Калугин Алексей. Все под контролем

   Больше всего сомнений вызывал у Сейта расчёт мощности импульса, который нужно было подать от аккумулятора на темпоральный модулятор. В конце концов Сейт решил дать максимально возможный импульс, надеясь на то, что если темпоральный модулятор и сгорит, то снова восстанавливать его уже не придётся.
   Сейт работал всю ночь при свете ночника. Уже на рассвете он в последний раз проверил надёжность всех соединений и паек.
   — Ну что ж, все как будто в порядке, — сказал он, взглянув на своего соседа.
   Цетлин достал из тумбочки бледно-голубые заношенные джинсы, клетчатую рубашку и старые кроссовки.
   — Переоденься, — протянул он одежду Сейту. — Костюм не вполне соответствует той эпохе, куда ты направляешься, но все же лучше, чем больничная роба.
   Больничную пижаму Сейт сложил на краю аккуратно застеленной кровати. Рядом с тумбочкой поставил тапочки. Достав из-под подушки пси-преобразователь, положил его в нагрудный карман рубашки, застёгивающийся на пуговицу.
   — Вот, кажется, и все, — Сейт ещё раз огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что ничего не забыл.
   Он сел на край кровати и поставил себе на колени коробку с темпоральным модулятором.
   Цетлин вытянул из-под кровати аккумулятор, и взял в руки концы проводов от выравнивателя импульса.
   — Ну что, поехали? — вопросительно посмотрел он на Сейта.
   — Поехали, — кивнул Сейт.
   Цетлин сосредоточенно сжал губы, чуть прищурил глаза и поднёс провода к клеммам аккумулятора.

Глава 8

   Сейт вынырнул из-под воды и жадно глотнул воздух.
   Спустя пару секунд рядом с ним на поверхности воды появилась ещё одна голова с лицом, облепленным длинными мокрыми волосами.
   — Михаил? — выдохнул Сейт.
   — Он самый, — Цетлин ладонью отбросил волосы с лица, которое сияло, как начищенный пятак. — Ты знаешь, я до самой последней секунды сомневался в том, что твой темпоральный модулятор сработает! А уж на то, что ты и меня с собой прихватишь, даже и не надеялся!
   Сейт глотнул воздуха, словно готовясь.снова уйти под воду.
   — Это моя вина! — в сердцах ударил он ладонью по воде. — Я не имел возможности проверить равномерность распределения поля хроноброска и понадеялся на распределитель из старой схемы. Да и всё равно мне нечем было его заменить! По-видимому, он сгорел в первый же момент, когда я ещё оставался в твоём времени, и вырвавшийся протуберанец поля хроноброска захватил тебя.
   — Хорошо ещё, что целиком захватил, а не разорвал пополам, — весьма рассудительно заметил Цетлин. — А то получилось бы: голова в XVII веке, а ноги — в XX.
   — Такого не могло случиться. Тебя бы «вытянуло» в то или иное время, в зависимости от мощности поля хроноброска. — Сейт снова ударил рукой по воде, давая выход раздражению и злости. — Прости, Михаил!
   — Да кончай ты извиняться! — недовольно поморщился Цетлин. — Не время сейчас рвать на себе волосы! Я не буду на тебя в обиде, если мы не пойдём ко дну и нас не съедят акулы. Вода — солёная, море — тёплое, солнце — в зените: похоже, что мы где-то в тропиках.
   Загребая одной рукой, Цетлин принялся стаскивать с себя больничную пижаму.
   Сейт выпрыгнул из воды вверх как можно выше и, вытянув шею, огляделся по сторонам.
   — Берег! — радостно воскликнул он. — Я видел деревья! Не так далеко! Доплывём!
   — Ага, — с готовностью кивнул Цетлин. — Если только акулы нас не сожрут!
   — Не сожрут, — пообещал Сейт. — Акул я беру на себя. Я проходил пси-подготовку и знаю, как не подпустить к себе дикого зверя.
   — Так то ж зверя, а акула — это рыба! — резонно возразил Цетлин. — Безмозглая притом! Для неё твоя пси-защита, что дробь для слона. Подплывёт снизу незаметно — и хвать за ногу! Ты фильм «Челюсти» видел? — Сейт отрицательно мотнул головой. — Вот то-то и оно! Рекомендую, посмотри. Это надолго отобьёт у тебя интерес к дальним заплывам.
   Но разговоры разговорами, а, так или иначе, нужно было плыть.
