Страница:
– Теперь вы перешли к угрозам?
– В определенной мере. Вы сильный человек, Сигрейв. Но нас тут достаточно, чтобы удержать вас, пока я сделаю инъекцию, которая смягчит ваше острое чувство юмора. В любом случае – могу я сделать укол?
– Ну ладно! – фыркнул Нигел. – Валяйте, колите, пускайте в ход яд Борджиа, если это доставляет вам такое удовольствие. Я хочу отдохнуть, но не могу. Кит...
– Мистер Фарелл, – сказал доктор Весткотт, – не будете ли вы так любезны подождать снаружи?
Кит оставил их, прикрыв за собой дверь. Патрисия, с остановившимся взглядом фиалковых глаз ждала в верхнем холле, а Тиммонс неподвижно стоял у нее за спиной. Она было начала говорить, но, осознав присутствие дворецкого, осеклась. Кит посмотрел на нее:
– Пат, ты слышала, что мне сказал Нигел?
– Да. Мы все слышали. Если и он не знает, что там случилось...
В спальне доктор Весткотт тихо сказал Мюриэль несколько неразборчивых слов; она ответила столь же неразборчиво. Затем, спустя какое-то время, доктор вышел.
– Тиммонс! – очень тихо позвал он.
– Сэр?
– Будьте любезны оставаться у этих дверей впредь до дальнейших распоряжений. На мистера Сигрейва было совершено покушение, и ничего подобного повториться не должно.
– Совершенно верно, сэр.
– Теперь о том револьвере, который вы, без сомнения, видели.
– Я имел возможность рассмотреть его, сэр.
– В комнате, отведенной под охотничьи трофеи, Тиммонс, ваш хозяин держит немалую коллекцию оружия. Она включает несколько пистолетов и револьверов. Я не такой знаток их, чтобы утверждать без колебаний, мог ли данный револьвер быть из этого собрания.
– Да я и сам, сэр, вряд ли могу считать себя таким уж знатоком. В то же время я не думаю, что он мог быть одним из них.
– Почему?
– Каждое оружие такого рода, принадлежащее мистеру Сигрейву, сэр, имеет на обеих сторонах рукоятки вырезанные или выгравированные его инициалы. На револьвере, о котором идет речь, таких инициалов нет.
– Оставайтесь на посту! Мисс Денби, мистер Фарелл – будьте любезны спуститься вниз.
В нижнем холле с его красным изразцовым полом и мрачно поблескивающими доспехами доктор Весткотт продолжил тем же приглушенным голосом.
– Что бы мы себе ни думали, – сказал он, – гипотеза, что оружие появилось в доме со стороны, куда более соответствует образу некоего незнакомца, чем теория, что на Сигрейва напал его приятель или знакомый, вхожий в дом, – да еще и при помощи его же собственного оружия.
– Значит, вы настаиваете, – уточнил Кит, – что готовы отдать свой голос за какого-то бродячего психопата?
– Ему не обязательно было быть психопатом, сэр. – Доктор Весткотт погладил бороду. – Сигрейву доводилось бывать в очень странных уголках мира и проводить время в весьма сомнительных компаниях. Мы не колеблясь заявили, что у него не было врагов, – но правы ли мы были? И если я могу рассчитывать на ваше внимание, то готов представить и другие доказательства в поддержку моего тезиса.
– Да, доктор?
– Когда вы спросили у Сигрейва, не напоминал ли нападавший кого-то из его знакомых, имея в виду человека, которого он знал, Сигрейв ответил, что не мог его опознать, поскольку не видел нападавшего в лицо. Да бросьте! – усмехнулся доктор Весткотт, глядя на Кита. – Рискну предположить, что у вас много друзей. Предположите, что один из них стоит перед вами в такую минуту. И вы считаете, что не сможете узнать его только потому, что рукой и рукавом он закрывает рот, нос и скулы? А как насчет поведения, манер, жестов, черточек, по которым мы узнаем друг друга? Нет, сэр и мадам. Полиции придется вести широкий поиск, может быть кого-то, кто находится далеко...
– Их ждет нелегкая работа, если им придется искать по всей Африке, от Триполи до Кейптауна и от Сенегала до Красного моря.
– Да, возможно, им придется побегать. Но можете мне поверить, на первых порах наши пилеры[7] ничего подобного делать не будут. Хотя уверенно утверждать не берусь, есть один человек, который будет вызывать у них серьезные подозрения... пока они не убедятся в их тщете. Они будут думать, что виновной стороной должна быть миссис Сигрейв.
– Мюриэль? – вскричала Пат. Она было отступила на шаг, но, придя в себя, рванулась вперед. – Это хуже, чем просто ошибка, доктор! Это не просто заблуждение, а полный абсурд! Ты согласен, Кит?
– Да, полностью.
– Строго говоря, я тоже, – сказал доктор Весткотт, – тем более что знаю истину и то поручение по дому, о котором упоминала миссис Сигрейв. Она отправилась на поиски бутылки с каким-то домашним лекарством для прислуги, у которой заболели зубы. Она раньше обещала достать ее, но забыла. Снадобье она не нашла, из-за чего и опоздала на встречу с мужем в оранжерее. Так что, когда в Сигрейва стреляли, она, в соответствии с показаниями слуг, была в совершенно другой части дома, даже на другом этаже.
– Слава Богу хоть за это! – выдохнула Пат.
– Вот именно, мисс Денби. Говорю вам, что надо беречься слуг закона, которые раз за разом будут бесконечно выдвигать свои обвинения, пока не найдут среди своих свидетелей человека, который, по их мнению, врет. Когда беда случается с женой, подозревают мужа. Когда жертвой становится муж, подозревают жену. Такой подход характерен для полиции, так что будьте готовы к нему. – Доктор Весткотт прервался. – И уж коль скоро мы говорим о наших блюстителях порядка, звуки, которые до нас доносятся, вроде неопровержимо говорят об их скором появлении?
И действительно, в ночной тиши раздавались скрип колес и топот лошадиных копыт по дорожке. Доктор Весткотт подошел к входным дверям, широко распахнул их и остановился на пороге, где к нему присоединился Кит.
Экипажи, которые ожидали гостей, приехавших в «Удольфо», включая и кабриолет доктора Весткотта, обходившегося без кучера, располагались в боковых ответвлениях дорожки, к востоку и западу, оставляя пустое пространство посередине. Кит смотрел на подъезжающий экипаж.
– Это не полиция, – сказал он, – и вообще не полицейская карета. Конечно, это всего лишь предположение, но думаю...
Когда экипаж подъехал ближе, стало видно, что он очень напоминает элегантную закрытую карету, которую Кит в последний раз видел в пятницу вечером, на Девоншир-стрит, когда шел дождь. Кучер спустился с облучка и открыл дверцу экипажа. Когда появился его высокий обитатель, не осталось никаких сомнений, кому принадлежит это смертельно бледное лицо и копна седоватых волос под полями угольно-черной шляпы.
