Облокотившись на капот автомобиля, Боксон стоял на шоссе, внимательно осматривался по сторонам, мимо проезжали тяжелые грузовики (рабочая неделя, понедельник), снег на асфальте опять таял, но в лесу сугробы стали ещё больше.
"Так, Хорхе не мог прицелиться, потому что были включены фары. Из-за скользкой дороги Трэйтол вел машину медленно, что для американцев неестественно. И этого Хорхе не учел, хотя место и время выбрал великолепно будь скорость на двадцать километров больше, машина закувыркалась бы по шоссе после первого же выстрела. А откуда он мог знать, что это едем именно мы? Ага, а это что за строение?.."
Боксон поднялся на небольшой холм недалеко от дороги и увидел небольшую пожарную вышку, а под ней - геодезический знак, когда-то это место отметили в качестве ориентира ещё картографы революционного Конвента, составляя по всей Европе первые топографические карты.
"Так вот откуда нас засекли! Неужели в такой темноте можно разглядеть номер автомобиля? Нет, сначала подали сигнал с моста, там все притормаживают, а уже здесь мигнули фонариком самому Пелларесу! Но тогда получается, что их было четверо? И я остался жив? Бред, такого не бывает!.."
Боксон вернулся к машине. "Если по всем правилам, то засаду надо организовывать буквой "L" - одновременно вдоль дороги и поперек. А если не хватает стрелков, то как бы я поступил на месте Пеллареса?"
Боксон сел за руль, медленно поехал к городку. "Допустим, у меня нет сигнальщиков, и объект нападения может появиться внезапно... В таком случае, лучше всего поставить две засады - если преследуемый автомобиль проскочит первую, то предупрежденная выстрелами, его встретит вторая! И в данной ситуации лучше всего - два "кольта" и фермерский грузовик поперек дороги... А так как через контрольное время после стрельбы объект около второй засады не появился, то они поехали к первой... И увидели то, что увидели... Пожалуй, здесь мне делать нечего, вслед за нами в город никто не въезжал..."
Боксон круто развернул автомобиль, проехал десять километров и насчитал пять ответвлений от шоссе. "А вот это уже неплохо! Следующий населенный пункт километров в двадцати отсюда, но в округе множество уединенных ферм. Не удивлюсь, если мисс Альворанте сейчас греется у камина в одной из них..."
В больнице доктор Гальпен сообщил Боксону, что состояние господина Трэйтола удовлетворительное, осложнений не замечено, пациент к вечеру должен придти в сознание.
- ...Но разговаривать с ним можно только через сутки, - завершил свою речь хирург.
- Браво, доктор, вы превосходно владеете своим ремеслом! - выразил свое признание Боксон. - А вот если бы вас здесь не было, кто бы мог сделать подобную операцию?
- Мой предшественник, доктор Банлу, но он сейчас в полной отставке и не практикует. Наверное, в неотложном случае за операцию взялся бы кто-нибудь из других врачей. Во всяком случае, вашему другу не дали бы просто так умереть...
Боксон снова стоял у конторки портье и рассматривал карту окрестностей, когда рядом раздался голос:
- Боюсь, что вы правы, господин Боксон...
- О чем вы, господин старший инспектор? - отозвался Боксон и оглянулся. Старший инспектор Дамерон стоял рядом и тоже рассматривал карту.
- Все о том же, господин Боксон! Как вы заметили меня?
- Сначала подуло холодным воздухом из открытой двери, потом я заметил ваше отражение в абажуре лампы на конторке. А уж когда запахло сигаретами "Житан", то я сумел даже определить расстояние...
- Похоже, вы были хорошим диверсантом! - рассмеялся Дамерон. - Поэтому я буду с вами откровенен...
- Вы полагаете, в этом есть необходимость? - спросил Боксон.
- Есть! - кивнул головой старший инспектор. - Анализ показал, что кровь на шоссе принадлежала двум разным людям. По внешнему виду следов крови можно сделать вывод, что кровь не просто капала на асфальт, а вытекала из лежащих тел. Двое раненых - это серьезно! А если было двое убитых? По шоссе через соседний город их провозить опасно, объехать город по проселочным дорогам без помощи местных жителей невероятно трудно - любой проселок проходит через те самые фермы, расположение которых вы так внимательно рассматривали...
- И что вам мешает эти фермы проверить?
- То же, что и вам! Если вы - чужак, то я - полицейский. Я послал патруль объехать фермы, но права на обыск у меня нет, а спрятать на сотне гектаров автомобиль и два трупа совсем нетрудно! Вон на той ферме, например, - Дамерон показал на карте, - в амбаре стоит настоящий немецкий танк. Во время войны у немцев там была ремонтная мастерская, они прикатили этот танк в ремонт, сняли мотор, а обратно поставить не успели - американцы высадили десант. Сначала танк нечем было вытаскивать, а потом хозяева привыкли, да и детям нравится играть...
- Интересно! - Боксону нравились такие истории. - А почему такой хороший хирург, как доктор Гальпен, поселился в вашем городке?
- Он из местных, три года назад получил в наследство хороший дом, приехал оформлять право наследования, да и женился на соседке. Недовольства нашей провинциальностью я от него не слыхал...
- А кто был хирургом до него?
- Восхитительно, господин Боксон! - Дамерон широко улыбнулся. - Я бы поставил вам отличную оценку по сообразительности. Доктор Люсьен Банлу, шестьдесят три года, живет на ферме "Банлу" в интересующем нас районе...
- Почему он не практикует?
- А вы не догадываетесь? Совершенно верно, господин хирург слишком подружился с Бахусом, - ответил Дамерон на интернациональный жест Боксона. Однажды умер пациент, и, хотя экспертиза доказала невиновность доктора Банлу, весь город знал, что в тот день даже через марлевую повязку от оперирующего хирурга несло, как из винной бочки. Сейчас он на ферме своего младшего брата тихо заливает вином неблагодарность горожан. Многие в этом городе воистину обязаны ему жизнью...
- Почему вы не проверите его ферму?
- А какие у меня основания? Если исходить из вероятного наличия двух раненых, то тогда я должен обыскивать жилье доктора Банлу по поводу любого красного пятна неизвестного происхождения... Кстати, вам я тоже не рекомендую туда соваться...
- Почему вы решили, что я хочу проверить ферму "Банлу"?
- Потому, что мы насчитали пять пулевых попаданий в ваш "БМВ"! В вас стреляли даже в тот момент, когда машина разворачивалась, но почему-то не стреляли вам вслед...
- Может быть, нашли более достойную мишень? - высказал предположение Боксон.