   Море было спокойным, и если бы не постоянные причитания Цетлина, с обречённостью приговорённого ожидавшего появления стаи прожорливых акул, то получасовой заплыв мог бы показаться Сейту даже приятным.
   Наконец, нырнув в очередной раз, чтобы проверить, нет ли поблизости акул, Цетлин увидел под собой песчаное дно. Проплыв ещё несколько метров, пловцы смогли встать на ноги. Медленно, разгребая воду руками, пошли они к берегу, до которого оставалось ещё метров двести.
   Расстояние до берега сократилось наполовину, когда на живописно декорированный пальмами песчаный пляж выбежала группа людей, всю одежду которых составляли чисто символические набедренные повязки и юбочки из травы. Бегая по берегу, они что-то громко кричали и размахивали руками, то и дело указывая в сторону пришельцев, явившихся из вод морских.
   — По-моему, это не XXII век. — Цетлин остановился и, словно испуганный ребёнок, схватил своего спутника за руку. — И даже не XX.
   — Следовательно, нас выбросило в XVII век, — логично завершил его мысль Сейт.
   — Нас сейчас или съедят, изжарив на костре, или принесут в жертву каким-нибудь местным богам, — с убийственной мрачностью спрогнозировал Цетлин.
   — С каких это пор ты стал пессимистом? — удивлённо посмотрел на него Сейт.
   — Что поделаешь, — патетически развёл руками художник. — Прежде мне не доводилось бывать в прошлом. В своих предположениях я исхожу из того, что мне удалось узнать об обычаях и нравах диких островитян из книг и кинофильмов. А известно мне то, что всех пришельцев они первым делом пытаются попробовать на вкус!
   — Так уж и всех? — с сомнением прищурился Сейт.
   — Единственным исключением, о котором я слышал, был Миклухо-Маклай, — подумав, ответил Цетлин. — Но сей факт вовсе не ломает общей закономерности.
   — Ну и что ты предлагаешь? — поинтересовался Сейт.
   — Не знаю, — несмотря на жару, Цетлин зябко передёрнул голыми плечами. — Просто хочу сказать, что мне все это не нравится.
   — В таком случае пошли дальше. — Не дожидаясь, какое решение примет Цетлин, Сейт снова зашагал по направлению к суше. — Все равно деваться нам некуда.
   Тем временем с десяток туземцев, что-то громко выкрикивая, вошли в воду и двинулись навстречу незадачливым путешественникам во времени.
   — Ты случайно не понимаешь, что они там кричат? — спросил Цетлин.
   Сейт отрицательно покачал головой.
   — А пси-преобразователь? — Цетлин вновь, теперь уже с надеждой, схватил своего спутника за руку. — Он от воды не испортился? Держи его наготове!
   Сейт устало вздохнул:
   — Единственный способ использовать пси-преобразователь в качестве оружия — это ударить им противника по затылку.
   — Ты не понял! — протестующе затряс головой Цетлин. — Мы не будем никого калечить, просто сотворим для аборигенов какое-нибудь простенькое чудо. Например, туземец замахивается на тебя копьём, а ты его — раз! — и пополам!.. Копьё то есть.
   — Да у них же нет никаких копий, — ещё раз взглянув в сторону приближающихся туземцев, заметил Сейт.
   — Как это — нет? — брови Цетлина возмущённо взлетели к середине лба. — Почему?
   Казалось, художник был обижен в лучших чувствах. Он был готов дать бой кровожадным каннибалам, а островитяне, спешившие к ним навстречу, приветливо улыбались, и в руках у них в самом деле не было никакого оружия. И даже лица их не украшали устрашающие боевые узоры. Напротив, лица аборигенов были открытыми и симпатичными.
   — Иа ора на! Иа ора на! — улыбаясь, радостно кричали туземцы.
   Добравшись до двух усталых путешественников во времени, островитяне не набросились на них с ножами и вилками, а стали помогать им идти к берегу. При этом аборигены что-то без умолку лопотали, весело смеялись и ободряюще похлопывали пришельцев по плечам и спинам.
   На берегу Цетлина и Сейта обступила целая толпа островитян, каждый из которых считал своим долгом дружески похлопать гостей, всем своим видом показывая, как он рад, что они наконец-то прибыли. Сейт пытался говорить с аборигенами на всех известных ему языках, но ответом ему всякий раз было только полное непонимание. Цетлин, убедившись, что его не собираются тут же на берегу разделывать на шашлык, обрёл свой обычный оптимизм и, расчесав пятернёй волосы, принялся по-русски троекратно расцеловывать островитянок, подходивших к нему для выражения своего восторга. Островитянки, следует признать, были весьма недурны собой и одеты, между прочим, только в коротенькие юбочки из травы. Расцеловываясь и раскланиваясь направо и налево, Цетлин усердно изображал из себя светского человека, ничуть не смущаясь тем, что из одежды на нём имелись только красные спортивные трусы с белыми лампасами.
