Страница:
— Н-нет… Не хотел; — совершенно искренне заверил его Гарри. — Я не представлял, что… — Слова снова застряли у него в горле.
— Ну так вот, — определил Обух, вколачивая своим сверлящим голосом свою мысль в череп Арийца слово за словом. — Если у тебя осталось хоть немного мозгов в черепушке, то ты сейчас напряги их все для того, чтобы додуматься, как исправить тобой, дураком, содеянное… Подсказываю. На следующий бой Цыган должен выйти в полной боевой готовности. И в финальном раунде — «обрушиться». «Обрушиться» натурально — чтобы комар носа не подточил. Ты понял мою мысль?
Он с силой отшвырнул Арийца к дверям. Злосчастная пуговица осталась зажатой у него в пальцах.
— Приступай к делу! — угрюмо бросил Хозяин боев, уже не глядя на Гарри.
Вид Арийца всегда злил его. Особенно в такие минуты, как та, что выдалась сейчас. Причиной такой неприязни было врожденное неумение Арийца выглядеть, испуганным. Задумчивым — да. Озабоченным или огорченным — пожалуйста. Но испуганным Гарри Стигг выглядеть так и не научился.
— За вами будет присматривать Стив. Это — мое личное Поручение. Слушайтесь его, как папу с мамой.
Стив вытянулся «во фрунт» и чуть было не щелкнул каблуками. Обух окинул собравшихся взглядом, в который добавляла ледяного холода прозрачная глубина линз его громадных очков, и резко распорядился:
— А теперь — все ПШЛИ ВОН!!!
Всех его собеседников как ветром вынесло вон. За дверью Мартин тихо перекрестился и кивнул Стиву: «Пронесло»
Обух остался в пустом кабинете в мрачном одиночестве. Он швырнул все еще зажатую в руке дурацкую пуговицу от сорочки Арийца в корзину для бумаг и, сгорбившись, пошел к столу. Взял с него телефонную трубку и принялся набивать на ее клавишах нужный номер.
— Булыжник, ты в порядке? — осведомился он. — Наш клиент еще не «запел»? Я жду тебя с ним вместе. Да, у себя. Здесь у нашего гостя голос прорежется. Да, как можно быстрее! Через десять минут…
Булыжник дал отбой и покосился на пассажиров, пристроенных на заднем сиденье его внедорожника. Вдвоем: за счет своих габаритов массивный, с хороший сейф размером Шишел и не уменьшившийся в размерах, несмотря на плотную «упаковку», связанный по рукам и ногам Чоппер загромоздили там все свободное пространство.
Для допроса Чоппер был подготовлен неважно. Рот его был надежно залеплен клейкой лентой, но он все равно умудрялся заполнять салон кара всевозможными непотребными звуками. Часть из них ему удавалось издавать, всхлипывая основательно расквашенным носом, часть — скрипя сочленениями своей куртки, пошитой из шкуры какого-то местного зверя. Относительно остальных шумовых эффектов оставалось только строить предположения.
— У тебя десять минут, Дед, — бросил через плечо Ганс. Если ты хотел что-то узнать у этого тюфяка, то поторопись. Бабки ты мне заплатил честно. Я, конечно, верю тебе насчет того, что ты не собираешься перебегать дорожку Обуху. Но все равно лучше будет, если я тебя высажу где-нибудь пораньше, а не перед самым его порогом. Обуху незачем быть в курсе того, что в дело суют нос посторонние.
— Не беспокойся, — прогудел Дмитрий. — Я думаю, парень достаточно понятлив… Вот что, — взял он за грудки пленника, — сейчас я сниму эту хрень у тебя с губок. Аккуратно так, чтобы тебе бо-бо не сделать. А ты не будешь больше ни орать, ни кусаться. Договорились?
Чоппер энергично закивал головой, насколько ему позволяла его «упаковка», и Шишел выполнил свое обещание, и вправду не причинив пленнику особой боли, несмотря на ту «обработку», которой подверглась его физиономия.
— И ты теперь скажешь мне, быстро и четко, — продолжал он вразумлять злополучного похитителя, — где парень, которого вы «захомутали» у входа в обуховский закуток? И еще — это главное — где тот товар, что при нем был? В кейсе. В чемоданчике таком… Главное, запомни: если выложишь мне это все как на духу, то я тебя из этого дерьма вытащу. И Обуху не дам тебя собакам скормить… Но только, если ты не намудришь. Иначе пеняй на себя. Так что изволь уж не наводить тень на плетень.
— Ч-чемоданчик остался у р-ребят… — выдавил из себя Чоппер. — Они… Им заказ был на этого т-типа… Ну — фраера, к-который был к чемодану пристегнут… А я — только на подхвате б-был…
Теперь он заикался не хуже Чарли. И к тому же еще и шепелявил разбитыми губами.
— Быстро говори, — приказал Шишел. — Где можно этого заказчика найти? Чтобы быстро! Сейчас!
— Эт-то… очень трудно… — сдавленно прогнусавил Чоппер. — Этот ф-фрукт кому попало свои координаты не оставляет… Э-то лучше у этих ребят узнать… Которые мне все это дело сосватали…
— Это у кого? — осведомился Шишел, подцепляя веревку, охватывавшую шею пленника.
— Стоп-стоп-стоп! — перебил его Булыжник. — Уговор был, что ты в дела Обуха не вникаешь. А этих чудаков я Должен сдать ему «с баланса на баланс». Все, что к ним относится, — решай с Обухом. А сейчас — извини — придется нам попрощаться…
Шишел вздохнул, бросил на Ганса взгляд, и раздосадованный и понимающий одновременно и проворчал, открывая дверь притормозившей тачки:
— Надеюсь, тип не будет болтать лишнего о нашем с ним разговоре…
— Я успею с ним на этот счет поработать, — успокоил его Булыжник и сделал на прощание «ручкой».
Дмитрий на ходу спрыгнул на убегающую из-под ног брусчатку, пробежал вслед за машиной с десяток шагов, гася сохранившуюся еще скорость его движения, удержался-таки на ногах и уже замедляющимся шагом, приводя в порядок дыхалку, пошел вдоль утренней, продутой свежим сквозняком улицы. Вытянул из заднего кармана мини-пультик дистанционного управления от арендованного «форда», нажал кнопки вызова и стал ждать, когда кар на автопилоте поспеет на его зов от Ойстер-бич.
После разговора с полковником Стриклэндом у Кима осталось ощущение прикосновения к смутной, не поддающейся нормальной логике тайне. И еще у него осталось очень мало времени. В комнате номер двести тринадцать его ждали файлы, требовавшие самого пристального и неотложного внимания.
