Иванов Борис. Джейтест

   Том пожал плечами еще раз:
   — Благодарю вас за полезную информацию. А за обед позвольте мне расплатиться самому.
   Он достал бумажник и махнул пребывающему в состоянии боевой готовности Тони.
   — Ты ни черта не понял, парень! — вскипел Луиджи, забыв про нераскуренную сигару. — Это — не шутки! Вы же — в полной заднице! Вас к стенке прижали! Заперли в сортире! Вам деваться некуда! Повторяю по слогам для дураков: Уп-рав-ле-ни-е те-бя ре-ши-ло сдать! Сдать с потрохами местной Спецакадемии. Не знаю, какие вы там чудеса научились вытворять, но с вами справятся. Против вас пятерых будет играть вся армия Джея! А это — нехилая команда, ты уж мне поверь. Или ты действительно веришь, что с вами будут нянчиться, как это прописано в законе? Ты, может, на газетчиков рассчитываешь? И не думай! Если поднимешь шум — вас всех такой грязью измажут, что милые жители Джея самый настоящий суд Линча над вами учинят. И скажешь — не за что? Ты, может, еще адвоката себе наймешь? Посмотри сюда внимательно! — Джентри уперся обоими указательными пальцами себе в физиономию. — Вот твой единственный адвокат! И твои папа и мама и домашний доктор в придачу! Только у меня есть интерес в том, чтобы ты и твоя компания вышли из игры живыми и невредимыми! Больше — ни у кого!! У вас пятерых один путь: на корабль и — к чертовой матери отсюда!!! И Луиджи тебе билетик на этот кораблик дает! И мешок баксов в придачу!
   Роббинс снова махнул Тони, нерешительно топчущемуся на солидной дистанции от пышущего гневом босса. Официант нехотя приблизился и протянул Тому расчетный терминальчик. Тот ткнул в него кредитную карточку и, даже не взглянув на сумму, означившуюся на дисплейчике, поднялся из-за стола.
   — Ты будешь последним дураком, парень, если думаешь, что на этом наши разговоры закончились, — зло бросил Джентри, тоже поднимаясь из-за стола.
   Следователь отвесил ему еле заметный поклон и не оборачиваясь зашагал к выходу.

* * *

   — Положите эту вещь в ваш сейф. — Том протянул Цинь свой служебный жетон-идентификатор. — Лучше в какой-нибудь такой, в котором его не найдут в случае, если... — Он сделал неопределенный жест.
   — Еще раз говорю тебе, следователь, — в голосе китаянки звучала хрипотца, — никто не тянет тебя за уши идти с нами «на дело». От тебя нужно будет только одно: не мешать нам. Просто вести себя так, как если бы ты про все это ничего не знал, не более того.
   — Давай оставим амбиции в стороне, — с обидой в голосе произнес Том, потом решительно поднялся с места и начал рассовывать по карманам своего бронежилета разложенный перед ним на столе портативный инструментарий взломщика. — Условия Джентри для нас неприемлемы. Ждать, пока Эпидемия войдет в необратимую фазу, немыслимо. Да, и Кайл. Он уходит все дальше. Придется работать вне рамок закона. Но это в конце концов не значит против закона.
   — Вопрос философский, — заметил со своего места Сухов, корпевший над планом замка Сорби. — Ты, Цинь, кадрами не раскидывайся. Я, хоть в органах и не служил ни дня, все-таки представляю, чего мистеру Роббинсу стоило переступить через свой профессиональный кодекс чести. — Он стал аккуратно складывать распечатку плана. — И подумай хорошенько: достаточно ли надежен этот французик, которого ты купила. Нет ли способа как-то его проверить напоследок.
   — Купила я не его. — Цинь пожала плечами. — Не самого мсье Бланшара. Я купила компромат на него. Конечно, старый Монк взял с меня порядочно за пять минут видеосъемки и пару листков бумаги, но этот материал делает для нас Бланшара надежным, как скала. Парреда никогда не простит ему контактов с человеком Большого Кира. Так что в обмен на пленку и бумажки мсье Анри выстелит нам путь до сейфа с Колечком ковровой дорожкой. Другое дело — как мы справимся с тем, чтобы выбраться оттуда. Выйти будет потруднее, чем войти. Материальчик на француза прощупала Марика. Ведь это подлинник, так?
   — Да, это не инсценировка, — как-то устало подтвердила Марика, поудобнее устраиваясь на скамейке. — След верный, но опасный.
   Цинь коротко отмахнулась рукой:
   — Подлинный. Этим все сказано. Другой проверки не требуется. Да и времени уже нет: человек с фургоном будет на месте через час. Пошли.

