Страница:
В районе Москвы очень плохая погода (туман). За неделю мы выполнили там только один полет на Ту-104 на невесомость, а нужно за месяц выполнить минимум 24 полета. Такое положение могло привести к срыву подготовки космонавтов к середине декабря. Пришлось вчера перегнать Ту-104 и два обслуживающих самолета Ан-12 на аэродром Тюра-Там и проводить здесь тренировки космонавтов в невесомости. Сегодня Ту-104 произвел первый полет на невесомость.
...Уже более пяти часов длится беседа маршала и Главного конструктора. Хочется верить, что они найдут пути для прекращения распрей между ОКБ-1 и ВВС.
19 ноября.
Вчера вечером Руденко вернулся от Мишина очень поздно - их беседа длилась около шести часов. Более часа маршал рассказывал мне об их беседе, но для меня в его рассказе не было ничего нового. Мишин вновь требовал подготовить кандидатов от ОКБ-1 к предстоящему полету, он согласился иметь на лунных кораблях (Л-1, Л-3) в качестве командиров кораблей космонавтов ВВС, но настаивает на том, чтобы вторыми пилотами (испытателями) были представители ОКБ-1. В итоге, Руденко сдал наши позиции, дав согласие Мишину на включение в основной экипаж 7К-ОК двух "выходящих" от ОКБ-1 (Елисеев, Кубасов). Маршал был сегодня на аэродроме, беседовал с Масленниковым, космонавтами, инструкторами и приказал вызвать Кубасова 21 ноября из Москвы, а вместо него в Москве возобновить подготовку Волкова.
Более полугода я вел с Мишиным принципиальную борьбу за высокое качество и обоснованные сроки подготовки космонавтов. В этой борьбе меня поддерживали шесть маршалов: Малиновский, Гречко, Захаров, Крылов, Вершинин и Руденко. Мишина поддерживали Устинов, Сербин, Смирнов, Пашков, Келдыш, Афанасьев, Петровский. В последнее время ЦК КПСС и Совмин усилили нажим на военных, и маршалы забыли о своем письме и резолюциях в защиту интересов обороны страны и безопасности космических полетов. Первым сдался маршал Захаров, а потом Руденко испугался телефонного звонка Захарова ("Почему ставите шлагбаумы кандидатам от ОКБ-1?") и заявления Келдыша о том, что ВВС срывают подготовку полета. Раза три я пытался вернуть Руденко на наши прежние согласованные позиции. Победа была уже близка - на встрече в ЦК КПСС 16 ноября мне удалось убедить Сербина и Строганова, что "выходящими" надо послать в полет одного сильнейшего из ВВС (Хрунов) и одного, лучше других подготовленного, от ОКБ-1 (Елисеев). Нужно было продержаться еще 10-15 дней, но у маршала не выдержали нервы ("Лбом стенку не пробьешь! За них - все, а нас даже наше начальство отказалось поддерживать -мы с тобой остались только вдвоем..."). Однако, меня Руденко не переубедил: борьбу еще можно продолжать, но теперь уже против всех, без союзников и другими методами.
Сегодня провели заседание Госкомиссии. Членов Госкомиссии было только семь: Керимов, Мишин, Руденко, Карась, Правецкий, Курушин и я. Из главных конструкторов были Рязанский, Мнацаканян, Ткачев и другие, всего же на заседании присутствовали более 100 человек. Для меня это было первое заседание Госкомиссии на полигоне без С.П.Королева. В повестке дня были следующие вопросы:
1. О ходе подготовки изделий №1 и №2 - докладчики П.М.Катаев (в/ч 44275), А.И.Осташев (п/я 651), М.Ф.Шум (филиал п/я 651).
2. Готовность контрольно-измерительного комплекса - А.П.Романов (в/ч 32103).
3. Готовность средств поиска - С.П.Сибиряков (ВВС).
4. Обсуждение состава оперативных групп - И.Е.Юрасов (п/я 651).
5. Программа полета - К.П.Феоктистов (п/я 651).
6. О готовности изделий №3 и №4 и принятие решения об их отправке на полигон - В.П.Мишин (п/я 651).
Приняли решение продолжать подготовку ракет и кораблей к пускам. Пуск активного корабля назначен на 26 ноября, пуск пассивного корабля - на 27 ноября.
На заседании произошел неприятный инцидент. Председатель Госкомиссии Керимов нетактично запретил генерал-лейтенанту Карасю задать вопрос конструктору Мнацаканяну. Карась возмутился и между ними произошла некрасивая перепалка.
20 ноября.
Сегодня воскресенье, но мы работаем. В 10 часов утра слушали доклад Феоктистова о программе полета. Программа полета каждого корабля рассчитана на четверо суток. Самым важным являются маневр, сближение и автоматическая стыковка кораблей. Если при пуске пассивного корабля удастся вывести его на удаление не более 20 километров от активного, то стыковка может осуществиться на первом-втором витке пассивного корабля, а если удаление окажется больше 20 километров, то потребуются сутки на маневр и сближение кораблей.
После утверждения программы полета Руденко, я и Правецкий поехали на аэродром. Я обещал Правецкому взять его с собой в полет на невесомость на Ту-104, но оказалось, что из 12 членов экипажа самолета можно безболезненно для полетного задания снять с борта только одного человека, место которого занял я. Перед Правецким пришлось извиниться.
Отличная среднеазиатская погода сегодня нахмурилась. На высоте 7000 метров была еще облачность, а для безопасного проведения горок на самолете Ту-104 нужна хорошая видимость горизонта: на этой высоте самолет разгоняется до максимальной скорости и затем переходит в резкий набор высоты (с 7000 до 10000 метров). В момент прекращения набора высоты на 20-25 секунд возникает невесомость - вот эти-то очень короткие секунды мы и используем для тренировки космонавтов. Сегодня со мной на невесомость летали Комаров, Быковский, Хрунов и Елисеев. Хрунов выполнял упражнение по переходу из бытового отсека пассивного корабля в бытовой отсек активного корабля. Елисеев отрабатывал выход из корабля и вход в корабль. Громоздкий скафандр, 50-килограммовый ранец на ногах и резкое перемежение невесомости с перегрузками делают эти упражнения очень тяжелыми, но Хрунов и Елисеев выполнили задание хорошо. Я чувствовал себя в полете отлично, на всех горках я был отвязан и в непосредственной близости наблюдал работу космонавтов.