Список лиц, заинтересованных в получении пропавших из сейфов «Дома Гимли» документов, удручал своей длиной. Решительно взявшись за дело, Агент успешно сократил его на добрых две трети, отбросив из него имена тех, кто был очевидно не из состоятельных персон и явно был далек от рычагов власти и влияния. Руководствовался он, конечно, не стопроцентно надежными данными. из закрытой базы данных службы безопасности. Но что есть — то есть. Однако список тех, кто подходил на роль шантажируемого или шантажиста, оставался внушительным. Потратив время, Ким скрепя сердце выделил из этой небольшой толпы десятку «первых» претендентов на задушевную беседу. После чего на всякий случай занял свой комп поиском имен этих претендентов в сводке текущих новостей. результат, как любят выражаться авторы рекламных слоганов, превзошел все ожидания.
В новостной сводке за последние двое суток фигурировали сразу две личности, занявшие чуть ли не первые места в выделенной им «золотой» десятке. Обе личности отметились прескандальным образом. Леди Каунтрок, в прошлом госсекретарь Федеративной Республики Ваганта, вчинила иск издательству «Три Созвездия» за клевету, порочащую ее имя и причинившую ей солидный материальный ущерб.
Ким пометил адрес издательства в записной книжке.
А вот советник Президента Молиссгут, член Следственной Комиссии, расследовавшей во время оно так называемый заговор генералов, из игры, похоже, выбыл самым категорическим образом. Этой ночью он просто и непритязательно пустил себе пулю в лоб. Судя по всему, особого интереса у здешней общественности добровольная кончина старейшины Верховного Собрания не вызвала. Материалы по этому событию располагались далеко не на первой новостной страничке региональной Сети. Однако Ким был не единственным впряженным в путаное дело о покушении на финансовый престиж Ваганты. Он не успел еще окончательно разобраться в коротком сообщении о кончине сенатора, как в комнату номер двести тринадцать без всякого предупреждения стремительным шагом вошел директор Ноксмур
— Вы собираетесь начать с этого… э-э… персонажа? — бросив лишь короткий взгляд на экран дисплея, высвеченный перед лицом Агента, спросил он и уселся в кресло напротив Кима.
— Пожалуй, да, — поморщился слишком поспешному вопросу Агент. — Но сейчас, я думаю, монополия на информацию о происшествии принадлежит господам полицейским.
— Дело поручено капитану Фокину, — уведомил его господин директор. — Это не самый благоприятный вариант. Но у вас есть прекрасные рекомендатели и кроме нашей банковской корпорации. Я имею в виду не только тех, кто знает вас в «Щите».
— С вашего позволения, я не буду тратить времени и отправлюсь сразу на встречу с капитаном Фокиным, — поднялся с места Агент. — Кстати, как его зовут по имени?
Ноксмур порылся в бумажнике и протянул ему визитную карточку капитана.
— Стало быть, я начну со знакомства с… э-э… Александром Ильичом, — констатировал Ким, разглядывая визитку. — И — сразу вслед за этим — на встречу с издателями, с которыми собирается судиться эта достойная леди…
Ким вызвал на экран текст файла с сообщением о тяжбе мисс Каунтрок с «Тремя Созвездиями». Текст сопровождался даже портретами действующих лиц — самой леди и владельца издательства.
— Мм… — пожал плечами господин директор, — Почему бы вам сразу не посетить саму старуху? Сэкономите время.
— Слава богу, леди пока жива, и время поговорить с ней у меня найдется, — отозвался Ким, накидывая сброшенный на время работы пиджак и поправляя галстук. — А вот в издательстве меня смогут снабдить какими-нибудь фактами, о которых сама леди предпочтет промолчать. Зная такие факты, с ней будет легче разговаривать.
— Это верно, — одобрил намерения Агента господин директор. — К беседе со сварливыми пожилыми бабами всегда лучше подготовиться. Надеюсь, этими двумя визитами не ограничивается ваша программа на сегодня?
— Нет, — пожал плечами Ким. — Есть и другие лица, с которыми я хотел бы познакомиться.
Он помахал в воздухе своей записной книжкой, откланялся и деловито направился к выходу.
— Удачи вам, Агент, — буркнул ему вслед Ноксмур. — Не забывайте почаще давать мне знать о ваших успехах.
«Тремя Созвездиями» владел и руководил некий Эрвин Майерс, человек энергичный и отнюдь не собиравшийся впадать в излишнее огорчение по случаю предстоящей ему судебной тяжбы. Оптимизм сочился из всех пор этого господина, в меру упитанного и облаченного в типовой наряд преуспевающего бизнесмена. Во встрече частному расследователю Киму Яснову он не отказал. Конечно, «легенда», которую на ходу сочинил себе Агент, хромала на обе ноги, но нареканий со стороны господина Майерса она не вызвала.
— Вы — решительный человек, господин Яснов, — улыбнулся он, выслушав краткий монолог, подготовленный Кимом для установления контакта с господином издателем. — Не знаю уж, как вам удалось выбить из наших отцов отечества лицензию на работу на Ваганте, да еще по такой экзотической специальности, как ваша, но начать свою деятельность вы решили, как говорится, круто.
— Это будет не первый контракт, который я заключаю в этом Мире, — с нарочитой самонадеянностью ответил ему Агент.
— К сожалению, до заключения контракта дело у нас с вами не дойдет… — сочувствующим тоном перебил его господин издатель, — Но я приветствую ваше намерение помочь нам собрать сведения, которые бы свели к нулю все претензии уважаемой леди Каунтрок. Если бы я имел возможность оплатить вам это занятие, вы бы получили возможность узнать много интересного и забавного. Но леди сама прекрасно знает, что затевает безнадежное дело. Скажу вам по секрету — почтенная леди в тот же день, когда суд принял ее иск, направила ко мне своего адвоката с предложением решить вопрос, как говорится, полюбовно. Причем претендует на гораздо меньшую сумму, чем та, что выставлена в официальном иске. По всей видимости, леди срочно потребовались деньги. Но, видит бог, получить их ей будет не так уж легко.
— Вы так уверены, что миссис Каунтрок не сумеет доказать того, что вы… э-э… — спросил Агент.
— Я думаю, — все так же сочувственно произнес издатель, — что у вас просто не было времени изучить материалы дела. Если, конечно, вы не прочитали дурацкий талмуд до того, как явились сюда для занятий своим бизнесом.