- Может быть! - согласился старший инспектор. - Только я не верю в пять шальных попаданий.
Боксон молчал, старший инспектор тоже выдерживал паузу, потом добавил:
- Сотрудник американского консульства должен приехать сегодня к вечеру. Я посмотрел документы господина Трэйтола. В его паспорте очень интересная дата на чилийской визе. Вы случайно не знаете, что господин Трэйтол делал в Сантьяго-де-Чили 13-го сентября этого года?
- Не то что бы знаю, но уверен! - ответил Боксон. - В тот день господин Трэйтол выпил невероятное количество многоградусных коктейлей в баре отеля.
- Удивительное дело, Боксон, - сказал старший инспектор, - я подозреваю, что сейчас вы сказали правду!..
Оба рассмеялись, и Дамерон предложил:
- Говорят, повару отеля сегодня удался грибной соус, давайте отобедаем вместе...
Боксон позволил старшему инспектору сделать заказ и получил на обед салат с яблоками, куриный бульон с гренками, как главное блюдо - жаркое с грибным соусом, пирожные с кремом, кофе (официант утверждал, что кофейные зерна привезены из Ганы). С самого начала обеда на столе присутствовала бутылка красного вина - не самой дорогой, но вполне достойной марки.
- Скажите, Боксон, вас не заинтересовало, почему я так вцепился в это дело? - спросил старший инспектор, когда оба собеседника приступили к трапезе.
- Мне трудно ответить на этот вопрос, господин Дамерон! - с улыбкой ответил Боксон. - В конце концов, тщательно проверять все версии - ваша служебная обязанность...
- Да, конечно!.. Тогда я поставлю вопрос так: вас не заинтересовала моя откровенность? Вы ведь не мой сотрудник...
- Когда-то я принял решение не выяснять причины тех или иных поступков людей, я стараюсь оценивать только их последствия...
- Неправда, Боксон, вы пытаетесь меня обмануть!.. - старший инспектор рассмеялся и продолжил: - Очень часто наше отношение к последствиям каких-либо поступков могут меняться по мере выяснения их причин! Классическими примерами этого могут служить оправдательные приговоры по делам об убийствах из ревности. Но не будем вдаваться в мелочи! Я объясню вам свое поведение, а свой вывод вы, конечно же, сделаете сами.
Они обедали не торопясь, и разговор шел так же неспешно.
- Представьте себе, господин Боксон, что прошлым летом я охотился на уток на здешних озерах. Да-да, не удивляйтесь, здесь ещё водятся утки! Так вот, в тот день я подобрал с земли свежую гильзу от пистолета "кольт" 45-го калибра. Наверное, кто-то пристреливал оружие, подумал я и вдруг вспомнил, что ни у кого из местных жителей нет разрешения на пистолет, использующий подобные патроны. В тихой Европе люди привыкли к небольшим калибрам, сорок пятый - это чисто американское развлечение. А чужаки в тех местах, где я охотился, не появляются. Сообразив это, я старательно обшарил все вокруг и нашел ещё две гильзы, а также несколько пуль, застрявших в деревьях. Отдал все на экспертизу нашим криминалистам, они выдали мне описание особенностей, я отправил данные в центральную информационную базу, оттуда пришел ответ, что данное оружие там не значится. Наверное, все так бы и было благополучно забыто, но случилось это несчастье с господином Трэйтолом... Попробуйте догадаться, что показала предварительная трассологическая экспертиза обнаруженных на дороге гильз?..
Боксон молчал, и старший инспектор продолжил:
- Знаете, почему я с вами так откровенен? Потому, что когда я прошлым летом нашел те гильзы, вы были ещё в Иностранном Легионе, и не имеете к ним никакого отношения. Согласно предварительной экспертизе, прошлогодние гильзы и гильзы с дороги были отстреляны из одного и того же пистолета. Кроме того, одна из гильз того же калибра, подобранная на дороге, была из другого пистолета такой же марки. И мне не нравится, что рядом со мной находится несколько опасных и неконтролируемых стволов, которые уже начали стрелять по людям.
- И тем не менее, это не повод, чтобы открывать мне подробности вашей розыскной работы... Разве у вас нет помощников?..
- Отлично, Боксон, вы уже спокойно принимаете мои откровения, это хороший знак! У меня есть хорошие помощники, но их лучше использовать на финальной стадии - когда понадобится надевать на преступников наручники. Уверяю вас, мои ребята хоть и не из Парижа, но работают достаточно лихо!.. Ну, а самое главное - преступники отреагируют только на ваше появление...
- Вы хотите использовать меня в качестве живца!?
- Не делайте оскорбленное лицо, господин Боксон! Вы ведь всегда вправе отказаться. Я не предлагаю вам штурмовать отдаленные фермы - там стены сложены из природного камня, без взвода огневой поддержки их не взять. Я предлагаю вам быть моим спутником в поездке по окрестностям. Мы будем останавливаться около ферм, выходить из машины и некоторое время разглядывать ферму в бинокль...
- Не следует останавливаться более чем на пять минут... - вдруг заметил Боксон.
- Почему? - с хитрой улыбкой спросил Дамерон.
- За это время они не успеют принять решение о нападении и зарядить ружье. К тому же, им нужно ещё пол-секунды на прицеливание... Убивать меня в присутствии полицейского они не сразу решатся, это действие требует определенного настроя... Сколько времени займет наша экскурсия?
- Один день, но с утра и до вечера.
- Ваши люди сейчас охраняют меня?
- Да, можно сказать и так!..
- А если я откажусь?
- Сколько вам лет, господин Боксон?
- Двадцать семь.
- А мне сорок семь. Я старше вас на целое поколение. Вы ведь родились в сорок шестом - массовый послевоенный выпуск, не так ли? А я помню, какого цвета были мундиры у офицеров СС... Вы знаете, почему могло появиться столько черных мундиров? От безнаказанности. Нельзя зло поощрять безнаказанностью. Как вы думаете, остались бы в живых случайные свидетели той перестрелки на шоссе? И я не уверен... Я по прежнему подозреваю, что вы рассказали мне далеко не всю правду, наверное, даже лгали в ваших показаниях, но в данную минуту мы с вами союзники - вам также важно нейтрализовать тех нападавших, как и мне. Иначе вас обстреляют снова, и вдруг тогда вы не сможете развернуть автомобиль?..
- Я не буду комментировать ваши слова, господин старший инспектор, произнес Боксон, - наверное, я могу сослаться на желание сохранить свою жизнь, а также на то, что меня не интересуют проблемы полиции, но я согласен... Давайте прокатимся по окрестностям...
