Страница:
Таблица XXVIII
Семейство великого князя Георгия III
Супруга:
Кончака, царевна татарская, в крещении Агафия
Таблица XXIX
Семейство великого князя Димитрия Михайловича
Супруга:
княжна литовская, дочь Гедимина
Таблица XXX
Семейство великого князя Александра Михайловича
Супруга:
неизвестна
Сыновья:
1. Феодор
2. Всеволод
3. Лев
4. Михаил
Иоанн Калита и Москва, столица России
1328—1340 годы
Ссоры князей московских, потомков Александра Невского, с князьями тверскими, детьми брата его Ярослава Ярославича, напоминают нам старинное, более ста лет продолжавшееся несогласие Олеговичей и Мономаховичей. Разница была в том, что прежде князья-враги истребляли друг друга в жестоких сражениях, теперь же они тайно клеветали в Орде и губили друг друга через царей татарских. Так погибли Михаил и Димитрий, то же угрожало и Александру Михайловичу. Ужасна была судьба его, когда после разорения Тверского княжества он должен был бежать с родины и напрасно просить пристанища и помощи у русских князей. Никто не хотел принять его: все боялись гнева Узбека и любимца его великого князя Иоанна Данииловича, которому приказано было ханом доставить беглеца в Орду.
В это время жители Псковской области показали редкий пример неустрашимости и великодушия: они осмелились стать защитниками Александра Михайловича и не только приняли его со всем семейством, но даже выбрали своим князем и отделились от Новгорода. Никакие угрозы Узбека, великого князя и новгородцев не могли заставить их выдать несчастного князя, тем более что ему покровительствовал и сильный князь литовский Гедимин.
Александр прожил во Пскове около десяти лет, между тем как Тверью управлял брат его Константин Михайлович. Но чужая сторона, несмотря на все выгоды, никогда не может быть для нас так же приятна, как родная, где мы в первый раз увидели свет, где выросли, где все места знакомы нам, где живут люди, которых мы привыкли любить с младенчества. Поэтому вы не удивитесь, милые читатели, когда я скажу вам, что Александр Михайлович все время, пока жил во Пскове, грустил по своей родине Твери и всеми силами старался возвратить себе эту наследственную область. Через десять лет он, надеясь, что гнев Узбека уже утих, решился ехать в Орду, чтобы заслужить его милость. Он не обманулся. Царю понравилась покорность и в то же время смелость, с которой князь сказал ему: «Царь верховный! Я заслужил гнев твой и отдаю тебе судьбу мою. Милуй или казни. Если помилуешь, я прославлю Бога и тебя. Хочешь ли головы моей? Она пред тобою!» Узбек милостиво выслушал его и с улыбкой сказал своим вельможам: «Князь Александр кротостью и умом своим избавляет себя от казни!» И тогда же возвратил ему Тверское княжество.
Но недолго радовался Александр Михайлович. Не прошло и года, как он с семейством своим приехал в Тверь, – Иоанн Даниилович, боясь, чтобы князья тверские опять не усилились и не заспорили с ним о великокняжеском престоле, поехал в Орду клеветать на Александра. Узбека нетрудно было обмануть: он верил всему, что говорили русские князья друг на друга, особенно если они прибавляли к своим словам богатые подарки. Иоанн Даниилович не забыл сделать этого – и судьба тверского князя решилась. Он получил повеление хана приехать в Орду, не посмел ослушаться и был убит там вместе с сыном своим Феодором 28 октября 1339 года.
Узбек, умерщвляя князей, думал, что этим еще более утвердит власть татар над русскими, но он очень ошибся: жестокость его только помогла им скорее освободиться от этой власти, утвердив на русском престоле Иоанна I. Имя великого князя омрачилось гибелью Александра Михайловича, но, ослепленный честолюбием, он думал, что обстоятельства оправдывают его. Зная, что все несчастья России происходили от несогласия и слабости князей, он старался с самого вступления своего на престол иметь под своей властью все другие княжества. Самым сильным из них было Тверское. Предвидя, сколько новых бед может случиться в России, если тверские князья вздумают отнимать у потомков его престол, Иоанн не счел за грех погубить одного князя для спасения нескольких тысяч людей.
Если бы не это бедственное заблуждение, нам оставалось бы только прославлять память Иоанна Данииловича, потому что он первый положил начало освобождению предков наших от власти татар; он первый воплотил мысль Андрея Георгиевича о том, что для счастья и славы отечества нашего нужно, чтобы все обширные части его повиновались воле одного государя, а не прихотям нескольких ничтожных князей маленьких уделов, он первый после нашествия татар начал соединять эти расстроенные части в одно целое; он первый назвал столицей России Москву – родную, славную, незабвенную по тем событиям, какие потом произошли в ней.
Казалось, сам Бог назначил ее быть столицей: Москва лежала в середине тогдашней России, все главные области окружали ее почти на равном расстоянии. Следовательно, нельзя было лучше выбрать города для пребывания государя. Кроме того, привязанность к нему благочестивого митрополита Петра, названного потом церковью нашей Святым, как будто бы предвещала новой столице благословение и особенное покровительство Божие. Все митрополиты русские всегда жили прежде в Киеве и потом во Владимире, как в столичных городах государства. Петр, полюбив Москву, переселился в нее, прежде чем ее сделали столицей, и попросил Иоанна построить здесь церковь Богоматери. Иоанн исполнил его желание и в 1326 году, 4 августа, заложил в Москве на площади первую каменную церковь во имя Успения Богородицы. Митрополит собственными руками построил себе каменный гроб в ее стене и вскоре скончался. Церковь была достроена и освящена уже без него новым митрополитом – Феогностом.
