Страница:
Постепенно наладились отношения и с сокурсниками, которым я никогда не отказывал в помощи. Несколько преподавателей, среди них профессор Рогнер, преподававший арифметические науки и геометрию, профессор Пешль, возглавлявший кафедру теоретической и экспериментальной физики, и доктор Алле, читавший курс по интегральным исчислениям и специализировавшийся на дифференциальных уравнениях, давали обо мне самые благоприятные отзывы.
О Пешле следует упомянуть подробнее. Его доброжелательная ирония сделала из меня того, кем я стал. Противоборствуя с ним, я отыскал свою звезду. Мне нестерпимо захотелось стать инженером. По тем временам это было завидное поприще.
Когда я учился на втором курсе, в кабинет физики привезли динамо-машину постоянного тока. Понятно, о чем я веду речь?
– Да, господин Тесла. Это такая штуковина, оборудованная примитивным коллектором. В коллекторе имеются специальные щетки, или ламельки, с помощью которых ток снимается и передается в цепь. Позавчерашний день техники, сейчас такие не производят.
– И правильно делают! Коллектор сильно искрил, что невероятно раздражало меня. Уже тогда мне открылось – подобный контакт значительно снижает эффективность. Я не стал скрывать своих сомнений и вслух выразился в том смысле, что, устранив щетки, можно добиться большего коэффициента полезного действия.
Профессор Пешль добродушно высмеял мои поползновения:
– Тесла, несомненно, совершит великие дела, но осуществить высказанную им идею никогда не удастся. То, что он предлагает, сходно с попыткой заставить силу гравитации вызвать вращение. Тесла задумал создать вечный двигатель, электрический перпетуум-мобиле, а это невозможно. Отбросьте же, дорогой Тесла, эти мысли и направьте ваши усилия на что-либо более реальное.
Я принял вызов!
Собеседник поднял палец, призывая меня с особым вниманием отнестись к этому заявлению.
– В 1879 году умер отец, и забота о семье легла на мои плечи. В такой обузе мало приятного, но я принял ее на свои плечи. К сожалению, молодость грешит ошибками, и на третьем курсе я нечаянно пристрастился к азартным играм. Во что играть, мне было безразлично: в карты, бильярд, шахматы, главное – добиться поставленной цели – выиграть сразу и очень много. Выигрыш обычно был маловат, и я раздавал его партнерам, отчего скоро прослыл чудаком, тем более что выигрывал я редко. Чаще оставался в проигрыше. Приходилось занимать или просить деньги у матери. Однажды, когда я приехал на каникулы в Госпич, она одолжила деньги у своей приятельницы и передала их мне:
– Иди и веселись! Когда проиграешь все, что мы имеем, будет лучше. Думаю, тогда ты сможешь справиться со своей прихотью.
Сначала я спустил все, что раздобыла мать, и лишь в последний момент удача повернулась ко мне. С того момента все, что привыкли называть «человеческими слабостями», не привлекало меня.
На чей счет записать эту решимость? На счет человечьей силы воли или в графу исполнения программы, не мне судить, ведь, как вам известно, все люди – автоматы.
Разберетесь сами.
В 1878 году я закончил Высшую техническую школу в Граце – мне в ту пору шел двадцать первый год – и устроился на инженерную работу в Мариборе. В следующем году скончался отец, и семья, как я уже упоминал, осталась без средств к существованию. Я последовал завету Милутина и решил продолжить образование. Мама поддержала меня.
Я поступил на философский факультет Пражского университета и в течение года изучал философию, математику и физику…
Затем переехал в Будапешт, где в один прекрасный день разгадал тайну вращающегося магнитного поля.
«В один прекрасный день»!
К сожалению, подобным способом открытия совершаются только на небесах или в описаниях восторженных биографов. На Земле все происходит несколько иначе, поэтому придется обратиться к заслуживающим доверия материалам. Опираться на домыслы и досужие суждения значит потакать тем, кто во все горло уверяет – почему бы и нет?
Почему бы, например, не сохраниться снежному человеку, якобы до сих пор успешно скрывающемуся в джунглях, в горах, в степях? Говорят, некоторые из них сумели перебраться в города и, приодевшись, теперь разгуливают рядом с нами, а то и стараются всеми правдами и неправдами присвоить чужие изобретения или пробраться в парламент.
Почему бы НЛО не оказаться кораблями пришельцев, ведь всему прогрессивному человечеству известно, что у инопланетян нет и не может быть других забот, как без конца изучать земное население и при удобном случае стащить парочку землян, чтобы убедиться, сумеют ли они размножаться в неволе?
Почему бы на юге аравийского полуострова не быть стоянке межзвездных кораблей, ведь об этом так убедительно рассказывает Библия?
Почему бы древним языческим богам не оказаться космонавтами, прилетевшими на Землю, чтобы научить нас всему, что необходимо знать порядочному человеку, – от умения держать вилку до попыток разгадать великую тайну, есть ли жизнь на Марсе?
Почему бы, почему бы, почему бы…
Почему – нет?
А почему – да?!
Общаясь с Теслой, я накрепко усвоил, что вымысел – это святое! Придумывать можно все что угодно. Можно кричать об этом на каждом углу, можно даже объединяться в общества по поиску аномальных зон. Только нельзя пренебрегать разумом, тем более выдавать желаемое за действительное, то есть заступать за границу, за которой исключается возможность проверки, и если нет следов пришельцев, то говорить прямо – следов нет. Тем более представлять сфабрикованные артефакты в качестве доказательств своего безумия.
Но как быть с установкой на инопланетность Теслы, изначально заложенной в договор? Я ни разу даже намеком не поделился с умирающим своими проблемами, но изобретатель оказался достоин своей славы.
Он ловко обвел меня вокруг пальца.
Как?
Узнаете.
Что касается тайны открытия вращающегося магнитного поля и конструкции электродвигателя, способного совершать реальную работу, здесь необходимо внести кое-какие уточнения. Сошлюсь на серьезных биографов.[6]
М. Сейфер вполне убедительно, цитируя письма, утверждает – на третьем году обучения в Граце у Теслы начались трудности.
