Страница:
— Я не про это, — снова мрачно сказала и как-то особенно обреченно взмахнула рукой Марика. — Совсем не про это.
Некоторое время они молчали. Павел вырулил с тянущегося вдоль унылого побережья проселка на широкий федеральный хайвей и переключил управление на автопилот. Помассировал освободившимися от руля руками затекшее лицо и повернулся к Марике.
— Думаете, господа в мундирах не оставят в покое ни нас, ни чертову коробочку? — спросил он хрипловато. — Так ведь на такой случай...
— Я не знаю, что у вас там придумано «на такой случай», — резко перебила его Марика, — только, думается мне, любопытство господ из Спецакадемии и из Комплекса — это, наверное, не самое страшное из того, с чем нам предстоит встретиться. Дело не в каких-то там опасностях вообще. Дело — в нас! В том, чем мы станем, когда пройдем Испытание, как это назвала Цинь. Когда и если. Да вы и сами видите, какое превращение уже началось — мы с вами уже не те люди, которые нашли проклятый коробок! А скоро, может быть, и вообще перестанем быть людьми!
— Я лично не собираюсь никем другим становиться! — раздраженно пожал плечами Павел. — Был, есть и остаюсь Суховым Павлом Николаевичем, рожденным в...
Он запнулся от отчужденного, ставшего вдруг бешено-прозрачным взгляда Марики. Совсем не той Марики, которая прилежно очищала кисточкой камушки, извлеченные вместе с Кайлом из стен раскопа где-нибудь в степи под Вестуичем.
— Это ты-то не изменился, Павел? — звенящим голосом произнесла она. — После того, как провел эти десять лет с Лесным народом и со своим Случайным Стрелком?
Лицо Сухова застыло. Только в уголке рта чуть заметно дергалась жилка.
— Да... — У него сразу пересохло в горле. — Да. Десять лет во Внутренних Пространствах — это обстоятельство капитальное. Чуть было не забыл про это. Спасибо, что напомнила, Марика.
— Я не хотела вас задеть, Павел, — вздохнула она. Это — просто, чтобы вы лучше поняли, что... Это ведь — со всеми нами. С теми, кто нашел. Это очень жестоко задумано с самого начала. С первого хода. — Ее глаза расширились. — Ведь первое, что Джей сделал, — это отсек нас от всех. От рода людского. Ведь подумай, не мог же Кайл вот так просто пойти сдаваться: мол, это по моей глупости Дракон явился в Мир. И тут Джей подбрасывает тебе вполне достойный вариант: ты, оказывается, сам можешь победить зло, которое спустил с цепи. Только включись в Игру.
Павел покачал головой:
— Нет. Ты очеловечиваешь эту систему, Марика. Здесь — другая логика. Нечеловеческая. — Он помолчал. Вздохнул. — И все-таки придется делать следующий ход.
— Придется, — согласилась Марика. — И не бойтесь: я его сделаю. Мне не страшно.
Глава 11
Некоторое время они молчали. Павел вырулил с тянущегося вдоль унылого побережья проселка на широкий федеральный хайвей и переключил управление на автопилот. Помассировал освободившимися от руля руками затекшее лицо и повернулся к Марике.
— Думаете, господа в мундирах не оставят в покое ни нас, ни чертову коробочку? — спросил он хрипловато. — Так ведь на такой случай...
— Я не знаю, что у вас там придумано «на такой случай», — резко перебила его Марика, — только, думается мне, любопытство господ из Спецакадемии и из Комплекса — это, наверное, не самое страшное из того, с чем нам предстоит встретиться. Дело не в каких-то там опасностях вообще. Дело — в нас! В том, чем мы станем, когда пройдем Испытание, как это назвала Цинь. Когда и если. Да вы и сами видите, какое превращение уже началось — мы с вами уже не те люди, которые нашли проклятый коробок! А скоро, может быть, и вообще перестанем быть людьми!
— Я лично не собираюсь никем другим становиться! — раздраженно пожал плечами Павел. — Был, есть и остаюсь Суховым Павлом Николаевичем, рожденным в...
Он запнулся от отчужденного, ставшего вдруг бешено-прозрачным взгляда Марики. Совсем не той Марики, которая прилежно очищала кисточкой камушки, извлеченные вместе с Кайлом из стен раскопа где-нибудь в степи под Вестуичем.
— Это ты-то не изменился, Павел? — звенящим голосом произнесла она. — После того, как провел эти десять лет с Лесным народом и со своим Случайным Стрелком?
Лицо Сухова застыло. Только в уголке рта чуть заметно дергалась жилка.
— Да... — У него сразу пересохло в горле. — Да. Десять лет во Внутренних Пространствах — это обстоятельство капитальное. Чуть было не забыл про это. Спасибо, что напомнила, Марика.
— Я не хотела вас задеть, Павел, — вздохнула она. Это — просто, чтобы вы лучше поняли, что... Это ведь — со всеми нами. С теми, кто нашел. Это очень жестоко задумано с самого начала. С первого хода. — Ее глаза расширились. — Ведь первое, что Джей сделал, — это отсек нас от всех. От рода людского. Ведь подумай, не мог же Кайл вот так просто пойти сдаваться: мол, это по моей глупости Дракон явился в Мир. И тут Джей подбрасывает тебе вполне достойный вариант: ты, оказывается, сам можешь победить зло, которое спустил с цепи. Только включись в Игру.
Павел покачал головой:
— Нет. Ты очеловечиваешь эту систему, Марика. Здесь — другая логика. Нечеловеческая. — Он помолчал. Вздохнул. — И все-таки придется делать следующий ход.
— Придется, — согласилась Марика. — И не бойтесь: я его сделаю. Мне не страшно.
Глава 11
ИСЦЕЛЕНИЕ
— Это будет нелегко. Для меня — нелегко. — Марика сосредоточенно замерла над разложенными на широком столе распечатками и прорисовками граней мозаики «Джейтеста». — Я ведь... Я не знаю, чем тут может помочь мой Дар. Ведь душа Кайла... Его сознание — это не потерянный зонтик и не украденные часы. Я не знаю, как это сделать. Какую ниточку протянуть туда — в то Царство.