Княжение Иоанна Данииловича продолжалось двенадцать лет. Несмотря на несчастную смерть родственника его Александра Михайловича, москвитяне очень любили Иоанна за набожность, усердие к возведению церквей и милосердие к нищим. Они называли его собирателем земли Русской и государем-отцом. Еще было у него прозвание Калита. Оно произошло от того, что он всегда носил с собой мешок, наполненный деньгами для бедных, а такой мешок называли в старину калитой. Кроме Успенского собора он построил еще каменный Архангельский, где и был погребен и где с того времени погребали всех московских князей. В 1339 году он окружил новую столицу дубовыми стенами и возобновил Кремник, или Кремль, который при нем сгорел. Кремль был тогда внутренней крепостью, по старинному названию – детинцем[29].
Если вы слыхали пословицу: «Близ царя – близ смерти», то надобно сказать вам, что она появилась в то время, когда не только народ русский, но даже и князья его так боялись татарских царей, что поехать в Орду было для них то же, что приготовиться к смерти. Они прощались навек с семейством и друзьями своими, писали духовные завещания, назначали даже деньги на поминовение души своей. Вы можете видеть это в завещании великого князя Иоанна Калиты, который написал его, отправляясь еще в начале княжения своего к Узбеку. Оно очень любопытно тем, что дает нам понятие о владениях и состоянии великого князя. Я не буду описывать подробно это завещание, но выпишу из него только то, что, кажется, будет любопытно для вас.
«Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Не зная, что Всевышний готовит мне в Орде, куда еду, оставляю эту душевную грамоту, написанную мною добровольно в целом уме и совершенном здоровье. Приказываю[30] в случае смерти сыновьям моим город Москву. Отдаю Симеону Можайск, Коломну с волостями; Ивану – Звенигород и Рузу; Андрею – Лопасну, Серпухов, Перемышль; княгине моей с меньшими детьми – села, бывшие в ее владении. Еще при жизни дал я сыну Симеону четыре цепи, три пояса, две чаши, блюдо с жемчугом и два ковша золотые да три блюда серебряные; Ивану – четыре цепи, два пояса с жемчугом и с каменьями, третий – сердоликовый, два ковша, две круглые чаши золотые да три блюда серебряные; Андрею – четыре цепи, пояс жемчужный, другой с крюком, на красном шелке, третий ханский; два ковша, две чарки золотые да три блюда серебряные. Золото княгини отдал я дочери Фетинье: 14 колец, новый складень, ожерелье матери ее, чело[31] и гривну, а мое собственное золото и коробочку золотую отказываю княгине моей с меньшими детьми. Из платьев моих назначаю: Симеону – шубу красную с жемчугом и шапку золотую; Ивану – желтую объяринную шубу с жемчугом и мантию с бармами[32]; Андрею – шубу соболью с наплечниками, низанными жемчугом, а две новые шубы с жемчугом – меньшим детям Марье и Федосье. Серебряные пояса и другие одежды мои раздать священникам, а сто рублей, оставленных мною у казначея, – по церквам. Тебе, Симеон, как старшему сыну, приказываю меньших братьев и княгиню с дочерьми: будь им по Боге главным защитником».
Вы видите, как невелико было богатство прежних государей наших; однако, довольствуясь и малым, они высоко ценили его. Вы можете заметить это по той точности, с которой сказано в духовной даже о кольцах. А мы как часто считаем за ничто не только кольца, но и вещи более драгоценные, которыми одаривают нас наши родители. Как часто мы готовы безрассудно отдать их за какую-нибудь безделицу, более блестящую! Поучимся же у старинных князей наших быть бережливыми и сохраним надолго все, что получили от людей, которых любим и уважаем! Ведь и Иоанн Калита получил от отца и деда почти все те вещи, которые отказывал детям своим.
Таблица XXXI
Семейство великого князя Иоанна I Данииловича Калиты
Супруга:
Елена
Сыновья:
1. Симеон
2. Иоанн
3. Андрей
Дочери:
1. Фетинья
2. Марья
3. Феодосия
В это время жители Псковской области показали редкий пример неустрашимости и великодушия: они осмелились стать защитниками Александра Михайловича и не только приняли его со всем семейством, но даже выбрали своим князем и отделились от Новгорода. Никакие угрозы Узбека, великого князя и новгородцев не могли заставить их выдать несчастного князя, тем более что ему покровительствовал и сильный князь литовский Гедимин.
Александр прожил во Пскове около десяти лет, между тем как Тверью управлял брат его Константин Михайлович. Но чужая сторона, несмотря на все выгоды, никогда не может быть для нас так же приятна, как родная, где мы в первый раз увидели свет, где выросли, где все места знакомы нам, где живут люди, которых мы привыкли любить с младенчества. Поэтому вы не удивитесь, милые читатели, когда я скажу вам, что Александр Михайлович все время, пока жил во Пскове, грустил по своей родине Твери и всеми силами старался возвратить себе эту наследственную область. Через десять лет он, надеясь, что гнев Узбека уже утих, решился ехать в Орду, чтобы заслужить его милость. Он не обманулся. Царю понравилась покорность и в то же время смелость, с которой князь сказал ему: «Царь верховный! Я заслужил гнев твой и отдаю тебе судьбу мою. Милуй или казни. Если помилуешь, я прославлю Бога и тебя. Хочешь ли головы моей? Она пред тобою!» Узбек милостиво выслушал его и с улыбкой сказал своим вельможам: «Князь Александр кротостью и умом своим избавляет себя от казни!» И тогда же возвратил ему Тверское княжество.