– Сэр Хьюго Клейверинг! – вскричала Пат, заторопившись к дверям, в проеме которых возникла высокая фигура гостя. – Какие силы доставили вас сюда?
– Может быть, какое-то дурное предчувствие, – ответил сэр Хьюго. – Патрисия, если не ошибаюсь. И насколько я понимаю, сын Билла Фарелла. – Он повернулся к доктору Весткотту: – Могу ли я осведомиться, сэр, не вы ли будете мистер Сигрейв?
– Не имею такой чести, сэр Хьюго. Моя фамилия Весткотт; я скромный практик от медицины и нахожусь в ситуации, которая мне не очень нравится. Но имя сэра Хьюго Клейверинга достаточно известно. В данный момент, сэр, у дворецкого мистера Сигрейва несколько иные обязанности, чем открывать дверь и принимать вашу шляпу. Пусть даже ваше появление здесь вызвано совершенно неотложными причинами...
– Что все это значит, доктор Вес... как вас там? Вы хотите сказать мне, что я не должен был появляться здесь?
– Я говорю только о том, что тут произошел очень неприятный несчастный случай.
– С огнестрельным оружием? А, я так и думал! В кого-то стреляли?
– Рана мистера Сигрейва, хотя и не смертельная, оказалась достаточно серьезной. Ему решительно необходимы отдых и покой.
– Значит, он все же был ранен. Есть какие-то предположения о вмешательстве, например, сверхъестественных сил?
– Конечно нет, сэр Хьюго. Неизвестный человек с револьвером менее всего напоминал привидение, хотя ему удалось исчезнуть буквально у нас на глазах.
– Как и в пятницу вечером, да? А теперь в это оказалась замешанной и моя малютка Сьюзен! – воскликнул сэр Хьюго, и в его звучном голосе послышались гневные нотки. – Или сын Билли Фарелла стал тем буревестником, появление которого предвещает неприятности? Я-то думал, что не будет ничего страшного, если моя племянница явится на обед в обществе Джорджа Боуэна. И пусть я испытывал сомнения, но все же дал согласие. И что же случилось? Что же случилось, если даже мне пришлось явиться?
– Но, сэр Хьюго... – запротестовала Пат.
– А у ворот, – продолжил сэр Хьюго, не обращая на нее внимания, – я встретил привратника, который вел себя очень оскорбительно и упрямо. Сначала он даже отказывался признавать меня. – Сэр Хьюго принял величественный вид. – Думаю, я убедил этого цербера, что я именно тот, за кого себя выдаю, и имею полное право въехать в эти ворота. Затем, по мере продвижения...
Остановившись на полуслове, сэр Хьюго из-за плеча посмотрел назад. Влекомый двумя невысокими коренастыми лошадками, по дорожке катился экипаж с двумя продольными сиденьями. Впереди сидели две фигуры в синих мундирах – одна в куполообразном шлеме, а другая в плоской шляпе. Кучер, высокий и крепкий, который, несмотря на свой легкомысленный вид, производил впечатление властного человека, тоже был в плоской шляпе. Сзади пристроился лакей в ливрее.
Кучер умело заставил этот экипаж описать круг, сунул хлыст в специальное гнездо, бросил вожжи на облучок и спрыгнул с него. Оказавшись на свету, падавшем из входной двери, он несколько приосанился.
– Это вы, суперинтендент Брунсвик? – окликнул его доктор Весткотт.
– Доктор Весткотт? – откликнулся тот. – Заверяю вас, это я. А кого вы ждали?
– Я так и надеялся встретить вас, суперинтендент. Я послал лакея с указанием спросить лично вас. Но я не был уверен, что вы на службе.
– Что вы, сэр, я так много времени провожу на службе, что вряд ли могу быть в каком-то ином месте! Так что у нас тут делается? Мне сказали, что покушение на убийство.
– Именно покушение на убийство, – мрачным, зловещим голосом произнес сэр Хьюго, – хотя мне рассказывали о несчастном случае. Не так ли, доктор... доктор Вест?
– Весткотт, сэр Хьюго. Лоренс Весткотт, доктор медицины. Эдинбург.
По дорожке со стороны оранжереи приближались Сьюзен Клейверинг и Джордж Боуэн, которые прогуливались под луной. Сьюзен вздрогнула, но не пустилась в бегство; она отчаянно вцепилась в локоть Джорджа, а он, чтобы успокоить ее, погладил по руке. Стало совершенно ясно, что сэр Хьюго старался господствовать всюду и над всеми.
– Нет, доктор Весткотт, – сказал он. – Вмешиваться я ни во что не буду. Просто я заберу свою племянницу из атмосферы, полной такого количества нежелательных миазмов, что и представить невозможно. – Он повысил голос: – Идем, Сьюзен! Где твоя пелерина? Я уверен, Джордж простит, если я провожу тебя домой.
Суперинтендент Брунсвик почтительно, но с непреклонной решимостью обратился к сэру Хьюго.
– Видите ли, сэр... – начал он.
– Вы хотите вмешаться, суперинтендент?
– Ну, не совсем вмешаться, сэр. Поскольку я не знаю, что вы собираетесь...
– Я главный сержант Клейверинг, уважаемый. Полагаю, вы воздержитесь от глупых шуток и не будете спрашивать, в каком полку я служил.
– Никто этого и не спрашивает, сэр. Но... вы присутствовали здесь, когда все это случилось?
– Нет, меня здесь не было.
– А молодая леди?
– Полагаю, что она была.
– Мне сказали, что молодая леди является свидетельницей. И мы не можем позволить ей покинуть место происшествия.
– Суперинтендент, – вмешался доктор Весткотт, – сэр Хьюго Клейверинг – весьма уважаемый юрист.
– Очень хорошо, доктор, и я рад это слышать. Хотя это ничего не меняет, будь он даже министром юстиции. И самый уважаемый юрист обязан подчиняться закону.
Суперинтендент отдела Брунсвик, не в пример суперинтенденту отдела Мэллоу, который был тут две ночи назад, имел круглое, чисто выбритое, добродушное лицо, которое в минуты волнения покрывалось малиновой сыпью. Но при всем своем добродушии он оставался неколебим.
– Я постараюсь, леди и джентльмены, в пределах своих обязанностей доставить вам как можно меньше беспокойства. – Он снова повернулся к сэру Хьюго: – Итак, сэр, прежде чем мы перейдем к делу. Когда я и Перкинс впервые увидели вас, – он кивнул в сторону другого офицера полиции, который тоже покинул экипаж, – вы рассказывали этим леди и джентльменам, что старый Барни на воротах доставил вам какие-то неприятности. Затем вы взялись что-то добавить, но так и не кончили фразу. Не против ли вы рассказать мне, что это была за фраза? Сэр Хьюго согласился с присущей ему любезностью.