* * *

   Все шло именно так, как и было договорено: фургончик-автомат, доставляющий в замок Сорби свежий товар от поставщиков из столицы, в этот раз немного ускорил свое движение и выкроил несколько минут на то, чтобы свернуть во двор пустого по зимней поре и раннему времени мини-кемпинга на выезде из города. Сопровождающий водитель-оператор (это он поколдовал немного с путевой программой на сегодня) не торопясь вышел из кабины, отпер замок задней двери своего экипажа и отправился в пустующий, как и вся стоянка, бар-автомат пропустить баночку пива. Ему не полагалось видеть, что там вынут и положат в грузовой отсек машины в его отсутствие. Почти сразу вслед за этим во двор вкатилась неприметная прокатная «хонда» и заняла место позади фургона. Цинь и Том вышли из кабины и быстро сдвинули в сторону дверь фургона. Том кивнул Марике, и она короткой перебежкой преодолела небольшое расстояние между машинами и разместилась за пластиковыми мешками с мясными тушами и ящиками с вином из Метрополии. Следом за ней показался из кабины Сухов, но тут произошло первое отступление от плана: Цинь решительным движением удержала его на месте.
   — Ты останешься здесь, — определила она тоном, не терпящим возражений. — Останешься за рулем и катишь за нами. Потом ставишь машину, где условлено, и ждешь сигнала.
   — Машина придет на место на автомате, — возразил Павел. — Это же бред собачий: на дело идут две бабы и только один мужик, пусть даже и профессионал, а второго мужика оставляют на стреме. Тогда уж пусть лучше Марика...
   — Она необходима на месте, — четко оборвала его Цинь. — А ты необходим здесь: во-первых, если при нашем отходе будет стрельба — прикроешь...
   — Там — четверо твоих телохранителей в засаде, — снова попытался возразить Сухов, но китаянка тут же пресекла его возражение.
   — Пятый стрелок вовсе не помешает в такой заварухе. Кроме того, именно на тебе остается Кайл: не забывай — вне зависимости от того, что получится у нас с Марикой, следующий ход твой. И потом... — Она сделала паузу. — И потом, за тобой — твои особые возможности. Если дело обернется совсем худо.
   Лицо Сухова стало каменным.
   Цинь смотрела на него в упор:
   — А дело будет плохо, если не получишь сигнала. Или если сигнал будет не такой.
   Она задвинула приоткрытую было Павлом дверь кара и нырнула в искрящиеся инеем недра фургончика. Следом за ней туда шагнул Том и захлопнул грузовой отсек изнутри. Сухов скрипнул зубами и поставил окна «хонды» на максимальное затемнение. Затем, чтобы даже его силуэт не маячил за лобовым стеклом, лег на сиденье и дождался, пока по гравию дорожки прошуршат шаги водителя фургона и сам фургон тронется с места. Потом снова сел за руль и, пропустив по шоссе пару машин между «хондой» и фургоном доставки, покатил к замку Сорби.

* * *

   В нескольких километрах от них, с «площадки отдыха», ведущей к побережью трассы, два человека, вооруженных биноклями, молча следили за бегом жучков-автомобилей по плавному изгибу Южного шоссе. Временами то у одного, то у другого в наушнике начинали звучать сигналы или голоса агентов, ведущих наблюдение за развитием событий с других позиций, расположенных вокруг места предполагаемого действия. После очередного сообщения агента тот из двоих, который был чином помладше, прервал молчание:
   — Въезжают. Они уже там. — Он отнял бинокль от глаз и повернулся к начальнику: — Вам не кажется, что мы слишком рискуем, оставляя их одних в ловушке?
   — Те, кто расставил ловушку, рискуют больше, — сухо заметил старший. — Пока что, не вмешиваясь в происходящее, мы не потеряли ни одного из наших людей, зато узнали многое. Не отвлекайтесь — сейчас начнется главное.

