Фавиан с силой толкнул его в грудь, так что киммериец,
качнулся, но с места все же не сдвинулся. Фавиан толкнул его
еще раз, но Конан продолжал стоять, спокойно глядя на своего
недруга.
Тогда внезапно молодой лорд, отступив на шаг, выхватил
из-за пояса кнут и размахнулся, намереваясь ударить по
незащищенному лицу и рукам Копана. Киммериец поднял руку для
защиты и молниеносным движением перехватил кнут за его конец,
затем, вырвав его из руки Фавиана, швырнул в дальний угол
комнаты.
-Ах так, несчастный раб! Ладно, посмотрим. Как видишь, я
сегодня не пьян и не безоружен.
В воздухе раздался визг рапиры, вынимаемой из ножен, в тот
же миг ее острие мелькнуло у самых ног Конана, но северянин
успел отскочить назад. Так повторилось еще несколько раз, и
Конану пришлось перепрыгнуть через кровать, чтобы не быть
загнанным в угол.
-- Стоять! -- крикнул барон Бальдр, но при этом обращался
он вовсе не к дерущимся, а к Дру и Арге, которые, схватившись
за кинжалы, напряженно следили за развитием событий. Барон
быстро снял со стены меч и бросил его Конану.-- Давай,
телохранитель, защищайся! Покажи, на что ты способен.
Киммериец ловко поймал меч и выставил его перед собой как
раз в тот момент, когда рапира перепрыгнувшего, через кровать
Фавиана была почти у самого его лица.
-- Давай, Фавиан! -- подбодрил сына барон.
Рапира Фавиана задела по пустым ножнам, висевшим на стене,
и они отлетели на середину комнаты, но молодой лорд в ярости не
замечал ничего. Его удары стали более частыми и ожесточенными,
но Конан ловко парировал их, теперь уже сам перейдя в
нападение. Его меч оказался тяжелым и тупым, кожаное сплетение
рукоятки протерлось от старости, и граненый металлический
стержень больно впивался в его руку.
-- Фавиан, точнее! Не трать зря силы! -- продолжал
наставлять сына барон.-- Киммериец очень вынослив, а ты можешь
скоро выдохнуться. Лови подходящий момент и старайся не
упустить свой шанс.
Наибольшие неудобства Конану доставлял его тесный
нагрудный панцирь, стесняющий движения и затрудняющий дыхание,
но сила и точность его ударов от этого не слабели. А Фавиан
действительно уже начал выдыхаться. Он тратил больше сил и
времени на то, чтобы делать отвлекающие маневры и угрожающие
движения, чем точные выпады. Не раз его рапира натыкалась на
кирасу Конана, и он сосредоточил все внимание, чтобы попасть
ему по ногам или по лицу.
-- Точнее, сын! Тесни его, загоняй в угол!
Но исход борьбы был уже ясен. Удары Конана были сильными и
точными, и хотя он не собирался убить или даже ранить своего
противника, вид у него был угрожающий. Еще один удар, и он
увидел смертельный страх в глазах Фавиана. Барон хотел было
крикнуть еще что-то в поддержку сына, но молодой лорд уже
выставил рапиру вертикально перед собой, что на языке
фехтовальщиков означало, что он сдается. Конан опустил оружие.
-- Ну, варвар, я вижу, ты извлек огромную пользу из наших
тренировок,-- Тяжело дыша, Фавиан вложил рапиру в ножны, а
затем, к изумлению Конана, он шагнул вперед и положил руку
киммерийцу на плечо.-- Надо было сразиться с тобой на две
недели раньше, хотя бедняге Эвольду не повезло даже тогда. Ну
что ж, ты прошел мой маленький тест, и если я должен иметь
телохранителя, то я согласен, что им будешь ты.
Фавиан взглянул на остальных, которые стояли в
растерянности, понимая, что это был вовсе не тест. Ненависть
молодого лорда к киммерийцу была очевидна, и все были удивлены
этой внезапной сценой примирения. Чтобы скрыть неловкость, Дру
занялся расстановкой опрокинутой вовремя сражения мебели, Арга
взял у Конана меч, вложил в ножны и повесил на стену, а барон
спокойно отдал им незначительные распоряжения и ушел, не
попрощавшись, с замкнутым и надменным лицом. Конан снял панцирь
и отдал его Дру, но когда собрался уйти вместе с остальными,
Фавиан остановил его.
-- Теперь, после того, как мы скрестили мечи, что ты
скажешь насчет того, чтобы нам вместе выпить, киммериец? --
спросил, он и направился к шкафчику рядом с кроватью, откуда
вытащил глиняную бутыль и два кубка.-- Честно говоря, я считаю
выпивку благородным видом спорта, и охотнее упражнялся бы в
нем, чем в чем-либо другом.
@***=
Некоторое время спустя Конан, обильно накачанный густым
сладкий ликером, весело рассказывал своему хозяину о потасовке
в тюрьме. Ликером была перепачкана его куртка, так же, как и
охотничий наряд Фавиана, изрядно был залит им и стол.
-- И вот, когда они выволокли меня оттуда, я был уверен,
что меня сейчас вздернут на виселице, но вместо этого я
неожиданно попадаю в благородный дом! Чужеземец в этой стране
не может и мечтать о такой удаче,-- Конан сделал очередной
большой глоток.-- Но для вас, должно быть, только прибавилось
хлопот. Я вовсе не хотел этого, Фавиан.
-- Да ну, не думай об этом, Конан! -- небрежно махнул
рукой юный лорд.-- Разве ты виноват, что похож на меня или что
попал в тюрьму именно в такой момент? А кстати, за что тебя
посадили?
-- Я ни в чем не виноват, клянусь,-- замотал головой
Конан.-Просто я попала небольшую переделку.
-- И ты не связан с бунтовщиками? Может быть, ты призывал
к мятежу? -- Фавиан пристально посмотрел на него.
-- Какой там мятеж! Я и знать ничего не знал. Просто я
врезал одному стражнику по морде... но это только потому, что
он сам напросился.
А, понятно,-- кивнул Фавиан.-- Последнее время они все
взбудоражены. Во-первых, разговоры о мятеже, а во-вторых еще
этот культ змеи, о котором кругом ползут слухи. Не знаю, есть
ли во всем этом реальная угроза для правления моего отца, но я
знаю одно: если сейчас принять наиболее строгие меры, то меньше
хлопот будет потом.
Фавиан налил из бутыли еще Конану, затем, чуть поменьше
себе.
-- А что это за строгие меры? -- спросил Конан, залпом
осушив свой кубок.
-- Своретта говорит, что всех будоражат смутьяны, которые
говорят, что налоги и подати слишком велики. Так вот, друг мой,
именно тут-то я и могу сверкнуть во всей красе. Если бы отец
разрешил мне возглавить конный отряд в провинции, я бы показал
этому отрепью, что такое бунтовать! Я бы им устроил мятеж!
Конан смотрел на свой кубок затуманенным взглядом, язык,
слипшийся от сладкого ликера, уже едва ворочался.
