Страница:
Англия, Франция, Италия, Испания могут превратить вечную борьбу в синергию одним-единственным способом: превратившись в супербрэнды и играя по правилам маркетинга. Отбросив за ненадобностью культурную глубину и превратившись в гроздь рекламирующих друг друга брэндов, каждая из стран-супербрэндов может синергично с другими строить свою маркетинговую политику.
Абсолютный, ничем не мотивированный, но в то же время отчаянный динамизм Лары Крофт — это маркетинг, доведенный до совершенства. Она не существует без движения, невозможно представить себе Лару Крофт созерцающую. Лара Супербрэнд — это и есть идеал современной европейской политики, в которой абстрактная идея не нуждается в оправдании жизнью, в постоянном возвращении к истокам, в размышлении, во взвешивании. Проект победил жизнь абсолютно и окончательно. Жизнь уволена, проект занял ее место. Виртуальный фетиш Лары Крофт живее всех живых.
Лара Крофт является и необходимостью единой Европы. Ее реальное единство существует лишь в виртуальной реальности, куда каждый проецирует что-то свое, а все вместе находят притягательный образ Лары Крофт как выражение общеевропейской идеи.
В эпоху маркетинга любой брэнд должен выглядеть эротично. Это понимал еще предтеча современного политического маркетинга Адольф Гитлер. Стиль Третьего рейха — всегда живое свидетельство того, что между политикой и эротикой нет границы, что это единое политико-эротическое пространство. Современность придала такому пространству новое измерение — коммерческое. Эпохальное изменение совершил тот, кто продал первую футболку с портретом Че Гевары. Эта футболка лежит в основании системы координат нового пространства, в котором к политической оси X и эротической Y добавилась коммерческая Z. Лара Крофт позволила ввести в это пространство самого потребителя. Ранее чегеваровская футболка делала его причастным к такому пространству, которое становилось его кожей, его оболочкой.
Теперь же потребитель исчезает, растворяется в своей собственной проекции, становится равен самому себе, становится виртуальной Ларой Крофт. Ее/его эротизм мультимедиен, ее/его политика автоэротична, ее/его маркетинг политичен.
Расширение Европы на Восток означает расширение именно этого пространства — XYZ Лары Крофт. Маркетинг раздробил немцев, британцев, французов, испанцев в калейдоскоп не связанных друг с другом групп, но вместе с тем, в своей основе они как потребители — едины. Поэтому и возможен выработанный компьютером образ идеального немца, британца или испанца.
Компьютерное моделирование — это археология настоящего, верный признак того, что сам человек из плоти и крови становится ненужным и вскоре должен отмереть или быть заменен более совершенным потребителем (прежде всего из-за антикапиталистической скудости своих реальных потребностей). Компьютер, как когда-то академик Герасимов, в состоянии выдать нам образ не только объединенного немца, но даже и объединенного европейца (это, конечно же, Лара Крофт). В Ларе Крофт сливаются Блэр и Азнар, Шредер и Жоспен, Вим Дуй-зенбург и даже Карла дель Понте.
Кстати, символично, что земной носитель идеального образа чернокосой бестии родом из Голливуда. Голливуд, как всеобщий наинизший знаменатель, тождествен маркетингу и выполняет в объединении Европы ту же роль, что когда-то играла католическая церковь. Возможно, поэтому культ Голливуда в Европе имеет все признаки религии.
Комиссар из Брюсселя, например, может приказать крестьянам, что жиров в масле должно быть ни больше и ни меньше, чем 82 процента. Можно не сомневаться, что любого из тех португальских или греческих крестьян, которые посмеют отклониться от ниспосланной свыше пропорции, ждет сума или тюрьма.
Еврокомиссия может объявить территорию Европы свободной от ящура. Если ящур вопреки высокому указанию прокрался на континент (или никогда с него не уходил), то тем хуже для региона, где зафиксирован подобный непорядок. Здесь весь скот уничтожается как класс, а фермеры рады и тому, что в жертвенный костер богу Евросоюза не подкладывают их собственные кости.
Таким образом, если общеевропейский проект признается разумным, силы железного детерминизма обеспечивают его действительность. Силы детерминизма созданы разумом просветителей и подвластны ему в рамках проекта — от столичных газет до стратегических бомбардировщиков. Если реальность не сдается, ее уничтожают. Сначала реальность уничтожают в снопространстве масс-медиа. Если сопротивление продолжается, начинается бомбардировка реальности, которая продолжается до тех пор, пока та не сдается. В любом случае реальность имеет право на существование, лишь если признается разумной в рамках проекта.
Сила, стоящая за разумом и его большим проектом, обеспечивает его действительность. Она же гарантирует, что те, кто будет оспаривать разумность созданной таким образом действительности, получат свое. Гиммлер, большой специалист по превращению неразумного в недействительное, использовал для обозначения процесса термин «эвакуация». За отчетный период с территории Вартгау «эвакуированы столько-то тысяч евреев»…
Как доказывает пример Америки, идеальное государство можно построить в том случае, если весь проект чертится на чистом листе бумаги. В случае Европы поверхность покрыта несколькими, и довольно густыми, слоями изображений. Конечно, можно не обращать на это внимания. Президент Литвы недавно с гордостью сказал, что литовская молодежь совершенно забыла «тоталитарное» прошлое и представляет собой чистый лист бумаги.
Путь от густого холста до чистого листа нельзя представить без применения сильнодействующих химических препаратов. Но есть одно обстоятельство, которое сильно упрощает задачу. Это коллективное самоубийство хранителя красочного слоя — интеллигенции. В Восточной Европе этот процесс происходит на наших глазах, а в некоторых странах действительно близок к завершению. В Западной Европе холст уже практически чист.
Чтобы легче было разрушить настоящее, нужно, чтобы оно приобрело черты нереального, вымышленного. Реальность легче разрушить сначала виртуально, а потом реально.
