Страница:
Любой процесс протекает в силу участия в нем разнородных социально-политических сил с разными, зачастую конфликтующими интересами и устремлениями. Процесс – это движение, динамика. То же самое можно сказать и о политическом процессе, в ходе которого разрабатываются и принимаются жизненно важные для населения и государства решения, определяются формы, пути, условия и средства их реализации.
Политический процесс охватывает действия различных субъектов политических отношений, которые могут как поддерживать правящий режим, так и находиться к нему в оппозиции. Его результатом может быть сохранение и стабилизация существующего положения, постепенная реорганизация или отмена выполнивших свою функцию, изживших себя или показавших свою неэффективность институтов, органов, принципов государственно-политической системы, смена правительства и даже режима, создание новых институтов, принятие новых законов и нормативных актов и др.
Отражая происходящие в обществе изменения, политический процесс регулирует распределение власти между различными социально-политическими силами. Он протекает в различных формах. Речь идет прежде всего об избирательном процессе, главная задача которого состоит в обеспечении представительства различных групп, общин, слоев, классов во властных структурах. Мы говорим о демократическом процессе, процессе перехода от авторитаризма и тоталитаризма к демократии, о процессе перерождения демократии в диктаторский режим, механизме и процессе согласования интересов, процессе принятия решений, законотворческом процессе и т. д.
Выше отмечалось, что в политическом процессе, как и в политических отношениях, участвуют минимум две стороны. При этом возможно как сотрудничество, так и ожесточенная конкуренция вовлеченных в него сторон. Политический процесс может приобретать массовый характер, когда речь идет, например, о выборах всех уровней. Он может осуществляться также между узким кругом должностных лиц, например, при принятии законов в парламенте или какого-нибудь решения по конкретным вопросам. Процессы могут протекать на разных уровнях: международном, общегосударственном, региональном, местном, внутри разных социально-демографических групп, слоев, политических партий и т. д.
Как правило, политический процесс протекает в рамках существующего в каждый конкретный период политического режима с соблюдением общепринятых правил игры, большей частью регулируемых конституционными нормами. В этом случае он постоянно легитимизирует и воспроизводит существующие отношения, принципы, институты и нормы. Речь идет о стабильных политических процессах, которые протекают в стабильной экономической и социально-политической среде и для которых характерны устойчивые механизмы принятия политических решений и отработанные формы политической мобилизации граждан. Это, как правило, общества с высоким уровнем легитимности политической власти, правовых норм и политической культуры, где преобладают диалог, согласование, партнерство, договор, консенсус.
В такие периоды более или менее глубокие изменения, происшедшие в обществе, находят свое выражение в экономических, социальных и иных реформах, призванных привести его институциональные структуры в соответствие с изменившимися реальностями. На протяжении всего XX столетия именно такая картина наблюдалась в крепко укоренившихся западных демократиях, которые с помощью широкомасштабных реформ коренным образом изменили лицо так называемого свободно предпринимательского капитализма XIX в.
Политические процессы даже в рамках стабильных политических систем носят сложный, нелинейный характер, их описание в рамках даже самой совершенной теории не представляется возможным. Это особенно верно применительно к нестабильным, склонным к частым переменам и нестабильности политическим системам. В спокойные времена, когда между основными социально-политическими силами существует консенсус или согласие по основополагающим вопросам государственного устройства и правилам политической игры, эти процессы носят плавный, временами вялотекущий характер. Проблемы решаются по мере их возникновения и, что особенно важно, позволяют избегать внепарламентских, противоправных, насильственных действий со стороны тех или иных социально-политических сил.
В переходные, кризисные периоды, связанные с далеко идущими социальными, экономическими, политическими и иными изменениями, они протекают бурно, стремительно. Здесь речь идет о нестабильных, быстро сменяющихся политических процессах, возникающих и развивающихся в условиях кризиса власти и государственно-политической системы в целом. Так, например, в период реформ 90-х годов прошлого века в России процессы трансформации прежней тоталитарной политической системы в демократическую и централизованно плановой экономики в рыночную протекали такими «калейдоскопическими» темпами, что за 10–15 лет она прошла путь, равный тому, который западные страны преодолели за несколько десятилетий, а то и поколений.
Многие политические процессы обладают собственным внутренним ритмом или цикличностью, повторяемостью основных стадий взаимодействия участвующих в них субъектов, структур и институтов. Например, электоральный процесс осуществляется в связи с избирательными циклами, и соответственно политическая активность населения тесно связана с периодами выдвижения кандидатов в государственные органы, обсуждения их кандидатур и избрания. Пик такой активности приходится на время выборов, после чего политическая жизнь как бы затихает.
Все изложенное выше дает достаточные основания для вывода о том, что понятие политического значительно шире и богаче понятий государства, политической системы, власти и т. д. Однако при всей многозначности данного понятия, когда говорят о мире политического, речь все же идет об особой сфере жизнедеятельности людей, связанной с властными отношениями, государством и государственным устройством, с теми институтами, принципами, нормами и др., которые призваны гарантировать жизнеспособность того или иного сообщества людей, реализацию их общей воли, интересов и потребностей.
