Страница:
- Я дерусь первым, - повторил Дэвид. - Алва, я обвинил вас раньше Окделла.
- Сожалею, но первым это сделал Берхайм. - Придд и не подумал встать. - Рокслей был третьим, после Карлиона, Окделл - четвертым.
- А вы? - обернулся к Спруту Ворон. - Каким по счету были вы?
- Я не счел вас виновным в том, в чем вас обвиняют, - Валентин церемонно наклонил голову, - и герцог Эпинэ со мной согласился. Вас следовало не судить, а убить.
- Тонкое наблюдение, - согласился Алва, - и тонкий ум. Значит, мне предстоит бой со Скалами и господином в белых штанах. Досадно…
- Досадно? - не выдержал Рокслей. - Вы сказали Досадно?!
- Мой оруженосец вызвал семерых, а мне досталось лишь пятеро, - задумчиво произнес Ворон. - Разве что счесть обладателя белых одежд за четверых?
- Вы деретесь со мной! - выкрикнул Ричард, выворачиваясь из рук Робера. - Слышите? Я убью вас!
Помолчите, юноша! - Ворон резко развернулся к Альдо. - Ты, дурак агарисский! Нельзя атаковать вниз по склону, не зная местности, но ты сказал, и тебя слышал не только я. Ты назвал себя Раканом, тебе придется драться прежде твоих прихвостней. Или отдать себя на милость древних сил. Они будут развлекаться дольше меня…
- Нет! - Ричард был сильней и моложе Робера, но Эпинэ как-то его удержал, а потом подскочил Мевен. - Нет!… Он тебя убьет!
- Хватит! - прикрикнул Альдо, и Дикон послушно замолчал. - Мы проверим кодекс Диомида и посмотрим старые хроники. Если Рокэ Алва имеет право на бой с нами, мы скрестим шпаги. Кортней, Фанч-Джаррик, позаботьтесь на этот раз представить все необходимые документы.
- В этом нет нужды. - Раздавшийся из-за спин гимнетов голос был мягким и спокойным. - Анналы Адриана в полной мере подтверждают сказанное обвиняемым. Осужденный может требовать поединка с обвинителями, последние же не могут ему отказать. Будь герцог Алва осужден судом эориев, все решало бы его желание отстоять свою невиновность, но два дома из четырех его оправдали, а третий объявили молчащим. Герцог Алва оправдан судом эориев и осужден по праву анакса. Он не может драться с оставшимися в меньшинстве обвинителями.
- Поединка не будет? - Дикон опередил Робера на полвздоха. - Не будет? Да, ваше высокопреосвященство?
Кардинал кротко вздохнул и поправил эмалевого голубя на груди. Сейчас ударит. Из-за угла и со всей силы.
- Увы, сын мой, - голубые глаза смотрели прямо и скорбно, - поединок состоится, но без участия Дома Скал. По древним законам и по Адриановым анналам Альдо Ракан обязан биться с Рокэ Ал вой один на один, если Рокэ Алва не признает свою вину. И если пригово ривший не проявит милосердие и не помилует преступ ника, отдав его на поруки, как Эрнани Святой отдал на поруки святого Адриана Силана Куллу.
Это выход! Для всех - для Алвы, Альдо, Дикона и для них с Никола… Ворон переберется в Ноху, сюзерен останется жив, город цел, можно будет ждать весны и Лионеля…
- Герцог Алва признает свою вину, - отрезал Альдо, - или мы будем драться.
- На линии, - холодно уточнил Ворон.
- На линии, - боднул воздух Альдо, - завтра на рассвете. И пусть Повелители и кар… и его высокопреосвященство увидят все. Орстон!
- Мой государь, - подался вперед Дикон, - мой государь…
- Помолчите, Окделл!
- Сын мой, - взгляд Левия стал еще мягче, белые пальцы скользнули по белой эмали, - я, скромный служитель Создателя нашего, именем Милосердия Его и во имя Возвращения Его прошу тебя помиловать Рокэ Алву и отдать мне на поруки. Залогом моей искренности да будет жезл святого Эрнани.
- Умоляю о милосердии… - Дуайен посольской палаты громко закашлялся и торопливо закрыл рот платком.
- Ваше величество, - поддержал дриксенец, - именем моего кесаря прошу проявить милосердие.
- Мой государь, - заворковал экстерриор, - послы Золотых земель…
- Ваше величество…
- Мой государь…
- Умоляем…
- Будьте великодушны…
Нужно было просить, доказывать, умолять, а язык не поворачивался. Левий делал невозможное - он спасал всех, дарил время и жизнь, послы, судейские, эории выплясывали вокруг Альдо, хлопоча, кто за себя, кто за сюзерена, а Иноходец тупо смотрел перед собой, запоминая всякую чушь вроде чернильного пятна на мизинце Фанч-Джаррика. В голове гудело, словно в нее набилась стая мух, их жужжанье глушило память, а нужно было вспомнить… Во что бы то ни стало вспомнить, только о чем?… Или о ком?
- Я не могу отказать его высокопреосвященству и вы звать неудовольствие его святейшества и держав Золотого Договора, - Альдо не говорил, он рычал, - но если Алва исчезнет из Нохи, ответят головой все… Все, вынуждавшие нас даровать преступнику жизнь. Ваше высокопреосвященство, мы сказали, а вы слышали.
- Мэратон! - Кардинал сложил ладони на груди и улыбнулся. - Мои люди готовы сменить гимнетов прямо сейчас.
- Этого не будет, - отрезал сюзерен. - Рокэ Алву доставит в Ноху цивильная стража и личный полк Повелителя Скал, но не раньше чем будут оговорены условия. Мы согласились сохранить герцогу Алва жизнь, но мы не можем допустить, чтобы он вредил делу Великой Тали-гойи. Мевен, уведите осужденного. Пока он находится в Гальтарском дворце, за него отвечаете вы.
- Повиновение государю. - Гимнет-капитан шагнул к Алве, вернувшемуся к созерцанию витражей. Гуэций затряс своим колокольчиком, невидимые мухи притихли.
- Герцог Алва, - теперь супрем говорил медленно и внятно, - заступничеством его высокопреосвященства Левия вам сохранена жизнь. Вы будете помещены в Ноху под двойной охраной цивильной стражи и людей его высокопреосвященства. Возблагодарите милосердие Альдо Ракана.
Алва потянулся, распрямляя плечи, и поднялся:
- Значит, все-таки не анакс, а ничтожество в белых штанах… Скучно, но предсказуемо… Мевен, дайте пройти!
Глава 6. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
2
3
Глава 7. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
2
- Сожалею, но первым это сделал Берхайм. - Придд и не подумал встать. - Рокслей был третьим, после Карлиона, Окделл - четвертым.