Но недолго радовался Александр Михайлович. Не прошло и года, как он с семейством своим приехал в Тверь, – Иоанн Даниилович, боясь, чтобы князья тверские опять не усилились и не заспорили с ним о великокняжеском престоле, поехал в Орду клеветать на Александра. Узбека нетрудно было обмануть: он верил всему, что говорили русские князья друг на друга, особенно если они прибавляли к своим словам богатые подарки. Иоанн Даниилович не забыл сделать этого – и судьба тверского князя решилась. Он получил повеление хана приехать в Орду, не посмел ослушаться и был убит там вместе с сыном своим Феодором 28 октября 1339 года.
Узбек, умерщвляя князей, думал, что этим еще более утвердит власть татар над русскими, но он очень ошибся: жестокость его только помогла им скорее освободиться от этой власти, утвердив на русском престоле Иоанна I. Имя великого князя омрачилось гибелью Александра Михайловича, но, ослепленный честолюбием, он думал, что обстоятельства оправдывают его. Зная, что все несчастья России происходили от несогласия и слабости князей, он старался с самого вступления своего на престол иметь под своей властью все другие княжества. Самым сильным из них было Тверское. Предвидя, сколько новых бед может случиться в России, если тверские князья вздумают отнимать у потомков его престол, Иоанн не счел за грех погубить одного князя для спасения нескольких тысяч людей.
Если бы не это бедственное заблуждение, нам оставалось бы только прославлять память Иоанна Данииловича, потому что он первый положил начало освобождению предков наших от власти татар; он первый воплотил мысль Андрея Георгиевича о том, что для счастья и славы отечества нашего нужно, чтобы все обширные части его повиновались воле одного государя, а не прихотям нескольких ничтожных князей маленьких уделов, он первый после нашествия татар начал соединять эти расстроенные части в одно целое; он первый назвал столицей России Москву – родную, славную, незабвенную по тем событиям, какие потом произошли в ней.
Казалось, сам Бог назначил ее быть столицей: Москва лежала в середине тогдашней России, все главные области окружали ее почти на равном расстоянии. Следовательно, нельзя было лучше выбрать города для пребывания государя. Кроме того, привязанность к нему благочестивого митрополита Петра, названного потом церковью нашей Святым, как будто бы предвещала новой столице благословение и особенное покровительство Божие. Все митрополиты русские всегда жили прежде в Киеве и потом во Владимире, как в столичных городах государства. Петр, полюбив Москву, переселился в нее, прежде чем ее сделали столицей, и попросил Иоанна построить здесь церковь Богоматери. Иоанн исполнил его желание и в 1326 году, 4 августа, заложил в Москве на площади первую каменную церковь во имя Успения Богородицы. Митрополит собственными руками построил себе каменный гроб в ее стене и вскоре скончался. Церковь была достроена и освящена уже без него новым митрополитом – Феогностом.
Княжение Иоанна Данииловича продолжалось двенадцать лет. Несмотря на несчастную смерть родственника его Александра Михайловича, москвитяне очень любили Иоанна за набожность, усердие к возведению церквей и милосердие к нищим. Они называли его собирателем земли Русской и государем-отцом. Еще было у него прозвание Калита. Оно произошло от того, что он всегда носил с собой мешок, наполненный деньгами для бедных, а такой мешок называли в старину калитой. Кроме Успенского собора он построил еще каменный Архангельский, где и был погребен и где с того времени погребали всех московских князей. В 1339 году он окружил новую столицу дубовыми стенами и возобновил Кремник, или Кремль, который при нем сгорел. Кремль был тогда внутренней крепостью, по старинному названию – детинцем[29].
Если вы слыхали пословицу: «Близ царя – близ смерти», то надобно сказать вам, что она появилась в то время, когда не только народ русский, но даже и князья его так боялись татарских царей, что поехать в Орду было для них то же, что приготовиться к смерти. Они прощались навек с семейством и друзьями своими, писали духовные завещания, назначали даже деньги на поминовение души своей. Вы можете видеть это в завещании великого князя Иоанна Калиты, который написал его, отправляясь еще в начале княжения своего к Узбеку. Оно очень любопытно тем, что дает нам понятие о владениях и состоянии великого князя. Я не буду описывать подробно это завещание, но выпишу из него только то, что, кажется, будет любопытно для вас.
«Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Не зная, что Всевышний готовит мне в Орде, куда еду, оставляю эту душевную грамоту, написанную мною добровольно в целом уме и совершенном здоровье. Приказываю[30] в случае смерти сыновьям моим город Москву. Отдаю Симеону Можайск, Коломну с волостями; Ивану – Звенигород и Рузу; Андрею – Лопасну, Серпухов, Перемышль; княгине моей с меньшими детьми – села, бывшие в ее владении. Еще при жизни дал я сыну Симеону четыре цепи, три пояса, две чаши, блюдо с жемчугом и два ковша золотые да три блюда серебряные; Ивану – четыре цепи, два пояса с жемчугом и с каменьями, третий – сердоликовый, два ковша, две круглые чаши золотые да три блюда серебряные; Андрею – четыре цепи, пояс жемчужный, другой с крюком, на красном шелке, третий ханский; два ковша, две чарки золотые да три блюда серебряные. Золото княгини отдал я дочери Фетинье: 14 колец, новый складень, ожерелье матери ее, чело[31] и гривну, а мое собственное золото и коробочку золотую отказываю княгине моей с меньшими детьми. Из платьев моих назначаю: Симеону – шубу красную с жемчугом и шапку золотую; Ивану – желтую объяринную шубу с жемчугом и мантию с бармами[32]; Андрею – шубу соболью с наплечниками, низанными жемчугом, а две новые шубы с жемчугом – меньшим детям Марье и Федосье. Серебряные пояса и другие одежды мои раздать священникам, а сто рублей, оставленных мною у казначея, – по церквам. Тебе, Симеон, как старшему сыну, приказываю меньших братьев и княгиню с дочерьми: будь им по Боге главным защитником».