Он заскучал.
Средств ему хватало. Никола помогали семья и состоятельные двоюродные братья. Не остался в стороне и дядя Иосип. По молодости и нехватке знаний не зная, как подступиться к осуществлению мечты, молодой человек решил бороться с отчаянием с помощью азартных игр. Пристрастился настолько, что иногда сутками не вылезал из-за карточного стола, чему есть свидетельства очевидцев. Выигранные деньги, о чем также упоминается в воспоминаниях, Тесла действительно возвращал партнерам, однако ответной любезности не дождался ни разу. В последнем семестре третьего курса он просадил все свои сбережения, включая деньги на учебу. Отец был в ярости, мать приехала со «стопкой ценных бумаг» и заявила…
Что заявила рассерженная мать, было сказано выше.
Отчаявшийся юноша действительно решил все поставить на кон, а потом в случае проигрыша утопиться. Это так по-человечески.
Он выиграл несусветную сумму. На этот раз юноша поостерегся вернуть выигранное партнерам, чем немало уязвил их жестокие сердца. Никола расплатился с заимодавцами, вернул долг матери.
Знавшие его в ту пору люди утверждают, будто молодой человек на самом деле одолел свою страсть, однако, судя по убедительным данным, приводимым тем же Сейфером, это преувеличение, поскольку Тесла, не задумываясь, ставил на кон свое будущее. Этим он занимался всю жизнь. Есть свидетельства того, что по приезде в США он снова начал захаживать в бильярдные. Один из служащих Эдисона вспоминал: «Играл он превосходно, мастер был великолепный. Никогда не набирал много очков, но его ловкие удары говорили о мастерстве истинного почитателя этой игры». Есть даже версия, будто много лет спустя, в начале 1890-х, Тесла ловил богатых жителей Нью-Йорка на дешевый трюк – перед партией притворялся, будто совсем не умеет играть.
Но вернемся в Грац.
Наступила сессия, однако Тесла, забросивший учебу, не был готов к экзаменам. Он просил об отсрочке и получил отказ. Никола Тесла так и не закончил Высшую политехническую школу в Граце и не получил никаких степеней в последнем семестре. Его отчислили, вероятно, не столько за неуспеваемость, сколько за азартные игры и, предположительно, за «распутство». По словам соседа по комнате, именно по этой причине «кузены, всегда присылавшие ему деньги, отказали Никола в помощи». Боясь, как бы не узнали родители, Тесла исчез, не сказав никому ни слова. Его бросились искать и, не найдя, решили, что он утонул в реке.
На самом деле Тесла отправился на юг, перешел границу Словении и в конце весны 1878 года прибыл в Марибор. Здесь занялся поиском работы. Вскоре получил место инженера с окладом 60 флоринов в месяц, но недолго продержался на этом месте. Он вновь ударился в бродяжничество и, побывав в Загребе, осел в маленькой прибрежной деревушке. Домой не возвращался, не желая объясняться с родителями по поводу бегства из Граца. Однако мысли его, как утверждал сам изобретатель (и этому можно верить), были постоянно заняты решением проблемы удаления коллектора из генератора постоянного тока.
Обнаружив сына после письма одного из знакомых, встретившего Теслу в Загребе, Милутин отправился на север. Никола наотрез отказался возвращаться в Грац. Милутин предложил попробовать еще раз и поступить в другой университет. На этом они помирились и оба вернулись в Госпич. Вновь принятый семьей Тесла начал ходить в церковь, чтобы послушать проповеди своего отца. Там он встретил Анну. Понятное дело, она была «высока и красива, с удивительно понимающими глазами». Первый и единственный раз в своей жизни Тесла сказал: «Я влюбился». Наслаждаясь обществом Анны, Никола брал ее на прогулки у реки или в Смиляны. Они много говорили о будущем. Он хотел стать электроинженером, она хотела замуж. Пришлось расстаться.
На следующий год отец умер, и спустя несколько месяцев, в 1880 году, во исполнение его воли Тесла уехал в Богемию.
К сожалению, после смерти кормильца положение семьи ухудшилось и Тесла больше не мог рассчитывать на помощь из дома. Мать уже не справлялась с нагрузкой. Никола пришлось прервать занятия и заняться поисками работы.
Как раз в ту пору Европу поразила пришедшая из-за океана мода на телефонизацию. Докатилась она и до Будапешта, где по инициативе знакомых дяди-профессора, братьев Пушкаш, образовалась компания, которая ставила своей целью открыть первую в Венгрии «американскую телефонную станцию».
Дядя порекомендовал племянника, и в январе 1881 года Тесла отправился в Будапешт, где с увлечением взялся за дело. Чего-чего, а рвения у Никола всегда было хоть отбавляй! По ходу он сделал ряд изобретений и, в частности, создал оригинальный усилитель голоса для телефона. Но все свое свободное время он по-прежнему отдавал электродвигателю, в котором отсутствовал бы коллектор.
Венгрия, Будапешт
– Вскоре у меня вновь начались проблемы с чрезмерной работой, – рассказывал старик. – Резко обострилось восприятие. Я мог видеть весьма отдаленные предметы, видеть ночью. Слух утончился настолько, что разговор шепотом казался мне криком, а тиканье карманных часов в соседней комнате – ударами молота по наковальне. Прикосновение пальцев к любым предметам вызывало резкую боль. Ощущал колебания кровати или кресла, вызываемые проезжавшими по улице повозками. Пульс изменялся от тридцати до ста – ста двадцати ударов в минуту. Тем не менее и в полубреду я продолжал размышлять над этой штуковиной. Временами мне казалось, что решение так близко, что стоит только выздороветь, как он создаст конструкцию, во всем отвечающую его желанию.
