Сказав это, Филиппов ожидал услышать из зала одобрительные аплодисменты, нов воздухе воцарилось глухое молчание. В этот момент председатель ощутил сильный удар в бок. Это Золотарев незаметно для окружающих стукнул шефа локтем и одновременно другой рукой поменял перед ним лист с тезисами. Опустив глаза на бумагу, Филиппов понял, что нынешнее выступление проходит перед представителями Русской Православной Церкви, а тезисы, с которых он начал, предназначены для завтрашней речи перед партией сексуальных меньшинств. Только сейчас Филиппов обратил внимание на то, что в зале немало людей в рясах. Холодная волна прокатилась по телу председателя. Он мгновенно протрезвел.
   – Призывы, с которых я начал свое выступление, – сказал он, – все чаще и чаще звучат не только среди не которых слоев деклассированной интеллигенции и не только среди тунеядствующих молодых людей. Увы, они звучат по радио, по телевизору. Эти призывы произносят многие политики, а газеты тиражируют их на всю страну. Не пора ли нам, уважаемые соотечественники, положить этому конец?!
   Зал дружно зааплодировал Филиппову. Слушатели были покорены эффектным началом речи председателя.
   – Браво! – раздалось в зале.
   – Правильно! – подхватил кто-то.
   – Давно пора! – прозвучал чей-то бас.
   – Услышав одобрение публики, Филиппов почувствовал себя в своей тарелке.
   – Россия – страна традиций, – продолжил председатель. – Недаром наша церковь во всем мире называется ортодоксальной. Ортодокс значит хранитель традиций. И в этом заключается глубокий смысл. В то время, когда земной шар сотрясают перемены, от которых рушатся государства и страдают народы, когда возникают секты, развращающие умы и сердца людей, на свете остается одна-единственная религия, способная указать людям правильный путь к истине, и несет ее нам Русская Православная Церковь!
   Гром аплодисментов заглушил последние слова оратора.
   – Религия дарит народу свет гуманизма, – сказал Филиппов. – Однако это не означает, что она не должна уметь себя защищать от агрессивных нападок воинствующих атеистов, а также от ереси заокеанских проповедников. Вы должны быть сильными, и ваши интересы обязательно должны быть защищены на самом высоком уровне. Есть одна партия в России, которая не запятнала своей репутации сотрудничеством с безбожной властью, эта партия способна представлять ваши интересы в Государственной Думе, поэтому я призываю вас отдать голоса за нее – за Партию Справедливости и Процветания! Ошибки политиков дорого обходятся и церкви, и прихожанам…
   Далее последовала история про Аляску, отданную Америке, где у православных прихожан забыли спросить, хотят они или нет стать иностранными подданными.
   – Уважаемые соотечественники, дорогие россияне! – обратился к залу Филиппов. – Настало время сделать самый главный выбор в вашей жизни. Этот выбор следует сделать во имя России, во имя будущего наших детей и внуков. Я буду неустанно молиться, чтобы ваш выбор был правильным. Да поможет вам в этом Бог!
   Последние слова председатель произнес со слезой в голосе. Это подействовало на зал, который ответил главе партии аплодисментами и похвальными возгласами.
   Ведущий объявил перерыв, и сидящие на сцене вышли за кулисы.
   – Дай мне сигарету, – обратился Филиппов к Золотареву.
   Помощник молча протянул председателю пачку сигарет и дал прикурить. Филиппов жадно затянулся. Последняя речь нелегко далась лидеру ПСП, но профессионализм позволил ему выкрутиться из нелегкого положения. Филиппов и Золотарев стояли в коридоре, ведущем в служебные помещения. Двое священнослужителей, отец Викентий и отец Никанор, появившиеся рядом, были знакомы с председателем. Они сочувствовали Партии Справедливости и Процветания.
   – Здравствуйте, Артем Генрихович, – сказал отец Викентий. – Слушал вашу речь и чуть не прослезился.
   – Очень и очень верно сказано, – поддержал коллегу отец Никанор.
   – Спасибо, – улыбнулся Филиппов.
   – Пойдемте, уважаемый, такое замечательное выступление необходимо отметить, – предложил Викентий.
   – В банкетном зале уже накрыт стол, – добавил Никанор.
   Вскоре компания оказалась в уютном банкетном зале, где вокруг накрытых столов толкались люди в рясах и костюмах с одноразовыми тарелками в руках. Золотарев и тут проявил активность, добыв для шефа стаканчик с выпивкой и тарелку с закуской…
   В тот же вечер курьер доставил в офис Партии Справедливости и Процветания деньги от спонсоров. Спрятав наличные в сейф, Филиппов достал початую бутылку виски из бара и наполнил два бокала – себе и Золотареву.