Вы видите, как невелико было богатство прежних государей наших; однако, довольствуясь и малым, они высоко ценили его. Вы можете заметить это по той точности, с которой сказано в духовной даже о кольцах. А мы как часто считаем за ничто не только кольца, но и вещи более драгоценные, которыми одаривают нас наши родители. Как часто мы готовы безрассудно отдать их за какую-нибудь безделицу, более блестящую! Поучимся же у старинных князей наших быть бережливыми и сохраним надолго все, что получили от людей, которых любим и уважаем! Ведь и Иоанн Калита получил от отца и деда почти все те вещи, которые отказывал детям своим.
Таблица XXXI
Семейство великого князя Иоанна I Данииловича Калиты
Супруга:
Елена
Сыновья:
1. Симеон
2. Иоанн
3. Андрей
Дочери:
1. Фетинья
2. Марья
3. Феодосия
Святой митрополит Алексий
1340—1359 годы
Бог, посылая несчастья на предков наших, посылал им также и утешителей, которые облегчали страдания их, а иногда даже спасали от новых бедствий. Этими утешителями были по большей части святые служители его – митрополиты, епископы, священники и монахи. Так, первый митрополит всей России Святой Петр старался помирить князей, особенно московского с тверским, и, не имея возможности облегчить всему народу тяготы дани татарской, ездил в Орду, чтобы, по крайней мере, избавить от нее церкви и дома ее служителей.
Так, потом митрополит Святой Алексий во время нового, ужасного бедствия, случившегося в России в 1352 году при великом князе Симеоне, сыне Иоанна Калиты, заботился как отец обо всех страдавших. Этим бедствием была смертельная болезнь, известная под именем черной смерти. Человек умирал от нее в ужасных мучениях, которые продолжались два или три дня. Не одно отечество наше испытало все ужасы этой болезни: черная смерть началась в Китае, где истребила около 13 миллионов человек, потом перешла в Грецию, Сирию, Египет, перевезена была на кораблях в Италию, Францию, Англию, Германию и наконец в наш Псков и Новгород. Все историки говорят, что нельзя вообразить зрелища более страшного: в один день исчезали целые семейства! Сначала люди усердно ходили за своими больными, но потом, когда заметили, что не только они, но даже вещи их передавали заразу, начали оставлять несчастных – сын бежал от отца, дочь от матери, брат от брата. В это время общего уныния митрополит Алексий и многие другие духовные особы были для них настоящими ангелами-хранителями. Они погребали оставленных всеми мертвецов, утешали живых, огорченных потерей родных или друзей, и помогали бедным, осиротевшим, бесприютным малюткам.
В 1353 году ужасная болезнь дошла до Москвы, и там в короткое время скончались от нее великий князь, два его сына и брат Андрей Иоаннович. Симеон во время тридцатилетнего княжения следовал правилам отца своего и так же, как он, заботился о том, чтобы вся Россия повиновалась одному государю. Он был не только строг с удельными князьями и важен в обхождении с ними, отчего и назван Гордым, но сумел заслужить почтение сильных в то время князей литовских, сыновей славного Гедимина. Знаменитейший из них – Ольгерд, сделавшийся потом повелителем и братьев своих, и всей Литвы, был даже в родстве с великим князем Симеоном[33], а потом женил и брата своего Любарта на племяннице его, ростовской княжне.
Когда Симеон Гордый скончался, все русские князья поехали в Орду, где уже не было Узбека, умершего еще в 1341 году. Сын и наследник его Чанибек отдал великокняжеский престол брату Симеона – Иоанну Иоанновичу Московскому, князю кроткому, даже слабому.
Правление таких государей редко бывает счастливым, доброе сердце и слабость делают дерзкими и их собственных подданных, и чужеземных врагов. Новгородцы не хотели повиноваться наместникам Иоанна II и делали в своей области все, что хотели. В Москве, которая во все времена славилась покорностью и любовью к государям своим, происходили при Иоанне II беспорядки разного рода, и даже один из любимцев Иоанна был найден убитым на площади. Ольгерд, князь литовский, уже не хотел, как прежде, уважать великого князя, напротив того, он отнимал русские города и едва не завладел Тверью.
В это смутное время митрополит Алексий снова имел случай показать свою заботу об отечестве. Слух о его добродетелях, о его святости, о Божией к ней милости дошел даже до столицы татарской. Супруга хана Чанибека Тайдула вдруг опасно занемогла. Ей казалось, что, кроме молитв русского митрополита Алексия, ничто не спасет ее от смерти Она умоляла супруга своего послать за ним, и Чанибек исполнил ее желание. Алексий поехал в Орду с надеждой на Бога и молитвой к нему.
Эта молитва была услышана: ханша Тайдула выздоровела и не знала, чем отблагодарить своего избавителя. Скоро ей представился к этому случай Чанибек, которого наши историки называют добрым, вскоре был убит родным сыном своим Бердибеком. Злодей не пощадил и братьев своих. Вы можете представить себе, какая участь ожидала бедное отечество наше под властью такого чудовища! Все князья русские устрашились, когда услышали о новом хане Страх их еще более увеличился, когда они увидели перед собой баскака, или посла его, которому приказано было собрать новую, дотоле неслыханную дань и жестоко наказывать всякого, кто не заплатит ее. Все были в отчаянии, думая, что настала окончательная погибель отечества Один Алексий не пришел в уныние, а, напротив того, решился на дело чрезвычайно смелое – ехать в Орду умолять злодея, которого в истории называют Тигром. Он надеялся на милость доброй Тайдулы, матери Бердибека Старания и просьбы ее имели полный успех: жестокий хан смилостивился над Россией, отменил новую дань и приказал баскаку своему ехать назад.
