Иващенко Валерий. Отблески Тьмы

   - Спасибки, ваша милость, - наконец булыжники в голове Тролля вроде улеглись как надо и принялись пересыпаться с прежней степенностью.
   Но парень уже оставил его своим вниманием и присел возле валяющегося у покосившегося забора бревна. Некоторое время он ощупывал тёмную древесину. Зачем-то посмотрел на торец и даже поковырял ногтем.
   - А ведь, это чёрное дерево, - распрямившись, сообщил он. Завидя, что немногочисленные собравшиеся принялись пожимать плечами, а неунывающие Болек и Лёлек даже переглянулись, добавил. - Растёт оно только в одной стране - причём в такой дали, что одни лишь рассказы о тех местах воспринимаются как сказка.
   Стоит тут отметить, что полюбопытствовавшая диковинкой Хэлль тоже признала, что ничего похожего не видала и даже ни о чём подобном не слыхала. И стало быть, если спасовала даже такой высший авторитет по части всего-что-растёт, как перворождённая, то и в самом деле - подарок плотогоны преподнесли самый что ни на есть первостатейный.
   Немного, правда, смутило замечание попытавшегося поднять бревно Урука, что при таком весе плавать оно никак не может - однако ж, как-то его всё-таки доставили? Вот оно, брёвнышко-то, не мерещится…
   - И ведь потвёрже дуба будет, - вздохнул орк, на пробу грызанув краешек и потом страдальчески ощупав клыки. - Мне бы дубину из такого дерева, я бы тогда ух!
   Последняя мысль, надо признать, весьма пришлась по душе сиру рыцарю. И весьма кстати возвращающийся с мельницы на обед гном тут же получил ещё одну работу.
   - Сделаешь из части бревна этому непутёвому орку боевую палицу, Лоин - самую лучшую, как хоть бы и для самого вождя всех орков.
   Сразу разгорелся спор, в коем сошлись три непревзойдённых авторитета по части проламывать головы - причём Тролль в запале едва не набил морду Уруку, а человек за то едва не начистил физиономии им обоим. Да ещё и гном подкидывал под руку то едкие, то ценные замечания. Вымеряли и рост орка, и длину руки, и даже заставили того сделать пару взмахов старой дубиной. Сир рыцарь удивил всех - он поднапряг память да вспомнил кстати жуткомогучее заклинание эм-ве-квадрат на два, от которого округлились глаза и запунцовели ушки даже у умеющей ругаться на всех языках Хэлль.
   И когда солнышко уже совсем собралось с высшей точки катиться к вечеру, окончательное мнение наконец оказалось сформулировано. Гном прилежно запомнил нарисованный прямо в уличной пыли чертёж с размерами и утопал туда, куда его просто-таки тянул упрямо ворчащий живот.
   А сир рыцарь промочил горло колодезной водой и направился к мельнице.
   Хорошой мастер тем и отличается от просто мастера, что не только сам работать умеет, но и других организует и научит как надо. В самом деле - мельница уже работала, и крестьяне из деревни суетливо везли сюда мешки с зерном, сушёными мухоморами, святыми мощами и прочим, что годится и нуждается в помоле. А двое рогатых заканчивали чинить крышу, прилаживая туда оструганные гномом доски вместо гнилых.
   Мало того, на берегу пруда поставили самого мерзкого из чертей. С такою гнусной и поганою харей, что пройти мимо такого и не плюнуть ему в пятачок было бы просто грешно. И деревенская ребятня, чудным образом объединившись с молодыми бесенятами, у которых едва прорезались ещё рожки, с неизъяснимым удовольствием барахталась в воде и швырялась в урода ряской да тиной.
   Стоит ли упоминать, что количество окаянной зелени в пруду стремительно убывало? Мало того, предприимчивый сельский староста уже организовал пару телег, и несколько крестьян вилами забрасывали туда мокрую добычу да развозили на поля в виде дармового удобрения в не очень-то плодородную почву.
