Страница:
а) район прикрытия No 1 -- Гродненский, 3-й армии;
б) район прикрытия No 2 -- Белостокский, 10-й армии;
в) район прикрытия No 3 -- Бельский, 13-й армии;
г) район прикрытия No 4 -- Брестский, 4-й армии.
2. Общие задачи войск округа по обороне госграницы:
а) упорной обороной полевых укреплений по госгранице и укрепленных
районов:
не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на
территорию округа;
прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск
округа;
б) противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную
работу железных дорог и сосредоточение войск;
в) всеми видами и средствами разведки округа своевременно определить
характер сосредоточения и группировку войск противника;
г) активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и
мощными ударами по основным жел[езно]дорожным узлам, мостам, перегонам и
группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск
противника;
д) не допустить сбрасывания и высадки на территории округа воздушных
десантов и диверсионных групп противника". (Военно-исторический журнал,
1996. No 3. С. 7.)
Здесь тоже все вполне очевидно: пассивные действия сухопутных сил на
период расстановки фигур на шахматной доске и попытки сорвать сосредоточение
и развертывание противника ударами авиации. Удручает в публикации
"Военно-исторического журнала" другое. Планы прикрытия представляются как
аргумент в пользу теории В. Суворова в целом. Предваряется текст документов
широковещательным заявлением о том, что оперативные планы округов были чисто
оборонительными. "Главной мысли" об "освободительном походе" эти планы никак
не противоречат. Они противоречат утверждениям Владимира Богдановича о том,
что собирались прикрывать сосредоточение и развертывание вторжением на
территорию противника. Вообще, заочные поединки В. Суворова и его
официальных оппонентов зачастую напоминают петушиные бои в исполнении
пенсионеров. Обе стороны задорно размахивают клюками, не представляя себе,
как жалко это выглядит со стороны. Обе стороны демонстрируют удручающее
непонимание теорий и технологии войны 30-- 40-х годов. Период сосредоточения
и развертывания -- это, по сути, период расстановки фигур на шахматной
доске. Судить по процессу расстановки фигур, что один из шахматистов
применит староиндийскую защиту, попросту глупо. После прикрытия границ на
период мобилизации могло последовать все, что угодно, -- и пассивное стояние
вдоль границы в ожидании удара, и наступление с далекоидущими целями. В
реальности, как мы знаем по опубликованным документам, должна была
последовать наступательная операция. Вполне заурядный порядок действий с
точки зрения двух мировых войн. Последовательность действий СССР, военное
планирование РККА не носили характера чего-то агрессивного или из ряда вон
выходящего. Вполне заурядные и общепринятые мероприятия, сами по себе не
свидетельствующие ровным счетом ни о чем. Ни об агрессивности, ни о белизне
и пушистости.
Теперь вернемся к началу главы и попробуем понять, почему действия
войск летом 1941 г. представляют собой сплошную импровизацию. Для того чтобы
начать крупномасштабные боевые действия с наступательных планов первых
операций, противники должны были оказаться в одинаковых условиях несколькими
неделями ранее. В 1914 году присутствовал период политической напряженности,
обмена ультиматумами и грозными нотами. При этом противники в этот период
вступили в равных условиях, до начала мобилизации и развертывания войск.
Когда война была формально объявлена, до начала первых операций существовал
период, в течение которого участники мобилизовали армии и везли войска к
границе. У СССР в 1941 г. такой возможности не было ввиду отсутствия периода
обмена нотами и ультиматумами. Вермахт к началу конфликта был полностью
мобилизован и выдвинут к границе с СССР в том составе, в котором должен был
вести первую операцию. РККА не была отмобилизована ввиду позднего осознания
опасности войны. Войска, которые должны были участвовать в указанных выше
наступлениях, к границе подвезены не были. Соответственно, план мог быть
хоть оборонительным, хоть наступательным. Группировка для его осуществления
просто отсутствовала. Называется такое положение "упреждение в
развертывании".
Глава 2. О чем говорило выдвижение к границам?
"Вечером 15 июля штаб 14-й кавалерийской дивизии прибыл в Ченстохов.
Город не чувствовал, что над ним сгущаются тучи".
Б.М. Шапошников "Воспоминания"
Для начала слово Владимиру Богдановичу: "Коммунисты объясняют создание
и выдвижение Второго стратегического эшелона Красной Армии в западные районы
страны тем, что вот-де Черчилль предупредил, Зорге предупредил, еще кто-то
предупредил, одним словом, выдвижение Второго стратегического эшелона -- это
реакция Сталина на действия Гитлера.
Но это объяснение не выдерживает критики. Генерал армии И. В. Тюленев в
самый первый момент вторжения германских войск разговаривает в Кремле с
Жуковым. Вот слова Жукова: "Доложили Сталину, но он по-прежнему не верит,
считает это провокацией немецких генералов". ("Ледокол", гл. 26. Через три
войны. С. 141). Таких свидетельств я могу привести тысячу, но и до меня
много раз доказано, что Сталин в возможность германского нападения не верил
до самого последнего момента, даже после вторжения и то не верил. У
коммунистических историков получается нестыковка: Сталин проводит самую
мощную перегруппировку войск в истории человечества для того, чтобы
предотвратить германскую агрессию, в возможность которой он не верит!"
Думаю, что читатель согласится, что версия "Сталин не верил" является
одним из самых малоубедительных моментов в советской и постсоветской
историографии. Обратимся к реальным фактам и документам. В научный оборот
уже довольно давно был введен такой важный документ, как "Директива наркома
обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г.К. Жукова
командующим приграничными округами о приведении в боевую готовность войск в
связи с возможным нападением фашистской Германии на СССР":
"1. В течение 22-- 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев
на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с
провокационных действий". (1941 год. В 2 кн. Кн. 2. М.: Международный фонд
"Демократия". 1998. С. 423). Документ был подготовлен с ведома и по приказу
И.В. Сталина вечером 21 июня.