Какая была радость, какой праздник в Москве, когда митрополит возвратился из Орды! Все спешили ему навстречу – великий князь, семейство его, бояре и народ. Все называли его своим избавителем, все хотели поцеловать если не руку, то, по крайней мере, одежду его.
В эту минуту все были еще более тронуты, когда вдруг увидели, что восьмилетний сын великою князя Димитрий, о котором вы услышите потом много хорошего, подошел к митрополиту и сказал ему: «О отец наш! Ты избавил нас от войны и смерти! Как нам благодарить тебя?» Сколько любви к народу уже было в детском сердце его! Митрополит обратил взоры свои к небу, к престолу Божию душа его предвидела будущую славу прекрасного младенца и благословляла минуту его рождения.
Говоря о святых утешителях и покровителях России, нельзя не сказать и о Святом Сергии, основателе знаменитой Троицкой лавры – монастыря в окрестностях Москвы. Этот благочестивый инок был сыном ростовского боярина Кирилла. С детства он любил молиться Богу, размышлять о нем и избегал общества веселых товарищей своих. Уединение было для него так приятно, что он наконец поселился в дремучих лесах города Радонежа, в 60 верстах от Москвы, и жил пустынником несколько лет, потом построил там деревянную церковь Святой Троицы и подле нее нынешнюю Лавру – монастырь для тех монахов, которые, слыша о добродетелях его, приходили к нему из отдаленных стран, желая остаться с ним навсегда Слава Сергия, одного из первых чудотворцев наших, была так велика, что все князья митрополит, бояре и народ оказывали ему особенное уважение, как будто предвидя будущую святость его, и во всех важных делах государственных спрашивали у него совета Вы увидите потом его усердие и, если будете в Москве, не забудьте съездить в Троице-Сергиеву лавру и поклониться святому гробу его.
Таблица XXXII
Семейство великого князя Симеона I Иоанновича Гордого
Супруги:
1. Августа, княжна литовская, в крещении Анастасия
2. Параскевия, княжна смоленская
3. Мария Александровна, княжна тверская
Сыновья:
1. Василий
2. Константин
3. Даниил
4. Михаил
5. Иоанн
6. Симеон
Таблица XXXIII
Семейство великого князя Иоанна II Иоанновича
Супруги:
1. Феодосия Димитриевна, княжна брянская
2. Александра, в монахинях Мария
Сыновья:
1. Димитрий
2. Иоанн
Так, потом митрополит Святой Алексий во время нового, ужасного бедствия, случившегося в России в 1352 году при великом князе Симеоне, сыне Иоанна Калиты, заботился как отец обо всех страдавших. Этим бедствием была смертельная болезнь, известная под именем черной смерти. Человек умирал от нее в ужасных мучениях, которые продолжались два или три дня. Не одно отечество наше испытало все ужасы этой болезни: черная смерть началась в Китае, где истребила около 13 миллионов человек, потом перешла в Грецию, Сирию, Египет, перевезена была на кораблях в Италию, Францию, Англию, Германию и наконец в наш Псков и Новгород. Все историки говорят, что нельзя вообразить зрелища более страшного: в один день исчезали целые семейства! Сначала люди усердно ходили за своими больными, но потом, когда заметили, что не только они, но даже вещи их передавали заразу, начали оставлять несчастных – сын бежал от отца, дочь от матери, брат от брата. В это время общего уныния митрополит Алексий и многие другие духовные особы были для них настоящими ангелами-хранителями. Они погребали оставленных всеми мертвецов, утешали живых, огорченных потерей родных или друзей, и помогали бедным, осиротевшим, бесприютным малюткам.
В 1353 году ужасная болезнь дошла до Москвы, и там в короткое время скончались от нее великий князь, два его сына и брат Андрей Иоаннович. Симеон во время тридцатилетнего княжения следовал правилам отца своего и так же, как он, заботился о том, чтобы вся Россия повиновалась одному государю. Он был не только строг с удельными князьями и важен в обхождении с ними, отчего и назван Гордым, но сумел заслужить почтение сильных в то время князей литовских, сыновей славного Гедимина. Знаменитейший из них – Ольгерд, сделавшийся потом повелителем и братьев своих, и всей Литвы, был даже в родстве с великим князем Симеоном[33], а потом женил и брата своего Любарта на племяннице его, ростовской княжне.
Когда Симеон Гордый скончался, все русские князья поехали в Орду, где уже не было Узбека, умершего еще в 1341 году. Сын и наследник его Чанибек отдал великокняжеский престол брату Симеона – Иоанну Иоанновичу Московскому, князю кроткому, даже слабому.
Правление таких государей редко бывает счастливым, доброе сердце и слабость делают дерзкими и их собственных подданных, и чужеземных врагов. Новгородцы не хотели повиноваться наместникам Иоанна II и делали в своей области все, что хотели. В Москве, которая во все времена славилась покорностью и любовью к государям своим, происходили при Иоанне II беспорядки разного рода, и даже один из любимцев Иоанна был найден убитым на площади. Ольгерд, князь литовский, уже не хотел, как прежде, уважать великого князя, напротив того, он отнимал русские города и едва не завладел Тверью.
В это смутное время митрополит Алексий снова имел случай показать свою заботу об отечестве. Слух о его добродетелях, о его святости, о Божией к ней милости дошел даже до столицы татарской. Супруга хана Чанибека Тайдула вдруг опасно занемогла. Ей казалось, что, кроме молитв русского митрополита Алексия, ничто не спасет ее от смерти Она умоляла супруга своего послать за ним, и Чанибек исполнил ее желание. Алексий поехал в Орду с надеждой на Бога и молитвой к нему.