– Вы совершенно правы, суперинтендент. Я, признаться... должно быть, я поторопился со своим предложением. Конечно же и моя племянница, и привратник должны быть допрошены, как и все остальные. И надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия, хотя ничего существенного сообщить я не смогу. Могу ли я остаться в роли amicus curiae?[8]
– Пусть даже я не понимаю иностранных выражений, сэр... я не люблю отказывать и не откажу, поскольку у меня самого есть дочь. Итак, что вы видели по пути сюда? Не похоже, что вам это понравилось.
– Нет, суперинтендент, мне это решительно не понравилось. Я увидел на лужайке женщину. И эта женщина, кем бы она ни была, вела себя очень странно. Она появилась из зарослей кустарника, что растут вдоль стены поместья. Скрытно совершая быстрые перебежки от дерева к дереву, она приближалась к зданию. Нет, я не могу дать ее описание. И вдруг совершенно внезапно она развернулась и заторопилась обратно в заросли. Вот и все.
– Вы слышали, Перкинс? – осведомился суперинтендент Брунсвик, поворачиваясь к подчиненному.
– Да, сэр.
– Вы знаете ту маленькую дверь в стене, не так ли?
– Знаю, суперинтендент.
– Значит, марш туда! Бегом к ней – и осмотреть ее! Констебль Перкинс, сделав глубокий вдох, развернулся и через лужайку побежал в юго-западном направлении. Доктор Весткотт, который пришел в возбуждение в силу какой-то непонятной причины, взъерошил бороду, вместо того чтобы пригладить ее.
– В начале того вечера, суперинтендент, – сказал он, – мистер Сигрейв рассказал нам о встрече с некоей личностью, именуемой Сумасшедшая Нелл. А не могла ли она снова появиться здесь?
– Вы не поверите, сэр, но нагнать ее удалось лишь у здания вокзала. При ней был и ключ. Сомнительно, была ли то Сумасшедшая Нелл при первой встрече. В той же мере непонятно, с кем пришлось иметь дело и этим вечером. – Суперинтендент задумался. – Есть вопрос, который я хотел бы задать сэру Хьюго Клейверингу. К тому же довольно забавный вопрос. Вы не против, сэр?
– Я полностью за, – ответил ему сэр Хьюго. – Каков ваш вопрос?
– Позвольте пока не вдаваться в подробности, сэр. Итак, в темноте и на некотором расстоянии вы видите женщину. Можете ли вы ее оценить как леди?
– Я не могу исчерпывающе ответить на этот вопрос, что вы, несомненно, должны понять, – фыркнул очевидец. – Тем не менее, если вас интересует просто впечатление...
– Именно оно, сэр, вот это я и пытался сказать, но не мог подобрать слов. Была ли эта женщина леди?
– В каком-то смысле она ее напоминала. Именно поэтому я и счел всю эту ситуацию довольно странной.
– «Странной» – именно то слово, сэр! Очень подходящее слово! – Суперинтендент Брунсвик откровенно торжествовал. – Я как раз хотел выяснить, доктор...
– Что касается трех женщин, обитающих в этом доме, – сказал доктор Весткотт, – то можете получить полный отчет о местопребывании каждой из них и в это время, и в любое иное.
– Рад слышать, доктор, хотя в определенном смысле это еще более странно. Вы не находите?
Не настаивая на ответе или комментариях, Брунсвик повернулся и стал смотреть в южную сторону, где у стены поместья поблескивал полицейский фонарик. Наконец его луч потух. Шорох листьев под ногами дал понять, что констебль Перкинс возвращается. Прикрыв заслонку фонаря и повесив его на пояс, этот молодой человек с квадратной челюстью и закрученными усами предстал перед ними.
– Ну, Перкинс? – рявкнул его начальник.
– Дверь в стене открыта, чего в сумерках тем вечером не было. Сегодня кто-то еще – не Сумасшедшая Нелл – входил и выходил через нее.
– И поправьте меня, леди и джентльмены, – радостно вскричал суперинтендент Брунсвик, – но вот это и есть самое странное! И теперь я обязан (конечно, с вашего разрешения) зайти в дом, чтобы провести ряд допросов. Лучше всего было бы встречаться с каждым из вас по отдельности. Это справедливо, доктор?
Доктор Весткотт кивнул.
– В данный момент, суперинтендент, допросить мистера Сигрейва вы не можете. Остальные из нас к вашим услугам. – Он быстро назвал присутствующих. – В какой комнате вы предпочтете проводить допросы? Вы же здесь бывали раньше, не так ли?
– Да, я заходил в этот дом, сэр. Я бывал только на служебной половине, но хорошо знаю расположение помещений. Эта большая комната слева, кажется, библиотека? Она отлично подойдет, благодарю вас. Если вы зайдете в дом, леди и джентльмены...
И тут Пат обратилась к представителю закона:
– Как вы слышали, суперинтендент, я Патрисия Денби. А это, как вы тоже слышали, мистер Кристофер Фарелл. В какой-то мере мы являемся свидетелями; мы готовы рассказать вам то немногое, что нам известно. Но... надеюсь, вы не будете против, если я сначала отведу мистера Фарелла в сторону (здесь же, рядом, у вас на глазах) на несколько секунд? Это не заговор; нам нечего скрывать. Так можно?
– И это будет достаточно честно, мисс, – великодушно согласился страж закона, – потому что рано или поздно мне придется поговорить со всеми вами. Так что будьте любезны – но не слишком долго. Остальные, как я уже говорил...
Первой вошла Сьюзен, за ней последовали сэр Хьюго, Джордж, констебль Перкинс и сам суперинтендент Брунсвик. Поскольку Патрисия и Кит оставались снаружи, доктор Весткотт, входивший в дом последним, помедлил у дверей, прежде чем закрыть их.
– Если на меня сейчас выпали обязанности дворецкого, позвольте мне быть хорошим дворецким. Пока будете совещаться, дети мои, не забывайте нашего друга Брунсвика. Он далеко не столь примитивен, каким пытается предстать, и он не дурак. И учтите, это патентованный замок; я поставлю его на стопор, чтобы вы не остались вне дома. Кстати, счастливого Хеллоуина.
Дверь закрылась.
Как бы ни была тиха и спокойна эта ночь, Пат испуганно шарахнулась от каких-то бесформенных очертаний, которые, как оказалось, были экипажами, стоящими у дверей. Она уже успела преодолеть небольшое расстояние по дорожке, ведущей к югу, когда ее нагнал Кит. Пат, вздрагивая, повернулась лицом к нему:
– Кит, в чем дело?
– Дело?
– За последний час я не менее полудюжины раз пыталась привлечь твое внимание, но мне это не удавалось. Весь вечер, вплоть до недавнего времени, ты сгорал от желания услышать историю, которую, по твоим словам, я скрываю...
– И ты ее в самом деле скрывала? Из-за чего оказалась в сложных, запутанных обстоятельствах?
– Ну, я бы не сказала, что они оказались столь уж запутанными.
– Это я говорю, Пат. Я сказал это вечером и повторяю сейчас.
