Иннес Хэммонд. Большие следы

   Председатель уже приглашал следующего оратора, и Кэрби-Смит поднялся на ноги, вокруг него жужжали и щелкали камеры. Настал его миг, и майор выжал из него все, что мог, даже отвечал на вопросы, когда журналисты, утомленные ходом заседания и жаждавшие чего-то более волнующего и колоритного, начали совать ему в нос микрофоны.
   - Вы когда-нибудь ездили на диких слонах, мистер Смит?
   - Нет, только на носорогах,- журналистов не волновало, что это лишь шутка, они жадно глотали все, а Кэрби-Смит был бодр, почти весел, он пустил в ход все свое обаяние. Майор зашагал к трибуне, операторы - за ним.
   - Поговаривают, будто вы отправитесь на север. Это правительственное задание?
   - Вы все узнаете из моего выступления. Он уже стоял у трибуны перед слушателями, улыбался, его лицо лучилось жизненной силой и уверенностью. Эйб поднял руки. Я увидел, что Линдстрем заметил сигналы, и стал ждать, глядя на нашу комнату. Кэрби-Смит уже говорил - о войне и той роли, которую вынуждены были сыграть в ней дикие животные.
   - Армия на марше берет все, что может,- она кормится дарами земли. Применительно к Африке это означает дичь. Я знаю, здесь есть люди, которые считают это непростительным, но рассчитывать, что люди станут голодать, чтобы дать выжить слону, носорогу или газели, значит игнорировать собственную природу. Среди нас не найдется ни единого человека, который, будучи сколь угодно привержен делу сохранения диких животных, согласился бы умереть голодной смертью, имея в своем распоряжении орудия убийства. Те же Стенли и Телеки убивали зверей для спасения своих экспедиций от гибели точно так же, как во время недавней войны это делал я, чтобы прокормить армию...
   Он умолк, оглядывая лица и оценивая воздействие своих доводов.
   Эйб зашевелился, подняв камеру, а я перестал слушать речь и обернулся. Я увидел бегущих чернокожих охранников и Линдстрема, который пятился назад; его камера была направлена на Корнелиуса ван Делдена. Тот широким шагом двигался в нашу сторону. На нем были стоптанные сандалии и грязные шорты. Седые волосы спутанной копной торчали над рваным воротом поношенной рубахи, за поясом торчал револьвер.
   Отвлеченные криками, люди повернулись. "Корнелиус ван Делден" пробежало по залу. Мгновение, и зал взревел, делегаты сбились у окон, повалили на веранду. Описав в воздухе круг рукой, я подал Кену сигнал, и он снял эту сценку, обвел объективом пустеющий конференц-зал, ван Делдена вблизи позабытого всеми Кэрби-Смита, молча стоящего на трибуне, сидящего с пришибленным видом министра и председателя, колотившего по столу пепельницей. Я выключил магнитофон и пробился на веранду.
   Маленькая процессия, пятясь, достигла веранды.
   Растерянные охранники остановились, бородатое лицо ван Делдена виднелось на фоне черных лиц и мундиров цвета хаки. Толпа охранников была бессильна сделать что-либо: на них смотрели целая батарея объективов и плотная стена делегатов.
   - Господа! - Голос сэра Эдмунда утратил былую мягкость, он уже не увещевал, а гремел, словно глас армейского старшины.- Господа, прошу внимания. Пожалуйста, вернитесь на свои места...
   Толпа медленно рассасывалась, но многие продолжали стоять и после того, как освободили проход для председателя. Им, само собой, хотелось посмотреть, как он будет приветствовать этого человека. Зрители не были разочарованы: сэр Эдмунд умел оценить и почувствовать важность момента.
   - Корнелиус ван Делден! - Председатель сиял и протягивал руку.- Я вас помню с семьдесят третьего года, когда половина ученых мира, и я в их числе, собралась у озера Рудольф наблюдать солнечное затмение... Входите же. Мы, разумеется, пригласили вас, но вы, как я понял, задержались.- Он повернулся, обнял ван Делдена рукой за плечи, его дряблая жабья физиономия сияла перед камерами.