Ким неопределенно пожал плечами. Открыто признаваться, что не имеет ни малейшего представления о том, что подразумевается под столь нелестно охарактеризованным талмудом, он не стал. Впрочем, господин издатель уже догадался об этом без слов.
Он поднялся с кресла и подошел к полкам, заставленным образцами продукции «Трех Созвездий».
— Вот, — произнес он, извлекая оттуда довольно толстый том в глянцевой обложке. — Это, как вы понимаете, «бумажный» экземпляр. «Электронный» благополучно вывешен в Сети. Автор — личность в здешних журналистских кругах довольно известная. Чеслав Добротни. Ныне — покойный. Называется это сочинение «Опасность, которая миновала». Практически покупателей на эту макулатуру не нашлось, за исключением профессиональных историков и самих участников описанных событий. Собственно, книжка скучнейшая, о том, как пытались отдать под суд маршала Ханумана. У покойного Чеслава редко бывали осечки по части его публикаций. Но «Опасность» он написал по заказу и без всякого расчета на успех у читателей. Мы и сами уж было забыли про этот наш, так сказать, «выкидыш», но туг Всевышний послал нам леди Каунтрок с ее претензиями. Теперь, если дело дойдет до суда, мы получим прекрасную — и притом бесплатную — рекламу на этот залежавшийся товар.
— В таком случае, — предположил Ким, — вы рассчитываете, что, даже если вас присудят к штрафу, то ваши доходы покроют такой убыток?
Издатель покачал головой:
— Если карты лягут таким неблагоприятным образом, мы сделаем все, чтобы штраф этот оказался чисто символическим. Чеслав очень осторожно обращался с текстом. Да фактически он обвиняет госпожу Каунтрок в том, что она знала об истинной роли маршала в истории с «заговором генералов», но выгораживала этого проныру, когда его потянули на скамью подсудимых. И добилась того, что маршал так и не показался в зале суда, даже в качестве свидетеля. Но — заметьте — Чеслав никогда и никого не обвиняет от своего имени. Всюду в тексте только чужие слова, только цитаты. Хорошо задокументированные питаты… А тенденциозность в подборе цитат — очень зыбкое обвинение.
— И вы уверены, — спросил Ким, вставая с кресла, — что помощь частного расследователя вам не понадобится?
— Уверен, — развел руками господин Майерс, — Сожалею, но…
— Я не смогу получить у вас экземпляр этого «талмуда»? — осведомился Ким на прощание.
— О да, разумеется! — расплылся в улыбке Майерс, протягивая ему книгу. — С вас — двадцать семьдесят..
— Леди вам назначала? — осведомился импозантный дворецкий, принимая из рук Агента визитную карточку.
— Боюсь, что нет, — огорченно ответил ему Ким. — Передайте леди, что частный расследователь Яснов настоятельно просит принять его в связи с судебным процессом, который…
— В связи с каким именно судебным процессом? — невозмутимо поинтересовался дворецкий.
По всей видимости, леди Каунтрок была большой охотницей судиться со всеми встречными и поперечными. Ким объяснил, о каком именно процессе идет речь. Дворецкий величественно удалился с докладом своей госпоже, а Киму предоставил возможность изучать коллекцию под старину исполненных картин и офортов, украшающих вестибюль особняка почтенной леди.
Леди соблаговолила-таки принять Кима. К тому времени, когда двери кабинета бывшего госсекретаря Республики отворились перед ним, Агент уже достаточно дозрел до того, чтобы не начинать разговор издалека, а сразу ставить вопрос ребром.
— Позвольте мне начать с самого существа дел а, — начал он, отвечая на рукопожатие высокопоставленной собеседницы.
Рукопожатие это было прямо-таки мужским. Нечто мужественное сквозило и во всем облике этой в прошлом наделенной немалой властью старухи. Никому и в голову бы не пришло, что она может протянуть руку не для этого крепкого рукопожатия, а, скажем, для поцелуя.
— Только так и должен строиться разговор деловых людей, — сухо ответила леди. — По существу, коротко и ясно.
— Миссис Каунтрок, — как можно более твердо произнес Агент, — у меня есть очень веские основания полагать, что вы стали жертвой шантажа. Я могу вернуть вам тот предмет… точнее сказать, тот документ, которым пользуются шантажисты, чтобы вымогать у вас деньги.
— Вот как? — совершенно хладнокровно имитировала леди глубокое изумление. — Деньги? О каких деньгах идет речь?
— Ну, например, о тех, которые вы рассчитываете получить от издательства «Три Созвездия», — пояснил Ким.
— Вас наняло издательство для переговоров со мной? Голос леди сразу стал резок и неприязнен.
— Нет, я работаю совсем на других людей, — все так же выдерживая твердый тон, ответил ей Агент. — Я веду расследование совершенно другого дела. Но сейчас для меня важно узнать, кто именно шантажирует вас угрозой предать гласности мемуары маршала Ханумана. Я могу обещать вам, что ничего не стану ни просить, ни требовать от вас, кроме помощи в моих поисках. Я собираюсь только лишь вернуть мемуары, о которых я упомянул, туда, откуда их похитили. Ни о чем другом не идет речи.
— Вы — человек полиции? — по-прежнему холодно и резко спросила леди.
— Нет, — покачал головой Ким. — Я — именно частный расследователь. Агент на Контракте. И я не навязываю и не предлагаю вам своих услуг. Повторюсь еще раз — я прошу У вас только помощи. Правды о том, кто и как шантажирует вас.
— Кто-нибудь может поручиться за вас и ваши слова? — уже немного смягчившимся тоном осведомилась леди.
— Я не могу назвать вам моих работодателей, — ответил Ким. — Это — условие Контракта. Но вы легко можете навести обо мне справки, пользуясь вашими связями в… э-э… в правящих кругах Республики.
— Можете не сомневаться, — ледяным тоном заверила его леди, — я наведу эти справки. И только после этого мы, может быть, продолжим наш разговор.
— Я понимаю вас, — вздохнул Ким. — Но время, миссис, работает пока не на нас…
Леди резко отвернулась и, подойдя к окну, принялась что-то разглядывать там, за ним. Потом повернулась к Киму и коротко бросила:
— Навести справки, о которых вы говорили, займет не так уж много времени. Если я сочту ваше м-м… участие в Деле уместным, я немедленно свяжусь с вами…
— Я буду ждать вашего звонка, леди, — почтительно поклонился Агент.
