Страница:
– Не следовало нам повторяться! – с досадой сказала ведьма.
И вдруг повлекла Т'эрика к ванне, будто решила напоследок помыть. Растерянно он погрузился следом за девушкой в неостывшую еще воду, насыщенную добавками, словно бульон, и лег спиною на дно, сомкнувшись с ведьмой ягодицами. Ноги Т'эрика двинулись в обход ее узкого туловища, забираясь к ведьме под мышки, а ее ступни удобно легли юноше на плечи, и теперь вода покрывала парочку целиком – недурная миска супа на пиршестве демонов! А те уже сгрудились вокруг ванны сплошной стеной мрака, и от стылого их дыхания хотелось спрятаться в жидкости с головой. Когда же они бросятся? Спаси нас Ю!..
Но тут снаружи донесся приглушенный грохот, будто где-то взломали дверь. А несколько мгновений спустя черную стену пронизала статная фигура в доспехах Крога и без церемоний опустилась на угол ванны, как и Т'эрик недавно. Невольно тот дернулся, но упругие ступни ведьмы тотчас вернули его под воду. Небрежным взмахом панцирник вскинул кверху забрало, и с немалым облегчением Т'эрик увидел улыбающееся лицо Шона. Хоть в этом повезло.
– Вот и мы! – объявил тот весело. – Не слишком я припозднился, дружище?
– Собственно, я не звал, – выдавил Т'эрик, стуча зубами. – Как ты нашел меня?
– Просто, – ухмыльнулся Шон. – Совсем просто – без этих ваших колдовских штучек, без богопротивных ухищрений… Ты забыл, что на свете существуют радиомаяки?
Железной ногой он слегка пнул груду Т'эриковых доспехов и добавил:
– Счастье, что ты не сбросил их раньше!
– Уходи, – одними губами сказал Т'эрик. – Если еще не поздно, Шон, – уходи, спасайся!.. Мне уже не помочь.
Молодой Крог беспечно рассмеялся.
– Ну, нет, – возразил он. – Не для того я выжидал так долго, чтобы отступить. И с чего ты взял, будто я здесь только ради твоей персоны?
С любопытством Шон огляделся, словно бы для него-то черные исполины не заслоняли вида.
– Н-да, прелестная картина! – молвил он задумчиво. – Разгромив отряд праведников, будущий Страж предается похоти с отъявленной ведьмой – и как? Нагишом, в колдовском растворе, творя Духоотступный ритуал!.. А что скажут на это Хранители?
– Что ты мелешь, Шон? – изумленно спросил Т'эрик. – При чем тут Хранители? И что тебе-то до праведников? Разве не с тобой мы дрались против них в… – Он оборвал себя, с опозданием сообразив. – Нашел время для шуток!
– А я вовсе не шучу, старина, – мягко ответил Шон. – Уж теперь всё на полном серьезе.
Забывшись, Т'эрик снова попытался сесть, но ведьмины ноги опять пихнули его на место.
– Что, мы больше не друзья? – с обидой спросил он. – Шон, опомнись!
– Поверь, Т'эрик, лично мне ты глубоко симпатичен – клянусь! – с искренним огорчением произнес Шон. – Беда в том, что ты не Крог. И не огр. Ты даже уже и не человек.
– Кто же тогда?
– Ты – воин-колдун, смертельно опасный и трудно предсказуемый. А уж управлять тобой!.. – Шон безнадежно махнул рукой. – Даже сейчас мы не на равных – а ведь я натаскивал себя годами. И если бы не принял загодя некоторых мер предосторожности…
– Вот как! – с усилием пробормотал Т'эрик. – Выходит, Хуг все же решил меня сдать?
Благодушно Крог хохотнул снова.
– Бедный мой Т'эрик, тебя волнует это? – спросил он. – Утешься: мы с Хугом по-прежнему в разных упряжках. Он даже не догадывается о нашей встрече. О, если б он только знал!..
– Ведь он твой отец!
– Боже мой, – умилился Шон, – и ты поверил в эту красивую чушь? Святая простота!
– Есть же свидетельства…
– Моей матери? Да, конечно, бедная матушка сейчас что угодно подтвердит, лишь бы затушевать жестокую правду. Все было куда прозаичней, я уверен. Молодой Хуг, как известно, не был склонен к сантиментам и, если ему что нравилось, попросту брал силой. А уж чей я там сын!.. Моему номинальному отцу было за что мстить – как и мне теперь. Я вообще родился по недоразумению.
– Но уж если твоя мать впустила в себя чужое семя…
– Такое тоже случается – от большого испуга, не от любви. И почему Хуг признал меня лишь теперь, когда его прижали со всех сторон? Очень удобно, а? Стоило когда-то удачно засадить натруженный клинок – и вот уже подрос союзничек в стане Восточных!
– Но если он в самом деле твой отец… – Т'эрик уже трясся всем телом. – Не понимаешь? Тебе же подарили ЖИВОГО отца!
– А на что он теперь? – огрызнулся Шон. – Уж лучше быть законным отпрыском погибшего вождя, чем ублюдком живого Главы!.. Не знаю, с чего Хуг решил облагодетельствовать меня: во искупление давней вины или по расчету, – но признание запоздало, мне уже не перемениться к нему. Слишком привык я ненавидеть Хуга, и слишком дорого обошлись мне его шалости. Вечно приходилось доказывать себя, словно с рождения на мне лежало проклятие! И ползти, карабкаться по откосу – всё вверх, вверх… А теперь Хуг хочет откупиться натужным своим отцовством? Ну нет, за самые давние грехи положено платить, и уж Хуг-то расплатится сполна!
– Может, тебе не терпится его потеснить? – неожиданно спросил Т'эрик. – Не слишком ли ты привык карабкаться по откосам, Шон?
– Может быть, может быть, – засмеялся Крог. – У каждого свой путь, своя судьба!.. Если я «дитя страсти», по выражению Кобры, то – порочной.
– И на какой же крючок ты решил подцепить Хуга?
– Вот на этот, – кивнул Шон на ванну. – К старости Хуг ослабел либо поглупел и для поддержания власти обратился к колдовству – может, и простительная слабость, но не для Главы такого могучего рода. Пока он резвился с одной Коброй, еще можно было терпеть. Однако затем он раскопал тебя, а уж ты не остановишься на малом, верно?
– Тебе-то чем досадило колдовство – а, Шон?
– Не терплю, это верно, – подтвердил Крог. – Когда у человека не хватает соображения либо силенок, он обращается к магии. Ну что за подлая манера!
– Уж не завидуешь ли ты чародеям? – внезапно догадался Т'эрик. – Как странно! Сначала Гросх позавидовал тебе – и погиб. А теперь позавидовал ты…
– Выводишь закономерность? – Шон сожалеюще покачал головой. – Не надейся, уж отсюда тебе не вырваться. Чтоб ты знал, Хранители давно охотятся за этой ведьмой. Да и Кобра, насколько мне известно, у них на подозрении. И вот теперь, бедный мой друг, ты заполнил пробел, и у бесполых найдется о чем потолковать с обеими красотками. А уж там дело дойдет и до Хуга. – Шон горестно вздохнул и добавил: – Что делать, ради блага рода приходится идти на жертвы!