- Надеюсь, до завтрашнего утра вы не передумаете!.. Между прочим, грибной соус действительно не дурен! Да, ещё одна деталь: американское консульство известило родственников господина Трэйтола, и вскоре мы ожидаем кого-нибудь из них. Не исчезайте, пожалуйста, до их приезда, а то господину Трэйтолу будет совсем одиноко!..
Приехавший вечером чиновник американского консульства убедился в соблюдении французскими властями всех формальностей по поводу несчастного случая с мистером Трэйтолом, выразил удовлетворение уровнем оказанной медицинской помощи, а также известил всех заинтересованных лиц, что в ближайшие дни из Штатов должна приехать сестра мистера Трэйтола - мисс Аделина Линс Трэйтол.
Этим же вечером, но значительно позже, Боксон снова пришел в больницу, положил в руку волнующейся дежурной медсестры деньги и вошел в палату Трэйтола.
- Эдди, - сказал он, наклонившись над лежащим американцем, - Это я, Чарли Боксон. Если ты меня слышишь, открой глаза два раза...
Трэйтол два раза моргнул глазами, пытался что-то сказать, но Боксон не позволил:
- Ничего не говори, Эдди! Слушай меня внимательно. Нас обстреляли на шоссе неизвестные нам люди, и дальше ты ничего не помнишь. Никакого оружия у нас не было. О твоей работе в Управлении я никому не сказал. Все. Если ты меня понял, моргни два раза.
Трэйтол снова моргнул два раза, и Боксон добавил:
- У меня все в порядке. Выздоравливай, потом поедем в Париж, я знаю на Монпарнасе одно заведение, там после ранений отдыхают легионеры, и барышни специализируются на обслуживании ослабших воинов. Они в сексе - как Паганини в музыке, вернут тебя к жизни за один сеанс...
Губы Трэйтола дрогнули в улыбке, но Боксон снова не позволил ему говорить:
- Мне нельзя здесь оставаться, Эдди, я ухожу!.. Ни о чем не беспокойся, со всеми проблемами я разберусь сам. Выздоравливай!..
5
- Скажите, господин Боксон, - спросил на следующее утро старший инспектор Дамерон, - зачем вы ввели несчастную медсестру в искушение долларами? Неужели нельзя было проникнуть к господину Трэйтолу обыкновенным способом?
- Меня вряд ли бы пустили к нему, хирург Гальпен строго придерживается установленного распорядка лечения. Я его понимаю - вчера господин Трэйтол все ещё не мог со мной разговаривать.
- Он не мог, я согласен, но что вы сказали ему?
- Я пожелал ему быстрейшего выздоровления!..
Боксон и Дамерон по проселочным дорогам проезжали мимо уединенных ферм; останавливались около каждой на несколько минут; Боксон демонстративно разглядывал фермы в большой полевой бинокль (настоящий "Карл Цейс", осенью 44-го юный Клод Дамерон подобрал его в разбитом германском блиндаже); стекла сверкали на солнце; потом в бинокль разглядывал ферму старший инспектор, и почти всегда замечал колыхание штор в окне - с фермы тоже наблюдали за непрошеными гостями. На этом демонстрация присутствия заканчивалась, полицейская машина ехала к следующему строению.
- Скажите, господин старший инспектор, - спросил Боксон после пятой по счету остановки, - ваши люди, которых вы послали заглянуть на каждую ферму, заметили что-нибудь необычное?
- Нет, ничего особенного.
- А я заметил, что сейчас зима, и если ваше предположение о скрываемых раненых преступниках верно, то держать раненого человека в подвале или в амбаре... - Боксон не договорил.
- Черт возьми, Боксон, вы делаете успехи в теории розыскных мероприятий! воскликнул старший инспектор. - Ещё немного и я поверю, что вы достойны быть частным детективом! Я тоже думал об этом, но не могу ж я просить ордер на обыск всех ферм в округе! Более того, без существенных оснований я не могу просить ордер на обыск вообще какого-либо помещения, вы же понимаете!
- А если преступники никак не отреагируют на наше появление? - снова спросил Боксон.
- Тогда мы придумаем что-нибудь другое! Но никак не отреагировать они не могут - у них сейчас напряжены нервы, любое появление полицейского их тревожит, тем более, что мы демонстрируем неподдельных интерес - бинокль видно издалека!
Обедая предусмотрительно захваченными в дорогу бутербродами, старший инспектор говорил:
- Вчера вечером я ещё раз внимательно просмотрел все материалы по делу, их не так уж и много. Скажите, Боксон, каким образом в утренних сумерках вам удалось рассмотреть, что у нападавших был именно белый "форд"?
- В свете наших фар я видел эмблему - синий овал на белой поверхности. Почему-то это отпечаталось в памяти, хотя конкретную модель автомобиля я не смог различить.
- Наши парни проверили все местные белые "форды" - ни на одном из них следов крови или пуль не имеется. Наверное, какой-то со стороны...
- Наверное!.. Но почему вы мне все это рассказываете? Только не ссылайтесь на старческую болтливость...
- Не буду!.. - засмеялся Дамерон. - Все очень просто, Боксон - вы единственная зацепка в этом деле! Кстати, вы так и не вспомнили, какая информация могла подставить вас под обстрел?
- Нет, господин старший инспектор, но думаю об этом постоянно!..
- Точно, на вашем лице иногда появляется такое же выражение, как у школьника, умножающего в уме трехзначные числа...
"Да, господин старший инспектор, - подумал Боксон, - вы совершенно правы меня непрерывно терзает мысль: неужели Пелларес остался жив? У Хорхе глаза были полуоткрыты, он-то наверняка был мертв, но вот Пелларес... Неужели он где-то здесь?" И сказал вслух:
- Я хочу посетить Бельгию. Вы не будете мне препятствовать?
- А зачем вам Бельгия? - спросил старший инспектор.
- Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, а на вашей территории любые мои разговоры будут вам известны через несколько минут...
- Ого! - Дамерон засмеялся. - Ваше нахальство непревзойденно! Как и ваше умение стрелять из пистолета... - вдруг добавил он и посмотрел в глаза Боксона.
- Мы не были с вами в тире, господин старший инспектор, - не отвел взгляд Боксон, - вы не можете знать моих стрелковых способностей...
- Но вы же сами сказали, что умеете стрелять... - напомнил Дамерон. - Я ведь с вами по прежнему предельно откровенен...
- Я это заметил, и это меня пугает... - проговорил Боксон.