Что до капитана Фрадкина, то застать его в кабинете на «Веселом Подворье» было для Кима гораздо труднее, чем леди Каунтрок в ее охраняемом особняке, хотя его покой и не оберегал щепетильный дворецкий. Капитан был «На выезде» и, несмотря на предварительную телефонную Договоренность, заставил себя ждать чуть ли не час. Появившись из своего донельзя заполненного делами небытия капитан вовсе не проявил намерения быть слишком откровенным с невесть откуда свалившимся на его голову «частным расследователем». Рекомендации директора Ноксмура и господ из Федерального управления расследований, видимо, значили для него предельно мало.
— Могу уделить вам только две-три минуты, — сообщил он, появляясь в коридоре, где на видавшем виды стуле ожидал его Агент, — Поэтому не будем терять времени зря.
Он кивнул на дверь в кабинет и пропустил перед собой Кима. Присаживаться Агенту он не предложил. Впрочем, и сам оставался на ногах. Как и все сотрудники «Подворья», был он тщательно одет в консервативного покроя костюм, тщательно выбрит и сильно задерган служебными обязанностями. Судя по выражению его потрепанного жизнью, угловатого лица, принимая досужего посетителя, мыслями он пребывал где-то достаточно далеко от своего рабочего стола.
— Все, о чем вы спрашиваете, — прервал капитан объяснения, с которых попытался начать свой разговор Ким, — относится к области служебной информации. Ею, как вы сами понимаете, с посторонними делиться до конца расследования не принято. Впрочем, расследования по поводу кончины советника Моллисгута фактически и на самом деле закрыто. Ввиду очевидности причин происшедшего. Вы, господин Агент, обещаете помочь нам в этом расследовании. К сожалению, никакая помощь мне не требуется. Есть все доказательства того, что мы имеем, так сказать «чистое» самоубийство. Есть предсмертная записка самого покойного советника. К сожалению — опять-таки, к сожалению, — я не могу вас ознакомить с ее содержанием. Это информация только для близких людей господина Моллисгута. Смею вас заверить, в ней нет ничего для нас с вами интересного. Есть наконец убедительные свидетельства того, что советника одолевали старческие психические расстройства. Например, приступы глубокой депрессии. В общем, скажу вам прямо — я не намерен тратить время на копание в этих материях. На этом, если у вас нет особых опросов, давайте и закончим…
Из вопросов — только один, — торопливо произнес {Сим. — Меня интересует, с кем контактировал господин советник в последние двое суток своей жизни. Не получал ли он писем, не имел ли важных телефонных разговоров?
Капитан неприязненно поморщился и издал неопределенное мычание.
— Признаюсь вам, господин Агент, что такая информация у меня есть. Это, так сказать, стандартный пакет сведений, который принято собирать в подобных случаях. В этом ворохе справок и показаний — поверьте мне — нет ничего подозрительного. Я бы без малейших колебаний позволил вам порыться в них, но… — Капитан выразительно щелкнул пальцами. — Кроме того, что это было бы нарушением буквы инструкции, я опасаюсь просто, что вы приметесь докучать людям, которые ни сном ни духом к смерти советника не причастны. И у которых и без того полно забот и неприятностей…
— А может, вы удовольствуетесь тем, что я обязуюсь не обращаться ни к кому из лиц, фигурирующих в этом вашем «пакете информации», без вашего согласия? — предложил Ким. — Я…
— Ладно, бог с вами, Агент, — махнул рукой капитан. — Коли вам угодно зря терять время, не буду противиться. Не буду обижать тех, кто просил вам посодействовать. Но… Но, если вы нарушите ваше обещание, то большие неприятности я вам гарантирую. У вас, я вижу, при себе ваш ноутбук? Давайте-ка машинку сюда. Я сброшу ей в память пару файлов.
Нельзя было сказать, что Ким покинул кабинет капитана окрыленным надеждой. От этого визита, по его первому впечатлению, не было бы никакого проку, если бы прямо в коридоре «Веселого Подворья», при выходе из тесного кабинетика капитана Фрадкина он лицом к лицу не столкнулся с Энни Чанг.
Встреча оказалась столь неожиданной для них обоих что они не нашли ничего лучшего, как просто поздороваться — так, словно расстались где-то только вчера за ужином.
— Очень рада тебя видеть, — наконец с досадой в голосе произнесла Энни. — Ну почему ты встречаешься мне, только когда оба мы куда-то спешим по делу?
— В этот раз я найду время тебя подождать, — улыбнулся Ким. — Ты, я вижу, к капитану на прием? — Он кивнул на только что закрывшуюся за ним дверь. — Если ты по делу о застрелившемся советнике, то улов будет небогатым. Капитан — не в настроении.
Энни подняла иссиня-черную бровь — в знак благодарности за ненужное предупреждение, и исчезла за дверью. Ким снова занял место на потертом стуле и, привлекая суровые взгляды проносившихся время от времени мимо него работников «Веселого Подворья», приступил к ожиданию нового появления Энни.
Он не был настолько наивен, чтобы ждать, что это появление будет слишком уж скорым. Он знал Энни и понимал, что если уж дотошная китаянка явилась по чью-то душу, то душу эту из интервьюируемой жертвы вынет. Поэтому Агент положил на колени свой комп и принялся листать файлы, запечатлевшие последние в жизни контакты покойного советника.
Файлы эти смогли всего лишь убедить его в том, что советник Моллисгут — одолевал ли его старческий маразм или нет — был до конца своих дней полон энергии. Советник вступал в телефонные и личные контакты с чертовой уймой народу — от своих близких и до секретаря профсоюза мусорщиков Старого Форта.
Ким устало откинулся на продавленную спинку стула, прикрыл глаза и — когда открыл их снова — встретился взглядом со стоящей перед ним Энни.
Я уже покончила с этим копом, — сообщила Энни. — не самый любезный тип. И у меня есть еще часа два свободных. У тебя как со временем?
— Здесь поблизости, должно быть, есть порядочное кафе, — прикинул Ким, вставая на ноги и приводя в порядок свой комп и рабочий наряд. — Не могут же здешние Шерлоки Холмсы принимать пищу только на рабочих местах или в своей столовой. Там кормят в основном тараканов. Я проверял…
Он оказался прав. Ресторанчик с непритязательным названием «Друг желудка», расположенный в неполном квартале от хмурых корпусов «Веселого Подворья», действительно был уютен и, видимо, уважаем работниками служб охраны правопорядка — судя по количеству погон и шевронов, мелькавших среди цивильных нарядов его посетителей. Хранители законности явно со своими желудками дружили. Свободный столик для Кима и Энни отыскался не сразу. Его угол, правда, грозно украшала смахивавшая на гриб-боровик старомодная шляпа, но Агент сделал вид, что не заметил ее.