– Тебя нелегко понять, Кит. – В лунном свете на ее ресницах блеснули слезинки. – Ты угрожаешь мне пытками инквизиции, если я запоздаю с рассказом тебе хоть на минуту после десяти. Сейчас уже давно минуло десять, а ты не проявляешь ни малейшего интереса... Разве ты не хочешь узнать, что я собираюсь тебе рассказать?
– В данный момент в этом нет необходимости. Боюсь, что я уже все знаю.
– Боишься?
– Да, боюсь! Предполагалось, что будет взрыв; взрыв в самом деле состоялся, и его результаты едва не оказались фатальными. Появилось несколько факторов, которые могут привести в замешательство, но мы не должны впадать в смущение. Мы не должны терять из виду главный мотив.
– Что ты имеешь в виду под ним?
Он отошел от нее на несколько шагов и вернулся обратно.
– Этим вечером, Пат, я увидел доказательство, которое говорит об истинном положении дел в «Удольфо». Оно рассказывает не все – так, оно не сообщает, кто стрелял в Нигела, – но оно достаточно ясное и определенное. Были и, скорее всего, еще будут другие и более мощные потрясения.
– Кит!..
– Мы должны будем обсудить это дело, мы должны будем вышвырнуть его вон, когда в головах у нас воцарится спокойствие. Не можем ли мы завтра встретиться где-нибудь, чтобы полностью во всем разобраться и все оценить? Например, у тебя дома?
– О да! Мы легко сможем... нет, подожди! Я все поняла! Ее лицо, еще бледное, но с которого уже сошел испуг, было столь же очаровательно, как и ее фигура. Кит не без усилия удержался от искушения прикоснуться к нему.
– Ну? – потребовал он ответа.
– «Базар» на Бейкер-стрит, Кит! Можешь ты меня встретить там, скажем в три часа дня?
– Конечно. Где находится это заведение на Бейкер-стрит? И что продают на этом базаре?
– Ты должен был побывать на нем еще несколько лет назад, потому что «Базар» там находится с давних пор. Это не базар в обычном смысле слова, просто у него такое название. Скажи любому кебмену, чтобы он тебя доставил к «Базару» на Бейкер-стрит. И не проси его, чтобы он разыскал меня; ты сам увидишь, как я тебя жду. Нам есть о чем поговорить, не так ли?
– Есть. Поскольку Нигел на самом деле в первый раз оказался прав...
Пат, подняв руки, положила их на отвороты его сюртука.
– Мой дорогой, – едва ли не со слезами сказала она, – эти туманные намеки предельно смущают меня. Что ты имеешь в виду под главным мотивом? И почему ты сказал, что Нигел в первый раз оказался прав?
– Потому что он в самом деле был прав. Потому что Мюриэль – это не Мюриэль; может, это та неуловимая Дженни, фамилия которой никогда не упоминалась. Все зависит от внутренней убежденности, что «Мюриэль Сигрейв» – обманщица, так что будь любезна, не пытайся делать вид, что ты ничего не знаешь. Ты уже все знаешь, Пат; и знаешь куда лучше, чем я!
Часть третья
Глава 9
– В определенной мере. Вы сильный человек, Сигрейв. Но нас тут достаточно, чтобы удержать вас, пока я сделаю инъекцию, которая смягчит ваше острое чувство юмора. В любом случае – могу я сделать укол?
– Ну ладно! – фыркнул Нигел. – Валяйте, колите, пускайте в ход яд Борджиа, если это доставляет вам такое удовольствие. Я хочу отдохнуть, но не могу. Кит...
– Мистер Фарелл, – сказал доктор Весткотт, – не будете ли вы так любезны подождать снаружи?
Кит оставил их, прикрыв за собой дверь. Патрисия, с остановившимся взглядом фиалковых глаз ждала в верхнем холле, а Тиммонс неподвижно стоял у нее за спиной. Она было начала говорить, но, осознав присутствие дворецкого, осеклась. Кит посмотрел на нее:
– Пат, ты слышала, что мне сказал Нигел?
– Да. Мы все слышали. Если и он не знает, что там случилось...
В спальне доктор Весткотт тихо сказал Мюриэль несколько неразборчивых слов; она ответила столь же неразборчиво. Затем, спустя какое-то время, доктор вышел.
– Тиммонс! – очень тихо позвал он.
– Сэр?
– Будьте любезны оставаться у этих дверей впредь до дальнейших распоряжений. На мистера Сигрейва было совершено покушение, и ничего подобного повториться не должно.
– Совершенно верно, сэр.
– Теперь о том револьвере, который вы, без сомнения, видели.
– Я имел возможность рассмотреть его, сэр.
– В комнате, отведенной под охотничьи трофеи, Тиммонс, ваш хозяин держит немалую коллекцию оружия. Она включает несколько пистолетов и револьверов. Я не такой знаток их, чтобы утверждать без колебаний, мог ли данный револьвер быть из этого собрания.
– Да я и сам, сэр, вряд ли могу считать себя таким уж знатоком. В то же время я не думаю, что он мог быть одним из них.
– Почему?
– Каждое оружие такого рода, принадлежащее мистеру Сигрейву, сэр, имеет на обеих сторонах рукоятки вырезанные или выгравированные его инициалы. На револьвере, о котором идет речь, таких инициалов нет.
– Оставайтесь на посту! Мисс Денби, мистер Фарелл – будьте любезны спуститься вниз.
В нижнем холле с его красным изразцовым полом и мрачно поблескивающими доспехами доктор Весткотт продолжил тем же приглушенным голосом.
– Что бы мы себе ни думали, – сказал он, – гипотеза, что оружие появилось в доме со стороны, куда более соответствует образу некоего незнакомца, чем теория, что на Сигрейва напал его приятель или знакомый, вхожий в дом, – да еще и при помощи его же собственного оружия.
– Значит, вы настаиваете, – уточнил Кит, – что готовы отдать свой голос за какого-то бродячего психопата?
– Ему не обязательно было быть психопатом, сэр. – Доктор Весткотт погладил бороду. – Сигрейву доводилось бывать в очень странных уголках мира и проводить время в весьма сомнительных компаниях. Мы не колеблясь заявили, что у него не было врагов, – но правы ли мы были? И если я могу рассчитывать на ваше внимание, то готов представить и другие доказательства в поддержку моего тезиса.
– Да, доктор?
– Когда вы спросили у Сигрейва, не напоминал ли нападавший кого-то из его знакомых, имея в виду человека, которого он знал, Сигрейв ответил, что не мог его опознать, поскольку не видел нападавшего в лицо. Да бросьте! – усмехнулся доктор Весткотт, глядя на Кита. – Рискну предположить, что у вас много друзей. Предположите, что один из них стоит перед вами в такую минуту. И вы считаете, что не сможете узнать его только потому, что рукой и рукавом он закрывает рот, нос и скулы? А как насчет поведения, манер, жестов, черточек, по которым мы узнаем друг друга? Нет, сэр и мадам. Полиции придется вести широкий поиск, может быть кого-то, кто находится далеко...