Оздоровление наступило внезапно, без всяких усилий докторов, и однажды в один из февральских дней 1882 года, едва оправившись после болезни, прогуливаясь со своим школьным другом Жигети в городском парке Будапешта, он ощутил редкое умиротворение и радость от общения с природой. Особенно поражал заход солнца. По словам Жигети, Никола принялся вспоминать любимых поэтов, читал наизусть строки из Гёте. Это было невероятно – болезнь не смогла изгладить из памяти стихи, знакомые еще с детства:
Он говорил торопливо, часто взахлеб – пусть напряжение спадет до нуля и затем вновь достигнет максимального значения, и если обмотки скрестить перпендикулярно, то есть сдвинуть на девяносто градусов, на якорь будет постоянно действовать сила, которая заставит его занять среднее положение между двумя полюсами.
Проще не бывает – вместо одной цепи намотать на статор еще одну и подать на них равномерно изменяющееся напряжение. И каждый раз при перемене полярности…
Он тут же тростью нарисовал на песке принципиальную схему и обронил великую фразу:
– Оно все-таки будет вращаться и в обратном направлении. Все зависит от моего желания.
Жигети не мог понять, что происходит с другом. Он решил, что этот монолог относится к заходящему солнцу. Однако схема на песке расставила все по своим местам. Жигети поздравил друга, и они вместе порадовались открытию.
Нью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»
Старик сделал паузу, закурил. Его рука дрожала, однако продолжил он спокойным голосом:
– Это был мой первый прорыв на территорию тайны. Теперь у меня появилась возможность закрутить этот мир с помощью фантастических электродвигателей переменного тока.
Я выиграл!
Теперь надо было оформить выигрыш. В течение нескольких месяцев я разработал все возможные принципиальные схемы использования вращающегося магнитного поля, а также эскизы конструкций электродвигателей и генераторов – с обмотками, расположенными перпендикулярно друг к другу, и под углом в сто двадцать градусов, как принято сейчас. Другими словами, этот шквал открытий в конце концов оформился по меньшей мере в девять патентов, которые мне, невзирая на происки конкурентов, мне посчастливилось получить в Соединенных Штатах.
А конкурентов было немало, ведь сама идея использовать силу, которую Фарадей назвал индукцией и которая практически связывает движение свободных электронов в единое поле, была очень проста. Это до сих пор создает иллюзию необычайной легкости решения – что же здесь изобретать?! Это же ясно как дважды два! Странно, почему этого раньше не замечали?
Замечали, но довести дело до конкретного, работоспособного агрегата удалось только мне.
Конечно, ни одно открытие не может возникнуть по наитию, без предварительных длительных размышлений и ясного представления стоящей перед изобретателем задачи.
Без последнего яркого, как молния, откровения.
То же самое можно сказать об Архимеде, решившемся искупаться в ванне, до краев наполненной водой, о Ньютоне, напуганном яблоком, перед самым его носом упавшим с дерева, или о Джеймсе Уатте, вдруг обратившем внимание на кипящий чайник, крышка которого подпрыгивала под действием пара. Каждый из них вправе утверждать, что без этого последнего, немыслимого по своей простоте наблюдения невозможно завершить труд многих других пытливых исследователей.
Я вполне сознавал, что уже не ново вращать ротор, периодически изменяя полюса обмоток статора. Я не отрицаю вклада тех, кто работал до меня – Франсуа Араго, заставившего вращаться компас при прохождении вблизи электрического тока, Уолтера Бейли, продемонстрировавшего принципиальную возможность использования переменного магнитного поля перед Лондонским физическим обществом 28 июня 1879 года; Марселя Депре, который рассчитал, что «такого рода поле можно создавать без помощи коллектора, заряжая электромагниты двумя несинхронизированными потоками переменного тока», профессора Галилео Феррариса из Турина, американского инженера Брэдли, русского Доливо-Добровольского из «Телефункена». Это были достойные люди. Все они внесли вклад в мое открытие.
Другое дело – свора жадных псов, которая без конца пыталась вырвать из моих рук совершенные мною открытия.
Новизна не в том, что я впервые, не используя никаких механических контактов, заставил вращаться якорь мотора, а в том, что мне удалось превратить хаотичное движение электронов в гармонично протекающий, пригодный для использования на практике переменный ток. Суть моего изобретения состоит в конкретной конструкции, полноценно работающей при подаче переменного напряжения на клеммы обмоток.
О недругах после.
В те золотые дни 1878 года моя голова была занята мыслями, как воплотить задуманное в жизнь. Где я мог бы получить причитающийся мне выигрыш? Работа в телефонном отделе Будапештского правительственного телеграфа не давала такой возможности, и по совету Пушкаша и с его рекомендательным письмом я отправился в Париж, чтобы поступить в Континентальную компанию Эдисона.
Неожиданно Тесла лихорадочно, тычками затушил сигарету и раздраженно приказал:
– Все! Убирайтесь!..
Глава 3
О Пешле следует упомянуть подробнее. Его доброжелательная ирония сделала из меня того, кем я стал. Противоборствуя с ним, я отыскал свою звезду. Мне нестерпимо захотелось стать инженером. По тем временам это было завидное поприще.
Когда я учился на втором курсе, в кабинет физики привезли динамо-машину постоянного тока. Понятно, о чем я веду речь?
– Да, господин Тесла. Это такая штуковина, оборудованная примитивным коллектором. В коллекторе имеются специальные щетки, или ламельки, с помощью которых ток снимается и передается в цепь. Позавчерашний день техники, сейчас такие не производят.
– И правильно делают! Коллектор сильно искрил, что невероятно раздражало меня. Уже тогда мне открылось – подобный контакт значительно снижает эффективность. Я не стал скрывать своих сомнений и вслух выразился в том смысле, что, устранив щетки, можно добиться большего коэффициента полезного действия.
Профессор Пешль добродушно высмеял мои поползновения:
– Тесла, несомненно, совершит великие дела, но осуществить высказанную им идею никогда не удастся. То, что он предлагает, сходно с попыткой заставить силу гравитации вызвать вращение. Тесла задумал создать вечный двигатель, электрический перпетуум-мобиле, а это невозможно. Отбросьте же, дорогой Тесла, эти мысли и направьте ваши усилия на что-либо более реальное.
Я принял вызов!
Собеседник поднял палец, призывая меня с особым вниманием отнестись к этому заявлению.
