Страница:
10 марта шестерка Ла-5 во главе с командиром полка вылетела на прикрытие боевых порядков своих войск в районе Яровая - Банновский - Пришиб.
При подходе к району прикрытия группа заметила в воздухе три ФВ-189, летевших строем "клин". По команде Зайцева четыре Ла-5 разбили строй "фоккеров". Самолеты противника поодиночке стали выходить из боя. Наши летчики парами преследовали их. Гвардии капитан Дмитриев после двух атак с короткой дистанции сбил одну "раму". Гвардии лейтенант Остапчук в это время успешно атаковал второго ФВ-189. Третью "раму" вывел из строя гвардии лейтенант Штоколов. Самолет врага снизился, сел с убранными шасси. Из него выскочил сначала один, затем другой фашист. Штоколов пушечным огнем обстрелял их и лежавший на животе самолет.
Не успел окончиться воздушный бой с ФВ-189, как Зайцев по радио получил сообщение наземной станции наведения о том, что два наших штурмовика над линией фронта подверглись атакам "мессеров". По команде командира полка пара истребителей во главе с Киянченко на полной мощности моторов поспешила на помощь штурмовикам. Назойливых "мессеров" отогнали. Не приняв боя, они удалились на запад с набором высоты. Только успела группа собраться, как Зайцев повел их снова в атаку, наперерез трем колоннам бомбардировщиков Ю-87, шедшим навстречу нашим истребителям без прикрытия. Гвардейцы смело обрушились одновременно на все три группы противника. Те шарахнулись в стороны, нарушив боевой порядок. Ю-87 начали беспорядочно с горизонтального полета сбрасывать бомбы. Бой был скоротечным. Атаки производились с коротких дистанций, почти в упор. Пять самолетов, пытавшихся бомбить наши войска, сбили Киянченко, Штоколов и Караев. С двумя вражескими самолетами расправился сам командир полка.
Разумная инициатива как в воздухе, так и на земле в авиадивизии поощрялась. По предложению командира соседнего полка истребителей майора Кузнецова на аэродром базирования в Половинкино привезли трофейный бомбардировщик Ю-88. Проводить с летным составом практические занятия на тему "Эффективность вооружения Як-1, Як-7Б и Ла-5". Техники выкатили со стоянок разнотипные машины, приподняли их хвосты и с помощью козелков установили самолеты в линию горизонтального полета в направлении трофейного бомбардировщика. Используя Ю-88 в качестве мишени под разными ракурсами и дистанциями, сидящие в кабине своих боевых машин летчики поочередно открывали по защитным местам бомбардировщика огонь. Затем производился тщательный осмотр. Летный состав трех полков на практике убедился в эффективности вооружения наших истребителей. Особенно важно это было для молодых летчиков. Пристрелка показала, с какой дистанции и под каким углом лучше бить наверняка.
По аэродромам врага
К весне вражеская авиация активизировалась. В воздухе над линией фронта все чаще стали появляться вражеские истребители, на бортах их нарисовали различные эмблемы: удавы, драконы, осы, пиковые и червонные тузы. Коки винтов были выкрашены яркой краской.
Ясно, что на наш участок фронта прибыли новые части истребителей.
10 апреля в шесть часов двадцать минут утра аэродром Половинкино подвергся неожиданному штурмовому удару. С юга по долине реки Айдар на бреющем полете подкрались восемь Ме-109 и с ревом обрушились на самолеты, расставленные по краю аэродрома. Наше дежурное звено не успело подняться в воздух. Сбросив осколочные бомбы и обстреляв из пушек рассредоточенные по капонирам самолеты, "мессеры" ушли. Им удалось зажечь стоявший на ремонте рядом с ангаром Пе-2 да на одном Ла-5 перебить трубку гидросистемы.
Гвардейцы настаивали на том, чтобы нанести ответный "визит". Но прежде чем это сделать, командир полка решил узнать, откуда могли прилететь непрошенью гости. Послал на разведку три пары Ла-5. Первую пару возглавил Шардаков. Он должен был осмотреть два аэродрома: один в Яме, другой в Артемовске; Дмитриев и Гринев - аэродром Барвенково, а Лавейкин и Быковский - в Краматорской и южнее ее. Ведущие двух первых пар доложили по радио, что на разведанных ими аэродромах скоплений вражеских самолетов не обнаружено, там лишь одиночные машины. Третья пара подошла к Краматорской с юга. Увеличив скорость, на бреющем полете выскочила на аэродром. Видимо, приняв их за своих, дежуривший на старте поспешил выложить посадочный знак "Т". Разведчики увидели слева вдоль взлетно-посадочной полосы два ряда Ю-88 и Хе-111, а справа - одномоторные самолеты Ю-87, Хе-126 и Ме-109. Всего около восьмидесяти-девяноста машин. На взлетной полосе хорошо просматривались четыре Ме-109 из дежурного звена. Появление нашей пары было настолько внезапным, что немецкие зенитчики не успели сделать ни одного выстрела.
После доклада о результатах разведки командир полка приказал Лавейкину быть готовым в 14.00 нанести штурмовой удар по этому аэродрому.
Налет наших восьми истребителей в обеденное время ошеломил фашистов. Вражеская зенитная артиллерия открыла огонь лишь тогда, когда летчики под командой Лавейкина успели бомбами и пушечным огнем зажечь четыре самолета.
Не обращая внимания на ураганный огонь зениток, наши истребители попарно устремились к земле, расстреливая пушечными очередями самолеты на стоянках. С десяток запылало.
Один Ме-109 был сбит в воздухе ведомым Лавейкина летчиком Попковым в тот момент, когда гитлеровец, производя четвертый разворот, безмятежно планировал на посадку с выпущенными шасси и щитками.
На следующий день, вынырнув из кучевых облаков, над нашим аэродромом появились четыре Ме-109. Наперехват вражеских истребителей вылетели Лавейкин, а затем и Пчелкин. Но "мессеры" боя не приняли. Спикировав на аэродром, сбросили на маленьком парашютике какой-то предмет и на максимальной скорости и малой высоте быстро удалились. Предмет оказался консервной банкой. В ней обнаружили поверх насыпанных зерен гороха небольшую записку на бланке коменданта Краматорского аэродрома. Фашисты нагло утверждали, что наш налет не имел успеха. Для проверки достоверности сказанного приглашали наших парламентеров, за целостность которых ручались. Далее следовала приписка, что они, немцы, сбросят на наш аэродром столько бомб, сколько находится горошин в этой банке.