Иначе говоря, под политическим подразумевается все то, что имеет отношение к феноменам, институтам, организационным формам и отношениям в обществе, за которыми признана окончательная власть и авторитет, существующие в этом обществе для утверждения и сохранения порядка и реализации других жизненно важных для него целей.
Контрольные вопросы
Глава 5
5.1. Исторические корни власти
5.2. Власть и монополия на законное насилие
Политический процесс охватывает действия различных субъектов политических отношений, которые могут как поддерживать правящий режим, так и находиться к нему в оппозиции. Его результатом может быть сохранение и стабилизация существующего положения, постепенная реорганизация или отмена выполнивших свою функцию, изживших себя или показавших свою неэффективность институтов, органов, принципов государственно-политической системы, смена правительства и даже режима, создание новых институтов, принятие новых законов и нормативных актов и др.
Отражая происходящие в обществе изменения, политический процесс регулирует распределение власти между различными социально-политическими силами. Он протекает в различных формах. Речь идет прежде всего об избирательном процессе, главная задача которого состоит в обеспечении представительства различных групп, общин, слоев, классов во властных структурах. Мы говорим о демократическом процессе, процессе перехода от авторитаризма и тоталитаризма к демократии, о процессе перерождения демократии в диктаторский режим, механизме и процессе согласования интересов, процессе принятия решений, законотворческом процессе и т. д.
Выше отмечалось, что в политическом процессе, как и в политических отношениях, участвуют минимум две стороны. При этом возможно как сотрудничество, так и ожесточенная конкуренция вовлеченных в него сторон. Политический процесс может приобретать массовый характер, когда речь идет, например, о выборах всех уровней. Он может осуществляться также между узким кругом должностных лиц, например, при принятии законов в парламенте или какого-нибудь решения по конкретным вопросам. Процессы могут протекать на разных уровнях: международном, общегосударственном, региональном, местном, внутри разных социально-демографических групп, слоев, политических партий и т. д.
Как правило, политический процесс протекает в рамках существующего в каждый конкретный период политического режима с соблюдением общепринятых правил игры, большей частью регулируемых конституционными нормами. В этом случае он постоянно легитимизирует и воспроизводит существующие отношения, принципы, институты и нормы. Речь идет о стабильных политических процессах, которые протекают в стабильной экономической и социально-политической среде и для которых характерны устойчивые механизмы принятия политических решений и отработанные формы политической мобилизации граждан. Это, как правило, общества с высоким уровнем легитимности политической власти, правовых норм и политической культуры, где преобладают диалог, согласование, партнерство, договор, консенсус.
В такие периоды более или менее глубокие изменения, происшедшие в обществе, находят свое выражение в экономических, социальных и иных реформах, призванных привести его институциональные структуры в соответствие с изменившимися реальностями. На протяжении всего XX столетия именно такая картина наблюдалась в крепко укоренившихся западных демократиях, которые с помощью широкомасштабных реформ коренным образом изменили лицо так называемого свободно предпринимательского капитализма XIX в.
Политические процессы даже в рамках стабильных политических систем носят сложный, нелинейный характер, их описание в рамках даже самой совершенной теории не представляется возможным. Это особенно верно применительно к нестабильным, склонным к частым переменам и нестабильности политическим системам. В спокойные времена, когда между основными социально-политическими силами существует консенсус или согласие по основополагающим вопросам государственного устройства и правилам политической игры, эти процессы носят плавный, временами вялотекущий характер. Проблемы решаются по мере их возникновения и, что особенно важно, позволяют избегать внепарламентских, противоправных, насильственных действий со стороны тех или иных социально-политических сил.
В переходные, кризисные периоды, связанные с далеко идущими социальными, экономическими, политическими и иными изменениями, они протекают бурно, стремительно. Здесь речь идет о нестабильных, быстро сменяющихся политических процессах, возникающих и развивающихся в условиях кризиса власти и государственно-политической системы в целом. Так, например, в период реформ 90-х годов прошлого века в России процессы трансформации прежней тоталитарной политической системы в демократическую и централизованно плановой экономики в рыночную протекали такими «калейдоскопическими» темпами, что за 10–15 лет она прошла путь, равный тому, который западные страны преодолели за несколько десятилетий, а то и поколений.
Многие политические процессы обладают собственным внутренним ритмом или цикличностью, повторяемостью основных стадий взаимодействия участвующих в них субъектов, структур и институтов. Например, электоральный процесс осуществляется в связи с избирательными циклами, и соответственно политическая активность населения тесно связана с периодами выдвижения кандидатов в государственные органы, обсуждения их кандидатур и избрания. Пик такой активности приходится на время выборов, после чего политическая жизнь как бы затихает.