- А вы? - обернулся к Спруту Ворон. - Каким по счету были вы?
- Я не счел вас виновным в том, в чем вас обвиняют, - Валентин церемонно наклонил голову, - и герцог Эпинэ со мной согласился. Вас следовало не судить, а убить.
- Тонкое наблюдение, - согласился Алва, - и тонкий ум. Значит, мне предстоит бой со Скалами и господином в белых штанах. Досадно…
- Досадно? - не выдержал Рокслей. - Вы сказали Досадно?!
- Мой оруженосец вызвал семерых, а мне досталось лишь пятеро, - задумчиво произнес Ворон. - Разве что счесть обладателя белых одежд за четверых?
- Вы деретесь со мной! - выкрикнул Ричард, выворачиваясь из рук Робера. - Слышите? Я убью вас!
Помолчите, юноша! - Ворон резко развернулся к Альдо. - Ты, дурак агарисский! Нельзя атаковать вниз по склону, не зная местности, но ты сказал, и тебя слышал не только я. Ты назвал себя Раканом, тебе придется драться прежде твоих прихвостней. Или отдать себя на милость древних сил. Они будут развлекаться дольше меня…
- Нет! - Ричард был сильней и моложе Робера, но Эпинэ как-то его удержал, а потом подскочил Мевен. - Нет!… Он тебя убьет!
- Хватит! - прикрикнул Альдо, и Дикон послушно замолчал. - Мы проверим кодекс Диомида и посмотрим старые хроники. Если Рокэ Алва имеет право на бой с нами, мы скрестим шпаги. Кортней, Фанч-Джаррик, позаботьтесь на этот раз представить все необходимые документы.
- В этом нет нужды. - Раздавшийся из-за спин гимнетов голос был мягким и спокойным. - Анналы Адриана в полной мере подтверждают сказанное обвиняемым. Осужденный может требовать поединка с обвинителями, последние же не могут ему отказать. Будь герцог Алва осужден судом эориев, все решало бы его желание отстоять свою невиновность, но два дома из четырех его оправдали, а третий объявили молчащим. Герцог Алва оправдан судом эориев и осужден по праву анакса. Он не может драться с оставшимися в меньшинстве обвинителями.
- Поединка не будет? - Дикон опередил Робера на полвздоха. - Не будет? Да, ваше высокопреосвященство?
Кардинал кротко вздохнул и поправил эмалевого голубя на груди. Сейчас ударит. Из-за угла и со всей силы.
- Увы, сын мой, - голубые глаза смотрели прямо и скорбно, - поединок состоится, но без участия Дома Скал. По древним законам и по Адриановым анналам Альдо Ракан обязан биться с Рокэ Ал вой один на один, если Рокэ Алва не признает свою вину. И если пригово ривший не проявит милосердие и не помилует преступ ника, отдав его на поруки, как Эрнани Святой отдал на поруки святого Адриана Силана Куллу.
Это выход! Для всех - для Алвы, Альдо, Дикона и для них с Никола… Ворон переберется в Ноху, сюзерен останется жив, город цел, можно будет ждать весны и Лионеля…
- Герцог Алва признает свою вину, - отрезал Альдо, - или мы будем драться.
- На линии, - холодно уточнил Ворон.
- На линии, - боднул воздух Альдо, - завтра на рассвете. И пусть Повелители и кар… и его высокопреосвященство увидят все. Орстон!
- Мой государь, - подался вперед Дикон, - мой государь…
- Помолчите, Окделл!
- Сын мой, - взгляд Левия стал еще мягче, белые пальцы скользнули по белой эмали, - я, скромный служитель Создателя нашего, именем Милосердия Его и во имя Возвращения Его прошу тебя помиловать Рокэ Алву и отдать мне на поруки. Залогом моей искренности да будет жезл святого Эрнани.
- Умоляю о милосердии… - Дуайен посольской палаты громко закашлялся и торопливо закрыл рот платком.
- Ваше величество, - поддержал дриксенец, - именем моего кесаря прошу проявить милосердие.
- Мой государь, - заворковал экстерриор, - послы Золотых земель…
- Ваше величество…
- Мой государь…
- Умоляем…
- Будьте великодушны…
Нужно было просить, доказывать, умолять, а язык не поворачивался. Левий делал невозможное - он спасал всех, дарил время и жизнь, послы, судейские, эории выплясывали вокруг Альдо, хлопоча, кто за себя, кто за сюзерена, а Иноходец тупо смотрел перед собой, запоминая всякую чушь вроде чернильного пятна на мизинце Фанч-Джаррика. В голове гудело, словно в нее набилась стая мух, их жужжанье глушило память, а нужно было вспомнить… Во что бы то ни стало вспомнить, только о чем?… Или о ком?
- Я не могу отказать его высокопреосвященству и вы звать неудовольствие его святейшества и держав Золотого Договора, - Альдо не говорил, он рычал, - но если Алва исчезнет из Нохи, ответят головой все… Все, вынуждавшие нас даровать преступнику жизнь. Ваше высокопреосвященство, мы сказали, а вы слышали.
- Мэратон! - Кардинал сложил ладони на груди и улыбнулся. - Мои люди готовы сменить гимнетов прямо сейчас.
- Этого не будет, - отрезал сюзерен. - Рокэ Алву доставит в Ноху цивильная стража и личный полк Повелителя Скал, но не раньше чем будут оговорены условия. Мы согласились сохранить герцогу Алва жизнь, но мы не можем допустить, чтобы он вредил делу Великой Тали-гойи. Мевен, уведите осужденного. Пока он находится в Гальтарском дворце, за него отвечаете вы.
- Повиновение государю. - Гимнет-капитан шагнул к Алве, вернувшемуся к созерцанию витражей. Гуэций затряс своим колокольчиком, невидимые мухи притихли.
- Герцог Алва, - теперь супрем говорил медленно и внятно, - заступничеством его высокопреосвященства Левия вам сохранена жизнь. Вы будете помещены в Ноху под двойной охраной цивильной стражи и людей его высокопреосвященства. Возблагодарите милосердие Альдо Ракана.
Алва потянулся, распрямляя плечи, и поднялся:
- Значит, все-таки не анакс, а ничтожество в белых штанах… Скучно, но предсказуемо… Мевен, дайте пройти!
Глава 6. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
400 год К. С. 19-й день Зимних Скал
1
Алва вышел. Безупречно ровная спина скрылась за плащами гимнетов, торопливо сдвинула алебарды охрана, и Дик понял, что обошлось. Непоправимого не случится, сюзерен не будет драться и останется жив, они все останутся живы… От мысли, что он мог потерять Альдо, как потерял отца, стало холодно. Запоздалый страх, холодный, тяжелый, липкий, словно снег на крышах во время оттепели, рухнул на плечи, вдавливая в кресло. Хотелось одного - закричать и броситься вон, но Повелители не кричат, это Ричард Окделл усвоил еще в младенчестве.