   - С министром вы, я полагаю, знакомы. С Алексом, конечно, тоже.Отпустив его, председатель повернулся к залу и загрохотал: - Господа! Представлять этого человека нет нужды. Это Корнелиус ван Делден. К сожалению, он запоздал... по независящим от него обстоятельствам и сейчас поделится с нами своим огромным опытом... После выступления Алекса, разумеется.
   Когда он взмахом руки пригласил ван Делдена садиться и занял свое место, послышались аплодисменты. Министр возбужденно шептался с Каранджей, зал постепенно успокаивался, и Кэрби-Смит подхватил нить своей речи, хотя теперь она пошла не так гладко и он уже не владел аудиторией, как прежде. Корнелиус ван Делден был слишком впечатляющей фигурой, и делегаты продолжали вытягивать шеи, чтобы поглазеть на него. Но Кэрби-Смит был неплохим оратором, и, как только он подошел к своей планируемой поездке на север, то вновь завладел вниманием слушателей.
   - Как я понял, участники конференции немало говорили об Илерете как возможной альтернативе правительственного плана помощи, и большинству из вас, я полагаю, уже известно, что я очень скоро уезжаю на север, чтобы посмотреть, как поживают дикие звери на берегах озера Рудольф. Военный самолет Федерации, совершавший облет этого района, засек большие скопления дичи.- Он повернулся к висевшей у него за спиной на стене карте.- В частности, в окрестностях долины Хорра.- Кэрби-Смит показал на седловину между хребтами Найиру и Олдоньо-Мара.- А также на склонах Кулала. Действительно, похоже, плотность диких животных вдоль всего восточного края Рудольфа выше среднего.- Он вернулся к трибуне не для того, чтобы заглянуть в свои заметки, а потому, что тут была самая выигрышная позиция - между председателем и министром.- Илерет сейчас входит в военную зону, и, как вы видите на картах, весь участок, который известен вам под названием Район Северной Границы, обозначен как запретная территория. Причиной тому продолжительная засуха, о которой вы хорошо знаете. Это район пастбищ, занятый кочевыми племенами, в основном рендиле и самбуру. Их стада почти полностью исчезли, огромный падеж даже среди коз и верблюдов. Эти племена стоят перед лицом голода. Несколько дождливых дней, возможно, и спасут последних быков и коз от вымирания, но новых стад, способных прокормить людей, уже не будет.
   Правительство признало, что этой территории необходима срочная помощь. Как сказал сэр Эдмунд, защита диких животных - вопрос, который нельзя рассматривать изолированно. У обитателей сельской местности тоже есть свои требования. Эта территория, господа, район бедствия, и те массы диких животных, которые, как нам сообщают, движутся туда, могут уничтожить последние остатки растительности, а это в конце концов погубит рендиле и самбуру.
   Министр энергично закивал головой, но тут из задних рядов донесся чей-то голос:
   - Это скот губит окружающую среду, а не дикие животные.
   - В сложившихся обстоятельствах,- мягко продолжал Кэрби-Смит,- вы согласитесь, что устроить в Илерете заповедник сейчас невозможно с политической точки зрения. Однако и здесь я питаю кое-какие надежды, правительство попросило меня провести экспедицию в этот район. Цели у нас такие: изучить положение на месте и предпринять немедленные шаги для устранения угрозы голода.
   Когда раздались протестующие голоса, он поднял руку.
   - Здесь, в сравнительно комфортабельной усадьбе, вы питаетесь консервами, которые правительству Федерации пришлось закупить за границей, несмотря на его стесненные средства. Но рядовое население вынуждено кормиться дарами земли. На севере пищи почти не осталось, только дичь, движущаяся в этот район.
   - Какая дичь? - послышался тот же голос из задних рядов.
   - Я говорю главным образом о слонах. Есть, разумеется, и другая дичь...