Пионером такого подхода в современной Европе был Гитлер, который показал свое умение вначале на Австрии, которую он мечтал уничтожить как государство и присоединить к рейху. Его политика состояла в том, чтобы всеми силами способствовать эрозии австрийского государства изнутри, и когда оно окажется неспособным защищать себя, нанести решительный удар. На последовавшем вскоре плебисците 99,75 процентов австрийцев проголосовали за аншлюс и «список фюрера».
Так, Гитлер первый провел тестовое уничтожение государства в рамках своего проекта построения ведомой Германией единой Европы. России, разумеется, с самого начала отводилась роль сырьевого придатка рейха, «германской Индии». Впрочем, уничтожение государств никогда не было для Гитлера искусством ради искусства. Гитлер уничтожал суть государства, его независимость, но не оболочку. В этом смысле Австрия была скорее эмоциональным исключением — нельзя забывать, что фюрер сам был австрийцем.
Во всех других обстоятельствах Гитлер предпочитал сохранить государственную оболочку нужной ему территории, внешние обряды и церемонии ее властных институтов. Пока у власти находился марионеточный режим, который, если пользоваться излюбленным выражением нацистов, «работал по направлению к фюреру», не было нужды в ликвидации такого государственного образования. Формальную независимость в нацистской единой Европе сохраняли почти все существовавшие тогда государства. Исключение составляли, пожалуй, Югославия и Польша, но для особого обращения с этими странами были свои причины как рациональные, так и эмоциональные.
Итак, за немногими исключениями, гитлеровский «новый порядок» был вполне совместим с формально независимыми государствами, лидеры которых умели «работать по направлению к фюреру».
Опыт Гитлера по разгребанию «мусора мелких государств» пригодился в эпоху глобализации. Теперь государства создаются, поддерживаются и (в самом крайнем случае) уничтожаются международными структурами, цель которых — создание «нового мирового порядка» — о, конечно же, исключительно для блага пасомых народов.
Обозреватель «Нью-Йорк Таймс» Томас Фридман окрестил новый подход к государственному строительству «глоболюцией».
Если государство не в состоянии начать необходимые экономические реформы сверху или снизу, их нужно вызывать «со стороны», пишет Фридман. Внешнее вмешательство должно установить в стране режим, который готов сделать ее «членом международного сообщества», что предусматривает открытие экономики для международных игроков, проведение широкой приватизации, резкое сокращение социальных программ и так далее.
Ирония истории состоит в том, что Югославия снова оказалась единственной страной в Европе, не готовой «вписаться» в предлагаемый «новый порядок». Гипотеза, согласно которой нравы европейской политики с течением времени смягчаются, прошла проверку весной 1999 года. Белграду и другим сербским городам тогда, пожалуй, повезло еще меньше, чем в 1941-м.
Если сравнить цифры потерь и масштабы материальных, моральных и психологических разрушений, напрашивается вывод, что предложенное в свое время Геббельсом понятие «тотальной войны» никуда из общеевропейской политики не ушло, а, скорее, приобрело новые измерения.
Арсенал разгребателей «мусора мелких государств» в последние годы обогатился: если Югославию по старинке разрушали бомбардировками, угрозами и пропагандой, то Македонии предложили написанную французским экспертом конституцию.
Теперь гадкого, похожего на обезьянку Геббельса сменила привлекательная Лара Крофт — но бестия внутри осталась. Разница состоит лишь в том, что Геббельс был смертен.
Впрочем, любая идея в процессе расширения постепенно обращается в свою противоположность.
При всем объединительном пафосе идея Европы подразумевает возведение охранительной Великой Стены на ее границах. «Крепость Европу», надежно защищенную от чуждых «нецивилизованных» рас, хотел создать еще Гитлер. Сегодня вопрос состоит не в том, будет ли возведена новая «Восточная стена», а в том, на каком рубеже она будет построена.
Восточноевропейцы, которые всегда входили в сферу влияния тех или иных империй, инстинктивно стремятся оказаться в блоке победителя, по правильную сторону стены. Эта стена должна быть чудом технологии. Она должна быть проницаема с европейской стороны и непроницаема с азиатской. Впрочем, не совсем непроницаема — скорее, с управляемой проницаемостью. Она должна позволять европейцам экспортировать на Восток политическую нестабильность, инфляцию, страх и ненависть, разрушительные комплексы — иными словами, свои проблемы.
При этом Европа должна обеспечивать с Востока все возрастающий поток энергии — не только топлива, но и человеческих ресурсов, людей. По мере освоения «цивилизацией» новых территорий, превращенных, естественно, перед этим в чистый лист бумаги, граница должна передвигаться дальше на Восток. С этой точки зрения государства и народы Востока должны представлять собой хаос, который бы и сам жаждал организации со стороны.
Старомодные конституции Дании и Ирландии вынудили правительства в этих странах вынести вопросы дальнейшей европейской интеграции на референдум. Датчане и ирландцы, в сущности, проголосовали против единой Европы — так же, как сделали бы немцы и прочие народы, если бы их спросили. Непокорных или заставят переголосовать, или придумают другой способ, как обойти демократические церемонии в столь существенных вопросах.
Власть олигархии в Четвертом рейхе вполне сочетается с поисками социального общего знаменателя, стремлением элиты сделать общество если не бесклассовым, то более однородным.
Во время празднования Дня свободного труда 1 мая 1937 года Гитлер заявил, что Германия — это бесклассовое общество, где у человека любого происхождения есть шанс подняться на самый верх исключительно при помощи своих личных заслуг — конечно, если этот человек, как фюрер в свою бытность солдатом, самоотверженно, полностью подчиняется коллективным интересам нации.
О своей приверженности принципу меритократии не раз говорил и теперешний британский премьер Тони Блэр.
К равенству возможностей призывают в своих документах все партии власти в нынешней Европе: от постсоциалистических «новых лейбористов» в Британии до неофашистского «национального альянса» в Италии. Разумеется, это равенство возможностей не распространяется на миллионы «рабов XXI века» — тех, кто бежит в Европу от конфликтов и нищеты, созданных триумфальным шествием глобализации по планете.