На фоне документального свидетельства, слов "возможно внезапное
нападение" в Директиве слова косвенных свидетелей "Сталин в возможность
германского нападения не верил до самого последнего момента, даже после
вторжения, и то не верил" выглядят совершенно неубедительно. Не надо считать
главу советского государства умственно отсталым. Он мог до определенного
момента не верить в то, что Германия осуществит нападение на СССР без
попыток политического давления. Война есть продолжение политики. Того, чего
не удается добиться мирным путем, добиваются военным. И тому есть
многочисленные прецеденты. Перед вторжением в Польшу был долгий период
жесткой политической конфронтации. Сначала, еще в 1938 году, 24 октября на
встрече Риббентропа с послом Польши в Германии Юзефом Липским Польше было
предложено вернуть Данциг, разрешить постройку автобана по территории
"польского коридора", присоединиться к антикоминтерновскому пакту. Война
разразилась спустя почти год, после долгих попыток урегулировать вопрос
мирным путем. Конференций и других попыток урегулировать спорные вопросы
политическим путем было несколько, начиная с марта 1939 года. События
августа 1939-го были финальным актом дипломатической драмы. Перед вторжением
СССР в Финляндию в 1939 году финнам сначала было предложено политическое
решение конфликта, обмен территорий. Поэтому в нетипичное поведение Гитлера,
который нападет без предъявления каких-то ультиматумов или требований, одним
словом, без общепринятой в подобных случаях процедуры, не верили. Но когда
факты стали неопровержимо доказывать, что будет именно так, были приняты
меры по повышению боеготовности войск, а в последний момент издали директиву
войскам быть готовыми к нападению, на всякий случай оставив лазейку для
возможного политического урегулирования конфликта.
Для понимания того, можно ли факт создания ВСЭ использовать в качестве
доказательства существования плана "Освободительного похода", сравним
события в СССР с событиями, происходившими в других армиях как в 1914-м, так
и в 1939-- 1940 годах. Если СССР готовил нападение, то проводимые в
предвоенный период мероприятия должны отличаться от тех, которые проводились
при вступлении в войну на общих основаниях, вследствие вторжения противника,
выполняя союзнический долг или после официального объявления войны. И если
мы посмотрим на пример других стран, то сделаем маленькое открытие. Перед
Первой мировой войной в России тоже существовал второй стратегический
эшелон. Это тоже были войска, которые везли из мест постоянной дислокации в
районы предполагаемых боевых действий. Были и войска, выдвигавшиеся вплотную
к границе. Соответственно факт проведения подобных перемещений не является
признаком агрессивности, как это утверждает Суворов, мероприятия по
выдвижению войск внутренних округов были жизненно необходимы для ведения
боевых действий вне зависимости от их характера: оборона или наступление.
Посмотрим, отличаются ли описания событий предвоенного периода
участников Первой мировой войны и мемуаристов Великой Отечественной, цитаты
из мемуаров которых так любит выдергивать Владимир Богданович. Типичная
цитата из "Ледокола" на эту тему: "Генерал-полковник И.И. Людников (в то
время полковник, командир 200-й стрелковой дивизии 31-го стрелкового
корпуса) был одним из тех, кто этот приказ (о выдвижении к границе. -- А.И.)
выполнял. В директиве округа, поступившей в штаб дивизии 16 июня 1941 года,
предписывалось выступать в поход... в полном составе... сосредоточиться в
лесах в 10-- 15 км северо-восточнее пограничного города Ковеля. Движение
предлагалось совершать скрытно, только ночью, по лесистой местности".
("Ледокол", гл. 22. Сквозь грозы. С. 24.) А теперь послушаем будущего
начальника Генерального штаба Красной армии Бориса Михайловича Шапошникова о
том, как дивизия, в которой он служил, выдвигалась к границе перед Первой
мировой войной: "Наступило 13 июля. С утра все предвещало хорошую погоду.
Скачки должны были начаться в 4 часа дня. За полчаса до начала от начальника
дивизии я получил приглашение ехать на скачки вместе с ним. Но у меня на
столе лежала только что доставленная из штаба 14-го корпуса телеграмма. Ее
нужно было расшифровать. Поэтому я велел передать начальнику дивизии, что
приеду позже, и сел за расшифровку телеграммы. [...] Телеграмма из штаба
корпуса была короткой, и через 20 минут передо мной лежал ее текст. Экипаж
стоял у ворот моей избы, и я, проверив еще раз правильность расшифрованного
текста, отправился на скаковое поле, приказав ехать рысью, чтобы скорее
попасть туда. Телеграмма действительно оказалась короткой по числу слов, но
содержание ее было чрезвычайно важно: она гласила, что по высочайшему
повелению 13 июля объявляется первым днем подготовительного к войне периода.
Войскам приказывалось немедленно следовать на свои зимние квартиры".
(Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М.: Воениздат, 1974. С.
241-- 243). 13 июля по старому стилю, до начала войны еще неделя. Но
кавалерийская дивизия русской армии получает приказ на выдвижение к границе,
аналогичный тому, который получила 200-я сд Людникова. Предлог был, надо
сказать, оригинальный: перемещение на "зимние квартиры" (посередине июля).
Вариант "учебные сборы" выглядит более убедительным. В. Суворов показывает
события в одной армии в одной войне, даже не пытаясь привести пример
эталонной "невинной овечки". Поскольку его просто нет. События,
происходившие в СССР перед 22 июня 1941 года, были явлением типичным, в той
или иной форме происходившим во всех странах и затрагивавшим все армии.
