Страница:
И в завершение можно было устроить себе и ей маленькое представление. Тем более что Майкина комплекция, по мнению Карапетяна, была действительно восхитительной и девушка стоила спектакля.
Карапетян ненароком откинулся на спинку скамейки, упершись о нее обеими локтями так, что куртка на груди разошлась и показалась рукоятка «Макарова» под мышкой. Майка пистолет мгновенно засекла и в течение нескольких секунд не могла отвести расширенных глаз от кобуры. Карапетян посидел так некоторое время, делая вид, что ничего не замечает.
— Мы вам, безусловно, благодарны за ценные сведения, — заявил он. — Вы нам очень помогли. Не исключено, что понадобится еще одна встреча для уточнения некоторых обстоятельств. Вот мой домашний телефон — звоните в любое время дня и ночи.
Карапетян протянул ей бумажку с записанным телефоном. Майка взяла ее машинально, как зомбированная, переводя взгляд с «Макарова» на лицо Карапетяна, а потом обратно. Собственно, можно было бы уже и попрощаться, но Карапетян первым уходить не хотел — он был не прочь взглянуть на походку Майки.
— Расходимся по одному, вы идете первая, — дал он команду. — Идите не оглядываясь.
Латунина наконец очнулась, оторвалась от «Макарова» и, хмыкнув — просекла карапетяновские маневры, — встала и с высоко поднятой головой стала удаляться, с ленивой и неловкой грацией переставляя длинные ноги в джинсах «стреч» и тяжеловесных туристских ботинках. «Да-а-а», — ахнул Карапетян. Он смотрел ей вслед, пока Майка не скрылась из виду, а потом поднялся сам, унося в руке «Мене Хелт» — память о встрече с долговязой репортеркой. «Почитаю на досуге, надо наконец понять, что интересует красивых девушек», — подумал он.
Карапетяна с самого утра вновь вызвали на совещание. Операция «Атака» по поиску угнанных машин начиналась в ближайшие дни, и участники действа должны были получить очередную порцию инструкций. Он разбудил Занозина телефонным звонком в половине седьмого утра и рассказал о встрече с таинственной незнакомкой. Занозин слушал его с закрытыми глазами, время от времени проваливаясь в сон. Минут десять с начала своего доклада Карапетян посвятил описанию девушки, и эти минуты Занозин с чистой совестью отдал Морфею.
Вадим Занозин развелся два года назад — они с женой оказались антиподами. В частности, он был сова, она — жаворонок. Жена вставала не позже семи и видеть не могла, как муж спит до восьми, до девяти, до десяти — была убеждена, что это разврат, — а потом просто скучала одна. Она начинала ходить вокруг спящею Вадима, потом тормошить его каждые полчаса, чем совершенно выводила мужика из себя.
Зато теперь Занозин спал по утрам до упора, насколько позволяла служба, а уж в выходные просто отводил душу.
Когда наконец Саша заговорил о деле, Вадим проснулся и врубился в беседу, надеясь, что самое главное от него не ускользнуло. В голове застряли восторги Карапетяна по поводу джинсов «стреч». Бред какой-то.
— ..короче, она слышала разговор Булыгина с его братом в кабинете об очках. Смысл такой, что один из них — анекдот в том, что различить голоса она не сумела, говорит, очень похожи, — один из них разбил очки и переживал по этому поводу. Другой его успокаивал и говорил, что никто ни до чего не докопается.
Обнаружив ее за дверью, Булыгин, по отзыву Латуниной, испугался и был с ней груб… Да, кстати, я вчера и к алкашу успел. Губина он не признал.
— Булыгин? Вернее, один из Булыгиных? — Занозин встрепенулся и сел в постели. — Это что-то новенькое.
— Пока не совсем ясно, зачем Булыгину понадобилась бы смерть Киры Губиной. Но, кажется, у нас появляется новый подозреваемый. Ладно, шеф, я бегу. Созвонимся вечером, если жив буду после этой «Атаки», или завтра в управлении увидимся.
Занозин положил трубку и задумался. Впервые за последние дни в деле Губиной появилась свежая и не безнадежная идея. На день смерти Губиной Булыгин числился исчезнувшим, все полагали, что он мертв.
Очень хорошая позиция для неожиданного удара…
Очки — это, конечно, не улика, а ерунда. Даже если он действительно разбил очки, доказать, что он сделал это в лифте, пока душил Киру Губину, будет невозможно. Но копать в этом направлении имеет прямой смысл — версия по крайней мере имеет внутренние резервы, есть куда шагать. Можно предъявить Булыгина алкашу Коле на опознание. Можно провести обыски у обоих Булыгиных — для этого придется найти хотя бы еще одну серьезную зацепку, рассказа Майки для этого явно недостаточно.
Пока Занозин собирался на работу, брился и заваривал себе кофе, он раздумывал над тем, что сказал Карапетян, как бы пробуя версию о главном подозреваемом Булыгине на зуб. Он попытался суммировать все, что связывало Булыгина с убийством Киры Губиной. Очки (рассказ Латуниной). Угрозы Губину еще до убийства (рассказ Регины). Описание собутыльника Щетинина («молодой мордатый мужик, может быть, в очках») к обоим Булыгиным подходило. Не исключалась и «Лукойловка» — младший Булыгин мог получить бутылку в подарок от того же Губина, а то и прямо от нефтяной компании — вряд ли они так уж строго регистрируют, кому презентовали подарочную водку. Положим, возможность у него была. Но мотив? Зачем ему убивать Киру Губину? Вопрос открыт.
Попивая кофе на кухне, Занозин врубил маленький телевизор, чтобы послушать новости.
Да, еще имя старшего Булыгина, вспомнил Вадим, фигурировало в списке посетителей, который Мила передала Карапетяну. Анатолий Булыгин заходил к Губину в день убийства его жены — очевидно, по поводу исчезновения брата. Он мог столкнуться там с Кирой Губиной. Ну и что? «Ничего, — передразнил самого себя Занозин. — Ты пока ищешь все точки соприкосновения жертвы и возможных убийц. Вероятную встречу Киры Губиной и старшего Булыгина в приемной холдинга мы пока просто держим в уме, так как не знаем, имела она какое-нибудь значение или нет».