* * *

   Тома последний раз приложило о куль с парной бараниной, и фургон закончил свои маневры, заняв место в гараже. Корпус машины дрогнул еще пару раз, означая, что водитель покинул кабину, оставив фургон на расправу сервисным автоматам.
   — Приготовились, — тихо скомандовала Цинь. — Сейчас робот отопрет контейнер — начнет разгрузку. Людей в гараже быть не должно. Том, твоя задача — прикрывать Марику.
   Том вытащил пистолет из наплечной кобуры и снял его с предохранителя.
   И — словно в ответ на этот легкий щелчок — в отсеке зазвучал смех.
   Слегка искаженный динамиком недобрый смех. Невидимый в темноте динамик был укреплен где-то в углу за багажом.
   — Добро пожаловать, господа, — раздался хрипловатый голос. — Пожалуйста, не делайте глупостей, а то мне придется просто поджарить вас — на СВЧ, и у нас с вами не состоится один очень интересный разговор. Сейчас вам откроют дверь контейнера, и вы спокойно, по одному выйдете наружу. Надеюсь, господин Роббинс будет достаточно любезен, чтобы пропустить дам вперед. Как только выйдете, вы положите ваше оружие и защиту на пол. А потом — четыре шага вперед — и ждать.
   Все молчали. Говорить, собственно, было не о чем.
   С шелестящим звуком ушла в сторону дверь отсека, и в глаза пленникам ударил яркий свет. Нет, они были не в гараже — в узком, облицованном плитами брони ангаре, освещенном бестеневыми софитами, по периметру которого с непроницаемыми физиономиями стояло не меньше дюжины боевиков. Габариты громил поражали. Экипирована братва была по всем правилам Космодесанта — комплекты полевой защиты на корпусах, боевые бластеры в положении «целься» в руках.
   — Здорово мы влипли! — сказала Марика и первой спрыгнула на выложенный скользкими плитами пол.

* * *

   Сухов поежился. Казалось, промозглая сырость серого дня оттуда, снаружи, пробралась внутрь темного салона «хонды» и начала брать свое.
   «Нервное», — сказал Павел себе и покосился на наручные часы. Время, отведенное на то, чтобы трое его соратников проникли в замок, стремительно иссякало. Приемник молчал: не было от отправившихся в Сорби никакого сигнала — ни правильного, ни ложного. «Глупо и пытаться штурмовать замок в одиночку или даже силами команды боевиков „Линчжи“, — который раз сказал он себе. — И ждать здесь до бесконечности — тоже нельзя. Меня вычислят элементарно. Если уже не вычислили. Можно возвращаться в подземный институт, петляя и путая след, возвращаться и как-то спасать Кайла. Но... Но ведь не этого от меня ждут они — те, кто влип в замке».
   Он снова посмотрел на часы. Время истекло. Надо было принимать решение.
   — Правильно, — сказал ему хрипловатый голос. — Ты решил правильно. От тебя ждут не бегства. Ну, а сочтемся мы позже — ты знаешь как.
   Сухов с трудом повернул голову и посмотрел на сиденье рядом. Нет, ему не почудилось. Разумеется, он был не один в машине.