Каков механизм этого явления? В мирное время войска располагаются в местах
постоянной дислокации, разбросанных по всей стране. Во время развертывания и
сосредоточения они прибывают к границе с государством, с которым
предполагается воевать. В 1914 году началась война на Западе, и со всей
страны начали собираться корпуса в армии вдоль границы с Германией и
Австро-Венгрией. Рассмотрим происхождение 8-й армии генерала А.А. Брусилова,
о которой мы уже говорили в главе о военном планировании. 8-я армия к началу
наступления состояла из 12, 8, 7, 24-го армейских корпусов. 12-й корпус был
сосредоточен между Проскуровом и Уманью, практически там же, где начал
воевать. 8-й корпус прибыл из района Кишинева -- Одессы. 7-й корпус начал
прибывать на 6-й день мобилизации из района Екатеринослава (ныне
Днепропетровска) и Крыма. А вот 24-й армейский корпус прибыл аж из Самары,
он начал прибывать с 17-го дня мобилизации. Владимир Богданович поет нам
песни про войска из Московского военного округа, рассчитывая на то, что
читатель не знает, что в 1914-м из Москвы в 4-ю армию Юго-Западного фронта
прибыл гренадерский корпус. 5-й корпус, в мирное время "размазанный" по
пространству от Воронежа до Нижнего Новгорода, в августе 1914-го двигается к
границам и входит в состав 5-й армии Юго-Западного фронта. И вообще вся 5-я
армия Юго-Западного фронта в 1914-м формируется в Московском округе. В ее
состав, помимо гренадерского корпуса, входят 17-й корпус из Рязанской, 25-й
из Ярославской губерний. Были и Сибирские корпуса, прибывшие на фронт в
конце августа.
Разница между Первой и Второй мировой войнами была в том, что военная
наука в разделявшие их два десятилетия не стояла на месте и период
развертывания и сосредоточения был смещен в мирное время. Начало
развертывания определялось либо на основании данных разведки, вскрывавших
тайные перемещения войск противника к нашим границам вследствие либо реакции
на возникающую политическую напряженность, либо назначенной политическим
руководством агрессии. Но само по себе выдвижение войск было столь же
естественным компонентом подготовки к возможной войне, как и чистка зубов
для нас с вами. Если в июле 1914-го тайные мероприятия не носили массового
характера, только в августе 1914-го после формального начала войны железные
дороги оказались забиты составами, везущими дивизии и корпуса к фронту, то
во Вторую мировую войну интенсивное движение войск по железной дороге
начиналось ДО войны. Нападение может быть внезапным стратегически, когда за
несколько дней, а то и недель угроза становится реальностью, но времени
отреагировать на нее уже нет, и лихорадочное выдвижение войск к границе
запаздывает, нападение противника начинается до того, как войска прибудут на
место для отражения удара или для реализации наступательного плана. В
реальности войне предшествует период политической напряженности, и в этот
период войска совершают телодвижения по подготовке к возможным боевым
действиям. Рассмотрим реальные мероприятия стран -- участников Второй
мировой войны, проводившиеся ДО начала боевых действий. То есть действия,
которые В. Суворов расценивает как наличие агрессивных намерений. Начнем с
первой жертвы мировой войны -- Польши. После уже упоминавшейся мною
частичной мобилизации польской армии в марте 1939 года были произведены
перемещения войск. 20-я пехотная дивизия выдвигалась на юго-запад от
Пиотркува, а новогрудская кавалерийская бригада -- к северу от Плоцка. Но
основные перегруппировки войск, предусмотренные планом стратегического
развертывания, были начаты только 26 августа, то есть за неделю до войны. В
этот день соединения польской армии получили приказ на выдвижение в
намеченные районы сосредоточения. Приказ о занятии армиями и оперативными
группами первого эшелона исходного положения был отдан 30 августа, за два
дня до войны. Многие соединения при этом перебрасывались по железной дороге
через всю страну, на 500-- 800 км. К моменту нападения немцев из 47
намеченных польским планом соединений закончили сосредоточение только 24. По
находившимся в движении в период 1-- 5 сентября 1939 года 8 польским
соединениям работала немецкая авиация, препятствуя процессу сосредоточения и
развертывания этих соединений. Из 18 соединений попали в намеченные по
довоенным планам районы 10, опоздали 3 и вынуждены были сменить станцию
выгрузки 4. Но даже приехавшие на место войска вступали в бой с ходу и были
разгромлены немцами. Мы видим, что тот, кто проводит мероприятия по скрытому
развертыванию недостаточно энергично, оказывается перед лицом агрессии
слабым и беззащитным. Польская военная мысль определенно отставала от
мировых теорий ведения начального периода войны. Ее союзник, Франция, дала
нам более показательные примеры скрытых мероприятий по подготовке армии к
войне в напряженной политической обстановке. 21-- 23 августа, более чем за
неделю до объявления войны, французские кадровые дивизии были погружены на
грузовики и попылили к позициям на границе. 27 августа вместе со скрытой
мобилизацией был введен в действие план "всеобщего прикрытия", согласно этой
директиве было поднято до 50 дивизий. Которые, однако, не завершили
сосредоточения к началу войны, что в какой-то мере помешало Франции помочь
Польше. В наиболее цельном и последовательном виде скрытые мероприятия по
подготовке к войне прошли в Германии. Как и в случае с планированием,
немецкая военная мысль находилась на острие прогресса. Немцы ПОЛНОСТЬЮ
сместили период сосредоточения и развертывания в мирное время.
Сосредоточение и развертывание немецких войск в Восточной Пруссии началось с
6 августа 1939 года под предлогом празднования 25-летия битвы под
Танненбергом в августе 1914-го. В результате подобных мероприятий к 25
августа из 58 соединений, предназначенных для действий против Польши, 29 уже
находились в районах сосредоточения. Далее сосредоточение и развертывание
проводилось параллельно с проведением общей скрытой мобилизации. К утру 1
сентября 1939 года было уже развернуто 43 соединения, то есть практически
главные силы войск вторжения, против 24 соединений польской армии. Исход
поединка -- 43 против 24 -- предугадать несложно.
Примером удачного проведения стратегического развертывания служит
Финляндия. Вот что пишет об этом в своих мемуарах Маннергейм: "Однако сейчас
стартовая ситуация была совершенно иной -- хотелось крикнуть, что первый
раунд был за нами. Как войска прикрытия, так и полевую армию мы смогли
вовремя и в прекрасном состоянии перебросить к фронту". (Маннергейм К.-Г.
Мемуары. М.: Вагриус. 2000. С. 260.) Финны в условиях политической
напряженности в отношениях с Советским Союзом предпочли до начала войны
произвести выдвижение войск к границам. И это дало им весомые преимущества в
первых сражениях с наступающими советскими войсками. Это очевидный пример
того, как развертывание войск до начала войны, движение войск к границам
может помочь в оборонительной войне.