Тем не менее возможный мотив пока не вырисовывался, но это Занозина не очень беспокоило — к нему впервые за последние дни возвращался азарт. В крайнем случае, обойдемся и без мотива. Мотив — это не наши проблемы, это проблемы убийцы. Будут железные улики — нам больше ничего и не надо. Мало, что ли, на свете совершается немотивированных убийств? Тут было над чем поломать голову, и это радовало. Кира и Булыгин(ы) — что их может связывать? Что связывает Булыгиных — ясно. Братья, скорее всего, выступают как одна команда. Старшего брата в холдинге знали плохо — практически не знали о нем ничего до исчезновения Булыгина. Значит, вряд ли Кира была с ним знакома и имела какие-то дела. А вот Михаил Булыгин, заместитель Губина в холдинге… Они знакомы давно, лет пятнадцать. Что-то было у них в прошлом? Любовная связь? Какая то общая неприглядная тайна? Занозин вспомнил свой разговор с Булыгиным. Он был единственный, кто отзывался о Кире с отчетливой неприязнью. И все же — нет, не вытанцовывается. По всем признакам проблемы у Булыгина были не с Кирой, а с ее мужем.
Занозин покачал головой — опять слишком мало информации, чтобы делать какие-то обоснованные выводы. Карапетяна забрали, придется сегодня работать одному — впрочем, не страшно, главное, появилась перспектива, а значит, четкая цель и понимание, чего он ищет. В душе Занозина росло нетерпение, оно всегда было у него признаком того, что расследование движется по правильному пути. Он в такие минуты урезонивал себя, сдерживал, чтобы не торопиться и не запороть дело, не спугнуть удачу. «Поменьше рвения!» — повторял он в такие минуты когда-то слышанную и очень ему понравившуюся фразу. Принадлежала она вроде бы какому-то великому человеку, чуть ли не Талейрану.
«Значит, первым делом — салоны оптики. Затем — телефонная компания», — наметил он план действий.
Какое-то время Вадим размышлял, с какого салона начать — где повезет больше? При этом он ориентировался исключительно на интуицию, повторяя про себя — «Парус» или «Белый свет»? Повторял, пытаясь понять, на каком названии заговорит его внутренний голос и заговорит ли вообще. В конце концов он решил, что «Парус» звучит более обнадеживающе.
Карапетян, в свое время изучавший списки клиентов салонов, заказывавших те самые суперлинзы из Германии, не нашел там знакомых фамилий. Не было там и Булыгина. Но теперь Занозин собирался изучить списки повнимательнее, а кроме того, воспользоваться собственной догадкой. Он недавно подсказал Карапетяну, что губинские очки могла заказать для шефа секретарша Мила. А Булыгин во многом подражал Губину — посмотрим-ка мы списки на предмет обнаружения в них прелестного имени Виты Замошкиной, секретарши Булыгина.
В салоне он спросил у заведующей журнал продаж за несколько месяцев и первым делом посмотрел списки двухмесячной давности. Не прошло и десяти минут, как Занозин обнаружил, что действительно около двух месяцев назад секретарша Булыгина заказала в салоне «Парус» очки с теми самыми линзами минус две диоптрии. Он даже и не особенно удивился, настолько ждал этого. Теперь надо было понять, что с этим открытием делать. Сунуться к секретарше Булыгина за разъяснениями? Занозин почему-то был уверен, что Вита от всего откажется, — он вспомнил стервозного вида крашеную блондинку в предбаннике у Булыгина. Ему даже и соваться к ней с этим не хотелось. Скажет, что заказала для себя самой — а что, в России запрещено заказывать себе мужские очки («Ну, люблю я мужские оправы!»)? А покажите очки! Ах-ах, к сожалению, я их случайно разбила вдрызг, осколки и оправу выбросила месяц назад!
Куда выбросила? А на помойку рядом с домом. Желаете исследовать?
Ладно, смотрим дальше. После даты убийства Киры Губиной есть в списках фамилия Виты? Если Булыгин расколотил очки в лифте, он должен был заказать себе новую пару. Во-первых, потому что без очков он обходиться не может, а во-вторых, потому что их отсутствие все бы заметили, и это было бы подозрительно. Казалось бы, кто там будет присматриваться, в каких ты очках. А дело в том, что очки очень меняют лицо. Стоит человеку надеть очки, которые окружающие на нем еще не видели и к которым не привыкли, ну там оправу другого цвета или формы, линзы другого оттенка, это сразу бросается в глаза, вызывает вопросы. Все начинают приглядываться, спрашивать: «Ты как будто изменился? Похудел, что ли? Загорел?», «Иначе как-то выглядишь…». А есть такие внимательные дамы, которые человека просто «фотографируют» — как одет, во что обут, какую прическу носит — и всегда готовы сличить его внешний облик с предыдущей «фотографией». «Видели Булыгина? Его новые очки? Видно, Элеонора ему плешь все-таки проела. Украсила мужика по своему усмотрению. Вы знаете, что она его все время пилит — несолидно одеваешься, не с теми знаешься… Обратили внимание на его последний галстук? Да это просто „Гибель Помпеи“ ручной работы! Как будто Элеонора его сама расписывала в своем Кобрине гуашью местного производства, хи-хи-хи!»
Нет фамилии Виты. Нет и Булыгина… 0-па! Зато есть некий Бутырин: заказал очки на следующий день после убийства Губиной — и тоже минус два, Вадим усмехнулся — все ясно. Казалось бы, зачем подчищать рецепт, зачем эти эксперименты с «Бутыриным»? Безопаснее для Булыгина было бы выписать рецепт на чужую фамилию у знакомого окулиста. Но Булыгин в то время скрывался, «лежал в морге», и шастать по Москве и просить рецепты у знакомых или незнакомых врачей ему было не с руки. Легче заказать очки по старому рецепту, лишь слегка исправив фамилию, — отсюда и таинственный «Бутырин».
Кстати, и инициалы у него, как у нашего клиента, — М.Н. Можно, конечно, исследовать очки, которые сегодня носит Булыгин, и доказать, что они с теми самыми суперпуперлинзами. Но он на второй раз — не идиот же! — мог заказать и «обычные» стекла, чтобы не светиться. Это ничего не даст. Вокруг этих очков можно такого вранья наплести — ого-го! Журнал клиентов — это ведь не документ. Булыгин может сказать, что заказывал очки сто лет назад и не знает, почему его не занесли в журнал — поди докажи, что такого быть не могло. Или вдруг Вита вспомнит, что на самом деле заказывала очки для шефа, а не для себя, и тот до сих пор в тех самых и ходит… Даже тратить время на дальнейшие изыскания не стоит.
История с очками и неким «Бутыриным» только укрепляет подозрения, не более. Это не улика. Для очистки совести тем не менее Занозин подозвал менеджера. К Занозину подошел важный молодой мужчина в безукоризненном костюме. Он был бы более симпатичным, если бы не старался так «надувать щеки» и не пыжился косить под Европу.
