Иванов Андрей Юрьевич. Свадебный подарок

   Авдеева подошла к дому и поднялась на второй этаж. Достав ключ, медсестра открыла дверь и вошла в пустынную квартиру. Смертельно устав за сегодняшний день, девушка хотела только одного – упасть в кресло и неподвижно сидеть в нем как можно дольше.
   Авдеева скинула туфли и, надев домашние тапочки, прошла в комнату. Окно на балкон было приоткрыто, сквозняк нехотя шевелил легкую занавеску. Где-то далеко за окнами виднелась мертвенно-бледная луна. Медсестра включила свет и повернулась в сторону двух кресел и журнального столика, стоявших в углу комнаты напротив телевизора. В следующее мгновение девушку словно ударило током. Холод охватил ее тело. Перед глазами возник туман. В одном из кресел сидел Лукичев. Он, улыбаясь, смотрел на Авдееву.
   – Извини, я тебя напугал, – сказал водитель.
   – К-как вы сюда попали? – заикаясь спросила санитарка.
   – Не волнуйся, не через окно. Через дверь.
   Нежданный гость старался говорить сдержанно и вежливо.
   – Но ведь я запирала, когда уходила…
   – Разве это замок? – усмехнулся Лукичев. – Ты же знаешь, я когда-то работал слесарем.
   Авдеева попыталась взять себя в руки и натужно улыбнулась.
   – Вы всегда таким образом ходите в гости? – спросила она.
   – Ты присядь, в ногах правды нет.
   Девушка села в соседнее кресло.
   – Извини, что свалился без приглашения, – вздохнул Лукичев. – Я звонил, тебя не было. А когда подъехал, решил не дожидаться на улице.
   – Для чего я вам так срочно понадобилась?
   – Надо поговорить.
   – Может быть, чай или кофе?
   – Спасибо, не надо. Я уже сегодня попил… темного пива, – произнес водитель.
   При упоминании о темном пиве у Авдеевой перехватило дыхание. Впрочем, девушка сообразила, что водитель не знал о ее присутствии в квартире Трифонова в момент убийства.
   – Больше предложить вам, к сожалению, нечего, – сказала она.
   – Ничего не надо, – отрезал Лукичев.
   – Если вы пришли занять у меня денег, могу сразу сказать, у меня осталось пятьдесят рублей до получки.
   Водитель пристально посмотрел на хозяйку квартиры.
   – Если ты будешь меня слушаться, у тебя будет много денег, – произнес он.
   – Что это значит?
   – Давай говорить начистоту.
   – Давайте.
   Лукичев все еще старался сохранять вежливый тон.
   – Я знаю, что ожерелье находится у тебя, – сказал водитель.
   Такого поворота Авдеева не ожидала.
   – Ожерелье? – спросила медсестра.
   – Да, ожерелье. Не делай вид, что не знаешь, о чем идет речь. – В голосе водителя появились агрессивные ноты.
   – Вы имеете в виду то украшение, которое мы нашли у старухи?
   – Совершенно верно.
   – Его же забрал Григорий Борисыч…
   Лукичев жестом остановил собеседницу.
   – Послушай, Ира, – сказал водитель. – Я знаю, что Григорий передал ожерелье тебе. Ему нужен был сообщник, чтобы кинуть остальных. Сначала я подумал на Вадика… Но теперь я знаю, что это не он.
   – А почему вы думаете, что это я?
   – Потому что в момент смерти в саквояже Григория ценностей не было.
   Авдеева не знала, как себя вести. Девушка решила тянуть время.
   – Значит, вы считаете, что Григорий Борисыч заключил со мной сделку? – сказала медсестра.
   Лукичев усмехнулся.
   – Я знаю женщин, – процедил водитель сквозь зубы. – Продажны все, как одна. Сначала ты путалась с Вадиком, а последнее время стала строить глазки Грише.
   – Вы забываете, что я замужем.
   – Не завидую твоему мужу.
   – Вы забываетесь!
   – Нет, это ты забываешься, дорогая! – закричал Лукичев. – Ни Вадик, ни твой муж тебе сейчас не помогут!