Командир смешанного авиакорпуса генерал Аладинский после этого послания решил направить для удара по тому же аэродрому еще две группы штурмовиков и истребителей. Командование сочло нужным в течение дня не тревожить аэродром противника. Удар произвести рано утром большой комбинированной группой из Ил-2, Ла-5 и Як-1.
По классу трудности налет на вражеский аэродром - одно из самых сложных заданий. Помимо большого летного мастерства, от летчика требуется хорошая психическая подготовка и смелость: бой проходит, как правило, далеко за линией фронта, когда мало шансов вернуться невредимым на свой аэродром.
Успех операции всегда зависел от хорошей организации вылета. Не последнюю роль играли фотоснимки разведчиков, по которым определялись расположение самолетов, складов на аэродроме, их прикрытие зенитными средствами и возможная плотность огня.
Накануне вечером Зайцев собрал намеченных к участию в предстоящей операции летчиков-истребителей нашего и соседнего авиаполков и в присутствии ведущих групп Ил-2 поставил перед ними боевую задачу. Начальник штаба товарищ Калашников довел до всех летчиков организацию боевого вылета, состав групп: ударной и непосредственного прикрытия, а также групп подавления зенитного огня.
Затем наш командир, пользуясь крупномасштабной картой и фотопланшетами, обстоятельно изложил подробный план уничтожения фашистских самолетов на аэродроме Краматорская.
Особое внимание было обращено на взаимодействие истребителей и штурмовиков при встрече над своим аэродромом, при следовании на цель, атаке цели, уходе от нее, сборе и следовании домой, на выполнение противозенитного маневра и взаимную товарищескую выручку. Первую атаку решено было производить со стороны солнца.
Заместитель командира полка по политчасти объяснил, насколько серьезна задача, высказал ряд советов. Уяснив все детали предстоящего полета, летчики разошлись по своим эскадрильям.
...Раннее весеннее утро. Заря только занималась. Горизонт таял в туманной дымке.
В сумерках наступающего утра еще дремлют на своих стоянках истребители. Пришли механики - земные хозяева машин, и прифронтовой аэродром ожил. Постепенно заработали моторы, из выхлопных патрубков вырвались лиловые языки пламени, единственные источники света на летном поле. Через минуту могучий рев потряс полусонную степь. Наконец все моторы прогреты и опробованы.
И опять на аэродроме напряженная тишина. Механики в последний раз осматривают самолеты, вооружение и оборудование, дозаправляют баки бензином, маслом, пополняют бортовые баллоны воздухом. Самолеты к вылету готовы. Объехав все их стоянки, бензозаправщики и маслозаправщики направляются в отведенные укрытия.
Летчики в кабинах ждут сигнала. Техники в любую минуту готовы повернуть вентили аэродромных баллонов сжатого воздуха, чтобы запустить моторы.
В назначенное время на заданной высоте над нашим аэродромом появляются две группы по восемь Ил-2 и встают в большой круг, поджидая истребителей сопровождения.
Теперь аэродром снова наполняется грохотом моторов. Ла-5 и Як-1 выруливают на старт. Самолеты звеньями отрываются от взлетной полосы, убирают шасси и, красиво развернувшись на малой высоте, спешат к штурмовикам. Истребители - верные и надежные друзья штурмовиков, разделившись на пары, занимают свои места в общем боевом порядке.
Быстро меняется ландшафт. Отчетливо видны огненные вспышки, ползущий по земле сизоватый дым. Линия фронта пройдена. Внизу территория, занятая противником.
Чтобы ввести в заблуждение немецкие посты ВНОС, группа меняет курс своего следования.
Бездонная синь апрельского неба. Прозрачен воздух. Ни облачка. Над горизонтом показался краешек солнца. Его лучи бликами отражаются на плексигласе фонарей кабин и металлических дисках .воздушных винтов. И на этот раз наши самолеты летят над Донбассом, временно захваченным врагом.
Опять бегут навстречу и уходят назад под крыло терриконы, вокруг которых белеют хаты под темными крышами, издали похожие на большие грибы, разрушенные постррйки шахт, железнодорожные станции. Четко различаются ровные, как натянутые струны, железнодорожные пути, поблескивает шоссейная дорога на Артемовск и Дебальцево. Медленно тянется время. В эфире тишина и спокойствие, лишь изредка ведущий штурмовик свяжется с командиром группы истребителей.
Разрезая упругий воздух, со свистом и воем самолеты стремительно приближаются к цели. От горизонта нехотя оторвалось солнце, громадное, чистое и яркое. Кажется, оно необъятных размеров. С земли таким его никогда не увидишь. До цели остается несколько минут полета. Восемь истребителей под командованием гвардии капитана Лавейкина на полных оборотах моторов и большой скорости выскакивают вперед, чтобы блокировать и попутно штурмовать аэродром противника. Вот и аэродром. На нем много вражеских бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111. Рядом крестики поменьше - одномоторные бомбардировщики НЭ-87, истребители Ме-109 и корректировщики "хеншели".
Восемь Ла-5 с ходу с малой высоты сбрасывают осколочные бомбы по дежурному звену и стоянкам самолетов, а затем под прикрытием двух Ла-5 пушечным огнем производят штурмовку самолетов. В результате еще до прихода наших штурмовиков летчики зафиксировали два взрыва в юго-восточной части аэродрома, где находились "хеншели", и четыре пожара в юго-западной части аэродрома, в расположении стоянок истребителей.
Вражеские зенитки открыли ураганную стрельбу - старались создать сплошную стену огня. Вертикальные, наклонные, пересекающиеся светящиеся трассы насквозь пронизывали строй истребителей. С ослепительными вспышками один за другим рвались вблизи наших самолетов снаряды, образуя огненную паутину. Буквально полнеба было завешено огнем, густыми бутонами зенитных разрывов.
В состав группы Лавейкина входил Кильдюшев. Не предупредив командование, он еще на земле под диктовку участников этого вылета написал крупными буквами ответ на записку немцев. По своему содержанию она во многом напоминала известный ответ запорожских казаков турецкому султану. Заканчивалась сообщением, что штурмовка нашего аэродрома "мессершмиттами" 10 апреля большого урона нам не нанесла, а вот мы, гвардейцы, в долгу не останемся - зададим врагам перцу. Эту записку Кильдюшев вложил в пустую гильзу ракеты, привязал к ней два длинных лоскута красной материи и спрятал в боковой карман куртки. Во время штурмовки, когда его самолет находился близко к командному пункту аэродрома, Кильдюшев выбросил "вымпел" за борт кабины.