– А что бы тебе не пожертвовать собой? – предложил Т'эрик. – Выходит, ты продал своего Главу на сторону – ты, благородный вождь и будущий наследник!
– А кто узнает об этом? – спросил Крог. – И от кого? Уж во всяком случае, не от нас с тобой, правда?
Смущенно он улыбнулся и с осторожностью погладил ведьму по мокрой голове. Раздраженно Т'эрик дернул ногой, и Шон вдруг отпрянул от брызг, точно от кислоты.
– Уж не ублюдок ли ты Корха? – зло сказал Т'эрик. – Если разобраться, куда больше ты похож именно на него!
На секунду Шон опешил, затем ухмыльнулся.
– Не исключено, ты угадал, – подтвердил он. – Насколько знаю, в прежние годы эта парочка шалопаев, Хуг и Корх, была неразлучна и во всех проделках действовала заодно. Насилие ведь могло оказаться двойным – не оттого ли матушка столь старательно замалчивает факт? Что делается, мои отцы плодятся, словно тараканы!..
– Положим, Корх-то свою кандидатуру снял.
– Все-таки жаль старика, верно? В конце концов, он был прав во многом, а с возрастом люди мудреют. Хотя не все, мой милый, не все… Кстати, крыски оказались не такие дуры и записей Корха жрать не стали – я отыскал их чуть позже. Так что отныне и Ярш у меня на прочном крючке! – Шон довольно засмеялся. – Какая стая собирается, а?
– Но кто же тогда за тобой, Шон? – озадаченно спросил Т'эрик. – Воители?
– По-твоему, больше некому поспорить с Хугом за власть? – Крог покачал головой. – Бедный мой спаситель! Разве ты мешаешь только им?
– Еще тебе, да? Ведь это ты натравил на меня Кэна с Яршем! – Т'эрик вдруг вспомнил призрачные голоса в лабиринте. – Еще тогда ты хотел меня прикончить!
– Им было велено лишь не пускать тебя в Столицу, – с живостью возразил Шон. – Но глупцы переусердствовали – на свои головы…
– И ты же пропустил оборотня к Кобре! – не слушая, перебил Т'эрик. – Корха ты тоже пас, до поры, а сунувшись к нему, наверняка позаботился о подстраховке… А я-то, дурак, спешил к тебе на выручку! – Со стоном Т'эрик потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. – А сколько еще ты пакостил мне, Шон?
– Да разве я один? – грустно сказал Крог. – И, думаешь, мне это нравилось? Я же не слепой – вижу, какой ты. И если б я мог!.. Но кто виноват, что наши интересы пересеклись?
– Чего ты хочешь от меня? – устало спросил Т'эрик. – Чтобы меня не стало? Или чтоб я сделался бездарем и больше не раздражал тебя своими выплесками? Что тебе надо, Шон? Ну не одна же власть – для тебя это лишь средство, верно? И не месть – оставь эти глупости другим. Тогда что? Я хочу понять! Тебя обидели в детстве? Но меня тоже – и куда сильней. Ты выбираешь из трех отцов – дайте же мне хоть одного! У меня вообще нет никого, Шон, понимаешь? Кроме капризной Кобры, этой вот малышки… да еще, может, тебя с Доудом. Но ты оказался перевертышем, а обеих моих подружек хочешь сдать Хранителям – вместе со мной. Тебе хватит этого, Шон, ты успокоишься наконец?..
– Т'эрик, не терзай меня! – не выдержал Шон. – Проклятый колдун!.. Хочешь выдавить из меня слезу? Это нетрудно, я и в детстве был плаксой.
– Я хочу понять, – повторил Т'эрик.
– Что мне надо? Мне надо разбить свое отражение, потому что я не могу больше на него походить! Это тебе понятно? Я ненавижу своего отца, потому что он предал меня еще до зачатия и благодаря ему я угодил в проклятую эту карусель, из которой нет выхода! Нужен тебе такой отец? Забирай! А заодно прихвати мою жизнь, если тебя это утешит, – поверь, уж насчет нее я не стал страховаться. Я ненавижу даже себя, понимаешь?.. – с шумом Шон втянул в себя воздух. И после паузы добавил: – И зачем только мы встретились?
– Спроси у Духов, Шон, – сказал Т'эрик. – Они-то всё знают.
Рывком Шон поднялся, опуская забрало.
– Прощай, брат, – глухо сказал он, глядя в сторону. – Жалко, что ты не Крог.
– Жаль, что ты – Крог, – возразил Т'эрик. – А уже потом – огр. И уж совсем немного – человек. Прощай, Шон.
Кивнув, Крог шагнул во тьму, и тотчас она стала обрушиваться на ванну сразу отовсюду, будто лишь этого и дожидалась. Оцепенев в ужасе, Т'эрик безуспешно пытался закрыть глаза, чтобы не видеть губительного обвала. А тот все тянулся – секунда за секундой. Скорее! – молил юноша. Ну скорее же!..
И тут ведьма неожиданно заговорила – напевным и ясным голосом. Незнакомые слова нанизывались на магическую нить словно бусины, одно к одному, завораживая Т'эрика звучанием. С каждой секундой волшебный голос набирал силу и краски, а непостижимая мелодия слов отзывались в горле Т'эрика клокотаньем, будто там зарождался вой. Страх сгинул, словно не было, и теперь его желания и поступки направляла лишь высокая ярость против темных порождений Подземелья. Он уже напряг мускулы, готовясь к броску. Но тут ванна сама вдруг рванулась на стену мрака, первым же ударом проломив в ней брешь. На миг лицо Т'эрика опалило стужей, впереди сверкнул слепящий свет и тут же померк.
Когда зрение вернулось, мраморная ванна уже неслась по бесконечному сумеречному тоннелю с зеркально гладкими стенками, изогнутыми в цилиндр. Лишь теперь ведьма оборвала заклинания и посмотрела на Т'эрика в упор, скаля белоснежные клыки. Невольно он вздрогнул, будто обнаружил себя в клетке с хищником, – так внезапно и круто она преобразилась. Колдовская ее суть наконец прорвалась наружу: под уплотнившейся кожей грозно пульсировали литые мышцы, а недавно слабые ногти сейчас заострились и отблескивали сталью. И ссориться с этой полукошкой было опасно.
– Что это за труба? – негромко спросил Т'эрик.
– Твой путь, – отозвалась ведьма. – И он недолог – смотри, как загибается!
Послушно юноша вгляделся в даль, но изгиба не обнаружил – еще раньше стены поглощал сумрак.
– Тебя загнали в Кольцо, – добавила ведьма столь же туманно. – Незавидная у тебя судьба, дружок!
– Будто не знаю, – проворчал Т'эрик. – А что в конце?
– Забвение, если не смерть.
– Снова забвение? Мало мне возни с нынешним!
– Не хочешь? От тебя зависит.
– Ты уверена?