Все изложенное выше дает достаточные основания для вывода о том, что понятие политического значительно шире и богаче понятий государства, политической системы, власти и т. д. Однако при всей многозначности данного понятия, когда говорят о мире политического, речь все же идет об особой сфере жизнедеятельности людей, связанной с властными отношениями, государством и государственным устройством, с теми институтами, принципами, нормами и др., которые призваны гарантировать жизнеспособность того или иного сообщества людей, реализацию их общей воли, интересов и потребностей.
Иначе говоря, под политическим подразумевается все то, что имеет отношение к феноменам, институтам, организационным формам и отношениям в обществе, за которыми признана окончательная власть и авторитет, существующие в этом обществе для утверждения и сохранения порядка и реализации других жизненно важных для него целей.
Контрольные вопросы
1. Какое содержание вкладывается в понятие «мир политического»?
2. Назовите основные вехи формирования мира политического.
3. Каковы системные и структурные составляющие мира политического?
4. Что вы понимаете под политическими отношениями?
5. Дайте характеристику политического процесса.
6. Какова взаимосвязь между политическими отношениями и политическим процессом?
2. Назовите основные вехи формирования мира политического.
3. Каковы системные и структурные составляющие мира политического?
4. Что вы понимаете под политическими отношениями?
5. Дайте характеристику политического процесса.
6. Какова взаимосвязь между политическими отношениями и политическим процессом?
Глава 5
Впасть: сущностные характеристики
Власть и господство – базовые характеристики любого человеческого сообщества. С этим мы в той или иной форме встречаемся почти во всех сферах жизни людей. Речь может идти, например, о власти родителей над детьми в семье, руководителя предприятия над работниками, президента ассоциации над ее членами, мэра города над своими подчиненными, папы над прихожанами католической церкви. Часто понятие «власть» используется в качестве метафоры. Говорят, например, о власти традиций, власти предрассудков, власти идей, власти любви. Говорят также о власти человека над самим собой, власти над природой. При всем том свое наиболее адекватное выражение понятие власти находит в политической сфере. Большинство исследователей совершенно справедливо придерживаются того мнения, что лишь власть, осуществляемая государством, его институтами и должностными лицами, является политической. Она отличается совершенством своей внутренней организации и степенью подчинения себе управляемых. Хотя власть и наделяется некоторыми общими, универсальными значениями, в разных социокультурных системах она может пониматься по-разному, иметь особые оттенки, включаться в разные системы координат идеального и др.
5.1. Исторические корни власти
Власть, как и государство, является одним из ключевых элементов мира политического. В течение многих веков мыслители, ученые и исследователи различных социально-философских и идейно-политических направлений пытались определить фундаментальную природу власти, основные ресурсы, обеспечивающие обладание властью и ее реализацию, границы, в которых могут быть использованы эти ресурсы, и соответственно применение самой власти. Немаловажное место в этих поисках занимало установление основных источников власти, факторов ее возникновения и последующей эволюции.
Как социально-политический феномен власть составляет антитезу состояния безвластия, отсутствия власти. Началу (греч. «архэ») власти в качестве символа организованного порядка в сообществе людей, регулируемого определенным комплексом общеобязательных норм и правил, противопоставлялось безначалие (греч. «анархэ»), безвластие в качестве символа общественного устройства, в котором отсутствуют всякая власть, господство и принуждение. Ксенофан называл «анархией» время без Архона, т. е. без высшего правителя государства. Идеал такого общества, получивший позже большую популярность, на рубеже нашей эры изобразил римский поэт Овидий, назвавший его «золотым веком», «когда люди без всяких судей сами, по собственной воле соблюдают честность и справедливость».
Греческое слово «анархэ», означающее свободу от господства или состояние свободы, равно как и прилагательное «анархос», сохраняет свое значение в почти неизменном виде со времен Гомера и Геродота. Анархическими можно считать общину без вождя, общество без государства, армию без командующего, команду корабля без капитана, банду разбойников без главаря и др. Причем большей частью с античных времен это слово употреблялось с отрицательным оценочным оттенком. Для большинства античных мыслителей был самоочевидным тот факт, что человеческое общежитие всегда нуждается в «архэ», т. е. во властном начале, призванном укротить стихийные импульсы людей и обеспечить порядок в обществе.
Анализ исторических форм сообществ людей показывает, что разного рода идеи о некогда существовавших свободных обществах без принуждения и господства относятся к жанру политических утопий, но никак не к реальной истории. То же самое верно и применительно к различным вариантам анархизма, которые в отличие от большинства традиционных утопий, предлагавших модели справедливой власти, предлагают (во всяком случае в идеале) идею свободы от любых форм власти. Уже в первобытнообщинных сообществах существовали системы нормирования и регулирования социальных отношений. М. Вебер называл эту систему «регулируемой анархией». Но с такой оценкой можно согласиться лишь с соответствующими оговорками. Уже первобытная община, по-видимому, была немыслима без конкретных обязательных норм, правил и табу, предусматривающих самый широкий спектр наказаний, в том числе насильственных.