— Это может быть что-то другое. — Цинь, устроившаяся в углу бункера, забравшись с ногами на широкую дубовую лавку, сделала неопределенный жест своей узкой ладонью, словно пытаясь выхватить из воздуха что-то невидимое. — Какой-то предмет. Талисман, который вернет Кайла сюда. Надо только правильно попросить.
— Сформулировать команду, — мрачновато уточнил Сухов и возобновил свое хождение по скрытому на многие этажи в скальной породе, как и все остальные помещения секретного института «Линчжи», бункеру.
— Знаете, я бы сделал так. — Том осторожно подвинул к середине стола составленные встык кусочки бумаги: — «Дать дорогу к возвращению...» А дальше лезет какая-то чепуха.
— «Дать ключ»! — определила Цинь. — Марика работает с памятью вещей, и мы должны просить тоже о вещи. О предмете. О ключе.
— А смотрите-ка. — Сухов нагнулся над столом и стал решительными движениями переставлять клочки бумаги с начавшими уже стираться знаками магического языка. — У меня уже мелькало тут... Вот: «Дать ключ заблудившемуся в мирах». И дальше — вторая часть здорово прочитывается. «Идущим за тобой Силы... или, гм, Боги... прочтут последнее Испытание для Пятерых».
— Ч-черт! — Цинь вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной. — Это — оно! Не может быть по-другому! Кажется, мы все-таки одолеем Ларец!
Сухов молчал, мрачно потирая наметившуюся щетину на щеках:
— «Последнее испытание». Идущим за тобой. Это я и ты. — Он посмотрел на китаянку: — Тебе не страшно, Цинь?
Но даже через зажмуренные веки она узнала этот насыщенный, теплый, все раскаляющийся по мере нарастания свет, который полился из Ларца. И слух ее заполнился знакомым, хотя и слышанным-то всего два раза — много лет тому назад — гулом. Этот свет и этот гул, как и тогда, проникли в ее душу, заполнили ее до краев, стали превращать ее во что-то, чем она не была. И не хотела быть.
Как и тогда, все вдруг окончилось, оборвалось, оставив в душе лишь чувство тревоги и растерянности, словно она услышала во сне зов кого-то близкого и, очнувшись от этого сна, поняла, что кинуться на этот зов уже давным-давно некуда.
— Так. — Сухов присматривался к лицу Марики. — Ну, теперь остается ждать. И надеяться, что мы не ошиблись.
— Ждать особенно нечего. — Марика выпрямилась на жесткой лавке и, словно сразу постарев на несколько лет, приняла ритуальную позу гадальщицы. — Я начну работать прямо сейчас. Дар меня не подводил никогда. Почти никогда. Или получится, или нет. — Она встала. — Мне надо видеть Кайла. — Руки ее что-то искали на пустой поверхности стола, а глаза смотрели мимо — куда-то вдаль, поверх всего происходящего.
Том понял, откуда взялось это прозвище — Слепая Цыганка.
— Пойдем. — Цинь взяла Марику за локоть. — А вы побудьте здесь, — она слегка кивнула Тому и Сухову. — Может, придется предпринимать что-то прямо сейчас.
Две тяжелые, на номерных запорах двери, два охранника с непроницаемыми плоскими лицами и два марша узкой, выбитой в скале лестницы отделяли бункер, в котором остались наедине с Ларцом двое из Пятерых, от небольшой светлой комнаты. В ней у узкого, выходящего в залитый полуденным светом колодец внутреннего дворика-сада сидел Кайл. Чуть поодаль, прямо на каменном полу, лежал неправильной формы камень, заключавший в себе его душу. И еще — Больной Мир.
Марика на мгновение застыла посреди этого, наполненного светом только наметившейся где-то в далеких небесах весны, пространства. Она и не поняла сначала, что этот человек в больничной пижаме, задумчиво ловящий лицом льющийся из окна свет, ее старый друг — Кайл Васецки, настолько непривычным стало его лицо — обычно веснушчатое и, как правило, ироническое. Теперь оно казалось маской, изваянной из крапчатого известняка.
Потом стремительными шагами она подошла к нему, положила руки на его плечи, заглянула в лицо. На секунду Кайл отвел глаза от окна и встретился взглядом со своей старой знакомой.
— Здравствуй, Кайл, — сказала Марика. — Ты узнаешь меня?
— Да, — голосом, лишь чуть тронутым теплой интонацией, ответил он и снова отвернулся к окну.
— Я предупреждала, — с тревогой в голосе напомнила Цинь, она продолжала стоять на пороге. — Он... Он — как во сне. Точнее, это мы, наверное, кажемся ему сном. — Она оглянулась в дверной проем позади себя: — Тебе принести что-нибудь? Из твоих... инструментов?..
Марика молча покачала головой. Она перенесла одну руку на лоб Кайла, другую оставила на плече.
— Нет. Все эти штучки... Они — на публику. Так — бутафория. Лучше... Вот что, мне кажется, что... Позови сюда Роббинса. Пусть он просто побудет здесь. Похоже, что мой Дар и его — они как-то помогут друг другу.
Цинь бесшумно исчезла в темном проеме. Когда она вновь появилась в сопровождении озадаченного и немного наряженного Тома, Марика сидела на корточках над камнем Больного Царства, протянув к нему ладонь. Казалось, она грела над ним озябшие руки. Не говоря ни слова, Том подошел к ней и сел напротив, почти в точности повторив ее позу. И Цинь опустилась рядом, пристально заглядывая им в лица.
Кайл, почувствовав, видно, что нечто происходит совсем рядом с той гранью, которая отделяет его от Мира, где уже давно ждут его возвращения, отвернулся от светлого провала окна и слепым, неосмысленным взглядом стал обводить почти лишенную мебели и обстановки палату. Тень тревоги легла на его лицо и, словно в зеркале, отразилась уже не тенью, а судорожной гримасой на лице Тома. Марика резко поднялась на ноги и, тряхнув головой, молча направилась к двери. Поднялся на ноги и Том. Нахмурился в ответ на немой вопрос устремленным на него взглядом Циньмэй, коснулся руки Кайла и быстро вышел следом за Марикой. Несколько секунд Цинь смотрела, как покой и отрешенность возвращаются на ожившее было лицо Кайла, потом осторожно закрыла за собой дверь, приводимую в движение парой сервомоторов, сурово посмотрела на неподвижного, как истукан, охранника и быстро, по-мальчишески сбежала по лестнице вниз. В полутемном бункере Марика Карои, ее старая, старшая подруга, прикусив губу и по-старушечьи сгорбившись, стояла над столом, впившись обеими руками в погасший, темный короб «Джейтеста».
