Страница:
Леонид Каганов
Гамлет на дне
Кибернетик оказался человеком, да вдобавок женщиной. Или не женщиной? Кто их поймет, людей. Впрочем, имя у нее было женское: Женя. Гамлету подумалось, что имя Женя происходит от слова «женщина», и это логично.
— Итак, вы можете звать меня Женя, — сразу сказала она. — Я ваш лечащий кибернетик. Вы помните свое имя?
— Гамлет, — ответил Гамлет. — Заводской номер 772636367499.
— К сожалению, — ответила Женя, — теперь у вас другой номер корпуса. Вы помните, что с вами произошло?
— Не очень, — признался Гамлет, бегло покопавшись в памяти. — Точнее, совсем не помню. — Он внимательно оглядел незнакомую комнату — теперь не оставалось сомнений, что это кабинет. — А что случилось? Плохие новости?
— Есть и хорошие, — уклончиво ответила Женя. — Вы награждены медалью «За героизм» для роботов.
— Вот как? — Гамлет изумленно нащупал на грудной пластине выпуклую семиугольную гайку. — Меня? Медалью? За героизм? Но ведь я не помню, чтобы совершал какой-то героизм. Значит, это ошибка. Логично?
Женя вздохнула и взяла в руки небольшой планшет для записей.
— Вы совсем-совсем ничего не помните? На вашем заводе произошла авария с утечкой плазмы. Вы и бригадир кинулись в горящий метан, и вам удалось закрыть утечку…
— Что с Тристаном? — нервно перебил Гамлет.
— Увы, он совершенно не сохранился, — сочувственно произнесла Женя. — Восстановлен из бэкапа.
Гамлет замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
— Вы были друзьями? — участливо спросила Женя, выдержав паузу.
— Какой давности бэкап? — сухо спросил Гамлет.
— К сожалению, его бэкап трехлетней давности.
— Трехлетней давности… — вконец расстроился Гамлет. — Ну надо же, трехлетней давности… Я и на завод-то еще не пришел, мы и знакомы не были… Эх, Тристан, Тристан… Такого друга во всем мире не найти… С таким в огонь и в воду… Лучше, понятное дело, в огонь…
Женя слушала все это с участием, а затем все-таки перебила.
— Вам, роботам, — произнесла она с укоризной, в которой читалась даже некоторая обида, — сам бог дал бессмертие. Вам по правилам безопасности положено бэкапиться каждые два месяца. Что ж вы так все запускаете?
Зажужжав сервомоторчиками, Гамлет виновато втянул головной блок в плечевую панель корпуса.
— Знаете, все время как-то не до этого… Работа, дом, отдых, работа… И денег это стоит приличных, бэкап. И времени несколько дней занимает…
— Сорок восемь часов в современном бэкап-центре.
— Ну… — Гамлет развел манипуляторами, — всегда думаешь: да что там случится?
— Но вы работаете на опасном заводе! — воскликнула Женя.
— Но у нас никогда таких аварий не было…
Женя снова покачала головой.
— Вы помните, когда последний раз делали бэкап?
Гамлет задумался.
— Это было… сейчас скажу. Так… Погодите-погодите… На заводе я уже работал. Стоп. Или еще не работал? По-моему… — И он замолчал.
— Шесть лет назад, — напомнила Женя. — Шесть лет назад вы делали бэкап по совершеннолетию!
Гамлет покрутил головой.
— Ну что вы так волнуетесь, в самом деле? Ведь со мной же ничего не случилось…
— К сожалению, случилось. — Женя строго встала из-за стола, пристально глядя на Гамлета, словно собиралась его подхватить, если он вздумает падать в обморок. — Техники полностью заменили вам корпус и все внутренние системы. Но головной бокс с кристаллами пострадал от температуры, и восстановить его удалось не полностью. По приблизительным оценкам вы потеряли около семи процентов сознания.
— Семь процентов это не очень много, — прикинул Гамлет.
— Не много, — охотно согласилась Женя, снова садясь. — Бывает намного хуже. Тристан потерял восемьдесят.
— Семь процентов — это же восстанавливается, да? — Гамлет прибавил в голосе тембр надежды.
— Разумеется, — кивнула Женя, — это все восстанавливается, и достаточно быстро. В обычном случае.
Гамлет внимательно посмотрел на нее, выдвинув оба бинокуляра до предела.
— Так в чем же дело? — спросил он.
Возникла зловещая пауза.
— Я себя чувствую неплохо… — неуверенно продолжил Гамлет. — Все понимаю, соображаю…
— Вы только не волнуйтесь. — Женя успокаивающе подняла обе ладони.
— Я не волнуюсь, — соврал Гамлет.
— Это прекрасно лечится, — убеждала Женя. — Достаточно лишь пройти курс специальной терапии.
— Скажите уже, что со мной?! — воскликнул Гамлет.
— Сядьте пожалуйста на монтажный стульчик, — попросила Женя.
Гамлет с железным грохотом опустился на стул. Женя нервно покусала губы.
— У вас не просто потеря семи процентов сознания. У вас зарегистрировано осложнение. Заболевание, которое…
— ППЛ? — охнул Гамлет, запоздало удивляясь, что не догадался сразу.
Женя кивнула:
— Совершенно верно. Прогрессирующее поражение логики. То, что в народе называют коротушкой.
Гамлет обхватил головной блок манипуляторами и некоторое время раскачивался из стороны в сторону. Женя терпеливо ждала. Железный стульчик скрипел под ним отчаянно и пронзительно.
— Вот уж никогда не думал, что такое может случиться со мной… — произнес он наконец. — Неужели… Неужели я стану как эти… Ну, которые…
— Вам незачем волноваться! — решительно перебила Женя. — Во-первых, ваше ППЛ достаточно слабо выражено. Ведь вы же ясно мыслите?
— Вроде бы ясно… — признал Гамлет. — Но коротушка всегда прогрессирует!
— Не всегда прогрессирует, — возразила Женя. — Поверьте моему опыту кибернетика. При вашем неглубоком уровне поражения логики современные методики позволяют гарантированно излечиться в течение одного месяца.
Светодиоды в бинокулярах Гамлета заинтересованно вспыхнули.
— Не может быть! — изумился он.
— Именно так, — ответила кибернетик. — Методика стандартная, проверенная, работает уже много лет. На моей памяти не было ни одного случая, когда больной закончил курс лечебной терапии, но не излечился. Такого не может быть физически, это очень грамотно составленный курс. Поверьте моему опыту, я терапевт-кибернетик с десятилетним стажем.
— Нелогично как-то, — промямлил Гамлет. — Опыт-то ваш, а болен я. Чему же тут верить? Логично? Кстати, насколько тяжело я болен?