Более того, властный императив теснейшим образом связан с первоначалами человеческой истории. Рассматриваемую в качестве инструмента контроля поведения людей власть только с определенными оговорками можно назвать историческим феноменом. Дело в том, что власть коренится в самой природе человека как общественного существа. Именно властное начало сыграло если не определяющую, то во всяком случае немаловажную роль в процессе вычленения человека из стада.
Дело в том, что само возникновение человека, его выход из животного или стадного состояния теснейшим образом связан с укрощением отдельных природных задатков. Необходимость такого укрощения была вызвана потребностями формировавшегося человеческого общества подчинить эгоистически-индивидуалистические и агрессивные устремления отдельно взятого индивида императивам формировавшейся социальной жизни, интересам общины, коллектива в лице рода или племени. По-видимому, особенно на первоначальных этапах в основе власти лежало скорее отрицательное, нежели положительное начало. Не случайно табу и по сей день имеет запретительный смысл.
В этом смысле рудиментарные элементы власти первоначально возникли в форме отдельных табу, или запретов, на те или иные действия или акты, которые считались очевидными в стадном состоянии. Или, иначе говоря, первоначально власть коренилась в табу. Первым властным актом, по-видимому, нужно считать именно первое табу, т. е. запрет делать, или приказ, веление не делать человеку то-то и то-то.
По-видимому, первого, кто произнес сакраментальное выражение «Ты не должен…», можно считать основателем власти и закона. Без таких табу невозможно себе представить переход людей от состояния безвластия и вседозволенности, или анархэ, к состоянию архэ, когда человеку под угрозой наказания, в том числе и путем применения физического насилия, не дозволяется делать те или иные вещи.
В основе этого лежит тот факт, что сама сущность человека определяется прежде всего социальным началом. Поскольку становление человека – процесс формирования его сущности, антропогенез представляет собой одновременно и социогенез. Иначе говоря, антропогенез и социогенез теснейшим образом связаны друг с другом, составляют две стороны единого процесса антропосоциогенеза. Процесс становления человека и человеческого общества есть процесс формирования механизмов обуздания, ограничения, подавления зоологических инстинктов, таких, например, как пищевой и половой, постановки их под контроль общества, введения в определенные социальные рамки. Другими словами, императивы очеловечивания диктовали необходимость формирования внешних механизмов подчинения человека нормам человеческого общежития.
Одним из таких важных механизмов и являлось табу. Оно, как искусственное человеческое образование, лежит у истоков власти и позитивного закона или права. Иначе говоря, власть так же стара, как и сам человеческий вид. В этом смысле процесс табуизации по сути дела совпадал с процессом формирования власти. Стало быть, власть возникла не на определенном этапе человеческой истории, а вместе с самим человеком, она неотделима от человека как общественного существа. Не случайно древнегреческое слово «архэ» означает одновременно «власть», «главенство», «начало» или «первоначало». Аристотель сообщает, что Фалес, считая воду первоначалом всех вещей, именовал это первоначало словом «архэ». Не случайно и то, что, провозгласив свою знаменитую максиму panta rei, т. е. все течет, все изменяется, Гераклит объявил сам процесс изменения, беспрерывную смену возникновения и разложения первоначалом – архэ. В более поздние эпохи, например в поздней античности и в наше время, ослабление власти связано с вольным или невольным снятием тех или иных табу, с процессом частичной детабуизации. С этим же связаны различные формы анархии, нигилизма, вседозволенности.
Из сказанного можно сделать вывод, что власть возникла с возникновением человеческого общества и вместе с ним прошла длительный путь развития. Весь исторический опыт убедительно показывает, что она – необходимый элемент общественной организации, без которого невозможны жизнеспособность и функционирование общества. Она призвана регулировать взаимоотношения между людьми, между ними, обществом и государственно-политическими институтами. Более того, власть является одним из главных (если не самым главным) ресурсов любого человеческого сообщества.
Притягательность власти с данной точки зрения состоит в том, что властные рычаги дают возможность влиять на производство, распределение и потребление этих ресурсов. Очевидно, что те, кто занимает подчиненное положение, будут стремиться свергнуть существующие власти и занять их место. Поэтому борьба между теми, кто обладает властными рычагами, и теми, кто стремится их взять, составляет неизменный закон человеческой жизни.
Ключ к власти лежит в способности ее субъекта контролировать поведение других людей и манипулировать социально-политическими процессами. В данном контексте под властью подразумевается способность ее субъекта (отдельной личности, группы людей, организации, партии, государства) навязать свою волю другим людям, распоряжаться и управлять их действиями с помощью насильственных или ненасильственных средств и методов. Другими словами, здесь речь идет о способности того или иного субъекта навязать свое господство другим людям, группам, классам, обществу в целом.