Вчера Мишин показал мне шифр-телеграмму от Охапкина и Цыбина. Они вносят предложение, чтобы один из выходящих космонавтов отошел от корабля на 10 метров (с тросом) и заснял на кинопленку состыкованные корабли и переход другого космонавта из одного корабля в другой. Леонов и американские астронавты по нескольку раз отходили от корабля, но для выполнения этого задания они очень много тренировались. Ставить космонавтам за месяц до полета такую трудную задачу, по меньшей мере, легкомысленно - ни один из гражданских кандидатов к ней не подготовлен. Такое задание может выполнить только Хрунов (он имеет более 50 полетов на невесомость), но и ему необходимо выполнить дополнительно 8-10 полетов, чтобы уверенно подготовиться к этому эксперименту. За 4 дня Ту-104 (командир корабля полковник Таюрский) сделал пять полетов на невесомость. Если летать с такой максимальной нагрузкой, то до 10 декабря можно выполнить программу-минимум (24 полета), но для дополнительных полетов времени не остается. Я попросил Мишина и Керимова завтра решить, кого готовить на отход от корабля на 10 метров.
Вечером Руденко, Керимов, Правецкий и я были в бане. Рекорд установил Руденко - он пять раз лазил на самый верхний полок и находился в бане два часа. Я мылся не более 15 минут и в парную не ходил. После ужина решили посмотреть кино, но киномеханик полчаса не мог наладить показ картины. Плюнув на всю эту бестолковщину, я пошел на свежий воздух. На улице моросил мелкий дождь, все небо было закрыто облаками, погода продолжала ухудшаться. Напротив здания экспедиции ОКБ-1 просматривались небольшие, но известные всему миру домик космонавтов и домик Сергея Павловича Королева. Они были пусты, только у Мишина горел свет. Я долго гулял в садике между домиком космонавтов и домиком Королева. За шесть лет тут были сотни интереснейших встреч с Королевым, космонавтами и многими из тех, кто готовил первые космические полеты. Вспомнились беседы с Королевым один на один. Было много случаев, когда мы расходились во мнениях, спорили, искали самые лучшие решения, но мы никогда не заходили в тупик. Королев, безусловно, лучше Мишина знал технику и условия космических полетов, а главное - он лучше знал людей. Он был очень волевым, мог принимать твердые решения, но он знал также, что иногда нужно и посоветоваться, послушать мнение специалистов и найти согласованное решение. Мишин хочет, чтобы в нем тоже видели волевого руководителя, и пытается копировать действия Королева, но не имея авторитета, опыта и знаний, какими обладал Сергей Павлович, он часто попадает в неприятные ситуации.
21 ноября.
Погода продолжает портиться, появилась угроза срыва полетов на невесомость. Принимаю меры к возможному перебазированию Ту-104 и группы космонавтов в Мары или Красноводск.
После завтрака Руденко, Керимов и я зашли к Мишину. Договорились к 11:00 собраться на 31-й площадке, послушать космонавтов о ходе подготовки к полету и решить вопрос о дополнительной тренировке по отходу от космического корабля на 10 метров. Феоктистов, Осташев и другие ведущие специалисты ОКБ-1 считают, что полет пилотируемых кораблей невозможно осуществить раньше 5-15 января, а Мишин "жмет" на 25 декабря. Разница в сроках пуска на 15 дней имеет колоссальное значение и для нас - нам дорог каждый лишний день для подготовки космонавтов. Сегодня утром Мишин еще раз подтвердил, что надо ориентироваться на пуск 25 декабря, а это значит, что на подготовку космонавтов в нашем распоряжении осталось только 20 дней.
В 11:00 на 31-й площадке состоялась намеренно устроенная мной встреча космонавтов с руководством Госкомиссии. Присутствовали Керимов, Мишин, Руденко, Каманин, Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев, Масленников, Ващенко, Моисеенко, Анохин и другие. Мишин рассказал о ходе подготовки кораблей 7К-ОК №№1, 2, 3, 4 к пуску, обратил внимание на то, что 7К-ОК - это базовый корабль для Л-1 и Л-3, и что освоение маневра и стыковки необходимо нам для открытия "зеленой улицы" космическим полетам к Луне. Василий Павлович предупредил, что сроки полетов приближаются, и поэтому космонавтам надо умело использовать каждую минуту на подготовку к полету. Керимов и Мишин задавали много вопросов, отвечали им, в основном, Моисеенко, Масленников и Комаров. Особенно удачно выступил Комаров. Он убедительно доказал, что необходимо немедленно начать предполетные тренировки экипажей и попросил разрешения Госкомиссии продолжать тренироваться экипажам в составе: Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев и Гагарин, Николаев, Горбатко, Кубасов. Мишин дал согласие на тренировки в таком составе, что равносильно его решению по составу основного и дублирующего экипажей. После того, как экипажи выполнят все тренировки, маловероятно, чтобы кто-нибудь внес предложение об изменениях в их составе.
Для меня еще неясно, что повлияло на Мишина, - долгая ли беседа его с маршалом Руденко или моя встреча в ЦК с Сербиным и Строгановым (16 ноября Сербин и Строганов согласились с моим предложением послать в полет Хрунова и Елисеева). Однако, появилась новая угроза качеству подготовки основного экипажа. Дело в том, что полковник А.Н.Душин (КГБ) сообщил мне дополнительные сведения к биографии Елисеева. В свое время он сменил отцовскую литовскую фамилию Курейтис на фамилию матери (Елисеева). Его отец, Курейтис Станислав Адамович, в 1935 году был осужден на 5 лет за антисоветскую агитацию. В данное время отец Елисеева работает в Москве начальником лаборатории Центрального научно-исследовательского института кожевенно-обувной промышленности. Елисеев в 1966 году расторгнул брак с гражданкой Шкаликовой, от которой у него есть дочь 1960-го года рождения, и женился на Комаровой.
Кроме согласия на смешанную пару "выходящих", Мишин сделал еще один крупный шаг для сближения с ВВС. Ранее он несколько раз грозился лично проверить знания военных космонавтов и поставить им "двойки", а сегодня дал согласие на оформление приказом Главкома ВВС экзаменационной комиссии с председателем от ВВС и одинаковым количеством членов от промышленности и Министерства обороны.
Сегодня Мишин нечаянно проговорился мне и Руденко, что 16 ноября в ответ на его жалобу на сложность отношений с ВВС Устинов сказал: "Я вас мирить не буду, сами найдите общий язык с ВВС". Вот где основная причина потепления наших отношений. Теперь я буду делать все возможное, чтобы закрепить наметившуюся тенденцию к лучшему взаимопониманию.
22 ноября.