Юноша прижался к изукрашенной гербами спинке, пытаясь унять нахлынувшую дрожь, а вокруг шевелилось, шуршало, гудело. Зал дышал и ворочался, под деревянной кожей дрожал уставший камень. Гальтарский дворец желал избавиться от набившихся в него людей, позабыть о том, что видел, уснуть, но люди не уходили. Они ждали сюзерена, а тот листал огромный, переплетенный в темную кожу том. Старые законы пахли плесенью и кровью, их не следовало будить, в государстве должно быть одно право - право государя.
Государь может все, и он никому ничего не должен. Раканы изначальны, как изначальны камни. Каменотес не может повелевать скалами, каменотесы слабы и смертны, камни вечны, и власть Раканов будет вечной. Альдо отыщет ключи к древней магии и станет неуязвим, но сейчас не время испытывать судьбу. Сюзерен совершил единственную ошибку - в обмен на отречение сохранил Фердинанду жизнь. С этого все и началось, а теперь камни недовольны. Они не хотят просыпаться, они устали слушать смертных, они устали…
Сквозь тяжелый холодный ропот пробился мягкий шлепок - государь захлопнул кодекс. Он больше не нуждался в законах.
- Господа послы, - Альдо в который раз справился с собой, он вновь был невозмутим, как гальтарский мрамор, - мы высоко ценим проявленную вами заинтересованность и надеемся и впредь на вашу лояльность.
Ваше высокопреосвященство, наш разговор не закончен, мы просим подождать нас в Бронзовом кабинете. Кортней, Фанч-Джаррик, вы нам нужны незамедлительно. Первый маршал, цивильный комендант, гимнет-ка-питаны, ждите дальнейших распоряжений, остальные могут быть свободны.
- Его величество покидает зал, - торопливо возвес тил старший пристав. - Дорогу его величеству Альдо Ра- кану! Дорогу его высокопреосвященству Левию! Дорогу послам Золотых земель! Дорогу Высокому Суду!
Пристав еще кричал, а сюзерен уже сошел вниз. Альдо всегда ходил быстро, но сегодня он почти летал, в отличие от неспешно выступавшего кардинала. Лицо Левия лучилось мягкой улыбкой, и Дика передернуло от отвращения. Это Оноре был добр, а Левий лгал. Истинной доброты и милосердия в кардинале было не больше, чем в Сильвестре, и все же он предотвратил поединок…
Кардинал выплыл из зала, послы тоже медленно и с достоинством разошлись. Дик вытащил из-под кучки бумаг листок с посланием Сузы-Музы, сунул в карман и поднялся, выискивая глазами Придда. Спрут, выпятив губу, слушал поднявшегося на помост лилового гвардейца. Увы, Карлион сидел ближе.
- Мевену не следовало уводить осужденного, прежде чем его величество нас покинет, - во всеуслышание объявил Ангерран, подхватывая Ричарда под руку. - Это нарушает этикет.
- Это Ворон увел Мевена. - Дэвид не мог оторвать взгляда от опустевшей скамьи. - Проклятый кодекс…
- Во всем виноват Кракл, - напомнил Мариус Бер-хайм и чихнул. - Косая образина напутала с обвинением, и все пошло кувырком, но какой же здесь холод!
- О да, - закивал Ангерран, не выпуская Дикова локтя, - коменданта дворца следует отправить в Багерлее за попытку нас всех заморозить. Не правда ли, Ричард?
Дикон рассеянно кивнул, думая о деле, которое следовало решить. От Ангеррана толку мало, но Рокслей сюзерену и другу не откажет.
- Дэвид, идемте со мной, - Дикон высвободил ло коть из дядюшкиных лап, - вы мне нужны.
- Ричард, - Ангерран в очередной раз ничего не понял, - вам нужна помощь? Но мы, как ближайшие родичи…
- Мне поможет граф Рокслей. - Невежливо, но только родственников ему на дуэли не хватало. - Засвидетельствуйте мое почтение вашей супруге.
- Но, Ричард…
К кошкам дядюшку! Вместе с родичами, но какие же огромные у Спрута гвардейцы, наверное, всю Придду перерыл, пока нашел.
- Вижу, вы торопитесь. Валентин сухо поклонился:
- Увы, меня ждут неотложные дела.
- Одно из них можно решить прямо сейчас. - Пере житый ужас сменился бешенством, и оно тоже было хо лодным. - Нам следует договориться о встрече.
Спрут уставился на Дика ничего не выражающими глазами.
- Сожалею, - наконец изрек он, - но в связи с открывшимися обстоятельствами дуэль между нами невозможна. Более того, будь я более осведомлен, не состоялась бы и предыдущая.
- Разумеется, - кивнул Ричард, - вас отрезвило то, как я владею шпагой.
- Как раз это, как выразился ваш бывший покровитель, предсказуемо, - оскалил зубы Валентин. - В Лаик вы фехтовали всего лишь сносно, но потом вам несказанно повезло с учителем.
- Так в чем же дело? - поднял бровь Дикон. - В том, что, пока одни воевали, другие позабыли, как держат шпагу?
- Багерлее, знаете ли, не располагает к тренировкам. - Святой Алан, эту тварь не переспоришь. - Но не переживайте. Герцог Алва справится с вами шутя. Даже в цепях.
При чем тут Ворон? - Нужно во что бы то ни стало сохранить спокойствие и вынудить Придда принять вызов. - Не при том ли, что из страха перед поединком вы предпочли его оправдать?
- А вы предпочли осудить, чтобы не возвращать дом и вещи, которые ваши слуги столь успешно распродают? Надо полагать, по вашему распоряжению, но мы отклонились от предмета нашей беседы. Ваш план очевиден.
- План? - не понял Дикон. - Какой, к кошкам, план?
- Весьма разумный. - Серый бархат, серое лицо, серая душа. - Вы бросили вызов человеку, который прикончит вас первым же ударом, вам не хочется прослыть трусом, еще меньше хочется умереть, и вы ищете равного вам противника. Ничего нет проще, чем обменяться парой ударов и отменить главную дуэль из-за раны, скажем, в запястье… Вы же не трусите, вы просто не можете держать шпагу.
Так вот, герцог Окделл, я не дам вам этой возможности. Настолько, насколько это зависит от меня, вы доживете до поединка со своим эром без единой царапины.
Ударить по холеной бледной морде? Кулаком, изо всей силы… Невозможно! После сказанного невозможно.
- Герцог Алва отправляется в Ноху. - Только бы не сорваться, святой Алан, только бы не сорваться. - У нас с вами есть время.
