Иванов Андрей Юрьевич. Товарищ по партии

   – Да, – сказал Филиппов. – Очень.
   – Что с вами? Вы побледнели.
   – Ничего. – Председатель наконец взял себя в руки. – Извините меня, Светлана, – сказал он. – У меня появилась срочная работа.
   Филиппов подошел к книжной полке и снял с нее книгу.
   – Вот то, что я обещал. – Председатель протянул гостье томик в суперобложке. – И простите, мне нужно работать.
   На лице женщины появилось разочарование.
   – Ну хотя бы надпишите мне ее… – сказала она.
   – В другой раз! – неожиданно взорвался партийный босс. – Он подошел к двери и резким движением распахнул ее: – До свидания.
   Светлана встала.
   – До свидания, – сказала она, выходя в коридор.
   Закрыв дверь, председатель вернулся к столу и вновь взял в руки факс. На полученной Филипповым бумаге была фотография пистолета, из которого он убил Золотарева. Над снимком стояла надпись «20 000 долларов».
   Пошатываясь, председатель подошел к журнальному столику и залпом допил виски. Затем он рухнул в кресло и, откинув голову, глубоко вздохнул. Случилось то, чего больше всего боялся глава партии: кто-то завладел его пистолетом. Требуемая вымогателем сумма была невелика, не она беспокоила Филиппова. Председателя пугало, что в руках неизвестного находилась улика его преступления.
   Филиппов вновь наполнил бокал и сделал несколько глотков. Минут пять партийный лидер молча сидел в кресле, уставившись в стену. Наконец он встал, подошел к телефону и снял трубку…
 

* * *

   Вечером того же дня в кабинете Филиппова собрались спонсоры Партии Справедливости и Процветания Александр Фирсов и Дмитрий Лисиц.
   – Я полагаю, – сказал Лисиц, – причина, по которой вы вызвали нас, очень серьезна.
   – Да, – ответил председатель, – иначе я не стал бы беспокоить вас столь неожиданно.
   – Не волнуйтесь, Артем Генрихович, – произнес Фирсов, – расскажите все по порядку.
   – Это связано со смертью моего помощника Игоря Золотарева.
   – Вам стало что-то известно? – спросил Фирсов.
   – Мне с самого начала было известно все.
   Спонсоры партии удивились, но сохранили каменные лица.
   – Что вы имеете в виду? – спросил Лисиц.
   – Сейчас я все объясню, – сказал Филиппов. – Золотарев последнее время часто проявлял недовольство своим положением и своей зарплатой. Он постоянно выводил меня из себя подобными разговорами, и это происходило на фоне неуклонного уменьшения доли его участия в текущих делах.
   – Так… – произнес Лисиц.
   – Наконец Золотарев перешел последнюю черту, – продолжил Филиппов.
   – В чем это выразилось? – поинтересовался Фирсов.
   – Он в категоричной форме потребовал увеличить себе зарплату в пять раз и в случае отказа пригрозил передать прессе материалы, компрометирующие партию и меня.
   – Никогда бы не подумал, что он на это способен, – сказал Лисиц.
   – Я тоже, – согласился с ним председатель, – но под маской добродетели скрывались коварство и алчность. Самое страшное, что Золотарев собирался раскрыть репортерам наши с вами отношения…
   – Что вы ответили ему? – спросил Фирсов.
   – Сначала я попытался уладить дело миром. Сказал, что готов вдвое увеличить его зарплату! Но он и слышать ничего не хотел. Более того, этот негодяй стал оскорблять меня и даже дал мне пощечину! Я не выдержал. В сейфе у меня лежал пистолет. Я выстрелил и убил подонка наповал.
   В кабинете повисла пауза.
   – Что было дальше? – спросил Лисиц.
   – На звук выстрела прибежала бригада охранников. Я велел им отвезти тело на Малый проспект Васильевского острова и бросить во дворе, чтобы все подумали, что это заказное убийство.