Накануне поздно вечером между Руденко и Мишиным опять состоялся длинный разговор. Во время их встречи звонил секретарь ЦК Устинов, на его вопрос: "Какие у вас взаимоотношения с ВВС, и как идет работа?", - Мишин ответил: "Работаем с ВВС дружно, вот сейчас рядом со мной маршал Руденко, принимаем все меры, чтобы уложиться в установленные вами сроки полета. Космонавты летают на невесомость". Устинов в разговоре с Руденко сказал: "О всех ваших делах я докладывал Брежневу, нас всех беспокоит большая активность американцев. Надо сделать все возможное, чтобы уже в этом году иметь новые успехи".
Маршал Руденко показал Мишину сведения КГБ к биографии Елисеева. Оказалось, что Мишин знает эти данные, и у него нет полной уверенности, что Елисееву разрешат лететь. Мишин просил форсировать подготовку Кубасова, но и тренировки Елисеева не прекращать. Я позвонил полковнику Душину и еще раз попросил выслать нам официальное заключение КГБ на Елисеева.
Вчера Феоктистов провел занятия с космонавтами на корабле №1. Главная тема занятий - обеспечение безопасности перехода из корабля в корабль и киносъемка состыкованных кораблей и самого процесса перехода. Для выполнения предложенной специалистами ОКБ-1 киносъемки одному из выходящих космонавтов надо отойти на тросе на 10 метров от корабля. Подготовить такой выход за месяц до полета оказалось сложным делом даже для Хрунова. Космонавты предложили рассмотреть возможность съемки с использованием 10-метрового выдвижного штатива. Феоктистов и Мишин поддержали предложение космонавтов и дали задание Бушуеву проработать этот вариант.
Руководство Госкомиссии заслушало обстоятельный доклад А.И.Осташева (руководитель испытаний от ОКБ-1) о ходе подготовки пилотируемых кораблей. Без сокращения сроков проверок и испытаний и без перенапряжения людей (испытатели работают по 12-14 часов в сутки) корабли будут готовы к пуску 5 января 1967 года, но если дополнить команду испытателей сотней офицеров от полигона и полсотней специалистов от промышленности, а также сократить продолжительность некоторых операций, то возможно окончание подготовки кораблей к 25-29 декабря. Решили готовить пуск на конец декабря. Я предложил использовать для помощи испытательным бригадам 22 слушателя-космонавта. Осташев и Мишин встретили это предложение с восторгом. Для слушателей практика работы на кораблях 7К-ОК будет самой лучшей учебой - на полигоне они увидят очень много полезного и интересного, а кроме всего прочего, внося такое предложение, я имел в виду дальнейшее укрепление связей ВВС с ОКБ-1.
Сегодня Керимов, Мишин, Руденко, Карась и я в 11 часов были на аэродроме, где осмотрели оборудование самолета Ту-104 и побеседовали с космонавтами о трудностях полетов на невесомость. Самолет был готов для полетов 5 ноября, но до 17 ноября удалось выполнить всего один полет, а за пять суток пребывания на аэродроме Тюра-Там уже выполнено шесть полетов. Здесь все дни - голубое небо, а в районе Москвы - туманы с видимостью 200-100 метров. Из Москвы второй день не могут вылететь два Ил-14 со слушателями-космонавтами, их не выпускают к нам по погодным условиям. Для выполнения минимальной программы полетов для тренировок в невесомости нам необходимо выполнить еще 17 полетов, плюс два полета на медицинские исследования и 6-8 полетов на обеспечение подготовки киносъемки состыкованных в космосе кораблей. Таким образом, всего потребуется еще 25-27 полетов, и если удастся сохранить тюра-тамский темп тренировок, то нам нужно 23-24 дня - это настолько жесткие сроки, что один день простоя из-за погоды грозит срывом всей программы тренировок.
Выход из этой трудной обстановки еще возможен: назначить в полет хорошо подготовленных Хрунова и Горбатко. Второй, менее удачный вариант комплектования основного экипажа - Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев тоже дает некоторую гарантию выполнения полетного задания. Неделю назад я принял решение готовить первый экипаж в составе: Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев, а второй - в составе: Гагарин, Николаев, Горбатко и Кубасов. С 16 ноября подготовка экипажей ведется в таких составах, но маршал Руденко своей властью вызвал сюда Кубасова (я был категорически против его вызова) и сейчас здесь трое "выходящих". Руденко и Мишин приняли "мудрое" решение: готовить трех "выходящих", пусть, мол, они соревнуются - полетят двое лучших из трех. Сегодня Руденко и Мишин объявили космонавтам это решение. Все космонавты и их тренеры обескуражены таким распоряжением, оно может очень вредно отразиться на качестве подготовки космонавтов и безопасности полета. О каком, спрашивается, соревновании может идти речь, если Хрунов имеет 52 полета в скафандре на невесомость, Елисеев - 16, а Кубасов - 3? Дав такое головотяпское распоряжение прямо космонавтам, что называется "через мою голову", Руденко улетел в Карши, Мишин и Керимов уехали на вторую площадку, и теперь мне вместе с космонавтами придется распутывать "ребусы" руководителей.
Если когда-нибудь кто-либо будет читать эти строки, то непосвященному в тонкости нашего дела человеку может показаться, что промышленность (Мишин) и ВВС (Каманин) вели длительную борьбу только из-за ведомственных разногласий по вопросу о том, кого назначать в полет с выходом из корабля - военных космонавтов (Хрунов и Горбатко) или гражданских (Елисеев и Кубасов). По существу же борьба идет из-за наших принципиальных расхождений. Мы (ВВС) за то, чтобы в космос летали тщательно отобранные люди, получившие длительную специальную подготовку. Конечно, в будущем в качестве пассажиров в космос станут летать и дети, и женщины, и старики, но членами экипажей космических кораблей всегда будут специально подготовленные космонавты. Если сейчас послать в полет плохо подготовленных людей, то это может привести к тяжелой катастрофе, которая будет позором для СССР и затормозит наши работы по освоению космоса. Но если даже полет окажется удачным, то он принесет нам не меньшие неприятности: победят легкомысленные люди, ратующие за участие в космических полетах почти неподготовленных людей (Мишин и Правецкий добивались моего согласия на полет 56-летнего Анохина и на подготовку к полету за один месяц Макарова). Боясь неприятностей от начальства, маршал Руденко пошел почти на полную капитуляцию и сейчас заискивает перед Мишиным. Я капитулировать не буду. Возможно мне придется уйти с работы раньше времени (лбом стенку не прошибешь!), но я не изменю своей совести и убеждениям. Я фактически отменил распоряжение маршала Руденко, председателя Госкомиссии Керимова и технического руководителя Мишина, приказав полковнику Масленникову, подполковнику Моисеенко и всем космонавтам продолжать подготовку к полету в составе экипажей, определенных мною 16 ноября.