- Вы в этом уверены? - Ворон поднимал бровь, Придд - уголок рта, и это было еще отвратительней. - В любом случае, сейчас вы ближе к дуэли, чем утром, но не сомневайтесь, если Алва вас помилует или… неожиданно умрет, я пришлю к вам секундантов, а сейчас разрешите откланяться.
Юноша прижался к изукрашенной гербами спинке, пытаясь унять нахлынувшую дрожь, а вокруг шевелилось, шуршало, гудело. Зал дышал и ворочался, под деревянной кожей дрожал уставший камень. Гальтарский дворец желал избавиться от набившихся в него людей, позабыть о том, что видел, уснуть, но люди не уходили. Они ждали сюзерена, а тот листал огромный, переплетенный в темную кожу том. Старые законы пахли плесенью и кровью, их не следовало будить, в государстве должно быть одно право - право государя.
Государь может все, и он никому ничего не должен. Раканы изначальны, как изначальны камни. Каменотес не может повелевать скалами, каменотесы слабы и смертны, камни вечны, и власть Раканов будет вечной. Альдо отыщет ключи к древней магии и станет неуязвим, но сейчас не время испытывать судьбу. Сюзерен совершил единственную ошибку - в обмен на отречение сохранил Фердинанду жизнь. С этого все и началось, а теперь камни недовольны. Они не хотят просыпаться, они устали слушать смертных, они устали…
Сквозь тяжелый холодный ропот пробился мягкий шлепок - государь захлопнул кодекс. Он больше не нуждался в законах.
- Господа послы, - Альдо в который раз справился с собой, он вновь был невозмутим, как гальтарский мрамор, - мы высоко ценим проявленную вами заинтересованность и надеемся и впредь на вашу лояльность.
Ваше высокопреосвященство, наш разговор не закончен, мы просим подождать нас в Бронзовом кабинете. Кортней, Фанч-Джаррик, вы нам нужны незамедлительно. Первый маршал, цивильный комендант, гимнет-ка-питаны, ждите дальнейших распоряжений, остальные могут быть свободны.
- Его величество покидает зал, - торопливо возвес тил старший пристав. - Дорогу его величеству Альдо Ра- кану! Дорогу его высокопреосвященству Левию! Дорогу послам Золотых земель! Дорогу Высокому Суду!
Пристав еще кричал, а сюзерен уже сошел вниз. Альдо всегда ходил быстро, но сегодня он почти летал, в отличие от неспешно выступавшего кардинала. Лицо Левия лучилось мягкой улыбкой, и Дика передернуло от отвращения. Это Оноре был добр, а Левий лгал. Истинной доброты и милосердия в кардинале было не больше, чем в Сильвестре, и все же он предотвратил поединок…
Кардинал выплыл из зала, послы тоже медленно и с достоинством разошлись. Дик вытащил из-под кучки бумаг листок с посланием Сузы-Музы, сунул в карман и поднялся, выискивая глазами Придда. Спрут, выпятив губу, слушал поднявшегося на помост лилового гвардейца. Увы, Карлион сидел ближе.
- Мевену не следовало уводить осужденного, прежде чем его величество нас покинет, - во всеуслышание объявил Ангерран, подхватывая Ричарда под руку. - Это нарушает этикет.
- Это Ворон увел Мевена. - Дэвид не мог оторвать взгляда от опустевшей скамьи. - Проклятый кодекс…
- Во всем виноват Кракл, - напомнил Мариус Бер-хайм и чихнул. - Косая образина напутала с обвинением, и все пошло кувырком, но какой же здесь холод!
- О да, - закивал Ангерран, не выпуская Дикова локтя, - коменданта дворца следует отправить в Багерлее за попытку нас всех заморозить. Не правда ли, Ричард?
Дикон рассеянно кивнул, думая о деле, которое следовало решить. От Ангеррана толку мало, но Рокслей сюзерену и другу не откажет.
- Дэвид, идемте со мной, - Дикон высвободил ло коть из дядюшкиных лап, - вы мне нужны.
- Ричард, - Ангерран в очередной раз ничего не понял, - вам нужна помощь? Но мы, как ближайшие родичи…
- Мне поможет граф Рокслей. - Невежливо, но только родственников ему на дуэли не хватало. - Засвидетельствуйте мое почтение вашей супруге.
- Но, Ричард…
К кошкам дядюшку! Вместе с родичами, но какие же огромные у Спрута гвардейцы, наверное, всю Придду перерыл, пока нашел.
- Вижу, вы торопитесь. Валентин сухо поклонился:
- Увы, меня ждут неотложные дела.
- Одно из них можно решить прямо сейчас. - Пере житый ужас сменился бешенством, и оно тоже было хо лодным. - Нам следует договориться о встрече.
Спрут уставился на Дика ничего не выражающими глазами.
- Сожалею, - наконец изрек он, - но в связи с открывшимися обстоятельствами дуэль между нами невозможна. Более того, будь я более осведомлен, не состоялась бы и предыдущая.
- Разумеется, - кивнул Ричард, - вас отрезвило то, как я владею шпагой.
- Как раз это, как выразился ваш бывший покровитель, предсказуемо, - оскалил зубы Валентин. - В Лаик вы фехтовали всего лишь сносно, но потом вам несказанно повезло с учителем.
- Так в чем же дело? - поднял бровь Дикон. - В том, что, пока одни воевали, другие позабыли, как держат шпагу?
- Багерлее, знаете ли, не располагает к тренировкам. - Святой Алан, эту тварь не переспоришь. - Но не переживайте. Герцог Алва справится с вами шутя. Даже в цепях.
При чем тут Ворон? - Нужно во что бы то ни стало сохранить спокойствие и вынудить Придда принять вызов. - Не при том ли, что из страха перед поединком вы предпочли его оправдать?
- А вы предпочли осудить, чтобы не возвращать дом и вещи, которые ваши слуги столь успешно распродают? Надо полагать, по вашему распоряжению, но мы отклонились от предмета нашей беседы. Ваш план очевиден.
- План? - не понял Дикон. - Какой, к кошкам, план?
- Весьма разумный. - Серый бархат, серое лицо, серая душа. - Вы бросили вызов человеку, который прикончит вас первым же ударом, вам не хочется прослыть трусом, еще меньше хочется умереть, и вы ищете равного вам противника. Ничего нет проще, чем обменяться парой ударов и отменить главную дуэль из-за раны, скажем, в запястье… Вы же не трусите, вы просто не можете держать шпагу.
Так вот, герцог Окделл, я не дам вам этой возможности. Настолько, насколько это зависит от меня, вы доживете до поединка со своим эром без единой царапины.
Ударить по холеной бледной морде? Кулаком, изо всей силы… Невозможно! После сказанного невозможно.