Блокировочная группа Ла-5 Лавейкина встала в круг на высоте 1500-2000 метров, поджидая прихода штурмовиков в огне зенитных разрывов и трасс. Грозные Ил-2 почему-то запаздывали. Наконец подошли, за ними, словно на невидимом буксире, группа сопровождения истребителей Як-1. Невзирая на плотную завесу бешеного зенитного огня, они смело начали штурмовку. В сплошном облаке разрывов штурмовики, словно огромные снаряды, с нарастающим ревом мчались навстречу ощетинившейся земле. Первые атаки произвели по двухмоторным бомбардировщикам. Сброшена часть бомб, вслед за ними, оставляя огненные следы, из-под крыльев штурмовиков устремились вниз реактивные снаряды, заговорили пушки, зачастили, захлебываясь, пулеметы.
Фашистские самолеты на земле, видимо, были с бомбами, потому что подрывалось сразу по нескольку машин. Их обломки высоко взлетали. Всю линейку самолетов охватило огнем. Затем "илы" начали штурмовать на северо-восточной стороне аэродрома одномоторные самолеты и зенитные точки. Вскоре зенитки были подавлены. А "илы" продолжали штурмовку. Некоторые экипажи сделали по восемь атак. Казалось, на аэродроме не осталось живого места. Он весь превратился в сплошную мешанину огня и дыма.
Около двадцати минут находились наши летчики над аэродромом противника. Перестроившись в боевой порядок "клин", штурмовики под охраной Ла-5 и Як-1 целыми и невредимыми возвращались домой. Полет показал, что продуманная предварительная подготовка на земле - залог успеха в бою. Несколькими днями позже аэродром Краматорская дважды подвергался штурмовому удару нашей авиации. Сначала это сделали десять Ла-5 во главе с гвардии капитаном Дмитриевым совместно с восьмью Ил-2. После первого захода над аэродромом завязался жаркий воздушный бой с двенадцатью истребителями противника.
Лобовой атакой гвардии младший лейтенант Иван Лавренко сбил одного "мессершмитта". Два истребителя противника кинулись было за самолетом Кильдюшева. Но ведомый Глинкин был начеку - выпустил по "мессеру" несколько коротких прицельных очередей. Ме-109 перевернулся на спину и упал. Бой длился около двадцати минут. Ни наши истребители, ни штурмовики потерь не имели, зато фашисты потеряли над аэродромом два Ме-109. А в 18.42 вечером того же дня шесть Ла-5 во главе со старшим лейтенантом Цветковым и восемь Як-1 соседнего полка снова сопровождали группу Ил-2 для нанесения удара по вражескому аэродрому Краматорская. Когда группа уже следовала к цели, наши летчики отчетливо слышали, как неизвестный женский голос несколько раз сообщал по радио:
- Краматорская, приготовьтесь. Приготовьтесь, Краматорская.
Очевидно, фашистский агент предупреждал. Во всяком случае еще до прихода к цели нашу группу встретили Ме-109 и Ме-110. Их было больше тридцати. Завязался тяжелый воздушный бой. "Илы" все же сумели сбросить на аэродром бомбы и эрэсы, хотя и понесли потери. Не вернулись на базу три наших истребителя - два Як-1 и один Ла-5.
Младший лейтенант Николай Анцырев на пикировании сбил одного Ме-109, когда тот пытался атаковать подбитый Ил-2. Но в момент выхода из пикирования сам подвергся атаке двух "мессеров". На нашем самолете вспыхнули бензобаки. Летчик на высоте двести метров перевернул горящий самолет. От машины отделился черный предмет, за ним мелькнула ленточка, затем раскрылся белый купол парашюта. Под прикрытием своего ведомого младшего лейтенанта Кальсина Анцырев приземлился вблизи вражеского аэродрома. Это был храбрый человек. Всего за четыре месяца пребывания на фронте он сбил шесть самолетов противника. Не хотелось верить, что вечером, за ужином, не будет среди нас веселого кудрявого Николая Анцырева.
Когда наши войска освободили Краматорскую, местные жители рассказывали, какие потери несли немцы из-за налетов советской авиации. Целые эшелоны с самолетным металлоломом отправляли в тыл с аэродрома.
Накапливает опыт.
За последние дни характер воздушных боев изменился. Они стали протекать, как правило, в условиях быстрого наращивания сил, становились затяжными и отличались участием большого количества самолетов.
Немцы не рисковали вступать в борьбу с советскими летчиками при разных силах. Всегда стремились к тому, чтобы иметь численное превосходство. Нашим летчикам приходилось расчленять вражеские группы, бить их по частям,
Накопленный опыт воздушных сражений нашего полка и дивизии показал, что в группе истребителей надо выделять резерв, способный в наиболее напряженный период боя изменить обстановку, внезапным ударом внести панику в стан врага.
Стали придавать группе истребителей, идущих на патрулирование, одну пару мастеров воздушного боя. Она не входила в общий строй патруля, а следовала в стороне, поддерживая связь с главными силами, как по радио, так и зрительно. Занимая выгодные позиции, вступала в бой не сразу, ждала наиболее удобного момента, чтобы своей атакой решить исход схватки.
К тревогам на аэродроме привыкли. Обычно еще не успевала сгореть ракета, как в воздух взлетало дежурное звено. На этот раз по тревоге вылетели прикрывать наземные войска шесть Л-5. Четверка шла развернутым фронтом, а Сытов со своим ведомым находились в стороне с превышением около тысячи метров. Лейтенант летел со стороны солнца и внимательно следил за действиями основной группы. За линией фронта летчики встретили шесть Ме-110 под прикрытием двух Ме-109.
Заметив наших, фашисты продолжали идти прежним курсом. Четверка Ла-5 смело атаковала флагманский самолет.
Надеясь на сильный огонь своих самолетов и численное превосходство, враги все же не выдержали. В последний момент ведущий отвернул и полез вверх, чтобы избежать столкновения. Он был сразу сбит Сытовым.
Строй самолетов противника рассыпался, полетели вниз бомбы. Гвардейцы не замедлили воспользоваться замешательством немцев. Один за другим они сбили три Ме-110.
