Калинина Дарья Александровна. Бонус для монсеньора

   – Намажь еще чем-нибудь.
   Леся намазала. А потом еще и еще.
   – И давай для верности перцовый пластырь сверху! – расщедрившись, предложила она, когда запас тюбиков подошел к концу.
   Кира идею с пластырем одобрила. Мазаться разными пахучими, липучими и не очень мазями, кремами и гелями ей уже надоело. А вот пластырь – дело другое. Прилепил его и порядок. Лежи, грейся.
   – Отлично! – заявила она, когда ее спина украсилась внушительным куском пластыря. – Сразу горячо стало. Чувствую, скоро отпустит.
   Последнее слово очень кстати напомнило Лесе, что у нее у самой на сегодняшний день была запланирована целая куча дел. И в частности, визит в офис их с Кирой общего детища – туристической фирмы «Туда и обратно». Детище раскручивалось тяжело. Конкуренция была велика и буквально наступала на пятки. Но все же подруги не сдавались. А сейчас как раз лето, туристический сезон в разгаре. Так что Кирина болячка оказалась удивительно не ко времени.
   – Иди, иди, – милостиво кивнула подруге Кира. – А я тут полежу, книжечку почитаю.
   И она извлекла из-под подушки небольшую книжку в яркой цветастой обложке. Видимо, на книги пренебрежение Киры к броским цветам не распространялось. Видя, что ее подруга устроена с максимальным для данного случая комфортом, Леся принесла Кире из кухни сок, тарелку с бутербродами и вазочку с ее любимыми конфетками «Рафаэлло». Не забыла и о мобильной связи. А сама выскользнула за дверь.
   Но не успела она дойти до своей квартиры, чтобы переодеться, схватить сумку и отправиться наконец на работу, снова зазвонил телефон.
   – Печет! – прокричала Кира диким голосом. – Горю! Сгораю!
   В полной уверенности, что с Кирой случилось очередное несчастье (видимо, на этот раз пожар), Леся опрометью ринулась назад, недоумевая, как беспомощная Кира умудрилась добраться до спичек и устроить поджог. Ворвавшись в квартиру к подруге, Леся первым делом принюхалась, чтобы определить источник возгорания. Дымом не пахло. Совсем не пахло. И тем не менее из комнаты, где находилась Кира, доносились жуткие вопли и стоны.
   Устремившись туда, Леся обнаружила свою подругу, которая, вместо того чтобы чинно-благородно лежать на спине, извивалась, скользя животом по фанере, совершая броски не хуже змеи. В ее-то положении! Обе ее руки при этом судорожно шарили по спине.
   – Сними его! – завопила Кира, едва увидев Лесю. – Немедленно!
   – Кого?
   – Пластырь! У меня вся спина сгорела! Умираю!
   Леся подскочила к подруге. И ужаснулась. Из-под белого куска пластыря во все стороны растекалось большое красно-багровое пятно. Ожог! Одним движением Леся содрала пластырь. Кира взвыла в последний раз и затихла. А потом осведомилась:
   – Ну что там?
   – Ничего, – бодро соврала Леся. – Покраснело немножко.
   – И все?
   – Все.
   – А пекло так, словно меня кипятком обварили, – пожаловалась Кира. – Прямо до слез.
   – Сейчас снимем все это кремом. И вызовем врача.
   – Что? Так плохо? Леся, не скрывай, там глубокий ожог? Кости видны?
   – Нет же, не выдумывай. Там только небольшая краснота.
   – Тогда зачем врач? – моментально сообразила Кира. – Врача не нужно. Смой с меня всю эту дрянь. И проваливай уже на работу.
   Леся с помощью ватки и «Детского» крема сняла со спины часть намазанного. А потом принесла из ванны мисочку с теплой водой. И осторожно намочив тряпочку, приложила ее к Кириной спине. Кира взвыла не своим голосом и дернулась. Тряпочка полетела в одну сторону, а тазик с водой почти полностью остался на Лесе, окатив ее с головы до пят.
