Страница:
— Он... ЭТО все время находилось у вас? — Том задал наконец вопрос в лоб.
— Нет! — Кайл круто повернулся к нему. — В том-то и дело, что нет! Мы — я и Марика — были настолько потрясены, когда... Когда поняли опасность, заключенную в этом... в этой вещи, что первым нашим импульсом было уничтожить эту штуку. Зашвырнуть в океан. Я уже было хотел привязать к этой коробке полдюжины шашек — из тех, которыми браконьеры глушат рыбу, и рвануть все это в заброшенном карьере. Но потом...
— Вы все-таки не уничтожили «Джейтест»? — вставил в образовавшуюся паузу свой вопрос Том.
Кайл посмотрел на него, прикидывая, как выразить свою мысль.
— Видите ли, — сказал он, потирая нос характерным жестом, — нам ведь совершенно неизвестно устройство «Джейтеста», механизм его действия. Что может случиться, когда из всей этой сложной системы исчезнет такой существенный элемент. И потом... Ничего не исчезает просто так. Не претерпев изменений. Я уже говорил вам, что можно уподобить «Джейтест» некоему пульту управления всей этой жуткой тайной машинерией Джея. Так вот: какие импульсы выпустит, какие команды отдаст он, разваливаясь в пламени взрыва или уходя в стиснутые чудовищными давлениями глубины вод? И учтите: мы тогда уже ясно понимали, что наши судьбы тесно связаны с судьбой «Джейтеста». Так что от идеи разрушить, уничтожить эту странность мы отказались.
— Довольно разумное решение, — с легким чувством облегчения заключил Том. — Как я понимаю, вы решили... укрыть его в каком-нибудь надежном месте?
— Мы замуровали его в фундаменте Горного замка, — ответил декан Васецки, сосредоточившись целиком на созерцании молитвенно сложенных кончиков своих пальцев. — Его, замок этот, никто еще сто лет трогать не будет. Как-никак памятник эпохи начала колонизации Джея.
— Вы как-то обозначили это место? Для себя? — Взгляд Тома стал еще более внимательным и слегка тревожным.
— Разумеется. Но все это уже не имеет значения. Когда я решил... возобновить исследования этого... предмета, и, как вы понимаете, такое решение далось мне не без труда, я снова отправился в Горный замок и...
— И?
— И обнаружил... что тайник вскрыт. Знаете, как только я приступил к вскрытию, я увидел, что... Ну, что это — уже не та кладка, которую выложил я. Так — что-то наспех слепленное. Ну и «Джейтеста» там, конечно, уже не было.
Некоторое время Том задумчиво рассматривал довольно приятное открытое лицо декана и наконец, вздохнув, спросил:
— А кто, кроме вас и мисс Карои, знали о... э-э... местонахождении вашего тайника?
— Я сам никогда и ни с кем не говорил на эту тему. И не делал никаких записей или пометок, — пожал плечами Кайл.
— Припомните, — Том придал своему голосу как можно больше убедительности, — могли ли быть какие-либо свидетели вашей... деятельности? Я имею в виду — того, как вы... м-м... произвели захоронение этой вещи? И еще — я очень хотел бы знать ваше мнение — этот пульт... «Джейтест»... Он существует в одном лишь экземпляре или?..
— На этот вопрос вам может ответить разве только Господь Бог. И то — не наш, а Сумасшедший Бог этого Мира. Мне ничего не известно о других экземплярах этой... игрушки.
— Ну, а свидетели? Кто-нибудь, кроме вас двоих, имеет представление об этом предмете и месте его захоронения?
И снова Кайл пожал плечами:
— Практически нет. Хотя к нам — ко мне и к Марике — и проявляли... повышенный интерес. После тех происшествий.
Кайл Васецки, декан факультета истории Джея и победитель Дракона, смущенно откашлялся.
— Вы, — предположил Том, — вероятно, обратились к мисс Карои?
Кайл покачал головой:
— Нет. Я просто не в силах этого сделать: никто не смог мне сказать, где она.
— Даже информационная сеть? — с чуть ироническим недоумением посмотрел на него Том.
— Если человек не регистрируется в планетарной сети, — пояснил Кайл, — то он для нее не существует. Здесь, на Джее, это так.
— И давно вы не встречались с мисс Карои? — подумав немного, спросил Роббинс.
— С осени прошлого года, когда... — Декан как-то замялся. — Она как-то очень тяжело переживала все то, что произошло. Винила себя во всем, что случилось. В исчезновении детей и в том, какими они вернулись. Особенно в гибели Павла. Решила даже стать монахиней. Я сперва не поверил этому — совсем на нее не похоже. Но для этой глупости у нее просто не хватило денег.
— Неужели здесь, чтобы стать невестой Христовой, надо платить большие деньги? — удивился Том.
— Ах да, господи... Вы же не в курсе дела... Речь шла о монастыре Кунта-ин-Шая — Бога Удачи. Марика была пестрой веры. Братья и сестры там — народ весьма предприимчивый. И их монастыри — богатейшие предприятия на Джее. Даже правительство они иногда ссужают деньгами. Это, вообще говоря, как раз в характере Марики — предприимчивость.
— И куда она направилась после этой... попытки? — Том наклонил голову набок, прикидывая возможные варианты расследования.
— Мне этого не удалось узнать. — Кайл снова подошел к полкам и задумчиво провел пальцами по корешкам книг. — До этого она жила с теткой, родители у нее в разводе. Мать, кстати, тоже подалась в монастырь.
— Кунта-ин-Шая? — оживленно поинтересовался Том.
— Нет— в обычный — католического, если не ошибаюсь, направления. Они переписывались. Марика и ее мать, я имею в виду, — уточнил Кайл. — По крайней мере, Марика регулярно получала открытки ко дню рождения и к здешнему Рождеству. Может быть, она вас просветит больше.
— А ее отец?
Кайл развел руками:
— Тут я вам ничем не могу помочь. О нем у нас как-то разговоров не было. Это для нее была больная тема.
Том помолчал, разглядывая гром-птиц, еле заметными точками видневшихся в высоком поднебесье за окном, потом спросил чуть тверже, чем спрашивал раньше:
— Скажите, неужели, обнаружив, что эта штука — «Джейтест» — пропала, вы не предприняли ничего, чтобы хоть как-то связаться с мисс Карои? Ведь это так очевидно: предмет забрала либо она сама, либо кто-то, кто узнал о его местонахождении от нее.
