Страница:
– «Фристайл» может взлетать вертикально, как британский «Харриер» или как современный F-35. Однако, в отличие от британца, «Як» летает со сверхзвуковой скоростью и имеет шесть внешних пилонов для подвески разнообразного оружия. Внутри «Фристайла» стоят три двигателя. Подъемно-маршевый Р79 и два подъемных Р41, которые обеспечивают машине несравненную маневренность. На высоте 11 километров «Фристайл» может развить скорость 1800 километров в час, а дальность его действия составляет 690 километров. Неплохо для самолета вертикального взлета и посадки?!
– Просто замечательно! – улыбнулся Сергей. Его взгляд пробежал по вытянутому силуэту машины и остановился на черных пятнах, которые тянулись вдоль нижней части корпуса.
– Последствия пожара! – нерешительно произнес владелец самолета. – Во время пробного полета загорелся двигатель. К счастью, аппарат удалось посадить. Двигательную установку перебрали полностью, недоработки исправили. Если вам понравилась машина, то я могу сделать скидку в два миллиона амеро. Только для вас, молодой человек, и только сейчас.
– Двадцать три миллиона амеро не слишком малая цена для самолета, который летает более тридцати лет. При всех своих достоинствах, «Як» обладает устаревшей электроникой и практически бесполезен в современных боях над Европой.
Продавец тяжело вздохнул, а потом махнул рукой, словно бы избавляясь от текущих сомнений:
– Пойдемте к самолету, молодой человек. Сейчас сами все увидите!
Сергей на мгновение задумался, а потом решительно поднялся по ступенькам вспомогательной лесенки. Отодвинув в сторону фонарь кабины, Соколов посмотрел на рабочее место пилота. Левая часть кабины была загорожена циферблатами, отображавшими состояние авионики самолета. Центральная и правая части информационной панели были заполнены многочисленными рычажками и кнопками. Выше размещался экран радиолокационной системы и сложная панель управления подъемными двигателями.
– Я сменил электронную начинку машины, – произнес оставшийся у лестницы продавец. – Большая часть деталей снята с европейских машин, радарная система позаимствована у F/A-18, а вот приборы управления двигателями были приобретены мною на черном рынке. Ранее они стояли на F-35. Замена оказалась возможной потому, что в основе «Молнии II» лежит множество яковлевских технологий.
– Одно время в авиационном мире ходил слух, что двигатели от «Яка»…
– Были проданы американцам, – произнес толстяк. – Это чистая правда. Непреложный факт, так сказать. После крушения Союза, обстановка в стране была столь сложной, что на Запад уходили не только природные ресурсы, но и ранее секретные технологии.
Сергей медленно спустился по лестнице и удовлетворенно хмыкнул.
– Вы меняли на «Яке» оружие? Я вижу, что пушка снята.
– Можно вернуть на место, – пожал плечами продавец. – Оружейная система стала лишь лучше. Теперь машина поддерживает не только советские, но и китайские, американские и европейские ракеты. Это идеальная платформа для запуска любых управляемых снарядов. Мне, конечно, стоило немалых денег переписать ПО самолета под новые нужды, но результат, как говорится, налицо. При желании вы можете повесить на «Як» даже новенький MBDA Meteor[11], если, конечно, найдете средства на его приобретение.
Легонько хлопнув Сергея по плечу, мужчина указал рукой на хвостовую часть машины.
– Посмотрите внимательно на сопла двигателей. Они имеют изменяемый вектор тяги. На оригинальной машине ничего подобного не было, но мои люди как следует поколдовали над истребителем и получили на выходе машину, обладающую невероятной маневренностью.
Вы когда-нибудь видели в полете Су-37 или X-29? Моя машина летает лучше этих пташек, поскольку обладает не только меньшим весом, но и подъемно-маршевыми двигателями. Заметьте, молодой человек, что я отдаю вам самолет всего за двадцать три миллиона амеро. В действительности аппарат стоит гораздо больше!
Сергей вымученно улыбнулся:
– Почему вы решили, что я возьму «Як».
Толстый мужчина вытер проступившие на лбу капли пота:
– Вам понравился самолет. Это видно. Если бы вы искали обычную машину, то давно бы купили себе F-16D или «Миг», но вы обошли весь рынок и вернулись ко мне. Значит, вы сделали правильный выбор.
Увидев, что Сергей задумался, продавец добавил заискивающим тоном:
– Уверяю вас, молодой человек, вы не прогадаете.
Соколов достал из кармана визитную карточку.
– Я остановился в отеле «Монтевидео», в номере 412. Завтра в восемь утра подходите с документами. Обсудим условия сделки и обговорим ситуацию с гарантийным ремонтом.
Мужчина рассеянно кивнул головой и взял визитку. Прочитав имя пилота, продавец поднял голову, но покупателя рядом не было. Молодой человек пропал из виду так же внезапно, как и появился.
– Лампочка, говорю, горит, – донесся до ушей полковника раздраженный голос.
Сергей посмотрел на контрольную панель. Индикатор пуска ракеты был красным. Пилон отказывался работать. Выбросив из головы запоздалые воспоминания, Соколов высунулся из кабины и крикнул:
– Ни черта не работает. Ракета так и осталась на пилоне.
В ответ послышалась грубая брань. Выбравшийся из-под крыла Алексей Петренко поправил кончики длинных усов и зычно гаркнул:
– Сейчас проверим с другим пилоном, полковник. Не засыпай!
Петренко обошел самолет и встал возле правого крыла. Прикрепив к пилону массивную коробку тестера, механик набрал на крохотной клавиатуре цифровой код и осторожно повернул рукоятку настройки. На панели «Яка» вспыхнул изумрудный диод.
– Ракета подвешена.
– Добро, – крякнул Петренко. – Пущай!
Сергей положил руку на рычаг управления и отбросил в сторону блокиратор гашетки. Сосредоточившись на процессе, Соколов нажал на пуск. Диод полыхнул темно-синим светом.