   – Ты что?! – вопила Кира. – Ты зачем кипяток на меня вылила?
   Леся, новенький хлопковый костюмчик которой стремительно промок, тоже ощутила, что водичка была, пожалуй, чуть теплей, чем следовало бы. Но точно не кипяток. Видимо, обожженная спина Киры стала чересчур чувствительна к термальным перепадам. А Леся этого не учла.
   Но во второй раз она такой ошибки не сделала. И процедура омовения прошла удачно. Смазав пострадавшую спину подруги на этот раз обычным сливочным маслом, Леся на дрожащих ногах смогла доковылять до своей квартиры, хватить там пятьдесят граммов коньячку и свалиться в кресло. Ухаживать за такой беспокойной больной, какой оказалась Кира, было потяжелей работы в офисе их турфирмы в разгар сезона.
   «Отдохнув» на работе за день, вечером Леся вернулась снова к больной подруге. Кира лежала в той же позе. И встретила подругу ворчанием:
   – Где тебя носит? Помоги мне доковылять до туалета!
   Потом Кире понадобилась косметика, помыть голову, покормить Фантика, снова косметика, но уже декоративная. А когда она велела распаковать свой новый шелковый пеньюар с пышными кружевами на рукавах и вороте, Леся насторожилась:
   – Зачем это ты наряжаешься? В гости ждешь кого-то?
   – Должен прийти Еремей.
   Леся открыла рот. Еремей был близкий, можно сказать, личный друг Киры. И по совместительству следователь по уголовным делам. И что в их с Кирой отношениях преобладало – личное или служебное, Леся сказать затруднялась. Потому что следователь явно питал к Кире теплые, даже горячие чувства. А вот она сама… Пожалуй, ее подруга в какой-то степени пользовалась его слабостью.
   – Я сказала, что заболела. И он тут же вызвался приехать и ухаживать за мной.
   – Отлично!
   Лесе и в самом деле понравилась эта идея. Если Еремей выдержит больную Киру со всеми ее капризами, прихотями и прожорливым Фантиком в придачу, то ему, Еремею, положено не только памятник поставить, но и со спокойной душой всучить ее любимую подругу до скончания его или ее дней. А если нет… Ну, что же, на этот печальный случай она – верная подруга – всегда поблизости.
   И с легким сердцем Леся отправилась к себе домой. Два дня Кира ее своими просьбами не тревожила. Звонила только для того, чтобы похвастаться, как у них с Еремой все чудесно. Леся наслаждалась предоставленной ей свободой и моталась по городу по делам фирмы. Но на третий рано утром в квартире Леси раздался звонок. И сумрачный голос Киры сообщил ей:
   – Он удрал!
   – Кто?
   – Кто! Кто! Будто бы сама не понимаешь! Следователь!
   – А-а-а! А Фантик?
   – При чем тут Фантик?
   – Он не удрал?
   – Его еще вчера забрала Стефанида Петровна.
   Стефанидой Петровной звали одну немолодую женщину, посвятившую свою жизнь непростому хобби – кошкам. А точней сказать, выведению новой кошачьей породы. И Фантик изо всех своих немалых сил служил, если можно так выразиться, на благо этой идеи. От него было получено такое обильное потомство, что, на взгляд самой Киры, хватило бы на десять новых пород. Но Стефанида Петровна была все еще недовольна результатами. И Фантик продолжал свою благородную миссию.
   – И представляешь, как она его забрала, так я и стала замечать, что Еремей все чаще на дверь поглядывает, – жаловалась Кира подруге. – Честно говоря, мне даже кажется, что последние сутки он тут только ради кота и оставался. На меня ему плевать!
   – Вовсе не плевать!
   – Мне лучше знать! Я ему говорю, принеси мне, Ерёмушка, гад такой, водички. А он!?
   – А что он?
   – Вместо того чтобы спросить, с газом мне нести, из холодильника или, может быть, с кусочком лимона, притащил стакан из-под крана.
   – Так уж из-под крана?! – не поверила ей Леся.