— Скажите, пожалуйста, а может ваш продавец оформить заказ помимо журнала? Вы не волнуйтесь, я не из налоговой инспекции…
На этот намек менеджер не отреагировал, даже бровью не повел. «Обучение по европейскому стандарту, — подумал Занозин. — Или напротив — наша российская смекалка и выдержка?»
— В принципе такое должно быть исключено. Однако продавец тоже человек — может устать, что-то упустить, забыть…
Менеджер говорил нарочито ровно, не торопясь, чтобы собеседник ценил каждое оброненное слово.
Занозин такой темп беседы не выносил и перебил «европейца» московского разлива уже на середине фразы — ему и так все было ясно.
— Хорошо. Вот тут у вас записан некий Бутырин.
Делал заказ на очки три недели назад. Продавец мог бы вспомнить этого клиента?
— Дайте посмотрю. Не хотелось бы вас…
— ..обнадеживать, — подхватил нетерпеливо Занозин. — Каждый день они оформляют заказы для десятков клиентов, они не могут помнить каждого в лицо. Но, может быть, этот клиент чем-то выделялся?
— Мы можем… — начал отвечать менеджер, но Занозин уже знал конец еще не произнесенной фразы.
— ..спросить у продавца? — догадался он. — Он здесь?
От вопроса Занозина менеджер еще больше надулся, но промолчал, только недовольно подозвал рукой какую-то девушку из-за прилавка.
— Надя, — обратился он к ней важно. — Помоги этому… (менеджер заколебался, выбирая, как лучше сказать — «господину» или «товарищу») посетителю, — выбрал он наконец формулу вежливости.
Занозин восхитился («Надо же, этот европейский недопесок умеет находить нестандартные решения!»), после чего к менеджеру потеплел. Но было уже поздно, так как его оставили на попечение Нади, что, впрочем, было даже приятнее. Надя оказалась не в пример толковее своего шефа и как дважды два, не затратив на это и трех минут, доказала Занозину, что вспомнить клиента по фамилии Бутырин она ни за что не сможет, хотя, судя по журналу, смена была ее и заказ оформляла именно она.
Но это уже не имело большого значения — Занозин почуял запах удачи и поймал кураж. А общение с Надей было лишь изящным завершением его похода в салон, этаким приятным оптимистическим аккордом.
Направляясь в офис телефонной компании, обслуживавшей мобильник Киры Губиной, он знал, что какой-то улов у него будет — какой именно, не знал, но был уверен, что будет. «Вот оно!» — Занозин торопливо скомкал распечатку, которую ему дали в компании, засунул ее в карман и поспешил в управление, надеясь, что Карапетян уже вернулся со своего совещания, — очень хотелось с кем-то поделиться и посмаковать ситуацию.
Карапетян, замученный инструкциями гаишников, был на месте — пил чай с баранками.
— Ну, что? — с ходу обрушился на него Занозин. — Будем чай пить или убийцу ловить?
Карапетян, ожидавший, что шеф поинтересуется «Атакой», поспешно сглотнул баранку, всем своим видом выражая готовность тут же найти убийцу.
— Смотри! — Без долгих предисловий и подготовки Занозин разложил на столе распечатку из телефонной компании. — Вот номер мобильного телефона Киры Губиной, смотри за то число, когда она была убита, 23.30 — разговор с мужем: видишь, напротив значится губинский номер телефона — сверь-ка с тем, что у меня в книжке записан, — подсунул он ему свою записную книжку. — Один к одному. А вот и нужный нам звоночек в 23.59. Звонок привходящий, разговор короткий, с другого мобильного, номер не губинский. Ну? — подбодрил Карапетяна Занозин.
— Проверил номерок? И за кем записан? — разволновался Карапетян. Занозин кивнул — «да, да». — Йэс! — завопил съевший не одну баранку и потому полный свежих сил Карапетян.
— Булыгинский мобильник, — удовлетворенно плюхнулся на стул Занозин. — В то самое время, когда хладный труп Булыгина якобы лежал в морге, сам владелец мертвого тела звонил Кире Губиной по мобильному. Конечно, он может сказать, что потерял телефон и не знает, кто по нему звонил. А потом снова нашел телефон… Но это уже не шутки, от этого звонка Булыгину отвертеться будет трудно. Да, как там твоя «Атака»? Мне без тебя довольно трудно.
Может, увильнешь, у начальства похлопотать?
— Я все успею. И машины угнанные обнаружить, и Булыгина разоблачить. Так поехали его брать, шеф.
Пока все на мази, — вскочил Карапетян.
— Не спеши, давай сначала все обмозгуем, — остановил его Занозин. — В салоне тоже, в общем, все подтверждается. Были у Булыгина те самые очки с немецкими линзами. После убийства Губиной он снова, по-видимому, заказал точно такую же пару, хотя доказать это трудно. С мобильником дело тоже не очень верное…
— Ерунда, смотри: очки, мобильник, мнимая смерть — между прочим, обрати внимание на последнее. Мнимая смерть! Такие шутки не с самой лучшей стороны характеризуют подозреваемого, и, я думаю, прокурор это учтет. Предупреждение Регины Никитиной… С этими косвенными мы получим ордер на обыск у Булыгина в квартире. И чтоб я сдох, если мы у него не найдем сегодня что-нибудь интересное. Его самого можем задержать суток на десять. День сегодня прушный, надо использовать до конца. Нужно действовать, пока Булыгин ни о чем не пронюхал.
Карапетян кружил по комнате и яростно жестикулировал, убеждая начальника. Но Занозина и не надо было особенно уговаривать. Предчувствие удачи тот ощущал даже в кончиках пальцев.
Тут Карапетян обратил внимание на странное выражение лица Занозина — он сидел неподвижно, не реагировал на его крики. Потом медленно поднял глаза и уставился на коллегу. «Едем!» — Занозин вдруг вскочил и кинулся к двери. Карапетян, ничего не понимая, устремился за ним, успев зажать в зубах еще одну баранку.
Всю дорогу Занозин молчал и не давал никаких объяснений, будто боялся сглазить, лишь отмахиваясь от надоедливого Карапетяна — потом, потом! Карапетян недоумевал, куда они едут, пока служебный «газик» не остановился у подъезда дома, где убили Киру Губину. Занозин уже спешил в каморку вахтера Заглянув туда, он перевел дух.
— Вам кого? — неприветливо и настороженно спросила вахтерша.
— Мы из милиции. Мы с вами уже разговаривали, помните, в тот день, когда убили женщину в лифте.
— Ах, да, да, — горестно закивала Надежда Кузьминична, узнав Занозина.
