5
Герд всплывал к поверхности, пронизывая Круг за Кругом, словно двигался от сердцевины ствола наружу. За сотни миллионов лет этих кругов наросло неисчислимое множество, вникнуть в каждый не хватило бы и жизни, а Герд пробыл здесь меньше суток, нахватался самого насущного, наскоро подлечил душевные травмы и теперь торопился в явь, потому что дальше медлить было невозможно.
Во внешнем Круге пришлось задержаться: будто тысячи нитей затянули поверхность, и они не пропускали Герда, наивно воображая себя неодолимой преградой. Эту хлипкую сеть легко было разорвать в клочья, но Герд покружил немного, нашел прореху и протиснулся, не потревожив нитей.
Открыл глаза и наткнулся на неподвижный взгляд Дана. После сумеречных глубин Системы даже приглушенный дневной свет показался слепящим.
– Здоров же ты спать! – промямлил Дан низким, тягучим, невообразимо медленным голосом и отстранился – плавно, осторожно, будто опасаясь в себе что-то повредить. – Я уже и не надеялся…
Озадаченный, Герд поднял брови.
Странно застыв лицом, Дан повел ладонью в сторону, словно на что-то указывая. Потом ладонь остановилась, но с нее волшебным образом вдруг сорвались легкие скорлупки и полетели – так же плавно, замедленно, непонятно…
Герд улыбался: глупец! Конечно же, дело вовсе не в Дане – во мне. Ускорилось восприятие, мысли понеслись вскачь. Теперь я включен в Систему, включен по-настоящему, и все мои связи замыкаются через Лес, минуя медлительные нейроны. Секунды уплотнились в десять, двадцать раз… и так же удлинилась жизнь? В самом деле, разве протяженность жизни определяется не числом вмещаемых в нее мыслей и поступков? Не потому ли в детстве дни тянутся бесконечно, что нервные волокна короче и подвижней? Значит, теперь я могу прожить тысячу лет… психолет?.. даже ничего в себе не меняя? А ведь Лес принялся уже и за мое тело – что-то там происходит, пока глубоко и неявно. Естественно: приходится подстраивать его к возросшему темпу жизни – мощности-то возросли многократно. И об энергии теперь заботиться не придется – пока стоит Лес. Ах, какой скачок! – почему же это меня не радует?
Дан терпеливо ждал ответа, и на его лице еще не проступило ни удивления, ни тревоги: выходит, все размышления Герда уместились в секунду-две?
– Я нашел Уэ, – сказал Герд, стараясь приноровиться к темпу речи Дана. – Ты оказался прав: ее забрал Лес. И опоздай он хоть на немного, я бы ее уморил.
Последние слова он выговорил почти не напрягаясь, блокировав внешние закоротки и соскользнув на несколько секунд к прежним своим скоростям. Но лишь на несколько секунд.
Герд ждал новых слов Дана, думая: ну что за мука иметь дело с человеком иного жизненного ритма! Уэ, девочка моя, как же ты со мной настрадалась! Если уж интеллектуал Дан кажется мне теперь рекордсменом среди тугодумов…
– Рад за тебя, – наконец вымолвил Дан, – но поиски затянулись. Еще час-другой, и нас захлестнет Стая взбесившихся Псов. Пора уносить ноги, Герд!
– Все знаю, – сказал Герд грустно: в самом деле, много ли радости – знать все? – Сработал психозаряд, заложенный Рэем в Логове, – объяснил он. – Такая уж у него манера обеспечивать тылы.
В который раз выгода одного перевешивает судьбы тысяч? – подумал Герд. Что хуже – стадность или равнодушие?
– Но ведь это не все? – спросил Дан нетерпеливо. – Весь Лес гудит! Что-то между Псами и Вепрями, верно?
Герд кивнул, загоняя внутрь тоску. Будет еще время оплакать эти смерти – бессмысленные, нелепые. Ах, если бы я прошел этот путь быстрее!.. Но тогда и Рэй не стал бы тянуть.
– И чья взяла? – Глаза Дана вспыхнули азартом. Похоже, и он был бы не прочь размять кости в строю Вепрей, отражая наскоки бесноватых Псов – волна за волной… Ох, детство, детство! Завидую? Вряд ли.
– Вепри отступили, потери минимальные, – ответил Герд. – А теперь к делу, Дан! Как тебе известно, в пещере сейчас около трех десятков отборных фанатиков, а таких бедолаг, как мы с тобой, здесь скоро будет почти вдвое больше, так?
– Ну, – согласился Дан удивленно.
– Помнишь, мы говорили о разрушении стереотипов? Попробуй, теперь это возможно.
Дан смотрел на него изумленно и долго, даже если сделать поправку на замедление. Наконец его прорвало:
– О чем ты, Герд? Разве ты не понял, сюда идут Псы!
– Это моя забота, не отвлекайся на ерунду.