Сегодня я три раза слушал выступления Елисеева, задавал ему вопросы, наблюдал его работу по подготовке к полету. Мое впечатление: Елисеев сильный, ловкий и волевой человек, грамотный и культурный инженер. За год-полтора из него можно было бы подготовить хорошего космонавта, очень жаль, что мы занимаемся с ним менее трех месяцев. Кубасова я знаю меньше, но мне кажется, что его способности более скромные. Сегодня я крепко отчитал Хрунова - самого ловкого и выносливого из наших космонавтов (для выхода в космос у нас нет человека, подготовленного лучше, чем он). Хрунов допускает неряшливость в речи: говорит "штука" вместо слова "карабин", употребляет и другие словечки и выражения, режущие слух.
Только что говорил с Мусей по телефону. Я уже скучаю по моей старушке, по Оленьке и малому.
23 ноября.
Прекрасное морозное тихое утро, мороз около пяти градусов, снега нет, видимость бесконечная, голубое небо над нами - погода в Тюра-Таме нас пока балует...
Сегодня был на 17-й площадке. С марта 1965 года тут многое изменилось к лучшему: построена высокая и очень красивая телевизионная башня, заканчивается строительство водоочистительного сооружения на Сырдарье, улучшены дороги и планировка территории, больше стало деревьев. С удовольствием постоял у вязов, посаженных космонавтами. Я принимал участие в посадке деревьев вместе с Комаровым, Феоктистовым, Егоровым, Беляевым и Леоновым. Деревья остальных космонавтов посажены без их участия энтузиастами Звездограда. Теннисный корт, баскетбольная, волейбольная и другие площадки в полном порядке, но сейчас космонавты загружены до предела предполетной подготовкой и мало занимаются спортом.
Улетая в Карши, маршал Руденко собирался вернуться не раньше 24 ноября, но уже вчера вечером стало известно, что сегодня в 6:00 по московскому времени он вылетит обратно в Тюра-Там. По-видимому, он говорил по телефону с Вершининым, и тот передал ему требование ЦК немедленно согласовать с МОМ (Мишин, Керимов) проект письма в ЦК КПСС о космонавтах-испытателях и космонавтах-исследователях. Министерству обороны и ВВС это письмо совершенно не нужно, значительно изменилась и цель постановки данного вопроса со стороны МОМ. Главная причина разногласий заключена в позиции, занятой Минздравом. Мы категорически отвергаем все попытки Минздрава присвоить себе руководящую роль в отборе космонавтов и в медико-биологической подготовке орбитальных космических полетов. Институт В.В.Парина (ИМБП - Ред.) создан для того, чтобы заниматься проблемами длительных (до года и более) полетов, а не мешать военным (как это часто случается сейчас) в освоении ближнего космоса. На днях у меня была длительная беседа с В.И.Правецким (начальник 3-го Главного управления Минздрава) по его инициативе. Встреча началась с того, что Правецкий сказал: "Николай Петрович, вы и руководство ВВС часто загоняете нас в угол и не даете возможности дышать...", но беседа оказалась полезной: договорились, что будем пытаться идти на сближение, на более четкое разграничение задач между институтами космической медицины и упрочение взаимодействия.
Несколько раз беседовал с генерал-лейтенантом А.Г.Карасем - начальником Центрального управления космических средств (ЦУКОС). Ведомство генерала Карася и он лично в очень большой степени виноваты в наших сегодняшних отставаниях. Это они загубили серию кораблей "Восход" из-за глупейшего эксперимента с искусственной гравитацией и они же готовили резолюции маршала Малиновского типа: "Корабли "Восход" не имеют военного значения..."Востоки" очень дороги, заказывать их не будем..." Долгое время они недооценивали роль и значение человека в космическом полете, эта недооценка продолжает сказываться и сейчас на кораблях серии "Союз" (маневр и стыковка) и на наших лунных кораблях. Я несколько лет упорно боролся против позиции ракетных войск, реализуемой в деятельности ЦУКОС. Надо признать, что в этой борьбе на мою долю выпало больше неприятностей, чем побед. Но были и победы, и главная из них - признание активной роли космонавта в управлении космическим кораблем. За последние два года наши "сражения" несколько поутихли. Сейчас Карась ищет нашей поддержки в своих разногласиях с Мишиным и Керимовым. Я обещал ему, что интересы Министерства обороны мы будем защищать вместе и общими усилиями будем пытаться сглаживать шероховатости в личных взаимоотношениях между членами Госкомиссии.
В 12 часов по местному времени из Карши вернулся маршал Руденко. Он немного приболел. Мы разместили его на 17-й площадке в доме Челомея и поручили заботам врачей. Я пока остаюсь на второй площадке. Сегодня вечером Керимов предложил мне переехать поближе к космонавтам, но до пуска (27-28 ноября), пожалуй, лучше быть здесь.
На сегодня космонавты произвели уже 9 полетов на невесомость из 12 запланированных, завтра выполнят еще два. 25 ноября - день профилактики самолета Ту-104. Я решил не задерживать здесь основной экипаж на 2-3 дня из-за одного полета и завтра вечером отправить его в Москву. Сегодня больше часа занимался с Комаровым и Быковским - мы уточнили объем тренировок на тренажере, количество "подъемов" в барокамерах, готовность членов экипажа к проведению научных и военных экспериментов, бегло рассмотрели целый ворох полетной документации. Вывод один: и здесь, и в Москве еще очень много работы. Дал команду Кузнецову, Гагарину, Николаеву и Горбатко прилететь сюда на самолете Ан-12, который должен доставить на полигон подогреватель для Ту-104 и одну автомашину "Волга". Маршал Руденко утвердил все мои мероприятия, в том числе отправку в Москву на самолете Ил-14 Комарова, Быковского, Хрунова и Елисеева.
Вчера Москва из-за тумана не приняла и не выпустила ни одного самолета, даже самолет английского премьера Вильсона вынуждены были посадить в Ленинграде. Сегодня в 10 часов по московскому времени к нам вылетели два Ил-14 со слушателями-космонавтами.
24 ноября.
Вчера в 21 час по местному времени два Ил-14 со слушателями наконец-то добрались до нас. Вместе с ними прилетели генерал Карпов, Борис Егоров и другие врачи. Завтра слушатели вольются в состав испытательных бригад и будут помогать готовить корабли 7К-ОК к полетам.
Утром провел совещание со слушателями, поставил перед ними задачу образцово поработать на сборке и испытаниях 7К-ОК, изучать корабли Л-1 и основное оборудование полигона. Работы и занятия будут продолжаться до 1-15 января 1967 года. Командир отряда слушателей-космонавтов полковник Беляев высказал мне свои сомнения в ценности такой стажировки и пожелание поменьше ломать учебную программу подготовки слушателей. Я выразил Беляеву сожаление в том, что он недооценивает представившейся возможности поработать слушателям на "живых" кораблях, которые будут готовиться в полет с их участием.
