— Хорошо, сейчас, — он показал на диван, стоявший у стены. — Ложись.
Она легла и закрыла глаза. Он сел рядом.
— Здесь болит? — Он осторожно провел рукой по ее спине.
— Нет, — сказала она.
— А здесь?
— Нет.
— Здесь?
Она не ответила. Он аккуратно расстегнул молнию на ее платье. Она молчала. Он гладил ее по спине и чувствовал, как она, почти незаметно, вздрагивает от удовольствия. Его рука двинулась ниже. Она не шевелилась. Несколько секундой поколебался, потом начал осторожно гладить ее ноги. Она не сопротивлялась. Она молчала. Он гладил ее бедра. Она слышала, как сильно-сильно бьется его сердце и как дрожит его рука. Ему оставалось сделать одно-единственное движение…
— Все, — сказала она, — достаточно.
— Больше не болит? — пробормотал он с сожалением и иронией в голосе.
— Кажется, нет… я пойду.
Она встала, поправила платье и ушла. Она была весьма довольна собой, потому что получила наслаждение, потому что подарила наслаждение и потому что не потеряла контроль над собой. Она вновь почувствовала уверенность в себе. Как можно было этому не радоваться!
Через день они уехали, и она больше его не видела. Спустя месяц случайно в кармане своего халата она нашла записку: «Спасибо за возвращение к жизни».
Званый вечер приближался к концу. Видные политики, артисты, дипломаты уже оставили тот важный вид, с которым они появились в начале, и разбились на мелкие группы слегка пьяных и довольных собой людей. Она улучила момент, когда он остался один, и подошла к нему.
— Ну как настроение? — спросила она.
— Если честно, скучно.
— Как ты сюда попал? Он засмеялся:
— Случайно. Подруга меня сюда притащила. Ты ее уже видела.
— Подруга?
— Да, подруга. А ты часто здесь бываешь?
— Вообще-то — да. Мой муж — один из организаторов сегодняшнего приема.
— Разве? А я его не видел. Теперь засмеялась она.
— Ты не мог его видеть. Тот, кого ты знаешь, — давно уже не мой муж. Я успела развестись и снова выйти замуж. А ты, я вижу, тоже не сидел сложа руки. Подружка твоя не промах. Молодая и очень энергичная. Мордашка у нее в порядке.
— Не жалуюсь, — улыбнулся он.
— А что ты делаешь? Как там наш дом?
— Работаю врачом. Дом наш стоит там же, я его отремонтировал. Сейчас он выглядит значительно лучше.
— Пригласи в гости.
— Что?
— Да-да, ты все правильно понял… Пригласи.
ВСЕ ПРОДАЕТСЯ? В приемной сидели двадцать женщин. Она села на единственный свободный стул и принялась ждать. Судя по зданию и по интерьеру приемной, в этой фирме неплохо зарабатывали. Но шансов найти здесь работу у нее практически не было. Достаточно было посмотреть на этих девиц, пришедших сюда в поисках работы. Молодые, высокие, длинноногие — они все как будто сошли с обложки журнала мод. Сейчас только таких берут на работу. Да и, как правило, они умеют работать на компьютере и владеют иностранными языками. А что она?! И образование не то, и опыта в данной области никакого. Ну кто мог знать, что жизнь так изменится, и все, что она так хорошо знала и так умело делала, теперь никому не будет нужно!
Очередь продвигалась медленно. Из большой дубовой двери периодически выходила высокая ослепительная блондинка в умопомрачительно короткой юбке и небрежно бросала: «Следующая!» Женщины входили в эту дверь, а потом, после собеседования, их провожали в другую. Почему так — она не могла понять. Но она уже привыкла к причудам богатых людей и поняла, что искать в их поступках какую-либо логику бесполезно.
Наконец подошла ее очередь. Она машинально поправила прическу и пошла за высокой блондинкой. Они оказались в небольшой комнате с длинным столом и причудливыми кожаными креслами. За столом сидел молодой парень в очках со скучающим видом и перелистывал ее документы.
— Вам тридцать три?
— Да.
— И что вы умеете?
— Я?
— Ну не я же! Почему вы решили у нас работать?
— Знаете, я… я… Вообще я всегда считалась хорошим работником, четко выполняла все задания.
— Но по вашим документам я вижу, что последние два года вы не работали.
— У меня родился сын. Но теперь он большой. Я уже могу работать. Я очень хочу работать.
— Мне все ясно, — прервал ее хозяин кабинета. — Вы свободны.
— Но я могу надеяться?
— По правде говоря, у вас мало шансов, но если что, ваши координаты у нас есть. До свидания.
— Пойдемте, пожалуйста, я вас провожу.
Это уже была другая девушка, тоже очень молодая и очень высокая, но уже в каких-то странных брюках из тонкой материи, настолько обтягивающих тело, что четко обозначались все ее прелести.
Они вышли через другую дверь и пошли по длинному коридору со множеством дверей, которые впускали и выпускали множество людей. Она шла по коридору и не чувствовала ни обиды, ни разочарования. На нее нашло какое-то безразличие к себе и к окружающему миру. Сейчас она хотела только одного: поскорее вернуться домой, плюхнуться в теплую ванну и не видеть никого. Они прошли к выходу, охранник открыл дверь, и она вышла на улицу. На улице моросил мелкий холодный дождь, а у нее не было с собой зонтика. Она вспомнила, как мало у нее осталось денег, и ей захотелось зареветь прямо на улице. И она, наверное, так и поступила бы, если бы не услышала сзади свое имя. Девушка в обтягивающих штанах бежала к ней и что-то кричала. Дождь перешел в ливень, она стояла и ждала, пока девушка подойдет.
Девушка подбежала:
— Ну что вы стоите, как… Вас хочет видеть наш директор.
— Кто?
— Директор — я вам говорю. Вы пойдете или как?
Они побежали обратно. Охранник открыл им дверь и усмехнулся. Они успели окончательно промокнуть. «Мое платье, в чем я буду ходить?!» — подумала она. Девушка повела ее на второй этаж. Здесь обстановка была иная, чем на первом этаже, меньше было людей и больше роскоши. Они вошли в большую светлую приемную.
— Ждите здесь, — сказала девушка и исчезла за кожаной дверью.
Не успела она сесть, как снова открылась дверь и оттуда раздался голос:
— Входите.
Она входила с каким-то доисторическим страхом, как будто боялась, что там, за дверью, ее поджидает страшный зверь. Кабинет был большой и роскошный, на стенах висели картины, дорогая импортная мебель создавала атмосферу торжественности. За столом сидел высокий, грузный мужчина лет сорока и внимательно смотрел на нее.
— Садитесь.