Точно так же гитлеровское «бесклассовое общество» мало относилось к миллионам рабов Третьего рейха и к десяткам миллионов тех, кто стоял у него на пути.
Цель новой общеевропейской меритократии — дискредитация реального пространства и замена его виртуальным XYZ Лары Крофт.
Это гигантское деловое предприятие, которое сулит неслыханные прибыли. В сущности, смысл этого процесса в том, чтобы сделать самого человека необязательным и на этом хорошо заработать.
«Государство есть в нас», — писал С. Н. Булгаков.
Если из европейцев извлекут Лару Крофт, мало не покажется…
Глава 8
Абсолютный, ничем не мотивированный, но в то же время отчаянный динамизм Лары Крофт — это маркетинг, доведенный до совершенства. Она не существует без движения, невозможно представить себе Лару Крофт созерцающую. Лара Супербрэнд — это и есть идеал современной европейской политики, в которой абстрактная идея не нуждается в оправдании жизнью, в постоянном возвращении к истокам, в размышлении, во взвешивании. Проект победил жизнь абсолютно и окончательно. Жизнь уволена, проект занял ее место. Виртуальный фетиш Лары Крофт живее всех живых.
Лара Крофт является и необходимостью единой Европы. Ее реальное единство существует лишь в виртуальной реальности, куда каждый проецирует что-то свое, а все вместе находят притягательный образ Лары Крофт как выражение общеевропейской идеи.
В эпоху маркетинга любой брэнд должен выглядеть эротично. Это понимал еще предтеча современного политического маркетинга Адольф Гитлер. Стиль Третьего рейха — всегда живое свидетельство того, что между политикой и эротикой нет границы, что это единое политико-эротическое пространство. Современность придала такому пространству новое измерение — коммерческое. Эпохальное изменение совершил тот, кто продал первую футболку с портретом Че Гевары. Эта футболка лежит в основании системы координат нового пространства, в котором к политической оси X и эротической Y добавилась коммерческая Z. Лара Крофт позволила ввести в это пространство самого потребителя. Ранее чегеваровская футболка делала его причастным к такому пространству, которое становилось его кожей, его оболочкой.
Теперь же потребитель исчезает, растворяется в своей собственной проекции, становится равен самому себе, становится виртуальной Ларой Крофт. Ее/его эротизм мультимедиен, ее/его политика автоэротична, ее/его маркетинг политичен.
Католицизм маркетинга
Английский премьер Тони Блэр в Варшаве поделился своей мечтой о создании единой Европы в «пятьсот миллионов потребителей».Расширение Европы на Восток означает расширение именно этого пространства — XYZ Лары Крофт. Маркетинг раздробил немцев, британцев, французов, испанцев в калейдоскоп не связанных друг с другом групп, но вместе с тем, в своей основе они как потребители — едины. Поэтому и возможен выработанный компьютером образ идеального немца, британца или испанца.
Компьютерное моделирование — это археология настоящего, верный признак того, что сам человек из плоти и крови становится ненужным и вскоре должен отмереть или быть заменен более совершенным потребителем (прежде всего из-за антикапиталистической скудости своих реальных потребностей). Компьютер, как когда-то академик Герасимов, в состоянии выдать нам образ не только объединенного немца, но даже и объединенного европейца (это, конечно же, Лара Крофт). В Ларе Крофт сливаются Блэр и Азнар, Шредер и Жоспен, Вим Дуй-зенбург и даже Карла дель Понте.
Кстати, символично, что земной носитель идеального образа чернокосой бестии родом из Голливуда. Голливуд, как всеобщий наинизший знаменатель, тождествен маркетингу и выполняет в объединении Европы ту же роль, что когда-то играла католическая церковь. Возможно, поэтому культ Голливуда в Европе имеет все признаки религии.
Европа как чистый лист бумаги
Все разумное действительно, и если это не так, то тем хуже для разума и для действительности. Любой проект, за который двести лет назад автора упрятывали в желтый дом, сегодня признается разумным, если он вписывается в общеевропейский большой чертеж.Комиссар из Брюсселя, например, может приказать крестьянам, что жиров в масле должно быть ни больше и ни меньше, чем 82 процента. Можно не сомневаться, что любого из тех португальских или греческих крестьян, которые посмеют отклониться от ниспосланной свыше пропорции, ждет сума или тюрьма.
Еврокомиссия может объявить территорию Европы свободной от ящура. Если ящур вопреки высокому указанию прокрался на континент (или никогда с него не уходил), то тем хуже для региона, где зафиксирован подобный непорядок. Здесь весь скот уничтожается как класс, а фермеры рады и тому, что в жертвенный костер богу Евросоюза не подкладывают их собственные кости.
Таким образом, если общеевропейский проект признается разумным, силы железного детерминизма обеспечивают его действительность. Силы детерминизма созданы разумом просветителей и подвластны ему в рамках проекта — от столичных газет до стратегических бомбардировщиков. Если реальность не сдается, ее уничтожают. Сначала реальность уничтожают в снопространстве масс-медиа. Если сопротивление продолжается, начинается бомбардировка реальности, которая продолжается до тех пор, пока та не сдается. В любом случае реальность имеет право на существование, лишь если признается разумной в рамках проекта.
Сила, стоящая за разумом и его большим проектом, обеспечивает его действительность. Она же гарантирует, что те, кто будет оспаривать разумность созданной таким образом действительности, получат свое. Гиммлер, большой специалист по превращению неразумного в недействительное, использовал для обозначения процесса термин «эвакуация». За отчетный период с территории Вартгау «эвакуированы столько-то тысяч евреев»…
Как доказывает пример Америки, идеальное государство можно построить в том случае, если весь проект чертится на чистом листе бумаги. В случае Европы поверхность покрыта несколькими, и довольно густыми, слоями изображений. Конечно, можно не обращать на это внимания. Президент Литвы недавно с гордостью сказал, что литовская молодежь совершенно забыла «тоталитарное» прошлое и представляет собой чистый лист бумаги.