– В 1879 году умер отец, и забота о семье легла на мои плечи. В такой обузе мало приятного, но я принял ее на свои плечи. К сожалению, молодость грешит ошибками, и на третьем курсе я нечаянно пристрастился к азартным играм. Во что играть, мне было безразлично: в карты, бильярд, шахматы, главное – добиться поставленной цели – выиграть сразу и очень много. Выигрыш обычно был маловат, и я раздавал его партнерам, отчего скоро прослыл чудаком, тем более что выигрывал я редко. Чаще оставался в проигрыше. Приходилось занимать или просить деньги у матери. Однажды, когда я приехал на каникулы в Госпич, она одолжила деньги у своей приятельницы и передала их мне:
– Иди и веселись! Когда проиграешь все, что мы имеем, будет лучше. Думаю, тогда ты сможешь справиться со своей прихотью.
Сначала я спустил все, что раздобыла мать, и лишь в последний момент удача повернулась ко мне. С того момента все, что привыкли называть «человеческими слабостями», не привлекало меня.
На чей счет записать эту решимость? На счет человечьей силы воли или в графу исполнения программы, не мне судить, ведь, как вам известно, все люди – автоматы.
Разберетесь сами.
В 1878 году я закончил Высшую техническую школу в Граце – мне в ту пору шел двадцать первый год – и устроился на инженерную работу в Мариборе. В следующем году скончался отец, и семья, как я уже упоминал, осталась без средств к существованию. Я последовал завету Милутина и решил продолжить образование. Мама поддержала меня.
Я поступил на философский факультет Пражского университета и в течение года изучал философию, математику и физику…
Затем переехал в Будапешт, где в один прекрасный день разгадал тайну вращающегося магнитного поля.
* * *
Такова версия великого изобретателя.«В один прекрасный день»!
К сожалению, подобным способом открытия совершаются только на небесах или в описаниях восторженных биографов. На Земле все происходит несколько иначе, поэтому придется обратиться к заслуживающим доверия материалам. Опираться на домыслы и досужие суждения значит потакать тем, кто во все горло уверяет – почему бы и нет?
Почему бы, например, не сохраниться снежному человеку, якобы до сих пор успешно скрывающемуся в джунглях, в горах, в степях? Говорят, некоторые из них сумели перебраться в города и, приодевшись, теперь разгуливают рядом с нами, а то и стараются всеми правдами и неправдами присвоить чужие изобретения или пробраться в парламент.
Почему бы НЛО не оказаться кораблями пришельцев, ведь всему прогрессивному человечеству известно, что у инопланетян нет и не может быть других забот, как без конца изучать земное население и при удобном случае стащить парочку землян, чтобы убедиться, сумеют ли они размножаться в неволе?
Почему бы на юге аравийского полуострова не быть стоянке межзвездных кораблей, ведь об этом так убедительно рассказывает Библия?
Почему бы древним языческим богам не оказаться космонавтами, прилетевшими на Землю, чтобы научить нас всему, что необходимо знать порядочному человеку, – от умения держать вилку до попыток разгадать великую тайну, есть ли жизнь на Марсе?
Почему бы, почему бы, почему бы…
Почему – нет?
А почему – да?!
Общаясь с Теслой, я накрепко усвоил, что вымысел – это святое! Придумывать можно все что угодно. Можно кричать об этом на каждом углу, можно даже объединяться в общества по поиску аномальных зон. Только нельзя пренебрегать разумом, тем более выдавать желаемое за действительное, то есть заступать за границу, за которой исключается возможность проверки, и если нет следов пришельцев, то говорить прямо – следов нет. Тем более представлять сфабрикованные артефакты в качестве доказательств своего безумия.
Но как быть с установкой на инопланетность Теслы, изначально заложенной в договор? Я ни разу даже намеком не поделился с умирающим своими проблемами, но изобретатель оказался достоин своей славы.
Он ловко обвел меня вокруг пальца.
Как?
Узнаете.
Что касается тайны открытия вращающегося магнитного поля и конструкции электродвигателя, способного совершать реальную работу, здесь необходимо внести кое-какие уточнения. Сошлюсь на серьезных биографов.[6]
М. Сейфер вполне убедительно, цитируя письма, утверждает – на третьем году обучения в Граце у Теслы начались трудности.
Он заскучал.
Средств ему хватало. Никола помогали семья и состоятельные двоюродные братья. Не остался в стороне и дядя Иосип. По молодости и нехватке знаний не зная, как подступиться к осуществлению мечты, молодой человек решил бороться с отчаянием с помощью азартных игр. Пристрастился настолько, что иногда сутками не вылезал из-за карточного стола, чему есть свидетельства очевидцев. Выигранные деньги, о чем также упоминается в воспоминаниях, Тесла действительно возвращал партнерам, однако ответной любезности не дождался ни разу. В последнем семестре третьего курса он просадил все свои сбережения, включая деньги на учебу. Отец был в ярости, мать приехала со «стопкой ценных бумаг» и заявила…
Что заявила рассерженная мать, было сказано выше.
Отчаявшийся юноша действительно решил все поставить на кон, а потом в случае проигрыша утопиться. Это так по-человечески.
Он выиграл несусветную сумму. На этот раз юноша поостерегся вернуть выигранное партнерам, чем немало уязвил их жестокие сердца. Никола расплатился с заимодавцами, вернул долг матери.
Знавшие его в ту пору люди утверждают, будто молодой человек на самом деле одолел свою страсть, однако, судя по убедительным данным, приводимым тем же Сейфером, это преувеличение, поскольку Тесла, не задумываясь, ставил на кон свое будущее. Этим он занимался всю жизнь. Есть свидетельства того, что по приезде в США он снова начал захаживать в бильярдные. Один из служащих Эдисона вспоминал: «Играл он превосходно, мастер был великолепный. Никогда не набирал много очков, но его ловкие удары говорили о мастерстве истинного почитателя этой игры». Есть даже версия, будто много лет спустя, в начале 1890-х, Тесла ловил богатых жителей Нью-Йорка на дешевый трюк – перед партией притворялся, будто совсем не умеет играть.
Но вернемся в Грац.