   – Ну, разве что отфильтрованной! Но разве я этого от него ждала?
   В общем, уход за Кирой оказался делом непростым. И после побега следователя Леся порядком уставала. И, признаться честно, девушка здорово обрадовалась, когда через пять дней с момента падения Кира наконец обрела возможность передвигаться самостоятельно. Пусть и в скрюченном состоянии, но это был безусловный прогресс.
   – Однако так я ходить не могу, – критически оглядев свою новую осанку и странную походку в большом зеркале в коридоре, заметила Кира. – С этим нужно что-то делать. Причем срочно.
   – Так ты похожа на столетнюю старушку.
   – Еще чего придумаешь!
   И Кира от гнева попыталась выпрямиться. Увы, самостоятельно ей это не удалось. Тогда она уцепилась за край двери и попыталась вытянуться на руках. Таким образом она относительно выпрямилась.
   – Отлично!
   Но едва Кира, устав, присела на стул, как результат тут же сошел на нет. То есть не тут же, но когда она попыталась подняться, то всю процедуру ей пришлось повторять заново.
   – Не можешь же ты каждый раз висеть на дверях, – вразумляла подругу Леся. – Иди к врачу! Я узнала телефон одного массажиста – остеопата. Он просто чудеса своими руками творит.
   – Чудеса, говоришь? – откликнулась Кира и снова посмотрела на свое отражение в зеркале.
   Оно лишний раз подтвердило, что чудо Кире сейчас совсем не помешало бы.
   – Давай телефон! – решилась Кира. – Во всяком случае, хуже мне уже не будет!
   – Это точно! – обрадовалась Леся, снабжая подругу номером телефона доктора-чудесника.
   Ах, если бы подруги знали, как сильно они ошибаются! И если бы сама Кира умела предвидеть, какие последствия повлечет за собой ее визит к остеопату, то с клюкой ходить бы стала, а к нему – ни ногой! Но, как известно, задним умом мы все крепки.
   И потому Кира, не подозревая дурного и даже, наоборот, полная радужных надежд, что скоро снова сможет нормально передвигаться и даже, при случае, сумеет гордо выпрямиться, отправилась к врачу за медицинской помощью.

ГЛАВА ВТОРАЯ

   Иван Алексеевич совсем не был похож на важного эскулапа, каким представляла себе его Кира. Он был молод, пожалуй, даже моложе ее самой. И у него были смешные оттопыренные уши. К тому же еще длинные руки и ноги, словно Иван Алексеевич так и не вышел из подросткового возраста. В общем, внешний вид его доверия не внушал. И Кира даже испугалась, что отдаст сейчас себя в эти самые длинные руки.
   Но оказалось, что внешность обманчива. Иван Алексеевич был куда старше тех лет, на которые выглядел. И к своим тридцати с хвостиком годам уже успел защитить кандидатскую диссертацию. И теперь готовил новую научную работу по мануальному воздействию на позвоночник при лечении сахарного диабета у детей.
   – Даже диабет лечите?
   – Не лечим, но можем стабилизировать состояние таких тяжело больных людей, которые раньше делали себе инъекции инсулина по три, а то и четыре раза в день. А с нашей помощью сахар у них выравнивается. И если и скачет, то редко и невысоко.
   Это произвело на Киру впечатление.
   – А мне поможете?
   – Посмотрим.
   Под чуткими пальцами врача Кира расслабилась и почувствовала, как боль потихоньку проходит. А спине становится тепло и приятно. И хотя временами Кире приходилось тяжело, остеопат не только разминал, но и давил, и тянул, и стучал, Кира продолжала ходить к нему на сеансы. Потому что ей реально стало легче.
   После первого же сеанса она сумела выпрямиться, о чем только и мечтала. И неизбежно почувствовала к доктору симпатию. Теперь он мог бы выглядеть и вообще школьником, отношение к нему Киры не изменилось бы. Ведь это именно он ее спас от унизительной боли, которая крутила Киру столько дней.