Кайл нервно отбарабанил кончиками пальцев по матовой тяжелого местного дерева столешнице какой-то короткий, но виртуозно сложный мотив и кашлянул. Потом, меряя кабинет шагами, стал объяснять Тому:
— Знаете, может, это вам покажется каким-то... ну, мальчишеством, что ли... но я даже обрадовался тому, что эта чертова коробка наконец-то ушла из моей жизни. Усмотрел в этом, ну, перст судьбы, что ли. Конечно, я подумал и про Марику, но... В общем, я чувствовал, что у меня нет морального права возлагать на нее ответственность из-за каких-то новых подозрений. Понимаю, что это звучит нелогично, но... Видимо, этим — таким странным коктейлем моих эмоций — и было вызвано появление той памятной записки, которую я в конце концов отправил на имя министра. Это тоже, по сути дела, попытка снять с себя ответственность.
— Ну что же. — Том извлек свои часы, совмещающие роль указателя времени, блока связи и компьютера, и пробежал пальцами по мини-клавиатуре. — Я, с вашего позволения, в ближайшие день-два займусь выяснением местонахождения... э-э... «Джейтеста». И мисс Карои заодно. Вероятно, мне предстоит предпринять несколько поездок. На расстоянии такие вопросы плохо решаются. Вот код канала, по которому вы сможете выйти на меня в любое время дня и ночи. Я остановлюсь в отеле «Пристань» — там мне забронирован номер. Вас я пока попрошу только об одной услуге.
— Рад буду помочь вам, — невыразительным голосом отозвался Кайл.
— Как я выяснил, то э-э... захоронение, где вы обнаружили «Джейтест», было сохранено в виде крипты в подвальной части транспортного узла на южной окраине Вестуича. И числится как собственность университета.
— Теперь это уже далеко не окраина, — грустно улыбнулся Кайл. — С тех пор как началось сооружение Большого космотерминала и всего этого Причального комплекса, городок наш порядком разросся. Но, слава богу, у властей хватает ума сохранять хотя бы часть здешней старины в неприкосновенности. Ума и денег.
— Я наводил справки, — продолжил Том. — Крипта сейчас закрыта для посещений. Находится под опекой университета. И естественно, что проходит она по ведомству вашего факультета. Не могли бы вы, как декан, сделать одно небольшое исключение?
— Вы считаете, что вам необходимо осмотреть захоронение? Я, разумеется, дам вам мое разрешение, хотя, честно говоря, не знаю, чем это может помочь. — Кайл порылся в ящике стола и достал оттуда магнитную карточку-ключ. — Возьмите, вы можете бывать там столько, сколько вам нужно и когда это вам будет нужно.
Том несколько смутился:
— А вы... Вы сами не хотели бы познакомить меня с этим местом? Странно, ей-богу, вы описываете в вашем меморандуме явления, происходившие там, как явно аномальные. Я считал, что вправе рассчитывать на вашу помощь при осмотре захоронения.
Кайл мучительно поморщился:
— Если вы сочтете мою консультацию абсолютно необходимой, я сопровожу вас туда. Но не скажу, что сделаю это охотно. Вам, должно быть, трудно это понять: для вас это всего лишь некое расследование некоего дела, с обстоятельствами которого вы, надеюсь, хорошо знакомы по существующим документам. А для меня возвращение к этому делу означает повторение какого-то кошмара, который я, честно говоря, мечтал сдать вам, как говорится, под расписку по описи! — Он помолчал немного и добавил: — Меня не оставляет идиотское ощущение, что этот чертов тест... Это испытание... Что я... Что все мы еще не прошли до конца его. Что-то странное снова заваривается на этой планете. Может, это просто мнительность чудака историка, но... Вам раньше приходилось слышать о «синдроме кокона»?
— М-м... Только на одном из последних инструктажей. Редкое заболевание — человек теряет активность и становится чем-то вроде... вроде гигантского кокона какого-то насекомого. Это заболевание только недавно обнаружили здесь, на Джее.
— Вот именно, — глядя в сторону, сказал Кайл. — Недавно. Вскоре после того, как я обнаружил, что «Джейтест» вновь на свободе. Впрочем, не придавайте большого значения моим словам.
— Сегодня автобусов на Лагодо уже не будет. Можете не спускаться под землю.
— Мне не нужен автобус, — бросил Том, становясь на эскалатор.
— Так вы в музей? — не отвязывался от него назойливый техник. — Тоже напрасно — там у них все закрыто до осени. Вот когда начнется учеба, так будут стадами пригонять студентов. И то — ненадолго. Там почти все время закрыто. Только для разных делегаций открывают.
Том с досадой помахал в воздухе своим удостоверением и канул в недрах подземного этажа транспортного узла. Найти там крипту было далеко не так легко, как ему это представлялось вначале. Том не сразу сообразил, что четко обозначенная на плане узла и напрочь отсутствующая на практике часть подземного уровня просто отгорожена от окружающего мира плотными стальными щитами. Магнитная карточка подошла к замку и открыла еще пару затворов с трудом найденной двери, ведущей в небольшой музейчик, в витринах которого были представлены разные малопонятные штуковины, относящиеся к периоду заката Империи Зу. Небольшая окованная дверь вела в крипту. Эта дверь заслуживала особого интереса: пломба на ней была кем-то сорвана и потом наспех присобачена на место. Впрочем — довольно умело. Том этого ни за что не заметил бы, если бы не начал ее снимать.
Помогая себе фонариком, он отыскал сенсоры системы освещения, и мягкий янтарный свет залил тускло-пыльную каморку бывшей кельи. Некоторое время Том стоял, приглядываясь к тому, что было перед ним. Затем достал казенный опломбированный регистратор и заснял келью с нескольких точек. Потом поднес к лицу свою серебряную «луковицу» и набрал на крошечной клавиатуре номер.
— Мистер Васецки? — спросил он. — Извините, что я беспокою вас так поздно. Скажите, когда вы были в крипте последний раз?
— Прошлой весной, — подумав, отозвался Кайл. — Нет, позапрошлой. Когда закрывали музей в связи со строительством.
— Вы сами накладывали пломбы на замок крипты?
— Нет, — подумав, ответил декан. — Это делал кто-то из служащих. По-моему, помощник коменданта Уоллес.
— Не припомните точную дату?
