Пострадавших с переломами и вывихами доставили на носилках медбратья или принесли на руках товарищи. Более часа доктор Крашер принимала несчастных, сочувствовала, помогала облегчить боль, назначала лечение, утешала.
– Дункан скоро поправится, – сообщила одна из медсестер.
Она вела наблюдение за состоянием здоровья астронома. Старик пострадал довольно серьезно во время толчка корабля – на него упал телескоп. Доктор Крашер облегченно вздохнула, увидев, что астроном отделался только сильным ушибом, переломов позвоночника не было.
– А что с Баттерфилдом? – поинтересовалась Беверли.
Ботаник получил самую серьезную травму. На него свалился горшок с цветами и проломил череп. Если бы Баттерфилд пришел в сознание, то он первым бы посмеялся над комичностью ситуации. Сейчас доктора Крашер беспокоило одно: как бы осколки черепной коробки не повредили мозг ученого. Но здесь приходилось ждать, все возможное было сделано.
Дозуэлл пожал плечами.
– Пока никаких изменений.
Доктор Крашер чувствовала, что злится из-за того, что здесь от нее ничего не зависит. Она бессильна помочь пострадавшему. Женщина вошла в рабочий кабинет и обнаружила там Жан-Люка Пикара.
– Капитан, – гневно воскликнула доктор, – из-за того, что Дилор заставил вас ограничить меры безопасности, изолятор переполнен ранеными. Они даже не поняли, что произошло. Пассажиры не имеют никакого отношения к сделкам посла, однако почему-то расплачиваться пришлось им. Я считаю, что они заплатили слишком дорого.
Обличительная речь Беверли была обращена к Жан-Люку, он был согласен с доктором полностью. Да, только он один виноват в том, что случилось. Несчастные должны лежать теперь в изоляторе.
– Это пассажиры, – продолжала обвинять доктор, – нельзя было подвергать их такой опасности. Тем более, что вы понимали, на какой риск идете! Почему вы не отделили пассажирский отсек? – спросила Беверли.
Доктор Кратер не знала, что именно это он и собирался сделать перед тем, как отправиться на встречу с чораи. Но Дилор убедил его, что делать этого не стоит. Может быть, капитану не хотелось отстаивать свое мнение? Пикар не знал, что случилось бы, если бы он оставил пассажирский отсек. Вполне возможно, что, вернувшись назад, экипаж не обнаружил бы пассажиров вовсе.
– Я предпочел не оставлять пассажиров без защиты.
– Скажите это моим пациентам.
– Я отвечаю за свои действия.
– По крайней мере, вы можете говорить, в отличие от Дункана и Баттерфилда, – она не успела договорить, как уже пожалела о сказанном. Но Пикар не дал ей возможности извиниться или поправиться.
– Ваша обязанность – исправлять ошибки, допущенные капитаном, – резко сказал он, – вы должны радоваться, что ваши руки не обагрились кровью.
– Жан-Люк, извините. Я не имею права так открыто говорить. Я виновата.
– Никогда не извиняйтесь, если уверены, что говорите правду, доктор Крашер, – отрезал Пикар.
Женщина не успела ничего сказать, как Жан-Люк быстро вышел из кабинета.
– Джорди?
Ля Форж оглянулся.
– А-а, Уэсли, привет, – он не заметил, как юноша появился на мостике. Джорди облегченно вздохнул, радуясь, что врасплох его застал мичман, а не кто-то из офицеров. – Можешь поработать на любой из свободных станций...
– Я пришел сюда не работать, – мотнув головой, сказал Уэсли. – Я хочу кое о чем тебя попросить.
– О чем же? – ободряюще поинтересовался Джорди. Он обратил внимание на то, что юноша настроен очень серьезно.
– Вообще-то, моя просьба не имеет отношения к службе на корабле, – сообщил Уэсли. – Просто моему другу нужна кое-какая информация.
– Какая информация? – насторожился ля Форж.
Юный мичман нервно оглянулся, потом наклонился и что-то зашептал на ухо Джорди. Как только офицер услышал и уловил суть просьбы, он сразу же понял, о ком идет речь.
– Лучше всего поговорить с Логаном, – сказал ля Форж.
– О-о!
Ля Форж только улыбнулся:
– Ладно, ладно, я знаю, что главного инженера нельзя назвать твоим лучшим другом, но уверен, что он ответит на твой вопрос. В конце концов, у него появится шанс задать несколько вопросов в качестве компенсации.
– Да, наверное, ты прав, – согласился Уэсли и направился к выходу.
– Еще вот что, Уэсли, скажи Дннису.., я хотел сказать: твоему другу. Передай, что я желаю ему удачи.
– Спасибо, Джорди, – поблагодарил Уэсли, – удача ему непременно понадобится.
Он вернулся назад и снова прислушался: мелодия, казалось, доносится с потолка. Печальные переливы были настолько искренними, что на глаза сами собой наворачивались слезы.
Подняв голову, Райкер обнаружил люк, открыл его и подтянулся. Широкие плечи с трудом протиснулись в круглое отверстие. Поднявшись по вертикальной лестнице, мужчина оказался на площадке между двумя палубами.
Рут сидела на металлическом бортике, поджав под себя ноги. Когда девушка увидела Райкера, то стала играть тише. А когда он уселся рядом на бортике, огибающем люк, выводящий на лестницу, то девушка совсем перестала играть. Рут опустила флейту на колени, но так ничего и не сказала.
– Ты поранилась, – сказал Райкер, заметив на щеке переводчицы кровоточащую ссадину. Протянув руку, он отвел прядь волос в сторону и увидел, что царапина уходит к виску, а на лбу виден кровоподтек.
Рут уклонилась и немного поежилась, будто ей неприятно прикосновение его ладони.
– Острые углы и твердое железо. Разве не из этого сделаны космические корабли?
– Мы доставили на борт Ясона. Думаю, что ты должна знать об этом. Доктор Крашер сделает все возможное...
Пикар описал Райкеру столкновение с переводчицей, сообщил, что Рут отказалась им помочь.