   Когда церемония знакомства была наконец завершена, гостей повели в сторону расположившихся неподалёку хижин. Дома стояли кругами, образуя в центре некое подобие площади, на которой уже горели костры и готовилась праздничная еда. Гостей усадили на небольшом возвышении, рядом с маленьким, седовласым старичком, к которому все обращались с чрезвычайным почтением. «Староста», — тут же окрестил старичка Цетлин.
   Староста что-то отрывисто крикнул, и две молоденькие островитянки надели на шеи гостям пышные цветочные гирлянды. Цетлин встал и, придерживая одной рукой гирлянду, поднял другую высоко вверх, как это обычно делает победитель велокросса, когда ему на шею надевают лавровый венок. Аборигены взвыли от восторга. Овации, продолжавшиеся после этого в течение нескольких минут, не давали Цетлину сесть. Опустившись наконец на своё место, он легонько толкнул локтем в бок своего как будто загрустившего спутника.
   — Жан-Поль, — сообщил он заговорщицким полушёпотом, — мне здесь нравится.
   — Мне тоже нравится, — кивнул в ответ Сейт. Вот только улыбнулся он при этом как-то не очень весело. — Судя по тому, что я не вижу вокруг себя ни одного металлического предмета, мы с тобой являемся первооткрывателями этого острова. Похоже, мы оказались где-то в Полинезии.
   — Полинезия так Полинезия, — легко согласился с таким выводом Цетлин. — На мой взгляд, местные дикари — очень даже симпатичные ребята. А дикарки…
   — Меня беспокоит вопрос о том, как мы будем отсюда выбираться? — перебил приятеля Сейт.
   Цетлин неопределённо пожал плечами и попытался придать лицу выражение озабоченности, но получилось у него это не очень убедительно. Он не стал спорить с Сейтом, но про себя решил, что этот остров, быть может, и не земля обетованная, но все же далеко не самое худшее место на планете, поэтому и не стоит спешить покидать его. Цетлин вообще не имел привычки торопить время, считая, что если не мутить воду зря, то со временем все так или иначе само собой образуется наилучшим образом.
   Празднество в честь гостей, прибывших весьма неожиданно, но тем не менее оказавшихся столь желанными, словно их давно и с нетерпением ждали, продолжалось весь день и закончилось только поздно ночью, уже при свете костров. Перемены блюд следовали одна за другой. На широких пальмовых листьях гостям подносили тушки птиц, зажаренных на вертелах и обсыпанных местными ароматными травами, мясо, по вкусу похожее на свинину, запечённое со сладким картофелем, свежие фрукты и только что испечённые лепёшки, отварную рыбу в прозрачном душистом бульоне и омаров, которые не далее как полчаса тому назад разгуливали себе преспокойно по морскому дну, даже и не думая о том, что им суждено стать украшением стола на чужом пиру. После диетического больничного питания оба бывших пациента кипешминской больницы отъедались вволю.
   Трапеза проходила в сопровождении пения островитян, тянувших одну и ту же бесконечно длинную мелодию, то ускоряя, то почти останавливая темп. Когда песня становилась более темпераментной, в центр круга, образованного пирующими, со страшными криками выскакивали несколько воинственно раскрашенных островитян. Размахивая руками и высоко подбрасывая согнутые в коленях ноги, они носились по кругу, громко выкрикивая что-то весьма агрессивное. Затем мелодия успокаивалась, становилась более медленной, и на площадку, ритмично покачивая бёдрами, выходили девушки в юбках из белых перьев, разлетающихся в стороны в ритме танца.
   Глядя на все это, Цетлин окончательно утвердился во мнении, что жизнь прекрасна и удивительна.

Глава 9

   Следующий день был посвящён изучению местности. Экскурсия проходила в сопровождении троих взрослых островитян и весёлой стайки ребятишек.
   Остров оказался не слишком большим. Почти в самом центре его возвышался потухший вулкан с двумя чёрными пиками скал на вершине. Поднявшись по склону, путешественники увидели темно-синее, похожее в неподвижности своей на слюдяную пластинку озеро, лежащее в неглубокой чаше кратера. По берегам озера шелестели заросли высокого тростника.