– Но их тысячи!
Герд терпеливо вздохнул.
– Не ты ли говорил, что здесь неуместны военные мерки? – спросил он. – Успокойся, Дан, ведь это даже не Стая – стадо. Они полагают, в этом их сила, но мне есть чем их удивить.
Кивнув на прощанье, Герд соскользнул по лиане на дно Леса и побежал, заново обучаясь пользоваться телом. Сейчас его скорость сдерживалась лишь инерцией и прочностью связок, но тело следовало поберечь, если он хочет пережить ближайший час.
И все же – быстрее, быстрее! Эти дуралеи слишком понадеялись на свою «Идею», хотя кое в чем они, безусловно, правы: прошли те времена, когда огры были для Системы инородными вкраплениями, – теперь Лес не отмахнется от них так же походя. Но у всякого терпения существуют границы, и чересчур опасно определять их экспериментально.
Свое появление Герд обставил с должным эффектом: сначала поперек тропы, прямо перед передовым охранением Псов, с грохотом обрушилось исполинское дерево – из отживших свое; затем на его ствол упал вертикальный солнечный луч, прорвавшись сквозь Лесную крышу; и в этом светящемся столбе возникла из пустоты величавая фигура – будто посланник самого Солнца. Вид незнакомца изумил Псов настолько, что они отнеслись к его странным словам со вниманием и без задержки помчались навстречу главным силам Стаи, надвигавшимся во всю ширину тропы, словно прилив.
Не двигаясь с места, Герд незримо следовал за своими посыльными, пока они проталкивались через толпу к Вожаку.
– Безумец! – проворчал Родон, вглядываясь в Герда поверх колышущихся шлемов. – Чего он хочет?
– Чтобы мы повернули!
Родон захохотал, хлопая себя ладонями по ляжкам.
– Подстрелите дурака! – велел он благодушно. – Мы зажарим его к ужину.
Сейчас же несколько Волкодавов вскочили на подставленные товарищами спины и одновременно разрядили иглометы.
Герд уже с трудом сохранял неподвижность, переполняемый звенящей неудержимой силой, распираемый энергией. Он смотрел на лениво плывущую к нему стайку стрел и торопил их: быстрее, быстрее же, ну что вы ползете!
Но вот наконец они приблизились вплотную, и на долю секунды Герд позволил себе взорваться движением, легкими тычками разбросав стрелы по сторонам, и снова застыл в оцепенении, скрестив руки на груди. Со стороны вряд ли кто-то успел отследить его взмахи – тем более удивительным должно было показаться исчезновение стрел.
– Залп! – рявкнул Родон, выдирая из ножен меч.
Теперь на Герда плотным шелестящим потоком надвигались тысячи стрел, и любопытно было бы вообразить, что стало бы с ним, опоздай он на долю секунды. На этот раз Герд просто сместился в сторону, пропустив мимо смертоносную тучу и щелчками отбрасывая случайные стрелы. А затем снова возник на прежнем месте, неуязвимый и безучастный, словно Дух.
Вожак издал устрашающий рык, подхваченный лишь Волкодавами, – похоже, уверенность у Родона пошла на убыль.
– Смять! – бешено заорал Родон, топая ногами. – Вперед! Все – вперед! Втоптать в землю!..
Однако сам он не спешил атаковать непонятную опасность: как видно, уже научился беречь себя.
Герд смотрел, как накатывают на него Псы, и прикидывал, в самом ли деле они не слишком торопятся, или его снова вводит в заблуждение спрессованное время. Но и на лицах их не видно было подобающего нетерпения.
Тропа перед Гердом сужалась, и здесь поток Псов ускорялся, будто река в ущелье. Не дожидаясь, пока атакующие перехлестнут ствол, Герд спрыгнул им навстречу, чуть отклонился, пропустив переднего Пса, затем обогнул следующего, и следующего, и следующего… В любой бегущей толпе, даже в несусветной толчее Псиной лавы, неизбежно остаются пустоты, и Герду не составляло труда пронизывать поток огров, не касаясь никого. Он пробирался сквозь них, словно через густой пролесок, слегка колыхавшийся от ветра. Не прошло и десяти секунд, как Герд возник из пустоты прямо перед Родоном.
Вожак отшатнулся от Герда, закрываясь щитом, и в течение минуты усердно размахивал мечом – пока окончательно не удостоверился в неуязвимости противника.
– Я узнал тебя! – сообщил Родон, тяжело дыша. – Ты – Герд, предатель!
– Предатель чего?
Прикрываясь щитом, Родон отступал.
– Ну?! – крикнул он, оскалясь. – Убей меня, если сможешь!
Осторожно Герд снял с его руки щит, затем отобрал и забросил подальше меч, аккуратно убрал шлем. Остановился чуть поодаль, наблюдая.