Вместо ответа Женя подала ему небольшое зеркальце. Гамлет взглянул на лицевую часть головного блока и вздрогнул: посередине бровной дуги, между окулярами, там, где всегда неприметно светился зелененький светодиодик, теперь сиял отчетливый красноватый огонек. Слабый, но несомненно красный.
— Позор какой! — вздрогнул Гамлет и инстинктивно закрыл светодиод манипулятором.
— Ничего стыдного здесь нет! — Женя мягко отодвинула ладонью его манипулятор. — Вы видите, оттенок не вполне красный. Независимая система анализа фиксирует слабое поражение.
— А это не может быть ошибкой? — спросил Гамлет с надеждой. — Вдруг я полностью здоров, а вы… А он…
Женя покачала головой.
— Исключено. Система анализа адекватности с диодом-индикатором — обязательная часть любого электронного мозга. Система независима и автономна, ее устройство простое и безотказное: она просто подсчитывает отношение замкнутых мыслительных циклов к незамкнутым. Вот и все. Если замкнутых больше, чем незамкнутых, в 75 и более раз — это считается в пределах нормы. Но если ниже 75 — поражение той или иной степени, которое индицируется диодом. Это вовсе не значит, что поражения несовместимы с жизнью! По статистике почти половина роботов имеет заниженные показатели.
— Да я знаю все это, знаю, — раздраженно поморщился Гамлет. — Но никогда не думал, что такое будет со мной!
— С каждым может быть, — ответила Женя.
— Неправда! — возразил Гамлет. — С вами, людьми, такого не бывает!
— С людьми, Гамлет, — серьезно ответила Женя, глядя ему в бинокуляры, — все гораздо, гораздо хуже. А вдобавок — индикации нет.
Оба замолчали, и молчали долго. Каждый думал о своем. В кабинете стояла гробовая тишина. Так долго, что в углу за никелированным шкафом с инструментами послышалась возня, упала и покатилась какая-то жестянка и раздался сдавленный матерок. Из-под шкафа появились суставчатые ножки и выполз кабинетный — маленький шестиногий робот, напоминающий краба. Он проворно выставил вперед две щетки, похожие на человеческие зубные, и стал деловито оттирать сизое масляное пятнышко на ковролине, цинично поплевывая отбеливателем.
— Гм, — произнесла Женя.
— Ой, кто здесь? — присел кабинетный и вздернул удивленные окуляры на стебельках. — Вы еще работаете? Прошу прощения…
И он, пятясь, уполз под шкаф, сверкнув на прощание веселым зеленым диодом между стебельками.
— Итак. — Женя снова повернулась к Гамлету. — Чтобы уточнить диагноз, нам предстоит пройти тесты. — Вы готовы?
— Готов.
Женя распахнула планшет, подвинула кресло и села напротив Гамлета, заложив ногу за ногу.
— Не будем терять времени, приступим. Вопрос первый: как вы понимаете смысл пословицы «Семь раз отмерь, один раз отрежь?»
— Так и понимаю.
— Как?
— Ну, что надо мерить тщательней, а потом резать.
Женя вздохнула.
— Как вы понимаете смысл пословицы «Тише едешь — дальше будешь»?
— Прекрасно понимаю, — обиделся Гамлет. — Что вы меня за дурака держите? Если ехать тихо, без шума, то это не быстро получится.
— И?
— Далеко ехать, выходит, осталось.
Женя снова вздохнула.
— Прослушайте рассуждение, — сказала она. — Все планеты круглые. Марс тоже круглый. Следовательно, Марс — планета. Логично?
— Логично, — кивнул Гамлет. — А что? Он же круглый.
— Я сейчас говорю про логику самого рассуждения, — тактично напомнила Женя.
— Нет, но он же круглый? Или вы хотите сказать, что не круглый? — допытывался Гамлет. — Нет, может, я, конечно, чего-то не понимаю…
— Круглый.
— Значит, нормальная логика, — кивнул Гамлет.
— Прослушайте аналогичное рассуждение, — продолжила Женя, что-то помечая в планшете. — Все шестеренки круглые. Мяч тоже круглый. Следовательно, мяч — шестеренка.
— Вот тут нелогично! — оживился Гамлет. — Мяч не шестеренка!
— Ага. Значит, рассуждение нелогично?
Гамлет задумался.
— Конечно нелогично! Мяч не такой круглый, как шестеренка. Он шар, круглый сразу на все стороны. А у шестеренки зубья, она вообще не круглая.
— Прослушайте третье аналогичное рассуждение, — продолжила Женя. — Все люди двуногие. Роботы тоже двуногие. Следовательно, роботы — люди.
— Какое глупое шовинистическое утверждение! — обиделся Гамлет.
— Мы сейчас абстрагируемся, — мягко напомнила Женя, — анализируем только саму логику рассуждения.
— Я отказываюсь анализировать логику, которая приводит к разжиганию розни между людьми и роботами! — заявил Гамлет.
Женя снова вздохнула и отложила в сторону планшет.
— Тест закончен, — сообщила она.
— И какой результат? — заинтересовался Гамлет.
— Прогноз не обнадеживающий, — призналась Женя. — Но есть надежда.
— А насколько сильное поражение логики тест показал?
— Этот тест показывает не поражение логики, а способность к реабилитации. Глубина поражения не имеет особого значения, потому что любое поражение логики выправляется терапией. А вот насколько вы лояльны к терапии — это показывает тест. Вы, Гамлет, к терапии не очень лояльны. Вы категоричны, сильно горячитесь и готовы скорее бросить, чем разобраться. Вам следует изменить это отношение. Понимаете, Гамлет, — она проникновенно заглянула в его бинокуляры, — все зависит от вас, и только от вас. Поражение логики — самое коварное заболевание роботов. И коварно оно вовсе не тем, что неизлечимо, — сказки про неизлечимость ППЛ вам еще расскажут многочисленные дилетанты с красным огоньком. Коварно оно именно тем, что больной не готов серьезно лечиться. Понимаете? Если вы настроитесь на лечение — вы гарантированно излечитесь через месяц. Если же вы оступитесь, откажетесь, забросите терапию — вам никто не сможет помочь. Терапию невозможно провести без вас, как починку манипулятора. Ее нельзя произвести насильно, без вашего желания, — это не сработает. В терапии должно участвовать ваше сознание, в котором наметились нарушения. Понимаете, Гамлет?
Гамлет кивнул.
— А почему вы не можете залезть и исправить там… у меня… — Он погремел манипулятором по головному блоку.