   - Вы имеете представление о том, сколько осталось слонов?
   - Много их быть не может!
   - Спокойно. Прошу соблюдать порядок, господа! - Сэр Эдмунд Уиллоби-Блэйр стукнул стеклянной пепельницей, заменявшей ему председательский молоток, и кивнул Кэрби-Смиту.
   - Мне понятна ваша реакция,- спокойно продолжал тот,- но когда умирают люди, то они ищут любое средство спасения. Если дать им волю, там начнется всеобщая бойня и много зверей погибнет без пользы. У меня же есть оборудование и люди, подготовленные для выполнения такого рода задачи. Ничто не пропадет зря. Это будет научно обоснованный сбор природных ресурсов, и мы станем убивать животных лишь в соответствующих пропорциях, достаточных для того, чтобы поддержать людей "на плаву" - до тех пор, пока стада вновь не начнут расти. Повторяю, все будет делаться по науке, животных станут отстреливать чисто, мясо использовать полностью. Я надеюсь, жизнь племен вновь войдет в обычное русло, да и фауна особо не пострадает...
   Большая часть территории Федерации - полупустыня, и для животных, и для людей важно, чтобы сохранялось равновесие между растительностью и теми, кто ею питается. В итоге, я надеюсь, Илерет возродится как заповедник.
   - Я хотел бы задать вопрос мистеру Кимани,- это был Корнелиус ван Делден, голос его звучал на удивление кротко:
   - После того, как я в последний раз побывал на озере Рудольф, прошло несколько лет, поэтому я не могу оценить нарисованную майором Кэрби-Смитом картину. Могу сказать одно: услышав, что в Восточной Африке еще осталась кое-какая дичь, я испытал облегчение. Здесь, как вы видели сами...
   - Таких мест, как озеро Рудольф, много,- прошипел министр.- Впрочем, сегодня днем делегаты смогут увидеть все своими глазами.
   Ван Делден кивнул и повернулся к залу - его огромная медвежья фигура четко выделялась на фоне яркого света с улицы.
   - Да,- сказал он,- я не сомневаюсь, что вам покажут каких-то животных, но они не из прилегающих районов. Если среди репортеров есть люди, готовые пожертвовать ленчем и способные добиться, чтобы их отвезли на место показа раньше времени, они смогут сфотографировать этих животных до того, как их выпустят из клеток.
   Кимани вскочил на ноги.
   - Это неправда!
   Ван Делден пожал плечами.
   - Тогда отвезите их туда. Прямо отсюда, прежде чем приказать Карандже или еще кому-нибудь выпустить зверей.- Он улыбнулся, вперив в Кимани тяжелый взгляд своих светлых глаз, под которым тот сник и заметно смутился. На выручку ему пришел Кэрби-Смит:
   - Теперь вы наверняка обвините меня в том, что я ловил этих животных по заданию правительства.- Выражение дурашливого изумления на его физиономии вызвало смешок в зале.- Боюсь, самым старшим из присутствующих здесь хорошо известно, что ван Делден и я никогда не ладили между собой. С тех пор, как лет пятнадцать назад мы перестали быть партнерами, в каких только грехах он меня не обвинял!
   - Вы хотите сказать, что не вели отлов? Не давали распоряжений об отлове?
   - Разумеется, нет!
   - Но вы не отрицаете, что животных отлавливали силками?
   - Это же нелепо. Вы только что прибыли в страну...
   - Так сказали мне мои следопыты. Вряд ли здесь осталась хоть какая-то дичь крупнее бородавочника. Животных, которых вам хотят показать сегодня днем, привезли на грузовиках. И слонов вы не увидите вовсе, поскольку взрослые слоны в грузовике не умещаются.- Он вновь повернулся к министру.Ваши намерения очевидны: очистить землю от всего, что мешает сельскому хозяйству и домашнему скоту. Быть может, теперь вы четко и ясно расскажете нам, какие указания касательно экспедиции к озеру Рудольф получил Кэрби-Смит от вас или от правительства в целом? Истребить все, да?