-- Я хорошо знаю селян,-- сказал он.-- Они не способны
готовить какой-то большой мятеж. Те, кого я видел в тюрьме,
совсем не показались мне кровожадными.
-- Селяне? Кровожадные? Ну, конечно, нет! -- Фавиан
цинично рассмеялся.-- Если бы они были кровожадными, то они не
были бы селянами-земледельцами. Но есть одно, что позволяет
сохранять власть Эйнарсонов -- абсолютная и безоговорочная
жестокость, несмотря на все сладкозвучные разглагольствования
советника Лотиана. С того времени, как мой предок Эйнар -- или
его еще более дряхлый предок, кто бы ни начал это,-- так вот,
когда он впервые взял в руки меч и стал учиться искусству
кровавой бойни, он понял, что тем самым может поднять себя над
своими товарищами. И с этого дня меч стал главным выражением
нашего превосходства. Убийственное искусство войны -- мы всегда
должны следовать ему, и если мы забудем об этом хоть на
какое-то время, то мы погибли.
Увлеченный собственной речью, Фавиан встал и взял в руки
свой меч. Бросив ножны на кровать, он вытянул меч перед собой:
-- Как странно, Конан, что этот ужасный инструмент
является главным орудием в решении человеческих судеб! Он
просто режет мясо, но при этом он поддерживает курс империи и
охраняет нас, Эйнарсонов!
-- Разве только меч охраняет? -- спросил Конан, чувствуя,
как заводится Фавиан.-- А как насчет сверхъестественной защиты
вашего рода?
-- Откуда ты знаешь об этом? -- Фавиан подозрительно
взглянул на киммерийца и бросил меч на кровать.-- Кто тебе
сказал?
-- Однажды барон как-то обмолвился об этом,-- Конан сделал
один глоток.-- И по замку тоже ходят слухи.
-- Я думаю, они ходят и вокруг замка,-- Фавиан сел за
стол, взял кубок в руки и начал задумчиво вертеть его в
руках.-Знаешь, Конан, скоро я достигну возраста посвящения в
тайну моей семьи. И тогда, может быть, я пойму, просто ли
пугают этой легендой доверчивых дураков или во всем этом что-то
есть. Но вот только ты, киммериец, никогда не поймешь -судьба
ли тебя охраняет или ты просто хорошо делаешь свою работу.
Фавиан заткнул пробкой бутыль и сгреб кубки. Конан смотрел
на залитый ликером стол и уже ничего не хотел говорить.
-- Ладно, парень, мне надо готовиться к ужину,-- сказал
Фавиан.-- А тебе надо торопиться к своему. Но мы еще поговорим.
И если мой отец не остынет к этой идее сохранения нашего рода,
то твоя удача будет и дальше тебе улыбаться.
Конан вышел из комнаты Фавиана слегка пошатываясь, с
головой, затуманенной крепкой выпивкой. С трудом найдя путь
вниз, он спустился в комнату слуг и сел за стол.
Лидия не появлялись, и Конан не заводил своих обычных
разговоров за ужином. Он был необычно молчалив и, рассеянно
доедая свой ужин, размышлял о том, что теперь ему стало
известно о Фавиане. Проведя с ним половину дня, Конан понял,
что у наследника барона изменчивый и непостоянный характер, а
его малодушие принесет еще всем немало неприятностей. Чутье
подсказывало Конану, что все это прекрасно знает барон Бальдр.
Внезапно появившись в общей комнате, Лидия быстро прошла
через нее, даже не взглянув на Конана. Он тяжело поднялся из-за
стола и пошел, волоча ноги, в свой закуток, проклиная всех
цивилизованных мужчин и женщин я их непредсказуемые настроения.
@***=
Уже поздно ночью Конана разбудили какие-то неясные звуки:
тяжелые шаги и приглушенные рыдания. Он быстро вскочил на ноги
и отдернул занавеску. Мерцание свечей было слабым, но Конан
успел увидеть полуодетую фигуру, только что исчезнувшую в одном
из альковов.
Это была Лидия. В одно мгновение Конан пересек комнату и
вошел в темный закуток.
-- Лидия,-- шепотом сказал он, опустившись на колени перед
ее постелью, где она лежала, содрогаясь в рыданиях.-- Что
случилось, девочка моя? Тебя кто-нибудь обидел?
-- Нет, Конан, уйди, пожалуйста,-- с трудом произнесла
она.-Не беспокойся, все нормально.
-- Да что же такое, милая? Ты можешь мне сказать... О,
Кром!
-- Рука Конана коснулась вздувшихся горячих рубцов на спине
девушки, они были липкими от крови.-- Кто это сделал, скажи
мне?
Но Лидия ничего не ответила. Когда Конан собирался вновь
спросить ее, он вдруг услышал металлический звук кованых
ботинок в соседней общей комнате. Шаги приблизились к алькову,
и жесткий бесстрастный, голос спросил:
-- Здесь есть девушка по имени Лидия?
-- Да, сэр, вот там ее кровать,-- откликнулся юношеский
голос.
Конан отдернул занавеску и увидел двух Железных
гвардейцев, один из которых держал в руке пику, а другой --
горящую свечу. Из-за занавесок других закутков стали
выглядывать слуги, но никто из них не проронил ни слова.
-- Девушка Лидия, ты пойдешь с нами,-- приказал один из
гвардейцев.
-- Никуда она не пойдет. Она плохо себя чувствует,-- Конан
вышел из алькова, задернув за собой занавеску, чтобы не было
видно Лидии.
-- Она должна пойти с нами по приказу барона. Отойди в
сторону! -- гвардеец поднял пику, увидев, что Конан не
двигается с места. Второй гвардеец поставил свечу на стол и
положил руку на рукоятку меча.
В этот момент из-за занавески вышла Лидия. Пошатываясь,
она прошла мимо Конана и подошла к гвардейцам. На ней было
наспех наброшенное меховое одеяло, но Конан увидел часть спины
с ярко-красными свежими рубцами, и ярость закипела у него в
груди. Остатки опьянения исчезли бесследно.
Гвардеец со свечой пошел вперед, за ним двинулась Лидия,
шествие замыкал гвардеец с пикой, который, услышав, что
киммериец направился за ними, остановился и поднял свое оружие.
Но Конан не отступил ни на шаг, молча глядя гвардейцу в глаза.
Поколебавшись несколько мгновений, гвардеец повернулся и
поспешил за удаляющейся свечой.
Они прошли через ночные коридоры и поднялись по лестнице
наверх. Миновав несколько открытых дверей, они остановились у
одной из них. Гвардеец с пикой вновь обернулся и загородил
Конану древком вход в комнату.
Это была комната Фавиана. На кровати, среди беспорядочно
разбросанных одеял, сидел полуодетый юный лорд, опустив голову
и уперевшись руками в колени. Посреди комнаты стоял барон
Бальдр, всем своим видом выражая крайнее недовольство и гнев.
Рядом с ним со злорадным выражением на лице стоял Своретта.