Путь от густого холста до чистого листа нельзя представить без применения сильнодействующих химических препаратов. Но есть одно обстоятельство, которое сильно упрощает задачу. Это коллективное самоубийство хранителя красочного слоя — интеллигенции. В Восточной Европе этот процесс происходит на наших глазах, а в некоторых странах действительно близок к завершению. В Западной Европе холст уже практически чист.
Перманентный аншлюс
Создание действительно идеального чистого листа невозможно без очистки континента от «мусора мелких государств». Разрешение на такую очистку архитекторы общеевропейского дома выдают охотно. В этом отношении идеальным архетипом служит общеевропеец Лара Крофт с ее бесконечными возможностями разрушения.Чтобы легче было разрушить настоящее, нужно, чтобы оно приобрело черты нереального, вымышленного. Реальность легче разрушить сначала виртуально, а потом реально.
Пионером такого подхода в современной Европе был Гитлер, который показал свое умение вначале на Австрии, которую он мечтал уничтожить как государство и присоединить к рейху. Его политика состояла в том, чтобы всеми силами способствовать эрозии австрийского государства изнутри, и когда оно окажется неспособным защищать себя, нанести решительный удар. На последовавшем вскоре плебисците 99,75 процентов австрийцев проголосовали за аншлюс и «список фюрера».
Так, Гитлер первый провел тестовое уничтожение государства в рамках своего проекта построения ведомой Германией единой Европы. России, разумеется, с самого начала отводилась роль сырьевого придатка рейха, «германской Индии». Впрочем, уничтожение государств никогда не было для Гитлера искусством ради искусства. Гитлер уничтожал суть государства, его независимость, но не оболочку. В этом смысле Австрия была скорее эмоциональным исключением — нельзя забывать, что фюрер сам был австрийцем.
Во всех других обстоятельствах Гитлер предпочитал сохранить государственную оболочку нужной ему территории, внешние обряды и церемонии ее властных институтов. Пока у власти находился марионеточный режим, который, если пользоваться излюбленным выражением нацистов, «работал по направлению к фюреру», не было нужды в ликвидации такого государственного образования. Формальную независимость в нацистской единой Европе сохраняли почти все существовавшие тогда государства. Исключение составляли, пожалуй, Югославия и Польша, но для особого обращения с этими странами были свои причины как рациональные, так и эмоциональные.
Итак, за немногими исключениями, гитлеровский «новый порядок» был вполне совместим с формально независимыми государствами, лидеры которых умели «работать по направлению к фюреру».
Опыт Гитлера по разгребанию «мусора мелких государств» пригодился в эпоху глобализации. Теперь государства создаются, поддерживаются и (в самом крайнем случае) уничтожаются международными структурами, цель которых — создание «нового мирового порядка» — о, конечно же, исключительно для блага пасомых народов.
Обозреватель «Нью-Йорк Таймс» Томас Фридман окрестил новый подход к государственному строительству «глоболюцией».
Если государство не в состоянии начать необходимые экономические реформы сверху или снизу, их нужно вызывать «со стороны», пишет Фридман. Внешнее вмешательство должно установить в стране режим, который готов сделать ее «членом международного сообщества», что предусматривает открытие экономики для международных игроков, проведение широкой приватизации, резкое сокращение социальных программ и так далее.
Ирония истории состоит в том, что Югославия снова оказалась единственной страной в Европе, не готовой «вписаться» в предлагаемый «новый порядок». Гипотеза, согласно которой нравы европейской политики с течением времени смягчаются, прошла проверку весной 1999 года. Белграду и другим сербским городам тогда, пожалуй, повезло еще меньше, чем в 1941-м.
Если сравнить цифры потерь и масштабы материальных, моральных и психологических разрушений, напрашивается вывод, что предложенное в свое время Геббельсом понятие «тотальной войны» никуда из общеевропейской политики не ушло, а, скорее, приобрело новые измерения.
Арсенал разгребателей «мусора мелких государств» в последние годы обогатился: если Югославию по старинке разрушали бомбардировками, угрозами и пропагандой, то Македонии предложили написанную французским экспертом конституцию.
Теперь гадкого, похожего на обезьянку Геббельса сменила привлекательная Лара Крофт — но бестия внутри осталась. Разница состоит лишь в том, что Геббельс был смертен.
Крепость Европа
В 1941-м полное торжество европейской идеи на Балканах предваряло ее мощный бросок на Восток. Не предстоит ли нам вскоре увидеть повторение (на новом уровне, разумеется) старого сценария?Впрочем, любая идея в процессе расширения постепенно обращается в свою противоположность.
При всем объединительном пафосе идея Европы подразумевает возведение охранительной Великой Стены на ее границах. «Крепость Европу», надежно защищенную от чуждых «нецивилизованных» рас, хотел создать еще Гитлер. Сегодня вопрос состоит не в том, будет ли возведена новая «Восточная стена», а в том, на каком рубеже она будет построена.
Восточноевропейцы, которые всегда входили в сферу влияния тех или иных империй, инстинктивно стремятся оказаться в блоке победителя, по правильную сторону стены. Эта стена должна быть чудом технологии. Она должна быть проницаема с европейской стороны и непроницаема с азиатской. Впрочем, не совсем непроницаема — скорее, с управляемой проницаемостью. Она должна позволять европейцам экспортировать на Восток политическую нестабильность, инфляцию, страх и ненависть, разрушительные комплексы — иными словами, свои проблемы.
При этом Европа должна обеспечивать с Востока все возрастающий поток энергии — не только топлива, но и человеческих ресурсов, людей. По мере освоения «цивилизацией» новых территорий, превращенных, естественно, перед этим в чистый лист бумаги, граница должна передвигаться дальше на Восток. С этой точки зрения государства и народы Востока должны представлять собой хаос, который бы и сам жаждал организации со стороны.