— Нам надо у вас кое-что уточнить, — сказал Занозин, старясь выровнять дыхание, но все еще чуть-чуть задыхаясь. — Вспомните, пожалуйста, не спешите…
Вспомните, вы говорили, что никого чужих в ту ночь в подъезде не было — только жильцы и гости Таи Ивановой с шестнадцатого этажа, те, что всегда к ней ходят. Вспомните, кто именно из гостей был тогда у Ивановых. Вы ведь их, наверное, и по именам, и по внешности знаете.
— Ну, не всех, — замялась вахтерша. — Люди солидные, важные, я к ним с расспросами не суюсь…
Некоторые с охранниками ездят… Ой, мне эта ночь до сих пор снится, никогда не забуду, такой ужас!
Убитая-то в лифте… Она с Таей с шестнадцатого дружила. Довольно часто бывала у нее. Ее муж всегда приезжал позже — очень занятой человек, он издатель. Да вы, наверное, знаете. Человек двенадцать всего к ним в тот вечер приехало — все на своих машинах. Мне до этого Тая специально наказала, чтобы я за машинами присмотрела. А женщины какие все нарядные…
— Что-нибудь странное вы заметили? — нетерпеливо спросил Занозин. — Особенное? Ведь к Ивановым часто гости ездят. Все было как всегда?
— Ну, чего особенного, — опешила Надежда Кузьминична, — Ну, вот разве… Все парами приехали, а один — в одиночестве, хотя раньше тоже с супругой бывал. Фамилию не знаю. И припозднился он…
Видно, не в духе был, даже не поздоровался.
— Стоп! — крикнул Занозин, испугав старушку — та аж вздрогнула. — Как выглядел припозднившийся гость?
— Ну, мужчина лет под сорок, плотный, высокий, с залысинами… В куртку темную одет…
— Когда он пришел?
— Собираться начали к шести, так он около восьми поднялся.
— В руках у него что-нибудь было?
— Пакет с бутылками нес — ну, в гости-то…
— А теперь вспомните, когда он ушел. После двенадцати, когда нашли убитую, здесь началась суета, народу много ходило… Гостей опрашивали наверху, но около трех все уже разошлись. Помните, когда ушел тот, с залысинами?
Вахтерша, согласно кивавшая на каждое слово Занозина, пока тот напоминал ей обстановку ночи убийства, в ответ на последний вопрос покачала головой — «нет».
— Последний вопрос, Надежда Кузьминична, — сказал Занозин. — Когда вы сменяетесь?
— В семь утра, — ответила ничего не понимающая вахтерша.
— Опознать того, припозднившегося, сможете?
Старушка, ничего по-прежнему не понимая, с готовностью кивнула.
— Ты просек? — спрашивал Занозин у Карапетяна, когда они вышли на улицу и шли к ожидавшей их машине. — Он поднялся к алкашу с бутылками и сидел там с ним до полуночи, потом позвонил Кире по мобильному и каким-то образом выманил ее из квартиры.
— Ну, как женщину легче всего выманить из квартиры? — машинально проговорил Карапетян, переваривая информацию — Наверное, сказал, что с мужем что-нибудь случилось. Мол, попал в больницу или еще что-нибудь в этом духе.
— Правильно мыслишь, — кивнул Занозин. — Однако это не объясняет, почему она ничего не сказала подруге Тае и ее мужу. Если Губин в больницу попал, то чего скрывать?
— Не хотела расстраивать именинницу?
— Не думаю, что в этом дело. Скорее Булыгин придумал какой-то более изощренный предлог и попросил Киру никому не говорить ни слова. Ну, например, это повредит Сергею или что-нибудь в этом роде. И, скорее всего, не от своего имени — ведь он «лежал в морге». Воскресшего Булыгина Кира могла испугаться. Короче, вызвал ее из квартиры, подсел в лифт и… А утром, скорее всего уже после смены вахтерш, просочился и только его и видели.
— Но почему убил?
— А вот это непонятно. Впрочем, пока мы можем доказать, что в ночь убийства Булыгин посещал этот дом — алкаш, я думаю, его узнает. Но как мы докажем, что именно он задушил Киру Губину?
— Докажем. Арестуем, поднажмем — и докажем.
И потом, ты забываешь, шеф, обыск! Срочно за ордером на обыск!
— Что тако-о-о-е?
Элеонора стояла в розовом пеньюаре в проеме двери, опершись на косяк локтем, перегораживая полуголым телом дорогу ментам, которых вел Занозин. Она открыла дверь после долгих препирательств и ругани, что Вадиму очень не понравилось. Дверь была железная, вскрыть ее самим стоило бы большого труда и массу времени, и они, честно говоря, к этому совсем не были готовы, хотя и погрозили Элеоноре вызвать спасателей с автогеном. В конце концов Элеонора дверь пожалела, но прошло не меньше пятнадцати минут, пока она поддалась на их угрозы и ссылки на закон, и Занозин подозревал, что Булыгин это время даром не потерял. Несмотря на досаду, Занозин в глубине души был доволен — не открывают, значит, есть что скрывать.
Отстранив рукой Элеонору, он прошел в глубь квартиры и нашел Булыгина в спальне, спокойно сидящего в кресле со спущенными подтяжками и расстегнутым воротом рубашки. Семейная постель еще была в беспорядке, в комнате не прибрано — валялись женское белье, носки… Что-то не похоже на обычный утренний беспорядок. Дверца шкафа открыта, оттуда вываливаются скомканные тряпки…
— Надеюсь, вы не сделали никакой глупости? — вместо приветствия обратился к Булыгину Занозин.
Ответом ему был взгляд исподлобья — какой-то туповато-неопределенный.
— О чем это ты? — грубо осведомился Булыгин.
В самом деле, какими еще словами можно встретить мента, поутру ворвавшегося в квартиру честного человека?
Занозин кивнул в сторону разоренного шкафа.
— Сильно на работу спешили? Боялись опоздать?
Шкаф-то зачем переворошили — в поисках парных запонок?
Вадим вынул из кармана вчетверо сложенный ордер на обыск, развернул его и сунул под нос Булыгину. Тот прочитал, никак не реагируя, на физиономии застыл неприязненный оскал.
— Что это такое творится? — в комнату ворвалась Элеонора. — Что вы, суки, себе позволяете? Да вы соображаете… Какого черта они там роются в моем белье грязными лапами? Что вы тут рыщете? Сто-о-ой!
Элеонора рванулась в соседнюю комнату, где Карапетян и Сбирский развернули широкий фронт изыскательских работ. Она вырвала из рук Саши фотографии, которые он извлек из ящика комода. Все последующее время она металась по квартире, толкая оперов, хватая их за руки, выкрикивая угрозы.