   – Но вы поймите, одни сеансы вам не помогут. Нужно заниматься лечебной гимнастикой.
   И на первом же сеансе Иван Алексеевич предложил Кире распечатки этих упражнений. И даже лично продемонстрировал ей, как их следует правильно выполнять. В общем, учитывая предательство следователя Еремея, отношения между Кирой и Иваном Алексеевичем катились своим чередом и, казалось, имели все шансы перерасти в легкий роман.
   Однако со временем Кира стала замечать, что с каждым сеансом ее милый доктор становится все задумчивей и задумчивей. Причину этого странного состояния, Иван Алексеевич объяснил весьма загадочными событиями, которые происходили вокруг него.
   – Понимаю, что это прозвучит нелепо и даже дико, но у меня… Кира, у меня пропадают пациенты!
   – К-как-к эт-то? – проклацала зубами Кира, по спине которой как раз в этот момент ходил вибромассажер, выбивая на ней своими игольчатыми пальчиками частую дробь.
   – Сам не понимаю. Но они исчезают!
   – Просто перестают ходить к вам на сеансы?
   – Если бы так! Но нет, они исчезают совсем!
   Это было так странно, что Кира помимо воли, и несмотря на вибрацию во всем теле, заинтересовалась.
   – Как же так? А куда же они деваются?
   – Я не знаю!
   – А их родные?
   – Они сами в шоке. И пропадают преимущественно весьма пожилые люди.
   – Телефон у них не поменялся? – предположила Кира, чтобы хоть что-то сказать. – Странно, конечно, что у всех разом, но чего только не бывает.
   – Они бы могли меня предупредить. Ведь я обычно ездил к ним домой. А теперь их дома нет. Родственники не смогли мне сказать ничего вразумительного.
   – Может быть, эти старички уехали? Не хотели шумихи и уехали потихоньку? По-английски?
   – Видите ли… Передвигаться они или совсем не могли, или с огромным трудом. Поэтому я к ним и ездил. Нет, пожилым людям вдруг так резко сняться с насиженного места и уехать… Ведь это так странно, не правда ли?
   – Ну, да. И многие пропали?
   – Трое, – ответил доктор, снова принимаясь мять и тереть Киру уже голыми руками.
   Но они у него были пострашней машинки, поэтому Кире стало не до пропавших пациентов. А еще у нее мелькнула мысль, что старички сбежали, чтобы их не мучили? Или деньги у людей кончились, сказать прямо им стыдно. Вот и прячутся. И Кира выбросила из головы мысль о пропавших стариках или старушках – бывших пациентах доктора Ивана Алексеевича.
   Однако когда Кира пришла, верней, приехала (сегодня она отважилась впервые сесть за руль своего не совсем нового, но все же недавно приобретенного ею «Гольфа») к Ивану Алексеевичу в следующий раз, на нем буквально лица не было. Кира даже испугалась. Что с ним? Доктор сидел в своем кабинете за столом неподвижный, словно памятник. И судорожно сжимал в руках сотовую трубку.
   – Что с вами? – воскликнула Кира. – Вы заболели?
   – Четверо, – дрожащими губами произнес Иван Алексеевич. – Теперь пропало уже четверо моих пациентов.
   – Было же трое?
   – Сегодня пропал еще один. Лев Самуилович. С его диагнозом еще лечиться и лечиться. Он заплатил мне вперед за десять сеансов. И пропал!
   – Если заплатил, еще найдется.
   – Не знаю! Мы должны были встретиться с ним сегодня. Но только что мне звонила дочь. Она в большой тревоге. И сказала, что Лев Самуилович исчез еще днем и до сих пор не объявился! Так что она не уверена, стоит ли мне приезжать.
   – Когда? Когда он исчез?
   Казалось бы, невиннейший вопрос. Но на Ивана Алексеевича он произвел действие разорвавшейся бомбы. Он подскочил со стула и заметался по своему кабинету, порываясь рвать остатки волос на голове. Да, кроме оттопыренных ушей несчастный Иван Алексеевич являлся еще и обладателем внушительной блестящей плеши, которая занимала у него всю переднюю часть черепа и стремительно распространялась на затылочную.