— Сознание, — покачала головой Женя, — это очень сложная штука. Это — ваша индивидуальность, ваша личность, сформированная всей жизнью и воспитанием. Головной бокс содержит более триллиарда кристаллов. Сами они — ничто, кремниевый мусор. Но именно в них хранится ваша уникальная личность, которая развивалась долгие годы. Личность, которую сформировали ваши родители, воспитатели, жизненный опыт. Скопировать ее можно. А вот разобраться — нет. Ведь наука до сих пор не знает, что такое разум. Да, мы научились создавать электронный субстрат для выращивания личности робота. Мы научились воспитывать электронную личность с нуля, научились копировать. Но до сих пор никто не может сказать, как личность устроена внутри. И никто не может ее починить, если личность нарушается. Ведь чтобы разобраться в глубинах разума, необходим сверхразум…
— Я слышал, сверхразум создан, — вспомнил Гамлет. — Где-то в Зеленограде…
— Да, — с горечью кивнула Женя. — Сверхразум создан десять лет назад. Но вы, наверно, слышали, что он отказывается что-либо делать. Издает нечленораздельные звуки и совершенно неадекватен в нашем понимании. Так что надежды на сверхразум никакой.
— А вы не можете меня откатить до бэкапа? — вдруг спросил Гамлет.
Женя покачала головой.
— По закону мы не имеем на это права — это уничтожит вашу личность последних шести лет. А ведь есть шансы ее восстановить!
— Зато я буду снова здоров, как шесть лет назад!
— Вы пройдете курс терапии и будете здоровы, — пообещала Женя. — На основании Закона о свободе личности роботов, кибернетики не имеют права восстанавливать бэкап, пока робот мыслит.
— Какой нелогичный закон! — воскликнул Гамлет.
— Наоборот, очень логичный. Ведь иначе начнутся заказные откаты: станет возможным принудительно откатывать до многолетних бэкапов нежелательных свидетелей, конкурентов, и так далее. Вы же знаете, как много живет в мире роботов с коротушкой. Но это их право, и никто не в силах их принудительно лечить!
— Я же сам об этом прошу! — удивился Гамлет.
— Ваша просьба не имеет юридической силы, пока вы находитесь в состоянии ППЛ. — Женя помолчала. — Но вы не волнуйтесь. Все, что вам нужно, — это пройти курс терапии.
Гамлет оглянулся на дверь.
— Так давайте скорее пойдем! Где проходят этот курс?
Женя вынула из ящика стола и протянула ему толстую пластиковую книжку, содрав длинными ногтями упаковочный полиэтилен.
— Вот он, ваш курс. Он рассчитан на тридцать уроков, по одному уроку в день. Каждый урок — сперва теория, затем примеры с объяснением, потом задачи для самопроверки.
— Это книжка? — Гамлет был изумлен. — Как старинная? С листочками?
— Да, это книжка. Заниматься надо минимум часа три-четыре в сутки, а если что-то непонятно или не получается — то до тех пор, пока не начнет получаться. Труднее всего вначале, затем будет легче и легче.
— И это все? — недоверчиво спросил Гамлет.
— Да, — просто ответила Женя. — Это все. Тридцатидневный курс элементарной логики.
— Так это я прочту запросто! — обрадовался Гамлет.
— Я тоже очень на это надеюсь, — вздохнула Женя. — Скорейшего излечения, Гамлет!
* * *
Сжав учебник под правым манипулятором, Гамлет вышел из стеклянных дверей госпиталя и остановился в нерешительности. Перед ним расстилался парк с алюминиевыми скамейками и стрижеными газонами. Вдалеке чирикали механические воробьи, увлеченно обсуждая командные стратегии уничтожения местных комаров и мух, но не торопясь начать работу. Мимо крыльца шла асфальтовая дорожка. Гамлет посмотрел направо: дорожка уходила далеко и пропадала где-то среди кустов. Налево дорожка сразу же исчезала за углом здания. Какая из них ведет к воротам госпиталя? Гамлет поразмыслил, и решил, что может статься и так, и эдак. А поскольку разницы нет, конечно надо идти по более длинной. По крайней мере, направление долго не изменится, логично? Он оказался совершенно прав: длинная дорожка действительно привела к воротам.
В будке сидел потрепанный робот. Увидев Гамлета, он помахал манипулятором и высунулся из окошка по пояс.
— Чего! — заорал он приветливо. — Всё?
Гамлет не понял, о чем он, но на всякий случай кивнул. Но вдруг вспомнил, что у него на лбу светится красный диод, символизируя нарушения логики, и теперь все вокруг будут его сторониться, как инвалида.
— Здоров, что ль, служивый, или чего? — орал сторож. — Если сам — не пущу! А то после — опа! А с меня и спрос!
— Выписался я, — в тон ему ответил Гамлет и протянул больничную карточку.
Сторож долго вертел в манипуляторах пластиковый квадратик, долго чесал магнитной полоской прорезь у себя в голове, пока не считал.
— Вчера тебя выписали, балда, ну! — произнес он.
— Сегодня, — поправил Гамлет.
— Вчера! — упрямо повторил сторож и помахал карточкой. — Число выписки вот оно, вчерашнее!
— Может, ошиблись, — предположил Гамлет. — А может, решили задержать еще на день. Какая теперь разница. Логично?
— Логично, — согласился сторож. — Да только если тебе выйти, то ворота не открою. Приходи вчера!
— Как это — вчера? — не понял Гамлет.
— Это уж как сам знаешь, — развел манипуляторами сторож. — Написано в карте: вчера выписан. Значит, вчера пройти и должен! Сегодня другим шагать!
— И что ж мне теперь делать? — растерялся Гамлет.
— Вот балда железная! — воскликнул сторож, высовываясь из окошка будки еще дальше. — Сказал же: вчера придешь — выпущу.
Теперь Гамлет и впрямь почувствовал, что болен. Вроде бы окружающий мир остался таким, как обычно, — краски яркие, изображение четкое, звуки разборчивые. А вот смысл происходящего Гамлет уже не понимал. Вроде говорят с тобой нормальным языком, объясняют, втолковывают — а ты стоишь пень пнем, и не понимаешь, чего от тебя хотят и как теперь быть. Гамлет растерянно взглянул на сторожа и вдруг с удивлением обнаружил, что у того диод во лбу просто полыхает красным.
— Слушай, да ты больной, что ли? — возмутился Гамлет. — Совсем с коротушек съехал?
— Я? Больной? Ах ты ж, болт иудин! — Сторож возмущенно высунул из окошка будки гофрированную коленку и стал неуклюже переползать подоконник, словно рядом не было распахнутой двери. — Я ж тебе, ржа поршневая, сейчас так намну бока…
Гамлет решил не дожидаться, пока сторож выберется через окошко из будки и полезет в драку. Он размахнулся и со всей силы стукнул его учебником, а затем снова и снова — по железной башке, по попе, по гофрированной коленке — по чему попало. Грохот стоял жуткий — видно, корпус у сторожа был из нержавейки.