– Пуск произошел удачно! – коротко протянул Сергей.
– Вижу, не слепой, – сурово отозвался механик. – Спускайся, полковник, придется перебирать электронную начинку крыла. Сразу говорю, я не знаю, сколько времени займет эта процедура.
– До вечера закончишь?
Петренко нахмурился и гаркнул:
– Да я же сказал, что не знаю. Чего меня дергать, как успею, так и сделаю. В случае чего, подвесим под пузо «амрамку»[12].
Сергей ловко спустился по миниатюрному трапу и подошел к разобранному пилону. Петренко недовольно посмотрел на полковника, покачал головой и вновь углубился в хитросплетение проводов.
– У Матвиенко такие же проблемы?
– Нет. Его «Як» работает как часы. Почему? Да потому, что он не весит на пилоны не пойми чего. Какого лешего, полковник, во время последнего вылета ты присобачил к самолету 4-тонный ПТБ?[13]
– Выбора не было, – коротко отрезал Сергей.
– Не было, так не было. Теперь жди! Нечего на меня так смотреть! – Механик произнес последнюю реплику, не отрываясь от работы. – Постараюсь успеть до вылета, если кое-кто не будет стоять у меня за спиной.
Сергей похлопал Петренко по плечу и взглянул на часы. Маленькая стрелка медленно двигалась к четвертому делению.
– Вернуться в отель уже не успею. Надо будет дойти до Северского и сказать ему, чтобы он забрал вещи Деверо. Джейн наверняка за ними не поедет!
Подумав над сложившейся ситуацией, Соколов махнул рукой и вернулся к машине. Взяв в руки тестер, Сергей нагнулся над пилоном и встретился взглядом с Петренко. Тот даже бровью не повел.
– Начнем проверку с блока А, потом перейдем к блоку Б и В. Проверим все контакты. Может, какой-то из них перебит.
Разбираясь в пучках разноцветных проводов, Соколов надеялся, что проблема будет решена прежде, чем он свалится с ног от усталости.
Глава 3
– Просто замечательно! – улыбнулся Сергей. Его взгляд пробежал по вытянутому силуэту машины и остановился на черных пятнах, которые тянулись вдоль нижней части корпуса.
– Последствия пожара! – нерешительно произнес владелец самолета. – Во время пробного полета загорелся двигатель. К счастью, аппарат удалось посадить. Двигательную установку перебрали полностью, недоработки исправили. Если вам понравилась машина, то я могу сделать скидку в два миллиона амеро. Только для вас, молодой человек, и только сейчас.
– Двадцать три миллиона амеро не слишком малая цена для самолета, который летает более тридцати лет. При всех своих достоинствах, «Як» обладает устаревшей электроникой и практически бесполезен в современных боях над Европой.
Продавец тяжело вздохнул, а потом махнул рукой, словно бы избавляясь от текущих сомнений:
– Пойдемте к самолету, молодой человек. Сейчас сами все увидите!
Сергей на мгновение задумался, а потом решительно поднялся по ступенькам вспомогательной лесенки. Отодвинув в сторону фонарь кабины, Соколов посмотрел на рабочее место пилота. Левая часть кабины была загорожена циферблатами, отображавшими состояние авионики самолета. Центральная и правая части информационной панели были заполнены многочисленными рычажками и кнопками. Выше размещался экран радиолокационной системы и сложная панель управления подъемными двигателями.
– Я сменил электронную начинку машины, – произнес оставшийся у лестницы продавец. – Большая часть деталей снята с европейских машин, радарная система позаимствована у F/A-18, а вот приборы управления двигателями были приобретены мною на черном рынке. Ранее они стояли на F-35. Замена оказалась возможной потому, что в основе «Молнии II» лежит множество яковлевских технологий.
– Одно время в авиационном мире ходил слух, что двигатели от «Яка»…
– Были проданы американцам, – произнес толстяк. – Это чистая правда. Непреложный факт, так сказать. После крушения Союза, обстановка в стране была столь сложной, что на Запад уходили не только природные ресурсы, но и ранее секретные технологии.
Сергей медленно спустился по лестнице и удовлетворенно хмыкнул.
– Вы меняли на «Яке» оружие? Я вижу, что пушка снята.
– Можно вернуть на место, – пожал плечами продавец. – Оружейная система стала лишь лучше. Теперь машина поддерживает не только советские, но и китайские, американские и европейские ракеты. Это идеальная платформа для запуска любых управляемых снарядов. Мне, конечно, стоило немалых денег переписать ПО самолета под новые нужды, но результат, как говорится, налицо. При желании вы можете повесить на «Як» даже новенький MBDA Meteor[11], если, конечно, найдете средства на его приобретение.
Легонько хлопнув Сергея по плечу, мужчина указал рукой на хвостовую часть машины.
– Посмотрите внимательно на сопла двигателей. Они имеют изменяемый вектор тяги. На оригинальной машине ничего подобного не было, но мои люди как следует поколдовали над истребителем и получили на выходе машину, обладающую невероятной маневренностью.
Вы когда-нибудь видели в полете Су-37 или X-29? Моя машина летает лучше этих пташек, поскольку обладает не только меньшим весом, но и подъемно-маршевыми двигателями. Заметьте, молодой человек, что я отдаю вам самолет всего за двадцать три миллиона амеро. В действительности аппарат стоит гораздо больше!
Сергей вымученно улыбнулся:
– Почему вы решили, что я возьму «Як».
Толстый мужчина вытер проступившие на лбу капли пота:
– Вам понравился самолет. Это видно. Если бы вы искали обычную машину, то давно бы купили себе F-16D или «Миг», но вы обошли весь рынок и вернулись ко мне. Значит, вы сделали правильный выбор.
Увидев, что Сергей задумался, продавец добавил заискивающим тоном:
– Уверяю вас, молодой человек, вы не прогадаете.