«А ведь эти трое только что были чем-то одним, — подумал Сухов. — Марика, Кайл и Том. Точно так же, как я и Том. И еще — Стрелок. Тогда... Когда мы искали Истинное Имя. И так же, как Цинь становится немного кем-то из нас, когда исцеляет... Души... Наши души. Джей их сливает в одно целое. В один ком. И лепит из них что-то ему одному понятное и нужное».
— Я почувствовал. — Том провел рукой по глазам. — Это... То, что ты ищешь... Оно как бы раздвоилось. Оно — и там, в Больном Царстве, и здесь — где-то с нами.
— С нами. — Марика тряхнула головой, глядя в пространство. — Это... Это — не совсем те слова. Цинь... Подойди ко мне, Цинь.
Она по-прежнему, как слепая, вскинула руки к лицу китаянки и, не касаясь его, стала словно ощупывать невидимую маску или шлем вокруг ее головы. Потом — быстро взяла ее за руки.
— То, что мы ищем, было у тебя, Цинь. — Взгляд Марики снова приобрел ясность, она внимательно заглядывала в глаза подруги, мучительно стараясь что-то объяснить ей.
— Ваши пути пересекались. — Она, не отводя взгляда от зрачков Цинь, окликнула Роббинса. — Том, я... Я почти видела это. И мне кажется, ты... Ты тоже должен был увидеть... почувствовать.
Том напряженно молчал, потом, точно так же, как тогда — в храме Желтой Луны, — торопливо, ни на что вокруг не обращая внимания, потянул к себе брошенный на стол электрокарандаш и стал нервно, морщась, рисовать что-то. Перечеркивать, рвать нарисованное и снова мучительно пытаться изобразить нечто, привидевшееся ему глазами Кайла там — в Мире Больного Царства. Остановился. Откинулся на лавке, прижавшись спиной к стене. Закрыв глаза, покачал головой.
— Ушло, — с судорожным вздохом произнес он. — Не успел зацепиться... понять. Надо попробовать еще раз «нырнуть». Но только это сразу не получится. Одно могу сказать: это действительно есть и там, и здесь. И когда он завладеет... Когда Кайл возьмет это в руки... И там, и здесь...
Марика сосредоточенно рассматривала наброски Тома. Нагнулась, подняла с пола пару скомканных листов и, расправив их, стала сравнивать разные варианты рисунка. Цинь через ее плечо внимательно присматривалась к изображенным на бумаге штрихам и линиям.
— Это что-то небольшое, — уныло попытался подсказать Том. — Небольшое и древнее. Тогда — в момент контакта — я почти точно знал, что это такое.
Марика не обратила внимание на его слова.
— Это имеет отношение к твоему дому, Цинь. К твоей семье. — Она решительно подняла голову, впившись глазами в китаянку. — Где-то там — настоящий след. Не тень из сна, как здесь.
— Это... — Цинь сосредоточенно стиснула пальцы рук. — Это может быть что-то из коллекции. Из собственности Стаи.
— Тогда... — Марика решительно выпрямилась, — мне надо туда. Быстро.
— Я думаю, — жестко остановил ее Сухов, — нам всем надо туда.
Водитель, выскочив из кабины, услужливо помогал хозяйке и ее гостям спуститься на пыльную холодную землю перед входом в сад, голый и жутковатый в эту пору года. Посмотрев на красный, в традиционном китайском стиле, дом, Том внутренне похолодел, вспомнив о таящейся там, в глубине этого красивого дома, совсем недалеко от зала с окованными сундуками, другой, похожей на нутро жарко натопленной печи, комнате.
Но им не пришлось входить ни туда, ни в зал, в котором стоящие вдоль стен дубовые короба таили реликвии тысячелетней магии Джея. Им вообще не пришлось входить в дом.
— Здесь! — сказала Марика, резко остановившись посреди выложенной камнем дорожки.
Сад вокруг был пуст. Только тени незаметных охранников, склонившихся в поклоне перед внезапно явившейся хозяйкой, застыли тут и там — такие покорные и безжизненные, как почти не скрывавшие их деревья. Только одним отличалось выбранное Марикой для неожиданной остановки место: справа от дорожки, утопленные в тщательно разглаженный граблями грунт, в полушаге от них лежали две скромных плиты, украшенные только вязью иероглифов.
— Это... Это было связано вот с ним. — Марика судорожно выкинула перед собой руку, простирая ее над одной из могил. — Это ведь твой брат, ты мне рассказывала, Цинь.
Китаянка не ответила. Присев, она совершала над плитой какой-то ритуал, короткий и непонятный непосвященным.
— Эта вещь... То, что нужно нам... Это было связано с ним, с твоим братом, Цинь, — глухо сказала Марика. — Это было связано с его смертью.
Циньмэй резко поднялась на ноги.
— Где?! — Казалось, Марика сейчас провалится в уставившиеся на нее широко раскрытые, бездонно-черные глаза подруги. — Теперь я знаю что! Осталось узнать, где это. Тогда я буду знать, кто... Кто убил. Кто прислал убийц. Кому они отдали то, что забрали у него.
Не спуская глаз с Марики, она вдруг резко хлопнула в ладоши, и, раньше, чем этот звук этого хлопка смолк, за плечами ее выросла серая тень. Раскосая и покорная.
— Мать? — не оглядываясь спросила Цинь.
— Госпожа больна, — голосом ветра в траве ответил охранник. — Госпожа не может спуститься из покоев. Она примет вас одну.
В жизни Том не слыхал столь покорного, но безапелляционного тона. Нет, впрочем, слышал. Временами точно так же говорила с ним Цинь. Которая сейчас задумалась о чем-то.
— Позаботься о гостях. — Все также, не оборачиваясь, она зашагала по дорожке к дому, коротким жестом велев гостям следовать за собой. — У нас будет важный разговор. — Она не сомневалась, что слуга тоже идет за ней. — Пусть нам накроют в Старой гостиной. Никто не должен знать.
— Ты сказала, что для тебя теперь все ясно, Цинь, — с места в карьер начал Сухов. — Почти все.