— Конец весны. Дата должна быть оттиснута на пломбе.
— Так, — перешел к главному Том. — Когда вы видели крипту последний раз, сколько целых мумий Воинов Зу там было?
— Не воинов, а учеников, посвящаемых, — уточнил Кайл. — Их там оставалось двое.
— Так вот, — отчетливо и без всякого выражения в голосе уведомил его Роббинс, — сейчас пломба повреждена и из двух мумий уцелела только одна.
— Я... я немедленно подъеду. — Голос Кайла неузнаваемо изменился. — Посмотрите там, следователь, там — среди... м-м... останков... Там должен быть амулет. Вы понимаете, о чем я говорю. Амулет на тонкой такой цепи. Точно такой же, как на той... На последней оставшейся мумии.
— Жду вас, господин декан. Что касается амулета, то я уже и сам его поискал тут. Стараясь не произвести больших разрушений. По-моему, его здесь нет.
Судя по изображению, которое выдавал экран настольного — под мрамор — блока связи, годы вовсе не довели немолодую родственницу Марики до старческого маразма. Выглядела мадам Элина на все сто и вполне осознавала это. Вот только припомнить, когда последний раз давала ей о себе знать ее беспокойная племянница, она не могла никакими силами. Какое отношение Марика имела к «Линчжи» — ах да, боже мой, они же с детства были лучшими подругами с Циньмэй — младшей дочкой господина Цзун Вана — владельца этого... м-м... предприятия. У нас в Вестуиче — их центральный филиал. Правда, после того, как господин Цзун Ван умер — он ведь умер, не правда ли? — они все перебрались в Лагодо. Кажется. Монастырь Кунта-ин-Шая? Да, это недалеко оттуда. В предгорьях, меньше чем в сотне миль от столицы. В Желтых предгорьях. Нет, Марика так давно не писала ей и не звонила.
Том попрощался с тетей Элиной, вырубил блок и в погасший экран назвал милейшую собеседницу старой стервой. Снял с принтера распечатку информации, поступившей по его запросу о «синдроме кокона», поглядел на часы и сообразил, что вот-вот опоздает на первый рейс до Лагодо. С остановкой в Желтых предгорьях.
Оставалось только «листать» на экране карманного компьютера файлы из полученной по планетарной сети базы данных по ордену Кунта-ин-Шая — Скупого Бога Удачи. И по странной болезни, поразившей уже почти сотню жителей Джея.
Когда вдали на фоне сияющих вершин и закрученных, рериховских облаков замаячили желтые стены и пестрые флаги монастыря, в горле у Тома снова было сухо, как в заброшенном колодце посреди пустыни.
Секретарствующая монахиня указала ему дорогу во вполне современный офис, где Тома ожидала до сумасшествия похожая на первую сестра рангом повыше — ответственная за работу с кадрами помощница матери настоятельницы.
— Позавчера вы связывались со мной по телефону, господин Роббинс, — начала она, жестом указывая на жесткий, из какой-то затвердевшей лозы плетенный стул. — Я не могла ответить вам сразу. Документацию наш отдел ведет только на бумаге — мы не доверяем важные вопросы компьютерам. Так что потребовалось определенное время, чтобы найти необходимые сведения. И чтобы проверить по... м-м... нашим каналам ваши полномочия. Поймите — когда дело касается таких деликатных вопросов, как личные дела сестер и братьев, возможны самые неожиданные злоупотребления.
То учреждение, которое представлял на Джее Томас Лэмберт Роббинс, тоже свято хранило секреты личных дел своих служащих и клиентов, так что сестра-аббатиса могла рассчитывать на полное взаимопонимание.
Впрочем, в словах ее крылся некий повод для недоумения, которое Том тут же и высказал:
— Простите, — удивился он, — насколько мне известно, госпоже Карои было отказано в... э-э... чести быть принятой в круг сестер.
— Первоначально — да. Однако я была вправе полагать, что вы в курсе... м-м... дальнейшего развития сюжета. — Монахиня чуть иронически скривила уголок рта.
— И каково оно было, это продолжение? — невозмутимо-наивно поинтересовался Том.
На стол перед ним легла коричневая папка с допотопным магнитным замком-зажимом. Сестра-аббатиса заломила бровь и уведомила Тома:
— К нашему с вами обоюдному удовлетворению, материалы, запрошенные вами, не составляют ни личной тайны мисс Карои, ни тайны нашей обители. Присаживайтесь за этот стол и ознакомьтесь с ними. Если вам потребуются заверенные копии, то ксерокс, — сестра сделала жест рукой, — в вашем распоряжении, господин Роббинс, а наш нотариус — во второй комнате по коридору, налево. Не смею далее обременять вас своим присутствием — у меня масса дел, в случае чего вам поможет сестра Марта.
Оставшись наедине с относительно тощей папкой, не содержащей, по словам сестры-аббатисы, ни личных тайн Марики Карои, ни тайн монастыря Кунта-ин-Шая, и с погруженной в единоборство с канцелярским компьютером сестрой Мартой (тоже достаточно тощей). Том подавил тяжелый вздох, попросил у сестры воды, был наделен одноразовым стаканчиком «швеппса» и взялся наконец за содержимое папки.
Подшивку открывало от руки написанное, сугубо формальное заявление Марики Карои, содержащее просьбу о причислении ее к Подготовительной общине девиц монастыря. Листок был украшен входящим номером и резолюцией «отказать за отсутствием причин, позволяющих рассматривать кандидатуру подателя без внесения вступительного бескорыстного пожертвования». Ниже, однако, шла вторая, двумя месяцами позже наложенная и отменяющая первую резолюция о зачислении девицы Карои в Подготовительную общину с присвоением ей (девице) соответствующего регистрационного номера и определением ей сообразного ее статусу кошта. Как нечто объясняющее столь резкое изменение принятого канцелярией монастыря решения следом шло на бланке фирмы «Линчжи» отпечатанное прошение на имя матери настоятельницы, предлагающее пересмотреть заявление девицы Карои от такого-то числа ввиду внесения спонсором, в лице «Линчжи», вступительного бескорыстного пожертвования в размере шестидесяти тысяч единиц федерального кредита. Бланк был украшен полудюжиной благожелательных резолюций. Далее следовали корешки чеков и копия расписки в получении упомянутой суммы бухгалтерией монастыря.
Том призадумался. Потом продолжил чтение.