Старомодные конституции Дании и Ирландии вынудили правительства в этих странах вынести вопросы дальнейшей европейской интеграции на референдум. Датчане и ирландцы, в сущности, проголосовали против единой Европы — так же, как сделали бы немцы и прочие народы, если бы их спросили. Непокорных или заставят переголосовать, или придумают другой способ, как обойти демократические церемонии в столь существенных вопросах.
Власть олигархии в Четвертом рейхе вполне сочетается с поисками социального общего знаменателя, стремлением элиты сделать общество если не бесклассовым, то более однородным.
Во время празднования Дня свободного труда 1 мая 1937 года Гитлер заявил, что Германия — это бесклассовое общество, где у человека любого происхождения есть шанс подняться на самый верх исключительно при помощи своих личных заслуг — конечно, если этот человек, как фюрер в свою бытность солдатом, самоотверженно, полностью подчиняется коллективным интересам нации.
О своей приверженности принципу меритократии не раз говорил и теперешний британский премьер Тони Блэр.
К равенству возможностей призывают в своих документах все партии власти в нынешней Европе: от постсоциалистических «новых лейбористов» в Британии до неофашистского «национального альянса» в Италии. Разумеется, это равенство возможностей не распространяется на миллионы «рабов XXI века» — тех, кто бежит в Европу от конфликтов и нищеты, созданных триумфальным шествием глобализации по планете.
Точно так же гитлеровское «бесклассовое общество» мало относилось к миллионам рабов Третьего рейха и к десяткам миллионов тех, кто стоял у него на пути.
Цель новой общеевропейской меритократии — дискредитация реального пространства и замена его виртуальным XYZ Лары Крофт.
Это гигантское деловое предприятие, которое сулит неслыханные прибыли. В сущности, смысл этого процесса в том, чтобы сделать самого человека необязательным и на этом хорошо заработать.
«Государство есть в нас», — писал С. Н. Булгаков.
Если из европейцев извлекут Лару Крофт, мало не покажется…
Глава 8
Россия расколотая. Самый страшный для русских сценарий
Теперь нам остается только набросать завершающие штрихи возможной войны против России.
Итак, наша страна попадает в опасное положение при любом исходе событий внутри нашего общества. Если русские сумеют измениться, мобилизовать себя и начать новый взлет, то нас постараются убрать, как ненужного и опасного конкурента, который грозит сломать ход Пятой мировой войны. И если в этом случае не удастся справиться с нами «сетевыми» и «роевыми» атаками, то в бой будут брошены более привычные военные силы.
Если же русские продолжат катиться по тем же наклонным рельсам, то рано или поздно перед нами поставят вопрос: «А не слишком ли жирно вам будет, дуракам, контролировать одну седьмую часть суши с такими запасами ресурсов?»
Как заметил Н. Поляхов в своих комментариях к сборнику альтернативной истории «А что, если бы?», еще со времен Гражданской войны 1861-1865 годов «сложился специфический „американский стиль“ ведения войны. Прежде всего противник подвергается полной идеологической и информациионной изоляции: отныне в глазах всего мира он должен стать воплощением зла, причем зла тупого и ограниченного. Затем войне в обязательном порядке придаются черты освободительного похода. Американцы никогда не воюют против какого-то народа, они предпочитают бескорыстно сражаться за его освобождение. Это снимает чувство вины и обесценивает все этические ограничения. В результате усилия американской военной машины ориентируются против инфраструктуры вражеской страны, против ее городов, против основы существования ее людей…».
«…Дым над Югославией еще не развеялся, а в Европе, как, впрочем, и во всем мире, возникла новая геополитическая реальность. Ее можно охарактеризовать как „Пакс Американа“. Отныне только Америка будет решать, что в мире хорошо, а что — плохо. Америке дано выносить приговоры, миловать или казнить. Отныне только Америка, как некогда КПСС, будет направлять страны и регионы к светлому будущему. Новая „Империя зла“ выросла так стремительно, что мировое сообщество, особенно страны Третьего мира, еще не успели полностью осознать этот факт. Однако не вполне представляя себе конкретную политическую ситуацию ближайшего будущего, мир, тем не менее, понял законы, по которым он теперь должен жить. Стало ясно отныне, что все предшествующие договоры, упорядочивающие, насколько это возможно, отношения между странами, все международные институты, пусть даже такие давние и авторитетные, как ООН, все прекрасные рассуждения о праве каждого и свободе для всех потеряли смысл и не имеют никакого значения. Теперь они играют роль буфера, смягчающего геополитические удары, роль наркотика, позволяющего не чувствовать боли при оперативном вмешательстве. В мире снова, как и в первобытные времена, господствует только сила, одна грубая сила, сила дубины и топора, и в какую бы красивую оболочку, например, защиты прав человека, не упаковывали бы ее средства массовой информации, она останется именно силой, силой как таковой, насилием и больше ничем. Насилие же цивилизовать нельзя. С насилием можно либо бороться, рискуя, что оно в этом случае будет обращено против тебя, либо смириться с ним, воспринимая политический произвол как неизбежную данность.
Именно это в последние месяцы и произошло…», — написал еще в 2001 году Андрей Столяров в статье «Оккупация» («Упущенные возможности Гитлера»— М., ACT, 2001. с. 443-444).
Но Столяров писал еще до 11 сентября 2001 года, еще до этого чудовищного спектакля с «террористическим актом». Ведь сразу после него США, не представляя никаких доказательств, назначили виновных и заявили: «Кто нам не верит — тот против нас!». И все покорно склонили головы.