Как социально-политический феномен власть составляет антитезу состояния безвластия, отсутствия власти. Началу (греч. «архэ») власти в качестве символа организованного порядка в сообществе людей, регулируемого определенным комплексом общеобязательных норм и правил, противопоставлялось безначалие (греч. «анархэ»), безвластие в качестве символа общественного устройства, в котором отсутствуют всякая власть, господство и принуждение. Ксенофан называл «анархией» время без Архона, т. е. без высшего правителя государства. Идеал такого общества, получивший позже большую популярность, на рубеже нашей эры изобразил римский поэт Овидий, назвавший его «золотым веком», «когда люди без всяких судей сами, по собственной воле соблюдают честность и справедливость».
Греческое слово «анархэ», означающее свободу от господства или состояние свободы, равно как и прилагательное «анархос», сохраняет свое значение в почти неизменном виде со времен Гомера и Геродота. Анархическими можно считать общину без вождя, общество без государства, армию без командующего, команду корабля без капитана, банду разбойников без главаря и др. Причем большей частью с античных времен это слово употреблялось с отрицательным оценочным оттенком. Для большинства античных мыслителей был самоочевидным тот факт, что человеческое общежитие всегда нуждается в «архэ», т. е. во властном начале, призванном укротить стихийные импульсы людей и обеспечить порядок в обществе.
Анализ исторических форм сообществ людей показывает, что разного рода идеи о некогда существовавших свободных обществах без принуждения и господства относятся к жанру политических утопий, но никак не к реальной истории. То же самое верно и применительно к различным вариантам анархизма, которые в отличие от большинства традиционных утопий, предлагавших модели справедливой власти, предлагают (во всяком случае в идеале) идею свободы от любых форм власти. Уже в первобытнообщинных сообществах существовали системы нормирования и регулирования социальных отношений. М. Вебер называл эту систему «регулируемой анархией». Но с такой оценкой можно согласиться лишь с соответствующими оговорками. Уже первобытная община, по-видимому, была немыслима без конкретных обязательных норм, правил и табу, предусматривающих самый широкий спектр наказаний, в том числе насильственных.
Более того, властный императив теснейшим образом связан с первоначалами человеческой истории. Рассматриваемую в качестве инструмента контроля поведения людей власть только с определенными оговорками можно назвать историческим феноменом. Дело в том, что власть коренится в самой природе человека как общественного существа. Именно властное начало сыграло если не определяющую, то во всяком случае немаловажную роль в процессе вычленения человека из стада.
Дело в том, что само возникновение человека, его выход из животного или стадного состояния теснейшим образом связан с укрощением отдельных природных задатков. Необходимость такого укрощения была вызвана потребностями формировавшегося человеческого общества подчинить эгоистически-индивидуалистические и агрессивные устремления отдельно взятого индивида императивам формировавшейся социальной жизни, интересам общины, коллектива в лице рода или племени. По-видимому, особенно на первоначальных этапах в основе власти лежало скорее отрицательное, нежели положительное начало. Не случайно табу и по сей день имеет запретительный смысл.
В этом смысле рудиментарные элементы власти первоначально возникли в форме отдельных табу, или запретов, на те или иные действия или акты, которые считались очевидными в стадном состоянии. Или, иначе говоря, первоначально власть коренилась в табу. Первым властным актом, по-видимому, нужно считать именно первое табу, т. е. запрет делать, или приказ, веление не делать человеку то-то и то-то.
По-видимому, первого, кто произнес сакраментальное выражение «Ты не должен…», можно считать основателем власти и закона. Без таких табу невозможно себе представить переход людей от состояния безвластия и вседозволенности, или анархэ, к состоянию архэ, когда человеку под угрозой наказания, в том числе и путем применения физического насилия, не дозволяется делать те или иные вещи.
В основе этого лежит тот факт, что сама сущность человека определяется прежде всего социальным началом. Поскольку становление человека – процесс формирования его сущности, антропогенез представляет собой одновременно и социогенез. Иначе говоря, антропогенез и социогенез теснейшим образом связаны друг с другом, составляют две стороны единого процесса антропосоциогенеза. Процесс становления человека и человеческого общества есть процесс формирования механизмов обуздания, ограничения, подавления зоологических инстинктов, таких, например, как пищевой и половой, постановки их под контроль общества, введения в определенные социальные рамки. Другими словами, императивы очеловечивания диктовали необходимость формирования внешних механизмов подчинения человека нормам человеческого общежития.
Одним из таких важных механизмов и являлось табу. Оно, как искусственное человеческое образование, лежит у истоков власти и позитивного закона или права. Иначе говоря, власть так же стара, как и сам человеческий вид. В этом смысле процесс табуизации по сути дела совпадал с процессом формирования власти. Стало быть, власть возникла не на определенном этапе человеческой истории, а вместе с самим человеком, она неотделима от человека как общественного существа. Не случайно древнегреческое слово «архэ» означает одновременно «власть», «главенство», «начало» или «первоначало». Аристотель сообщает, что Фалес, считая воду первоначалом всех вещей, именовал это первоначало словом «архэ». Не случайно и то, что, провозгласив свою знаменитую максиму panta rei, т. е. все течет, все изменяется, Гераклит объявил сам процесс изменения, беспрерывную смену возникновения и разложения первоначалом – архэ. В более поздние эпохи, например в поздней античности и в наше время, ослабление власти связано с вольным или невольным снятием тех или иных табу, с процессом частичной детабуизации. С этим же связаны различные формы анархии, нигилизма, вседозволенности.