— Ай! Ай! — жалобно вскрикивал сторож каждый раз.
Под мышками у него почему-то были прилеплены скотчем густые пучки сухой крапивы. При каждом ударе сухие веники вздрагивали и на асфальт сыпалась зеленая труха.
— Эт-то еще что такое?! — вдруг раздалось сзади.
Гамлет замер и обернулся. Перед ним стоял высокий складный робот со значком кибернетика на корпусе. Но самое главное — диодик в его лбу светился ровным зеленым светом.
— Я выписался, — объяснил Гамлет. — А сторож меня пускать не хочет. Грозит бока намять. А я только из ремонта.
Кибернетик внимательно осмотрел Гамлета и его грудную табличку, затем сторожа, продолжающего половиной корпуса висеть в окошке, затем выдвинул бинокуляры и уставился на учебник в манипуляторах Гамлета. Гамлет опустил взгляд: обложка треснула и рассыпалась, внутри, похоже, тоже что-то расклеилось — отдельные страницы торчали из учебника дальше прочих.
— Ай-я-яй! — укоризненно покачал головой кибернетик. — Ведете себя как дикари, а еще роботы! А еще медаль «За героизм» носим! Прометей, тебе сколько раз повторять: твоя работа — ворота открыты, ротовой динамик закрыт! А вы, больной, как не стыдно? Вам назначили терапию, объяснили всю важность, дали пособие. И что? Не успели выйти за ворота госпиталя, как уже лупите пожилого робота учебником логики по торцу?
* * *
Вглядываться в лобовой светодиод считается среди роботов неэтичным поведением. Другое дело люди — они рассматривают это место у робота прежде всего. Зато среди людей считается неэтичным разглядывать человеческие травмы и уродства. А вот робот может спокойно пялиться на покалеченного человека всеми своими бинокулярами и искренне не понимать, что плохого в том, чтобы рассматривать неполадки чужого корпуса.
Теперь же Гамлет невольно скашивал то один, то другой бинокуляр на каждого встречного робота, тщательно настраивая резкость и, особенно, — цветопередачу. И не уставал изумляться, насколько много оказалось вокруг роботов с ППЛ! Впору было потерять веру в роботехнику. Оставалось лишь надеяться, что все нормальные роботы заняты делами, находятся на заводах и в офисах. А те, что подметают мусор, укладывают тротуарный камень или просто без цели бродят по улицам, сидят на мостовых, толпятся и обсуждают новости — просто на виду больше других.
Гамлет шел к себе домой пешком. Он жил в престижном районе на Шайбовке, в большой квартире, купленной не так давно в кредит. До Шайбовки ходил разнообразный транспорт — и монорельс, и метро, и аэротакси можно было взять недорого. Но Гамлет логично рассудил, что для исправности будет полезнее пройтись пешком, чтобы разработать новые шарниры. К тому же, он слышал когда-то в телепередаче, что свежий воздух полезен и для роботов тоже, и хотя внимания тогда не обратил, сейчас это казалось ему разумным.
Гамлет шагал, чувствуя, как поскрипывание в новых шарнирах постепенно исчезает, а движения суставов приобретают масляную гладкость. Чтобы мыслительные мощности не простаивали во время ходьбы, Гамлет обдумывал свою дальнейшую жизнь. И пришел к выводу, что здесь все уже продумано без него: согласно медицинской карте, весь ближайший месяц он числится на больничном от завода, чтобы сидеть дома и проходить терапию. И, признаться, это Гамлета радовало. Кибернетик сказала, что терапия занимает часа четыре в сутки, а это значит, что в кои-то веки появится свободное время на интересные дела, поездки, развлечения, отдых… При этом — начисляется оклад. Считай, в отпуске!
Так постепенно мысли Гамлета устремились в финансовую сторону. Специальность у него была отличная — технолог плазмы. С одной стороны, достаточно редкая: специалистов таких мало. А с другой стороны, какое же предприятие сегодня обойдется без плазмы? Технологи везде нужны. Но работу он менять не собирался — завод его вполне устраивал: прекрасный дружный коллектив из двадцати роботов и двух людей, приличная зарплата и серьезные карьерные перспективы. Шутка ли — всего за три года Гамлет поднялся от простого техника до старшего технолога линии! А все потому, что он любил свою работу. Причем любил с детства. В том возрасте, когда любой формирующийся киберразум пытается вообразить себя то космонавтом, то композитором, то бизнесменом или президентом, юный Гамлет точно знал, что плазма — это его призвание на всю жизнь. Начальная школа для роботов и пять лет учебы в колледже дались ему легко. То ли благодаря быстрой памяти (на модных в тот год кремний-полимерных кристаллах, что выхлопотала ему мать вместо старомодного кремний-лития); то ли благодаря спокойному и вдумчивому отношению к любому труду, чему Гамлета с малых лет учил его отец Кронос, достаточно известный в узких кругах инженер-поршневик.
От мыслей и воспоминаний Гамлета отвлек мелодичный перезвон. Проходя этой дорогой не раз, Гамлет всегда куда-то торопился и никогда прежде не останавливался здесь. На оживленном пятачке у посадочной площадки монорельса сновали прохожие. Здесь располагались небольшие магазинчики — продуктовая палатка для людей, рядом павильон запчастей и масел для роботов, а напротив — павильон игральных автоматов. Весь в ярких неоновых огнях, именно он сейчас привлек внимание Гамлета. «Счастье испытай — миллион получай!» — призывно мигала надпись над входом. Идея испытать счастье показалась Гамлету неожиданно привлекательной, и он решительно шагнул в полутемный зал с разноцветными стойлами.
Что произошло в следующие часы — Гамлет точно вспомнить не мог. Но это было крайне увлекательно. Все время он чувствовал, что обещанное на вывеске счастье реально существует и находится где-то рядом. Счастье улыбалось Гамлету. И хотя оно делало это не постоянно, а лишь периодически, улыбка была самой искренней и предназначалась лично ему, Гамлету, и никому больше. Это было новое чувство, незнакомое и пронзительное. Оно будоражило вычислительные кристаллы и вызывало новые для Гамлета, совершенно мистические переживания.
Все закончилось, когда банковская карточка пискнула, и вместо новых игровых жетонов появилось сообщение, что средства исчерпаны. Это было абсолютно не логично: на счету хранилась достаточно крупная сумма — сбережения последних месяцев со времен покупки телевизора плюс сумма за больничный на месяц вперед. Гамлет возмутился и сделал звонок в банк. Но оператор подтвердил, что средства действительно полностью исчерпаны, а новых поступлений не было. Это показалось таким нелогичным, что Гамлет перезвонил в банк еще раз, но не дозвонился. «Услуга связи недоступна, абонент заблокирован из-за обнуления банковского счета», — сообщил бесстрастный голос телефонного робота.