   - Нет,- Кимани стукнул ладонью по столу, глаза его почти вывалились из орбит.- Разумеется, о поголовном истреблении нет и речи. Я лично давал указания мистеру Кэрби-Смиту, и он совершенно точно изложил их собравшимся.
   - Тогда еще один вопрос: вы лично давали приказы по отстрелу в Серенгети во время войны?
   - Нет, тогда у нас было военное правительство.
   - Я получил указания от армии,- спокойно сказал Кэрби-Смит.- А что?
   Но ван Делден не обратил на него внимания и продолжал смотреть на Кимани.
   - Майор Кэрби-Смит получил задание кормить армию. Точно так же, как теперь он получил задание кормить кочевников на севере. Он говорит, что все будет сделано по науке. Знаете, какой смысл он вкладывает в слова "по науке"? В его устах они означают полное истребление.
   - Чепуха! - Кэрби-Смит раскраснелся, улыбки и обаяния как не бывало.В чем только вы меня не обвиняли! Все эти обвинения беспочвенны, все! Но приписать мне истребление диких животных - это...
   - Тогда спросите Кимани, почему он опоздал ровно настолько, чтобы отложить открытие конференции на сутки, а посещение Серенгети вообще отменить? Да если б делегаты поехали в Серенгети...
   - Завтра я вас туда отвезу,- быстро вставил так и не севший на место Кимани.- Любой желающий, будь то делегат или репортер...
   - Отвезете к озеру Лгария?
   Кимани замер с разинутым ртом. Потом он посмотрел на Кэрби-Смита и быстро сел.
   - Нет,- сказал ван Делден,- никого туда не повезут, ибо стоит вам увидеть Серенгети, и поднимется такой крик...
   - Вы ничего об этом не знаете! - Кэрби-Смит вперил взгляд в ван Делдена. Они стояли лицом к лицу, глядя друг на друга из разных концов зала.- Конечно, животных убивали...
   - Все антилопы гну, все зебры, все газели уничтожены во время бессмысленной бойни!
   - Вы преувеличиваете, Корнелиус. Вы были на Сейшелах и понятия не имеете, что представляла собой здешняя война. Весь район к югу отсюда был сплошным полем боя. Войска надо было кормить...
   - Убито миллион животных.- Резкий голос ван Делдена громом рассыпался по залу.- Всеобщая бойня без разбора! Убийство ради убийства!
   Кимани вновь вскочил на ноги, повернулся к ван Делдену и закричал, не обращая внимания на зал:
   - Это ложь! Отстрел велся по экономическим соображениям! Убивали столько, чтобы хватило армии, не больше.- И он добавил высоким громким голосом: - Я знаю, почему вы выдвигаете все эти обвинения. Вы досадуете на власти за то, что вам не разрешили остаться в стране. Вы где-то скрываетесь и не можете ничего знать о положении дел.
   - Я видел Серенгети.- Корнелиус ван Делден обвел тяжелым взглядом делегатов.- Я видел то, что никогда не позволят увидеть вам - кладбище миллиона великолепных зверей. Грузовики окружали перепуганных животных, и их косили из ружей, когда они беспомощно сбивались в кучки, так плотно, что их кости так и лежат грудой.
   - Вы лжете! - вскричал Кимани.- Я прикажу арестовать вас!
   - Я лгу, да? - Ван Делден извлек из кармана кипу фотографий и, быстро пройдя по рядам, раздал их делегатам.- Человек может лгать, но фотография никогда! Эти снимки были сделаны вчера утром "поляроидом". Взгляните на них. Поголовное истребление! - загремел он.- А вы сидите тут, и этот человек дурачит вас, внушая мысль, что отстрел будет "по науке". У майора есть контракт и холодильный комбинат.