– Хватило бы сил, – она снова усмехнулась, – и желания.
Вывернув шею, Т'эрик посмотрел назад. Но увидел лишь мрак – беспросветный, завораживающий словно бездна, следующий за ними по пятам. И жутко было представить, что произойдет, задержись их корытце хоть на миг.
– А снаружи что?
– А ты вглядись, – вкрадчиво предложила ведьма.
Новым своим зрением Т'эрик различил за стенами яркий многоцветный мир, от которого в тоннель пробивалось лишь бледное свечение, угадывал мелькания пестрой и буйной жизни. Но все это было отгорожено от Т'эрика наглухо.
– Веселенькая тропа! – пробормотал он растерянно. – Шаг в сторону – и расшибаешь лоб о камень. А ведь я чувствовал!
– Думаешь, ты один такой? – зловеще засмеялась ведьма. – Все вы, доблестные и надменные огры, – рабы всевластного Рока, неспособные вырваться из круга! И пусть снаружи свет и простор, пусть все возможно там, в этой стране грез, – разве у вас хватит духа?
– Почему ж ты тогда не там, а со мной? – хмуро поинтересовался Т'эрик. – Уж не ты ль и заманила меня в Кольцо?
Нехотя он попытался отлепиться от ведьмы. Но маленькие ступни на его плечах тотчас напряглись, а ее ладони скачком накрыли ему паховую гроздь и хищно загнули пальцы, будто готовясь вонзить когти.
– Глупыш! – прошипела она. – Тебя уронили в детстве? Ты не там ищешь врагов.
– Оставь в покое мой довесок, – морщась, попросил Т'эрик. – Сейчас не лучшее время для этих игр.
Конечно, она не послушалась, но, по крайней мере, отодвинула ногти, проворчав: «Как раз время у нас еще есть!»
– Что до поисков, – продолжал Т'эрик, – то разве не ты меня искала?
– Ты нужен мне, – кивнула ведьма. – Поодиночке нам не прорваться туда.
– А с чего ты вообразила, будто нам по пути? – возмутился юноша. – Послушай, у меня ведь другие планы!..
– Можно подумать, у тебя есть выбор! – фыркнула ведьма. – Куда ты денешься с этой тележки?
Проворные ее пальцы забавлялись с чужой игрушкой, будто со своей, и остановить ведьму Т'эрик не решался. Или не хотел.
– Хоть объясни, что происходит вокруг! – потребовал он.
– Объяснять – зачем? Пусть это заботит жрецов Старой Истины, а мне проще пользоваться готовым.
– Что еще за жрецы?
– Староистинные? О, это такие умники!.. Только скучно с ними – слишком серьезные. А еще они хотят переделать мир – к чему? Куда занятнее выстроить новый.
– Они служат демонам?
– Они служат Истине, дурачок! – рассмеялась ведьма. – А мы таскаем у них знания, хотя это опасно.
– Опасно? Чем?
– Опасно стащить слишком много, – объяснила она. – Можно надорваться, либо завязнуть в Старой Вере. А я не желаю служить ничему, я сама по себе!
Наконец-то ведьма разговорилась и отвечала с охотой. Жаль было упускать момент, но у Т'эрика не оставалось больше сил терпеть. Кажется, шалунья доигралась до беды. Как там у нас со временем?
– Послушай, – с трудом выговорил он. – Сможешь устроить мне встречу с ними? А взамен я помогу тебе. Идет?
– Куда бы ты делся, – хмыкнула ведьма презрительно. – Если потребуется, я потащу тебя за хобот!
В самом деле, недрогнувшей рукой она нацелила его ствол на себя и бесстрашно придвинулась плотней. Сквозь слой воды Т'эрик увидел, как тот погружается в чужую плоть, и даже не ощутил обычного стеснения – настолько это оказалось к месту.
– Откуда ты взялась, кошка? – прошептал он, уже подхваченный ее ритмом. – Почему так легко с тобой?
– А ты еще не догадался? – смеялась она, гоняя по ванне волны. – Ну посмотри, как замечательно мы дополняем друг друга! Впритык, без зазоров – я будто оттиск с тебя… Не понимаешь? Мы же одной породы, дурачок! Ты хотел вспомнить детство? Я не очень провижу прошлое, но сейчас у нас может получиться – я чувствую. Прижмись ко мне тесней, милый, войди в меня… Эри… глубже… еще… вот так.
И Т'эрик закрыл глаза, слушая, проваливаясь внутрь себя, как в колодец.
" – … Подойди ко мне, Эри, – прозвучал с высоты знакомый голос. – Ну, что же ты?
Голос принадлежал человеку неправдоподобных размеров, возвышавшемуся над Т'эриком башней, – однако это не пугало его, даже не удивляло. С готовностью он подбежал к исполину, и на его плечо бережно опустилась громадная ладонь. Т'эрик застенчиво прижался к каменнотвердому бедру и вдруг понял, что в целом мире нет места надежней и безопасней.
– Смотри, малыш, – сказал человек и плавно воздел перед собой руку. А вслед за его ладонью в воздухе вспыхивали нарядные диски – один над другим, с каждым разом все меньше, выстраивая волшебный конус.
– Что это? – обмирая, прошептал Т'эрик. – Как здорово!
– Тому, кто слышит Истину, подвластны стихии, – произнес исполин задумчиво. – Он волен создавать миры либо чудовищ. Но мы пока ловим лишь отзвуки ее и потому пробавляемся фокусами – себе и другим на потеху.
Он слегка надавил на вершину конуса, и диски упруго закачались вверх-вниз, гоняя разноцветные блики по твердому его лицу, будто выточенному из железного дерева. И тем сильней согревал Т'эрика ласковый его взгляд.
– Вот так устроен наш мир, Эри, – продолжал человек негромко. – Каждый слой опирается на нижний, но сам придавлен верхними – и так до самой вершины. Вглядись в них, мой мальчик!
Послушно Т'эрик придвинул лицо к самым дискам и с изумлением обнаружил, как распадаются они на мириады копошащихся червячков. Или это крохотные человечки?
– Там, – исполин указал на нижние диски, – люди привыкли сбиваться в громадные стада, покорные воле своих вожаков. С каждой ступенью вверх численность стад падает, но даже Истинные не могут обходиться без стай. И лишь немногие рискуют сражаться с Судьбой в одиночку, не разменивая свободу на призрачное благополучие.
Зачарованный чудесной игрушкой, мальчик слушал вполуха, не подозревая, что смысл этих слов отпечатается в нем навечно, пробьется через все заслоны. Внезапно его могущественный родич коснулся рукой конуса, и тот скачком разбух в гору, закружился вокруг оси. Зал наполнился радужным свечением, и среди плывущих красок явственно замельтешили забавные крошки – Т'эрик затаил дыхание от восторга.
– Мой сын, – внятно произнес исполин, – если не можешь встать над всеми, лучше отступи в сторону. Не покупай власть послушанием и не страшись ничего, кроме рабства. – С каждой секундой голос набирал силу, и теперь речь его более походила на заклинание. – Не служи никому, кроме Божественной, ибо вознеслась она над всеми и с высоты лучше других слышит Истину… Эй, ты слушаешь? – вдруг тревожно позвал отец. – Мальчик, очнись!