Сытов после атаки все время старался занимать высоту - он усвоил правило: "Кто хозяин высоты - тот победитель".
Поединок.
Это произошло 27 апреля 1943 года. Полк продолжал базироваться на аэродроме
Половинкино. Солнце уже взошло. Его яркие лучи играли на покрытых лаком плоскостях и остеклении фонарей кабин "лавочкиных". По открытому полю гулял свежий весенний ветерок.
Вдруг тишину аэродрома нарушил отдаленный рокот моторов. Крались Ме-110. На нашем аэродроме тогда в готовности находилось только два дежурных истребителя. Большинство самолетов полка выполняло боевые задания над линией фронта, а часть машин с пустыми бензобаками и ящиками для снарядов ждала очереди для заправки горючим и боеприпасами.
С командного пункта полка высоко в небо взмыла сигнальная ракета.
- Тревога! - закричал басистым голосом механик дежурного самолета.
Сидевшие наготове в машинах летчики начали запускать моторы. У старшего летчика Евгения Быковского мотор запустился сразу, а у его напарника, как назло, воздушный винт проворачивался вхолостую. Что делать?
Не до раздумий: цель налета фашистов ясна - впереди по курсу аэродром и важный железнодорожный узел города Старобельска.
Быковский взлетел. Убрав сразу после отрыва самолета шасси, он перевел машину в набор высоты. Расстояние между нашим истребителем и самолетами противника сокращалось, а высота росла предательски медленно - времени на разгон скорости не было совсем. Аэродром замер в волнении. Через несколько секунд разыграется поединок.
Один против тридцати четырех. Евгений Быковский направил тупой нос своего Ла-5 на ведущего фашистской группы. Ударил из двух пушек. "Мессер" задымил, со снижением пошел к земле. Ме-110 плотнее сомкнули строй. Некогда было Быковскому выбирать удобную позицию для атаки. Сейчас главное упредить врага, не дать ему возможности сбросить бомбы прицельно. И гвардеец повторяет атаку. Его самолет идет прямо в лоб вражеской группы, Евгений стреляет короткими очередями. Строй распался. Заметались фашисты по небу. Прицельного бомбометания не получилось.
Быковский напористо атаковывал. Момент был упущен, и фашисты спешили поскорее освободиться от бомб. Второй "мессершмитт" зачадил, оставляя за собой дымный след. Враги, видимо, понимали, что каждую минуту могли подойти с соседних аэродромов советские истребители, и на второй заход для бомбежки не решились. Отказались они и от удара по железнодорожному узлу.
Резко задрав свой истребитель, наш летчик продолжал атаковывать вражеские самолеты. Фашисты стали разворачиваться на юго-запад. Уже на отходе, обозленные тем, что им помешал бомбить всего один советский истребитель, набросились на него. Они зажали Быковского со всех сторон: сзади, сверху, сбоку, снизу и били со всей силой бортового оружия.
- Собьют же... - сокрушенно вздохнул командир полка, не отрывавший взгляда от самолета Евгения. - И помочь ему нечем!
На земле не было ни одного готового к полету самолета.
Гвардеец развернулся. Теперь он упрямо шел в лоб одного из "Мессершмиттов-110", беспрерывно ведя по нему огонь. А в это время.под большим углом его атаковал второй Ме-110. Последовала длинная очередь из всех передних огневых точек. "Лавочкин" неестественно перевернулся через крыло, стал падать отвесно с работающим на полных оборотах мотором.
На аэродроме все замерли. Выполнив свой воинский долг, Женя уходил в бессмертие.
Километрах в трех севернее Половинкина раздался взрыв. Внезапно наступила гнетущая тишина.
- Санитарную машину! Врача! - крикнул Зайцев, выйдя из минутного оцепенения. Без команды, не разбирая дороги, прыгая через канавы, приаэродромные окопы и щели, бежали однополчане к месту происшествия. Туда же помчалась санитарная машина.
В тяжелом молчании остановились у края глубокой воронки те, кто попал сюда первым.
Из подъехавшей санитарной машины выскочил полковой врач Овсянкин. Он уже был не нужен.
Обломки Ла-5, врезавшись в заболоченную землю, ушли на несколько метров вглубь, похоронив вместе с собою и Женю. Воронка быстро заполнялась водой. Из нее доносился острый запах бензина и масла.
Весь полк собрался у места падения самолета Быковского. Начался траурный митинг. Трудно было говорить выступавшим, многие плакали.
- За смерть твою, Женя, отомстим! - поклялся гвардии капитан Лавейкин.
От проезжей дороги принесли огромный серый валун. Положили рядом с воронкой, как временный памятник герою.
Родина не забыла сокола. В 1965 году в день двадцатилетия со дня победы над фашистской Германией Евгению Быковскому было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Грамота Президиума Верховного Совета СССР была вручена его матери, которая живет в Ростове-на-Дону.
Долетался.
Весна на Украине была в полном разгаре. Пахли молодые листья тополей, акации и трав, парила черноземная земля... В середине мая боевая нагрузка резко спала. Полк выполнял разведывательные задания и нес дневное дежурство.
Дни затишья напоминали мирное время, а ночи возвращали к фронтовой действительности. Стали часто появляться одиночные фашистские бомбардировщики. Ночь для "юнкерсов" - лучшая пора.
То и дело слышался надрывный вой "юнкерса". Походит, походит такой одиночка над притихшим аэродромом, сбросит одну, другую бомбу и опять ходит. Минут через тридцать-сорок его сменяет другой - груженный бомбами и "лягушками". Так до самого рассвета.
Убедившись в том, что пользы от ночных налетов мало, немцы вскоре прекратили свои ночные визиты и переключились на дневные. Они все чаще прилетали днем и с большой высоты бомбили железнодорожный узел города Старобельска. Но тот держался. Этому во многом способствовали слаженная совместная работа наших зенитчиков и летчиков-истребителей.
Тогда фашисты изменили тактику. Они решили вначале провести детальную разведку расположения наших зенитных точек, оборонявших город и узел, попытаться сначала уничтожить их, а затем покончить с железнодорожным узлом. В одну из темных майских ночей немцы послали вперед самолет До-215, который должен был звуками своих моторов вызывать на себя огонь наших зенитных точек, а сзади него пустили для корректировки артиллерийского огня "Хеншель-126", Летчик-наблюдатель должен был в полете засекать и наносить на карту местонахождение стреляющих зенитных батарей.