Когда Лидию втолкнули в комнату, она упала на одно колено
-или из почтения к присутствующим, или от слабости. Барон
подошел к ней и, схватив за волосы, поднял ее залитое слезами
лицо к свету.
-- Итак, что здесь делала эта девица, простая прислужница
за столом? -- гневно спросил барон, отойдя от Лидии.
Фавиан поднял голову и заговорил усталым и все еще пьяным
голосом:
-- Она заигрывала со мной, отец. Она навязывалась мне, но
у нее ничего не вышло. Слишком много хочет эта простая девка!
-- Он встретился глазами с Лидией, и на его лице появилась
наглая усмешка.-- Когда они стала слишком уж назойлива, я
наказал ее кнутом. Разве я неправильно поступил, отец?
Бальдр встал перед Фавианом, испепеляя его взглядом.
-- Фавиан, неужели я должен объяснять, почему я так
возмущен? Я не тащу к себе полуголых девок, как скотину, по
коридорам замка! Не забывай, что это мой дом, а не заморанский
бордель! Это дом твоей матери,-- барон нервно прошелся по
комнате, затем снова подошел к сыну. Если тебе необходимо
давать выход своим страстям, можно делать это и другим
способом. Но твое поведение скандально и вульгарно, оно идет во
вред морали всего дома!
-- Ладно, отец, я извиняюсь, раз ты так хочешь,--
раздраженно мотнул головой Фавиан.-- Но, может быть, хватит об
этом?
-- Хватит? Ну хорошо. Но только с этого момента
прекращаются твои вольности,-- жестко произнес барон.-- Теперь
ты будешь находиться под постоянным присмотром. А эта женщина в
доме больше оставаться не может, она должна быть казнена.
-- Отец! -- испуганно воскликнул Фавиан.-- Разве нельзя
просто отослать ее куда-нибудь?
-- Домашняя прислуга не должна вступать в какие-либо
отношения с благородными господами. Это из ряда вон выходящий
случай,-- Бальдр презрительно указал рукой в сторону Лидии,
которая вновь горько зарыдала.-- А если сна вернется через год
с ребенком в подоле и будет претендовать на какие-то права?
-- Отец, ну почему сейчас это стало такой проблемой? --
Фавиан нетерпеливо поднялся с кровати.-- Ведь раньше тебя это
не волновало. Ну ладно, убей ее, если считаешь, что это
необходимо, но только оставьте меня сейчас в покое!
Услышав шум борьбы, все повернули голову к двери.
-- Милорд, этот человек... он шел за нами из помещения для
слуг,-- крикнул гвардеец с пикой, тщетно, пытаясь сдержать
натиск Конана, рвавшегося в комнату. Оттолкнув гвардейца так,
что тот упал на пол, киммериец перешагнул через него и подбежал
к Лидии.
-- Эй, парень! -- рявкнул барон.-- Ты что это себе
позволяешь?
-- Милорд барон,-- Конан с трудом выговорил это
непривычное для него выражение почтения.-- Эта девушка никому
не хотела причинить вреда. Она и так уже пострадала, так не
отнимайте у нее еще и жизнь!
Оба гвардейца подошли к Конану, уперев оружие ему в грудь.
-- А тебе-то что до всего этого? -- недоуменно спросил
барон.
-- Милорд,-- вмешался Своретта, подойдя ближе к барону.--
Как только варвар появился в вашем доме, он сразу же спутался с
этой девкой. Мои люди доложили мне, что против молодого лорда
Фавиана замышлялся план: девка должна была своей притворной
любовью втереться ему в доверие, чтобы затем вымогать из него
деньги или еще хуже -- совсем окрутить его.
Глаза Фавиана медленно встретились с глазами Конана.
-- А я-то сегодня пытался помириться с ним! А оказывается,
этот дикарь задумал подложить девку в мою постель, чтобы потом
отобрать у меня все, что я имею! -- Он повернул пылающее лицо к
барону.-- Вы правы, отец! Если бы я знал о ее намерениях, я бы
отстегал кнутом ее дважды, нет, трижды!
Теперь барон, казалось, был удовлетворен поворотом дела.
-- Вот видишь, Фавиан, к чему может привести твоя
неразборчивость. Так что мы не можем оставить ее в живых...
Но его прервал шум отодвигаемых портьер в дальней части
комнаты. Конан посмотрел туда, как и все остальные, и увидел
молодую женщину с рыжими волосами и бледным лицом, закутанную в
зеленый бархатный плед. В мерцающем свете свечей она казалась
необыкновенно красивой.
-- Отец, неужели вы сможете казнить это бедное дитя?
Барон поднял руку предупреждающим жестом:
-- Калисса, не вмешивайся, дорогая. Это дело отца и сына.
-- О, нет,-- Калисса подошла к кровати и остановилась
рядом с Фавианом.-- Я как раз слышало как вы говорили, что это
касается всего дома. Моя мать заботилась об этом доме, пока
была жива, так что и я имею право высказать свое мнение. Я
считаю, что надо отправить девушку домой. Ведь у нее есть
где-то дом!
Пока Бальдр растерянно смотрел на дочь, за него ответил
Своретта:
-- Госпожа Калисса, все это не так просто. Вред уже
причинен, и мы должны занять твердую позицию по отношению к
такого рода вещам.
-- Чепуха, советник,-- резко прервала его Калисса.-- Вашим
шпионам в нашем доме следует лучше информировать вас.-Калисса
повернулась к отцу.-- Девушку Лидию любят все слуги. Если вы
убьете ее, то наживете себе немало врагов среди них. Но самое
главное -- вам придется иметь дело с этой необузданной
личностью.
Калисса жестом указала на Конана, который напряженно
смотрел на происходящее, сдерживаемый двумя гвардейцами. Барон
бросил на него желчный взгляд и вновь посмотрел на дочь, не
зная, что сказать.
-- Отец, вы же знаете, что это всего лишь один из
неблаговидных поступков моего брата,-- Калисса дотронулась до
руки Фавиана, и тот нервно дернулся.-- Зачем же вести дело к
дальнейшим неприятностям? -- Она подошла к Лидии и склонилась
над ней.-- Дитя мое, где твой дом?
-- В Варакеле,-- дрожащим голосом отозвалась девушка.--
Это пограничная область на северо-востоке.
-- Ты хочешь туда вернуться?
Лидия схватила Калиссу за руку.
-- О, пожалуйста, моя госпожа,-- обливаясь слезами,
забормотала она.-- Пожалуйста!
-- Пойдем, я перевяжу твои раны,-- Калисса помогла
несчастной девушке подняться и повела ее по направлению к
зашторенной двери.
-Лидия! -- в отчаянии крикнул Конан, пытаясь прорваться
сквозь заслон гвардейцев.
-- А что вы думаете насчет этого неисправимого тупого
дикаря, милорд? -- раздался резкий голос Своретты.-- Я
предупреждал вашу светлость, что он может принести нам немало
хлопот.
Барон посмотрел вслед удалявшимся женщинам, затем перевел
холодный взгляд на Конана.