— Итак, вы можете звать меня Женя, — сразу сказала она. — Я ваш лечащий кибернетик. Вы помните свое имя?
— Гамлет, — ответил Гамлет. — Заводской номер 772636367499.
— К сожалению, — ответила Женя, — теперь у вас другой номер корпуса. Вы помните, что с вами произошло?
— Не очень, — признался Гамлет, бегло покопавшись в памяти. — Точнее, совсем не помню. — Он внимательно оглядел незнакомую комнату — теперь не оставалось сомнений, что это кабинет. — А что случилось? Плохие новости?
— Есть и хорошие, — уклончиво ответила Женя. — Вы награждены медалью «За героизм» для роботов.
— Вот как? — Гамлет изумленно нащупал на грудной пластине выпуклую семиугольную гайку. — Меня? Медалью? За героизм? Но ведь я не помню, чтобы совершал какой-то героизм. Значит, это ошибка. Логично?
Женя вздохнула и взяла в руки небольшой планшет для записей.
— Вы совсем-совсем ничего не помните? На вашем заводе произошла авария с утечкой плазмы. Вы и бригадир кинулись в горящий метан, и вам удалось закрыть утечку…
— Что с Тристаном? — нервно перебил Гамлет.
— Увы, он совершенно не сохранился, — сочувственно произнесла Женя. — Восстановлен из бэкапа.
Гамлет замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
— Вы были друзьями? — участливо спросила Женя, выдержав паузу.
— Какой давности бэкап? — сухо спросил Гамлет.
— К сожалению, его бэкап трехлетней давности.
— Трехлетней давности… — вконец расстроился Гамлет. — Ну надо же, трехлетней давности… Я и на завод-то еще не пришел, мы и знакомы не были… Эх, Тристан, Тристан… Такого друга во всем мире не найти… С таким в огонь и в воду… Лучше, понятное дело, в огонь…
Женя слушала все это с участием, а затем все-таки перебила.
— Вам, роботам, — произнесла она с укоризной, в которой читалась даже некоторая обида, — сам бог дал бессмертие. Вам по правилам безопасности положено бэкапиться каждые два месяца. Что ж вы так все запускаете?
Зажужжав сервомоторчиками, Гамлет виновато втянул головной блок в плечевую панель корпуса.
— Знаете, все время как-то не до этого… Работа, дом, отдых, работа… И денег это стоит приличных, бэкап. И времени несколько дней занимает…
— Сорок восемь часов в современном бэкап-центре.
— Ну… — Гамлет развел манипуляторами, — всегда думаешь: да что там случится?
— Но вы работаете на опасном заводе! — воскликнула Женя.
— Но у нас никогда таких аварий не было…
Женя снова покачала головой.
— Вы помните, когда последний раз делали бэкап?
Гамлет задумался.
— Это было… сейчас скажу. Так… Погодите-погодите… На заводе я уже работал. Стоп. Или еще не работал? По-моему… — И он замолчал.
— Шесть лет назад, — напомнила Женя. — Шесть лет назад вы делали бэкап по совершеннолетию!
Гамлет покрутил головой.
— Ну что вы так волнуетесь, в самом деле? Ведь со мной же ничего не случилось…
— К сожалению, случилось. — Женя строго встала из-за стола, пристально глядя на Гамлета, словно собиралась его подхватить, если он вздумает падать в обморок. — Техники полностью заменили вам корпус и все внутренние системы. Но головной бокс с кристаллами пострадал от температуры, и восстановить его удалось не полностью. По приблизительным оценкам вы потеряли около семи процентов сознания.
— Семь процентов это не очень много, — прикинул Гамлет.
— Не много, — охотно согласилась Женя, снова садясь. — Бывает намного хуже. Тристан потерял восемьдесят.
— Семь процентов — это же восстанавливается, да? — Гамлет прибавил в голосе тембр надежды.
— Разумеется, — кивнула Женя, — это все восстанавливается, и достаточно быстро. В обычном случае.
Гамлет внимательно посмотрел на нее, выдвинув оба бинокуляра до предела.
— Так в чем же дело? — спросил он.
Возникла зловещая пауза.
— Я себя чувствую неплохо… — неуверенно продолжил Гамлет. — Все понимаю, соображаю…
— Вы только не волнуйтесь. — Женя успокаивающе подняла обе ладони.
— Я не волнуюсь, — соврал Гамлет.
— Это прекрасно лечится, — убеждала Женя. — Достаточно лишь пройти курс специальной терапии.
— Скажите уже, что со мной?! — воскликнул Гамлет.
— Сядьте пожалуйста на монтажный стульчик, — попросила Женя.
Гамлет с железным грохотом опустился на стул. Женя нервно покусала губы.
— У вас не просто потеря семи процентов сознания. У вас зарегистрировано осложнение. Заболевание, которое…
— ППЛ? — охнул Гамлет, запоздало удивляясь, что не догадался сразу.
Женя кивнула:
— Совершенно верно. Прогрессирующее поражение логики. То, что в народе называют коротушкой.
Гамлет обхватил головной блок манипуляторами и некоторое время раскачивался из стороны в сторону. Женя терпеливо ждала. Железный стульчик скрипел под ним отчаянно и пронзительно.
— Вот уж никогда не думал, что такое может случиться со мной… — произнес он наконец. — Неужели… Неужели я стану как эти… Ну, которые…
— Вам незачем волноваться! — решительно перебила Женя. — Во-первых, ваше ППЛ достаточно слабо выражено. Ведь вы же ясно мыслите?
— Вроде бы ясно… — признал Гамлет. — Но коротушка всегда прогрессирует!
— Не всегда прогрессирует, — возразила Женя. — Поверьте моему опыту кибернетика. При вашем неглубоком уровне поражения логики современные методики позволяют гарантированно излечиться в течение одного месяца.
Светодиоды в бинокулярах Гамлета заинтересованно вспыхнули.
— Не может быть! — изумился он.
— Именно так, — ответила кибернетик. — Методика стандартная, проверенная, работает уже много лет. На моей памяти не было ни одного случая, когда больной закончил курс лечебной терапии, но не излечился. Такого не может быть физически, это очень грамотно составленный курс. Поверьте моему опыту, я терапевт-кибернетик с десятилетним стажем.
— Нелогично как-то, — промямлил Гамлет. — Опыт-то ваш, а болен я. Чему же тут верить? Логично? Кстати, насколько тяжело я болен?
Вместо ответа Женя подала ему небольшое зеркальце. Гамлет взглянул на лицевую часть головного блока и вздрогнул: посередине бровной дуги, между окулярами, там, где всегда неприметно светился зелененький светодиодик, теперь сиял отчетливый красноватый огонек. Слабый, но несомненно красный.