— Это так, — согласилась Циньмэй, тщательно ополаскивая кипятком свой фарфоровый чайничек. — Все это так.
Она продолжала совершать обряд заварки отрешенно и сосредоточенно.
— Не знаю только, приблизило ли нас это знание к решению проблем или отдалило. То, что нам надо узнать... о той вещи вся наша семья хотела бы знать давно. И поверьте, не жалели для этого ни сил, ни денег. А их много у нашего клана. Но мы все там же, откуда отправились в путь.
— У нас... — Том аккуратно опустил свою чашку на стол. — У нас теперь есть кое-что сверх этого. У каждого из нас. Временами нам удается заставить играть за себя самого Джея.
Цинь сосредоточенно молчала, замерев в позе священнодействия, держа на трех пальцах пиалу на уровне глаз. Потом — начала говорить тихим, звенящим от ненависти голосом:
— Ван... Он был настоящим наследником. Если бы не он, отец не позволил бы мне стать тем, кем я хотела стать. Не дело для наследника — болтаться по сектам Тайных Учений. Стать ученицей Мастера Лю. Сорная трава растет, где хочет. Истинным наследником был Ван. И ему отец передал Кольцо Удачи.
Она резким движением, умудрившись не пролить ни полкапли, поставила нетронутую пиалу на приземистый столик и легко, без малейшего усилия в мгновение поднялась.
— Пойдемте.
Короткий лабиринт, лишь тени охранников подразумевались за рябью бамбуковых занавесок, вывел их в уже знакомый Тому зал. Цинь и не подумала трогать коробов, придавленных к полу, гасящих своей тусклой поверхностью свет зимнего дня, сочащийся из узких окон-щелей под потолком. Она уверенно прошла к темной нише, не освещенной ни одним из множества теплящихся в этой странной комнате огней, и взяла с похожей на белый мох тонкой подстилки небольшой — с крупную монету размером — предмет. Резко повернулась к застывшим за ее спиной Трем и подняла к их глазам смуглую ладошку. На ней лежало потертого металла колечко. Нарочито простой орнамент бежал по нему.
— Копия, — равнодушно пояснила Цинь. — Это было у нас в семье — по линии отца — с самого первого поколения. Те, кто первыми пришел на Джей. Его называют Кольцо Удачи. Оно позволяет многих вещей достичь в жизни. Тайных вещей. Темных. Очень странная история связана с ним. Но об этом — потом. С ним надо вести себя по-особому. Только старший в роду может знать его секрет и передает его из года в год Истинному Наследнику. Отец не успел этого сделать. Он не предвидел, что Вана убьют. Не допускал такой мысли. Но он торопился: знал, чем болен. И все-таки — не успел. И когда Вана не стало — было уже поздно. Хотя нам и удалось остановить болезнь отца тем препаратом. Я успела узнать от него только самую малость. Только азы. А потом он стал... превращаться. Это лишило его личности... памяти. А потом...
Это было похоже на всхлипывание девочки, заблудившейся в страшном лесу, и никак не сочеталось со служительницей Бога Битв, обладательницей звонкого голоса, сейчас рассказывающей жестокую историю гибели брата.
— Мы не знаем, за что убили Вана. Но там — в храме, где его нашли, — с ним уже не было Кольца. Его могли, конечно, взять и просто так, заодно с деньгами — их тоже украли. А Кольцо, как-никак, вещь дорогая, для тех, кто в этом разбирается. Но оно больше не появлялось. Нигде. Следствие дало стандартное заключение — «заказ» конкурентов. Так считают до сих пор. Мы, конечно, сами нашли кое-кого из исполнителей, но... Их не удалось допросить как надо. Мать считает... Да и все мы думаем, что Вана убили, чтобы заполучить Кольцо. Теперь для меня это ясно, как день.
— Ты мне не говорила об этом. — Том потер переносицу, уставившись на девушку.
— Я не думала, что это как-то связано с... — Цинь запнулась. — Хотя... было Предсказание. С самого начала... — Она протянула руку и взяла из ниши ветхую деревянную табличку, по которой сверху вниз бежали столбики иероглифов. — Я уже сказала. Это очень странная история о том, как Кольцо пришло в нашу семью. Ее нельзя объяснить постороннему — эту историю. Только своему — из Стаи. Так вот, слушайте. — Она как-то подобралась и словно постарела лицом, как бы впитав дух древней реликвии. — «Власть и Могущество пребудут с тем, кто все силы положит на то, чтобы не расстаться с Даром Ушедших. Утративший Дар примет Смерть и Покой. Он положит начало пути к вратам Тьмы тем, кто соединит Три Чуда в Одном Деле. И соединившим предстоит сделать Выбор...» Господи... — Цинь осеклась, зачарованно глядя на дощечку. — Я раньше не видела в этом смысла.
— А я вот вижу! — Сухов ступил вперед, протянув руку к амулету. — Я не знаю, как это пришло к вам. Но это же... Это — канонический текст Магического Письма. Его студенты сдают на втором курсе. У него одних трактовок шестьсот десять. Его можно читать так: «Соединивший Три Тайны — Посох, Кольцо и Ларец — откроет Врата Темных Битв!..»
— Это само дело, — почти без всякой интонации, сухо ответила Цинь. — Копия — это то, что в прокуратуре. А это, — она толкнула по столу в направлении к Тому желтоватый лист с выписанными в столбик именами, — это те, кто мог заплатить за смерть Вана. Точнее, за Кольцо Удачи.
— Надо... — несколько неуверенно начал Том.
— Ничего не надо! — Марика решительно протянула руку к списку, и сидевший поближе Сухов передал его своей бывшей ученице. — И это я должна прочитать тоже! — Она кивнула на серую папку. — Это — моя партия. Разве что... Разве что ваши, господин следователь, — ее глаза остро кольнули угрюмо смотревшего на нее Тома, — связи помогут нам. И еще. Мне потребуется привлечь к делу еще одного человека. Постороннего.
— Я, кажется, знаю кого, — вздохнул Том.