-- Запомни свое место, варвар,-- жестко произнес он.-- А
не то я найду тебе что-нибудь получше -- стальную клетку или
камеру пыток. И забудь эту девку, ты больше ее никогда не
увидишь.
Но Конану все же удалось увидеться с Лидией еще раз,
прежде чем ее увезли в родные места. Ему помог в этом кузнец
Арга, который напутствовал возницу под навесом конюшни и
старательно делал вид, что не замечает, как к повозке, где под
навесом со связанными руками лежала Лидия, подкрадывается
киммериец.
-- Лидия, дорогая, у тебя все будет в порядке? Твои родные
ничего тебе не сделают? Ты только скажи слово, и я разнесу в
клочья всю эту стражу и на руках унесу тебя отсюда!
-- Конан долго ждал ее ответа, но она молчала. Он смотрел
на ее бледное измученное лицо, лишенное всякого выражения, и
сердце его сжималось от жалости. Он искал слова, которые могли
бы успокоить ее боль, но не находил.
-- Лидия, не отчаивайся. Твоя мечта подняться наверх здесь
была напрасной. Эти благородные подонки никогда бы не оценили
тебя. Для тебя будет лучше, если ты уедешь подальше от этого
проклятого дома, вдали отсюда ты будешь намного более
счастлива...
-- Не надо, перестань! -- Красные от слез глаза Лидии
внезапно сверкнули.-- Ты прав, мне больше не нужны лорды и их
благородные лакеи,-- Ее губы скривились в презрительной
усмешке, которая явно относилась и к нему.-- Но я не откажусь
от своей мечты. Есть и другие способы подняться наверх в
Немедии!
Конана удивила столь непривычная для Лидии вспышка ярости.
Это могло быть просто истерикой, но по ее жесткому взгляду и
полным ненависти словам было понятно, что Лидию переполняет
чувство мести.
-- В стране полыхает мятеж. Я присоединюсь к ним и пойду
до конца. Я еще вернусь сюда, но только с огнем и мечом! Я
очищу землю от всей этой грязи!
Конан с тоской смотрел на свою недавнюю возлюбленную,
переполняясь страхом за нее.
-- Ну что ты, Лидия, успокойся. Побудь лучше дома,
отдохни...
Арга наконец отвернулся от возницы и крикнул страже, чтобы
открывали ворота. Конан замер в оцепенении и едва успел
погладить пальцы Лидии в знак прощания. Когда повозка
тронулась, он тихо сказал ей вслед: -- Кром будет охранять
тебя, моя бедная Лидия!
Стараясь отогнать от себя печальные мысли, он включился
вместе с другими обитателями дома в приготовления к
празднествам в честь отъезда барона в поход по провинциям
Динандара. Конан перетаскивал вверх и вниз тяжелые скамьи и
табуреты, выколачивал пыль из гобеленов и выполнял другие
задания, совсем не соответствующие его способностям и
положению, например, полировал до блеска ночные горшки в
комнатах или лущил бобы. Кухня превратилась в ад: огромные
медные котлы кипели все сразу, жаровни чадили, источая
немыслимые ароматы, сводя с ума любого, а уж тем более
наделенного волчьим аппетитом северянина.
Несколько раз ему удавалось стянуть какой-нибудь кусок, не
взирая на риск получить по затылку удар мощной руки Велды. В
очередной раз, когда Конан прокрался на кухню за добычей, его
нашел Своретта. Мастер шпионажа коротко приказал ему надеть
недавно изготовленный костюм, переделанный из наряда Фавиана,
быть наготове и ждать дальнейших указаний.
@***=
Когда праздник был уже в самом разгаре, Конан прокрался
наверх в одну из угловых башен замка. Он уже не мог усидеть в
своем тесном душном закутке, где ничем не мог занять свои
мысли, кроме воспоминаний о Лидии и сомнений, пора ли ему уже
покидать этот ненормальный дом или еще не пришло время.
Праздничная атмосфера в замке сказывалась и в пустите на
кухне, и в суматохе в коридорах, запахах разлитого вина на
лестницах и непрерывном гуле громких голосов. Конан старался
оставаться незамеченным, избегая проходить через наиболее
оживленные места, однако с удовольствием заметил, что спокойно
проходит мимо стражи в своем черно-золотистом шлеме и
великолепной, хотя все же чуть тесноватой кирасе.
Бесшумно проскользнув мимо шепчущихся любовников через
узкую темную боковую комнату, Конан вышел на внутренний балкон.
Как он и надеялся, в этой части галереи было не очень людно, но
зато внизу, в главном зале, освещенном множеством свечей и
горящих масляных сосудов, пировало великое множество гостей.
Сверху Конану хорошо было видно, как многие из них, устав от
обильных возлияний и немыслимых яств, поднимались из-за, столов
и прогуливались по залам и лестницам.
Большинство из них с виду были торговцами, крупными
землевладельцами и их вассалами. То тут, то там слышались
громкие возгласы, выражавшие восхищение великолепием и
пышностью убранства замка барона. Более знатные гости,
аристократы и гвардейские офицеры, группировались вокруг
барона, ведя с ним оживленные беседы и давая напутствия. Конану
бросилось в глаза, что все гости неумеренно налегали на вино.
Стража в лице Железных гвардейцев располагалась в равных
интервалах вдоль стен и лестниц и казалась по количеству почти
равной гостям. Вооруженные до зубов, Железные гвардейцы
бесстрастно взирали на пирующих, не упуская однако из виду
ничего, что могло бы вызвать тревогу. Конан с досадой подумал,
что он не вооружен даже простым кухонным ножом.
Ему стало уже невыносимо душно, поскольку весь жар от
светильников поднимался наверх, и он нетерпеливым движением
поднял забрало шлема, но неожиданно совсем рядом прозвучал
юношеский голос?
-- А, лорд Фавиан! Вы решили удалиться подальше от нас,
толпы грубых неотесанных гостей из провинции!
Мгновенно опустив забрало и сделав вид, что не слышал
приветствия, Конан сделал несколько шагов в сторону, но чья-то
костлявая рука цепко впилась ему в локоть.
-- Фавиан, милорд,-- забубнил высокий юноша с темным от
деревенского загара лицом.-- Как я рад, что нашел вас! -- Под
убийственным взглядом Конана рука мгновенно убралась, но
назойливый гость продолжал заискивающе заглядывать ему в
глаза.-- Я... я Ралфик, помните, сэр? Мы с вами как-то весело
провели время в поместье моего отца... разве вы не помните,
ваша светлость?
Конан в ярости смотрел на неуклюжего долговязого парня,
примерно такого же, как и он, возраста, но явно никогда не
участвовавшего в боях и походах. Его лицо было рябым от оспы,
одежда безвкусна, а волосы пострижены скобкой, наверняка с
помощью глиняного горшка. Но каким бы ни был собеседник, Конану
пришлось играть свою роль до конца. Он ответил юноше
величественным кивком и промычал что-то нечленораздельное,
стараясь выглядеть как можно больше солидным и надменным.