— Я вся мокрая, мне неудобно… на улице был дождь.
Мужчина нажал какую-то кнопку. Бесшумно открылась дверь за его спиной, и в кабинет вошла очередная молодая высокая девушка. На сей раз это была брюнетка.
— Принеси что-нибудь выпить и скажи, чтобы затопили камин в гостевой комнате.
Брюнетка кивнула и вышла. Мужчина уставился на нее.
— Собственно, что вы от меня хотите? — спросила она с легким раздражением в голосе.
— Все то же самое, что и тогда, — глаза мужчины смеялись.
— Что значит «тогда»? Что за странная игра?
— Ты права, жизнь — это очень странная игра, — он встал со своего большого кожаного кресла и подошел к ней. Но она почему-то уже не боялась его. Он стоял перед ней и улыбался.
— Неужели ты меня не помнишь? — спросил он и назвал ее по имени.
Она посмотрела на него совершенно иначе, чем секундой раньше, так смотрят женщины только на своих близких.
— Боже мой, неужели…
— Да-а… Это я…
Через полчаса они сидели в гостевой комнате, пили шампанское из больших хрустальных бокалов и вспоминали их первую и единственную встречу десять лет тому назад.
Она с подругой поехала на юг отдыхать. Денег у них тогда (и тогда тоже) было мало. Они решили взять билеты только в одну сторону, а обратно вернуться автостопом. Тогда она как раз начала встречаться с парнем, который вскоре стал ее мужем. Это было их первое расставание. Расставание на две недели. Она, может быть, и не поехала бы, если бы не подруга. Они еще зимой договорились, что летом поедут отдыхать, и она не могла отказать. Они были близкими подругами уже много лет, и она считала, что знает ее очень хорошо. Как потом выяснилось, она ее совсем не знала. Сейчас только, вспоминая ту поездку, она начала понимать, что подруга хотела разлучить их. Может быть, она это делала неосознанно, тем не менее она делала все, чтобы они расстались. Там, на юге, она периодически находила каких-то парней, таскала ее на свидания, спала со всеми без разбора и ее тоже толкала на этот путь. А ей это казалось странным и недопустимым. Она сильно скучала по своему парню и через неделю заявила, что едет обратно домой. Подружка устроила истерику и сказала, что никуда не поедет, что это неприлично и что она ей надоела, но, в конце концов, сдалась.
Первые сто километров они возвращались на микроавтобусе с какими-то пенсионерами. А потом им долго не везло. Уже стемнело, когда рядом с ними притормозили два автофургона. Оттуда вышли два высоких молодых парня в джинсах и предложили подвезти. Оказалось, что им почти по пути, а парни почему-то им внушили доверие, что потом полностью оправдалось. Девушки сели по машинам и поехали дальше. Как выяснилось, мужчины везли на север арбузы.
— Это была моя первая удачная сделка, — сказал хозяин, наливая новую порцию шампанского в бокалы. — Тогда я впервые поверил, что смогу стать богатым.
Они ехали вместе полтора дня и, надо сказать, почти подружились. Вечером в каком-то маленьком городке водители пригласили своих спутниц в ресторан, где они сидели почти до полуночи и изрядно напились, потому что решили на этот раз ночью не ехать, а отдыхать. На опушке леса, куда они подогнали машины, была поставлена небольшая палатка. В машинах нашлась целая куча одеял, да и летняя ночь стояла темная, ласковая. Они пытались заснуть, но… Сначала ее подруга и тот парень, с которым она ехала, о чем-то долго шептались, потом начали целоваться. Хотя было много выпито, ей все же казалось диким, что ее подруга может вот так, при ней… Но она плохо знала ее. Подругу это, наоборот, еще больше возбудило. Она начала издавать такие вопли сладострастия, что… И тут она почувствовала, что другой парень осторожно начал гладить ее. Резко встав, она вышла из палатки. За ней вышел ее спутник. Он догнал ее и обнял.
— Нет, — сказала она, — не хочу.
— Почему, разве я тебе не нравлюсь?
— Нравишься. Но я люблю другого.
— Ты помнишь, как мне отказала в тот день в палатке? — смеялся хозяин. — Я целый год вспоминал и злился.
— Неужели тебе никто не отказывал?
— Отказывали, конечно, и я всегда это воспринимал очень болезненно. А в тот день, ты, наверное, помнишь, я потерял голову, как мальчишка. Ты была очень красива…
— Я же говорила тебе, я была влюблена.
Да-да, ты говорила, но когда вы так быстро согласились с нами ехать, потом, за ужином, так много выпили вина и твоя подружка начала так откровенно… Кстати, где сейчас она?
— Не знаю. Мы уже давно не дружим.
— Я так и думал. Очень вы разные были с ней.
— Да, оказалось, что мы разные…
— Ты не представляешь, как много думал я тогда о тебе, — сказал хозяин и осушил полностью бокал. — Я тогда так тебя зауважал… Что ты смеешься? У меня было много знакомых девушек, но никто из них даже близко не походил на тебя. Ты мне казалась такой умной, такой гордой. Мне так было интересно вместе с тобой ехать. Ты не представляешь, как я переживал, что ты уйдешь из моей жизни и мы больше никогда не встретимся. Ты даже своего телефона не захотела мне дать…
— Я же говорила тебе, я была влюблена.
— Да-да, и те тысяча двести километров, которые мы проехали без вас, я все время представлял этого парня, которого может такая, как ты, любить… Кстати, где он сейчас?
— Мы поженились. У нас ребенок.
— Но раз ты ищешь работу…
— Да, он очень талантливый инженер, но их институт закрыли, и больше года он не может найти работу.
— Значит, получается, что я был прав тогда!
— Ты о чем?
— Разве ты забыла наш спор, на следующий день, когда все время лил дождь? Я тебе говорил, что все в этой жизни решают деньги.
Вспомнила. Я это восприняла как личное оскорбление и чуть не из кожи вон хотела вылезти, но доказать, что это не так. Вот что я очень четко помню, что тогда мне удалось посеять в твоей душе сомнение. Помнишь, ты помрачнел и не хотел долгое время со мною разговаривать?
— Понимаешь, ты, сама того не зная, задела меня очень больно. Я тогда впервые поставил перед собой цель разбогатеть. А ты мне доказывала, что это ровным счетом ничего не значит. Кстати, что ты теперь об этом думаешь?
— Теперь я ни в чем не уверена. Мне все так противно…
— Ладно, — он встал с кресла и поставил бокал на стол. — Ты, значит, ищешь работу?
— Да, ищу.
— У меня к тебе один нескромный вопрос. А сейчас я тебе нравлюсь?
— Это имеет какое-то отношение к работе?