* * *

   — Все-таки я был прав, когда заказал на пару бараньих туш меньше, чем всегда. — Карл Парреда окинул стоящих перед ним пленников ироническим взглядом и снова обратился к лысоватому толстяку, стоявшему по правую руку от него: — Нет, в самом деле, Анри: бараны сами лезут в фургон, стоит только пальцем поманить. А Шер-Хану только на пользу разнообразие в меню. Шер-Хан, как вы понимаете, господа, — он снова повернулся к пленникам, — это один из моих... э-э... домашних тигров. Вам еще предстоит с ними познакомиться.
   Том с чисто профессиональным интересом рассматривал стоящего перед ним человека — четвертого по значению главаря организованной преступности в системе Джея. Управление располагало немногими его портретами. Несмотря на звучные имя и фамилию. Карл Парреда был человеком неприметным — разве что аккуратная прическа и бесцветные, слегка навыкате глаза могли запомниться в его внешности. Отсутствие колоритных черт один из крупнейших воротил нелегального рынка вооружений компенсировал несколько ярковатым, но, безусловно, очень дорогим костюмом, не слишком подходящим к обстановке.
   — Этому франту удалось провести тебя, Марика, — с досадой констатировала Цинь. — Жаль, что твой Дар подвел тебя.
   Марика угрюмо молчала, сгорбившись и исподлобья сверлила взглядом мсье Бланшара.
   Внимание, проявленное к его персоне, Парреда оценил:
   — Напрасно вы так. — Он язвительно улыбнулся, поправляя галстук. — Вас, господа, никто не вводил в заблуждение. Да-да-да: мой друг, мое доверенное лицо, — он похлопал по плечу лысого Анри Бланшара, — действительно уличен вами в непростительном грехе. Он действительно от лица подставной фирмы намеревался заключить сделку с «Кирилофф-пойнт» на переброску партии тяжелого вооружения на Харур. Старина Монк только немного покривил душой — что поделаешь, пришлось его об этом настоятельно попросить, он все делал отнюдь не без ведома вашего покорного слуги. Отнюдь. Так ведь, Анри? — Он жестко потрепал по шее руководителя своей службы безопасности. — Что поделаешь, приходится соблюдать определенное реноме. Связи с господином Кирилловым не принято афишировать. Но, впрочем, я отвлекся. Вы ведь зашли ко мне по делу, не так ли? Так давайте это дело и обсудим. — Парреда сделал короткий жест, и охранник торопливо внес и поставил за спиной хозяина белый, сверкающий лаком стул, на который тот, не бросив даже взгляда себе за спину, опустился с царственным видом аристократа, решившего на загородной прогулке передохнуть немного и обозреть открывающийся перед ним пейзаж.
   — Ты?.. — спросила вдруг Цинь. — Это ты убил Вана?
   Она смотрела на Карла расширившимися от ненависти глазами, несмотря на ожесточение оставшимися непроницаемыми. Это было достаточно страшно: Бланшар отступил на шаг и вцепился в спинку дачного стула своего шефа.
   — Собственно, ваш брат сам виновен в своей... гм.. безвременной кончине, — пожал плечами Парреда. — Ему ничего не стоило... э-э... продлить свое существование в этом бренном Мире — достаточно было всего лишь поделиться с нами, грешными, теми небольшими секретами, которые были ему известны относительно Кольца Удачи. Вы ведь явились за этим предметом? Раз оно снова потребовалось вашему семейству, его секрет, видимо, не утерян. Или — найден вновь? Я, признаться, заблуждался на этот счет. Иначе мы давно бы проявили к вам свой интерес, маленькая Цинь.
   — Ты заплатишь. Дорого заплатишь за Вана. — Китаянка сказала это так уверенно, словно не она стояла здесь под дулами бластеров, а Карл Парреда был доставлен к ней держать ответ. — Зачем ты, непосвященный, полез в дела Стаи? Вы все воображаете, что Магия — это что-то вроде радио или электричества, просто еще одно удобство в вашей скотской жизни. А это — совсем, совсем другое. И те, кто этого не понял, за это платят жестокой ценой!
   — Девочка, вы, кажется, не понимаете своего положения, — оборвал ее Бланшар из-за спины своего шефа. — Только благодаря милости господина Парр...
   И тут он осекся, и было от чего: по ушам всех, находившихся в ангаре, ударил жестокий, невероятно пронзительный визг рвущейся в клочья стали. Направленные на пленников стволы бластеров рванулись в сторону, а совершенно ошалевший от истошного скрежета Том вдруг обнаружил себя стоящим не на своих двоих, а на четвереньках — в судорожной попытке удержать рывками вырывающийся из-под ног пол ангара. Он перекатился на спину, увернулся от куска рухнувшей кровли и, используя в качестве прикрытия ходуном ходящую железобетонную опору, попытался сориентироваться в происходящем.
   Стена прямо перед ним, стена военного типа ангара из соединенных сварными швами стальных плит, была просто напрочь разорвана и смята, словно бумажная обертка. И в огромную — с ворота размером — дыру входил Демон. Он был не слишком огромен: в два-три человеческих роста. Он еще не материализовался в нечто, заключенное в конкретную форму, был облаком вьющихся в сумеречном воздухе незримых почти темных сущностей, стекающихся, сосредоточивающихся в его беспрерывно меняющийся, размытый облик. Тенью из Мира мглы. Повелителем мух.
   И он не щадил никого.
   Том не сразу сообразил, что никого из оравы до зубов вооруженных громил, только что толпившихся вокруг них, уже нет в живых. Почти не слышные после вопля раздираемого металла частые глуховатые разрывы были всего лишь взрывами человеческой плоти, субстанции, прекрасно поглощающей энергию плазменных разрядов. Вскипающей и горящей под их действием. Пространство вокруг молниеносно заполнялось зловонным смрадом. И Марике, и Цинь никак не удавалось толком подняться на ноги. И только двое — одетый, словно к званому обеду, Карл Парреда и вцепившийся в спинку его стула бледный как смерть Анри Бланшар — оставались целы, невредимы и неподвижны. Для них у жуткого гостя был приготовлен другой конец: рука Демона окончательно материализовалась из суетливой черной мглы и, становясь все длиннее, догнала кинувшегося было наутек начальника охраны, но не смяла его, а вошла в его спину, словно в бесплотный туман, погрузилась в самое его нутро и сделала там нечто, что заставило Бланшара орать нечеловеческим голосом, надрывно и долго. Так по крайней мере показалось Тому.
   Марика, которая наконец приняла вертикальное положение, по-детски закрыла глаза руками, тихо подвывая от ужаса и отвращения.
   А к тому времени, когда мсье закончил кричать и жить, Демон уже стоял перед его шефом. Парреда продолжал сидеть на изящном дачном стуле, и более нелепого зрелища Тому не приходилось видеть в жизни. Глаза главы клана были совершенно белые, как у хорошо сваренного судака, и руки он прижимал к бокам, как будто боялся, что его сейчас начнут щекотать. В этом он был по-своему прав: обе лапы чудища уже тянулись к нему, не спеша, с пониманием.
   И тут — совершенно неожиданно — между Демоном и его жертвой вклинилась тонкая фигурка Цинь.
   — Стой! — скомандовала она ровным и уверенным голосом — так, будто отдавать приказы исчадиям Тьмы было ее работой, повседневной и скучноватой. — Стой! Этого ты оставишь мне!