   - Как мы с сёстрами можем отблагодарить тебя? - водяница вынырнула из слегка взбаламученной воды неслышно. И лишь когда она распрямилась и откинула за спину зелёные, похожие на траву волосы, её по-настоящему заметили и даже оценили по достоинству.
   Эльфка за спиной парня неслышно хихикнула. Сам собою напрашивающийся женский способ благодарить тут никак не подходил. Хоть выше изящной талии водяница оказывалась вполне ничего, и даже очень ничего - да вот ниже, крутые и манящие мужской взгляд очертания бёдер переходили в мощный, покрытый чешуёй и вполне рыбий хвост. Ну никак…
   - Рыбу развести, много и всякой? - на это предложение водяница усмехнулась и журчащим голосом ответствовала, что рыба и раки к столу повелителя само собой. Да крестьян подкормить вполне хватит, ещё и в корчму поставлять понемногу можно.
   - Ладно, потом сообразим, - сир рыцарь старательно и с некоторым усилием отвёл глаза - всё же, молва не соврала насчёт водяных прелестниц. Очень даже недурственно…
   - Они мокрые и холоднючие, - втихомолку наябедничала Хэлль, когда ноги уже несли этих двоих через лес к озеру с холмом на берегу. - Одна только видимость и есть. Зато…
   Неизвестно, куда бы завели романтические речи коварной эльфки, уже мягко завладевшей ладонью молодого рыцаря и почти прислонившей ту к своей груди. Пусть и не такой пышной как у русалки, но… Очень, очень некстати их нагнал запыхавшийся даже на ослике Лёлек и сообщил, что гном ворчит как закипающий котелок - дескать, обычный струмент чёрное дерево почти не берёт, и надо бы на время дать ему тот ножик гномьей зачарованной стали.
   Сир рыцарь вздохнул (Хэлль тоже, хоть и по другой причине) и отцепил с пояса ножны.
   - Потеряешь или ещё что - повешу на пару к толстому монаху.
   Испуганный гоблин позеленел бы от испуга, если бы его и без того от рождения зелёная физиономия была к тому пригодна. В других мирах его пламенная клятва назвалась бы побожился- но здесь она прозвучала так, что позеленела как раз эльфка. В общем, так-перетак и растудыть меня в кандибобер!
   Лёлек наконец ускакал, подгоняя пятками и бодрыми проклятиями воинственно трубящего осла. Но и лес, к тихому негодованию Хэлль, кончился - парочка вышла на берег озера. Вода легонько рябила на ветерке, отчего казалось, что по ней пробегает огненная дрожь. Однако на просевшем холме уже призывно шумел шелестел листвой и как-то загадочно улыбался навстречу самый прекрасный из всех замков - древесная обитель.
   - Здравствуй, Кленовый Лист! - ладонь парня погладила нагревшуюся под солнцем створку ворот, и отчего-то он ощутил, как сладко сжалось сердце, а глаза легонько защипало. - Я помню твоего отца - он был мне братом.
   Слегка ошарашенная эльфка повиновалась наитию. Её рука отпустила локоть рыцаря и столь же нежно погладила вторую створку. И в тот миг, когда на воротах обозначился в прихотливых завитках коры оттиск большого кленового листа, перворождённой на миг стало страшно. Этот парень не приказывал. Не насиловал дерево своей магией или отражением божественного гнева. Не хитрил как опытная и ушлая ведьма и даже не подлащивался подобно начинающему колдуну. Здесь и сейчас он оказался наравне с эльфами, единственно для которых подобное обращение к древесной обители доселе было делом обыденным.
   - Хотела бы я знать, как ты это сделал, - зачарованно шепнула она, когда признавший их замок приветливо открыл навстречу свои ворота.
   - Да что тут знать? Понимать дерево надо, и любить всем сердцем, - исполненный нежных чувств парень хотел уже было ступить во двор под сень этой обители, однако вовремя вспомнил - старые обычаи тоже соблюсти надо.