И тут волшебная гора перекосилась, разноцветные диски с разгона врезались друг в друга, рассыпавшись на множество осколков, и вся конструкция бесшумно обрушилась вниз – Т'эрик зажмурился в испуге…"
– Да очнись же наконец, дуралей! – зазвенел в его ушах голос ведьмы. – Мы подъезжаем!
Т'эрик открыл глаза и увидел все тот же сумрачный тоннель, по которому они мчались в ванне, будто скользили под уклон. Только Кошка уже лежала на его бедрах грудью, неведомо когда развернувшись, и глядела вперед, а лицо Т'эрика было мокрым – то ли от воды, то ли от слез. Со сводов тоннеля свисали поперек прохода клочья серой пленки, и с каждой секундой их становилось больше. Но продвижению они пока не мешали.
– Что за пакость? – брезгливо спросил Т'эрик. – Сюда бы мои мечи!
– Не помогут они здесь! – огрызнулась через плечо ведьма. – На себя надейся, на свою наготу, на слияние наше!..
Озадаченно нахмурясь, Т'эрик опять попробовал приподняться, но, как и раньше, обтекавшие его торс гибкие ноги тотчас затвердели, будто стальные пружины, и опрокинули Т'эрика на спину.
– Не то! – взвизгнула ведьма. – Здесь сила в другом!
Перед глазами мелькнула серая пленка – рефлекторно Т'эрик подался телом в сторону. А вместе с ним вильнула ванна, лихим маневром обогнув завесу, словно через раствор ей передался порыв Т'эрика. И сразу, в подтверждение догадки, он ощутил эту махину своим продолжением, даже не очень удивившись.
– Ага! – обрадовано вскричала ведьма. – Давай, Тигренок!
Постепенно омерзительные полотнища разрастались на всю ширь тоннеля, оставляя лишь узкие проходы – для кого, не для Т'эрика же? Точно пущенный с горы колесник, ванна на полной скорости моталась по трубе из стороны в сторону, минуя одну завесу за другой, иной раз взмывая на стену так, что выплескивалась вода. Изо всех сил упираясь в борта, ладонями Т'эрик стискивал тазовые гребни ведьмы, словно рулевые скобы, и заботился больше о том, чтобы не увязнуть в бесчисленных сетях. Почему-то ему казалось, будто скорость еще пригодится им (даже если забыть о преследующем мраке), и ведьма его не разубеждала. А еще Т'эрика тревожила вонь, сгущавшаяся с каждой завесой, – чудилось, сам воздух превращается тут в мертвенный запах. Погрузясь в раствор по ноздри, Т'эрик упрямо разгонял послушную его воле ванну, словно надеялся выиграть время для грядущей схватки. Вокруг с шуршанием разлетались призрачные полотнища, похожие на склепные пологи, от невыносимого смрада уже отказывало дыхание, слезились глаза. Внезапно лицо Т'эрика обожгло волной холода – Кошка рассерженно зашипела, – а в следующий миг перед ними распахнулся последний полог. И тут наконец Т'эрик увидел свою смерть.
Это порождение кошмара даже не походило на существо – бессвязное шевелящееся месиво из волосатых суставчатых лап, хлещущих слизистых щупалец, перепонок, клешней, чудовищных жвал вокруг ужасной пасти. Не было в нем ни смысла, ни постоянства – от одной лишь текучести его форм бросало в дрожь.
– Это не смерть! – завопил Т'эрик в ужасе. – Это безумие!
И на остатках сознания нацелил свой снаряд в мохнатое брюхо чудовища, еще наподдав скорости. От страшного удара Т'эрика едва не выбросило из ванны, но и от чудища расплескались по сторонам брызги. Несколько капель обожгли Т'эрику лоб – содрогнувшись, он поспешил укрыться в растворе с головой. И вовремя: мгновением позже в мраморные борта с хрустом вгрызлись стальные зубы, а над самой поверхностью просвистело тяжелое щупальце. Зажмурясь, Т'эрик надавил изо всех сил, и еще несколько секунд ванна тащила перед собой чудовище, ошеломленное столкновением. Затем по гладким стенам заскрежетали когтистые лапы, и Т'эрик почувствовал, как его воля уперлась в неодолимую, нечеловеческую мощь, от запредельной чужеродности которой распадались в сознании связи. А сзади уже накатывала волна мрака – Т'эрик ощущал ее приближение всем загнанным своим существом.
Уступая напору чудовища, мраморное суденышко внезапно подалось назад. В последний миг круто развернулось, взлетая по стене, и швырнуло сумеречный кошмар во тьму. Кроша камень, сорвались с бортов кривые клыки, из-под воды вдруг вырвалось с торжествующим воплем упругое тело ведьмы – а в следующую секунду безумие столкнулось с забвением.
И раздался взрыв. От чудовищного напора взбухли и лопнули стены, внутрь ворвался горячий живой свет, и Кольцо Судьбы рассыпалось в прах. Некоторое время их скорлупку еще швыряло на волнах исчезающего смрада, затем качка прекратилась, и Т'эрик недоверчиво огляделся.
Вокруг больше не оставалось ни стен, ни пределов. Изумленно притихшую парочку окружал огромный мир, будто сотканный из разноцветных клочков газа. А по нему вольно плавали бесчисленные островки, похожие на нарядные лужайки либо на причудливо разросшиеся деревья, меж которыми скакали грациозные создания, порхали сказочные птицелюди. Казалось, даже сам воздух тут напоен жизнью.
– Видишь? – ликующе спросила ведьма. – Ты же не верил!..
Нетерпеливо она ерзала на Т'эрике, будто по бесчувственному бревну, забыв обо всем, кроме своей воплотившейся мечты.
– По-моему, мы все же свихнулись, – морщась, проворчал он. – А уж ты – наверняка. Что мы потеряли в этом бедламе?
Ведьма едва его слушала – она трепетала всем телом от восторга и жажды полета, уже подобрав ноги для прыжка.
– Оставайся, – бросила через плечо. – Вдвоем мы продержимся долго!
– Но мне не нужен мир, придуманный тобою, – возразил Т'эрик. – В нем нет места для меня.
– Как хочешь, – сказала Кошка. – А вот я пробуду здесь, сколько смогу.
Из ее лопаток вдруг выплеснулись два прозрачных крыла, ведьма развернула их во всю ширь, подняла для взмаха.
– Погоди, – Т'эрик придержал ее за бедра. – Где мне искать староистинных?
– Я устрою вам встречу, – скороговоркой откликнулась ведьма. – Когда вернусь.