– Их ждет нелегкая работа, если им придется искать по всей Африке, от Триполи до Кейптауна и от Сенегала до Красного моря.
– Да, возможно, им придется побегать. Но можете мне поверить, на первых порах наши пилеры[7] ничего подобного делать не будут. Хотя уверенно утверждать не берусь, есть один человек, который будет вызывать у них серьезные подозрения... пока они не убедятся в их тщете. Они будут думать, что виновной стороной должна быть миссис Сигрейв.
– Мюриэль? – вскричала Пат. Она было отступила на шаг, но, придя в себя, рванулась вперед. – Это хуже, чем просто ошибка, доктор! Это не просто заблуждение, а полный абсурд! Ты согласен, Кит?
– Да, полностью.
– Строго говоря, я тоже, – сказал доктор Весткотт, – тем более что знаю истину и то поручение по дому, о котором упоминала миссис Сигрейв. Она отправилась на поиски бутылки с каким-то домашним лекарством для прислуги, у которой заболели зубы. Она раньше обещала достать ее, но забыла. Снадобье она не нашла, из-за чего и опоздала на встречу с мужем в оранжерее. Так что, когда в Сигрейва стреляли, она, в соответствии с показаниями слуг, была в совершенно другой части дома, даже на другом этаже.
– Слава Богу хоть за это! – выдохнула Пат.
– Вот именно, мисс Денби. Говорю вам, что надо беречься слуг закона, которые раз за разом будут бесконечно выдвигать свои обвинения, пока не найдут среди своих свидетелей человека, который, по их мнению, врет. Когда беда случается с женой, подозревают мужа. Когда жертвой становится муж, подозревают жену. Такой подход характерен для полиции, так что будьте готовы к нему. – Доктор Весткотт прервался. – И уж коль скоро мы говорим о наших блюстителях порядка, звуки, которые до нас доносятся, вроде неопровержимо говорят об их скором появлении?
И действительно, в ночной тиши раздавались скрип колес и топот лошадиных копыт по дорожке. Доктор Весткотт подошел к входным дверям, широко распахнул их и остановился на пороге, где к нему присоединился Кит.
Экипажи, которые ожидали гостей, приехавших в «Удольфо», включая и кабриолет доктора Весткотта, обходившегося без кучера, располагались в боковых ответвлениях дорожки, к востоку и западу, оставляя пустое пространство посередине. Кит смотрел на подъезжающий экипаж.
– Это не полиция, – сказал он, – и вообще не полицейская карета. Конечно, это всего лишь предположение, но думаю...
Когда экипаж подъехал ближе, стало видно, что он очень напоминает элегантную закрытую карету, которую Кит в последний раз видел в пятницу вечером, на Девоншир-стрит, когда шел дождь. Кучер спустился с облучка и открыл дверцу экипажа. Когда появился его высокий обитатель, не осталось никаких сомнений, кому принадлежит это смертельно бледное лицо и копна седоватых волос под полями угольно-черной шляпы.
– Сэр Хьюго Клейверинг! – вскричала Пат, заторопившись к дверям, в проеме которых возникла высокая фигура гостя. – Какие силы доставили вас сюда?
– Может быть, какое-то дурное предчувствие, – ответил сэр Хьюго. – Патрисия, если не ошибаюсь. И насколько я понимаю, сын Билла Фарелла. – Он повернулся к доктору Весткотту: – Могу ли я осведомиться, сэр, не вы ли будете мистер Сигрейв?
– Не имею такой чести, сэр Хьюго. Моя фамилия Весткотт; я скромный практик от медицины и нахожусь в ситуации, которая мне не очень нравится. Но имя сэра Хьюго Клейверинга достаточно известно. В данный момент, сэр, у дворецкого мистера Сигрейва несколько иные обязанности, чем открывать дверь и принимать вашу шляпу. Пусть даже ваше появление здесь вызвано совершенно неотложными причинами...
– Что все это значит, доктор Вес... как вас там? Вы хотите сказать мне, что я не должен был появляться здесь?
– Я говорю только о том, что тут произошел очень неприятный несчастный случай.
– С огнестрельным оружием? А, я так и думал! В кого-то стреляли?
– Рана мистера Сигрейва, хотя и не смертельная, оказалась достаточно серьезной. Ему решительно необходимы отдых и покой.
– Значит, он все же был ранен. Есть какие-то предположения о вмешательстве, например, сверхъестественных сил?
– Конечно нет, сэр Хьюго. Неизвестный человек с револьвером менее всего напоминал привидение, хотя ему удалось исчезнуть буквально у нас на глазах.
– Как и в пятницу вечером, да? А теперь в это оказалась замешанной и моя малютка Сьюзен! – воскликнул сэр Хьюго, и в его звучном голосе послышались гневные нотки. – Или сын Билли Фарелла стал тем буревестником, появление которого предвещает неприятности? Я-то думал, что не будет ничего страшного, если моя племянница явится на обед в обществе Джорджа Боуэна. И пусть я испытывал сомнения, но все же дал согласие. И что же случилось? Что же случилось, если даже мне пришлось явиться?
– Но, сэр Хьюго... – запротестовала Пат.
– А у ворот, – продолжил сэр Хьюго, не обращая на нее внимания, – я встретил привратника, который вел себя очень оскорбительно и упрямо. Сначала он даже отказывался признавать меня. – Сэр Хьюго принял величественный вид. – Думаю, я убедил этого цербера, что я именно тот, за кого себя выдаю, и имею полное право въехать в эти ворота. Затем, по мере продвижения...
Остановившись на полуслове, сэр Хьюго из-за плеча посмотрел назад. Влекомый двумя невысокими коренастыми лошадками, по дорожке катился экипаж с двумя продольными сиденьями. Впереди сидели две фигуры в синих мундирах – одна в куполообразном шлеме, а другая в плоской шляпе. Кучер, высокий и крепкий, который, несмотря на свой легкомысленный вид, производил впечатление властного человека, тоже был в плоской шляпе. Сзади пристроился лакей в ливрее.
Кучер умело заставил этот экипаж описать круг, сунул хлыст в специальное гнездо, бросил вожжи на облучок и спрыгнул с него. Оказавшись на свету, падавшем из входной двери, он несколько приосанился.
– Это вы, суперинтендент Брунсвик? – окликнул его доктор Весткотт.
– Доктор Весткотт? – откликнулся тот. – Заверяю вас, это я. А кого вы ждали?
– Я так и надеялся встретить вас, суперинтендент. Я послал лакея с указанием спросить лично вас. Но я не был уверен, что вы на службе.
– Что вы, сэр, я так много времени провожу на службе, что вряд ли могу быть в каком-то ином месте! Так что у нас тут делается? Мне сказали, что покушение на убийство.
– Именно покушение на убийство, – мрачным, зловещим голосом произнес сэр Хьюго, – хотя мне рассказывали о несчастном случае. Не так ли, доктор... доктор Вест?
– Весткотт, сэр Хьюго. Лоренс Весткотт, доктор медицины. Эдинбург.