   Ошеломленные делегаты молча передавали друг другу фотографии. Один поднялся и спросил Кимани, могут ли они отправиться к озеру Лгария завтра же, чтобы увидеть все "своими глазами". В ответ на это министр закричал:
   - Нет! Это гнусная ложь. Подделка.
   Все заговорили разом. Объективы камер метались от делегата к делегату, и я заметил, как Каранджа с улыбочкой наблюдает за Кимани, словно радуясь конфузу своего министра. Кэрби-Смит снова встал и начал говорить что-то об изменившихся условиях. В Серенгети, мол, шла воина. Но никто его не слушал, делегаты возбужденно переговаривались между собой. Сэр Эдмунд стучал пепельницей.
   - Прошу соблюдать порядок, господа. Предлагаю сделать перерыв. Конференция возобновит работу через четверть часа, в более спокойной атмосфере.
   Заскрипели стулья. Репортеры обступили ван Делдена, хватали фотографии, совали их ему и снимали его крупным планом с этими фотографиями в руках. Воцарился ад кромешный, и рядом со мной раздался дрожащий голос Мери Делден:
   - Зря он это сделал. Зря повернул дело так, чтобы свалить всю вину на Алекса...- Она умолкла, когда Кимани стал проталкиваться на веранду, неистово сигналя руками охранникам, которые стояли, опершись на свои винтовки.- Боже мой, они загнали его в угол!
   И она быстро двинулась через зал, проталкиваясь сквозь толпу. Наконец Мери оказалась рядом с Кэрби-Смитом. Майор разговаривал с сэром Эдмундом, и я видел, как он повернулся и склонил голову, чтобы лучше расслышать то, что говорила, ему девушка.
   Кен схватил меня за руку.
   - Ты можешь достать мне еще пленки? У меня почти кончилась, я не успел снять, как они хватают его...
   Но было уже поздно. Кимани тащил за собой капитана. Тот выкрикивал приказания, и охранники сбегались к нему со своих постов вокруг усадьбы. Хлопнул выстрел, сухой как щелчок кнута. Все на миг умолкли. Сначала я подумал, что это палит какой-нибудь воинственный солдат, но теперь и за домами слышались крики: "Ндову! Ндову!" Еще один выстрел, потом визг, и вдруг из-за последнего строения показался какой-то качающийся серый контур. Слон волочил одну ногу, хобот его был задран кверху. Увидев нас, стоявших толпой перед столовой, он остановился. Хобот раскачивался из стороны з сторону, ловя наш запах, огромные уши развевались как паруса.
   Внезапно я увидел глаза слона, маленькие, глубоко сидящие в больших впадинах позади вздернутых бивней. Бивни были крупные, но туловище слона состояло, казалось, из одних костей. Я едва успел подумать, что несчастное животное вот-вот сдохнет от голода. Вдруг слон затрубил, и звук этот оборвался на визгливой ноте страха. Потом он вновь двинулся в нашу сторону, голова и хобот раскачивались, словно слон не знал, куда ему повернуть.
   Никто не был затоптан лишь потому, что Кэрби-Смит сохранил присутствие духа. Пока мы стояли, словно истуканы, не способные сдвинуться с места от удивления, он бросился вперед, вырвал у одного из охранников винтовку и, оставив нас за спиной, выскочил наперерез слону. Вскинув винтовку к плечу, он сбалансировал ее, положив на затянутую в перчатку руку, выждал мгновение и выстрелил. Серый мешок с костями, даже не вздрогнув, продолжал двигаться вперед. Вдруг колени слона подломились, и он рухнул на грудь: голова поникла, бивни зарылись в землю, оставив в дерне глубокие борозды. Слон замер и медленно завалился на бок.
   Солдаты мигом ринулись на него. Они громко вопили, в руках у них были ножи, похожие на атрибуты какого-то колдуна. Другие орудовали штыками. Истосковавшиеся по мясу охранники принялись неистово кромсать тушу. Долговязый капитан тоже был там, и лишь Кэрби-Смиту удалось навести некое подобие порядка. Он криками вызвал тех солдат, которые прежде были следопытами, и добился правильной разделки туши. Затем он созвал делегатов, собрал вокруг себя и показал им левую заднюю ногу слона, на которой был намотан кусок толстой проволоки, врезавшейся в плоть.