При подходе к району прикрытия группа заметила в воздухе три ФВ-189, летевших строем "клин". По команде Зайцева четыре Ла-5 разбили строй "фоккеров". Самолеты противника поодиночке стали выходить из боя. Наши летчики парами преследовали их. Гвардии капитан Дмитриев после двух атак с короткой дистанции сбил одну "раму". Гвардии лейтенант Остапчук в это время успешно атаковал второго ФВ-189. Третью "раму" вывел из строя гвардии лейтенант Штоколов. Самолет врага снизился, сел с убранными шасси. Из него выскочил сначала один, затем другой фашист. Штоколов пушечным огнем обстрелял их и лежавший на животе самолет.
Не успел окончиться воздушный бой с ФВ-189, как Зайцев по радио получил сообщение наземной станции наведения о том, что два наших штурмовика над линией фронта подверглись атакам "мессеров". По команде командира полка пара истребителей во главе с Киянченко на полной мощности моторов поспешила на помощь штурмовикам. Назойливых "мессеров" отогнали. Не приняв боя, они удалились на запад с набором высоты. Только успела группа собраться, как Зайцев повел их снова в атаку, наперерез трем колоннам бомбардировщиков Ю-87, шедшим навстречу нашим истребителям без прикрытия. Гвардейцы смело обрушились одновременно на все три группы противника. Те шарахнулись в стороны, нарушив боевой порядок. Ю-87 начали беспорядочно с горизонтального полета сбрасывать бомбы. Бой был скоротечным. Атаки производились с коротких дистанций, почти в упор. Пять самолетов, пытавшихся бомбить наши войска, сбили Киянченко, Штоколов и Караев. С двумя вражескими самолетами расправился сам командир полка.
Разумная инициатива как в воздухе, так и на земле в авиадивизии поощрялась. По предложению командира соседнего полка истребителей майора Кузнецова на аэродром базирования в Половинкино привезли трофейный бомбардировщик Ю-88. Проводить с летным составом практические занятия на тему "Эффективность вооружения Як-1, Як-7Б и Ла-5". Техники выкатили со стоянок разнотипные машины, приподняли их хвосты и с помощью козелков установили самолеты в линию горизонтального полета в направлении трофейного бомбардировщика. Используя Ю-88 в качестве мишени под разными ракурсами и дистанциями, сидящие в кабине своих боевых машин летчики поочередно открывали по защитным местам бомбардировщика огонь. Затем производился тщательный осмотр. Летный состав трех полков на практике убедился в эффективности вооружения наших истребителей. Особенно важно это было для молодых летчиков. Пристрелка показала, с какой дистанции и под каким углом лучше бить наверняка.
По аэродромам врага
К весне вражеская авиация активизировалась. В воздухе над линией фронта все чаще стали появляться вражеские истребители, на бортах их нарисовали различные эмблемы: удавы, драконы, осы, пиковые и червонные тузы. Коки винтов были выкрашены яркой краской.
Ясно, что на наш участок фронта прибыли новые части истребителей.
10 апреля в шесть часов двадцать минут утра аэродром Половинкино подвергся неожиданному штурмовому удару. С юга по долине реки Айдар на бреющем полете подкрались восемь Ме-109 и с ревом обрушились на самолеты, расставленные по краю аэродрома. Наше дежурное звено не успело подняться в воздух. Сбросив осколочные бомбы и обстреляв из пушек рассредоточенные по капонирам самолеты, "мессеры" ушли. Им удалось зажечь стоявший на ремонте рядом с ангаром Пе-2 да на одном Ла-5 перебить трубку гидросистемы.
Гвардейцы настаивали на том, чтобы нанести ответный "визит". Но прежде чем это сделать, командир полка решил узнать, откуда могли прилететь непрошенью гости. Послал на разведку три пары Ла-5. Первую пару возглавил Шардаков. Он должен был осмотреть два аэродрома: один в Яме, другой в Артемовске; Дмитриев и Гринев - аэродром Барвенково, а Лавейкин и Быковский - в Краматорской и южнее ее. Ведущие двух первых пар доложили по радио, что на разведанных ими аэродромах скоплений вражеских самолетов не обнаружено, там лишь одиночные машины. Третья пара подошла к Краматорской с юга. Увеличив скорость, на бреющем полете выскочила на аэродром. Видимо, приняв их за своих, дежуривший на старте поспешил выложить посадочный знак "Т". Разведчики увидели слева вдоль взлетно-посадочной полосы два ряда Ю-88 и Хе-111, а справа - одномоторные самолеты Ю-87, Хе-126 и Ме-109. Всего около восьмидесяти-девяноста машин. На взлетной полосе хорошо просматривались четыре Ме-109 из дежурного звена. Появление нашей пары было настолько внезапным, что немецкие зенитчики не успели сделать ни одного выстрела.
После доклада о результатах разведки командир полка приказал Лавейкину быть готовым в 14.00 нанести штурмовой удар по этому аэродрому.
Налет наших восьми истребителей в обеденное время ошеломил фашистов. Вражеская зенитная артиллерия открыла огонь лишь тогда, когда летчики под командой Лавейкина успели бомбами и пушечным огнем зажечь четыре самолета.
Не обращая внимания на ураганный огонь зениток, наши истребители попарно устремились к земле, расстреливая пушечными очередями самолеты на стоянках. С десяток запылало.
Один Ме-109 был сбит в воздухе ведомым Лавейкина летчиком Попковым в тот момент, когда гитлеровец, производя четвертый разворот, безмятежно планировал на посадку с выпущенными шасси и щитками.
На следующий день, вынырнув из кучевых облаков, над нашим аэродромом появились четыре Ме-109. Наперехват вражеских истребителей вылетели Лавейкин, а затем и Пчелкин. Но "мессеры" боя не приняли. Спикировав на аэродром, сбросили на маленьком парашютике какой-то предмет и на максимальной скорости и малой высоте быстро удалились. Предмет оказался консервной банкой. В ней обнаружили поверх насыпанных зерен гороха небольшую записку на бланке коменданта Краматорского аэродрома. Фашисты нагло утверждали, что наш налет не имел успеха. Для проверки достоверности сказанного приглашали наших парламентеров, за целостность которых ручались. Далее следовала приписка, что они, немцы, сбросят на наш аэродром столько бомб, сколько находится горошин в этой банке.