Т'эрик разжал пальцы, и она сорвалась с его тела, будто подброшенная катапультой, рассыпая вокруг брызги. Несколько широких взмахов – и стремительная ее фигура затерялась среди цветистых островков. Странно: столь резкий разрыв причинил Т'эрику боль, словно бы они успели уже прорасти друг в друга. А затем краски вокруг стали меркнуть, и сказочный мир потух…
И вдруг повлекла Т'эрика к ванне, будто решила напоследок помыть. Растерянно он погрузился следом за девушкой в неостывшую еще воду, насыщенную добавками, словно бульон, и лег спиною на дно, сомкнувшись с ведьмой ягодицами. Ноги Т'эрика двинулись в обход ее узкого туловища, забираясь к ведьме под мышки, а ее ступни удобно легли юноше на плечи, и теперь вода покрывала парочку целиком – недурная миска супа на пиршестве демонов! А те уже сгрудились вокруг ванны сплошной стеной мрака, и от стылого их дыхания хотелось спрятаться в жидкости с головой. Когда же они бросятся? Спаси нас Ю!..
Но тут снаружи донесся приглушенный грохот, будто где-то взломали дверь. А несколько мгновений спустя черную стену пронизала статная фигура в доспехах Крога и без церемоний опустилась на угол ванны, как и Т'эрик недавно. Невольно тот дернулся, но упругие ступни ведьмы тотчас вернули его под воду. Небрежным взмахом панцирник вскинул кверху забрало, и с немалым облегчением Т'эрик увидел улыбающееся лицо Шона. Хоть в этом повезло.
– Вот и мы! – объявил тот весело. – Не слишком я припозднился, дружище?
– Собственно, я не звал, – выдавил Т'эрик, стуча зубами. – Как ты нашел меня?
– Просто, – ухмыльнулся Шон. – Совсем просто – без этих ваших колдовских штучек, без богопротивных ухищрений… Ты забыл, что на свете существуют радиомаяки?
Железной ногой он слегка пнул груду Т'эриковых доспехов и добавил:
– Счастье, что ты не сбросил их раньше!
– Уходи, – одними губами сказал Т'эрик. – Если еще не поздно, Шон, – уходи, спасайся!.. Мне уже не помочь.
Молодой Крог беспечно рассмеялся.
– Ну, нет, – возразил он. – Не для того я выжидал так долго, чтобы отступить. И с чего ты взял, будто я здесь только ради твоей персоны?
С любопытством Шон огляделся, словно бы для него-то черные исполины не заслоняли вида.
– Н-да, прелестная картина! – молвил он задумчиво. – Разгромив отряд праведников, будущий Страж предается похоти с отъявленной ведьмой – и как? Нагишом, в колдовском растворе, творя Духоотступный ритуал!.. А что скажут на это Хранители?
– Что ты мелешь, Шон? – изумленно спросил Т'эрик. – При чем тут Хранители? И что тебе-то до праведников? Разве не с тобой мы дрались против них в… – Он оборвал себя, с опозданием сообразив. – Нашел время для шуток!
– А я вовсе не шучу, старина, – мягко ответил Шон. – Уж теперь всё на полном серьезе.
Забывшись, Т'эрик снова попытался сесть, но ведьмины ноги опять пихнули его на место.
– Что, мы больше не друзья? – с обидой спросил он. – Шон, опомнись!
– Поверь, Т'эрик, лично мне ты глубоко симпатичен – клянусь! – с искренним огорчением произнес Шон. – Беда в том, что ты не Крог. И не огр. Ты даже уже и не человек.
– Кто же тогда?
– Ты – воин-колдун, смертельно опасный и трудно предсказуемый. А уж управлять тобой!.. – Шон безнадежно махнул рукой. – Даже сейчас мы не на равных – а ведь я натаскивал себя годами. И если бы не принял загодя некоторых мер предосторожности…
– Вот как! – с усилием пробормотал Т'эрик. – Выходит, Хуг все же решил меня сдать?
Благодушно Крог хохотнул снова.
– Бедный мой Т'эрик, тебя волнует это? – спросил он. – Утешься: мы с Хугом по-прежнему в разных упряжках. Он даже не догадывается о нашей встрече. О, если б он только знал!..
– Ведь он твой отец!
– Боже мой, – умилился Шон, – и ты поверил в эту красивую чушь? Святая простота!
– Есть же свидетельства…
– Моей матери? Да, конечно, бедная матушка сейчас что угодно подтвердит, лишь бы затушевать жестокую правду. Все было куда прозаичней, я уверен. Молодой Хуг, как известно, не был склонен к сантиментам и, если ему что нравилось, попросту брал силой. А уж чей я там сын!.. Моему номинальному отцу было за что мстить – как и мне теперь. Я вообще родился по недоразумению.
– Но уж если твоя мать впустила в себя чужое семя…
– Такое тоже случается – от большого испуга, не от любви. И почему Хуг признал меня лишь теперь, когда его прижали со всех сторон? Очень удобно, а? Стоило когда-то удачно засадить натруженный клинок – и вот уже подрос союзничек в стане Восточных!
– Но если он в самом деле твой отец… – Т'эрик уже трясся всем телом. – Не понимаешь? Тебе же подарили ЖИВОГО отца!
– А на что он теперь? – огрызнулся Шон. – Уж лучше быть законным отпрыском погибшего вождя, чем ублюдком живого Главы!.. Не знаю, с чего Хуг решил облагодетельствовать меня: во искупление давней вины или по расчету, – но признание запоздало, мне уже не перемениться к нему. Слишком привык я ненавидеть Хуга, и слишком дорого обошлись мне его шалости. Вечно приходилось доказывать себя, словно с рождения на мне лежало проклятие! И ползти, карабкаться по откосу – всё вверх, вверх… А теперь Хуг хочет откупиться натужным своим отцовством? Ну нет, за самые давние грехи положено платить, и уж Хуг-то расплатится сполна!
– Может, тебе не терпится его потеснить? – неожиданно спросил Т'эрик. – Не слишком ли ты привык карабкаться по откосам, Шон?
– Может быть, может быть, – засмеялся Крог. – У каждого свой путь, своя судьба!.. Если я «дитя страсти», по выражению Кобры, то – порочной.
– И на какой же крючок ты решил подцепить Хуга?
– Вот на этот, – кивнул Шон на ванну. – К старости Хуг ослабел либо поглупел и для поддержания власти обратился к колдовству – может, и простительная слабость, но не для Главы такого могучего рода. Пока он резвился с одной Коброй, еще можно было терпеть. Однако затем он раскопал тебя, а уж ты не остановишься на малом, верно?
– Тебе-то чем досадило колдовство – а, Шон?
– Не терплю, это верно, – подтвердил Крог. – Когда у человека не хватает соображения либо силенок, он обращается к магии. Ну что за подлая манера!
– Уж не завидуешь ли ты чародеям? – внезапно догадался Т'эрик. – Как странно! Сначала Гросх позавидовал тебе – и погиб. А теперь позавидовал ты…
– Выводишь закономерность? – Шон сожалеюще покачал головой. – Не надейся, уж отсюда тебе не вырваться. Чтоб ты знал, Хранители давно охотятся за этой ведьмой. Да и Кобра, насколько мне известно, у них на подозрении. И вот теперь, бедный мой друг, ты заполнил пробел, и у бесполых найдется о чем потолковать с обеими красотками. А уж там дело дойдет и до Хуга. – Шон горестно вздохнул и добавил: – Что делать, ради блага рода приходится идти на жертвы!