...Уже более пяти часов длится беседа маршала и Главного конструктора. Хочется верить, что они найдут пути для прекращения распрей между ОКБ-1 и ВВС.
19 ноября.
Вчера вечером Руденко вернулся от Мишина очень поздно - их беседа длилась около шести часов. Более часа маршал рассказывал мне об их беседе, но для меня в его рассказе не было ничего нового. Мишин вновь требовал подготовить кандидатов от ОКБ-1 к предстоящему полету, он согласился иметь на лунных кораблях (Л-1, Л-3) в качестве командиров кораблей космонавтов ВВС, но настаивает на том, чтобы вторыми пилотами (испытателями) были представители ОКБ-1. В итоге, Руденко сдал наши позиции, дав согласие Мишину на включение в основной экипаж 7К-ОК двух "выходящих" от ОКБ-1 (Елисеев, Кубасов). Маршал был сегодня на аэродроме, беседовал с Масленниковым, космонавтами, инструкторами и приказал вызвать Кубасова 21 ноября из Москвы, а вместо него в Москве возобновить подготовку Волкова.
Более полугода я вел с Мишиным принципиальную борьбу за высокое качество и обоснованные сроки подготовки космонавтов. В этой борьбе меня поддерживали шесть маршалов: Малиновский, Гречко, Захаров, Крылов, Вершинин и Руденко. Мишина поддерживали Устинов, Сербин, Смирнов, Пашков, Келдыш, Афанасьев, Петровский. В последнее время ЦК КПСС и Совмин усилили нажим на военных, и маршалы забыли о своем письме и резолюциях в защиту интересов обороны страны и безопасности космических полетов. Первым сдался маршал Захаров, а потом Руденко испугался телефонного звонка Захарова ("Почему ставите шлагбаумы кандидатам от ОКБ-1?") и заявления Келдыша о том, что ВВС срывают подготовку полета. Раза три я пытался вернуть Руденко на наши прежние согласованные позиции. Победа была уже близка - на встрече в ЦК КПСС 16 ноября мне удалось убедить Сербина и Строганова, что "выходящими" надо послать в полет одного сильнейшего из ВВС (Хрунов) и одного, лучше других подготовленного, от ОКБ-1 (Елисеев). Нужно было продержаться еще 10-15 дней, но у маршала не выдержали нервы ("Лбом стенку не пробьешь! За них - все, а нас даже наше начальство отказалось поддерживать -мы с тобой остались только вдвоем..."). Однако, меня Руденко не переубедил: борьбу еще можно продолжать, но теперь уже против всех, без союзников и другими методами.
Сегодня провели заседание Госкомиссии. Членов Госкомиссии было только семь: Керимов, Мишин, Руденко, Карась, Правецкий, Курушин и я. Из главных конструкторов были Рязанский, Мнацаканян, Ткачев и другие, всего же на заседании присутствовали более 100 человек. Для меня это было первое заседание Госкомиссии на полигоне без С.П.Королева. В повестке дня были следующие вопросы:
1. О ходе подготовки изделий №1 и №2 - докладчики П.М.Катаев (в/ч 44275), А.И.Осташев (п/я 651), М.Ф.Шум (филиал п/я 651).
2. Готовность контрольно-измерительного комплекса - А.П.Романов (в/ч 32103).
3. Готовность средств поиска - С.П.Сибиряков (ВВС).
4. Обсуждение состава оперативных групп - И.Е.Юрасов (п/я 651).
5. Программа полета - К.П.Феоктистов (п/я 651).
6. О готовности изделий №3 и №4 и принятие решения об их отправке на полигон - В.П.Мишин (п/я 651).
Приняли решение продолжать подготовку ракет и кораблей к пускам. Пуск активного корабля назначен на 26 ноября, пуск пассивного корабля - на 27 ноября.
На заседании произошел неприятный инцидент. Председатель Госкомиссии Керимов нетактично запретил генерал-лейтенанту Карасю задать вопрос конструктору Мнацаканяну. Карась возмутился и между ними произошла некрасивая перепалка.
20 ноября.
Сегодня воскресенье, но мы работаем. В 10 часов утра слушали доклад Феоктистова о программе полета. Программа полета каждого корабля рассчитана на четверо суток. Самым важным являются маневр, сближение и автоматическая стыковка кораблей. Если при пуске пассивного корабля удастся вывести его на удаление не более 20 километров от активного, то стыковка может осуществиться на первом-втором витке пассивного корабля, а если удаление окажется больше 20 километров, то потребуются сутки на маневр и сближение кораблей.
После утверждения программы полета Руденко, я и Правецкий поехали на аэродром. Я обещал Правецкому взять его с собой в полет на невесомость на Ту-104, но оказалось, что из 12 членов экипажа самолета можно безболезненно для полетного задания снять с борта только одного человека, место которого занял я. Перед Правецким пришлось извиниться.
Отличная среднеазиатская погода сегодня нахмурилась. На высоте 7000 метров была еще облачность, а для безопасного проведения горок на самолете Ту-104 нужна хорошая видимость горизонта: на этой высоте самолет разгоняется до максимальной скорости и затем переходит в резкий набор высоты (с 7000 до 10000 метров). В момент прекращения набора высоты на 20-25 секунд возникает невесомость - вот эти-то очень короткие секунды мы и используем для тренировки космонавтов. Сегодня со мной на невесомость летали Комаров, Быковский, Хрунов и Елисеев. Хрунов выполнял упражнение по переходу из бытового отсека пассивного корабля в бытовой отсек активного корабля. Елисеев отрабатывал выход из корабля и вход в корабль. Громоздкий скафандр, 50-килограммовый ранец на ногах и резкое перемежение невесомости с перегрузками делают эти упражнения очень тяжелыми, но Хрунов и Елисеев выполнили задание хорошо. Я чувствовал себя в полете отлично, на всех горках я был отвязан и в непосредственной близости наблюдал работу космонавтов.