Теперь обратимся к событиям в нашей стране и попробуем их оценить на
основе полученных знаний на примере других стран. Если смотреть на события
через призму всего того, что я изложил о развертывании и сосредоточении
армий выше, становится ясно, как недорого стоят "открытия" Владимира
Богдановича: "После того как Германия начала превентивную войну, второй
стратегический эшелон (как и первый) использовался для обороны. Но это
совсем не означает, что он для этого создавался. Генерал армии М.И. Казаков
говорит о втором эшелоне: "После начала войны в планы его использования
пришлось внести кардинальные изменения" (Военно-исторический журнал. 1972,
No 12. С. 46). Генерал-майор В. Земсков выражается более точно: "Эти резервы
мы вынуждены были использовать не для наступления в соответствии с планом, а
для обороны" (ВИЖ. 1971, No 10. С. 13)." . Польские дивизии, о которых я
говорил выше, тоже были использованы не в соответствии с первоначальными
планами, они также были использованы для затыкания дыр на фронте. Но это не
означает, что война Германии против Польши носила превентивный характер.
Аргумент со вторым стратегическим эшелоном используется Владимиром
Богдановичем в расчете на неподготовленного читателя, который не знает, что
происходило в других странах в дни, недели и месяцы, предшествовавшие дню
начала боевых действий, вошедшему в учебники истории. В этих странах
происходили ровно те же самые процессы скрытого развертывания и
сосредоточения, и чем энергичнее эти процессы проводились, тем больше были
шансы избежать полного разгрома и разрушения страны. Так же, как и в
польской армии, в момент нападения Германии многие соединения РККА не успели
прибыть в места, назначенные им планами. На 22 июня только 83 воинских
эшелона, выдвигавшихся по июньским директивам, прибыли в назначенные пункты,
455 находились в пути, 401 еще не грузились. Точно так же, как и в Польше,
соединения, ехавшие к местам назначения на границе, были вынуждены менять
станции выгрузки, применяться не так, как это предполагалось по планам.
Но на страницах "Ледокола" описание всех этих событий, как обычно, не
обошлось без мелкого жульничества и жонглирования цитатами. Владимир
Богданович пишет: "В марте, апреле, мае была проведена грандиозная тайная
переброска советских войск на запад. Весь железнодорожный транспорт страны
был вовлечен в эту колоссальную тайную операцию. Она завершилась вовремя, но
десятки тысяч вагонов должны были вернуться на тысячи километров назад.
Поэтому 13 июня, когда началась новая сверхогромная тайная переброска войск,
всем армиям просто не хватило вагонов". Тезис о страшной перегрузке
железнодорожной сети стоило подкрепить какими-либо фактами, поскольку в
дальнейшем никаких сведений о массовой перевозке войск В. Суворовым не
приводится. Масштаб перевозок в апреле-- мае совсем не впечатлял: "26 апреля
Военные советы Забайкальского округа и Дальневосточного фронта получили
приказ подготовить к отправке один механизированный, два стрелковых корпуса
и две воздушно-десантные бригады. В тот же день Уральскому военному округу
было дано указание перебазировать к 10 мая в состав Прибалтийского округа
две дивизии. Из Сибирского военного округа требовалось к 15 мая 1941 г.
отправить в ЗапОВО 201-ю стрелковую дивизию, а в КОВО 225-ю стрелковую
дивизию". (Хорьков А.Г. Грозовой июнь. М.: Воениздат, 1991. С. 168.) В
ПрибОВО эти дивизии... переформировали в противотанковые артиллерийские
бригады. Аналогичная судьба постигла 231-ю и 224-ю сд МВО, которые по
директиве НКО СССР No Орг/2/522726 от 29 апреля 1941 г. перебрасывали в
ЗапОВО. (См.: 1941 год. Уроки и выводы. В 2 кн. Кн. 2. М.: Международный
фонд "Демократия". 1998. С. 123.) Войска ЗабВО -- это 16-я армия второго
стратегического эшелона, которая и к началу войны не успела целиком
добраться до места назначения. Четыре дивизии из внутренних округов в
приграничные -- это вообще гроши. Тем более что их переформировывали в
противотанковые бригады и отправляли на запад без тяжелых орудий и конского
состава. Но Владимир Богданович даже об этом не знает. За неимением других
фактов к переброске войск приплетаются саперные батальоны, работавшие на
строительстве "Линии Молотова": "Генерал-лейтенант В.Ф. Зотов (в то время
генерал-майор, начальник инженерных войск СЗФ): "Саперные батальоны были
отмобилизованы по штатам военного времени... десять батальонов, прибывших с
Дальнего Востока, были вооружены полностью" (На Северо-Западном фронте
(1941-- 1943)". Саперные батальоны дивизий внутренних округов (отдельно от
своих соединений) работали на строительстве оборонительных сооружений на
новой границе, а представляется это В. Суворовым как переброска войск с
Дальнего Востока. Владимира Богдановича не любят именно за методу
исследования, выдергивание из контекста нужных ему цитат и игнорирование
фактов, противоречащих его теории.
Здесь же хотелось бы упомянуть и об ошибках некоторых историографов,
пытающихся представить расположение советских войск в несколько эшелонов как
заранее продуманный план, а не незавершенную реализацию предвоенных планов.
Возможно, по их мнению, такая хорошая мина при плохой игре выставляла
советское руководство в выгодном свете. Вопрос о том, почему этот хитроумный
план не сработал, оставался за кадром. На самом деле всегда лучше просто
излагать события, максимально бесстрастно. Реальность, пусть и не очень
приятная, более убедительна, чем собранные из разноцветных лоскутов теории.
Реальность лучше всяких патетических пассажей показывает нам, что наши
предки совершили бессмертный подвиг, сумев в конечном итоге переломить
ситуацию проигранного дебюта в свою пользу. В случае со вторым
стратегическим эшелоном имеет место классическая проекция тактики на
оперативное искусство. Если в масштабах полка, дивизии второй эшелон вполне
заурядная вещь, то на оперативном и стратегическом уровне действуют
совершенно другие механизмы. В масштабах полка или дивизии второй эшелон
б) район прикрытия No 2 -- Белостокский, 10-й армии;
в) район прикрытия No 3 -- Бельский, 13-й армии;
г) район прикрытия No 4 -- Брестский, 4-й армии.