-- О, да, милорд,-- подхватил деревенский простак,
обрадовавшись, что его признали.-- Мы здорово повеселились на
качнулся, но с места все же не сдвинулся. Фавиан толкнул его
еще раз, но Конан продолжал стоять, спокойно глядя на своего
недруга.
Тогда внезапно молодой лорд, отступив на шаг, выхватил
из-за пояса кнут и размахнулся, намереваясь ударить по
незащищенному лицу и рукам Копана. Киммериец поднял руку для
защиты и молниеносным движением перехватил кнут за его конец,
затем, вырвав его из руки Фавиана, швырнул в дальний угол
комнаты.
-Ах так, несчастный раб! Ладно, посмотрим. Как видишь, я
сегодня не пьян и не безоружен.
В воздухе раздался визг рапиры, вынимаемой из ножен, в тот
же миг ее острие мелькнуло у самых ног Конана, но северянин
успел отскочить назад. Так повторилось еще несколько раз, и
Конану пришлось перепрыгнуть через кровать, чтобы не быть
загнанным в угол.
-- Стоять! -- крикнул барон Бальдр, но при этом обращался
он вовсе не к дерущимся, а к Дру и Арге, которые, схватившись
за кинжалы, напряженно следили за развитием событий. Барон
быстро снял со стены меч и бросил его Конану.-- Давай,
телохранитель, защищайся! Покажи, на что ты способен.
Киммериец ловко поймал меч и выставил его перед собой как
раз в тот момент, когда рапира перепрыгнувшего, через кровать
Фавиана была почти у самого его лица.
-- Давай, Фавиан! -- подбодрил сына барон.
Рапира Фавиана задела по пустым ножнам, висевшим на стене,
и они отлетели на середину комнаты, но молодой лорд в ярости не
замечал ничего. Его удары стали более частыми и ожесточенными,
но Конан ловко парировал их, теперь уже сам перейдя в
нападение. Его меч оказался тяжелым и тупым, кожаное сплетение
рукоятки протерлось от старости, и граненый металлический
стержень больно впивался в его руку.
-- Фавиан, точнее! Не трать зря силы! -- продолжал
наставлять сына барон.-- Киммериец очень вынослив, а ты можешь
скоро выдохнуться. Лови подходящий момент и старайся не
упустить свой шанс.
Наибольшие неудобства Конану доставлял его тесный
нагрудный панцирь, стесняющий движения и затрудняющий дыхание,
но сила и точность его ударов от этого не слабели. А Фавиан
действительно уже начал выдыхаться. Он тратил больше сил и
времени на то, чтобы делать отвлекающие маневры и угрожающие
движения, чем точные выпады. Не раз его рапира натыкалась на
кирасу Конана, и он сосредоточил все внимание, чтобы попасть
ему по ногам или по лицу.
-- Точнее, сын! Тесни его, загоняй в угол!
Но исход борьбы был уже ясен. Удары Конана были сильными и
точными, и хотя он не собирался убить или даже ранить своего
противника, вид у него был угрожающий. Еще один удар, и он
увидел смертельный страх в глазах Фавиана. Барон хотел было
крикнуть еще что-то в поддержку сына, но молодой лорд уже
выставил рапиру вертикально перед собой, что на языке
фехтовальщиков означало, что он сдается. Конан опустил оружие.
-- Ну, варвар, я вижу, ты извлек огромную пользу из наших
тренировок,-- Тяжело дыша, Фавиан вложил рапиру в ножны, а
затем, к изумлению Конана, он шагнул вперед и положил руку
киммерийцу на плечо.-- Надо было сразиться с тобой на две
недели раньше, хотя бедняге Эвольду не повезло даже тогда. Ну
что ж, ты прошел мой маленький тест, и если я должен иметь
телохранителя, то я согласен, что им будешь ты.
Фавиан взглянул на остальных, которые стояли в
растерянности, понимая, что это был вовсе не тест. Ненависть
молодого лорда к киммерийцу была очевидна, и все были удивлены
этой внезапной сценой примирения. Чтобы скрыть неловкость, Дру
занялся расстановкой опрокинутой вовремя сражения мебели, Арга
взял у Конана меч, вложил в ножны и повесил на стену, а барон
спокойно отдал им незначительные распоряжения и ушел, не
попрощавшись, с замкнутым и надменным лицом. Конан снял панцирь
и отдал его Дру, но когда собрался уйти вместе с остальными,
Фавиан остановил его.
-- Теперь, после того, как мы скрестили мечи, что ты
скажешь насчет того, чтобы нам вместе выпить, киммериец? --
спросил, он и направился к шкафчику рядом с кроватью, откуда
вытащил глиняную бутыль и два кубка.-- Честно говоря, я считаю
выпивку благородным видом спорта, и охотнее упражнялся бы в
нем, чем в чем-либо другом.
@***=
Некоторое время спустя Конан, обильно накачанный густым
сладкий ликером, весело рассказывал своему хозяину о потасовке
в тюрьме. Ликером была перепачкана его куртка, так же, как и
охотничий наряд Фавиана, изрядно был залит им и стол.
-- И вот, когда они выволокли меня оттуда, я был уверен,
что меня сейчас вздернут на виселице, но вместо этого я
неожиданно попадаю в благородный дом! Чужеземец в этой стране
не может и мечтать о такой удаче,-- Конан сделал очередной
большой глоток.-- Но для вас, должно быть, только прибавилось
хлопот. Я вовсе не хотел этого, Фавиан.
-- Да ну, не думай об этом, Конан! -- небрежно махнул
рукой юный лорд.-- Разве ты виноват, что похож на меня или что
попал в тюрьму именно в такой момент? А кстати, за что тебя
посадили?
-- Я ни в чем не виноват, клянусь,-- замотал головой
Конан.-Просто я попала небольшую переделку.
-- И ты не связан с бунтовщиками? Может быть, ты призывал
к мятежу? -- Фавиан пристально посмотрел на него.
-- Какой там мятеж! Я и знать ничего не знал. Просто я
врезал одному стражнику по морде... но это только потому, что
он сам напросился.
А, понятно,-- кивнул Фавиан.-- Последнее время они все
взбудоражены. Во-первых, разговоры о мятеже, а во-вторых еще
этот культ змеи, о котором кругом ползут слухи. Не знаю, есть
ли во всем этом реальная угроза для правления моего отца, но я
знаю одно: если сейчас принять наиболее строгие меры, то меньше
хлопот будет потом.
Фавиан налил из бутыли еще Конану, затем, чуть поменьше
себе.
-- А что это за строгие меры? -- спросил Конан, залпом
осушив свой кубок.
-- Своретта говорит, что всех будоражат смутьяны, которые
говорят, что налоги и подати слишком велики. Так вот, друг мой,
именно тут-то я и могу сверкнуть во всей красе. Если бы отец
разрешил мне возглавить конный отряд в провинции, я бы показал
этому отрепью, что такое бунтовать! Я бы им устроил мятеж!
Конан смотрел на свой кубок затуманенным взглядом, язык,
слипшийся от сладкого ликера, уже едва ворочался.