Из сказанного можно сделать вывод, что власть возникла с возникновением человеческого общества и вместе с ним прошла длительный путь развития. Весь исторический опыт убедительно показывает, что она – необходимый элемент общественной организации, без которого невозможны жизнеспособность и функционирование общества. Она призвана регулировать взаимоотношения между людьми, между ними, обществом и государственно-политическими институтами. Более того, власть является одним из главных (если не самым главным) ресурсов любого человеческого сообщества.
Притягательность власти с данной точки зрения состоит в том, что властные рычаги дают возможность влиять на производство, распределение и потребление этих ресурсов. Очевидно, что те, кто занимает подчиненное положение, будут стремиться свергнуть существующие власти и занять их место. Поэтому борьба между теми, кто обладает властными рычагами, и теми, кто стремится их взять, составляет неизменный закон человеческой жизни.
Ключ к власти лежит в способности ее субъекта контролировать поведение других людей и манипулировать социально-политическими процессами. В данном контексте под властью подразумевается способность ее субъекта (отдельной личности, группы людей, организации, партии, государства) навязать свою волю другим людям, распоряжаться и управлять их действиями с помощью насильственных или ненасильственных средств и методов. Другими словами, здесь речь идет о способности того или иного субъекта навязать свое господство другим людям, группам, классам, обществу в целом.
5.2. Власть и монополия на законное насилие
Можно выделить множество первоначальных истоков власти и господства. Самым бесспорным из них является сила, которая в свою очередь выступает в разных формах. Следует отметить, что по данному вопросу существует множество мнений – от буквального отождествления власти с силой и физическим насилием до полного отрицания этой связи.
В реальной истории человечества сила слишком часто выступала в качестве не последнего, а первого и решающего аргумента. Необходимость наличия насилия и принуждения как механизмов регулирования поведения людей в обществе определяется недостаточностью одних только средств поощрения и порицания. Неотъемлемым атрибутом власти являются санкции, наказания, в том числе физическое принуждение. Подчеркивая значимость этого факта, в «Законах Ману» отмечалось: «Наказание – царь, оно – мужчина, оно – вождь и оно – каратель… Если бы царь не налагал неустанно Наказание на заслуживающих его, более сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле. Весь мир подчиняется (только) посредством Наказания». Необходимость санкций, наказаний, запретов вытекает из самой противоречивой природы человека.
По-видимому, выражение «сильный всегда прав» восходит еще к тем временам, когда спор решался исключительно с помощью физического насилия. В этом смысле власть представляет собой проявление превосходства в сугубо материальном смысле: если я обладаю способностью подавить или убить другого человека, то я «сильнее» его, я способен подчинить его своей власти.
Слишком часто власть являлась результатом военной победы, узурпации, брато– и отцеубийства, государственного переворота или какого-либо другого незаконного деяния. Для любого историка это настолько очевидный факт, что здесь вряд ли надо приводить какие-либо примеры. Поэтому без всякого преувеличения можно сказать, что с самого зарождения власти на ней, как говорится, лежит каинова печать. Приходится признать и то, что в основе множества самых мирных, считающихся в наши дни самыми законными и укладывающимися в рамки права общественных и политических феноменов лежат насилие и другие формы противозаконных действий.
Так, все важнейшие атрибуты современной демократии и правового государства прошли испытание насилием. Например, национально-государственный суверенитет, торжество права и закона над Божественным правом государей на власть, разделение властей первоначально являлись объектами ожесточенной идеологической и политической (в том числе вооруженной) борьбы между противоборствующими группами, сословиями, классами, государствами.
На пути разработки, учреждения и институционализации этих принципов и институтов каждая страна прошла через революции, гражданские войны, цареубийства и другие формы насилия. Великобритания, считающаяся одной из самых совершенных демократий современного мира, пережила две революции, причем первый раз она избавилась от своего короля, отрубив ему голову. Еще в большей степени это верно применительно к Франции, которая, прежде чем окончательно принять демократические ценности и институты, прошла через несколько революций и переворотов. В США политическая демократия и рыночно-капиталистические отношения одержали окончательную победу лишь в результате самой жестокой и кровопролитной со времен Мария и Суллы гражданской войны.