2. Общие задачи войск округа по обороне госграницы:
а) упорной обороной полевых укреплений по госгранице и укрепленных
районов:
не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на
территорию округа;
прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск
округа;
б) противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную
работу железных дорог и сосредоточение войск;
в) всеми видами и средствами разведки округа своевременно определить
характер сосредоточения и группировку войск противника;
г) активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и
мощными ударами по основным жел[езно]дорожным узлам, мостам, перегонам и
группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск
противника;
д) не допустить сбрасывания и высадки на территории округа воздушных
десантов и диверсионных групп противника". (Военно-исторический журнал,
1996. No 3. С. 7.)
Здесь тоже все вполне очевидно: пассивные действия сухопутных сил на
период расстановки фигур на шахматной доске и попытки сорвать сосредоточение
и развертывание противника ударами авиации. Удручает в публикации
"Военно-исторического журнала" другое. Планы прикрытия представляются как
аргумент в пользу теории В. Суворова в целом. Предваряется текст документов
широковещательным заявлением о том, что оперативные планы округов были чисто
оборонительными. "Главной мысли" об "освободительном походе" эти планы никак
не противоречат. Они противоречат утверждениям Владимира Богдановича о том,
что собирались прикрывать сосредоточение и развертывание вторжением на
территорию противника. Вообще, заочные поединки В. Суворова и его
официальных оппонентов зачастую напоминают петушиные бои в исполнении
пенсионеров. Обе стороны задорно размахивают клюками, не представляя себе,
как жалко это выглядит со стороны. Обе стороны демонстрируют удручающее
непонимание теорий и технологии войны 30-- 40-х годов. Период сосредоточения
и развертывания -- это, по сути, период расстановки фигур на шахматной
доске. Судить по процессу расстановки фигур, что один из шахматистов
применит староиндийскую защиту, попросту глупо. После прикрытия границ на
период мобилизации могло последовать все, что угодно, -- и пассивное стояние
вдоль границы в ожидании удара, и наступление с далекоидущими целями. В
реальности, как мы знаем по опубликованным документам, должна была
последовать наступательная операция. Вполне заурядный порядок действий с
точки зрения двух мировых войн. Последовательность действий СССР, военное
планирование РККА не носили характера чего-то агрессивного или из ряда вон
выходящего. Вполне заурядные и общепринятые мероприятия, сами по себе не
свидетельствующие ровным счетом ни о чем. Ни об агрессивности, ни о белизне
и пушистости.
Теперь вернемся к началу главы и попробуем понять, почему действия
войск летом 1941 г. представляют собой сплошную импровизацию. Для того чтобы
начать крупномасштабные боевые действия с наступательных планов первых
операций, противники должны были оказаться в одинаковых условиях несколькими
неделями ранее. В 1914 году присутствовал период политической напряженности,
обмена ультиматумами и грозными нотами. При этом противники в этот период
вступили в равных условиях, до начала мобилизации и развертывания войск.
Когда война была формально объявлена, до начала первых операций существовал
период, в течение которого участники мобилизовали армии и везли войска к
границе. У СССР в 1941 г. такой возможности не было ввиду отсутствия периода
обмена нотами и ультиматумами. Вермахт к началу конфликта был полностью
мобилизован и выдвинут к границе с СССР в том составе, в котором должен был
вести первую операцию. РККА не была отмобилизована ввиду позднего осознания
опасности войны. Войска, которые должны были участвовать в указанных выше
наступлениях, к границе подвезены не были. Соответственно, план мог быть
хоть оборонительным, хоть наступательным. Группировка для его осуществления
просто отсутствовала. Называется такое положение "упреждение в
развертывании".
Глава 2. О чем говорило выдвижение к границам?
"Вечером 15 июля штаб 14-й кавалерийской дивизии прибыл в Ченстохов.
Город не чувствовал, что над ним сгущаются тучи".
Б.М. Шапошников "Воспоминания"
Для начала слово Владимиру Богдановичу: "Коммунисты объясняют создание
и выдвижение Второго стратегического эшелона Красной Армии в западные районы
страны тем, что вот-де Черчилль предупредил, Зорге предупредил, еще кто-то
предупредил, одним словом, выдвижение Второго стратегического эшелона -- это
реакция Сталина на действия Гитлера.
Но это объяснение не выдерживает критики. Генерал армии И. В. Тюленев в
самый первый момент вторжения германских войск разговаривает в Кремле с
Жуковым. Вот слова Жукова: "Доложили Сталину, но он по-прежнему не верит,
считает это провокацией немецких генералов". ("Ледокол", гл. 26. Через три
войны. С. 141). Таких свидетельств я могу привести тысячу, но и до меня
много раз доказано, что Сталин в возможность германского нападения не верил
до самого последнего момента, даже после вторжения и то не верил. У
коммунистических историков получается нестыковка: Сталин проводит самую
мощную перегруппировку войск в истории человечества для того, чтобы
предотвратить германскую агрессию, в возможность которой он не верит!"
Думаю, что читатель согласится, что версия "Сталин не верил" является
одним из самых малоубедительных моментов в советской и постсоветской
историографии. Обратимся к реальным фактам и документам. В научный оборот
уже довольно давно был введен такой важный документ, как "Директива наркома
обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г.К. Жукова
командующим приграничными округами о приведении в боевую готовность войск в
связи с возможным нападением фашистской Германии на СССР":
"1. В течение 22-- 23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев
на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с
провокационных действий". (1941 год. В 2 кн. Кн. 2. М.: Международный фонд
"Демократия". 1998. С. 423). Документ был подготовлен с ведома и по приказу
И.В. Сталина вечером 21 июня.