   - В прежние времена,- сказал Кэрби-Смит,- такими делами занимались браконьеры. Но теперь браконьерства как такового не существует вовсе. Убить животное ныне может кто угодно...- Он замялся, потом торопливо заговорил снова:- Это матерый старый самец, знавший, что такое человек, и не боявшийся ходить сюда на водопой. Вчера ночью он шарил тут по мусорным бакам. Вероятно, это тот самый слон, которого любили фотографировать туристы. Но он угодил ногой в проволочную петлю, прикрепленную к бревну, в старую браконьерскую ловушку, и был обречен на медленную мучительную смерть. Проблему гораздо удобнее решать чисто, с помощью винтовки.
   Я увидел растерянную Мери Делден, она рыскала глазами по толпе, и я подошел к ней.
   - Где он?
   Она покачала головой и нахмурилась. Рот ее превратился в тонкую полоску, в глазах стояли слезы.
   - В чем дело? - спросил я. Мери уставилась на меня.
   - Неужели ты не понимаешь?
   - Что?
   - Боже! - выдохнула она.- Я же ему говорила, что вокруг пруда ходит слон, таскающий за собой громадное бревно! Ты не помнишь? Навозник, помет... Дождь смыл следы, но мы слышали визг в ночи, слышали тот звук как будто что-то волокли... Он воспользовался этим слоном, чтобы пробраться в усадьбу, а теперь с его же помощью улизнул отсюда. Слона пригнали его помощники. Он принес его в жертву, чтобы отвлечь внимание. Боже, всемогущий, какое бессердечие!
   Теперь я все понял. Понял не план побега, придуманный ван Делденом, понял другое: люди, сколь бы ни были они преданы делу охраны диких животных, тем не менее используют этих животных в своих целях. Ван Делден чтобы скрыться. Кэрби-Смит - для поддержания делового предприятия. Кимани ради упрочения своих политических позиций, а делегаты, что съехались сюда со всех концов света, люди добросовестные и верные делу, находятся здесь потому, что животные - неотъемлемое условие их высокого общественного положения.
   - Покуда они будут ломать копья, споря о том, имеют ли люди и животные право вечно жить в состоянии воины давайте и мы совершим побег,- предложила Мери.
   Она схватила меня за руку и, спотыкаясь, побежала вперед. Ослепленная злостью на все человечество, она беззвучно плакала.
   Только в воскресенье мы наконец вернулись в Найроби. Понимая, что поездка на участок, отведенный под предполагаемый резерват, разрядит напряженность, которая возникла после утренних событий, Кимани лично потащил делегатов на ближайшее поле битвы - то самое, через которое мы проезжали по пути в Серенгети. Здесь под проливным дождем он прочел нам лекцию о проблемах, созданных армией, которая воюет без коммуникаций, без связи с портовыми городами, и питание ее всецело зависит от запасов на месте...
   Дождь шел всю ночь и продолжался в пятницу утром, когда мы втиснулись в мокрые укрытия, чтобы посмотреть, как нам было обещано, на диких животных в районе резервата. У промокших зверей был унылый вид, но к тому времени нас уже так занимали собственные неудобства, что, казалось, никому уже нет особого дела до того, откуда взялся столь представительный набор животных. Как и следовало ожидать, участники конференции проголосовали за план помощи.
   В тот же вечер мы уехали.
   Места для нас были заказаны в отеле "Норфолк". Он располагался далеко от центра города и был окружен уютным парком. Возможно, поэтому "Норфолк" был единственной гостиницей, открытой для постояльцев: все остальные отдали под армейские казармы или правительственные учреждения. Репортеры провели полночи в очереди к телефонам, но разговоры обрывали при первой же попытке передать материалы, которые можно было расценить в той или иной степени вредные для режима. Упоминать ван Делдена и говорить о его снимках запрещалось. Нас с Кеном поместили в одну из комнат швейцарского домика. Прежде тут были большие раздвижные окна, выходившие на лужайку, но теперь стекол не осталось, и, когда наступила ночь, тьма словно навалилась на нас.