Наконец-то на лице Родона проступила растерянность. Озадаченно смотрел он на свои опустевшие руки, трогал беззащитный череп. Потянулся к кинжалу, но Герд забрал его раньше, чем пальцы Вожака сомкнулись на рукояти. Что еще у него осталось? Игломет? Долой!
Растерянность Родона прогрессировала, он не поспевал за ситуацией. Когда с него посыпались латы, Вожак дико вскрикнул и бросился бежать. А за ним, в нарастающей панике, спешно избавляясь от тяжелых доспехов, устремились остальные Псы. Земля гудела от топота ног, воздух сотрясали крики и ругань, но Герд надеялся, что не переусердствовал, иначе в этом вдохновенном отступлении могли кого-нибудь и затоптать.
Когда последний Пес исчез за поворотом, Герд вступил в Систему, в ее внешний Круг, и несколькими мощными рывками разнес в клочья эту сеть, наброшенную на умы огров. Отныне пусть думают и решают порознь. Не нравится? Что ж поделаешь! Я ведь не дилан и поэтому могу позволить себе вмешаться, хотя бы иногда. И ведь я не навязываю вам готовых рецептов, только создаю условия. Думайте, думайте, огры! Хватит уподобляться червякам в яблоке: Лес не для бездельников, тем более – не для пачкунов!
Во внешнем Круге пришлось задержаться: будто тысячи нитей затянули поверхность, и они не пропускали Герда, наивно воображая себя неодолимой преградой. Эту хлипкую сеть легко было разорвать в клочья, но Герд покружил немного, нашел прореху и протиснулся, не потревожив нитей.
Открыл глаза и наткнулся на неподвижный взгляд Дана. После сумеречных глубин Системы даже приглушенный дневной свет показался слепящим.
– Здоров же ты спать! – промямлил Дан низким, тягучим, невообразимо медленным голосом и отстранился – плавно, осторожно, будто опасаясь в себе что-то повредить. – Я уже и не надеялся…
Озадаченный, Герд поднял брови.
Странно застыв лицом, Дан повел ладонью в сторону, словно на что-то указывая. Потом ладонь остановилась, но с нее волшебным образом вдруг сорвались легкие скорлупки и полетели – так же плавно, замедленно, непонятно…
Герд улыбался: глупец! Конечно же, дело вовсе не в Дане – во мне. Ускорилось восприятие, мысли понеслись вскачь. Теперь я включен в Систему, включен по-настоящему, и все мои связи замыкаются через Лес, минуя медлительные нейроны. Секунды уплотнились в десять, двадцать раз… и так же удлинилась жизнь? В самом деле, разве протяженность жизни определяется не числом вмещаемых в нее мыслей и поступков? Не потому ли в детстве дни тянутся бесконечно, что нервные волокна короче и подвижней? Значит, теперь я могу прожить тысячу лет… психолет?.. даже ничего в себе не меняя? А ведь Лес принялся уже и за мое тело – что-то там происходит, пока глубоко и неявно. Естественно: приходится подстраивать его к возросшему темпу жизни – мощности-то возросли многократно. И об энергии теперь заботиться не придется – пока стоит Лес. Ах, какой скачок! – почему же это меня не радует?
Дан терпеливо ждал ответа, и на его лице еще не проступило ни удивления, ни тревоги: выходит, все размышления Герда уместились в секунду-две?
– Я нашел Уэ, – сказал Герд, стараясь приноровиться к темпу речи Дана. – Ты оказался прав: ее забрал Лес. И опоздай он хоть на немного, я бы ее уморил.
Последние слова он выговорил почти не напрягаясь, блокировав внешние закоротки и соскользнув на несколько секунд к прежним своим скоростям. Но лишь на несколько секунд.
Герд ждал новых слов Дана, думая: ну что за мука иметь дело с человеком иного жизненного ритма! Уэ, девочка моя, как же ты со мной настрадалась! Если уж интеллектуал Дан кажется мне теперь рекордсменом среди тугодумов…
– Рад за тебя, – наконец вымолвил Дан, – но поиски затянулись. Еще час-другой, и нас захлестнет Стая взбесившихся Псов. Пора уносить ноги, Герд!
– Все знаю, – сказал Герд грустно: в самом деле, много ли радости – знать все? – Сработал психозаряд, заложенный Рэем в Логове, – объяснил он. – Такая уж у него манера обеспечивать тылы.
В который раз выгода одного перевешивает судьбы тысяч? – подумал Герд. Что хуже – стадность или равнодушие?
– Но ведь это не все? – спросил Дан нетерпеливо. – Весь Лес гудит! Что-то между Псами и Вепрями, верно?
Герд кивнул, загоняя внутрь тоску. Будет еще время оплакать эти смерти – бессмысленные, нелепые. Ах, если бы я прошел этот путь быстрее!.. Но тогда и Рэй не стал бы тянуть.