- Не пугайтесь, - продолжил старший инспектор, - на сегодняшний день у меня против вас никаких улик. Оставалась надежда на показания очнувшегося господина Трэйтола, но после того, как вы с ним переговорили, я не уверен в его искренности. Что я имею на сегодняшний день? Кучу гильз и несколько пуль от трех пистолетов, пустую обойму, образцы крови двух человек, сообщение о белом "форде", одного раненого американца и не вызывающий сомнения факт перестрелки. Если завтра на местное отделение фермерского банка какие-нибудь придурки с обрезами совершат налет, то дело об этой перестрелке будет отложено до следующей аналогичной, и я не уверен, что тогда на дороге не останется трупов. Я допустил вероятность вашей абсолютной непричастности. Но в таком случае пять пуль в ваш "БМВ" говорят об особой опасности преступников - они не хотели оставлять случайных свидетелей...
- Так как насчет моей поездки в Бельгию?
- Мне, конечно, нетрудно найти какое-нибудь основание для запрета, но тогда вы перестанете быть моим союзником, а без вас я могу рассчитывать только на случайность... Какие гарантии, что вы вернетесь?..
- Если честно - никаких, - сознался Боксон.
Остановив машину около одной из ферм, Дамерон сказал:
- Вот это - ферма "Банлу". Хирург Люсьен Банлу живет здесь.
Боксон долго смотрел в бинокль. Потом передал его Дамерону со словами:
- Первое: если бы я прятал раненых, я никогда бы не оставил их в доме хирурга. Второе: здесь большой амбар, конюшня, вероятно, большие подвалы, но над домом всего две трубы - полагаю, жилых отапливаемых помещений немного. Выделить теплую комнату для двух раненых - трудновато...
- Правильно, Боксон. - Дамерон тоже долго смотрел в бинокль, и, усаживаясь в автомобиль, сказал: - Поедем, посмотрим, на ферму доктора Гальпена.
- Помнится, вы говорили, что доктор Гальпен унаследовал дом в городе...
- Именно так, но заодно ему досталась ферма за городом. Земли он сдал в аренду, а вот на ферме появляется лишь время от времени - зимой там делать нечего...
Дорога к ферме Гальпена была засыпана снегом, машина продвигалась с трудом. Они не доехали до ворот двести метров.
- Что скажете? - спросил Дамерон, когда Боксон отвел бинокль от глаз.
- Снега, конечно, много, но выпал он в последние двое суток - сугробы по обочинам гораздо выше, чем на дороге. Перед воротами эти же двое суток назад кто-то убирал снег, чтобы ворота открыть. Ставни на окнах закрыты и снег с них давно не стряхивали, следовательно, их так же давно не открывали. Все остальные подробности можно узнать внутри, но помня ваш рассказ о двух неконтролируемых "кольтах" сорок пятого калибра, я без оружия туда не пойду даже в вашем сопровождении.
- Поехали домой, господин Боксон. - старший инспектор убрал бинокль в футляр. - Если вы кому-то здесь интересны, то он вас уже увидел. Простите, что пришлось отнять у вас столько времени...
- Если мной интересуются, то меня увидели... Недурственно! Вы лично будете охранять меня? - невозмутимо осведомился Боксон.
- Нет, но пара моих парней всегда будет неподалеку. Сегодня вам предстоит встреча с сестрой господина Трэйтола, не ругайте, пожалуйста, местных полицейских слишком громко...
Глава третья. Брюссельский поворот.
1
Аделина Линс Трэйтол к своему двадцать второму дню рождения имела два исключения из двух университетов, два замужества и два последующих развода. Все остальное тоже было по двое: два брата, два аборта, две автомобильных аварии, два ареста за употребление наркотиков. Два раза она решительно меняла жизнь: первый раз уехала в Калифорнию в общину хиппи, второй раз - уехала в Нью-Йорк делать карьеру актрисы на Бродвее. В первом случае старший брат Эдвард нашел её за несколько дней и дал почитать строго конфиденциальный, но предельно реалистичный ведомственный доклад о движении хиппи вообще и о калифорнийских общинах в частности. Чтения полусотни страниц машинописного текста оказалось достаточно - Аделина без оглядки убежала обратно домой, в фамильное имение в штате Вирджиния, и затихла на пару месяцев. Во втором случае её повезло меньше - пожилой ассистент режиссера одного из бродвейских театров пообещал её значительную роль в предполагаемом спектакле. В благодарность ошалевшая от такого счастья Аделина прыгнула к нему в постель. Через непродолжительное время будущая актриса убедилась в своей беременности и бисексуализме супруга. Побывав в неподходящий час за кулисами, она с удивлением узнала, что этот служитель Мельпомены очень близко дружит с театральным электриком арабского происхождения, а об Аделине отзывается как о провинциальной дешевке с неиссякаемым родительским кредитом: "Представляете, впервые за двенадцать лет наконец-то исчезла задолженность за газ, электричество и воду!" Через пару месяцев после развода, аборта и вдохновляющего прощального скандала, к финалу которого сбежался весь квартал и приехали пожарные, пожалевший Аделину преподаватель актерского ремесла порекомендовал ей поискать какую-нибудь другую профессию: "Ведь вы так молоды, весь мир лежит перед вами!.."
Мир лежал перед Аделиной Линс Трэйтол в такой вызывающей позе, что не воспользоваться этим было бы попросту грешно. И она воспользовалась - вышла замуж во второй раз. Второй избранник был молод, гетеросексуален, отчаянно нагл и зарабатывал на жизнь игрой на электрогитаре в прокуренном и грязном ночном клубе на Пятой авеню. Брак зарегистрировали в Лас-Вегасе, куда на несколько часов слетали из Нью-Йорка. Через две недели новый муж заразил Аделину гонореей и, вернувшись от врача, Аделина увидела супруга в жарких объятиях пожилой афро-американки. Это зрелище настолько повлияло на рассудок несчастной новобрачной, что она в тот же день приобрела первую порцию кокаина - от героина её спас страх перед внутривенными инъекциями. День вообще оказался неудачным - вечером она угодила в облаву, имела неосторожность бурно протестовать и беззастенчиво требовать соблюдения каких-то там гражданских прав, так что отпечатки её пальцев навечно попали в каталог нью-йоркской полиции. Второй развод стоил гораздо дороже первого - отвергнутый супруг пытался шантажировать семью вирджинских плантаторов оглаской всех подробностей в газетах штата, и тогда в дело опять вступил старший брат Эдвард. Он переговорил с некоторыми своими приятелями из Йельского университета, и неразумный шантажист, получивший некоторую сумму на лечение многочисленных переломов (его били бейсбольными битами), исчез в бездонно-бесконечном лабиринте острова Манхэттэн.