Карапетян ненароком откинулся на спинку скамейки, упершись о нее обеими локтями так, что куртка на груди разошлась и показалась рукоятка «Макарова» под мышкой. Майка пистолет мгновенно засекла и в течение нескольких секунд не могла отвести расширенных глаз от кобуры. Карапетян посидел так некоторое время, делая вид, что ничего не замечает.
— Мы вам, безусловно, благодарны за ценные сведения, — заявил он. — Вы нам очень помогли. Не исключено, что понадобится еще одна встреча для уточнения некоторых обстоятельств. Вот мой домашний телефон — звоните в любое время дня и ночи.
Карапетян протянул ей бумажку с записанным телефоном. Майка взяла ее машинально, как зомбированная, переводя взгляд с «Макарова» на лицо Карапетяна, а потом обратно. Собственно, можно было бы уже и попрощаться, но Карапетян первым уходить не хотел — он был не прочь взглянуть на походку Майки.
— Расходимся по одному, вы идете первая, — дал он команду. — Идите не оглядываясь.
Латунина наконец очнулась, оторвалась от «Макарова» и, хмыкнув — просекла карапетяновские маневры, — встала и с высоко поднятой головой стала удаляться, с ленивой и неловкой грацией переставляя длинные ноги в джинсах «стреч» и тяжеловесных туристских ботинках. «Да-а-а», — ахнул Карапетян. Он смотрел ей вслед, пока Майка не скрылась из виду, а потом поднялся сам, унося в руке «Мене Хелт» — память о встрече с долговязой репортеркой. «Почитаю на досуге, надо наконец понять, что интересует красивых девушек», — подумал он.
Карапетяна с самого утра вновь вызвали на совещание. Операция «Атака» по поиску угнанных машин начиналась в ближайшие дни, и участники действа должны были получить очередную порцию инструкций. Он разбудил Занозина телефонным звонком в половине седьмого утра и рассказал о встрече с таинственной незнакомкой. Занозин слушал его с закрытыми глазами, время от времени проваливаясь в сон. Минут десять с начала своего доклада Карапетян посвятил описанию девушки, и эти минуты Занозин с чистой совестью отдал Морфею.
Вадим Занозин развелся два года назад — они с женой оказались антиподами. В частности, он был сова, она — жаворонок. Жена вставала не позже семи и видеть не могла, как муж спит до восьми, до девяти, до десяти — была убеждена, что это разврат, — а потом просто скучала одна. Она начинала ходить вокруг спящею Вадима, потом тормошить его каждые полчаса, чем совершенно выводила мужика из себя.
Зато теперь Занозин спал по утрам до упора, насколько позволяла служба, а уж в выходные просто отводил душу.
Когда наконец Саша заговорил о деле, Вадим проснулся и врубился в беседу, надеясь, что самое главное от него не ускользнуло. В голове застряли восторги Карапетяна по поводу джинсов «стреч». Бред какой-то.
— ..короче, она слышала разговор Булыгина с его братом в кабинете об очках. Смысл такой, что один из них — анекдот в том, что различить голоса она не сумела, говорит, очень похожи, — один из них разбил очки и переживал по этому поводу. Другой его успокаивал и говорил, что никто ни до чего не докопается.
Обнаружив ее за дверью, Булыгин, по отзыву Латуниной, испугался и был с ней груб… Да, кстати, я вчера и к алкашу успел. Губина он не признал.
— Булыгин? Вернее, один из Булыгиных? — Занозин встрепенулся и сел в постели. — Это что-то новенькое.
— Пока не совсем ясно, зачем Булыгину понадобилась бы смерть Киры Губиной. Но, кажется, у нас появляется новый подозреваемый. Ладно, шеф, я бегу. Созвонимся вечером, если жив буду после этой «Атаки», или завтра в управлении увидимся.
Занозин положил трубку и задумался. Впервые за последние дни в деле Губиной появилась свежая и не безнадежная идея. На день смерти Губиной Булыгин числился исчезнувшим, все полагали, что он мертв.
Очень хорошая позиция для неожиданного удара…
Очки — это, конечно, не улика, а ерунда. Даже если он действительно разбил очки, доказать, что он сделал это в лифте, пока душил Киру Губину, будет невозможно. Но копать в этом направлении имеет прямой смысл — версия по крайней мере имеет внутренние резервы, есть куда шагать. Можно предъявить Булыгина алкашу Коле на опознание. Можно провести обыски у обоих Булыгиных — для этого придется найти хотя бы еще одну серьезную зацепку, рассказа Майки для этого явно недостаточно.
Пока Занозин собирался на работу, брился и заваривал себе кофе, он раздумывал над тем, что сказал Карапетян, как бы пробуя версию о главном подозреваемом Булыгине на зуб. Он попытался суммировать все, что связывало Булыгина с убийством Киры Губиной. Очки (рассказ Латуниной). Угрозы Губину еще до убийства (рассказ Регины). Описание собутыльника Щетинина («молодой мордатый мужик, может быть, в очках») к обоим Булыгиным подходило. Не исключалась и «Лукойловка» — младший Булыгин мог получить бутылку в подарок от того же Губина, а то и прямо от нефтяной компании — вряд ли они так уж строго регистрируют, кому презентовали подарочную водку. Положим, возможность у него была. Но мотив? Зачем ему убивать Киру Губину? Вопрос открыт.
Попивая кофе на кухне, Занозин врубил маленький телевизор, чтобы послушать новости.
Да, еще имя старшего Булыгина, вспомнил Вадим, фигурировало в списке посетителей, который Мила передала Карапетяну. Анатолий Булыгин заходил к Губину в день убийства его жены — очевидно, по поводу исчезновения брата. Он мог столкнуться там с Кирой Губиной. Ну и что? «Ничего, — передразнил самого себя Занозин. — Ты пока ищешь все точки соприкосновения жертвы и возможных убийц. Вероятную встречу Киры Губиной и старшего Булыгина в приемной холдинга мы пока просто держим в уме, так как не знаем, имела она какое-нибудь значение или нет».