– Он лжет, – неожиданно выпалила Рут.
Райкер чуть не спросил, кого она имеет в виду, но потом сообразил, что она может говорить только об одном человеке. Уильям молчал, давая ей возможность высказаться.
– Он знал, что я делала. Все время знал.
Райкер понимал, что Пикар думает точно так же.
– Тогда почему же Дилор все отрицает?
Рут не ответила. Она разобрала флейту на отдельные фрагменты, сложила в специальные кармашки на плаще. Каждая деталь помещалась в отдельный карман.
– Он многое знает. Знает много такого, о чем не желает говорить. Это опасные вещи.
– Может быть, ты мне расскажешь? – спросил Уильям.
Девушка резко вскинула голову и посмотрела ему в лицо так, будто увидела в первый раз.
– Я и так уже много тебе сказала. Теперь его очередь.
Оттолкнув офицера в сторону, она поднялась и принялась спускаться вниз по лестнице. Райкер направился следом, но к тому времени, когда он оказался в коридоре, Рут нигде не было видно.
Глава 12
– Дункан скоро поправится, – сообщила одна из медсестер.
Она вела наблюдение за состоянием здоровья астронома. Старик пострадал довольно серьезно во время толчка корабля – на него упал телескоп. Доктор Крашер облегченно вздохнула, увидев, что астроном отделался только сильным ушибом, переломов позвоночника не было.
– А что с Баттерфилдом? – поинтересовалась Беверли.
Ботаник получил самую серьезную травму. На него свалился горшок с цветами и проломил череп. Если бы Баттерфилд пришел в сознание, то он первым бы посмеялся над комичностью ситуации. Сейчас доктора Крашер беспокоило одно: как бы осколки черепной коробки не повредили мозг ученого. Но здесь приходилось ждать, все возможное было сделано.
Дозуэлл пожал плечами.
– Пока никаких изменений.
Доктор Крашер чувствовала, что злится из-за того, что здесь от нее ничего не зависит. Она бессильна помочь пострадавшему. Женщина вошла в рабочий кабинет и обнаружила там Жан-Люка Пикара.
– Капитан, – гневно воскликнула доктор, – из-за того, что Дилор заставил вас ограничить меры безопасности, изолятор переполнен ранеными. Они даже не поняли, что произошло. Пассажиры не имеют никакого отношения к сделкам посла, однако почему-то расплачиваться пришлось им. Я считаю, что они заплатили слишком дорого.
Обличительная речь Беверли была обращена к Жан-Люку, он был согласен с доктором полностью. Да, только он один виноват в том, что случилось. Несчастные должны лежать теперь в изоляторе.
– Это пассажиры, – продолжала обвинять доктор, – нельзя было подвергать их такой опасности. Тем более, что вы понимали, на какой риск идете! Почему вы не отделили пассажирский отсек? – спросила Беверли.
Доктор Кратер не знала, что именно это он и собирался сделать перед тем, как отправиться на встречу с чораи. Но Дилор убедил его, что делать этого не стоит. Может быть, капитану не хотелось отстаивать свое мнение? Пикар не знал, что случилось бы, если бы он оставил пассажирский отсек. Вполне возможно, что, вернувшись назад, экипаж не обнаружил бы пассажиров вовсе.
– Я предпочел не оставлять пассажиров без защиты.
– Скажите это моим пациентам.
– Я отвечаю за свои действия.
– По крайней мере, вы можете говорить, в отличие от Дункана и Баттерфилда, – она не успела договорить, как уже пожалела о сказанном. Но Пикар не дал ей возможности извиниться или поправиться.
– Ваша обязанность – исправлять ошибки, допущенные капитаном, – резко сказал он, – вы должны радоваться, что ваши руки не обагрились кровью.
– Жан-Люк, извините. Я не имею права так открыто говорить. Я виновата.
– Никогда не извиняйтесь, если уверены, что говорите правду, доктор Крашер, – отрезал Пикар.
Женщина не успела ничего сказать, как Жан-Люк быстро вышел из кабинета.
* * *
Офицеры покидали мостик один за другим. Вскоре здесь остался только ля Форж. Он устроился в капитанском кресле и попытался представить себя командиром корабля. Наблюдая за тем, как Пикар принимал решения во время переговоров с чораи, лейтенант спрашивал себя, смог бы он действовать с таким же самообладанием в подобной ситуации. Конечно, в ближайшем будущем у него не появится возможность проверить это.– Джорди?
Ля Форж оглянулся.
– А-а, Уэсли, привет, – он не заметил, как юноша появился на мостике. Джорди облегченно вздохнул, радуясь, что врасплох его застал мичман, а не кто-то из офицеров. – Можешь поработать на любой из свободных станций...
– Я пришел сюда не работать, – мотнув головой, сказал Уэсли. – Я хочу кое о чем тебя попросить.
– О чем же? – ободряюще поинтересовался Джорди. Он обратил внимание на то, что юноша настроен очень серьезно.
– Вообще-то, моя просьба не имеет отношения к службе на корабле, – сообщил Уэсли. – Просто моему другу нужна кое-какая информация.
– Какая информация? – насторожился ля Форж.
Юный мичман нервно оглянулся, потом наклонился и что-то зашептал на ухо Джорди. Как только офицер услышал и уловил суть просьбы, он сразу же понял, о ком идет речь.
– Лучше всего поговорить с Логаном, – сказал ля Форж.
– О-о!
Ля Форж только улыбнулся:
– Ладно, ладно, я знаю, что главного инженера нельзя назвать твоим лучшим другом, но уверен, что он ответит на твой вопрос. В конце концов, у него появится шанс задать несколько вопросов в качестве компенсации.
– Да, наверное, ты прав, – согласился Уэсли и направился к выходу.
– Еще вот что, Уэсли, скажи Дннису.., я хотел сказать: твоему другу. Передай, что я желаю ему удачи.
– Спасибо, Джорди, – поблагодарил Уэсли, – удача ему непременно понадобится.