Просто удивительна та степень идиотизации и лизоблюдства неамериканских политических элит, которые после взрыва 11 сентября стали послушно играть отведенные им роли, словно запрограммированные куклы-андроиды. Мудрее всего поступил Китай: выразил соболезнование и замолчал. Ни Россия, ни Европа замечать очевидные «странности» терактов не стали. Никто не встал и не сказал: «Господа, да нас же дурят!». Все предпочли поверить в очевидный спектакль, загремев словами о «беспощадной войне с терроризмом», словно пустыми бочками. Кремль с каких-то радостей разрешил американцам пользоваться воздушным пространством России, полностью с ними солидаризировался, стал рваться в НАТО и под конец вообще заявил о том, что понимает и оправдывает потери мирного населения Афганистана в результате американских бомбежек. Словом, сделал все для того, чтобы:
а) сделать Россию верным союзником США в глазах всех мусульман и расколоть Россию изнутри, между христианами и мусульманами;
б) направить разъяренных американскими ударами ислам ских боевиков на север, в сторону слабой России, превратив ее в «штрафбат» для хозяев Америки;
в) Украина на всех парах вступала в НАТО (в чем вопрос, если и Россия туда же хочет?).
Кремль поднял руки перед янки. То, что делал в октябре 2001 года Путин, напоминало Горбачева: сдавать все, что еще не сдано. При этом американцы с чувством плюют нам в лицо. В конце сентября они публикуют список из двадцати семи организаций международного терроризма, поминая в них даже реликты 1970-х годов. Но в этом «списке Буша» нет ни одной чеченской группировки. Несмотря на раболепную поддержку РФ американской операции, уже в 2002-м радио «Свобода» начала передачи на чеченском языке. Уже после 11 сентября Москва неоднократно подвергалась расчетливому унижению. Нас по-прежнему вышибают с иранского рынка, нашу сталь не пускают в США, нас вываляли в грязи на зимней Олимпиаде 2002 года в мормонском Солт-Лейк-Сити. Более того, санкции, введенные против семи русских институтов и фирм за связи с Ираном, только ужесточились. Теперь янкесы получили право изымать их деньги, даже когда они заработаны на контрактах не с Ираном, а, скажем, с Италией или Южной Кореей. Россию так же унижают, не выдавая ей явных бандитов, которые ездят в Данию или Британию.
В общем, все уже поняли новые правила игры. И если завтра США решат, что нужно обрушиться на русских, то все скажут: да так этим варварам и надо! Поводом непременно будет нарушение «прав человека». При желании эти нарушения в нынешней России найти можно на каждом шагу. В мире у американцев столько холуев, что они давно все обосновали и оправдали. Вскоре после расправы над Югославией чешский президент, милейший и честнейший Гавел, посетив Канаду, изрек там потрясающую истину: «…Идол государственного суверенитета должен неизбежно рассеяться… Идея невмешательства — теория о том, что нам нет никакого дела до того, что происходит в других странах, что нас не касается, нарушаются ли там права человека — также должна оказаться на свалке истории… Слепая любовь к своей собственной стране… стала опасным анахронизмом, источником конфликтов и, в предельных случаях, невероятных человеческих страданий».
Все ясно? Нужно лишь чутко, как когда-то ЦК КПСС, слушать слова США. Они объявят, где и кем нарушаются эти права.
Русских, разумеется, эта защита не касается. Их можно миллионами сгонять с мест жительства, насиловать, морить голодом и нищетой и даже убивать — этого никто не заметит. Но стоит русским хоть немного последовать по пути своих интересов, хоть слегка развернуть деятельность Братства, как мы сразу же станем страной, где права человека нарушаются вовсю. Скажем, права бандитов на торговлю наркотиками, людьми и оружием. И в самой-то России всегда найдется достаточно холуев, которые все это оправдают и научно обоснуют. И вот тогда начнется «освободительный поход».
Если на нас нападут, то никто не придет на помощь. Нынешняя Россия оттолкнула от себя всех, кого только можно. С 1988 года Москва садистски душила и отталкивала от себя своих искренних союзников и щедро кормила врагов. Нас окружат рожи западников с холодными рыбьми глазами и фальшивыми улыбками.
Они молчали, когда русских и сербов в 1990-е расстреливали, резали, сбрасывали в шахты, сажали на кол и пилили циркулярными пилами. Они не заметили бойни в октябре 1993-го в Москве и заживо сожженных в Доме Советов. Но зато они горазды устраивать судилища над теми, кто пытался защитить православных славян, кто не пускал слюни, а старался разгромить банды убийц и грабителей.
…А ведь отношение Запада к нам ничуть не изменилось со времен Гитлера. Просто тогда нас уничтожали более грубо и честно, объявив низшей расой. Сегодня понятие «низшая раса» заменили на понятие «конченой страны», народ которой недостаточно усвоил демократические ценности и виновен в имперских амбициях. Мой вам совет — читайте побольше книг по истории Третьего рейха, благо сегодня они лежат на прилавках в избытке. Найдете множество параллелей с нынешней политикой США и НАТО. Взять, например, их трогательную заботу о правах национальных меньшинств. Гитлеровцы, знаете ли, оправдывали свои нападения защитой прав судетских немцев, косовских албанцев и кавказских народов. Разве не то же самое мы видим сегодня? А программа либеральных реформ, планирования семьи и прочей мути, которая по эффекту уничтожения русского населения точь-в-точь повторяет план «Ост» незабвенного Розенберга?
Когда на нас нападут впрямую, то рухнут все надежды на антиамериканизм Европы. Европа обернется к нам скорбным лицом какого-нибудь лорда Джадда со словами о «правах человека» на устах и с холодным огнем гуманного садиста в стеклянных глазах. Нам скажут о том, что мы угнетаем и мучим несчастных горцев Северного Кавказа. Известные полуфранцузские модные философы Леви и Глюксманн сравнят злодеяния российской армии на Кавказе с преступлениями советских солдат в Афганистане. А канцлер Германии с готовностью заявит, что с радостью предоставит авиабазы своей страны для святого дела. Бельгийцы, голландцы, датчане и прочие карлики злорадно заверещат о том, что русские все никак не могут смириться с потерей своего имперского величия, и давно пора их проучить…
Нет, никто нас не пожалеет, не пощадит. И если грянет гром войны, то все «мировое сообщество» просто закроет глаза на некоторые случайности и досадные накладки, из-за которых погибнут или будут вырезаны озверелыми сепаратистами тысячи и тысячи русаков. И мы тогда увидим судилища над русскими солдатами, которых объявят «военными преступниками» за войну в Чечне. Увидим гуманные расправы и много чего — того, что «и не снилось нашим мудрецам»… Будут уничтожаться самые смелые, самые неравнодушные к судьбе страны русские. Так, чтобы осталась лишь трусливая и покорная биомасса.