   – Правильный шаг, – отреагировал Фирсов.
   – Охранники все сделали как надо. Смерть Золотарева даже подняла наш рейтинг и дала повод лишний раз засветиться в новостях и газетах. Но…
   – Что «но»? – сказал Лисиц.
   – В тот вечер, после выстрела в Золотарева, я положил пистолет в ящик стола. Когда охранники вынесли тело из кабинета, я хотел достать его, чтобы выбросить в канал. Но пистолета в столе не было.
   – То есть как? – спросил Фирсов.
   – Я отлучился в туалет всего на несколько минут, пока охранники были здесь. А сегодня…
   Филиппов протянул спонсорам полученный факс с фотографией пистолета. Лисиц и Фирсов по очереди рассмотрели бумагу.
   – Двадцать тысяч долларов, – прочитал Фирсов.
   – Шантажист проявил скромность, – криво улыбнулся Лисиц.
   Вновь воцарилась пауза, во время которой каждый из троих оценил сложившуюся ситуацию.
   – И что вы обо всем этом думаете? – спросил Лисиц председателя.
   – Думаю, это один из охранников, но кто… Ума не приложу.
   – Мог еще кто-нибудь проникнуть в кабинет, пока вас не было? – спросил Фирсов.
   Лидер партии отрицательно покачал головой.
   – Исключено, – сказал он. – В здании никого не было. К тому же я отсутствовал всего несколько минут.
   – Значит, это кто-то из тех троих? – произнес Лисиц.
   – Убежден, что так, – ответил Филиппов.
   – Вы знаете их фамилии?
   – Только начальника смены. Аркадий Пискарев. Он работал с нами еще до того, как мы перебрались в новое здание. У него очень хорошая репутация.
   – У вашего Золотарева тоже была хорошая репутация, – заметил Фирсов.
   – Да, вы правы. Сейчас никому нельзя доверять.
   – Нам можно, – сказал Лисиц.
   – Кто же были двое остальных? – поинтересовался Фирсов.
   – Это нетрудно узнать, достаточно посмотреть график дежурств.
   – Вы сможете сделать это, не привлекая ничьего внимания?
   – Думаю, смогу.
   – Да, Артем Генрихович, – вздохнул Лисиц, – вы создали нам дополнительную проблему.
   – Что же делать? – Филиппов растерянно посмотрел на спонсоров.
   – Эта проблема требует решения, – сказал Фирсов. – Мы готовы взять ее на себя, но это увеличит ваши обязательства перед нами.
   – Что я должен буду сделать?
   – Думаю, мы сформулируем наши требования к следующей встрече, – объяснил Лисиц, – а пока необходимо срочно потушить возникший пожар.
   – Но как? – спросил председатель.
   – Насколько я понял, нам сложно определить, кто из охранников является шантажистом, – сказал Фирсов.
   – Да, – кивнул лидер партии.
   – На всякий случай лучше убрать всех, – закончил мысль спонсор.

13

   С каждым днем столбик термометра упрямо поднимался вверх. Оазис оттепели, возникший посреди пустыни зимы, взломал лед на реках и каналах. Последний раз такую высокую температуру в феврале синоптики зафиксировали сто одиннадцать лет назад.
   Особенно радовались наступившей передышке бомжи Петрович и Степаныч. Их зимняя одежда дышала на ладан, а на заснеженных обледеневших свалках трудно было найти что-нибудь съестное. Бледное зимнее солнце отогрело бездомные души завсегдатаев дворов и помоек.
   В то утро Петровичу повезло, ему удалось выпросить деньги на бутылку у своей бывшей сожительницы. Вместе со Степанычем они расположились на набережной Мойки, возле спуска к воде, рядом со Вторым Садовым мостом. Бомжи уселись на ящики, поставив рядом початую бутылку. В руках у каждого была удочка. Поплавки колыхались в черной воде. По плавающим вокруг льдинам прогуливались чайки.