- Герцог Алва отправляется в Ноху. - Только бы не сорваться, святой Алан, только бы не сорваться. - У нас с вами есть время.
- Вы в этом уверены? - Ворон поднимал бровь, Придд - уголок рта, и это было еще отвратительней. - В любом случае, сейчас вы ближе к дуэли, чем утром, но не сомневайтесь, если Алва вас помилует или… неожиданно умрет, я пришлю к вам секундантов, а сейчас разрешите откланяться.
2
Стоять у одного окна с Левием и не иметь возможности заговорить - это хуже соленой воды и гитары без струн. Будь на то воля Робера, прицепившийся к кардиналу Кортней незамедлительно бы отправился к кошкам, но Первый маршал Талига не может выгнать супрема, а су-прем не уймется, пока не заболтает свой конфуз.
- Старые кодексы несовершенны и противоречи вы, - уныло доказывал Кортней, - а возможности опи раться на прецеденты мы были лишены, что поставило нас в крайне неприятное положение.
Робер схватил себя за язык, его высокопреосвященство не счел нужным:
- Юристы, уступившие военному, отказавшемуся от судебной защиты и лишенному даже книг, должны за няться более подходящим для них делом. Я бы посовето вал выращивание моркови. Этот овощ весьма неприхот лив и самостоятелен.
Кортней затанцевал на месте, как огорченная лошадь, но доконать собеседника Левий не успел. Вошел Лаптон.
- Его величество просит передать свои извинения, - гимнет-капитан казался озабоченным, - его величество получил весьма важные и неприятные известия, требующие немедленного вмешательства. Сейчас будут поданы напитки и легкие закуски.
- В этом нет необходимости. - Левий стоял очень прямо и все равно в сравнении с торчащими по углам гимнетами казался маленьким. - Как долго продлится столь необходимое вмешательство?
- Не более часа, - заверил Лаптон. - Его величество весьма раздосадован…
- Вне всякого сомнения. - Кардинал тонко улыбнулся. - Мы все понимаем, и мы подождем, не правда ли, Эпинэ?
- Конечно, - подтвердил Иноходец, отгоняя проснувшийся голод, - но во дворце назначена аудиенция дуайену, а мы еще здесь.
Левий улыбнулся еще раз:
- Маркиз Габайру все поймет правильно. Кстати, господин Кортней, я прочел вашу записку внимательнейшим образом и вынужден ответить «нет». Светские власти, как бы они ни были сведущи в каноническом праве, не могут отринуть мир, а посему суд светский никогда не сможет заменить суд церковный.
Однако, - не растерялся супрем, - в кесарии Дриксен Белый Суд [3]уполномочен рассматривать дела о богохульстве и ереси.
Взгляд Левия стал жестким.
- Ксаверий Дриксенский в своей борьбе с эгидианством допустил ряд промахов и бросился за помощью к ке сарю. Это ошибка дорого обойдется и пастве, и пасты рям.
Поймите, барон, посвятившие себя Создателю думают лишь о воле Его, они чужды мести, корысти и ненависти, а неприявшие обет выискивают в святых текстах подтверждения своей правоты и оправдания своих деяний и чувств. Обманутая жена жаждет наказать мужа за измену, но не за нарушение заповеданного Создателем. Сосед доносит на соседа не потому, что тот - еретик, а потому, что богат. Король хочет смерти врага своего, видя в нем угрозу власти своей, но не власти Создателя…
- Его величество Альдо справедлив и милосерден, - напомнил Кортней. - Он сохранил жизнь герцогу Алва, несмотря на все его преступления.
Левий поправил наперсный знак, словно это была перевязь.
- Уста часто торопятся оправдать тех, кого обвиняет сердце, - произнес кардинал голосом кота, поучающего попавшую в когти мышь. - Если сердце знает, что некто честен, уста промолчат, как бы громко рядом ни кричали «Держи вора!». Защищая тех, кого не обвиняют, вы указываете на возможного преступника…
- Ваше высокопреосвященство, - позеленевший не только платьем, но и лицом супрем являл собой весьма кислое зрелище, - вы меня не так поняли. Я…
Оправдания грозили затянуться, и Робер отвернулся к окну. Солнце еще светило, но тени сделались синими и длинными. Они заполонили внутренний двор и подползли вплотную к воротам. Если Альдо не перестанет беситься, возвращаться во дворец и везти Ворона в Ноху придется ночью.
Существуй кэналлийцы Давенпорта на самом деле, они бы такую возможность не упустили, но таинственные отряды были такой же выдумкой, что и полученные сюзереном известия. Альдо просто злился, для отвода глаз гоняя по городу ни в чем не повинных офицеров. Ничего, сюзерену полезно проиграть, хотя, по большому счету, он выиграл ни много ни мало - жизнь. Дурак, не понимает, что родился заново, и хорошо, а то с него сталось бы отыграть назад и принять вызов.
- Добрый вечер, господа. - Сменивший Лаптона Ме-вен, как и положено гимнет-капитану, на закате явился в красно-черном. - Ваше высокопреосвященство, его величество готов отбыть во дворец и просит вас и герцога Эпинэ к нему присоединиться.
- Благодарю, сын мой. - Левий неспешно обернулся. - Но сначала я хотел бы убедиться, что герцог Алва находится в Нохе. Помещение для него уже готово?
- Ваше высокопреосвященство может не беспокоиться, - заверил Мевен. - Гимнет-капитан Лаптон и полковник Нокс лично осмотрели выбранный вами флигель и доложили его величеству, что побег оттуда невозможен. Его величество только что подписал указ о переводе узника в Ноху, его отправят туда незамедлительно.
- Мои люди и карета готовы, - кивнул кардинал.
- Его величество не возражает против дополнительного эскорта, но герцога Алва в Ноху препроводят гим-неты и цивильная стража. Вчера, как вам известно, в окрестностях города были замечены кэналлийцы.
- Сегодня у них отпала необходимость подвергать себя и своего соберано риску, - Левий тронул голубя, - а чрезмерная осторожность является не добродетелью, но пороком.
- Когда речь идет о Кэналлийском Вороне, осторожность не может быть чрезмерной, - вступился Кортней. - Алва не способен оценить милосердие государя.
Вы полагаете, он пойдет на побег, чтобы потребовать у его величества удовлетворения? - подсказал кардинал. - Эти опасения я готов разделить. Кто возглавляет эскорт?
- Цивильный комендант Олларии. Ему помогают полковник Нокс и ваш покорный слуга. Прикажете пересадить заключенного в вашу карету?
- Не стоит подвергать кэналлийского герцога подобному испытанию, - улыбнулся Левий. - С него достанет и общества брата Пьетро. По дороге в святую обитель узнику будет полезно узнать, что думал о нем преосвященный Оноре.