Вчера Мишин показал мне шифр-телеграмму от Охапкина и Цыбина. Они вносят предложение, чтобы один из выходящих космонавтов отошел от корабля на 10 метров (с тросом) и заснял на кинопленку состыкованные корабли и переход другого космонавта из одного корабля в другой. Леонов и американские астронавты по нескольку раз отходили от корабля, но для выполнения этого задания они очень много тренировались. Ставить космонавтам за месяц до полета такую трудную задачу, по меньшей мере, легкомысленно - ни один из гражданских кандидатов к ней не подготовлен. Такое задание может выполнить только Хрунов (он имеет более 50 полетов на невесомость), но и ему необходимо выполнить дополнительно 8-10 полетов, чтобы уверенно подготовиться к этому эксперименту. За 4 дня Ту-104 (командир корабля полковник Таюрский) сделал пять полетов на невесомость. Если летать с такой максимальной нагрузкой, то до 10 декабря можно выполнить программу-минимум (24 полета), но для дополнительных полетов времени не остается. Я попросил Мишина и Керимова завтра решить, кого готовить на отход от корабля на 10 метров.
Вечером Руденко, Керимов, Правецкий и я были в бане. Рекорд установил Руденко - он пять раз лазил на самый верхний полок и находился в бане два часа. Я мылся не более 15 минут и в парную не ходил. После ужина решили посмотреть кино, но киномеханик полчаса не мог наладить показ картины. Плюнув на всю эту бестолковщину, я пошел на свежий воздух. На улице моросил мелкий дождь, все небо было закрыто облаками, погода продолжала ухудшаться. Напротив здания экспедиции ОКБ-1 просматривались небольшие, но известные всему миру домик космонавтов и домик Сергея Павловича Королева. Они были пусты, только у Мишина горел свет. Я долго гулял в садике между домиком космонавтов и домиком Королева. За шесть лет тут были сотни интереснейших встреч с Королевым, космонавтами и многими из тех, кто готовил первые космические полеты. Вспомнились беседы с Королевым один на один. Было много случаев, когда мы расходились во мнениях, спорили, искали самые лучшие решения, но мы никогда не заходили в тупик. Королев, безусловно, лучше Мишина знал технику и условия космических полетов, а главное - он лучше знал людей. Он был очень волевым, мог принимать твердые решения, но он знал также, что иногда нужно и посоветоваться, послушать мнение специалистов и найти согласованное решение. Мишин хочет, чтобы в нем тоже видели волевого руководителя, и пытается копировать действия Королева, но не имея авторитета, опыта и знаний, какими обладал Сергей Павлович, он часто попадает в неприятные ситуации.
21 ноября.
Погода продолжает портиться, появилась угроза срыва полетов на невесомость. Принимаю меры к возможному перебазированию Ту-104 и группы космонавтов в Мары или Красноводск.
После завтрака Руденко, Керимов и я зашли к Мишину. Договорились к 11:00 собраться на 31-й площадке, послушать космонавтов о ходе подготовки к полету и решить вопрос о дополнительной тренировке по отходу от космического корабля на 10 метров. Феоктистов, Осташев и другие ведущие специалисты ОКБ-1 считают, что полет пилотируемых кораблей невозможно осуществить раньше 5-15 января, а Мишин "жмет" на 25 декабря. Разница в сроках пуска на 15 дней имеет колоссальное значение и для нас - нам дорог каждый лишний день для подготовки космонавтов. Сегодня утром Мишин еще раз подтвердил, что надо ориентироваться на пуск 25 декабря, а это значит, что на подготовку космонавтов в нашем распоряжении осталось только 20 дней.
В 11:00 на 31-й площадке состоялась намеренно устроенная мной встреча космонавтов с руководством Госкомиссии. Присутствовали Керимов, Мишин, Руденко, Каманин, Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев, Масленников, Ващенко, Моисеенко, Анохин и другие. Мишин рассказал о ходе подготовки кораблей 7К-ОК №№1, 2, 3, 4 к пуску, обратил внимание на то, что 7К-ОК - это базовый корабль для Л-1 и Л-3, и что освоение маневра и стыковки необходимо нам для открытия "зеленой улицы" космическим полетам к Луне. Василий Павлович предупредил, что сроки полетов приближаются, и поэтому космонавтам надо умело использовать каждую минуту на подготовку к полету. Керимов и Мишин задавали много вопросов, отвечали им, в основном, Моисеенко, Масленников и Комаров. Особенно удачно выступил Комаров. Он убедительно доказал, что необходимо немедленно начать предполетные тренировки экипажей и попросил разрешения Госкомиссии продолжать тренироваться экипажам в составе: Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев и Гагарин, Николаев, Горбатко, Кубасов. Мишин дал согласие на тренировки в таком составе, что равносильно его решению по составу основного и дублирующего экипажей. После того, как экипажи выполнят все тренировки, маловероятно, чтобы кто-нибудь внес предложение об изменениях в их составе.
Для меня еще неясно, что повлияло на Мишина, - долгая ли беседа его с маршалом Руденко или моя встреча в ЦК с Сербиным и Строгановым (16 ноября Сербин и Строганов согласились с моим предложением послать в полет Хрунова и Елисеева). Однако, появилась новая угроза качеству подготовки основного экипажа. Дело в том, что полковник А.Н.Душин (КГБ) сообщил мне дополнительные сведения к биографии Елисеева. В свое время он сменил отцовскую литовскую фамилию Курейтис на фамилию матери (Елисеева). Его отец, Курейтис Станислав Адамович, в 1935 году был осужден на 5 лет за антисоветскую агитацию. В данное время отец Елисеева работает в Москве начальником лаборатории Центрального научно-исследовательского института кожевенно-обувной промышленности. Елисеев в 1966 году расторгнул брак с гражданкой Шкаликовой, от которой у него есть дочь 1960-го года рождения, и женился на Комаровой.
Кроме согласия на смешанную пару "выходящих", Мишин сделал еще один крупный шаг для сближения с ВВС. Ранее он несколько раз грозился лично проверить знания военных космонавтов и поставить им "двойки", а сегодня дал согласие на оформление приказом Главкома ВВС экзаменационной комиссии с председателем от ВВС и одинаковым количеством членов от промышленности и Министерства обороны.
Сегодня Мишин нечаянно проговорился мне и Руденко, что 16 ноября в ответ на его жалобу на сложность отношений с ВВС Устинов сказал: "Я вас мирить не буду, сами найдите общий язык с ВВС". Вот где основная причина потепления наших отношений. Теперь я буду делать все возможное, чтобы закрепить наметившуюся тенденцию к лучшему взаимопониманию.
22 ноября.
Накануне поздно вечером между Руденко и Мишиным опять состоялся длинный разговор. Во время их встречи звонил секретарь ЦК Устинов, на его вопрос: "Какие у вас взаимоотношения с ВВС, и как идет работа?", - Мишин ответил: "Работаем с ВВС дружно, вот сейчас рядом со мной маршал Руденко, принимаем все меры, чтобы уложиться в установленные вами сроки полета. Космонавты летают на невесомость". Устинов в разговоре с Руденко сказал: "О всех ваших делах я докладывал Брежневу, нас всех беспокоит большая активность американцев. Надо сделать все возможное, чтобы уже в этом году иметь новые успехи".