— Самое что ни на есть прямое.
— Ты стал значительно умнее, солиднее.
— Нет, я имею в виду как мужчина.
— Ты не обижайся, но тогда, десять лет назад, ты был значительно симпатичнее. Сейчас ты растолстел, мешки под глазами.
— Да, зато есть деньги. Много денег.
— Я понимаю.
— Вот и здорово. Ты тоже изменилась, стала…
— Страшной?
— Нет. Конечно, ты теперь не та красавица с горящими глазами, но… По крайней мере, я тебя узнал сразу, когда увидел на первом этаже. Короче, я тебя принимаю на работу. Ты будешь получать хорошую зарплату и к работе можешь приступить хоть завтра. Но только с одним условием.
— Каким?
— Здесь я хозяин. Все мои указания, даже если они самые глупые, должны непременно выполняться.
— Я-., я постараюсь… Мне, честно говоря, очень нужна работа. Я постараюсь.
— Хорошо. — Он встал, налил себе шампанского и залпом выпил. — Будем считать, что ты уже у меня работаешь. Видишь диван? Раздевайся и ложись.
— Ты шутишь? — Голос ее дрожал.
— Нет, не шучу, — сказал он уже совершенно другим голосом, голосом хозяина.
— Зачем это тебе, ведь здесь полно молодых девушек?
— Извини, но это мое решение, и здесь, в этом здании, оно не подлежит обсуждению.
— Нет, это невозможно, ты с ума сошел. За кого ты меня принимаешь?! Я же не рабыня и тем более не проститутка какая-нибудь. Я хочу уйти…
— Иди, никто тебя силой не удерживает. Тех девиц, которых ты видела, никто не заставляет у меня работать. Все на добровольных началах. Любая из них может уйти отсюда, когда захочет. Видишь, какая свобода…
— Ты чудовище, деньги тебя окончательно испортили, ты…
— Может быть, может быть. Я не спорю. Но ты тоже изменилась. Я готов поклясться, что за эти десять лет ты успела изменить мужу, и не один раз.
Она покраснела и ничего не сказала. Он посмотрел на нее, усмехнулся и добавил:
— Я уйду в кабинет, мне надо пару звонков сделать. Через пятнадцать минут вернусь. Ты можешь уйти, а можешь раздеться и лечь на диван. Постельное белье вон там, в шкафчике.
Когда она пришла домой, уже стемнело. Сын делал уроки, муж смотрел телевизор. Она, не говоря ничего, разделась, надела свой белый халат и пошла в ванную.
— Что с ней стряслось? — спросил сын отца.
— Ты думаешь, я знаю? — ответил отец, не отрываясь от телевизора.
Она мылась очень долго. Когда вышла из ванной, была мрачнее тучи. Мужа это больше забавляло, чем настораживало.
— Я же тебе сказал: не ходи на собеседования в эти богатые фирмы. Никто тебя не возьмет, только настроение испортишь. Я сколько раз уже бывал на таких собеседованиях. И что толку…
— Меня взяли.
— Что?!
— Меня взяли.
— Ты что, серьезно?
— Да.
— А почему ты такая мрачная?
— А что мне надо делать? Кричать и прыгать, как сумасшедшая?
— А почему бы и нет?
Вот как получу первую зарплату, тогда будем веселиться, — она устало улыбнулась. — А теперь давай спать. Завтра мне надо рано вставать.
Хозяин добрался домой в полночь. Жена не спала. Она открыла дверь и прижалась к нему. «Какая я все-таки сволочь», — подумал он и вошел в квартиру.
— Ты не голодный? Я сегодня заказала такой вкусный ужин.
— Нет, я уже успел… Я пойду в свою комнату. Мне еще надо кое-какие бумаги посмотреть.
Через пару часов жена заглянула в кабинет и увидела мужа, допивающего очередную рюмку коньяка.
— У тебя какие-то неприятности? — спросила она с тревогой.
— Нет, я просто страшно устал.
— Ты не должен так много работать. Это вредно.
— Я устал не от работы.
— От чего?
— Понимаешь… Я сегодня потерял… Нет, не деньги, большее. Я раньше думал, что не все такие, как я, и это, как ни странно, помогало мне выживать. Ты меня понимаешь?
— Не совсем.
— Тогда этот разговор безнадежен. Пошли спать.
Он встал, слегка качаясь, пошел к двери, но вдруг резко остановился.
— Скажи мне честно, не был бы я богат, а, скажем… был бы инженером каким-нибудь, который сидит без работы, ты бросила бы меня?
— Знаешь, мне тяжело представить тебя простым инженером. Ты стал каким-то сентиментальным, дорогой. Это что, коньяк на тебя так действует или девушка какая-нибудь перешла дорогу?
— Нет, все гораздо сложнее. Я просто сегодня стал иначе смотреть на себя.
— И что ты увидел?
— Пустоту и одиночество. И мне стало страшно.
КОШМАР
КАСТЕЛЯНША
Она легла и закрыла глаза. Он сел рядом.
— Здесь болит? — Он осторожно провел рукой по ее спине.
— Нет, — сказала она.
— А здесь?
— Нет.
— Здесь?
Она не ответила. Он аккуратно расстегнул молнию на ее платье. Она молчала. Он гладил ее по спине и чувствовал, как она, почти незаметно, вздрагивает от удовольствия. Его рука двинулась ниже. Она не шевелилась. Несколько секундой поколебался, потом начал осторожно гладить ее ноги. Она не сопротивлялась. Она молчала. Он гладил ее бедра. Она слышала, как сильно-сильно бьется его сердце и как дрожит его рука. Ему оставалось сделать одно-единственное движение…
— Все, — сказала она, — достаточно.
— Больше не болит? — пробормотал он с сожалением и иронией в голосе.
— Кажется, нет… я пойду.
Она встала, поправила платье и ушла. Она была весьма довольна собой, потому что получила наслаждение, потому что подарила наслаждение и потому что не потеряла контроль над собой. Она вновь почувствовала уверенность в себе. Как можно было этому не радоваться!
Через день они уехали, и она больше его не видела. Спустя месяц случайно в кармане своего халата она нашла записку: «Спасибо за возвращение к жизни».
Званый вечер приближался к концу. Видные политики, артисты, дипломаты уже оставили тот важный вид, с которым они появились в начале, и разбились на мелкие группы слегка пьяных и довольных собой людей. Она улучила момент, когда он остался один, и подошла к нему.
— Ну как настроение? — спросила она.
— Если честно, скучно.
— Как ты сюда попал? Он засмеялся:
— Случайно. Подруга меня сюда притащила. Ты ее уже видела.
— Подруга?