– И чья взяла? – Глаза Дана вспыхнули азартом. Похоже, и он был бы не прочь размять кости в строю Вепрей, отражая наскоки бесноватых Псов – волна за волной… Ох, детство, детство! Завидую? Вряд ли.
– Вепри отступили, потери минимальные, – ответил Герд. – А теперь к делу, Дан! Как тебе известно, в пещере сейчас около трех десятков отборных фанатиков, а таких бедолаг, как мы с тобой, здесь скоро будет почти вдвое больше, так?
– Ну, – согласился Дан удивленно.
– Помнишь, мы говорили о разрушении стереотипов? Попробуй, теперь это возможно.
Дан смотрел на него изумленно и долго, даже если сделать поправку на замедление. Наконец его прорвало:
– О чем ты, Герд? Разве ты не понял, сюда идут Псы!
– Это моя забота, не отвлекайся на ерунду.
– Но их тысячи!
Герд терпеливо вздохнул.
– Не ты ли говорил, что здесь неуместны военные мерки? – спросил он. – Успокойся, Дан, ведь это даже не Стая – стадо. Они полагают, в этом их сила, но мне есть чем их удивить.
Кивнув на прощанье, Герд соскользнул по лиане на дно Леса и побежал, заново обучаясь пользоваться телом. Сейчас его скорость сдерживалась лишь инерцией и прочностью связок, но тело следовало поберечь, если он хочет пережить ближайший час.
И все же – быстрее, быстрее! Эти дуралеи слишком понадеялись на свою «Идею», хотя кое в чем они, безусловно, правы: прошли те времена, когда огры были для Системы инородными вкраплениями, – теперь Лес не отмахнется от них так же походя. Но у всякого терпения существуют границы, и чересчур опасно определять их экспериментально.
Свое появление Герд обставил с должным эффектом: сначала поперек тропы, прямо перед передовым охранением Псов, с грохотом обрушилось исполинское дерево – из отживших свое; затем на его ствол упал вертикальный солнечный луч, прорвавшись сквозь Лесную крышу; и в этом светящемся столбе возникла из пустоты величавая фигура – будто посланник самого Солнца. Вид незнакомца изумил Псов настолько, что они отнеслись к его странным словам со вниманием и без задержки помчались навстречу главным силам Стаи, надвигавшимся во всю ширину тропы, словно прилив.
Не двигаясь с места, Герд незримо следовал за своими посыльными, пока они проталкивались через толпу к Вожаку.
– Безумец! – проворчал Родон, вглядываясь в Герда поверх колышущихся шлемов. – Чего он хочет?
– Чтобы мы повернули!
Родон захохотал, хлопая себя ладонями по ляжкам.
– Подстрелите дурака! – велел он благодушно. – Мы зажарим его к ужину.
Сейчас же несколько Волкодавов вскочили на подставленные товарищами спины и одновременно разрядили иглометы.
Герд уже с трудом сохранял неподвижность, переполняемый звенящей неудержимой силой, распираемый энергией. Он смотрел на лениво плывущую к нему стайку стрел и торопил их: быстрее, быстрее же, ну что вы ползете!
Но вот наконец они приблизились вплотную, и на долю секунды Герд позволил себе взорваться движением, легкими тычками разбросав стрелы по сторонам, и снова застыл в оцепенении, скрестив руки на груди. Со стороны вряд ли кто-то успел отследить его взмахи – тем более удивительным должно было показаться исчезновение стрел.
– Залп! – рявкнул Родон, выдирая из ножен меч.
Теперь на Герда плотным шелестящим потоком надвигались тысячи стрел, и любопытно было бы вообразить, что стало бы с ним, опоздай он на долю секунды. На этот раз Герд просто сместился в сторону, пропустив мимо смертоносную тучу и щелчками отбрасывая случайные стрелы. А затем снова возник на прежнем месте, неуязвимый и безучастный, словно Дух.
Вожак издал устрашающий рык, подхваченный лишь Волкодавами, – похоже, уверенность у Родона пошла на убыль.
– Смять! – бешено заорал Родон, топая ногами. – Вперед! Все – вперед! Втоптать в землю!..
Однако сам он не спешил атаковать непонятную опасность: как видно, уже научился беречь себя.
Герд смотрел, как накатывают на него Псы, и прикидывал, в самом ли деле они не слишком торопятся, или его снова вводит в заблуждение спрессованное время. Но и на лицах их не видно было подобающего нетерпения.
Тропа перед Гердом сужалась, и здесь поток Псов ускорялся, будто река в ущелье. Не дожидаясь, пока атакующие перехлестнут ствол, Герд спрыгнул им навстречу, чуть отклонился, пропустив переднего Пса, затем обогнул следующего, и следующего, и следующего… В любой бегущей толпе, даже в несусветной толчее Псиной лавы, неизбежно остаются пустоты, и Герду не составляло труда пронизывать поток огров, не касаясь никого. Он пробирался сквозь них, словно через густой пролесок, слегка колыхавшийся от ветра. Не прошло и десяти секунд, как Герд возник из пустоты прямо перед Родоном.