Соколов достал из кармана визитную карточку.
– Я остановился в отеле «Монтевидео», в номере 412. Завтра в восемь утра подходите с документами. Обсудим условия сделки и обговорим ситуацию с гарантийным ремонтом.
Мужчина рассеянно кивнул головой и взял визитку. Прочитав имя пилота, продавец поднял голову, но покупателя рядом не было. Молодой человек пропал из виду так же внезапно, как и появился.
– Лампочка, говорю, горит, – донесся до ушей полковника раздраженный голос.
Сергей посмотрел на контрольную панель. Индикатор пуска ракеты был красным. Пилон отказывался работать. Выбросив из головы запоздалые воспоминания, Соколов высунулся из кабины и крикнул:
– Ни черта не работает. Ракета так и осталась на пилоне.
В ответ послышалась грубая брань. Выбравшийся из-под крыла Алексей Петренко поправил кончики длинных усов и зычно гаркнул:
– Сейчас проверим с другим пилоном, полковник. Не засыпай!
Петренко обошел самолет и встал возле правого крыла. Прикрепив к пилону массивную коробку тестера, механик набрал на крохотной клавиатуре цифровой код и осторожно повернул рукоятку настройки. На панели «Яка» вспыхнул изумрудный диод.
– Ракета подвешена.
– Добро, – крякнул Петренко. – Пущай!
Сергей положил руку на рычаг управления и отбросил в сторону блокиратор гашетки. Сосредоточившись на процессе, Соколов нажал на пуск. Диод полыхнул темно-синим светом.
– Пуск произошел удачно! – коротко протянул Сергей.
– Вижу, не слепой, – сурово отозвался механик. – Спускайся, полковник, придется перебирать электронную начинку крыла. Сразу говорю, я не знаю, сколько времени займет эта процедура.
– До вечера закончишь?
Петренко нахмурился и гаркнул:
– Да я же сказал, что не знаю. Чего меня дергать, как успею, так и сделаю. В случае чего, подвесим под пузо «амрамку»[12].
Сергей ловко спустился по миниатюрному трапу и подошел к разобранному пилону. Петренко недовольно посмотрел на полковника, покачал головой и вновь углубился в хитросплетение проводов.
– У Матвиенко такие же проблемы?
– Нет. Его «Як» работает как часы. Почему? Да потому, что он не весит на пилоны не пойми чего. Какого лешего, полковник, во время последнего вылета ты присобачил к самолету 4-тонный ПТБ?[13]
– Выбора не было, – коротко отрезал Сергей.
– Не было, так не было. Теперь жди! Нечего на меня так смотреть! – Механик произнес последнюю реплику, не отрываясь от работы. – Постараюсь успеть до вылета, если кое-кто не будет стоять у меня за спиной.
Сергей похлопал Петренко по плечу и взглянул на часы. Маленькая стрелка медленно двигалась к четвертому делению.
– Вернуться в отель уже не успею. Надо будет дойти до Северского и сказать ему, чтобы он забрал вещи Деверо. Джейн наверняка за ними не поедет!
Подумав над сложившейся ситуацией, Соколов махнул рукой и вернулся к машине. Взяв в руки тестер, Сергей нагнулся над пилоном и встретился взглядом с Петренко. Тот даже бровью не повел.
– Начнем проверку с блока А, потом перейдем к блоку Б и В. Проверим все контакты. Может, какой-то из них перебит.
Разбираясь в пучках разноцветных проводов, Соколов надеялся, что проблема будет решена прежде, чем он свалится с ног от усталости.
Глава 3
Ударь и беги
Воздушное пространство Свободного Калининграда
10 ноября 2035 года, 03.00
Машины Золотого крыла первыми оторвались от бетонной калининградской полосы. Стремительные темно-синие «миги» оттолкнулись от земли и нырнули в бесконечный мрак осенней ночи. Набрав высоту, Золотое крыло сформировало клин. Расстояние до соседних машин пилоты определяли, ориентируясь на показатели бортовой оптико-локационной станции ОЛС-М.
Мур убрал стойки шасси и посмотрел на приборную доску. Внимательные глаза пилота пробежались по светосигнальному табло, указателю угла атаки, указателю перегрузки, командно-пилотажному прибору и остановились на зеленых индикаторах МФИ.
Электронное табло РЛС формировало на дисплее воздушную обстановку, сложившуюся над вольным городом. Маленькие янтарные пиксели указывали на положение истребителей. Более крупные точки принадлежали тяжелым самолетам – транспортным лайнерам, бомбардировщикам и аэропланам разведки. В юго-восточном углу дисплея мерцало сочное янтарное пятно, выплескивающее на экран МФИ повторяющиеся световые импульсы. Мур знал, что источником излучения являлся калининградский Ан-71[14], контролирующий воздушный трафик над Балтийским морем.
Многие передвигающиеся по экрану огоньки несли на себе уникальный цифровой код – последовательность символов, приписывающих их к определенной эскадрилье. Взглянув на код, опытный летчик мог не только идентифицировать машину, но и узнать имя пилота, поднявшего ее в воздух. Маркировка самолетов производилась в момент отрыва машины от ВВП.
Если над аэродромами тактическая информация являлась прозрачной, то в районах боевых действий корректная идентификация целей была затруднительна. Некоторую информацию о машинах могли предоставить космические спутники-шпионы, работающие на стороне заказчика да коммерческие системы управления воздушным боем. В диких регионах планеты летчики не имели даже такой призрачной поддержки. Сведения о противнике добывались самостоятельно, посредством перебежчиков и профессиональных информаторов.
Увидев на дисплее МФИ три новые точки, Мур прошептал себе под нос:
– Синее крыло взлетело, ложимся на боевой курс.
«Миг» выгнул серебристые полоски элеронов и заложил глубокий вираж. Ведомые повторили маневр Мура, зависнув у него на хвосте.