   С вершины вулкана можно было окинуть взглядом весь остров, покрытый зеленью тропической растительности, с жёлтой каймой песка вдоль берега и бесконечной, сливающейся с небом, синевой океана.
   Что-то старательно объясняя гостям, островитяне размахивали руками и тщательно артикулировали свою речь. Но Сейт, как ни старался, не мог найти с ними общего языка.
   Гораздо быстрее это получилось у Цетлина, который вполне сносно объяснялся с островитянами на языке жестов и даже пытался повторять за ними отдельные слова, чем неизменно приводил своих учителей в неописуемый восторг.
   Спустившись с горы, путешественники вместе с провожатыми направились на побережье, где по просьбе Цетлина для них устроили смотр островного флота.
   — Эти лодочки годятся только для каботажного плавания вокруг острова, — сделал своё заключение Сейт, взглянув на узкие долблёные каноэ, которыми островитяне пользовались для рыбной ловли.
   — А позвольте полюбопытствовать, куда вы собрались плыть? — ехидно поинтересовался Цетлин.
   — В Европу! — рявкнул в ответ Сейт.
   — Не горячись, Жан-Поль, — Цетлин успокаивающе похлопал приятеля по плечу. — Что толку от того, что мы будем кидаться друг на друга. Давай исходить из реальных условий. Судя по всему, мы оказались в XVII веке, где-то в Полинезии… Кстати, а где находится Полинезия?
   — В Тихом океане, — ответил Сейт.
   Цетлин присел на корточки и пальцем начертил на песке контуры материков. Аборигены, тут же обступившие его со всех сторон, с изумлением и восторгом следили за его действиями.
   — Вот — Тихий океан, — Цетлин ткнул пальцем между контурами Америки и Азии. — Ты можешь показать, где мы находимся?
   — Нет, — угрюмо ответил Сейт.
   — Ну, нет так нет, — не стал настаивать Цетлин. — Значит, мы находимся на одном из островов Тихого океана, который, скорее всего, ещё не открыт мореплавателями. Ты желаешь оказаться в Европе. Отлично! Я тоже не против! Вопрос только в том, как мы туда попадём?
   — Не знаю, — раздражённо дёрнул плечом Сейт. — Но надо же как-то отсюда выбираться!
   — Как? — беспомощно развёл руками Цетлин. — Изобрести самолёт?
   — Можно построить плот!
   — И что дальше? Это же океан, а не пруд! Тебе приходилось плавать по океану на плоту? Скажи мне хотя бы, в какую сторону ты собираешься плыть, Тур Хейердал?
   — Но нельзя же просидеть здесь до конца жизни! — в отчаянии всплеснул руками Сейт.
   — А почему бы и нет? — недоумевающе посмотрел на него Цетлин. — Я лично совсем не против! Климат здесь благоприятный, народ — дружелюбный… — заметив выражение глухой ярости на лице своего спутника, Цетлин сделал паузу, после чего повернул разговор в несколько более обнадёживающее русло. — XVII век — эпоха Великих географических открытий. Может быть, через пару лет наш остров откроют какие-нибудь испанцы или голландцы. Вот тогда и махнём в Европу! А пока можно посвятить себя изучению жизни аборигенов, чтобы написать потом учёный труд.
   — Я не этнограф, чтобы изучать жизнь аборигенов! — не сдержавшись, снова закричал Сейт. — Я инспектор Департамента контроля за временем!
   — В таком случае могу предложить тебе заняться организацией системы безопасности острова, — тут же нашёл выход из положения Цетлин. — Не исключено, что на него могут высадиться пираты…
   — Ты можешь говорить серьёзно? — с тоской посмотрел на своего спутника Сейт.
   — Куда уж серьёзнее? — усмехнулся Цетлин. — Если бы даже мы не утопили темпоральный модулятор, то вряд ли нам удалось бы запустить его ещё раз. Можно сказать, что мы счастливо отделались. Сидим здесь на солнышке, сытые, никем не обиженные. А могли бы сейчас рыб кормить, окажись мы чуть подальше от острова. Хоть этому мог бы порадоваться! Для тебя большая разница, где прозябать — здесь или в XX веке, в Кипешме? Заявляю тебе авторитетно: здесь лучше! Атмосфера здоровее. Что мы можем предпринять, чтобы выбраться с этого острова или из этого времени? Мне лично ничего дельного в голову не приходит. Если тебе удастся что-то придумать, клянусь, я буду помогать тебе со всем усердием, на какое способен! В конце концов, если ты действительно инспектор Департамента контроля за временем, то я — просто художник.