— Да, подруга. А ты часто здесь бываешь?
— Вообще-то — да. Мой муж — один из организаторов сегодняшнего приема.
— Разве? А я его не видел. Теперь засмеялась она.
— Ты не мог его видеть. Тот, кого ты знаешь, — давно уже не мой муж. Я успела развестись и снова выйти замуж. А ты, я вижу, тоже не сидел сложа руки. Подружка твоя не промах. Молодая и очень энергичная. Мордашка у нее в порядке.
— Не жалуюсь, — улыбнулся он.
— А что ты делаешь? Как там наш дом?
— Работаю врачом. Дом наш стоит там же, я его отремонтировал. Сейчас он выглядит значительно лучше.
— Пригласи в гости.
— Что?
— Да-да, ты все правильно понял… Пригласи.
ВСЕ ПРОДАЕТСЯ? В приемной сидели двадцать женщин. Она села на единственный свободный стул и принялась ждать. Судя по зданию и по интерьеру приемной, в этой фирме неплохо зарабатывали. Но шансов найти здесь работу у нее практически не было. Достаточно было посмотреть на этих девиц, пришедших сюда в поисках работы. Молодые, высокие, длинноногие — они все как будто сошли с обложки журнала мод. Сейчас только таких берут на работу. Да и, как правило, они умеют работать на компьютере и владеют иностранными языками. А что она?! И образование не то, и опыта в данной области никакого. Ну кто мог знать, что жизнь так изменится, и все, что она так хорошо знала и так умело делала, теперь никому не будет нужно!
Очередь продвигалась медленно. Из большой дубовой двери периодически выходила высокая ослепительная блондинка в умопомрачительно короткой юбке и небрежно бросала: «Следующая!» Женщины входили в эту дверь, а потом, после собеседования, их провожали в другую. Почему так — она не могла понять. Но она уже привыкла к причудам богатых людей и поняла, что искать в их поступках какую-либо логику бесполезно.
Наконец подошла ее очередь. Она машинально поправила прическу и пошла за высокой блондинкой. Они оказались в небольшой комнате с длинным столом и причудливыми кожаными креслами. За столом сидел молодой парень в очках со скучающим видом и перелистывал ее документы.
— Вам тридцать три?
— Да.
— И что вы умеете?
— Я?
— Ну не я же! Почему вы решили у нас работать?
— Знаете, я… я… Вообще я всегда считалась хорошим работником, четко выполняла все задания.
— Но по вашим документам я вижу, что последние два года вы не работали.
— У меня родился сын. Но теперь он большой. Я уже могу работать. Я очень хочу работать.
— Мне все ясно, — прервал ее хозяин кабинета. — Вы свободны.
— Но я могу надеяться?
— По правде говоря, у вас мало шансов, но если что, ваши координаты у нас есть. До свидания.
— Пойдемте, пожалуйста, я вас провожу.
Это уже была другая девушка, тоже очень молодая и очень высокая, но уже в каких-то странных брюках из тонкой материи, настолько обтягивающих тело, что четко обозначались все ее прелести.
Они вышли через другую дверь и пошли по длинному коридору со множеством дверей, которые впускали и выпускали множество людей. Она шла по коридору и не чувствовала ни обиды, ни разочарования. На нее нашло какое-то безразличие к себе и к окружающему миру. Сейчас она хотела только одного: поскорее вернуться домой, плюхнуться в теплую ванну и не видеть никого. Они прошли к выходу, охранник открыл дверь, и она вышла на улицу. На улице моросил мелкий холодный дождь, а у нее не было с собой зонтика. Она вспомнила, как мало у нее осталось денег, и ей захотелось зареветь прямо на улице. И она, наверное, так и поступила бы, если бы не услышала сзади свое имя. Девушка в обтягивающих штанах бежала к ней и что-то кричала. Дождь перешел в ливень, она стояла и ждала, пока девушка подойдет.
Девушка подбежала:
— Ну что вы стоите, как… Вас хочет видеть наш директор.
— Кто?
— Директор — я вам говорю. Вы пойдете или как?
Они побежали обратно. Охранник открыл им дверь и усмехнулся. Они успели окончательно промокнуть. «Мое платье, в чем я буду ходить?!» — подумала она. Девушка повела ее на второй этаж. Здесь обстановка была иная, чем на первом этаже, меньше было людей и больше роскоши. Они вошли в большую светлую приемную.
— Ждите здесь, — сказала девушка и исчезла за кожаной дверью.
Не успела она сесть, как снова открылась дверь и оттуда раздался голос:
— Входите.
Она входила с каким-то доисторическим страхом, как будто боялась, что там, за дверью, ее поджидает страшный зверь. Кабинет был большой и роскошный, на стенах висели картины, дорогая импортная мебель создавала атмосферу торжественности. За столом сидел высокий, грузный мужчина лет сорока и внимательно смотрел на нее.
— Садитесь.
— Я вся мокрая, мне неудобно… на улице был дождь.
Мужчина нажал какую-то кнопку. Бесшумно открылась дверь за его спиной, и в кабинет вошла очередная молодая высокая девушка. На сей раз это была брюнетка.
— Принеси что-нибудь выпить и скажи, чтобы затопили камин в гостевой комнате.
Брюнетка кивнула и вышла. Мужчина уставился на нее.
— Собственно, что вы от меня хотите? — спросила она с легким раздражением в голосе.
— Все то же самое, что и тогда, — глаза мужчины смеялись.
— Что значит «тогда»? Что за странная игра?
— Ты права, жизнь — это очень странная игра, — он встал со своего большого кожаного кресла и подошел к ней. Но она почему-то уже не боялась его. Он стоял перед ней и улыбался.
— Неужели ты меня не помнишь? — спросил он и назвал ее по имени.
Она посмотрела на него совершенно иначе, чем секундой раньше, так смотрят женщины только на своих близких.
— Боже мой, неужели…
— Да-а… Это я…
Через полчаса они сидели в гостевой комнате, пили шампанское из больших хрустальных бокалов и вспоминали их первую и единственную встречу десять лет тому назад.
Она с подругой поехала на юг отдыхать. Денег у них тогда (и тогда тоже) было мало. Они решили взять билеты только в одну сторону, а обратно вернуться автостопом. Тогда она как раз начала встречаться с парнем, который вскоре стал ее мужем. Это было их первое расставание. Расставание на две недели. Она, может быть, и не поехала бы, если бы не подруга. Они еще зимой договорились, что летом поедут отдыхать, и она не могла отказать. Они были близкими подругами уже много лет, и она считала, что знает ее очень хорошо. Как потом выяснилось, она ее совсем не знала. Сейчас только, вспоминая ту поездку, она начала понимать, что подруга хотела разлучить их. Может быть, она это делала неосознанно, тем не менее она делала все, чтобы они расстались. Там, на юге, она периодически находила каких-то парней, таскала ее на свидания, спала со всеми без разбора и ее тоже толкала на этот путь. А ей это казалось странным и недопустимым. Она сильно скучала по своему парню и через неделю заявила, что едет обратно домой. Подружка устроила истерику и сказала, что никуда не поедет, что это неприлично и что она ей надоела, но, в конце концов, сдалась.