– А что бы тебе не пожертвовать собой? – предложил Т'эрик. – Выходит, ты продал своего Главу на сторону – ты, благородный вождь и будущий наследник!
– А кто узнает об этом? – спросил Крог. – И от кого? Уж во всяком случае, не от нас с тобой, правда?
Смущенно он улыбнулся и с осторожностью погладил ведьму по мокрой голове. Раздраженно Т'эрик дернул ногой, и Шон вдруг отпрянул от брызг, точно от кислоты.
– Уж не ублюдок ли ты Корха? – зло сказал Т'эрик. – Если разобраться, куда больше ты похож именно на него!
На секунду Шон опешил, затем ухмыльнулся.
– Не исключено, ты угадал, – подтвердил он. – Насколько знаю, в прежние годы эта парочка шалопаев, Хуг и Корх, была неразлучна и во всех проделках действовала заодно. Насилие ведь могло оказаться двойным – не оттого ли матушка столь старательно замалчивает факт? Что делается, мои отцы плодятся, словно тараканы!..
– Положим, Корх-то свою кандидатуру снял.
– Все-таки жаль старика, верно? В конце концов, он был прав во многом, а с возрастом люди мудреют. Хотя не все, мой милый, не все… Кстати, крыски оказались не такие дуры и записей Корха жрать не стали – я отыскал их чуть позже. Так что отныне и Ярш у меня на прочном крючке! – Шон довольно засмеялся. – Какая стая собирается, а?
– Но кто же тогда за тобой, Шон? – озадаченно спросил Т'эрик. – Воители?
– По-твоему, больше некому поспорить с Хугом за власть? – Крог покачал головой. – Бедный мой спаситель! Разве ты мешаешь только им?
– Еще тебе, да? Ведь это ты натравил на меня Кэна с Яршем! – Т'эрик вдруг вспомнил призрачные голоса в лабиринте. – Еще тогда ты хотел меня прикончить!
– Им было велено лишь не пускать тебя в Столицу, – с живостью возразил Шон. – Но глупцы переусердствовали – на свои головы…
– И ты же пропустил оборотня к Кобре! – не слушая, перебил Т'эрик. – Корха ты тоже пас, до поры, а сунувшись к нему, наверняка позаботился о подстраховке… А я-то, дурак, спешил к тебе на выручку! – Со стоном Т'эрик потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. – А сколько еще ты пакостил мне, Шон?
– Да разве я один? – грустно сказал Крог. – И, думаешь, мне это нравилось? Я же не слепой – вижу, какой ты. И если б я мог!.. Но кто виноват, что наши интересы пересеклись?
– Чего ты хочешь от меня? – устало спросил Т'эрик. – Чтобы меня не стало? Или чтоб я сделался бездарем и больше не раздражал тебя своими выплесками? Что тебе надо, Шон? Ну не одна же власть – для тебя это лишь средство, верно? И не месть – оставь эти глупости другим. Тогда что? Я хочу понять! Тебя обидели в детстве? Но меня тоже – и куда сильней. Ты выбираешь из трех отцов – дайте же мне хоть одного! У меня вообще нет никого, Шон, понимаешь? Кроме капризной Кобры, этой вот малышки… да еще, может, тебя с Доудом. Но ты оказался перевертышем, а обеих моих подружек хочешь сдать Хранителям – вместе со мной. Тебе хватит этого, Шон, ты успокоишься наконец?..
– Т'эрик, не терзай меня! – не выдержал Шон. – Проклятый колдун!.. Хочешь выдавить из меня слезу? Это нетрудно, я и в детстве был плаксой.
– Я хочу понять, – повторил Т'эрик.
– Что мне надо? Мне надо разбить свое отражение, потому что я не могу больше на него походить! Это тебе понятно? Я ненавижу своего отца, потому что он предал меня еще до зачатия и благодаря ему я угодил в проклятую эту карусель, из которой нет выхода! Нужен тебе такой отец? Забирай! А заодно прихвати мою жизнь, если тебя это утешит, – поверь, уж насчет нее я не стал страховаться. Я ненавижу даже себя, понимаешь?.. – с шумом Шон втянул в себя воздух. И после паузы добавил: – И зачем только мы встретились?
– Спроси у Духов, Шон, – сказал Т'эрик. – Они-то всё знают.
Рывком Шон поднялся, опуская забрало.
– Прощай, брат, – глухо сказал он, глядя в сторону. – Жалко, что ты не Крог.
– Жаль, что ты – Крог, – возразил Т'эрик. – А уже потом – огр. И уж совсем немного – человек. Прощай, Шон.
Кивнув, Крог шагнул во тьму, и тотчас она стала обрушиваться на ванну сразу отовсюду, будто лишь этого и дожидалась. Оцепенев в ужасе, Т'эрик безуспешно пытался закрыть глаза, чтобы не видеть губительного обвала. А тот все тянулся – секунда за секундой. Скорее! – молил юноша. Ну скорее же!..
И тут ведьма неожиданно заговорила – напевным и ясным голосом. Незнакомые слова нанизывались на магическую нить словно бусины, одно к одному, завораживая Т'эрика звучанием. С каждой секундой волшебный голос набирал силу и краски, а непостижимая мелодия слов отзывались в горле Т'эрика клокотаньем, будто там зарождался вой. Страх сгинул, словно не было, и теперь его желания и поступки направляла лишь высокая ярость против темных порождений Подземелья. Он уже напряг мускулы, готовясь к броску. Но тут ванна сама вдруг рванулась на стену мрака, первым же ударом проломив в ней брешь. На миг лицо Т'эрика опалило стужей, впереди сверкнул слепящий свет и тут же померк.
Когда зрение вернулось, мраморная ванна уже неслась по бесконечному сумеречному тоннелю с зеркально гладкими стенками, изогнутыми в цилиндр. Лишь теперь ведьма оборвала заклинания и посмотрела на Т'эрика в упор, скаля белоснежные клыки. Невольно он вздрогнул, будто обнаружил себя в клетке с хищником, – так внезапно и круто она преобразилась. Колдовская ее суть наконец прорвалась наружу: под уплотнившейся кожей грозно пульсировали литые мышцы, а недавно слабые ногти сейчас заострились и отблескивали сталью. И ссориться с этой полукошкой было опасно.
– Что это за труба? – негромко спросил Т'эрик.
– Твой путь, – отозвалась ведьма. – И он недолог – смотри, как загибается!
Послушно юноша вгляделся в даль, но изгиба не обнаружил – еще раньше стены поглощал сумрак.
– Тебя загнали в Кольцо, – добавила ведьма столь же туманно. – Незавидная у тебя судьба, дружок!
– Будто не знаю, – проворчал Т'эрик. – А что в конце?
– Забвение, если не смерть.
– Снова забвение? Мало мне возни с нынешним!
– Не хочешь? От тебя зависит.
– Ты уверена?
– Хватило бы сил, – она снова усмехнулась, – и желания.