Тем не менее возможный мотив пока не вырисовывался, но это Занозина не очень беспокоило — к нему впервые за последние дни возвращался азарт. В крайнем случае, обойдемся и без мотива. Мотив — это не наши проблемы, это проблемы убийцы. Будут железные улики — нам больше ничего и не надо. Мало, что ли, на свете совершается немотивированных убийств? Тут было над чем поломать голову, и это радовало. Кира и Булыгин(ы) — что их может связывать? Что связывает Булыгиных — ясно. Братья, скорее всего, выступают как одна команда. Старшего брата в холдинге знали плохо — практически не знали о нем ничего до исчезновения Булыгина. Значит, вряд ли Кира была с ним знакома и имела какие-то дела. А вот Михаил Булыгин, заместитель Губина в холдинге… Они знакомы давно, лет пятнадцать. Что-то было у них в прошлом? Любовная связь? Какая то общая неприглядная тайна? Занозин вспомнил свой разговор с Булыгиным. Он был единственный, кто отзывался о Кире с отчетливой неприязнью. И все же — нет, не вытанцовывается. По всем признакам проблемы у Булыгина были не с Кирой, а с ее мужем.
Занозин покачал головой — опять слишком мало информации, чтобы делать какие-то обоснованные выводы. Карапетяна забрали, придется сегодня работать одному — впрочем, не страшно, главное, появилась перспектива, а значит, четкая цель и понимание, чего он ищет. В душе Занозина росло нетерпение, оно всегда было у него признаком того, что расследование движется по правильному пути. Он в такие минуты урезонивал себя, сдерживал, чтобы не торопиться и не запороть дело, не спугнуть удачу. «Поменьше рвения!» — повторял он в такие минуты когда-то слышанную и очень ему понравившуюся фразу. Принадлежала она вроде бы какому-то великому человеку, чуть ли не Талейрану.
«Значит, первым делом — салоны оптики. Затем — телефонная компания», — наметил он план действий.
Какое-то время Вадим размышлял, с какого салона начать — где повезет больше? При этом он ориентировался исключительно на интуицию, повторяя про себя — «Парус» или «Белый свет»? Повторял, пытаясь понять, на каком названии заговорит его внутренний голос и заговорит ли вообще. В конце концов он решил, что «Парус» звучит более обнадеживающе.
Карапетян, в свое время изучавший списки клиентов салонов, заказывавших те самые суперлинзы из Германии, не нашел там знакомых фамилий. Не было там и Булыгина. Но теперь Занозин собирался изучить списки повнимательнее, а кроме того, воспользоваться собственной догадкой. Он недавно подсказал Карапетяну, что губинские очки могла заказать для шефа секретарша Мила. А Булыгин во многом подражал Губину — посмотрим-ка мы списки на предмет обнаружения в них прелестного имени Виты Замошкиной, секретарши Булыгина.
В салоне он спросил у заведующей журнал продаж за несколько месяцев и первым делом посмотрел списки двухмесячной давности. Не прошло и десяти минут, как Занозин обнаружил, что действительно около двух месяцев назад секретарша Булыгина заказала в салоне «Парус» очки с теми самыми линзами минус две диоптрии. Он даже и не особенно удивился, настолько ждал этого. Теперь надо было понять, что с этим открытием делать. Сунуться к секретарше Булыгина за разъяснениями? Занозин почему-то был уверен, что Вита от всего откажется, — он вспомнил стервозного вида крашеную блондинку в предбаннике у Булыгина. Ему даже и соваться к ней с этим не хотелось. Скажет, что заказала для себя самой — а что, в России запрещено заказывать себе мужские очки («Ну, люблю я мужские оправы!»)? А покажите очки! Ах-ах, к сожалению, я их случайно разбила вдрызг, осколки и оправу выбросила месяц назад!
Куда выбросила? А на помойку рядом с домом. Желаете исследовать?
Ладно, смотрим дальше. После даты убийства Киры Губиной есть в списках фамилия Виты? Если Булыгин расколотил очки в лифте, он должен был заказать себе новую пару. Во-первых, потому что без очков он обходиться не может, а во-вторых, потому что их отсутствие все бы заметили, и это было бы подозрительно. Казалось бы, кто там будет присматриваться, в каких ты очках. А дело в том, что очки очень меняют лицо. Стоит человеку надеть очки, которые окружающие на нем еще не видели и к которым не привыкли, ну там оправу другого цвета или формы, линзы другого оттенка, это сразу бросается в глаза, вызывает вопросы. Все начинают приглядываться, спрашивать: «Ты как будто изменился? Похудел, что ли? Загорел?», «Иначе как-то выглядишь…». А есть такие внимательные дамы, которые человека просто «фотографируют» — как одет, во что обут, какую прическу носит — и всегда готовы сличить его внешний облик с предыдущей «фотографией». «Видели Булыгина? Его новые очки? Видно, Элеонора ему плешь все-таки проела. Украсила мужика по своему усмотрению. Вы знаете, что она его все время пилит — несолидно одеваешься, не с теми знаешься… Обратили внимание на его последний галстук? Да это просто „Гибель Помпеи“ ручной работы! Как будто Элеонора его сама расписывала в своем Кобрине гуашью местного производства, хи-хи-хи!»
Нет фамилии Виты. Нет и Булыгина… 0-па! Зато есть некий Бутырин: заказал очки на следующий день после убийства Губиной — и тоже минус два, Вадим усмехнулся — все ясно. Казалось бы, зачем подчищать рецепт, зачем эти эксперименты с «Бутыриным»? Безопаснее для Булыгина было бы выписать рецепт на чужую фамилию у знакомого окулиста. Но Булыгин в то время скрывался, «лежал в морге», и шастать по Москве и просить рецепты у знакомых или незнакомых врачей ему было не с руки. Легче заказать очки по старому рецепту, лишь слегка исправив фамилию, — отсюда и таинственный «Бутырин».
Кстати, и инициалы у него, как у нашего клиента, — М.Н. Можно, конечно, исследовать очки, которые сегодня носит Булыгин, и доказать, что они с теми самыми суперпуперлинзами. Но он на второй раз — не идиот же! — мог заказать и «обычные» стекла, чтобы не светиться. Это ничего не даст. Вокруг этих очков можно такого вранья наплести — ого-го! Журнал клиентов — это ведь не документ. Булыгин может сказать, что заказывал очки сто лет назад и не знает, почему его не занесли в журнал — поди докажи, что такого быть не могло. Или вдруг Вита вспомнит, что на самом деле заказывала очки для шефа, а не для себя, и тот до сих пор в тех самых и ходит… Даже тратить время на дальнейшие изыскания не стоит.
История с очками и неким «Бутыриным» только укрепляет подозрения, не более. Это не улика. Для очистки совести тем не менее Занозин подозвал менеджера. К Занозину подошел важный молодой мужчина в безукоризненном костюме. Он был бы более симпатичным, если бы не старался так «надувать щеки» и не пыжился косить под Европу.