   Первые пятнадцать минут рыбалки не принесли результата, но бомжи не унывали. Теплая погода и водка неуклонно поднимали настроение рыбаков. Разомлев, они смотрели на неподвижные поплавки.
   – Ну давай еще по глоточку, – предложил Петрович.
   – Давай, – согласился Степаныч.
   Бомжи по очереди приложились к бутылке.
   – Эх, хорошо… – выдохнул Петрович.
   – Вот если бы каждая зима была такой, – мечтательно произнес Степаныч.
   – И не говори…
   – Хорошо тем, которые в Африке. У них зимы вообще не бывает.
   – Зато у них этот, как его… Сезон дождей.
   – Это в джунглях. А в пустыне всегда жарко.
   – Когда жара без продыху, тоже плохо, – возразил Петрович.
   – Я где-то слышал, – сказал Степаныч, – что человек произошел из Африки.
   – Как это?
   – Ну, он сначала путем эволюции там появился, а потом распространился по другим континентам.
   Петрович усмехнулся.
   – Если человек вышел из Африки, – сказал он, – на земле должны жить одни негры. А откуда тогда китайцы? Или мы?
   – Из-за эволюции.
   – Чего?
   – Когда человек стал переселяться в холодные широты, его кожа от мороза начала светлеть. Вот и получилось, чем ближе к Африке, тем темнее люди.
   Петрович почесал затылок.
   – Как же все-таки быть с китайцами? – спросил он.
   – Китайцы… – задумался Степаныч. – Сейчас выпьем, я тебе объясню.
   Бомжи вновь приложились к бутылке.
   – С китайцами все не так просто, – сказал Степаныч.
   – Понятное дело.
   – С японцами тоже. Они ведь как себя называют – Страна восходящего солнца.
   – Ну и что?
   – То-то и оно! У них солнце раньше, чем у нас встает, поэтому они на него щурятся. И из-за этого там сплошное узкоглазие.
   – Ну ты даешь! – отреагировал Петрович.
   – Точно тебе говорю.
   В этот момент у Петровича дернулся поплавок.
   – Погоди-ка, – сказал он.
   Поплавок дернулся вновь.
   – Клюет! – воскликнул бомж.
   Оба рыбака напряженно уставились на воду. Когда поплавок окончательно скрылся, Петрович мощным рывком потянул удочку на себя.
   – Зацепило! – воскликнул он.
   Судя по весу, на крючок попалась большая рыба.
   – Наверное, плотва, – предположил Степаныч.
   – Нет, скорей окунь, – ответил Петрович.
   На поверхности наконец показалось то, что поймал Петрович. Это была спина человека. Утопленник колыхался на черной глади ледяной воды.
   – Вот так рыба… – ахнул Степаныч.
   – Да… – протянул Петрович.
   – Слышь, Петрович, там в саду есть платный туалет с телефоном. – Степаныч показал на кирпичное здание в Михайловском саду. – Я пойду в милицию позвоню, а ты этого покарауль.
   – Давай, – согласился Петрович.
   Степаныч направился в сторону платного туалета. Перейдя Мойку по мосту, бомж оказался в Михайловском саду, где подошел к одноэтажному зданию с надписью «М Ж». Зайдя в туалет, рыбак увидел мощную женщину лет пятидесяти, сидящую в предбаннике за столом и изучающую газету «Совершенно секретно». Перед женщиной стояло блюдце для денег.
   – Добрый день, мамаша, – сказал Степаныч.
   Женщина скептически посмотрела на посетителя.
   – Бесплатно не пущу, – сказала она.
   – Да я не за этим, – объяснил Степаныч. – Там в речке труп плавает.
   – Какой труп? – не поняла работница туалета.
   – Натуральный трупак. Раздулся весь от воды.
   – Сам ты трупак.
   – Да ты выйди, посмотри.