Эта молитва была услышана: ханша Тайдула выздоровела и не знала, чем отблагодарить своего избавителя. Скоро ей представился к этому случай Чанибек, которого наши историки называют добрым, вскоре был убит родным сыном своим Бердибеком. Злодей не пощадил и братьев своих. Вы можете представить себе, какая участь ожидала бедное отечество наше под властью такого чудовища! Все князья русские устрашились, когда услышали о новом хане Страх их еще более увеличился, когда они увидели перед собой баскака, или посла его, которому приказано было собрать новую, дотоле неслыханную дань и жестоко наказывать всякого, кто не заплатит ее. Все были в отчаянии, думая, что настала окончательная погибель отечества Один Алексий не пришел в уныние, а, напротив того, решился на дело чрезвычайно смелое – ехать в Орду умолять злодея, которого в истории называют Тигром. Он надеялся на милость доброй Тайдулы, матери Бердибека Старания и просьбы ее имели полный успех: жестокий хан смилостивился над Россией, отменил новую дань и приказал баскаку своему ехать назад.
Какая была радость, какой праздник в Москве, когда митрополит возвратился из Орды! Все спешили ему навстречу – великий князь, семейство его, бояре и народ. Все называли его своим избавителем, все хотели поцеловать если не руку, то, по крайней мере, одежду его.
В эту минуту все были еще более тронуты, когда вдруг увидели, что восьмилетний сын великою князя Димитрий, о котором вы услышите потом много хорошего, подошел к митрополиту и сказал ему: «О отец наш! Ты избавил нас от войны и смерти! Как нам благодарить тебя?» Сколько любви к народу уже было в детском сердце его! Митрополит обратил взоры свои к небу, к престолу Божию душа его предвидела будущую славу прекрасного младенца и благословляла минуту его рождения.
Говоря о святых утешителях и покровителях России, нельзя не сказать и о Святом Сергии, основателе знаменитой Троицкой лавры – монастыря в окрестностях Москвы. Этот благочестивый инок был сыном ростовского боярина Кирилла. С детства он любил молиться Богу, размышлять о нем и избегал общества веселых товарищей своих. Уединение было для него так приятно, что он наконец поселился в дремучих лесах города Радонежа, в 60 верстах от Москвы, и жил пустынником несколько лет, потом построил там деревянную церковь Святой Троицы и подле нее нынешнюю Лавру – монастырь для тех монахов, которые, слыша о добродетелях его, приходили к нему из отдаленных стран, желая остаться с ним навсегда Слава Сергия, одного из первых чудотворцев наших, была так велика, что все князья митрополит, бояре и народ оказывали ему особенное уважение, как будто предвидя будущую святость его, и во всех важных делах государственных спрашивали у него совета Вы увидите потом его усердие и, если будете в Москве, не забудьте съездить в Троице-Сергиеву лавру и поклониться святому гробу его.
Таблица XXXII
Семейство великого князя Симеона I Иоанновича Гордого
Супруги:
1. Августа, княжна литовская, в крещении Анастасия
2. Параскевия, княжна смоленская
3. Мария Александровна, княжна тверская
Сыновья:
1. Василий
2. Константин
3. Даниил
4. Михаил
5. Иоанн
6. Симеон
Таблица XXXIII
Семейство великого князя Иоанна II Иоанновича
Супруги:
1. Феодосия Димитриевна, княжна брянская
2. Александра, в монахинях Мария
Сыновья:
1. Димитрий
2. Иоанн
Русские дети
1359—1362 годы
Мне не нужно говорить вам, читатели мои, что храбрость – врожденное качество русского народа. Много раз доказали это воины паши во все века и при всех государях, но, кроме того, бывали примеры в России, когда дети ходили в настоящие сражения и побеждали неприятелей с такою же славою, как и взрослые люди.
В 1359 году скончался великий князь Иоанн II Иоаннович, прозванный Кротким. У него осталось два сына: старший – Димитрий, о котором вы уже слышали, девяти лет, младший – Иоанн, семи лет, и еще племянник, сын его брата Андрея Иоанновича Владимир, шести лет. Этим трем малюткам Иоанн II отказал в такой же духовной, какую писал и дед их Иоанн Калита, свое наследственное Московское княжество со всеми принадлежавшими ему городами и деревнями, но ни одного из них не назначил великим князем, потому что это назначение зависело от татарского царя.
В это время в Орде происходили беспорядки, ссоры, убийства. Ханы беспрестанно сменялись, истребляя друг друга. Один из них – Темирхожа – был ханом только шесть дней, на седьмой татары взбунтовались; простой темник Мамай возглавил этот бунт, он убил Темирхожу и отдал ханство какому-то Авдулу, который во всем повиновался ему.
Но не все хотели иметь царем своим Авдула. Многие вельможи татарские остались в Сарае с ханом Мурутом, другие овладели болгарской землей, третьи – мордовской. Так Капчакское царство разделялось, ослабевало, готовясь к своему падению. Но это еще не скоро должно было случиться.
Во время таких беспорядков трудно было князьям русским узнать от ханов, кто будет великим князем после Иоанна II. Они почти все поехали в Орду, даже маленький Димитрий. Урус, бывший в то время царем, вздумал безо всякой особенной причины сделать великим князем Димитрия Константиновича Суздальского, сына ростовского князя, никакими достоинствами и делами не заслужившего столь важного отличия. Все русские удивились этому: все знали, что ни дед, ни отец Димитрия Константиновича никогда не были великими князьями, что этот титул принадлежал князьям московским.