   – Тяжелый был день, – сказал председатель.
   – Не то слово, – согласился его помощник.
   Товарищи по партии чокнулись и выпили.
   – Что у нас завтра? – поинтересовался Филиппов.
   Золотарев открыл кожаную папку и положил перед председателем расписание на завтра. Глава партии пробежался глазами по бумаге.
   – Ничего, отдохнем после выборов. Дай сигарету.
   Помощник протянул председателю пачку.
   – Решил снова начать? – спросил он.
   Филиппов махнул рукой. Собеседники закурили.
   – Артем, – обратился к боссу Золотарев, – давно собираюсь с тобой поговорить.
   – О чем?
   – О своей доле.
   – Что ты имеешь в виду?
   Золотарев заговорил медленно, осторожно подбирая слова.
   – Дело в том, – произнес помощник председателя, – что те усилия, которые я прилагаю, затраты труда, а также ответственность за результаты работы, которую я несу, не соответствуют моей доле в доходах.
   Филиппов удивленно посмотрел на коллегу.
   – Так-так… – сказал председатель.
   – Исходя из этого, – продолжил Золотарев, – считаю, что я должен получать не десять процентов, а двадцать пять.
   – И давно ты так считаешь?
   – Честно говоря, да. Но в последнее время я окончательно убедился, что основная часть работы лежит на мне. Положа руку на сердце, Артем, без меня дело бы остановилось.
   – Ты в этом уверен?
   – Абсолютно.
   Филиппов допил виски.
   – Послушай, Игорь, – произнес он. – Я согласен с тем, что ты много делаешь для партии. Но сейчас не время обсуждать наши финансовые взаимоотношения. Давай перенесем этот разговор. Обсудим все после выборов.
   – Нет, Артем, говорить мы будем сейчас. Когда состоятся выборы, этот разговор потеряет актуальность.
   На лице Филиппова заиграли желваки. Председатель наполнил свой бокал.
   – Вот что я тебе скажу, ты явно преувеличиваешьсвою роль в той игре, которую веду я!
   – Я так не считаю.
   – А я считаю! – взорвался партийный лидер. – Не забывай, что для людей лицо партии я! Останови человека на улице и спроси, что такое Партия Справедливости и Процветания. Тебе ответят – это Филиппов. А кто такой Золотарев? Кто знает его, кроме меня, Коли, да нашей секретарши?
   – Кто такой Золотарев? – в свою очередь, закричал помощник председателя. – Да ты забыл, что тебя создал я! Я спланировал программу партии, я придумал твой имидж, я написал все твои речи!
   – Я мог нанять на эту работу любого нищего журналиста, – возразил Филиппов.
   – Который бы разболтал о всех твоих делишках первой попавшейся газете!
   Злоба душила Филиппова, лицо его налилось кровью. Председатель хотел ответить Золотареву, но не смог произнести ни слова.
   – Послушай, Артем, – твердо произнес помощник. – Для всех твоя партия существует на членские взносы. Мы с тобой знаем, что это не так. Вряд ли ты хочешь, чтобы об этом узнали твои избиратели.
   Филиппов молча скрипел зубами.
   – Я уж не говорю обо всем, остальном, о чем тебе ох как не хотелось бы прочитать в газетах, которые выпускают твои конкуренты. – Золотарев сделал паузу и посмотрел в глаза шефу. – Надеюсь, я тебя убедил, – продолжил он. – А теперь давай поговорим о моей доле.
   Молчавший до сих пор Филиппов встал с дивана и подошел к сейфу.
   – Хорошо, – устало сказал глава партии.
   Он открыл сейф, ключ от которого был только у него.
   – Сейчас ты получишь свою долю, – произнес Филиппов.
   С этими словами председатель вынул из сейфа пистолет, направил его на Золотарева и спустил курок. В опустевшем к вечеру здании раздался выстрел, звук которого эхом прокатился по всем помещениям офиса Партии Справедливости и Процветания.