На фоне документального свидетельства, слов "возможно внезапное
нападение" в Директиве слова косвенных свидетелей "Сталин в возможность
германского нападения не верил до самого последнего момента, даже после
вторжения, и то не верил" выглядят совершенно неубедительно. Не надо считать
главу советского государства умственно отсталым. Он мог до определенного
момента не верить в то, что Германия осуществит нападение на СССР без
попыток политического давления. Война есть продолжение политики. Того, чего
не удается добиться мирным путем, добиваются военным. И тому есть
многочисленные прецеденты. Перед вторжением в Польшу был долгий период
жесткой политической конфронтации. Сначала, еще в 1938 году, 24 октября на
встрече Риббентропа с послом Польши в Германии Юзефом Липским Польше было
предложено вернуть Данциг, разрешить постройку автобана по территории
"польского коридора", присоединиться к антикоминтерновскому пакту. Война
разразилась спустя почти год, после долгих попыток урегулировать вопрос
мирным путем. Конференций и других попыток урегулировать спорные вопросы
политическим путем было несколько, начиная с марта 1939 года. События
августа 1939-го были финальным актом дипломатической драмы. Перед вторжением
СССР в Финляндию в 1939 году финнам сначала было предложено политическое
решение конфликта, обмен территорий. Поэтому в нетипичное поведение Гитлера,
который нападет без предъявления каких-то ультиматумов или требований, одним
словом, без общепринятой в подобных случаях процедуры, не верили. Но когда
факты стали неопровержимо доказывать, что будет именно так, были приняты
меры по повышению боеготовности войск, а в последний момент издали директиву
войскам быть готовыми к нападению, на всякий случай оставив лазейку для
возможного политического урегулирования конфликта.
Для понимания того, можно ли факт создания ВСЭ использовать в качестве
доказательства существования плана "Освободительного похода", сравним
события в СССР с событиями, происходившими в других армиях как в 1914-м, так
и в 1939-- 1940 годах. Если СССР готовил нападение, то проводимые в
предвоенный период мероприятия должны отличаться от тех, которые проводились
при вступлении в войну на общих основаниях, вследствие вторжения противника,
выполняя союзнический долг или после официального объявления войны. И если
мы посмотрим на пример других стран, то сделаем маленькое открытие. Перед
Первой мировой войной в России тоже существовал второй стратегический
эшелон. Это тоже были войска, которые везли из мест постоянной дислокации в
районы предполагаемых боевых действий. Были и войска, выдвигавшиеся вплотную
к границе. Соответственно факт проведения подобных перемещений не является
признаком агрессивности, как это утверждает Суворов, мероприятия по
выдвижению войск внутренних округов были жизненно необходимы для ведения
боевых действий вне зависимости от их характера: оборона или наступление.
Посмотрим, отличаются ли описания событий предвоенного периода
участников Первой мировой войны и мемуаристов Великой Отечественной, цитаты
из мемуаров которых так любит выдергивать Владимир Богданович. Типичная
цитата из "Ледокола" на эту тему: "Генерал-полковник И.И. Людников (в то
время полковник, командир 200-й стрелковой дивизии 31-го стрелкового
корпуса) был одним из тех, кто этот приказ (о выдвижении к границе. -- А.И.)
выполнял. В директиве округа, поступившей в штаб дивизии 16 июня 1941 года,
предписывалось выступать в поход... в полном составе... сосредоточиться в
лесах в 10-- 15 км северо-восточнее пограничного города Ковеля. Движение
предлагалось совершать скрытно, только ночью, по лесистой местности".
("Ледокол", гл. 22. Сквозь грозы. С. 24.) А теперь послушаем будущего
начальника Генерального штаба Красной армии Бориса Михайловича Шапошникова о
том, как дивизия, в которой он служил, выдвигалась к границе перед Первой
мировой войной: "Наступило 13 июля. С утра все предвещало хорошую погоду.
Скачки должны были начаться в 4 часа дня. За полчаса до начала от начальника
дивизии я получил приглашение ехать на скачки вместе с ним. Но у меня на
столе лежала только что доставленная из штаба 14-го корпуса телеграмма. Ее
нужно было расшифровать. Поэтому я велел передать начальнику дивизии, что
приеду позже, и сел за расшифровку телеграммы. [...] Телеграмма из штаба
корпуса была короткой, и через 20 минут передо мной лежал ее текст. Экипаж
стоял у ворот моей избы, и я, проверив еще раз правильность расшифрованного
текста, отправился на скаковое поле, приказав ехать рысью, чтобы скорее
попасть туда. Телеграмма действительно оказалась короткой по числу слов, но
содержание ее было чрезвычайно важно: она гласила, что по высочайшему
повелению 13 июля объявляется первым днем подготовительного к войне периода.
Войскам приказывалось немедленно следовать на свои зимние квартиры".
(Шапошников Б.М. Воспоминания. Военно-научные труды. М.: Воениздат, 1974. С.
241-- 243). 13 июля по старому стилю, до начала войны еще неделя. Но
кавалерийская дивизия русской армии получает приказ на выдвижение к границе,
аналогичный тому, который получила 200-я сд Людникова. Предлог был, надо
сказать, оригинальный: перемещение на "зимние квартиры" (посередине июля).
Вариант "учебные сборы" выглядит более убедительным. В. Суворов показывает
события в одной армии в одной войне, даже не пытаясь привести пример
эталонной "невинной овечки". Поскольку его просто нет. События,
происходившие в СССР перед 22 июня 1941 года, были явлением типичным, в той
или иной форме происходившим во всех странах и затрагивавшим все армии.