- И что же? - с удовольствием подыграл его высокопреосвященству Эпинэ.
Кардинал резко поднял голову, умело поймав взгляд Мевена.
- Епископ Оноре редко ошибался в людях, - раздельно произнес Левий, - и он не увидел в герцоге Алва зла. Я навещал кэналлийца в Багерлее и склонен согласиться с преосвященным. Герцог Кэналлоа чрезмерно горд, невоздержан на язык и всем сердцем предан своему королю. Верность же павшим и самопожертвование есть величайшие из добродетелей, они не останутся без награды ни за Порогом, ни перед ним. Задумывался ли ты над этим, сын мой?
- Нет, ваше высокопреосвященство, - пробормотал Мевен. - Я могу идти?
- Разумеется, - разрешил Левий. - И помни, долг наш перед Создателем превыше долга пред земными владыками, и, в отличие от последнего, он вечен.
- Старые кодексы несовершенны и противоречи вы, - уныло доказывал Кортней, - а возможности опи раться на прецеденты мы были лишены, что поставило нас в крайне неприятное положение.
Робер схватил себя за язык, его высокопреосвященство не счел нужным:
- Юристы, уступившие военному, отказавшемуся от судебной защиты и лишенному даже книг, должны за няться более подходящим для них делом. Я бы посовето вал выращивание моркови. Этот овощ весьма неприхот лив и самостоятелен.
Кортней затанцевал на месте, как огорченная лошадь, но доконать собеседника Левий не успел. Вошел Лаптон.
- Его величество просит передать свои извинения, - гимнет-капитан казался озабоченным, - его величество получил весьма важные и неприятные известия, требующие немедленного вмешательства. Сейчас будут поданы напитки и легкие закуски.
- В этом нет необходимости. - Левий стоял очень прямо и все равно в сравнении с торчащими по углам гимнетами казался маленьким. - Как долго продлится столь необходимое вмешательство?
- Не более часа, - заверил Лаптон. - Его величество весьма раздосадован…
- Вне всякого сомнения. - Кардинал тонко улыбнулся. - Мы все понимаем, и мы подождем, не правда ли, Эпинэ?
- Конечно, - подтвердил Иноходец, отгоняя проснувшийся голод, - но во дворце назначена аудиенция дуайену, а мы еще здесь.
Левий улыбнулся еще раз:
- Маркиз Габайру все поймет правильно. Кстати, господин Кортней, я прочел вашу записку внимательнейшим образом и вынужден ответить «нет». Светские власти, как бы они ни были сведущи в каноническом праве, не могут отринуть мир, а посему суд светский никогда не сможет заменить суд церковный.
Однако, - не растерялся супрем, - в кесарии Дриксен Белый Суд [3]уполномочен рассматривать дела о богохульстве и ереси.
Взгляд Левия стал жестким.
- Ксаверий Дриксенский в своей борьбе с эгидианством допустил ряд промахов и бросился за помощью к ке сарю. Это ошибка дорого обойдется и пастве, и пасты рям.
Поймите, барон, посвятившие себя Создателю думают лишь о воле Его, они чужды мести, корысти и ненависти, а неприявшие обет выискивают в святых текстах подтверждения своей правоты и оправдания своих деяний и чувств. Обманутая жена жаждет наказать мужа за измену, но не за нарушение заповеданного Создателем. Сосед доносит на соседа не потому, что тот - еретик, а потому, что богат. Король хочет смерти врага своего, видя в нем угрозу власти своей, но не власти Создателя…
- Его величество Альдо справедлив и милосерден, - напомнил Кортней. - Он сохранил жизнь герцогу Алва, несмотря на все его преступления.
Левий поправил наперсный знак, словно это была перевязь.
- Уста часто торопятся оправдать тех, кого обвиняет сердце, - произнес кардинал голосом кота, поучающего попавшую в когти мышь. - Если сердце знает, что некто честен, уста промолчат, как бы громко рядом ни кричали «Держи вора!». Защищая тех, кого не обвиняют, вы указываете на возможного преступника…
- Ваше высокопреосвященство, - позеленевший не только платьем, но и лицом супрем являл собой весьма кислое зрелище, - вы меня не так поняли. Я…
Оправдания грозили затянуться, и Робер отвернулся к окну. Солнце еще светило, но тени сделались синими и длинными. Они заполонили внутренний двор и подползли вплотную к воротам. Если Альдо не перестанет беситься, возвращаться во дворец и везти Ворона в Ноху придется ночью.
Существуй кэналлийцы Давенпорта на самом деле, они бы такую возможность не упустили, но таинственные отряды были такой же выдумкой, что и полученные сюзереном известия. Альдо просто злился, для отвода глаз гоняя по городу ни в чем не повинных офицеров. Ничего, сюзерену полезно проиграть, хотя, по большому счету, он выиграл ни много ни мало - жизнь. Дурак, не понимает, что родился заново, и хорошо, а то с него сталось бы отыграть назад и принять вызов.
- Добрый вечер, господа. - Сменивший Лаптона Ме-вен, как и положено гимнет-капитану, на закате явился в красно-черном. - Ваше высокопреосвященство, его величество готов отбыть во дворец и просит вас и герцога Эпинэ к нему присоединиться.
- Благодарю, сын мой. - Левий неспешно обернулся. - Но сначала я хотел бы убедиться, что герцог Алва находится в Нохе. Помещение для него уже готово?
- Ваше высокопреосвященство может не беспокоиться, - заверил Мевен. - Гимнет-капитан Лаптон и полковник Нокс лично осмотрели выбранный вами флигель и доложили его величеству, что побег оттуда невозможен. Его величество только что подписал указ о переводе узника в Ноху, его отправят туда незамедлительно.
- Мои люди и карета готовы, - кивнул кардинал.
- Его величество не возражает против дополнительного эскорта, но герцога Алва в Ноху препроводят гим-неты и цивильная стража. Вчера, как вам известно, в окрестностях города были замечены кэналлийцы.
- Сегодня у них отпала необходимость подвергать себя и своего соберано риску, - Левий тронул голубя, - а чрезмерная осторожность является не добродетелью, но пороком.
- Когда речь идет о Кэналлийском Вороне, осторожность не может быть чрезмерной, - вступился Кортней. - Алва не способен оценить милосердие государя.
Вы полагаете, он пойдет на побег, чтобы потребовать у его величества удовлетворения? - подсказал кардинал. - Эти опасения я готов разделить. Кто возглавляет эскорт?
- Цивильный комендант Олларии. Ему помогают полковник Нокс и ваш покорный слуга. Прикажете пересадить заключенного в вашу карету?
