую можно вывезти из страны «принадлежащим фамилии нашей… кроме алмазов и прочих вещей». При этом члены Императорской фамилии обязывались «излишние сверх сей суммы возвращать в фамилию, ежели есть; когда же последний в роде, то в Департамент уделов». Эта статья дополнялась положением о том, что члены императорской семьи могли выехать за границу только с разрешения императора и только на заранее оговоренные сроки пребывания там. Если же «в назначенный от императора ему срок не возвратится или не спросит вновь отсрочки, считать навсегда там остающимся; как равномерно тех, кои без позволения отлучатся», со всеми последующими, оговоренными законом финансовыми санкциями.
Конкретные суммы содержания членов императорской семьи регламентированы Павлом I в главе «Определение содержания и награждения каждому, от Императорской крови происходящему».
Эти «нормы денежного содержания» в 1797 г. были следующими:
Царствующей императрице выделялось по 600 000 руб. в год и еще суммы на содержание ее двора (§ 77). В случае вдовства императрицы все содержание оставалось за ней в полном объеме, если она не возвращалась в Европу. Надо заметить, что на протяжении всего имперского периода России подобных прецедентов не возникало. По смерти императрицы, ее движимое и недвижимое наследство распределялось согласно завещанию умершей.
На содержание каждого из детей царя до совершеннолетия выделялось по 100 000 руб. в год. При этом наследнику-цесаревичу выделялось 300 000 руб. в год. Супруге наследника во время замужества – по 150 000 руб. в год. При возможном вдовстве – пенсия в 300 000 руб. и содержание ее двора. В случае выезда на жительство за границу вдовствующей цесаревне выплачивался «пенсион» в 15 000 руб. в год. Каждому из детей наследника до совершеннолетия выплачивалось по 50 000 руб. в год.
Четко прописывались суммы приданого капитала. Дочерям и внукам императора по прямой нисходящей линии сумма приданого капитала определялась в 1 000 000 руб. Правнукам и праправнукам — по 300 000 руб. Происходящим от праправнуков императора каждому по 100 000 руб., «распространяя сие на все последующие роды мужских поколений крови императорской» (§ 77). Еще раз отметим, что все вышеназванные суммы отпускались из Государственного казначейства, что по сегодняшней терминологии означало бюджетное финансирование.
Далее в законе оговаривались «пенсионы», отпускаемые членам Императорской фамилии из сумм Удельного департамента (§ 78). Эти суммы предназначались для «удовольствований происходящих от крови императорской родов всем нужным к непостыдному им себя содержанию» (§ 80).
Эти «знатные денежные суммы» выплачивались следующим лицам:
Во-первых, каждый из сыновей императора, кроме наследника, после совершеннолетия получал «содержание» в 50 000 руб. в год деньгами. Жены великих князей «во время жизни мужей» получали по 60 000 руб. в год. В случае их вдовства эта сумма полностью сохранялась, но в случае их отъезда за границу ее уменьшали до 20 000 руб., то есть до '/ При их вступлении в повторный брак содержание от российского Императорского двора полностью прекращалось.
Во-вторых, каждый из внуков императора «до совершеннолетия или до брака Императором позволенного» получал «на воспитание и содержание» по 50 000 руб. в год. После наступления совершеннолетия их содержание увеличивалось до 150 000 руб. «годового пенсиона». Это норма распространялась как на внуков, так и на внучек в одинаковой степени. Но внучки могли рассчитывать на «свои» ежегодные 150 000 руб. только до замужества.
В-третьих, каждый из внуков императора после наступления совершеннолетия получал по 500 000 руб. в год. Их жены «во время жизни мужей» получали по 60 000 руб. «годового пенсиону». При наступлении вдовства эта сумма за ними полностью сохранялась.
В-четвертых, каждый из правнуков императора до совершеннолетия или до брака «Государем позволенного» «на воспитание и содержание» получал по 30 000 руб. в год. После наступления совершеннолетия каждый из правнуков получал «удел деревнями на 300 000 руб. доходу и каждый год 150 000 руб. пенсиону». Их жены «со дня замужества во всю их жизнь» получали «пенсиону» по 30 000 руб. в год.