-- Я хорошо знаю селян,-- сказал он.-- Они не способны
готовить какой-то большой мятеж. Те, кого я видел в тюрьме,
совсем не показались мне кровожадными.
-- Селяне? Кровожадные? Ну, конечно, нет! -- Фавиан
цинично рассмеялся.-- Если бы они были кровожадными, то они не
были бы селянами-земледельцами. Но есть одно, что позволяет
сохранять власть Эйнарсонов -- абсолютная и безоговорочная
жестокость, несмотря на все сладкозвучные разглагольствования
советника Лотиана. С того времени, как мой предок Эйнар -- или
его еще более дряхлый предок, кто бы ни начал это,-- так вот,
когда он впервые взял в руки меч и стал учиться искусству
кровавой бойни, он понял, что тем самым может поднять себя над
своими товарищами. И с этого дня меч стал главным выражением
нашего превосходства. Убийственное искусство войны -- мы всегда
должны следовать ему, и если мы забудем об этом хоть на
какое-то время, то мы погибли.
Увлеченный собственной речью, Фавиан встал и взял в руки
свой меч. Бросив ножны на кровать, он вытянул меч перед собой:
-- Как странно, Конан, что этот ужасный инструмент
является главным орудием в решении человеческих судеб! Он
просто режет мясо, но при этом он поддерживает курс империи и
охраняет нас, Эйнарсонов!
-- Разве только меч охраняет? -- спросил Конан, чувствуя,
как заводится Фавиан.-- А как насчет сверхъестественной защиты
вашего рода?
-- Откуда ты знаешь об этом? -- Фавиан подозрительно
взглянул на киммерийца и бросил меч на кровать.-- Кто тебе
сказал?
-- Однажды барон как-то обмолвился об этом,-- Конан сделал
один глоток.-- И по замку тоже ходят слухи.
-- Я думаю, они ходят и вокруг замка,-- Фавиан сел за
стол, взял кубок в руки и начал задумчиво вертеть его в
руках.-Знаешь, Конан, скоро я достигну возраста посвящения в
тайну моей семьи. И тогда, может быть, я пойму, просто ли
пугают этой легендой доверчивых дураков или во всем этом что-то
есть. Но вот только ты, киммериец, никогда не поймешь -судьба
ли тебя охраняет или ты просто хорошо делаешь свою работу.
Фавиан заткнул пробкой бутыль и сгреб кубки. Конан смотрел
на залитый ликером стол и уже ничего не хотел говорить.
-- Ладно, парень, мне надо готовиться к ужину,-- сказал
Фавиан.-- А тебе надо торопиться к своему. Но мы еще поговорим.
И если мой отец не остынет к этой идее сохранения нашего рода,
то твоя удача будет и дальше тебе улыбаться.
Конан вышел из комнаты Фавиана слегка пошатываясь, с
головой, затуманенной крепкой выпивкой. С трудом найдя путь
вниз, он спустился в комнату слуг и сел за стол.
Лидия не появлялись, и Конан не заводил своих обычных
разговоров за ужином. Он был необычно молчалив и, рассеянно
доедая свой ужин, размышлял о том, что теперь ему стало
известно о Фавиане. Проведя с ним половину дня, Конан понял,
что у наследника барона изменчивый и непостоянный характер, а
его малодушие принесет еще всем немало неприятностей. Чутье
подсказывало Конану, что все это прекрасно знает барон Бальдр.
Внезапно появившись в общей комнате, Лидия быстро прошла
через нее, даже не взглянув на Конана. Он тяжело поднялся из-за
стола и пошел, волоча ноги, в свой закуток, проклиная всех
цивилизованных мужчин и женщин я их непредсказуемые настроения.
@***=
Уже поздно ночью Конана разбудили какие-то неясные звуки:
тяжелые шаги и приглушенные рыдания. Он быстро вскочил на ноги
и отдернул занавеску. Мерцание свечей было слабым, но Конан
успел увидеть полуодетую фигуру, только что исчезнувшую в одном
из альковов.
Это была Лидия. В одно мгновение Конан пересек комнату и
вошел в темный закуток.
-- Лидия,-- шепотом сказал он, опустившись на колени перед
ее постелью, где она лежала, содрогаясь в рыданиях.-- Что
случилось, девочка моя? Тебя кто-нибудь обидел?
-- Нет, Конан, уйди, пожалуйста,-- с трудом произнесла
она.-Не беспокойся, все нормально.
-- Да что же такое, милая? Ты можешь мне сказать... О,
Кром!
-- Рука Конана коснулась вздувшихся горячих рубцов на спине
девушки, они были липкими от крови.-- Кто это сделал, скажи
мне?
Но Лидия ничего не ответила. Когда Конан собирался вновь
спросить ее, он вдруг услышал металлический звук кованых
ботинок в соседней общей комнате. Шаги приблизились к алькову,
и жесткий бесстрастный, голос спросил:
-- Здесь есть девушка по имени Лидия?
-- Да, сэр, вот там ее кровать,-- откликнулся юношеский
голос.
Конан отдернул занавеску и увидел двух Железных
гвардейцев, один из которых держал в руке пику, а другой --
горящую свечу. Из-за занавесок других закутков стали
выглядывать слуги, но никто из них не проронил ни слова.
-- Девушка Лидия, ты пойдешь с нами,-- приказал один из
гвардейцев.
-- Никуда она не пойдет. Она плохо себя чувствует,-- Конан
вышел из алькова, задернув за собой занавеску, чтобы не было
видно Лидии.
-- Она должна пойти с нами по приказу барона. Отойди в
сторону! -- гвардеец поднял пику, увидев, что Конан не
двигается с места. Второй гвардеец поставил свечу на стол и
положил руку на рукоятку меча.
В этот момент из-за занавески вышла Лидия. Пошатываясь,
она прошла мимо Конана и подошла к гвардейцам. На ней было
наспех наброшенное меховое одеяло, но Конан увидел часть спины
с ярко-красными свежими рубцами, и ярость закипела у него в
груди. Остатки опьянения исчезли бесследно.
Гвардеец со свечой пошел вперед, за ним двинулась Лидия,
шествие замыкал гвардеец с пикой, который, услышав, что
киммериец направился за ними, остановился и поднял свое оружие.
Но Конан не отступил ни на шаг, молча глядя гвардейцу в глаза.
Поколебавшись несколько мгновений, гвардеец повернулся и
поспешил за удаляющейся свечой.
Они прошли через ночные коридоры и поднялись по лестнице
наверх. Миновав несколько открытых дверей, они остановились у
одной из них. Гвардеец с пикой вновь обернулся и загородил
Конану древком вход в комнату.
Это была комната Фавиана. На кровати, среди беспорядочно
разбросанных одеял, сидел полуодетый юный лорд, опустив голову
и уперевшись руками в колени. Посреди комнаты стоял барон
Бальдр, всем своим видом выражая крайнее недовольство и гнев.
Рядом с ним со злорадным выражением на лице стоял Своретта.
Когда Лидию втолкнули в комнату, она упала на одно колено
-или из почтения к присутствующим, или от слабости. Барон
подошел к ней и, схватив за волосы, поднял ее залитое слезами
лицо к свету.