   - Эйб уже вернулся? - спросил я. Сразу же после завтрака тот ушел гулять в центр города. Кен покачал головой.
   Теперь, когда мой сценарий обрел некое подобие формы, я хотел получить ответ на один вопрос. И получил.
   - Если ты ищешь Мери Делден, то я ее не видел.
   - Она была на ленче?
   - Не заметил. Может, закусила бутербродами у себя в номере, как ты.
   Тогда я отправился на поиски Эрда Линдстрема, но тот был озабочен только Эйбом.
   - Не верю я этому летчику,- твердил он.- Это их парень, наемник. Деньги у него в кармане, и теперь...
   - Думаешь, Эйба могли арестовать?
   - Не знаю. Эйб достаточно ловок, но в этой сумасшедшей стране всякое возможно.
   - Что ты намерен делать? - спросил я.
   - На прощание Эйб сказал, чтобы я не волновался и улетал.- Линдстрем пожал плечами и пристроился в хвост толпы, ожидающей отъезда на аэродром.Не впервой ему меня разыгрывать. Наверное, что-то наклевывается: его аппаратура еще в номере, и я оставил ему маленькую камеру и всю неотснятую пленку. Передай ему, ладно? Надеюсь, он не застрянет тут надолго. То же касается и тебя.
   Он повернулся и двинулся следом за остальными к автобусу. Потом все сидели с закрытыми дверцами и ждали; Каранджа привалился к борту автобуса, держа в руках лист бумаги. Рядом стояли двое караульных.
   - Из-за чего задержка, мистер Каранджа? - голос сэра Эдмунда звучал мягко. Каранджа не ответил.
   - Мистер Каранджа! - повторил сэр Эдмунд командирским тоном, и это возымело действие: Каранджа обернулся.- Я спрашиваю, из-за чего задержка?
   - Один американец не присутствует,- ответил Каранджа и крикнул: Кто-нибудь знает, где есть мистер Финкель, представляющий Си-би-эс, пожалуйста?
   В свете огней виднелись белки его бегающих глаз. Вот их взгляд остановился на мне. Каранджа приблизился.
   - Вы вместе с мистером Финкелем в усадьбе. Где он теперь?
   - Понятия не имею,- ответил я.- Да и мисс Делден тоже исчезла.
   - Про мисс Мери я знаю. Это Финкеля я ищу.
   - Где она? - потребовал я.- Что сделали с ней ваши люди? Она под арестом?
   - Она вам не говорит? - он помялся, потом сказал: - Уехала с майором Кэрби-Смитом. Я уставился на него.
   - С Кэрби-Смитом? Вы уверены? Он кивнул.
   - Теперь вы скажите мне, где есть этот человек Финкель?
   - Я не знаю.
   - Думается,- вмешался сэр Эдмунд,- вы должны отпустить автобус, а уж потом звонить начальству. Возможно, в министерстве знают, где он.
   - Для министерства время слишком позднее.
   - Тогда позвоните в полицию безопасности, но этих американцев надо отвезти к самолету немедленно, пока я сам не позвонил мистеру Кимани.
   Не знаю, что тут сыграло свою роль - то ли имя Кимани, то ли давняя привычка повиноваться, но Каранджа безропотно велел водителю следовать в аэропорт. Те, кто остался, молча смотрели на отъезжающий автобус. Все двинулись к Карандже, его поглотило море встревоженных лиц, посыпались вопросы о рейсах и сроках вылетов.
   Каранджу выручил сэр Эдмунд. Он взял его за руку и подняв откидную доску конторки, провел в расположенный за ней кабинет директора. Когда они вновь вышли оттуда, Каранджа улыбался.