   Увидев, как покраснели от гнева глаза водителя, медсестра вновь ощутила ужас. Она, вспомнила, как стекала кровь с клинка, которым убийца поразил ее любовника, и решила сменить тактику.
   – Хорошо, – сказала Авдеева. – Чего вы хотите?
   – Ты сейчас отдашь мне ожерелье. Я знаю, куда его пристроить. В течение недели у меня появятся деньги. Ты получишь одну треть.
   Лукичев вновь попытался перейти на спокойный тон, но ему это давалось с трудом.
   – Я должна подумать, – ответила медсестра.
   – Думай, – согласился водитель. – Даю тебе полминуты.
   – Это слишком мало, Александр Владимирович, – возразила девушка. – Дайте мне время до завтра.
   Лукичев посмотрел на часы.
   – Пятнадцать секунд! – произнес он.
   У Авдеевой еще оставалась надежда на свои женские чары, которые редко ее подводили.
   – Ну Александр Владимирович… – мягко сказала медсестра.
   Однако водителю было не до нежностей.
   – Пять секунд! – рявкнул он.
   Поняв, что медлить нельзя, Авдеева вскочила с кресла и в два прыжка оказалась возле двери. Лукичев словно ждал этого. Он кинулся за медсестрой и, очутившись в прихожей, перекрыл ей дорогу к входной двери.
   – Тварь! – прохрипел водитель.
   Схватив в коридоре трубку радиотелефона, Авдеева устремилась в ванную и, забежав туда, заперла за собой дверь. Там девушка лихорадочно набрала номер отделения милиции, моля Бога, чтобы кто-нибудь из оперативников оказался в кабинете. Бог услышал похотливую медсестру. Как раз в это время Соловец, Ларин и Дукалис вошли в кабинет после неудачной поездки к Лукичеву. Трубку снял Ларин.
   – Слушаю, – сказал капитан.
   Авдеева узнала голос оперативника.
   – Здравствуйте, Андрей Василич! – заговорила она быстрым шепотом. – Приезжайте скорее ко мне! Здесь Лукичев! Он хочет меня убить!
   – Ваш адрес, – отреагировал оперативник.
   – Восемнадцатая линия, дом шестнадцать, квартира девять.
   – Будем через пять минут!
   Ларин положил трубку.
   – По коням, мужики! – крикнул он коллегам.
   – В чем дело, Андрюха? – спросил Соловец.
   – На Восемнадцатой Лукичев убивает Авдееву!
   Милиционеры сразу все поняли. Они дружно бросились из кабинета в коридор, из коридора на лестницу, а оттуда на выход, в машину, которую Витя еще не успел отогнать от входа в «контору»…
   Увидев, что Авдеева забежала в ванную, Лукичев не спеша прошел на кухню и, открыв ящик стола, вынул из него большой нож с заостренным лезвием. Затем водитель подошел к двери, за которой находилась медсестра. Не желая больше тратить время на уговоры, он попытался вышибить дверь плечом. С первого раза ему это не удалось, однако каждая новая попытка наполняла убийцу приступом, ярости, и он с новой силой набрасывался на препятствие, отделявшее его от жертвы.
   «Уазик» с оперативниками подкатил к шестнадцатому дому по Восемнадцатой линии спустя восемь минут после звонка Авдеевой. Милиционеры влетели на второй этаж и подбежали к девятой квартире. Соловец нажал на кнопку звонка.

10

   Когда оперативники появились у дверей квартиры Авдеевой, Лукичев успел ворваться в ванную комнату. Теперь медсестра сидела в комнате, в кресле, руки ее были привязаны к подлокотникам. Лукичев сидел в кресле напротив.
   Раздался звонок в дверь. Лукичев остался неподвижен. Звонок повторился еще и еще раз.
   – Откройте, милиция! – раздался крик из-за двери.
   – Ах, вот оно что… – произнес водитель. – Ну хорошо…
   Он вышел в коридор и приблизился к двери.
   – Откройте, Лукичев! – снова крикнул Соловец.
   – Что вам нужно? – спросил преступник.
   – Откройте, или будем взламывать дверь!