- Не стоит подвергать кэналлийского герцога подобному испытанию, - улыбнулся Левий. - С него достанет и общества брата Пьетро. По дороге в святую обитель узнику будет полезно узнать, что думал о нем преосвященный Оноре.
- И что же? - с удовольствием подыграл его высокопреосвященству Эпинэ.
Кардинал резко поднял голову, умело поймав взгляд Мевена.
- Епископ Оноре редко ошибался в людях, - раздельно произнес Левий, - и он не увидел в герцоге Алва зла. Я навещал кэналлийца в Багерлее и склонен согласиться с преосвященным. Герцог Кэналлоа чрезмерно горд, невоздержан на язык и всем сердцем предан своему королю. Верность же павшим и самопожертвование есть величайшие из добродетелей, они не останутся без награды ни за Порогом, ни перед ним. Задумывался ли ты над этим, сын мой?
- Нет, ваше высокопреосвященство, - пробормотал Мевен. - Я могу идти?
- Разумеется, - разрешил Левий. - И помни, долг наш перед Создателем превыше долга пред земными владыками, и, в отличие от последнего, он вечен.
3
На зеленоватом, словно дурная торская бирюза, небе проступила половинка луны - слабенькая, дрожащая, полупрозрачная. Она висела над черным гребнем крыш, и не глядеть на нее было трудно.
- Первая четверть, монсеньор. - Нокс никогда не испытывал тяги к небу, но леденящий зеленый шелк встревожил даже его. - Я бы предпочел, чтоб мы ехали в Багерлее, а не в Ноху.
- Почему? - не сразу сообразил Ричард и немедленно пожалел о сказанном. Не следует задавать школярских вопросов подчиненным, даже самым верным и неразговорчивым.
- Не стбит иметь пол-луны за спиной, - неохотно буркнул Нокс, - тем более ржавой. Дороги не будет.
Дикон еще раз глянул вверх: месяц был обычным, тускло-серебристым, вокруг него уже проступили звезды. Юноша старательно пожал плечами и поправил плащ.
- Это не наша дорога, полковник, а кардиналу и Ворону приметы не нужны.
- Не сомневаюсь, монсеньор. - Северянин больше не думал о небе. - Вы доверяете гимнетам?
- Мевена и Лаптона выбрал государь. - Святой Алан, Нокс сам на себя не похож. Сначала луна, потом эти расспросы. - Полковник, что с вами? Что-то случилось?
- Ровным счетом ничего, монсеньор… Просто я подумал, что этот Суза-Муза… Он может быть гимнетом, иначе как он всюду пробирается?
- Вполне возможно. - Не возможно, а так и есть! Только гимнеты сопровождают сюзерена повсюду. Гим-неты и граф Медуза!
- В таком случае в карету с герцогом Алва должен сесть цивильный офицер. Прошу меня простить, но Суза-Муза монсеньора ненавидит. Боюсь даже предположить, что будет, если он встретится с кэналлийцем.
Это так, забывать о неуловимом мерзавце нельзя. Граф Медуза объявил войну не только Альдо, но и Окделлу, и еще этот утренний ультиматум… Волны и Молнии уступили, Скалы - нет, теперь жди любой подлости!
- В карету сядет северянин, - отрезал Ричард. - Мевен поймет, а людям Айнсмеллера я не верю.
- Если монсеньор не возражает, я возьму это на себя, - Нокс запнулся, но решительно добавил: - Видите ли, монсеньор, мои люди… Они были очень преданы генералу Л юра… Я не хотел бы рисковать.
Что сделает Карваль, оказавшись один на один с убийцей Робера? С убийцей, ушедшим от палача? Если люди Симона расправятся с его убийцей, исповедь Эрнани утратит силу, но обвинят Альдо. Тот же Левий и обвинит, а другие подхватят.
- А вы, Нокс? - Ричард положил руку на плечо северянину. - Вы за себя ручаетесь?
- Да, монсеньор, - полковник был слегка обижен, - могу поклясться.
- Я вам верю. Доложите Мевену, что мы готовы, и ступайте за… кэналлийцем. Мы и так задержались.
Нокс щелкнул каблуками и исчез. Солдаты без лишних слов принялись разбирать лошадей, на ступени вышли два монаха, сгустившиеся сумерки превращали их в олларианцев. Следовало подойти и заговорить, но не хотелось.
Дикон облизнул пересохшие губы и подошел к коню. Поправил поводья, с облегчением почувствовав живое тепло. Карас негромко вздохнул, из нежных ноздрей выбились струйки пара, большой, добрый глаз отсвечивал красным. Ричард поднял голову: половинка луны над острыми крышами и впрямь была багровой.
- Первая четверть, монсеньор. - Нокс никогда не испытывал тяги к небу, но леденящий зеленый шелк встревожил даже его. - Я бы предпочел, чтоб мы ехали в Багерлее, а не в Ноху.
- Почему? - не сразу сообразил Ричард и немедленно пожалел о сказанном. Не следует задавать школярских вопросов подчиненным, даже самым верным и неразговорчивым.
- Не стбит иметь пол-луны за спиной, - неохотно буркнул Нокс, - тем более ржавой. Дороги не будет.
Дикон еще раз глянул вверх: месяц был обычным, тускло-серебристым, вокруг него уже проступили звезды. Юноша старательно пожал плечами и поправил плащ.
- Это не наша дорога, полковник, а кардиналу и Ворону приметы не нужны.
- Не сомневаюсь, монсеньор. - Северянин больше не думал о небе. - Вы доверяете гимнетам?
- Мевена и Лаптона выбрал государь. - Святой Алан, Нокс сам на себя не похож. Сначала луна, потом эти расспросы. - Полковник, что с вами? Что-то случилось?
- Ровным счетом ничего, монсеньор… Просто я подумал, что этот Суза-Муза… Он может быть гимнетом, иначе как он всюду пробирается?
- Вполне возможно. - Не возможно, а так и есть! Только гимнеты сопровождают сюзерена повсюду. Гим-неты и граф Медуза!
- В таком случае в карету с герцогом Алва должен сесть цивильный офицер. Прошу меня простить, но Суза-Муза монсеньора ненавидит. Боюсь даже предположить, что будет, если он встретится с кэналлийцем.
Это так, забывать о неуловимом мерзавце нельзя. Граф Медуза объявил войну не только Альдо, но и Окделлу, и еще этот утренний ультиматум… Волны и Молнии уступили, Скалы - нет, теперь жди любой подлости!
- В карету сядет северянин, - отрезал Ричард. - Мевен поймет, а людям Айнсмеллера я не верю.
- Если монсеньор не возражает, я возьму это на себя, - Нокс запнулся, но решительно добавил: - Видите ли, монсеньор, мои люди… Они были очень преданы генералу Л юра… Я не хотел бы рисковать.