   – Вот именно! – вопил Иван Алексеевич, от волнения даже подпрыгивая. – В этом-то и вся соль! Он пропал как раз в тот день, когда мы с ним должны были увидеться!
   – Может быть, это совпадение!
   – А если нет?
   Иван Алексеевич внезапно остановился. И устремил на Киру пронзительный взгляд своих серо-голубых маленьких, но очень ясных и блестящих глаз.
   – Что если нет? – повторил он. – Что если я каким-то образом связан с исчезновением этих стариков?
   – Каким же?
   – О! Я не знаю!
   Но, несмотря на свое разобранное состояние, сеанс массажа Иван Алексеевич провел мастерски. Кира ощутила, что легкая скованность в пояснице, которую она почувствовала вчера вечером, проведя целый день за компьютером, совершенно исчезла. И поблагодарив доктора, она договорилась с ним о дне следующего визита. И ушла.
   Домой она не торопилась. Там ее никто не ждал. И к тому же погода стояла чудесная. И Кира решила прогуляться. Благо, спина теперь позволяла ей это делать. Территория больницы, где находился медицинский кабинет Ивана Алексеевича, была густо засажена зеленью. Старые вековые деревья и цветущие кустарники обильно разрослись. И теперь больничные корпуса, выкрашенные в симпатичный терракотовый цвет с белыми деталями, выглядывали из сплошной зеленой завесы.
   Кира брела вперед, наслаждаясь теплом, пением птиц и ни о чем не думая. Ей было легко и спокойно. Словам Ивана Алексеевича она не придавала особого значения, считая, что он делает из мухи слона. И вдруг…
   – От доктора топаешь! Ишь, сразу видать, разрумянилась вся! Бесстыдница!
   Кира вздрогнула. И огляделась по сторонам. Вокруг – никого. И вначале Кира решила, что голос ей просто почудился. Но нет.
   – И не стыдно тебе! У человека трое детей малых, а ты к нему все шастаешь!
   Чертовщина! Голос шел откуда-то справа. Кира двинулась в том направлении. И вскоре увидела маленькую упитанную старушку. Она была похожа на круглый мячик, если бы не сердитое морщинистое лицо, увенчанное пышной седой косой, уложенной наподобие короны.
   – Чего вытаращилась? – сердито повторила старушенция, пока Кира с изумлением рассматривала ее.
   – Вы кто? – вырвалось у Киры.
   Но старушка ничего не ответила. Вместо этого она засопела совсем уж сердито и сказала:
   – Не доведут Ваньку его шуры-муры до добра! Ой, не доведут! Маринка-то уже какой день места себе не находит! Приструнить бы парня надобно. Да как его приструнишь? Настрогал детей, а сам по бабам теперь шатается.
   – Вы это о чем?
   И во второй раз старушка не соизволила ответить Кире.
   – Ты бы уж отошла от него! – неожиданно мирно попросила она у Киры. – Вижу, девка ты неплохая. Небось, не сказал он тебе про своих троих деток-то?
   Про семью Иван Алексеевич в самом деле ничего не упоминал. И потому Кира отрицательно помотала головой. Этот жест старушка поняла. И радостно вскинулась:
   – Вот! А я тебе говорю! Тройню ему Маринка разом родила. Ирку, Ванечку и Петрушу. Куда уж ей теперь работать. Здоровье не то. Детей в садик, а сама дома. А сейчас лето, садик закрыт. Они вообще на голову нам сели. И от Ваньки никакого проку.
   – Марина – это жена Ивана Алексеевича?
   Но старушка не ответила. Это было тем более странно, что у них с Кирой, похоже, намечался конструктивный диалог. Присмотревшись, Кира поняла, в чем причина невежливого поведения старушки. Из уха у нее торчал слуховой аппарат. Но то ли он был неисправен, то ли старушка забыла его включить, но слов Киры она просто не слышала. И знай, талдычила свое:
   – Отстанешь от Вани? – требовала старушка. – По-хорошему тебе говорю, отстань. Не по тебе он. Да и Маринка сильно злится. Как бы чего плохого не сделала.