— А у вас есть возражение против кандидатуры Кристофера Локи? — Марика чуть недоуменно заломила бровь. — Понимаю, профессиональная ревность. Но мы с Крисом пять лет работали рука об руку. И как только я теперь стала понимать, какого рода задачка выпала на мою долю, то первый, о ком я подумала, был именно Крис. К тому же... Может быть, не стоит мне об этом говорить.... Тогда, когда все это произошло... когда Ван сначала пропал, а потом его нашли... Мы же были очень близки с Цинь. А с Крисом у меня тогда только начиналась... работа. Мы тогда еще только ходили кругами друг к другу, принюхивались и пофыркивали. Так вот, тогда он еще считался очень перспективным малым в вашем филиале. — Ее лицо чуть заметно дрогнуло. — Короче, Управление активно разрабатывает темы всех клановых разборок, хотя это и не его сфера. И смертью Вана там занимались тоже. Крис — не в последнюю очередь. Я порывалась получить от него тогда какую-нибудь информацию для Цинь, но заработала только здоровый щелчок по носу — и правильно получила, теперь я это понимаю. В такие вещи соваться небезопасно. Особенно — по горячему следу.
— Возможно, мистер Локи будет не в восторге от того, что мы предложим ему вернуться к этому... м-м... сюжету, — предположил помалкивавший до сих пор Сухов. — Пусть уж Цинь простит меня, но разборки в здешних закулисных кругах — это не та петля, в которую нормальный человек согласится вот так, запросто, по старой дружбе сунуть голову.
— Нас с Крисом связывают отношения более прочные, нежели просто старая дружба, — с неожиданным высокомерием возразила Марика. — Обстоятельства с тех пор достаточно изменились: Крис больше не сотрудник Управления, а я — не начинающий сыщик-любитель. У меня теперь есть след, и Джей стоит за нами.
— Это может быть что-то другое. — Цинь, устроившаяся в углу бункера, забравшись с ногами на широкую дубовую лавку, сделала неопределенный жест своей узкой ладонью, словно пытаясь выхватить из воздуха что-то невидимое. — Какой-то предмет. Талисман, который вернет Кайла сюда. Надо только правильно попросить.
— Сформулировать команду, — мрачновато уточнил Сухов и возобновил свое хождение по скрытому на многие этажи в скальной породе, как и все остальные помещения секретного института «Линчжи», бункеру.
— Знаете, я бы сделал так. — Том осторожно подвинул к середине стола составленные встык кусочки бумаги: — «Дать дорогу к возвращению...» А дальше лезет какая-то чепуха.
— «Дать ключ»! — определила Цинь. — Марика работает с памятью вещей, и мы должны просить тоже о вещи. О предмете. О ключе.
— А смотрите-ка. — Сухов нагнулся над столом и стал решительными движениями переставлять клочки бумаги с начавшими уже стираться знаками магического языка. — У меня уже мелькало тут... Вот: «Дать ключ заблудившемуся в мирах». И дальше — вторая часть здорово прочитывается. «Идущим за тобой Силы... или, гм, Боги... прочтут последнее Испытание для Пятерых».
— Ч-черт! — Цинь вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной. — Это — оно! Не может быть по-другому! Кажется, мы все-таки одолеем Ларец!
Сухов молчал, мрачно потирая наметившуюся щетину на щеках:
— «Последнее испытание». Идущим за тобой. Это я и ты. — Он посмотрел на китаянку: — Тебе не страшно, Цинь?
* * *
Цинь было страшно. Точно так же, как и Марике. Но обе они, как могли, скрывали этот страх. Одной это удавалось, другой — не очень. Пальцы Марики предательски подрагивали, когда она вставляла ставшие вдруг тяжелыми и непослушными кубики древней магической мозаики в гнезда на дне янтарного короба. И когда последний из них стал на свое место, зажмурилась, словно маленькая девочка, которой предстояло войти в ужасно холодную, ледяную прорубь.Но даже через зажмуренные веки она узнала этот насыщенный, теплый, все раскаляющийся по мере нарастания свет, который полился из Ларца. И слух ее заполнился знакомым, хотя и слышанным-то всего два раза — много лет тому назад — гулом. Этот свет и этот гул, как и тогда, проникли в ее душу, заполнили ее до краев, стали превращать ее во что-то, чем она не была. И не хотела быть.
Как и тогда, все вдруг окончилось, оборвалось, оставив в душе лишь чувство тревоги и растерянности, словно она услышала во сне зов кого-то близкого и, очнувшись от этого сна, поняла, что кинуться на этот зов уже давным-давно некуда.
— Так. — Сухов присматривался к лицу Марики. — Ну, теперь остается ждать. И надеяться, что мы не ошиблись.
— Ждать особенно нечего. — Марика выпрямилась на жесткой лавке и, словно сразу постарев на несколько лет, приняла ритуальную позу гадальщицы. — Я начну работать прямо сейчас. Дар меня не подводил никогда. Почти никогда. Или получится, или нет. — Она встала. — Мне надо видеть Кайла. — Руки ее что-то искали на пустой поверхности стола, а глаза смотрели мимо — куда-то вдаль, поверх всего происходящего.
Том понял, откуда взялось это прозвище — Слепая Цыганка.
— Пойдем. — Цинь взяла Марику за локоть. — А вы побудьте здесь, — она слегка кивнула Тому и Сухову. — Может, придется предпринимать что-то прямо сейчас.
Две тяжелые, на номерных запорах двери, два охранника с непроницаемыми плоскими лицами и два марша узкой, выбитой в скале лестницы отделяли бункер, в котором остались наедине с Ларцом двое из Пятерых, от небольшой светлой комнаты. В ней у узкого, выходящего в залитый полуденным светом колодец внутреннего дворика-сада сидел Кайл. Чуть поодаль, прямо на каменном полу, лежал неправильной формы камень, заключавший в себе его душу. И еще — Больной Мир.
Марика на мгновение застыла посреди этого, наполненного светом только наметившейся где-то в далеких небесах весны, пространства. Она и не поняла сначала, что этот человек в больничной пижаме, задумчиво ловящий лицом льющийся из окна свет, ее старый друг — Кайл Васецки, настолько непривычным стало его лицо — обычно веснушчатое и, как правило, ироническое. Теперь оно казалось маской, изваянной из крапчатого известняка.
Потом стремительными шагами она подошла к нему, положила руки на его плечи, заглянула в лицо. На секунду Кайл отвел глаза от окна и встретился взглядом со своей старой знакомой.
— Здравствуй, Кайл, — сказала Марика. — Ты узнаешь меня?