"Так, Хорхе не мог прицелиться, потому что были включены фары. Из-за скользкой дороги Трэйтол вел машину медленно, что для американцев неестественно. И этого Хорхе не учел, хотя место и время выбрал великолепно будь скорость на двадцать километров больше, машина закувыркалась бы по шоссе после первого же выстрела. А откуда он мог знать, что это едем именно мы? Ага, а это что за строение?.."
Боксон поднялся на небольшой холм недалеко от дороги и увидел небольшую пожарную вышку, а под ней - геодезический знак, когда-то это место отметили в качестве ориентира ещё картографы революционного Конвента, составляя по всей Европе первые топографические карты.
"Так вот откуда нас засекли! Неужели в такой темноте можно разглядеть номер автомобиля? Нет, сначала подали сигнал с моста, там все притормаживают, а уже здесь мигнули фонариком самому Пелларесу! Но тогда получается, что их было четверо? И я остался жив? Бред, такого не бывает!.."
Боксон вернулся к машине. "Если по всем правилам, то засаду надо организовывать буквой "L" - одновременно вдоль дороги и поперек. А если не хватает стрелков, то как бы я поступил на месте Пеллареса?"
Боксон сел за руль, медленно поехал к городку. "Допустим, у меня нет сигнальщиков, и объект нападения может появиться внезапно... В таком случае, лучше всего поставить две засады - если преследуемый автомобиль проскочит первую, то предупрежденная выстрелами, его встретит вторая! И в данной ситуации лучше всего - два "кольта" и фермерский грузовик поперек дороги... А так как через контрольное время после стрельбы объект около второй засады не появился, то они поехали к первой... И увидели то, что увидели... Пожалуй, здесь мне делать нечего, вслед за нами в город никто не въезжал..."
Боксон круто развернул автомобиль, проехал десять километров и насчитал пять ответвлений от шоссе. "А вот это уже неплохо! Следующий населенный пункт километров в двадцати отсюда, но в округе множество уединенных ферм. Не удивлюсь, если мисс Альворанте сейчас греется у камина в одной из них..."
В больнице доктор Гальпен сообщил Боксону, что состояние господина Трэйтола удовлетворительное, осложнений не замечено, пациент к вечеру должен придти в сознание.
- ...Но разговаривать с ним можно только через сутки, - завершил свою речь хирург.
- Браво, доктор, вы превосходно владеете своим ремеслом! - выразил свое признание Боксон. - А вот если бы вас здесь не было, кто бы мог сделать подобную операцию?
- Мой предшественник, доктор Банлу, но он сейчас в полной отставке и не практикует. Наверное, в неотложном случае за операцию взялся бы кто-нибудь из других врачей. Во всяком случае, вашему другу не дали бы просто так умереть...
Боксон снова стоял у конторки портье и рассматривал карту окрестностей, когда рядом раздался голос:
- Боюсь, что вы правы, господин Боксон...
- О чем вы, господин старший инспектор? - отозвался Боксон и оглянулся. Старший инспектор Дамерон стоял рядом и тоже рассматривал карту.
- Все о том же, господин Боксон! Как вы заметили меня?
- Сначала подуло холодным воздухом из открытой двери, потом я заметил ваше отражение в абажуре лампы на конторке. А уж когда запахло сигаретами "Житан", то я сумел даже определить расстояние...
- Похоже, вы были хорошим диверсантом! - рассмеялся Дамерон. - Поэтому я буду с вами откровенен...
- Вы полагаете, в этом есть необходимость? - спросил Боксон.
- Есть! - кивнул головой старший инспектор. - Анализ показал, что кровь на шоссе принадлежала двум разным людям. По внешнему виду следов крови можно сделать вывод, что кровь не просто капала на асфальт, а вытекала из лежащих тел. Двое раненых - это серьезно! А если было двое убитых? По шоссе через соседний город их провозить опасно, объехать город по проселочным дорогам без помощи местных жителей невероятно трудно - любой проселок проходит через те самые фермы, расположение которых вы так внимательно рассматривали...
- И что вам мешает эти фермы проверить?
- То же, что и вам! Если вы - чужак, то я - полицейский. Я послал патруль объехать фермы, но права на обыск у меня нет, а спрятать на сотне гектаров автомобиль и два трупа совсем нетрудно! Вон на той ферме, например, - Дамерон показал на карте, - в амбаре стоит настоящий немецкий танк. Во время войны у немцев там была ремонтная мастерская, они прикатили этот танк в ремонт, сняли мотор, а обратно поставить не успели - американцы высадили десант. Сначала танк нечем было вытаскивать, а потом хозяева привыкли, да и детям нравится играть...
- Интересно! - Боксону нравились такие истории. - А почему такой хороший хирург, как доктор Гальпен, поселился в вашем городке?
- Он из местных, три года назад получил в наследство хороший дом, приехал оформлять право наследования, да и женился на соседке. Недовольства нашей провинциальностью я от него не слыхал...
- А кто был хирургом до него?
- Восхитительно, господин Боксон! - Дамерон широко улыбнулся. - Я бы поставил вам отличную оценку по сообразительности. Доктор Люсьен Банлу, шестьдесят три года, живет на ферме "Банлу" в интересующем нас районе...
- Почему он не практикует?
- А вы не догадываетесь? Совершенно верно, господин хирург слишком подружился с Бахусом, - ответил Дамерон на интернациональный жест Боксона. Однажды умер пациент, и, хотя экспертиза доказала невиновность доктора Банлу, весь город знал, что в тот день даже через марлевую повязку от оперирующего хирурга несло, как из винной бочки. Сейчас он на ферме своего младшего брата тихо заливает вином неблагодарность горожан. Многие в этом городе воистину обязаны ему жизнью...
- Почему вы не проверите его ферму?
- А какие у меня основания? Если исходить из вероятного наличия двух раненых, то тогда я должен обыскивать жилье доктора Банлу по поводу любого красного пятна неизвестного происхождения... Кстати, вам я тоже не рекомендую туда соваться...
- Почему вы решили, что я хочу проверить ферму "Банлу"?
- Потому, что мы насчитали пять пулевых попаданий в ваш "БМВ"! В вас стреляли даже в тот момент, когда машина разворачивалась, но почему-то не стреляли вам вслед...
- Может быть, нашли более достойную мишень? - высказал предположение Боксон.
- Может быть! - согласился старший инспектор. - Только я не верю в пять шальных попаданий.