Вывернув шею, Т'эрик посмотрел назад. Но увидел лишь мрак – беспросветный, завораживающий словно бездна, следующий за ними по пятам. И жутко было представить, что произойдет, задержись их корытце хоть на миг.
– А снаружи что?
– А ты вглядись, – вкрадчиво предложила ведьма.
Новым своим зрением Т'эрик различил за стенами яркий многоцветный мир, от которого в тоннель пробивалось лишь бледное свечение, угадывал мелькания пестрой и буйной жизни. Но все это было отгорожено от Т'эрика наглухо.
– Веселенькая тропа! – пробормотал он растерянно. – Шаг в сторону – и расшибаешь лоб о камень. А ведь я чувствовал!
– Думаешь, ты один такой? – зловеще засмеялась ведьма. – Все вы, доблестные и надменные огры, – рабы всевластного Рока, неспособные вырваться из круга! И пусть снаружи свет и простор, пусть все возможно там, в этой стране грез, – разве у вас хватит духа?
– Почему ж ты тогда не там, а со мной? – хмуро поинтересовался Т'эрик. – Уж не ты ль и заманила меня в Кольцо?
Нехотя он попытался отлепиться от ведьмы. Но маленькие ступни на его плечах тотчас напряглись, а ее ладони скачком накрыли ему паховую гроздь и хищно загнули пальцы, будто готовясь вонзить когти.
– Глупыш! – прошипела она. – Тебя уронили в детстве? Ты не там ищешь врагов.
– Оставь в покое мой довесок, – морщась, попросил Т'эрик. – Сейчас не лучшее время для этих игр.
Конечно, она не послушалась, но, по крайней мере, отодвинула ногти, проворчав: «Как раз время у нас еще есть!»
– Что до поисков, – продолжал Т'эрик, – то разве не ты меня искала?
– Ты нужен мне, – кивнула ведьма. – Поодиночке нам не прорваться туда.
– А с чего ты вообразила, будто нам по пути? – возмутился юноша. – Послушай, у меня ведь другие планы!..
– Можно подумать, у тебя есть выбор! – фыркнула ведьма. – Куда ты денешься с этой тележки?
Проворные ее пальцы забавлялись с чужой игрушкой, будто со своей, и остановить ведьму Т'эрик не решался. Или не хотел.
– Хоть объясни, что происходит вокруг! – потребовал он.
– Объяснять – зачем? Пусть это заботит жрецов Старой Истины, а мне проще пользоваться готовым.
– Что еще за жрецы?
– Староистинные? О, это такие умники!.. Только скучно с ними – слишком серьезные. А еще они хотят переделать мир – к чему? Куда занятнее выстроить новый.
– Они служат демонам?
– Они служат Истине, дурачок! – рассмеялась ведьма. – А мы таскаем у них знания, хотя это опасно.
– Опасно? Чем?
– Опасно стащить слишком много, – объяснила она. – Можно надорваться, либо завязнуть в Старой Вере. А я не желаю служить ничему, я сама по себе!
Наконец-то ведьма разговорилась и отвечала с охотой. Жаль было упускать момент, но у Т'эрика не оставалось больше сил терпеть. Кажется, шалунья доигралась до беды. Как там у нас со временем?
– Послушай, – с трудом выговорил он. – Сможешь устроить мне встречу с ними? А взамен я помогу тебе. Идет?
– Куда бы ты делся, – хмыкнула ведьма презрительно. – Если потребуется, я потащу тебя за хобот!
В самом деле, недрогнувшей рукой она нацелила его ствол на себя и бесстрашно придвинулась плотней. Сквозь слой воды Т'эрик увидел, как тот погружается в чужую плоть, и даже не ощутил обычного стеснения – настолько это оказалось к месту.
– Откуда ты взялась, кошка? – прошептал он, уже подхваченный ее ритмом. – Почему так легко с тобой?
– А ты еще не догадался? – смеялась она, гоняя по ванне волны. – Ну посмотри, как замечательно мы дополняем друг друга! Впритык, без зазоров – я будто оттиск с тебя… Не понимаешь? Мы же одной породы, дурачок! Ты хотел вспомнить детство? Я не очень провижу прошлое, но сейчас у нас может получиться – я чувствую. Прижмись ко мне тесней, милый, войди в меня… Эри… глубже… еще… вот так.
И Т'эрик закрыл глаза, слушая, проваливаясь внутрь себя, как в колодец.
" – … Подойди ко мне, Эри, – прозвучал с высоты знакомый голос. – Ну, что же ты?
Голос принадлежал человеку неправдоподобных размеров, возвышавшемуся над Т'эриком башней, – однако это не пугало его, даже не удивляло. С готовностью он подбежал к исполину, и на его плечо бережно опустилась громадная ладонь. Т'эрик застенчиво прижался к каменнотвердому бедру и вдруг понял, что в целом мире нет места надежней и безопасней.
– Смотри, малыш, – сказал человек и плавно воздел перед собой руку. А вслед за его ладонью в воздухе вспыхивали нарядные диски – один над другим, с каждым разом все меньше, выстраивая волшебный конус.
– Что это? – обмирая, прошептал Т'эрик. – Как здорово!
– Тому, кто слышит Истину, подвластны стихии, – произнес исполин задумчиво. – Он волен создавать миры либо чудовищ. Но мы пока ловим лишь отзвуки ее и потому пробавляемся фокусами – себе и другим на потеху.
Он слегка надавил на вершину конуса, и диски упруго закачались вверх-вниз, гоняя разноцветные блики по твердому его лицу, будто выточенному из железного дерева. И тем сильней согревал Т'эрика ласковый его взгляд.
– Вот так устроен наш мир, Эри, – продолжал человек негромко. – Каждый слой опирается на нижний, но сам придавлен верхними – и так до самой вершины. Вглядись в них, мой мальчик!
Послушно Т'эрик придвинул лицо к самым дискам и с изумлением обнаружил, как распадаются они на мириады копошащихся червячков. Или это крохотные человечки?
– Там, – исполин указал на нижние диски, – люди привыкли сбиваться в громадные стада, покорные воле своих вожаков. С каждой ступенью вверх численность стад падает, но даже Истинные не могут обходиться без стай. И лишь немногие рискуют сражаться с Судьбой в одиночку, не разменивая свободу на призрачное благополучие.
Зачарованный чудесной игрушкой, мальчик слушал вполуха, не подозревая, что смысл этих слов отпечатается в нем навечно, пробьется через все заслоны. Внезапно его могущественный родич коснулся рукой конуса, и тот скачком разбух в гору, закружился вокруг оси. Зал наполнился радужным свечением, и среди плывущих красок явственно замельтешили забавные крошки – Т'эрик затаил дыхание от восторга.
– Мой сын, – внятно произнес исполин, – если не можешь встать над всеми, лучше отступи в сторону. Не покупай власть послушанием и не страшись ничего, кроме рабства. – С каждой секундой голос набирал силу, и теперь речь его более походила на заклинание. – Не служи никому, кроме Божественной, ибо вознеслась она над всеми и с высоты лучше других слышит Истину… Эй, ты слушаешь? – вдруг тревожно позвал отец. – Мальчик, очнись!