7

   В этот вечер студентки Новосибирского университета Вера, Надежда и Елена вновь встретились с оперативниками Двенадцатого отделения милиции Лариным, Дукалисом и Волковым. Предыдущая встреча девушек и молодых людей, целью которой было посещение Эрмитажа, закончилась ужином в кафе «Джон Сильвер». Шампанское и коньяк вскружили голову студенткам и офицерам, и к концу вечера компания весело отплясывала под музыку местного ансамбля. На следующий день племянница Петренко позвонила дяде и отчиталась о походе в музей, в деталях описав картины, которые она и ее подруги увидели благодаря подчиненным подполковника. Мухомор остался доволен работой оперативников и дал указание продолжать в том же духе.
   На сегодня было намечено посещение Мариинского театра. Ларин заранее позвонил администратору. Для милиционеров и студенток были забронированы билеты на спектакль «Лебединое озеро». Ларин договорился с племянницей Мухомора в восемнадцать пятнадцать встретиться возле гостиницы. Девушки были пунктуальны, и уже в половине седьмого машина с оперативниками и туристками мчалась по заснеженному городу. Без четверти семь компания очутилась на Театральной площади.
   – Когда вы последний раз были в театре? – спросил Ларин у Лены.
   – Месяц назад, – ответила племянница Мухомора. – У нас тоже есть театр оперы и балета, мы регулярно его посещаем.
   – К сожалению, не могу похвастаться тем же, – сказал оперативник.
   – Думаю, вам и на работе хватает ярких впечатлений, – отреагировала девушка.
   Уже после первой встречи капитан отметил, что на фоне подруг Лена выгодно выделялась умением ввернуть в разговор едкую реплику.
   Предстоящая встреча с прекрасным не слишком радовала оперативников. Однако делать было нечего, и они в сопровождении девушек направились к театру. Нарядная публика уже толкалась у входа, предвкушая радость приема духовной пищи.
   Компания была метрах в двадцати от здания, когда возле нее на проезжей части притормозил милицейский «уазик». Из машины высунулась голова майора Чердынцева.
   – Эй! – крикнул он. – Вы что здесь делаете?
   Ближе всех к майору оказался Дукалис.
   – В театр собрались, – ответил оперативник.
   Чердынцев оценивающе посмотрел на девушек, сопровождавших милиционеров, и покачал головой.
   – Понимаю, – сказал майор.
   – А ты какими судьбами здесь? – поинтересовался Дукалис.
   – Час назад позвонили из управления. Сейчас в городе американская делегация. Полицейские из Нью-Йорка, по обмену опытом. Сегодня они пошли на бокс в этот, как его… В клуб «Хук справа». Начальство велело кому-нибудь из нас там тоже поприсутствовать. На всякий случай.
   – А где этот клуб находится? – спросил Волков.
   – На Тележной улице.
   – Где такая?
   – Возле ДК милиции, параллельно Староневскому, – объяснил Чердынцев.
   – Знаю я Тележную, – вступил в разговор Ларин.
   – Ну мы поехали, – сказал Чердынцев. – Завтра расскажу, что там было. Счастливо!
   – Пока, – ответил Дукалис.
   Оперативники посмотрели вслед удаляющемуся «уазику».
   – Кто это? – спросила Лена.
   – Майор Чердынцев, – ответил Ларин.
   Вера взглянула на часы.
   – Начало через десять минут, – сказала девушка.
   – Да, пошли, – согласился Волков.
   Тут неожиданно для всех слово взял Дукалис, до этого пребывавший в вялой задумчивости.
   – Слушайте, – сказал старший лейтенант, – а может, нам тоже пойти в этот боксерский клуб?
   – То есть как? – не поняла Надя.
   Дукалис задумался, мысленно подбирая аргументы в пользу своего предложения. Тут на помощь ему пришел Волков.
   – Действительно, – сказал он. – На балет мы в следующий раз сможем сходить, а тут такая возможность и бокс посмотреть, и с американскими коллегами пообщаться. .
   – Вы владеете английским? – спросила его Вера.
   – На школьном уровне, – сознался Волков.
   – Там наверняка переводчик будет, – сказал Дукалис.
   Ларину не понравился такой оборот событий. Оперативник был ответственным за культурную программу вверенных ему туристок, поэтому решил внести порядок в дрогнувшие ряды.
   – Разговорчики в строю! – сказал он. – Мне Мухомор голову снимет за отклонение от намеченного маршрута.
   Впрочем, девушки тоже не сильно рвались на балет и предпочли бы посещение клуба.
   – Честно говоря, – произнесла Лена, – мы неоднократно были на «Лебедином» в Новосибирске. Если Юрий Саныч попросит пересказать сюжет, я не запутаюсь.
   – А если попросит показать программку? – возразил Ларин.