-- Итак, что здесь делала эта девица, простая прислужница
за столом? -- гневно спросил барон, отойдя от Лидии.
Фавиан поднял голову и заговорил усталым и все еще пьяным
голосом:
-- Она заигрывала со мной, отец. Она навязывалась мне, но
у нее ничего не вышло. Слишком много хочет эта простая девка!
-- Он встретился глазами с Лидией, и на его лице появилась
наглая усмешка.-- Когда они стала слишком уж назойлива, я
наказал ее кнутом. Разве я неправильно поступил, отец?
Бальдр встал перед Фавианом, испепеляя его взглядом.
-- Фавиан, неужели я должен объяснять, почему я так
возмущен? Я не тащу к себе полуголых девок, как скотину, по
коридорам замка! Не забывай, что это мой дом, а не заморанский
бордель! Это дом твоей матери,-- барон нервно прошелся по
комнате, затем снова подошел к сыну. Если тебе необходимо
давать выход своим страстям, можно делать это и другим
способом. Но твое поведение скандально и вульгарно, оно идет во
вред морали всего дома!
-- Ладно, отец, я извиняюсь, раз ты так хочешь,--
раздраженно мотнул головой Фавиан.-- Но, может быть, хватит об
этом?
-- Хватит? Ну хорошо. Но только с этого момента
прекращаются твои вольности,-- жестко произнес барон.-- Теперь
ты будешь находиться под постоянным присмотром. А эта женщина в
доме больше оставаться не может, она должна быть казнена.
-- Отец! -- испуганно воскликнул Фавиан.-- Разве нельзя
просто отослать ее куда-нибудь?
-- Домашняя прислуга не должна вступать в какие-либо
отношения с благородными господами. Это из ряда вон выходящий
случай,-- Бальдр презрительно указал рукой в сторону Лидии,
которая вновь горько зарыдала.-- А если сна вернется через год
с ребенком в подоле и будет претендовать на какие-то права?
-- Отец, ну почему сейчас это стало такой проблемой? --
Фавиан нетерпеливо поднялся с кровати.-- Ведь раньше тебя это
не волновало. Ну ладно, убей ее, если считаешь, что это
необходимо, но только оставьте меня сейчас в покое!
Услышав шум борьбы, все повернули голову к двери.
-- Милорд, этот человек... он шел за нами из помещения для
слуг,-- крикнул гвардеец с пикой, тщетно, пытаясь сдержать
натиск Конана, рвавшегося в комнату. Оттолкнув гвардейца так,
что тот упал на пол, киммериец перешагнул через него и подбежал
к Лидии.
-- Эй, парень! -- рявкнул барон.-- Ты что это себе
позволяешь?
-- Милорд барон,-- Конан с трудом выговорил это
непривычное для него выражение почтения.-- Эта девушка никому
не хотела причинить вреда. Она и так уже пострадала, так не
отнимайте у нее еще и жизнь!
Оба гвардейца подошли к Конану, уперев оружие ему в грудь.
-- А тебе-то что до всего этого? -- недоуменно спросил
барон.
-- Милорд,-- вмешался Своретта, подойдя ближе к барону.--
Как только варвар появился в вашем доме, он сразу же спутался с
этой девкой. Мои люди доложили мне, что против молодого лорда
Фавиана замышлялся план: девка должна была своей притворной
любовью втереться ему в доверие, чтобы затем вымогать из него
деньги или еще хуже -- совсем окрутить его.
Глаза Фавиана медленно встретились с глазами Конана.
-- А я-то сегодня пытался помириться с ним! А оказывается,
этот дикарь задумал подложить девку в мою постель, чтобы потом
отобрать у меня все, что я имею! -- Он повернул пылающее лицо к
барону.-- Вы правы, отец! Если бы я знал о ее намерениях, я бы
отстегал кнутом ее дважды, нет, трижды!
Теперь барон, казалось, был удовлетворен поворотом дела.
-- Вот видишь, Фавиан, к чему может привести твоя
неразборчивость. Так что мы не можем оставить ее в живых...
Но его прервал шум отодвигаемых портьер в дальней части
комнаты. Конан посмотрел туда, как и все остальные, и увидел
молодую женщину с рыжими волосами и бледным лицом, закутанную в
зеленый бархатный плед. В мерцающем свете свечей она казалась
необыкновенно красивой.
-- Отец, неужели вы сможете казнить это бедное дитя?
Барон поднял руку предупреждающим жестом:
-- Калисса, не вмешивайся, дорогая. Это дело отца и сына.
-- О, нет,-- Калисса подошла к кровати и остановилась
рядом с Фавианом.-- Я как раз слышало как вы говорили, что это
касается всего дома. Моя мать заботилась об этом доме, пока
была жива, так что и я имею право высказать свое мнение. Я
считаю, что надо отправить девушку домой. Ведь у нее есть
где-то дом!
Пока Бальдр растерянно смотрел на дочь, за него ответил
Своретта:
-- Госпожа Калисса, все это не так просто. Вред уже
причинен, и мы должны занять твердую позицию по отношению к
такого рода вещам.
-- Чепуха, советник,-- резко прервала его Калисса.-- Вашим
шпионам в нашем доме следует лучше информировать вас.-Калисса
повернулась к отцу.-- Девушку Лидию любят все слуги. Если вы
убьете ее, то наживете себе немало врагов среди них. Но самое
главное -- вам придется иметь дело с этой необузданной
личностью.
Калисса жестом указала на Конана, который напряженно
смотрел на происходящее, сдерживаемый двумя гвардейцами. Барон
бросил на него желчный взгляд и вновь посмотрел на дочь, не
зная, что сказать.
-- Отец, вы же знаете, что это всего лишь один из
неблаговидных поступков моего брата,-- Калисса дотронулась до
руки Фавиана, и тот нервно дернулся.-- Зачем же вести дело к
дальнейшим неприятностям? -- Она подошла к Лидии и склонилась
над ней.-- Дитя мое, где твой дом?
-- В Варакеле,-- дрожащим голосом отозвалась девушка.--
Это пограничная область на северо-востоке.
-- Ты хочешь туда вернуться?
Лидия схватила Калиссу за руку.
-- О, пожалуйста, моя госпожа,-- обливаясь слезами,
забормотала она.-- Пожалуйста!
-- Пойдем, я перевяжу твои раны,-- Калисса помогла
несчастной девушке подняться и повела ее по направлению к
зашторенной двери.
-Лидия! -- в отчаянии крикнул Конан, пытаясь прорваться
сквозь заслон гвардейцев.
-- А что вы думаете насчет этого неисправимого тупого
дикаря, милорд? -- раздался резкий голос Своретты.-- Я
предупреждал вашу светлость, что он может принести нам немало
хлопот.
Барон посмотрел вслед удалявшимся женщинам, затем перевел
холодный взгляд на Конана.