Командир смешанного авиакорпуса генерал Аладинский после этого послания решил направить для удара по тому же аэродрому еще две группы штурмовиков и истребителей. Командование сочло нужным в течение дня не тревожить аэродром противника. Удар произвести рано утром большой комбинированной группой из Ил-2, Ла-5 и Як-1.
По классу трудности налет на вражеский аэродром - одно из самых сложных заданий. Помимо большого летного мастерства, от летчика требуется хорошая психическая подготовка и смелость: бой проходит, как правило, далеко за линией фронта, когда мало шансов вернуться невредимым на свой аэродром.
Успех операции всегда зависел от хорошей организации вылета. Не последнюю роль играли фотоснимки разведчиков, по которым определялись расположение самолетов, складов на аэродроме, их прикрытие зенитными средствами и возможная плотность огня.
Накануне вечером Зайцев собрал намеченных к участию в предстоящей операции летчиков-истребителей нашего и соседнего авиаполков и в присутствии ведущих групп Ил-2 поставил перед ними боевую задачу. Начальник штаба товарищ Калашников довел до всех летчиков организацию боевого вылета, состав групп: ударной и непосредственного прикрытия, а также групп подавления зенитного огня.
Затем наш командир, пользуясь крупномасштабной картой и фотопланшетами, обстоятельно изложил подробный план уничтожения фашистских самолетов на аэродроме Краматорская.
Особое внимание было обращено на взаимодействие истребителей и штурмовиков при встрече над своим аэродромом, при следовании на цель, атаке цели, уходе от нее, сборе и следовании домой, на выполнение противозенитного маневра и взаимную товарищескую выручку. Первую атаку решено было производить со стороны солнца.
Заместитель командира полка по политчасти объяснил, насколько серьезна задача, высказал ряд советов. Уяснив все детали предстоящего полета, летчики разошлись по своим эскадрильям.
...Раннее весеннее утро. Заря только занималась. Горизонт таял в туманной дымке.
В сумерках наступающего утра еще дремлют на своих стоянках истребители. Пришли механики - земные хозяева машин, и прифронтовой аэродром ожил. Постепенно заработали моторы, из выхлопных патрубков вырвались лиловые языки пламени, единственные источники света на летном поле. Через минуту могучий рев потряс полусонную степь. Наконец все моторы прогреты и опробованы.
И опять на аэродроме напряженная тишина. Механики в последний раз осматривают самолеты, вооружение и оборудование, дозаправляют баки бензином, маслом, пополняют бортовые баллоны воздухом. Самолеты к вылету готовы. Объехав все их стоянки, бензозаправщики и маслозаправщики направляются в отведенные укрытия.
Летчики в кабинах ждут сигнала. Техники в любую минуту готовы повернуть вентили аэродромных баллонов сжатого воздуха, чтобы запустить моторы.
В назначенное время на заданной высоте над нашим аэродромом появляются две группы по восемь Ил-2 и встают в большой круг, поджидая истребителей сопровождения.
Теперь аэродром снова наполняется грохотом моторов. Ла-5 и Як-1 выруливают на старт. Самолеты звеньями отрываются от взлетной полосы, убирают шасси и, красиво развернувшись на малой высоте, спешат к штурмовикам. Истребители - верные и надежные друзья штурмовиков, разделившись на пары, занимают свои места в общем боевом порядке.
Быстро меняется ландшафт. Отчетливо видны огненные вспышки, ползущий по земле сизоватый дым. Линия фронта пройдена. Внизу территория, занятая противником.
Чтобы ввести в заблуждение немецкие посты ВНОС, группа меняет курс своего следования.
Бездонная синь апрельского неба. Прозрачен воздух. Ни облачка. Над горизонтом показался краешек солнца. Его лучи бликами отражаются на плексигласе фонарей кабин и металлических дисках .воздушных винтов. И на этот раз наши самолеты летят над Донбассом, временно захваченным врагом.
Опять бегут навстречу и уходят назад под крыло терриконы, вокруг которых белеют хаты под темными крышами, издали похожие на большие грибы, разрушенные постррйки шахт, железнодорожные станции. Четко различаются ровные, как натянутые струны, железнодорожные пути, поблескивает шоссейная дорога на Артемовск и Дебальцево. Медленно тянется время. В эфире тишина и спокойствие, лишь изредка ведущий штурмовик свяжется с командиром группы истребителей.
Разрезая упругий воздух, со свистом и воем самолеты стремительно приближаются к цели. От горизонта нехотя оторвалось солнце, громадное, чистое и яркое. Кажется, оно необъятных размеров. С земли таким его никогда не увидишь. До цели остается несколько минут полета. Восемь истребителей под командованием гвардии капитана Лавейкина на полных оборотах моторов и большой скорости выскакивают вперед, чтобы блокировать и попутно штурмовать аэродром противника. Вот и аэродром. На нем много вражеских бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111. Рядом крестики поменьше - одномоторные бомбардировщики НЭ-87, истребители Ме-109 и корректировщики "хеншели".
Восемь Ла-5 с ходу с малой высоты сбрасывают осколочные бомбы по дежурному звену и стоянкам самолетов, а затем под прикрытием двух Ла-5 пушечным огнем производят штурмовку самолетов. В результате еще до прихода наших штурмовиков летчики зафиксировали два взрыва в юго-восточной части аэродрома, где находились "хеншели", и четыре пожара в юго-западной части аэродрома, в расположении стоянок истребителей.
Вражеские зенитки открыли ураганную стрельбу - старались создать сплошную стену огня. Вертикальные, наклонные, пересекающиеся светящиеся трассы насквозь пронизывали строй истребителей. С ослепительными вспышками один за другим рвались вблизи наших самолетов снаряды, образуя огненную паутину. Буквально полнеба было завешено огнем, густыми бутонами зенитных разрывов.
В состав группы Лавейкина входил Кильдюшев. Не предупредив командование, он еще на земле под диктовку участников этого вылета написал крупными буквами ответ на записку немцев. По своему содержанию она во многом напоминала известный ответ запорожских казаков турецкому султану. Заканчивалась сообщением, что штурмовка нашего аэродрома "мессершмиттами" 10 апреля большого урона нам не нанесла, а вот мы, гвардейцы, в долгу не останемся - зададим врагам перцу. Эту записку Кильдюшев вложил в пустую гильзу ракеты, привязал к ней два длинных лоскута красной материи и спрятал в боковой карман куртки. Во время штурмовки, когда его самолет находился близко к командному пункту аэродрома, Кильдюшев выбросил "вымпел" за борт кабины.