   От туалета до места рыбалки бомжей было около пятидесяти метров. Женщине стало любопытно взглянуть на утопленника, и, покинув рабочее место, она вместе со Степанычем направилась смотреть страшный улов. Убедившись, что в Мойке действительно плавает труп, работница туалета позволила бомжу позвонить в милицию.
   Звонок Степаныча принял дежурный майор Чердынцев.
   – Дежурный Чердынцев слушает, – сказал он.
   – Здорово, майор! – крикнул в трубку Степаныч. – Это Степаныч.
   Чердынцев хорошо знал Степаныча, тот неоднократно ночевал в отделении в «обезьяннике».
   – Чего тебе? – спросил милиционер.
   – Слышь, майор, мы тут с Петровичем труп в Мойке обнаружили.
   – Какой труп? Чего ты свистишь?
   – Натуральный труп. Мы рыбу ловили, а он на крючок попался.
   – Ты, видать, сегодня не опохмелился, – сделал вывод милиционер.
   В это время по коридору в сторону выхода шли капитан Ларин и старший лейтенант Волков.
   – Андрей, – обратился к Ларину Чердынцев, – поговори-ка ты с этим Степанычем. Говорит, они труп нашли.
   Капитан взял трубку.
   – Ларин слушает, – сказал оперативник.
   – Василии, приезжай на Мойку, в район Михайловского сада. Тут в воде мертвяк плавает, – отрапортовал Степаныч.
   – В каком месте?
   – Туалет общественный возле моста знаешь?
   Раньше Ларин часто гулял с бывшей женой в Михайловском саду и неплохо там ориентировался.
   – Ну знаю, – сказал оперативник.
   – Ждем тебя там.
   Ларин вздохнул. Был обеденный перерыв, они с Волковым собирались прогуляться до соседнего кафе.
   – Ладно, сейчас подъедем, – произнес милиционер. – Только смотри, если это шутка, будешь до конца дней в «аквариуме» сидеть.
   – Какая шутка, Василич!
   Ларин положил трубку и повернулся к Волкову:
   – Надо ехать на Мойку, у нас труп.
   – А как же пиво? Может, хряпнем перед выездом по кружечке?
   – Придется отложить, – возразил Ларин. – И вот еще что… Где сейчас курсанты?
   – На втором этаже, в семнадцатом стены красят.
   Капитан набрал номер семнадцатого кабинета.
   – Але, Сева, это Ларин, – сказал оперативник. – Как ваши дела?
   – Красим, товарищ капитан, – ответил курсант. – Половину работы сделали.
   – На сегодня завязывайте, спускайтесь вниз. Через десять минут выезжаем.
   – Слушаюсь, товарищ капитан.
   Волков удивленно посмотрел на Ларина:
   – Зачем нам курсанты?
   – Труп в реке плавает, не самим же его вытаскивать, – ответил капитан.
   Через десять минут милицейский «уазик» помчался в сторону Михайловского сада. В кабине, кроме шофера Вити, сидели Ларин, Волков и двое курсантов – Сева и Роман. Миновав Университетскую набережную, машина выехала на Дворцовый мост, затем пересекла Дворцовую площадь и по набережной Мойки подъехала к Михайловскому саду.
   Оперативники увидели Петровича и Степаныча, стоявших на спуске к воде. Возле них уже собралось несколько любопытных. Метрах в полутора от берега на волнах колыхалось бездыханное тело.
   – Приехали, – сказал Ларин.
   Милиционеры вышли из машины. Капитан посмотрел на курсантов. Те уже поняли, с какой целью их оторвали от покраски кабинета в отделении.
   – Ну, Сева и Роман, за работу, – дал указание Ларин.
   Пока курсанты вытаскивали труп из воды, оперативник по рации связался с экспертом Калининым.
   – Приезжай ко Второму Садовому мосту, тут для тебя работа, – сказал милиционер.