— Ну так вот, — определил Обух, вколачивая своим сверлящим голосом свою мысль в череп Арийца слово за словом. — Если у тебя осталось хоть немного мозгов в черепушке, то ты сейчас напряги их все для того, чтобы додуматься, как исправить тобой, дураком, содеянное… Подсказываю. На следующий бой Цыган должен выйти в полной боевой готовности. И в финальном раунде — «обрушиться». «Обрушиться» натурально — чтобы комар носа не подточил. Ты понял мою мысль?
Он с силой отшвырнул Арийца к дверям. Злосчастная пуговица осталась зажатой у него в пальцах.
— Приступай к делу! — угрюмо бросил Хозяин боев, уже не глядя на Гарри.
Вид Арийца всегда злил его. Особенно в такие минуты, как та, что выдалась сейчас. Причиной такой неприязни было врожденное неумение Арийца выглядеть, испуганным. Задумчивым — да. Озабоченным или огорченным — пожалуйста. Но испуганным Гарри Стигг выглядеть так и не научился.
— За вами будет присматривать Стив. Это — мое личное Поручение. Слушайтесь его, как папу с мамой.
Стив вытянулся «во фрунт» и чуть было не щелкнул каблуками. Обух окинул собравшихся взглядом, в который добавляла ледяного холода прозрачная глубина линз его громадных очков, и резко распорядился:
— А теперь — все ПШЛИ ВОН!!!
Всех его собеседников как ветром вынесло вон. За дверью Мартин тихо перекрестился и кивнул Стиву: «Пронесло»
Обух остался в пустом кабинете в мрачном одиночестве. Он швырнул все еще зажатую в руке дурацкую пуговицу от сорочки Арийца в корзину для бумаг и, сгорбившись, пошел к столу. Взял с него телефонную трубку и принялся набивать на ее клавишах нужный номер.
— Булыжник, ты в порядке? — осведомился он. — Наш клиент еще не «запел»? Я жду тебя с ним вместе. Да, у себя. Здесь у нашего гостя голос прорежется. Да, как можно быстрее! Через десять минут…
Булыжник дал отбой и покосился на пассажиров, пристроенных на заднем сиденье его внедорожника. Вдвоем: за счет своих габаритов массивный, с хороший сейф размером Шишел и не уменьшившийся в размерах, несмотря на плотную «упаковку», связанный по рукам и ногам Чоппер загромоздили там все свободное пространство.
Для допроса Чоппер был подготовлен неважно. Рот его был надежно залеплен клейкой лентой, но он все равно умудрялся заполнять салон кара всевозможными непотребными звуками. Часть из них ему удавалось издавать, всхлипывая основательно расквашенным носом, часть — скрипя сочленениями своей куртки, пошитой из шкуры какого-то местного зверя. Относительно остальных шумовых эффектов оставалось только строить предположения.
— У тебя десять минут, Дед, — бросил через плечо Ганс. Если ты хотел что-то узнать у этого тюфяка, то поторопись. Бабки ты мне заплатил честно. Я, конечно, верю тебе насчет того, что ты не собираешься перебегать дорожку Обуху. Но все равно лучше будет, если я тебя высажу где-нибудь пораньше, а не перед самым его порогом. Обуху незачем быть в курсе того, что в дело суют нос посторонние.
— Не беспокойся, — прогудел Дмитрий. — Я думаю, парень достаточно понятлив… Вот что, — взял он за грудки пленника, — сейчас я сниму эту хрень у тебя с губок. Аккуратно так, чтобы тебе бо-бо не сделать. А ты не будешь больше ни орать, ни кусаться. Договорились?
Чоппер энергично закивал головой, насколько ему позволяла его «упаковка», и Шишел выполнил свое обещание, и вправду не причинив пленнику особой боли, несмотря на ту «обработку», которой подверглась его физиономия.
— И ты теперь скажешь мне, быстро и четко, — продолжал он вразумлять злополучного похитителя, — где парень, которого вы «захомутали» у входа в обуховский закуток? И еще — это главное — где тот товар, что при нем был? В кейсе. В чемоданчике таком… Главное, запомни: если выложишь мне это все как на духу, то я тебя из этого дерьма вытащу. И Обуху не дам тебя собакам скормить… Но только, если ты не намудришь. Иначе пеняй на себя. Так что изволь уж не наводить тень на плетень.
— Ч-чемоданчик остался у р-ребят… — выдавил из себя Чоппер. — Они… Им заказ был на этого т-типа… Ну — фраера, к-который был к чемодану пристегнут… А я — только на подхвате б-был…
Теперь он заикался не хуже Чарли. И к тому же еще и шепелявил разбитыми губами.
— Быстро говори, — приказал Шишел. — Где можно этого заказчика найти? Чтобы быстро! Сейчас!
— Эт-то… очень трудно… — сдавленно прогнусавил Чоппер. — Этот ф-фрукт кому попало свои координаты не оставляет… Э-то лучше у этих ребят узнать… Которые мне все это дело сосватали…
— Это у кого? — осведомился Шишел, подцепляя веревку, охватывавшую шею пленника.
— Стоп-стоп-стоп! — перебил его Булыжник. — Уговор был, что ты в дела Обуха не вникаешь. А этих чудаков я Должен сдать ему «с баланса на баланс». Все, что к ним относится, — решай с Обухом. А сейчас — извини — придется нам попрощаться…
Шишел вздохнул, бросил на Ганса взгляд, и раздосадованный и понимающий одновременно и проворчал, открывая дверь притормозившей тачки:
— Надеюсь, тип не будет болтать лишнего о нашем с ним разговоре…
— Я успею с ним на этот счет поработать, — успокоил его Булыжник и сделал на прощание «ручкой».
Дмитрий на ходу спрыгнул на убегающую из-под ног брусчатку, пробежал вслед за машиной с десяток шагов, гася сохранившуюся еще скорость его движения, удержался-таки на ногах и уже замедляющимся шагом, приводя в порядок дыхалку, пошел вдоль утренней, продутой свежим сквозняком улицы. Вытянул из заднего кармана мини-пультик дистанционного управления от арендованного «форда», нажал кнопки вызова и стал ждать, когда кар на автопилоте поспеет на его зов от Ойстер-бич.
После разговора с полковником Стриклэндом у Кима осталось ощущение прикосновения к смутной, не поддающейся нормальной логике тайне. И еще у него осталось очень мало времени. В комнате номер двести тринадцать его ждали файлы, требовавшие самого пристального и неотложного внимания.