   И погнал легконогую эльфку в деревню за кошкой. Да на мельницу, потрясти чертей - у тех в заначке обязательно должна сыскаться золотая монета, под порог положить. И обязательно в корчму, пусть Шрокен нацедит каламарчик своего перегнанного духа, окропить новый дом святой водой тоже дело не последнее… по мере перечисления лицо Хэлль вытягивалось.
   Но справилась он быстро - да и недалеко бегать-то. Заодно и всю банду притащила, да старосту, да Шрокена за ухо приволокла. Пусть проникнутся важностью, так сказать. Ведь не каждый день такие события случаются? А если вдуматься, то и вовсе впервые в этом мире выросла древесная обитель…
   - Да ещё подкову старую, над входом прибить! - любопытно подсматривающая из озера водяница размахнулась, и роняющая блестящие брызги железка полетела вверх - с тем, чтобы упасть к ногам стоящей у ворот небольшой толпы.
   Сир рыцарь вдумчиво поглядел на ржавую подкову. Хоть и претила ему мысль о вбивании гвоздей в это дерево- но Кленовый Лист вроде и сам разобраться должен, что тут к чему? В самом деле, когда эльфка залезла на плечо парня и приложила холодную старую поковку к верхней арке ворот, замок тихо содрогнулся от хохота и оплёл железо ветвями. Втянул под кору, зашелестел заинтересованно листвой - и на нужном месте тотчас проступило выделяющееся изображение большой красивой подковы с зацепами. И даже шляпки гвоздей, если приглядеться, различить можно.
   - Вот уж не думала, что древесной обители свойственно чувство юмора, - едко заметила эльфка.
   Но с подставленного под её ногу крепкого плеча спустилась вниз как-то так, что вроде бы само собою вышло, что эльфка оказалась в уютных объятиях. Ах, если б ещё та грудастая нахалка из озера не подсматривала… да неужто перворождённая хуже кошки? Только сейчас Хэлль сообразила - и нехотя отстранилась.
   Она с удовольствием перекинулась, а потом потёрлась белоснежной мордой пантеры о ногу парня.
   - А и в самом деле! - сир рыцарь мягко улыбнулся.
   Его сильные и в то же время нежные руки подхватили замурлыкавшую пантеру и мягко бросили за линию ворот. В это время Тролль подсунул своему рыцарю бережно охраняемую им золотую монету. Хоть и потёртая та оказалась до того, что и чеканки не разглядеть, но тут важнее сам факт. Как говаривал корчмарь, наличие присутствия.
   Блеснуло золото под солнцем, упало под выступающий из земли корень, и Кленовый Лист прилежно утянул монету в свои подземные кладовые. Правда, когда немного хриплый с похмелья тощий монах попытался малярной кистью окропить замок перегнанным духом, тот сердито зашелестел листвой - и даже весьма успешно изобразил, что вознамерился стукнуть несвятого отца толстой, внезапно ожившей ветвью. Но всё же, не решился на такое под нахмурившимся взглядом сира рыцаря.
   Больше всего мороки вышло затащить в ворота Тролля. Кленовый Лист нюхом, или чем там у него, чуял недавнего лесоруба, и даже непритворный гнев парня не заставил упрямый древесный замок переменить мнение. Лишь нежное увещевание эльфки, тихо напевшей тому старую песню перворождённых, заставило сердитого великана успокоиться. Зачарованно шелестели под ветерком листья, покачивалась кокетливая зелёная ветка над донжоном, а замок словно уснул и плыл по волнам своих видений.
   Кто знает, что снилось ему? Быть может, что он глядится в воды священного Андуина - а может быть, шепчется о чём-то своём с могучими и мудрыми собратьями… и словно нехотя, створка ворот приоткрылась навстречу угрюмо набычившемуся Троллю.