* * *

   — Смотрите, вон балки полетели. Высоко... — обратился младший по чину к своему начальнику. — Они уходят. А это чудище развлекается: разносит замок к чертям собачьим.
   — Жалко здание, — сокрушаясь, сказал руководитель операции. — Оно было исторической ценностью. Однако нам с вами удалось отследить и зафиксировать процесс самосборки боевого мегаробота из нанопредшественников. Уже за одно это можно отдать полсотни этаких замков.
   Наступила пауза. Она тянулась довольно долго. Оба собеседника, не отрываясь от своих биноклей, роняли короткие реплики в микрофоны переговорных устройств, обращаясь к своим невидимым подчиненным.
   — По-моему, она кончается — эта кутерьма там, — снова оживился наконец старший. — Робот начал демонтироваться. Скомандуйте группе Лундса войти в район... э-э... событий, как только это станет возможным. И давайте сами подтянемся поближе. Возможно, удастся найти что-то интересное, прежде чем на место явятся дуболомы из пожарной службы.
   Младший тронул кар с места, и уже через несколько минут они подъезжали к дымящимся руинам. Неподалеку от поворота к замку дорогу перед самым их носом перебежал прихрамывающий тигр.

* * *

   Эта роща называлась почему-то садом Перемен. Может быть, потому, что перемены, происходящие в природе, были здесь заметнее, чем где-либо еще в окрестности неприметного, старинного особняка, маскирующего вход в подземелье, в котором размещалась большая часть секретного института «Линчжи». Снег здесь уже начал сереть, и голые черные ветви над головами, казалось, были какими-то иероглифами, письменами, возвещавшими о близости весны.
   А Сухов и Цинь писали на снегу свои иероглифы: Павел — подобранным прутиком, Цинь — носком сапожка. Том и Марика молча разглядывали плывущие в высоком небе перистые облака. Четверо убивали время, оставшееся до того, как из очередного, такого долгого теперь, провала в забытье вернется в зыбкое, больше на сон похожее бодрствование Кайл Васецки.
   Интерес Тома и Марики к весеннему небу был не случаен. Оба рефлекторно пытались совершить невыполнимое — рассмотреть замеченный с утра спецсредствами охраны института гелиопланер наблюдения, парящий в паре километров над окрестностями. Нервничали и двое других участников игры.
   — Будь я проклят, если после этого цирка нас не взяли под колпак. Все эти наши номера с пересадками из машины на машину и с запутыванием следов не обманут даже младенца. — Сухов бросил на землю веточку, которой чертил на подтаявшем снегу руны забытых письмен. — Наши опекуны проявляют дьявольское терпение, если готовы прощать нам до поры до времени даже прямую уголовщину с человеческими жертвами.
   — Это была самооборона, док, — холодно парировала Цинь. — Своеобразная, но самооборона. Не более того.
   — Я бы не назвал то, что ты сделала с Карлом Парредой, самообороной, — отвернувшись к по-весеннему чистому небу, заметил Том.
   — Я с ним сделала только то же самое, что он и его люди сделали с моим братом — не больше. — Цинь с ожесточением принялась затирать что-то ею начертанное на снегу.
   Сухов, вернувшийся было к прерванному занятию, покосился сначала на Цинь, потом на Тома. «Этим двоим никак не удается поссориться по-настоящему, — подумал он. — А Джей здорово ссорит их. Да он и всех нас сталкивает. Суть каждого против сути других. Сталкивает и превращает...»
   Тихий звон поплыл над рощей: от дверей дома почтительный санитар колокольчиком извещал хозяйку о том, что пациент вышел из забытья и подготовлен к работе.