Список лиц, заинтересованных в получении пропавших из сейфов «Дома Гимли» документов, удручал своей длиной. Решительно взявшись за дело, Агент успешно сократил его на добрых две трети, отбросив из него имена тех, кто был очевидно не из состоятельных персон и явно был далек от рычагов власти и влияния. Руководствовался он, конечно, не стопроцентно надежными данными. из закрытой базы данных службы безопасности. Но что есть — то есть. Однако список тех, кто подходил на роль шантажируемого или шантажиста, оставался внушительным. Потратив время, Ким скрепя сердце выделил из этой небольшой толпы десятку «первых» претендентов на задушевную беседу. После чего на всякий случай занял свой комп поиском имен этих претендентов в сводке текущих новостей. результат, как любят выражаться авторы рекламных слоганов, превзошел все ожидания.
В новостной сводке за последние двое суток фигурировали сразу две личности, занявшие чуть ли не первые места в выделенной им «золотой» десятке. Обе личности отметились прескандальным образом. Леди Каунтрок, в прошлом госсекретарь Федеративной Республики Ваганта, вчинила иск издательству «Три Созвездия» за клевету, порочащую ее имя и причинившую ей солидный материальный ущерб.
Ким пометил адрес издательства в записной книжке.
А вот советник Президента Молиссгут, член Следственной Комиссии, расследовавшей во время оно так называемый заговор генералов, из игры, похоже, выбыл самым категорическим образом. Этой ночью он просто и непритязательно пустил себе пулю в лоб. Судя по всему, особого интереса у здешней общественности добровольная кончина старейшины Верховного Собрания не вызвала. Материалы по этому событию располагались далеко не на первой новостной страничке региональной Сети. Однако Ким был не единственным впряженным в путаное дело о покушении на финансовый престиж Ваганты. Он не успел еще окончательно разобраться в коротком сообщении о кончине сенатора, как в комнату номер двести тринадцать без всякого предупреждения стремительным шагом вошел директор Ноксмур
— Вы собираетесь начать с этого… э-э… персонажа? — бросив лишь короткий взгляд на экран дисплея, высвеченный перед лицом Агента, спросил он и уселся в кресло напротив Кима.
— Пожалуй, да, — поморщился слишком поспешному вопросу Агент. — Но сейчас, я думаю, монополия на информацию о происшествии принадлежит господам полицейским.
— Дело поручено капитану Фокину, — уведомил его господин директор. — Это не самый благоприятный вариант. Но у вас есть прекрасные рекомендатели и кроме нашей банковской корпорации. Я имею в виду не только тех, кто знает вас в «Щите».
— С вашего позволения, я не буду тратить времени и отправлюсь сразу на встречу с капитаном Фокиным, — поднялся с места Агент. — Кстати, как его зовут по имени?
Ноксмур порылся в бумажнике и протянул ему визитную карточку капитана.
— Стало быть, я начну со знакомства с… э-э… Александром Ильичом, — констатировал Ким, разглядывая визитку. — И — сразу вслед за этим — на встречу с издателями, с которыми собирается судиться эта достойная леди…
Ким вызвал на экран текст файла с сообщением о тяжбе мисс Каунтрок с «Тремя Созвездиями». Текст сопровождался даже портретами действующих лиц — самой леди и владельца издательства.
— Мм… — пожал плечами господин директор, — Почему бы вам сразу не посетить саму старуху? Сэкономите время.
— Слава богу, леди пока жива, и время поговорить с ней у меня найдется, — отозвался Ким, накидывая сброшенный на время работы пиджак и поправляя галстук. — А вот в издательстве меня смогут снабдить какими-нибудь фактами, о которых сама леди предпочтет промолчать. Зная такие факты, с ней будет легче разговаривать.
— Это верно, — одобрил намерения Агента господин директор. — К беседе со сварливыми пожилыми бабами всегда лучше подготовиться. Надеюсь, этими двумя визитами не ограничивается ваша программа на сегодня?
— Нет, — пожал плечами Ким. — Есть и другие лица, с которыми я хотел бы познакомиться.
Он помахал в воздухе своей записной книжкой, откланялся и деловито направился к выходу.
— Удачи вам, Агент, — буркнул ему вслед Ноксмур. — Не забывайте почаще давать мне знать о ваших успехах.
«Тремя Созвездиями» владел и руководил некий Эрвин Майерс, человек энергичный и отнюдь не собиравшийся впадать в излишнее огорчение по случаю предстоящей ему судебной тяжбы. Оптимизм сочился из всех пор этого господина, в меру упитанного и облаченного в типовой наряд преуспевающего бизнесмена. Во встрече частному расследователю Киму Яснову он не отказал. Конечно, «легенда», которую на ходу сочинил себе Агент, хромала на обе ноги, но нареканий со стороны господина Майерса она не вызвала.
— Вы — решительный человек, господин Яснов, — улыбнулся он, выслушав краткий монолог, подготовленный Кимом для установления контакта с господином издателем. — Не знаю уж, как вам удалось выбить из наших отцов отечества лицензию на работу на Ваганте, да еще по такой экзотической специальности, как ваша, но начать свою деятельность вы решили, как говорится, круто.
— Это будет не первый контракт, который я заключаю в этом Мире, — с нарочитой самонадеянностью ответил ему Агент.
— К сожалению, до заключения контракта дело у нас с вами не дойдет… — сочувствующим тоном перебил его господин издатель, — Но я приветствую ваше намерение помочь нам собрать сведения, которые бы свели к нулю все претензии уважаемой леди Каунтрок. Если бы я имел возможность оплатить вам это занятие, вы бы получили возможность узнать много интересного и забавного. Но леди сама прекрасно знает, что затевает безнадежное дело. Скажу вам по секрету — почтенная леди в тот же день, когда суд принял ее иск, направила ко мне своего адвоката с предложением решить вопрос, как говорится, полюбовно. Причем претендует на гораздо меньшую сумму, чем та, что выставлена в официальном иске. По всей видимости, леди срочно потребовались деньги. Но, видит бог, получить их ей будет не так уж легко.
— Вы так уверены, что миссис Каунтрок не сумеет доказать того, что вы… э-э… — спросил Агент.
— Я думаю, — все так же сочувственно произнес издатель, — что у вас просто не было времени изучить материалы дела. Если, конечно, вы не прочитали дурацкий талмуд до того, как явились сюда для занятий своим бизнесом.