Маленький Димитрий Иоаннович тоже удивился, обиделся и уехал из Орды с намереньем непременно отнять у Димитрия Константиновича не принадлежавшее ему достоинство, заслужив его славными делами и победами.
Эта мысль твердо поселилась в уме смелого мальчика. Мать его великая княгиня Александра, митрополит Алексий и все верные бояре, любившие отечество и предвидевшие славу его от величия князей московских, поддержали маленького героя. Через два года он объявил себя великим князем и позвал Димитрия Константиновича, жившего во время своего княжения в прежней столице России – Владимире, на суд к хану. Это было, когда в Капчакской орде царствовали несколько ханов, но русские почитали законным того, который жил в Сарае. Итак, бояре московские отправились к Муруту. Напуганный, притесненный мятежником Мамаем, Мурут обрадовался чести, какую оказали ему москвитяне, и согласился признать двенадцатилетнего Димитрия великим князем русским.
Но слабый хан Мурут не мог помочь войсками новому великому князю, и потому Димитрий Константинович не признал его суда и не выехал ни из Владимира, ни из Переяславля-Залесского. Тогда-то дети русские показали храбрость свою! Не только Димитрий, но и младший брат его Иоанн и даже восьмилетний Владимир пошли вместе с полками московскими усмирять непокорного суздальского князя. Конечно, их не только благословил на этот поход, но даже и поехал вместе с ними митрополит Алексий, их окружали умные и храбрые воеводы, их защищали от опасностей все воины грудью своей, но все-таки нельзя не удивляться их смелости, нельзя не восхищаться их неустрашимостью, нельзя не гордиться всем нам, русским, что у наших государей бывают такие дети-герои! Димитрий Константинович, зная, что князь московский почти младенец, никак не ожидал, что москвитяне осмелятся идти против него. Он не приготовился к сражению и вынужден был бежать из Переяславля и уступить великокняжеский престол своему маленькому сопернику. Русские государи короновались тогда не в Москве, а в прежней столице – Владимире. Димитрий Иоаннович поехал туда, прожил там несколько дней после коронования и возвратился в Москву, не желая преследовать неприятеля, который остался княжить в своем наследственном уделе.
Так благодетельная для нас мысль Андрея Боголюбского, Иоанна Калиты и Симеона Гордого – мысль о том, чтобы всех удельных князей привести под власть одного государя, – сделалась и мыслью Димитрия. Мы скоро увидим, что Димитрий имел и другую славную цель всей своей жизни – он хотел освободить отечество свое от власти татар. Об этом вы прочитаете на следующих страницах.
В 1359 году скончался великий князь Иоанн II Иоаннович, прозванный Кротким. У него осталось два сына: старший – Димитрий, о котором вы уже слышали, девяти лет, младший – Иоанн, семи лет, и еще племянник, сын его брата Андрея Иоанновича Владимир, шести лет. Этим трем малюткам Иоанн II отказал в такой же духовной, какую писал и дед их Иоанн Калита, свое наследственное Московское княжество со всеми принадлежавшими ему городами и деревнями, но ни одного из них не назначил великим князем, потому что это назначение зависело от татарского царя.
В это время в Орде происходили беспорядки, ссоры, убийства. Ханы беспрестанно сменялись, истребляя друг друга. Один из них – Темирхожа – был ханом только шесть дней, на седьмой татары взбунтовались; простой темник Мамай возглавил этот бунт, он убил Темирхожу и отдал ханство какому-то Авдулу, который во всем повиновался ему.
Но не все хотели иметь царем своим Авдула. Многие вельможи татарские остались в Сарае с ханом Мурутом, другие овладели болгарской землей, третьи – мордовской. Так Капчакское царство разделялось, ослабевало, готовясь к своему падению. Но это еще не скоро должно было случиться.
Во время таких беспорядков трудно было князьям русским узнать от ханов, кто будет великим князем после Иоанна II. Они почти все поехали в Орду, даже маленький Димитрий. Урус, бывший в то время царем, вздумал безо всякой особенной причины сделать великим князем Димитрия Константиновича Суздальского, сына ростовского князя, никакими достоинствами и делами не заслужившего столь важного отличия. Все русские удивились этому: все знали, что ни дед, ни отец Димитрия Константиновича никогда не были великими князьями, что этот титул принадлежал князьям московским.
Маленький Димитрий Иоаннович тоже удивился, обиделся и уехал из Орды с намереньем непременно отнять у Димитрия Константиновича не принадлежавшее ему достоинство, заслужив его славными делами и победами.
Эта мысль твердо поселилась в уме смелого мальчика. Мать его великая княгиня Александра, митрополит Алексий и все верные бояре, любившие отечество и предвидевшие славу его от величия князей московских, поддержали маленького героя. Через два года он объявил себя великим князем и позвал Димитрия Константиновича, жившего во время своего княжения в прежней столице России – Владимире, на суд к хану. Это было, когда в Капчакской орде царствовали несколько ханов, но русские почитали законным того, который жил в Сарае. Итак, бояре московские отправились к Муруту. Напуганный, притесненный мятежником Мамаем, Мурут обрадовался чести, какую оказали ему москвитяне, и согласился признать двенадцатилетнего Димитрия великим князем русским.