Маршал Руденко показал Мишину сведения КГБ к биографии Елисеева. Оказалось, что Мишин знает эти данные, и у него нет полной уверенности, что Елисееву разрешат лететь. Мишин просил форсировать подготовку Кубасова, но и тренировки Елисеева не прекращать. Я позвонил полковнику Душину и еще раз попросил выслать нам официальное заключение КГБ на Елисеева.
Вчера Феоктистов провел занятия с космонавтами на корабле №1. Главная тема занятий - обеспечение безопасности перехода из корабля в корабль и киносъемка состыкованных кораблей и самого процесса перехода. Для выполнения предложенной специалистами ОКБ-1 киносъемки одному из выходящих космонавтов надо отойти на тросе на 10 метров от корабля. Подготовить такой выход за месяц до полета оказалось сложным делом даже для Хрунова. Космонавты предложили рассмотреть возможность съемки с использованием 10-метрового выдвижного штатива. Феоктистов и Мишин поддержали предложение космонавтов и дали задание Бушуеву проработать этот вариант.
Руководство Госкомиссии заслушало обстоятельный доклад А.И.Осташева (руководитель испытаний от ОКБ-1) о ходе подготовки пилотируемых кораблей. Без сокращения сроков проверок и испытаний и без перенапряжения людей (испытатели работают по 12-14 часов в сутки) корабли будут готовы к пуску 5 января 1967 года, но если дополнить команду испытателей сотней офицеров от полигона и полсотней специалистов от промышленности, а также сократить продолжительность некоторых операций, то возможно окончание подготовки кораблей к 25-29 декабря. Решили готовить пуск на конец декабря. Я предложил использовать для помощи испытательным бригадам 22 слушателя-космонавта. Осташев и Мишин встретили это предложение с восторгом. Для слушателей практика работы на кораблях 7К-ОК будет самой лучшей учебой - на полигоне они увидят очень много полезного и интересного, а кроме всего прочего, внося такое предложение, я имел в виду дальнейшее укрепление связей ВВС с ОКБ-1.
Сегодня Керимов, Мишин, Руденко, Карась и я в 11 часов были на аэродроме, где осмотрели оборудование самолета Ту-104 и побеседовали с космонавтами о трудностях полетов на невесомость. Самолет был готов для полетов 5 ноября, но до 17 ноября удалось выполнить всего один полет, а за пять суток пребывания на аэродроме Тюра-Там уже выполнено шесть полетов. Здесь все дни - голубое небо, а в районе Москвы - туманы с видимостью 200-100 метров. Из Москвы второй день не могут вылететь два Ил-14 со слушателями-космонавтами, их не выпускают к нам по погодным условиям. Для выполнения минимальной программы полетов для тренировок в невесомости нам необходимо выполнить еще 17 полетов, плюс два полета на медицинские исследования и 6-8 полетов на обеспечение подготовки киносъемки состыкованных в космосе кораблей. Таким образом, всего потребуется еще 25-27 полетов, и если удастся сохранить тюра-тамский темп тренировок, то нам нужно 23-24 дня - это настолько жесткие сроки, что один день простоя из-за погоды грозит срывом всей программы тренировок.
Выход из этой трудной обстановки еще возможен: назначить в полет хорошо подготовленных Хрунова и Горбатко. Второй, менее удачный вариант комплектования основного экипажа - Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев тоже дает некоторую гарантию выполнения полетного задания. Неделю назад я принял решение готовить первый экипаж в составе: Комаров, Быковский, Хрунов, Елисеев, а второй - в составе: Гагарин, Николаев, Горбатко и Кубасов. С 16 ноября подготовка экипажей ведется в таких составах, но маршал Руденко своей властью вызвал сюда Кубасова (я был категорически против его вызова) и сейчас здесь трое "выходящих". Руденко и Мишин приняли "мудрое" решение: готовить трех "выходящих", пусть, мол, они соревнуются - полетят двое лучших из трех. Сегодня Руденко и Мишин объявили космонавтам это решение. Все космонавты и их тренеры обескуражены таким распоряжением, оно может очень вредно отразиться на качестве подготовки космонавтов и безопасности полета. О каком, спрашивается, соревновании может идти речь, если Хрунов имеет 52 полета в скафандре на невесомость, Елисеев - 16, а Кубасов - 3? Дав такое головотяпское распоряжение прямо космонавтам, что называется "через мою голову", Руденко улетел в Карши, Мишин и Керимов уехали на вторую площадку, и теперь мне вместе с космонавтами придется распутывать "ребусы" руководителей.
Если когда-нибудь кто-либо будет читать эти строки, то непосвященному в тонкости нашего дела человеку может показаться, что промышленность (Мишин) и ВВС (Каманин) вели длительную борьбу только из-за ведомственных разногласий по вопросу о том, кого назначать в полет с выходом из корабля - военных космонавтов (Хрунов и Горбатко) или гражданских (Елисеев и Кубасов). По существу же борьба идет из-за наших принципиальных расхождений. Мы (ВВС) за то, чтобы в космос летали тщательно отобранные люди, получившие длительную специальную подготовку. Конечно, в будущем в качестве пассажиров в космос станут летать и дети, и женщины, и старики, но членами экипажей космических кораблей всегда будут специально подготовленные космонавты. Если сейчас послать в полет плохо подготовленных людей, то это может привести к тяжелой катастрофе, которая будет позором для СССР и затормозит наши работы по освоению космоса. Но если даже полет окажется удачным, то он принесет нам не меньшие неприятности: победят легкомысленные люди, ратующие за участие в космических полетах почти неподготовленных людей (Мишин и Правецкий добивались моего согласия на полет 56-летнего Анохина и на подготовку к полету за один месяц Макарова). Боясь неприятностей от начальства, маршал Руденко пошел почти на полную капитуляцию и сейчас заискивает перед Мишиным. Я капитулировать не буду. Возможно мне придется уйти с работы раньше времени (лбом стенку не прошибешь!), но я не изменю своей совести и убеждениям. Я фактически отменил распоряжение маршала Руденко, председателя Госкомиссии Керимова и технического руководителя Мишина, приказав полковнику Масленникову, подполковнику Моисеенко и всем космонавтам продолжать подготовку к полету в составе экипажей, определенных мною 16 ноября.