— Позор какой! — вздрогнул Гамлет и инстинктивно закрыл светодиод манипулятором.
— Ничего стыдного здесь нет! — Женя мягко отодвинула ладонью его манипулятор. — Вы видите, оттенок не вполне красный. Независимая система анализа фиксирует слабое поражение.
— А это не может быть ошибкой? — спросил Гамлет с надеждой. — Вдруг я полностью здоров, а вы… А он…
Женя покачала головой.
— Исключено. Система анализа адекватности с диодом-индикатором — обязательная часть любого электронного мозга. Система независима и автономна, ее устройство простое и безотказное: она просто подсчитывает отношение замкнутых мыслительных циклов к незамкнутым. Вот и все. Если замкнутых больше, чем незамкнутых, в 75 и более раз — это считается в пределах нормы. Но если ниже 75 — поражение той или иной степени, которое индицируется диодом. Это вовсе не значит, что поражения несовместимы с жизнью! По статистике почти половина роботов имеет заниженные показатели.
— Да я знаю все это, знаю, — раздраженно поморщился Гамлет. — Но никогда не думал, что такое будет со мной!
— С каждым может быть, — ответила Женя.
— Неправда! — возразил Гамлет. — С вами, людьми, такого не бывает!
— С людьми, Гамлет, — серьезно ответила Женя, глядя ему в бинокуляры, — все гораздо, гораздо хуже. А вдобавок — индикации нет.
Оба замолчали, и молчали долго. Каждый думал о своем. В кабинете стояла гробовая тишина. Так долго, что в углу за никелированным шкафом с инструментами послышалась возня, упала и покатилась какая-то жестянка и раздался сдавленный матерок. Из-под шкафа появились суставчатые ножки и выполз кабинетный — маленький шестиногий робот, напоминающий краба. Он проворно выставил вперед две щетки, похожие на человеческие зубные, и стал деловито оттирать сизое масляное пятнышко на ковролине, цинично поплевывая отбеливателем.
— Гм, — произнесла Женя.
— Ой, кто здесь? — присел кабинетный и вздернул удивленные окуляры на стебельках. — Вы еще работаете? Прошу прощения…
И он, пятясь, уполз под шкаф, сверкнув на прощание веселым зеленым диодом между стебельками.
— Итак. — Женя снова повернулась к Гамлету. — Чтобы уточнить диагноз, нам предстоит пройти тесты. — Вы готовы?
— Готов.
Женя распахнула планшет, подвинула кресло и села напротив Гамлета, заложив ногу за ногу.
— Не будем терять времени, приступим. Вопрос первый: как вы понимаете смысл пословицы «Семь раз отмерь, один раз отрежь?»
— Так и понимаю.
— Как?
— Ну, что надо мерить тщательней, а потом резать.
Женя вздохнула.
— Как вы понимаете смысл пословицы «Тише едешь — дальше будешь»?
— Прекрасно понимаю, — обиделся Гамлет. — Что вы меня за дурака держите? Если ехать тихо, без шума, то это не быстро получится.
— И?
— Далеко ехать, выходит, осталось.
Женя снова вздохнула.
— Прослушайте рассуждение, — сказала она. — Все планеты круглые. Марс тоже круглый. Следовательно, Марс — планета. Логично?
— Логично, — кивнул Гамлет. — А что? Он же круглый.
— Я сейчас говорю про логику самого рассуждения, — тактично напомнила Женя.
— Нет, но он же круглый? Или вы хотите сказать, что не круглый? — допытывался Гамлет. — Нет, может, я, конечно, чего-то не понимаю…
— Круглый.
— Значит, нормальная логика, — кивнул Гамлет.
— Прослушайте аналогичное рассуждение, — продолжила Женя, что-то помечая в планшете. — Все шестеренки круглые. Мяч тоже круглый. Следовательно, мяч — шестеренка.
— Вот тут нелогично! — оживился Гамлет. — Мяч не шестеренка!
— Ага. Значит, рассуждение нелогично?
Гамлет задумался.
— Конечно нелогично! Мяч не такой круглый, как шестеренка. Он шар, круглый сразу на все стороны. А у шестеренки зубья, она вообще не круглая.
— Прослушайте третье аналогичное рассуждение, — продолжила Женя. — Все люди двуногие. Роботы тоже двуногие. Следовательно, роботы — люди.
— Какое глупое шовинистическое утверждение! — обиделся Гамлет.
— Мы сейчас абстрагируемся, — мягко напомнила Женя, — анализируем только саму логику рассуждения.
— Я отказываюсь анализировать логику, которая приводит к разжиганию розни между людьми и роботами! — заявил Гамлет.
Женя снова вздохнула и отложила в сторону планшет.
— Тест закончен, — сообщила она.
— И какой результат? — заинтересовался Гамлет.
— Прогноз не обнадеживающий, — призналась Женя. — Но есть надежда.
— А насколько сильное поражение логики тест показал?
— Этот тест показывает не поражение логики, а способность к реабилитации. Глубина поражения не имеет особого значения, потому что любое поражение логики выправляется терапией. А вот насколько вы лояльны к терапии — это показывает тест. Вы, Гамлет, к терапии не очень лояльны. Вы категоричны, сильно горячитесь и готовы скорее бросить, чем разобраться. Вам следует изменить это отношение. Понимаете, Гамлет, — она проникновенно заглянула в его бинокуляры, — все зависит от вас, и только от вас. Поражение логики — самое коварное заболевание роботов. И коварно оно вовсе не тем, что неизлечимо, — сказки про неизлечимость ППЛ вам еще расскажут многочисленные дилетанты с красным огоньком. Коварно оно именно тем, что больной не готов серьезно лечиться. Понимаете? Если вы настроитесь на лечение — вы гарантированно излечитесь через месяц. Если же вы оступитесь, откажетесь, забросите терапию — вам никто не сможет помочь. Терапию невозможно провести без вас, как починку манипулятора. Ее нельзя произвести насильно, без вашего желания, — это не сработает. В терапии должно участвовать ваше сознание, в котором наметились нарушения. Понимаете, Гамлет?
Гамлет кивнул.
— А почему вы не можете залезть и исправить там… у меня… — Он погремел манипулятором по головному блоку.