   Вопрос вызвал замешательство, но ненадолго.
   – Для того чтобы купить программку, не обязательно смотреть спектакль, – сказал Волков.
   – Как это? – не поняла Вера.
   – Пошли, – сказал старший лейтенант, показывая рукой на вход в театр.
   Девушки и милиционеры вошли в вестибюль.
   – Подождите пару минут, – попросил Волков.
   Оперативник подошел к пожилой женщине, проверяющей билеты на входе, показал ей удостоверение и что-то объяснил, энергично жестикулируя руками. После этого он прошел мимо нее в сторону гардероба и через минуту вернулся обратно с программкой в руках.
   – Молодец, Слава, – сказал Дукалис, когда Волков присоединился к компании.
   Старший лейтенант протянул программку Ларину.
   – Для отчета перед Мухомором, – сказал он.
   Этому аргументу противопоставить было нечего.
   – Ладно, – согласился капитан, – поехали на бокс.

8

   Тележная улица располагалась в центре города, однако всегда была тихой и незаметной для туристов, гулявших по соседнему Невскому проспекту. С тех пор как полгода назад здесь открылся «Хук справа», покой полусонной магистрали стали нарушать посетители клуба, возле которого выстраивались ряды дорогих автомобилей. Оживленнее всего было по выходным.
   В нынешнюю пятницу в «Хуке справа» ожидалось несколько поединков между начинающими и именитыми бойцами. Когда оперативники и студентки вошли в клуб, в нем было шумно и накурено. В центре просторного прямоугольного помещения на возвышении располагался ринг, вокруг стояли столы, в углу имелся бар. Состязания еще не начались. Посетители выпивали, закусывали, курили.
   Оперативники огляделись.
   – Ну и где эти американские полицейские? – спросил Дукалис.
   Тут Волков заметил в зале Чердынцева и помахал ему рукой. Майор подошел к компании.
   – О! – воскликнул он. – Вы же в театр собирались!
   – Планы изменились, – сказал Ларин.
   – Правильно, – кивнул Чердынцев. – Пойдемте, я вас познакомлю со своими друзьями из Нью-Йорка.
   – Уже друзья? – удивился Дукалис.
   – Только что за дружбу выпили.
   . – Вы где сидите? – спросил Ларин
   – Там, с той стороны ринга, прямо рядом с сеткой, – Чердынцев показал рукой.
   – Ну пошли.
   Компания последовала за майором и, обогнув ринг, оказалась возле столика, за которым сидели двое мужчин. Они встали, приветствуя подошедших к столу девушек и милиционеров. Первый, человек среднего роста, лет тридцати с небольшим, имел жесткие, коротко стриженные волосы, острое лицо и нос с горбинкой. Внешность второго была значительно ярче. Перед милиционерами и студентками стоял огромный неф средних лет с мощной фигурой и наголо бритой головой.
   – Вот, познакомьтесь, – сказал Чердынцев. – Это Боб. – Майор показал на остроносого. – А это Луис. – Он кивнул на негра.
   Туристки и офицеры назвали свои имена и обменялись рукопожатиями с американцами.
   – Очень приятно, – сказал Боб. – Присаживайтесь к нам.
   В его голосе чувствовался мягкий акцент.
   – Вы говорите по-русски? – спросил Волков.
   – Да, мои родители из России. Уехали в семидесятые годы.
   Компания расселась вокруг стола.
   – Вы переводчик? – спросил Ларин у Боба.
   – Нет, я сержант полиции, – ответил тот. – И Луис тоже. Он, кстати, изучает русский язык. Готовится к операции против русской мафии в Нью-Йорке.
   – Как интересно! – сказала Лена.
   – Это есть мойа работа, – не без труда произнес Луис.
   Подошедший к компании официант положил на стол меню.
   – Что будете есть? – спросил девушек Дукалис.
   Студентки переглянулись.
   – Мы не голодны, – ответила Вера.
   – Тогда так. – Ларин посмотрел на официанта. – Принесите, пожалуйста, бутылку водки и…
   – Кока-колу, – подсказал Луис.
   – Надо выпить за знакомство, – поддержал коллегу Чердынцев.
   На сей раз девушки не стали отказываться, понимая, что возражать милиционерам бесполезно.
   – Ваш друг объяснил нам, – сказал Боб, кивнув на майора, – что Петербург – криминальная столица России.
   – Не стоит преувеличивать… – произнес Ларин.