Вожак отшатнулся от Герда, закрываясь щитом, и в течение минуты усердно размахивал мечом – пока окончательно не удостоверился в неуязвимости противника.
– Я узнал тебя! – сообщил Родон, тяжело дыша. – Ты – Герд, предатель!
– Предатель чего?
Прикрываясь щитом, Родон отступал.
– Ну?! – крикнул он, оскалясь. – Убей меня, если сможешь!
Осторожно Герд снял с его руки щит, затем отобрал и забросил подальше меч, аккуратно убрал шлем. Остановился чуть поодаль, наблюдая.
Наконец-то на лице Родона проступила растерянность. Озадаченно смотрел он на свои опустевшие руки, трогал беззащитный череп. Потянулся к кинжалу, но Герд забрал его раньше, чем пальцы Вожака сомкнулись на рукояти. Что еще у него осталось? Игломет? Долой!
Растерянность Родона прогрессировала, он не поспевал за ситуацией. Когда с него посыпались латы, Вожак дико вскрикнул и бросился бежать. А за ним, в нарастающей панике, спешно избавляясь от тяжелых доспехов, устремились остальные Псы. Земля гудела от топота ног, воздух сотрясали крики и ругань, но Герд надеялся, что не переусердствовал, иначе в этом вдохновенном отступлении могли кого-нибудь и затоптать.
Когда последний Пес исчез за поворотом, Герд вступил в Систему, в ее внешний Круг, и несколькими мощными рывками разнес в клочья эту сеть, наброшенную на умы огров. Отныне пусть думают и решают порознь. Не нравится? Что ж поделаешь! Я ведь не дилан и поэтому могу позволить себе вмешаться, хотя бы иногда. И ведь я не навязываю вам готовых рецептов, только создаю условия. Думайте, думайте, огры! Хватит уподобляться червякам в яблоке: Лес не для бездельников, тем более – не для пачкунов!
6
С огромным усилием Рэй разомкнул веки и приподнялся на постели. Спать хотелось невыносимо, но он уже мог собой управлять. Дотянувшись до кувшина с нектаром, Рэй опрокинул его себе на голову. Сразу стало легче, теперь можно было, придерживаясь за стену, доковылять до душевой и там попытаться осмыслить происшедшее.
Итак, он сидел (не лежал, нет!) на своей узкой походной кровати, привалившись спиной к стене, и размышлял… О чем? Неважно, кажется, снова о Герде… И он был вполне свеж, несмотря на полуторасуточное бодрствование, но внезапно на него обрушилась неодолимая сонливость, будто кто-то извне мощно атаковал его центры торможения. Рэй даже насторожиться не успел, и только значительно позже, уже во сне, начал бороться. И спустя невесть сколько времени сумел наконец проснуться… или его отпустили? Странные игры, к чему бы это?
Уже сравнительно бодро Рэй прошел к пульту и утопил клавишу, но экран не зажегся. Закусив губу, Рэй попробовал другие кнопки – с тем же эффектом – пульт был мертв. И это тоже укладывалось в схему. Похоже, за них принялись всерьез.
Аварийным подъемником Рэй отвалил от входа плиту, снял со стены фонарь и побежал по узким извилистым переходам, проверяя посты. Как и следовало ожидать, спали все – без исключения. Пинками Рэй поднимал постовых, но, просыпаясь, те не проявляли ни страха, ни раскаяния, хотя не могли не знать, что за подобную халатность их следовало зарубить на месте. Потерянно взирая на хмурое лицо Рэя, они отвечали на его вопросы – вполне здраво, но с непонятной задержкой. Обойдя всех, Рэй ворвался в комнату Турга, надеясь хоть здесь что-то выяснить.
Вожак смачно храпел, широко развалившись на лежаке. Во сне его угрюмое лицо размякло и казалось умиротворенным и ласковым, будто у доброго дедушки, – а почему нет, должны же и у Псов быть внуки?
Усмехнувшись, Рэй приподнял его за шиворот и грубо встряхнул. Тург проснулся мгновенно, свирепо хрюкнул и с силой оттолкнул Рэя.
– Легче, Тург! – рявкнул Рэй. – Это я.
– Так что? – огрызнулся Вожак, продирая кулаком глаза. – А это – я! А ты меня, как вязанку дров!..
– Да ты спятил!
– Наоборот – поумнел! – безо всякого почтения Тург сплюнул на пол, Рэю под ноги, и спросил:
– Собственно, по какому праву ты тут командуешь?
– По праву сильного, – холодно ответил Рэй и резко ткнул кулаком в квадратный подбородок Турга. Вожак опрокинулся на спину и захрипел, неуклюже ворочаясь. Поглаживая рукояти мечей, Рэй задумчиво оглядел взбесившегося вдруг Пса, но решил пока не добивать, чтобы позже разобраться с ним досконально. Разумеется, если это «позже» наступит.