Блокировочная группа Ла-5 Лавейкина встала в круг на высоте 1500-2000 метров, поджидая прихода штурмовиков в огне зенитных разрывов и трасс. Грозные Ил-2 почему-то запаздывали. Наконец подошли, за ними, словно на невидимом буксире, группа сопровождения истребителей Як-1. Невзирая на плотную завесу бешеного зенитного огня, они смело начали штурмовку. В сплошном облаке разрывов штурмовики, словно огромные снаряды, с нарастающим ревом мчались навстречу ощетинившейся земле. Первые атаки произвели по двухмоторным бомбардировщикам. Сброшена часть бомб, вслед за ними, оставляя огненные следы, из-под крыльев штурмовиков устремились вниз реактивные снаряды, заговорили пушки, зачастили, захлебываясь, пулеметы.
Фашистские самолеты на земле, видимо, были с бомбами, потому что подрывалось сразу по нескольку машин. Их обломки высоко взлетали. Всю линейку самолетов охватило огнем. Затем "илы" начали штурмовать на северо-восточной стороне аэродрома одномоторные самолеты и зенитные точки. Вскоре зенитки были подавлены. А "илы" продолжали штурмовку. Некоторые экипажи сделали по восемь атак. Казалось, на аэродроме не осталось живого места. Он весь превратился в сплошную мешанину огня и дыма.
Около двадцати минут находились наши летчики над аэродромом противника. Перестроившись в боевой порядок "клин", штурмовики под охраной Ла-5 и Як-1 целыми и невредимыми возвращались домой. Полет показал, что продуманная предварительная подготовка на земле - залог успеха в бою. Несколькими днями позже аэродром Краматорская дважды подвергался штурмовому удару нашей авиации. Сначала это сделали десять Ла-5 во главе с гвардии капитаном Дмитриевым совместно с восьмью Ил-2. После первого захода над аэродромом завязался жаркий воздушный бой с двенадцатью истребителями противника.
Лобовой атакой гвардии младший лейтенант Иван Лавренко сбил одного "мессершмитта". Два истребителя противника кинулись было за самолетом Кильдюшева. Но ведомый Глинкин был начеку - выпустил по "мессеру" несколько коротких прицельных очередей. Ме-109 перевернулся на спину и упал. Бой длился около двадцати минут. Ни наши истребители, ни штурмовики потерь не имели, зато фашисты потеряли над аэродромом два Ме-109. А в 18.42 вечером того же дня шесть Ла-5 во главе со старшим лейтенантом Цветковым и восемь Як-1 соседнего полка снова сопровождали группу Ил-2 для нанесения удара по вражескому аэродрому Краматорская. Когда группа уже следовала к цели, наши летчики отчетливо слышали, как неизвестный женский голос несколько раз сообщал по радио:
- Краматорская, приготовьтесь. Приготовьтесь, Краматорская.
Очевидно, фашистский агент предупреждал. Во всяком случае еще до прихода к цели нашу группу встретили Ме-109 и Ме-110. Их было больше тридцати. Завязался тяжелый воздушный бой. "Илы" все же сумели сбросить на аэродром бомбы и эрэсы, хотя и понесли потери. Не вернулись на базу три наших истребителя - два Як-1 и один Ла-5.
Младший лейтенант Николай Анцырев на пикировании сбил одного Ме-109, когда тот пытался атаковать подбитый Ил-2. Но в момент выхода из пикирования сам подвергся атаке двух "мессеров". На нашем самолете вспыхнули бензобаки. Летчик на высоте двести метров перевернул горящий самолет. От машины отделился черный предмет, за ним мелькнула ленточка, затем раскрылся белый купол парашюта. Под прикрытием своего ведомого младшего лейтенанта Кальсина Анцырев приземлился вблизи вражеского аэродрома. Это был храбрый человек. Всего за четыре месяца пребывания на фронте он сбил шесть самолетов противника. Не хотелось верить, что вечером, за ужином, не будет среди нас веселого кудрявого Николая Анцырева.
Когда наши войска освободили Краматорскую, местные жители рассказывали, какие потери несли немцы из-за налетов советской авиации. Целые эшелоны с самолетным металлоломом отправляли в тыл с аэродрома.
Накапливает опыт.
За последние дни характер воздушных боев изменился. Они стали протекать, как правило, в условиях быстрого наращивания сил, становились затяжными и отличались участием большого количества самолетов.
Немцы не рисковали вступать в борьбу с советскими летчиками при разных силах. Всегда стремились к тому, чтобы иметь численное превосходство. Нашим летчикам приходилось расчленять вражеские группы, бить их по частям,
Накопленный опыт воздушных сражений нашего полка и дивизии показал, что в группе истребителей надо выделять резерв, способный в наиболее напряженный период боя изменить обстановку, внезапным ударом внести панику в стан врага.
Стали придавать группе истребителей, идущих на патрулирование, одну пару мастеров воздушного боя. Она не входила в общий строй патруля, а следовала в стороне, поддерживая связь с главными силами, как по радио, так и зрительно. Занимая выгодные позиции, вступала в бой не сразу, ждала наиболее удобного момента, чтобы своей атакой решить исход схватки.
К тревогам на аэродроме привыкли. Обычно еще не успевала сгореть ракета, как в воздух взлетало дежурное звено. На этот раз по тревоге вылетели прикрывать наземные войска шесть Л-5. Четверка шла развернутым фронтом, а Сытов со своим ведомым находились в стороне с превышением около тысячи метров. Лейтенант летел со стороны солнца и внимательно следил за действиями основной группы. За линией фронта летчики встретили шесть Ме-110 под прикрытием двух Ме-109.
Заметив наших, фашисты продолжали идти прежним курсом. Четверка Ла-5 смело атаковала флагманский самолет.
Надеясь на сильный огонь своих самолетов и численное превосходство, враги все же не выдержали. В последний момент ведущий отвернул и полез вверх, чтобы избежать столкновения. Он был сразу сбит Сытовым.
Строй самолетов противника рассыпался, полетели вниз бомбы. Гвардейцы не замедлили воспользоваться замешательством немцев. Один за другим они сбили три Ме-110.