   – Если это так, то наши города – побратимы, – продолжил мысль сержант полиции, – Нью-Йорк ведь криминальная столица Америки.
   – Наверное, благодаря нашим эмигрантам, – предположила Вера.
   – Не без их помощи, – согласился Боб.
   Официант поставил на стол водку, кока-колу и положил приборы. Дукалис разлил вожделенный напиток всем сидящим за столом.
   – За знакомство! – произнес тост старший лейтенант.
   Милиционеры лихо опрокинули рюмки, студентки сделали по нескольку глотков. Видя, как пьют российские коллеги, американцы решили не отставать и тоже выпили залпом. Оперативники оценили это.
   – Не знаю, как насчет языка, – сказал Волков Луису, – но пить по-русски вы уже научились.
   – Я для того и здесь, в России, – ответил негр, – чтобы лучше понять рашен… черектер.
   – Тогда вам повезло, – заявил Дукалис. – Мы сможем объяснить вам, как у нас пьют.
   – О! Повьертэ, в Амэрикэ пьют не мьеньше, чьем здесь, – улыбнулся Луис.
   – У нас есть целый вечер, чтобы это проверить, – сказал Ларин.
   На ринг вышел человек в костюме и объявил начало первого боя.
   – У нас говорят, между первой и второй перерывчик небольшой, – сказал Дукалис.
   Старший лейтенант разлил остатки водки.
   – Предлагаю выпить за девушек, – сказал Ларин.
   – Согласен с коллегой, – поддержал его Боб.
   Компания опустошила рюмки, после чего Луис подозвал официанта и заказал еще бутылку. Ларин был прав, впереди оставался целый вечер, чтобы сравнить силу духа заокеанских и отечественных стражей порядка. Тосты становились длиннее и пышнее, выпили за каждого из присутствующих, а также за полицейское управление Нью-Йорка и Двенадцатое отделение милиции Санкт-Петербурга.
   Тем временем бойцы чередовались на ринге, весовые категории увеличивались, а поединки становились ожесточеннее. Когда последний бой закончился, на ринг вновь вышел человек в костюме.
   – Уважаемые дамы и господа, – обратился он к залу. – Наступает самый удивительный момент сегодняшнего вечера! После профессионалов на ринг выходят любители! Каждый из вас, друзья, может испытать себя в поединке с любым соперником, находящимся в зале. Есть желающие?
   Человек в костюме обвел взглядом зал.
   – Есть! – вдруг крикнул Луис.
   Ведущий и посетители с удивлением посмотрели на огромного наголо бритого негра. Тот, в свою очередь, с вызовом посмотрел на Дукалиса. Старший лейтенант почувствовал недоброе и повернулся к коллегам, ища у них поддержки. Оперативник надеялся, что те отговорят задиристого американца от поединка. Случилось, однако, иначе.
   – Давай, давай, Толян! – весело сказал Ларин.
   – Покажи, на что ты способен! – улыбнулся Волков.
   – Действительно, Анатолий, – произнесла Надя, – сразитесь с Луисом. Мы будем за вас болеть!
   – Мы поддержим вас, – сказала Вера.
   – Пожалуйста, Анатолий! – поддержала подруг Лена.
   Дукалис тяжело вздохнул.
   – Наливай, – обратился он к Ларину.
   Когда капитан наполнил рюмки, Дукалис посмотрел на Луиса.
   – Хорошо, – сказал оперативник. – Сейчас выпьем и пойдем.
   Между тем человек в костюме на сцене проявил настойчивость.
   – Итак, друзья, публика вас уже заждалась, – обратился он к Луису и Дукалису.
   – Одну минуту! – крикнул ему старший лейтенант.
   – За победу! – произнес тост Волков.
   Оперативники, полицейские и девушки выпили. Луис был уже изрядно навеселе. Чернокожий страж порядка старался не подавать вида, однако, когда он поднимался на ринг, его изрядно «штормило». Луис обнажился по пояс, и публика смогла оценить гору мышц заокеанского гостя. Дукалис тоже снял куртку и рубашку. На участников поединка надели спортивные Перчатки. Прозвучал сигнал гонга, после которого полицейский и оперативник вышли навстречу друг другу из разных углов ринга.
   Дукалис был не робкого десятка, но, когда увидел надвигающегося на него огромного черного монстра, по его спине пробежал холодок.
   «Ничего, – успокаивал себя милиционер, – где наша не пропадала!»