Наступила сессия, однако Тесла, забросивший учебу, не был готов к экзаменам. Он просил об отсрочке и получил отказ. Никола Тесла так и не закончил Высшую политехническую школу в Граце и не получил никаких степеней в последнем семестре. Его отчислили, вероятно, не столько за неуспеваемость, сколько за азартные игры и, предположительно, за «распутство». По словам соседа по комнате, именно по этой причине «кузены, всегда присылавшие ему деньги, отказали Никола в помощи». Боясь, как бы не узнали родители, Тесла исчез, не сказав никому ни слова. Его бросились искать и, не найдя, решили, что он утонул в реке.
На самом деле Тесла отправился на юг, перешел границу Словении и в конце весны 1878 года прибыл в Марибор. Здесь занялся поиском работы. Вскоре получил место инженера с окладом 60 флоринов в месяц, но недолго продержался на этом месте. Он вновь ударился в бродяжничество и, побывав в Загребе, осел в маленькой прибрежной деревушке. Домой не возвращался, не желая объясняться с родителями по поводу бегства из Граца. Однако мысли его, как утверждал сам изобретатель (и этому можно верить), были постоянно заняты решением проблемы удаления коллектора из генератора постоянного тока.
Обнаружив сына после письма одного из знакомых, встретившего Теслу в Загребе, Милутин отправился на север. Никола наотрез отказался возвращаться в Грац. Милутин предложил попробовать еще раз и поступить в другой университет. На этом они помирились и оба вернулись в Госпич. Вновь принятый семьей Тесла начал ходить в церковь, чтобы послушать проповеди своего отца. Там он встретил Анну. Понятное дело, она была «высока и красива, с удивительно понимающими глазами». Первый и единственный раз в своей жизни Тесла сказал: «Я влюбился». Наслаждаясь обществом Анны, Никола брал ее на прогулки у реки или в Смиляны. Они много говорили о будущем. Он хотел стать электроинженером, она хотела замуж. Пришлось расстаться.
На следующий год отец умер, и спустя несколько месяцев, в 1880 году, во исполнение его воли Тесла уехал в Богемию.
К сожалению, после смерти кормильца положение семьи ухудшилось и Тесла больше не мог рассчитывать на помощь из дома. Мать уже не справлялась с нагрузкой. Никола пришлось прервать занятия и заняться поисками работы.
Как раз в ту пору Европу поразила пришедшая из-за океана мода на телефонизацию. Докатилась она и до Будапешта, где по инициативе знакомых дяди-профессора, братьев Пушкаш, образовалась компания, которая ставила своей целью открыть первую в Венгрии «американскую телефонную станцию».
Дядя порекомендовал племянника, и в январе 1881 года Тесла отправился в Будапешт, где с увлечением взялся за дело. Чего-чего, а рвения у Никола всегда было хоть отбавляй! По ходу он сделал ряд изобретений и, в частности, создал оригинальный усилитель голоса для телефона. Но все свое свободное время он по-прежнему отдавал электродвигателю, в котором отсутствовал бы коллектор.
* * *
Февраль, 1882 годВенгрия, Будапешт
– Вскоре у меня вновь начались проблемы с чрезмерной работой, – рассказывал старик. – Резко обострилось восприятие. Я мог видеть весьма отдаленные предметы, видеть ночью. Слух утончился настолько, что разговор шепотом казался мне криком, а тиканье карманных часов в соседней комнате – ударами молота по наковальне. Прикосновение пальцев к любым предметам вызывало резкую боль. Ощущал колебания кровати или кресла, вызываемые проезжавшими по улице повозками. Пульс изменялся от тридцати до ста – ста двадцати ударов в минуту. Тем не менее и в полубреду я продолжал размышлять над этой штуковиной. Временами мне казалось, что решение так близко, что стоит только выздороветь, как он создаст конструкцию, во всем отвечающую его желанию.
Оздоровление наступило внезапно, без всяких усилий докторов, и однажды в один из февральских дней 1882 года, едва оправившись после болезни, прогуливаясь со своим школьным другом Жигети в городском парке Будапешта, он ощутил редкое умиротворение и радость от общения с природой. Особенно поражал заход солнца. По словам Жигети, Никола принялся вспоминать любимых поэтов, читал наизусть строки из Гёте. Это было невероятно – болезнь не смогла изгладить из памяти стихи, знакомые еще с детства:
Произнеся «…в пути не уставая!», он буквально остолбенел. Как рассказывал Жигети, он тоже замер, не решаясь нарушить молчание друга. Неожиданно Тесла несколько бессвязно заговорил, что в своем естественном виде электричество всегда бывает переменным. Это означает, что его поток постоянно изменяется и, следовательно, нелепо тратить усилия на поддержание непрерывно текущего постоянного тока. Пусть поработает переменный.
Взгляни: уж солнце стало озарять
Сады и хижины прощальными лучами.
Оно заходит там, скрывается вдали
И пробуждает жизнь иного края…
О, дайте крылья мне, чтоб улететь с земли
И мчаться вслед за ним, в пути не уставая!
Он говорил торопливо, часто взахлеб – пусть напряжение спадет до нуля и затем вновь достигнет максимального значения, и если обмотки скрестить перпендикулярно, то есть сдвинуть на девяносто градусов, на якорь будет постоянно действовать сила, которая заставит его занять среднее положение между двумя полюсами.
Проще не бывает – вместо одной цепи намотать на статор еще одну и подать на них равномерно изменяющееся напряжение. И каждый раз при перемене полярности…
Он тут же тростью нарисовал на песке принципиальную схему и обронил великую фразу:
– Оно все-таки будет вращаться и в обратном направлении. Все зависит от моего желания.
Жигети не мог понять, что происходит с другом. Он решил, что этот монолог относится к заходящему солнцу. Однако схема на песке расставила все по своим местам. Жигети поздравил друга, и они вместе порадовались открытию.
* * *
Январь, 1943 годНью-Йорк, гостиница «Нью-йоркер»
Старик сделал паузу, закурил. Его рука дрожала, однако продолжил он спокойным голосом:
– Это был мой первый прорыв на территорию тайны. Теперь у меня появилась возможность закрутить этот мир с помощью фантастических электродвигателей переменного тока.