Накрепко привязав Турга к кровати, Рэй оставил его размышлять над своим опрометчивым поступком и поспешил к другому Вожаку – Вепрей.
Чак не спал – потерянно озирался, приподнявшись на локтях. Выглядел он сейчас значительно бодрее, на лице не осталось даже шрамов, но переломы, к счастью, еще держали его в постели.
– Вас что-то тревожит? – сдерживая нетерпение, поинтересовался Рэй. – Поделитесь, я приму меры.
Как ни странно, Чак откровенно обрадовался его появлению.
– Приснится же! – пробормотал он смущенно. – Это все болезнь.
– Что вам снилось? Говорите же!
– Странная штука, Рэй… Я видел сына – он у меня малыш совсем, поздний ребенок… может быть, поэтому я так к нему привязан… Так вот, он бежал по траве и был гол и бледен, как дилан… хотя я точно знал, что это мой сын. И я подумал… Ты прав, Рэй, я вижу в сыне продолжение себя, во многом он меня копирует, но разве точно так же не повторяемся мы в других людях? Где та грань, за которой кончается «наше» и начинается «их»? Я не вижу ее, Рэй, не вижу! Я сравниваю своего сына с каким-нибудь мальчиком-диланом…
– Что?!
Чак мучительно сморщил лицо, потряс головой.
– Нет разницы, Рэй, нет качественной разницы, понимаешь? Они же… Ты видел их детей?
– При чем здесь это? – раздраженно спросил Рэй.
Вздохнув, Чак забормотал что-то невнятное, отдаленно напоминающее молитву.
– Да что с тобой, Чак? Очнись наконец!
Вепрь грустно посмотрел на Рэя, безнадежно махнул рукой и отвернулся к стене, доверив ему свою незащищенную спину, чего никогда бы не сделал в здравом рассудке – просто не смог бы!
Что за внезапный всплеск непочтительности? – подумал Рэй недоуменно. Но Чак, по крайней мере, доброжелателен… хотя его-то я за шиворот не тряс.
Снаружи донесся неясный шум. Рэй выскочил в коридор и обмер: навстречу безмятежно, будто на прогулке, шагал Герд. Он даже не удосужился обнажить клинки, хотя вдоль стен густо стояли люди Рэя (чего это они высыпали?), переговариваясь и с опасливым любопытством поглядывая на нежданного гостя.
– Вот так встреча! – обрадованно произнес Рэй. – Ну-ка, Псы, все разом – куси его!
Однако никто не двинулся с места. А Герд продолжал приближаться, выжидательно, но вполне хладнокровно озираясь.
– Я сказал: взять!
– С чего вдруг? – дерзко возразил один из Псов. – Он-то нас не трогает!
Рэй грозно надвинулся на наглеца, выхватывая мечи, но Псы немедленно сомкнулись, ощетинясь клинками. Да что же это такое?!
Герд наконец остановился – против Рэя, внимательно его оглядел. Подавив раздражение, Рэй бросил мечи в ножны, скрестил руки на груди и учтиво улыбнулся. С невнятным ворчанием Псы ретировались из коридора, почтительно огибая неподвижную фигуру Герда. Кажется, их не привлекала перспектива оказаться между двух огней.
– Ну, хоть ты-то объяснишь мне, что происходит? – спросил Рэй. – Уж не подкупил ли ты всех?
Герд молча покачал головой.
– Нет? Тогда, может быть, это сродни гипнозу? Недаром же нас так разморило!
Герд чуть улыбнулся – видимо, сие означало, что Рэй не так уж и неправ.
– Но почему же я ничего не ощущаю? – удивился Рэй. – Что за дискриминация!
– Это не гипноз, – соизволил наконец ответить Герд. – Мы только убрали стереотипы. Но вот с тобой сложнее – ты порочен изначально, физиологически.
Рэй задумался: звучало это фантастично, но вполне правдоподобно. Действительно, отбери у солдат рефлексы, и что останется?
– Как здоровье Чака? – спросил Герд. – Я принес ему «одеяло».
– Гады живучи, – рассеянно отозвался Рэй. – Так что же, Герд, ты пришел меня убивать?
– Есть возражения?
– Да на здоровье! – И Рэй снова обнажил клинки. – Но чтобы избавить тебя от угрызений, я буду защищаться.
Герд засмеялся и снова покачал головой.
– Тогда в чем дело?
– В твоей уникальности, – ответил Герд. – Второго такого законченного эгоиста не найти во всей армии!
– Не терплю лести!
– Тебя надо изучать, Рэй. Если продержишься год, обещаю вернуть тебя в Империю.
Рэй бросил мечи на каменный пол и от души расхохотался.
– Пробуй, Герд, пробуй! – весело сказал он. – Черт возьми, да ты умрешь идеалистом – это так трогательно!