— Скажите, пожалуйста, а может ваш продавец оформить заказ помимо журнала? Вы не волнуйтесь, я не из налоговой инспекции…
На этот намек менеджер не отреагировал, даже бровью не повел. «Обучение по европейскому стандарту, — подумал Занозин. — Или напротив — наша российская смекалка и выдержка?»
— В принципе такое должно быть исключено. Однако продавец тоже человек — может устать, что-то упустить, забыть…
Менеджер говорил нарочито ровно, не торопясь, чтобы собеседник ценил каждое оброненное слово.
Занозин такой темп беседы не выносил и перебил «европейца» московского разлива уже на середине фразы — ему и так все было ясно.
— Хорошо. Вот тут у вас записан некий Бутырин.
Делал заказ на очки три недели назад. Продавец мог бы вспомнить этого клиента?
— Дайте посмотрю. Не хотелось бы вас…
— ..обнадеживать, — подхватил нетерпеливо Занозин. — Каждый день они оформляют заказы для десятков клиентов, они не могут помнить каждого в лицо. Но, может быть, этот клиент чем-то выделялся?
— Мы можем… — начал отвечать менеджер, но Занозин уже знал конец еще не произнесенной фразы.
— ..спросить у продавца? — догадался он. — Он здесь?
От вопроса Занозина менеджер еще больше надулся, но промолчал, только недовольно подозвал рукой какую-то девушку из-за прилавка.
— Надя, — обратился он к ней важно. — Помоги этому… (менеджер заколебался, выбирая, как лучше сказать — «господину» или «товарищу») посетителю, — выбрал он наконец формулу вежливости.
Занозин восхитился («Надо же, этот европейский недопесок умеет находить нестандартные решения!»), после чего к менеджеру потеплел. Но было уже поздно, так как его оставили на попечение Нади, что, впрочем, было даже приятнее. Надя оказалась не в пример толковее своего шефа и как дважды два, не затратив на это и трех минут, доказала Занозину, что вспомнить клиента по фамилии Бутырин она ни за что не сможет, хотя, судя по журналу, смена была ее и заказ оформляла именно она.
Но это уже не имело большого значения — Занозин почуял запах удачи и поймал кураж. А общение с Надей было лишь изящным завершением его похода в салон, этаким приятным оптимистическим аккордом.
Направляясь в офис телефонной компании, обслуживавшей мобильник Киры Губиной, он знал, что какой-то улов у него будет — какой именно, не знал, но был уверен, что будет. «Вот оно!» — Занозин торопливо скомкал распечатку, которую ему дали в компании, засунул ее в карман и поспешил в управление, надеясь, что Карапетян уже вернулся со своего совещания, — очень хотелось с кем-то поделиться и посмаковать ситуацию.
Карапетян, замученный инструкциями гаишников, был на месте — пил чай с баранками.
— Ну, что? — с ходу обрушился на него Занозин. — Будем чай пить или убийцу ловить?
Карапетян, ожидавший, что шеф поинтересуется «Атакой», поспешно сглотнул баранку, всем своим видом выражая готовность тут же найти убийцу.
— Смотри! — Без долгих предисловий и подготовки Занозин разложил на столе распечатку из телефонной компании. — Вот номер мобильного телефона Киры Губиной, смотри за то число, когда она была убита, 23.30 — разговор с мужем: видишь, напротив значится губинский номер телефона — сверь-ка с тем, что у меня в книжке записан, — подсунул он ему свою записную книжку. — Один к одному. А вот и нужный нам звоночек в 23.59. Звонок привходящий, разговор короткий, с другого мобильного, номер не губинский. Ну? — подбодрил Карапетяна Занозин.
— Проверил номерок? И за кем записан? — разволновался Карапетян. Занозин кивнул — «да, да». — Йэс! — завопил съевший не одну баранку и потому полный свежих сил Карапетян.
— Булыгинский мобильник, — удовлетворенно плюхнулся на стул Занозин. — В то самое время, когда хладный труп Булыгина якобы лежал в морге, сам владелец мертвого тела звонил Кире Губиной по мобильному. Конечно, он может сказать, что потерял телефон и не знает, кто по нему звонил. А потом снова нашел телефон… Но это уже не шутки, от этого звонка Булыгину отвертеться будет трудно. Да, как там твоя «Атака»? Мне без тебя довольно трудно.
Может, увильнешь, у начальства похлопотать?
— Я все успею. И машины угнанные обнаружить, и Булыгина разоблачить. Так поехали его брать, шеф.
Пока все на мази, — вскочил Карапетян.
— Не спеши, давай сначала все обмозгуем, — остановил его Занозин. — В салоне тоже, в общем, все подтверждается. Были у Булыгина те самые очки с немецкими линзами. После убийства Губиной он снова, по-видимому, заказал точно такую же пару, хотя доказать это трудно. С мобильником дело тоже не очень верное…
— Ерунда, смотри: очки, мобильник, мнимая смерть — между прочим, обрати внимание на последнее. Мнимая смерть! Такие шутки не с самой лучшей стороны характеризуют подозреваемого, и, я думаю, прокурор это учтет. Предупреждение Регины Никитиной… С этими косвенными мы получим ордер на обыск у Булыгина в квартире. И чтоб я сдох, если мы у него не найдем сегодня что-нибудь интересное. Его самого можем задержать суток на десять. День сегодня прушный, надо использовать до конца. Нужно действовать, пока Булыгин ни о чем не пронюхал.
Карапетян кружил по комнате и яростно жестикулировал, убеждая начальника. Но Занозина и не надо было особенно уговаривать. Предчувствие удачи тот ощущал даже в кончиках пальцев.
Тут Карапетян обратил внимание на странное выражение лица Занозина — он сидел неподвижно, не реагировал на его крики. Потом медленно поднял глаза и уставился на коллегу. «Едем!» — Занозин вдруг вскочил и кинулся к двери. Карапетян, ничего не понимая, устремился за ним, успев зажать в зубах еще одну баранку.
Всю дорогу Занозин молчал и не давал никаких объяснений, будто боялся сглазить, лишь отмахиваясь от надоедливого Карапетяна — потом, потом! Карапетян недоумевал, куда они едут, пока служебный «газик» не остановился у подъезда дома, где убили Киру Губину. Занозин уже спешил в каморку вахтера Заглянув туда, он перевел дух.
— Вам кого? — неприветливо и настороженно спросила вахтерша.
— Мы из милиции. Мы с вами уже разговаривали, помните, в тот день, когда убили женщину в лифте.
— Ах, да, да, — горестно закивала Надежда Кузьминична, узнав Занозина.