Стивен улыбнулся, глаза его смотрели на авиационный горизонт. Коричневая земля находилась под углом в 45 градусов к нормали. Пилот двинул ручку управления влево, затем потянул ее на себя. Крен увеличился, достигнув 70 градусов, в глазах майора потемнело, дыхание замедлилось. Сердце учащенно забилось в такт нарастающей перегрузке.
Сориентировавшись на маячки воздушных постов, Стивен прекратил разворот и стабилизировал машину на проложенном курсе. Мгновением позже Мур активировал адаптивную систему целеуказания и контроля, на внутренней поверхности фонаря высветились ребристые информационные полоски. Левый индикатор UI[15] показывал высоту 8000 метров. Правая линейка демонстрировала состояние двигателя и выбранную систему вооружения. Ярко-зеленая надпись AIM-120C была затенена, а значит, ракету нужно было привести в состояние боевой готовности.
«Активирую позже, – подумал Мур. – Над Норвегией, в спорной зоне!»
Пробежав пальцами по кнопкам навигационной системы, Стивен изучил ванхорновский план полета и зафиксировал расстояние до ближайшей контрольной точки. До очередного поворота оставалось десять минут сверхзвукового полета. За это время крыло должно было пронестись над Балтийским морем и войти в воздушное пространство Норвегии.
Активный радар предупредил Мура о близости опасной зоны. По правому МФУ промчался след мощного электронного сигнала, оставленного норвежским АВАКС-м[16]. Своими электронными импульсами машина предупреждала гостей о недопустимости вооруженных конфликтов над территорией королевства.
Губы Мура скривились в некоем подобии жестокой улыбки. Летчик прекрасно помнил о том, что нарушение нейтралитета Швеции влекло за собой неотвратимый удар возмездия. По нарушителю начинали работать перехватчики и многочисленные системы ПВО, расположенные вдоль северной оконечности Ботнического залива.
Помня об агрессивном поведении скандинавов, наемники держались как можно дальше от шведской границы. Экотеррористы же, наоборот, непрестанно провоцировали «викингов» на перехват. В конечном итоге шведские «Гриппены»[17] стали выпускать ракеты в любых нарушителей воздушного пространства, вне зависимости от их национальной и корпоративной принадлежности.
Пометив световым пером электронные маркеры ведомых, Мур сосредоточился на управлении истребителем. Полет обещал быть долгим, расслабляться не стоило.
Северное море, 200 миль
к западу от Нордкапа.
10 ноября 2035 года, 03.20
Массивный корпус «Адмирала Сенявина» с грохотом разрезал штормовые волны. Потоки ледяной воды орошали надстройки тяжелого атомного крейсера, дотягивались до угрюмых коробок ракетных башен и, разлетаясь мириадами крохотных брызг, оседали на прозрачных экранах боевой рубки. Два атомных реактора KН4, выдававшие мощность 200 000 лошадиных сил, толкали громадный корабль вперед, наперекор судьбе, волнам и штормовому ветру. Нос судна то задирался над океаном, то с грохотом падал вниз, разрезая гладь штормового моря.
Океан казался зловещим даже из спокойных пространств командирской рубки. Холодное Северное море было таким же черным, как и нависшие над океаном штормовые облака. Рвущийся из вышины ледяной дождь то останавливался на мгновение, то с новой силой молотил по прямоугольным надстройкам крейсера. Временами ледяная вода превращалась в снег, и палуба судна покрывалась отвратительной ледяной коркой.
«Сенявин» двигался вперед с угрюмым упорством, по его корпусу непрестанно пробегала тяжелая дрожь. Жутковатый звук зарождался возле валов корабля и бежал к носу, распространяясь по стальным переборкам. Услышав глухой рокот, адмирал Костиков ежился и вытаскивал изо рта дымящуюся курительную трубку.
Старый моряк знал, что океан пытается погнуть широкие лопасти винтов и смять закаленный корпус. Рано или поздно темный бог океана выиграет затянувшееся сражение с кораблем. Однако это будет не сегодня и даже не завтра. Ночной шторм «Сенявин» выдержит. Он перенесет его легче, чем десантный транспорт «Березина» и большие противолодочные корабли класса «Удалой», болтающиеся по правому борту.
Адмирал задумался, в его голове всплыли серые силуэты кораблей, образующих охранный ордер крейсера. «Адмирал Пантелеев» и «Адмирал Харламов» держались поблизости, но их корпуса скрывались за плотной пеленой дождя, рвущегося из низких небес.
Расстояние между кораблями то увеличивалось до мили, то сокращалось до сотни кабельтовых. К счастью, операторы РЛС контролировали обстановку вокруг «Сенявина» и с промежутком в пару минут докладывали адмиралу текущий курс и скорость судов, входящих в состав эскадры. Капитан третьего ранга, молодая стройная девушка, наносила метки кораблей на прозрачный планшет и сообщала о произошедших изменениях капитану. Командир корабля советовался с адмиралом и формировал новую, обязательную для исполнения, цепочку приказов.
Выслушав очередную последовательность цифр, Костиков обвел взглядом боевую рубку. Склонившиеся над мониторами офицеры в подавляющем большинстве были молодыми людьми. Им было по восемнадцать-девятнадцать лет, не больше. И самое главное, среди них были девушки. Много девушек. Практически треть высшего офицерского состава!
«И с этими детьми мне придется воевать! – Из трубки Костикова вылетело колечко призрачного дыма. – Дети… Сущие дети! Отцы оставили им опасное наследство. Поколение 60-х, вот корень проблемы. Вместо того чтобы передать своим потомкам спокойную, безопасную страну, они развалили ее, разграбили. Результатом стал демографический кризис невероятных масштабов».