Первые сто километров они возвращались на микроавтобусе с какими-то пенсионерами. А потом им долго не везло. Уже стемнело, когда рядом с ними притормозили два автофургона. Оттуда вышли два высоких молодых парня в джинсах и предложили подвезти. Оказалось, что им почти по пути, а парни почему-то им внушили доверие, что потом полностью оправдалось. Девушки сели по машинам и поехали дальше. Как выяснилось, мужчины везли на север арбузы.
— Это была моя первая удачная сделка, — сказал хозяин, наливая новую порцию шампанского в бокалы. — Тогда я впервые поверил, что смогу стать богатым.
Они ехали вместе полтора дня и, надо сказать, почти подружились. Вечером в каком-то маленьком городке водители пригласили своих спутниц в ресторан, где они сидели почти до полуночи и изрядно напились, потому что решили на этот раз ночью не ехать, а отдыхать. На опушке леса, куда они подогнали машины, была поставлена небольшая палатка. В машинах нашлась целая куча одеял, да и летняя ночь стояла темная, ласковая. Они пытались заснуть, но… Сначала ее подруга и тот парень, с которым она ехала, о чем-то долго шептались, потом начали целоваться. Хотя было много выпито, ей все же казалось диким, что ее подруга может вот так, при ней… Но она плохо знала ее. Подругу это, наоборот, еще больше возбудило. Она начала издавать такие вопли сладострастия, что… И тут она почувствовала, что другой парень осторожно начал гладить ее. Резко встав, она вышла из палатки. За ней вышел ее спутник. Он догнал ее и обнял.
— Нет, — сказала она, — не хочу.
— Почему, разве я тебе не нравлюсь?
— Нравишься. Но я люблю другого.
— Ты помнишь, как мне отказала в тот день в палатке? — смеялся хозяин. — Я целый год вспоминал и злился.
— Неужели тебе никто не отказывал?
— Отказывали, конечно, и я всегда это воспринимал очень болезненно. А в тот день, ты, наверное, помнишь, я потерял голову, как мальчишка. Ты была очень красива…
— Я же говорила тебе, я была влюблена.
Да-да, ты говорила, но когда вы так быстро согласились с нами ехать, потом, за ужином, так много выпили вина и твоя подружка начала так откровенно… Кстати, где сейчас она?
— Не знаю. Мы уже давно не дружим.
— Я так и думал. Очень вы разные были с ней.
— Да, оказалось, что мы разные…
— Ты не представляешь, как много думал я тогда о тебе, — сказал хозяин и осушил полностью бокал. — Я тогда так тебя зауважал… Что ты смеешься? У меня было много знакомых девушек, но никто из них даже близко не походил на тебя. Ты мне казалась такой умной, такой гордой. Мне так было интересно вместе с тобой ехать. Ты не представляешь, как я переживал, что ты уйдешь из моей жизни и мы больше никогда не встретимся. Ты даже своего телефона не захотела мне дать…
— Я же говорила тебе, я была влюблена.
— Да-да, и те тысяча двести километров, которые мы проехали без вас, я все время представлял этого парня, которого может такая, как ты, любить… Кстати, где он сейчас?
— Мы поженились. У нас ребенок.
— Но раз ты ищешь работу…
— Да, он очень талантливый инженер, но их институт закрыли, и больше года он не может найти работу.
— Значит, получается, что я был прав тогда!
— Ты о чем?
— Разве ты забыла наш спор, на следующий день, когда все время лил дождь? Я тебе говорил, что все в этой жизни решают деньги.
Вспомнила. Я это восприняла как личное оскорбление и чуть не из кожи вон хотела вылезти, но доказать, что это не так. Вот что я очень четко помню, что тогда мне удалось посеять в твоей душе сомнение. Помнишь, ты помрачнел и не хотел долгое время со мною разговаривать?
— Понимаешь, ты, сама того не зная, задела меня очень больно. Я тогда впервые поставил перед собой цель разбогатеть. А ты мне доказывала, что это ровным счетом ничего не значит. Кстати, что ты теперь об этом думаешь?
— Теперь я ни в чем не уверена. Мне все так противно…
— Ладно, — он встал с кресла и поставил бокал на стол. — Ты, значит, ищешь работу?
— Да, ищу.
— У меня к тебе один нескромный вопрос. А сейчас я тебе нравлюсь?
— Это имеет какое-то отношение к работе?
— Самое что ни на есть прямое.
— Ты стал значительно умнее, солиднее.
— Нет, я имею в виду как мужчина.
— Ты не обижайся, но тогда, десять лет назад, ты был значительно симпатичнее. Сейчас ты растолстел, мешки под глазами.
— Да, зато есть деньги. Много денег.
— Я понимаю.
— Вот и здорово. Ты тоже изменилась, стала…
— Страшной?
— Нет. Конечно, ты теперь не та красавица с горящими глазами, но… По крайней мере, я тебя узнал сразу, когда увидел на первом этаже. Короче, я тебя принимаю на работу. Ты будешь получать хорошую зарплату и к работе можешь приступить хоть завтра. Но только с одним условием.
— Каким?
— Здесь я хозяин. Все мои указания, даже если они самые глупые, должны непременно выполняться.
— Я-., я постараюсь… Мне, честно говоря, очень нужна работа. Я постараюсь.
— Хорошо. — Он встал, налил себе шампанского и залпом выпил. — Будем считать, что ты уже у меня работаешь. Видишь диван? Раздевайся и ложись.
— Ты шутишь? — Голос ее дрожал.
— Нет, не шучу, — сказал он уже совершенно другим голосом, голосом хозяина.
— Зачем это тебе, ведь здесь полно молодых девушек?
— Извини, но это мое решение, и здесь, в этом здании, оно не подлежит обсуждению.
— Нет, это невозможно, ты с ума сошел. За кого ты меня принимаешь?! Я же не рабыня и тем более не проститутка какая-нибудь. Я хочу уйти…
— Иди, никто тебя силой не удерживает. Тех девиц, которых ты видела, никто не заставляет у меня работать. Все на добровольных началах. Любая из них может уйти отсюда, когда захочет. Видишь, какая свобода…
— Ты чудовище, деньги тебя окончательно испортили, ты…
— Может быть, может быть. Я не спорю. Но ты тоже изменилась. Я готов поклясться, что за эти десять лет ты успела изменить мужу, и не один раз.