   И вот уже по тенистым прохладным комнатам, не вырубленным и даже не вырезанным в толще сердцевины, пошла бродить разномастная компания. Шрокен, правда, всё сомневался - не цапнет ли злокозненный замок втихомолку за седалище? Но и он о чём-то замечтался, облокотившись на перила с вычурными балясинами и глядя куда-то в прогалину меж листьев.
   - Не думаю, что Тёмная Госпожа разгневается на такое чудо, - проворчал весьма впечатлённый Урук, по солдатской привычке первым делом проверив казарму, столовую и отхожее место. - Непривычно, однако мне нравится.
   В самом деле - глядя, как сир рыцарь уговаривает замок вырастить для перворождённой лук - да особый, хотелось протереть в изумлении глаза. Толстая ветка изогнулась прямо под указующими пальцами эльфки и человека, принимая нужную форму заготовки с двойным загибом и переменным профилем. А затем колдовским образом отделилась от стены, и в ладонях Хэлль оказалась фигурная часть.
   - То, что надо - все слои идут как по заказу, - гном осмотрел и чуть ли не вынюхал заготовку, после чего завистливо вздохнул.
   Он тут же принялся остругивать и подгонять вторую, внутреннюю накладку - с тем, чтобы из живого клёна и чёрного дерева сделать композитный лук. Что-то ворчал при этом себе в бороду, дескать, такую красоту не зазорно будет хучь бы и самому принцу остроухих…
   - Вашмилость! - в ворота опрометью вбежал Болек - уж на гоблинов Кленовый Лист не обращал боле никакого внимания с тех пор, как близнецы хором поклялись не карябать, не палить и не ломать. Клоуны, что с них взять… - Тута водяницы дар передали!
   В ладони он боязливо протянул нечто, с первого взгляда показавшееся небольшим шаром света. Однако эльфка тотчас вцепилась в принесённую диковинку и тут же добыла из неё тонкий кончик светящегося шнура.
   - Про лунный шёлк я слыхала, но чтобы водяницы из солнечного луча нить вытянули? - изумилась она и тут же примерила в качестве тетивы.
   Надо признать, что на большинство присутствующих готовое изделие произвело примерно то же воздействие, как утром вон тот меч, сейчас смирно покоившийся в простых, обтянутых кожей буйвола ножнах. Лук просиял неземным блеском, и сладким басовитым звоном загудела его тетива. Гоблины и орки старательно разбежались кто куда, а Шрокен даже на смотровую площадку отчего-то залез.
   - Под такой лук и стрелы надо не иначе как из зубьев дракона, - Тролль ретировался последним, изо всех сил пытаясь сохранить достоинство на посеревшей и вспотевшей физиономии.
   А парень стоял на галерее, подставив лицо мягким, уже необжигающим лучам вечернего солнца и под нежное шелестение листвы думал - уж не слишком ли оно всё хорошо идёт? С той Задницей, правда, неладно вышло, но Госпожа вроде не осерчала… кто ж его знал, что тут вовсе даже не всё наоборот? Что подлость здесь никак не достоинство, а честность не порок… Что если не обращать внимание на цвет физиономий и размеры здешних народцев - да никакой разницы. Те же самые, милые и родные донельзя раздолбаи.
   Единственно Тролль - уж явно мудрее своих собратьев, да и про чёрное дерево некогда наверняка слыхал. А ведь, не могли его знать в этом мире, не растёт оно тут - эта мысль так не понравилась молодому рыцарю, что он поманил здоровяка пальцем.
   Когда надо, неуклюжие тролли умели передвигаться бесшумно, особенно босиком - через полминуты бывший лесоруб оказался рядом.
   - Да всё просто, вашмилость, - задумчиво он выслушал сомнения сира рыцаря на свой счёт. - Пра-прадед мой, чтоб вы знали, когда-то с войском великого чёрного колдуна ходил в один мир столицу-Гондор брать. Хоть и неудачно у них там вышло, да вот легенды о том в нашем роду до сих пор передаются. А мне, сталбыть, соответствовать предку надо… вроде как, древнего рода я.