Но слабый хан Мурут не мог помочь войсками новому великому князю, и потому Димитрий Константинович не признал его суда и не выехал ни из Владимира, ни из Переяславля-Залесского. Тогда-то дети русские показали храбрость свою! Не только Димитрий, но и младший брат его Иоанн и даже восьмилетний Владимир пошли вместе с полками московскими усмирять непокорного суздальского князя. Конечно, их не только благословил на этот поход, но даже и поехал вместе с ними митрополит Алексий, их окружали умные и храбрые воеводы, их защищали от опасностей все воины грудью своей, но все-таки нельзя не удивляться их смелости, нельзя не восхищаться их неустрашимостью, нельзя не гордиться всем нам, русским, что у наших государей бывают такие дети-герои! Димитрий Константинович, зная, что князь московский почти младенец, никак не ожидал, что москвитяне осмелятся идти против него. Он не приготовился к сражению и вынужден был бежать из Переяславля и уступить великокняжеский престол своему маленькому сопернику. Русские государи короновались тогда не в Москве, а в прежней столице – Владимире. Димитрий Иоаннович поехал туда, прожил там несколько дней после коронования и возвратился в Москву, не желая преследовать неприятеля, который остался княжить в своем наследственном уделе.
Так благодетельная для нас мысль Андрея Боголюбского, Иоанна Калиты и Симеона Гордого – мысль о том, чтобы всех удельных князей привести под власть одного государя, – сделалась и мыслью Димитрия. Мы скоро увидим, что Димитрий имел и другую славную цель всей своей жизни – он хотел освободить отечество свое от власти татар. Об этом вы прочитаете на следующих страницах.
Донское сражение, или Куликовская битва
1362—1380 годы
Много забот, трудов, беспокойств и огорчений ожидало Димитрия Иоанновича на великокняжеском престоле. Сначала ему пришлось несколько раз усмирять Димитрия Константиновича, который все еще стремился быть великим князем. Наконец, видя, что все старания его напрасны, он не только помирился с Димитрием Иоанновичем, но даже через пять лет отдал за него дочь свою Евдокию.
После мира с главным врагом Димитрий должен был утешать московских жителей в несчастьях, у них случившихся: прежде всего от большого пожара[34], истребившего почти всю Москву, потом от возвратившейся в нее черной смерти.
Но эти несчастья Москвы были не так важны, как те, которые навлек на нее гордый и честолюбивый тверской князь Михаил, сын Александра Михайловича. Он знал о намерении Димитрия привести удельных князей под свою власть и, думая больше о собственной выгоде, нежели о пользе отечества, решил противиться этому. К несчастью, у Михаила были для этого средства: знаменитый Ольгерд, князь литовский, наводивший в то время с братом своим Кестутием страх на всех соседей, был женат на сестре Михаила – тверской княжне Иулиании Александровне. При всякой своей неудаче в России Михаил уезжал к зятю в Литву и возвращался оттуда с войском литовским, которое не менее татарского разоряло отечество наше. Так, в 1368 году он пришел вместе с самим Ольгердом, который три дня грабил, жег, опустошал Москву. Великий князь, брат его Владимир Андреевич, митрополит Алексий и знатные бояре едва спаслись в Кремле[35]. Выходя из Москвы, Ольгерд хвастал тем, что русские долго не забудут его.
Впрочем, это нашествие литовцев не принесло никакой пользы Михаилу: Димитрий остался на великокняжеском престоле. Тогда тверской князь решил просить помощи у Мамая, который в это время был уже так силен, что соединил свою Волжскую орду с Золотой, или Сарайской, и, сделав ханом Мамант-Салтана, повелевал им как хотел. Михаил Александрович умел угодить гордому татарину, и Мамай дал ему грамоту на Великое княжество и посла, чтобы возвести его на престол.
Но прошло то время, когда князья русские, не рассуждая, повиновались татарам: Михаил с ханской грамотой едва мог убежать от полков московских в Вильну (вы помните, что это была столица литовского князя). Старый Ольгерд ласково принял зятя и согласился идти с ним на русских.
После мира с главным врагом Димитрий должен был утешать московских жителей в несчастьях, у них случившихся: прежде всего от большого пожара[34], истребившего почти всю Москву, потом от возвратившейся в нее черной смерти.
Но эти несчастья Москвы были не так важны, как те, которые навлек на нее гордый и честолюбивый тверской князь Михаил, сын Александра Михайловича. Он знал о намерении Димитрия привести удельных князей под свою власть и, думая больше о собственной выгоде, нежели о пользе отечества, решил противиться этому. К несчастью, у Михаила были для этого средства: знаменитый Ольгерд, князь литовский, наводивший в то время с братом своим Кестутием страх на всех соседей, был женат на сестре Михаила – тверской княжне Иулиании Александровне. При всякой своей неудаче в России Михаил уезжал к зятю в Литву и возвращался оттуда с войском литовским, которое не менее татарского разоряло отечество наше. Так, в 1368 году он пришел вместе с самим Ольгердом, который три дня грабил, жег, опустошал Москву. Великий князь, брат его Владимир Андреевич, митрополит Алексий и знатные бояре едва спаслись в Кремле[35]. Выходя из Москвы, Ольгерд хвастал тем, что русские долго не забудут его.
Впрочем, это нашествие литовцев не принесло никакой пользы Михаилу: Димитрий остался на великокняжеском престоле. Тогда тверской князь решил просить помощи у Мамая, который в это время был уже так силен, что соединил свою Волжскую орду с Золотой, или Сарайской, и, сделав ханом Мамант-Салтана, повелевал им как хотел. Михаил Александрович умел угодить гордому татарину, и Мамай дал ему грамоту на Великое княжество и посла, чтобы возвести его на престол.
Но прошло то время, когда князья русские, не рассуждая, повиновались татарам: Михаил с ханской грамотой едва мог убежать от полков московских в Вильну (вы помните, что это была столица литовского князя). Старый Ольгерд ласково принял зятя и согласился идти с ним на русских.