Она покраснела и ничего не сказала. Он посмотрел на нее, усмехнулся и добавил:
— Я уйду в кабинет, мне надо пару звонков сделать. Через пятнадцать минут вернусь. Ты можешь уйти, а можешь раздеться и лечь на диван. Постельное белье вон там, в шкафчике.
Когда она пришла домой, уже стемнело. Сын делал уроки, муж смотрел телевизор. Она, не говоря ничего, разделась, надела свой белый халат и пошла в ванную.
— Что с ней стряслось? — спросил сын отца.
— Ты думаешь, я знаю? — ответил отец, не отрываясь от телевизора.
Она мылась очень долго. Когда вышла из ванной, была мрачнее тучи. Мужа это больше забавляло, чем настораживало.
— Я же тебе сказал: не ходи на собеседования в эти богатые фирмы. Никто тебя не возьмет, только настроение испортишь. Я сколько раз уже бывал на таких собеседованиях. И что толку…
— Меня взяли.
— Что?!
— Меня взяли.
— Ты что, серьезно?
— Да.
— А почему ты такая мрачная?
— А что мне надо делать? Кричать и прыгать, как сумасшедшая?
— А почему бы и нет?
Вот как получу первую зарплату, тогда будем веселиться, — она устало улыбнулась. — А теперь давай спать. Завтра мне надо рано вставать.
Хозяин добрался домой в полночь. Жена не спала. Она открыла дверь и прижалась к нему. «Какая я все-таки сволочь», — подумал он и вошел в квартиру.
— Ты не голодный? Я сегодня заказала такой вкусный ужин.
— Нет, я уже успел… Я пойду в свою комнату. Мне еще надо кое-какие бумаги посмотреть.
Через пару часов жена заглянула в кабинет и увидела мужа, допивающего очередную рюмку коньяка.
— У тебя какие-то неприятности? — спросила она с тревогой.
— Нет, я просто страшно устал.
— Ты не должен так много работать. Это вредно.
— Я устал не от работы.
— От чего?
— Понимаешь… Я сегодня потерял… Нет, не деньги, большее. Я раньше думал, что не все такие, как я, и это, как ни странно, помогало мне выживать. Ты меня понимаешь?
— Не совсем.
— Тогда этот разговор безнадежен. Пошли спать.
Он встал, слегка качаясь, пошел к двери, но вдруг резко остановился.
— Скажи мне честно, не был бы я богат, а, скажем… был бы инженером каким-нибудь, который сидит без работы, ты бросила бы меня?
— Знаешь, мне тяжело представить тебя простым инженером. Ты стал каким-то сентиментальным, дорогой. Это что, коньяк на тебя так действует или девушка какая-нибудь перешла дорогу?
— Нет, все гораздо сложнее. Я просто сегодня стал иначе смотреть на себя.
— И что ты увидел?
— Пустоту и одиночество. И мне стало страшно.
КОШМАР
Сначала он на какой-то машине куда-то мчался. Машина была битком набита незнакомыми людьми. Он попытался выглянуть из окна автомобиля и с ужасом увидел, что они на самом деле не едут, а летят по небу. Он понял, что долго летать они не смогут. Как будто подтверждая эту мысль, машина круто пошла вниз. Люди в машине начали кричать. Он закрыл глаза, а когда их снова открыл, уже сидел в окружении ангелов.
— Ну что ж, — сказал один из них каким-то очень знакомым голосом, — начнем?
— Да, — сказал другой. — Он уже готов держать ответ.
— Ну-ка, скажи нам приятель, — снова заговорил первый ангел, — грешен ли ты, совершил ли ты поступки, которые не как иначе, как подлыми, назвать нельзя?
— Да вы что, — запротестовал он, — я еще жить хочу, а вы тут говорите так, будто я уже умер.
— Понимаешь, парень, мы как раз хотим выяснить, можно вернуть тебя обратно в жизнь или нет. Чтобы принять решение по твоему вопросу, мы должны разбираться в кое-чем. Кто хочет высказаться?
— Я, — раздался голос, и из толпы ангелов вышел некий, лицо которого ему сразу не понравилось. В отличии от других он был в черном. — Я буду краток, хотя о поступках этого человека можно говорить долго. — Голос черного ангела был как у прокурора — спокойный и мерзкий. — Я остановлюсь только на одном аспекте его поведения — прелюбодеянии! Этот человек соблазнил жену своего знакомого (черный ангел назвал имена мужа и жены). Он больше года сожительствовал с этой женщиной. Довел ее до полного разврата. Не случайно, что, когда они все-таки расстались, она уже не могла остановиться и завела себе другого любовника.
— Что ты можешь сказать в свою защиту? — спросил старший ангел.
Я не считаю себя виновным в этой истории, — сказал он дрожащим от напряжения голосом. — Эта женщина сама делала недвусмысленные знаки, по которым легко можно было догадаться, что у нее на уме. Ну когда женщина ни с того ни с сего гладит мужчине грудь или заявляет, бесстыдно глядя вам в глаза, что нет женщин, не изменяющих своим мужьям, то здесь уже двух мнений быть не может.
— Ты хочешь сказать, что виноват не ты, а она?
— Ни в коем случае. Если кто-то и виноват в этой истории, — так это ее муж.
— Да что ты говоришь…
— Ей-богу, это так. Муж у нее страшно ревнивый. Ревновал ее к каждому столбу, а это, как известно, стимулирует супружескую неверность. Женщина начинает искать причину этой ревности и строить всякие догадки. Самый естественный вывод — что у него, у мужа, есть какой-то сексуальный недостаток. Выяснить это можно лишь в сравнении. Вот она и…
— Все-таки она, а не ты?
Она, она! Как потом оказалось, она была излишне темпераментной и любила острые ощущения. Однажды она мне позвонила, сказав, что муж с дочерью уехали, и пригласила на ночь на свою дачу. Я пошел, а там выяснилось, что муж в городе, но, по ее словам, «вероятность, что он приедет на дачу, невелика». Потом она призналась, что были случаи, когда ее ревнивый муж ночью мчался на дачу с пистолетом в руках — проверить, верна ли она ему. После такого признания ночь превратилась в садомазохистский кошмар. Страх сделал ее еще более страстной и бесстыжей, опасность — сверхчувствительной. Она дрожала от желания, от страха, и ее глаза сверкали, как у сумасшедшей. Мы предавались безумной страсти, шарахаясь от любого шороха и смертельно бледнея от гула проходящих мимо дачи автомашин…
— Но разве из всего этого не следует, что ты сделал большую гадость тому мужчине?