Он шагнул к Герду вплотную и вздрогнул от раздавшегося вдруг сзади голоса:
– Аккуратнее, Рэй, – мы же не дети!
Круто обернувшись, Рэй увидел Дана, ехидно улыбающегося поверх нацеленного в него игломета.
– Увы, солнцеликий, – сочувственно объяснил Дан, – я промахов не делаю! И Лес меня пока не приручил. Так что будь уж так добр, освободи рукава от ножей.
Рэй криво усмехнулся и разоружился окончательно.
– Да на что вам Лес? – проворчал он. – У вас же не хватит фантазии распорядиться им как должно!
Герд пронзил его коротким взглядом и ушел в глубь пещеры, безошибочно выбрав коридор, ведущий к пыточной.
– Передай Кэролл привет от хозяина! – крикнул Рэй ему вслед. – Скоро ее навещу!
Дан ухмыльнулся – похоже, его забавляла ситуация.
– Не понимаю! – сказал Рэй. – Ну, получит он свою дикарку, а дальше-то что? В чем цель?
– Что же, приятель, – ответил Дан, – теперь мы будем ломать над этим голову вместе.
Итак, он сидел (не лежал, нет!) на своей узкой походной кровати, привалившись спиной к стене, и размышлял… О чем? Неважно, кажется, снова о Герде… И он был вполне свеж, несмотря на полуторасуточное бодрствование, но внезапно на него обрушилась неодолимая сонливость, будто кто-то извне мощно атаковал его центры торможения. Рэй даже насторожиться не успел, и только значительно позже, уже во сне, начал бороться. И спустя невесть сколько времени сумел наконец проснуться… или его отпустили? Странные игры, к чему бы это?
Уже сравнительно бодро Рэй прошел к пульту и утопил клавишу, но экран не зажегся. Закусив губу, Рэй попробовал другие кнопки – с тем же эффектом – пульт был мертв. И это тоже укладывалось в схему. Похоже, за них принялись всерьез.
Аварийным подъемником Рэй отвалил от входа плиту, снял со стены фонарь и побежал по узким извилистым переходам, проверяя посты. Как и следовало ожидать, спали все – без исключения. Пинками Рэй поднимал постовых, но, просыпаясь, те не проявляли ни страха, ни раскаяния, хотя не могли не знать, что за подобную халатность их следовало зарубить на месте. Потерянно взирая на хмурое лицо Рэя, они отвечали на его вопросы – вполне здраво, но с непонятной задержкой. Обойдя всех, Рэй ворвался в комнату Турга, надеясь хоть здесь что-то выяснить.
Вожак смачно храпел, широко развалившись на лежаке. Во сне его угрюмое лицо размякло и казалось умиротворенным и ласковым, будто у доброго дедушки, – а почему нет, должны же и у Псов быть внуки?
Усмехнувшись, Рэй приподнял его за шиворот и грубо встряхнул. Тург проснулся мгновенно, свирепо хрюкнул и с силой оттолкнул Рэя.
– Легче, Тург! – рявкнул Рэй. – Это я.
– Так что? – огрызнулся Вожак, продирая кулаком глаза. – А это – я! А ты меня, как вязанку дров!..
– Да ты спятил!
– Наоборот – поумнел! – безо всякого почтения Тург сплюнул на пол, Рэю под ноги, и спросил:
– Собственно, по какому праву ты тут командуешь?
– По праву сильного, – холодно ответил Рэй и резко ткнул кулаком в квадратный подбородок Турга. Вожак опрокинулся на спину и захрипел, неуклюже ворочаясь. Поглаживая рукояти мечей, Рэй задумчиво оглядел взбесившегося вдруг Пса, но решил пока не добивать, чтобы позже разобраться с ним досконально. Разумеется, если это «позже» наступит.
Накрепко привязав Турга к кровати, Рэй оставил его размышлять над своим опрометчивым поступком и поспешил к другому Вожаку – Вепрей.
Чак не спал – потерянно озирался, приподнявшись на локтях. Выглядел он сейчас значительно бодрее, на лице не осталось даже шрамов, но переломы, к счастью, еще держали его в постели.
– Вас что-то тревожит? – сдерживая нетерпение, поинтересовался Рэй. – Поделитесь, я приму меры.
Как ни странно, Чак откровенно обрадовался его появлению.
– Приснится же! – пробормотал он смущенно. – Это все болезнь.
– Что вам снилось? Говорите же!
– Странная штука, Рэй… Я видел сына – он у меня малыш совсем, поздний ребенок… может быть, поэтому я так к нему привязан… Так вот, он бежал по траве и был гол и бледен, как дилан… хотя я точно знал, что это мой сын. И я подумал… Ты прав, Рэй, я вижу в сыне продолжение себя, во многом он меня копирует, но разве точно так же не повторяемся мы в других людях? Где та грань, за которой кончается «наше» и начинается «их»? Я не вижу ее, Рэй, не вижу! Я сравниваю своего сына с каким-нибудь мальчиком-диланом…
– Что?!