Сытов после атаки все время старался занимать высоту - он усвоил правило: "Кто хозяин высоты - тот победитель".
Поединок.
Это произошло 27 апреля 1943 года. Полк продолжал базироваться на аэродроме
Половинкино. Солнце уже взошло. Его яркие лучи играли на покрытых лаком плоскостях и остеклении фонарей кабин "лавочкиных". По открытому полю гулял свежий весенний ветерок.
Вдруг тишину аэродрома нарушил отдаленный рокот моторов. Крались Ме-110. На нашем аэродроме тогда в готовности находилось только два дежурных истребителя. Большинство самолетов полка выполняло боевые задания над линией фронта, а часть машин с пустыми бензобаками и ящиками для снарядов ждала очереди для заправки горючим и боеприпасами.
С командного пункта полка высоко в небо взмыла сигнальная ракета.
- Тревога! - закричал басистым голосом механик дежурного самолета.
Сидевшие наготове в машинах летчики начали запускать моторы. У старшего летчика Евгения Быковского мотор запустился сразу, а у его напарника, как назло, воздушный винт проворачивался вхолостую. Что делать?
Не до раздумий: цель налета фашистов ясна - впереди по курсу аэродром и важный железнодорожный узел города Старобельска.
Быковский взлетел. Убрав сразу после отрыва самолета шасси, он перевел машину в набор высоты. Расстояние между нашим истребителем и самолетами противника сокращалось, а высота росла предательски медленно - времени на разгон скорости не было совсем. Аэродром замер в волнении. Через несколько секунд разыграется поединок.
Один против тридцати четырех. Евгений Быковский направил тупой нос своего Ла-5 на ведущего фашистской группы. Ударил из двух пушек. "Мессер" задымил, со снижением пошел к земле. Ме-110 плотнее сомкнули строй. Некогда было Быковскому выбирать удобную позицию для атаки. Сейчас главное упредить врага, не дать ему возможности сбросить бомбы прицельно. И гвардеец повторяет атаку. Его самолет идет прямо в лоб вражеской группы, Евгений стреляет короткими очередями. Строй распался. Заметались фашисты по небу. Прицельного бомбометания не получилось.
Быковский напористо атаковывал. Момент был упущен, и фашисты спешили поскорее освободиться от бомб. Второй "мессершмитт" зачадил, оставляя за собой дымный след. Враги, видимо, понимали, что каждую минуту могли подойти с соседних аэродромов советские истребители, и на второй заход для бомбежки не решились. Отказались они и от удара по железнодорожному узлу.
Резко задрав свой истребитель, наш летчик продолжал атаковывать вражеские самолеты. Фашисты стали разворачиваться на юго-запад. Уже на отходе, обозленные тем, что им помешал бомбить всего один советский истребитель, набросились на него. Они зажали Быковского со всех сторон: сзади, сверху, сбоку, снизу и били со всей силой бортового оружия.
- Собьют же... - сокрушенно вздохнул командир полка, не отрывавший взгляда от самолета Евгения. - И помочь ему нечем!
На земле не было ни одного готового к полету самолета.
Гвардеец развернулся. Теперь он упрямо шел в лоб одного из "Мессершмиттов-110", беспрерывно ведя по нему огонь. А в это время.под большим углом его атаковал второй Ме-110. Последовала длинная очередь из всех передних огневых точек. "Лавочкин" неестественно перевернулся через крыло, стал падать отвесно с работающим на полных оборотах мотором.
На аэродроме все замерли. Выполнив свой воинский долг, Женя уходил в бессмертие.
Километрах в трех севернее Половинкина раздался взрыв. Внезапно наступила гнетущая тишина.
- Санитарную машину! Врача! - крикнул Зайцев, выйдя из минутного оцепенения. Без команды, не разбирая дороги, прыгая через канавы, приаэродромные окопы и щели, бежали однополчане к месту происшествия. Туда же помчалась санитарная машина.
В тяжелом молчании остановились у края глубокой воронки те, кто попал сюда первым.
Из подъехавшей санитарной машины выскочил полковой врач Овсянкин. Он уже был не нужен.
Обломки Ла-5, врезавшись в заболоченную землю, ушли на несколько метров вглубь, похоронив вместе с собою и Женю. Воронка быстро заполнялась водой. Из нее доносился острый запах бензина и масла.
Весь полк собрался у места падения самолета Быковского. Начался траурный митинг. Трудно было говорить выступавшим, многие плакали.
- За смерть твою, Женя, отомстим! - поклялся гвардии капитан Лавейкин.
От проезжей дороги принесли огромный серый валун. Положили рядом с воронкой, как временный памятник герою.
Родина не забыла сокола. В 1965 году в день двадцатилетия со дня победы над фашистской Германией Евгению Быковскому было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Грамота Президиума Верховного Совета СССР была вручена его матери, которая живет в Ростове-на-Дону.
Долетался.
Весна на Украине была в полном разгаре. Пахли молодые листья тополей, акации и трав, парила черноземная земля... В середине мая боевая нагрузка резко спала. Полк выполнял разведывательные задания и нес дневное дежурство.
Дни затишья напоминали мирное время, а ночи возвращали к фронтовой действительности. Стали часто появляться одиночные фашистские бомбардировщики. Ночь для "юнкерсов" - лучшая пора.
То и дело слышался надрывный вой "юнкерса". Походит, походит такой одиночка над притихшим аэродромом, сбросит одну, другую бомбу и опять ходит. Минут через тридцать-сорок его сменяет другой - груженный бомбами и "лягушками". Так до самого рассвета.
Убедившись в том, что пользы от ночных налетов мало, немцы вскоре прекратили свои ночные визиты и переключились на дневные. Они все чаще прилетали днем и с большой высоты бомбили железнодорожный узел города Старобельска. Но тот держался. Этому во многом способствовали слаженная совместная работа наших зенитчиков и летчиков-истребителей.
Тогда фашисты изменили тактику. Они решили вначале провести детальную разведку расположения наших зенитных точек, оборонявших город и узел, попытаться сначала уничтожить их, а затем покончить с железнодорожным узлом. В одну из темных майских ночей немцы послали вперед самолет До-215, который должен был звуками своих моторов вызывать на себя огонь наших зенитных точек, а сзади него пустили для корректировки артиллерийского огня "Хеншель-126", Летчик-наблюдатель должен был в полете засекать и наносить на карту местонахождение стреляющих зенитных батарей.