Когда может разразиться нападение на русских? Вероятно, не раньше того, как США завершат программу перевооружения по «Единой-перспективе-2010» и приведут в работоспособное состояние свою противоракетную оборону. Это случится около 2015 года. За это время и ослабление РФ дойдет до нужной точки. Причем по всем показателям. Нынешний режим уже проигрывает Вторую чеченскую войну, а к тому времени кровавое месиво охватит еще и новые регионы нашего Юга. Сформировавшиеся нации грабителей, мастеров набеговых операций, наркобизнеса и работорговли, не умея ничего иного, станут терзать уже земли с исключительно русским населением. Война станет постоянной, и в этой войне Запад будет на стороне бандитов.
Итак, наша страна попадает в опасное положение при любом исходе событий внутри нашего общества. Если русские сумеют измениться, мобилизовать себя и начать новый взлет, то нас постараются убрать, как ненужного и опасного конкурента, который грозит сломать ход Пятой мировой войны. И если в этом случае не удастся справиться с нами «сетевыми» и «роевыми» атаками, то в бой будут брошены более привычные военные силы.
Если же русские продолжат катиться по тем же наклонным рельсам, то рано или поздно перед нами поставят вопрос: «А не слишком ли жирно вам будет, дуракам, контролировать одну седьмую часть суши с такими запасами ресурсов?»
Как заметил Н. Поляхов в своих комментариях к сборнику альтернативной истории «А что, если бы?», еще со времен Гражданской войны 1861-1865 годов «сложился специфический „американский стиль“ ведения войны. Прежде всего противник подвергается полной идеологической и информациионной изоляции: отныне в глазах всего мира он должен стать воплощением зла, причем зла тупого и ограниченного. Затем войне в обязательном порядке придаются черты освободительного похода. Американцы никогда не воюют против какого-то народа, они предпочитают бескорыстно сражаться за его освобождение. Это снимает чувство вины и обесценивает все этические ограничения. В результате усилия американской военной машины ориентируются против инфраструктуры вражеской страны, против ее городов, против основы существования ее людей…».
«…Дым над Югославией еще не развеялся, а в Европе, как, впрочем, и во всем мире, возникла новая геополитическая реальность. Ее можно охарактеризовать как „Пакс Американа“. Отныне только Америка будет решать, что в мире хорошо, а что — плохо. Америке дано выносить приговоры, миловать или казнить. Отныне только Америка, как некогда КПСС, будет направлять страны и регионы к светлому будущему. Новая „Империя зла“ выросла так стремительно, что мировое сообщество, особенно страны Третьего мира, еще не успели полностью осознать этот факт. Однако не вполне представляя себе конкретную политическую ситуацию ближайшего будущего, мир, тем не менее, понял законы, по которым он теперь должен жить. Стало ясно отныне, что все предшествующие договоры, упорядочивающие, насколько это возможно, отношения между странами, все международные институты, пусть даже такие давние и авторитетные, как ООН, все прекрасные рассуждения о праве каждого и свободе для всех потеряли смысл и не имеют никакого значения. Теперь они играют роль буфера, смягчающего геополитические удары, роль наркотика, позволяющего не чувствовать боли при оперативном вмешательстве. В мире снова, как и в первобытные времена, господствует только сила, одна грубая сила, сила дубины и топора, и в какую бы красивую оболочку, например, защиты прав человека, не упаковывали бы ее средства массовой информации, она останется именно силой, силой как таковой, насилием и больше ничем. Насилие же цивилизовать нельзя. С насилием можно либо бороться, рискуя, что оно в этом случае будет обращено против тебя, либо смириться с ним, воспринимая политический произвол как неизбежную данность.
Именно это в последние месяцы и произошло…», — написал еще в 2001 году Андрей Столяров в статье «Оккупация» («Упущенные возможности Гитлера»— М., ACT, 2001. с. 443-444).
Но Столяров писал еще до 11 сентября 2001 года, еще до этого чудовищного спектакля с «террористическим актом». Ведь сразу после него США, не представляя никаких доказательств, назначили виновных и заявили: «Кто нам не верит — тот против нас!». И все покорно склонили головы.
Просто удивительна та степень идиотизации и лизоблюдства неамериканских политических элит, которые после взрыва 11 сентября стали послушно играть отведенные им роли, словно запрограммированные куклы-андроиды. Мудрее всего поступил Китай: выразил соболезнование и замолчал. Ни Россия, ни Европа замечать очевидные «странности» терактов не стали. Никто не встал и не сказал: «Господа, да нас же дурят!». Все предпочли поверить в очевидный спектакль, загремев словами о «беспощадной войне с терроризмом», словно пустыми бочками. Кремль с каких-то радостей разрешил американцам пользоваться воздушным пространством России, полностью с ними солидаризировался, стал рваться в НАТО и под конец вообще заявил о том, что понимает и оправдывает потери мирного населения Афганистана в результате американских бомбежек. Словом, сделал все для того, чтобы:
а) сделать Россию верным союзником США в глазах всех мусульман и расколоть Россию изнутри, между христианами и мусульманами;
б) направить разъяренных американскими ударами ислам ских боевиков на север, в сторону слабой России, превратив ее в «штрафбат» для хозяев Америки;
в) Украина на всех парах вступала в НАТО (в чем вопрос, если и Россия туда же хочет?).