— Да, — голосом, лишь чуть тронутым теплой интонацией, ответил он и снова отвернулся к окну.
— Я предупреждала, — с тревогой в голосе напомнила Цинь, она продолжала стоять на пороге. — Он... Он — как во сне. Точнее, это мы, наверное, кажемся ему сном. — Она оглянулась в дверной проем позади себя: — Тебе принести что-нибудь? Из твоих... инструментов?..
Марика молча покачала головой. Она перенесла одну руку на лоб Кайла, другую оставила на плече.
— Нет. Все эти штучки... Они — на публику. Так — бутафория. Лучше... Вот что, мне кажется, что... Позови сюда Роббинса. Пусть он просто побудет здесь. Похоже, что мой Дар и его — они как-то помогут друг другу.
Цинь бесшумно исчезла в темном проеме. Когда она вновь появилась в сопровождении озадаченного и немного наряженного Тома, Марика сидела на корточках над камнем Больного Царства, протянув к нему ладонь. Казалось, она грела над ним озябшие руки. Не говоря ни слова, Том подошел к ней и сел напротив, почти в точности повторив ее позу. И Цинь опустилась рядом, пристально заглядывая им в лица.
Кайл, почувствовав, видно, что нечто происходит совсем рядом с той гранью, которая отделяет его от Мира, где уже давно ждут его возвращения, отвернулся от светлого провала окна и слепым, неосмысленным взглядом стал обводить почти лишенную мебели и обстановки палату. Тень тревоги легла на его лицо и, словно в зеркале, отразилась уже не тенью, а судорожной гримасой на лице Тома. Марика резко поднялась на ноги и, тряхнув головой, молча направилась к двери. Поднялся на ноги и Том. Нахмурился в ответ на немой вопрос устремленным на него взглядом Циньмэй, коснулся руки Кайла и быстро вышел следом за Марикой. Несколько секунд Цинь смотрела, как покой и отрешенность возвращаются на ожившее было лицо Кайла, потом осторожно закрыла за собой дверь, приводимую в движение парой сервомоторов, сурово посмотрела на неподвижного, как истукан, охранника и быстро, по-мальчишески сбежала по лестнице вниз. В полутемном бункере Марика Карои, ее старая, старшая подруга, прикусив губу и по-старушечьи сгорбившись, стояла над столом, впившись обеими руками в погасший, темный короб «Джейтеста».
* * *
— Это... это очень странная вещь — то, что мне надо найти. — Марика смахнула с лица упавшие на него волосы, повернулась к Тому: — Ты это почувствовал?«А ведь эти трое только что были чем-то одним, — подумал Сухов. — Марика, Кайл и Том. Точно так же, как я и Том. И еще — Стрелок. Тогда... Когда мы искали Истинное Имя. И так же, как Цинь становится немного кем-то из нас, когда исцеляет... Души... Наши души. Джей их сливает в одно целое. В один ком. И лепит из них что-то ему одному понятное и нужное».
— Я почувствовал. — Том провел рукой по глазам. — Это... То, что ты ищешь... Оно как бы раздвоилось. Оно — и там, в Больном Царстве, и здесь — где-то с нами.
— С нами. — Марика тряхнула головой, глядя в пространство. — Это... Это — не совсем те слова. Цинь... Подойди ко мне, Цинь.
Она по-прежнему, как слепая, вскинула руки к лицу китаянки и, не касаясь его, стала словно ощупывать невидимую маску или шлем вокруг ее головы. Потом — быстро взяла ее за руки.
— То, что мы ищем, было у тебя, Цинь. — Взгляд Марики снова приобрел ясность, она внимательно заглядывала в глаза подруги, мучительно стараясь что-то объяснить ей.
— Ваши пути пересекались. — Она, не отводя взгляда от зрачков Цинь, окликнула Роббинса. — Том, я... Я почти видела это. И мне кажется, ты... Ты тоже должен был увидеть... почувствовать.
Том напряженно молчал, потом, точно так же, как тогда — в храме Желтой Луны, — торопливо, ни на что вокруг не обращая внимания, потянул к себе брошенный на стол электрокарандаш и стал нервно, морщась, рисовать что-то. Перечеркивать, рвать нарисованное и снова мучительно пытаться изобразить нечто, привидевшееся ему глазами Кайла там — в Мире Больного Царства. Остановился. Откинулся на лавке, прижавшись спиной к стене. Закрыв глаза, покачал головой.
— Ушло, — с судорожным вздохом произнес он. — Не успел зацепиться... понять. Надо попробовать еще раз «нырнуть». Но только это сразу не получится. Одно могу сказать: это действительно есть и там, и здесь. И когда он завладеет... Когда Кайл возьмет это в руки... И там, и здесь...
Марика сосредоточенно рассматривала наброски Тома. Нагнулась, подняла с пола пару скомканных листов и, расправив их, стала сравнивать разные варианты рисунка. Цинь через ее плечо внимательно присматривалась к изображенным на бумаге штрихам и линиям.
— Это что-то небольшое, — уныло попытался подсказать Том. — Небольшое и древнее. Тогда — в момент контакта — я почти точно знал, что это такое.
Марика не обратила внимание на его слова.
— Это имеет отношение к твоему дому, Цинь. К твоей семье. — Она решительно подняла голову, впившись глазами в китаянку. — Где-то там — настоящий след. Не тень из сна, как здесь.
— Это... — Цинь сосредоточенно стиснула пальцы рук. — Это может быть что-то из коллекции. Из собственности Стаи.
— Тогда... — Марика решительно выпрямилась, — мне надо туда. Быстро.
— Я думаю, — жестко остановил ее Сухов, — нам всем надо туда.