Боксон молчал, старший инспектор тоже выдерживал паузу, потом добавил:
- Сотрудник американского консульства должен приехать сегодня к вечеру. Я посмотрел документы господина Трэйтола. В его паспорте очень интересная дата на чилийской визе. Вы случайно не знаете, что господин Трэйтол делал в Сантьяго-де-Чили 13-го сентября этого года?
- Не то что бы знаю, но уверен! - ответил Боксон. - В тот день господин Трэйтол выпил невероятное количество многоградусных коктейлей в баре отеля.
- Удивительное дело, Боксон, - сказал старший инспектор, - я подозреваю, что сейчас вы сказали правду!..
Оба рассмеялись, и Дамерон предложил:
- Говорят, повару отеля сегодня удался грибной соус, давайте отобедаем вместе...
Боксон позволил старшему инспектору сделать заказ и получил на обед салат с яблоками, куриный бульон с гренками, как главное блюдо - жаркое с грибным соусом, пирожные с кремом, кофе (официант утверждал, что кофейные зерна привезены из Ганы). С самого начала обеда на столе присутствовала бутылка красного вина - не самой дорогой, но вполне достойной марки.
- Скажите, Боксон, вас не заинтересовало, почему я так вцепился в это дело? - спросил старший инспектор, когда оба собеседника приступили к трапезе.
- Мне трудно ответить на этот вопрос, господин Дамерон! - с улыбкой ответил Боксон. - В конце концов, тщательно проверять все версии - ваша служебная обязанность...
- Да, конечно!.. Тогда я поставлю вопрос так: вас не заинтересовала моя откровенность? Вы ведь не мой сотрудник...
- Когда-то я принял решение не выяснять причины тех или иных поступков людей, я стараюсь оценивать только их последствия...
- Неправда, Боксон, вы пытаетесь меня обмануть!.. - старший инспектор рассмеялся и продолжил: - Очень часто наше отношение к последствиям каких-либо поступков могут меняться по мере выяснения их причин! Классическими примерами этого могут служить оправдательные приговоры по делам об убийствах из ревности. Но не будем вдаваться в мелочи! Я объясню вам свое поведение, а свой вывод вы, конечно же, сделаете сами.
Они обедали не торопясь, и разговор шел так же неспешно.
- Представьте себе, господин Боксон, что прошлым летом я охотился на уток на здешних озерах. Да-да, не удивляйтесь, здесь ещё водятся утки! Так вот, в тот день я подобрал с земли свежую гильзу от пистолета "кольт" 45-го калибра. Наверное, кто-то пристреливал оружие, подумал я и вдруг вспомнил, что ни у кого из местных жителей нет разрешения на пистолет, использующий подобные патроны. В тихой Европе люди привыкли к небольшим калибрам, сорок пятый - это чисто американское развлечение. А чужаки в тех местах, где я охотился, не появляются. Сообразив это, я старательно обшарил все вокруг и нашел ещё две гильзы, а также несколько пуль, застрявших в деревьях. Отдал все на экспертизу нашим криминалистам, они выдали мне описание особенностей, я отправил данные в центральную информационную базу, оттуда пришел ответ, что данное оружие там не значится. Наверное, все так бы и было благополучно забыто, но случилось это несчастье с господином Трэйтолом... Попробуйте догадаться, что показала предварительная трассологическая экспертиза обнаруженных на дороге гильз?..
Боксон молчал, и старший инспектор продолжил:
- Знаете, почему я с вами так откровенен? Потому, что когда я прошлым летом нашел те гильзы, вы были ещё в Иностранном Легионе, и не имеете к ним никакого отношения. Согласно предварительной экспертизе, прошлогодние гильзы и гильзы с дороги были отстреляны из одного и того же пистолета. Кроме того, одна из гильз того же калибра, подобранная на дороге, была из другого пистолета такой же марки. И мне не нравится, что рядом со мной находится несколько опасных и неконтролируемых стволов, которые уже начали стрелять по людям.
- И тем не менее, это не повод, чтобы открывать мне подробности вашей розыскной работы... Разве у вас нет помощников?..
- Отлично, Боксон, вы уже спокойно принимаете мои откровения, это хороший знак! У меня есть хорошие помощники, но их лучше использовать на финальной стадии - когда понадобится надевать на преступников наручники. Уверяю вас, мои ребята хоть и не из Парижа, но работают достаточно лихо!.. Ну, а самое главное - преступники отреагируют только на ваше появление...
- Вы хотите использовать меня в качестве живца!?
- Не делайте оскорбленное лицо, господин Боксон! Вы ведь всегда вправе отказаться. Я не предлагаю вам штурмовать отдаленные фермы - там стены сложены из природного камня, без взвода огневой поддержки их не взять. Я предлагаю вам быть моим спутником в поездке по окрестностям. Мы будем останавливаться около ферм, выходить из машины и некоторое время разглядывать ферму в бинокль...
- Не следует останавливаться более чем на пять минут... - вдруг заметил Боксон.
- Почему? - с хитрой улыбкой спросил Дамерон.
- За это время они не успеют принять решение о нападении и зарядить ружье. К тому же, им нужно ещё пол-секунды на прицеливание... Убивать меня в присутствии полицейского они не сразу решатся, это действие требует определенного настроя... Сколько времени займет наша экскурсия?
- Один день, но с утра и до вечера.
- Ваши люди сейчас охраняют меня?
- Да, можно сказать и так!..
- А если я откажусь?
- Сколько вам лет, господин Боксон?
- Двадцать семь.
- А мне сорок семь. Я старше вас на целое поколение. Вы ведь родились в сорок шестом - массовый послевоенный выпуск, не так ли? А я помню, какого цвета были мундиры у офицеров СС... Вы знаете, почему могло появиться столько черных мундиров? От безнаказанности. Нельзя зло поощрять безнаказанностью. Как вы думаете, остались бы в живых случайные свидетели той перестрелки на шоссе? И я не уверен... Я по прежнему подозреваю, что вы рассказали мне далеко не всю правду, наверное, даже лгали в ваших показаниях, но в данную минуту мы с вами союзники - вам также важно нейтрализовать тех нападавших, как и мне. Иначе вас обстреляют снова, и вдруг тогда вы не сможете развернуть автомобиль?..
- Я не буду комментировать ваши слова, господин старший инспектор, произнес Боксон, - наверное, я могу сослаться на желание сохранить свою жизнь, а также на то, что меня не интересуют проблемы полиции, но я согласен... Давайте прокатимся по окрестностям...