* * *

   — Садитесь, как кому удобнее. — Марика рассеянно окидывала взглядом палату. — А я сяду рядом с ним. И когда будет надо, я почувствую это, надену Кольцо ему на палец. Безымянный, на левой. Так надо. Но пока еще рано.
   Она опустилась на стул рядом с диванчиком, на котором, как всегда погруженный во что-то свое, сидел Кайл, и одной рукой взяла его за запястье. Другую — с зажатой в кулачок ладонью — положила себе на колени. Разжала ладонь — на ней лежало Кольцо Удачи с простым орнаментом.
   Том молча кивнул ей и, сутулясь, стал расхаживать по комнате. Он уже привык входить в контакт именно так: отыскивая такое место, где его Дар начинал «принимать» незримый сигнал. Иногда ему казалось, что он ищет какую-то тайную дверь, проход в иное измерение, в котором живут души живых обитателей Джея. И может быть, не только живых.
   В этот раз он «провалился» в Кайла неожиданно, словно оступился на горной тропе. И сразу оказалось, что это было давным-давно: и белая солнечная палата, и ощущение наступающей весны в воздухе, и тревожное, какое-то детское лицо Цинь, и вздрагивающие веки напряженно выпрямившейся на стуле Марики.
   А сейчас вокруг была ночь, и громадная белая луна светила в лицо, а злой, обжигающе холодный ветер дул ему в спину, пробирая насквозь безнадежным холодом чужой осени. И кольцо облавы смыкалось вокруг — где-то за рваной стеной развалин, куда загнал его странный, годы отнявший у него, изматывающий поиск.
   Но поиск этот был уже закончен. Теперь он просто сидел на старых камнях и собирался с силами. Это был его последний отдых в этом Мире.
   Впрочем, сил ему теперь требовалось уже немного. Он встал неловко, по-стариковски — он был стар, очень стар в этом Царстве, — и пошел навстречу тому, кто позвал его, голосом ночной птицы из глубокой тени единственной уцелевшей в этих руинах башни, у еле теплящегося, только по дымному аромату горящей смолы ощутимого костерка. Он развел его с вечера, и сейчас огонь ушел уже в глубь обугленного праха, золотыми искрами тревожно мерцал в нем
   — Ну вот ты и пришел, — окликнул он почти неразличимую тень, появившуюся у костра.
   — Я же обещал тебе. — Голос пришедшего был горек. — Ты выполнил мои условия, я — твои.
   — Ты не передумал? — без выражения в голосе спросил Кайл. — Ведь теперь ты уже никогда не сможешь...
   — Я не передумал. — Тень вытянула руку вперед и разжала ладонь.
   Потертое колечко с нарочито простым орнаментом лежало на ней.
   — Для меня все решено было с самого начала, — сказал пришедший из тьмы. — Этот Мир — мне, тот, снаружи, — тебе. И ты должен принести ему спасение — не я. Бери.
   Он протянул кольцо Кайлу. Тот осторожно, словно опасное насекомое, взял его. Происходящее на миг утратило для него реальность.
   — Ты понимаешь, что выбираешь для себя ненастоящий, игрушечный Мир? — все еще не до конца веря в то, что время пришло и час пробил, спросил он.
   Издалека, за кольцом руин, стал слышен звук двигателей, совсем далеко раздавался короткий перебрех собак.
   — Только ты об этом знаешь. — Тень опустила руку, отступила от костра. — А я уже сомневаюсь. Еще можно поспорить, какой из наших Миров игрушечный. Торопись. Погоня будет здесь скоро. Теперь уже — очень скоро. Жаль. Для меня, ведь ты умрешь настоящей смертью, подлинной. И ангелы не возьмут тебя живым на небеса. Это мы убили тебя.
   Кайл молчал. Тень не стала ждать его ответа. Отступила еще на шаг в темноту и сама стала темнотой.
   Старый, очень старый человек опустился на землю рядом с еле заметным костерком, оперся спиной о хранящий еще дневное тепло камень стены, закинул голову. Чтобы последний раз посмотреть на небо этого Мира.