* * *
Райкер направлялся к себе в каюту. Неожиданно он услышал нежную мелодию, звуки которой доносились откуда-то сверху. Музыка завораживала, манила. Уильям и сам не заметил, как остановился, а потом направился в ту сторону, откуда лились волшебные звуки. Офицер свернул в боковой коридор, и музыка зазвучала громче. Повернул еще раз, мелодия стала еле слышной.Он вернулся назад и снова прислушался: мелодия, казалось, доносится с потолка. Печальные переливы были настолько искренними, что на глаза сами собой наворачивались слезы.
Подняв голову, Райкер обнаружил люк, открыл его и подтянулся. Широкие плечи с трудом протиснулись в круглое отверстие. Поднявшись по вертикальной лестнице, мужчина оказался на площадке между двумя палубами.
Рут сидела на металлическом бортике, поджав под себя ноги. Когда девушка увидела Райкера, то стала играть тише. А когда он уселся рядом на бортике, огибающем люк, выводящий на лестницу, то девушка совсем перестала играть. Рут опустила флейту на колени, но так ничего и не сказала.
– Ты поранилась, – сказал Райкер, заметив на щеке переводчицы кровоточащую ссадину. Протянув руку, он отвел прядь волос в сторону и увидел, что царапина уходит к виску, а на лбу виден кровоподтек.
Рут уклонилась и немного поежилась, будто ей неприятно прикосновение его ладони.
– Острые углы и твердое железо. Разве не из этого сделаны космические корабли?
– Мы доставили на борт Ясона. Думаю, что ты должна знать об этом. Доктор Крашер сделает все возможное...
Пикар описал Райкеру столкновение с переводчицей, сообщил, что Рут отказалась им помочь.
– Он лжет, – неожиданно выпалила Рут.
Райкер чуть не спросил, кого она имеет в виду, но потом сообразил, что она может говорить только об одном человеке. Уильям молчал, давая ей возможность высказаться.
– Он знал, что я делала. Все время знал.
Райкер понимал, что Пикар думает точно так же.
– Тогда почему же Дилор все отрицает?
Рут не ответила. Она разобрала флейту на отдельные фрагменты, сложила в специальные кармашки на плаще. Каждая деталь помещалась в отдельный карман.
– Он многое знает. Знает много такого, о чем не желает говорить. Это опасные вещи.
– Может быть, ты мне расскажешь? – спросил Уильям.
Девушка резко вскинула голову и посмотрела ему в лицо так, будто увидела в первый раз.
– Я и так уже много тебе сказала. Теперь его очередь.
Оттолкнув офицера в сторону, она поднялась и принялась спускаться вниз по лестнице. Райкер направился следом, но к тому времени, когда он оказался в коридоре, Рут нигде не было видно.
Глава 12
За стеклами иллюминаторов сверкали звезды. Их было огромное количество. Но их свет совершенно не грел людей, которые собрались за столом в рабочем кабинете капитана.
– Вы знали, что на борту корабля чораи находился еще один взрослый, но были готовы отпустить противника вместе с пленником. Почему? – спросил капитан.
– Рут действовала самостоятельно, – ответил Дилор, не теряя обычной уверенности, хотя всего несколько часов назад именно здесь он выглядел растерянным. – Я ничего не знал...
Пикар больше не мог выдержать. Он ударил кулаком по столу и возмущенно закричал:
– Мне надоели ваши игры, посол Дилор! Или разведчик Дилор – или как вас там еще? Хватит хитрить, хватит скрывать информацию! Мне необходимо знать точно, что здесь происходит, и какую роль во всем случившемся играете вы!
Выражение невинности тотчас же исчезло с лица посла. Мужчина выглядел усталым и измученным.
– Да, – согласился он, – мне было известно о присутствии Ясона на корабле чораи. Я знал, что Рут собиралась оставить его, – Дилор откинулся на спинку кресла, будто ему требовалась поддержка для дальнейших объяснений. – Я согласился не мешать Рут, так как знал, что здесь Ясон все равно умрет. Такое случалось уже не раз. Переводчица просто не знает о всех смертельных случаях. Федерации удалось освободить двенадцать человек, двенадцать хэмлинских пленников.
– И все они умерли? – спросил Райкер.
– Не все, но те, кто остался в живых, замкнулись, отгородились от общества. Кое-кто сошел с ума. Похоже, только маленькие дети могут приспособиться к жизни вне среды кораблей чораи.
Пикар вспомнил о тех несчастных, которые сейчас находятся в изоляторе, ему было горько и досадно.
– Почему же вы не сказали мне об этом до того, как взяли на борт Ясона?
Ответ посла подтвердил его опасения.
– Потому что вы могли бы оставить его у чораи, – объяснил Дилор. – Будучи личностью цельной, ответственной, вы записали бы все в капитанский дневник. Меня совесть мучает гораздо меньше. Я решился бы оставить Ясона только в том случае, если бы об этом никто не знал. Слишком многие начальники желают, чтобы были возвращены все хэмлинцы.
Пикар мог обвинить Дилора в безнравственности, однако понимал, что сейчас посол говорит искренне.
– А почему так важно вернуть их?
– У каждого начальника по этому поводу собственные соображения. Кое-кто из них считает, что хэмлинцы должны быть освобождены, что они смогут жить калеками на родной планете. Они верят, что жить калеками на родине лучше, чем быть здоровыми и жить рядом с теми, кто убил их родителей. Другие хотят, чтобы хэмлинцы привезли с собой полезную информацию. Понимаете, дети ведь не могут рассказать, каким образом устроены и как летают корабли чораи.
– Нет, – Пикар возразил против такого объяснения и презрительно посмотрел на Дилора. – Никогда не поверю, что адмирал Заграт стал бы жертвовать жизнями людей ради таких сведений.
– Не спешите делать выводы, – сказал посол и прикусил губу, словно бы останавливая себя, чтобы не сообщить лишнего.
Он принялся нервно барабанить пальцами по крышке стола, поглядывая то на капитана, то на Райкера. Потом перестал постукивать и продолжал:
– Ромуланцы охотятся за этой информацией. Можно сказать, они вот-вот всерьез заинтересуются этим вопросом. Один из их военных кораблей, "Дефендер", погиб во время сражения с чораи. Вероятно, были и другие, мы не знаем точно.