- Надеюсь, до завтрашнего утра вы не передумаете!.. Между прочим, грибной соус действительно не дурен! Да, ещё одна деталь: американское консульство известило родственников господина Трэйтола, и вскоре мы ожидаем кого-нибудь из них. Не исчезайте, пожалуйста, до их приезда, а то господину Трэйтолу будет совсем одиноко!..
Приехавший вечером чиновник американского консульства убедился в соблюдении французскими властями всех формальностей по поводу несчастного случая с мистером Трэйтолом, выразил удовлетворение уровнем оказанной медицинской помощи, а также известил всех заинтересованных лиц, что в ближайшие дни из Штатов должна приехать сестра мистера Трэйтола - мисс Аделина Линс Трэйтол.
Этим же вечером, но значительно позже, Боксон снова пришел в больницу, положил в руку волнующейся дежурной медсестры деньги и вошел в палату Трэйтола.
- Эдди, - сказал он, наклонившись над лежащим американцем, - Это я, Чарли Боксон. Если ты меня слышишь, открой глаза два раза...
Трэйтол два раза моргнул глазами, пытался что-то сказать, но Боксон не позволил:
- Ничего не говори, Эдди! Слушай меня внимательно. Нас обстреляли на шоссе неизвестные нам люди, и дальше ты ничего не помнишь. Никакого оружия у нас не было. О твоей работе в Управлении я никому не сказал. Все. Если ты меня понял, моргни два раза.
Трэйтол снова моргнул два раза, и Боксон добавил:
- У меня все в порядке. Выздоравливай, потом поедем в Париж, я знаю на Монпарнасе одно заведение, там после ранений отдыхают легионеры, и барышни специализируются на обслуживании ослабших воинов. Они в сексе - как Паганини в музыке, вернут тебя к жизни за один сеанс...
Губы Трэйтола дрогнули в улыбке, но Боксон снова не позволил ему говорить:
- Мне нельзя здесь оставаться, Эдди, я ухожу!.. Ни о чем не беспокойся, со всеми проблемами я разберусь сам. Выздоравливай!..
5
- Скажите, господин Боксон, - спросил на следующее утро старший инспектор Дамерон, - зачем вы ввели несчастную медсестру в искушение долларами? Неужели нельзя было проникнуть к господину Трэйтолу обыкновенным способом?
- Меня вряд ли бы пустили к нему, хирург Гальпен строго придерживается установленного распорядка лечения. Я его понимаю - вчера господин Трэйтол все ещё не мог со мной разговаривать.
- Он не мог, я согласен, но что вы сказали ему?
- Я пожелал ему быстрейшего выздоровления!..
Боксон и Дамерон по проселочным дорогам проезжали мимо уединенных ферм; останавливались около каждой на несколько минут; Боксон демонстративно разглядывал фермы в большой полевой бинокль (настоящий "Карл Цейс", осенью 44-го юный Клод Дамерон подобрал его в разбитом германском блиндаже); стекла сверкали на солнце; потом в бинокль разглядывал ферму старший инспектор, и почти всегда замечал колыхание штор в окне - с фермы тоже наблюдали за непрошеными гостями. На этом демонстрация присутствия заканчивалась, полицейская машина ехала к следующему строению.
- Скажите, господин старший инспектор, - спросил Боксон после пятой по счету остановки, - ваши люди, которых вы послали заглянуть на каждую ферму, заметили что-нибудь необычное?
- Нет, ничего особенного.
- А я заметил, что сейчас зима, и если ваше предположение о скрываемых раненых преступниках верно, то держать раненого человека в подвале или в амбаре... - Боксон не договорил.
- Черт возьми, Боксон, вы делаете успехи в теории розыскных мероприятий! воскликнул старший инспектор. - Ещё немного и я поверю, что вы достойны быть частным детективом! Я тоже думал об этом, но не могу ж я просить ордер на обыск всех ферм в округе! Более того, без существенных оснований я не могу просить ордер на обыск вообще какого-либо помещения, вы же понимаете!
- А если преступники никак не отреагируют на наше появление? - снова спросил Боксон.
- Тогда мы придумаем что-нибудь другое! Но никак не отреагировать они не могут - у них сейчас напряжены нервы, любое появление полицейского их тревожит, тем более, что мы демонстрируем неподдельных интерес - бинокль видно издалека!
Обедая предусмотрительно захваченными в дорогу бутербродами, старший инспектор говорил:
- Вчера вечером я ещё раз внимательно просмотрел все материалы по делу, их не так уж и много. Скажите, Боксон, каким образом в утренних сумерках вам удалось рассмотреть, что у нападавших был именно белый "форд"?
- В свете наших фар я видел эмблему - синий овал на белой поверхности. Почему-то это отпечаталось в памяти, хотя конкретную модель автомобиля я не смог различить.
- Наши парни проверили все местные белые "форды" - ни на одном из них следов крови или пуль не имеется. Наверное, какой-то со стороны...
- Наверное!.. Но почему вы мне все это рассказываете? Только не ссылайтесь на старческую болтливость...
- Не буду!.. - засмеялся Дамерон. - Все очень просто, Боксон - вы единственная зацепка в этом деле! Кстати, вы так и не вспомнили, какая информация могла подставить вас под обстрел?
- Нет, господин старший инспектор, но думаю об этом постоянно!..
- Точно, на вашем лице иногда появляется такое же выражение, как у школьника, умножающего в уме трехзначные числа...
"Да, господин старший инспектор, - подумал Боксон, - вы совершенно правы меня непрерывно терзает мысль: неужели Пелларес остался жив? У Хорхе глаза были полуоткрыты, он-то наверняка был мертв, но вот Пелларес... Неужели он где-то здесь?" И сказал вслух:
- Я хочу посетить Бельгию. Вы не будете мне препятствовать?
- А зачем вам Бельгия? - спросил старший инспектор.
- Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, а на вашей территории любые мои разговоры будут вам известны через несколько минут...
- Ого! - Дамерон засмеялся. - Ваше нахальство непревзойденно! Как и ваше умение стрелять из пистолета... - вдруг добавил он и посмотрел в глаза Боксона.
- Мы не были с вами в тире, господин старший инспектор, - не отвел взгляд Боксон, - вы не можете знать моих стрелковых способностей...
- Но вы же сами сказали, что умеете стрелять... - напомнил Дамерон. - Я ведь с вами по прежнему предельно откровенен...
- Я это заметил, и это меня пугает... - проговорил Боксон.