Кремль поднял руки перед янки. То, что делал в октябре 2001 года Путин, напоминало Горбачева: сдавать все, что еще не сдано. При этом американцы с чувством плюют нам в лицо. В конце сентября они публикуют список из двадцати семи организаций международного терроризма, поминая в них даже реликты 1970-х годов. Но в этом «списке Буша» нет ни одной чеченской группировки. Несмотря на раболепную поддержку РФ американской операции, уже в 2002-м радио «Свобода» начала передачи на чеченском языке. Уже после 11 сентября Москва неоднократно подвергалась расчетливому унижению. Нас по-прежнему вышибают с иранского рынка, нашу сталь не пускают в США, нас вываляли в грязи на зимней Олимпиаде 2002 года в мормонском Солт-Лейк-Сити. Более того, санкции, введенные против семи русских институтов и фирм за связи с Ираном, только ужесточились. Теперь янкесы получили право изымать их деньги, даже когда они заработаны на контрактах не с Ираном, а, скажем, с Италией или Южной Кореей. Россию так же унижают, не выдавая ей явных бандитов, которые ездят в Данию или Британию.
В общем, все уже поняли новые правила игры. И если завтра США решат, что нужно обрушиться на русских, то все скажут: да так этим варварам и надо! Поводом непременно будет нарушение «прав человека». При желании эти нарушения в нынешней России найти можно на каждом шагу. В мире у американцев столько холуев, что они давно все обосновали и оправдали. Вскоре после расправы над Югославией чешский президент, милейший и честнейший Гавел, посетив Канаду, изрек там потрясающую истину: «…Идол государственного суверенитета должен неизбежно рассеяться… Идея невмешательства — теория о том, что нам нет никакого дела до того, что происходит в других странах, что нас не касается, нарушаются ли там права человека — также должна оказаться на свалке истории… Слепая любовь к своей собственной стране… стала опасным анахронизмом, источником конфликтов и, в предельных случаях, невероятных человеческих страданий».
Все ясно? Нужно лишь чутко, как когда-то ЦК КПСС, слушать слова США. Они объявят, где и кем нарушаются эти права.
Русских, разумеется, эта защита не касается. Их можно миллионами сгонять с мест жительства, насиловать, морить голодом и нищетой и даже убивать — этого никто не заметит. Но стоит русским хоть немного последовать по пути своих интересов, хоть слегка развернуть деятельность Братства, как мы сразу же станем страной, где права человека нарушаются вовсю. Скажем, права бандитов на торговлю наркотиками, людьми и оружием. И в самой-то России всегда найдется достаточно холуев, которые все это оправдают и научно обоснуют. И вот тогда начнется «освободительный поход».
Если на нас нападут, то никто не придет на помощь. Нынешняя Россия оттолкнула от себя всех, кого только можно. С 1988 года Москва садистски душила и отталкивала от себя своих искренних союзников и щедро кормила врагов. Нас окружат рожи западников с холодными рыбьми глазами и фальшивыми улыбками.
Они молчали, когда русских и сербов в 1990-е расстреливали, резали, сбрасывали в шахты, сажали на кол и пилили циркулярными пилами. Они не заметили бойни в октябре 1993-го в Москве и заживо сожженных в Доме Советов. Но зато они горазды устраивать судилища над теми, кто пытался защитить православных славян, кто не пускал слюни, а старался разгромить банды убийц и грабителей.
…А ведь отношение Запада к нам ничуть не изменилось со времен Гитлера. Просто тогда нас уничтожали более грубо и честно, объявив низшей расой. Сегодня понятие «низшая раса» заменили на понятие «конченой страны», народ которой недостаточно усвоил демократические ценности и виновен в имперских амбициях. Мой вам совет — читайте побольше книг по истории Третьего рейха, благо сегодня они лежат на прилавках в избытке. Найдете множество параллелей с нынешней политикой США и НАТО. Взять, например, их трогательную заботу о правах национальных меньшинств. Гитлеровцы, знаете ли, оправдывали свои нападения защитой прав судетских немцев, косовских албанцев и кавказских народов. Разве не то же самое мы видим сегодня? А программа либеральных реформ, планирования семьи и прочей мути, которая по эффекту уничтожения русского населения точь-в-точь повторяет план «Ост» незабвенного Розенберга?
Когда на нас нападут впрямую, то рухнут все надежды на антиамериканизм Европы. Европа обернется к нам скорбным лицом какого-нибудь лорда Джадда со словами о «правах человека» на устах и с холодным огнем гуманного садиста в стеклянных глазах. Нам скажут о том, что мы угнетаем и мучим несчастных горцев Северного Кавказа. Известные полуфранцузские модные философы Леви и Глюксманн сравнят злодеяния российской армии на Кавказе с преступлениями советских солдат в Афганистане. А канцлер Германии с готовностью заявит, что с радостью предоставит авиабазы своей страны для святого дела. Бельгийцы, голландцы, датчане и прочие карлики злорадно заверещат о том, что русские все никак не могут смириться с потерей своего имперского величия, и давно пора их проучить…
Нет, никто нас не пожалеет, не пощадит. И если грянет гром войны, то все «мировое сообщество» просто закроет глаза на некоторые случайности и досадные накладки, из-за которых погибнут или будут вырезаны озверелыми сепаратистами тысячи и тысячи русаков. И мы тогда увидим судилища над русскими солдатами, которых объявят «военными преступниками» за войну в Чечне. Увидим гуманные расправы и много чего — того, что «и не снилось нашим мудрецам»… Будут уничтожаться самые смелые, самые неравнодушные к судьбе страны русские. Так, чтобы осталась лишь трусливая и покорная биомасса.
Когда может разразиться нападение на русских? Вероятно, не раньше того, как США завершат программу перевооружения по «Единой-перспективе-2010» и приведут в работоспособное состояние свою противоракетную оборону. Это случится около 2015 года. За это время и ослабление РФ дойдет до нужной точки. Причем по всем показателям. Нынешний режим уже проигрывает Вторую чеченскую войну, а к тому времени кровавое месиво охватит еще и новые регионы нашего Юга. Сформировавшиеся нации грабителей, мастеров набеговых операций, наркобизнеса и работорговли, не умея ничего иного, станут терзать уже земли с исключительно русским населением. Война станет постоянной, и в этой войне Запад будет на стороне бандитов.