Теперь Пикар и Райкер слушали предельно внимательно.
– Я должен был узнать, каким образом чораи смогли победить "Дефендер".
Райкер тут же уловил связь между событиями.
– И даже позволить им уничтожить "Феррел".
– Если понадобится.
– А вы просто хладнокровный ублюдок, – совершенно спокойно заявил Пикар, вскакивая на ноги.
– Вы ничего не видите дальше собственного носа, Пикар! – выкрикнул Дилор. – Как вы думаете, что произойдет, если ромуланцам удастся раскрыть секрет полетов чораи? Через Нейтральную Зону они доберутся до сердца Федерации и погубят целые миры. Вообразите только, что оставят после себя ромуланцы, если узнают секреты технологии суперполетов.
– "Энтерпрайз" был послан для сохранения равновесия, – сообщил Пикар и опустился в кресло, – Хотя, могу сказать, что равновесие очень шаткое.
– Да, знаю. Я тоже там был. Именно там и узнал о судьбе "Дефендера". К счастью, мне удалось перебраться через Нейтральную Зону до того, как я оказался без сознания от потери крови.
Снова Пикар осознал, что его мнение об этом человеке меняется уже в который раз. Очевидно, это очень мужественный и сильный мужчина. Пикар и уважал, и ненавидел его одновременно.
– "В интересах безопасности Федерации" – не пустые слова, – продолжал бесстрастно рассказывать Дилор. – Несколькими десятками жизней или экипажем корабля жертвуют ради спасения миллионов. Капитан Манин забыл об этом, когда попытался взорвать "Феррел". Он хотел избавить людей от мучительной агонии, а заодно уничтожить корабль чораи. Мне пришлось его остановить.
Мало-помалу в сознании капитана вырисовывалась достаточно полная картина происшедшего.
– Вот почему вы были ранены... – Как вы уже не раз упоминали, люди очень болезненно относятся к событиям на Хэмлине, хотя прошло уже пятьдесят лет. Они ненавидят чораи, жаждут мести. Но при помощи дипломатии можно было бы добиться большего. Учитывая то, что, даря людей с корабля на корабль, чораи укрепляют таким образом связи друг с другом, стоило бы надеяться, что, обменивая людей на металлы, мы укрепим связи между чораи и Федерацией. В свою очередь, эти связи дадут доступ к технологическим секретам.
– Мои действия, должно быть, не способствовали укреплению таких отношений, – заметил Пикар, устало вздохнув.
– Конфликтная политика Федерации изначально поставила нас в проигрышную ситуацию. Кое-кто из начальников хочет вернуть всех пленников. Кое-кто желает завязать с чораи дружественные отношения, – Дилор пожал плечами. – Тот корабль, с которым мы встретились, лишь один из многих кораблей чораи, к тому же не самый главный. Скоро мне придется вступать в контакт с другими.
– Если бы вы посвятили меня в свои дела в самом начале, то мы сумели бы избежать многих неприятностей.
– Я и сейчас не имел права говорить вам об этом, – пояснил Дилор, открывшись офицерам с другой стороны и угрожающе добавив:
– Если то, о чем вы сейчас слышали от меня, каким-то образом выплывет, то можете считать себя мертвецами. Об этом позабочусь я лично.
А может быть, его предательство только сравняло счет.
Дилор опустился на стул, закрыл глаза и с наслаждением стал слушать. Через какое-то время он почувствовал, что голоса альтов и скрипок постепенно снимают напряжение, в котором он находился после беседы с офицерами. Если Рут на него не сердится, то он не станет выяснять отношений.
За его спиной открылась дверь. Пикар решил, что вернулся Райкер. Но приближающиеся шаги были слишком легкими. В темном стекле иллюминатора мелькнуло отражение Беверли Крашер. Женщина остановилась в нескольких шагах от капитана и посмотрела в иллюминатор. Несколько мгновений они стояли молча, внимательно глядя на сверкающие звезды. Потом женщина заговорила:
– Если смотреть на звезды очень долго, то можно ощутить себя Богом. Или хотя бы представить, как бы ты себя вел, будучи всемогущим, всевидящим, всезнающим.
Пикар молчал, и она продолжала:
– Капитаны и врачи склонны преувеличивать собственную значимость. Мы хотим решить все проблемы, излечить все недуги, а потом обвиняем себя за то, что не в состоянии сделать невозможное. Или обвиняем других.
Пикар посмотрел на женщину.
– Мне читается лекция, доктор Крашер?
– Что-то вроде этого, – Беверли по-прежнему смотрела на сияющие во тьме искорки. – Я предпочитаю читать лекции, а не извиняться.
– Мне не нужно ни то, ни другое.
– Вы заслужили и то, и другое, – Крашер вздохнула, повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Извините за то, что я накинулась на вас в изоляторе, спасибо за то, что выслушали меня, когда я была раздражена и наговорила глупостей.
Капитан повел плечами и переступил с ноги на ногу.
– Да я сам был не в лучшем настроении, – виноватым тоном сказал он. – Вы не сообщили ничего такого, чего бы я не твердил себе тысячу раз.
– Должно быть, нам обоим необходимо отдохнуть.
Пикар улыбнулся, отчужденность растаяла, но осталась настороженность, такая знакомая, которая существовала между ними уже давно. Беверли отступила немного, а Жан-Люк снова стал смотреть на звезды и удивился их яркому великолепию.
– Как чувствует себя лейтенант Яр? – спросил он, чтобы скрыть скованность.
– Пытается разнести вдребезги изолятор, – вздохнула доктор Крашер. – Скоро я ее выпущу, если до этого не задушу.
– А Ясон?
– Спит после инъекции снотворного и успокоительного, – ответила женщина. – Я установила его личность по старым медицинским картам. Это Ясон Рирдон. Когда его похитили чораи, ему было всего три года. Он был немного старше малыша, которого мы забрали у чораи.
– Они не родственники?