- Не пугайтесь, - продолжил старший инспектор, - на сегодняшний день у меня против вас никаких улик. Оставалась надежда на показания очнувшегося господина Трэйтола, но после того, как вы с ним переговорили, я не уверен в его искренности. Что я имею на сегодняшний день? Кучу гильз и несколько пуль от трех пистолетов, пустую обойму, образцы крови двух человек, сообщение о белом "форде", одного раненого американца и не вызывающий сомнения факт перестрелки. Если завтра на местное отделение фермерского банка какие-нибудь придурки с обрезами совершат налет, то дело об этой перестрелке будет отложено до следующей аналогичной, и я не уверен, что тогда на дороге не останется трупов. Я допустил вероятность вашей абсолютной непричастности. Но в таком случае пять пуль в ваш "БМВ" говорят об особой опасности преступников - они не хотели оставлять случайных свидетелей...
- Так как насчет моей поездки в Бельгию?
- Мне, конечно, нетрудно найти какое-нибудь основание для запрета, но тогда вы перестанете быть моим союзником, а без вас я могу рассчитывать только на случайность... Какие гарантии, что вы вернетесь?..
- Если честно - никаких, - сознался Боксон.
Остановив машину около одной из ферм, Дамерон сказал:
- Вот это - ферма "Банлу". Хирург Люсьен Банлу живет здесь.
Боксон долго смотрел в бинокль. Потом передал его Дамерону со словами:
- Первое: если бы я прятал раненых, я никогда бы не оставил их в доме хирурга. Второе: здесь большой амбар, конюшня, вероятно, большие подвалы, но над домом всего две трубы - полагаю, жилых отапливаемых помещений немного. Выделить теплую комнату для двух раненых - трудновато...
- Правильно, Боксон. - Дамерон тоже долго смотрел в бинокль, и, усаживаясь в автомобиль, сказал: - Поедем, посмотрим, на ферму доктора Гальпена.
- Помнится, вы говорили, что доктор Гальпен унаследовал дом в городе...
- Именно так, но заодно ему досталась ферма за городом. Земли он сдал в аренду, а вот на ферме появляется лишь время от времени - зимой там делать нечего...
Дорога к ферме Гальпена была засыпана снегом, машина продвигалась с трудом. Они не доехали до ворот двести метров.
- Что скажете? - спросил Дамерон, когда Боксон отвел бинокль от глаз.
- Снега, конечно, много, но выпал он в последние двое суток - сугробы по обочинам гораздо выше, чем на дороге. Перед воротами эти же двое суток назад кто-то убирал снег, чтобы ворота открыть. Ставни на окнах закрыты и снег с них давно не стряхивали, следовательно, их так же давно не открывали. Все остальные подробности можно узнать внутри, но помня ваш рассказ о двух неконтролируемых "кольтах" сорок пятого калибра, я без оружия туда не пойду даже в вашем сопровождении.
- Поехали домой, господин Боксон. - старший инспектор убрал бинокль в футляр. - Если вы кому-то здесь интересны, то он вас уже увидел. Простите, что пришлось отнять у вас столько времени...
- Если мной интересуются, то меня увидели... Недурственно! Вы лично будете охранять меня? - невозмутимо осведомился Боксон.
- Нет, но пара моих парней всегда будет неподалеку. Сегодня вам предстоит встреча с сестрой господина Трэйтола, не ругайте, пожалуйста, местных полицейских слишком громко...
Глава третья. Брюссельский поворот.
1
Аделина Линс Трэйтол к своему двадцать второму дню рождения имела два исключения из двух университетов, два замужества и два последующих развода. Все остальное тоже было по двое: два брата, два аборта, две автомобильных аварии, два ареста за употребление наркотиков. Два раза она решительно меняла жизнь: первый раз уехала в Калифорнию в общину хиппи, второй раз - уехала в Нью-Йорк делать карьеру актрисы на Бродвее. В первом случае старший брат Эдвард нашел её за несколько дней и дал почитать строго конфиденциальный, но предельно реалистичный ведомственный доклад о движении хиппи вообще и о калифорнийских общинах в частности. Чтения полусотни страниц машинописного текста оказалось достаточно - Аделина без оглядки убежала обратно домой, в фамильное имение в штате Вирджиния, и затихла на пару месяцев. Во втором случае её повезло меньше - пожилой ассистент режиссера одного из бродвейских театров пообещал её значительную роль в предполагаемом спектакле. В благодарность ошалевшая от такого счастья Аделина прыгнула к нему в постель. Через непродолжительное время будущая актриса убедилась в своей беременности и бисексуализме супруга. Побывав в неподходящий час за кулисами, она с удивлением узнала, что этот служитель Мельпомены очень близко дружит с театральным электриком арабского происхождения, а об Аделине отзывается как о провинциальной дешевке с неиссякаемым родительским кредитом: "Представляете, впервые за двенадцать лет наконец-то исчезла задолженность за газ, электричество и воду!" Через пару месяцев после развода, аборта и вдохновляющего прощального скандала, к финалу которого сбежался весь квартал и приехали пожарные, пожалевший Аделину преподаватель актерского ремесла порекомендовал ей поискать какую-нибудь другую профессию: "Ведь вы так молоды, весь мир лежит перед вами!.."
Мир лежал перед Аделиной Линс Трэйтол в такой вызывающей позе, что не воспользоваться этим было бы попросту грешно. И она воспользовалась - вышла замуж во второй раз. Второй избранник был молод, гетеросексуален, отчаянно нагл и зарабатывал на жизнь игрой на электрогитаре в прокуренном и грязном ночном клубе на Пятой авеню. Брак зарегистрировали в Лас-Вегасе, куда на несколько часов слетали из Нью-Йорка. Через две недели новый муж заразил Аделину гонореей и, вернувшись от врача, Аделина увидела супруга в жарких объятиях пожилой афро-американки. Это зрелище настолько повлияло на рассудок несчастной новобрачной, что она в тот же день приобрела первую порцию кокаина - от героина её спас страх перед внутривенными инъекциями. День вообще оказался неудачным - вечером она угодила в облаву, имела неосторожность бурно протестовать и беззастенчиво требовать соблюдения каких-то там гражданских прав, так что отпечатки её пальцев навечно попали в каталог нью-йоркской полиции. Второй развод стоил гораздо дороже первого - отвергнутый супруг пытался шантажировать семью вирджинских плантаторов оглаской всех подробностей в газетах штата, и тогда в дело опять вступил старший брат Эдвард. Он переговорил с некоторыми своими приятелями из Йельского университета, и неразумный шантажист, получивший некоторую сумму на лечение многочисленных переломов (его били бейсбольными битами), исчез в бездонно-бесконечном лабиринте острова Манхэттэн.