   – Буду через полчаса, – ответил криминалист.
   К счастью для курсантов, глубина Мойки на месте обнаружения трупа была невелика. Одолжив в общественном туалете багор, Сева с Романом подтянули к берегу и вытащили тело, почти не замочив ноги. Ларин и Волков осуществили общее руководство операцией. Когда покойник оказался на траве, курсанты перевернули его лицом вверх. На груди утопленника имелись две огнестрельные раны. Ларин сразу узнал убитого, это был начальник охраны офиса Партии Справедливости и Процветания Аркадий Пискарев.
   – Так, – произнес оперативник, – знакомая личность.
   – Ты знал его? – кивнул на покойника Волков.
   – Начальник охраны офиса Филиппова, – ответил Ларин.
   – Любопытно… – сказал Волков.
   – Надо посмотреть, что у него в карманах.
   Капитан и старший лейтенант вывернули содержимое карманов Пискарева. В одном из них оказалась фотография пистолета с подписью «20 000 долларов». Милиционеры внимательно рассмотрели снимок.
   Задумавшись, Ларин достал из кармана пачку сигарет.
   – Это дело надо перекурить, – сказал оперативник.

14

   В тот же день милиционеры побывали дома у Пискарева. Начальник охраны жил на улице Марата с Татьяной Рюминой, девушкой лет двадцати восьми. Днем, когда подруга Пискарева была на работе, кто-то залез в квартиру и перевернул в ней все вверх дном. Когда Татьяна узнала, что Пискарев мертв, с ней случилась истерика, и оперативники решили отложить разговор на другой день.
   А на следующее утро на городской свалке был обнаружен труп еще одного охранника офиса ПСП, Вячеслава Хлебникова. Смерть его наступила от пулевых ранений, а проведенная экспертиза показала, что Хлебников пролежал на свалке около суток, то есть охранник был убит в один день с Пискаревым. Хлебников жил в съемной однокомнатной квартире на Ржевке. Приехав туда, оперативники обнаружили разгром, как дома у Пискарева…
   Когда Артему Филиппову сообщили, что двое охранников его офиса мертвы, он пришел в ярость. Председатель позвонил на телевидение своему старому знакомому Федору Бочарову и попросил, чтобы тот пригласил его в ближайший выпуск программы «Разговор о политике».
   – Федя, – обратился Филиппов к телевизионщику. – мне нужно срочно выступить по телевизору.
   – А что случилось?
   – За последние несколько дней убито трое моих соратников. Я должен сделать политическое заявление.
   Бочаров задумался.
   – Сегодня вечером у меня намечена встреча с молодежным движением «Новая политика». Я могу передвинуть ребят на другой день.
   – Вот-вот, пусть молодежь подвинется.
   – Хорошо, приезжай на студию к семи часам…
   Бочарову было около пятидесяти лет, он имел плотную фигуру, жуликоватое лицо и напористый характер. За свою жизнь телевизионщик перебрал много профессий. Когда-то он был рок-музыкантом, затем торговал подержанными автомобилями, и наконец судьба привела его на телевидение. Бочаров курировал редакцию политических новостей и имел авторскую передачу, у которой был неплохой рейтинг.
   В семь часов работник телевидения, уже причесанный и загримированный, встретил в студии Артема Филиппова. Партийный лидер прибыл туда в сопровождении Коли. Увидев председателя, Бочаров всплеснул руками:
   – Артем, сколько лет, сколько зим!
   Филиппов нашел этот тон слегка фамильярным, но вида не подал.
   – Здравствуй, Федя, – сдержанно произнес глава партии.
   Старые знакомые обменялись рукопожатиями.
   – Пойдем, я отведу тебя к гримеру. Через полчаса выходим в эфир, – сказал Бочаров.
   Ведущий телепрограммы отвел Филиппова в соседнее помещение с зеркалами вдоль стен. Гримером была женщина лет сорока с сухой фигурой и крашеными волосами.