– Нет. Мне пришлось использовать генетические знаки для того, чтобы установить родителей мальчика. Его отец – один из похищенных хэмлинцев, а мать, очевидно, родилась уже в неволе. Результат союза двух подростков. Учитывая то, что у людей на кораблях чораи прекрасное здоровье, можно предположить, что они размножаются там со сказочной скоростью. Удастся ли нам вызволить всех?
– И нужно ли вызволять? – задумчиво спросил Пикар, вспомнив, что сказал посол Дилор о фатальных исходах среди освобожденных.
Крашер подняла руку, как бы предостерегая.
– Этого пока и я не знаю. О Жан-Люк, если бы вы видели Ясона, когда его переправили на борт "Энтерпрайза"... В глазах у него застыл ужас... – она встряхнула головой, словно отгоняя неприятное видение. – Мне необходимо вернуться в изолятор. Действие снотворного кончается. Ясон может проснуться.
В коридор они вышли вместе, но направились в разные стороны. Пикар уже почти свернул за угол, когда доктор неожиданно окликнула его:
– Кстати, капитан. Профессор Баттерфилд просит приготовить к завтраку салат из того растения, которое вместе с горшком упало ему на голову.
Так как Джорди в данный момент находился на мостике, Дейта решил провести последний час отдыха в библиотеке. Он уже тщательнейшим образом изучил тексты, объясняющие физиологическую потребность в сне у органических жизненных форм, но его все еще волновали кое-какие психологические аспекты. Дейта вошел в библиотеку и заметил, что кто-то копошится в дальнем углу.
– О, Дейта, привет, – поздоровался Уэсли, когда андроид приблизился к нему. Мальчик попытался схватить все ксерокопии, лежащие на столе, но Дейта взял одну из книг в твердой обложке.
– Очень интересно, – заметил Дейта, прочитав заглавие.
Вообще-то, книга показалась ему немного устаревшей. Но длительное общение с людьми научило его вести себя тактично.
– "Основные принципы инженерного творчества". Хочешь повторить? Ты ведь уже проходил этот материал.
– Я должен помочь другу, – Уэсли взял последнюю копию, потом пристально посмотрел на андроида. – Дейта, желательно, чтобы ты не распространялся об этом.
Андроид нахмурился, фраза была для него незнакома.
– Не понял. Ты хочешь, чтобы я тоже взял копию?
– Нет. Имел в виду... – Уэсли тяжело вздохнул:
– Просто не говори никому о том, что я делаю. Понимаешь, это.., м-м-м...
– Секрет? – догадался Дейта.
– Да, – подтвердил мальчик. Андроид довольно улыбнулся и восторженно повторил:
Секрет: тайное действие. Стремление скрыть реальные...
Уэсли перебил его:
– Извини, но я опаздываю на урок.
Виновато улыбнувшись, мичман Крашер собрал со стола остальные бумаги и заторопился к выходу.
Андроид остался один. Так он стоял, размышляя над загадочным поведением мальчика. Дейта понимал, что стал соучастником какого-то тайного дела и теперь не знал, как ему себя вести.
– У меня для вас хорошие новости. Мы снова взяли курс на Новую Орегону.
– Мы успеем прилететь к тому времени, когда животных извлекут из стазисной установки? – поинтересовалась Патриция.
– Вряд ли, – Райкер действительно так предполагал. – Пришлось чинить забарахлившие двигатели. Значит, наше пребывание в космосе несколько затянется.
Райкер был доволен, что Логан не встречается с фермерами, – главный инженер был бы возмущен, если бы узнал, что кто-то компрометирует доверенную ему область деятельности.
– И насколько мы задержимся? – осторожно спросила Патриция.
Уильям мягко улыбнулся и попытался уйти от ответа. Но женщина смотрела очень серьезно, и офицер сообщил:
– Примерно на две недели.
Опасения оказались излишними. Патриция восприняла неприятное известие без комментариев. Райкер решил, что женщина ведет себя спокойно, так как Долора убедила фермеров, будто можно все время жить на импровизированном пастбище. И тут он вспомнил еще кое о чем:
– Кстати, о животных. Проще было бы переправить стазисную установку на палубу с пастбищами по транспортеру.
– Наши люди никогда не согласятся. – Патриция сердито нахмурилась, когда услышала столь кощунственное предложение. – Фермеры не признают транспортеров, – заявила она.
– Чего я и опасался.
Райкер знал, что сообщество колонистов, поднимаясь на борт корабля, собиралось путешествовать только один месяц. Вместо этого перелет затянулся на пять месяцев. Когда шаттлы перевозили переселенцев и их имущество на "Энтерпрайз" с космодрома Десятой Звездной Базы, то люди испуганно вопили и взвизгивали. На время разлучаясь с родственниками и личным имуществом, они вели себя так, будто расстаются навсегда. Первый офицер вспомнил, как ужасались фермеры, глядя на невиданную ранее технику. Ему не хотелось повторения подобной сцены.
– В ином случае придется разбирать машину и переносить отдельные ячейки на руках, – сказал он.
– Значит, животные просто-напросто погибнут, – сделала вывод Патриция. Очевидно, она также, как и Райкер, вспомнила суматоху при посадке на "Энтерпрайз".
– В таком случае принимать решение не мне, – сказал Райкер. Он не знал, стоит ли сейчас убеждать женщину в том, что безопаснее переправить установку по транспортеру.
– Я тоже не могу ничего решить одна, – Патриция отставила в сторону пустую чашку. – У нас все решается сообща.
Оба понимали, какое решение могут принять переселенцы сообща. Райкер встал, собираясь вернуться на мостик. Он подумал, что попытался сделать все, зависящее от него. Может быть, колонисты позволят членам экипажа помогать переносить стазисную установку. А еще было интересно, кто возмутится и выступит против неблагоразумных поступков фермеров.
– Конечно, если вы не будете совещаться с фермерами, они не смогут отказаться от транспортера, – сказала Патриция и поднялась.
– Прошу прощения? – изумился Уильям. Женщина отвела глаза в сторону. Но провожая его до двери, попыталась пояснить свою мысль.