   Луис вплотную приблизился к Дукалису, тот встал в оборонительную позицию. Когда американец замахнулся, оперативник зажмурил глаза в ожидании сокрушительного удара. «Главное, не упасть сразу», – подумал милиционер.
   Однако удара не последовало. Вместо него Дукалис услышал грохот падающего тела. Открыв глаза, оперативник увидел удивительную картину. Луис лежал посреди ринга с раскинутыми руками и закрытыми глазами. Замах на удар у полицейского оказался таким широким, что он не удержался на ногах. Выпитая водка дала себя знать. Никогда прежде чернокожий коп не пил горячительный напиток в таких количествах. Последняя рюмка, поднятая с Дукалисом за победу, сделала свое дело.
   Американец лежал без движения, а русские друзья пытались привести его в чувство. Наконец Луис открыл глаза.
   – Гдье здьесь туальет? – с трудом произнес негр.
   Под дружные аплодисменты зала сержант полиции покинул ристалище, поддерживаемый с двух сторон российскими коллегами.

9

   Выстрелив в Золотарева, Филиппов несколько минут стоял возле бездыханного тела своего помощника. Затем глава партии открыл ящик стола и положил туда пистолет. Движения председателя были медленными и усталыми. Он налил себе виски и залпом осушил бокал.
   Спустя еще полминуты на звук выстрела в кабинет вбежали начальник охраны Аркадий Пискарев и двое его подчиненных – Вячеслав Хлебников и Александр Крячун. Пискарев, крепкий высокий мужчина лет тридцати пяти с широким лицом и короткой прической, был старше подчиненных лет на пять. Начальник охраны первым вбежал в кабинет Филиппова. За ним появился Хлебников, крупный верзила, чья фигура отличалась рыхлостью, а лицо имело сонное выражение. Замыкал троицу Крячун, низкорослый веснушчатый человек с глубоко посаженными глазами.
   Увидев окровавленный труп Золотарева, Пискарев молча взглянул на Филиппова. Начальник охраны офиса давно работал с председателем и знал его вспыльчивый характер. Он понял все.
   Между тем глава партии взял себя в руки и, встав, спокойно прошелся по кабинету.
   – Золотарев давно потерял контроль над собой, – произнес Филиппов. – А сегодня он словно с цепи сорвался. – Председатель посмотрел на Пискарева. – Дай мне закурить, – сказал он.
   – Извините, я не курю, – ответил тот.
   Крячун услужливо протянул пачку Филиппову и дал ему прикурить.
   – Мы с ним сидели, обсуждали финансовые дела, – продолжил председатель, – и вдруг он ни с того ни с сего набросился на меня и, начал душить. Я вырвался, вынул из сейфа пистолет и… – Глава партии тяжело вздохнул. – Нельзя, чтобы об этом пронюхала хоть одна живая душа. – Филиппов глубоко затянулся. – Иначе сорвется моя предвыборная кампания.
   Пройдясь несколько раз по кабинету, председатель сел в кресло. Охранники все это время молча стояли, слушая шефа. Наконец Пискарев заговорил.
   – Какие будут указания, Артем Генрихович? – спросил он.
   Партийный босс быстро перебрал в голове возможные варианты решения возникшей проблемы.
   – Увезите его отсюда. – Председатель показал рукой на труп Золотарева. – Выносите из здания осторожно, через заднюю дверь. Поезжайте на Малый проспект Васильевского острова и положите где-нибудь в безлюдном месте.
   – Может, лучше за город? – сказал Пискарев.
   – Делайте, как я сказал. – Голос Филиппова звучал властно. Он сурово посмотрел на подчиненных. – И еще, – продолжил председатель. – Повторюсь, о том, что здесь произошло, никто не должен знать.
   – Конечно, Артем Генрихович, – произнес Пискарев.
   – Никто! Не дай Бог кому-нибудь лишним словом обмолвиться! Я не угрожаю. Просто предупреждаю.
   – Не волнуйтесь, Артем Генрихович, – заверил главу партии начальник охраны. – Никто ничего не узнает.
   – Когда вас спросят, скажете, что видели, как Золотарев вечером вышел из офиса и сел в такси. Так как он часто добирался до дома таким образом, это не вы зовет подозрений.
   – Понятно, – кивнул Пискарев.
   Филиппов встал.
   – Тогда за дело, – сказал он.
   Председатель налил себе еще виски, однако, поднеся бокал к губам, почувствовал внезапную тошноту.
   – Слава, Саша, тащите его к служебному выходу, а я подгоню машину, – дал указание охранникам Пискарев4 .