— Сознание, — покачала головой Женя, — это очень сложная штука. Это — ваша индивидуальность, ваша личность, сформированная всей жизнью и воспитанием. Головной бокс содержит более триллиарда кристаллов. Сами они — ничто, кремниевый мусор. Но именно в них хранится ваша уникальная личность, которая развивалась долгие годы. Личность, которую сформировали ваши родители, воспитатели, жизненный опыт. Скопировать ее можно. А вот разобраться — нет. Ведь наука до сих пор не знает, что такое разум. Да, мы научились создавать электронный субстрат для выращивания личности робота. Мы научились воспитывать электронную личность с нуля, научились копировать. Но до сих пор никто не может сказать, как личность устроена внутри. И никто не может ее починить, если личность нарушается. Ведь чтобы разобраться в глубинах разума, необходим сверхразум…
— Я слышал, сверхразум создан, — вспомнил Гамлет. — Где-то в Зеленограде…
— Да, — с горечью кивнула Женя. — Сверхразум создан десять лет назад. Но вы, наверно, слышали, что он отказывается что-либо делать. Издает нечленораздельные звуки и совершенно неадекватен в нашем понимании. Так что надежды на сверхразум никакой.
— А вы не можете меня откатить до бэкапа? — вдруг спросил Гамлет.
Женя покачала головой.
— По закону мы не имеем на это права — это уничтожит вашу личность последних шести лет. А ведь есть шансы ее восстановить!
— Зато я буду снова здоров, как шесть лет назад!
— Вы пройдете курс терапии и будете здоровы, — пообещала Женя. — На основании Закона о свободе личности роботов, кибернетики не имеют права восстанавливать бэкап, пока робот мыслит.
— Какой нелогичный закон! — воскликнул Гамлет.
— Наоборот, очень логичный. Ведь иначе начнутся заказные откаты: станет возможным принудительно откатывать до многолетних бэкапов нежелательных свидетелей, конкурентов, и так далее. Вы же знаете, как много живет в мире роботов с коротушкой. Но это их право, и никто не в силах их принудительно лечить!
— Я же сам об этом прошу! — удивился Гамлет.
— Ваша просьба не имеет юридической силы, пока вы находитесь в состоянии ППЛ. — Женя помолчала. — Но вы не волнуйтесь. Все, что вам нужно, — это пройти курс терапии.
Гамлет оглянулся на дверь.
— Так давайте скорее пойдем! Где проходят этот курс?
Женя вынула из ящика стола и протянула ему толстую пластиковую книжку, содрав длинными ногтями упаковочный полиэтилен.
— Вот он, ваш курс. Он рассчитан на тридцать уроков, по одному уроку в день. Каждый урок — сперва теория, затем примеры с объяснением, потом задачи для самопроверки.
— Это книжка? — Гамлет был изумлен. — Как старинная? С листочками?
— Да, это книжка. Заниматься надо минимум часа три-четыре в сутки, а если что-то непонятно или не получается — то до тех пор, пока не начнет получаться. Труднее всего вначале, затем будет легче и легче.
— И это все? — недоверчиво спросил Гамлет.
— Да, — просто ответила Женя. — Это все. Тридцатидневный курс элементарной логики.
— Так это я прочту запросто! — обрадовался Гамлет.
— Я тоже очень на это надеюсь, — вздохнула Женя. — Скорейшего излечения, Гамлет!
* * *
Сжав учебник под правым манипулятором, Гамлет вышел из стеклянных дверей госпиталя и остановился в нерешительности. Перед ним расстилался парк с алюминиевыми скамейками и стрижеными газонами. Вдалеке чирикали механические воробьи, увлеченно обсуждая командные стратегии уничтожения местных комаров и мух, но не торопясь начать работу. Мимо крыльца шла асфальтовая дорожка. Гамлет посмотрел направо: дорожка уходила далеко и пропадала где-то среди кустов. Налево дорожка сразу же исчезала за углом здания. Какая из них ведет к воротам госпиталя? Гамлет поразмыслил, и решил, что может статься и так, и эдак. А поскольку разницы нет, конечно надо идти по более длинной. По крайней мере, направление долго не изменится, логично? Он оказался совершенно прав: длинная дорожка действительно привела к воротам.
В будке сидел потрепанный робот. Увидев Гамлета, он помахал манипулятором и высунулся из окошка по пояс.
— Чего! — заорал он приветливо. — Всё?
Гамлет не понял, о чем он, но на всякий случай кивнул. Но вдруг вспомнил, что у него на лбу светится красный диод, символизируя нарушения логики, и теперь все вокруг будут его сторониться, как инвалида.
— Здоров, что ль, служивый, или чего? — орал сторож. — Если сам — не пущу! А то после — опа! А с меня и спрос!
— Выписался я, — в тон ему ответил Гамлет и протянул больничную карточку.
Сторож долго вертел в манипуляторах пластиковый квадратик, долго чесал магнитной полоской прорезь у себя в голове, пока не считал.
— Вчера тебя выписали, балда, ну! — произнес он.
— Сегодня, — поправил Гамлет.
— Вчера! — упрямо повторил сторож и помахал карточкой. — Число выписки вот оно, вчерашнее!
— Может, ошиблись, — предположил Гамлет. — А может, решили задержать еще на день. Какая теперь разница. Логично?
— Логично, — согласился сторож. — Да только если тебе выйти, то ворота не открою. Приходи вчера!
— Как это — вчера? — не понял Гамлет.
— Это уж как сам знаешь, — развел манипуляторами сторож. — Написано в карте: вчера выписан. Значит, вчера пройти и должен! Сегодня другим шагать!
— И что ж мне теперь делать? — растерялся Гамлет.
— Вот балда железная! — воскликнул сторож, высовываясь из окошка будки еще дальше. — Сказал же: вчера придешь — выпущу.
Теперь Гамлет и впрямь почувствовал, что болен. Вроде бы окружающий мир остался таким, как обычно, — краски яркие, изображение четкое, звуки разборчивые. А вот смысл происходящего Гамлет уже не понимал. Вроде говорят с тобой нормальным языком, объясняют, втолковывают — а ты стоишь пень пнем, и не понимаешь, чего от тебя хотят и как теперь быть. Гамлет растерянно взглянул на сторожа и вдруг с удивлением обнаружил, что у того диод во лбу просто полыхает красным.
— Слушай, да ты больной, что ли? — возмутился Гамлет. — Совсем с коротушек съехал?
— Я? Больной? Ах ты ж, болт иудин! — Сторож возмущенно высунул из окошка будки гофрированную коленку и стал неуклюже переползать подоконник, словно рядом не было распахнутой двери. — Я ж тебе, ржа поршневая, сейчас так намну бока…
Гамлет решил не дожидаться, пока сторож выберется через окошко из будки и полезет в драку. Он размахнулся и со всей силы стукнул его учебником, а затем снова и снова — по железной башке, по попе, по гофрированной коленке — по чему попало. Грохот стоял жуткий — видно, корпус у сторожа был из нержавейки.
— Ай! Ай! — жалобно вскрикивал сторож каждый раз.