   – Если взломаете дверь, найдете труп с перерезанным горлом, – угрожающе сказал Лукичев.
   – Что вы собираетесь делать? – поинтересовался Ларин.
   – Я собираюсь убить заложницу, если вы не вы полните мои условия, – ответил водитель.
   Дело принимало неожиданный оборот.
   – Не валяйте дурака, Лукичев! – сказал Дукалис. – Не осложняйте свое положение.
   – Это вы осложните свое служебное положение, если допустите ее смерть! – крикнул в ответ потерявший над собой контроль шофер.
   Оперативники переглянулись.
   – Пойдем-ка потолкуем, – кивнул коллегам Соловец.
   Милиционеры спустились вниз и закурили.
   – А ведь он прав, – заметил Дукалис.
   – Что ты имеешь в виду? – спросил Ларин.
   – Если у нас будет еще один труп, Мухомор нам голову снимет, – ответил старший лейтенант.
   – Нет, трупов нам больше не нужно, – вздохнул Соловец. – Ладно, пойдем поговорим с этим шантажистом.
   Оперативники вернулись к дверям квартиры.
   – Лукичев! – крикнул Соловец.
   Секунд через двадцать преступник отозвался.
   – Либо вы выполняете мои условия, либо через час получаете покойницу! – жестко произнес водитель.
   – Что вы хотите? – спросил Соловец.
   – Во-первых, через час вы доставляете мне миллион рублей. Во-вторых, мне нужна машина с полным баком бензина. И в-третьих, через пятнадцать минут у меня должна быть бутылка водки и закуска. Оперативники едва не открыли рты от удивления.
   – Отсчет пошел! – крикнул Лукичев.
   Соловец однажды был в управлении на лекции «Борьба с терроризмом» и знал, что с шантажистом нужно войти в доверительный контакт.
   – Что взять на закуску? – спросил майор дружелюбным тоном.
   – Ржаной хлеб, ветчину и луковицу, – ответил Лукичев.
   Тон преступника тоже смягчился.
   – А запить? – продолжил Соловец.
   – Минеральную воду.
   – С газом?
   – Без!
   Майор посмотрел на Ларина:
   – Андрей, оставайся здесь, а мы с Толяном пойдем в магазин.
   Соловец и Дукалис вышли на улицу.
   – Что делать, Георгич? – спросил Дукалис.
   – Пошли на угол, там есть гастроном, – ответил Соловец.
   – Мы что, его поить и кормить за свой счет будем?
   – А у тебя есть другие предложения?
   Дукалис пожал плечами.
   – Пошли, по дороге что-нибудь придумаем, – сказал Соловец.
   Оперативники направились в магазин. По дороге Дукалис обратил внимание на расположенную напротив аптеку.
   – Георгич, я тебя догоню, – сказал старший лейтенант.
   – Ты что надумал?
   – Потом объясню.
   Дукалис зашел на несколько минут в аптеку, а затем догнал майора, который уже стоял в очереди к кассе.
   – Сто двенадцать рублей сорок копеек, – сказала женщина-кассир.
   Соловец порылся в карманах и достал пару мятых купюр.
   – У тебя есть полтинник? – спросил майор старшего лейтенанта.
   Вздохнув, Дукалис протянул Соловцу пятьдесят рублей.
   – Водку мог бы и подешевле взять, – сказал он.
   – Дешевле не было.
   Расплатившись, оперативники вышли на улицу и направились обратно к дому Авдеевой. Когда они проходили мимо своего «уазика», Дукалис остановился.
   – Дай-ка мне водку, Георгич, – сказал старший лейтенант.
   – Сейчас не время, Толян, – ответил майор.
   – Не собираюсь я ее пить!
   – А зачем тогда?
   – Потом объясню.
   Взяв бутылку, Дукалис сел в машину и пробыл в ней несколько минут.
   – Все в порядке, – сказал он, вернувшись, – пошли поить этого придурка.
   Оперативники поднялись к двери, возле которой скучал Ларин. Капитан докуривал очередную сигарету.
   – Ну как? – спросил он.