Безусловно, власть ни в коем случае нельзя сводить к силе, тем более к голой физической силе или насилию. Но нельзя не учитывать и тот факт, что власть, не опирающаяся на силу, не способная добиться реализации своих решений, в том числе силой или угрозой применения насилия, может оказаться благим пожеланием или просто блефом. В этом смысле власть представляет собой форму выражения силы. Поэтому естественно, что и государство, и власть самым тесным образом связаны с насилием. Государство, даже самое демократическое, во многих отношениях есть механизм принуждения, насилия над людьми. Но это насилие особого рода. Еще Т. Гоббс (продолжая в этом вопросе традицию Н. Макиавелли) усматривал главный признак государства в «монополии (курсив мой. – К.Г.) на принуждение и насилие». С тех пор этот тезис в разных редакциях стал общим для большинства теорий государства. Данную мысль в несколько иной форме выразил известный немецкий правовед XIX в. Р. Иеринг, который подчеркивал, что государство обладает абсолютной монополией на принуждение.
Наиболее завершенную разработку упомянутый тезис получил у М. Вебера. Он, в частности, утверждал, что государство невозможно определить социологически в терминах его целей или из содержания его деятельности, поскольку нет такой задачи, которая была бы исключительным достоянием государства. Поэтому, говорил Вебер, четко очерченный признак государства следует искать в средствах, которые оно использует. Таким средством, по его мнению, и является насилие. «Государство есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области… претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия. Ибо для нашей эпохи характерно, что право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или отдельным лицам лишь настолько, насколько государство со своей стороны допускает это насилие: единственным источником „права“ на насилие считается государство».
Хотя сущность государства и власти, политического в целом, как будет показано ниже, нельзя свести всецело к отношениям господства и подчинения, все же с точки зрения власти и властных структур эти отношения отличают политическое от других сфер общественной жизни. Более того, государство, власть и насилие немыслимы друг без друга. При этом подчеркнем, что насилие не является единственным средством государства. Но это специфическое для него средство.
Государство, особенно если речь идет о современном государстве, в котором как в едином организме сочетается множество разнообразных конфликтующих, зачастую несовместимых друг с другом интересов, устремлений, установок и др., не в состоянии обеспечить выполнение своей главной функции по реализации общей воли своих подданных одними только уговорами или благодаря их сознательности и доброй воле. В данном контексте власть является как бы данью, отдаваемой греховной природе человека, средством, призванным бороться с несовершенством человека и социального мира в целом.
Мировая история, по большому счету, еще не знала государства без механизмов и средств предотвращения и наказания уголовных правонарушений, без системы исправительных учреждений. Насилие или угроза применения насилия является мощным фактором, сдерживающим людей от всякого рода поползновений на жизнь, свободу, собственность других членов общества. Непременные атрибуты государства – человек с ружьем, армия, полиция, призванные гарантировать внутреннюю и внешнюю безопасность как самого государства, так и всех без исключения его подданных. Они составляют инструмент силового обеспечения политики государства. В этом контексте прав французский мыслитель конца XVIII – начала XIX в. Ж. де Мэстр, который говорил: «Бог, сотворивший власть, сотворил и наказание… палач сотворен вместе с миром».
Государство отличается от всех других форм организации людей тем, что оно располагает военной силой и судебно-репрессивным аппаратом. Более того, государство вправе не только применить к своим подданным в случае необходимости насилие, но и требовать от них служения с оружием в руках для применения вооруженного насилия к врагам самого государства.
При этом необходимо учесть следующее обстоятельство. В принципе насилие может быть применено и нередко применяется родителями в отношении своих детей, руководителем предприятия – в отношении своих подчиненных и др. Но все дело в том, что в любом из этих случаев действия применяющих насилие противоречат закону. Более того, закон запрещает такие действия под угрозой применения к ним самим насилия. Что касается государства, то формы, средства, условия использования им насилия или угрозы применения насилия строго определены и регламентированы законом.
В реальной истории человечества сила слишком часто выступала в качестве не последнего, а первого и решающего аргумента. Необходимость наличия насилия и принуждения как механизмов регулирования поведения людей в обществе определяется недостаточностью одних только средств поощрения и порицания. Неотъемлемым атрибутом власти являются санкции, наказания, в том числе физическое принуждение. Подчеркивая значимость этого факта, в «Законах Ману» отмечалось: «Наказание – царь, оно – мужчина, оно – вождь и оно – каратель… Если бы царь не налагал неустанно Наказание на заслуживающих его, более сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле. Весь мир подчиняется (только) посредством Наказания». Необходимость санкций, наказаний, запретов вытекает из самой противоречивой природы человека.
По-видимому, выражение «сильный всегда прав» восходит еще к тем временам, когда спор решался исключительно с помощью физического насилия. В этом смысле власть представляет собой проявление превосходства в сугубо материальном смысле: если я обладаю способностью подавить или убить другого человека, то я «сильнее» его, я способен подчинить его своей власти.
Слишком часто власть являлась результатом военной победы, узурпации, брато– и отцеубийства, государственного переворота или какого-либо другого незаконного деяния. Для любого историка это настолько очевидный факт, что здесь вряд ли надо приводить какие-либо примеры. Поэтому без всякого преувеличения можно сказать, что с самого зарождения власти на ней, как говорится, лежит каинова печать. Приходится признать и то, что в основе множества самых мирных, считающихся в наши дни самыми законными и укладывающимися в рамки права общественных и политических феноменов лежат насилие и другие формы противозаконных действий.