– Если завтра утром стазисная установка окажется на пастбище, будет поздно возмущаться и возражать. Вероятно, никто даже не поинтересуется, каким образом она там оказалась.
– Спасибо за чай, Патриция, – довольно улыбнувшись, поблагодарил Райкер. – И за совет.
– Не за что, – спокойно ответила женщина. – Пожалуйста, не говорите никому.
– Вы знали, что на борту корабля чораи находился еще один взрослый, но были готовы отпустить противника вместе с пленником. Почему? – спросил капитан.
– Рут действовала самостоятельно, – ответил Дилор, не теряя обычной уверенности, хотя всего несколько часов назад именно здесь он выглядел растерянным. – Я ничего не знал...
Пикар больше не мог выдержать. Он ударил кулаком по столу и возмущенно закричал:
– Мне надоели ваши игры, посол Дилор! Или разведчик Дилор – или как вас там еще? Хватит хитрить, хватит скрывать информацию! Мне необходимо знать точно, что здесь происходит, и какую роль во всем случившемся играете вы!
Выражение невинности тотчас же исчезло с лица посла. Мужчина выглядел усталым и измученным.
– Да, – согласился он, – мне было известно о присутствии Ясона на корабле чораи. Я знал, что Рут собиралась оставить его, – Дилор откинулся на спинку кресла, будто ему требовалась поддержка для дальнейших объяснений. – Я согласился не мешать Рут, так как знал, что здесь Ясон все равно умрет. Такое случалось уже не раз. Переводчица просто не знает о всех смертельных случаях. Федерации удалось освободить двенадцать человек, двенадцать хэмлинских пленников.
– И все они умерли? – спросил Райкер.
– Не все, но те, кто остался в живых, замкнулись, отгородились от общества. Кое-кто сошел с ума. Похоже, только маленькие дети могут приспособиться к жизни вне среды кораблей чораи.
Пикар вспомнил о тех несчастных, которые сейчас находятся в изоляторе, ему было горько и досадно.
– Почему же вы не сказали мне об этом до того, как взяли на борт Ясона?
Ответ посла подтвердил его опасения.
– Потому что вы могли бы оставить его у чораи, – объяснил Дилор. – Будучи личностью цельной, ответственной, вы записали бы все в капитанский дневник. Меня совесть мучает гораздо меньше. Я решился бы оставить Ясона только в том случае, если бы об этом никто не знал. Слишком многие начальники желают, чтобы были возвращены все хэмлинцы.
Пикар мог обвинить Дилора в безнравственности, однако понимал, что сейчас посол говорит искренне.
– А почему так важно вернуть их?
– У каждого начальника по этому поводу собственные соображения. Кое-кто из них считает, что хэмлинцы должны быть освобождены, что они смогут жить калеками на родной планете. Они верят, что жить калеками на родине лучше, чем быть здоровыми и жить рядом с теми, кто убил их родителей. Другие хотят, чтобы хэмлинцы привезли с собой полезную информацию. Понимаете, дети ведь не могут рассказать, каким образом устроены и как летают корабли чораи.
– Нет, – Пикар возразил против такого объяснения и презрительно посмотрел на Дилора. – Никогда не поверю, что адмирал Заграт стал бы жертвовать жизнями людей ради таких сведений.
– Не спешите делать выводы, – сказал посол и прикусил губу, словно бы останавливая себя, чтобы не сообщить лишнего.
Он принялся нервно барабанить пальцами по крышке стола, поглядывая то на капитана, то на Райкера. Потом перестал постукивать и продолжал:
– Ромуланцы охотятся за этой информацией. Можно сказать, они вот-вот всерьез заинтересуются этим вопросом. Один из их военных кораблей, "Дефендер", погиб во время сражения с чораи. Вероятно, были и другие, мы не знаем точно.
Теперь Пикар и Райкер слушали предельно внимательно.
– Я должен был узнать, каким образом чораи смогли победить "Дефендер".
Райкер тут же уловил связь между событиями.
– И даже позволить им уничтожить "Феррел".
– Если понадобится.
– А вы просто хладнокровный ублюдок, – совершенно спокойно заявил Пикар, вскакивая на ноги.
– Вы ничего не видите дальше собственного носа, Пикар! – выкрикнул Дилор. – Как вы думаете, что произойдет, если ромуланцам удастся раскрыть секрет полетов чораи? Через Нейтральную Зону они доберутся до сердца Федерации и погубят целые миры. Вообразите только, что оставят после себя ромуланцы, если узнают секреты технологии суперполетов.
– "Энтерпрайз" был послан для сохранения равновесия, – сообщил Пикар и опустился в кресло, – Хотя, могу сказать, что равновесие очень шаткое.
– Да, знаю. Я тоже там был. Именно там и узнал о судьбе "Дефендера". К счастью, мне удалось перебраться через Нейтральную Зону до того, как я оказался без сознания от потери крови.
Снова Пикар осознал, что его мнение об этом человеке меняется уже в который раз. Очевидно, это очень мужественный и сильный мужчина. Пикар и уважал, и ненавидел его одновременно.
– "В интересах безопасности Федерации" – не пустые слова, – продолжал бесстрастно рассказывать Дилор. – Несколькими десятками жизней или экипажем корабля жертвуют ради спасения миллионов. Капитан Манин забыл об этом, когда попытался взорвать "Феррел". Он хотел избавить людей от мучительной агонии, а заодно уничтожить корабль чораи. Мне пришлось его остановить.
Мало-помалу в сознании капитана вырисовывалась достаточно полная картина происшедшего.
– Вот почему вы были ранены... – Как вы уже не раз упоминали, люди очень болезненно относятся к событиям на Хэмлине, хотя прошло уже пятьдесят лет. Они ненавидят чораи, жаждут мести. Но при помощи дипломатии можно было бы добиться большего. Учитывая то, что, даря людей с корабля на корабль, чораи укрепляют таким образом связи друг с другом, стоило бы надеяться, что, обменивая людей на металлы, мы укрепим связи между чораи и Федерацией. В свою очередь, эти связи дадут доступ к технологическим секретам.