По дорожке со стороны оранжереи приближались Сьюзен Клейверинг и Джордж Боуэн, которые прогуливались под луной. Сьюзен вздрогнула, но не пустилась в бегство; она отчаянно вцепилась в локоть Джорджа, а он, чтобы успокоить ее, погладил по руке. Стало совершенно ясно, что сэр Хьюго старался господствовать всюду и над всеми.
– Нет, доктор Весткотт, – сказал он. – Вмешиваться я ни во что не буду. Просто я заберу свою племянницу из атмосферы, полной такого количества нежелательных миазмов, что и представить невозможно. – Он повысил голос: – Идем, Сьюзен! Где твоя пелерина? Я уверен, Джордж простит, если я провожу тебя домой.
Суперинтендент Брунсвик почтительно, но с непреклонной решимостью обратился к сэру Хьюго.
– Видите ли, сэр... – начал он.
– Вы хотите вмешаться, суперинтендент?
– Ну, не совсем вмешаться, сэр. Поскольку я не знаю, что вы собираетесь...
– Я главный сержант Клейверинг, уважаемый. Полагаю, вы воздержитесь от глупых шуток и не будете спрашивать, в каком полку я служил.
– Никто этого и не спрашивает, сэр. Но... вы присутствовали здесь, когда все это случилось?
– Нет, меня здесь не было.
– А молодая леди?
– Полагаю, что она была.
– Мне сказали, что молодая леди является свидетельницей. И мы не можем позволить ей покинуть место происшествия.
– Суперинтендент, – вмешался доктор Весткотт, – сэр Хьюго Клейверинг – весьма уважаемый юрист.
– Очень хорошо, доктор, и я рад это слышать. Хотя это ничего не меняет, будь он даже министром юстиции. И самый уважаемый юрист обязан подчиняться закону.
Суперинтендент отдела Брунсвик, не в пример суперинтенденту отдела Мэллоу, который был тут две ночи назад, имел круглое, чисто выбритое, добродушное лицо, которое в минуты волнения покрывалось малиновой сыпью. Но при всем своем добродушии он оставался неколебим.
– Я постараюсь, леди и джентльмены, в пределах своих обязанностей доставить вам как можно меньше беспокойства. – Он снова повернулся к сэру Хьюго: – Итак, сэр, прежде чем мы перейдем к делу. Когда я и Перкинс впервые увидели вас, – он кивнул в сторону другого офицера полиции, который тоже покинул экипаж, – вы рассказывали этим леди и джентльменам, что старый Барни на воротах доставил вам какие-то неприятности. Затем вы взялись что-то добавить, но так и не кончили фразу. Не против ли вы рассказать мне, что это была за фраза? Сэр Хьюго согласился с присущей ему любезностью.
– Вы совершенно правы, суперинтендент. Я, признаться... должно быть, я поторопился со своим предложением. Конечно же и моя племянница, и привратник должны быть допрошены, как и все остальные. И надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия, хотя ничего существенного сообщить я не смогу. Могу ли я остаться в роли amicus curiae?[8]
– Пусть даже я не понимаю иностранных выражений, сэр... я не люблю отказывать и не откажу, поскольку у меня самого есть дочь. Итак, что вы видели по пути сюда? Не похоже, что вам это понравилось.
– Нет, суперинтендент, мне это решительно не понравилось. Я увидел на лужайке женщину. И эта женщина, кем бы она ни была, вела себя очень странно. Она появилась из зарослей кустарника, что растут вдоль стены поместья. Скрытно совершая быстрые перебежки от дерева к дереву, она приближалась к зданию. Нет, я не могу дать ее описание. И вдруг совершенно внезапно она развернулась и заторопилась обратно в заросли. Вот и все.
– Вы слышали, Перкинс? – осведомился суперинтендент Брунсвик, поворачиваясь к подчиненному.
– Да, сэр.
– Вы знаете ту маленькую дверь в стене, не так ли?
– Знаю, суперинтендент.
– Значит, марш туда! Бегом к ней – и осмотреть ее! Констебль Перкинс, сделав глубокий вдох, развернулся и через лужайку побежал в юго-западном направлении. Доктор Весткотт, который пришел в возбуждение в силу какой-то непонятной причины, взъерошил бороду, вместо того чтобы пригладить ее.
– В начале того вечера, суперинтендент, – сказал он, – мистер Сигрейв рассказал нам о встрече с некоей личностью, именуемой Сумасшедшая Нелл. А не могла ли она снова появиться здесь?
– Вы не поверите, сэр, но нагнать ее удалось лишь у здания вокзала. При ней был и ключ. Сомнительно, была ли то Сумасшедшая Нелл при первой встрече. В той же мере непонятно, с кем пришлось иметь дело и этим вечером. – Суперинтендент задумался. – Есть вопрос, который я хотел бы задать сэру Хьюго Клейверингу. К тому же довольно забавный вопрос. Вы не против, сэр?
– Я полностью за, – ответил ему сэр Хьюго. – Каков ваш вопрос?
– Позвольте пока не вдаваться в подробности, сэр. Итак, в темноте и на некотором расстоянии вы видите женщину. Можете ли вы ее оценить как леди?
– Я не могу исчерпывающе ответить на этот вопрос, что вы, несомненно, должны понять, – фыркнул очевидец. – Тем не менее, если вас интересует просто впечатление...
– Именно оно, сэр, вот это я и пытался сказать, но не мог подобрать слов. Была ли эта женщина леди?
– В каком-то смысле она ее напоминала. Именно поэтому я и счел всю эту ситуацию довольно странной.
– «Странной» – именно то слово, сэр! Очень подходящее слово! – Суперинтендент Брунсвик откровенно торжествовал. – Я как раз хотел выяснить, доктор...
– Что касается трех женщин, обитающих в этом доме, – сказал доктор Весткотт, – то можете получить полный отчет о местопребывании каждой из них и в это время, и в любое иное.
– Рад слышать, доктор, хотя в определенном смысле это еще более странно. Вы не находите?
Не настаивая на ответе или комментариях, Брунсвик повернулся и стал смотреть в южную сторону, где у стены поместья поблескивал полицейский фонарик. Наконец его луч потух. Шорох листьев под ногами дал понять, что констебль Перкинс возвращается. Прикрыв заслонку фонаря и повесив его на пояс, этот молодой человек с квадратной челюстью и закрученными усами предстал перед ними.
– Ну, Перкинс? – рявкнул его начальник.
– Дверь в стене открыта, чего в сумерках тем вечером не было. Сегодня кто-то еще – не Сумасшедшая Нелл – входил и выходил через нее.
– И поправьте меня, леди и джентльмены, – радостно вскричал суперинтендент Брунсвик, – но вот это и есть самое странное! И теперь я обязан (конечно, с вашего разрешения) зайти в дом, чтобы провести ряд допросов. Лучше всего было бы встречаться с каждым из вас по отдельности. Это справедливо, доктор?
Доктор Весткотт кивнул.