Так, все важнейшие атрибуты современной демократии и правового государства прошли испытание насилием. Например, национально-государственный суверенитет, торжество права и закона над Божественным правом государей на власть, разделение властей первоначально являлись объектами ожесточенной идеологической и политической (в том числе вооруженной) борьбы между противоборствующими группами, сословиями, классами, государствами.
На пути разработки, учреждения и институционализации этих принципов и институтов каждая страна прошла через революции, гражданские войны, цареубийства и другие формы насилия. Великобритания, считающаяся одной из самых совершенных демократий современного мира, пережила две революции, причем первый раз она избавилась от своего короля, отрубив ему голову. Еще в большей степени это верно применительно к Франции, которая, прежде чем окончательно принять демократические ценности и институты, прошла через несколько революций и переворотов. В США политическая демократия и рыночно-капиталистические отношения одержали окончательную победу лишь в результате самой жестокой и кровопролитной со времен Мария и Суллы гражданской войны.
Безусловно, власть ни в коем случае нельзя сводить к силе, тем более к голой физической силе или насилию. Но нельзя не учитывать и тот факт, что власть, не опирающаяся на силу, не способная добиться реализации своих решений, в том числе силой или угрозой применения насилия, может оказаться благим пожеланием или просто блефом. В этом смысле власть представляет собой форму выражения силы. Поэтому естественно, что и государство, и власть самым тесным образом связаны с насилием. Государство, даже самое демократическое, во многих отношениях есть механизм принуждения, насилия над людьми. Но это насилие особого рода. Еще Т. Гоббс (продолжая в этом вопросе традицию Н. Макиавелли) усматривал главный признак государства в «монополии (курсив мой. – К.Г.) на принуждение и насилие». С тех пор этот тезис в разных редакциях стал общим для большинства теорий государства. Данную мысль в несколько иной форме выразил известный немецкий правовед XIX в. Р. Иеринг, который подчеркивал, что государство обладает абсолютной монополией на принуждение.
Наиболее завершенную разработку упомянутый тезис получил у М. Вебера. Он, в частности, утверждал, что государство невозможно определить социологически в терминах его целей или из содержания его деятельности, поскольку нет такой задачи, которая была бы исключительным достоянием государства. Поэтому, говорил Вебер, четко очерченный признак государства следует искать в средствах, которые оно использует. Таким средством, по его мнению, и является насилие. «Государство есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области… претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия. Ибо для нашей эпохи характерно, что право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или отдельным лицам лишь настолько, насколько государство со своей стороны допускает это насилие: единственным источником „права“ на насилие считается государство».
Хотя сущность государства и власти, политического в целом, как будет показано ниже, нельзя свести всецело к отношениям господства и подчинения, все же с точки зрения власти и властных структур эти отношения отличают политическое от других сфер общественной жизни. Более того, государство, власть и насилие немыслимы друг без друга. При этом подчеркнем, что насилие не является единственным средством государства. Но это специфическое для него средство.
Государство, особенно если речь идет о современном государстве, в котором как в едином организме сочетается множество разнообразных конфликтующих, зачастую несовместимых друг с другом интересов, устремлений, установок и др., не в состоянии обеспечить выполнение своей главной функции по реализации общей воли своих подданных одними только уговорами или благодаря их сознательности и доброй воле. В данном контексте власть является как бы данью, отдаваемой греховной природе человека, средством, призванным бороться с несовершенством человека и социального мира в целом.
Мировая история, по большому счету, еще не знала государства без механизмов и средств предотвращения и наказания уголовных правонарушений, без системы исправительных учреждений. Насилие или угроза применения насилия является мощным фактором, сдерживающим людей от всякого рода поползновений на жизнь, свободу, собственность других членов общества. Непременные атрибуты государства – человек с ружьем, армия, полиция, призванные гарантировать внутреннюю и внешнюю безопасность как самого государства, так и всех без исключения его подданных. Они составляют инструмент силового обеспечения политики государства. В этом контексте прав французский мыслитель конца XVIII – начала XIX в. Ж. де Мэстр, который говорил: «Бог, сотворивший власть, сотворил и наказание… палач сотворен вместе с миром».
Государство отличается от всех других форм организации людей тем, что оно располагает военной силой и судебно-репрессивным аппаратом. Более того, государство вправе не только применить к своим подданным в случае необходимости насилие, но и требовать от них служения с оружием в руках для применения вооруженного насилия к врагам самого государства.
При этом необходимо учесть следующее обстоятельство. В принципе насилие может быть применено и нередко применяется родителями в отношении своих детей, руководителем предприятия – в отношении своих подчиненных и др. Но все дело в том, что в любом из этих случаев действия применяющих насилие противоречат закону. Более того, закон запрещает такие действия под угрозой применения к ним самим насилия. Что касается государства, то формы, средства, условия использования им насилия или угрозы применения насилия строго определены и регламентированы законом.