   — Хорошо, Михаил, давай не будем ссориться, — уже более спокойно, понимая, что и в самом деле погорячился, произнёс Сейт. — Должно быть, я хуже тебя адаптируюсь к новым условиям.
   — Ладно, чего уж там, я тоже наговорил лишнего, — Цетлин оглянулся на островитян, которые, рассевшись на песке, с интересом наблюдали за перепалкой двух белых пришельцев. — Пошли-ка в деревню, ребята! Что-то я проголодался. Что у нас сегодня на обед?

Глава 10

   Цетлин действительно обладал уникальными адаптационными способностями. На третий день своего пребывания на острове он, как все остальные, стал носить поверх красных трусов короткую юбочку из травы. Через неделю он уже мог вполне сносно объясняться с островитянами на их языке. А к концу второй недели решил, что неудобно так долго злоупотреблять гостеприимством Старосты, в доме которого они с Сейтом жили с момента своего появления на острове, и с помощью островитян приступил к строительству собственного дома.
   Сейт, похоже, тоже начал понемногу привыкать к мысли, что, хочет он того или нет, придётся какое-то время пожить на острове. Чтобы хоть чем-то себя занять, он тоже присоединился к строительству. Если раньше Цетлин приводил в восторг местных жителей своей бородой и способностью произносить слова на понятном им языке, то теперь Сейт поверг их в благоговейный трепет, применив на практике свой пси-преобразователь, с помощью которого можно было не только раскалывать камни и валить деревья, но и выполнять более тонкую работу, вплоть до снятия аккуратной полупрозрачной стружки и полировки поверхности. Цетлин хотел было даже украсить косяк дверного проёма резным орнаментом в традиционном русском стиле, но, выяснив что работа с пси-преобразователем требует определённых навыков и немалой сноровки, временно отказался от своей затеи.
   После торжественно отпразднованного новоселья Цетлин заявил, что не может и далее даром есть свой хлеб, и, переговорив с местными мужчинами, отправился с ними на рыбную ловлю.
   Его высадили на берег через полчаса, бледного и едва держащегося на ногах.
   — Увы, я не моряк, — только и смог сказать он в своё оправдание, прежде чем рухнуть на песок.
   Впрочем, приступ морской болезни вскоре миновал, и Цетлин, скрываясь от насмешливых взглядов вернувшихся с уловом рыбаков, ушёл бродить по склонам вулкана. С собой он прихватил пси-преобразователь Сейта, сказав, что собирается попрактиковаться в обращении с ним.
   Вернулся он поздно вечером в весьма приподнятом расположении духа. На вопрос Сейта, чем вызвано такое хорошее настроение, Цетлин загадочно улыбнулся и ответил, что пока это секрет.
   На следующее утро он снова ушёл, прихватив с собой еду и пси-преобразователь, и вернулся только под вечер, когда уже начало темнеть.
   Так продолжалось несколько дней.
   Однажды, вернувшись домой раньше обычного, Цетлин пригласил Сейта прогуляться на следующий день вместе с ним.
   Утром Сейт наконец-то увидел, чем занимался его приятель целую неделю.
   Среди зарослей низкорослого кустарника, прижавшись спиной к склону горы, стоял вырезанный из серого вулканического туфа пятиметровый идол.
   Это было очень условное изображение человека. Длинное продолговатое тело без плеч, по бокам которого обозначены руки. Плоские ладони с длинными пальцами сложены на животе. Прямо на плечи, без намёка на шею, водружена цилиндрическая голова с вытянутым вниз подбородком и плоской, как будто срезанной макушкой. Уши с отвислыми мочками плотно прижаты к голове. Прямой нос с вывернутыми африканскими ноздрями, такие же широкие, плоские африканские губы. Два глубоких провала на месте глаз, очерченные сверху одной широкой надбровной дугой. Фигура казалась удивительно спокойной и одновременно как будто державшейся настороже. Отсутствие у неё глаз производило впечатление некой потусторонней отрешённости, нездешности.
   Сейт долго задумчиво глядел на идола.
   — У меня такое чувство, что я его где-то видел, — задумчиво произнёс он, проведя пальцами по подбородку, на котором у него уже начала кудрявиться короткая бородка.
   — Конечно, видел, — довольно улыбнулся Цетлин. — Я воспроизвёл по памяти одну из статуй с острова Пасхи.