– В данный момент, суперинтендент, допросить мистера Сигрейва вы не можете. Остальные из нас к вашим услугам. – Он быстро назвал присутствующих. – В какой комнате вы предпочтете проводить допросы? Вы же здесь бывали раньше, не так ли?
– Да, я заходил в этот дом, сэр. Я бывал только на служебной половине, но хорошо знаю расположение помещений. Эта большая комната слева, кажется, библиотека? Она отлично подойдет, благодарю вас. Если вы зайдете в дом, леди и джентльмены...
И тут Пат обратилась к представителю закона:
– Как вы слышали, суперинтендент, я Патрисия Денби. А это, как вы тоже слышали, мистер Кристофер Фарелл. В какой-то мере мы являемся свидетелями; мы готовы рассказать вам то немногое, что нам известно. Но... надеюсь, вы не будете против, если я сначала отведу мистера Фарелла в сторону (здесь же, рядом, у вас на глазах) на несколько секунд? Это не заговор; нам нечего скрывать. Так можно?
– И это будет достаточно честно, мисс, – великодушно согласился страж закона, – потому что рано или поздно мне придется поговорить со всеми вами. Так что будьте любезны – но не слишком долго. Остальные, как я уже говорил...
Первой вошла Сьюзен, за ней последовали сэр Хьюго, Джордж, констебль Перкинс и сам суперинтендент Брунсвик. Поскольку Патрисия и Кит оставались снаружи, доктор Весткотт, входивший в дом последним, помедлил у дверей, прежде чем закрыть их.
– Если на меня сейчас выпали обязанности дворецкого, позвольте мне быть хорошим дворецким. Пока будете совещаться, дети мои, не забывайте нашего друга Брунсвика. Он далеко не столь примитивен, каким пытается предстать, и он не дурак. И учтите, это патентованный замок; я поставлю его на стопор, чтобы вы не остались вне дома. Кстати, счастливого Хеллоуина.
Дверь закрылась.
Как бы ни была тиха и спокойна эта ночь, Пат испуганно шарахнулась от каких-то бесформенных очертаний, которые, как оказалось, были экипажами, стоящими у дверей. Она уже успела преодолеть небольшое расстояние по дорожке, ведущей к югу, когда ее нагнал Кит. Пат, вздрагивая, повернулась лицом к нему:
– Кит, в чем дело?
– Дело?
– За последний час я не менее полудюжины раз пыталась привлечь твое внимание, но мне это не удавалось. Весь вечер, вплоть до недавнего времени, ты сгорал от желания услышать историю, которую, по твоим словам, я скрываю...
– И ты ее в самом деле скрывала? Из-за чего оказалась в сложных, запутанных обстоятельствах?
– Ну, я бы не сказала, что они оказались столь уж запутанными.
– Это я говорю, Пат. Я сказал это вечером и повторяю сейчас.
– Тебя нелегко понять, Кит. – В лунном свете на ее ресницах блеснули слезинки. – Ты угрожаешь мне пытками инквизиции, если я запоздаю с рассказом тебе хоть на минуту после десяти. Сейчас уже давно минуло десять, а ты не проявляешь ни малейшего интереса... Разве ты не хочешь узнать, что я собираюсь тебе рассказать?
– В данный момент в этом нет необходимости. Боюсь, что я уже все знаю.
– Боишься?
– Да, боюсь! Предполагалось, что будет взрыв; взрыв в самом деле состоялся, и его результаты едва не оказались фатальными. Появилось несколько факторов, которые могут привести в замешательство, но мы не должны впадать в смущение. Мы не должны терять из виду главный мотив.
– Что ты имеешь в виду под ним?
Он отошел от нее на несколько шагов и вернулся обратно.
– Этим вечером, Пат, я увидел доказательство, которое говорит об истинном положении дел в «Удольфо». Оно рассказывает не все – так, оно не сообщает, кто стрелял в Нигела, – но оно достаточно ясное и определенное. Были и, скорее всего, еще будут другие и более мощные потрясения.
– Кит!..
– Мы должны будем обсудить это дело, мы должны будем вышвырнуть его вон, когда в головах у нас воцарится спокойствие. Не можем ли мы завтра встретиться где-нибудь, чтобы полностью во всем разобраться и все оценить? Например, у тебя дома?
– О да! Мы легко сможем... нет, подожди! Я все поняла! Ее лицо, еще бледное, но с которого уже сошел испуг, было столь же очаровательно, как и ее фигура. Кит не без усилия удержался от искушения прикоснуться к нему.
– Ну? – потребовал он ответа.
– «Базар» на Бейкер-стрит, Кит! Можешь ты меня встретить там, скажем в три часа дня?
– Конечно. Где находится это заведение на Бейкер-стрит? И что продают на этом базаре?
– Ты должен был побывать на нем еще несколько лет назад, потому что «Базар» там находится с давних пор. Это не базар в обычном смысле слова, просто у него такое название. Скажи любому кебмену, чтобы он тебя доставил к «Базару» на Бейкер-стрит. И не проси его, чтобы он разыскал меня; ты сам увидишь, как я тебя жду. Нам есть о чем поговорить, не так ли?
– Есть. Поскольку Нигел на самом деле в первый раз оказался прав...
Пат, подняв руки, положила их на отвороты его сюртука.
– Мой дорогой, – едва ли не со слезами сказала она, – эти туманные намеки предельно смущают меня. Что ты имеешь в виду под главным мотивом? И почему ты сказал, что Нигел в первый раз оказался прав?
– Потому что он в самом деле был прав. Потому что Мюриэль – это не Мюриэль; может, это та неуловимая Дженни, фамилия которой никогда не упоминалась. Все зависит от внутренней убежденности, что «Мюриэль Сигрейв» – обманщица, так что будь любезна, не пытайся делать вид, что ты ничего не знаешь. Ты уже все знаешь, Пат; и знаешь куда лучше, чем я!
Часть третья
ДЕТЕКТИВЫ ДЛЯ «УДОЛЬФО»
Глава 9
Телеграмма, которая была доставлена на Вигмор-стрит вскоре после полудня, гласила:
«ПРОВЕЛ РАССЛЕДОВАНИЕ. НАДЕЮСЬ, СМОГУ УБЕДИТЬ ВАС СЕГОДНЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК ПРИМЕРНО В ДВА ЧАСА ДНЯ ЗАГЛЯНУТЬ КО МНЕ НА ГЛОЧЕСТЕР-ПЛЕЙС, 90, ПОРТМАН-СКВЕР. ЕСЛИ ВАС УСТРАИВАЕТ, ОТВЕЧАТЬ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО. БУДУ РАД ВОЗОБНОВИТЬ ЗНАКОМСТВО И ДУМАЮ, ВЫ НЕ СОЧТЕТЕ, ЧТО ВАШЕ ВРЕМЯ ПОТЕРЯНО ВПУСТУЮ.
Уилки Коллинз».