Я выиграл!
Теперь надо было оформить выигрыш. В течение нескольких месяцев я разработал все возможные принципиальные схемы использования вращающегося магнитного поля, а также эскизы конструкций электродвигателей и генераторов – с обмотками, расположенными перпендикулярно друг к другу, и под углом в сто двадцать градусов, как принято сейчас. Другими словами, этот шквал открытий в конце концов оформился по меньшей мере в девять патентов, которые мне, невзирая на происки конкурентов, мне посчастливилось получить в Соединенных Штатах.
А конкурентов было немало, ведь сама идея использовать силу, которую Фарадей назвал индукцией и которая практически связывает движение свободных электронов в единое поле, была очень проста. Это до сих пор создает иллюзию необычайной легкости решения – что же здесь изобретать?! Это же ясно как дважды два! Странно, почему этого раньше не замечали?
Замечали, но довести дело до конкретного, работоспособного агрегата удалось только мне.
Конечно, ни одно открытие не может возникнуть по наитию, без предварительных длительных размышлений и ясного представления стоящей перед изобретателем задачи.
Без последнего яркого, как молния, откровения.
То же самое можно сказать об Архимеде, решившемся искупаться в ванне, до краев наполненной водой, о Ньютоне, напуганном яблоком, перед самым его носом упавшим с дерева, или о Джеймсе Уатте, вдруг обратившем внимание на кипящий чайник, крышка которого подпрыгивала под действием пара. Каждый из них вправе утверждать, что без этого последнего, немыслимого по своей простоте наблюдения невозможно завершить труд многих других пытливых исследователей.
Я вполне сознавал, что уже не ново вращать ротор, периодически изменяя полюса обмоток статора. Я не отрицаю вклада тех, кто работал до меня – Франсуа Араго, заставившего вращаться компас при прохождении вблизи электрического тока, Уолтера Бейли, продемонстрировавшего принципиальную возможность использования переменного магнитного поля перед Лондонским физическим обществом 28 июня 1879 года; Марселя Депре, который рассчитал, что «такого рода поле можно создавать без помощи коллектора, заряжая электромагниты двумя несинхронизированными потоками переменного тока», профессора Галилео Феррариса из Турина, американского инженера Брэдли, русского Доливо-Добровольского из «Телефункена». Это были достойные люди. Все они внесли вклад в мое открытие.
Другое дело – свора жадных псов, которая без конца пыталась вырвать из моих рук совершенные мною открытия.
Новизна не в том, что я впервые, не используя никаких механических контактов, заставил вращаться якорь мотора, а в том, что мне удалось превратить хаотичное движение электронов в гармонично протекающий, пригодный для использования на практике переменный ток. Суть моего изобретения состоит в конкретной конструкции, полноценно работающей при подаче переменного напряжения на клеммы обмоток.
О недругах после.
В те золотые дни 1878 года моя голова была занята мыслями, как воплотить задуманное в жизнь. Где я мог бы получить причитающийся мне выигрыш? Работа в телефонном отделе Будапештского правительственного телеграфа не давала такой возможности, и по совету Пушкаша и с его рекомендательным письмом я отправился в Париж, чтобы поступить в Континентальную компанию Эдисона.
Неожиданно Тесла лихорадочно, тычками затушил сигарету и раздраженно приказал:
– Все! Убирайтесь!..
Глава 3
Давайте безропотно растворимся во тьме. Пусть старик отдохнет.
Я уверен, скоро его разбудит одна из вспышек света, от которых он так никогда не избавился.
Так и есть.
Январь, 1943 год
Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»
Уже устроившись в постели, приняв лекарство – это в третьем часу ночи! – старик бесцеремонно поинтересовался:
– Итак, вы утверждаете, что я явился с Марса?!
Мы – тут как тут! – постарались уточнить:
– Ну, не совсем с Марса…
Старик вздохнул.
– Любопытно было бы взглянуть на марсианина, впервые увидавшего Париж. В ту пору это была столица мира. Вообразите столицу мира без Эйфелевой башни – ее тогда еще даже строить не начинали. В головах парижан еще только рождалась идея отметить столетие революции 1789 года Всемирной выставкой и грандиозным сооружением.
Каким – еще надо было решить.
Вообразите Елисейские Поля в мае, Гранд-опера, знаменитые бульвары в своей первозданной, только что созданной красоте! Прибавьте Лувр, Тюильри, площадь Республики, Монмартр. В городе было так много интересного, что я сутками бродил по его улицам. Увы, деньги таяли слишком быстро. Когда один из знакомых поинтересовался, как у меня дела, я ответил, что последние двадцать девять дней месяца самые тяжелые. Знаете, что поразило меня более всего? Разнообразие и объемы турнюров, которые позволяли себе местные дамы. Вы слыхали что-нибудь о турнюрах?
Автор подозрительно глянул на собеседника.
– Не пугайтесь, эту деталь дамского туалета изобрел не я. Турнюр – это такая подушечка, подкладываемая под платье сзади, чтобы дама выглядела пышнее. Турнюром также называют юбку, которую носят с такой подушечкой. Помню также обилие шелковых цилиндров, визиток, тростей, экипажей, а также толпы туристов, сутками глазеющих на новый Вавилон.
Я кивнул в окно, за которым затихал город небоскребов.
– Через полтораста лет современным Вавилоном назовут Нью-Йорк.
– В этом нет ничего удивительного. На земле всегда найдется притягательное местечко, куда стекаются все, кто желает угодить в лапы дьявола. Таких людей множество. Я сам, обманувшись в Париже, отправился в Нью-Йорк. Там я познакомился с мистером Чарльзом Бачелором, одним из администраторов «Эдисон континентл», в прошлом ассистентом и личным другом Эдисона, посоветовавшим мне не спешить с публикацией своих изобретений. «Такая поспешность, – заявил Бачелор, – может перечеркнуть всю вашу жизнь. Сначала попытайтесь получить патенты. Проще всего это сделать в Штатах, на земле обетованной».