   Соловец показал ему наполненный выпивкой и закуской полиэтиленовый пакет.
   – Лукичев! – крикнул Соловец. – Получайте вашу водку!
   – Оставьте возле двери, а сами спуститесь вниз, – отозвался преступник.
   Оперативники выполнили просьбу шантажиста.
   Когда они удалились от двери, Лукичев выглянул на лестничную клетку и забрал пакет.
   – Что дальше, Георгич? – спросил Ларин.
   – Я вот что думаю, – сказал майор. – Дверь в квартиру открывается внутрь. Если ее вышибить во время разговора с ним, может сработать эффект неожиданности.
   – Надо подождать, пусть думает, что мы поехали за деньгами, – произнес Ларин.
   Соловец посмотрел на часы.
   – У нас есть сорок минут, – сказал майор. – Будем ждать.
   Через полчаса оперативники вновь подошли к двери девятой квартиры. Соловец собрался обратиться к Лукичеву, но Дукалис жестом остановил коллегу.
   – Не надо его звать, – прошептал старший лейтенант.
   – Почему?
   – Он все равно не сможет подойти.
   – Не понял… – произнес Соловец.
   – Сейчас увидишь, – сказал Дукалис.
   С этими словами старший лейтенант разбежался и налетел плечом на дверь. Удар оказался таким мощным, что дверь поддалась с первого раза. Оперативники ворвались в квартиру и сразу забежали в комнату, где находилась привязанная к креслу Авдеева.
   – Где он? – спросил Соловец.
   Ошарашенная появлением спасителей, медсестра не могла вымолвить ни слова.
   – Где он? – повторил майор.
   Девушка кивнула в сторону коридора. Только Дукалис знал, где искать преступника. Найдя дверь в туалет, оперативник убедился, что она заперта. Мощным ударом ноги милиционер вышиб шпингалет и шагнул в уборную. Там на унитазе с выражением страдания на лице сидел Лукичев. Дукалис вышел из туалета и прикрыл за собой дверь.
   – Заканчивайте и выходите, – сказал он убийце.
   Соловец и Ларин встретили Дукалиса в коридоре.
   – Не спешите, – сказал им старший лейтенант. – Я ему такую дозу слабительного в водку подсыпал, еще минут двадцать из сортира не выберется.

11

   На следующий день состоялось совещание у Петренко. Мухомор начал издалека.
   – Волков, – обратился он к старшему лейтенанту, – как прошла свадьба твоей сестры?
   Волков улыбнулся:
   – Спасибо, Юрий Саныч, хорошо. Я передал от вас поздравление. Сестра очень благодарила за то, что вы отпустили меня, и за добрые слова. Я ей много рассказывал о вас.
   – Где отмечали свадьбу?
   – Дома, Юрий Саныч. У меня родственники небогатые, на ресторан денег не хватило.
   – Значит, дома… А я думал, в Театре оперы и балета.
   Волков заерзал на стуле.
   – Тебе известно, что все тайное рано или поздно становится явным? – продолжил Мухомор.
   – Тогда бы у нас «глухарей» не было, – попробовал отшутиться Волков.
   – Ты в следующий раз, когда в театр вместо дежурства пойдешь, старайся в телевизор не попадать, – сухо сказал подполковник. – А то прихожу домой, смотрю новости, а там мой офицер в оперном театре на сцене кривляется.
   Неготовый к такому повороту, старший лейтенант попытался как-то оправдаться, но Петренко взглядом остановил его.
   – Будешь дежурить два раза вне графика, – вынес приговор подполковник. Потом сурово посмотрел на подчиненных: – Докладывайте, что у нас по текущим делам.
   Слово взял Соловец:
   – Вчера мы задержали Александра Лукичева, шофера бригады «скорой помощи», которая на прошлой неделе подобрала скончавшуюся на Большом проспекте пенсионерку Людмилу Лебедеву.
   – По показаниям свидетельницы Авдеевой, Лукичев является убийцей Гуницкого и Трифонова. Кроме того, он покушался на жизнь самой Авдеевой, – сказал Ларин.
   – Вы же говорили, что Гуницкий умер своей смертью, – удивился Мухомор.