Судьба сестры Марики (монахи и монахини, посвятившие себя Кунта-ин-Шаю, сохраняли мирское имя) складывалась далее, видимо, вполне стереотипно: после четырехнедельного пребывания в составе Подготовительной общины она была причислена к корпусу Непосвященных сестер, а еще полугодом позже, пройдя Посвящение, стала сестрой-порученкой третьего разряда, меньше чем через год — второго и год спустя — первого. Краткие характеристики, сопровождавшие каждую из этих метаморфоз, были абсолютно безлики и не давали возможности умозаключить что-нибудь путное о природе хоть одного из этих самых поручений, успешно выполненных сестрой-порученкой. Все это, если верить прочитанным им только что данным, соответствовало типичному графику движения по иерархической лестнице новоприобщенной к ордену сестры ее возраста.
Но при переходе к статусу сестры-предпринимательницы у Марики возникли проблемы. Папка содержала несколько страниц выписок из исповедей различных сестер, которые Том характеризовал бы скорее как доносы, весьма конфиденциальные и неудобочитаемые, из каких-то одним только посвященным (с большой и с малой «П») понятных полунамеков. Затем довольно неожиданно следовало заключение авторитетной комиссии, составленной из чинов медицинского и духовного звания, подтверждающее несомненное наличие у сестры Марики Второго из Основных Даров, каковой, вне всякого сомнения, может быть поставлен на службу слову и делу Кунта-ин-Шая. То же заключение еще раз подтверждалось второй — несколько иного состава — комиссией. Затем еще одной. Еще и еще. В самом последнем заключении формулировка была немного изменена. Странным образом: Второй из Основных Даров, которым обладала Марика, именовался «ранее тщательно ею скрываемым».
После чего шло авторитетное — из столичного храма — предписание «послушническое рвение сестры Марики не расточать в повседневном промысле, а направить на достижение целей особого характера, принимая во внимание свойственный ей Дар».
Сразу вслед за этим многозначительным листком шла датированная четырьмя годами позже выписка из протокола, в которой авторитетный кворум руководящих лиц монастыря и ордена признавал необходимым принять к злоупотребившей Вторым из Основных Даров сестре Марике дисциплинарные меры в виде совершения внеочередного паломничества к Святыне и денежного штрафа в размере десятой доли ежегодных дивидендов, взимаемой в течение трех последующих лет.
Тому так и остались непонятны мера вины и наказание злоупотребившей сестры.
Вслед за этим темным документом шел сухой официальный доклад сестры-коменданта монастыря о невозвращении из паломничества сестры Марики. Немного света на эту историю проливал заключающий подшивку документ — снова выписка из протокола совместного заседания монастырских и орденских иерархов. Мисс Марика Карои на веки вечные отлучалась от служения слову и делу Кунта-ин-Шая, изгонялась из монастыря и лишалась своих дивидендов в Общем Деле. Из выписки следовало, что бывшая сестра в ущерб делам Ордена и его авторитету занялась — сначала тайно, а затем и явно — частной практикой, употребив на это свойственный ей Дар. Еще из выписки можно было заключить, что постоянного места жительства вне стен монастыря девица Карои не имела и проживала в гостиницах ряда городов побережья или снимала в них жилье на короткие сроки, нигде не задерживаясь надолго.
На некоторое время Том впал в оцепенение, потом закладками отметил несколько листков и неопределенным «э-э...» привлек к себе внимание сестры Марты. Та быстрейшим образом уладила дела с копированием бумаг и их «обработкой» у нотариуса, после чего Тому оставалось лишь благодарно откланяться.
— Извините меня, мисс, — позволил он себе нарушить чопорную недоговоренность момента, — мне хотелось бы знать: это принято в вашей обители или же, наоборот, является исключением то, что бескорыстное пожертвование... м-м... связанное с принятием мисс Карои в Подготовительную общину, внесло некое третье лицо, спонсор?
Сестра Марта вежливо улыбнулась:
— Видите ли, обитель наша весьма щепетильна в отношении... э-э... чистоты принимаемых пожертвований.
Документ, недавно прочитанный Томом, говорил скорее об обратном.
— Если, — продолжала сестра, — первоначально мисс Карои не располагала средствами для такого пожертвования, а уже через два месяца такие средства были в ее распоряжении, то самым простым способом установить законность источника этих денег было адресовать спонсирующее лицо непосредственно к нам. Это исключает возможность нечестного происхождения жертвуемых средств. Мы всегда поступаем подобным образом в таких случаях. Кажется, вы хотите спросить меня еще о чем-то, мистер Роббинс?
Да, мистер Роббинс хотел спросить сестру еще кое о чем.
— Не поясните ли вы мне, — осведомился он, — что имеется в виду под Вторым из Основных Даров, которым так злоупотребила ваша... э-э... бывшая сестра. Если это, конечно, не секрет.
Сестра Марта еле заметно вздернула плечи:
— Второй из Основных Даров — это Дар Провидения, мистер. Особая его разновидность. Бывшая сестра Марика предвидит судьбы неодушевленных сущностей. Их судьбу и их предшествующий путь. Его еще называют Даром Второго рода.
Том чуть удивленно наклонил голову и осведомился:
— Значит, когда вы говорите о том, что мисс Карои злоупотребила своим Даром, вы имеете в виду...
— Мы имеем в виду то, что бывшая сестра Марика стала зарабатывать гаданием. Только и всего. Это, к сожалению, довольно типичный случай. — Монахиня на минуту задумалась, поджав губы. — Если у вас, мистер Роббинс, есть проблемы с... м-м... установлением местонахождения мисс Карои, то вам лучше всего обратиться в корпорацию, а не в компьютерную сеть планеты.
— Вы имеете в виду Корпорацию гадальщиков?
— Правильное название этой организации — Корпорация магов и темных ремесел. Обратитесь туда.
— Насколько я понял, мисс Карои не очень-то склонна... м-м... ограничивать свою деятельность рамками какой-либо официальной структуры, — заметил Том.
— Нет! — Кайл круто повернулся к нему. — В том-то и дело, что нет! Мы — я и Марика — были настолько потрясены, когда... Когда поняли опасность, заключенную в этом... в этой вещи, что первым нашим импульсом было уничтожить эту штуку. Зашвырнуть в океан. Я уже было хотел привязать к этой коробке полдюжины шашек — из тех, которыми браконьеры глушат рыбу, и рвануть все это в заброшенном карьере. Но потом...