Еще лет двадцать назад никто бы и подумать не мог о том, что девушки станут офицерами Советского ВМФ. Предположение казалось и диким и фантастическим одновременно. Сейчас же, во второй половине XXI века, война перестала быть уделом мужчин. Жесточайший демографический кризис, поразивший Советский Союз, привел к глобальным изменениям в призывной системе. Молодежь призывалась под ружье вне зависимости от пола. Если бы армия отказалась принимать девушек, недокомплект личного состава в частях оказался бы ужасающим.
Разумом старый адмирал принимал экстренные меры правительства, но душа его активно протестовала против нового морского уклада.
«Женщинам не место на войне, – думал старик. – Они должны воспитывать детей, заниматься искусством и радовать мужчин. В этом их предназначение, а вовсе не в крови и смерти, царящей на передовой».
Мрачные размышления адмирала прервал старший офицер связи. Отдав адмиралу честь, молодой человек произнес:
– Адмирал, капитан Гришин на спутниковой связи. Говорит, что у него срочное сообщение.
– Ну, давай его сюда! – пробубнил Костиков.
Адмирал приложил к уху трубку сотового телефона:
– Костиков слушает. Что стряслось у тебя, Сергей Ильич?
В динамике послышался металлический шум, потом раздался взволнованный голос капитана:
– Держитесь, Николай Анатольевич? Слышу, что держитесь. Штормит основательно, но даст Бог, и это преодолеем. У меня тут одна небольшая странность выискалась. Ребята, работающие на «Звезде-2», обнаружили странную аномалию. Направление на норд-норд-вест, расстояние двадцать кабельтовых. Поглядите на изображение.
Молодой лейтенант протянул адмиралу PDА, на плоском экранчике прибора бежали зеленые линии звукового сигнала. Костиков посмотрел на картинку, а потом прильнул ухом к трубке:
– Не вижу ничего странного. Я не силен в акустике, но, похоже, твои ребята засекли кита.
– Николай Анатольевич, я не про всплески с затухающей амплитудой. Я говорю о пустых пространствах, уровень шума которых значительно ниже типового океанского уровня.
Костиков вновь глянул на PDA и нахмурился. Адмирал отчетливо увидел три абсолютно ровных отрезка, по левую и правую сторону от которых поднимались дрожащие зубчики морских шумов.
– Твои предположения, Сергей Ильич?
На другом конце провода воцарилась тишина. Костиков слышал, как быстро бьется его старое сердце.
– Нам на хвост села «Вирджиния» или один из модифицированных «Си Вульфов». Услышать их мы не можем. Остается надеяться, что капитан субмарины сделает какую-нибудь ошибку, тут мы его и прихлопнем.
– Не торопись принимать решения, Сергей, – задумчиво произнес Костиков. – Они за нами следят, и только. Разрешаю атаковать лодку лишь в том случае, если противник сделает залп первым. Торпедой или ракетой, неважно. Провоцировать их на выстрел не стоит. У подводников Консорциума и так нервы на пределе. Плыви и слушай. Попроси своих специалистов периодически проверять радиационный фон океана. Раз в час докладывай о состоянии контакта.
– Слушаюсь, – произнес капитан «Пантелеева».
Спутниковый сигнал исчез, его прерывистые колебания затерялись в холоде безвоздушного пространства.
Костиков передал PDA офицеру и вернул в рот трубку.
– Господин первый помощник, потрудитесь объявить на судне тревогу второго уровня. Расчеты «Водопадов»[18] должны прибыть на свои места в полном составе.
Обратите особое внимание на работу акустиков и операторов радиоэлектронного оборудования. Цель – вражеская подводная лодка, идущая на глубине в 100–250 метров, на расстоянии от 175 до 225 кабельтовых в круговом секторе обзора. По готовности начинайте поиск, вертолет не поднимать.
Девушка – капитан первого ранга начала отдавать команды по цифровому устройству внутренней связи.
Услышав тревожный рев боевых сирен, Костиков улыбнулся:
– Как в старые добрые времена. Отрадно знать, что некоторые вещи остаются неизменными!
Вновь повернувшись к офицеру, адмирал добавил:
– Лейтенант, найдите мне всю доступную информацию по атомным торпедным подводным лодкам класса «Вирджиния». Мне нужны характеристики реактора S9G и любые доступные сведения по лодочным фенестронам[19].
Офицер отдал честь и склонился над мерцающим монитором поисковой системы.
Встревоженная громада «Сенявина» продолжала пробиваться через холод Атлантических волн.
Взлетно-посадочная полоса Свободного Калининграда.
10 ноября 2035 года, 03.25
Сергей скользнул взглядом по бортовым часам и запросил разрешение на взлет. Диспетчер авиабазы нехотя дал «добро» и напомнил, что самолеты, оборудованные подъемными двигателями, взлетают в Калининграде с разбега. Никаких подскоков и зависаний, способных нарушить график плотного воздушного движения. Подтвердив прием сообщения, Сергей переключился на ведомых:
– Красный-1, Красному-2 и Красному-3 – взлетаем. Последовательно выруливаем на дорожку. Поднимаемся с разбега. Следуем по проложенному «голландцем» курсу, соблюдая радиомолчание. Прием?
– Принято, Серж, – уверенно отозвалась Джейн. Голос у нее был холодный, а значит, девушка продолжала сердиться.
– Знать бы на что? – подумал полковник.
Повернувшись внутри кабины, Соколов увидел, как из ангара выкатился вытянутый корпус французского истребителя. Несущие поверхности машины были окрашены радиоотражающей темно-серой краской. Джейн уверенно вывела машину на взлетно-посадочную полосу и начала разбег. Не успел ее самолет оторваться от земли, как на бетонной дорожке показался «Як» Матвиенко.
– Красный-3, приказ принят? – нетерпеливо повторил Сергей, наблюдая за тем, как ведомый включает ослепительные посадочные огни.
– Принят, командир, – грубовато отозвался Красный-3. – Взлетаю.