— Это не так. Она потом мне призналась, что стала намного легче переносить порывы гнева своего мужа. Ведь она уже действительно была виновата перед ним. В свою очередь муж тоже почувствовал, что жена меньше с ним спорит и стала более покладистой. Конечно, это ему нравилось.
— Допустим, это так, — сказал черный ангел, — но я знаю и другую историю, когда ты соблазнил замужнюю женщину (он назвал ее имя), которая до тебя никогда не изменяла мужу. Кстати, ее муж — спокойный, интеллигентный человек. Он доверял своей жене и никогда не устраивал сцен ревности. Что ты теперь скажешь?
— Но ведь она безбожно кокетничала со мной.
— Эта она делала со всеми. Таковы современные девицы, и ты это прекрасно знаешь.
— Хорошо, пусть будет так, но, хоть убейте меня, я так и не научился понимать, что на уме у женщины, постоянно строящей тебе глазки. Пока не проверишь, не поймешь.
— Однако как только ты нахально полез к ней, она дала тебе от ворот поворот, и ты сразу понял, что она с тобой только играла. Разве нет?
— Да-да, это так. Но тогда какого черта надо было меня провоцировать на активные действия? Ведь я очень долго не предавался этим соблазнам.
Я знаю много таких женщин, которые из кожи вон лезут, чтобы ты обратил на них внимание, а потом бегут к своим подругам сообщить, что «этот ко мне грязно пристает, но ты же знаешь, что я никогда… тем более с ним». Есть мужчины, которые таким по морде дают. А я перестаю на них обращать внимание, что для них страшнее всего. Но иногда, если эта актриса переигрывает и притом недурна собой, мне хочется доказать и ей, и самому себе — важнее то, что хочу я, а не она. Женщина, о которой шла речь, действительно была уверена, что не допустит меня ближе. Тем не менее, когда это случилось, оказалось, что ей это безумно нравится, и я бы не сказал, что она потом испытывала угрызения совести. Я даже думаю, что приобретенные навыки пошли ей на пользу в дальнейшей семейной жизни.
— Но есть и третья женщина, — начал черный ангел, но его прервал чей-то голос.
— А можно я скажу пару слов? — произнес кто-то, выходя из общей толпы ангелов. — Может быть, тогда отпадет необходимость рассмотрения новых подвигов, касающихся этого человека.
— Говори, — велел старший ангел.
— Я считаю, что его надо вернуть в жизнь. За свои поступки, за свою самонадеянность, за свой эгоизм он понес полное и заслуженное наказание. Правда, он об этом и не подозревает, хотя строит из себя проницательного человека. Уже несколько лет его жена путается с его другом. Зовут его Вик-то-ром…
Последнее слово растянулось и напоминало зловещее шипение. В холодном поту он открыл глаза и понял, что лежит у себя в постели. Теплая летняя ночь по-прежнему окутывала город. Рядом на кровати мирно сопела жена. Он сорвал с нее одело. Она что-то пробормотала во сне и повернулась к нему спиной. Неожиданно для самого себя он со всей силы дал ей пинком под зад. Жена с душераздирающим воплем свалилась на пол.
— Значит, ты с Виктором спишь? — крикнул он. — Что ты молчишь, дрянь ты этакая?!
Он увидел, как испуг в глазах жены исчез, и вместо него появились слезы. Несколько минут она так и сидела голая на полу и рыдала. Потом встала, надела халат и начала молча собирать свои вещи. Только сейчас он сообразил, что видел всего-навсего сон, и осознал всю нелепость своего поступка.
— Не горячись, — сказал он, — я просто сон видел, очень странный сон. И стукнул я тебя во сне, честное слово.
— От твоих замашек можно получить разрыв сердца, — сказала жена, вытирая слезы.
— Ну, извини. — Он был смущен и чувствовал себя виноватым. — Я действительно не хотел делать тебе больно.
— Не хотел, но сделал.
— Ну извини. Я виноват… Хочешь… на днях я видел кольцо с красивым камнем. Завтра пойдем его покупать для тебя. Хочешь?
Через полчаса он уже спал и, по всей видимости, уже не видел каких-либо снов. Жена тем временем сидела на кухне и курила. «Интересно, какой гад сказал ему про Виктора? Надо его предупредить и впредь действовать более осторожно», — решила она.
— Ну что ж, — сказал один из них каким-то очень знакомым голосом, — начнем?
— Да, — сказал другой. — Он уже готов держать ответ.
— Ну-ка, скажи нам приятель, — снова заговорил первый ангел, — грешен ли ты, совершил ли ты поступки, которые не как иначе, как подлыми, назвать нельзя?
— Да вы что, — запротестовал он, — я еще жить хочу, а вы тут говорите так, будто я уже умер.
— Понимаешь, парень, мы как раз хотим выяснить, можно вернуть тебя обратно в жизнь или нет. Чтобы принять решение по твоему вопросу, мы должны разбираться в кое-чем. Кто хочет высказаться?
— Я, — раздался голос, и из толпы ангелов вышел некий, лицо которого ему сразу не понравилось. В отличии от других он был в черном. — Я буду краток, хотя о поступках этого человека можно говорить долго. — Голос черного ангела был как у прокурора — спокойный и мерзкий. — Я остановлюсь только на одном аспекте его поведения — прелюбодеянии! Этот человек соблазнил жену своего знакомого (черный ангел назвал имена мужа и жены). Он больше года сожительствовал с этой женщиной. Довел ее до полного разврата. Не случайно, что, когда они все-таки расстались, она уже не могла остановиться и завела себе другого любовника.
— Что ты можешь сказать в свою защиту? — спросил старший ангел.
Я не считаю себя виновным в этой истории, — сказал он дрожащим от напряжения голосом. — Эта женщина сама делала недвусмысленные знаки, по которым легко можно было догадаться, что у нее на уме. Ну когда женщина ни с того ни с сего гладит мужчине грудь или заявляет, бесстыдно глядя вам в глаза, что нет женщин, не изменяющих своим мужьям, то здесь уже двух мнений быть не может.
— Ты хочешь сказать, что виноват не ты, а она?
— Ни в коем случае. Если кто-то и виноват в этой истории, — так это ее муж.
— Да что ты говоришь…
— Ей-богу, это так. Муж у нее страшно ревнивый. Ревновал ее к каждому столбу, а это, как известно, стимулирует супружескую неверность. Женщина начинает искать причину этой ревности и строить всякие догадки. Самый естественный вывод — что у него, у мужа, есть какой-то сексуальный недостаток. Выяснить это можно лишь в сравнении. Вот она и…
— Все-таки она, а не ты?