   Звонкое разноголосое верещание прервало откровения непривычно для себя многословного тролля. Ветви Клёна зашумели, и в них мелькнуло что-то брыкающееся.
   - Не извольте беспокоиться, ваша милость! - Болек перегнулся с привратной башенки вниз и смотрел на что-то, на пару с братцем едва не надрывая от хохота животы.
   Оказалось, что деревенская ребятня, взволнованная тем обстоятельством, что вечер уж вот он, а сказку про толстомясых злых елфов, пьющих святую воду и пожирающих гоблинских младенцев, рассказать некому, по живости своей принеслась сюда и всей оравой сунулась в ворота. Ещё не то чтобы не боясь смерти - просто не веря в неё, малыши оказались тут же подхвачены ветвями недрёманого замка.
   Правда, тот детей не обидел. Покачал как на диковинных качелях, и даже угостил кленовым сиропом. Перепачканные липким и сладким соком мордашки лучились удовольствием и предвкушением, когда сир рыцарь изволил показаться из ворот и расположиться словно на специально выросшей у входа скамеечке. Парень оглядел ораву разношёрстной детворы, окружившую его словно стая воробьёв краюху хлеба. И поскольку в голове ровным счётом не появилось ни единой идеи, положился на вдохновение.
   - Жил у синего моря старик-гоблин со своею старухой. Тридцать лет и три года…
   Хэлль сидела на краю стены свесив ноги наружу, и вдумчиво смаковала твеньял - если Кленовый Лист одарил её этой прелестью, то она, выходит, тоже хозяйка древесной обители наравне с рыцарем? Вроде как почти мать, если вспомнить некоторые обстоятельства с поливом… против ожидания, эльфка ничуть не покраснела.
   Одновременно она прислушивалась к так и уводящему куда-то вдаль рассказу парня - и не заметила сама, как увлеклась. И даже немного рассердилась на себя, когда обнаружила, что тоже затаив дыхание ждёт - неужели коварный Синдбад на своей эльфийской ладье догонит удирающего на попутном урагане Углука и горстку его верных урук-хаев?
   Во дворе и у гостеприимно распахнутых ворот умница Шрокен организовал небольшое угощение. Накрыл поляну яствами - знает, подлец зелёный, чем угодить новому господину. Боязливо поёживаясь, подтянулись крестьяне из села, плотогоны и смолокуры. Вон, пара бортников лесных скраю притулилась, присматриваются пока. И даже водяницам корчмарь сообразил хмельную смесь из рыбьего жира, перегнанного духа и кленового сиропа - вон как резво плещутся и песни поют…
   Вечер вкрадчиво и незаметно перетёк в ночь, когда стая детворы под присмотром старосты и крестьян вприпрыжку устремилась с холма в сторону деревни. Несколько самых маленьких даже посапывали уже на спинах осторожно везущих их волколаков, доверчиво обняв лохматые загривки замурзанными ручонками.
   Только, отчего же так неспокойно на сердце? Отчего лунный свет над озером холодит кожу словно леденящий зимний ветер?
   Нет, нет ответа…
   - Мой господин, я приглашаю вас в ваши… наши покои.
   Уснул обнимающий новую боевую палицу Урук, словно эта отливающая ночью шипастая дубина была ему милее всего на свете. Исчез куда-то Тролль со своей знахаркой - ну, уж эти-то явно не звёзды считать станут. Усосавшийся дармового эльфского вина Болек уже посапывал прямо во дворе, раскинувшись во сне и причмокивая губами, а его братец отправился отбывать сегодняшнюю сторожевую службу в корчме на пару с гномом. И судя по их ухмылкам, нынче там намечалась большая игра - наверняка сегодня попытаются взять реванш против оживающего в полночь монаха с пеньковым галстуком на шее.
   Несколько подгулявших крестьян, не чувствующих в себе сил добраться до родных хат, мгновенно затихли и уснули прямо на мягкой травке под стеной после одного только легчайшего шёпота мелькнувшей мимо стройной тени.