-- Запомни свое место, варвар,-- жестко произнес он.-- А
не то я найду тебе что-нибудь получше -- стальную клетку или
камеру пыток. И забудь эту девку, ты больше ее никогда не
увидишь.
Но Конану все же удалось увидеться с Лидией еще раз,
прежде чем ее увезли в родные места. Ему помог в этом кузнец
Арга, который напутствовал возницу под навесом конюшни и
старательно делал вид, что не замечает, как к повозке, где под
навесом со связанными руками лежала Лидия, подкрадывается
киммериец.
-- Лидия, дорогая, у тебя все будет в порядке? Твои родные
ничего тебе не сделают? Ты только скажи слово, и я разнесу в
клочья всю эту стражу и на руках унесу тебя отсюда!
-- Конан долго ждал ее ответа, но она молчала. Он смотрел
на ее бледное измученное лицо, лишенное всякого выражения, и
сердце его сжималось от жалости. Он искал слова, которые могли
бы успокоить ее боль, но не находил.
-- Лидия, не отчаивайся. Твоя мечта подняться наверх здесь
была напрасной. Эти благородные подонки никогда бы не оценили
тебя. Для тебя будет лучше, если ты уедешь подальше от этого
проклятого дома, вдали отсюда ты будешь намного более
счастлива...
-- Не надо, перестань! -- Красные от слез глаза Лидии
внезапно сверкнули.-- Ты прав, мне больше не нужны лорды и их
благородные лакеи,-- Ее губы скривились в презрительной
усмешке, которая явно относилась и к нему.-- Но я не откажусь
от своей мечты. Есть и другие способы подняться наверх в
Немедии!
Конана удивила столь непривычная для Лидии вспышка ярости.
Это могло быть просто истерикой, но по ее жесткому взгляду и
полным ненависти словам было понятно, что Лидию переполняет
чувство мести.
-- В стране полыхает мятеж. Я присоединюсь к ним и пойду
до конца. Я еще вернусь сюда, но только с огнем и мечом! Я
очищу землю от всей этой грязи!
Конан с тоской смотрел на свою недавнюю возлюбленную,
переполняясь страхом за нее.
-- Ну что ты, Лидия, успокойся. Побудь лучше дома,
отдохни...
Арга наконец отвернулся от возницы и крикнул страже, чтобы
открывали ворота. Конан замер в оцепенении и едва успел
погладить пальцы Лидии в знак прощания. Когда повозка
тронулась, он тихо сказал ей вслед: -- Кром будет охранять
тебя, моя бедная Лидия!
Стараясь отогнать от себя печальные мысли, он включился
вместе с другими обитателями дома в приготовления к
празднествам в честь отъезда барона в поход по провинциям
Динандара. Конан перетаскивал вверх и вниз тяжелые скамьи и
табуреты, выколачивал пыль из гобеленов и выполнял другие
задания, совсем не соответствующие его способностям и
положению, например, полировал до блеска ночные горшки в
комнатах или лущил бобы. Кухня превратилась в ад: огромные
медные котлы кипели все сразу, жаровни чадили, источая
немыслимые ароматы, сводя с ума любого, а уж тем более
наделенного волчьим аппетитом северянина.
Несколько раз ему удавалось стянуть какой-нибудь кусок, не
взирая на риск получить по затылку удар мощной руки Велды. В
очередной раз, когда Конан прокрался на кухню за добычей, его
нашел Своретта. Мастер шпионажа коротко приказал ему надеть
недавно изготовленный костюм, переделанный из наряда Фавиана,
быть наготове и ждать дальнейших указаний.
@***=
Когда праздник был уже в самом разгаре, Конан прокрался
наверх в одну из угловых башен замка. Он уже не мог усидеть в
своем тесном душном закутке, где ничем не мог занять свои
мысли, кроме воспоминаний о Лидии и сомнений, пора ли ему уже
покидать этот ненормальный дом или еще не пришло время.
Праздничная атмосфера в замке сказывалась и в пустите на
кухне, и в суматохе в коридорах, запахах разлитого вина на
лестницах и непрерывном гуле громких голосов. Конан старался
оставаться незамеченным, избегая проходить через наиболее
оживленные места, однако с удовольствием заметил, что спокойно
проходит мимо стражи в своем черно-золотистом шлеме и
великолепной, хотя все же чуть тесноватой кирасе.
Бесшумно проскользнув мимо шепчущихся любовников через
узкую темную боковую комнату, Конан вышел на внутренний балкон.
Как он и надеялся, в этой части галереи было не очень людно, но
зато внизу, в главном зале, освещенном множеством свечей и
горящих масляных сосудов, пировало великое множество гостей.
Сверху Конану хорошо было видно, как многие из них, устав от
обильных возлияний и немыслимых яств, поднимались из-за, столов
и прогуливались по залам и лестницам.
Большинство из них с виду были торговцами, крупными
землевладельцами и их вассалами. То тут, то там слышались
громкие возгласы, выражавшие восхищение великолепием и
пышностью убранства замка барона. Более знатные гости,
аристократы и гвардейские офицеры, группировались вокруг
барона, ведя с ним оживленные беседы и давая напутствия. Конану
бросилось в глаза, что все гости неумеренно налегали на вино.
Стража в лице Железных гвардейцев располагалась в равных
интервалах вдоль стен и лестниц и казалась по количеству почти
равной гостям. Вооруженные до зубов, Железные гвардейцы
бесстрастно взирали на пирующих, не упуская однако из виду
ничего, что могло бы вызвать тревогу. Конан с досадой подумал,
что он не вооружен даже простым кухонным ножом.
Ему стало уже невыносимо душно, поскольку весь жар от
светильников поднимался наверх, и он нетерпеливым движением
поднял забрало шлема, но неожиданно совсем рядом прозвучал
юношеский голос?
-- А, лорд Фавиан! Вы решили удалиться подальше от нас,
толпы грубых неотесанных гостей из провинции!
Мгновенно опустив забрало и сделав вид, что не слышал
приветствия, Конан сделал несколько шагов в сторону, но чья-то
костлявая рука цепко впилась ему в локоть.
-- Фавиан, милорд,-- забубнил высокий юноша с темным от
деревенского загара лицом.-- Как я рад, что нашел вас! -- Под
убийственным взглядом Конана рука мгновенно убралась, но
назойливый гость продолжал заискивающе заглядывать ему в
глаза.-- Я... я Ралфик, помните, сэр? Мы с вами как-то весело
провели время в поместье моего отца... разве вы не помните,
ваша светлость?
Конан в ярости смотрел на неуклюжего долговязого парня,
примерно такого же, как и он, возраста, но явно никогда не
участвовавшего в боях и походах. Его лицо было рябым от оспы,
одежда безвкусна, а волосы пострижены скобкой, наверняка с
помощью глиняного горшка. Но каким бы ни был собеседник, Конану
пришлось играть свою роль до конца. Он ответил юноше
величественным кивком и промычал что-то нечленораздельное,
стараясь выглядеть как можно больше солидным и надменным.
-- О, да, милорд,-- подхватил деревенский простак,
обрадовавшись, что его признали.-- Мы здорово повеселились на