– Мои действия, должно быть, не способствовали укреплению таких отношений, – заметил Пикар, устало вздохнув.
– Конфликтная политика Федерации изначально поставила нас в проигрышную ситуацию. Кое-кто из начальников хочет вернуть всех пленников. Кое-кто желает завязать с чораи дружественные отношения, – Дилор пожал плечами. – Тот корабль, с которым мы встретились, лишь один из многих кораблей чораи, к тому же не самый главный. Скоро мне придется вступать в контакт с другими.
– Если бы вы посвятили меня в свои дела в самом начале, то мы сумели бы избежать многих неприятностей.
– Я и сейчас не имел права говорить вам об этом, – пояснил Дилор, открывшись офицерам с другой стороны и угрожающе добавив:
– Если то, о чем вы сейчас слышали от меня, каким-то образом выплывет, то можете считать себя мертвецами. Об этом позабочусь я лично.
* * *
Дилор вернулся в каюту и удивился, когда обнаружил там Рут. Переводчица уютно расположилась на кушетке и слушала запись струнного концерта Вивальди. Когда Эндрю вошел, девушка подняла голову, посмотрела на него с отсутствующим видом и снова отвернулась, продолжая наслаждаться звучанием музыки. Он уже привык к ее молчаливости, потому что Рут вообще редко здоровалась. Рут оставалась спокойной и отрешенной до тех пор, пока не возникала необходимость обратиться к нему. Эндрю решил, что ссора каким-то образом изменит их привычные отношения, но, похоже, Рут совершенно забыла о том, что произошло вчера.А может быть, его предательство только сравняло счет.
Дилор опустился на стул, закрыл глаза и с наслаждением стал слушать. Через какое-то время он почувствовал, что голоса альтов и скрипок постепенно снимают напряжение, в котором он находился после беседы с офицерами. Если Рут на него не сердится, то он не станет выяснять отношений.
* * *
Когда Райкер и Дилор вышли, Пикар остался на наблюдательной палубе. Он никогда не уставал смотреть на расстилающийся за иллюминаторами вид, потому что каждый раз далекие звезды выглядели иначе, были другими. Эти яркие маяки словно бросали ему вызов и одновременно вдохновляли своей переменчивой красотой. Однако сейчас панорама за бортом корабля показалась ему неинтересной, скучной.За его спиной открылась дверь. Пикар решил, что вернулся Райкер. Но приближающиеся шаги были слишком легкими. В темном стекле иллюминатора мелькнуло отражение Беверли Крашер. Женщина остановилась в нескольких шагах от капитана и посмотрела в иллюминатор. Несколько мгновений они стояли молча, внимательно глядя на сверкающие звезды. Потом женщина заговорила:
– Если смотреть на звезды очень долго, то можно ощутить себя Богом. Или хотя бы представить, как бы ты себя вел, будучи всемогущим, всевидящим, всезнающим.
Пикар молчал, и она продолжала:
– Капитаны и врачи склонны преувеличивать собственную значимость. Мы хотим решить все проблемы, излечить все недуги, а потом обвиняем себя за то, что не в состоянии сделать невозможное. Или обвиняем других.
Пикар посмотрел на женщину.
– Мне читается лекция, доктор Крашер?
– Что-то вроде этого, – Беверли по-прежнему смотрела на сияющие во тьме искорки. – Я предпочитаю читать лекции, а не извиняться.
– Мне не нужно ни то, ни другое.
– Вы заслужили и то, и другое, – Крашер вздохнула, повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Извините за то, что я накинулась на вас в изоляторе, спасибо за то, что выслушали меня, когда я была раздражена и наговорила глупостей.
Капитан повел плечами и переступил с ноги на ногу.
– Да я сам был не в лучшем настроении, – виноватым тоном сказал он. – Вы не сообщили ничего такого, чего бы я не твердил себе тысячу раз.
– Должно быть, нам обоим необходимо отдохнуть.
Пикар улыбнулся, отчужденность растаяла, но осталась настороженность, такая знакомая, которая существовала между ними уже давно. Беверли отступила немного, а Жан-Люк снова стал смотреть на звезды и удивился их яркому великолепию.
– Как чувствует себя лейтенант Яр? – спросил он, чтобы скрыть скованность.
– Пытается разнести вдребезги изолятор, – вздохнула доктор Крашер. – Скоро я ее выпущу, если до этого не задушу.
– А Ясон?
– Спит после инъекции снотворного и успокоительного, – ответила женщина. – Я установила его личность по старым медицинским картам. Это Ясон Рирдон. Когда его похитили чораи, ему было всего три года. Он был немного старше малыша, которого мы забрали у чораи.
– Они не родственники?
– Нет. Мне пришлось использовать генетические знаки для того, чтобы установить родителей мальчика. Его отец – один из похищенных хэмлинцев, а мать, очевидно, родилась уже в неволе. Результат союза двух подростков. Учитывая то, что у людей на кораблях чораи прекрасное здоровье, можно предположить, что они размножаются там со сказочной скоростью. Удастся ли нам вызволить всех?
– И нужно ли вызволять? – задумчиво спросил Пикар, вспомнив, что сказал посол Дилор о фатальных исходах среди освобожденных.
Крашер подняла руку, как бы предостерегая.
– Этого пока и я не знаю. О Жан-Люк, если бы вы видели Ясона, когда его переправили на борт "Энтерпрайза"... В глазах у него застыл ужас... – она встряхнула головой, словно отгоняя неприятное видение. – Мне необходимо вернуться в изолятор. Действие снотворного кончается. Ясон может проснуться.
В коридор они вышли вместе, но направились в разные стороны. Пикар уже почти свернул за угол, когда доктор неожиданно окликнула его:
– Кстати, капитан. Профессор Баттерфилд просит приготовить к завтраку салат из того растения, которое вместе с горшком упало ему на голову.