Каков механизм этого явления? В мирное время войска располагаются в местах
постоянной дислокации, разбросанных по всей стране. Во время развертывания и
сосредоточения они прибывают к границе с государством, с которым
предполагается воевать. В 1914 году началась война на Западе, и со всей
страны начали собираться корпуса в армии вдоль границы с Германией и
Австро-Венгрией. Рассмотрим происхождение 8-й армии генерала А.А. Брусилова,
о которой мы уже говорили в главе о военном планировании. 8-я армия к началу
наступления состояла из 12, 8, 7, 24-го армейских корпусов. 12-й корпус был
сосредоточен между Проскуровом и Уманью, практически там же, где начал
воевать. 8-й корпус прибыл из района Кишинева -- Одессы. 7-й корпус начал
прибывать на 6-й день мобилизации из района Екатеринослава (ныне
Днепропетровска) и Крыма. А вот 24-й армейский корпус прибыл аж из Самары,
он начал прибывать с 17-го дня мобилизации. Владимир Богданович поет нам
песни про войска из Московского военного округа, рассчитывая на то, что
читатель не знает, что в 1914-м из Москвы в 4-ю армию Юго-Западного фронта
прибыл гренадерский корпус. 5-й корпус, в мирное время "размазанный" по
пространству от Воронежа до Нижнего Новгорода, в августе 1914-го двигается к
границам и входит в состав 5-й армии Юго-Западного фронта. И вообще вся 5-я
армия Юго-Западного фронта в 1914-м формируется в Московском округе. В ее
состав, помимо гренадерского корпуса, входят 17-й корпус из Рязанской, 25-й
из Ярославской губерний. Были и Сибирские корпуса, прибывшие на фронт в
конце августа.
Разница между Первой и Второй мировой войнами была в том, что военная
наука в разделявшие их два десятилетия не стояла на месте и период
развертывания и сосредоточения был смещен в мирное время. Начало
развертывания определялось либо на основании данных разведки, вскрывавших
тайные перемещения войск противника к нашим границам вследствие либо реакции
на возникающую политическую напряженность, либо назначенной политическим
руководством агрессии. Но само по себе выдвижение войск было столь же
естественным компонентом подготовки к возможной войне, как и чистка зубов
для нас с вами. Если в июле 1914-го тайные мероприятия не носили массового
характера, только в августе 1914-го после формального начала войны железные
дороги оказались забиты составами, везущими дивизии и корпуса к фронту, то
во Вторую мировую войну интенсивное движение войск по железной дороге
начиналось ДО войны. Нападение может быть внезапным стратегически, когда за
несколько дней, а то и недель угроза становится реальностью, но времени
отреагировать на нее уже нет, и лихорадочное выдвижение войск к границе
запаздывает, нападение противника начинается до того, как войска прибудут на
место для отражения удара или для реализации наступательного плана. В
реальности войне предшествует период политической напряженности, и в этот
период войска совершают телодвижения по подготовке к возможным боевым
действиям. Рассмотрим реальные мероприятия стран -- участников Второй
мировой войны, проводившиеся ДО начала боевых действий. То есть действия,
которые В. Суворов расценивает как наличие агрессивных намерений. Начнем с
первой жертвы мировой войны -- Польши. После уже упоминавшейся мною
частичной мобилизации польской армии в марте 1939 года были произведены
перемещения войск. 20-я пехотная дивизия выдвигалась на юго-запад от
Пиотркува, а новогрудская кавалерийская бригада -- к северу от Плоцка. Но
основные перегруппировки войск, предусмотренные планом стратегического
развертывания, были начаты только 26 августа, то есть за неделю до войны. В
этот день соединения польской армии получили приказ на выдвижение в
намеченные районы сосредоточения. Приказ о занятии армиями и оперативными
группами первого эшелона исходного положения был отдан 30 августа, за два
дня до войны. Многие соединения при этом перебрасывались по железной дороге
через всю страну, на 500-- 800 км. К моменту нападения немцев из 47
намеченных польским планом соединений закончили сосредоточение только 24. По
находившимся в движении в период 1-- 5 сентября 1939 года 8 польским
соединениям работала немецкая авиация, препятствуя процессу сосредоточения и
развертывания этих соединений. Из 18 соединений попали в намеченные по
довоенным планам районы 10, опоздали 3 и вынуждены были сменить станцию
выгрузки 4. Но даже приехавшие на место войска вступали в бой с ходу и были
разгромлены немцами. Мы видим, что тот, кто проводит мероприятия по скрытому
развертыванию недостаточно энергично, оказывается перед лицом агрессии
слабым и беззащитным. Польская военная мысль определенно отставала от
мировых теорий ведения начального периода войны. Ее союзник, Франция, дала
нам более показательные примеры скрытых мероприятий по подготовке армии к
войне в напряженной политической обстановке. 21-- 23 августа, более чем за
неделю до объявления войны, французские кадровые дивизии были погружены на
грузовики и попылили к позициям на границе. 27 августа вместе со скрытой
мобилизацией был введен в действие план "всеобщего прикрытия", согласно этой
директиве было поднято до 50 дивизий. Которые, однако, не завершили
сосредоточения к началу войны, что в какой-то мере помешало Франции помочь
Польше. В наиболее цельном и последовательном виде скрытые мероприятия по
подготовке к войне прошли в Германии. Как и в случае с планированием,
немецкая военная мысль находилась на острие прогресса. Немцы ПОЛНОСТЬЮ
сместили период сосредоточения и развертывания в мирное время.
Сосредоточение и развертывание немецких войск в Восточной Пруссии началось с
6 августа 1939 года под предлогом празднования 25-летия битвы под
Танненбергом в августе 1914-го. В результате подобных мероприятий к 25
августа из 58 соединений, предназначенных для действий против Польши, 29 уже
находились в районах сосредоточения. Далее сосредоточение и развертывание
проводилось параллельно с проведением общей скрытой мобилизации. К утру 1
сентября 1939 года было уже развернуто 43 соединения, то есть практически
главные силы войск вторжения, против 24 соединений польской армии. Исход
поединка -- 43 против 24 -- предугадать несложно.
Примером удачного проведения стратегического развертывания служит
Финляндия. Вот что пишет об этом в своих мемуарах Маннергейм: "Однако сейчас
стартовая ситуация была совершенно иной -- хотелось крикнуть, что первый
раунд был за нами. Как войска прикрытия, так и полевую армию мы смогли
вовремя и в прекрасном состоянии перебросить к фронту". (Маннергейм К.-Г.
Мемуары. М.: Вагриус. 2000. С. 260.) Финны в условиях политической
напряженности в отношениях с Советским Союзом предпочли до начала войны
произвести выдвижение войск к границам. И это дало им весомые преимущества в
первых сражениях с наступающими советскими войсками. Это очевидный пример
того, как развертывание войск до начала войны, движение войск к границам
может помочь в оборонительной войне.