В-пятых, Павел I озаботился даже определением финансового положения праправнуков. Понимая, что за многие годы очень многое может измениться, император определил, что «на воспитание и содержание, до совершеннолетия их лет ничего не определяем. Отцы их получат удел деревнями, обязаны детей своих воспитывать и содержать всем, что до совершеннолетия им потребно». Однако после наступления их совершеннолетия праправнукам-мальчикам определялся «пенсион» в 50 000 руб. в год, а девочкам такой же «пенсион», но только до замужества.
Особо была выделена категория праправнуков царствующего императора, которые, будучи сыновьями великих князей, «уделом награжденных, до совершеннолетия никакого определения не имеют, а получают с совершеннолетия по 100 000 руб. годового пенсиона». Их жены «со дня замужества во всю их жизнь» получать должны по 15 000 руб. в год «пенсиону».
В-шестых, Павел I, фактически определяя более чем 100-летнюю перспективу материального благосостояния своей семьи, указал, что дети праправнуков до совершеннолетия содержатся родителями, а после наступления совершеннолетия (девочки с совершеннолетия и до замужества) получают по 20 000 руб. годового «пенсиона».
В-седьмых, далее праправнуки все, титулуясь князьями крови императорской, с совершеннолетия получают «сверх законных частей в имениях, по наследству до них доходящих, ежегодно каждому по 50 000 руб. пенсиону». Женам князей крови императорской «со дня замужества во всю их жизнь» определялось годовое жалованье в 10 000 руб. Праправнучки все, титулуясь княжнами крови императорской, «от совершеннолетия до замужества» получают по 10 000 руб. годового пенсиона.
Особым параграфом уточнялось, что все эти многочисленные градации «пенсионов» выплачиваются только законнорожденным членам Императорской фамилии (§ 79).
Таким образом, Павел I заложил прочный и детально регламентированный юридический фундамент ежегодного финансирования всех поколений и ветвей рода Романовых. В результате решения Павла I личные доходы российских императоров, вплоть до Николая II, складывались из трех основных источников. Во-первых, это были ежегодные ассигнования из средств Государственного казначейства на содержание императорской семьи. При Николае II эта сумма достигла 11 000 000 рублей. Во-вторых, это доходы от удельных земель. В-третьих, это проценты с капиталов, хранившихся как в России, так и за границей в английских, французских и германских банках8.
«Учреждение об Императорской фамилии»9 с незначительными корректировками просуществовало до 1885 г., когда император Александр III после почти 100-летнего действия подписанного Павлом I «Учреждения» не решил внести в него ряд существенных изменений.
Видимо, идею подобного документа Александр III вынашивал еще будучи цесаревичем. Однако после трагической гибели Александра II от рук террористов 1 марта 1881 г. потребовалось сразу же решить множество проблем, поэтому «финансовая» проблема отошла на второй план. Очень важным в этой ситуации было стремление Александра III не только плотно перехватить рычаги управления бюрократическим и военным аппаратом империи, но и не лишиться в этой переходной ситуации поддержки своих многочисленных родственников. Однако после того как разгромили революционное подполье, после того как Александр III определился с внешне-и внутриполитическим курсом, после благополучно проведенной церемонии коронации в мае 1883 г. самодержец почувствовал свою готовность заняться назревшими семейными финансовыми делами. Царь скрывал свои замыслы «до последнего» и не допускал утечки информации по весьма щекотливому для царственного семейства вопросу. Только в конце 1883 г. Александр III начал обсуждать проблему с близкими к нему государственными чиновниками. 7 декабря 1883 г. Государственный секретарь А.А. Половцев записал в дневнике: «Государь очень желает изменение об Императорской фамилии».10 Естественно, подобные фразы просто так царственными особами не произносились и те, к кому эти слова были обращены, приняли их как руководство к действию.