   – Анечка, – обратился к ней Бочаров, – поработай с Артемом Генриховичем, пожалуйста.
   – Садитесь, – сказал Анечка.
   Председатель устроился перед зеркалом, и гример начала колдовать над его прической и липом.
   Через полчаса Бочаров и Филиппов сидели в студии напротив друг друга с микрофонами в петличках. Свет и звук были отстроены, оператор ждал сигнала режиссера. В условленный час сигнал был подан, и передача «Разговор о политике» вышла в прямой эфир.
   – Добрый вечер, уважаемые дамы и господа, – начал Бочаров. – Сегодняшние политические реалии заставляют каждого из нас задавать самим себе и обществу вопросы, ответы на которые найти очень нелегко. Может быть, предстоящие выборы депутатов помогут нам в этом. Впрочем, жизнь показывает, что выборы в России проходят болезненно, и порой они напоминают настоящую войну. Это война компроматов, война амбиций, война, идущая между партиями и людьми. Сегодня у нас в гостях председатель Партии Справедливости и Процветания Артем Генрихович Филиппов. Я давно знаком с Артемом, поэтому позволю себе называть его на ты. Итак, Артем, что, на твой взгляд, характеризует сегодняшнюю политическую жизнь в нашей стране?
   – Добрый вечер, уважаемые телезрители, дорогие соотечественники, – начал Филиппов. – Сегодняшняя политическая жизнь отличается непримиримостью со стороны политиков, борющихся за власть. Никогда прежде методы, используемые в этой борьбе, не были столь изощренно жестокими, как сейчас.
   – Почему, на твой взгляд, так происходит? – спросил Бочаров.
   – Слишком невелик в нашей стране опыт демократии. Человеческая жизнь у нас ценится значительно ниже, чем в цивилизованных странах. Наплевательское отношение к народу имеет глубокие корни. Взять, хотя бы такой исторический факт. Двести с лишним лет назад Аляска была продана американцам. А поинтересовался ли кто-нибудь мнением рядовых жителей этой земли, хотят ли они становиться американцами?
   – Не поинтересовался?
   – Конечно, нет. Вот и сейчас решения, судьбоносные для страны, принимаются кучкой политиков, оторванных от реальных чаяний народа. Сегодня лишь одна партия способна исправить положение в обществе, это Партия Справедливости и Процветания. Мы намерены не только не допускать просчетов, за которые приходится расплачиваться населению, мы собираемся исправить ошибки, допущенные предыдущими правителями.
   – Какие конкретно? – спросил Бочаров,
   – Я уже упомянул отданную почти даром Аляску с ее жителями, в одночасье превращенными в иностранцев. Наша партия считает, что историческую несправедливость надо восстановить и начать с референдумана бывшей русской территории.
   – Ты всерьез рассчитываешь, что население этого американского штата проголосует за возвращение в Россию?
   – А почему бы и нет? Ты знаешь, какой процент жителей там исповедует православную веру? Не хлебом единым жив человек! Колбаса и жевательная резинка – хорошо, но есть и непреходящие духовные ценности, которые американская культура не может дать человеку. И понимание этого с каждым днем становится прочней как в нашем обществе, так и за его пределами.
   – Вернемся к нынешней ситуации в стране и той политической борьбе, которая разгорелась вокруг нынешних выборов, – предложил Бочаров.
   – Мне больно об этом говорить, но я не могу не прокомментировать события последних дней, – вздохнул Филиппов.
   – Я думаю, слушателям будет интересно услышать это.
   – Прошло всего лишь несколько дней с той страшной ночи, когда я потерял своего самого близкого друга, человека, который был рядом со мной многие годы и который, можно сказать, стал моим третьим плечом.
   – Ты имеешь в виду гибель Игоря Золотарева?
   – Да, я говорю о подлом заказном убийстве моего помощника, товарища по партии, моего брата.