Она, она! Как потом оказалось, она была излишне темпераментной и любила острые ощущения. Однажды она мне позвонила, сказав, что муж с дочерью уехали, и пригласила на ночь на свою дачу. Я пошел, а там выяснилось, что муж в городе, но, по ее словам, «вероятность, что он приедет на дачу, невелика». Потом она призналась, что были случаи, когда ее ревнивый муж ночью мчался на дачу с пистолетом в руках — проверить, верна ли она ему. После такого признания ночь превратилась в садомазохистский кошмар. Страх сделал ее еще более страстной и бесстыжей, опасность — сверхчувствительной. Она дрожала от желания, от страха, и ее глаза сверкали, как у сумасшедшей. Мы предавались безумной страсти, шарахаясь от любого шороха и смертельно бледнея от гула проходящих мимо дачи автомашин…
— Но разве из всего этого не следует, что ты сделал большую гадость тому мужчине?
— Это не так. Она потом мне призналась, что стала намного легче переносить порывы гнева своего мужа. Ведь она уже действительно была виновата перед ним. В свою очередь муж тоже почувствовал, что жена меньше с ним спорит и стала более покладистой. Конечно, это ему нравилось.
— Допустим, это так, — сказал черный ангел, — но я знаю и другую историю, когда ты соблазнил замужнюю женщину (он назвал ее имя), которая до тебя никогда не изменяла мужу. Кстати, ее муж — спокойный, интеллигентный человек. Он доверял своей жене и никогда не устраивал сцен ревности. Что ты теперь скажешь?
— Но ведь она безбожно кокетничала со мной.
— Эта она делала со всеми. Таковы современные девицы, и ты это прекрасно знаешь.
— Хорошо, пусть будет так, но, хоть убейте меня, я так и не научился понимать, что на уме у женщины, постоянно строящей тебе глазки. Пока не проверишь, не поймешь.
— Однако как только ты нахально полез к ней, она дала тебе от ворот поворот, и ты сразу понял, что она с тобой только играла. Разве нет?
— Да-да, это так. Но тогда какого черта надо было меня провоцировать на активные действия? Ведь я очень долго не предавался этим соблазнам.
Я знаю много таких женщин, которые из кожи вон лезут, чтобы ты обратил на них внимание, а потом бегут к своим подругам сообщить, что «этот ко мне грязно пристает, но ты же знаешь, что я никогда… тем более с ним». Есть мужчины, которые таким по морде дают. А я перестаю на них обращать внимание, что для них страшнее всего. Но иногда, если эта актриса переигрывает и притом недурна собой, мне хочется доказать и ей, и самому себе — важнее то, что хочу я, а не она. Женщина, о которой шла речь, действительно была уверена, что не допустит меня ближе. Тем не менее, когда это случилось, оказалось, что ей это безумно нравится, и я бы не сказал, что она потом испытывала угрызения совести. Я даже думаю, что приобретенные навыки пошли ей на пользу в дальнейшей семейной жизни.
— Но есть и третья женщина, — начал черный ангел, но его прервал чей-то голос.
— А можно я скажу пару слов? — произнес кто-то, выходя из общей толпы ангелов. — Может быть, тогда отпадет необходимость рассмотрения новых подвигов, касающихся этого человека.
— Говори, — велел старший ангел.
— Я считаю, что его надо вернуть в жизнь. За свои поступки, за свою самонадеянность, за свой эгоизм он понес полное и заслуженное наказание. Правда, он об этом и не подозревает, хотя строит из себя проницательного человека. Уже несколько лет его жена путается с его другом. Зовут его Вик-то-ром…
Последнее слово растянулось и напоминало зловещее шипение. В холодном поту он открыл глаза и понял, что лежит у себя в постели. Теплая летняя ночь по-прежнему окутывала город. Рядом на кровати мирно сопела жена. Он сорвал с нее одело. Она что-то пробормотала во сне и повернулась к нему спиной. Неожиданно для самого себя он со всей силы дал ей пинком под зад. Жена с душераздирающим воплем свалилась на пол.
— Значит, ты с Виктором спишь? — крикнул он. — Что ты молчишь, дрянь ты этакая?!
Он увидел, как испуг в глазах жены исчез, и вместо него появились слезы. Несколько минут она так и сидела голая на полу и рыдала. Потом встала, надела халат и начала молча собирать свои вещи. Только сейчас он сообразил, что видел всего-навсего сон, и осознал всю нелепость своего поступка.
— Не горячись, — сказал он, — я просто сон видел, очень странный сон. И стукнул я тебя во сне, честное слово.
— От твоих замашек можно получить разрыв сердца, — сказала жена, вытирая слезы.
— Ну, извини. — Он был смущен и чувствовал себя виноватым. — Я действительно не хотел делать тебе больно.
— Не хотел, но сделал.
— Ну извини. Я виноват… Хочешь… на днях я видел кольцо с красивым камнем. Завтра пойдем его покупать для тебя. Хочешь?
Через полчаса он уже спал и, по всей видимости, уже не видел каких-либо снов. Жена тем временем сидела на кухне и курила. «Интересно, какой гад сказал ему про Виктора? Надо его предупредить и впредь действовать более осторожно», — решила она.
КАСТЕЛЯНША
Он был высоким и стройным. Все в нем было красиво: лицо, тело, улыбка. Большие синие глаза горели, как факелы, согревая все вокруг. Он был очень умным. В отличие от многих молодых людей, одаренных природой красотой и умом, он был спокойным и скромным. Его любили все — среди аспирантов-физиков редко встречающееся явление, — поскольку каждый из нас явно или тайно считал себя гением. Как и большинство из нас, он был женат, но, как и у остальных, жена и дети жили очень далеко, в другом конце страны, ему было двадцать шесть, и все мы считали, что его ждет блестящая карьера.
Она была не толстой, но и стройной ее нельзя было назвать. Ей на вид было лет двадцать восемь — тридцать. Она не была ни красавицей, ни уродиной. Глаза у нее были большие, карие и какие-то необычные. Она была замужем, и у нее было двое детей. Образования у нее не было. Работала она у нас, в институтском общежитии кастеляншей. Раз в неделю все жильцы несли ей грязное постельное белье и получали чистое.
Она была не толстой, но и стройной ее нельзя было назвать. Ей на вид было лет двадцать восемь — тридцать. Она не была ни красавицей, ни уродиной. Глаза у нее были большие, карие и какие-то необычные. Она была замужем, и у нее было двое детей. Образования у нее не было. Работала она у нас, в институтском общежитии кастеляншей. Раз в неделю все жильцы несли ей грязное постельное белье и получали чистое.