* * *
Единственное, о чем Том успел подумать в дороге, так это о преимуществах обладания златом, и о власть имущих, и о суровой необходимости соблюдать закон. Скоростной глайдер возник у ворот высокогорного особняка, в котором располагался секретный институт, мгновенно, по одному только мановению смуглой ладошки наследницы могущественной империи «Линчжи». И помчался этот глайдер к столице Республики, явно посылая куда подальше всех диспетчеров — гражданских и военных служб движения — вместе с обещанными за такое непослушание карами. Подумав об этом, Том — это у него уже вошло в привычку после контактов — провалился в глубокий и в то же время беспокойный сон. В нем он, незримым спутником Кайла Васецки, брел по колдобинам дорог Больного Царства к столице страны, огромной, разрушенной Эпидемией и войной с чудовищами, и чудища эти перекликались в далеких горах, и раскосые ведьмы следили за ними из заколдованных рощ. И дьявол жил в лесах. А Кайл все что-то пытался объяснить ему — своему гостю из Истинного Мира, все говорил и говорил что-то внутрь самого себя, куда гость этот поселился, и длилось это до тех пор, пока и там — в странно реальном Мире вымороченного кошмара — Тома не сморил сон. Ставший пробуждением наяву в ярком полуденном солнце, редком для конца зимы, перед воротами родового особняка владык фармакологической империи.Водитель, выскочив из кабины, услужливо помогал хозяйке и ее гостям спуститься на пыльную холодную землю перед входом в сад, голый и жутковатый в эту пору года. Посмотрев на красный, в традиционном китайском стиле, дом, Том внутренне похолодел, вспомнив о таящейся там, в глубине этого красивого дома, совсем недалеко от зала с окованными сундуками, другой, похожей на нутро жарко натопленной печи, комнате.
Но им не пришлось входить ни туда, ни в зал, в котором стоящие вдоль стен дубовые короба таили реликвии тысячелетней магии Джея. Им вообще не пришлось входить в дом.
— Здесь! — сказала Марика, резко остановившись посреди выложенной камнем дорожки.
Сад вокруг был пуст. Только тени незаметных охранников, склонившихся в поклоне перед внезапно явившейся хозяйкой, застыли тут и там — такие покорные и безжизненные, как почти не скрывавшие их деревья. Только одним отличалось выбранное Марикой для неожиданной остановки место: справа от дорожки, утопленные в тщательно разглаженный граблями грунт, в полушаге от них лежали две скромных плиты, украшенные только вязью иероглифов.
— Это... Это было связано вот с ним. — Марика судорожно выкинула перед собой руку, простирая ее над одной из могил. — Это ведь твой брат, ты мне рассказывала, Цинь.
Китаянка не ответила. Присев, она совершала над плитой какой-то ритуал, короткий и непонятный непосвященным.
— Эта вещь... То, что нужно нам... Это было связано с ним, с твоим братом, Цинь, — глухо сказала Марика. — Это было связано с его смертью.
Циньмэй резко поднялась на ноги.
— Где?! — Казалось, Марика сейчас провалится в уставившиеся на нее широко раскрытые, бездонно-черные глаза подруги. — Теперь я знаю что! Осталось узнать, где это. Тогда я буду знать, кто... Кто убил. Кто прислал убийц. Кому они отдали то, что забрали у него.
Не спуская глаз с Марики, она вдруг резко хлопнула в ладоши, и, раньше, чем этот звук этого хлопка смолк, за плечами ее выросла серая тень. Раскосая и покорная.
— Мать? — не оглядываясь спросила Цинь.
— Госпожа больна, — голосом ветра в траве ответил охранник. — Госпожа не может спуститься из покоев. Она примет вас одну.
В жизни Том не слыхал столь покорного, но безапелляционного тона. Нет, впрочем, слышал. Временами точно так же говорила с ним Цинь. Которая сейчас задумалась о чем-то.
— Позаботься о гостях. — Все также, не оборачиваясь, она зашагала по дорожке к дому, коротким жестом велев гостям следовать за собой. — У нас будет важный разговор. — Она не сомневалась, что слуга тоже идет за ней. — Пусть нам накроют в Старой гостиной. Никто не должен знать.
* * *
Вторая чашка зеленого чая показалась Тому не такой уж и безвкусной и, пожалуй, прибавила бодрости и ему, и Сухову с Марикой. В ожидании, пока Цинь закончит беседу с престарелой матушкой в верхних покоях старого дома, трое обменивались короткими репликами. Они касались в основном поданного угощения (тема была не слишком благодатной — печенье и засахаренные фрукты, как на день рождения в детском приюте) и убранства гостиной (древнекитайская живопись не была увлечением ни одного из присутствующих). Беседа Цинь с родительницей протекала, видно, непросто, чего, собственно, и следовало ожидать в сложившихся обстоятельствах; появившись на верхних ступенях ведущей в зал лестницы, девушка была целиком погружена в себя, замкнута и даже — как это ни трудно было представить при ее предельно смуглой коже — бледна. Однако, довольно быстро справившись с душевным состоянием, войдя в гостиную, маленькая китаянка уже полностью владела собой.— Ты сказала, что для тебя теперь все ясно, Цинь, — с места в карьер начал Сухов. — Почти все.
— Это так, — согласилась Циньмэй, тщательно ополаскивая кипятком свой фарфоровый чайничек. — Все это так.
Она продолжала совершать обряд заварки отрешенно и сосредоточенно.
— Не знаю только, приблизило ли нас это знание к решению проблем или отдалило. То, что нам надо узнать... о той вещи вся наша семья хотела бы знать давно. И поверьте, не жалели для этого ни сил, ни денег. А их много у нашего клана. Но мы все там же, откуда отправились в путь.
— У нас... — Том аккуратно опустил свою чашку на стол. — У нас теперь есть кое-что сверх этого. У каждого из нас. Временами нам удается заставить играть за себя самого Джея.
Цинь сосредоточенно молчала, замерев в позе священнодействия, держа на трех пальцах пиалу на уровне глаз. Потом — начала говорить тихим, звенящим от ненависти голосом:
— Ван... Он был настоящим наследником. Если бы не он, отец не позволил бы мне стать тем, кем я хотела стать. Не дело для наследника — болтаться по сектам Тайных Учений. Стать ученицей Мастера Лю. Сорная трава растет, где хочет. Истинным наследником был Ван. И ему отец передал Кольцо Удачи.
Она резким движением, умудрившись не пролить ни полкапли, поставила нетронутую пиалу на приземистый столик и легко, без малейшего усилия в мгновение поднялась.
— Пойдемте.