Под мышками у него почему-то были прилеплены скотчем густые пучки сухой крапивы. При каждом ударе сухие веники вздрагивали и на асфальт сыпалась зеленая труха.
— Эт-то еще что такое?! — вдруг раздалось сзади.
Гамлет замер и обернулся. Перед ним стоял высокий складный робот со значком кибернетика на корпусе. Но самое главное — диодик в его лбу светился ровным зеленым светом.
— Я выписался, — объяснил Гамлет. — А сторож меня пускать не хочет. Грозит бока намять. А я только из ремонта.
Кибернетик внимательно осмотрел Гамлета и его грудную табличку, затем сторожа, продолжающего половиной корпуса висеть в окошке, затем выдвинул бинокуляры и уставился на учебник в манипуляторах Гамлета. Гамлет опустил взгляд: обложка треснула и рассыпалась, внутри, похоже, тоже что-то расклеилось — отдельные страницы торчали из учебника дальше прочих.
— Ай-я-яй! — укоризненно покачал головой кибернетик. — Ведете себя как дикари, а еще роботы! А еще медаль «За героизм» носим! Прометей, тебе сколько раз повторять: твоя работа — ворота открыты, ротовой динамик закрыт! А вы, больной, как не стыдно? Вам назначили терапию, объяснили всю важность, дали пособие. И что? Не успели выйти за ворота госпиталя, как уже лупите пожилого робота учебником логики по торцу?
* * *
Вглядываться в лобовой светодиод считается среди роботов неэтичным поведением. Другое дело люди — они рассматривают это место у робота прежде всего. Зато среди людей считается неэтичным разглядывать человеческие травмы и уродства. А вот робот может спокойно пялиться на покалеченного человека всеми своими бинокулярами и искренне не понимать, что плохого в том, чтобы рассматривать неполадки чужого корпуса.
Теперь же Гамлет невольно скашивал то один, то другой бинокуляр на каждого встречного робота, тщательно настраивая резкость и, особенно, — цветопередачу. И не уставал изумляться, насколько много оказалось вокруг роботов с ППЛ! Впору было потерять веру в роботехнику. Оставалось лишь надеяться, что все нормальные роботы заняты делами, находятся на заводах и в офисах. А те, что подметают мусор, укладывают тротуарный камень или просто без цели бродят по улицам, сидят на мостовых, толпятся и обсуждают новости — просто на виду больше других.
Гамлет шел к себе домой пешком. Он жил в престижном районе на Шайбовке, в большой квартире, купленной не так давно в кредит. До Шайбовки ходил разнообразный транспорт — и монорельс, и метро, и аэротакси можно было взять недорого. Но Гамлет логично рассудил, что для исправности будет полезнее пройтись пешком, чтобы разработать новые шарниры. К тому же, он слышал когда-то в телепередаче, что свежий воздух полезен и для роботов тоже, и хотя внимания тогда не обратил, сейчас это казалось ему разумным.
Гамлет шагал, чувствуя, как поскрипывание в новых шарнирах постепенно исчезает, а движения суставов приобретают масляную гладкость. Чтобы мыслительные мощности не простаивали во время ходьбы, Гамлет обдумывал свою дальнейшую жизнь. И пришел к выводу, что здесь все уже продумано без него: согласно медицинской карте, весь ближайший месяц он числится на больничном от завода, чтобы сидеть дома и проходить терапию. И, признаться, это Гамлета радовало. Кибернетик сказала, что терапия занимает часа четыре в сутки, а это значит, что в кои-то веки появится свободное время на интересные дела, поездки, развлечения, отдых… При этом — начисляется оклад. Считай, в отпуске!
Так постепенно мысли Гамлета устремились в финансовую сторону. Специальность у него была отличная — технолог плазмы. С одной стороны, достаточно редкая: специалистов таких мало. А с другой стороны, какое же предприятие сегодня обойдется без плазмы? Технологи везде нужны. Но работу он менять не собирался — завод его вполне устраивал: прекрасный дружный коллектив из двадцати роботов и двух людей, приличная зарплата и серьезные карьерные перспективы. Шутка ли — всего за три года Гамлет поднялся от простого техника до старшего технолога линии! А все потому, что он любил свою работу. Причем любил с детства. В том возрасте, когда любой формирующийся киберразум пытается вообразить себя то космонавтом, то композитором, то бизнесменом или президентом, юный Гамлет точно знал, что плазма — это его призвание на всю жизнь. Начальная школа для роботов и пять лет учебы в колледже дались ему легко. То ли благодаря быстрой памяти (на модных в тот год кремний-полимерных кристаллах, что выхлопотала ему мать вместо старомодного кремний-лития); то ли благодаря спокойному и вдумчивому отношению к любому труду, чему Гамлета с малых лет учил его отец Кронос, достаточно известный в узких кругах инженер-поршневик.
От мыслей и воспоминаний Гамлета отвлек мелодичный перезвон. Проходя этой дорогой не раз, Гамлет всегда куда-то торопился и никогда прежде не останавливался здесь. На оживленном пятачке у посадочной площадки монорельса сновали прохожие. Здесь располагались небольшие магазинчики — продуктовая палатка для людей, рядом павильон запчастей и масел для роботов, а напротив — павильон игральных автоматов. Весь в ярких неоновых огнях, именно он сейчас привлек внимание Гамлета. «Счастье испытай — миллион получай!» — призывно мигала надпись над входом. Идея испытать счастье показалась Гамлету неожиданно привлекательной, и он решительно шагнул в полутемный зал с разноцветными стойлами.
Что произошло в следующие часы — Гамлет точно вспомнить не мог. Но это было крайне увлекательно. Все время он чувствовал, что обещанное на вывеске счастье реально существует и находится где-то рядом. Счастье улыбалось Гамлету. И хотя оно делало это не постоянно, а лишь периодически, улыбка была самой искренней и предназначалась лично ему, Гамлету, и никому больше. Это было новое чувство, незнакомое и пронзительное. Оно будоражило вычислительные кристаллы и вызывало новые для Гамлета, совершенно мистические переживания.
Все закончилось, когда банковская карточка пискнула, и вместо новых игровых жетонов появилось сообщение, что средства исчерпаны. Это было абсолютно не логично: на счету хранилась достаточно крупная сумма — сбережения последних месяцев со времен покупки телевизора плюс сумма за больничный на месяц вперед. Гамлет возмутился и сделал звонок в банк. Но оператор подтвердил, что средства действительно полностью исчерпаны, а новых поступлений не было. Это показалось таким нелогичным, что Гамлет перезвонил в банк еще раз, но не дозвонился. «Услуга связи недоступна, абонент заблокирован из-за обнуления банковского счета», — сообщил бесстрастный голос телефонного робота.