«Як» резко задрал хвост, а потом начал поднимать нос. Сергей выругался, совершенно забыв о том, что сеанс связи прерван. Машина Матвиенко зависла над полосой, а после резко рванула вперед. Вспыхнули багровые круги сопел, и «Фристайл» скрылся за сплошной пеленой ночного дождя.
Сергей передвинул вперед рукоятку дросселя и включил режим стандартного потребления энергии. На панели управления вспыхнули разноцветные индикаторы авиационных приборов. Бортовые компьютеры откорректировали яркость дисплеев и спроецировали на фонарь основные элементы боевого интерфейса.
Полковник отпустил колесный тормоз и аккуратно подвел «Як» к бетонному покрытию ВПП. Выкатив на полосу, «Фристайл» начал разбег. Перед взором Сергея потянулись ангары, мелькнула антенна наземной РЛС, промчались сервисные постройки, которыми было нашпиговано промерзшее пространство аэродрома. Рокот двигателя усилился, «Як» завибрировал и потом легко оторвался от мокрой калининградской бетонки.
Навигационные огни аэродрома провалились в кромешный мрак. Под серебристым крылом машины потянулись черные лоскуты мерзлой земли. Лента дороги сменилась огнями маленького поселения, за которым раскинулись едва заметные квадраты полей и болот.
Сергей отключил лазерный высотомер, едва машина преодолела высоту два километра. Разобравшись с навигационными системами, Соколов обратил внимание на индикаторы подвески ракет. Четыре лампочки отвечали за пилоны с прикрепленными AIM-120C, пятый индикатор сигнализировал о состоянии ПТБ, заправленного тремя тысячами литров авиационного топлива.
Сергей сориентировался в пространстве и убедился в том, что ведомые сформировали клин. Красное звено продолжало уверенный полет за командирской машиной. Истребители уходили на запад, стремясь как можно быстрее покинуть оживленный посадочный сектор.
10 ноября 2035 года, 03.00
Машины Золотого крыла первыми оторвались от бетонной калининградской полосы. Стремительные темно-синие «миги» оттолкнулись от земли и нырнули в бесконечный мрак осенней ночи. Набрав высоту, Золотое крыло сформировало клин. Расстояние до соседних машин пилоты определяли, ориентируясь на показатели бортовой оптико-локационной станции ОЛС-М.
Мур убрал стойки шасси и посмотрел на приборную доску. Внимательные глаза пилота пробежались по светосигнальному табло, указателю угла атаки, указателю перегрузки, командно-пилотажному прибору и остановились на зеленых индикаторах МФИ.
Электронное табло РЛС формировало на дисплее воздушную обстановку, сложившуюся над вольным городом. Маленькие янтарные пиксели указывали на положение истребителей. Более крупные точки принадлежали тяжелым самолетам – транспортным лайнерам, бомбардировщикам и аэропланам разведки. В юго-восточном углу дисплея мерцало сочное янтарное пятно, выплескивающее на экран МФИ повторяющиеся световые импульсы. Мур знал, что источником излучения являлся калининградский Ан-71[14], контролирующий воздушный трафик над Балтийским морем.
Многие передвигающиеся по экрану огоньки несли на себе уникальный цифровой код – последовательность символов, приписывающих их к определенной эскадрилье. Взглянув на код, опытный летчик мог не только идентифицировать машину, но и узнать имя пилота, поднявшего ее в воздух. Маркировка самолетов производилась в момент отрыва машины от ВВП.
Если над аэродромами тактическая информация являлась прозрачной, то в районах боевых действий корректная идентификация целей была затруднительна. Некоторую информацию о машинах могли предоставить космические спутники-шпионы, работающие на стороне заказчика да коммерческие системы управления воздушным боем. В диких регионах планеты летчики не имели даже такой призрачной поддержки. Сведения о противнике добывались самостоятельно, посредством перебежчиков и профессиональных информаторов.
Увидев на дисплее МФИ три новые точки, Мур прошептал себе под нос:
– Синее крыло взлетело, ложимся на боевой курс.
«Миг» выгнул серебристые полоски элеронов и заложил глубокий вираж. Ведомые повторили маневр Мура, зависнув у него на хвосте.
Стивен улыбнулся, глаза его смотрели на авиационный горизонт. Коричневая земля находилась под углом в 45 градусов к нормали. Пилот двинул ручку управления влево, затем потянул ее на себя. Крен увеличился, достигнув 70 градусов, в глазах майора потемнело, дыхание замедлилось. Сердце учащенно забилось в такт нарастающей перегрузке.
Сориентировавшись на маячки воздушных постов, Стивен прекратил разворот и стабилизировал машину на проложенном курсе. Мгновением позже Мур активировал адаптивную систему целеуказания и контроля, на внутренней поверхности фонаря высветились ребристые информационные полоски. Левый индикатор UI[15] показывал высоту 8000 метров. Правая линейка демонстрировала состояние двигателя и выбранную систему вооружения. Ярко-зеленая надпись AIM-120C была затенена, а значит, ракету нужно было привести в состояние боевой готовности.
«Активирую позже, – подумал Мур. – Над Норвегией, в спорной зоне!»
Пробежав пальцами по кнопкам навигационной системы, Стивен изучил ванхорновский план полета и зафиксировал расстояние до ближайшей контрольной точки. До очередного поворота оставалось десять минут сверхзвукового полета. За это время крыло должно было пронестись над Балтийским морем и войти в воздушное пространство Норвегии.
Активный радар предупредил Мура о близости опасной зоны. По правому МФУ промчался след мощного электронного сигнала, оставленного норвежским АВАКС-м[16]. Своими электронными импульсами машина предупреждала гостей о недопустимости вооруженных конфликтов над территорией королевства.
Губы Мура скривились в некоем подобии жестокой улыбки. Летчик прекрасно помнил о том, что нарушение нейтралитета Швеции влекло за собой неотвратимый удар возмездия. По нарушителю начинали работать перехватчики и многочисленные системы ПВО, расположенные вдоль северной оконечности Ботнического залива.