Что сделает Карваль, оказавшись один на один с убийцей Робера? С убийцей, ушедшим от палача? Если люди Симона расправятся с его убийцей, исповедь Эрнани утратит силу, но обвинят Альдо. Тот же Левий и обвинит, а другие подхватят.
- А вы, Нокс? - Ричард положил руку на плечо северянину. - Вы за себя ручаетесь?
- Да, монсеньор, - полковник был слегка обижен, - могу поклясться.
- Я вам верю. Доложите Мевену, что мы готовы, и ступайте за… кэналлийцем. Мы и так задержались.
Нокс щелкнул каблуками и исчез. Солдаты без лишних слов принялись разбирать лошадей, на ступени вышли два монаха, сгустившиеся сумерки превращали их в олларианцев. Следовало подойти и заговорить, но не хотелось.
Дикон облизнул пересохшие губы и подошел к коню. Поправил поводья, с облегчением почувствовав живое тепло. Карас негромко вздохнул, из нежных ноздрей выбились струйки пара, большой, добрый глаз отсвечивал красным. Ричард поднял голову: половинка луны над острыми крышами и впрямь была багровой.
Глава 7. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
400 год К. С. 19-й день Зимних Скал
1
- Вот ящерица, - шепнул Альдо, приподняв портьеру, - ты заметил? Он меня короновал, и он же ни разу не назвал меня в разговоре «ваше величество», а этот город - Раканой.
- Не ящерица, - таким же шепотом откликнулся Ро-бер, чувствуя, что противен сам себе, - голубь.
Шутка удалась, Альдо весело подмигнул. Он не сердился на утренний приговор или делал вид, что не сердится.
- Ящерица или голубь, пора выходить. Если я не сяду за стол, неровен час, съем кардинала вместе с послами.
- Главное, подданных не ешь, - еще раз пошутил Иноходец, глядя в рыжую от горящих свечей приемную. - Они тебе еще пригодятся.
- Подданные невкусные. - Король Великой Тали-гойи одернул золотистый камзол и подхватил своего маршала под руку. - Пора являть себя волчьей стае. Слушай, неужели ты есть не хочешь?
- Нет, - признался Робер, - в Ружском, думал, проглочу кого-нибудь, а вернулись, как отрезало. Вот упасть и уснуть хочу.
- Потому и имена путаешь, - вздохнул сюзерен. - А не проглотил зря. Маршал должен быть хищным, иначе слопают.
- Хищных иноходцев не бывает. - Да что с ним такое, откуда это шутовство?
- Иноходец, говоришь? - Альдо махнул стоящим у дверей закатным гимнетам. - Хотел бы я увидеть, как Ворон с голубком уживутся. Спроси Левия при случае, он тебя любит.
- Не замечал. - Шутки шутками, а до конца далеко, до настоящего конца. - Не верю я клирикам… Еще с
Клемента не верю.
- И правильно делаешь, - посерьезнел его величест во, - но свое мы с них получили. Жезл наш, коронация прошла, теперь пускай подвинутся.
Выжать и выбросить… Откуда это у него, не было ведь раньше… Да нет, было, только не с тобой, а с женщинами да лошадьми. Мильжа сказал: кто загонит коня, тот и друга загонит. Бирисец думал про Адгемара, а вышло про Альдо.
- Не ящерица, - таким же шепотом откликнулся Ро-бер, чувствуя, что противен сам себе, - голубь.
Шутка удалась, Альдо весело подмигнул. Он не сердился на утренний приговор или делал вид, что не сердится.
- Ящерица или голубь, пора выходить. Если я не сяду за стол, неровен час, съем кардинала вместе с послами.
- Главное, подданных не ешь, - еще раз пошутил Иноходец, глядя в рыжую от горящих свечей приемную. - Они тебе еще пригодятся.
- Подданные невкусные. - Король Великой Тали-гойи одернул золотистый камзол и подхватил своего маршала под руку. - Пора являть себя волчьей стае. Слушай, неужели ты есть не хочешь?
- Нет, - признался Робер, - в Ружском, думал, проглочу кого-нибудь, а вернулись, как отрезало. Вот упасть и уснуть хочу.
- Потому и имена путаешь, - вздохнул сюзерен. - А не проглотил зря. Маршал должен быть хищным, иначе слопают.
- Хищных иноходцев не бывает. - Да что с ним такое, откуда это шутовство?
- Иноходец, говоришь? - Альдо махнул стоящим у дверей закатным гимнетам. - Хотел бы я увидеть, как Ворон с голубком уживутся. Спроси Левия при случае, он тебя любит.
- Не замечал. - Шутки шутками, а до конца далеко, до настоящего конца. - Не верю я клирикам… Еще с
Клемента не верю.
- И правильно делаешь, - посерьезнел его величест во, - но свое мы с них получили. Жезл наш, коронация прошла, теперь пускай подвинутся.
Выжать и выбросить… Откуда это у него, не было ведь раньше… Да нет, было, только не с тобой, а с женщинами да лошадьми. Мильжа сказал: кто загонит коня, тот и друга загонит. Бирисец думал про Адгемара, а вышло про Альдо.
2
Город притих. Темные улицы словно вымерли, лошадиный топот и скрип колес в выстывшей, настороженной тишине казались неуместными, как смех на кладбище. Эскорт молча полз меж вжавшихся в землю домов, говорить не тянуло никого, даже Мевена.
В Октавианскую ночь тоже молчали, но иначе. Тогда все было другим, даже катящиеся перед факельщиками тени, а вот висела ли над крышами луна, Дик не помнил. Память сохранила запах дыма, багровые сполохи, колокольный звон и мерный топот за спиной. Тогда они шли в бой, но страха не было; теперь он пришел. Горели факелы, тряслись в седлах цивильники и гимнеты, и все равно было чудовищно одиноко.
Дикон поправил шляпу и придержал Караса, дожидаясь Мевена, хотя приближаться к карете не хотелось. Факельщики на рысях прошли дальше, свернули за черную, длинношеюю церковь, следом истаял первый десяток цивильников…
В Октавианскую ночь тоже молчали, но иначе. Тогда все было другим, даже катящиеся перед факельщиками тени, а вот висела ли над крышами луна, Дик не помнил. Память сохранила запах дыма, багровые сполохи, колокольный звон и мерный топот за спиной. Тогда они шли в бой, но страха не было; теперь он пришел. Горели факелы, тряслись в седлах цивильники и гимнеты, и все равно было чудовищно одиноко.
Дикон поправил шляпу и придержал Караса, дожидаясь Мевена, хотя приближаться к карете не хотелось. Факельщики на рысях прошли дальше, свернули за черную, длинношеюю церковь, следом истаял первый десяток цивильников…