— Нам надо у вас кое-что уточнить, — сказал Занозин, старясь выровнять дыхание, но все еще чуть-чуть задыхаясь. — Вспомните, пожалуйста, не спешите…
Вспомните, вы говорили, что никого чужих в ту ночь в подъезде не было — только жильцы и гости Таи Ивановой с шестнадцатого этажа, те, что всегда к ней ходят. Вспомните, кто именно из гостей был тогда у Ивановых. Вы ведь их, наверное, и по именам, и по внешности знаете.
— Ну, не всех, — замялась вахтерша. — Люди солидные, важные, я к ним с расспросами не суюсь…
Некоторые с охранниками ездят… Ой, мне эта ночь до сих пор снится, никогда не забуду, такой ужас!
Убитая-то в лифте… Она с Таей с шестнадцатого дружила. Довольно часто бывала у нее. Ее муж всегда приезжал позже — очень занятой человек, он издатель. Да вы, наверное, знаете. Человек двенадцать всего к ним в тот вечер приехало — все на своих машинах. Мне до этого Тая специально наказала, чтобы я за машинами присмотрела. А женщины какие все нарядные…
— Что-нибудь странное вы заметили? — нетерпеливо спросил Занозин. — Особенное? Ведь к Ивановым часто гости ездят. Все было как всегда?
— Ну, чего особенного, — опешила Надежда Кузьминична, — Ну, вот разве… Все парами приехали, а один — в одиночестве, хотя раньше тоже с супругой бывал. Фамилию не знаю. И припозднился он…
Видно, не в духе был, даже не поздоровался.
— Стоп! — крикнул Занозин, испугав старушку — та аж вздрогнула. — Как выглядел припозднившийся гость?
— Ну, мужчина лет под сорок, плотный, высокий, с залысинами… В куртку темную одет…
— Когда он пришел?
— Собираться начали к шести, так он около восьми поднялся.
— В руках у него что-нибудь было?
— Пакет с бутылками нес — ну, в гости-то…
— А теперь вспомните, когда он ушел. После двенадцати, когда нашли убитую, здесь началась суета, народу много ходило… Гостей опрашивали наверху, но около трех все уже разошлись. Помните, когда ушел тот, с залысинами?
Вахтерша, согласно кивавшая на каждое слово Занозина, пока тот напоминал ей обстановку ночи убийства, в ответ на последний вопрос покачала головой — «нет».
— Последний вопрос, Надежда Кузьминична, — сказал Занозин. — Когда вы сменяетесь?
— В семь утра, — ответила ничего не понимающая вахтерша.
— Опознать того, припозднившегося, сможете?
Старушка, ничего по-прежнему не понимая, с готовностью кивнула.
— Ты просек? — спрашивал Занозин у Карапетяна, когда они вышли на улицу и шли к ожидавшей их машине. — Он поднялся к алкашу с бутылками и сидел там с ним до полуночи, потом позвонил Кире по мобильному и каким-то образом выманил ее из квартиры.
— Ну, как женщину легче всего выманить из квартиры? — машинально проговорил Карапетян, переваривая информацию — Наверное, сказал, что с мужем что-нибудь случилось. Мол, попал в больницу или еще что-нибудь в этом духе.
— Правильно мыслишь, — кивнул Занозин. — Однако это не объясняет, почему она ничего не сказала подруге Тае и ее мужу. Если Губин в больницу попал, то чего скрывать?
— Не хотела расстраивать именинницу?
— Не думаю, что в этом дело. Скорее Булыгин придумал какой-то более изощренный предлог и попросил Киру никому не говорить ни слова. Ну, например, это повредит Сергею или что-нибудь в этом роде. И, скорее всего, не от своего имени — ведь он «лежал в морге». Воскресшего Булыгина Кира могла испугаться. Короче, вызвал ее из квартиры, подсел в лифт и… А утром, скорее всего уже после смены вахтерш, просочился и только его и видели.
— Но почему убил?
— А вот это непонятно. Впрочем, пока мы можем доказать, что в ночь убийства Булыгин посещал этот дом — алкаш, я думаю, его узнает. Но как мы докажем, что именно он задушил Киру Губину?
— Докажем. Арестуем, поднажмем — и докажем.
И потом, ты забываешь, шеф, обыск! Срочно за ордером на обыск!
— Что тако-о-о-е?
Элеонора стояла в розовом пеньюаре в проеме двери, опершись на косяк локтем, перегораживая полуголым телом дорогу ментам, которых вел Занозин. Она открыла дверь после долгих препирательств и ругани, что Вадиму очень не понравилось. Дверь была железная, вскрыть ее самим стоило бы большого труда и массу времени, и они, честно говоря, к этому совсем не были готовы, хотя и погрозили Элеоноре вызвать спасателей с автогеном. В конце концов Элеонора дверь пожалела, но прошло не меньше пятнадцати минут, пока она поддалась на их угрозы и ссылки на закон, и Занозин подозревал, что Булыгин это время даром не потерял. Несмотря на досаду, Занозин в глубине души был доволен — не открывают, значит, есть что скрывать.
Отстранив рукой Элеонору, он прошел в глубь квартиры и нашел Булыгина в спальне, спокойно сидящего в кресле со спущенными подтяжками и расстегнутым воротом рубашки. Семейная постель еще была в беспорядке, в комнате не прибрано — валялись женское белье, носки… Что-то не похоже на обычный утренний беспорядок. Дверца шкафа открыта, оттуда вываливаются скомканные тряпки…
— Надеюсь, вы не сделали никакой глупости? — вместо приветствия обратился к Булыгину Занозин.
Ответом ему был взгляд исподлобья — какой-то туповато-неопределенный.
— О чем это ты? — грубо осведомился Булыгин.
В самом деле, какими еще словами можно встретить мента, поутру ворвавшегося в квартиру честного человека?
Занозин кивнул в сторону разоренного шкафа.
— Сильно на работу спешили? Боялись опоздать?
Шкаф-то зачем переворошили — в поисках парных запонок?
Вадим вынул из кармана вчетверо сложенный ордер на обыск, развернул его и сунул под нос Булыгину. Тот прочитал, никак не реагируя, на физиономии застыл неприязненный оскал.
— Что это такое творится? — в комнату ворвалась Элеонора. — Что вы, суки, себе позволяете? Да вы соображаете… Какого черта они там роются в моем белье грязными лапами? Что вы тут рыщете? Сто-о-ой!
Элеонора рванулась в соседнюю комнату, где Карапетян и Сбирский развернули широкий фронт изыскательских работ. Она вырвала из рук Саши фотографии, которые он извлек из ящика комода. Все последующее время она металась по квартире, толкая оперов, хватая их за руки, выкрикивая угрозы.