— Вы все-таки не уничтожили «Джейтест»? — вставил в образовавшуюся паузу свой вопрос Том.
Кайл посмотрел на него, прикидывая, как выразить свою мысль.
— Видите ли, — сказал он, потирая нос характерным жестом, — нам ведь совершенно неизвестно устройство «Джейтеста», механизм его действия. Что может случиться, когда из всей этой сложной системы исчезнет такой существенный элемент. И потом... Ничего не исчезает просто так. Не претерпев изменений. Я уже говорил вам, что можно уподобить «Джейтест» некоему пульту управления всей этой жуткой тайной машинерией Джея. Так вот: какие импульсы выпустит, какие команды отдаст он, разваливаясь в пламени взрыва или уходя в стиснутые чудовищными давлениями глубины вод? И учтите: мы тогда уже ясно понимали, что наши судьбы тесно связаны с судьбой «Джейтеста». Так что от идеи разрушить, уничтожить эту странность мы отказались.
— Довольно разумное решение, — с легким чувством облегчения заключил Том. — Как я понимаю, вы решили... укрыть его в каком-нибудь надежном месте?
— Мы замуровали его в фундаменте Горного замка, — ответил декан Васецки, сосредоточившись целиком на созерцании молитвенно сложенных кончиков своих пальцев. — Его, замок этот, никто еще сто лет трогать не будет. Как-никак памятник эпохи начала колонизации Джея.
— Вы как-то обозначили это место? Для себя? — Взгляд Тома стал еще более внимательным и слегка тревожным.
— Разумеется. Но все это уже не имеет значения. Когда я решил... возобновить исследования этого... предмета, и, как вы понимаете, такое решение далось мне не без труда, я снова отправился в Горный замок и...
— И?
— И обнаружил... что тайник вскрыт. Знаете, как только я приступил к вскрытию, я увидел, что... Ну, что это — уже не та кладка, которую выложил я. Так — что-то наспех слепленное. Ну и «Джейтеста» там, конечно, уже не было.
Некоторое время Том задумчиво рассматривал довольно приятное открытое лицо декана и наконец, вздохнув, спросил:
— А кто, кроме вас и мисс Карои, знали о... э-э... местонахождении вашего тайника?
— Я сам никогда и ни с кем не говорил на эту тему. И не делал никаких записей или пометок, — пожал плечами Кайл.
— Припомните, — Том придал своему голосу как можно больше убедительности, — могли ли быть какие-либо свидетели вашей... деятельности? Я имею в виду — того, как вы... м-м... произвели захоронение этой вещи? И еще — я очень хотел бы знать ваше мнение — этот пульт... «Джейтест»... Он существует в одном лишь экземпляре или?..
— На этот вопрос вам может ответить разве только Господь Бог. И то — не наш, а Сумасшедший Бог этого Мира. Мне ничего не известно о других экземплярах этой... игрушки.
— Ну, а свидетели? Кто-нибудь, кроме вас двоих, имеет представление об этом предмете и месте его захоронения?
И снова Кайл пожал плечами:
— Практически нет. Хотя к нам — ко мне и к Марике — и проявляли... повышенный интерес. После тех происшествий.
Кайл Васецки, декан факультета истории Джея и победитель Дракона, смущенно откашлялся.
— Вы, — предположил Том, — вероятно, обратились к мисс Карои?
Кайл покачал головой:
— Нет. Я просто не в силах этого сделать: никто не смог мне сказать, где она.
— Даже информационная сеть? — с чуть ироническим недоумением посмотрел на него Том.
— Если человек не регистрируется в планетарной сети, — пояснил Кайл, — то он для нее не существует. Здесь, на Джее, это так.
— И давно вы не встречались с мисс Карои? — подумав немного, спросил Роббинс.
— С осени прошлого года, когда... — Декан как-то замялся. — Она как-то очень тяжело переживала все то, что произошло. Винила себя во всем, что случилось. В исчезновении детей и в том, какими они вернулись. Особенно в гибели Павла. Решила даже стать монахиней. Я сперва не поверил этому — совсем на нее не похоже. Но для этой глупости у нее просто не хватило денег.
— Неужели здесь, чтобы стать невестой Христовой, надо платить большие деньги? — удивился Том.
— Ах да, господи... Вы же не в курсе дела... Речь шла о монастыре Кунта-ин-Шая — Бога Удачи. Марика была пестрой веры. Братья и сестры там — народ весьма предприимчивый. И их монастыри — богатейшие предприятия на Джее. Даже правительство они иногда ссужают деньгами. Это, вообще говоря, как раз в характере Марики — предприимчивость.
— И куда она направилась после этой... попытки? — Том наклонил голову набок, прикидывая возможные варианты расследования.
— Мне этого не удалось узнать. — Кайл снова подошел к полкам и задумчиво провел пальцами по корешкам книг. — До этого она жила с теткой, родители у нее в разводе. Мать, кстати, тоже подалась в монастырь.
— Кунта-ин-Шая? — оживленно поинтересовался Том.
— Нет— в обычный — католического, если не ошибаюсь, направления. Они переписывались. Марика и ее мать, я имею в виду, — уточнил Кайл. — По крайней мере, Марика регулярно получала открытки ко дню рождения и к здешнему Рождеству. Может быть, она вас просветит больше.
— А ее отец?
Кайл развел руками:
— Тут я вам ничем не могу помочь. О нем у нас как-то разговоров не было. Это для нее была больная тема.
Том помолчал, разглядывая гром-птиц, еле заметными точками видневшихся в высоком поднебесье за окном, потом спросил чуть тверже, чем спрашивал раньше:
— Скажите, неужели, обнаружив, что эта штука — «Джейтест» — пропала, вы не предприняли ничего, чтобы хоть как-то связаться с мисс Карои? Ведь это так очевидно: предмет забрала либо она сама, либо кто-то, кто узнал о его местонахождении от нее.
Кайл нервно отбарабанил кончиками пальцев по матовой тяжелого местного дерева столешнице какой-то короткий, но виртуозно сложный мотив и кашлянул. Потом, меряя кабинет шагами, стал объяснять Тому:
— Знаете, может, это вам покажется каким-то... ну, мальчишеством, что ли... но я даже обрадовался тому, что эта чертова коробка наконец-то ушла из моей жизни. Усмотрел в этом, ну, перст судьбы, что ли. Конечно, я подумал и про Марику, но... В общем, я чувствовал, что у меня нет морального права возлагать на нее ответственность из-за каких-то новых подозрений. Понимаю, что это звучит нелогично, но... Видимо, этим — таким странным коктейлем моих эмоций — и было вызвано появление той памятной записки, которую я в конце концов отправил на имя министра. Это тоже, по сути дела, попытка снять с себя ответственность.