   – Авдеева слышала, как Лукичев говорил Трифонову, что подменил Гуницкому шприц, когда тот делал себе инъекцию, – ответил Ларин.
   – А что говорит сам Лукичев? – спросил Мухомор.
   – Под давлением предъявленных улик он сознался в убийстве Трифонова, – сказал Дукалис. – У нас были показания Авдеевой. Кроме того, несмотря на то что он стер свои отпечатки, экспертам удалось выявить их на шашке, которой он заколол Трифонова. Что касается Гуницкого, здесь Лукичев все отрицает и, боюсь, доказать убийство не удастся.
   – Одно доказали, и то хорошо, – рассудил Мухомор. – Значит, дело можно считать закрытым?
   – Не совсем, Юрий Саныч, – сказал Ларин.
   – Что еще? – спросил подполковник.
   – Дело в том, что ожерелье, из-за которого закрутилась эта история, так и не было обнаружено, – объяснил капитан.
   – То, которое якобы у мертвой пенсионерки на шее висело?
   – По показаниям Авдеевой и Лукичева, у Лебедевой действительно с собой были ценности, – сказал Соловец.
   – И куда же они делись?
   – Лукичев ожерелья не брал, – произнес Ларин, – иначе он не стал бы убивать Гуницкого и Трифонова. Остается два варианта. Бриллианты забрал либо Трифонов, либо Авдеева. Медсестра утверждает, что ожерелья у нее нет.
   – Вы ее слушайте больше! – отреагировал Мухомор.
   – Я думаю, если бы ценности были у Авдеевой, она не стала бы подвергать жизнь опасности и отдала их Лукичеву, – предположил Ларин.
   – А я ей не верю, – сказал Соловец. – Обманывала же она своего мужа с Трифоновым.
   Мухомор вздохнул.
   – Темное дело, – сказал он. – Что вы намерены предпринять?
   – Думаю, надо последить за этой Авдеевой, – ответил Соловец. – И поработать с ювелирными салонами, чтобы в случае появления кого-либо с ожерельем они дали знать.
   Мухомор выпятил нижнюю губу.
   – Ну что ж… – произнес подполковник. – Действуйте. Только не слишком этим увлекайтесь. У нас много другой работы…
   Оперативники вернулись в свой кабинет на втором этаже.
   – Может, сегодня пораньше закончим, Георгич? – предложил Соловцу Ларин.
   – Правда, Георгич, – поддержал товарища Дукалис, – мы ведь еще успешное окончание дела не отметили.
   – Куда тебе отмечать, – сказал Соловец, – ты же теперь за рулем.
   – Тоже верно… – огорчился Дукалис.
   Старший лейтенант никак не мог привыкнуть к тому, что он снова на колесах.
   В кабинете раздался телефонный звонок. Трубку снял Волков.
   – Слушаю.
   – Будьте добры, капитана Ларина, – попросил женский голос.
   Волков повернулся к Ларину:
   – Тебя.
   – Да, – сказал оперативник, взяв трубку.
   – Привет, Андрей, – услышал он голос бывшей подруги Маши.
   – Здравствуй, – ответил капитан.
   – Я тебя ни от чего не отрываю?
   – Нет, мы как раз собрались по домам.
   – Очень хорошо. У тебя не найдется с собой пятьсот рублей?
   Вопрос был неожиданным.
   – Пожалуй… найдется, – ответил Ларин, порывшись в карманах.
   – Ты можешь сейчас подъехать на Сенную площадь?
   – А что случилось?
   – Понимаешь, я только что выиграла в лотерею телевизор, – радостно заявила Маша.
   – Поздравляю.
   – Но для того чтобы его получить, мне нужно внести еще тысячу рублей. А у меня как назло деньги кончились. Я ходила в Гостиный за покупками.
   Ларину сразу понял, с чем имеет дело.
   – Играла в лотерею на улице?
   – Да, прямо на площади.
   Пока капитан разговаривал с бывшей возлюбленной, оперативники собрали вещи и направились к выходу.
   – Подождите, мужики! – сказал Ларин.
   Милиционеры остановились.