Вообще мои биографы сильно преувеличивают роль мистера Бачелора в моей судьбе. Он был неплохой человек, однако принцип «каждый за себя» напрочь отравил его душу.
Но вернемся в Париж.
Опыт, который я привез с собой, был невелик, отрывист, зиял пустотами, но я был полон надежд создать нечто такое, что помогло бы мне осуществить мою мечту, а мечта была призрачна и волнующа – при помощи своего изобретательного разума осчастливить человечество и найти реальное средство для борьбы с дьяволом. Впрочем, по сути это было одно и то же…
– Вы постоянно упоминаете врага рода человеческого. Насколько мне известно, ваши религиозные убеждения куда ближе к буддистским представлениям о сверхъестественном. Вы утверждали, что Бога нет. Существует Создатель, хотя даже этот вопрос по существу выносится за скобки. По вашим словам, Творец есть средоточие или персонификация созидательных сил, ведь в природе не может существовать никакой другой силы, кроме созидательной. Например, электричество, точнее – природные электрические эффекты. Только по незнанию можно посчитать молнии уловками сатаны. Вы согласны, что такой взгляд упрощает проблему? Что вы понимаете под словами «враг человеческий»?
– Я не упрощаю проблему, я лишь свожу ее к более-менее разумному варианту. Если хотите, не к метафизическому, а к реальному. Согласитесь, бороться с метафизикой бессмысленно, ее не ударишь током, не разрушишь потоком высокоэнергетических частиц. Под «недругом» я понимаю некоторую физическую сущность – если хотите, существо, наложившее лапу на созидательный вектор человечества. Сместившее, так сказать, направление прогресса. К сожалению, эта сущность сумела завербовать множество сторонников среди сильных мира сего. Именно они постоянно ставили мне палки в колеса, но я сумел отомстить. Имейте в виду, эту сущность простаки не занимают. Для них существуют пугала, рожденные традиционными религиями.
– Вам не кажется, что такой взгляд на мироустройство чересчур проницателен?
– Нет, ведь мне о нем поведала голубка. (Птицы летают и чаще встречаются с Облаком. Легенда, рассказанная голубкой.) Но достаточно метафизики. Если вы настаиваете, что я прибыл с Марса или, как вы туманно выражаетесь, из глубин космоса (интересно, неужели вы сумели измерить глубину свободного пространства?), я готов подтвердить – да, я посланник небес. В незапамятные времена я метеоритом упал на землю, и с 9 на 10 июля 1856 года, ровно в полночь, меня разбудил удар молнии. Я обнаружил себя сразу и во всей красе – такая гипотеза вас устраивает? Вот и воспользуетесь ею. Если кто-то выразит сомнение, сошлитесь на меня. Кстати, много ли мне осталось, ведь я собирался прожить до 110 лет?
Ошарашенный, я признался:
– Несколько дней…
– Вот видите. Скоро у вас будут развязаны руки, так что вы можете писать обо мне все что вам угодно. Только подчеркните – приоритет в использовании радиоволн принадлежит мне![7] Итак, на чем мы остановились?
– На турнюрах.
Париж, Страсбург
– Понятно, какое волнение я испытал, когда вошел в двери «Эдисон континентл» в Париже. Здесь было гнездо, в котором, как мне казалось, перелетевшие через океан птенцы Томаса Алвы Эдисона засучив рукава с неподдельным энтузиазмом взялись за электрификацию Европы. Я по неопытности сразу внес несколько конструктивных улучшений в автоматические регуляторы, чем тут же завоевал авторитет в компании. Господин Бачелор, друг и бывший ассистент Эдисона, а в то время один из управляющих «Эдисон континентл», дружески попросил меня отправиться в Страсбург, где на железнодорожном вокзале компания возводила электростанцию. Дела там шли скверно, сроки окончания работ затягивались, а это грозило не только серьезными финансовыми проблемами, но и потерей репутации, что в нашем деле пострашнее денежных потерь.
Вообразите, одну из своих самых ответственных строек в Европе соратники Эдисона доверили двадцатишестилетнему сосунку!
В 1883 году я перебрался в Страсбург и энергично взялся за работу. Трудился день и ночь и тем не менее выкраивал время на создание действующей модели. Я изготовил ее собственными руками.
Якорь вращался!
Мне казалось, более надежного аргумента в пользу моего мотора быть не может. О своем открытии я рассказал мэру города Страсбурга господину Баузену и продемонстрировал опытную модель. Он пригласил меня на деловой завтрак, где я поведал собравшимся солидным господам о своих опытах.
Следует иметь в виду, что в ту пору электричество было в моде, так что гости слушали меня разинув рты. Казалось, вот она, птица счастья, изловить которую и пристроить к делу предлагал молодой инженер.
Я уверен, скоро его разбудит одна из вспышек света, от которых он так никогда не избавился.
Так и есть.
Январь, 1943 год
Манхэттен, гостиница «Нью-йоркер»
Уже устроившись в постели, приняв лекарство – это в третьем часу ночи! – старик бесцеремонно поинтересовался:
– Итак, вы утверждаете, что я явился с Марса?!
Мы – тут как тут! – постарались уточнить:
– Ну, не совсем с Марса…
Старик вздохнул.
– Любопытно было бы взглянуть на марсианина, впервые увидавшего Париж. В ту пору это была столица мира. Вообразите столицу мира без Эйфелевой башни – ее тогда еще даже строить не начинали. В головах парижан еще только рождалась идея отметить столетие революции 1789 года Всемирной выставкой и грандиозным сооружением.
Каким – еще надо было решить.
Вообразите Елисейские Поля в мае, Гранд-опера, знаменитые бульвары в своей первозданной, только что созданной красоте! Прибавьте Лувр, Тюильри, площадь Республики, Монмартр. В городе было так много интересного, что я сутками бродил по его улицам. Увы, деньги таяли слишком быстро. Когда один из знакомых поинтересовался, как у меня дела, я ответил, что последние двадцать девять дней месяца самые тяжелые. Знаете, что поразило меня более всего? Разнообразие и объемы турнюров, которые позволяли себе местные дамы. Вы слыхали что-нибудь о турнюрах?