— Ну что же. — Том извлек свои часы, совмещающие роль указателя времени, блока связи и компьютера, и пробежал пальцами по мини-клавиатуре. — Я, с вашего позволения, в ближайшие день-два займусь выяснением местонахождения... э-э... «Джейтеста». И мисс Карои заодно. Вероятно, мне предстоит предпринять несколько поездок. На расстоянии такие вопросы плохо решаются. Вот код канала, по которому вы сможете выйти на меня в любое время дня и ночи. Я остановлюсь в отеле «Пристань» — там мне забронирован номер. Вас я пока попрошу только об одной услуге.
— Рад буду помочь вам, — невыразительным голосом отозвался Кайл.
— Как я выяснил, то э-э... захоронение, где вы обнаружили «Джейтест», было сохранено в виде крипты в подвальной части транспортного узла на южной окраине Вестуича. И числится как собственность университета.
— Теперь это уже далеко не окраина, — грустно улыбнулся Кайл. — С тех пор как началось сооружение Большого космотерминала и всего этого Причального комплекса, городок наш порядком разросся. Но, слава богу, у властей хватает ума сохранять хотя бы часть здешней старины в неприкосновенности. Ума и денег.
— Я наводил справки, — продолжил Том. — Крипта сейчас закрыта для посещений. Находится под опекой университета. И естественно, что проходит она по ведомству вашего факультета. Не могли бы вы, как декан, сделать одно небольшое исключение?
— Вы считаете, что вам необходимо осмотреть захоронение? Я, разумеется, дам вам мое разрешение, хотя, честно говоря, не знаю, чем это может помочь. — Кайл порылся в ящике стола и достал оттуда магнитную карточку-ключ. — Возьмите, вы можете бывать там столько, сколько вам нужно и когда это вам будет нужно.
Том несколько смутился:
— А вы... Вы сами не хотели бы познакомить меня с этим местом? Странно, ей-богу, вы описываете в вашем меморандуме явления, происходившие там, как явно аномальные. Я считал, что вправе рассчитывать на вашу помощь при осмотре захоронения.
Кайл мучительно поморщился:
— Если вы сочтете мою консультацию абсолютно необходимой, я сопровожу вас туда. Но не скажу, что сделаю это охотно. Вам, должно быть, трудно это понять: для вас это всего лишь некое расследование некоего дела, с обстоятельствами которого вы, надеюсь, хорошо знакомы по существующим документам. А для меня возвращение к этому делу означает повторение какого-то кошмара, который я, честно говоря, мечтал сдать вам, как говорится, под расписку по описи! — Он помолчал немного и добавил: — Меня не оставляет идиотское ощущение, что этот чертов тест... Это испытание... Что я... Что все мы еще не прошли до конца его. Что-то странное снова заваривается на этой планете. Может, это просто мнительность чудака историка, но... Вам раньше приходилось слышать о «синдроме кокона»?
— М-м... Только на одном из последних инструктажей. Редкое заболевание — человек теряет активность и становится чем-то вроде... вроде гигантского кокона какого-то насекомого. Это заболевание только недавно обнаружили здесь, на Джее.
— Вот именно, — глядя в сторону, сказал Кайл. — Недавно. Вскоре после того, как я обнаружил, что «Джейтест» вновь на свободе. Впрочем, не придавайте большого значения моим словам.
* * *
Случившийся неподалеку служащий автовокзала — полупустого и огромного — предупредил его:— Сегодня автобусов на Лагодо уже не будет. Можете не спускаться под землю.
— Мне не нужен автобус, — бросил Том, становясь на эскалатор.
— Так вы в музей? — не отвязывался от него назойливый техник. — Тоже напрасно — там у них все закрыто до осени. Вот когда начнется учеба, так будут стадами пригонять студентов. И то — ненадолго. Там почти все время закрыто. Только для разных делегаций открывают.
Том с досадой помахал в воздухе своим удостоверением и канул в недрах подземного этажа транспортного узла. Найти там крипту было далеко не так легко, как ему это представлялось вначале. Том не сразу сообразил, что четко обозначенная на плане узла и напрочь отсутствующая на практике часть подземного уровня просто отгорожена от окружающего мира плотными стальными щитами. Магнитная карточка подошла к замку и открыла еще пару затворов с трудом найденной двери, ведущей в небольшой музейчик, в витринах которого были представлены разные малопонятные штуковины, относящиеся к периоду заката Империи Зу. Небольшая окованная дверь вела в крипту. Эта дверь заслуживала особого интереса: пломба на ней была кем-то сорвана и потом наспех присобачена на место. Впрочем — довольно умело. Том этого ни за что не заметил бы, если бы не начал ее снимать.
Помогая себе фонариком, он отыскал сенсоры системы освещения, и мягкий янтарный свет залил тускло-пыльную каморку бывшей кельи. Некоторое время Том стоял, приглядываясь к тому, что было перед ним. Затем достал казенный опломбированный регистратор и заснял келью с нескольких точек. Потом поднес к лицу свою серебряную «луковицу» и набрал на крошечной клавиатуре номер.
— Мистер Васецки? — спросил он. — Извините, что я беспокою вас так поздно. Скажите, когда вы были в крипте последний раз?
— Прошлой весной, — подумав, отозвался Кайл. — Нет, позапрошлой. Когда закрывали музей в связи со строительством.
— Вы сами накладывали пломбы на замок крипты?
— Нет, — подумав, ответил декан. — Это делал кто-то из служащих. По-моему, помощник коменданта Уоллес.
— Не припомните точную дату?
— Конец весны. Дата должна быть оттиснута на пломбе.
— Так, — перешел к главному Том. — Когда вы видели крипту последний раз, сколько целых мумий Воинов Зу там было?
— Не воинов, а учеников, посвящаемых, — уточнил Кайл. — Их там оставалось двое.
— Так вот, — отчетливо и без всякого выражения в голосе уведомил его Роббинс, — сейчас пломба повреждена и из двух мумий уцелела только одна.