   — Точно! — хлопнул ладонью о ладонь Сейт. — Я ведь сотни раз видел их по визору! Тебе доводилось бывать на острове Пасхи? — вопрошающе посмотрел он на Цетлина.
   — Я ни разу в жизни не покидал просторов моей необъятной родины! — с напыщенной гордостью выдал скульптор. — Тоже по телевизору видел, фотографии в книгах… Ну и как ты оцениваешь мою работу?
   Сейт ещё раз внимательно осмотрел статую.
   — Честно говоря, я не вижу смысла в копировании, — не очень уверенно произнёс он.
   — Чудак ты, — усмехнулся Цетлин. — Я же сделал этого идола просто для практики, чтобы освоиться с новым инструментом. Работать с пси-преобразователем, скажу я тебе, одно удовольствие. Сам все делает за тебя, нужно только чётко представить, что именно ты хочешь получить в итоге. Вторую такую статую я смог бы вырубить из камня всего за полдня! — воссоздавая состояние лёгкого аффекта, Цетлин поцеловал коробку пси-преобразователя. — Кстати, аборигены, не в пример тебе, чрезвычайно высоко оценили моё творчество, — добавил он со сдержанной гордостью скромного гения. — Староста даже спросил, не имею ли я возражений против того, чтобы эта статуя украсила одно из священных мест острова. Ты видел их, это те самые каменные плиты, которых полным-полно по всему берегу.
   — И как ты к этому отнёсся? — с серьёзным видом спросил Сейт.
   — Я, конечно, не против, — Цетлин застенчиво потупил взгляд. — Статуя и в самом деле удалась. Только как дотащить такую громадину до берега?
   Сейт внимательно осмотрел идола со всех сторон и даже похлопал его ладонью по животу, после чего сказал:
   — Пожалуй, я мог бы помочь с транспортировкой.
   — Ты? — удивлённо посмотрел на него Цетлин. — Каким образом?
   — Увидишь, — Сейт загадочно подмигнул приятелю и взглядом указал на группу ребятишек, которые, как всегда, увязались следом за странными чужаками. — Пошли кого-нибудь из них в деревню. Пусть приведёт с собой Старосту и ещё человек десять мужчин.
   — Посильнее? — спросил Цетлин.
   — Поумнее, — усмехнулся Сейт.
   Цетлин юмора не оценил.
   Подозвав к себе голого мальчонку лет семи, он, медленно и тщательно подбирая слова, стал объяснять посыльному, что от него требовалось. Под конец он показал ему две пятерни с растопыренными пальцами. Мальчик быстро закивал головой, что-то крикнул своим друзьям и через мгновение скрылся в кустах.
   В ожидании подмоги Цетлин и Сейт устроились в тени у подножия истукана. Сейт сорвал травинку и, сунув её в угол рта, блаженно зажмурился. Он ждал расспросов Цетлина, но тот изо всех сил сдерживал себя, старательно фиксируя на лице выражение полного безразличия. Но хватило его ненадолго.
   — Все-таки как ты собираешься тащить к берегу этого истукана? — непонимающе развёл руками Цетлин. — В нем же тонн двадцать веса.
   — Когда используешь психотехнику, вес груза, который ты собираешься переместить, не имеет значения, — ответил, чуть приоткрыв глаза, Сейт. — Главное — создать достаточное по объёму пси-поле. В этом мне и должны помочь аборигены.
   Цетлин недоверчиво посмотрел на Сейта, затем перевёл взгляд на каменного идола.
   — Думаешь, островитяне владеют пси-техникой?
   — От них этого и не потребуется, — ответил Сейт. — Пси-поле есть у каждого человека, независимо от того, знает он об этом или нет. Но, к примеру, твоё пси-поле для передвижения статуи использовать нельзя.
   — Это почему же? — обиженно насупился Цетлин.
   — Да потому что ты не веришь в то, что её можно сдвинуть с места. А аборигенов, с их детской непосредственностью и верой в чудеса, убедить в этом не составит труда. Убеждать, кстати, придётся тебе.
   — Как же я смогу их в этом убедить, если и сам не верю?
   — Скажи им, что я великий колдун, — предложил Сейт.
   Цетлин не успел ничего ответить. На тропинке, петляющей меж зарослей густого кустарника, показался Староста. Следом за ним тянулась цепочка островитян, которых оказалось никак не меньше двадцати человек, — все как на подбор молодые крепкие мужчины.