Помня об агрессивном поведении скандинавов, наемники держались как можно дальше от шведской границы. Экотеррористы же, наоборот, непрестанно провоцировали «викингов» на перехват. В конечном итоге шведские «Гриппены»[17] стали выпускать ракеты в любых нарушителей воздушного пространства, вне зависимости от их национальной и корпоративной принадлежности.
Пометив световым пером электронные маркеры ведомых, Мур сосредоточился на управлении истребителем. Полет обещал быть долгим, расслабляться не стоило.
Северное море, 200 миль
к западу от Нордкапа.
10 ноября 2035 года, 03.20
Массивный корпус «Адмирала Сенявина» с грохотом разрезал штормовые волны. Потоки ледяной воды орошали надстройки тяжелого атомного крейсера, дотягивались до угрюмых коробок ракетных башен и, разлетаясь мириадами крохотных брызг, оседали на прозрачных экранах боевой рубки. Два атомных реактора KН4, выдававшие мощность 200 000 лошадиных сил, толкали громадный корабль вперед, наперекор судьбе, волнам и штормовому ветру. Нос судна то задирался над океаном, то с грохотом падал вниз, разрезая гладь штормового моря.
Океан казался зловещим даже из спокойных пространств командирской рубки. Холодное Северное море было таким же черным, как и нависшие над океаном штормовые облака. Рвущийся из вышины ледяной дождь то останавливался на мгновение, то с новой силой молотил по прямоугольным надстройкам крейсера. Временами ледяная вода превращалась в снег, и палуба судна покрывалась отвратительной ледяной коркой.
«Сенявин» двигался вперед с угрюмым упорством, по его корпусу непрестанно пробегала тяжелая дрожь. Жутковатый звук зарождался возле валов корабля и бежал к носу, распространяясь по стальным переборкам. Услышав глухой рокот, адмирал Костиков ежился и вытаскивал изо рта дымящуюся курительную трубку.
Старый моряк знал, что океан пытается погнуть широкие лопасти винтов и смять закаленный корпус. Рано или поздно темный бог океана выиграет затянувшееся сражение с кораблем. Однако это будет не сегодня и даже не завтра. Ночной шторм «Сенявин» выдержит. Он перенесет его легче, чем десантный транспорт «Березина» и большие противолодочные корабли класса «Удалой», болтающиеся по правому борту.
Адмирал задумался, в его голове всплыли серые силуэты кораблей, образующих охранный ордер крейсера. «Адмирал Пантелеев» и «Адмирал Харламов» держались поблизости, но их корпуса скрывались за плотной пеленой дождя, рвущегося из низких небес.
Расстояние между кораблями то увеличивалось до мили, то сокращалось до сотни кабельтовых. К счастью, операторы РЛС контролировали обстановку вокруг «Сенявина» и с промежутком в пару минут докладывали адмиралу текущий курс и скорость судов, входящих в состав эскадры. Капитан третьего ранга, молодая стройная девушка, наносила метки кораблей на прозрачный планшет и сообщала о произошедших изменениях капитану. Командир корабля советовался с адмиралом и формировал новую, обязательную для исполнения, цепочку приказов.
Выслушав очередную последовательность цифр, Костиков обвел взглядом боевую рубку. Склонившиеся над мониторами офицеры в подавляющем большинстве были молодыми людьми. Им было по восемнадцать-девятнадцать лет, не больше. И самое главное, среди них были девушки. Много девушек. Практически треть высшего офицерского состава!
«И с этими детьми мне придется воевать! – Из трубки Костикова вылетело колечко призрачного дыма. – Дети… Сущие дети! Отцы оставили им опасное наследство. Поколение 60-х, вот корень проблемы. Вместо того чтобы передать своим потомкам спокойную, безопасную страну, они развалили ее, разграбили. Результатом стал демографический кризис невероятных масштабов».
Еще лет двадцать назад никто бы и подумать не мог о том, что девушки станут офицерами Советского ВМФ. Предположение казалось и диким и фантастическим одновременно. Сейчас же, во второй половине XXI века, война перестала быть уделом мужчин. Жесточайший демографический кризис, поразивший Советский Союз, привел к глобальным изменениям в призывной системе. Молодежь призывалась под ружье вне зависимости от пола. Если бы армия отказалась принимать девушек, недокомплект личного состава в частях оказался бы ужасающим.
Разумом старый адмирал принимал экстренные меры правительства, но душа его активно протестовала против нового морского уклада.
«Женщинам не место на войне, – думал старик. – Они должны воспитывать детей, заниматься искусством и радовать мужчин. В этом их предназначение, а вовсе не в крови и смерти, царящей на передовой».
Мрачные размышления адмирала прервал старший офицер связи. Отдав адмиралу честь, молодой человек произнес:
– Адмирал, капитан Гришин на спутниковой связи. Говорит, что у него срочное сообщение.
– Ну, давай его сюда! – пробубнил Костиков.
Адмирал приложил к уху трубку сотового телефона:
– Костиков слушает. Что стряслось у тебя, Сергей Ильич?
В динамике послышался металлический шум, потом раздался взволнованный голос капитана:
– Держитесь, Николай Анатольевич? Слышу, что держитесь. Штормит основательно, но даст Бог, и это преодолеем. У меня тут одна небольшая странность выискалась. Ребята, работающие на «Звезде-2», обнаружили странную аномалию. Направление на норд-норд-вест, расстояние двадцать кабельтовых. Поглядите на изображение.
Молодой лейтенант протянул адмиралу PDА, на плоском экранчике прибора бежали зеленые линии звукового сигнала. Костиков посмотрел на картинку, а потом прильнул ухом к трубке:
– Не вижу ничего странного. Я не силен в акустике, но, похоже, твои ребята засекли кита.