— Я... я немедленно подъеду. — Голос Кайла неузнаваемо изменился. — Посмотрите там, следователь, там — среди... м-м... останков... Там должен быть амулет. Вы понимаете, о чем я говорю. Амулет на тонкой такой цепи. Точно такой же, как на той... На последней оставшейся мумии.
— Жду вас, господин декан. Что касается амулета, то я уже и сам его поискал тут. Стараясь не произвести больших разрушений. По-моему, его здесь нет.
* * *
— Вы совершенно правильно поступили, что позвонили с утра, — похвалила Тома тетя Элина. — Я через четверть часа ухожу на курсы медитации и, разумеется, никаких средств связи с собой на сеанс не беру. Это, знаете ли, противопоказано, прямо-таки святотатство.Судя по изображению, которое выдавал экран настольного — под мрамор — блока связи, годы вовсе не довели немолодую родственницу Марики до старческого маразма. Выглядела мадам Элина на все сто и вполне осознавала это. Вот только припомнить, когда последний раз давала ей о себе знать ее беспокойная племянница, она не могла никакими силами. Какое отношение Марика имела к «Линчжи» — ах да, боже мой, они же с детства были лучшими подругами с Циньмэй — младшей дочкой господина Цзун Вана — владельца этого... м-м... предприятия. У нас в Вестуиче — их центральный филиал. Правда, после того, как господин Цзун Ван умер — он ведь умер, не правда ли? — они все перебрались в Лагодо. Кажется. Монастырь Кунта-ин-Шая? Да, это недалеко оттуда. В предгорьях, меньше чем в сотне миль от столицы. В Желтых предгорьях. Нет, Марика так давно не писала ей и не звонила.
Том попрощался с тетей Элиной, вырубил блок и в погасший экран назвал милейшую собеседницу старой стервой. Снял с принтера распечатку информации, поступившей по его запросу о «синдроме кокона», поглядел на часы и сообразил, что вот-вот опоздает на первый рейс до Лагодо. С остановкой в Желтых предгорьях.
* * *
Стоявшая над степью сухая жара сумела, казалось, проникнуть и в пулей летящий вдоль нагромождения горной цепи вагон монорельса, вопреки исправной работе кондиционеров, герметическим прокладкам и затемненным стеклам, отсекавшим салон от внешнего мира. Чтобы избавиться от этого наваждения, Том дважды заказывал в сервисном автомате пузатенькие, зеленоватого пластика запотевшие бутылочки с искрящейся пузырьками ледяной минеральной водой и не торопясь, словно воин, преодолевающий пустыню, опустошал их. Все — без толку.Оставалось только «листать» на экране карманного компьютера файлы из полученной по планетарной сети базы данных по ордену Кунта-ин-Шая — Скупого Бога Удачи. И по странной болезни, поразившей уже почти сотню жителей Джея.
Когда вдали на фоне сияющих вершин и закрученных, рериховских облаков замаячили желтые стены и пестрые флаги монастыря, в горле у Тома снова было сухо, как в заброшенном колодце посреди пустыни.
Секретарствующая монахиня указала ему дорогу во вполне современный офис, где Тома ожидала до сумасшествия похожая на первую сестра рангом повыше — ответственная за работу с кадрами помощница матери настоятельницы.
— Позавчера вы связывались со мной по телефону, господин Роббинс, — начала она, жестом указывая на жесткий, из какой-то затвердевшей лозы плетенный стул. — Я не могла ответить вам сразу. Документацию наш отдел ведет только на бумаге — мы не доверяем важные вопросы компьютерам. Так что потребовалось определенное время, чтобы найти необходимые сведения. И чтобы проверить по... м-м... нашим каналам ваши полномочия. Поймите — когда дело касается таких деликатных вопросов, как личные дела сестер и братьев, возможны самые неожиданные злоупотребления.
То учреждение, которое представлял на Джее Томас Лэмберт Роббинс, тоже свято хранило секреты личных дел своих служащих и клиентов, так что сестра-аббатиса могла рассчитывать на полное взаимопонимание.
Впрочем, в словах ее крылся некий повод для недоумения, которое Том тут же и высказал:
— Простите, — удивился он, — насколько мне известно, госпоже Карои было отказано в... э-э... чести быть принятой в круг сестер.
— Первоначально — да. Однако я была вправе полагать, что вы в курсе... м-м... дальнейшего развития сюжета. — Монахиня чуть иронически скривила уголок рта.
— И каково оно было, это продолжение? — невозмутимо-наивно поинтересовался Том.
На стол перед ним легла коричневая папка с допотопным магнитным замком-зажимом. Сестра-аббатиса заломила бровь и уведомила Тома:
— К нашему с вами обоюдному удовлетворению, материалы, запрошенные вами, не составляют ни личной тайны мисс Карои, ни тайны нашей обители. Присаживайтесь за этот стол и ознакомьтесь с ними. Если вам потребуются заверенные копии, то ксерокс, — сестра сделала жест рукой, — в вашем распоряжении, господин Роббинс, а наш нотариус — во второй комнате по коридору, налево. Не смею далее обременять вас своим присутствием — у меня масса дел, в случае чего вам поможет сестра Марта.
Оставшись наедине с относительно тощей папкой, не содержащей, по словам сестры-аббатисы, ни личных тайн Марики Карои, ни тайн монастыря Кунта-ин-Шая, и с погруженной в единоборство с канцелярским компьютером сестрой Мартой (тоже достаточно тощей). Том подавил тяжелый вздох, попросил у сестры воды, был наделен одноразовым стаканчиком «швеппса» и взялся наконец за содержимое папки.
Подшивку открывало от руки написанное, сугубо формальное заявление Марики Карои, содержащее просьбу о причислении ее к Подготовительной общине девиц монастыря. Листок был украшен входящим номером и резолюцией «отказать за отсутствием причин, позволяющих рассматривать кандидатуру подателя без внесения вступительного бескорыстного пожертвования». Ниже, однако, шла вторая, двумя месяцами позже наложенная и отменяющая первую резолюция о зачислении девицы Карои в Подготовительную общину с присвоением ей (девице) соответствующего регистрационного номера и определением ей сообразного ее статусу кошта. Как нечто объясняющее столь резкое изменение принятого канцелярией монастыря решения следом шло на бланке фирмы «Линчжи» отпечатанное прошение на имя матери настоятельницы, предлагающее пересмотреть заявление девицы Карои от такого-то числа ввиду внесения спонсором, в лице «Линчжи», вступительного бескорыстного пожертвования в размере шестидесяти тысяч единиц федерального кредита. Бланк был украшен полудюжиной благожелательных резолюций. Далее следовали корешки чеков и копия расписки в получении упомянутой суммы бухгалтерией монастыря.