Ким неопределенно пожал плечами. Открыто признаваться, что не имеет ни малейшего представления о том, что подразумевается под столь нелестно охарактеризованным талмудом, он не стал. Впрочем, господин издатель уже догадался об этом без слов.
Он поднялся с кресла и подошел к полкам, заставленным образцами продукции «Трех Созвездий».
— Вот, — произнес он, извлекая оттуда довольно толстый том в глянцевой обложке. — Это, как вы понимаете, «бумажный» экземпляр. «Электронный» благополучно вывешен в Сети. Автор — личность в здешних журналистских кругах довольно известная. Чеслав Добротни. Ныне — покойный. Называется это сочинение «Опасность, которая миновала». Практически покупателей на эту макулатуру не нашлось, за исключением профессиональных историков и самих участников описанных событий. Собственно, книжка скучнейшая, о том, как пытались отдать под суд маршала Ханумана. У покойного Чеслава редко бывали осечки по части его публикаций. Но «Опасность» он написал по заказу и без всякого расчета на успех у читателей. Мы и сами уж было забыли про этот наш, так сказать, «выкидыш», но туг Всевышний послал нам леди Каунтрок с ее претензиями. Теперь, если дело дойдет до суда, мы получим прекрасную — и притом бесплатную — рекламу на этот залежавшийся товар.
— В таком случае, — предположил Ким, — вы рассчитываете, что, даже если вас присудят к штрафу, то ваши доходы покроют такой убыток?
Издатель покачал головой:
— Если карты лягут таким неблагоприятным образом, мы сделаем все, чтобы штраф этот оказался чисто символическим. Чеслав очень осторожно обращался с текстом. Да фактически он обвиняет госпожу Каунтрок в том, что она знала об истинной роли маршала в истории с «заговором генералов», но выгораживала этого проныру, когда его потянули на скамью подсудимых. И добилась того, что маршал так и не показался в зале суда, даже в качестве свидетеля. Но — заметьте — Чеслав никогда и никого не обвиняет от своего имени. Всюду в тексте только чужие слова, только цитаты. Хорошо задокументированные питаты… А тенденциозность в подборе цитат — очень зыбкое обвинение.
— И вы уверены, — спросил Ким, вставая с кресла, — что помощь частного расследователя вам не понадобится?
— Уверен, — развел руками господин Майерс, — Сожалею, но…
— Я не смогу получить у вас экземпляр этого «талмуда»? — осведомился Ким на прощание.
— О да, разумеется! — расплылся в улыбке Майерс, протягивая ему книгу. — С вас — двадцать семьдесят..
— Леди вам назначала? — осведомился импозантный дворецкий, принимая из рук Агента визитную карточку.
— Боюсь, что нет, — огорченно ответил ему Ким. — Передайте леди, что частный расследователь Яснов настоятельно просит принять его в связи с судебным процессом, который…
— В связи с каким именно судебным процессом? — невозмутимо поинтересовался дворецкий.
По всей видимости, леди Каунтрок была большой охотницей судиться со всеми встречными и поперечными. Ким объяснил, о каком именно процессе идет речь. Дворецкий величественно удалился с докладом своей госпоже, а Киму предоставил возможность изучать коллекцию под старину исполненных картин и офортов, украшающих вестибюль особняка почтенной леди.
Леди соблаговолила-таки принять Кима. К тому времени, когда двери кабинета бывшего госсекретаря Республики отворились перед ним, Агент уже достаточно дозрел до того, чтобы не начинать разговор издалека, а сразу ставить вопрос ребром.
— Позвольте мне начать с самого существа дел а, — начал он, отвечая на рукопожатие высокопоставленной собеседницы.
Рукопожатие это было прямо-таки мужским. Нечто мужественное сквозило и во всем облике этой в прошлом наделенной немалой властью старухи. Никому и в голову бы не пришло, что она может протянуть руку не для этого крепкого рукопожатия, а, скажем, для поцелуя.
— Только так и должен строиться разговор деловых людей, — сухо ответила леди. — По существу, коротко и ясно.
— Миссис Каунтрок, — как можно более твердо произнес Агент, — у меня есть очень веские основания полагать, что вы стали жертвой шантажа. Я могу вернуть вам тот предмет… точнее сказать, тот документ, которым пользуются шантажисты, чтобы вымогать у вас деньги.
— Вот как? — совершенно хладнокровно имитировала леди глубокое изумление. — Деньги? О каких деньгах идет речь?
— Ну, например, о тех, которые вы рассчитываете получить от издательства «Три Созвездия», — пояснил Ким.
— Вас наняло издательство для переговоров со мной? Голос леди сразу стал резок и неприязнен.
— Нет, я работаю совсем на других людей, — все так же выдерживая твердый тон, ответил ей Агент. — Я веду расследование совершенно другого дела. Но сейчас для меня важно узнать, кто именно шантажирует вас угрозой предать гласности мемуары маршала Ханумана. Я могу обещать вам, что ничего не стану ни просить, ни требовать от вас, кроме помощи в моих поисках. Я собираюсь только лишь вернуть мемуары, о которых я упомянул, туда, откуда их похитили. Ни о чем другом не идет речи.
— Вы — человек полиции? — по-прежнему холодно и резко спросила леди.
— Нет, — покачал головой Ким. — Я — именно частный расследователь. Агент на Контракте. И я не навязываю и не предлагаю вам своих услуг. Повторюсь еще раз — я прошу У вас только помощи. Правды о том, кто и как шантажирует вас.
— Кто-нибудь может поручиться за вас и ваши слова? — уже немного смягчившимся тоном осведомилась леди.
— Я не могу назвать вам моих работодателей, — ответил Ким. — Это — условие Контракта. Но вы легко можете навести обо мне справки, пользуясь вашими связями в… э-э… в правящих кругах Республики.
— Можете не сомневаться, — ледяным тоном заверила его леди, — я наведу эти справки. И только после этого мы, может быть, продолжим наш разговор.
— Я понимаю вас, — вздохнул Ким. — Но время, миссис, работает пока не на нас…
Леди резко отвернулась и, подойдя к окну, принялась что-то разглядывать там, за ним. Потом повернулась к Киму и коротко бросила:
— Навести справки, о которых вы говорили, займет не так уж много времени. Если я сочту ваше м-м… участие в Деле уместным, я немедленно свяжусь с вами…
— Я буду ждать вашего звонка, леди, — почтительно поклонился Агент.