   – Кому? – обалдела Кира от такого поворота событий. – Мне?
   – А кому угодно, – неожиданно отозвалась старушка. – Женщина, когда она в таком состоянии, личностей уже не разбирает. Кто под горячую руку попадется, тому и достанется. Может быть, и самому Ванятке не поздоровится.
   И с этими словами странная старушка заковыляла прочь. Некоторое время Кира смотрела ей вслед, напряженно соображая, что полезного она может извлечь из этого разговора. Но так ничего и не решила, кроме того, что у Ивана Алексеевича, оказывается, очень неспокойная личная жизнь. Ревнивая жена Марина, трое малолетних детей, да еще и странная глухая старушка, похоже, мать или другая родственница жены. Но одно ясно: вся эта орда плотно сидит на шее у Ивана Алексеевича. И слезать оттуда не собирается. И любую пациентку моложе пятидесяти лет, небось, воспринимают как потенциальную угрозу их благополучию.
   – Интересно, старушка тут каждый день дежурит, пугая пациенток Ивана Алексеевича? Или они с этой ее Мариной действуют посменно?
   И размышляя таким образом, Кира двинулась в сторону выхода. Решив, что в следующий раз обязательно побеседует с Иваном Алексеевичем на эту тему и предостережет того, Кира уже более решительно зашагала к выходу из больницы, где ее преданно дожидался розовый «гольфик». Гулять дальше девушке что-то расхотелось.
 
   Однако Кириному благому намерению не суждено было сбыться. Как оказалось, то был ее последний визит к Ивану Алексеевичу. Когда Кира явилась в следующий раз, ее ждало пренеприятное известие. Иван Алексеевич пропал.
   – Не может быть!
   – Нашего Ивана Алексеевича никто не видел уже целых два дня, – просветила ее старушка дежурная. – Вот так-то, милая.
   Дальнейшие расспросы прояснили следующее: телефон у доктора оказался отключенным. А дома неизменно брала трубку жена (наверное, решила Кира, та самая Марина) и отвечала, что муж уехал. Куда именно, ей не сказал. И когда вернется – тоже.
   Это было очень странно. Кира почувствовала себя обманутой. Собиралась, готовилась, тащилась на маршрутках по жаре на сеанс, потому что недавно приобретенный ею взамен старой машины «Гольф» нуждался в техосмотре. И ехать Кире пришлось на перекладных. И все для того, чтобы поцеловать порог? Ах, Иван Алексеевич, могли бы и позвонить, предупредить, что сеанс отменяется!
   И тут в душе у Киры тревожно задребезжал тонкий звоночек. Услышав его, Кира задумалась еще больше. Это ощущение тревожного звоночка возникало у нее всякий раз, когда она слышала неправду. Причем человек и сам мог искренне заблуждаться, намеренно не лгать. Но внутреннее чутье Киры было точным. Вот и сейчас, осознав, что она не верит в то, что доктор просто куда-то уехал, Кира напряглась.
   – Но, с другой стороны, – пыталась убедить она саму себя, – что с ним могло случиться? Он взрослый человек. Но при этом малость рассеянный. Просто забыл меня предупредить. Подождем. Может быть, к следующему сеансу вернется. Извиняться будет.
   И все равно тревога не желала оставлять Киру. А после того как Кира вернулась домой, тревога еще многократно выросла. Причиной тому был странный звонок. Звонивший говорил глухим, хриплым голосом – не поймешь, мужчина звонит или женщина.
   – Ну что, допрыгалась? – ехидно поинтересовался этот субъект у Киры. – Пропал доктор, да? Грустно тебе? И с тобой то же самое будет!
   – Вы что-то знаете? – воскликнула Кира. – Скажите, что с ним? Где он?