   Погреба пока пусты, но для порядку заперты, сторожевые ветви уже подрагивают по всем стенам и башням. О, даже две белки из леса прискакали? Это хорошо. Ну, вроде порядок.
   - Да, прикрой чуть ворота, Клён - чтоб не дуло гостям…
   Словно сама ночь ожила и мягко взяла человека за руку, когда из темноты неслышно возникла эльфка. Молодой рыцарь чуть помедлил, держа ту в своих объятиях и чуть покачиваясь с нею из стороны в сторону под слышную только этим двоим музыку звёзд.
   - Да, nya mello, я чувствую, что ты не в восторге - но древесная обитель только тогда станет нашим домом, когда мы её… обновим, - еле слышно шепнула Хэлль, и в её поднятых кверху зелёных глазах забылась в неге сама весна. - И… я не хочу, чтобы те оборотни вновь косились и облизывались на меня.
   - Самый веский, надо признаться, довод, - он усмехнулся, и всё-таки наконец расслабился.
   - Я постараюсь сделать это мягко и нежно, чтоб ты забылся и ничто не напомнило о былом… - и с озарённой серебряным светом галереи под сень древесной обители неслышно скользнули две тени.
   Луна задумчиво посмотрела им вослед. Но затем всё же отдёрнула свой любопытный и нескромный луч. Да вновь принялась любоваться в чёрное озеро на своё отражение, вокруг которого водяницы плели прихотливую вязь хоровода и вели старую, вечную как этот мир и немного печальную песню.
 
   ‹кому заказать? Тут не просто песня нужна, а с намёком… подумать›
 
   Затих весь мир. В забвенье нежном и сладостном пришла пора иных забав. И клятв, что правят мирозданьем где никогда доселе не бывало, чтобы любовь и голод не вертели им как вертопрашка светская. Но пусть их, пусть - оставим мысль презренную и отдадимся же на волю чувств, где никогда не знаешь,
   кто верный господин,
   а кто - лукавая хозяйка…
   В конце концов, отрешившаяся от всего луна задремала. И уже слегка окрасивши своё сияние медью, опустилась она почти к самому в озере отражению. Поползли туманы под вербами, а в той стороне где восход, уже начало еле заметно сереть.
   - Тихо, сестра… - две водяницы втихомолку свивали из намокшего лунного луча светящуюся пряжу. Вот одна для проверки плеснула на работу из озера расплавленным лунным сиянием, и едва заметная нить полыхнула серебряным блеском.
   Быть может, это и пробудило хмурое спросонья ночное светило - но скорее, донёсшийся со стороны "Повешенного монаха" грохот. А ещё яркая, вставшая на полнеба вспышка…
   Бесшумно вернувшийся из лесу Тролль сидел под стеной замка и степенно перешивал свой почти развалившийся сапог. А гном, коего в корчме сменил кое-как пинками разбуженный Лёлек, проигрался нынче подчистую. И потому с тоски неожиданно заинтересовался работой здоровяка.
   - Во как грохнуло - неужто настолько упились там, окаянные? - Лоин затянулся трубкой, отчего в полутьме осветился его нос и блестящие глаза.
   Снова сверкнуло, но уже беззвучно. А спустя некоторое время по берегу озера к замку самым отчаянным галопом промчался тщедушный коротышка на несущемся с развевающимися ушами осле.
   - Хозяин наверху? - хмурый гоблин скинул у ворот свои поганые сапоги (гном привычно поморщился и заткнул нос) и понёсся в покои рыцаря быстрее, чем кто-либо успел его предупредить.
   Вполне естественно, что после кратковременного и азартного шлёпанья босых пяток да затем бубнения незадачливого гоблина, не разобравшись сунувшегося прямо в спальню, послышался глухой удар, а потом короткий вопль.
   Тролль нехотя оторвался от своего занятия и поднял голову.