Что до капитана Фрадкина, то застать его в кабинете на «Веселом Подворье» было для Кима гораздо труднее, чем леди Каунтрок в ее охраняемом особняке, хотя его покой и не оберегал щепетильный дворецкий. Капитан был «На выезде» и, несмотря на предварительную телефонную Договоренность, заставил себя ждать чуть ли не час. Появившись из своего донельзя заполненного делами небытия капитан вовсе не проявил намерения быть слишком откровенным с невесть откуда свалившимся на его голову «частным расследователем». Рекомендации директора Ноксмура и господ из Федерального управления расследований, видимо, значили для него предельно мало.
— Могу уделить вам только две-три минуты, — сообщил он, появляясь в коридоре, где на видавшем виды стуле ожидал его Агент, — Поэтому не будем терять времени зря.
Он кивнул на дверь в кабинет и пропустил перед собой Кима. Присаживаться Агенту он не предложил. Впрочем, и сам оставался на ногах. Как и все сотрудники «Подворья», был он тщательно одет в консервативного покроя костюм, тщательно выбрит и сильно задерган служебными обязанностями. Судя по выражению его потрепанного жизнью, угловатого лица, принимая досужего посетителя, мыслями он пребывал где-то достаточно далеко от своего рабочего стола.
— Все, о чем вы спрашиваете, — прервал капитан объяснения, с которых попытался начать свой разговор Ким, — относится к области служебной информации. Ею, как вы сами понимаете, с посторонними делиться до конца расследования не принято. Впрочем, расследования по поводу кончины советника Моллисгута фактически и на самом деле закрыто. Ввиду очевидности причин происшедшего. Вы, господин Агент, обещаете помочь нам в этом расследовании. К сожалению, никакая помощь мне не требуется. Есть все доказательства того, что мы имеем, так сказать «чистое» самоубийство. Есть предсмертная записка самого покойного советника. К сожалению — опять-таки, к сожалению, — я не могу вас ознакомить с ее содержанием. Это информация только для близких людей господина Моллисгута. Смею вас заверить, в ней нет ничего для нас с вами интересного. Есть наконец убедительные свидетельства того, что советника одолевали старческие психические расстройства. Например, приступы глубокой депрессии. В общем, скажу вам прямо — я не намерен тратить время на копание в этих материях. На этом, если у вас нет особых опросов, давайте и закончим…
Из вопросов — только один, — торопливо произнес {Сим. — Меня интересует, с кем контактировал господин советник в последние двое суток своей жизни. Не получал ли он писем, не имел ли важных телефонных разговоров?
Капитан неприязненно поморщился и издал неопределенное мычание.
— Признаюсь вам, господин Агент, что такая информация у меня есть. Это, так сказать, стандартный пакет сведений, который принято собирать в подобных случаях. В этом ворохе справок и показаний — поверьте мне — нет ничего подозрительного. Я бы без малейших колебаний позволил вам порыться в них, но… — Капитан выразительно щелкнул пальцами. — Кроме того, что это было бы нарушением буквы инструкции, я опасаюсь просто, что вы приметесь докучать людям, которые ни сном ни духом к смерти советника не причастны. И у которых и без того полно забот и неприятностей…
— А может, вы удовольствуетесь тем, что я обязуюсь не обращаться ни к кому из лиц, фигурирующих в этом вашем «пакете информации», без вашего согласия? — предложил Ким. — Я…
— Ладно, бог с вами, Агент, — махнул рукой капитан. — Коли вам угодно зря терять время, не буду противиться. Не буду обижать тех, кто просил вам посодействовать. Но… Но, если вы нарушите ваше обещание, то большие неприятности я вам гарантирую. У вас, я вижу, при себе ваш ноутбук? Давайте-ка машинку сюда. Я сброшу ей в память пару файлов.
Нельзя было сказать, что Ким покинул кабинет капитана окрыленным надеждой. От этого визита, по его первому впечатлению, не было бы никакого проку, если бы прямо в коридоре «Веселого Подворья», при выходе из тесного кабинетика капитана Фрадкина он лицом к лицу не столкнулся с Энни Чанг.
Встреча оказалась столь неожиданной для них обоих что они не нашли ничего лучшего, как просто поздороваться — так, словно расстались где-то только вчера за ужином.
— Очень рада тебя видеть, — наконец с досадой в голосе произнесла Энни. — Ну почему ты встречаешься мне, только когда оба мы куда-то спешим по делу?
— В этот раз я найду время тебя подождать, — улыбнулся Ким. — Ты, я вижу, к капитану на прием? — Он кивнул на только что закрывшуюся за ним дверь. — Если ты по делу о застрелившемся советнике, то улов будет небогатым. Капитан — не в настроении.
Энни подняла иссиня-черную бровь — в знак благодарности за ненужное предупреждение, и исчезла за дверью. Ким снова занял место на потертом стуле и, привлекая суровые взгляды проносившихся время от времени мимо него работников «Веселого Подворья», приступил к ожиданию нового появления Энни.
Он не был настолько наивен, чтобы ждать, что это появление будет слишком уж скорым. Он знал Энни и понимал, что если уж дотошная китаянка явилась по чью-то душу, то душу эту из интервьюируемой жертвы вынет. Поэтому Агент положил на колени свой комп и принялся листать файлы, запечатлевшие последние в жизни контакты покойного советника.
Файлы эти смогли всего лишь убедить его в том, что советник Моллисгут — одолевал ли его старческий маразм или нет — был до конца своих дней полон энергии. Советник вступал в телефонные и личные контакты с чертовой уймой народу — от своих близких и до секретаря профсоюза мусорщиков Старого Форта.
Ким устало откинулся на продавленную спинку стула, прикрыл глаза и — когда открыл их снова — встретился взглядом со стоящей перед ним Энни.
Я уже покончила с этим копом, — сообщила Энни. — не самый любезный тип. И у меня есть еще часа два свободных. У тебя как со временем?
— Здесь поблизости, должно быть, есть порядочное кафе, — прикинул Ким, вставая на ноги и приводя в порядок свой комп и рабочий наряд. — Не могут же здешние Шерлоки Холмсы принимать пищу только на рабочих местах или в своей столовой. Там кормят в основном тараканов. Я проверял…
Он оказался прав. Ресторанчик с непритязательным названием «Друг желудка», расположенный в неполном квартале от хмурых корпусов «Веселого Подворья», действительно был уютен и, видимо, уважаем работниками служб охраны правопорядка — судя по количеству погон и шевронов, мелькавших среди цивильных нарядов его посетителей. Хранители законности явно со своими желудками дружили. Свободный столик для Кима и Энни отыскался не сразу. Его угол, правда, грозно украшала смахивавшая на гриб-боровик старомодная шляпа, но Агент сделал вид, что не заметил ее.