   Но трубку уже бросили. Еще один такой же неприятный звонок прозвучал в десять часов вечера.
   – Что? Думала, уведешь мужика? Ан, нет! Не получилось у тебя ничего. И не получится уж теперь! И вообще, ты – покойница, на очереди!
   – На какой очереди? Куда?
   – На тот свет!
   И телефон коротко запикал. А потом был еще один аналогичный звонок в час ночи. Ничего, кроме невнятных намеков на исчезновение Ивана Алексеевича, звонивший не озвучил. И у Киры создалось впечатление, что звонят ей исключительно с одной-единственной целью – поиздеваться над ней. И это еще больше усугубило ее тревогу.
   – Мне это нужно? – отключив телефон и все равно беспокойно ворочаясь в своей постели, бормотала Кира. – У меня с ним даже дохленького романчика не случилось. А звонят почему-то именно мне! И откуда у них мой домашний телефон? Безобразие!
   Что же, мерзкий абонент своей цели добился. К утру, проведя бессонную ночь в размышлениях, Кира пришла к выводу, что с ее личным костоправом точно что-то случилось. И судя по всему, что-то нехорошее. И как бы это нехорошее не перекинулось и на нее тоже. Сейчас еще ладно, сейчас просто звонки. А ну как потом эта ревнивая Марина, почему-то выбравшая именно невиновную Киру в качестве козы отпущения, притащится к ней с визитом? И что получится? Да уж, ничего хорошего точно не получится.
   И к кому Кира могла пойти со своими страхами? Конечно же, к Лесе.
   – Помогай теперь, тем более что это ты меня втравила в эту историю!
   – Чего? – вытаращила на нее глаза Леся.
   – Ты! Ты! Именно ты дала мне телефончик врача!
   – С какой стати? Разве я сделала троих детей этой Марине, а потом начала крутить от нее романчики со всеми смазливыми пациентками?
   – Не было у нас с ним ничего! Сколько можно тебе повторять!
   – А почему же та глухая старушка думала иначе? И та особа, которая звонила тебе ночью?
   – Откуда мне знать?
   – А почему эти странные звонки тоже к тебе?
   – Не знаю!
   – А если подумать?
   – Все равно не знаю!
   Леся задумчиво устремила взгляд ввысь, а именно – на потолок, а еще точней – на желтоватое пятно от недавней протечки, из-за которого она все никак не могла решить, ссориться ей с соседями или тихо-мирно замазюкать следы от протечки самой. К тому же пятно напоминало очертаниями симпатичного бегемотика. И этим оно даже нравилось Лесе.
   – Знаешь, что? – произнесла она, вдоволь налюбовавшись на пятно.
   – Что?
   – Думаю, тебе нужно просто забыть обо всей этой истории.
   – Как это?
   – Да очень просто! Спина у тебя не болит?
   – Почти прошла.
   – Вот видишь! А раз ты ни в чем не виновата, просто не ходи больше к этому Ивану Алексеевичу. И мало-помалу все устаканится.
   – Да, но…
   – Что?
   – А как же он? Иван Алексеевич?
   – А что с ним? Сама же сказала, не маленький. Выкрутится как-нибудь! Мужчины всегда в жизни устраиваются. Как-то.
   Отчасти подруга была права. И все равно Киру мучило беспокойство. По совету подруги она даже отключила телефон. И вдруг раздалась трель мобильника. Номер не определялся. И тем не менее Кира почему-то сняла трубку, хотя обычно с такими подозрительными номерами дела старалась не иметь.
   – Алло, – произнесла она.
   – Кира? Это вы?
   – Да! Да! Я! – страшно обрадовалась Кира, узнав голос Ивана Алексеевича.
   – Кира, я вам звоню, чтобы предупредить.
   – О чем?
   – Вам нужно немедленно уехать из города.
   – Зачем?! – опешила Кира.
   – Не могу вам всего сейчас объяснить, но, пожалуйста, просто послушайтесь меня. Так будет лучше для всех. И в первую очередь для вас.