После очередной утомительной ночи Кит проснулся в спальне своих апартаментов в «Лэнгеме» лишь после полудня. Хотя время завтрака прошло, он знал, что достаточно спуститься в обеденный зал внизу. И там можно заказать то, что вам нравится, и попросить, чтобы все подали в номер.
Кит заказал яичницу с ветчиной, тосты, мармелад и кофе. Меланхоличный официант, обслуживавший его в гостиной, рядом с прибором положил и телеграмму.
После сытного завтрака он побрился, принял ванну и, не теряя времени, оделся, предвкушая первую за день сигару. Он подумал, что знает, каким расследованием должен был заниматься мистер Коллинз. Глочестер-Плейс и Портман-сквер были совсем рядом с Бейкер:стрит. И приглашение в два часа на встречу с Уилки Коллинзом его вполне устраивало, потому что через час его ждала встреча на соседней Бейкер-стрит.
Адрес на Глочестер-Плейс, куда ровно со вторым ударом часов экипаж доставил Кита, принадлежал солидному и элегантному зданию: три этажа из темно-красного кирпича, фасад облицован бесцветным камнем. Дверь открыла довольно привлекательная юная девушка с пышной копной волос, которая не походила ни на хозяйку, ни на прислугу, хотя от первой в ней все же было больше, чем от последней.
Сегодня, в понедельник, вернулись те холода, что стояли в пятницу. Когда девушка провела Кита в комнату справа от входных дверей, уставленную книгами, полную уютного беспорядка, хозяин дома поднялся из кресла, стоявшего у растопленного камина в противоположной стене.
По крайней мере сегодня Уилки Коллинз не выглядел больным; казалось, он сдерживает сильное возбуждение. Взъерошенный как обычно, он жестом показал гостю на кресло по другую сторону от камина.
– Садитесь, мой дорогой друг! Ах да, девушка! – воскликнул он, отвечая на невысказанный вопрос Кита о девушке, которая уже успела исчезнуть. – Это Каро Младшая, что не является ее настоящим именем, но будет. Это дочь миссис Грейвс, которая живет здесь; я рад, что могу предоставить крышу над головой и Каро. Садитесь, прошу вас! Я должен бы был пригласить вас к ленчу, но у меня остался всего лишь сандвич...
– Поскольку я покончил с завтраком всего лишь час назад, сэр, такое гостеприимство совершенно излишне. – Кит бросил взгляд на письменный стол между двумя высокими окнами. – Это ваш рабочий кабинет, мистер Коллинз?
– В общем-то нет. Я пишу главным образом в комнате наверху, в задней части дома.
– Сейчас вы тоже работаете?
– В данный момент я вообще не работаю. Мой последний роман «Муж и жена» скоро будет опубликован здесь и в Америке. В нем нет никаких тайн; я поставил перед собой цель, кроме всего прочего, рассказать некую нравоучительную историю – выступить против нашей мании прославлять безмозглый атлетизм. – Уилки Коллинз спохватился: – Впрочем, хватит! Иу почему я такой плохой хозяин? Я хотел бы дать вам понять, какую я испытываю радость от вашего появления. Что вы предпочитаете?
«ПРОВЕЛ РАССЛЕДОВАНИЕ. НАДЕЮСЬ, СМОГУ УБЕДИТЬ ВАС СЕГОДНЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК ПРИМЕРНО В ДВА ЧАСА ДНЯ ЗАГЛЯНУТЬ КО МНЕ НА ГЛОЧЕСТЕР-ПЛЕЙС, 90, ПОРТМАН-СКВЕР. ЕСЛИ ВАС УСТРАИВАЕТ, ОТВЕЧАТЬ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО. БУДУ РАД ВОЗОБНОВИТЬ ЗНАКОМСТВО И ДУМАЮ, ВЫ НЕ СОЧТЕТЕ, ЧТО ВАШЕ ВРЕМЯ ПОТЕРЯНО ВПУСТУЮ.
Уилки Коллинз».
После очередной утомительной ночи Кит проснулся в спальне своих апартаментов в «Лэнгеме» лишь после полудня. Хотя время завтрака прошло, он знал, что достаточно спуститься в обеденный зал внизу. И там можно заказать то, что вам нравится, и попросить, чтобы все подали в номер.
Кит заказал яичницу с ветчиной, тосты, мармелад и кофе. Меланхоличный официант, обслуживавший его в гостиной, рядом с прибором положил и телеграмму.
После сытного завтрака он побрился, принял ванну и, не теряя времени, оделся, предвкушая первую за день сигару. Он подумал, что знает, каким расследованием должен был заниматься мистер Коллинз. Глочестер-Плейс и Портман-сквер были совсем рядом с Бейкер:стрит. И приглашение в два часа на встречу с Уилки Коллинзом его вполне устраивало, потому что через час его ждала встреча на соседней Бейкер-стрит.
Адрес на Глочестер-Плейс, куда ровно со вторым ударом часов экипаж доставил Кита, принадлежал солидному и элегантному зданию: три этажа из темно-красного кирпича, фасад облицован бесцветным камнем. Дверь открыла довольно привлекательная юная девушка с пышной копной волос, которая не походила ни на хозяйку, ни на прислугу, хотя от первой в ней все же было больше, чем от последней.
Сегодня, в понедельник, вернулись те холода, что стояли в пятницу. Когда девушка провела Кита в комнату справа от входных дверей, уставленную книгами, полную уютного беспорядка, хозяин дома поднялся из кресла, стоявшего у растопленного камина в противоположной стене.
По крайней мере сегодня Уилки Коллинз не выглядел больным; казалось, он сдерживает сильное возбуждение. Взъерошенный как обычно, он жестом показал гостю на кресло по другую сторону от камина.
– Садитесь, мой дорогой друг! Ах да, девушка! – воскликнул он, отвечая на невысказанный вопрос Кита о девушке, которая уже успела исчезнуть. – Это Каро Младшая, что не является ее настоящим именем, но будет. Это дочь миссис Грейвс, которая живет здесь; я рад, что могу предоставить крышу над головой и Каро. Садитесь, прошу вас! Я должен бы был пригласить вас к ленчу, но у меня остался всего лишь сандвич...
– Поскольку я покончил с завтраком всего лишь час назад, сэр, такое гостеприимство совершенно излишне. – Кит бросил взгляд на письменный стол между двумя высокими окнами. – Это ваш рабочий кабинет, мистер Коллинз?
– В общем-то нет. Я пишу главным образом в комнате наверху, в задней части дома.
– Сейчас вы тоже работаете?
– В данный момент я вообще не работаю. Мой последний роман «Муж и жена» скоро будет опубликован здесь и в Америке. В нем нет никаких тайн; я поставил перед собой цель, кроме всего прочего, рассказать некую нравоучительную историю – выступить против нашей мании прославлять безмозглый атлетизм. – Уилки Коллинз спохватился: – Впрочем, хватит! Иу почему я такой плохой хозяин? Я хотел бы дать вам понять, какую я испытываю радость от вашего появления. Что вы предпочитаете?