Сегодня я три раза слушал выступления Елисеева, задавал ему вопросы, наблюдал его работу по подготовке к полету. Мое впечатление: Елисеев сильный, ловкий и волевой человек, грамотный и культурный инженер. За год-полтора из него можно было бы подготовить хорошего космонавта, очень жаль, что мы занимаемся с ним менее трех месяцев. Кубасова я знаю меньше, но мне кажется, что его способности более скромные. Сегодня я крепко отчитал Хрунова - самого ловкого и выносливого из наших космонавтов (для выхода в космос у нас нет человека, подготовленного лучше, чем он). Хрунов допускает неряшливость в речи: говорит "штука" вместо слова "карабин", употребляет и другие словечки и выражения, режущие слух.
Только что говорил с Мусей по телефону. Я уже скучаю по моей старушке, по Оленьке и малому.
23 ноября.
Прекрасное морозное тихое утро, мороз около пяти градусов, снега нет, видимость бесконечная, голубое небо над нами - погода в Тюра-Таме нас пока балует...
Сегодня был на 17-й площадке. С марта 1965 года тут многое изменилось к лучшему: построена высокая и очень красивая телевизионная башня, заканчивается строительство водоочистительного сооружения на Сырдарье, улучшены дороги и планировка территории, больше стало деревьев. С удовольствием постоял у вязов, посаженных космонавтами. Я принимал участие в посадке деревьев вместе с Комаровым, Феоктистовым, Егоровым, Беляевым и Леоновым. Деревья остальных космонавтов посажены без их участия энтузиастами Звездограда. Теннисный корт, баскетбольная, волейбольная и другие площадки в полном порядке, но сейчас космонавты загружены до предела предполетной подготовкой и мало занимаются спортом.
Улетая в Карши, маршал Руденко собирался вернуться не раньше 24 ноября, но уже вчера вечером стало известно, что сегодня в 6:00 по московскому времени он вылетит обратно в Тюра-Там. По-видимому, он говорил по телефону с Вершининым, и тот передал ему требование ЦК немедленно согласовать с МОМ (Мишин, Керимов) проект письма в ЦК КПСС о космонавтах-испытателях и космонавтах-исследователях. Министерству обороны и ВВС это письмо совершенно не нужно, значительно изменилась и цель постановки данного вопроса со стороны МОМ. Главная причина разногласий заключена в позиции, занятой Минздравом. Мы категорически отвергаем все попытки Минздрава присвоить себе руководящую роль в отборе космонавтов и в медико-биологической подготовке орбитальных космических полетов. Институт В.В.Парина (ИМБП - Ред.) создан для того, чтобы заниматься проблемами длительных (до года и более) полетов, а не мешать военным (как это часто случается сейчас) в освоении ближнего космоса. На днях у меня была длительная беседа с В.И.Правецким (начальник 3-го Главного управления Минздрава) по его инициативе. Встреча началась с того, что Правецкий сказал: "Николай Петрович, вы и руководство ВВС часто загоняете нас в угол и не даете возможности дышать...", но беседа оказалась полезной: договорились, что будем пытаться идти на сближение, на более четкое разграничение задач между институтами космической медицины и упрочение взаимодействия.
Несколько раз беседовал с генерал-лейтенантом А.Г.Карасем - начальником Центрального управления космических средств (ЦУКОС). Ведомство генерала Карася и он лично в очень большой степени виноваты в наших сегодняшних отставаниях. Это они загубили серию кораблей "Восход" из-за глупейшего эксперимента с искусственной гравитацией и они же готовили резолюции маршала Малиновского типа: "Корабли "Восход" не имеют военного значения..."Востоки" очень дороги, заказывать их не будем..." Долгое время они недооценивали роль и значение человека в космическом полете, эта недооценка продолжает сказываться и сейчас на кораблях серии "Союз" (маневр и стыковка) и на наших лунных кораблях. Я несколько лет упорно боролся против позиции ракетных войск, реализуемой в деятельности ЦУКОС. Надо признать, что в этой борьбе на мою долю выпало больше неприятностей, чем побед. Но были и победы, и главная из них - признание активной роли космонавта в управлении космическим кораблем. За последние два года наши "сражения" несколько поутихли. Сейчас Карась ищет нашей поддержки в своих разногласиях с Мишиным и Керимовым. Я обещал ему, что интересы Министерства обороны мы будем защищать вместе и общими усилиями будем пытаться сглаживать шероховатости в личных взаимоотношениях между членами Госкомиссии.
В 12 часов по местному времени из Карши вернулся маршал Руденко. Он немного приболел. Мы разместили его на 17-й площадке в доме Челомея и поручили заботам врачей. Я пока остаюсь на второй площадке. Сегодня вечером Керимов предложил мне переехать поближе к космонавтам, но до пуска (27-28 ноября), пожалуй, лучше быть здесь.
На сегодня космонавты произвели уже 9 полетов на невесомость из 12 запланированных, завтра выполнят еще два. 25 ноября - день профилактики самолета Ту-104. Я решил не задерживать здесь основной экипаж на 2-3 дня из-за одного полета и завтра вечером отправить его в Москву. Сегодня больше часа занимался с Комаровым и Быковским - мы уточнили объем тренировок на тренажере, количество "подъемов" в барокамерах, готовность членов экипажа к проведению научных и военных экспериментов, бегло рассмотрели целый ворох полетной документации. Вывод один: и здесь, и в Москве еще очень много работы. Дал команду Кузнецову, Гагарину, Николаеву и Горбатко прилететь сюда на самолете Ан-12, который должен доставить на полигон подогреватель для Ту-104 и одну автомашину "Волга". Маршал Руденко утвердил все мои мероприятия, в том числе отправку в Москву на самолете Ил-14 Комарова, Быковского, Хрунова и Елисеева.
Вчера Москва из-за тумана не приняла и не выпустила ни одного самолета, даже самолет английского премьера Вильсона вынуждены были посадить в Ленинграде. Сегодня в 10 часов по московскому времени к нам вылетели два Ил-14 со слушателями-космонавтами.
24 ноября.
Вчера в 21 час по местному времени два Ил-14 со слушателями наконец-то добрались до нас. Вместе с ними прилетели генерал Карпов, Борис Егоров и другие врачи. Завтра слушатели вольются в состав испытательных бригад и будут помогать готовить корабли 7К-ОК к полетам.
Утром провел совещание со слушателями, поставил перед ними задачу образцово поработать на сборке и испытаниях 7К-ОК, изучать корабли Л-1 и основное оборудование полигона. Работы и занятия будут продолжаться до 1-15 января 1967 года. Командир отряда слушателей-космонавтов полковник Беляев высказал мне свои сомнения в ценности такой стажировки и пожелание поменьше ломать учебную программу подготовки слушателей. Я выразил Беляеву сожаление в том, что он недооценивает представившейся возможности поработать слушателям на "живых" кораблях, которые будут готовиться в полет с их участием.