   - Хорошо летит, - глубокомысленно заметил он после вдумчивого созерцания, и вернулся к работе. Проколол шилом дырочку в будущем голенище сапога, и не мешкая просунул туда толстую иглу с тянущейся за нею дратвой. Сидящий рядом Лоин пристально следил за этим процессом и, судя по нетерпеливым движениям пальцев, уже мысленно повторял и примеривал на себя все движения. Да уж, наверняка правду говорят, что лучше троллей в кожевенных и прочих шкурных делах не разбирается никто.
   С другой стороны, зрелище кувыркающегося с самой верхотуры древесного замка Болека, прилежно пересчитывающего спиной, седалищем и прочими частями тела все ступени, тоже оказывалось в высшей степени занимательным. Хотя, вполне возможно, что это был на самом деле Лёлек - даже эльфка ошибалась один раз из трёх, пытаясь их различить. Мало того, и сами братья-гоблины порою, особенно с жуткого похмелья, не могли внятно разобрать, кто же из них кто.
   А там ещё и из зеркала над стойкой на них кто-то третий таращится!
   - Лёлек, - одновременно констатировали гном и тролль, едва гоблин с оханьем шлёпнулся почти у их ног и уставился в звёздное небо очумевшей физиономией с фиолетово-чёрным синяком вокруг левого глаза. Но всё же, чувство долга у того пересилило. Гоблин взбрыкнул грязными даже в свете луны ногами, заворочался в траве и кое-как простонал:
   - Мужики, выручайте - там в корчму завалилась какая-то ведьма из homo. Светлая, ажно от сияния еёного слезу вышибает…
   Дальше Лёлек поведал, что пришлая хоть и небольшого росточка, но бешеная - сразу начала по-плохому. Упыря, который к ней сунулся пообнюхаться, так окатила огнём, что одни подмётки дымящиеся остались. Заодно и стену боковую напрочь вынесла, только брёвнушки обгорелые и полетели. Правда, Шрокен сразу с патентом к ней - дескать, всё по дозволению, не положено тут безобразия нарушать! Весьма кстати оказалось, что не берёт колдовство светлое бумагу, что сир рыцарь сочинил - корчмарь ею как щитом закрылся и орёт с-под прикрытия. И пока злющая магичка удивлялась да вчитывалась, они с братцем сзади за стойкой подкрались…
   - Да подносом по маковке белобрысой ка-ак шандарахнули! Аж звон пошёл, а медяха погнулась. Сразу напрыгнули, повязали всем скопом - Болек остался стеречь, а я сюды…
   - Что ж ты сразу не сказал-то? - Тролль даже несколько огорчился. Воткнул в землю у ноги шило и степенно стукнул кулачищем в стену древесной обители. - Слышь, стаскивай хозяина с той остроухой, и срочно - кажись, гости с того света пожаловали!
   Зачарованно прислушивавшийся к бубнению гоблина Кленовый Лист понятливо махнул ветвью - не учи учёного, мол. Зато немного обалдевший гном чуть не поперхнулся потухшей трубкой и осторожно поинтересовался, а отчего так сразу с того света?
   - Видишь ли, - Тролль осмотрел свою недоконченную работу и обречённо махнул рукой. - Когда рыцарь и эльфка рассказывали про знатного гостя, что меч да бубочку кленовую принёс… никто не обратил внимания, что не приказано тому было - а попросили. Вот и смекай, рыжий - кто мог попросить такого магика, который между мирами шастает как ты пятернёй в своей бороде. Уж не боги, вестимо?
   На залитых лунным светом физиономиях гнома и гоблина сначала проступило удивление. Затем оно постепенно сменилось пониманием, а уже когда из опочивальни спускался бегом их милость, Лоин наконец задумчиво кивнул да привычно огладил бороду. И то оказалось последним из заслуживающего внимания перед затем понёсшимися, словно лошадь вскачь, странными и весьма невероятными событиями…