Чак мучительно сморщил лицо, потряс головой.
– Нет разницы, Рэй, нет качественной разницы, понимаешь? Они же… Ты видел их детей?
– При чем здесь это? – раздраженно спросил Рэй.
Вздохнув, Чак забормотал что-то невнятное, отдаленно напоминающее молитву.
– Да что с тобой, Чак? Очнись наконец!
Вепрь грустно посмотрел на Рэя, безнадежно махнул рукой и отвернулся к стене, доверив ему свою незащищенную спину, чего никогда бы не сделал в здравом рассудке – просто не смог бы!
Что за внезапный всплеск непочтительности? – подумал Рэй недоуменно. Но Чак, по крайней мере, доброжелателен… хотя его-то я за шиворот не тряс.
Снаружи донесся неясный шум. Рэй выскочил в коридор и обмер: навстречу безмятежно, будто на прогулке, шагал Герд. Он даже не удосужился обнажить клинки, хотя вдоль стен густо стояли люди Рэя (чего это они высыпали?), переговариваясь и с опасливым любопытством поглядывая на нежданного гостя.
– Вот так встреча! – обрадованно произнес Рэй. – Ну-ка, Псы, все разом – куси его!
Однако никто не двинулся с места. А Герд продолжал приближаться, выжидательно, но вполне хладнокровно озираясь.
– Я сказал: взять!
– С чего вдруг? – дерзко возразил один из Псов. – Он-то нас не трогает!
Рэй грозно надвинулся на наглеца, выхватывая мечи, но Псы немедленно сомкнулись, ощетинясь клинками. Да что же это такое?!
Герд наконец остановился – против Рэя, внимательно его оглядел. Подавив раздражение, Рэй бросил мечи в ножны, скрестил руки на груди и учтиво улыбнулся. С невнятным ворчанием Псы ретировались из коридора, почтительно огибая неподвижную фигуру Герда. Кажется, их не привлекала перспектива оказаться между двух огней.
– Ну, хоть ты-то объяснишь мне, что происходит? – спросил Рэй. – Уж не подкупил ли ты всех?
Герд молча покачал головой.
– Нет? Тогда, может быть, это сродни гипнозу? Недаром же нас так разморило!
Герд чуть улыбнулся – видимо, сие означало, что Рэй не так уж и неправ.
– Но почему же я ничего не ощущаю? – удивился Рэй. – Что за дискриминация!
– Это не гипноз, – соизволил наконец ответить Герд. – Мы только убрали стереотипы. Но вот с тобой сложнее – ты порочен изначально, физиологически.
Рэй задумался: звучало это фантастично, но вполне правдоподобно. Действительно, отбери у солдат рефлексы, и что останется?
– Как здоровье Чака? – спросил Герд. – Я принес ему «одеяло».
– Гады живучи, – рассеянно отозвался Рэй. – Так что же, Герд, ты пришел меня убивать?
– Есть возражения?
– Да на здоровье! – И Рэй снова обнажил клинки. – Но чтобы избавить тебя от угрызений, я буду защищаться.
Герд засмеялся и снова покачал головой.
– Тогда в чем дело?
– В твоей уникальности, – ответил Герд. – Второго такого законченного эгоиста не найти во всей армии!
– Не терплю лести!
– Тебя надо изучать, Рэй. Если продержишься год, обещаю вернуть тебя в Империю.
Рэй бросил мечи на каменный пол и от души расхохотался.
– Пробуй, Герд, пробуй! – весело сказал он. – Черт возьми, да ты умрешь идеалистом – это так трогательно!
Он шагнул к Герду вплотную и вздрогнул от раздавшегося вдруг сзади голоса:
– Аккуратнее, Рэй, – мы же не дети!
Круто обернувшись, Рэй увидел Дана, ехидно улыбающегося поверх нацеленного в него игломета.
– Увы, солнцеликий, – сочувственно объяснил Дан, – я промахов не делаю! И Лес меня пока не приручил. Так что будь уж так добр, освободи рукава от ножей.
Рэй криво усмехнулся и разоружился окончательно.
– Да на что вам Лес? – проворчал он. – У вас же не хватит фантазии распорядиться им как должно!
Герд пронзил его коротким взглядом и ушел в глубь пещеры, безошибочно выбрав коридор, ведущий к пыточной.
– Передай Кэролл привет от хозяина! – крикнул Рэй ему вслед. – Скоро ее навещу!
Дан ухмыльнулся – похоже, его забавляла ситуация.
– Не понимаю! – сказал Рэй. – Ну, получит он свою дикарку, а дальше-то что? В чем цель?
– Что же, приятель, – ответил Дан, – теперь мы будем ломать над этим голову вместе.