   – Где ты находишься? – спросил капитан девушку.
   – На Сенной, около метро.
   – Я буду через пятнадцать минут.
   Ларин положил трубку.
   – Поехали на Сенную, лохотронщиков возьмем, – сказал он коллегам.
   Дукалис поморщился:
   – Зачем нам эта мелочевка?
   – Они пытаются бабки из Мариниколавны вытянуть. Она звонила, просила, чтобы я полштуки привез.
   – Вот оно что… – отреагировал Дукалис.
   – Столько лет с ментом жила и на такую туфту попалась… – покачал головой Волков.
   – Плохо ты ее воспитывал, – сказал Соловец. – Ладно, поехали, возьмем твоих лохотронщиков.
   Милицейский «уазик» с оперативниками на борту помчался в сторону Сенной площади. Миновав Университетскую набережную, площадь Труда и Гороховую улицу, милиционеры выехали на Садовую.
   – Витя, притормози перед площадью, чтобы не спугнуть, – сказал шоферу Соловец.
   – Сделаем, – ответил Витя.
   «Уазик» остановился перед въездом на площадь. Оперативники пешком дошли до станции метро и увидели расположенный в стороне от вестибюля столик, возле которого толпились человек десять. Заправляли игрой два молодых человека лет двадцати пяти.
   Ларин заметил в толпе Машу, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в ожидании оперативника.
   – Вон твоя стоит, – сказал Волков.
   – Вижу, – ответил Ларин.
   Увидев Ларина, Маша помахала рукой. Милиционеры подошли к столику. Девушка не ожидала увидеть всех товарищей капитана.
   – Здравствуй, Маша, – сказал Соловец.
   – Здравствуй, Олег. Привет, Толя, Слава! Сто лет не виделись.
   – Предпочел бы встретиться при других обстоятельствах, – заметил Дукалис.
   Маша посмотрела на Ларина:
   – Ты принес?
   Капитан взял девушку под руку.
   – Маша, постой в стороне, а мы поговорим с ребятами.
   Тон оперативника был серьезным, бывшая подруга не стала с ним спорить. Милиционеры подошли к столику.
   – Беспроигрышная лотерея, – обратился к ним молодой человек. – Билет всего пятьдесят рублей.
   – А что можно выиграть? – поинтересовался Дукалис.
   – Телевизор, видеомагнитофон, мотоцикл, машину…
   – А дом на Канарах? – спросил Волков.
   – Боюсь, дом не получится.
   – Жаль, – сказал Соловец. – Если бы ты нам дом предложил, мы бы, может, согласились поиграть. А так придется проехать с нами.
   Майор показал удостоверение. Молодой человек попытался дернуться в сторону, но Дукалис железной хваткой стиснул его плечо. Второй лохотронщик был взят под конвой Волковым и Соловцом.
   – Сколько вы взяли у той девушки? – Ларин кивнул головой в сторону Маши.
   Лохотронщики переглянулись.
   – Пятьсот.
   – Давайте сюда. Остальные под расписку отдадите в отделении.
   Увидев, что молодых людей задержали, толпа вокруг начала шуметь. Обманутые горожане наперебой рассказывали оперативникам, сколько денег они проиграли в беспроигрышную лотерею.
   – Граждане! – обратился к ним Соловец. – Если у вас есть претензии к этим двоим, будьте любезны в письменном виде подать их завтра в Двенадцатое отделение милиции.
   Оперативники повели задержанных к машине.
   – Мужики, возьмите все деньги, – предложил милиционерам один из молодых людей.
   – Спасибо, не надо, – ответил Соловец.
   – Все равно завтра нас отпустите.
   – До завтра еще надо дожить, – мрачно произнес Дукалис.
   Посмотрев на крепко сколоченную фигуру старшего лейтенанта, лохотронщики приуныли. Ларин подошел к Соловцу:
   – Слышь, Георгич, довезите их без меня.
   Соловец с пониманием посмотрел на оперативника и на Машу, все еще стоявшую в стороне.
   – Ладно, иди. С тебя поллитра.
   – Нет вопросов.