Короткий лабиринт, лишь тени охранников подразумевались за рябью бамбуковых занавесок, вывел их в уже знакомый Тому зал. Цинь и не подумала трогать коробов, придавленных к полу, гасящих своей тусклой поверхностью свет зимнего дня, сочащийся из узких окон-щелей под потолком. Она уверенно прошла к темной нише, не освещенной ни одним из множества теплящихся в этой странной комнате огней, и взяла с похожей на белый мох тонкой подстилки небольшой — с крупную монету размером — предмет. Резко повернулась к застывшим за ее спиной Трем и подняла к их глазам смуглую ладошку. На ней лежало потертого металла колечко. Нарочито простой орнамент бежал по нему.
— Копия, — равнодушно пояснила Цинь. — Это было у нас в семье — по линии отца — с самого первого поколения. Те, кто первыми пришел на Джей. Его называют Кольцо Удачи. Оно позволяет многих вещей достичь в жизни. Тайных вещей. Темных. Очень странная история связана с ним. Но об этом — потом. С ним надо вести себя по-особому. Только старший в роду может знать его секрет и передает его из года в год Истинному Наследнику. Отец не успел этого сделать. Он не предвидел, что Вана убьют. Не допускал такой мысли. Но он торопился: знал, чем болен. И все-таки — не успел. И когда Вана не стало — было уже поздно. Хотя нам и удалось остановить болезнь отца тем препаратом. Я успела узнать от него только самую малость. Только азы. А потом он стал... превращаться. Это лишило его личности... памяти. А потом...
Это было похоже на всхлипывание девочки, заблудившейся в страшном лесу, и никак не сочеталось со служительницей Бога Битв, обладательницей звонкого голоса, сейчас рассказывающей жестокую историю гибели брата.
— Мы не знаем, за что убили Вана. Но там — в храме, где его нашли, — с ним уже не было Кольца. Его могли, конечно, взять и просто так, заодно с деньгами — их тоже украли. А Кольцо, как-никак, вещь дорогая, для тех, кто в этом разбирается. Но оно больше не появлялось. Нигде. Следствие дало стандартное заключение — «заказ» конкурентов. Так считают до сих пор. Мы, конечно, сами нашли кое-кого из исполнителей, но... Их не удалось допросить как надо. Мать считает... Да и все мы думаем, что Вана убили, чтобы заполучить Кольцо. Теперь для меня это ясно, как день.
— Ты мне не говорила об этом. — Том потер переносицу, уставившись на девушку.
— Я не думала, что это как-то связано с... — Цинь запнулась. — Хотя... было Предсказание. С самого начала... — Она протянула руку и взяла из ниши ветхую деревянную табличку, по которой сверху вниз бежали столбики иероглифов. — Я уже сказала. Это очень странная история о том, как Кольцо пришло в нашу семью. Ее нельзя объяснить постороннему — эту историю. Только своему — из Стаи. Так вот, слушайте. — Она как-то подобралась и словно постарела лицом, как бы впитав дух древней реликвии. — «Власть и Могущество пребудут с тем, кто все силы положит на то, чтобы не расстаться с Даром Ушедших. Утративший Дар примет Смерть и Покой. Он положит начало пути к вратам Тьмы тем, кто соединит Три Чуда в Одном Деле. И соединившим предстоит сделать Выбор...» Господи... — Цинь осеклась, зачарованно глядя на дощечку. — Я раньше не видела в этом смысла.
— А я вот вижу! — Сухов ступил вперед, протянув руку к амулету. — Я не знаю, как это пришло к вам. Но это же... Это — канонический текст Магического Письма. Его студенты сдают на втором курсе. У него одних трактовок шестьсот десять. Его можно читать так: «Соединивший Три Тайны — Посох, Кольцо и Ларец — откроет Врата Темных Битв!..»
* * *
— Это полная копия дела о гибели вашего брата? — спросил Том, осторожно подвигая к себе по полированной глади стола серую, казенного вида, папку.— Это само дело, — почти без всякой интонации, сухо ответила Цинь. — Копия — это то, что в прокуратуре. А это, — она толкнула по столу в направлении к Тому желтоватый лист с выписанными в столбик именами, — это те, кто мог заплатить за смерть Вана. Точнее, за Кольцо Удачи.
— Надо... — несколько неуверенно начал Том.
— Ничего не надо! — Марика решительно протянула руку к списку, и сидевший поближе Сухов передал его своей бывшей ученице. — И это я должна прочитать тоже! — Она кивнула на серую папку. — Это — моя партия. Разве что... Разве что ваши, господин следователь, — ее глаза остро кольнули угрюмо смотревшего на нее Тома, — связи помогут нам. И еще. Мне потребуется привлечь к делу еще одного человека. Постороннего.
— Я, кажется, знаю кого, — вздохнул Том.
— А у вас есть возражение против кандидатуры Кристофера Локи? — Марика чуть недоуменно заломила бровь. — Понимаю, профессиональная ревность. Но мы с Крисом пять лет работали рука об руку. И как только я теперь стала понимать, какого рода задачка выпала на мою долю, то первый, о ком я подумала, был именно Крис. К тому же... Может быть, не стоит мне об этом говорить.... Тогда, когда все это произошло... когда Ван сначала пропал, а потом его нашли... Мы же были очень близки с Цинь. А с Крисом у меня тогда только начиналась... работа. Мы тогда еще только ходили кругами друг к другу, принюхивались и пофыркивали. Так вот, тогда он еще считался очень перспективным малым в вашем филиале. — Ее лицо чуть заметно дрогнуло. — Короче, Управление активно разрабатывает темы всех клановых разборок, хотя это и не его сфера. И смертью Вана там занимались тоже. Крис — не в последнюю очередь. Я порывалась получить от него тогда какую-нибудь информацию для Цинь, но заработала только здоровый щелчок по носу — и правильно получила, теперь я это понимаю. В такие вещи соваться небезопасно. Особенно — по горячему следу.
— Возможно, мистер Локи будет не в восторге от того, что мы предложим ему вернуться к этому... м-м... сюжету, — предположил помалкивавший до сих пор Сухов. — Пусть уж Цинь простит меня, но разборки в здешних закулисных кругах — это не та петля, в которую нормальный человек согласится вот так, запросто, по старой дружбе сунуть голову.
— Нас с Крисом связывают отношения более прочные, нежели просто старая дружба, — с неожиданным высокомерием возразила Марика. — Обстоятельства с тех пор достаточно изменились: Крис больше не сотрудник Управления, а я — не начинающий сыщик-любитель. У меня теперь есть след, и Джей стоит за нами.