– Николай Анатольевич, я не про всплески с затухающей амплитудой. Я говорю о пустых пространствах, уровень шума которых значительно ниже типового океанского уровня.
Костиков вновь глянул на PDA и нахмурился. Адмирал отчетливо увидел три абсолютно ровных отрезка, по левую и правую сторону от которых поднимались дрожащие зубчики морских шумов.
– Твои предположения, Сергей Ильич?
На другом конце провода воцарилась тишина. Костиков слышал, как быстро бьется его старое сердце.
– Нам на хвост села «Вирджиния» или один из модифицированных «Си Вульфов». Услышать их мы не можем. Остается надеяться, что капитан субмарины сделает какую-нибудь ошибку, тут мы его и прихлопнем.
– Не торопись принимать решения, Сергей, – задумчиво произнес Костиков. – Они за нами следят, и только. Разрешаю атаковать лодку лишь в том случае, если противник сделает залп первым. Торпедой или ракетой, неважно. Провоцировать их на выстрел не стоит. У подводников Консорциума и так нервы на пределе. Плыви и слушай. Попроси своих специалистов периодически проверять радиационный фон океана. Раз в час докладывай о состоянии контакта.
– Слушаюсь, – произнес капитан «Пантелеева».
Спутниковый сигнал исчез, его прерывистые колебания затерялись в холоде безвоздушного пространства.
Костиков передал PDA офицеру и вернул в рот трубку.
– Господин первый помощник, потрудитесь объявить на судне тревогу второго уровня. Расчеты «Водопадов»[18] должны прибыть на свои места в полном составе.
Обратите особое внимание на работу акустиков и операторов радиоэлектронного оборудования. Цель – вражеская подводная лодка, идущая на глубине в 100–250 метров, на расстоянии от 175 до 225 кабельтовых в круговом секторе обзора. По готовности начинайте поиск, вертолет не поднимать.
Девушка – капитан первого ранга начала отдавать команды по цифровому устройству внутренней связи.
Услышав тревожный рев боевых сирен, Костиков улыбнулся:
– Как в старые добрые времена. Отрадно знать, что некоторые вещи остаются неизменными!
Вновь повернувшись к офицеру, адмирал добавил:
– Лейтенант, найдите мне всю доступную информацию по атомным торпедным подводным лодкам класса «Вирджиния». Мне нужны характеристики реактора S9G и любые доступные сведения по лодочным фенестронам[19].
Офицер отдал честь и склонился над мерцающим монитором поисковой системы.
Встревоженная громада «Сенявина» продолжала пробиваться через холод Атлантических волн.
Взлетно-посадочная полоса Свободного Калининграда.
10 ноября 2035 года, 03.25
Сергей скользнул взглядом по бортовым часам и запросил разрешение на взлет. Диспетчер авиабазы нехотя дал «добро» и напомнил, что самолеты, оборудованные подъемными двигателями, взлетают в Калининграде с разбега. Никаких подскоков и зависаний, способных нарушить график плотного воздушного движения. Подтвердив прием сообщения, Сергей переключился на ведомых:
– Красный-1, Красному-2 и Красному-3 – взлетаем. Последовательно выруливаем на дорожку. Поднимаемся с разбега. Следуем по проложенному «голландцем» курсу, соблюдая радиомолчание. Прием?
– Принято, Серж, – уверенно отозвалась Джейн. Голос у нее был холодный, а значит, девушка продолжала сердиться.
– Знать бы на что? – подумал полковник.
Повернувшись внутри кабины, Соколов увидел, как из ангара выкатился вытянутый корпус французского истребителя. Несущие поверхности машины были окрашены радиоотражающей темно-серой краской. Джейн уверенно вывела машину на взлетно-посадочную полосу и начала разбег. Не успел ее самолет оторваться от земли, как на бетонной дорожке показался «Як» Матвиенко.
– Красный-3, приказ принят? – нетерпеливо повторил Сергей, наблюдая за тем, как ведомый включает ослепительные посадочные огни.
– Принят, командир, – грубовато отозвался Красный-3. – Взлетаю.
«Як» резко задрал хвост, а потом начал поднимать нос. Сергей выругался, совершенно забыв о том, что сеанс связи прерван. Машина Матвиенко зависла над полосой, а после резко рванула вперед. Вспыхнули багровые круги сопел, и «Фристайл» скрылся за сплошной пеленой ночного дождя.
Сергей передвинул вперед рукоятку дросселя и включил режим стандартного потребления энергии. На панели управления вспыхнули разноцветные индикаторы авиационных приборов. Бортовые компьютеры откорректировали яркость дисплеев и спроецировали на фонарь основные элементы боевого интерфейса.
Полковник отпустил колесный тормоз и аккуратно подвел «Як» к бетонному покрытию ВПП. Выкатив на полосу, «Фристайл» начал разбег. Перед взором Сергея потянулись ангары, мелькнула антенна наземной РЛС, промчались сервисные постройки, которыми было нашпиговано промерзшее пространство аэродрома. Рокот двигателя усилился, «Як» завибрировал и потом легко оторвался от мокрой калининградской бетонки.
Навигационные огни аэродрома провалились в кромешный мрак. Под серебристым крылом машины потянулись черные лоскуты мерзлой земли. Лента дороги сменилась огнями маленького поселения, за которым раскинулись едва заметные квадраты полей и болот.
Сергей отключил лазерный высотомер, едва машина преодолела высоту два километра. Разобравшись с навигационными системами, Соколов обратил внимание на индикаторы подвески ракет. Четыре лампочки отвечали за пилоны с прикрепленными AIM-120C, пятый индикатор сигнализировал о состоянии ПТБ, заправленного тремя тысячами литров авиационного топлива.
Сергей сориентировался в пространстве и убедился в том, что ведомые сформировали клин. Красное звено продолжало уверенный полет за командирской машиной. Истребители уходили на запад, стремясь как можно быстрее покинуть оживленный посадочный сектор.