   – Кашу заварил, а нам расхлебывай… – проворчал Дукалис, глядя на Ларина.
   Забрав у лохотронщиков деньги, капитан подошел к бывшей подруге.
   – Держи и больше в такие игры не играй, – сказал оперативник.
   – Никогда бы не подумала, что это жулики.
   – Про меня тоже со стороны не скажешь, что я мент.
   Маша посмотрела на часы:
   – Если ты не торопишься, можем где-нибудь посидеть.
   – С удовольствием. Оставить деньги в кафе лучше, чем проиграть их в лотерею.
   – Пойдем, я знаю одно место. Тут недалеко.
   Маша повела Ларина на канал Грибоедова, в кафе с названием «Собачья жизнь». Стены небольшого заведения были увешаны портретами собак в человеческих костюмах. Над столиком, за который сели Ларин и Маша, находился портрет английского бульдога в котелке и с сигарой во рту.
   – Ты здесь бывала раньше? – спросил Ларин.
   – Да. Наша фирма продала этому кафе оборудование.
   К столику подошла официантка. Заказав себе водку, а Маше коньяк, оперативник закурил.
   – У нас новый директор, – сообщила Маша. – Человек со странностями. Он, например, сделал «Собачьей жизни» гигантскую скидку.
   – Чего ради?
   – Обожает собак. Когда увидел здесь эти картины, так и засверкал глазами.
   Ларин усмехнулся.
   – У него дома две собаки, – продолжила Маша. – Бладхаунд и скотчтерьер. Он может о собаках говорить часами. Вот, например… – Маша посмотрела на картину над столом. – Ты знаешь эту породу?
   Ларин пожал плечами:
   – Боксер или бульдог.
   – Правильно, английский бульдог. Был выведен путем скрещивания американского бульдога и мопса.
   Оперативник был удивлен.
   – Раньше ты не интересовалась собаками.
   – Это влияние начальства.
   – А как ваш начальник относится к людям?
   – Очень строгий. Но ко мне у него особое отношение.
   К столику подошла официантка и поставила две рюмки перед собеседниками.
   – За тебя, – сказал Ларин.
   – Спасибо, – ответила Маша.
   – А в чем выражается особое отношение твоего начальника к тебе? – спросил оперативник.
   – Он в меня влюбился.
   – Серьезно?
   – Еще как серьезно. Вчера сделал мне предложение.
   – И что ты ответила?
   – Сказала, что подумаю.
   – Ну и дела… Соглашайся, тебе пора замуж.
   – На работе мне говорят то же самое.
   – Вот видишь.
   Тут раздался мелодичный звонок в Машиной сумочке. Девушка достала мобильный телефон.
   – Да, – сказала она. – Я в «Собачьей жизни». Когда? Хорошо, я подожду.
   Маша положила телефон обратно.
   – Это он звонил. Подъедет сюда через пятнадцать минут. Я вас познакомлю.
   – А почему ты не попросила деньги на лотерею у него?
   – Понимаешь… Побоялась, что он неправильно это истолкует. То есть подумает, что я уже согласна выйти за него. А я еще ничего не решила.
   – Жаль, я так мало знаю о собаках. Не о чем будет поговорить.
   – Зато он много знает о тебе. Я ему рассказывала о твоих подвигах.
   – Надо же… За это стоит еще выпить, – сказал Ларин.
   Оперативник жестом подозвал к столику официантку…
 

* * *

   Сопроводив лохотронщиков в «аквариум» и простившись до завтра с коллегами, Дукалис погрузился в красную «девятку». Старший лейтенант направился в Озерки, престижный район города, где он собрался приобрести особняк. Уже несколько дней оперативник вечерами изучал рекламные издания, присматривая жилье, которое соответствовало бы его будущему положению в обществе. Наконец внимание милиционера привлекло объявление, в котором говорилось о двухэтажном доме на берегу озера с гаражом и баней. Иметь баню в доме было давней мечтой Дукалиса, поэтому он сразу позвонил и договорился о встрече с продавщицей жилья, женщиной по имени Виктория с шершавым деловым голосом. Встреча была назначена на восемь часов.