И тут волшебная гора перекосилась, разноцветные диски с разгона врезались друг в друга, рассыпавшись на множество осколков, и вся конструкция бесшумно обрушилась вниз – Т'эрик зажмурился в испуге…"
– Да очнись же наконец, дуралей! – зазвенел в его ушах голос ведьмы. – Мы подъезжаем!
Т'эрик открыл глаза и увидел все тот же сумрачный тоннель, по которому они мчались в ванне, будто скользили под уклон. Только Кошка уже лежала на его бедрах грудью, неведомо когда развернувшись, и глядела вперед, а лицо Т'эрика было мокрым – то ли от воды, то ли от слез. Со сводов тоннеля свисали поперек прохода клочья серой пленки, и с каждой секундой их становилось больше. Но продвижению они пока не мешали.
– Что за пакость? – брезгливо спросил Т'эрик. – Сюда бы мои мечи!
– Не помогут они здесь! – огрызнулась через плечо ведьма. – На себя надейся, на свою наготу, на слияние наше!..
Озадаченно нахмурясь, Т'эрик опять попробовал приподняться, но, как и раньше, обтекавшие его торс гибкие ноги тотчас затвердели, будто стальные пружины, и опрокинули Т'эрика на спину.
– Не то! – взвизгнула ведьма. – Здесь сила в другом!
Перед глазами мелькнула серая пленка – рефлекторно Т'эрик подался телом в сторону. А вместе с ним вильнула ванна, лихим маневром обогнув завесу, словно через раствор ей передался порыв Т'эрика. И сразу, в подтверждение догадки, он ощутил эту махину своим продолжением, даже не очень удивившись.
– Ага! – обрадовано вскричала ведьма. – Давай, Тигренок!
Постепенно омерзительные полотнища разрастались на всю ширь тоннеля, оставляя лишь узкие проходы – для кого, не для Т'эрика же? Точно пущенный с горы колесник, ванна на полной скорости моталась по трубе из стороны в сторону, минуя одну завесу за другой, иной раз взмывая на стену так, что выплескивалась вода. Изо всех сил упираясь в борта, ладонями Т'эрик стискивал тазовые гребни ведьмы, словно рулевые скобы, и заботился больше о том, чтобы не увязнуть в бесчисленных сетях. Почему-то ему казалось, будто скорость еще пригодится им (даже если забыть о преследующем мраке), и ведьма его не разубеждала. А еще Т'эрика тревожила вонь, сгущавшаяся с каждой завесой, – чудилось, сам воздух превращается тут в мертвенный запах. Погрузясь в раствор по ноздри, Т'эрик упрямо разгонял послушную его воле ванну, словно надеялся выиграть время для грядущей схватки. Вокруг с шуршанием разлетались призрачные полотнища, похожие на склепные пологи, от невыносимого смрада уже отказывало дыхание, слезились глаза. Внезапно лицо Т'эрика обожгло волной холода – Кошка рассерженно зашипела, – а в следующий миг перед ними распахнулся последний полог. И тут наконец Т'эрик увидел свою смерть.
Это порождение кошмара даже не походило на существо – бессвязное шевелящееся месиво из волосатых суставчатых лап, хлещущих слизистых щупалец, перепонок, клешней, чудовищных жвал вокруг ужасной пасти. Не было в нем ни смысла, ни постоянства – от одной лишь текучести его форм бросало в дрожь.
– Это не смерть! – завопил Т'эрик в ужасе. – Это безумие!
И на остатках сознания нацелил свой снаряд в мохнатое брюхо чудовища, еще наподдав скорости. От страшного удара Т'эрика едва не выбросило из ванны, но и от чудища расплескались по сторонам брызги. Несколько капель обожгли Т'эрику лоб – содрогнувшись, он поспешил укрыться в растворе с головой. И вовремя: мгновением позже в мраморные борта с хрустом вгрызлись стальные зубы, а над самой поверхностью просвистело тяжелое щупальце. Зажмурясь, Т'эрик надавил изо всех сил, и еще несколько секунд ванна тащила перед собой чудовище, ошеломленное столкновением. Затем по гладким стенам заскрежетали когтистые лапы, и Т'эрик почувствовал, как его воля уперлась в неодолимую, нечеловеческую мощь, от запредельной чужеродности которой распадались в сознании связи. А сзади уже накатывала волна мрака – Т'эрик ощущал ее приближение всем загнанным своим существом.
Уступая напору чудовища, мраморное суденышко внезапно подалось назад. В последний миг круто развернулось, взлетая по стене, и швырнуло сумеречный кошмар во тьму. Кроша камень, сорвались с бортов кривые клыки, из-под воды вдруг вырвалось с торжествующим воплем упругое тело ведьмы – а в следующую секунду безумие столкнулось с забвением.
И раздался взрыв. От чудовищного напора взбухли и лопнули стены, внутрь ворвался горячий живой свет, и Кольцо Судьбы рассыпалось в прах. Некоторое время их скорлупку еще швыряло на волнах исчезающего смрада, затем качка прекратилась, и Т'эрик недоверчиво огляделся.
Вокруг больше не оставалось ни стен, ни пределов. Изумленно притихшую парочку окружал огромный мир, будто сотканный из разноцветных клочков газа. А по нему вольно плавали бесчисленные островки, похожие на нарядные лужайки либо на причудливо разросшиеся деревья, меж которыми скакали грациозные создания, порхали сказочные птицелюди. Казалось, даже сам воздух тут напоен жизнью.
– Видишь? – ликующе спросила ведьма. – Ты же не верил!..
Нетерпеливо она ерзала на Т'эрике, будто по бесчувственному бревну, забыв обо всем, кроме своей воплотившейся мечты.
– По-моему, мы все же свихнулись, – морщась, проворчал он. – А уж ты – наверняка. Что мы потеряли в этом бедламе?
Ведьма едва его слушала – она трепетала всем телом от восторга и жажды полета, уже подобрав ноги для прыжка.
– Оставайся, – бросила через плечо. – Вдвоем мы продержимся долго!
– Но мне не нужен мир, придуманный тобою, – возразил Т'эрик. – В нем нет места для меня.
– Как хочешь, – сказала Кошка. – А вот я пробуду здесь, сколько смогу.
Из ее лопаток вдруг выплеснулись два прозрачных крыла, ведьма развернула их во всю ширь, подняла для взмаха.
– Погоди, – Т'эрик придержал ее за бедра. – Где мне искать староистинных?
– Я устрою вам встречу, – скороговоркой откликнулась ведьма. – Когда вернусь.
Т'эрик разжал пальцы, и она сорвалась с его тела, будто подброшенная катапультой, рассыпая вокруг брызги. Несколько широких взмахов – и стремительная ее фигура затерялась среди цветистых островков. Странно: столь резкий разрыв причинил Т'эрику боль, словно бы они успели уже прорасти друг в друга. А затем краски вокруг стали меркнуть, и сказочный мир потух…