   – Газеты много писали об этом убийстве. Скажи, есть ли какие-нибудь сдвиги в следствии? Какие выдвигаются версии?
   – Следствие ведут профессиональные и честные люди, но что они могут сделать против мощной политической мафии, стоящей за спиной исполнителей этого преступления!
   – Ты считаешь это убийство политическим?
   – Безусловно! Сейчас, когда до выборов осталось совсем немного, убийцы Золотарева рассчитывали сломить меня и выбить почву из-под ног нашей партии.
   – Я знаю, что существует также уголовная версия.
   – Она не выдерживает никакой критики! Как известно, у Игоря в кармане остался бумажник и ничего из личных вещей не пропало. Нет никаких сомнений, что гибель моего друга – дело рук наших политических противников. Но им показалось мало одной смерти! За вчерашний и сегодняшний день я потерял еще двух своих соратников, которые тоже были подло убиты чьей-то черной рукой.
   – Расскажи об этом поподробнее, – попросил Бочаров.
   – Вчера утром член нашей партии Аркадий Пискарев, работавший начальником охраны, был обнаружен мертвым с несколькими огнестрельными ранениями. А сегодня утром мертвым нашли другого нашего товарища, Вячеслава Хлебникова.
   – Это уже похоже на настоящую бойню, – отреагировал Бочаров.
   – Вот именно – бойня! Лучшего слова не приду мать, чтобы охарактеризовать произошедшее! Я хочу обратиться ко всем, кто смотрит и слушает нас в эту минуту. Если вы, соотечественники, не хотите жить в государстве, где безнаказанно убивают людей, если вы хотите идти по жизни с гордо поднятой головой, если вы хотите гордиться своей страной, отдайте свои голоса за Партию Справедливости и Процветания! Вместе с вами мы сделаем Россию двадцать первого века великой процветающей державой!

15

   Выяснив, что в Ночь убийства Золотарева дежурили трое охранников, двое из которых были найдены мертвыми, оперативники взялись за поиски третьего – Александра Крячуна. Крячун проживал на Петроградской стороне в большой коммунальной квартире. Милиционеры несколько раз звонили туда, но соседи каждый раз отвечали, что Крячуна нет дома. В конце концов оперативники решили наведаться в жилище охранника.
   Милицейский «уазик» с Лариным и Волковым на заднем сиденье подъехал на Чкаловский проспект, к большому обшарпанному зданию постройки начала прошлого века. Поднявшись на третий этаж, оперативники оказались возле двери со множеством звонков, под одним из которых стояла подпись «Крячун». Ларин позвонил. Ответа не последовало. Позвонив еще раз и подождав с полминуты, милиционер нажал на соседнюю кнопку. Прошло еще полминуты, прежде чем дверь отворилась и на пороге появилась растрепанная седая женщина лет шестидесяти пяти в халате с закатанными рукавами. До прихода оперативников она занималась стиркой и была недовольна, что ее оторвали от работы.
   – Здравствуйте, капитан Ларин, Уголовный розыск, – представился милиционер.
   – Старший лейтенант Волков.
   Оперативники показали удостоверения.
   – Вам кого? – спросила женщина.
   – Нам бы хотелось узнать, где находится ваш сосед Александр Крячун, – ответил Волков.
   – А… Сашка-то? Так и звонили бы в его звонок.
   – Мы так и сделали, но его, видимо, нет дома, – сказал Ларин.
   – Значит, нету.
   – Вы не знаете, давно он не появлялся в квартире?
   – Я за ним не слежу.
   Тон пожилой женщины был не слишком приветливым. Но тут за дверью в коридоре появилась еще одна обитательница коммуналки. Это была женщина лет тридцати с подтянутой фигурой в спортивном костюме и хвостом темных волос.
   – Катя, ты не знаешь, где Сашка болтается? – спросила пожилая дама молодую соседку.