Теперь обратимся к событиям в нашей стране и попробуем их оценить на
основе полученных знаний на примере других стран. Если смотреть на события
через призму всего того, что я изложил о развертывании и сосредоточении
армий выше, становится ясно, как недорого стоят "открытия" Владимира
Богдановича: "После того как Германия начала превентивную войну, второй
стратегический эшелон (как и первый) использовался для обороны. Но это
совсем не означает, что он для этого создавался. Генерал армии М.И. Казаков
говорит о втором эшелоне: "После начала войны в планы его использования
пришлось внести кардинальные изменения" (Военно-исторический журнал. 1972,
No 12. С. 46). Генерал-майор В. Земсков выражается более точно: "Эти резервы
мы вынуждены были использовать не для наступления в соответствии с планом, а
для обороны" (ВИЖ. 1971, No 10. С. 13)." . Польские дивизии, о которых я
говорил выше, тоже были использованы не в соответствии с первоначальными
планами, они также были использованы для затыкания дыр на фронте. Но это не
означает, что война Германии против Польши носила превентивный характер.
Аргумент со вторым стратегическим эшелоном используется Владимиром
Богдановичем в расчете на неподготовленного читателя, который не знает, что
происходило в других странах в дни, недели и месяцы, предшествовавшие дню
начала боевых действий, вошедшему в учебники истории. В этих странах
происходили ровно те же самые процессы скрытого развертывания и
сосредоточения, и чем энергичнее эти процессы проводились, тем больше были
шансы избежать полного разгрома и разрушения страны. Так же, как и в
польской армии, в момент нападения Германии многие соединения РККА не успели
прибыть в места, назначенные им планами. На 22 июня только 83 воинских
эшелона, выдвигавшихся по июньским директивам, прибыли в назначенные пункты,
455 находились в пути, 401 еще не грузились. Точно так же, как и в Польше,
соединения, ехавшие к местам назначения на границе, были вынуждены менять
станции выгрузки, применяться не так, как это предполагалось по планам.
Но на страницах "Ледокола" описание всех этих событий, как обычно, не
обошлось без мелкого жульничества и жонглирования цитатами. Владимир
Богданович пишет: "В марте, апреле, мае была проведена грандиозная тайная
переброска советских войск на запад. Весь железнодорожный транспорт страны
был вовлечен в эту колоссальную тайную операцию. Она завершилась вовремя, но
десятки тысяч вагонов должны были вернуться на тысячи километров назад.
Поэтому 13 июня, когда началась новая сверхогромная тайная переброска войск,
всем армиям просто не хватило вагонов". Тезис о страшной перегрузке
железнодорожной сети стоило подкрепить какими-либо фактами, поскольку в
дальнейшем никаких сведений о массовой перевозке войск В. Суворовым не
приводится. Масштаб перевозок в апреле-- мае совсем не впечатлял: "26 апреля
Военные советы Забайкальского округа и Дальневосточного фронта получили
приказ подготовить к отправке один механизированный, два стрелковых корпуса
и две воздушно-десантные бригады. В тот же день Уральскому военному округу
было дано указание перебазировать к 10 мая в состав Прибалтийского округа
две дивизии. Из Сибирского военного округа требовалось к 15 мая 1941 г.
отправить в ЗапОВО 201-ю стрелковую дивизию, а в КОВО 225-ю стрелковую
дивизию". (Хорьков А.Г. Грозовой июнь. М.: Воениздат, 1991. С. 168.) В
ПрибОВО эти дивизии... переформировали в противотанковые артиллерийские
бригады. Аналогичная судьба постигла 231-ю и 224-ю сд МВО, которые по
директиве НКО СССР No Орг/2/522726 от 29 апреля 1941 г. перебрасывали в
ЗапОВО. (См.: 1941 год. Уроки и выводы. В 2 кн. Кн. 2. М.: Международный
фонд "Демократия". 1998. С. 123.) Войска ЗабВО -- это 16-я армия второго
стратегического эшелона, которая и к началу войны не успела целиком
добраться до места назначения. Четыре дивизии из внутренних округов в
приграничные -- это вообще гроши. Тем более что их переформировывали в
противотанковые бригады и отправляли на запад без тяжелых орудий и конского
состава. Но Владимир Богданович даже об этом не знает. За неимением других
фактов к переброске войск приплетаются саперные батальоны, работавшие на
строительстве "Линии Молотова": "Генерал-лейтенант В.Ф. Зотов (в то время
генерал-майор, начальник инженерных войск СЗФ): "Саперные батальоны были
отмобилизованы по штатам военного времени... десять батальонов, прибывших с
Дальнего Востока, были вооружены полностью" (На Северо-Западном фронте
(1941-- 1943)". Саперные батальоны дивизий внутренних округов (отдельно от
своих соединений) работали на строительстве оборонительных сооружений на
новой границе, а представляется это В. Суворовым как переброска войск с
Дальнего Востока. Владимира Богдановича не любят именно за методу
исследования, выдергивание из контекста нужных ему цитат и игнорирование
фактов, противоречащих его теории.
Здесь же хотелось бы упомянуть и об ошибках некоторых историографов,
пытающихся представить расположение советских войск в несколько эшелонов как
заранее продуманный план, а не незавершенную реализацию предвоенных планов.
Возможно, по их мнению, такая хорошая мина при плохой игре выставляла
советское руководство в выгодном свете. Вопрос о том, почему этот хитроумный
план не сработал, оставался за кадром. На самом деле всегда лучше просто
излагать события, максимально бесстрастно. Реальность, пусть и не очень
приятная, более убедительна, чем собранные из разноцветных лоскутов теории.
Реальность лучше всяких патетических пассажей показывает нам, что наши
предки совершили бессмертный подвиг, сумев в конечном итоге переломить
ситуацию проигранного дебюта в свою пользу. В случае со вторым
стратегическим эшелоном имеет место классическая проекция тактики на
оперативное искусство. Если в масштабах полка, дивизии второй эшелон вполне
заурядная вещь, то на оперативном и стратегическом уровне действуют
совершенно другие механизмы. В масштабах полка или дивизии второй эшелон