* * *
Хотя у Дейты была такая же каюта, как и у всех остальных членов экипажа, застать его можно было либо у Джорди, либо в библиотеке, – везде он пытался удовлетворить собственное любопытство. У андроида не было физических потребностей, но он неустанно жаждал пополнения знаний. Дейта поглощал информацию с таким удовольствием, с каким гурманы поглощают новые, искусно приготовленные блюда.Так как Джорди в данный момент находился на мостике, Дейта решил провести последний час отдыха в библиотеке. Он уже тщательнейшим образом изучил тексты, объясняющие физиологическую потребность в сне у органических жизненных форм, но его все еще волновали кое-какие психологические аспекты. Дейта вошел в библиотеку и заметил, что кто-то копошится в дальнем углу.
– О, Дейта, привет, – поздоровался Уэсли, когда андроид приблизился к нему. Мальчик попытался схватить все ксерокопии, лежащие на столе, но Дейта взял одну из книг в твердой обложке.
– Очень интересно, – заметил Дейта, прочитав заглавие.
Вообще-то, книга показалась ему немного устаревшей. Но длительное общение с людьми научило его вести себя тактично.
– "Основные принципы инженерного творчества". Хочешь повторить? Ты ведь уже проходил этот материал.
– Я должен помочь другу, – Уэсли взял последнюю копию, потом пристально посмотрел на андроида. – Дейта, желательно, чтобы ты не распространялся об этом.
Андроид нахмурился, фраза была для него незнакома.
– Не понял. Ты хочешь, чтобы я тоже взял копию?
– Нет. Имел в виду... – Уэсли тяжело вздохнул:
– Просто не говори никому о том, что я делаю. Понимаешь, это.., м-м-м...
– Секрет? – догадался Дейта.
– Да, – подтвердил мальчик. Андроид довольно улыбнулся и восторженно повторил:
Секрет: тайное действие. Стремление скрыть реальные...
Уэсли перебил его:
– Извини, но я опаздываю на урок.
Виновато улыбнувшись, мичман Крашер собрал со стола остальные бумаги и заторопился к выходу.
Андроид остался один. Так он стоял, размышляя над загадочным поведением мальчика. Дейта понимал, что стал соучастником какого-то тайного дела и теперь не знал, как ему себя вести.
* * *
Всякий раз, когда Райкер встречался с Патрицией, она относилась к нему приветливо и держалась с чувством собственного достоинства. В этот раз, когда он снова пришел к ней в каюту, женщина предложила выпить чаю, и Уильям не смог отказаться. Они выпили по чашечке теплого травяного настоя и только потом заговорили о деле. Райкер надеялся, что дружелюбие Патриции не сменится враждебностью, когда она узнает о последних событиях. Отставив в сторону пустую чашку, он кашлянул и начал:– У меня для вас хорошие новости. Мы снова взяли курс на Новую Орегону.
– Мы успеем прилететь к тому времени, когда животных извлекут из стазисной установки? – поинтересовалась Патриция.
– Вряд ли, – Райкер действительно так предполагал. – Пришлось чинить забарахлившие двигатели. Значит, наше пребывание в космосе несколько затянется.
Райкер был доволен, что Логан не встречается с фермерами, – главный инженер был бы возмущен, если бы узнал, что кто-то компрометирует доверенную ему область деятельности.
– И насколько мы задержимся? – осторожно спросила Патриция.
Уильям мягко улыбнулся и попытался уйти от ответа. Но женщина смотрела очень серьезно, и офицер сообщил:
– Примерно на две недели.
Опасения оказались излишними. Патриция восприняла неприятное известие без комментариев. Райкер решил, что женщина ведет себя спокойно, так как Долора убедила фермеров, будто можно все время жить на импровизированном пастбище. И тут он вспомнил еще кое о чем:
– Кстати, о животных. Проще было бы переправить стазисную установку на палубу с пастбищами по транспортеру.
– Наши люди никогда не согласятся. – Патриция сердито нахмурилась, когда услышала столь кощунственное предложение. – Фермеры не признают транспортеров, – заявила она.
– Чего я и опасался.
Райкер знал, что сообщество колонистов, поднимаясь на борт корабля, собиралось путешествовать только один месяц. Вместо этого перелет затянулся на пять месяцев. Когда шаттлы перевозили переселенцев и их имущество на "Энтерпрайз" с космодрома Десятой Звездной Базы, то люди испуганно вопили и взвизгивали. На время разлучаясь с родственниками и личным имуществом, они вели себя так, будто расстаются навсегда. Первый офицер вспомнил, как ужасались фермеры, глядя на невиданную ранее технику. Ему не хотелось повторения подобной сцены.
– В ином случае придется разбирать машину и переносить отдельные ячейки на руках, – сказал он.
– Значит, животные просто-напросто погибнут, – сделала вывод Патриция. Очевидно, она также, как и Райкер, вспомнила суматоху при посадке на "Энтерпрайз".
– В таком случае принимать решение не мне, – сказал Райкер. Он не знал, стоит ли сейчас убеждать женщину в том, что безопаснее переправить установку по транспортеру.
– Я тоже не могу ничего решить одна, – Патриция отставила в сторону пустую чашку. – У нас все решается сообща.
Оба понимали, какое решение могут принять переселенцы сообща. Райкер встал, собираясь вернуться на мостик. Он подумал, что попытался сделать все, зависящее от него. Может быть, колонисты позволят членам экипажа помогать переносить стазисную установку. А еще было интересно, кто возмутится и выступит против неблагоразумных поступков фермеров.
– Конечно, если вы не будете совещаться с фермерами, они не смогут отказаться от транспортера, – сказала Патриция и поднялась.
– Прошу прощения? – изумился Уильям. Женщина отвела глаза в сторону. Но провожая его до двери, попыталась пояснить свою мысль.
– Если завтра утром стазисная установка окажется на пастбище, будет поздно возмущаться и возражать. Вероятно, никто даже не поинтересуется, каким образом она там оказалась.
– Спасибо за чай, Патриция, – довольно улыбнувшись, поблагодарил Райкер. – И за совет.
– Не за что, – спокойно ответила женщина. – Пожалуйста, не говорите никому.