Том призадумался. Потом продолжил чтение.
Судьба сестры Марики (монахи и монахини, посвятившие себя Кунта-ин-Шаю, сохраняли мирское имя) складывалась далее, видимо, вполне стереотипно: после четырехнедельного пребывания в составе Подготовительной общины она была причислена к корпусу Непосвященных сестер, а еще полугодом позже, пройдя Посвящение, стала сестрой-порученкой третьего разряда, меньше чем через год — второго и год спустя — первого. Краткие характеристики, сопровождавшие каждую из этих метаморфоз, были абсолютно безлики и не давали возможности умозаключить что-нибудь путное о природе хоть одного из этих самых поручений, успешно выполненных сестрой-порученкой. Все это, если верить прочитанным им только что данным, соответствовало типичному графику движения по иерархической лестнице новоприобщенной к ордену сестры ее возраста.
Но при переходе к статусу сестры-предпринимательницы у Марики возникли проблемы. Папка содержала несколько страниц выписок из исповедей различных сестер, которые Том характеризовал бы скорее как доносы, весьма конфиденциальные и неудобочитаемые, из каких-то одним только посвященным (с большой и с малой «П») понятных полунамеков. Затем довольно неожиданно следовало заключение авторитетной комиссии, составленной из чинов медицинского и духовного звания, подтверждающее несомненное наличие у сестры Марики Второго из Основных Даров, каковой, вне всякого сомнения, может быть поставлен на службу слову и делу Кунта-ин-Шая. То же заключение еще раз подтверждалось второй — несколько иного состава — комиссией. Затем еще одной. Еще и еще. В самом последнем заключении формулировка была немного изменена. Странным образом: Второй из Основных Даров, которым обладала Марика, именовался «ранее тщательно ею скрываемым».
После чего шло авторитетное — из столичного храма — предписание «послушническое рвение сестры Марики не расточать в повседневном промысле, а направить на достижение целей особого характера, принимая во внимание свойственный ей Дар».
Сразу вслед за этим многозначительным листком шла датированная четырьмя годами позже выписка из протокола, в которой авторитетный кворум руководящих лиц монастыря и ордена признавал необходимым принять к злоупотребившей Вторым из Основных Даров сестре Марике дисциплинарные меры в виде совершения внеочередного паломничества к Святыне и денежного штрафа в размере десятой доли ежегодных дивидендов, взимаемой в течение трех последующих лет.
Тому так и остались непонятны мера вины и наказание злоупотребившей сестры.
Вслед за этим темным документом шел сухой официальный доклад сестры-коменданта монастыря о невозвращении из паломничества сестры Марики. Немного света на эту историю проливал заключающий подшивку документ — снова выписка из протокола совместного заседания монастырских и орденских иерархов. Мисс Марика Карои на веки вечные отлучалась от служения слову и делу Кунта-ин-Шая, изгонялась из монастыря и лишалась своих дивидендов в Общем Деле. Из выписки следовало, что бывшая сестра в ущерб делам Ордена и его авторитету занялась — сначала тайно, а затем и явно — частной практикой, употребив на это свойственный ей Дар. Еще из выписки можно было заключить, что постоянного места жительства вне стен монастыря девица Карои не имела и проживала в гостиницах ряда городов побережья или снимала в них жилье на короткие сроки, нигде не задерживаясь надолго.
На некоторое время Том впал в оцепенение, потом закладками отметил несколько листков и неопределенным «э-э...» привлек к себе внимание сестры Марты. Та быстрейшим образом уладила дела с копированием бумаг и их «обработкой» у нотариуса, после чего Тому оставалось лишь благодарно откланяться.
— Извините меня, мисс, — позволил он себе нарушить чопорную недоговоренность момента, — мне хотелось бы знать: это принято в вашей обители или же, наоборот, является исключением то, что бескорыстное пожертвование... м-м... связанное с принятием мисс Карои в Подготовительную общину, внесло некое третье лицо, спонсор?
Сестра Марта вежливо улыбнулась:
— Видите ли, обитель наша весьма щепетильна в отношении... э-э... чистоты принимаемых пожертвований.
Документ, недавно прочитанный Томом, говорил скорее об обратном.
— Если, — продолжала сестра, — первоначально мисс Карои не располагала средствами для такого пожертвования, а уже через два месяца такие средства были в ее распоряжении, то самым простым способом установить законность источника этих денег было адресовать спонсирующее лицо непосредственно к нам. Это исключает возможность нечестного происхождения жертвуемых средств. Мы всегда поступаем подобным образом в таких случаях. Кажется, вы хотите спросить меня еще о чем-то, мистер Роббинс?
Да, мистер Роббинс хотел спросить сестру еще кое о чем.
— Не поясните ли вы мне, — осведомился он, — что имеется в виду под Вторым из Основных Даров, которым так злоупотребила ваша... э-э... бывшая сестра. Если это, конечно, не секрет.
Сестра Марта еле заметно вздернула плечи:
— Второй из Основных Даров — это Дар Провидения, мистер. Особая его разновидность. Бывшая сестра Марика предвидит судьбы неодушевленных сущностей. Их судьбу и их предшествующий путь. Его еще называют Даром Второго рода.
Том чуть удивленно наклонил голову и осведомился:
— Значит, когда вы говорите о том, что мисс Карои злоупотребила своим Даром, вы имеете в виду...
— Мы имеем в виду то, что бывшая сестра Марика стала зарабатывать гаданием. Только и всего. Это, к сожалению, довольно типичный случай. — Монахиня на минуту задумалась, поджав губы. — Если у вас, мистер Роббинс, есть проблемы с... м-м... установлением местонахождения мисс Карои, то вам лучше всего обратиться в корпорацию, а не в компьютерную сеть планеты.
— Вы имеете в виду Корпорацию гадальщиков?
— Правильное название этой организации — Корпорация магов и темных ремесел. Обратитесь туда.
— Насколько я понял, мисс Карои не очень-то склонна... м-м... ограничивать свою деятельность рамками какой-либо официальной структуры, — заметил Том.