Автор подозрительно глянул на собеседника.
– Не пугайтесь, эту деталь дамского туалета изобрел не я. Турнюр – это такая подушечка, подкладываемая под платье сзади, чтобы дама выглядела пышнее. Турнюром также называют юбку, которую носят с такой подушечкой. Помню также обилие шелковых цилиндров, визиток, тростей, экипажей, а также толпы туристов, сутками глазеющих на новый Вавилон.
Я кивнул в окно, за которым затихал город небоскребов.
– Через полтораста лет современным Вавилоном назовут Нью-Йорк.
– В этом нет ничего удивительного. На земле всегда найдется притягательное местечко, куда стекаются все, кто желает угодить в лапы дьявола. Таких людей множество. Я сам, обманувшись в Париже, отправился в Нью-Йорк. Там я познакомился с мистером Чарльзом Бачелором, одним из администраторов «Эдисон континентл», в прошлом ассистентом и личным другом Эдисона, посоветовавшим мне не спешить с публикацией своих изобретений. «Такая поспешность, – заявил Бачелор, – может перечеркнуть всю вашу жизнь. Сначала попытайтесь получить патенты. Проще всего это сделать в Штатах, на земле обетованной».
Вообще мои биографы сильно преувеличивают роль мистера Бачелора в моей судьбе. Он был неплохой человек, однако принцип «каждый за себя» напрочь отравил его душу.
Но вернемся в Париж.
Опыт, который я привез с собой, был невелик, отрывист, зиял пустотами, но я был полон надежд создать нечто такое, что помогло бы мне осуществить мою мечту, а мечта была призрачна и волнующа – при помощи своего изобретательного разума осчастливить человечество и найти реальное средство для борьбы с дьяволом. Впрочем, по сути это было одно и то же…
– Вы постоянно упоминаете врага рода человеческого. Насколько мне известно, ваши религиозные убеждения куда ближе к буддистским представлениям о сверхъестественном. Вы утверждали, что Бога нет. Существует Создатель, хотя даже этот вопрос по существу выносится за скобки. По вашим словам, Творец есть средоточие или персонификация созидательных сил, ведь в природе не может существовать никакой другой силы, кроме созидательной. Например, электричество, точнее – природные электрические эффекты. Только по незнанию можно посчитать молнии уловками сатаны. Вы согласны, что такой взгляд упрощает проблему? Что вы понимаете под словами «враг человеческий»?
– Я не упрощаю проблему, я лишь свожу ее к более-менее разумному варианту. Если хотите, не к метафизическому, а к реальному. Согласитесь, бороться с метафизикой бессмысленно, ее не ударишь током, не разрушишь потоком высокоэнергетических частиц. Под «недругом» я понимаю некоторую физическую сущность – если хотите, существо, наложившее лапу на созидательный вектор человечества. Сместившее, так сказать, направление прогресса. К сожалению, эта сущность сумела завербовать множество сторонников среди сильных мира сего. Именно они постоянно ставили мне палки в колеса, но я сумел отомстить. Имейте в виду, эту сущность простаки не занимают. Для них существуют пугала, рожденные традиционными религиями.
– Вам не кажется, что такой взгляд на мироустройство чересчур проницателен?
– Нет, ведь мне о нем поведала голубка. (Птицы летают и чаще встречаются с Облаком. Легенда, рассказанная голубкой.) Но достаточно метафизики. Если вы настаиваете, что я прибыл с Марса или, как вы туманно выражаетесь, из глубин космоса (интересно, неужели вы сумели измерить глубину свободного пространства?), я готов подтвердить – да, я посланник небес. В незапамятные времена я метеоритом упал на землю, и с 9 на 10 июля 1856 года, ровно в полночь, меня разбудил удар молнии. Я обнаружил себя сразу и во всей красе – такая гипотеза вас устраивает? Вот и воспользуетесь ею. Если кто-то выразит сомнение, сошлитесь на меня. Кстати, много ли мне осталось, ведь я собирался прожить до 110 лет?
Ошарашенный, я признался:
– Несколько дней…
– Вот видите. Скоро у вас будут развязаны руки, так что вы можете писать обо мне все что вам угодно. Только подчеркните – приоритет в использовании радиоволн принадлежит мне![7] Итак, на чем мы остановились?
– На турнюрах.
* * *
Апрель, 1882 годПариж, Страсбург
– Понятно, какое волнение я испытал, когда вошел в двери «Эдисон континентл» в Париже. Здесь было гнездо, в котором, как мне казалось, перелетевшие через океан птенцы Томаса Алвы Эдисона засучив рукава с неподдельным энтузиазмом взялись за электрификацию Европы. Я по неопытности сразу внес несколько конструктивных улучшений в автоматические регуляторы, чем тут же завоевал авторитет в компании. Господин Бачелор, друг и бывший ассистент Эдисона, а в то время один из управляющих «Эдисон континентл», дружески попросил меня отправиться в Страсбург, где на железнодорожном вокзале компания возводила электростанцию. Дела там шли скверно, сроки окончания работ затягивались, а это грозило не только серьезными финансовыми проблемами, но и потерей репутации, что в нашем деле пострашнее денежных потерь.
Вообразите, одну из своих самых ответственных строек в Европе соратники Эдисона доверили двадцатишестилетнему сосунку!
В 1883 году я перебрался в Страсбург и энергично взялся за работу. Трудился день и ночь и тем не менее выкраивал время на создание действующей модели. Я изготовил ее собственными руками.
Якорь вращался!
Мне казалось, более надежного аргумента в пользу моего мотора быть не может. О своем открытии я рассказал мэру города Страсбурга господину Баузену и продемонстрировал опытную модель. Он пригласил меня на деловой завтрак, где я поведал собравшимся солидным господам о своих опытах.
Следует иметь в виду, что в ту пору электричество было в моде, так что гости слушали меня разинув рты. Казалось, вот она, птица счастья, изловить которую и пристроить к делу предлагал молодой инженер.